Без права на помилование

Глава 1: Последнее одиночество

Старик сидел в кресле у окна, укрытый мягким шерстяным пледом. День медленно угасал, солнце окрашивало небо в багряные оттенки, а за стеклом легкий ветер раскачивал верхушки деревьев. Он смотрел на эту картину с задумчивой полуулыбкой, будто запоминал каждый штрих последнего заката в своей жизни.

Комната была небольшой, но уютной. Светлая мебель, аккуратно заправленная постель, тумбочка с фотографиями, на которых почти никого не осталось в живых. Здесь не было личных вещей – лишь те мелочи, которые позволяли держать в памяти ускользающие фрагменты прошлого.

Медсестра заглянула в комнату, тихо подошла и заботливо поправила плед на его плечах.

— Всё в порядке, Николай Васильевич? — спросила она с теплотой в голосе.

Старик слегка повернул голову и посмотрел на неё светлыми, но уже угасающими глазами.

— Да, доченька, всё хорошо, — голос его был хриплым, но спокойным.

Она кивнула, проверила температуру воздуха в комнате, привычным движением поправила одеяло на кровати, а затем вышла, оставляя его наедине с мыслями.

Он медленно провел пальцами по пледу, ощущая тепло шерсти, и погрузился в воспоминания. Как быстро пролетела жизнь… Казалось, только вчера он был молод, силен, полон энергии, стремился к новому, к неизведанному. Сколько всего было пережито! Его молодость была наполнена приключениями, дорогами, встречами с разными людьми. Он никогда не был тем, кто оседает на одном месте.

Работа на предприятии требовала постоянных командировок, и он никогда не жаловался на это. Напротив, ему нравилась жизнь в пути, гостиничные номера, чужие города. Он видел сотни лиц, слышал тысячи историй, но ни к чему не привязывался. Семья у него была, когда-то, но он её оставил – не потому, что не любил, а потому, что семья требовала стабильности, а его жизнь была противоположностью стабильности. Он ушел без сожаления, веря, что выбрал правильный путь.

Старик слабо усмехнулся, вспоминая свои прежние принципы. Да, он никогда не привязывался, но теперь, в последние часы жизни, он вдруг почувствовал нечто похожее на тоску. Возможно, впервые за долгое время.

Вдали на дереве сидели две птицы – воробей и голубь. Они сидели рядом, будто старые друзья, и это напомнило ему давнюю встречу с товарищем, с которым они когда-то отправились в путешествие по южным городам. Как же тогда было весело, как они пили вино в маленьких тавернах, болтали с местными жителями, флиртовали с красивыми девушками… Тогда казалось, что жизнь бесконечна, что впереди ещё миллионы дней.

Он вспомнил ночь, когда они забрались в старый маяк, стоявший на утесе над бушующим морем. Они поднимались по узким винтовым ступеням, а вокруг слышался гул волн, разбивающихся о камни. На самой вершине он раскрыл бутылку дорогого коньяка, купленного на последние деньги, и они пили, смеясь, глядя на ночной горизонт. Это было одно из тех мгновений, когда ты ощущаешь себя живым по-настоящему.

Он вспомнил длинные дороги, смену гостиниц, запах утреннего кофе на вокзалах. Людей, которые входили в его жизнь и исчезали, оставляя лишь слабый след в памяти. Воспоминания приходили один за другим, связывая воедино цепь событий, делавших его жизнь насыщенной, пусть и одинокой.

Но вот он здесь – в доме престарелых, в одиночестве. Он не жалел. Ни о чем. Он получил от жизни всё, что хотел. Каждый его день был насыщен событиями. Он видел мир, жил так, как считал нужным.

Он был атеистом, не верил в загробную жизнь. Смерть для него – просто выключатель. Нет ни рая, ни ада, только пустота. И всё же, смотря на солнце, которое медленно скрывалось за горизонтом, он вдруг с усмешкой подумал: А если всё же есть что-то там? Интересно, что бы они со мной сделали за мои «приключения»?

Где-то в глубине души эта мысль его позабавила. Но он не позволил ей задержаться надолго. Время уходило, он чувствовал это всем своим существом. Сердце билось медленнее, слабее. Он тихо вздохнул, посмотрел на птиц и шепотом сказал:

— Прощайте.

Мир начал тускнеть, звуки стали приглушенными. Он не боялся. Он просто закрыл глаза, позволяя темноте поглотить себя.

Глава 2: За гранью света

Темнота окутала его, но среди этого абсолютного мрака появилась едва заметная белая точка. Маленькая, почти неразличимая, она дрожала, пульсировала, а затем медленно начала увеличиваться в размерах. Свет исходил от неё мягкий, тёплый, манящий. Он не чувствовал страха, не думал о том, где находится – просто наблюдал за этим сиянием, будто оно было единственным, что имело значение.

Пятно росло, приближаясь, пока не стало напоминать портал – круглую арку, за которой простирался совершенно иной мир. Внутри него он увидел безмятежную картину: залитые солнцем поля, цветущие сады, бирюзовое море, раскинувшееся до горизонта. Он слышал крики чаек, ощущал в воздухе лёгкий солёный аромат, доносившийся от воды. Небо было чистым, а тёплый ветерок, казалось, мог коснуться его лица, если бы он позволил себе сделать шаг вперёд.

Ему хотелось туда. Там было хорошо.

Портал становился всё ближе, всё реальнее. Он почти ощущал тепло солнечных лучей, чувствовал прикосновение морского бриза. Он не знал, заслужил ли этот рай, но был рад, что может хотя бы увидеть его.

Но вдруг что-то изменилось.

Портал перестал приближаться. Он застыл в воздухе, завис, не двигаясь больше ни на миллиметр. Он был так близко, что стоило только протянуть руку… но он не мог этого сделать. Время словно остановилось. Он смотрел на этот мир, но не мог приблизиться.

И тогда началось самое страшное.

Поверхность сияющей арки начала мутнеть, приобретая зловещий оттенок. Сначала слабый, еле заметный – лёгкие тёмные разводы на идеально чистом свете. Затем они становились всё насыщеннее, темнее. Будто кровь разливалась по свету, заполняя его, стекая в чернильные пятна, которые расширялись, заполняли пространство портала. Мгновение – и за ним уже не было сада, не было моря, не было солнца. Осталась только вязкая, почти чёрная масса, напоминающая густую застывающую смолу.

Портал вновь двинулся к нему.

Он хотел отступить, но не мог. Хотел закрыть глаза – и не смог. Чёрная жижа окутала его, поглотила, и он ощутил жжение. Оно не было физическим – это был внутренний огонь, разрывающий его изнутри. Он не мог кричать, не мог сопротивляться.

Потом – снова темнота.

Когда он открыл глаза, всё изменилось.

Перед ним расстилался берег моря. Вода лениво перекатывалась у его ног, отступая и возвращаясь, оставляя на коже влажный песок. Лёгкий ветерок пробежался по телу, и он почувствовал его… но что-то было не так.

Он посмотрел вниз на свои руки – и сердце сжалось.

Они были маленькими. Детскими.

Он хотел двинуться, но не смог. Его тело подчинилось не ему – оно двигалось само по себе. Он почувствовал, как кто-то зовёт его:

— Лидочка, иди к маме!

Женский голос, мягкий, добрый, полный тепла.

Он попытался повернуть голову, но это произошло само собой – девочка, в теле которой он оказался, уже начала оборачиваться.

— Сейчас, мамочка, я приду, — услышал он внутри себя детский голос.

Это были её мысли.

Он мог их слышать. Он мог чувствовать её эмоции, радость, тепло, любовь к матери. Он ощущал тёплый песок под босыми ногами, шорох воды, солнечные лучи на коже. Но он был только наблюдателем.

Частью этой девочки… но не тем, кто мог управлять её судьбой.

Глава 3: Жизнь перед глазами

Вспышка.

Он вновь чувствует себя живым. Мягкий свет лампы разгоняет тьму, заливая тёплым сиянием уютную детскую комнату. В воздухе витает запах свежих простыней, а где-то за окном стрекочут ночные насекомые.

На кровати под тёплым одеялом лежит маленькая девочка. Она сонно щурится, но старается не засыпать, ловя каждое слово мужчины, сидящего рядом. Молодой мужчина с тёплым голосом читает ей сказку, нежно поглаживая её по светлым волосам.

— Папочка, я тебя так люблю… — девочка зевает, её голосок становится всё тише.

Ему хочется что-то сказать, но он не может. Он не чувствует своего рта, не управляет телом. Он внутри этой девочки, но не может ничего изменить. Только смотреть. Слушать. Чувствовать.

Страх пробегает холодной волной. Кто она? Почему он здесь? Почему он она?

Но на раздумья времени нет.

Вспышка.

Он вновь оказывается в другом моменте её жизни.

Гулкий звук капель воды, плавно стекающих по кафельным стенам. Запах шампуня и мыла. Он видит своё отражение – её отражение – в запотевшем зеркале.

Девушка пятнадцати лет внимательно смотрит на себя, поворачиваясь в разные стороны, оценивающе проводя рукой по влажным волосам.

— Интересно, я нравлюсь мальчикам? — слышит он её голос прямо у себя в голове.

Он чувствует её эмоции – лёгкую радость, волнение, неуверенность. Она ухмыляется, поднимает плечи и говорит самой себе:

— Конечно, нравлюсь. Через год на выпускном я буду самой красивой.

Он чувствует её восхищение собой, её стремление нравиться, её надежду на светлое будущее.

Но затем…

Вспышка.

Яркий свет, но теперь не из ванной. Он привыкает к нему и видит перед собой мужчину в элегантном костюме. Они стоят посреди большого зала. В руках у мужчины маленькая бархатная коробочка.

— Ты выйдешь за меня?

Она улыбается.

— Конечно, да!

Он чувствует её счастье, её трепет. Он слышит, как бешено колотится её сердце. Ей не пятнадцать – ей уже двадцать или около того.

Но снова…

Вспышка.

Детский смех.

Она стоит на пороге детского сада. Маленький мальчик, растрёпанный и с сияющими глазами, бросается к ней, раскинув руки.

— Мамочка, я так тебя ждал!

Она подхватывает его, крепко прижимает к груди.

— Сынок, я тоже тебя люблю.

Он чувствует её любовь. Настоящую, искреннюю, безусловную. Это уже не просто девушка, мечтающая о выпускном или свадьбе. Это мать.

Но мигом всё меняется.

Вспышка.

Кабинет. Стопки документов на столе. Лёгкий шум вентилятора на потолке. Перед ней стоит строгий мужчина с серьёзным выражением лица.

— Лидия Васильевна, два сотрудника заболели, отчёты надо доделать сегодня. Придётся задержаться.

Она вздыхает.

— Но, Геннадий Игоревич, мне нужно забрать дочку из садика…

— Войдите в моё положение, Лидия Васильевна. Вашему сыну уже двенадцать, муж может помочь?

Он чувствует, как её плечи опускаются.

— Хорошо, я останусь.

Он чувствует её усталость, её разочарование, её чувство вины перед ребёнком.

Но вновь…

Вспышка.

Поздний вечер. Она выходит из здания, где работала допоздна, кутаясь в лёгкое пальто. Улицы почти пусты, автобус задерживается. Она решает, что быстрее будет пройти через парк.

Лёгкий ветер гуляет по тёмным аллеям, деревья отбрасывают длинные тени.

Он чувствует тревогу.

Эта аллея кажется ему знакомой.

Глава 4: Первый круг ада

Лидия спешила домой. Парк в это время суток выглядел мрачным, но путь через него был самым коротким. Километр по пустынной аллее – и она окажется дома, где её ждут муж, сын и маленькая дочка.

Он чувствовал её тревогу. Она старалась не обращать внимания на темноту, уговаривала себя, что всё в порядке. В ушах звучали её собственные мысли:

"Эх, эта работа меня доконает… Нужно было уйти пораньше, тогда бы не пришлось идти через парк."

Она крепче сжала сумку, ускорила шаг.

Ночные фонари отбрасывали длинные, неестественные тени, создавая ощущение движения в стороне от аллеи. Лидия невольно ловила периферийным зрением эти тени, и в голове то и дело вспыхивали тревожные мысли, которые она тут же отгоняла прочь.

Вдалеке, в тусклом свете фонарей, появился силуэт. Человек двигался ей навстречу спокойным, уверенным шагом.

"Наверное, тоже просто идёт домой," — подумала Лидия, но тревожное чувство в груди не исчезло.

Он узнал этого человека сразу.

Это был он сам.

Память накатила, как волна ледяной воды. Он знал, что должно случиться дальше.

Лидия шла, не подозревая, что её путь уже предрешён.

Теперь, когда они были ближе, она могла разглядеть молодого мужчину в строгом костюме, в шляпе, с кожаным портфелем для документов.

"Какой-то служащий," — мелькнуло у неё в голове.

Он слышал её мысли. Служащий. Да, но не здесь и не для этого.

Мужчина сбавил шаг, задержался перед ней.

— Извините, пожалуйста, я недавно в этом городе. Подскажите, как пройти на улицу Автомобилистов? Мне сказали, что она за парком.

Лидия выдохнула, расслабившись.

— Да, всё правильно. Пройдёте парк, затем повернёте налево. Следующая улица — Автомобилистов.

— Спасибо.

Мужчина кивнул и пошёл дальше, а Лидия продолжила путь.

Он знал, что это ещё не конец.

Спустя несколько шагов позади раздались торопливые шаги.

Лидия обернуться не успела.

Чья-то рука обхватила её горло, сжалась с ужасающей силой. Воздух резко перестал поступать в лёгкие. Паника захлестнула сознание, она попыталась закричать, но только хрипло выдохнула.

Он чувствовал её ужас, её отчаянную борьбу за каждый вдох.

Рывком её потянули в сторону, в кусты, подальше от аллеи.

Она пыталась сопротивляться. Пальцы вцепились в чужую руку, ногти царапали кожу, но хватка только усилилась. Голову пронзило болезненное давление, лёгкие горели от нехватки кислорода.

Он знал, что будет дальше.

Лидия кричала в голове, металась в отчаянии, но звук не вырывался наружу.

"Я не могу вот так уйти! Дочка, сын, муж – они ждут меня!"

Острая боль пронзила грудную клетку.

Он чувствовал каждый удар, каждую вспышку боли.

Лезвие ножа входило в тело снова. И снова.

"Нет! Пожалуйста, нет!"

Крик в её голове становился слабее.

Кровь стекала по её телу, горячая, липкая, с запахом железа. Грудь вздымалась в бесплодной попытке вдохнуть хоть немного воздуха. В ушах зашумело, мысли спутались. Она больше не могла сопротивляться.

Он чувствовал, как жизнь уходит из тела.

Сознание Лидии угасло.

Но он остался.

Тело было неподвижно. Глаза Лидии смотрели в пустоту.

Но он всё ещё был в ней.

Он чувствовал всё, что происходило дальше.

Животная страсть.

Поглощающая всё вокруг.

Он не мог отвести взгляд.

Лидии уже не было. Только он – запертый в теле, ставший беспомощным свидетелем.

Он увидел, как он сам, тем, кем он был раньше, поднялся, застегнул брюки, взял портфель и спокойно зашагал прочь.

Холодный ночной воздух больше не тревожил его кожу. Всё, что он чувствовал, было ужасом и болью, которые пережила эта женщина.

Она не была уже с ним.

Он мог только смотреть.

Он хотел закричать, но не мог.

А потом тьма снова поглотила его.