Без права на ошибку

Предупреждение!

ВНИМАНИЕ, КНИГА СОДЕРЖИТ СЦЕНЫ РАСПИТИЯ СПИРТНЫХ НАПИТКОВ! ЧРЕЗМЕРНОЕ УПОТРЕБЛЕНИЕ АЛКОГОЛЯ ВРЕДИТ ВАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ. СОДЕРЖИТ СЦЕНЫ ТАБАКОКУРЕНИЯ! КУРЕНИЕ УБИВАЕТ. СОДЕРЖИТ ЭРОТИЧЕСКИЕ СЦЕНЫ.

Пролог

Тихий плач нарушал гробовую тишину комнаты, в которой пахло гвоздикой, амброзией и тимьяном. Дымок сгоревших трав тонкой белой змейкой взмывал к потолку и разносил по помещению потрясающий, но опасный аромат. Так пахла душа той, кто уже давно отчаялся. Так пахла магия. Так пахла смерть.

Девушка с огненно-рыжими, как языки пламени волосами, сидела в центре комнаты – в самом эпицентре хаоса, в который злая магия превратила помещение. По полу, потрескавшемуся от мощного выброса энергии, лежали битые стекла, которые с легкостью могли войти в плоть, присутствовали травы и уцелевшие бутыльки, наполненные горькой, но полезной жидкостью.

По бледным из-за усталости и нехватки сил щекам текли злые слезы. Сердце разрывало от обиды, ядовитой змеей окутывавшей его. Злость на мир и на себя разрывала так сильно, что, казалось, девушка вот-вот снова взорвется. Тогда дом не выстоит и рухнет, разложившись, как карточный домик.

Она была сильна. В ее крови кипела такая мощь, что и не снилась многим ведьмам Маралийского ковена, расположенного ближе всего к барьеру, который отделял город колдовок от Северной стаи. Который отделял ее от него – от любимого, который сейчас нежился в объятиях своей настоящей истинной любви.

— А-а-а-а!

Ее крик разбил последнее уцелевшее окно.

— Черт! Черт! Черт! — прокричала она, ударяя сильно сжатыми кулаками по полу.

Ее душила ярость. Она много сил потратила впустую, пытаясь привязать желанного парня к себе, но все ее старания полетели к чертям. Она столько времени и энергии убила на то, чтобы малыми дозами, во избежание подозрений, привязать его к себе.

Чтобы он и сам не понял, что с ним что-то не так. Чтобы он думал, что все его действия – результат только его желаний и чувств. Но все было иначе… Теперь был марионеткой, хоть и осознавал свои действия, но, увы, не мог их не совершить.

Холодный ночной воздух гулял в помещении, принося с собой запах леса и забирая нужное тепло. Длинные острые красные ногти девушки впились ей в плечи, которые она обнимала трясущимися руками. Отнюдь не в попытке согреться, а в надежде на то, что ее перестанет колотить от ярости, клокотавшей в груди.

Она столько себя и своей энергии вложила в то, чтобы исполнить волю матери. Она столько магии израсходовала на то, чего не хотела. Она столько боли перенесла, пытаясь удержать того, кто был ей не по судьбе.

Единственная дочь. Единственная надежда Люсии. Единственный шанс на месть.

Она стала оружием – или скорее средством, с помощью которого жаждущая отмщения ведьма хотела добиться справедливости.

Соблюдая наказы матери и действуя только в ее интересах, молодая ведьма не поняла, как влюбилась и отдала сердце тому, кто ей не принадлежал. Как она растворилась в нем. Как утонула и больше не смогла подняться на поверхность.

Но она ведь ведьма! Она пойдет на все, чтобы заполучить желаемое!

Если понадобится, избавится от любого, кто встанет у нее на пути! Если заблагорассудится, убьет даже своих сестер, которые свято чтят закон и традиции. Если нужно, пойдет даже против матери, из-за которой и брала на душу грех.

У любви множество граней. У нее множество лиц. Можно любить искренне и по-настоящему, а можно просто попасть в сети зависимости и стать одержимой. Сумасшедшей. Такой была Лидия. Такой стала и ее племянница.

Цокот каблуков коснулся слуха молодой ведьмы, но она так и не подняла глаз на мать, вошедшую в разгромленную комнату. Женщина – точная копия Лидии, вздернула крючковатый нос и сморщилась от зрелища, которое предстало перед ее взором. В таком состоянии она еще ни разу не видела дочь.

Нет, чтобы проникнуться к своему ребенку состраданием, Люсию наполнила злость. В ее больших зеленых глазах засверкала такая же яркая молния, какая разрезала небо на улице.

— Встань! — приказала мать дочери, взглянув на нее с отвращением.

Боясь разгневать матушку, молодая ведьма кое-как, пошатываясь, поднялась на ноги.

— Взгляни на меня! — и снова приказ обжог сильнее огня.

Поджав искусанные в кровь губы, девушка подняла полный страха и скрытой ярости взгляд на мать. К ее горлу подступила тошнота, а во рту почувствовался привкус металла.

— Чтобы больше я не видела подобного! Некуда растрачивать магию?! Вливай ее в него! Ты разочаровала меня! Снова!

Молодая ведьма упрямо молчала, сжимая руки в кулаки. По ее щекам катились слезы, от которых жгло глаза.

— Ты обещала, что результат будет мгновенным! Уже прошло два месяца, а дело не сдвинулось с мертвой точки!

— Я пыталась, но..

— Никаких «но». Ты самая сильная ведьма в ковене, а привязать какое-то животное так и не смогла! Бездарность! Мне стыдно за тебя!

— Я ведь смогла найти его!

— Не смей открывать рот, пока я говорю!

Сильный поток энергии, выпущенный Люсией, сбил девушку с ног. Упав на колени, она застонала, сплевывая на пол кровь.

— Ты нашла его, что удивительно, — равнодушно сказала ведьма, направившись к дочери и остановившись рядом с ней. — Даже волки не могут отыскать свою пару, а ты справилась, ища пару совершенно незнакомой тебе девчонки. Хоть какой-то от тебя был прок.

Нагнувшись, она жестко сжала подбородок дочери двумя пальцами и дернула ее лицо в свою сторону. Глаза в глаза. Взгляды схлестнулись. Губы Люсии скривились в улыбке.

— Тогда ты не подвела меня! А сейчас я смотрю на тебя и не могу поверить, во что превратилась моя дочь! Ты жалкая! Любовь делает тебя слабой! Он делает тебя слабой!

— Я неслабая!

— Молчи!

Щеку молодой ведьмы лизнул огонь. Хлесткая пощечина прозвучала в тишине комнаты, как раскат мощного грома. Закрыв глаза, девушка задержала дыхание, пытаясь унять внутри себя бурю.

Не время! Не сейчас!

Сжав губы в тонкую линию, она подняла взгляд на мать. От того шторма, что крутился в глазах Люсии ей стало страшно. По-настоящему страшно. Она всегда боялась мать, но сейчас - в особенности.

Глава 1. Шутки подсознания

Его сильные руки оторвали меня от асфальта. Его широкая грудь закрыла меня от ветра. Его тепло обогрело меня, замерзшую настолько, что я уже просто не могла шевелить конечностями.

Не ощущая ничего – чувствуя себя мертвой, я с судорожным выдохом прижалась к крепкой груди мужчины, чей запах перебил остатки энергетики Элайджи. Чей запах позволил мне вдохнуть полной грудью без боли и мучения.

— Итан, — прошептала я, закрывая тяжелые веки.

— Я здесь. Я рядом.

Его теплый голос стал последним, что коснулось моего слуха. Ни ветер, ни гром, а именно голос.

Как жаль, что не его я улавливала во сне… Как жаль, что не Итан был в моих грезах…

На его месте был он. Мой предатель, чье имя я когда-то произносила с трепетом. Мой убийца, в чьих глазах и запахе я когда-то утопала. Мой любимый парень, в чьих руках я когда-то расцветала, и чьи руки вырвали из моей груди наивное глупое сердце. Как долго я буду собирать его по частям? Смогу ли?

***

Его глаза цвета летнего неба отражают вину и сожаление, с которыми он смотрел на меня тогда. Его энергетика травит ужасным зловонием – чувствами к той, кого я ненавижу всем сердцем. Его лицо по-прежнему родное и любимое искажено болью, которой пронизан и его запах.

Элайджа молчит, но его взгляд громче любых слов. Мы стоим всего в двух метрах друг от друга, а, кажется, что нас разделяют сотни километров. Наверное, так оно и есть. Нас и физически, и душевно разделяют даже не сотни, а тысячи километров. Мы родные друг другу по энергетике, но чужие по душе.

— Он не любит тебя… Не любит.

Никогда прежде я не слышала этот голос, но от него в венах леденеет кровь. Шаткий мир, сотканный грезами, рябит и искажается, но альфу нарушения обходят стороной. Он все так же неподвижно стоит и смотрит на меня. От его взгляда мне хочется сбежать. Провалиться под землю: уж лучше попасть в Ад, чем стоять радом с тем, кто хуже чертей и дьявола.

Больно ли мне сейчас? Очень. И это только сон..

— Лис..ис..ис..с.

От его голоса я вздрагиваю. Кожу будто языки пламени жрут, заживо сжигая меня в своем безумии. Я отшатываюсь назад, со слезами на глазах ловя взгляд альфы. Не могу оторваться от него, как бы не старалась. И не могу отойти дальше, чем на три метра: за спиной словно невидимая стена вырастает, и я вжимаюсь в нее. Спину лижет холод, поднимая дыбом каждый волосок.

Почему я так остро воспринимаю эту реальность? Почему я чувствую все, чего не должна? А самое главное – почему я не могу проснуться, хотя очень хочу?

Я устала... Я не могу находиться рядом с ним... Эта пытка измотала меня настолько, что я не выстояла на ногах и осела наземь. Мое тело тут же окутывает плотный туман, летавший в ногах все это время.

Как же я хочу проснуться… но не могу. Вместо этого реальность меняется, и перед глазами вырастает Гора предков. Не поднимаясь на ноги, я смотрю на два силуэта, которые стоят рядом с обрывом. Их голоса слабо, но все же касаются слуха.

Папа... здесь пахнет им...

Игнорируя слабость в теле, я приказываю себе подняться. Голова кружится, отчего весь мир плывет. Силуэты размазываются. Я готова вот-вот свалиться в жухлую траву, но чьи-то руки придерживают меня. Они дарят ощущение крепкой опоры и прогоняют прочь из тела всю слабость.

Итан... Он всегда был моим хранителем... Всегда, когда я нуждалась в нем, он был рядом... И даже тогда, когда нас разделяли сотни километров и барьер, он был со мной... Глубоко в сердце... Во снах...

— Я рядом, — шепчет мне мужчина, выходя вперед.

Его энергетика придает мне сил, и я все же улыбаюсь, заглядывая в серые глаза, в которых сейчас царит спокойствие. От этого они кажутся светлей, нежели некоторые мгновения назад, когда Итана из моего выдворил Элайджа.

— Я знаю, — так же тихо отзываюсь я.

— Лидия! — папин голос привлекает к себе внимание, и я тут же оборачиваюсь в сторону фигур.

Желая, но при этом ничего не делая, я быстро плыву в их сторону. Сердце в груди стучит так громко и надрывно, что от каждого его удара, искажается этот мир. Я все надеюсь проснуться – ведь понимаю же, что сплю, но не могу вырваться из этого мира, насквозь пропитанного болью.

Я не вижу лица ведьмы – оно для меня размыто, но отца я вижу отчетливо. Боль в его глаз, страх в энергетике, отчаяние во взгляде…

От ведьмы несет яростью, от которой вокруг начинает бушевать дикий ветер, но я словно бы под защитой. Итан не дает его злым порывам касаться меня. С неба падают кровавые капли дождя, но и опять-таки энергетика альфы укрывает меня и от них. Я под защитой...

Голос ведьмы эхом звучит по округе. Я не могу разобрать ни слова. Он напоминает мне пугающую мелодию, в гармонии с которой звучат незнакомые мне слова. Неожиданно ведьма замолкает и отступает к самому обрыву. Всего шаг отделяет ее от пропасти. Всего шаг бережет ее от смерти.

Отец бросается к ней, но мощная энергетическая волна отбрасывает его. Послав полный ненависти взгляд на папу, упавшего на землю, ведьма раскидывает в стороны руки и делает последний шаг в пустоту.

Мир снова начинает плыть, и я, наконец, чувствую, что больше здесь меня ничего не держит. Я готова проснуться, и радуюсь от этого, но, как только меня начинает вытягивать из грез, слух пронзает отвратительный смех. Он затаскивает меня обратно.

Я стою одна на краю обрыва. Три коротких шага отделяют меня от смерти. Три коротких шага отделяют меня от Лидии.

Глава 2. Наедине с собой

Боль не утихла. Кажется, она становилась только сильнее. Главной ее точкой являлась метка. Это чертово клеймо горело так, что хотелось содрать его с кожи собственными ногтями, но я не позволяла себе прикоснуться к ней. Упрямо поджимала искусанные в кровь губы и ждала, когда сердце хоть немного сбавит свой бешеный ритм, а меня перестанет трясти.

За окном дул мощный злой ветер, похожий на тот, что властвовал во сне. Погода обезумила и, кажется, что она не собирается успокаивать свою ярость. Только больше входила в раж.

Я ошибалась, когда думала, что в реальности мне будет так же больно, как во сне. Сейчас, как только биение сердца стабилизировалось, я ощущала себя мертвой. Все внутри меня стихло. Шторм превратился в штиль. И я не знала, что хуже: ощущать в груди вместо сердца обуглившийся камень или же мучиться от боли. Она хотя бы являлась доказательством того, что я еще жива...

Жива... А хочу ли я жить? Зачем? Если не метка убьет меня, то проклятие найдет способ. А бороться я больше не хочу. Хватит с меня. Хватит. Если проклятию я не давала себя сломить, то метка это сделает в два счета.

Любовь... Ненавижу это чувство. О какой любви может идти речь, если волк уходит от истинной? Волк! Мы априори не разрываем истинные пары! Никогда! Это природа! Это наша суть! А он... он наплевал на законы.

Я не знаю, как с тем потоком мыслей, что плавил голову, я смогла снова заснуть. На этот раз мне не ничего не снилось. Я просто побывала в кромешной темноте и проснулась с ясным пониманием того, что я не отдохнула.

С кровати я так и не поднялась, не было ни сил, ни желания. До момента, пока родные не поняли, что что-то не так, меня никто не тревожил, но потом в комнату сначала вломился брат, но не получив от меня никакой реакции, ушел. После него счастье решила попытать мама, но опять-таки ни с чем покинула мою комнату.

Я понимала, что они переживают, но пока не хотела никого видеть. Я не была готова к разговорам. Вообще не была готова обсуждать произошедшее. Да и не знала, буду ли готова...

Так я и провела день – свернувшись клубочком и отвернувшись к стенке. Мне ничего не было нужно. И никто не был нужен. Телефон разрывало от звонков и сообщений, но никто так и не смог со мной связаться. Пошли все. Пошел весь мир к черту!

С таким настроем я пережила еще два дня. В одиночестве. Все в той же позе. Ни спала, ни ела, ни пила. Ничего не хотела. Да и организм как будто стал мертвым - ничего не требовал.

На третий день уже не выдержала папа. Я чувствовала, что он все это время был дома: его ужасно тяжелая энергетика была тому доказательством. Да и грохот из кабинета иногда заставлял меня вздрагивать.

— Можно? — немного приоткрыв дверь, отчего темноту комнаты разрезала полоса света, спросил у меня отец.

Не получив ответной реакции, он тяжело вздохнул и вошел в комнату. От его тяжелых шагов заскрипел пол. Некогда светлое царство, создаваемое мной годами, за несколько дней превратилось в темную обитель.

Папа присел на край кровати, отчего матрас под его весом прогнулся, и я немного скатилась вниз. Папин запах коснулся моего носа, но в этот раз не вызвал ничего в моей душе.

— Родная, я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но.. — Отец выдержал паузу, подбирая слова.

Он ни мама: отец не был многословен. Он не умеет выражать свои чувства.

— Так нельзя. Ты убиваешь себя. Мы...

— Я уже мертв, — в первый раз за последние дни я подала голос.

Хриплый. Нездоровый. Пугающий.

— Лис, я тебе обещаю, что найду его. Он возьмет ответственность за все.

От решимости отца мне стало дурно. Искать его – это последнее, чего бы я хотела.

— Нет, — больше я ничего не сказала, как бы отец не пытался разговорить меня.

Сдавшись, он погладил меня по плечу, обжигая своим прикосновением мою кожу, а после поднялся и покинул комнату.

Я снова осталась одна. Больше меня трогать никто не стал. Даже Рошель, которая прибыла с Максом, так и не вошла в мою комнату. Либо папа не разрешил, либо она чувствовала мою энергетику, которая витала по всему дому, и не решалась подходить ко мне ближе.

Энергетика была такой тяжелой и отвратительной, что даже маме с Дарией и Деном пришлось покинуть дом. Остался только папа и охрана. Мужчинам легче переносить энергетику альфы, чем детям и женщинам. Я и подумать не могла, что такая сильная...

От усталости я так и не смогла убежать - уснула. Не знаю, сколько я проспала. Сутки… Двое… Или трое?

Со временем организм начал посылать мозгу сигналы о том, что пора бы уже хоть немного запастись энергий, а иначе я скоро даже глаз открыть не смогу. Я ведь не ела ни кусочка из того, что приносил мне папа все эти дни.

Кое-как я поднялась на ноги, но чуть не свалилась на пол. Вовремя успела ухватиться за спинку кровати. К горлу начала подступать тошнота, из-за которой я даже и думать не хотела о еде, но мне нужно было поесть.

Найдя в себе силы, я покинула комнату. Как преодолела лестницу, знала только одна Луна, свет которой прорезался сквозь окна. На улице царила ночь. Я знала, что дом полон охраны, которая распределена еще и по его периметру, но все равно казалось, что я здесь совершенно одна.

На последней ступеньке я споткнулась и упала на пол, сильно отбив колени. С губ сорвался слабый стон. Оказывается, я все еще могу остро чувствовать боль. На грохот прибежала охрана, и мне помогли подняться.

Почувствовав знакомый запах, я глубоко втянула носом воздух и зажмурилась. По телу тепло разнеслось. Вместе с тем мужчиной, который поднял меня, прибежал и Итан.

— Я.. мне нужно на кухню, — хриплым голосом произнесла я, подняв глаза на мужчину.

— Мисс Хилл, будьте осторожней. — Сказал Итан на последок и, убедившись, что я без проблем добрела до нужной мне точки, ушел.

Пока отцу не сообщили, что я, наконец, поднялась, я могу побыть наедине с собой.

Поесть я так и не смогла, так как меня безбожно тошнило. Все то малое, что я смогла съесть, желудок опорожнил сразу же. Благо я успела добежать до ванной, находившейся рядом с кухней. Обнимая унитаз, я думала о том, как же сильно хочу, чтобы все закончилось. Мне было безумно плохо.

Глава 3. Старый друг

Остановившись у двери, ведущей в папин кабинет, я прислушалась к ощущениям. Не ошиблась - это действительно был он. Впервые за прошедшую неделю я почувствовала прилив радости и смогла слабо улыбнуться. Не постучавшись, я вошла в кабинет.

Папин взгляд я почувствовала на себе сразу же, стоило переступить порог. Отец резко подскочил с кресла. В кабинете присутствовало несколько незнакомых мне мужчин, энергетика каждого из которых вводила меня в ужас. Она была тяжелой. Лишь один волк не отталкивал от себя – Килорн Элмир. Что он здесь делал?

— Пап, что происходит? — не отрывая глаз от альфы, обратилась я к отцу.

— Родная, я все тебе объясню, но позже, хорошо?

Переведя взгляд на папу, я заторможено кивнула.

— Возвращайся к себе, — по глазам отца, в которых читалась тревога, было понятно, что решение, отправить меня обратно в комнату, давалось ему с трудом, но иначе он не мог. — Я позову тебя чуть позже.

Бросив последний взгляд на Килорна, который пристально смотрел на меня, я покинула кабинет отца. До комнаты так и не дошла, села на ближайший диван и уставилась в одну точку.

Килорн Элмир – старший сын старого друга папы, который покинул нашу стаю уже давно. Я поверить не могла, что мы снова встретились.

Килорн был моим другом. С детства мы всегда были рядом, за все отвечали вместе, через все проходили вместе. Он был единственным парнем, с которым я дружила. И он был единственным из всех моих друзей, кто не отвернулся от меня после того, как правда обо мне всплыла наружу.

Но ему пришлось уехать из стаи. Килорн встретил свою пару и отправился за ней в Западную стаю, а я осталась здесь одна. Он бросил меня. Последний близкий друг отвернулся от меня. Через время и я приняла решение уйти.

Почти три года я ничего не слышала об альфе. Почти три года я старалась о нем не думать, потому что эти мысли всегда приносили мне боль и черным осадком оседали в душе. Да я вообще о людях, которые в прошлом присутствовали в моей жизни, старалась не вспоминать.

Лишь Итан, бывало, не давал мне покоя. То на улице почувствую его запах, то увижу альфу во сне. Благо после встречи с Элайджей я совсем забыла о мужчине, которого раньше до беспамятства любила. А любила ли, раз смогла забыть?

Я так глубоко погрязла в мыслях, что не сразу услышала голоса мужчин, вышедших из папиного кабинета. Шестеро высоких широкоплечих амбалов обсуждали что-то, но из их разговора я так и не поняла, что именно.

В момент, когда они прошли рядом со мной, мне пришлось заткнуть нос: их запах плохо повлиял на мой слабый организм. Смотреть ни на кого из них я не хотела, но чувствовала их взгляды на себе. Кожу от этого будто маленькими иголочками покалывало. Когда я осталась одна, смогла облегченно выдохнуть.

В комнату возвращаться не хотела. Довольно долго я просидела в коридоре, впитывая лунный свет, который пробивался сквозь большое окно, расположенное напротив меня. Запах Килорна кружился в воздухе. Другие же сошли на нет, свидетельствуя о том, что парень оказался сильнее своих сородичей.

Он и раньше был сильным, но сейчас... Честно, когда я учуяла его запах и направилась к отцу, я боялась, что ошиблась. Он изменился и сильно, но некоторые нотки в энергетике альфы остались неизменными. От него веяло надежностью и верностью. От него веяло защитой. Рядом с ним я всегда чувствовала себя в безопасности. Он был одним из немногих, кому я доверяла на все сто.

— Мисс Хилл, — чей-то грубый голос заставил меня вздрогнуть.

Подняв взгляд на мужчину, стоявшего в паре метров от меня, я выжидающе на него посмотрела. Его я видела впервые, возможно раньше просто не замечала. После некоторых событий охраны стало в разы больше, и я просто перестала их всех запоминать.

— Ваш отец ждет.

Кивнув, я поднялась на ноги. На этот раз мне повезло, и я не свалилась на пол. На слабых трясущихся ногах я дошла до кабинета и, не стучась, вошла внутрь. Заметив Итана и Килорна, я растерялась, ведь думала, что папа остался один, но это оказалось не так.

— Как ты себя чувствуешь, дочь? — откашлявшись, обратился ко мне отец.

Его обеспокоенный взгляд встретился с моим, когда я перестала разглядывать мужчин, которые старались на меня не смотреть. Но изредка я ловила их взгляды на себе.

— Нормально, — ответила я, пожимая плечами.

Я вообще ничего не чувствовала, но отцу об этом знать было не обязательно...

— Я рад, что ты, наконец-то, покинула комнату и смогла поесть.

Я слабо улыбнулась. Ему уже обо всем сообщили. Конечно.

— Что ж, — папа тяжело вздохнул и встал с кресла. — Оттягивать этот разговор я больше не вижу смысла.

Я напряглась. От тона отца и смены его энергетики мне стало тревожно.

— Какой разговор?

— Ситуация с Ловидом не меняется. Чтобы хоть как-то обезопасить тебя и нашу семью мне пришлось увеличить штат охранников, но и помимо этого нанять для каждого из вас по телохранителю.

Я нахмурилась, стрельнув взглядом в сторону мужчин.

— Я знаю, что тебе подобное всегда не нравилось, но это вынужденная мера.

— Дело не только в Ловиде, — раньше я не умела считывать энергетику отца, но со временем научилась, благодаря чему сейчас поняла, что он что-то не договаривал.

Папа нахмурился, отчего на его лбу пролегла глубокая морщинка.

— Пап, скажи уже как есть, — раздраженно сказала я. — Кто еще из твоих врагов покусился на наше семейство?

Отец с грустью усмехнулся, скосив взгляд в окно.

— Раньше мне было проще что-либо скрывать от тебя, — сказал он. — Я со все разберусь, дочка. Не волнуйся. Главное – помни, никто не посмеет навредить тебе.

Слова отца мне совсем не понравились. Я терпеть не могла, когда он «во благо» пытался скрывать информацию. Думал, что таким способом делает только лучше, а на самом же деле... Нужно знать своего врага в лицо. Ну ничего, сама узнаю обо всем.

— Пап, ты..

— Возвращайся к себе, Лииса. Тебе нужно поспать.

Глава 4. Начало

Первое, что я сделала, поднявшись с постели, это привела себя в порядок, ведь стоило подойти к зеркалу и увидеть существо, в которое я превратилась за неделю, мне стало страшно. Под опухшими красными глазами виднелись фиолетовые синяки, искусанные губы пугали засохшей корочкой болячек, на голове из волос было собрано гнездо, которое, честно говоря, я еле распутала. Полностью избавиться от последствий бессонных ночей, во время которых хотелось выть белугой, я не смогла, но все же стала более-менее похожа на человека.

Без энтузиазма, но с малой дозой желания двигаться дальше, я спустилась на кухню, в дверях которой пришлось затормозить и во все глаза уставиться на папу, который орудовал у плиты. В помещении витал невероятный запах, от которого у меня заурчало в животе, и потекли слюнки.

Или почувствовав мое присутствие, или ощутив мой запах, отец обернулась ко мне. Его лицо украшала ласковая улыбка, от которой у меня сжалось сердце.

— Доброе утро, родная, — произнес папа нежно и, обернувшись к плите, выключил конфорку. — Ты вовремя, завтрак почти готов.

— Что-то новенькое, — пробормотала я растерянно, выходя из ступора.

Сев за стол, я посмотрела на папу, который колдовал над сковородой, добавляя в нее ароматные специи. Честно, это был первый раз за последние много лет, когда я увидела папу у плиты. Такого расслабленного и радостного... Вместо привычного строгого костюма на нем сидели старая серая футболка и спортивные штаны.

Пока я обалдевши смотрела на папу, он закончил с готовкой. Как только рядом со мной оказалась тарелка с сочным мясом и тушеными овощами, я выкинула из головы все мысли, оставив их на потом, и набросилась на еду. Папа присел рядом и с улыбкой посмотрел на меня.

— Фто? — спросила я с набитым ртом, когда умяла почти весь завтрак. Все это время папа не отводил от меня глаз.

Что удивительно, сегодня пищу мой организм не отторгал, а только жадно принимал.

— Ничего, — с улыбкой ответил папа. — Я просто рад, — выдержав паузу, он продолжил: — Тяжело смотреть на то, как твой ребенок страдает. Хочется из кожи вон вылезти, чтобы помочь ему, а ты не знаешь, как.

Я потеряла дар речи. Широко распахнутыми глазами я смотрела на папу и не могла поверить, что это сказал он. Еще никогда отец не выражал то, что было у него на душе. Да, от мамы он никогда этого не скрывал – она его пара, но со мной... он был холоден и сдержан. Я знала, что он любит меня и поэтому не обижалась на него, но...

— Ты меня сегодня удивляешь. Сначала завтрак, теперь это... Непривычно.

— Хотелось порадовать тебя, — с грустной улыбкой произнес папа. — Ты маленькая очень любила, когда я готовил для тебя мясо с тушеными овощами. Была готова есть только их. Жаль, что со временем я совсем перестал баловать тебя.

В его глазах мелькнула тень боли, но он тут же ее скрыл, ласково улыбнувшись. У меня в сердце что-то болезненно кольнуло.

— Понравилось?

— Как всегда божественно, пап, — сказала я, послав отцу искреннюю нежную улыбку.

Остаток завтрака мы провели в молчании, но я все равно смогла насладиться компанией папы. Его легкой энергетикой, которая сегодня совсем не давила на меня. Его запахом, от которого мне всегда становилось лучше. Во время мытья посуды отец сказал, что на днях вернутся мама и малые: эта новость не смогла не порадовать. Я больше не хотела быть одна.

О Килорне я спросить так и не успела, так как папе позвонил его заместитель, и отцу пришлось поспешно уйти. Чтобы не дать гнусным мыслям утопить себя в переживаниях, я отыскала в папиной библиотеке свою любимую книгу, которую раньше мне очень часто читал отец перед сном, и пошла на улицу. Погода позволяла насладиться теплом.

Не обращая внимания на мужчин, круживших по периметру, я села на качели и открыла книгу на своей любимой странице. Скоро на страницу закапали слезы. А ведь раньше я не понимала смысл слов, но теперь...

Так Маленький принц приручил Лиса. И вот настал час прощанья. — Я буду плакать о тебе, — вздохнул Лис. — Ты сам виноват, — сказал Маленький принц. — Я ведь не хотел, чтобы тебе было больно, ты сам пожелал, чтобы я тебя приручил... — Да, конечно, — сказал Лис. — Но ты будешь плакать! — Да, конечно. — Значит, тебе от этого плохо.[1]

Ты сам виноват… Сам… Я не хотел, чтобы тебе было больно... В каждом слове скрыта истина. В каждом слове присутствует смысл... Детская сказка, передающая настоящие проблемы... Боль...

И Маленький принц возвратился к Лису. — Прощай... — сказал он. — Прощай, — сказал Лис. — Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь. — Самого главного глазами не увидишь, — повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить. — Твоя роза так дорога тебе потому, что ты отдавал ей всю душу. — Потому что я отдавал ей всю душу... — повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить. — Люди забыли эту истину, — сказал Лис, — но ты не забывай: ты навсегда в ответе за всех, кого приручил. Ты в ответе за твою розу. — Я в ответе за мою розу... — повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.[2]

Ты отдавал ей всю свою душу… А она в ответ отдавала тебе свою… Твоя Роза дорога тебе... Ты в ответе за твою Розу...

Честно, я не думала о том, что мне станет хуже. Хотела просто вспомнить те времена, когда папа читал мне эту книгу, а вышло все иначе. Я вспомнила Элайджу. Я ведь была его Розой. Он был за меня в ответе, но бросил...

Читать дальше я не могла. Закрыв книгу, я запрокинула голову к небу. Глаза жгли слезы, которые я не хотела отпускать. Я больше не хотела плакать. Протяжно выдохнув, я улыбнулась, заключая в эту улыбку все чувства, что вызвала во мне книга.

Легкий ветерок обдувал лицо и колыхал волосы. Я попыталась прогнать грустные мысли и вспомнила о временах, когда была счастлива, когда звонко смеялась, когда весело говорила.

— Не помешаю? — как только в голове всплыли воспоминания, связанные с Килорном, я услышала рядом его голос и вздрогнула.

Глава 5. Книга

Прежде чем приступить к глобальным изменениям и переменам, я начала с безобидного. Навела генеральную уборку в комнате, выбросив вон все то, что напоминало мне об Элайдже, провела ревизию гардероба и избавила шкаф от большей части любимых, но пропахнувших альфой вещей. Запах волка трудно вывести, пришлось идти на радикальные меры.

После я принялась за уборку мыслей. Гораздо тяжелее было выкинуть из головы именно их, но я упрямо запрещала себе думать о прошлом. Заперла воспоминания под сотнями печатей, запнув ящик с ними в самый дальний угол своей души. Я приняла решение, что больше не буду жить прошлым. Я буду двигаться вперед. Постараюсь..

Конечно, сложно было полностью прекратить думать о любимом волке, иногда накатывала грусть, и мне хотелось вновь окунуться в те чувства, что я когда-то испытывала, глядя на свою пару, но... Пришлось бороться с этими чувствами. Еще бы метка не мешала. Постоянно приносила боль.

Мне пошло на руку возвращение мамы и малых. Я много времени уделяла им, часто гуляла с Дарией по нашей улице, ходила с братом на охоту и рыбалку. В таком темпе пролетело две недели. Нахождение Итана и Килорна рядом отнюдь меня не обременяло, хотя мне казалось, что будет иначе. Жизнь входила в спокойное русло.

Сегодня я решилась на еще один важный для меня шаг – я верну себе прежний цвет волос и их длину. Благо в нашем городе есть артефакты, способные на подобные изменения. Только вот найти хорошего мастера с подобной штучкой сложно – полным-полно мошенников, которые только сдирают деньги.

Мой выбор пал на новый, но довольно-таки ходовой салон. Почитав о нем отзывы, я записалась на процедуру и к назначенному времени поехала в город. Наставление Мор касательно машин стало неактуальным, ведь источник опасности за сотни километров от меня. Теперь я, не боясь, могу садиться в машину. Конечно, без сопровождения никуда, но ничего – потерплю. Итан и Килорн мне более приятны, нежели незнакомые мужики, душащие своим запахом.

У двери в салон у меня затряслись руки. Почему-то мне было страшно. Но все же я переборола в себе нехорошие ощущения и вошла внутрь.

Процедура прошла быстро и уже буквально через полтора часа в отражении зеркала я видела прежнюю себя. Только без огонька в глазах, но все же... Мастер сотворила чудо: обрезав мои волосы под ноль, она нарастила новые, вдохнув в них жизнь. Ее работа мне безумно понравилась. Из салона я выходила счастливая и до безумия довольная.

— Куда теперь, мисс Хилл? — обратился ко мне Килорн, когда я подошла к машине.

Я скривилась, услышав это обращение. Просить мужчин о том, чтобы просто называли меня по имени, смысла не было - они не прислушивались.

— Пока никуда. Я хочу прогуляться по городу.

Хотела добавить «желательно одна», но знала, что это тоже бессмысленно. Охранять меня – их работа, которую они стараются выполнять безукоризненно.

— Мы будем рядом, мисс Хилл, — отозвался Итан, закрывая дверь машины.

— Куда ж я без вас. — Тяжело вздохнув, произнесла я тихо и развернулась в сторону магазинчиков, ряды которых тянулись до самого конца улицы.

Я давно не была в этой части города, поэтому сейчас с открытым ртом подмечала каждую изменившуюся деталь. Помимо старых магазинов выросли новые, в которые я, не думая, заглядывала и приобретала по паре безделушек в качестве сувениров. Также я забежала в свой любимый ларек и купила мороженое, которое в детстве ела так много, что иногда болел живот.

Кушая мороженое и наслаждаясь хорошей погодой, я совсем позабыла о мужчинах, которым пришлось следовать за мной везде. Даже в магазин нижнего белья они заходили следом.

— Мисс Хилл, — голос Итана вырвал меня из мыслей.

Остановившись, я обернулась к мужчинам и выжидающе на них посмотрела, с верхней губы большим пальцем вытирая мороженное. Мой жест вызвал неоднозначную реакцию на лицах у волков. Оттянув галстук, Килорн отвернулся в сторону дороги, а Итан, оторвав взгляд от моих губ, принял невозмутимый вид и продолжил:

— Нам пора возвращаться, иначе вы опоздаете на семейный ужин.

— Хорошо, — бросив взгляд на огромные часы, расположенные по ту сторону дороги, сказала я. — Только мне нужно забежать в еще один магазин перед этим.

— Как скажите, мисс.

Я выбросила фантик от мороженного в мусорку и свернула за здание. Парни пошли следом. Тот магазин, в который я давно хотела попасть, был довольно далеко. Проще было бы доехать до него на машине, но я хотела прогуляться. Ничего страшного, если опоздаю на час. Папа не рассердится. Я так давно не бывала у миссис Олси.

Ее антикварная лавка встретила меня тихой классической музыкой. Старая волчица не изменила своим вкусам. Внутри никого не оказалось: посетители нечасто заходили сюда. Миссис Олси бывало жаловалась на это, но закрывать магазин не хотела.

— Миссис Олси. — Окликнула я хозяйку, пробегая глазами по помещению.

Реакции не последовало. Лишь грохот, прозвучавший с конца магазина, с самого заваленного всякими штуками угла, заставил вздрогнуть. Мы с Килорном переглянулись, а Итан направился в сторону шума, и его чуть было не подбила резвая старушка, выскочившая из старой груды хлама.

— Неужели посетители! — в ее голосе звучало столько радости.

— Здравствуйте, миссис Олси! — сказала я, искренне улыбнувшись.

Волчица резко остановилась и, сощурившись, посмотрела на меня, но так и не смогла рассмотреть меня: посаженное зрение не позволило. Ей пришлось одеть очки.

— Лииса! — спохватилась она, как только смогла меня увидеть. — Девочка моя! Неужто, это ты?!

— Я.

— А я уж думала, что с ума сошла, когда услышала твой голос!

— Нет, что вы?

— Как ты похорошела! — подойдя ко мне, сказала она. — Глаз не оторвать! Нет, ты не в отца! И не в мать! Вылитая Раита!

От упоминания бабушки меня накрыло легкой волной грусти, но я все же улыбнулась. Тепло и искренне.

— Женихи, небось, толпами бегают!

Я захихикала, когда волчица стрельнула глазами в сторону мужчин, которые никак не отреагировали на ее горящий взгляд. Их лица казались непроницаемыми.