Без любви. Брак по контракту

Пролог

Друзья! Автор не претендует на чёткое описание религиозных обрядов и ценностей. Прошу учесть, что чувства верующих и чужие традиции автор уважает. Все совпадения с реальными людьми, названиями мест, заведений и т.д. – чистая случайность. В этой истории нет прототипов. Всем добра!

Пролог

- Заходи. – новоиспеченный муж толкнул тяжёлую резную дверь в огромный особняк.

Я сняла узкие туфли на высоких шпильках и прошла в гостиную через тёмный широкий коридор. Муж вошёл следом и устало плюхнулся в кресло. В его глазах ровно столько же радости, сколько и в моих – ноль.

Руки с длинными пальцами ловко расслабили галстук и расстегнули ворот белоснежной рубашки. Я чувствую, как от него веет отчуждением.

- Устала?

Мне кажется, что его губы, нервно сжатые в тонкую полоску, даже двигаются с трудом. Я, молча, кивнула. Я давно устала.

Муж потёр руками лицо.

- Послушай, Эниса. Наш брак, каким бы он ни был, всё же официальный и скреплённый религией. Нам обоим предстоит постараться.

О да! Это он-то будет стараться?

- Почему стоишь? – муж прищурил глаза и прошёлся взглядом по моей похудевшей фигуре. Вряд ли его взгляд за что-то зацепился. – Садись. – подбородком он кивнул на второе кресло.

Я опустилась на самый край, нервно сжала руки на острых коленях. Муж вздохнул.

- Эниса…

Да чего он хочет от меня?! Что ему надо? Меня отдали ему, как переходящую от одного к другому вещь. Секонд хенд. Всё, чего я хочу, - не выходить из того сумрака, в котором жила все эти месяцы. Но меня вытащили, отряхнули пыль и отдали ему.

Я не поднимаю взгляда от красивого рисунка восточного ковра под ногами, тщательно пряча свои эмоции. Какое дело этому чужому мужчине до них? Ему навязали меня.

Его голос звучит откуда-то издалека. Я увлеклась своими мыслями и пропустила, о чём он говорил.

- … тебе не следует меня бояться… мы ничего не можем изменить...

Пусть говорит. Что нового он может мне сказать? Я стараюсь успокоить сердце, которое бьётся слишком быстро. Вдох, задержать дыхание, выдох… Ещё раз.

- Эниса?

Вскидываю взгляд.

- Ты слышала, что я тебе говорил? – строго спрашивает муж.

Неуверенно киваю. Он в ответ тяжело вздыхает.

- Иди к себе.

Я продолжаю, молча на него смотреть. И он, наконец, понимает, почему я не двигаюсь.

- Твоя спальня наверху. – он указал рукой на второй этаж. – Раздевайся и ложись.

Мои пальцы сильнее сжались в кулаки. На деревянных ногах медленно, как в страшном сне, поднимаюсь на второй этаж. Его тяжёлый взгляд жжёт спину между лопаток, отдаётся болью в сердце.

Спальня оказалась за второй дверью. Мне достаточно тусклой потолочной подсветки. Даже не ищу, как включить свет.

Дрожащими руками стягиваю платье. Мужа нужно встречать чистой. За одной из дверей оказалась туалетная комната. Я не ощущаю холода колючих струй. Мне просто нужно вымыть тело… для него. Веду руками по скользкой от геля коже. Пора выходить.

Вынимаю заколки, и позволяю густой тёмной волне волос укрыть спину до самой поясницы. Голой ложусь в постель и натягиваю одеяло до самого подбородка.

И тут контрольный в голову – тихий щелчок замка закрывшейся входной двери. Кулаком затыкаю рот, чтобы не рыдать в голос. Очередное унижение. Мой муж ушёл из дома в первую брачную ночь…

Дорогие друзья! Рада видеть Вас всех в моей новой истории. Она будет не самой лёгкой. Но хэппи энд обязательно будет! Как всегда, я попрошу Вас добавить книгу в библиотеку, поставить заветную звезду и, если ещё не подписаны, то подписаться ) Вы в курсе - для Вас несложно, атору - приятно, а для кармы - полезно!❤️❤️❤️

Глава 1.

- Ты выйдешь замуж за Тимура! – говорит твёрдо отец, словами припечатывая меня к стулу. Весь его облик внушает сегодня страх.

Вскидываю на него растерянный взгляд. Как же так?

- Ты же обещал! – срывается с моих губ.

- Не перечь мне! – кулак тяжело опустился на столешницу из тёмного дерева.

Мне бы промолчать, но я слишком потрясена. И я перечу.

- Ты обещал, что я поступлю в университет. Ты же обещал… - с ресниц сорвались слёзы и проложили две влажные дорожки на горящих огнём щеках, упали и обожгли руки, судорожно сжатые в кулаки на коленях.

Отец с раздражением вздыхает и выговаривает маме:

- Посмотри, как ты её воспитала, Дага. Никакого уважения! Почему наша дочь позволяет себе спорить со мной? Этому ты её учила?

Но вместо мамы отвечаю я:

- Потому, что ты обещал…

- Твой муж решит, что тебе делать. – отрезает отец, взбешённый моим неповиновением. - Будешь такой же строптивой с ним, будешь сидеть дома. Поняла? Вспомни об уважении и веди себя достойно! - он тыкнул в меня пальцем. – Помни, кто в доме главный и склони голову.

- Папа… - мои губы предательски дрогнули.

Но отец уже всё сказал.

- Забери её, Дага. Ты расстроила меня, Эниса. Не такой я хотел видеть свою дочь. Уходите обе. Вон! – он раздражённо махнул рукой, показывая, что разговор окончен.

Мама обнимает меня за плечи и уводит из кабинета отца.

- Мама, как же так! Мы же современная, светская семья! – я не могу поверить в то, что случилось. – Почему, мам?

- Эниса, послушай… Тимур – хороший парень. Он же не чужой нам. Семьи решили расширять бизнес, наступить на пятки конкурентам и потеснить их. Ваш брак – гарантия благополучия бизнеса. Ириговы уже давно почву прощупывали. Запала ты в душу их Тимуру. Это же хорошо, детка. Он будет заботиться о тебе. Любить тебя будет. – мама гладила меня по волосам. – Прекращай плакать, доченька. Всё будет хорошо, милая. Кому, как ни родителям, лучше знать, с кем родниться. Разве мы отдали бы тебя в плохую семью?

Я поняла, что всё. Семьи уже решили, сговорились, а значит, выхода для меня нет. Как кукла, покивала головой.

- Ты иди, мам. – я уклонилась от её ласковых рук. Сейчас мне кажется, что она предала меня, мои мечты. Все предали. Внутри всё дрожит, будто меня заморозили изнутри.

Мама не стала спорить, вышла, тихонько притворив за собой дверь.

Тимур Иригов… конечно, я знаю его. Мы иногда пересекались на празднованиях дней рождения моих братьев. Он старше меня. И он никогда не смотрел на меня даже с долей заинтересованности. Не хочу я за него замуж! Да я вообще не хочу замуж. Не так я видела свою жизнь. Отец, ведь, обещал… Всё ложь!

В дверь требовательно стукнули и, не ожидая разрешения, вошли. Я привычно встала, хотя ноги держат с трудом.

- Зачем ты расстроила отца? – строгие тёмные глаза с осуждением уставились на меня. Хизир – мой старший брат.

Я молчу. Кажется, стоит открыть рот, и я разрыдаюсь.

- Эниса, посмотри на меня!

Поднимаю глаза. Хизир сжимает губы в тонкую линию.

- Почему ты спорила с отцом? Разве наша мать не учила тебя уважению?

- Прости, брат… - срывается с моих губ, и я снова опускаю глаза.

Хизир тяжело вздыхает, будто это его выдают замуж, а не меня.

- Эниса, ты же знала, что не будешь свободна в выборе. В наших кругах и нашей культуре так это не работает. И в большом бизнесе так не бывает. Я тоже женюсь на той, кого выберет отец. Дети должны преумножать богатство семьи, чтобы уже наши дети ни в чём не нуждались. Чем тебя Тимур не устраивает?

О да! Как-будто для него что-то изменится, когда он женится. Он будет жить так же, как и прежде, - учиться, где хочет, отдыхать, как хочет. Возможно, заведёт себе пару любовниц, или возьмёт вторую жену. А что останется мне после замужества? А мне – похоронить свои мечты.

Я молчу. Что мне ответить брату? Что бы я ни сказала, я лишь получу ещё больше грубых слов, больше недовольства, больше черноты в своей душе.

- Эниса, почему ты не отвечаешь, когда я говорю с тобой? – закипает Хизир. Мужчины нашей семьи не отличаются сдержанностью и терпимостью.

- Я не хочу замуж… - это всё, что могу выдавить из себя.

Мне так больно, что никто из семьи не слышит меня. Не хочет слышать. Никто не понимает.

- Ты подчинишься воле отца и сделаешь, как он хочет. Так для всех будет лучше. И для тебя тоже. Поняла? Не смей больше расстраивать родителей. – его голос строгий. В нём твёрдость и назидательность. В его глазах я – глупая курица.

Опускаю голову ниже и покорно киваю. О чём мне спорить с ним? Ему повезло родиться мужчиной. Он никогда не поймёт меня… Хизир уходит, не пожелав спокойной ночи. Обычно он всегда целовал меня в лоб перед уходом. Не сегодня.

Сегодня впервые за всю мою короткую жизнь я упала в пропасть полного одиночества…

Глава 2.

Наивная дурочка, я ещё надеялась уговорить отца. Но нет. Он уже всё решил.

Мама, будто с ума сошла. Она принялась таскать меня по магазинам и салонам. Подарки, подарки, подарки… примерка свадебных платьев, туфель, кружевного белья... снова подарки. И так по какому-то бесконечному кругу.

- Эниса, выбери платочек! – мама схватила меня за руку. Глаза у неё горят счастьем. Вот радость-то – дочку замуж отдать. Горечь растеклась по языку.

- Зачем? – я подняла на неё глаза и закусила губу.

- Ну как же… - растерялась мама. - Я передам его Тимуру, как знак твоего согласия.

Я безразлично отворачиваюсь от прилавка, на который услужливая продавщица уже выложила лучшие кружевные платочки. Всё пахнет каким-то лицемерием. Моя семья – не религиозные фанатики. Так к чему все эти следования древним традициям?

- Эниса, это твой жених, а не мой! – мама развернула меня за плечи, чуть встряхнула и уже настойчиво повторила. – Выбери платок.

- Этот. – я ткнула пальцем в самый верхний. Какая разница, каким он будет? Для меня все они – траурные.

Как же мне надоели походы по торговым центрам и элитным бутикам. Подарки, подарки, подарки – сёстрам Тимура, свекрови, свёкру, братьям Тимура… Бесконечная череда колец, платков, рубашек, косметики.

Интересно, ведь где-то же есть счастливые невесты? Точно есть. Им, наверное, всё это нравится. Нравится покупать всю эту ерунду, мерять свадебные белоснежные платья… Глянуть бы на них.

- Вот это мне очень нравится. – мама довольно цокнула языком, когда я вышла из примерочной очередного элитного свадебного салона.

А я смотрю в огромное зеркало во всю стену и не узнаю эту хрупкую девушку в саване. Только глаза свои тёмные вижу. Они ещё живые.

- А мне – нет.

Мама раздражённо поджимает губы. Продавщица пытается сгладить мою грубость.

- Давайте посмотрим вот здесь. – она указывает на другую стойку с платьями. - Смотрите, какие красивые, современные платья. И в то же время, скромные.

А мне не хочется скромных. Мне хочется бунта, и я выбираю платье без рукавов, с открытой спиной.

- Эниса! – сзади мама тут же не одобряет мой выбор. Ей так хочется осадить меня.

Я поворачиваюсь к ней и твёрдо смотрю в глаза.

- Мне нравится это. Моя свадьба не в ауле будет, а в современной столице. – и бросаю уже продавщице, растерявшейся от наших споров. – Я хочу померять это.

- Конечно. Проходите, пожалуйста, в примерочную. Сейчас всё принесу.

Я веду руками по шелковистой, струящейся ткани. Это платье – оно моё. На нём нет сверкающих камней, вычурной вышивки и облака кружев. Зато сама ткань очень дорогая и фасон современный. Оно – моё.

- Нет, Эниса! Ты не будешь в этом платье! Оно слишком открытое! – мама негодует. Даже встала с диванчика, готовая содрать с меня ненавистную тряпку.

- Буду или в нём, или голой. – говорю тихо, но твёрдо.

- А давайте мы накидочку подберём и фату длинную, каскадом. – торопливо тараторит продавщица, стараясь предотвратить неминуемый скандал. – Посмотрите, какой у нас шикарный выбор! Такая красивая девочка достойна самого лучшего.

Она ловко выхватывает несколько накидок, пока мама сверлит меня пылающим взглядом тёмных глаз. Но в этот раз я одерживаю небольшую победу.

Примерно через час в машину загрузили то платье, что я хотела, коротенькую накидку и длинную тончайшую фату с нежной вышивкой, украшенной мелкими жемчужинами и сверкающими камешками. Пока едем, мама долго молчит, недовольно сложив руки на груди. В салоне висит какая-то зловещая тишина.

Мне всё равно. Я пялюсь в боковое окно невидящим взглядом. Наконец, мама не выдерживает:

- Прав отец! Мне надо было тебя строже воспитывать. Нет в тебе уважения ни к семье, ни к традициям, ни к народу, частью которого ты являешься.

- Надо было. – безразлично отзываюсь эхом, не поворачивая головы. За бортом проплывают современные здания, залитые светом от иллюминации.

Вот так и моя жизнь проплывёт мимо, только без ярких огней и событий…

Глава 3.

Я долго думала, сомневалась, боялась, но всё же решилась. Робко стучу в тяжёлую дверь кабинета отца. Осторожно открываю. Отец вскинул взгляд, отрываясь от каких-то бумаг, поманил рукой.

- Добрый вечер, папа!

Я вошла и смиренно опустила глаза вниз.

- Можно с тобой поговорить?

Отец вздохнул.

- Проходи. Мать сказала, что ты выбрала себе бесстыдное платье. Ты продолжаешь показывать свой дикий нрав? Чего ты добиваешься, дочь?

Он уже не в духе. Это плохо. Я пришла с просьбой, и лучше, чтобы он был в добром настроении.

- Прости, папа. – я осторожно села на самый краешек кресла у стола. – Мама неправа. К платью идёт накидка. Она закрывает руки и спину. Всё в рамках приличий. Тебе не будет стыдно за меня. Обещаю.

- Хорошо, если так. – снова вздохнул отец. - Мне бы очень не хотелось, чтобы моя единственная дочь опозорила меня и дала повод обсуждать мою семью.

Смиренно киваю и перехожу к тому, зачем пришла.

- Папа, можно тебя попросить?

Отец откидывается на высокую спинку старинного, мощного кресла.

- Проси. Ты же за этим пришла?

Я набираю воздуха в грудь и переплетаю пальцы, отчаянно нервничая.

- Можно я подам документы в университет? – и тут же торопливо добавляю, пока отец не перебил меня. – Понимаешь, свадьба только в августе, и если… - имя царапает горло, - Тимур будет не против, я уже опоздаю. Мне бы очень не хотелось потерять год.

Отец молчит, и я поднимаю на него глаза. Он слегка барабанит пальцами по столешнице. Я снова прячу глаза, боясь прогневить главного мужчину семьи, хозяина дома.

- Хорошо. Я поговорю с Тимуром. Если он будет не против, то сделаешь, как считаешь нужным. Я тебе помогу, Эниса. Видишь, как всё просто. Надо уметь уступать, и тебе будут идти навстречу.

Я согласно киваю и поднимаюсь.

- Спасибо, папа.

- Подойди ко мне.

Сейчас я не боюсь отца, но подхожу всё же со склонённой головой. Он тоже поднимается, берёт мою голову в ладони и касается волос губами.

- Посмотри на меня, Эниса.

Поднимаю взгляд и упираюсь в тёмные, как ночь, глаза.

- Я желаю тебе только добра, дочка. И мужа выбирал, чтобы он тебя любил и уважал, чтоб ты ни в чём отказа не знала. Чтоб жила, как принцесса, чего ты и достойна. Не думай, что для меня был важен только бизнес.

Я не в силах выдерживать его взгляд. Снова опускаю глаза и тихо благодарю:

- Спасибо за заботу, папа.

Он отпускает меня, и я бегу в свою спальню. Разговор с отцом забрал слишком много душевных сил. Но зато, быть может, у меня появился шанс учиться.

В голове крутятся вопросы, а душу рвёт возмущение. Почему всё должно зависеть от Тимура? Почему мне следует просить у него разрешения? И тут же заставляю себя успокоиться. Ничего. Я потерплю. Пусть только разрешат мне учиться.

В комнату вошла мама.

- Как ты себя чувствуешь, Эниса?

- Спасибо, нормально. Зачем ты сказала папе, что моё платье развратное? – обида звучит в моём голосе. – Я же купила накидку.

- Ты бы предпочла, чтобы он увидел его на свадьбе? И что тогда бы он сказал? Тебе скандал нужен?

Не понимаю.

- Я же купила накидку! Как ты хотела. В чём проблема, мам?!

Мама вздыхает.

- Накидку… Зачем была бы нужна накидка, если бы ты нормальное платье купила? Сколько было красивых, расшитых кружевом и камнями, но закрытых. Нет, тебе надо было пойти наперекор мне и сделать всё по-своему. Откуда это в тебе? Ты же всегда была послушной и покладистой.

Бесполезный спор. Мама вышла замуж за папу, когда ей было столько же лет, сколько мне сейчас. Отец специально искал старинный, уважаемый род. Он и забрал её в столицу. Но мама так и осталась просто мамой. Она не получила высшего образования, ни дня не работала, полностью посвятив себя мужу и семье. Нет, это не плохо. Это был её выбор, и она была им всегда довольна. Я её очень люблю. Просто себе хочу другой судьбы.

- Мам, я сделала всё, как вы хотели. Могу я отдохнуть? Я устала.

Мама тяжело вздыхает, будто я непутёвая дочь, скупо целует меня в лоб и тихо прикрывает за собой дверь.

Глава 4.

На следующий день уже под вечер мама заглянула ко мне и заговорщицки протараторила:

- Эниса, тебя отец зовёт. Быстренько беги к нему в кабинет. Поторпись!

Но я не очень тороплюсь. Успеваю посмотреть в зеркало, оценить вид, чтоб не было ничего лишнего или неопрятного, заправляю за ухо тонкую прядь. Теперь можно идти.

Замираю у двери кабинета, прежде чем тихо постучать. Папа с кем-то разговаривает по телефону, довольно смеётся. Хороший знак.

- Проходи, дочка. – отозвался отец на мой вежливый стук.

Он отнял от уха телефон и протянул мне.

- Тимур хочет с тобой поговорить. Не вижу в этом ничего плохого.

Я теряюсь от неожиданности, но беру телефон.

- Добрый вечер… - говорю тихо.

- Здравствуй, Эниса! – густой низкий голос Тимура отозвался в душе странной вибрацией. – Твой отец рассказал, чего ты хочешь. Скажи, для тебя так важно учиться? Ты действительно этого хочешь?

Кусаю губы и тихо роняю короткое:

- Да.

- Послушай, тебе не будет нужды работать. Ты же понимаешь, что я могу полностью обеспечить семью? Было бы по-другому, Ильяс никогда не отдала бы дочь за меня.

Я молчу. Если Тимур сейчас откажет, он никогда больше не позволит мне учиться. Поэтому тихо, но твёрдо, говорю:

- Я хочу получить профессию. Мне это важно. Очень.

Тимур молчит, а потом почти журчит:

- Хорошо, Эниса. Если ты так хочешь, я не против, чтобы ты училась. Думаю, нам обоим это не помешает. Подавай документы. Я хочу, чтобы ты знала, я всегда буду слышать тебя. Скажешь мне что-нибудь хорошее?

Сердце от радости разогналось, как сумасшедшее. Но я не знаю, что сказать будущему мужу. Потому просто говорю:

- Спасибо… - и скорее протягиваю телефон отцу.

- Иди, дочка. – кивает он мне, улыбаясь. - Мне ещё надо с Тимуром кое-что обсудить.

Я и рада убраться из кабинета отца. Прячу горящие радостью глаза. Я добилась своего. Это маленькая победа – я буду учиться! А там посмотрим.

*****

- Элька, представляешь, я документы подала!

Мы с подругой сидим в кафе и под латте уничтожаем горку маленьких пирожных на большом белом блюде. Хизир привёз меня и потом заберёт. Меня всегда привозит и отвозит или один из братьев, или водитель отца. На такси мне ездить не разрешают.

- И с чего такая радость? – Эля непонимающе хмыкнула и тут же смешно хлопнула себя по лбу. – Прости! Я забыла. Слушай, я всё никак не могу поверить, что тебя выдают замуж. Это же насилие над личностью! Тебе же только восемнадцать!

Я смотрю на неё и улыбаюсь. Можно возмущаться, сколько угодно, а делать-то что?

- Эль, не надо. Этот вопрос уже решённый. Так что… - я просто пожимаю плечами.

Подружка накрывает мою руку мягкой, тёплой ладонью, пытаясь поддержать, хоть так.

- Эниса, а ты не можешь уехать? Ну сбежать?

- От семьи? – в недоумении поднимаю брови. – И что я делать буду? Работать официанткой? К тому же, ты не знаешь наших порядков… Меня будут искать, пока не найдут. А когда найдут, накажут. Будет только хуже. Намного хуже. – я покачала головой. – Нет, Элечка. Я выйду замуж и попытаюсь быть счастливой.

- Да ты же молодая совсем! Все будут студенческой жизнью наслаждаться, а ты будешь дома мужа ублажать… Пф… дерьмо какое-то.

Я улыбаюсь и не понимаю, как же я смирилась с той ролью, что уготовила мне семья? Просто, если я стану сейчас воевать, мне же будет хуже. Я это знаю. И отец, и Тимур смогут сделать мою жизнь невыносимой. И никто не станет меня защищать. Никто не встанет на мою сторону, не поймёт, не пожалеет. Но Эле я не стану ничего говорить. Она живёт в другой культуре, она никогда не поймёт. Поэтому увожу разговор в другую сторону.

- Расскажи лучше, как твой Ромка. Вы ж теперь редко видеться будете. Они с её парнем поступили в разные вышки, и времени друг на друга теперь у них будет гораздо меньше.

- Ой… - подруга тараторит, тут же забыв о моих неприятностях, и я с удовольствием её слушаю.

Всё у меня тоже будет хорошо. Я в это верю.

Глава 5.

Вот и настал этот день. Завтра свадьба. За это время мы несколько раз встречались с Тимуром. Конечно же, в присутствии мамы или братьев. Иногда он присылал мне цветы и подарки. Это было приятно, но он всё равно чужой. Сейчас же меня бьёт мелкая нервная дрожь.

Сначала я услышала, а потом и увидела, как во двор въехал огромный чёрный внедорожник. На нём отец Тимура привёз муллу. Из-за плотных гардин я тайком наблюдаю, как мужчины выходят, счастливо улыбаются. Они привезли выкуп за невесту. За меня…

Сейчас за дверью кабинета отца меня окончательно продадут, и мулла это засвидетельствует. Из внедорожника выгружают большие коробки и несут в дом. Тоскливо-то как…

Мама зашла в комнату. Я обернулась. Пальцы судорожно вцепились в плотную ткань тяжёлой шторы.

- Ну что ты, Эниса? – мягкая ладонь мамы ласково прошлась по волосам. – Завтра самый важный и торжественный день в твоей жизни, а ты грустишь. Не волнуйся, доченька, всё будет замечательно.

Оно обняла меня и притянула к себе, а я взглядом упёрлась в свадебный наряд. Его полностью приготовили и повесили на дверцу шкафа. Но нет радости, нет счастья. Быть может, для кого-то свадьба – и самый торжественный день, для меня же – самый печальный.

*****

День свадьбы

Всё утро и день, как в бреду… Наш дом превратился в огромный караван-сарай. Приехали все, кто мог приехать. Дом гудит радостными голосами.

Мне помогают вымыться в каких-то отварах трав. Двоюродные сёстры и тёти кудахчут вокруг меня, рассказывая, как и что я должна делать. Все их слова проходят мимо. Я их просто не слышу.

Визажистке приходится второй раз накладывать макияж, потому что я всё время плачу. Я не хочу, стараюсь их удержать, но слёзы катятся сами.

- Эниса, прекрати, наконец! – строго прикрикнула мать. – Хватит! Поплакала, и будет! Это неприлично, так слёзы лить. Зачем ты свои эмоции демонстрируешь? Опозорить нас хочешь?

После ещё одного часа визажистка довольно цокает языком:

- Что за красота! Вы только посмотрите!

Женщины вокруг меня довольно загалдели, подтверждая её слова. Платье, фата, туфли на высоченных шпильках… Я, как робот, делаю то, что говорят.

- Красавица моя! Ты самая красивая невеста, что я видела. Отец будет гордиться тобой, а Тимур-то как будет счастлив! – с этими словами она надела на мою талию тонкий, невероятно изящный серебряный с позолотой поясок. Ей передала его когда-то её мать, а той – её мать.

Из зеркала на меня смотрела очень красивая и очень печальная девушка.

Да Тимур, будет счастлив! Это, ведь, его желание, не моё…

Потянулась нескончаемая череда желающих сделать фото со мной. Всё, как в бреду. Я уже устала, а мне предстоит ещё выдержать никях и ресторан.

По резким звукам клаксонов, визгу тормозов и гулу радостных голосов, понимаю, что за мной приехали. В груди всё сжалось, отдалось болью по всему телу, и я пошатнулась.

- Что с тобой, доченька? – мама подхватила меня под руку, обеспокоенно заглянула в глаза.

Молча, качаю головой.

- Ничего мама. Это от счастья. – говорю с кривой улыбкой.

Она смотрит подозрительно, обмахивает моё лицо платочком, дует в лицо. Помогает мало.

Из родительского дома меня выведет старший брат Тимура. Камал щедро одаривает моих подружек, пока через весь дом пробирается ко мне. Слышу, как довольно галдят женщины, шутят, веселятся, обсуждают щедрость моего будущего деверя. И вот он открывает дверь в мою комнату. Не поднимаю глаз. Сердце бьётся так сильно, что, кажется, проломит рёбра.

Камал сдержанно просит мою руку. Я протягиваю ему дрожащие пальцы, и он ловко, ни разу не коснувшись кожи, надевает дорогое кольцо. Довольно хмыкает и подставляет мне локоть.

Я вскидываю взгляд на маму. Она обнимает меня и целует в лоб. Вот и всё. Сейчас меня уведут из моего дома в чужой. Рука медленно поднялась и легла, чуть касаясь, на рукав пиджака Камала. Я почти не чувствую дорогую ткань. Всю меня бьёт мелкая дрожь.

Довольный Камал выводит меня во двор и открывает дверцу машины. Где-то в кортеже сидит Тимур и сейчас наблюдает за мной. Хотя бы кто-то на этой свадьбе счастлив.

Двоюродная сестра и тётя помогают мне сесть в машину и садятся рядом. Все гости собрались уже в ресторане, но мы едем в дом Тимура. Там мулла проведёт никях.

Мне кажется, что я попала в какой-то фильм, и всё происходит не со мной…

Глава 6.

Мулла проводит никях сначала со мной. С моей стороны тётя и брат подтверждают согласие моей семьи. Мулла спрашивает меня, по своей ли воле я выхожу замуж? И я долго молчу. В голове мелькает шальная мысль: «А что, если сейчас сказать «нет»?» Но… не поднимая глаз, киваю. Сейчас я сама себя предала.

Читаю на арабском сутру из Корана, повторяю за муллой слова обряда. Почти не слушаю, когда он объясняет мне супружеские обязанности по Корану…

Вот и всё. Я – жена Тимура. Снова кортеж и, наконец, ресторан.

Здесь уже все заждались. Багидат, мать Тимура, осторожно поднимает фату, наброшенную мне на голову, раскрывает объятия. На спину легли тёплые ладони, придавая уверенности, ласково погладили. Слуха коснулся её шёпот:

- Не бойся, доченька. Не обижу. И никому не дам, хорошая моя. Не бойся.

От таких простых слов мне снова хочется плакать. Но сейчас, тем более, нельзя. Заставляю себя чуть ей улыбнуться. По традиции мы съедаем с ней одну конфету на двоих. Она снова меня обнимает, и нас щедро обсыпают сладостями. Одна из сестёр Тимура подаёт мне годовалого мальчишку. Он вцепился в мою фату маленькими пальчиками и громко расплакался… Наверное, ему передалось моё настроение. Да, малыш, я с тобой солидарна.

Багидат повела меня в нишу на постаменте – небольшое возвышение под широкой аркой, щедро украшенной белоснежными цветами. Вокруг меня тоже великолепные цветы с тонким, сладковатым ароматом. Рядом со мной стали тётя и двоюродная сестра. Через час или полтора они тоже ушли и оставили меня совсем одну. Больше никого из моей родни нет на этом празднике.

Череда гостей, желающих сфотографироваться со мной, кажется никогда не иссякнет. Несколько раз Багидат и золовки потихоньку приглашали меня в отдельную комнату, чтобы я могла отдохнуть и поесть. Но я не хочу. Мне кусок в горло не полезет. Хотя устала настолько, что, кажется, ещё немного, и просто упаду.

Конец вечера плохо отпечатался в моей голове. Танец, «развязвание языка»… Я всё выполнила, как мама меня учила. Я хотела, чтобы моя семья гордилась мной, чтобы Багидат радовалась хорошей невестке.

Уже не чувствую ног, когда меня усаживают в машину. Здесь уже сидит Тимур. Он улыбается, а я не поднимаю взгляд. Мы не разговариваем. Только Тимур кладёт ладонь на мою руку. А я не выдерживаю и забираю её.

Огромный внедорожник плавно заезжает во двор. Водитель тепло прощается с Тимуром и уходит. Тимур же быстро выбирается из машины, открывает мне дверь и подаёт руку. Я вкладываю в его ладонь пальцы, и осторожно выбираюсь. Но усталость делает своё дело. Я оступаюсь, и Тимур легко подхватывает меня на руки.

- Не бойся, никогда не дам тебе упасть. – сильные руки крепко прижимают к такому же сильному телу.

Тимур легко занёс меня по высокому крыльцу в дом и уже за порогом аккуратно поставил на пол, за плечи развернул к себе.

- Дай я на тебя посмотрю, красавица.

Я не поднимаю глаз.

- Эниса, посмотри на меня. – его голос звучит ласково, и я выполняю просьбу.

Красивый… Дорогой тёмный костюм сидит на нём, как влитой. Густые чёрные волосы уложены волосок к волоску. Тёмные глаза, обрамлённые длинными чёрными ресницами, горят радостью.

- Устала, девочка. Совсем тебя замучили. Разувайся. Ноги, наверное, уже ничего не чувствуют.

Я закусываю губы и, легко опираясь на его руку, снимаю ненавистные туфли. Какое блаженство! С облегчением выдыхаю. Тимур улыбается.

- Эниса, мне тебе тоже «язык развязывать»? Ты говорить за свадьбу не разучилась? – он притягивает меня к себе за талию, а я упираюсь руками в его грудь.

От него приятно пахнет дорогой туалетной водой. Он легко преодолевает моё сопротивление и прижимает к себе, касается губами волос.

- Ты не пожалеешь, Эниса. Я обещаю. Я тебя беречь буду… Слушай, ты же так ни разу не поела за свадьбу! Мама пакет еды в машину закинула. Сейчас принесу.

Он уходит, а я оглядываюсь. Мой дом. Мой новый дом… Здесь очень красиво. Днём я его не очень рассматривала. Шик без излишеств. Морщась от боли в ступнях при каждом шаге, словно бедная русалочка, я подхватила белоснежные юбки, прошла в гостиную и со стоном опустилась в огромное кресло.

Входная дверь хлопнула, и в гостиную вошёл Тимур с огромным пакетом в руках. Я встала.

- Давай, я помогу тебе переодеться, потом поешь и спасть. Хорошо?

Я кивнула.

- Пойдём. – Тимур поставил пакет на пол и за руку повёл меня в спальню. – Эниса, послушай, я не хочу, чтобы ты меня боялась. Переодевайся и спускайся. – он потянул молнию на корсете вниз. – Я жду тебя в кухне. Хорошо?

Ещё один кивок. Муж усмехнулся и вышел, прикрыв за собой дверь.

Я снимаю диадему, выпутываю из волос невидимки и шпильки, которыми прикрепили фату, аккуратно, с уважением снимаю серебряный поясок и позволяю платью упасть к ногам. Будто сто пудов с себя сбросила. Всё прячу во встроенный шкаф. В спальне стоит один из чемоданов моего приданого. Все мои чемоданы паковала нанятая женщина. Она всё складывала, украшала ленточками, цветочками, бусинами. Всё должно быть красиво.

Достаю новое домашнее удобное платье. Мне не хочется идти к Тимуру. Мне хочется упасть в постель и просто закрыть глаза. Но он ждёт. А после еды меня ждёт ещё одно испытание… и от этого стынет в душе. Не хочу…

Глава 7.

Звук будильника врывается в мой сон в шесть утра. Мне некогда отсыпаться. Скоро начнут приходить гости, и мне надо встретить их так, чтобы не было стыдно моей семье. И вообще, теперь я отвечаю за впечатление сразу о двух семьях. Это ужасно напрягает. Давит. День только начинается, а мне хочется, чтобы он уже закончился.

Сначала – по-быстрому в душ. Вчера не до него было, еле до кровати добралась. Под тёплыми струями воды едва продираю густые налакированные пряди волос. То ещё удовольствие.

В длинной, прозрачной коробке – мой наряд на второй день. Всё упаковано так красиво… Мысленно, в который раз, благодарю женщину, что помогала собирать мои вещи. Взгляд цепляется за упакованные полочки с косметикой, заколками, драгоценностями. Золовки будут помогать мне распаковывать приданое. Каждая из них найдёт своё украшение – благодарность за их помощь.

Тихо спускаюсь в кухню. Мне надо приготовить закуски гостям. Так мама сказала. Я не знаю, как всё будет. Семья Ириговых – тоже светская, но совсем не хочется, чтобы обо мне говорили плохо.

У Тимура на кухне современная кофе машина. Делаю себе двойной эспрессо и приступаю к работе. Благо, холодильник забит продуктами под завязку.

- Доброе утро, ранняя птичка. – Тимур появился в дверном проёме.

- Доброе. – опускаю глаза. – Садись за стол. Я завтрак приготовила. – говорю тихо.

Тимур садится, и я ставлю перед ним тарелку с бутербродами и салатом.

- Ты тоже садись, поешь. – тёплые пальцы смыкаются на запястье.

- Я потом…

Тимур встаёт и очень нежно обнимает меня:

- Эниса, тебе не надо соблюдать все традиции. Мы давно живём в современном мире. Достаточно того, что ты будешь меня уважать и, я очень надеюсь, любить.

Я киваю, и в дверь звонят. Приехали родители Тимура, его два брата, золовки и сноха. И всё завертелось. Страшно волнуясь, я накрывала на стол. Свекровь всё время довольно улыбалась. Братья подшучивали над Тимуром и надо мной. Когда я поставила на стол всё, что приготовила, стала в стороне, как полагается скромной девушке.

- Садись, дочка. – позвал меня свёкр.

И мне осталось только сесть за стол с самого краю. Перечить старшему мужчине семьи нельзя.

- Я рад, что ты вошла в мою семью, дочка. Мой сын сделает всё, чтобы тебе было хорошо. Иначе и быть не может. Прими, дочка. – и он передал свекрови кольцо.

- Давай руку, доченька. – заулыбалась Багидат, и на мой палец село массивное золотое кольцо, сверкнувшее дорожкой крупных бриллиантов.

До вечера я принимала и обслуживала гостей, с девушками распаковывали моё приданое. К моменту, когда мы остались одни, я уже ног под собой не чувствовала… Но отдыхать мне некогда. Как только закрылась дверь за последним гостем, Тимур тут же огорошил:

- Эниса, максимум через час нам надо выехать в аэропорт. Собери самое необходимое. Всё остальное купим на месте.

И вот тут я растерялась. И что мне брать? У меня и дорожного чемодана нет… Но Тимур всё продумал и, пока я стояла, растерянно глядя на свои вещи, он принёс в комнату небольшой чемодан вишнёвого цвета.

- Держи.

- Спасибо…

Тимур, не удержавшись, снова притянул меня к себе. Ему нравится меня обнимать, нравится, уткнувшись носом в волосы, тянуть воздух.

- Очень скоро ты меня полюбишь. Всё для этого сделаю. – шепчет он, целует мои волосы и нехотя отпускает. – Собирайся. Мы, итак, задержались. Придётся спешить.

Беру всё самое необходимое и спускаюсь вниз. Тимур с улыбкой забрасывает чемоданы в багажник и сам садится за руль. Аэропорт находится за городом и ехать к нему долго.

Тимур спешит, ведёт машину агрессивно, и я хватаюсь за боковую ручку, чтобы унять страх. Муж понимающе усмехается.

- Не бойся, птичка! Подай воду. Там, в бардачке, бутылка лежит.

Я тянусь к бардачку, но пальцы не слушаются, не могу открыть. Наверное, от нервов… дёргаю утопленную внутрь ручку и ломаю ноготь. Взвизгнув от боли, прикусываю палец. Тимур хохочет, отстёгивает ремень безопасности и через меня сам тянется к бардачку.

И наступает темнота…

Глава 8.

Четыре месяца после событий. Камал, старший брат Тимура

За окнами автомобиля проплывает заснеженный город, сверкающий новогодней иллюминацией. Я еду к отцу. Вчера он выдернул меня звонком с делового совещания. Просто приказал: «Завтра жду». Значит, все дела побоку.

Мотнув головой, я ослабил узел галстука. Раз отец выдернул меня вот так, значит, хочет говорить о чём-то важном.

Пультом открываю ворота и плавно въезжаю во двор особняка родителей. Нет на доме гирлянд. Нет радости… Прежде чем выйти из машины, прикрываю глаза. Мне тяжело заходить в этот дом. Тру лицо руками. Тяни не тяни, а идти надо.

Мама, почерневшая, высохшая от горя, вышла меня встретить.

- Сынок…

- Мама.

Касаюсь её рук лбом, она сдержанно проводит по моим волосам рукой.

- Отец уже ждёт тебя. Иди.

Её губы плотно сжаты, почти не двигаются. Будто она боится их разомкнуть. В её одежде нет светлых тонов. Тоже сжимаю губы, киваю и иду к отцу.

Дверь кабинета чуть открыта. Меня ждут. Я легко стукнул в полотно двери и вошёл. Отец в белоснежной рубашке поднялся из-за стола.

- Доброго тебе вечера, отец!

- Здравствуй, Камал. – отец опустился в кресло и разрешил. – Садись.

- Как ты, отец? Как дела?

Если я приехал в дом отца, то у меня хватит времени на все разговоры. Отец держится. Только вокруг глаз морщины стали глубже. И такие же, как у мамы, губы - плотно сжатые.

- Всё хорошо, Камал. У меня к тебе серьёзный разговор. Смерть… - он чуть запнулся, - …моего сына задела не только нашу семью. Ты знаешь, какой договор был подписан между семьями до брака Энисы и твоего брата.

Я сдержанно кивнул, не желая верить в то, что уже понял. Внутри всё сжалось в тугой узел. Мама тихо вошла в кабинет и аккуратно поставила чашку чая перед отцом. Вторую чашку подала мне. Не поднимая глаз, как тень, вышла за дверь.

- Мы не можем допустить конфликта между семьями, Камал. Ты - взрослый мужчина. Ты должен понять. Слишком много было согласовано и оговорено тем договором. Он должен работать.

- Отец… - я ещё больше ослабил узел галстука, вдруг ставшего удавкой. – Говори, зачем позвал. Не надо лишних слов.

- Ты женишься на Энисе. – отрубил отец.

Я резко выдохнул.

- Она провела ночь с моим братом.

- Она не беременная. Время идды прошло. Сын не оставил нам наследника.

- Обе семьи ещё в трауре. – я позволяю себе спорить с отцом.

- Камал, - пальцы отца сжались в кулак, - ты женишься на Энисе. Я так решил. Мы приняли такое решение. – он прекращает все споры. – Ни о какой свадьбе речь не идёт. Но ты пойдёшь с Энисой в мечеть и сделаешь всё, как надо.

Стараюсь держать лицо каменным, но отец легко считывает моё недовольство.

- Так надо, Камал. Иди.

Сцепив зубы, поднимаюсь из кресла.

- Доброй ночи, отец.

Когда я уже у двери, отец снова повторяет мне в спину:

- Так надо…

Мама ждёт меня в просторной гостиной. В этом году здесь нет ёлки, нет веселья и радости.

- Камал, прими то, что сказал отец. Так будет лучше всем. Обе семьи получат то, что хотели.

- Конечно, мама. Не переживай.

Её руки ложатся мне на грудь, глаза беспокойно шарят по лицу.

- Ты береги себя, сын. – и столько тоски в её голосе, столько боли…

Я всё-таки срываю с себя этот галстук, когда вылетаю из дома! Умом понимаю, что отец прав. Со смертью Тимура слишком много вопросов повисло в воздухе. Если бы только Эниса была беременной! Но она не беременная. Не повезло. Ни ей, ни мне…

Да, чтобы не началась война семей, они нашли идеальный вариант. Но, как же мои планы? Зубы скрипят от того, как сильно я их сжал.

Почти на автомате доехал до высотки в центре столицы. Мне сегодня оставаться одному нельзя. Пока еду в лифте, сжимаю металлический поручень так, что, кажется, согну его в дугу.

Дверь открывает хрупкая блондинка. Красивый шёлковый пеньюар с золотой вышивкой под цвет волос открывает вид на шикарные полушария.

- Камал? – отступает от двери. – Ты бы предупредил. Я бы приготовилась…

Не даю ей договорить. Притягиваю к себе и впиваюсь в губы. Тонкие руки тут же с готовностью зарываются с мои волосы.

- Какой ты горячий. – она смеётся весело и довольно. – Проходи. Дай, хоть дверь закрыть…

Глава 9.

Эниса

- Ты пойдёшь с нами? – Аня легко тронула меня за руку.

Я покачала головой, отказываясь. Хотя, мне очень хотелось пойти с ними.

- Меня уже ждут. – сказала тихо.

- Слушай, Эниса, почему ты никуда с нами не ходишь? - Милана капризно надула губы. Она ужасная кокетка, но хорошая девочка. Мне она нравится. И она не раз выручала меня, объясняя простыми словами то, что я не могла понять.

- Ты же знаешь, меня забирают. – я потянула бегунок молнии, закрывая сумку, накинула тёплое пальто.

- Так скажи, чтобы тебя позже забрали. Проблем-то. Или пусть ждут. – беззаботно поддакнула Инга. Ещё одна девушка, с которой я подружилась.

- Девочки, простите, я, правда, не могу. В следующий раз. Хорошо?

Как мне объяснить им, что не могу я сказать брату: «Жди, пока я буду пиццу с однокурсницами есть»? У нас такое не прокатывает.

Мы выходим вместе. По дороге к нам присоединяются парни с курса.

Машина Хизира стоит прямо перед входом, украшенным к Новому году гирляндами и золотистым дождиком. Его уже просили тут не парковаться, но ему всё равно. За лобовым стеклом вижу суровое лицо с плотно сжатыми губами. Ему не нравится, что я учусь. И хорошо, что у меня был Тимур… Был…

В первые дни, пока я лежала в больнице с сильнейшим сотрясением мозга и переломами рёбер, мне не говорили, что муж погиб. Только лицо мамы стало каменным, а глаза – какими-то пустыми. Она сидела со мной в больнице, хотя в этом не было никакой необходимости. Потом пришла свекровь чёрная, постаревшая лет на десять. От неё я узнала, что стала вдовой…

Мне казалось, что я потерялась где-то между небом и землёй. Реальность перестала существовать. Перепуганная мама успокаивала меня, а я кричала, что виновата я, что она ничего не понимает, что если бы я, безмозглая дура, достала ту дурацкую бутылку воды, Тимур был бы жив! Если бы я не сломала проклятый ноготь, он был бы жив! Мне раз за разом кололи успокоительные, заставляя уплывать в спасительное забвение. Но стоило мне прийти в сознание, и я снова начинала обвинять себя. Вообще помню тот период в каком-то кровавом тумане.

В конце концов, измученная мама позвала муллу. Он долго беседовал со мной, поглаживая длинную бороду. Нет, не о том, как должна вести себя вдова мусульманина по Корану. Он говорил со мной по-человечески, как мудрец, проживший жизнь. Мне стало немного легче, но душу, будто выжгли. Мулла же запретил мне два месяца ехать на могилу Тимура. Я честно выполнила обещание. Но, как только прошли эти два безумно долгих месяца, настояла, чтобы меня отвезли к нему… к моему мужу, которого я так и не узнала.

На кладбище я ехала вместе с мамой и свекровью. Я стояла у прямоугольной плиты с овальной вершиной с именем моего мужа и молча просила у него прощения. Я не плакала. Слёзы застыли где-то внутри, тяжёлым комом навсегда обосновались в груди. Это моя боль.

Я перебралась в дом родителей, хотя Ириговы настаивали, чтобы я оставалась в доме мужа. Они надеялись, что я беременная, хотя ещё в больнице врачи проверили меня на беременность, прежде чем колоть все эти препараты. Я никому не говорила, что Тимур не тронул меня. Это наше личное. Только между мной и мужем. Поэтому Багидат не верила всем этим анализам. Наверное, это было просто фанатичное желание получить внука от погибшего сына… Не повезло. Нам всем не повезло.

Сразу после кладбища мне приснился Тимур. Строгим голосом он приказал мне прекратить обвинять себя, а потом, как тогда, перед отъездом, нежно коснулся волос губами, провёл ладонями по рукам. «Ты должна быть счастливой, Эниса!»: сказал он, прежде чем я проснулась в слезах. Мне до сих пор кажется, что иногда я ощущаю его губы на волосах, ладони – на плечах…

От скатывания в депрессию меня спас, наверное, университет. Из-за аварии и болезни я опоздала и пришла на учёбу позже других. Было очень трудно нагонять. Всё-таки учёба в университете сильно отличается от лицея, и я ушла с головой в лекции, рефераты, коллоквиумы… Мне помогали все – и преподаватели, и одногруппники. Мне кажется, что только сейчас я начала оживать.

Каждый день, глядя на себя в зеркало, я не узнаю девушку в отражении. Я потеряла больше десяти килограмм, волосы потускнели, щёки запали. Несмотря на мамины потуги откормить меня, у неё ничего не получается. У меня нет аппетита, нет желания выглядеть красиво. Возможно, однажды всё изменится, и я снова захочу жить… Возможно.

- Доброго дня, брат. – я села в машину.

- Что это за вертихвостки были рядом с тобой? – он провожал тёмными глазами компанию моих смеющихся одногруппников.

- Просто девушки. – я пристегнулась. – Поехали.

Хизир осуждающе цокнул языком и тронул машину.

- Как день прошёл? – уже более тёплым голосом поинтересовался, аккуратно выезжая на расчищенную от снега дорогу. Он знает, что я до сих пор боюсь ездить, поэтому ведёт очень осторожно.

- Да нормально. Как и всегда. Девочки в пиццерию звали. Как видишь, я отказалась.

- Дома пиццу поешь. – тут же отрезал Хизир.

Конечно, ничего другого от него и не ждала. Просто отворачиваюсь от брата и смотрю в окно. Там все уже готовятся к празднику. Там другая жизнь.

Дома мама уже ждёт нас. Но на этот раз она не зазывает меня съесть, хоть маленький кусочек очередного деликатеса. Вместо этого она обнимает меня за плечи:

Глава 10.

Отец кивнул на кресло:

- Присаживайся. Разговор у нас будет долгим.

Мне показалось, что потянуло холодком. Ладони почему-то вспотели. Что такого важного отец должен мне сказать? Я аккуратно опустилась в кресло.

- Как у тебя дела? Как учёба?

Каждый день отец расспрашивает меня и каждый день я рассказываю. Вот и сегодня я отчитываюсь.

- Молодец. – отец довольно покивал головой. – Что ж… Ты сделала, что хотела, и хорошо учишься, но университет – это лишь небольшая часть твоей жизни. Надо и о другом подумать.

Отец надолго замолчал, и я не вытерпела первой:

- О чём? – выдохнула и тут же судорожно сжала губы.

- Я хочу, чтобы ты услышала меня и приняла то, что скажу, со смирением. – взгляд отца стал холодным, налился тяжестью. - Видишь ли, в нашей культуре приняты левиратные браки…

- Нет… - я неуважительно перебила отца.

- Послушай, Эниса! – отец повысил голос, сказал с нажимом. – Так надо. Договор между семьями был подписан. По официальному закону ты стала наследницей твоего мужа. По религиозному закону – всё принадлежит Ириговым. Ты хочешь, чтобы наши семьи начали войну? Ириговы уже давят.

Моя спина превратилась в камень, пальцы рук судорожно переплелись на коленях и сжались. Они снова хотят отдать меня Ириговым?

- Почему ты так поступаешь со мной? Почему?! – я не хотела, но мой голос стал громче.

- Ты должна понять, Эниса, интересы семьи важнее всего. – отец откинулся на спинку кресла.

- Так пусть Хизир женится на Аманат! Они оба свободны. Оставьте меня в покое…

- Прекрати! – стукнул кулаком по столу отец. – Хизир тоже сделает то, что я ему скажу. И ты сделаешь! В договоре указаны не Хизир и Аманат, а ты и Тимур! И договор вступил в силу. Иди и подумай о том, как ты посмела говорить со мной.

- Не делай этого, отец… прошу… - мои губы дрогнули. Да как же так можно?

- Иди, Эниса. – с нажимом повторил отец. – Ты не в себе. Подумай о том, что я сказал.

Я подскочила и почти бегом кинулась в свою комнату. Этого не может быть! Этого просто не может быть! Слёзы застилали глаза.

Почему я родилась в этой семье? Девочки бегают на свидания, ходят по кафе и пиццериям, танцуют в клубах… я лишена всего! Всего! А теперь меня снова хотят отдать в семью Ириговых! Снова отдать замуж за чужого мужчину! Да как же так?

Дверь открылась, но я даже не подумала подняться с кровати.

- Эниса, доченька… - мама погладила мои плечи. – Возьми, попей… успокойся.

Я быстро развернулась, выбила из рук матери стакан с водой.

- Не трогай меня! Ты такая же, как отец! Вам всем плевать на меня, на то, что я чувствую… всё равно, как я буду жить и с кем! Я – не ты! Поняла? Оставь меня в покое! Уходи!

Рыдая, я снова зарылась лицом в подушку. Мама, охнув, вышла из комнаты.

Не знаю, сколько я рыдала, но в следующий раз ко мне зашла не мама, а Виолетта Романовна – наш частный доктор. С нею я тоже не захотела разговаривать. Я не хотела, чтобы она делала мне инъекции, но тут уже мне пригрозили, что если надо, то и подержат. Виолетта вколола мне успокоительное со снотворным, и я забылась тяжёлым сном.

*****

Утром я еле веки разлепила. В голове царила какая-то пустота. Голову, словно кто-то ватой набил… Потянулась за смартфоном и подскочила. Я проспала!

Как во сне, натянула на себя одежду, собрала сумку и спустилась вниз, на кухню. Мама коротко на меня глянула, поджала губы.

- Садись. Завтрак готов.

Она поставила передо мной тарелку с омлетом и вышла. Не хочу есть. Я тёрла пальцами лоб, пытаясь собрать мысли в кучу и хоть немного сосредоточиться, когда в кухню вошёл отец. Я поднялась, но он только рукой махнул. Мол, сиди. Я села и опустила взгляд вниз. Отчаяние вновь затопило душу. Я знала, что вчера разозлила отца. Это плохо, но ещё хуже то, что он хочет сделать со мной.

- Не торопись. Тебе больше некуда торопиться. Ты больше не будешь учиться. – его слова обожгли кипятком. – Тимур сделал ошибку, позволив тебе подать документы. Я исправлю. Сегодня же Хизир отвезёт тебя к тётке Алят. Пусть она тебя уважению учит, раз мать не смогла. Там и замуж выдаст, если кто-то захочет взять такую. А нет, так и проживёшь одна. Знать, так суждено.

Отец развернулся и пошёл к выходу.

- Я не поеду… - бросила ему в спину из последних сил.

Тётка Алят, ужасно религиозная и строгая, всегда ругала мать, когда мы приезжали к ней в гости. Наверное, поэтому мы и были у неё в гостях раза два за всю мою жизнь. Сухая, страшная, с губами, всегда сжатыми в тонкую линию, с тёмными глазами и острым взглядом… ведьма. Всегда боялась её. Алят стала вдовой в двадцать три. К этому времени у неё уже было трое детей. Она так и не вышла ещё раз замуж. Отец хочет похоронить меня заживо, отправив к ней в крохотный городок, который и на карте найти сложно?

Отец услышал мои слова, медленно развернулся и как-то зловеще усмехнулся.

- Посмотрим, Эниса. Как посмотрю, ты стала слишком дерзкой. Что ж, ты больше не выйдешь из дома до отъезда. Телефон отдашь матери. Я хотел по-хорошему. Ты не понимаешь. Значит, будет всё по-плохому. Ты увидишь другую жизнь. Хорошо, что тебе будет с чем сравнить.

Глава 11.

2 месяца спустя

Меня одевают в закрытое вечерне платье цвета шампань. Очень красивое, расшитое камнями, как и хотела мама в первый раз. Волосы убирают в красивую причёску. Голову украшает новая диадема. Я отказалась надевать фату, но на никяхе надо быть с покрытой головой. Мама набрасывает поверх лёгкий платок в цвет платья.

Формально я уже жена Камала Иригова – вчера мы тихо зарегистрировали брак в ЗАГСе без какой-либо тожественности. Остался только никях.

Нет веселья в доме, гостей почти нет, как и радости. Забирает меня из дома родителей Заур – младший брат Тимура. Как и когда-то Камал, он надел мне на палец очередное кольцо и предложил локоть. Но я покачала головой. Нет, я пойду без поддержки. Чуть приподняв длинную юбку выхожу из дома. Мама рванулась обнять меня, но я уклонилась. Хватит с меня родственной любви. Это они заставили меня принять решение, от которого у меня до сих пор колет в пальцах.

Никях провели в мечети. Отец и брат – свидетели с моей стороны. Я уже знаю, как и что. Автоматически отвечаю на все вопросы, механически повторяю за муллой слова обряда. Долго молчу, не отвечая на вопрос о добровольном согласии… А не грех ли врать перед лицом Аллаха? А кого это волнует?

Отцу пришлось кашлянуть, напоминая мне о приличии. Мулла, тот, что приходил ко мне в больницу, попросил оставить нас одних и допытывался правды. О, конечно, он всё понимает. Но я связана по рукам и ногам. Мне стало всё равно, в чьём доме жить, кого слушать. Никях был завершён. Отец и брат уехали домой, меня – отвезли в ресторан.

Сейчас мы нарушаем традиции. Ресторан полностью выкуплен, но всего два больших стола – отдельно для женщин и мужчин. В этот раз невеста и жених сидят среди многочисленной родни жениха. Я уже отстояла своё на свадьбе с Тимуром и вообще не хотела ехать, но Багидат с золовками уговорили. Её сына, моего нового мужа, лишили удовольствия пышной свадьбы… такой, какая была у Тимура – с танцами, со всей роднёй и друзьями, с невестой в шикарном белом платье. Хотя, как сказала Багидат, я выгляжу как королева даже в домашнем платье. Врёт, конечно.

Весь вечер я не поднимаю глаз. Застолье больше похоже на поминки, чем на веселье… Официанты меняют блюда, накладывают что-то в тарелку. Я ничего не ем.

- Дочка… - свекровь ласково погладила меня по плечу. – Поешь, милая... Ты такая худенькая.

Я лишь качнула головой. Какой «поешь»? Мне кусок в горло не лезет. Я лишь стараюсь не забыть, как дышать, потому что всё время перехватывает дыхание.

Мне кажется, что свадьба длится слишком долго. Напряжение так сковало мышцы, что всё тело болит.

Наконец, меня садят в машину к Камалу. Я отворачиваюсь к окну. Мы едем молча. Вспоминаю, как Тимур нежно взял меня за руку, и на глаза всё-таки набегают слёзы. За что ты так со мной, Аллах? Заставляю слёзы спрятаться. Они так и не скатились по щекам. Хватит. Наплакалась.

Машина остановилась у моего нового дома. Водитель пожелал нам счастливой жизни и уехал.

- Пойдём. – Камал взял меня под руку, чтоб не упала. Мелко переступаю ногами по снегу, действительно боясь упасть. Камал не торопится, подстраиваясь под меня.

- Заходи. – новоиспеченный муж толкнул тяжёлую резную дверь в огромный особняк.

Я сбросила тёплую накидку, сняла узкие туфли на высоких шпильках и прошла в гостиную через тёмный широкий коридор. Муж вошёл следом и устало плюхнулся в кресло. В его глазах ровно столько же радости, сколько и в моих – ноль.

Руки с длинными пальцами ловко расслабили галстук и расстегнули ворот белоснежной рубашки. Я чувствую, как от него веет отчуждением.

- Устала?

Мне кажется, что его губы, нервно сжатые в тонкую полоску, даже двигаются с трудом. Я, молча, кивнула. Я давно устала.

Муж потёр руками лицо.

- Послушай, Эниса. Наш брак, каким бы он ни был, всё же официальный и скреплённый религией. Нам обоим предстоит постараться.

О да! Это он-то будет стараться?

- Почему стоишь? – муж прищурил глаза и прошёлся взглядом по моей похудевшей фигуре. Вряд ли его взгляд за что-то зацепился. – Садись. – подбородком он кивнул на второе кресло.

Я опустилась на самый край, нервно сжала руки на острых коленях. Муж вздохнул.

- Эниса…

Да чего он хочет от меня?! Что ему надо? Меня отдали ему, как переходящую от одного к другому вещь. Секонд хенд. Всё, чего я хочу, - не выходить из того сумрака, в котором жила два месяца. Но меня вытащили, отряхнули пыль и отдали ему.

Я не поднимаю взгляда от красивого рисунка восточного ковра под ногами, тщательно пряча свои эмоции. Какое дело этому чужому мужчине до них? Ему навязали меня.

Его голос звучит откуда-то издалека. Я увлеклась своими мыслями и пропустила, о чём он говорил.

- … тебе не следует меня бояться… мы ничего не можем изменить...

Пусть говорит. Что нового он может мне сказать? Я стараюсь успокоить сердце, которое бьётся слишком быстро. Вдох, задержать дыхание, выдох… Ещё раз.

- Эниса?

Вскидываю взгляд.

- Ты слышала, что я тебе говорил? – строго спрашивает муж.

Глава 12.

Несмотря на то, что заснула уже под утро, встаю в шесть. Нет никакого желания что-то делать. Плевать, что скажут люди. Ничего ж не сказали, когда меня замуж за второго брата выдали в одну и ту же семью.

Неспеша надеваю платье на второй день, забираю волосы в высокий хвост и спускаюсь вниз. Настораживает густой запах свежезаваренного кофе.

На кухне меня ждёт сюрприз – чужая женщина хозяйничает у плиты. Услышав мои тихие шаги, она оборачивается.

- Здравствуйте, Эниса! Поздравляю вас с браком! Вы не переживайте, пожалуйста, я уже всё приготовила. Присаживайтесь, кофе тоже готов. – улыбается женщина.

Совершенно ошалевшая от происходящего, присаживаюсь на диванчик.

- Вы кто? – получилось как-то грубо и хрипло. Я откашливаюсь. – Простите. Доброе утро.

- Меня Мария зовут. Я домработница Камала. А значит, теперь и ваша. Я очень надеюсь, что вам понравится, как я работаю. Позже вы мне, пожалуйста, расскажите, ваши предпочтения в еде. Я обязательно буду их учитывать.

Откидываюсь на мягкую спинку диванчика. Мария своей учтивостью и радушием топит лёд внутри меня. Даже губы растягиваются в лёгкой улыбке.

Домработница ставит передо мной дымящуюся чашку кофе и бутерброд с икрой на блюдечке.

- Кушайте на здоровье, Эниса. Потом мы с вами стол накроем, чтоб вам осталось совсем немного блюд выставить, когда уважаемые родители Камала приедут. Столовые приборы уже на месте. Не волнуйтесь, всё будет замечательно, и мы всё успеем.

Я с удовольствием отпиваю вкуснейший кофе, когда дверь открывается. Непонимающий взгляд Марии метнулся к выходу из кухни. Вот и первый свидетель нашей «счастливой» семейной жизни. Она тут же его опускает, показывая, что это не её дело. Конечно, не её.

Тяжёлые шаги медленно приближаются, и в проёме двери показывается Камал. Не очень свежий… Я бы сказала, что помятый. Интересно, где он провёл ночь? Или лучше сказать: «С кем?» На языке появилась горечь. И совсем не от кофе.

Опускаю глаза и поднимаюсь.

- Сиди… - бросает он коротко. – Доброе утро.

Вот и весь разговор. Мой муж развернулся и поднялся к себе.

Мария сосредоточенно что-то доделывает на разделочном столе, а у меня в душе, только что отогретой учтивой домработницей, разливается едкая щелочь.

До девяти мы с Марией успеваем спокойно засервировать стол внушительных размеров. Много блюд в ресторанной упаковке.

- Дальше вы, Эниса. Сегодня вы – хозяйка на кухне. Только не вздумайте ничего убирать. Завтра я приду с самого утра, потихоньку всё сделаю и перемою.

Она улыбнулась на мой непонимающий взгляд.

- Не забирайте мой хлеб, пожалуйста…

Я только кивнуть смогла в ответ. Похоже, в этом доме есть человек, который ко мне, по крайней мере, будет относиться с теплом. Мысленно обещаю себе никогда её не обижать.

Ровно в девять, сигналя клаксонами на всю улицу через открытые ворота въехал кортеж семьи Камала. Дорогие машины паркуются во дворе и на улице.

Всё, как и в прошлый раз. Чёткое ощущение де жа вю.

Одна встречаю гостей. Жду, когда все войдут и усядутся за шикарный стол.

- А где мой сын, дочка? – спрашивает недовольная Багидат, а я нервно дёргаю плечом.

Не знаю я, где её сын потерялся.

- Позови-ка его, дочка. Что за неуважение! – свёкр недовольно сверкнул тёмными глазами. – Гости в доме. Где хозяин?

Мне не хочется бегать за ним. А то он не знает, что семья приехала. Они так сигналили, что все, кто ещё спал в домах по улице, проснулись. Но приходится подняться наверх. Я не могу отказать свёкру.

У нас с Камалом разные спальни, соединённые общей туалетной комнатой. Я тихо постучала в дверь. Он не ответил. Что ж, придётся зайти. Вздыхаю, тяну на себя ручку и вхожу в спальню.

В этот же момент открывается дверь душевой и выходит Камал с мокрыми волосами и лишь с полотенцем на бёдрах. Я тут же опустила взгляд:

- Твоя семья приехала. – говорю тихо.

- Хорошо. Сейчас спущусь. Иди. – он недоволен мои приходом и не скрывает раздражения в голосе. Будто я придумала эти традиции! Мне б вообще всех не видеть бы до конца дней своих! И его в том числе.

Вылетаю из комнаты. Как же мне не хочется спускаться в столовую, украшенную великолепными цветами и лентами, где огромный стол уставлен самыми разнообразными блюдами и деликатесами, где шумят гости дорогие…

Но я должна там быть. Должна скромно стоять в уголочке и не поднимать глаз. Так и делаю. Захожу в столовую, окидываю взглядом, всё ли у всех есть, всего ли всем хватает.

- Садись, дочка! – разрешил свёкр, и я аккуратно присела с краю стола, готовая в любой момент подняться.

Наконец, в столовую вошёл Камал. Сейчас он свежий, одет с иголочки, улыбается... Я поднялась, и его рука опустилась на моё плечо:

- Сиди.

Его прикосновение, как ожёг. Даже через одежду ощущаю горячую ладонь. Хочется скинуть её, но я сдерживаюсь. Надеюсь, он не будет касаться меня слишком часто…