Богатырша (не) для Кощея

глава 1

Худой человек, облачëнный во всë чëрное, отбивался от змееподобных монстров. Его мерцавшие словно угли глаза выделялись на бледном лице, придавая ему пугающий и загадочный вид. Чëрные волосы спадали на узкое лицо, а костюм, впитавший ночной мрак, подчëркивал его сухое, но мускулистое тело. В руках он сжимал длинный, будто выкованный из тьмы меч, и каждый его взмах был быстр и точен, словно зубы хищного зверя.

Последние лучи заходящего солнца осветили пустошь, которая простиралась на сколько хватало глаз. Чëрная, как уголь, земля была покрыта трещинами, из которых иногда вырывались клубы пара. На горизонте поднимались величественные горы, мрачные, как крепости, вырезанные из ночного неба и опоясанные туманом. Грубые склоны, испещрённые угловатыми выступами, уходили ввысь, где они, казалось, растворяются в наступающей темноте. Редкие искривлëнные кусты напоминали костлявые пальцы, стремящиеся к небесам в немом призыве.

Монстры, с которыми человек сражался, были подобны кошмарным видениям. Их тела извивались и скручивались, словно змеи, покрытые блестящей, скользкой чешуëй, переливающейся фосфоресцирующим светом. Их глаза подобны кольцам красного огня, горящим бешенством и яростью. Пасти, наполненные изогнутыми зубами, разевались в ужасающих криках. Каждое движение существ казалось порывом ненависти и хаоса, и запах серы вокруг выдавал их зловещее происхождение.

Человек продолжал сражаться, не сдавался, каждый удар своего меча, направляя точно в цель. Внезапно одно из оставшихся созданий подняло хвост, на котором виднелось смертоносное жало, и направило в спину. Человек не заметил, и время замедлило свой бег. Однако раздался пронзительный свист, и жало отлетело в сторону, как лист, подхваченный сильным ветром. Оно рухнуло рядом с острым, сверкающим кинжалом, который появился из ниоткуда и врезался в, землю.

Человек окинул взглядом поле брани, тяжело дыша и осознавая, что неведомый союзник спас ему жизнь. Навстречу ему шла девушка. Высокая, стройная, она шагала уверенно и грациозно, в её поступи читалась сила и решимость опытного воина. Лицо её было открытым, бирюзовые глаза серьëзными. Русая толстая коса перекинута через плечо. Лоб украшала едва заметная полоска загара: граница между более светлой кожей, оставшейся под шлемом, который она сейчас держала в руках.

За поясом у девушки висел меч, с ручкой, обмотанной кожей. За спиной покоился щит, орнамент из морских волн которого свидетельствовал о принадлежности к древнему роду, возможно, давно уже исчезнувшему из людской памяти, но бессмертному.

Подойдя ближе, она смерила человека взглядом.

— Кто же так бесстрашно вступил на мои земли и землемора одолел? — нахмурился он и сжал покрепче меч.

— Марья Моревна я. Царевна Степная. Богатырша, чьë имя враги боятся вслух сказать, — насмешливо проговорила та и сложила руки в замок, — а ты, видно, тот, кого ищу.

— И кого ты ищешь? — сузил глаза человек, чуть наклонив голову набок.

— Кощея Сухого, — громко проговорила Марья.

— Бессмертного, — поправил мужчина, выставляя указательный палец вверх и многозначительно кивая.

— Что ж, долго мы стоять будем. И гостя не обогреешь, не накормишь? — Марья недовольно поджала губы.

— А не страшно гостить-то у меня? Да и гостей я непрошеных не люблю.

— Полно, полно. Не было б меня, лежал бы на сырой земле. А вороны клевали твоë высохшее тело…

— Ладно, ладно! — перебил Кощей и убрал в ножны меч, — пойдем уже, спасительница.

Он повернулся и зашагал к большому терему из черных брëвен, отчего тот сливался с тëмной землей. Марья безмолвно последовала за ним, осторожно ступая по россыпи камней. Наконец, они достигли рва. Словно по мановению невидимой руки, старый массивный мост медленно опустился, открывая перед ними путь. За ним возвышались ворота, напоминающие пасть гигантского волка.

Кощей зыркнул на Марью.

— А теперь страшно? Ещë можно воротиться.

— Пугай этим детей, — Марья гордо пошла вперëд.

Кощей лишь вздохнул и пошëл за ней. Внутри оказалось светло. Посреди простора комнаты стоял дубовый стол, уставленный серебряной посудой. Белоснежная скатерть на нем, вышитая причудливым узором, переливалась, как зимний снег на солнце. Около стены стояла широкая лавка, устланная покрывалами и мягкими подушками. Печь с изразцами сияла богатством красок: яркие зелёные и красные узоры переплетались друг с другом.

— Присядь, отдохни с дороги, — Кощей медленным жестом указал на резную лавку у стола, — поведай, что привело ко мне.

Он щëлкнул тонкими костлявыми пальцами, и в воздухе тут же закружились ароматы. Чудесным образом появились подносы с яствами, от которых шëл пар: сочное жаркое, пышные пироги, румяные яблоки и терпкий мëд.

— Это другое дело, — сдержанно произнесла Марья и опустилась на лавку напротив собеседника.

Кощей налил себе в кубок браги и медленно поднял к губам. Сделав небольшой глоток, пристально посмотрел на гостью. Та и не думала прикасаться к еде.

— Надеюсь, не убивать меня пришла или грабить? — заговорил он, полунасмешливо и в то же время с долей искреннего любопытства, слегка приподнимая левую бровь.

— Дело к тебе есть. Слышала, нет тебе равных в хитрости, — буркнула Марья, отставляя в сторону свой кубок.

глава 2

Они сосредоточенно вглядывались друг в друга, пытаясь проникнуть в душу собеседника. Кощей сохранял настороженное молчание, стараясь не торопить события. Он терпеливо ожидал слов гостьи, чья тарелка оставалась нетронутой, а кубок полным.

— Есть одна земля. Богатая. Хочу там царевной стать. Но в честном бою еë не захватить.

— Меня дела людские не волнуют. А мой острый ум неправильно за хитрость принимают, — сделал глоток Кощей и отставил кубок, — чем интерес пробудить хочешь?

— Есть там источник с водой, что раны исцеляет и жизнь продлевает. А ты, я слышала, скоро в подземный мир отправишься, не выносит тебя белый свет. Вон уже ссохся совсем.

Кощей сморщил нос, а потом взял кубок и залпом осушил.

— Не противься, — вещала Моревна, — вижу, ты свою боль брагой заглушаешь. А в свою очередь слово даю, что тебя больше в твоей пустоши никто не потревожит.

Марья взяла наливное яблоко, поднесла его ко рту и откусила сочный кусочек. Сладкий аромат наполнил воздух, а золотистый сок, подобный янтарю, стекал по губам, оставляя влажный след. Марья хищно облизнула их.

— Что ж, предложение твоë интересно. Но как поверить тебе, а вдруг предашь? — произнëс Кощей, глядя холодными глазами.

— Клятву перед богами произнесу! — решительно сказала Моревна, выпрямившись, будто древняя статуя, но снова села.

— Хм… ладно, расскажи тогда всë, — вздохнул Кощей, чувствуя, как в его душе, закованной в цепи бесчисленных веков, мелькает проблеск надежды.

Уставший, он опустил голову и потëр подбородок кулаком.

— Златополье, слышал? — спросила Моревна, еë голос был мягок.

Кощей кивнул, в его глазах снова вспыхнуло любопытство, как то неугасимое пламя, что грело его вечную душу на протяжении веков.

— Правит ей Иван Царевич, не слишком умом выдающийся, но в зятьях у него ходят оборотни сильные. И царства их лежат вокруг Златополья. Армией не пройти, даже мои воеводы боятся.

— Богата та земля, не чета моей, — вздохнул Кощей, — но источник просто так не покажется никому.

— Вот именно, если я убью царевича, сгинет вода навеки. А он сам еë показать должен.

— Да не просто показать, а сам преподнести. Иначе всë волшебство в ней исчезнет. Хитро боги задумали. Поэтому там всë и процветает.

— Многие пытались Златополье под себя подмять, только зубы пообломали, — продолжала она, — но если мы с тобой объединимся, то, возможно, найдëм решение.

Кощей встал и стал прохаживаться взад-вперед по просторной светлице. Искоса поглядывал на Марью, о чем-то размышляя.

— Девица ты красивая, — наконец произнëс он, остановившись посередине. — Пусть он тебя в жены возьмет, — неожиданно весело добавил, и его лицо осветилось всплеском ликования.

— Да чтобы я в жены! Никогда! — с презрением на лице Моревна плюнула на чистый пол.

Кощей, едва заметно скривив губы, бросил на пол чуть брезгливый взгляд, но сдержался и промолчал. Существо его не позволяло марать себя излишними эмоциями.

— Давай другое думай! — резко вставая, заявила Марья.

Она схватила кубок и решительно выпила браги из него, а затем небрежно утëрла рот рукавом.

— А что тут думать! — Кощей приблизился к Моревне и заглянул в глаза, — тебя пообтесать — и ты вылитая царица Златополья.

Он приобнял еë за талию едва касаясь, словно опасался разрушить чары момента. Медленным движением подвел к стене. Пальцы скользнули по прохладной поверхности, и, по волшебству перед ними возникло зеркало. В его глубинах дрогнули и замерли две фигуры.

— Смотри, — прошептал Кощей, склоняясь к девушке.

Марья затаила дыхание, сердце еë затрепетало. Отражение стало меняться, и теперь стояла напротив не богатырша, а дивная краса, что на всëм белом свете не сыскать. Сарафан был вышит серебром и переливался, как снег в зимний полдень. Русая коса блестела, как пшеничное поле, освещëнное первыми лучами солнца. Щëки были румяные, как наливные яблоки на ветвях садового дерева, а губы столь ярки, словно малиновый рассвет.

— Колдовство-то твоë надолго? — еле слышно проговорила Марья.

— Эта гладь лишь правду показывает, — вкрадчиво ответил Кощей и провëл по еë плечам ладонями.

Моревна взглянула на его истинный облик и от удивления приподняла тонкие, словно ласточкин хвост, брови. На неë смотрел худой юноша, удивительно красивый, с густыми чëрными волосами, ниспадающими на плечи, как шëлковые нити ночи. Его черты были резкими, словно выточенными искусным мастером, кожа — бледная, будто лунный свет, едва уловимо светилась. Глаза его, глубокие, цвета тëмного сапфира, были полны печали.

Она медленно повернулась и внимательно осмотрела Кощея с ног до головы. На первый взгляд он был старым и истощëнным, словно ветры времени беспощадно пролетели над его головой, оставив лишь пустую скорлупу. Однако, если присмотреться, он всего лишь устал. И возраста одного с ней.

— Ну что, согласна в царевны пойти? — вкрадчиво спросил Кощей, продолжая уговаривать, — Иван не устоит. И царством будешь править, и воды живой он сам принесëт!