Биение истинного сердца

Глава 1. О новых обязанностях, переполохе и спасении

Главный офис Стражей Света. Разгар рабочего дня.

— Заходи уже, чего мнёшься?

Арсений вздрагивает, услышав крик из-за двери, на которой золотыми буквами выгравировано «Главный Страж Света Волевой Пётр Алексеевич», и берётся за изящную ручку под состаренное серебро. А может, и правда из серебра сделана. Тернитасов крайне подозрительно относился к вызовам начальства посреди бела дня. Ещё подозрительнее он относился к вызову самого — здесь стоит важно поднять указательный палец кверху, но Арсений поднимает лишь глаза — Петра Алексеевича. Обычно начальство обходилось скромными письмами по корпоративной почте. А если уж лично вызывали… То ты либо накосячил, либо сильно накосячил, либо конец тебе, Тернитасов, пойдёшь патрулировать улицы ночью вместо сладкого сна.

— Здравствуйте, Пётр Алексеевич. — Арсений скромно заглядывает внутрь.

— Пройди нормально, а? — Глава Света хмурит брови, сидя за огромным столом из массива дуба, в центре которого «течёт» ярко-голубая эпоксидная река. — Кто через порог здоровается, Тернитасов?

— Да, простите.

Арсений коряво протискивается внутрь, прикрывая за собой дверь, и встаёт, опустив взгляд, как нашкодивший котёнок. Светлый паркет на полу очень странно сочетается с дорогущими коврами, которые ткали ещё во времена первой войны Стражей. А это было… Три тысячи лет назад? Или пять?

— Шесть тысяч триста восемьдесят два года назад, Тернитасов. — Пётр Алексеевич осуждающе качает головой. — Двойка тебе по истории.

— Простите.

Арсений скукоживается ещё сильнее, что с его почти двухметровым ростом выглядит весьма комично, и старается не думать. Мысленный блок против главного мага Света весьма бессмыслен. Такое если и получится, то только у главы Тьмы. И то, не факт.

— Да не переживай. — Пётр Алексеевич откидывается на спинку кресла, обитого розовой кожей. — Не ругать звал. Садись. — Он кивает на ярко-жёлтый стул.

Арсений, всё ещё кукожась и рассматривая паркет, идёт к стулу, чуть не спотыкается о ковёр, почти роняет стул, отодвигая, и, наконец, садится. С ладоней от волнения скоро капать начнёт, и ужасно хочется сбежать в подпространство, лишь бы не чувствовать на себе пристальный взгляд самого — мысленный палец вверх, иначе никак — Петра Алексеевича.

— Ой, Тернитасов. — Пётр Алексеевич щёлкает пальцами, и Арсения буквально размазывает по стулу спокойствием. — Лучше?

— Ага. — Арсений кивает, поднимая наконец взгляд на Петра Алексеевича.

Сегодня на нём серая кофта, которая отчаянно пыталась скрыть худобу владельца, но получалось так себе. Вообще, внешний вид глав Стражей, наверное, единственное, в чём и Тьма и Свет сходились. Бледность и худоба Петра Алексеевича, который предпочитал строгие костюмы тёмных цветов, явно больше подходила главе Стражей Тьмы, в то время как их глава фанател от неформального стиля и со стороны мог показаться добрейшей булочкой, особенно, на фоне разъярённого главы Света.

— С семейного обеда приехал. — Пётр Алексеевич недовольно цокает и, пресекая очередные попытки Арсения извиниться, продолжает. — Над чем сейчас работаешь?

— Артефакт ищем, Пётр Алексеевич. — Арсений садится ровнее. — Ведьмак из Тёмных, зараза, в пустыню его зашвырнул, а он с иголку размером. Уже сузили круг до десяти километров.

— Передашь это дело Логиновой. — Пётр Алексеевич делает пометку в компьютере и вновь откидывается на спинку кресла.

— Но… — Арсений глупо моргает, в упор смотря на Главного Стража Света. Мудрейшего из мудрейших, между прочим. — Она стажёрка! Девятого ранга! А к поиску артефактов допуск только с шестого. Она же просто не сможет найти!

Арсений совершенно честно и искренне недоумевает, как Петру Алексеевичу могло прийти такое в голову. Ладно взять её под крыло. Ладно взять как помощника. Ладно показать, как это делают маги повыше рангом. Но полностью передать дело?! Девятому рангу?! Арсений пятого и то, ему не хватало силы, чтобы щёлкнуть этот поиск как орешек. Приходилось день за днём смотреть в хрустальный шар сквозь подпространство и сужать круг поиска сантиметр за сантиметром. А Катя чего со своим девятым рангом сможет? Ей сейчас даже карандаш в этом здании будет проблематично найти, чего уж говорить об артефакте, размером с иголку, который закинут в огромную песочницу.

— Во-первых, Тернитасов, никаких феминитивов в моём кабинете. Оставь это Тьме. — Пётр Алексеевич сурово сдвигает брови. — Во-вторых, Екатерина, в отличие от тебя, силы не боится, и готова нырять глубже. А в-третьих, Арсений Андреевич, ты теперь займёшься поиском пробудившихся магов.

Главный офис Стражей Тьмы. В то же время.

Влад нервно крутит ручку пальцами, просматривая подпространство. Упустили, ироды. В который раз! Он бьёт кулаком по столу, открывая глаза. Никаких следов. Только ошмётки каши из энергий. Очень сильно хочется размазать по стене Птахова, который стоит возле двери, опустив голову словно провинившийся школьник. Впрочем…

— Объясни мне, ошибка эволюции, как это вышло?! — Влад швыряет ручку в стену рядом с головой подчинённого с такой силой, что та входит в бетон как горячий нож в сливочное масло.

Глава 2. О пропаже, находке и странностях

Главный офис Стражей Света. Медицинский этаж. Два часа ночи.

— Пётр Алексеевич… — Дима прижимает телефон к уху, нервно расхаживая по коридору из стороны в сторону. — Тернитасов пропал!

Ночную тишину нарушают только Димины шаги, да сонное шелестение по ту сторону телефона, усиленное динамиком. Они с Арсением вчера договорились дежурить по очереди, и первым вызвался Тернитасов, сказав, что уснуть в ближайшие часы не сможет точно. Дима был не против, ибо денёк выдался так себе, и покемарить хотя бы пару часиков он мечтал ещё с утра. Проснувшись, он налил себе кофе и пошёл искать Арсения, чтобы отправить того спать. Тишина на этаже внушала спокойствие, и Костин был уверен, что найдёт его где-то возле шестой палаты или, в крайнем случае, уснувшим возле кулера в окружении растворимого кофе. Но Арсения не было ни у кулера, ни в коридоре, нигде его не было. Будто сквозь землю провалился. Дима даже три раза весь этаж обошёл и в палаты свободные заглянул. Не было Арсения.

— Костин… — Пётр Алексеевич тяжело вздыхает. — Два часа ночи… В туалете смотрел?

— Смотрел, конечно, Пётр Алексеевич! — Дима, слишком громко возмутившись, оглядывается по сторонам и продолжает тише. — Весь этаж три раза обошёл. Нет его.

— Может, вышел? — Пётр Алексеевич зевает. — Погуляет да придёт.

— Куда? Я на ночь всегда выходы заклинанием страхую. Если бы кто-то вышел, то я бы узнал.

— Ну а в палате смотрел? — Пётр Алексеевич вздыхает.

— В какой? — Дима хмурится, стоя посреди коридора.

— Костин… — Пётр Алексеевич опять вздыхает. — Ты как ребёнок, ей богу. В палате с фамильяром. И если ты сейчас начнёшь уточнять, с каким именно фамильяром, я тебя прибью.

— Туда не заходил. — Дима встаёт напротив шестой палаты. — Сигнала не было, дверь закрыта…

— Открывай и смотри.

Дима со вздохом и стараясь не закатывать глаза, подходит к двери. Если нырнуть на пятый уровень подпространства, то можно увидеть, как вся поверхность слегка мерцает, словно покрытая инеем. Шестая палата — особенная. Она не просто защищена заклинаниями от незапланированного входа или выхода, она построена на магии. Каждый кирпичик, её окружающий, пропитан защитными заклинаниями. Не подсмотреть, не подслушать, не сломать, не сбежать. Даже дверь снаружи не увидеть, если Пётр Алексеевич отвод глаз не снимет, или не разрешит видеть.

Вчера перед уходом он вернул всю защиту на место и оставил видимость только для Димы и Арсения. Зачем и почему второго фамильяра так не охраняли, он не знал, но за годы службы у Света, Костин привык не задавать лишних вопросов. Если уж сам — важный палец вверх — Пётр Алексеевич что-то делает, значит, нужно именно так и никак иначе. Поговаривают, что он, как маг вне категорий и рангов, способен погружаться в подпространство настолько глубоко, что может видеть прошлое и будущее не только этой реальности, но и всех остальных существующих. Соответственно, и различные исходы тех или иных действий он также знает заранее. Дима весьма скептически относился к таким слухам, ведь знай он всё наперёд, то и войн между Светом и Тьмой не происходило бы. Да и скучно, наверное, жить, когда знаешь абсолютно всё…

Осторожно взявшись за ручку, Костин открывает дверь. Заклинания, её охраняющие, к счастью, не сбоят и пропускают сразу, моментально считав ауру желающего зайти. Внутри царит полумрак, освещаемый лишь лунным светом, проникающим сквозь незашторенное окно, да тусклой желтоватой полоской, образовавшейся из-за приоткрытой двери. Дима поправляет на всякий случай очки, но всё равно видит лишь очертания предметов и две яркие точки посреди палаты, что словно зеркала отражают ночное коридорное освещение.

— Пётр Алексеевич… — Дима переходит на шёпот и нервно сглатывает. — Он на меня смотрит…

— Кто? — Пётр Алексеевич зевает. — Тернитасов?

— Нет… — Дима, словно завороженный, не отрывает взгляд от ярких точек, окружённых всепоглощающей тьмой. — Фамильяр.

— Ну смотрит и смотрит, Свет с тобой. — Пётр Алексеевич чем-то шуршит. — Поверь, в данный момент я точно так же бы на тебя смотрел, Костин. Тернитасов там?

Дима, с трудом перестав смотреть в яркие точки, но всё равно стараясь держать их в поле зрения, осматривает палату. Вчерашний бедлам никто так и не убрал, поэтому Костину приходилось прилагать все свои усилия, чтобы не спутать Арсения с валяющейся тумбочкой, или упавшим шкафчиком. На куче у койки Димин взгляд притормозил. Там вроде можно было различить руку, которая лежала на матрасе рядом с головой, и остальное тело, которое то ли сидело, то ли ещё что на полу, и было, кажется, прикрыто пледом. Костин сделал шаг вперёд, чтобы подойти поближе и убедиться наверняка, но всепоглощающая тьма с двумя яркими точками начала тихо, но весьма угрожающе рычать.

— Пётр Алексеевич, он рычит. — Дима отступил назад, решая не связываться с тьмой.

— Тернитасов?

— Фамильяр.

— Костин… — Пётр Алексеевич в который раз тяжело вздохнул. — Прекрати называть её в мужском роде. Тернитасов там?

— Вроде… — Дима попробовал ещё раз шагнуть к вроде-как-Арсению, но тьма вновь зарычала. — Темно, Пётр Алексеевич.

— Так посмотри сквозь подпространство! — Главный Страж Света явно начинал злиться. — Заодно глянь, живой или уже не очень.

Дима кивнул сам себе и прикрыл глаза, опускаясь в подпространство. Ауры были видны уже на седьмых-восьмых уровнях. Они выглядели как слабое свечение кожи. У кого-то аура была светлой, у кого-то в красных тонах, у кого-то с зелёным оттенком, могла отливать фиолетовым или синим, а могла и вовсе переливаться разными цветами. Арсеньева аура, обычно серая, сейчас слабо вспыхивала синим в такт биению сердца. Дима такое уже видел у тех, кто находится в крепкой связке со своим фамильяром или в момент подпитки мага. Но у Арсения не было фамильяра. Да и никто его сейчас не питал. Нахмурившись, Костин перевёл взгляд на фамильяра и опустился ниже в подпространство. Их ауры можно было разглядеть только на четвёртом уровне. Однако сейчас Дима не видел вообще ничего. Пустота. Тишина. Даже отблеска силы, что вчера вливал в неё Арсений, и той не было.

Глава 3. Об утре, суете и новой соседке

Квартира Петра Алексеевича. Около полуночи.

— Тяжёлый день? — Кира заходит в спальню и присаживается на край кровати.

— Я бы сказал нецензурный. — Пётр откладывает книгу в сторону.

— От тебя всё ещё несёт Тёмным. — Кира морщится, снимая с плеч тонкий халатик.

— Скажи спасибо, что не смертью. — Пётр грустно усмехается. — Сегодня двоих фамильяров у Тёмных из-под носа забрали. Влад бесится.

— Ещё бы. — Кира фыркает, откладывает халат в сторону и забирается на кровать нормально. — Я бы у них вообще всех забрала.

— Ты же знаешь, что не имеем права. — Пётр устало прикрывает глаза.

Он бы и сам забрал всех фамильяров и прикрыл бы эту Тёмную лавочку. О том, что происходит за закрытыми дверьми, ходит слишком много слухов, и будто бы уже чуть ли не все в курсе о плохом отношении Тёмных магов к источникам силы, но никаких доказательств, увы, нет. И вряд ли они появятся. Влад не дурак, сам черту не переходит, по крайней мере, на людях, и своим не даёт.

— Тебя ещё что-то беспокоит. — Кира кладёт руку на голову Петру. — Тот парень. Арсений, кажется. С ним что-то?

— Не знаю, Кир. — Пётр качает головой. — Один из фамильяров, которого привезли… Я не уверен, но… Помнишь, под Винетой мы когда-то проигрывали бой? Мелкая разборка, которая перетекла в массовую бойню. Тогда ещё парня потеряли.

— Того, который силу не держал? — Кира мягко перебирает волосы. — Хороший маг был. Мир его праху.

— Да. — Пётр кивает. — Я тогда видел чёрную кошку. Думал, с горя почудилось. Она вроде подойти хотела, но как поняла, что нет больше мага, развернулась и убежала. А теперь у меня в офисе лежит кошка, которую только Арсеньева сила вытянула с того света. Не принимала чужого. А с Арсением… — Пётр вздыхает. — Кир, в нём силы столько, что я не понимаю, как он до сих пор её не почувствовал. Я к нему и так, и эдак, а он словно в стену упёрся и стоит.

— Так, может, с фамильяром почувствует?

— Этого-то я и боюсь…

Главный офис Стражей Света. Медицинский этаж. Шестая палата. Утро, которое зачем-то придумали.

Арсений ещё даже глаза не открыл, но уже чувствует, что день будет так себе. Тело ноет из-за неудобной позы, в которой он каким-то чудом умудрился уснуть. За окном вот-вот начнёт рассветать, а значит, что на сборы и приведение себя в божеский вид у него где-то около получаса. С тихим стоном Арсений отлипает от кровати и с удивлением обнаруживает на себе плед. Видимо, Дима укрыл. Неудобненько вышло, конечно. И странно, что не разбудил. Арсений выпрямляется, вытягивая ноги, озирается по сторонам и с ужасом обнаруживает, что кошка спит на кровати, свернувшись в клубок. На секунду в голове Арсения даже проскальзывает мысль, что он просто умер, и это всё посмертный бред глупого человека, который рискнул ночью сунуться в обитель демона и был бесчеловечно им же съеден. Но…

Арсений на всякий случай щипает себя и протирает глаза. Тело ощущается неприятно живым, а кошка на кровати всё ещё спит. Это что ж получается-то? Они так полночи проспали? Арсений подтягивает к себе ноги, стараясь не издавать звуков. Он даже не помнит, как уснул. Был грохот, была девушка на полу, потом Арсений с горем пополам дотащил её до кровати и сел на пол, чтобы подпитать, ибо в человеческом виде такие раны будут затягиваться ох как долго. И всё. Дальше темнота. Арсений удивлённо моргает и встаёт на ноги. Насколько он помнит, фамильяры не могут накладывать заклятия. А сам он не бессмертный, чтобы вот так засыпать рядом с той, кто может взять и перекусить им. Впрочем, сейчас это исчадие ада выглядит очень даже мило. Мордочку прикрыла огромным хвостом, сама хоть и большая, но весьма компактно сложилась… Так и тянет прилечь рядом и поспать ещё пару часиков или дотронуться до гладкой шёрстки, вдруг она мягкая…

Огромный хвост внезапно поднимается вверх, а затем резко опускается вниз, и из милого пушистого комочка доносится совсем не милое тихое рычание. Арсений от неожиданности чуть ли не подскакивает и предпочитает не выяснять, чего это там за недовольные звуки, быстро выходя из палаты.

Главный офис Стражей Тьмы. Кабинет Князева. Начало рабочего дня.

— Что это? — Влад угрюмо смотрит на камешек, лежащий на бархатной салфетке.

— Вчера по вашему приказу обследовали место исчезновения. — Птахов встаёт ровнее, неуютно сцепив руки в замок перед собой. — Мы продолжали поиски до самого утра. Следов фамильярши не обнаружено, но засекли всплеск энергии. Предположительно, Светлые маги применили артефакт телепортации и забрали её у нас из-под носа.

— Скажи мне, Птахов. — Влад берёт камушек в руку и рассматривает его. — Сколько артефактов, способных телепортировать что-либо размером с человека, ты знаешь?

— Д-десять? — Птахов сжимается, стараясь не подавать виду.

— И где они находятся? — Влад слегка наклоняет голову, продолжая рассматривать камушек на свету.

— Пять в наших хранилищах, три у Света и два в хранилищах Судей. — Птахов сглатывает, предчувствуя неладное.

— В каких случаях ими разрешено пользоваться? — Влад кладёт камушек на стол и в упор смотрит на Птахова.

— Ни в каких. Все известные артефакты телепортации требуют предельной концентрации, а также досконального знания, куда и в какое время маг собирается телепортироваться. В связи с тем, что невозможно учесть абсолютно все пространственно-временные факторы, артефакты были запрещены к использованию и изъяты в хранилища. Любая попытка использовать подобный артефакт тут же будет зафиксирована и максимально быстро предотвращена. Использующего ждёт смертная казнь. — Птахов еле сдерживает порыв убежать куда подальше и вновь пытается проглотить тот ком, что застрял в горле.

Артефактов, разрешённых к использованию, с каждым годом становилось всё меньше. Исследовательские институты радостно браковали один за другим. Даже те, которые на первый взгляд казались абсолютно невинными, вроде тех, что оберегают владельца от травм или добавляют выносливости. И каждый обнаруженный артефакт обязательно вносился в общую базу и отдавался на исследование, после чего определялся либо на вечное хранение, либо отдавался с лицензией и предписанием, в каком случае им можно пользоваться. И за любое нарушение Судьи были вправе лишить мага его силы. И это в лучшем случае. В худшем — смертный приговор. Впрочем, доживать среди людей, помня о своей силе, для некоторых хуже смерти…

Глава 4. О воспоминаниях, посуде и легенде

Квартира Тернитасова. Когда утро становится днём? Или это философский вопрос?

— Ну и что мне с то… с вами делать, Есения? — Арсений запирает дверь за Петром Алексеевичем и смотрит на кошку.

Называть её на «вы» странно, но иначе тоже как-то не очень. Арсений в целом не сильно замороченный человек и легко переходил на «ты» с новыми знакомыми. Да и у магов не очень-то и принято «выкать». Внешний возраст почти у всех находился в диапазоне от двадцати до сорока лет, и как-то негласно принято ориентироваться на ранг, ибо внешне перед тобой может стоять двадцатилетняя девушка, а не внешне она родилась ещё до революции в мире людей. Маги, разумеется, не бессмертны, и тоже стареют, но происходит это гораздо медленнее, чем у людей. И чем выше у мага ранг, тем позже умирает организм.

Магия — это не просто что-то волшебное, приходящее из ниоткуда и уходящее в никуда. Это энергия в чистом концентрированном виде. А маги — губки для энергии, накопители. В людях она не задерживается, а вот маги впитывают её отовсюду и концентрируют. Свет чаще напитывается позитивными людскими эмоциями. Засмеялся ребёнок — в пространство выбросилась позитивная энергия, маг прошёл и впитал её в себя. Тьма же больше предпочитала страдания, поэтому и обитали они чаще в неблагополучных районах. Арсений, если честно, не чувствовал сильной разницы, ведь энергия — это просто энергия, у неё нет плюса или минуса. Она либо есть, либо её нет. Но всё же приятнее ходить мимо радостных людей.

Арсению тридцать было уже… лет двадцать. Совсем крошечный срок для мага, но это не мешало глупо хихикать, вспоминая вопрос из человеческого фильма про вампиров и оборотней «и давно тебе семнадцать?». Там в принципе фильм, да и книги тоже — сплошная комедия для тех, кто обитает рядом с «волшебством». Ни один вампир или оборотень не станет близко общаться с человеком. Да даже маг не станет. Хватило когда-то опыта.

Ведьм ведь не просто так сжигали. Жили когда-то, не тужили, да случилось молодой ведьме влюбиться в простого человека. Раскрылась она далеко не сразу, разумеется. Пожили сначала вместе, детей завели. Время шло, она всё так же оставалась молодой, а он, увы, старел, как и все люди. Тогда-то она и призналась, что не совсем обычный человек. Рассказала ему про способности, про то, что энергия сохраняет молодость, что дети у них родились совершенно обычными. И она, конечно, понимала про не вечную жизнь, готова была уйти вслед за ним, когда детей на ноги поставят, а он… Он решил, что она и подобные ей — порождения дьявола. Подключил церковь, поднял шум…

Люди боятся всего, что выходит за рамки «нормальности». Боятся настолько, что предпочитают просто избавиться от выходящего за рамки, а не разбираться, что там да как, и пытаться понять. И запретить непривычное на всякий случай не помешает. А ещё «исследовать», пытая. Арсений и сам знатно обалдел, когда к нему в квартиру постучались Стражи. Думал, очередные свидетели Иеговы развлекаются. Оказалось, хуже. Иеговы просто фанатики, и Арсений не осуждает их, ведь каждому необходимо верить во что-то или кого-то, кто поможет, кто поддержит, кто вытащит из любой передряги. Особо продвинутые верят в себя. Остальные же часто тонут в попытках переложить ответственность на высшие силы. Надеются, что будет ещё одна жизнь, в которой они наконец-то будут счастливыми, главное, правилам следовать. Только вот прикол в том, что каждый сам творит своё счастье и реальность. Сам делает выбор. Не существует ничего правильного и неправильного. Есть только жизнь, в которой любое решение — верное и необходимое именно в данный момент. И Арсений тогда сделал свой выбор.

Квартира Тернитасова. Чуть больше двадцати лет назад.

Арсений делает глоток из кружки, бездумно смотря в телевизор. Ему тридцать, за окном унылый ноябрь, впереди не менее унылые выходные, а в понедельник опять ждёт порядком надоевший офис и очередная взбучка от начальства из-за плохого отчёта. Жизнь буквально бьёт ключом. Гаечным. По затылку. Он отставляет кружку на подлокотник и тянется к пульту, чтобы как обычно переключить канал на время рекламы, да так и залипнуть на другой передаче, пока там реклама не начнётся.

Раздаётся звонок в дверь, и Арсений хмурится, смотря на настенные часы. В восемь вечера к нему даже пожилая соседка не стучится с просьбами поправить антенну. С хмурым вздохом он встаёт с дивана под весёленькое «Честер любит “Читос”», раздающееся из телевизора, и идёт к двери. Как осторожный гражданин, он для начала смотрит в глазок. Лысищи — тот ещё край чудес. Тем более, в пятницу вечером.

На лестничной площадке стоят двое мужчин, возрастом примерно как и Арсений. Прилично одетые, на лице вселенская скука, не переглядываются и стараются держаться подальше друг от друга. Арсений вновь хмурится. Для всяких свидетелей Иеговых поздновато. Они обычно по утрам предпочитают окучивать одиноких старушек. Да и продавцы супер-мега-пылесосов, которые всосут даже душу, появляются только в выходные.

— Кто? — Арсений всё же решается подать признаки жизни, а не раствориться в недрах квартиры, притворяясь ветошью.

— Арсений Андреевич, мы к вам с разговором. Это важно.

Арсений ещё раз смотрит в глазок. На ментов не похожи. Да и не нарушал он ничего. Что-то внутри подсказывает ему не открывать, ибо тот, что стоит слева, выглядит слегка подозрительно и как-то мрачновато даже для пятничных Лысищ, но Арсений всё равно хватается за вертушку замка и проворачивает дважды, а затем он осторожно приоткрывает дверь и выглядывает в подъезд.

— Здравствуйте, Арсений Андреевич. — Тот, что поприятнее, протягивает руку, и Тернитасов, к своему удивлению, с лёгкостью её жмёт. — Меня зовут Игорь, я сотрудник Стражей Света.

— Андрей. Страж Тьмы. — Второй улыбается и поднимает руку в ленивом приветствии. — Позволите зайти?

Арсений, глупо хлопая глазами, распахивает дверь и отходит немного в сторону, позволяя незнакомцам войти. Он действует словно в каком-то тумане, потому что здравый смысл кричит не впускать их, а тело не слушается, да и паники никакой нет. Будто Арсений ждал их прихода. И они тоже, как давние знакомые, спокойно разуваются, снимают куртки, вешают их на вешалки и проходят на кухню.

Глава 5. О внезапном визите, уборке и проблемах

Главный офис Стражей Света. Кабинет Петра Алексеевича. Конец рабочего дня.

— Пётр Алексеевич! — Серёжа, запыхавшись, вваливается в кабинет.

Глава Света отрывается от бумаг и смотрит на подчинённого, который старается отдышаться. Ругаться — сил нет совершенно. Да и смысла нет. Серёжа без повода не вваливается как мешок картошки. К тому же, Пётр Алексеевич не закончил разбираться с легендой, которую обычно рассказывают всем новичкам, когда они начинают задавать вопросы в стиле «почему бы Свету просто не уничтожить Тьму?». Слов про сохранение баланса часто не хватает, поэтому маги напридумывали всякого, чтобы жизнь себе облегчить.

Не врали, разумеется, но иногда знатно приукрашивали и преувеличивали, чтобы «молодёжь» сидела, хлопала глазами в шоке и лишних вопросов не задавала. На начальных этапах многим сложно принять тот факт, что нельзя просто взять и уничтожить то, что кажется неугодным. Они всё ещё живут человеческими привычками, где зло обязательно наказывается, преступники сажаются за решётку, карма выдаёт всем виноватым поноса, а святые возносятся на небеса. Мало кто из людей понимает, что не существует исключительно чёрного или белого. Ещё меньше принимают тот факт, что даже за любым самым ужасным злодеянием стоит какая-то причина или смысл, который вполне может быть единственным источником света для человека. Так ли ужасно лишать ребёнка конфет, заботясь о здоровье его зубов? Или прикидываться спящим в транспорте, не уступая места, когда стоять на ногах просто нет сил?

Любой здравомыслящий человек, да и маг тоже, оправдает подобные «тёмные» деяния, ведь за ними стоит вполне себе светлая причина. Люди оправдают даже убийство, если им чётко обозначить причину. Казнили, к примеру, маньяка, который лишил жизни десяток женщин. Это ведь хорошо. Избавили мир от нечисти. Только вот они совершили такое же по сути убийство, как и он. Безусловно, разница есть. Маньяк действовал в личных интересах. Те, кто его казнили — в интересах граждан. Он убивал, они убивают. Он Тьма, они Свет. Тончайшая грань, за которую слишком легко заступить.

Но она есть. И именно благодаря этой грани и держится весь мир. Не будет Света — Тёмные совсем расслабятся, переубивают друг друга, не останется ни морали, ни закона. Однако если не станет Тьмы, то и у Света больше не будет необходимости действовать исключительно во благо кому-то. Грани-то больше нет. При любом раскладе — хороший. А итог — тот же. Молодые маги редко принимают факт невозможности существования одного без другого. Они искренне верят, что Свет способен сделать мир идеальным, совершенно забывая, что Тьма — это не только что-то внешнее, но и внутреннее тоже.

— Куликов. — Пётр Алексеевич тяжело вздыхает, понимая, что легенды проще разобрать наедине с Кирой, а не смотря на явно паникующего подчинённого. У него даже мысли в сплошную кашу смешались. — Ты если бегом решил заняться, то маршрут явно не тот выбрал.

— Там это… — Серёжа тяжело выдыхает. — Тёмные. Тернитасова и Логинову под арест хотят.

— На каком основании? — Пётр Алексеевич выпрямляется, хмурясь.

— Не знаю. Мне как маякнули, так я бегом к вам. И фамильяра тоже собираются забрать.

— Сядь и не отсвечивай. — Пётр Алексеевич кивает Куликову на стул и берёт телефон, набирая номер.

В трубке раздаются лишь гудки, и глава Света всеми силами удерживает себя от мысленных проклятий. Таким даже в человеческом мире баловать не стоит, ибо что мысли, что слова могут причинить намного больше боли, чем физические повреждения, а уж обладая магическими способностями… Пётр Алексеевич, качая головой, откладывает телефон и открывает на компьютере вкладку с последними выставленными обвинениями. Из-за двери доносится какой-то шум, отвлекая, и Пётр Алексеевич напрягается, рукой осаживая вскочившего Серёжу. Чуйка подсказывает, что не убивать их пришли, тем более, никто не пропустит так далеко вооружённых Тёмных. В том, что это именно они, сомнений не было. От них за версту фонит мерзостью. Только вот кто к ним пожаловал под конец рабочего дня без предупреждения…

Посмотреть Пётр Алексеевич не успевает. Дверь открывается и в кабинет заходит эффектная блондинка с толстой папкой в руках. За её спиной маячит Оксана с крайне виноватым видом, но блондинке до неё, как сытому коту до назойливой мухи. Бесит, прихлопнуть бы, но так лень… Пётр Алексеевич тяжело вздыхает, узнавая старшего инспектора Тёмных Уткину Алису. Её-то сейчас, конечно, не хватало. Хуже был бы только Князев собственной персоной.

— Чем обязаны? — Пётр Алексеевич отключает компьютер и складывает руки на столе.

— Где же ваши хвалёные манеры? — Алиса усмехается и проходит ближе к столу, морщась, смотря на яркие стулья.

— А ваши? — Пётр Алексеевич переводит взгляд на Серёжу. — Свободен.

— Нет. — Алиса одним взглядом заставляет Куликова сесть обратно и раскрывает папку. — Светлый должен подтвердить получение документов.

— Неужели нельзя было просто отправить электронной почтой? — Пётр Алексеевич удивлённо поднимает бровь.

— Судьи предпочитают по-старинке. — Алиса криво улыбается, достаёт бумаги, скреплённые между собой, и кладёт их перед Петром Алексеевичем. — Разрешение на обследование главного офиса Стражей Света и проверку всей документации, а также соответствия уровня магов их способностям.

— Так быстро? — Пётр Алексеевич проводит рукой над бумагами, и на них вспыхивают всеми цветами печати Судей. — Куликов, подтверди. Подлинно.

— Есть. — Серёжа нехотя встаёт и прикладывает палец к стопке бумаг. Совершенно бесполезная процедура, если так подумать. Факт получения всё равно становится виден, как только маг активирует печати Судей.

— Мы отправляли такой же запрос, но ответа ещё не было. — Пётр Алексеевич быстро пробегается глазами по бумагам, даже не вчитываясь — вся информация мгновенно считывается напрямую в подпространство, — и прикладывает свой палец, обозначая факт прочтения.

Глава 6. О допросах, лечении и голубом пламени

Главный офис Стражей Тьмы. Вечер. По дороге в допросную.

— Сам дойду. — Серёжа выдёргивает локоть из хватки Тёмного, который решил, что он нуждается в сопровождении.

Офис Стражей Тьмы не сильно отличался от офиса Светлых. Такие же нейтральные стены, выкрашенные краской, но холодных оттенков, такие же непримечательные полы, покрытые невзрачным бежевым линолеумом, куча народа, снующего туда-сюда, одинаковые кабинеты, отличающиеся только надписями на табличках. Только смотрели тут с неприкрытой ненавистью. Спасибо, что вслед не плевали. Всё же минимальная культура присутствовала.

— Какие люди к нам пожаловали. — Птахов расплывается в улыбке, когда Серёжа заходит в кабинет. — Ещё и с охраной.

— Не обольщайся. — Серёжа без особого интереса осматривает помещение. Кажется, фантазия при строительстве у Тёмных и Светлых работала одинаково. — Давай по-быстрому, а то дел по горло.

— Что, даже чая со мной не выпьешь? — Птахов хмыкает и открывает дверь в комнату для допроса. — Заходи, располагайся. Сейчас подойду.

— Без чая обойдусь. — Серёжа проходит в комнату и садится на железный стул. — А то вдруг плюнешь туда или ещё что.

Дверь в комнату закрывается, и Серёжа прикрывает глаза, пытаясь устроиться на неудобном железном стуле. В подпространство входить здесь смысла нет — кругом защитная магия, а вот выдохнуть и сосредоточиться нужно. Личных претензий к Птахову у Серёжи нет. Да, Тёмный. Да, скорее всего творит много чего нехорошего. Но за все те разы, что приходилось работать вместе, Птахов показывался только с хорошей стороны. Серёжа даже иногда жалел, что тот примкнул к Тёмным.

— Рассказывай. — Птахов заходит к Серёже и садится напротив.

— По форме или так? — Серёжа со скучающим видом рассматривает Тёмного мага.

— Обвинений тебе никаких не предъявлялось. — Птахов жмёт плечами. — Пока не предъявлялось. Что делал в момент побега ведьмы? И давай с подробностями. «Отошёл справить нужду» меня не устроит.

— В подробностях описать, как именно я справляю нужду? — Серёжа вопросительно изгибает бровь.

— А ты реально туда отошёл, когда она сбежала?

— Нет. — Серёжа жмёт плечами. — Я спал.

— Серьёзно? — Птахов округляет глаза.

— Абсолютно. — Серёжа усмехается. — Даже свидетель есть. Он, правда, тоже спал, но с утра нас нашёл ещё один, когда за кофе пришёл. К вам уже его везут, кстати.

— Куликов… — Птахов откидывается на спинку стула. — Скажи честно, вы там совсем обалдели в своём офисе?

— А ты отрекись от Тьмы, приходи к нам и узнаешь. — Серёжа нагло улыбается.

— А если серьёзно?

— А если серьёзно, то сидел, пытался её допрашивать. Она несла какую-то неразбериху. Как маленькие дети разговаривают на выдуманном языке, так и она. Почувствовал недомогание, поднялся к лекарям, выпил кофе и уснул. Как сбежала — не знаю. Наручниками приковал, двери за собой закрыл. Когда пришёл — её уже не было.

— Ты покинул пост. — Птахов хмуро на него смотрит.

— Каюсь. — Серёжа жмёт плечами. — Как раз сидел в кабинете Петра Алексеевича, чтобы получить законный выговор, но пришла ваша и забрала меня. Ещё вопросы есть или могу идти выговор получать?

— Ты причастен к её побегу?

— Нет. — Серёжа качает головой. — Все необходимые меры я принял. Может, кто из ваших помог, м?

— Ты с обвинениями поосторожнее. Свободен.

Серёжа с лёгкой улыбкой на губах выходит из неприятной комнаты. Она и у Света выглядит и чувствуется так себе, а у этих и подавно навевает безысходную тоску и страх быть побитым просто потому что. За дверью, как и ожидалось, собралась кучка любопытных Тёмных с презрениями на лицах. Наверняка рассчитывали на отсутствие алиби или причастность к побегу. Наивные. Лёгкой добычи захотели. Серёжа вскользь посмотрел на них и почти потерял интерес, но наткнулся на внимательный взгляд главы Тёмных. Он-то что здесь забыл? Серёжа, мысленно перенаправив часть силы в оберег, который всегда таскал с собой в кармане, идёт к выходу, но твёрдая рука Князева его тормозит, хватая за локоть.

— Сильно не радуйся, Светлый. — Тихо, чтобы слышал только Серёжа. — Ты выходишь отсюда свободным только потому, что пригодишься мне.

Главный офис Стражей Тьмы. Подвалы. Вечер.

Арсений сидит на табуретке, прикрыв глаза. Вокруг ледяные каменные стены, впереди заколдованная решётка, тишина давит, браслеты с кольцами отобрали, и он чувствует себя голым и беспомощным, а в голове только «Еся, Еся, Еся». Арсений зовёт её, хотя и понимает, что занятие весьма бесполезное, ведь камеры обложены магией, которая блокирует всё, что можно. В его действиях нет цели, нет конкретики, нет ничего осознанного. Только ощущение, что сейчас нужно именно так. То ли Есении дать знать, что всё в порядке, то ли убедиться, что её не нашли.

Арсений много слышал о камерах в подвалах Тёмных. Приятного было мало даже на словах. На деле это и вовсе самая настоящая пытка. Холод, влажность, отсутствие каких-либо звуков и признаков жизни, темнота, невозможность использовать даже самую простенькую магию. Арсений понимал, что он здесь вряд ли находится в гордом одиночестве, как минимум, есть ещё бедолаги в соседних камерах, как максимум, на входе в этот ад дежурило парочку Тёмных, однако спасало это не сильно.

Он будто уже был здесь. Или не здесь, но в очень похожем месте. Хотя Арсений готов чем угодно поклясться, что даже будучи человеком никогда ничего не нарушал, и камеры видел только в кино, а магом он даже близко к офису Тьмы не приближался, однако чувство бесконечного одиночества и поглощающей безысходности помнит слишком хорошо. И то, как звал Есению, помнит. Не истерически, не с просьбой вытащить или хотя бы как-то помочь. С целью дать знать, что всё в порядке и услышать, что и с ней ничего страшного в данный момент не происходит. Донести, что они вот-вот выберутся и снова встретятся.

Арсений встаёт с табуретки, обнимая себя руками. Внутренние силы не дают замёрзнуть окончательно, но всё равно зябко. Он не помнит, откуда помнит эти ощущения, и попытки нащупать упираются в какую-то стену. Словно Арсений в аквариуме. Видит происходящее за стеклом, слышит сквозь толщу воды, а дотронуться никак. В голове вновь звучат до боли знакомые слова. Ужасно родные и совершенно чужие. С юга на восток летит лепесток, ветер изнутри на себе его прокати, три слезинки, две песчинки и комочек пыльцы с лапки доброй пчелы. Абсолютная бессмыслица как мантра повторяется по кругу. Снова и снова. Снова и снова.

Глава 7. О доказательствах, спасении и неожиданной встрече

Главный офис Стражей Света. Кабинет боевых магов. Почти ночь.

— Да где же он?! — Серёжа злобно задвигает верхний ящик.

На столе царит хаос из перевёрнутых бумаг, ящики по десять раз перебраны и опустошены до основания, содержимое мусорного ведра ровным слоем размазано по полу, благо, что там только бумага была, шкафы обысканы, цветы почти раскопаны, а нужного так и нет. Серёжа, выдыхая, прикрывает глаза, в очередной раз пытаясь нащупать нужное. Зубочистку в офисе найти явно проще, чем амулет, которых здесь столько, что в глазах рябит от количества энергии.

— Нас обокрали? — Макар лениво входит в кабинет с кружкой кофе.

— Надеюсь, нет. — Серёжа открывает глаза и снова начинает перебирать бумаги на столе.

— Чего потерял-то? — Макар присаживается на край стола, отпивая кофе.

— Браслет. — Серёжа со вздохом кладёт бумаги и вновь зарывается в ящик. — Когда фамильяра побитого привезли, Арсений Кате браслет оставлял. Там должна быть вся информация.

— Так чего ты его здесь ищешь? — Макар зевает. — Инфу сняли давно и в вещдокошную закинули.

— Я надеюсь, не обнулили? — Серёжа задвигает ящик, выпрямляясь.

— Нет, конечно. Ждали показаний, чтоб со всех сторон всё подтвердить.

Серёжа кивает и хлопает Макара по плечу, выходя из кабинета. Арсений от патрулей далёк так же, как и Князев от Света, но зато базу в него вбили до состояния рефлексов. Маги обязаны таскать с собой простенькие амулеты-пустышки, на которые в случае чего можно «записать» всё происходящее. Многие, к сожалению, умудряются забывать и забивать на эти безделушки при каких-либо спорных ситуациях или встречах с Тёмными, ведь что может случиться. А некоторым банально лень уделить пару секунд на подпитывание амулета своей магией, чтобы тот начал впитывать всё происходящее. Да, картинку подобные амулеты не в состоянии показать, они лишь копируют в себя энергию происходящего, но вместе с показаниями мага расшифровщики вполне могут составить полную картину и вынести вердикт.

В «вещдокошной» Серёжа вновь обращается к подпространсту и идёт к нужному стеллажу. Здесь тоже немало всяких амулетов, но, когда точно знаешь вещь, к которой прикасался, искать намного проще. К тому же, тут всё культурно разложено по дате поступления и назначению. Главное успеть к Тёмным, пока Птахов не ушёл. Впрочем, даже если уйдёт, адрес квартиры, где он живёт, достать не так сложно.

Квартира Петра Алексеевича. Вечер.

— Ты… Что? — Глава Света в шоке хлопает глазами.

— Я — кто. — Есения дёргает хвостом, выпуская на пробу когти. — Баюн, кот смерти, кися, фамильяр, эй ты, блохастая, Боже, помоги… Могу до завтра перечислять. Но предпочитаю, чтобы звали Есенией. Можно Есения Львовна, если так угодно.

— У него же Арина. — Пётр Алексеевич садится ровнее. — Давно уже.

— Лет сто, да. — Кошка морщится, убирая когти обратно. — Помогла сбежать, кстати. Только… Я всё равно не успела. — Она качает головой, прикрывая глаза. — Арсению нельзя там оставаться. Как только Князев узнает, что мы связаны, а он узнает, Арсения уже ничего не спасёт.

— Винета. — Пётр Алексеевич откидывается на спинку кресла.

— Вы бы всё равно не спасли его. — Есения поджимает лапы. — Мне нужна тишина, а Арсению слегка коснуться своей силы.

— Ты знаешь про его силу. — Пётр Алексеевич кивает сам себе, складывая пазл в голове. — Он тебя слышит?

— Чувствует. Но не понимает, что это я. — Есения тяжело вздыхает. — Долгая история. Тишина будет? Через защиту и так не просто продираться, а устанавливать контакт, будучи почти без сил и продираясь сквозь защиту, то ещё удовольствие.

Пётр Алексеевич улыбается Кире, когда она заходит в комнату, и берёт чашку с чаем. История начинает складываться во что-то совершенно сумбурное и невероятное. Есения об Арсении знает явно больше, чем он сам. Да ещё и эта связь с Князевым… Глава Тьмы предпочитал держать возле себя сразу несколько сильных фамильяров, однако никаких кошек, похожих на Есению, рядом никогда не водилось. По крайней мере, он их не показывал, хотя тот ещё любитель повыделываться, демонстрируя своих «зверушек» на привязи. Отвратительнейшее зрелище, но Судьи бессильны, если фамильяры добровольно соглашаются на такое. Свобода личных отношений, чтоб её. Да и Князев не дурак. На публике всегда вежлив со своими фамильярами, не бьёт их, спокойно отпускает поговорить ещё с кем-то. Пётр Алексеевич однажды общался с Ариной. Та, по её словам, была счастлива служить такому человеку. Да и в целом говорила, что из тех фамильяров, которые чтут древние традиции, когда они именно служили и полностью подчинялись воле мага. Маг обеспечивает их едой и крышей над головой, а они выполняют все приказы. Безоговорочно. И с благодарностью, что живут не на улице.

Фамильяры давно уже не живут на улицах, не голодают, но остались ещё те, кто хочет вернуть старый уклад. У Тёмных в основном именно такие и приживаются. Но что там забыла Есения? Она явно против какого-либо подчинения. И как вообще попала к Князеву? Как сбежала? Где была все эти годы? Почему Арсений? Почему сейчас? Кем был тот маг, что умер, не сумев впитать силу? Пётр Алексеевич чувствует лёгкое прикосновение к плечу и поворачивается к Кире. Беспокоится. И в глазах её просьба оставить на время все эти вопросы. Пётр Алексеевич грустно кивает. Он может дотянуться сквозь подпространство до истины, но такое вмешательство не пройдёт незамеченным для Князева. Да и для остальных сильнейших тоже. Негласное правило: помнить о прошлом, но не лезть в него без сильной нужды. Как и в будущее. Прошлое прошло, там ничего не изменить, а память о нём и так выжжена на уровне ДНК. Будущее же многовариантно. И велик соблазн подстроить линии именно под то, что нравится, однако это практически невозможно и почти всегда ведёт к катастрофам.