Билет до первого января

Новый год – время чудес, это все знают. Это время ожившей сказки, исполнения желаний, доброй магии и счастья.

Но бывает и так, что в канун Нового года ты остаешься одна.

И нет никакого счастья, добра или сказки. Да и желания жить – тоже, если честно.

Мира посмотрела на себя в зеркало. В ответ на нее глянула уставшая женщина тридцати лет. Лицо опухшее от постоянных слез. Жуткие темно-синие, прямо до черноты, синяки под глазами. Каштановые волосы, немытые последние две недели, висят сальными плетями. Зеленые глаза, в которых раньше всегда искрился свет, сейчас были потухшие и пустые.

Две недели назад от нее внезапно ушел муж. И не просто ушел, а с новостью о беременной любовнице.

- А ты что думала? Что я с пустоцветом жить буду? Мне род продолжать надо, я – единственный носитель фамилии! Мне нужен наследник! – пафосно кричал мужчина, закидывая вещи в чемодан. Купленный на деньги Миры. Да и вещи были куплены на ее деньги. А муж был в поисках работы, последний год точно.

Но Мира его любила. Любила так сильно, что закрывала глаза на запах женских духов, на следы помады, на постоянные отлучки и «рыбалку с пацанами» посреди недели. И да, она понимала, что с ее диагнозом «бесплодие второй степени» она не может быть полноценной женой. Да и женщиной тоже.

Пиликнул телефон, и Мира, впервые за две недели, решила посмотреть, кто так настойчиво ее домогался.

«Мирослава Валентиновна, если Вы не выйдете на связь в ближайшие сутки, мы будем вынуждены разорвать контракт!» - гласило сообщение на экране. Сообщение от редактора.

Мира трясущимися руками начала искать в списке контактов номер. Не хватало еще и без работы остаться! Работа – это все, что у нее осталось!

- Мирослава Валентиновна? Неужели вы решили выйти на связь? Обязательно нужно было доводить до такого? – поинтересовался холодный голос в трубке.

- П-простите, - запинаясь, ответила женщина. – У меня были проблемы личного характера, но я их решаю!

- Вы помните, что должны отправить нам сборник новогодних рассказов? Мы и так пошли вам навстречу и готовы принять их после праздника. Но если третьего января вы не пришлете нам рукопись, мы больше не будем с вами сотрудничать, - голос в трубке ни на йоту не стал теплее.

- Да, я помню! Рукопись будет, я ее уже почти закончила! – начала уверять Мира в трубку, но в ответ услышала только гудки.

«И что делать? Я не просто не начала ее писать, я даже не знаю, что писать! Сборник новогодних сказок! Я сейчас могу только новогодний хоррор написать…» - подумала она, тяжело опускаясь на диван.

Еще раз глянув на себя в зеркало и ужаснувшись, Мира побрела в душ. Правда, по пути завернула на кухню – вспомнила, что эти две недели она почти не ела. Печеньки и вода разве считаются за еду? Всегда стройная, сейчас она была похожа на скелет, обтянутый кожей. Но ничего съедобного ни в холодильнике, ни в шкафах не оказалось. Она смутно помнила, что со вторым чемоданом муж зашел на кухню – она еще тогда удивилась, что он там забыл? А оказывается, он забыл крупы, часть мелкой бытовой техники и столовые приборы.

Падаль. Правильно покойная бабушка говорила. Падаль он и есть.

Тяжело вздохнув, Мира побрела все-таки в душ, чтобы привести себя в порядок.

Спустя полчаса она также медленно и тяжело пошла в сторону продуктового. Там долго бродила, пытаясь понять, что хочет съесть. Наконец, с полной корзиной она подошла на кассу, но, засмотревшись на витрину за спиной кассира, налетела на какую-то женщину.

- Смотри куда прешь! – взвилась та в ответ.

- Простите, простите, - начала извиняться Мира, на коленях пытаясь собрать свои покупки, которые от удара рассыпались.

- Алкашня! Куда только охрана смотрит? Таких в магазин нельзя пускать! – продолжала вопить тетка и внезапно пнула откатившееся яблоко.

- Я не пью, - едва сдерживая слезы, попробовала оправдаться Мира, но за воплями ее никто не услышал.

- Рот закрой! – внезапно раздался другой женский голос. - Не видишь, что ли, девчонке плохо? Пшла отсюда, пока я тебя не огрела!

Мира потрясенно подняла голову и увидела перед собой спину в узорчатом пуховике. А где-то там, высоко, было видно голову, покрытую теплым платком еще более дикой расцветки – зеленый в оранжевый треугольник. Из-под платка выбилась седая прядь красивого жемчужного оттенка. Мира про себя подумала, что многие ее ровесницы отдают огромные деньги за такой цвет волос.

Наконец, защитница обернулась, и Мира поняла, что за нее заступилась какая-то бабушка.

- Спасибо, - пробормотала она, поднимаясь с пола. – Я правда не пью, просто личные неурядицы.

- Да уж вижу я, вижу, – проворчала бабушка. – Ты всегда такая яркая ходила, цветная. А сейчас – как копия-негатив самой себя.

- Мы знакомы? – спросила Мира, пытаясь вспомнить собеседницу.

- Ну, по имени-отчеству не знакомились, а так, часто тебя тут видела. И с тобой все пустозвон ходил. Не из-за него ли слезы льешь?

- Из-за него… - всхлипнула Мира, даже понимая, что перед незнакомкой не надо открывать душу.

- Но-но, - внезапно шагнула бабушка вперед и обняла за плечи рыдающую Миру. – Будет тебе. Все наладится, вот увидишь. Новый Год на пороге, а это всегда пора чудес!