Боевой маг в Академии драконов. Между двумя огнями

От автора

ДАРГОН VS ОРАНСКИЙ

И этим всё сказано.

Будет очень горячо!

Помолвлен!

Итак, поехали! Третья часть.

Боевой маг в Академии драконов

Между двумя огнями

или Ты — моя истинная!

Во дворце герцога Оранского стояла угнетающая тишина. Хоть новая хозяйка дворца была дома, но ни звуком, ни действием своим не выдавала своего существования. Запершись на замок в своих покоях, Элизабет долго и бесшумно всматривалась в огонь в небольшом камине в углу комнаты. Огонь весело потрескивал, поигрывал своими языками пламени, словно напоминал кого-то — того, в чьих глазах вот так же ярко и живо сверкали яркие золотинки. Они сверкали для неё когда-то в прошлом и сверкали для неё на вчерашнем балу, совсем как живые, настоящие. Это и правда был он… Вчера ей казалось, что она теряет сознание. Спасибо советнику короля, Оливеру Лакруа, что отвёл её вовремя в сторону и не дал прямо у всех на виду потерять не только лицо, но и хоть какое-то подобие приличия. Ибо Эйган Даргон, а это был именно он, смотрел только на неё одну.

Боги, он жив, жив! Так и кричало сейчас всё внутри, так и корчилось, подёргивая стуки сердца в такт лепесткам пламени в камине. Но как? Этого просто не могло быть. Но ярко-зелёные глаза так и всплывали настойчиво вновь и вновь в ярком пламени, словно он всегда был рядом и никуда и никогда не уходил.

Делать же что теперь? Что же делать?

И словно ответом на мучающий её вопрос за закрытой дверью послышались шаги по лестнице. Тяжёлые, неспешные, но и чёткие, полные силы. Рейнар… Когда она вчера позорно сбежала с приветственного бала в честь послов Тарлинга, Рейнар не последовал за ней. Как и вовсе не появлялся во дворце всю ночь. Знал, что девушку мучает? Если знал, то проявил удивительную, если не сказать не свойственную для его характера тактичность, переночевав непонятно где и с кем. И всё же в сердцах Элизабет была ему благодарна. Не навязываться в такой момент — было лучшим решением для них обоих. Но сейчас…

Шаги подошли прямо к двери. Сердце девушки сжалось. Послышалось, как кто-то поворачивает ручку. Но дверь всё ещё была заперта, а Элизабет сжалась в комочек на своём массивном, обитом зелёным бархатом с золотой полоской кресле. Она не способна была сейчас с кем-то разговаривать. Тем более с Рейнаром. Что она скажет ему? Что её первый, истинный возлюбленный воскрес из мёртвых?!

Вот и сидела за прочной буковой дверью своей комнаты, как за спасительной перегородкой. Если Рейнар захочет, он может, конечно, легко выбить эту дверь. Но дверная ручка так и осталась стоять на месте, больше не поворачиваясь. На миг за дверью воцарилась тишина, после чего снова послышались шаги — теперь уже вниз по лестнице. Ушёл… Сделал это торопливо, несдержанно, явно злясь, но всё же ушёл. Фух! На сердце так и отлегло. Говорить сейчас о чём-то с Рейнаром было невозможно.

Итак, Эйган жив. Его глаза, его свет, его улыбка… Словно ещё вчера он держал её в своих объятиях. Ещё вчера шептал слова любви, а потом сгинул в чёрную пропасть и увлёк её за собой. Казалось, что из этой пропасти уже нет выхода. Она могла только смириться, принять её, научиться в ней жить заново. Все события в Огненной Пустоши, что она пережила, заставили её вновь почувствовать биение сердца в груди и жажду жизни. И сейчас… это биение снова остановилось. Хотелось лишь одного — бежать к нему, смотреть в его глаза, прильнуть к его груди и вновь почувствовать его тепло — живое, настоящее, показавшееся миражом на вчерашнем балу. Спросить — где ты был всё это время? Почему оставил меня одну?!

Разбитая, не чувствуя ничего кроме разливающейся боли внутри груди, Элизабет нашла всё же в себе силы позвонить в колокольчик, чтобы попросить еды. Сутки ничего не ела, стоило хоть немного подкрепиться.

Забирая у услужливого гнома золочёный поднос, наполненный яствами на любой вкус, Элизабет решилась спросить:

— Где Его Светлость? — она не знала, куда Рейнар ушёл, как и был ли он сейчас во дворце.

— Хозяин просил передать, что отбыл на охоту в загородную резиденцию развлекать прибывших гостей из Тарлинга. Ближайшие несколько дней его можно не ждать.

— Так и сказал, развлекать? — подняла недоумённо бровь Элизабет.

— Угу, — дал гном утвердительный ответ, после чего склонился и оставил девушку.

Элизабет занесла поднос в комнату, хотела было вновь закрыть дверь, но не стала. Рейнар через слугу чётко дал понять, что его не будет во дворце, как и то, ЧЕМ он будет занят все эти дни — охота, вино, женщины. Что ж, за него можно не беспокоиться, а вот за себя….

И дни потекли вяло и уныло. За окном вот уже пять дней моросил промозглый дождь. Элизабет всё стояла у окна и всматривалась в эту серость. Хотела кого-то там увидеть? Какая же глупая и наивная. Эйган прибыл со стороны царства Тарлинг, да ещё и в статусе официального посла. Откуда ему взяться сейчас под окнами дворца Рейнара Оранского в такую-то непогоду? И, понимая всю тщетность своих глупых надежд, на душе стало также, как за окном: серо и промозгло.

Нужно было что-то делать. Вот так стоять у окна в надежде увидеть его вновь было глупо, как и несправедливо по отношению к Рейнару. Он не виноват в том, что Эйган сначала помер, а потом вернулся, оживши. Может, написать Рейнару письмо и пока вернуться к родителям? Сейчас такое решение выглядело самым правильным.

Когда за окнами парадной залы, где Элизабет всматривалась в дождь в полном одиночестве, застучали колёса кареты. Судя по крылатым золотистым вензелям на карете, это был герцог Оранский. Дракону в его статусе негоже было перемещаться по столице на своих крыльях — не положено по дворцовому этикету, поэтому это мог быть только он. Вернулся… Что ж, письмо писать не придётся, объяснится с ним и так, что, мол, вернётся к родителям. А на душе стало тяжело. Рейнар тоже был частью её жизни, её любовником, её драконом, делящим с ней свой кров и своё тепло. Но сейчас она хотела только одного — вернуться к своим родителям и как следует обо всём подумать.

Легенда Кайла и Майи

Академию Даргон было не узнать! Все каменные высоченные пролёты, балюстрады, балконы, стрельчатые окна были украшены флагами Академии, как и ещё одним — соколом, распахнувшим свои широкие крылья над изумрудным полем, — личный герб драконов рода Даргон. Ещё бы, у Академии был повод вывесить родовой флаг, ибо сам Эйган Даргон вернулся.

Герой Огненной Пустоши, защитивший и спасший своих друзей ценой собственной жизни, оказался не просто жив, но ещё и вернулся в статусе официального королевского посла от царства Тарлинг. Теперь Академия принимала ещё и гостей с соседнего им дружественного государства, что было весьма почётно. Двери Академии были раскрыты на распашку, и всем желающим проводили экскурсию по местам, где Эйган учился, как и рассказывали историю основания Академии. Магов набилось немерено!, желающих поглазеть на знаменитую драконью академию изнутри. Элизабет же, стоявшую среди прочих слушателей, заинтересовал портрет, что был торжественно вывесен прямо над центральной парадной лестницей.

На неё сверху из золочёной рамы смотрел молодой красавец-дракон в дорогом чёрном бархатном старинном камзоле, усеянном брильянтами. Его короткие чёрные волосы слегка завивались на концах, а светлые, яркие глаза дерзко и насмешливо взирали на всех проходящих.

— Кайл Даргон был основателем Академии пятьсот лет назад… — стал с придыханием и торжественно рассказывать экскурсовод о портрете основателя, но Элизабет не слишком вслушивалась в его рассказ.

Её больше интересовали глаза дракона. Ярко-зелёные, так напоминающие другие. Они, два дракона, и правда были похожи друг на друга. И Элизабет невольно вслушалась в рассказ экскурсовода, который уже повествовал о нереальной любви основателя к девушке, во имя которой и была построена нынешняя Академия.

«Я стояла и слушала эту красивую легенду об очень сильной любви основателя Академии — Кайла Даргона. Да, я видела цветок собственными глазами — цветок Даргонов. Так вот какова легенда его появления... Только сила истинной любви способна разбудить цветок, заставить его цвести. И я видела его цветение... Не знаю, правдива легенда или нет, но я видела, как расцветал цветок Даргонов прямо передо мной. Видела его лепестки, раскрывающиеся один за другим, когда Эйган держал меня в своих объятиях...». Дыхание Элизабет перехватило, а в висках так и застучало. Это стучало её сердце. Вновь.

Экскурсия была окончена. Праздные слушатели стали расходиться. Кого-то зазывали посмотреть лектории, где учился Эйган Даргон, кого-то в мужское крыло Академии, где Эйган проводил свои дни. На лестницах быстро стало тихо и безлюдно. А Элизабет всё не могла оторвать свой взор от портера дракона-основателя. Так это всё правда… о цветке Даргонов? И теперь она стала частью легенды, пробудив его вновь?!

— Элизабет… — тем временем кто-то позвал тихо со спины.

Белокурая, стройная красавица с самыми глубокими синими глазами, подобными океану, тотчас обернулась. Ждала этот зов, приехала только ради него.

— Эйган... — откликнулась она тихо-тихо.

И взор лазоревых глаз стал утопать в его — точь-в-точь, как на портрете, лишь с одной разницей — золотинки… Такие золотинки, пляшущие весёлыми огоньками в зрачках, как и готовые перерасти в бушующий огонь, были только у него, у Эйгана.

— Так ты всё-таки и правда жив, мне не показалось… — прошептала она, как на духу, а из глаз так и полились слёзы.

Такое родное, милое лицо, слегка жёсткое, слегка мягкое, с этим всегда участливым, открытым, всё понимающим взглядом. Эйган смотрел на неё, а внутри Элизабет так всё и таяло, так всё и рвалось наружу.

Эйган сделал шаг и, как прежде, машинально привлёк Элизабет к своей широкой и горячей груди дракона, словно не было между ними многих месяцев разлуки, словно не было ничего, что разорвало их сердца на части, а Элизабет вновь мочила слезами и хлюпающим носом его рубашку. Всё, как и прежде, разве что…

Элизабет слегка отстранилась и посмотрела на него. Такой знакомый, такой родной, сияющий своей силой, неповторимый красавец-дракон с каштановыми волосами и упрямым подбородком стоял выше неё на голову и свысока смотрел на неё откровенными искрами своих глаз: жадными, горящими. Такой родной, такой близкий.

— Элизабет… — прошептал дракон свысока, всё осматривая каждый дюйм её кожи, словно вспоминая всё ушедшее.

А потом взял и зарылся лицом прямо в её белокурые локоны, вдыхая аромат. И их обоих затрясло, как тогда, в их первый раз...

— Эйган… — попыталась Элизабет взять себя хоть как-то в руки, но спасибо дракону, тот сам отпустил. Эйган всегда знал, когда не стоило переходить черту. Лишь продолжал смотреть на девушку перед собой внимательным взглядом, всё изучая, не отрываясь, словно не мог наглядеться.

— Почему? — прошептала Элизабет наконец, утопая в этом взоре ярко-зелёных глаз. — Почему ты не сообщил, что жив? Я так ждала тебя, так мучилась, — и снова слёзы невольно оросили её девичьи щёки.

Глаза Эйгана засияли, тоже едва заметно увлажнившись.

— Я не мог… — прозвучал его односложный ответ.

— Не мог или не хотел? — чуть не закричала Элизабет тому в лицо, памятуя о словах Рейнара про помолвку.

Эйган и виду не подал, продолжая спокойно, с нежностью смотреть на девушку-мага.

— И то и другое… — ответил приглушённо в сердцах.

Элизабет замерла, а Эйган воспользовался её замешательством, спокойно продолжив:

— Элизабет, я и правда побывал за гранью жизни и смерти, — отступил он на шаг назад, словно увлекаемый прошлым, и стал расхаживать вперёд и назад. История его гибели явно давалась ему не легко, а Элизабет так и ловила его каждое движение, словно всё ещё не верила, что он и правда жив.

— Когда твари схватили меня и уволокли под воду, всё, что я ещё мог помнить, как они разрывают меня на части. Они оторвали мне крылья, затем лапы... Помню, как вода заливала в мои лёгкие, а мой огонь в пасти так и погас, — улыбнулся Эйган, а улыбка его была горче некуда. — Это всё мой драконий доспех. Это он спас меня, — поймал Эйган взгляд Элизабет, слушавшую его не дыша. — Он смог каким-то образом сохранить дыхание в груди, но ты бы видела, что от меня осталось… Точнее, лучше бы ты никогда этого не видела!