Боль за боль. Я верну долг

Пролог. Семен

Родители снова собачатся за стенкой. Задолбали! Сколько можно? Даже на каникулах не дают отдохнуть.

Перебираю в пальцах перекидные четки, подаренные лучшим и, наверное, единственным другом, и ловлю дзен.

— Я подал на развод, Ульяна, — доносится спокойный голос отца.

Чего? Я резко сажусь на постели. Сердце от волнения впечатывается в ребра.

— Что? — возмущенно шипит мама. — Ты из-за этой малолетки хочешь разрушить наш брак?

Слушаю их разговор и невольно покрываюсь мурашками. Неужели и правда разведутся? Что тогда будет со мной?

— Эту малолетку зовут Лада, — тяжелая ладонь с грохотом приземляется на стол. — И она моя дочь!

— Дочь, которой ты был не нужен много лет, а теперь явилась не запылилась!

— Не говорит так.

У самого баба есть, а все на Ладу сваливает. Трус! А мать тоже ведь знает, но закрывает глаза на его измены и терпит. Противно.

— А как я должна говорить? Я на тебя всю жизнь положила, а ты меня выгоняешь, — мать начинает привычно истерить. Она отлично знает, как прогнуть отца, и всегда этим пользуется.

— Я никуда тебя не гоню. Эта квартира останется тебе и сыну. Я уйду сам.

— Куда?

— Не знаю.

— Илья! — отчаянный женский вопль, действует, как ультразвук. Невольно морщусь и затыкаю уши.

— Я все сказал! — рявкает отец и проходит мимо моей комнаты.

Зашибись… А мне то, что делать? Он свалит, а мать опять истерить будет.

Сжимаю зубы от злости, утыкаюсь лицом в подушку и бью по кровати кулаками. Бесит. Но я не верю, что Лада во всем виновата. Она совсем не такая.

Переворачиваюсь на спину и смотрю в потолок, вспоминая образ сводной сестры. Черные волосы, как у отца, и мягкая улыбка. Очень красивая, нежная, чистая. К ней прикоснуться-то страшно. Вдруг сломаю.

Губы сами собой растекаются в улыбке, а по телу пробегает волна мурашек. Лада. Красивая и желанная. Уже год по ней сохну и никак не наберусь смелость рассказать о своих чувствах. Только задевал всячески и дразнил, а она не обижалась. Словно понимала все.

Да, Лада всегда все понимает. Мне надо с ней поговорить. Срочно. Вскакиваю с постели и натягиваю футболку, на правое запястье напульсник с шипами, на левое смарты. В уши втыкаю капли наушников, в задний карман телефон. Выхожу из комнаты и наклоняюсь, чтобы натянуть кроссы.

— Сема, ты куда? — мать выходит из комнаты и демонстративно вытирает несуществующие слезы.

— По делам, — холодно бросаю я, надевая кепку и открываю дверь.

— Почему без спроса? Вернись!

— Мам, хватит! — раздраженно повышаю голос. — Я уже взрослый.

— Не смей кричать на мать! — в коридоре появляется отец.

— Ты еще поучи, — хмыкаю я и с вызовом смотрю ему в глаза.

Сейчас, здесь, он не подполковник Грибанов, а отец. Причем не родной.

— Что ты сказал? — демонстративно разворачиваюсь и иду к лестнице. — А ну вернись!

— Да пошли вы все.

Сбегаю по лестнице и выхожу на улицу. Жарко и душно. Втягиваю раскаленный воздух, обжигая легкие и шумно выдыхаю. Достаю телефон и строю в навигаторе маршрут. До дома Лады несколько километров, но я хочу пройти их пешком. Мне надо подумать и успокоиться.

Когда дохожу до нужного подъезда, эмоции немного утихают, и голова проясняется. Я просто позову Ладу погулять, и мы все обсудим. В парк или куда-то еще? А куда лучше?

Черт!

Растираю коротко стриженный затылок ладонью. Я совсем не умею общаться с такими девушками. В моем привычном мире другие правила. Я не ищу отношений, они мне не нужны, вполне хватает траха без обязательств по выходным.

А Лада другая. Притягательная и очень далекая. Она хоть и моя сводная сестра, но я ее совсем не знаю. Мы просто иногда пересекаемся и не всегда мирно. Но очень хочется стать ближе, провести с ней время, прикоснуться.

Размечтался, Стеклов! Но мечтать ведь не вредно? Вот и узнаем.

Усмехаюсь и решительно иду в подъезд. Дверь, как по заказу открывается и выходит пожилая дама.

— Здрасти, — едва не кланяюсь перед ней и просачиваюсь в подъезд.

Поднимаюсь на нужный этаж и жму кнопку звонка. Птичья трель отчетливо раздается в тишине лестничной клетки и слышатся мягкие шаги.

— А это, наверное, Юми. Я открою, — без труда узнаю голос Лады и невольно задерживаю дыхание.

Пока щелкает замок, мое сердце стремительно разгоняется в грудной клетке. Дверь открывается, и я вижу сводную.

— Сема? — удивленно спрашивает она. — Ты как здесь?

— Да вот… — мнусь, как идиот, пытаясь подобрать слова. — Хотел…

Осекаюсь, не договорив, заметим тень в коридоре.

— Мышка, кто там? — Демон, мой однокурсник, появляется за спиной Лады, по-хозяйски обнимает за талию и мажет губами по щеке. — О, Сэм. Ты к нам?

Меня словно током простреливает. Внутренне дергаюсь, но внешне лишь меня выражение лица. Скольжу взглядом по этой парочке и не могу сдержать гнев.

— Вы вместе? — выделяя каждое слово, спрашиваю я.

— Что-то не так? — Вмешивается Лада.

— Иди к Лясе, — Демон убирает руку с талии и разворачиваю девушку в сторону кухни. — Мы поговорим.

— Дем? — Беспокоится она.

— Иди. Все будет нормально.

Лада уходит, а Демьян Авдеев складывает руки на груди и смотрит на меня, ожидая получить ответы.

— А как же твоя эта, — брезгливо искривляю губы, — из клуба? Наигрался?

— Я не играл с ней, — улыбается во все тридцать два, а мне так хочется стереть эту радость кулаком. — А тебе я могу только посочувствовать. Лада лучшая, и я понимаю, что ты не устоял. Она не знает, да? Не догадалась? — Я в ответ только скриплю зубами и сжимаю кулаки так, что белеют костяшки. — В клуб я бегал к ней. Да, твоя сестра пела в клубе. Девочка устроила для меня отличный квест, но я разгадал мышиную загадку и забрал «главный приз» себе. Странно, что ты не смог этого сделать, ведь вы знакомы дольше. Но теперь сорри, я свою девочку никому не отдам.

Забрало падает, а глаза наливаются яростью. Дергаюсь вперед, но ничего не могу сделать в узком пространстве. Демон ориентируется в этой квартире гораздо лучше. Пресекает попытку ударить и выталкивает меня в подъезд. Сам выходит следом.

Глава 1. Юми

Почти все собрала. Последними укладываю в коробку большой набор перьев для каллиграфии и баночки с тушью. Осматриваю комнату, в которой я прожила последние четыре года, с волнением улыбаюсь. С усилием сглатываю слюну в надежде, что вместе с ней проглочу пульсирующий комок, застрявший в горле.

Только близкие знают, какой трудный путь я прошла за этот период, и чего стоило мне решиться на поступление в университет. В одном я сразу была уверена на все сто процентов — я буду изучать родную культуру. Для меня очень важно сохранить в том, что осталось от нашей семьи, память о родителях, об их… Нет, о нашем с Лией родном корейском языке, о наших традициях и истории. Именно поэтому факультет востоковедения подошел для меня идеально. Осталось сделать еще один сложный шаг в эту большую жизнь и надеяться, что в этот раз она не ударит меня в ответ.

Провожу ладонями по покрывалу, вздыхаю и слышу тихий стук в дверь.

— Входите, — вежливо отвечаю настойчивому посетителю, уже догадываясь, кто стоит в коридоре.

— Собралась? — старшая сестра, Лия, хмуро осматривает коробки.

— Да. Машина должна подъехать с минуты на минуту. Я успею поблагодарить Мирона за помощь с арендой квартиры. Мне до сих пор не верится, что мы нашли такой удобный вариант. Совсем рядом с университетом.

— Мне не нравится эта затея. Ты не готова жить самостоятельно, Юми, — Лия присаживается рядом со мной на кровать. — Я прошу тебя подумать хотя бы о заочном варианте обучения.

— А когда я буду готова? — Задаю сестре сложный вопрос. Я не обижаюсь на нее. Мы прошли через ад, и она всегда будет беспокоиться обо мне, но ведь когда-то я должна буду это сделать. — Мне девятнадцать. Я хочу прожить все сейчас, вместе со своими ровесниками. Я хочу попробовать нормальную жизнь.

— Я знаю, знаю, — Лия обнимает меня за плечи. — Но, если ты испугаешься или тебе ночью приснится кошмар, или тебя будут обижать, — тараторит она, едва успевая дышать.

— Я постараюсь защитить себя, или, — мягко улыбаюсь сестре, — позвоню тебе.

— Да, — кивает Лия. — Звони мне. Всегда. Днем, ночью, не важно. В городе Алина, сестра Мирона и Демьян. — При звуке этого имени мне становится тоскливо и больно, но я стараюсь не показывать виду. Мой сводный брат никогда не видел во мне девушку. — Ты всегда можешь позвонить ему.

— Конечно, — глажу сестру по руке. — Все будет хорошо.

— Обещаешь? — Она заглядывает мне в глаза.

— Обещаю, — крепко обнимаю ее.

— Что я делаю? Это я должна тебя успокаивать, — смеется Лия.

— Ты не бросила меня тогда, — напоминаю ей. — Это я должна тебе.

— Не говори так, — всхлипывает она, будто я уезжаю на другой конец света.

— Вот и ты не говори так, — чмокаю ее в щеку. — Да и вам с мужем и детьми давно пора жить отдельно от родственников

— Девочки, машина приехала, — к нам заглядывает Мирон, муж Лии. — Чего глаза на мокром месте у обеих? Мы все будем рядом, всегда на связи. Мои люди всегда придут на помощь за считанные минуты, — от осознания, что я все же останусь под защитой этого большого и сильного мужчины внутри становится теплее. — Что выносить? — спрашивает он у меня.

Я указываю на коробки и прошу быть особенно аккуратным с той, в которой лежат чернила и перья. А уже через пару часов грузчики поднимают коробки на пятый этаж в небольшую, но очень уютную квартирку, окна которой выходят прямо на университет, в который я поступила. Здесь есть вся необходимая мебель, техника и посуда. Мне остается наполнить новое жилье своими вещами и у меня появится свой дом.

Лия с Мироном приносят сладости к чаю. Мы устраиваемся за кухонным столом и скромно, по-семейному, отмечаем новоселье. Не хватает только малышей и Демьяна. Мия и Марк остались с няней дома, а у Демы выходной сегодня и он обещал приехать. Наверное, занят со своей девушкой и теперь ему совсем не до меня.

— А чего вы дверь не запираете? — в квартире раздается любимый голос и сердце радостно подпрыгивает.

— Всем привет, — за ним следует второй, и я вижу Демьяна с его девушкой Ладой и букетом нежных лилий.

— Привет, — прячу эмоции глубоко в душу, ведь никому не станет от них лучше. Безответная любовь — это очень больно, но я собираюсь двигаться дальше. — Спасибо за цветы. Очень красивые, — забираю у Демьяна букет.

— Я же говорила, ей понравится, — шепчет ему Лада.

Мы с Демьяном встречаемся взглядами. Он все понимает. Я все понимаю. Но никто ничего не комментирует. Для нас эта тема закрыта.

Ставлю букет в воду и приглашаю ребят к столу. Теперь вся моя новая семья в сборе. Эти люди много для меня сделали, но я все равно очень скучаю по родителям. Мама и папа гордились бы мной, наверное. Мне бы хотелось…

— Как твои тренировки? — беспечно спрашивает Демьян.

— Тренер говорит, чтобы достичь хорошего результата, нужно много усердия и терпения. Я стараюсь, — делюсь с «братом».

Мы говорим о моей будущей учебе и о том, что еще мне нужно купить в квартиру. Все уходят около шести вечера, а я остаюсь одна и чувствую себя очень непривычно.

Разбираю некоторые коробки, слушаю музыку, изучаю варианты доставки еды, потому что к девяти после физического труда я проголодалась. Не нахожу ничего привлекательного и решаю прогуляться до ближайшего магазина. Наверное, для меня это еще одно преодоление себя. Район хорошо освещен, на улице тепло и сегодня выходной, а значит там гуляет много влюбленных парочек.

Мне ничего не грозит, я взрослая, смелая и самостоятельная.

Так себе работает, конечно, но я все равно часто стала повторять перед зеркалом эти слова.

Надеваю свободные серые «алладины», топ, а сверху мешковатое худи с капюшоном. Зашнуровываю белые кроссовки, а длинные, тяжелые волосы закручиваю в тугую прическу, как делаю перед тренировками.

Получая странное удовольствие, смешанное с трепетом от того, как проворачивается ключ в замочной скважине, как тяжестью ложится ко мне в карман, запираю дверь и спускаюсь на улицу. Настороженно оглядываюсь и шагаю вперед. Магазин расположен в соседнем доме. До него идти меньше пяти минут.

Глава 2. Семен

Друг? О да! Мы с Демоном очень «близкие» друзья. Но ей об этом лучше пока не знать.

— Да, друг, — расплываюсь в улыбке. — Давай провожу?

— Давай, — с радостью соглашается девчонка. — Мне недалеко.

Киваю и забираю из ее рук пакет. Молча идем рядом. Вроде и надо что-то сказать, как-то завязать диалог, но красноречие не мой конек.

— Я только сегодня переехала, — тихо говорит Юми. — А ты здесь как оказался?

— У меня тут друг живет, — искусно вру я и указываю на вымышленное окно. — Вон в том доме.

— Ясно… Мы пришли, — она останавливается напротив подъезда, а я мысленно запоминаю его.

— Номер свой дашь? — решаюсь и спрашиваю прямо.

— Зачем? — Юми настораживается, а улыбка исчезает с ее губ.

— Дозвон сделаю, — сочиняю на ходу. — Чтобы ты могла мне позвонить, если кто обижать будет.

Она кусает губы и нервно смотрит по сторонам. Я такой страшный? Или дело в другом? Большая уже девочка вроде… хотя спросить сколько ей лет очень захотелось.

— Боишься что ли?

— Вот еще, — фыркает девчонка и диктует телефон.

Странненькая какая-то. Да и пофиг на самом деле. Главное не страшная, как атомная война.

Набираю номер и через пару мгновений раздается рингтон ее мобильного. Музыка нейтральная, больше похожая на что-то восточное. Прикольно, но я предпочитаю потяжелее.

— Запиши, — говорю ей и сам делаю тоже самое.

Первый контакт удался, а номер телефона стал отличным трофеем.

Юми исполняет и чего-то ждет. А я не понимаю «чего», чувствую себя глупо и смотрю на нее. Свет фонаря падает как раз на ее лицо, позволяя лучше рассмотреть добычу.

Она... другая. Совершенно не такая, как все. Глаза темные, глубокие, а разрез… Миндалевидный, с легким, едва заметным наклоном вверх у внешних уголков. Черные волосы собраны в высокий пучок, открывающий изящную линию шеи и идеальной формы скулы. Это так строго и в то же время так невероятно сексуально, что хочется прикоснуться, чтобы проверить, реально ли это. Но не решаюсь, боюсь спугнуть.

Она хрупкая. Очень. Плечи узкие, кисти рук тонкие, будто у фарфоровой куклы. В этой утонченной красоте есть что-то восточное, явно с корейскими корнями. Юми кажется неземным созданием, миражом. Я таких раньше не встречал. Не видел такого сочетания сдержанной силы и хрупкой нежности. Я просто залип, забыв, как дышать и что говорить.

— Ну пока? — выдавливаю из себя.

— Пакет, — смущенно улыбается Юми и ее лицо мгновенно преображается.

— Точно, — бью себя ладонью по лбу и отдаю ей покупки. — Прости, затупил.

— Ничего, — пожимает плечами. — Пока.

Сбегает в подъезд, а я провожаю ее взглядом и растираю коротко стриженный затылок ладонью. Кажется, моя месть будет очень даже приятной…

За спиной раздается недовольный сигнал клаксона. Дергаюсь от резкого звука и оборачиваюсь. Машина стоит неподалеку и мигает фарами. Двое парней выходят из машины, и я иду к ним.

— Надо бы рассчитаться, — ухмыляется один из них, имен я не спрашивал.

— Конечно, — достаю из кармана две крупных купюры и отдаю им. — Спасибо за помощь.

— Она тебе еще нужна? — спрашивает второй, кивая на дверь подъезда, куда только что зашла Юми.

— В смысле? — хмурюсь, не сразу догоняя, что он имеет в виду.

— Ну, прикольная малышка…

Доходит мгновенно и жаркое пламя проносится по венам. Секунда и кулак летит под дых.

— Слышь ты, бессмертный, — второй рукой хватаю за волосы и поднимаю, вынуждая смотреть в глаза. — Один только взгляд в ее сторону.

— Мы все поняли, не газуй, — первый примирительно поднимает руки.

— Исчезните, — отпускаю второго и смотрю на часы.

Еще не поздно, можно и прогуляться. Разминаю мышцы шеи и настраиваю на смартах маршрут до дома. Два часа сорок минут. Идеальная прогулка перед сном.

Ловлю привычный ритм и шагаю к парку, чтобы срезать. Мысли крутятся вокруг Юми и улыбка не сходит с лица. Охота началась отлично.

Узнать о ее переезде труда не составила. Демон настолько туп, что трындит обо всем на каждом углу. Дело техники, проследить за ним и Ладой. А потом дождаться, пока Юми появится на улице.

Шансов было немного, но удача улыбнулась мне, и девчонка вышла в магазин. Хотел подкатить к ней на обратном пути, но на глаза попались эти два придурка. Предложил им заработать и разыграть небольшое представление, чтобы произвести на девушку впечатление. И, кажется, мне это удалось.

Я теперь герой-спаситель в ее глазах. То, что надо! Пришло время придумать, что делать дальше. Я не силен в обольщении прекрасного пола, обычно мне «дают» без заморочек. Но, Юми не такая. С ней не получится с наскока, как я привык. Придется проявить изобретательность.

Телефон вибрирует в кармане. Смотрю на часы, стараясь не сбивать дыхание. Мама. Черт… Придется ответить.

— Да, мам? — бросаю в трубку.

— Семочка, ты скоро вернешься? — всхлипывает она, отчего зубы сами собой стискиваются до скрежета. Опять плачет.

— Уже иду, — выдыхаю зло. — Что случилось? Опять отец приходил?

— Он только вещи забрал, — жалуется она. — А мне так плохо теперь…

Да твою мать! Я же просил не приходить пока она дома.

— Вызови скорую.

— Да ну что ты. Я же не умираю, — по голосу не скажешь. — Приходи быстрее.

— Хорошо, — сбрасываю звонок и ускоряю шаг.

Глава 3. Юми

Я почти не спала прошлой ночью. Инцидент с горе-грабителями пробудил ночные кошмары, и я все еще чувствую себя опустошенной и растерянной. Могла постоять за себя, ничего ужасного бы не случилось. Да и этот парень, Семен, подоспел вовремя. Разумное в моей голове отлично понимает, что опасности как таковой не было, а вот подсознание все еще работает иначе. Четыре года прошло. Четыре! Я все никак не забуду того монстра, что почти сломал меня и мою сестру. И, наверное, не забуду никогда.

Так, все! У меня сегодня первый учебный день, и я собираюсь быть нормальной. План был именно таким, когда я сюда переезжала.

Умываюсь холодной водой. Решительно смотрю на себя в зеркало. Черный шелк длинных волос обрамляет бледное лицо, а губы кажутся слишком яркими. Лия всегда говорила мне, что я похожа на маму, особенно сейчас, когда позволила своим волосам отрасти до пояса и моя фигура стала больше похожа на женскую.

С вечера я приготовила для себя белую рубашку с длинным рукавом на манжетах-резинках и полукомбинезон цвета хаки. С белыми кроссовками смотрится просто супер и ходить удобно, движения в случае необходимости не стесняет.

Закатываю сама на себя глаза за эти мысли. Когда-нибудь у меня не будет постоянной необходимости защищаться. Я обязательно справлюсь со своими демонами!

С волосами всегда трудно, пока они были короткие, я могла просто расчесать их, а теперь приходится тратить время на прически, но я не хочу их стричь. Мысль о том, что они могут связывать меня с мамой мне нравится. Заплетаю в две косы, беру рюкзак с учебниками и еще раз осматриваю квартиру на предмет выключенного света и закрытых кранов.

— Ты чокнутая, Юми, — хихикаю я, поправив лямку полукомбинезона.

Выхожу на улицу и сразу сворачиваю к университету. Мне только и надо, что перейти узкую проезжую часть, и я на месте. Со всех сторон к зданию стекаются шумные студенты разных курсов. Этот район — настоящий студенческий городок, ведь очень удобно жить поблизости от своего учебного заведения.

Поднимаю взгляд на здание старой постройки. Насколько я помню, его отдали под факультеты филфака еще в прошлом веке, и ничего не меняли в архитектуре, поэтому на фоне стеклянных небоскребов оно выглядит захватывающе-красивым.

В холле поток студентов растекается по разным лестницам и коридорам, пропадает в аудиториях. Я ищу свою, стараясь идти вдоль стены, чтобы меня не задевали.

Шагаю в просторный кабинет с рядами столов один выше другого, словно ступеньки. Поднимаюсь на середину.

— Садись, тут свободно, — улыбается мне девушка с короткими волосами ярко-розового цвета.

— Спасибо, — скромно присаживаюсь на край скамьи. Она двигается, уступая мне больше места.

— Бэлла, — представляется девушка. — Не смотри на меня так удивленно. Мое настоящее имя тебе все равно не выговорить. Моя бабушка фанатела по временам Советского Союза, когда детей было принято называть кем-то вроде «Даздрапермы». — Она очень натурально передергивает плечами. — Я выбрала себе это. Может быть, даже поменяю его в паспорте. Прости, я много болтаю. А как тебя зовут?

— Юми, — и через короткую паузу с улыбкой добавляю: — Это настоящее имя.

— То есть ты, — у Бэллы округляются глаза, — настоящая… — она задумчиво меня рассматривает.

— Кореянка, — помогаю ей. — Чистокровная, да.

— Как круто! — Ерзает на месте моя однокурсница. — А ты расскажешь мне что-нибудь интересное о своей культуре? И я тебе тоже что-нибудь обязательно расскажу. — Она снова много говорит, что для меня крайне непривычно. Вероятно, девушка просто волнуется. Я вот тоже волнуюсь в первый день. — Прости, у меня это, как ее, — морщится она. — Тахи-ла-лия. Дурацкое название, знаю. Она сейчас чаще проявляется, когда я волнуюсь или во всяких дурацких ситуациях. Это не заразно… — она отводит взгляд.

— Все хорошо, — касаюсь ее руки. Мне ли не знать, как трудно вписаться в общество, если ты от него отличаешься. — Мы можем пообедать вместе и рассказать друг другу что-то интересное, — предлагаю ей.

— Спасибо, — Бэлла снова улыбается, и я очень этому рада.

Мы слушаем свою первую лекцию, конспектируем особенно важную информацию, а после второй пары действительно отправляемся вместе обедать. Моя новая знакомая, поняв, что я не буду осуждать и сторониться ее за особенности, говорит гораздо спокойнее и искренне смеется. Пока больше никто не спешит с нами знакомиться, но я даже рада этому, моя социализация будет проходить постепенно.

— А почему Бэлла, если не секрет? — Решаю задать ей безобидный вопрос.

— Только не смейся, — просит она.

— Обещаю.

— Я фанатка саги «Сумерки». Ну знаешь, сексуальные вампиры и оборотни, — шепчет она.

— Нет, — кручу головой. — Я не знаю. Это книга?

— И книга, и фильм. Ты серьезно не смотрела? — удивляется Бэлла.

— Серьезно, — киваю ей.

— А хочешь, мы посмотрим его вместе? Обещаю не спойлерить, — ее глаза загораются и кажется, даже безумные розовые волосы становятся ярче.

— Я не против. Мы можем устроить кинопросмотр в ближайшие выходные. У меня нет никаких планов.

— Вау! — Она подпрыгивает на месте. — Это супер-круто.

Я смеюсь, но не над ней, а над тем, какая она тоже необычная. Кажется, эта девочка мне нравится, но я пока стараюсь быть осторожной.

Мы проводим с ней все время до конца занятий, а потом еще немного гуляем по открытой территории университета, чтобы потом лучше ориентироваться.

Домой я возвращаюсь только к пяти вечера. Заказываю продукты, чтобы приготовить легкий салат с кисло-сладкой заправкой и кунжутом, и пока жду курьера, звоню старшей сестре.

— Слаба богу, ты жива, — выдыхает Лия. После двух беременностей она еще более уязвима и немного мнительна.

— Ты правда думаешь, что я настолько беспомощна? — Присаживаюсь на край табуретки.

— Конечно, нет. Я просто за тебя волнуюсь.

— У меня все хорошо, я сегодня познакомилась с интересной девочкой. Возможно, мы станем друзьями.

Глава 4. Семен

Стена в моей комнате холодная, и я прижимаюсь к ней лбом, пытаясь остудить набежавший жар. Юми согласилась. Я убираю телефон в карман и с силой выдыхаю, сжав кулаки. В груди бешено колотится смесь адреналина и торжества. Все складывается идеально.

— Сэм, мы на хоккей собрались в субботу. Ты с нами? — голос Авдеева сзади режет слух, врываясь в мой личный триумф.

Я даже не оборачиваюсь, продолжая смотреть в бетонную текстуру стены.

— Нет, у меня другие планы, — отвечаю ровно, без эмоций, чтобы отстали быстрее.

— Да ладно тебе, одному киснуть! — подхватывает Гаранин.

Раздражение острым шипом впивается в ребра. Я резко поворачиваюсь к ним, и мой взгляд должно быть говорящий, потому что они отступают.

— Отвалите, сказал же – занят!

Слова вылетают резко, с легким ядовитым шипением. Я не хочу ни с кем делить это предвкушение.

— Ну, как хочешь, — пожимает Демьян плечами и отходит.

Уголки моих губ самопроизвольно подергиваются, складываясь в кривую, самодовольную усмешку. Иди на свой дурацкий хоккей. А я… Я буду с твоей сестрой. Она странная, не от мира сего, какая-то инопланетная. Но это даже к лучшему. Такие обычно наивные. Птичка сама идет в сети. Осталось только захлопнуть клетку.

Учебная неделя пролетает в ритме ударов груши и топота ног по плацу. Тело, расслабившееся за время отпуска, с неохотой, но вспоминает нагрузки. Каждый мускул ноет и горит, но эта боль приятна. Она доказывает, что я чего-то стою.

В этом году появились новые дисциплины. Разные виды боев. Что-то нам по-прежнему преподают отец Демона и отец Егора. Они почти легенды, с послужным списком длиной в рулон туалетной бумаги. Они реально шарят во всем этом, не то, что мой отчим, который всю жизнь просидел в штабе. Я впитываю каждое их слово, каждое движение, ловлю взгляды, стараюсь быть первым на тренировках. Выкладываюсь на все сто десять. И меня хвалят. Краем уха слышу: «Стеклов молодец, хорошо работает». Приятно. Чертовски приятно. Но мне мало похвалы.

Мне нужно стать лучшим. Я должен доказать всем. Всем, кто смотрит на меня как на «сына подпола Грибанова». Я не его тень. Я сам по себе. Боевая единица. Семен Стеклов. И со мной скоро все будут считаться.

— Курсант Стеклов.

Голос за спиной останавливает меня на бегу к раздевалке. Я узнаю его с первого слога. Отец, точнее отчим. Внутри все сжимается в холодный комок. Замедляюсь и оборачиваюсь.

Отец стоит, заложив руки за спину, его лицо серьезно.

— Семен, нам надо поговорить, — он делает шаг ко мне.

— Есть о чем? — бросаю я, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально, почти безразлично.

— Я понимаю, ты обижен, твой привычный мир стал другим, но я не хочу, чтобы моя ситуация с твоей матерью повлияла на наши с тобой отношения.

Внутри что-то взрывается.

—А как она должна не влиять? — мой голос срывается на повышенные тона, я уже не могу сдерживаться. — Ты ушел. Просто бросил ее. И меня.

Он вздыхает, и этот звук бесит меня еще сильнее.

— Все не так. Когда-нибудь ты меня поймешь.

— Да хватит! — я почти кричу, сжимая кулаки. — Я уже не маленький, чтобы меня успокаивали сказками!

— Ну раз не маленький, тогда и веди себя как взрослый, — его голос твердеет. — Люди встречаются и расходятся. Это жизнь, в ней бывает всякое.

— Как у тебя все легко, — бросаю я с презрением.

— Совсем не легко. Но и жить в такой обстановке, в постоянных ссорах, тоже невозможно. Нам с твоей матерью просто необходимо было вдохнуть свободы и пожить отдельно.

Меня будто током бьет.

— Ты уже нашел с кем? — вырывается у меня подлый вопрос, но мне плевать.

Отец смотрит на меня с упреком.

— Нет. Я живу один в съемной квартире. Твоей матери я никогда не изменял. Это низкий поступок, не достойный настоящего мужчины.

— Как пафосно, — фыркаю я, отводя взгляд, но что-то внутри все же убеждает меня, что он говорит правду.

— Сём… — отец снова пытается говорить мягко. — Просто имей в виду. Что бы ни случилось, ты мой сын. И навсегда им останешься.

Я встречаюсь с ним взглядом, и в груди поднимается черная, ядовитая волна.

— А я если не хочу?

Он замирает, и на его лице впервые появляется что-то похожее на боль. Но мне нет дела. Я резко разворачиваюсь и ухожу, не оглядываясь.

Наконец-то увал. Добираюсь до дома, кидаю сумку со шмотками в прихожей и ухожу сразу в душ, смывая усталость учебной недели.

Потом прихожу на кухню, целую маму в щеку и сажусь за стол. Передо мной сразу появляется тарелка с едой. Тихо вздыхаю и принимаюсь за еду, хоть есть совсем не хочется. Но обижать мать не хочется еще больше.

Стены на кухне будто впитывают тишину, делая ее густой, почти осязаемой. Я сижу за столом, уткнувшись в телефон, но на самом деле просто делаю вид, что занят. Мама движется по кухне как тихий, озабоченный призрак.

— Сём, как у тебя дела? — ее голос мягкий, заботливый, но от него по коже бегут мурашки.

— Мам, все хорошо, — отвечаю я, не отрываясь от экрана, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Спокойно.

Она подходит ближе. Я чувствую ее взгляд на себе.

— Ты всю неделю тренировался, организм истощен. Надо восстанавливаться.

— Спасибо, я наелся.

— Съешь хоть еще котлетку. Я их специально для тебя готовила. Больше же не для кого…

Она ставит передо мной тарелку, хотя я сказал, что не голоден. От нее пахнет едой и каким-то ее, маминым, духами сладкими и приторными. Меня от этого слегка тошнит.

— Спасибо, — бурчу я и откладываю телефон, беру вилку. Делаю вид, что ем. Мать не уходит. Стоит и смотрит, как я жую. Ее внимание давит на меня, как физическая тяжесть.

— Футболку ту, серую, я тебе постирала, — продолжает она, вытирая уже чистый стол тряпкой. — Она же у тебя любимая.

— Мам, я сам могу постирать, — говорю я, с усилием сглатывая кусок мяса.

— Я знаю, что можешь. Но я же все равно стираю. Мне не сложно.

Глава 5. Юми

Он странный, совсем не похож на Дёму, и это, наверное, хорошо, ведь между мной и Демьяном никогда ничего не может быть, только тоска от того, что мои чувства оказались не взаимны.

Концерт так концерт. Это в любом случае лучше, чем сидеть дома. Я четыре года этим занималась, хватит.

Семен ведет меня к открытой сцене, на которой уже настраиваются музыканты. Удивленно смотрю на парня. Он совсем не вяжется у меня с классикой, но я не собираюсь делать преждевременных выводов о человеке, ведь я совсем его не знаю. И от этой мысли снова мурашки по коже. Смелая глупость — отправиться в парк с незнакомым мужчиной, даже если он меня защитил один раз, и здесь людно, и еще достаточно светло.

Стоп! Хватит параноить. Все будет хорошо.

У сцены собираются люди. Пожилые и мамы с детьми занимают несколько рядом стульев, а мы встаем за ними. Наших ровесников тут практически нет, классику мало кто ценит и понимает. К своему стыду, я тоже не большой фанта Чайковского или Мусорского.

Раздаются звуки инструментов. Они тяжеловаты для восприятия, но бабушка, сидящая недалеко от нас, восторженно аплодирует. Мы с Семеном переглядываемся, пожимаем плечами и смотрим дальше.

Мои уши устают от резких перепадов ритма.

— Может прогуляемся? — прямо на ухо спрашивает Семен. Иначе я бы его просто не услышала, но мне все равно некомфортно, и я отшатываюсь. Парень хмурится, заметив это.

— Давай, — соглашаюсь с ним.

Мы выбираемся из любопытной толпы и отходим подальше от сцены. Уши слегка заложены и в голове неприятно шумит, вот и все удовольствие от концерта.

— Это ведь совсем не твоя музыка, да? — стараюсь улыбкой сгладить ситуацию.

— Ну, как тебе сказать, — посмеивается он. — Теперь знаю, что не моя. Хочешь мороженое или пить?

— Сахарную вату, — указываю на разноцветный шар из белых сладких нитей.

— Окей, — пожимает плечами Семен.

Покупает мне вату из голубого, розового, зеленого и белого слоев, а себе шоколадное мороженое. Мы идем по парку, неловко молча друг с другом. Я не знаю, о чем говорить с парнями на таких прогулках. С Демьяном мы были семьей и все было гораздо легче. Сэм тоже молчит, глядя себе под ноги.

— На кого ты учишься? — Доев свое мороженое, он все же решает заговорить.

— На востоковеда. Поступила в этом году.

— М-м-м, — тянет он. — И кем ты оттуда выпустишься? В смысле, работать где с такой специальностью?

— Вариантов много: дипломатия, переводчик, можно пойти в науку или в педагогику, или в международный бизнес. Я думаю о научно-исследовательской деятельности, но может быть к концу обучения еще передумаю. А ты почему решил стать военным? Призвание?

— Наверное. Я с детства ни в чем другом себя не видел. У меня отчим военный, я с детства в этом варюсь. И как-то вот, само собой получилось, что я тоже оказался на этом пути. Мне нравится оружие.

— А меня оно пугает, — признаюсь ему, умалчивая о том, что я видела, как этим самым оружием убивают невинных людей. Так убили мою семью.

Становится очень-очень тоскливо и на глаза так некстати наворачиваются слезы. Мне не хочется портить вечер, и я стараюсь дышать глубже, чтобы прогнать непрошенное чувство.

Вздрагиваю, почувствовав прикосновение руки Семена к моей руке.

— Я тебя напугал? — удивляется он.

— Нет, все хорошо, — качаю головой.

— Ты загрустила, и я подумал…

— Все правда хорошо. Пойдем туда! — показываю ему на уличные автоматы с игрушками.

— Это лохотрон, Юми, — отговаривает он, но я уже кидаю монетки и берусь за рукоять для управления клещами. — Смешная, — улыбается Семен. — Давай вместе, — встает у меня за спиной и накрывает мою ладонь своей. Наши тела при этом не соприкасаются, но я чувствую его жар, и это вызывает новую волну неловкости. — Осторожно, не торопись, — бормочет он. — Еще чуть-чуть… опускаем… — Клещи или щипцы, уж не знаю, как их правильно тут называют, захватывают забавного пингвинчика и тащат к нам.

— Давай-давай-давай, — прошу я, подпрыгивая на месте и на время забыв о неприличной близости парня. — Ура-а-а! — взвизгиваю, когда пингвинчик выпадает из автомата. — Спасибо, — забираю его, прижимаю к себе и разворачиваюсь к Семену.

— Не за что, — смеется он. — Куда дальше?

— Не знаю, мне все равно, — пожимаю плечами.

И мы вновь отправляемся гулять по парку без определенной цели. Сворачиваем с людной широкой дороги на более узкую. Тут тише и деревья нависают прямо над нами, создавая дополнительную тень.

— Юми! — на меня неожиданно налетает ураган с ярко-розовыми волосами. — Не ожидала тебя здесь увидеть.

— Мы тоже, — за меня отвечает Сэм, и мне кажется, я слышу в его голосе недовольство.

— Ой, а это твой парень? — спрашивает Бэлла. — Прикольный.

— Знакомый, — растерявшись, отвечаю ей. — Семен. А это моя одногруппница, Бэлла, — представляю ребят друг другу. — Ты тоже пришла на концерт?

— Ой, нет, гадость, — морщится девушка. — Не люблю классику, она ужасно скучная.

— Согласна.

— Ну, мы пойдем? — напоминает о себе Семен.

— Да, конечно. Извините меня. Не забудь, завтра мы смотрим кино у тебя, — напоминает мне Бэлла.

— Я помню, — улыбаюсь ей.

Девушка быстро исчезает, а между мной и Семеном снова повисает неловкая пауза. Я не верю, что он никогда не был на свиданиях с девушками, только спрашивать об этом бестактно, да и не мое это дело.

— Мне пора домой, — решаю, что для первого раза мне хватит впечатлений, да и темнеет уже. Я чувствую себя неуютно после недавнего нападения.

— Я тебя провожу, — Сэм не спрашивает разрешения, он ставит перед фактом, а я не возражаю.

Выходим из парка, покупаем по стаканчику ароматного чая в кофейне и идем от улицы к улице в сторону моего дома. Разговариваем о фильмах и о спорте. Я стараюсь больше спрашивать, чем рассказывать о себе. На все мои вопросы, Семен отвечает по-военному четко и это вызывает улыбку.

Глава 6. Семен

Добираюсь до дома. Скидываю куртку, она падает на пол комком. Иду в комнату, ноги сами несут меня к груше, которая висит посреди комнаты, толстая, кожаная, безмолвная. Моя отдушина. Моя жертва. Надеваю перчатки, мне надо выпустить пар.

Первые удары резкие, точные. В мозгу лицо Демона. Его наглая ухмылка, когда он обнимал Ладу. Его спокойные глаза. Я вкладываю в каждый удар всю ненависть, всю злость, что копилась неделями. Груша отскакивает, я ловлю ее на перчатке, снова и снова отправляю в полет.

— Забрал ее... — шиплю я сквозь стиснутые зубы. — Использовал меня...

Удар в челюсть. Еще. Еще. Дышу, как загнанный бык. Сердце колотится, выпрыгнуть хочет.

И вдруг... перед глазами не его мерзкая рожа. Словно вспышка и другой образ. Парк. Вечерние огни. И Юми. Глаза широко распахнуты, на щеках румянец, а в руках этот дурацкий синий пингвин. Она смеется. Искренне. По-детски. И этот звук... он пронзает меня больнее любого удара.

Я замираю с занесенной для апперкота рукой. Дышу прерывисто. Что это было? Почему я?

Ярость накатывает с новой силой, но теперь она направлена на себя. На свою слабость. Свою глупость.

— Тварь! — рычу я и обрушиваю на грушу шквал ударов. Бью без смысла, без тактики, просто чтобы загнать подальше этот образ, этот смех. — Предатель! Слабак! Она пешка! Всего лишь жалкая пешка!

Дверь скрипит. Я замираю. Опять без стука.

— Семочка, иди ужинать. Остынет все... — голос матери тонкий, плаксивый, он впивается в мозг, как раскаленная игла.

Резко оборачиваюсь. Вся моя ярость, вся злоба, все отвращение к самому себе вырывается наружу одним воплем.

— Хватит! — ору так, что, кажется, стекла дребезжат. — Я сказал — стучи, прежде чем войти! Кто тебя вообще звал? Отстань от меня нахрен!

Мать замирает в дверном проеме. Глаза сразу становятся мокрыми, губы дрожат. Она смотрит на меня, как на чудовище. И я чувствую себя им.

— Я просто... — начинает она.

— Просто выйди! — мой голос срывается на какой-то животный визг.

Она отшатывается, хлопает дверью. Слышны ее торопливые шаги по коридору.

Тишина. Давящая, звенящая. Я стою, опираясь о грушу, весь мокрый от пота, дрожу мелкой дрожью. Адреналин отступает, и на его место приходит мерзкое, холодное, знакомое чувство. Вина.

Черт. Черт. Черт.

Срываю с рук перчатки, швыряю их в угол. Вытираю лицо. Иду к двери. Рука сама тянется к косяку — там, где только что была голова матери.

Открываю. Из кухни доносится тихий, подавленный плач. Я иду на этот звук. Она сидит за столом, уставившись в тарелку, и плечи ее мелко вздрагивают.

Останавливаюсь в проеме. Комок в горле не дает говорить.

— Мам... — выдавливаю я наконец. Мой голос хриплый, чужой.

Она вздрагивает, но не смотрит на меня.

— Прости. Я... — замираю, не зная, что сказать. «Я не хотел» — это ложь. Я хотел. Я хотел выплеснуть на кого-то свою боль. — Я перегнул. Прости.

Она молча кивает, проводя пальцем по краю тарелки.

Я делаю шаг назад, потом еще один. Разворачиваюсь и ухожу в свою комнату. Просто падаю на кровать и закрываю веки. Боль за боль, но почему-то болит все сильнее.

Уснуть удается с трудом. Мысли, как назойливые мухи, жужжат в темноте: смех Юми, взгляд матери, ухмылка Демона. Ворочаюсь, сбивая простыню, снова закутываюсь. Злюсь на себя. За слабость. За срыв. За неумение контролировать эмоции.

Просыпаюсь словно с тяжелого бодуна. Голова гудит, во рту сухо и противно, хотя не пил ни капли. Это вообще не мой путь. Не пью в принципе. Родной отец, которого я почти не помню, со слов матери, как раз спился. Сомнительное наследие, которому он не собирался следовать. У меня другой путь.

Срываюсь с кровати и делаю резвую зарядку. Отжимания, пресс, берпи. Мускулы горят, дыхание сбивается, зато голоса в голове стихают, уступая место физическому напряжению. Затем в ледяной душ. Вода бьет по коже иглами, смывая остатки сна и самоедства. Становится намного легче. Даже совесть, наконец, затыкается.

На кухне уже пахнет овсянкой. Мать молча ставит передо мной тарелку. Глаза опущены, движения зажатые. Я киваю, бормочу «спасибо» и падаю на стул. Еще раз извиниться? Вряд ли поможет.

Беру телефон. Большой, неуклюжий палец зависает над чатом с Юми. Что написать? Флиртовать не умею, да и не нужно это сейчас. Нужно расположение. Хотя бы дружеское. И доверие. Это важнее.

Я: «Доброе утро. Как ты?»

Сообщение уходит. Откладываю телефон и ем кашу, хотя вкус не чувствую. Мобильный вибрирует почти сразу.

Юми: «Доброе. Все хорошо. Почему ты спрашиваешь?»

Черт. Прямой вопрос. Надо парировать. Сказать правду? Частично.

Я: «Не знаю. Мне показалось ты вчера немного расстроенная была.»

Ложь. Она была счастлива, мне просто нужен повод написать.

Юми: «Нет, мне понравилась наша прогулка и парк тоже.»

Сжимаю телефон в руке. Пишет именно то, что я хочу услышать. Но почему-то от этого еще гаже.

Я: «Честно?»

Юми: Я всегда говорю правду.

Фак. Жаль я не могу похвастаться тем же самым.

Я: «Хорошее качество. Ценное.»

Юми: «Спасибо.»

Пауза. Каша остывает. Надо двигаться дальше. Предложить встречу. Сейчас.

Я: «Я подумал, если ты не очень занята сегодня…»

Ответ приходит почти мгновенно.

Юми: «Прости, у меня уже планы.»

В груди что-то резко и неприятно сжимается. Отказ. Четкий и вежливый. Я прожевываю кашу, стараясь не выдать разочарования.

Я: «Жаль. Что-то интересное?»

Юми: «Будем с подругой смотреть фильм у меня дома.»

Вот оно. Подруга. Та самая, розоволосая? И они будут у нее дома. Идеальный повод позвать меня. Хотя бы ради приличия. «Заходи, если хочешь». Но нет. Тишина. Черт.

Глава 7. Юми

Когда я была совсем маленькая, дружила с девочками из дома, в котором жила моя семья. Мы гуляли во дворе под присмотром наших мам, лепили куличики из влажного песка и хвастались новыми куклами. Потом наша жизнь изменилась. Гибель мамы казалась самым страшным кошмаром. Из нас будто разом высосали всю радость и тепло, и над семьей повисли грозовые тучи. Тогда еще я и подумать не могла, что могут быть вещи гораздо страшнее.

Глубоко вздыхаю и расправляю покрывало на кровати. Почему каждый шаг в моей жизни сопровождается болью? Такое ощущение, что у меня обе ноги сломаны и срослись неправильно, а я пытаюсь быть как все нормальные люди. Обычный просмотр фильма с возможной подругой вызвал во мне бурю непрошенных эмоций.

После гибели мамы у меня ни разу больше не было ни подружек, ни походов в гости, только старшая сестра, которая пыталась заменить мне маму, но она еще сама была ребенком.

Всхлипнув, иду умываться. Мое возвращение в социум оказывается труднее, чем я думала. Ничего, справлюсь. Я справлялась и не в таких ситуациях, а воспоминания — это лишь моя боль, моя тайна, я научусь управлять ими. Когда-нибудь обязательно.

Смотрю на себя в круглое зеркало в ванной и грустно улыбаюсь.

— Не плачь, — говорю девочке в отражении, — родители бы этого не хотели. А у тебя сегодня какие-то «Сумерки» по плану.

Я чувствую себя немного дикой. Все эти тренды прошли мимо меня, я даже не знала об их существовании. Моя жизнь сильно отличалась от жизни типичных подростков.

Вздрагиваю от стука в дверь и иду открывать.

— Ты плакала? — Тут же замечает Бэлла.

Мне не хочется ее обманывать, ложь делает людей слабыми и оставляет черные пятна на их душах. Так учила нас мама, а потом я услышала похожие слова от своего тренера.

— Немного, — признаюсь девушке, — но тебе не о чем беспокоиться. Проходи. Я готова смотреть фильм.

— У меня есть чипсы и кола, — она выше поднимает пакет с лейблом магазина.

— Здорово. Пойдем, — зову ее за собой в комнату.

Мы быстро находим первую серию фильма, и я с удивлением для себя погружаюсь в сюжет. Кошусь на Бэллу, когда на экране появляется всем известный вампир с загадочным взглядом. Он кажется мне немного странным, закрытым, как… Семен. Не мне, конечно, судить о странностях, просто он слишком другой. Я все время думаю о ярком, живом, немного сумасшедшем Дёме и о его друзьях. Они как будто свои, что ли, я не могу подобрать более точного определения. А Семен совсем незнакомый, непонятный, но интересный. Надо же было додуматься пригласить меня на концерт, который ему и самому-то не нравится. Но зато мы отлично погуляли, мне очень понравилось. А еще у меня есть маленький забавный трофей. Я шарю рукой по дивану, нахожу пингвинчика и прижимаю к груди.

— Ты боишься? — неправильно понимает Бэлла.

— Нет. Они совсем не страшные.

— Вот бы встретить такого «Эдварда», — вздыхает она. — Чтобы любил вечно и смотрел только на меня. А вокруг одни идиоты, только и хотят, что залезть под юбку, поставить галочку в своем резюме и найти следующую дурочку, которая им поверит. Я вот в десятом классе была влюблена в одного парня, а он коллекцию собирал, представляешь? — она выдыхает и замолкает, опустив ресницы. — Я снова слишком быстро говорю.

— Все хорошо, не волнуйся, — обнимаю ее за плечи. — А тот парень был дураком. Ты обязательно найдешь своего «Эдварда». Ты красивая, интересная, умная, яркая, — перечисляю я.

— Правда? — Она поднимает на меня грустный взгляд.

— Конечно. Мы мало знакомы с тобой, но я уже это вижу.

— Спасибо, — Бэлла трогательно обнимает меня и смотрим фильм дальше, пока нас не отвлекает стук в дверь.

Иду в прихожую и смотрю в глазок. На пороге парень в желтой куртке с большим рюкзаком курьера. Не спешу открывать, потому что мы с подругой ничего не заказывали. У меня включается паранойя.

— Юми, телефон! — кричит из гостиной Бэлла.

Бегу к ней, хватаю трубку и читаю сообщение:

Семен: «Я опоздал? Ты не дома? Там курьер не может передать тебе посылку»

Я: «Это от тебя? Блин! Сейчас.»

Бросаю телефон на диван и иду открывать. Парень недовольно отдает мне бумажный пакет и уходит. Становится очень неудобно от того, что я его задержала.

Возвращаюсь к нашей переписке с Семеном:

Я: «Забрала, спасибо. А что там?»

Семен: «То, что может порадовать двух подружек, решивших устроить девичник»

Заглядываю в пакет и улыбаюсь. Сверху стоит подставка с двумя высокими стаканами смузи, рядом лежат трубочки, а под ним стоит коробка. Аккуратно вынимаю ее. Бэлла помогает открыть. В ней набор из пирожных, красиво засушенных апельсинов, манго и маленький прозрачный контейнер со свежими ягодами малины и ежевики.

Я: «Это очень мило. Спасибо тебе» — еще раз благодарю парня.

Он что-то долго пишет, затем, похоже, стирает, снова пишет, а в итоге я получаю короткое сообщение:

Семен: «Хорошего вечера»

— Что-то мне подсказывает… — загадочно улыбается подруга.

— Замолчи! — смеюсь я, плюхаясь на диван со стаканом смузи. Он легкий, цитрусовый, с приятной кислинкой, мне нравится, Семен угадал со вкусом.

— Да брось. Мне кажется, это очень милый жест парня, которому симпатична девочка. Романтичный, я бы даже сказала, — подмигивает она.

— Ерунда какая, — отмахиваюсь от ее слов. — Мы едва знакомы. О какой романтике может идти речь?

— О той, которая бывает между парнем и девушкой, конечно, — не унимается Бэлла. — Только будь с ним осторожна. Будь умнее той версии меня, которая обожглась в школе.

— Обещаю, — Делаю еще глоток смузи, закидываю в рот пару спелых ягод и облизываю пальцы от липких следов.

Мы хорошо проводим вечер, и фильм оказывается интересным. Договариваемся, что среди недели обязательно посмотрим вторую часть. Я провожаю Бэллу и сажусь заниматься. Глаза от учебного материала отрываю только к двум часам ночи и плетусь спать, пока не просидела до утра.

Глава 8. Семен

Неделя пролетает в сером мареве. Подъем, зарядка, учеба, плац, отбой. Дни как под копирку. Отец-отчим старается ловить мой взгляд, но я упорно смотрю сквозь него. Демон со своей сворой тусит отдельно, и я только рад.

Весь мой фокус сместился на телефон. Когда он вибрирует, сердце каждый раз дергается, как у щенка. Но это редко бывает Юми. Чаще мать с дурацкими вопросами или однокурсники с тупыми мемами.

Пишу Юми первым. Каждый раз придумываю повод. Глупый, притянутый за уши. Отвечает сухо, коротко и вежливо. Как будто я назойливый продавец из интернет-магазина. Бесит. Я вообще не умею так, по переписке. Мне нужно видеть глаза, слышать голос.

Психую и снова гуглю «как поддержать разговор с девушкой». Советы идиотские. «Задавай открытые вопросы». «Проявляй искренний интерес». Я и так искренне заинтересован! Интересуюсь тем, как бы поскорее ее заполучить.

В пятницу она наконец сама пишет. Про напоминает про завтрашний фестиваль старого азиатского кино. Сердце екает. Да, черт возьми! Конечно, я не забыл и составлю ей компанию.

Встречаемся у какого-то старого, небольшого кинозала. Такие мероприятия в больших мультиплексах не крутят. Внутри пахнет пылью и старым деревом, народу немного. Садимся на свои места. Гаснет свет.

На экране черно-белое кино. Японское, корейское я без понятия. Язык непонятный, субтитры мелькают слишком быстро. Я вообще ничего не улавливаю. Сюжет, смысл все мимо. Смотрю на Юми. Она сидит, подперев кулачком подбородок, глаза горят. Впитывает каждую секунду. Для нее это что-то важное и я не рискую прерывать.

Потом идет вторая короткометражка. Про войну. Там нет спецэффектов, только грязь и тихий ужас в глазах у актеров. Мне уже интереснее. Явственнее. Ближе к моей реальности. Даже немного затягивает.

А третья про боевые искусства. Старичок-учитель и юный задиристый ученик. Без наворотов, просто две техники, работа ног, резкие блоки. Я невольно выпрямляюсь в кресле, слежу за движениями. Четко, эффективно, красиво. Совсем не так, как учат нас.

— Жестко, — вырывается у меня шепотом, когда ученик после серии неудач все-таки делает идеальный прием.

Юми поворачивается ко мне, и на ее лице удивление и одобрение.

— Ты понял, что он сделал? — шепчет она.

— Естественно. Сделал подсечку с упором на внешнюю сторону стопы. Классика, но чисто.

Она смотрит на меня так, будто я только что прочитал ей стихотворение на корейском.

— Обычно люди просто смотрят на картинку, — говорит она уже громче, когда зажигается свет. — А ты увидел суть.

Выходим на улицу, и на этот раз диалог льется легче. Обсуждаем увиденное. Она говорит про культуру и символизм, я про то, что понял и что зацепило. Про войну. Про драки. Находим точки соприкосновения. Она уверенно поддерживает тему боевых искусств, кивает, когда я объясняю суть какого-нибудь приема.

— Откуда ты вообще это все знаешь? — прищуриваюсь я в конце. — Про технику, про принципы? На востоковедах вряд ли этому учат.

Юми загадочно улыбается, и в уголках ее глаз появляются смешинки.

— Хочешь узнать? — говорит она. — Завтра. Приходи по этому адресу. — Достает из кармана блокнот, быстро пишет и отрывает листок.

Беру его. Какой-то спортивный комплекс.

— И что там будет?

— Увидишь, — ее улыбка становится только шире. — Думаю, тебе понравится.

Провожаю ее до дома. Стоим у подъезда. В голове крутятся советы из интернета. «Прояви инициативу». «Напросись на чай».

— Ладно, — говорю я, делая шаг вперед. — Провожу тебя до квартиры. Чтобы точно никто не пристал.

— Нет, — ее ответ мгновенный и твердый. — Я дойду сама. Спасибо.

— Ты уверена? — не сдаюсь я.

— Абсолютно. Все будет хорошо. Не переживай.

Смотрю на нее. Она не отводит глаз, но в них нет ни кокетства, ни игры. Есть стальной стержень. Мда, через эту броню так просто не пробиться.

— Как скажешь, — отступаю. — До завтра, значит?

— До завтра.

Разворачиваюсь и ухожу. Не оглядываюсь. Ночь прохладная, бодрящая. Шаг быстрый, резкий.

Иду пешком, чтобы проветрить голову. Вроде бы все по плану. Советы из интернета вроде бы сработали, я нашел общую тему, она сама пригласила куда-то. Должен бы торжествовать.

Но нет. Внутри не торжество, а легкое раздражение, смешанное с азартом. Я надеялся, что будет легко. Что девочка странненькая, тихая, и я ее быстро заполучу, втеревшись в доверие.

А Юми... Она не поддается. Очень закрытая и осторожная. Вроде тянется ко мне, любопытствует, но при этом не подпускает ни на миллиметр ближе, чем сама решит.

Черт. Задачка оказалась сложнее, чем я думал. Но тем интереснее.

Подхожу к своему дому. Настроение, несмотря на бодрую прогулку, так себе. Мысли путаются, никак не могу придумать, как подобрать ключи к этой странной девочке.

И тут вижу знакомый приземистый джип, припаркованный у подъезда. Номера знакомые. Это Стас!

Подхожу, стучу костяшками по стеклу. Оно бесшумно опускается, и в свете фонаря я вижу спокойное, умудренное жизнью лицо друга.

— Семен, — его голос низкий и размеренный. — Я тебя жду.

— Стас? Ты когда вернулся? — искренне удивляюсь я.

— Сегодня. Заезжал к Илье Петровичу, хотел пообщаться. А там... твоя мать. Все рассказала. — В его голосе нет осуждения, только понимание. — Сел ждать тебя. Поехали куда-нибудь, развеемся?

Идея ехать туда, где все просто и понятно, кажется мне сейчас спасением. Возможно, другие девушки выбьют из головы одну-единственную.

— Поехали, — соглашаюсь я и машинально поднимаю глаза на окно своей квартиры.

Свет горит. Мать не спит, ждет. Идти туда, под пресс ее вечных слез и упреков... Нет уж. Отличный повод не возвращаться домой.

— Отлично! — Стас довольно хлопает в ладоши и сует мне ключи. — Давай за руль, прокатишь с ветерком.

Сажусь за руль. Машина Стаса всегда идеальна. Включаю зажигание. Стас меняет музыку, на что-то более бодрое для настроения.

Глава 9. Семен

Я сижу, уставившись в стакан, и чувствую себя не в своей тарелке. Все здесь кажется каким-то плоским, фальшивым и удивительно скучным. Стас наблюдает за мной с нарастающим удивлением. Замечает мое полное отрешение, шепчет что-то своей собеседнице, и та, уходит.

— Ладно, погнали, — говорит он, вставая. — Поедем в тихое место, поговорим.

Мы выходим из шумного клуба в тишину ночи и садимся в машину. На этот раз Стас ведет сам, привозит меня в стильный лаунж-бар с приглушенным светом и мягкими креслами. Здесь пахнет дорогим кофе и кожей. Мы заказываем по эспрессо.

— Так, — Стас отставляет крошечную чашку и смотрит на меня прямо. — Допрос с пристрастием. Начинай рассказывать. Что случилось? Я тебя таким еще не видел, чтобы ты в клубе девушек отшивал. Мир сошел с ума?

Я отвожу взгляд, верчу в руках блюдце. Спокойному, но настойчивому взгляду друга сопротивляться бесполезно.

— Да так, ерунда... Одна дурацкая история.

— Сэм, — голос Стаса мягкий, но не терпящий возражений. — Я тебя знаю давно. Ерундой тебя не пробьешь. Говори.

Я тяжело вздыхаю и сдаюсь. Выкладываю ему все. Про Юми и Демона. Про месть, которая почему-то перестала казаться такой уж сладкой. Про ее странность и свою растерянность.

Стас слушает, не перебивая. Его лицо серьезно.

— Месть — плохой фундамент для отношений, Семен, — говорит он, когда я заканчиваю. — Твой отец... Илья Петрович... он учил меня другому. Честности. Прямоте. Ты уверен, что хочешь строить что-то на лжи? Использовать чувства девушки, чтобы досадить ее брату? Отец тебя не одобрит.

Его слова бьют точно в цель. Я и сам себе в этом не признавался. Упоминание отчима задевает за живое. Но действуют, как красная тряпка на быка. Я не хочу получить одобрение, оно мне не нужно!

— Она сестра этого урода, — цежу сквозь зубы.

— И что? Она что, лично тебя предала? — Стас качает головой. — Похоже, ты сам запутался в своих чувствах. Ты говоришь о мести, а ведешь себя как влюбленный пацан.

Я молчу, потому что возможно он прав. Я и правда запутался.

— Ладно, не будем о грустном, — мягко говорит Стас, видя мою реакцию. — Вернемся к твоей проблеме. Что будешь делать с девушкой?

— Не знаю, — честно признаюсь я. — Совсем не знаю. Что посоветуешь?

— Совет один — будь честен. С ней и с собой. Если тебе правда интересна эта Юми, покажи ей себя настоящего. Без игр. Рано или поздно правда всплывет, и будет только хуже. А если нет... — он делает паузу, — то оставь ее в покое. Она явно не заслуживает того, чтобы быть пешкой.

Его слова действуют отрезвляюще, чувствую себя пристыженным, но что это может изменить?

— Понял, — выдыхаю я. — Спасибо.

— Всегда рад помочь, — он улыбается. — Теперь отвези меня домой. И сам иди спать. Утро вечера мудренее.

По дороге мы молчим. Его слова крутятся в голове, смешиваясь с образом Лады, а потом и Юми. Все слишком запуталось. Я уже и сам не знаю, чего хочу. Люблю Ладу, а Юми странная, но притягательная.

Подъезжаем к дому друга и выходим из машины.

— Держись, — говорит Стас, пожимая мою ладонь. — И помни, ради кого ты все это затеял. Ради себя или ради того, чтобы кому-то что-то доказать?

Я смотрю, как он уходит, и понимаю, что сегодняшний вечер прошел не зря. Пусть он и вскрыл все мои самые больные точки.

Дорога домой сливается в темное, злое пятно. Слова Стаса молотом бьют по черепу: «Месть — плохой фундамент», «Будь честен», «Он бы тебя не одобрил». Я пытаюсь их разложить по полочкам, понять, как они отзываются во мне, но уставший мозг отказывается работать. В ушах лишь гул и противная, ноющая пустота.

Поднимаюсь в квартиру. Дверь открывается еще до того, как я успеваю вставить ключ в замок.

— Ты где был? — мать стоит на пороге, бледная, с красными, опухшими от слез глазами. На ней тот же халат, что и утром.

— Гулял, — бурчу я, протискиваясь в прихожую и скидывая куртку.

— Я волновалась! Звонила — не брал!

— Не стоило, — говорю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Я уже большой мальчик, мам. В состоянии сам о себе позаботиться.

Не слушая ее лепет о том, что я всегда для нее ребенок, я прохожу в свою комнату и падаю на кровать лицом в подушку. Тело тяжелое, ватное. Сознание отключается почти мгновенно, проваливаясь в черную, бездонную яму без сновидений.

Утро начинается с поганого настроения. Первое, что я вижу, открыв глаза — стопка аккуратно сложенных и выглаженных футболок на стуле, которых вчера там не было. Она снова была у меня. Рылась в моих вещах. Наводила свои порядки.

Внутри все мгновенно закипает. Без раздумий, на автомате, я одеваюсь, выхожу из дома и иду в ближайший строительный. Покупаю первый попавшийся шпингалет, отвертку и шурупы. Возвращаюсь и прикручиваю его к своей двери. Мать выходит на шум, смотрит на меня с презрением.

— Выставляешь меня дурой? В своем же доме? — фыркает она.

— В моей комнате, — поправляю я ее, закручивая последний шуруп. — У меня должно быть свое пространство.

Она что-то бормочет себе под нос про неблагодарных детей и уходит на кухню. Я проверяю замок — щелчок громкий, уверенный. На душе чуть легче.

В этот момент звонит телефон. Отчим.

— Семен, привет. Как ты? Можно я сегодня заеду?

— У меня уже планы, — почти сразу отрезаю я. — Если ничего срочного, то лучше не надо.

С той стороны линии пауза.

— Понятно. Тогда в другой раз. — Голос у подполковника усталый.

— Ага, — бросаю я и сбрасываю.

Из кухни доносится громкий стук кастрюли.

— Доволен? — кричит мать. — Из-за тебя Илья не приедет! Он же хочет помириться! Ты всегда все портишь! Ты во всем виноват!

Она входит в раж. Глаза стеклянные, голос срывается на визг. Черт. Приходится набирать в стопочку ее успокоительного и почти силой заставлять выпить. Пока она приходит в себя, я собираюсь, проклиная все на свете.

Смотрю на время — черт, уже почти опаздываю. Вызываю такси и выскакиваю из дома, едва закрыв дверь.

Глава 10. Юми

Накрываю крышкой глубокую сковороду со своим кулинарным шедевром и довольно присаживаюсь за стол, чтобы дочитать главу «Сила настоящего» Экхарт Толле. Тренер дал мне небольшой список литературы, чтобы я могла развиваться во всех направлениях. Среди книг из этого списка я сразу выделила именно эту, название для меня актуальное. Потом я немного прочитала о ней в интернете. Там было написано: «Чтобы чувствовать "покой" в движении, нужно полностью присутствовать в настоящем моменте». И я поняла, что это не только про бой, это про мою жизнь, про ситуацию, в которой я оказалась. Мне нужно научиться управлять своим настоящим, жить сегодня, а не бояться призраков прошлого или неизвестности будущего.

Запах на кухне стоит такой, что рот все время наполняется слюной, а в животе урчит, но я не поддаюсь на отвлекающие призывы своего тела, и упрямо сижу на месте, бегая взглядом по последним строчкам на странице.

Мое хрупкое равновесие нарушает трель дверного звонка.

— Кто это, интересно? — откладываю книгу и иду проверять. Я никого не жду.

Смотрю в глазок и удивляюсь, тут же проворачивая внутренний замок.

— Здарова, мелочь! — От радостных объятия Демьяна становится не по себе.

Выпутываюсь из его крепких руки и обращаюсь ко всем:

— Привет.

— Видишь, с ней все хорошо, — басит Мирон, приобнимая Лию.

Чмокаю в щеку маленькую племяшку Мию, обнимаю сестру, нервно улыбаюсь Ладе. Как их много, и все свои теперь. Шумные, сегодня веселые, особенно натуральная мелочь. Самого младшего, видимо, оставили с няней.

— А я не мелочь, — фыркаю на Демьяна.

— Я же любя, — подмигивает он.

Если бы. Но он с обожанием и восхищением смотрит на Ладу, а мне достается только запах его парфюма, осевший на футболке после коротких объятий. Пока никто не видит, притягиваю ткань поближе к лицу, вдыхаю и чувствую, как внутренности предательски сжимаются.

— Юми, это как мама готовила, да? — слышу из кухни голос Лии и звон кухонной утвари.

Прячу эмоции подальше, иду к сестре и с улыбкой смотрю, как она сглатывает слюну, глядя на подрумяненную курицу.

— Я надеюсь, у меня получилось хотя бы что-то похожее на то, как готовила мама, — признаюсь сестре. — Я не уверена, что хорошо помню, но я старалась. Ты будешь?

— Конечно, — тут же соглашается Лия. — Все будут!

Смотрю на сковородку и думаю, хватит ли обеда на всех, ведь я не знала, что у меня будут гости. Приходится быстро мыть овощи, нарезать самый простой свежий салат. Мужчины уносят кухонный стол в гостиную, уместиться всем здесь нет ни единого шанса. Сестра нарезает мягкий хлеб крупными ломтями, чтобы макать его мякоть в пряный соус. Лада расставляет приборы, а племяшка вертится под ногами, визжит и пытается засунуть свой крохотный любопытный нос в каждый ящик, до которого может дотянуться.

Мой тихий день превратился в семейный праздник. Мы с Лией делим на всех Дакжим, пряное, острое корейское блюдо из курицы с овощами. Я с волнением жду, когда сестра его попробует и скажет, получилось ли у меня.

— Это безумно вкусно, — Лия прикрывает веки и улыбается.

— Как у мамы? — тихо спрашиваю у нее.

— Похоже, — кивает она, набирая на вилку овощи.

— Как остро, — зажмуривается Лада.

— Забыла предупредить, — ревниво говорю ей.

Дема косится на меня с усмешкой и тоже принимается за еду. Семья задает много вопросов. Мы болтаем, шутим и смеемся.

— Чуть не забыл. Ща, — Демьян вылезает из-за стола и возвращается ко мне с милой коробочкой с детским рисунком.

— Что это такое? — Не спешу открывать.

— У тебя пальцы устают, когда ты долго сидишь с пером и тушью, выводя эти свои иероглифы. Я подумал, что забавная зверушка тебе поможет делать небольшую разминку и будет поднимать настроение.

Достаю из коробки мягкого хомяка со смешной рожицей. Сжимаю его в кулаке, он выпучивает глаза и все за столом взрываются дружным хохотом.

— Спасибо, — порываюсь обнять Дему, но в последний момент останавливаюсь.

Этот момент я в себе еще не проработала. Мои чувства к нему просто так не исчезают.

К вечеру семья собирается домой. Меня обещают подвезти до спортивного комплекса на тренировку, и я быстро собираюсь, проверяю сумку, пока девочки убирают со стола и моют посуду, за что я им отдельно благодарна, и Лада в этот момент меня даже не раздражает. Почти. Нет, мы прекрасно общаемся, только когда между нами не стоит Дема...

На парковке у спорткомплекса обнимаюсь со всеми и торопливо шагаю на занятие. Оно состоит из нескольких частей. Сначала короткая теория или урок истории, потом медитация, чтобы очистить ум от лишнего мусора, и только потом разминка и сама тренировка.

— Ты читаешь книги, которые я тебе рекомендовал? — спрашивает тренер.

— Да, — уважительно киваю ему. — Благодарю вас.

Он отходит, и наблюдает со стороны за тем, как я погружаюсь в искусство Тхэккён. Этот бой похож на танец и нацелен на самооборону. Я никогда не хотела ни на кого нападать, я любила весь мир в детстве: людей, растения, животных. Но я поняла, что этот мир полон зла и я должна уметь защищаться. Тхэккён показался мне идеальным, а позже я поняла, что не ошиблась ни с выбором направления, ни с тренером. Можно назвать это еще одним методом реабилитации.

Я долгое время не замечаю никого вокруг, пока жжение в спине не становится слишком назойливым. Открываю глаза, поворачиваясь точно к двери.

Семен?

Сердце неожиданно срывается в пропасть. Я не успеваю его поймать. Оно бьется так быстро, что у меня дыхание перехватывает. Как? Почему? Не понимаю…

— Красиво, — замечает Сэм. — Я впечатлен, но никогда не понимал этого вида боя.

— Мы можем продемонстрировать молодому человеку наглядно, если он согласится выйти на татами с нашей Юми, — предлагает ему тренер, а я приоткрываю рот, но тут же беру себя в руки. Я ведь сама звала этого странного парня сюда. Ему понравились фильмы, которые мы смотрели, и я подумала, корейский вид боя тоже ему понравится.

Глава 11. Семен

Подъем в шесть утра привычное дело, мозг просыпается сразу. В голове все четко и ясно. Распорядок — мой единственный якорь в хаосе жизни. Заправляю кровать под свинцовыми взглядами дежурных, завтракаю в столовой, где пахнет овсянкой и дисциплиной, и иду на теорию.

Сегодня психология. Тема — мотивация террористов. Преподаватель подполковник в отставке Авдеев Мирон, отец Демьяна и ходячая легенда. Мужчина с пронзительным суровым взглядом подробно разбирает схемы вербовки, манипуляции сознанием, идейную слепоту. Люблю, когда лекции ведут практики, это сильно мотивирует впитывать информацию, которая давалась собственным опытом и кровью.

Я конспектирую, но мысли периодически срываются в сторону. К той, что двигалась как живая вода. Ирония в том, что ее-то мотивацию я как раз понять не могу. Но, надо постараться.

После лекции спортивный зал. Ближний бой. И сегодня с нами Павел Гаранин или Ворон, как его называют. Отец Егора. Еще один специалист высшего эшелона. Он не строит нас, а просто выходит на татами, и вокруг мгновенно воцаряется тишина.

— Сегодня поговорим о том, что вы, возможно, считаете слабостью, — его голос глухой, но слышный каждому. — О мягкости.

Ворон показывает серию приемов. Не силовых, а точных. Болевые на кисть, подсечки, уходы с линии атаки с одновременным воздействием на точки опоры. Все с минимальными затратами силы, но максимальным эффектом. Мы разбиваемся по парам и начинаем отрабатывать. Я стараюсь вникнуть, но мое тело привыкло к грубой силе, к прямому удару.

И тут я решаюсь. Подхожу, когда он делает круг.

— Павел Федорович, а есть ведь стили… другие. Не такие популярные, но, наверное, не менее эффективные? — вспоминая вчерашнее, я подбираю слова. — Где не ломают силой, а… перенаправляют ее.

Ворон смотрит на меня с легким удивлением, потом по углам рта пробегает улыбка.

— Таких стилей, Стеклов, больше, чем ты думаешь. Все мы не охватим. Но один совет дам. Главная ошибка — недооценить противника. Решил, что он слабый, неподготовленный, считай, уже проиграл. Чувство превосходства — первый шаг к поражению.

Он обводит взглядом зал, а потом останавливает его на мне.

— Но раз уж спросил… Выйдем-ка.

Меня будто током бьет. Но я киваю и выхожу на татами. Несколько парней перестают отрабатывать приемы, чтобы посмотреть.

— Попробуй меня ударить. По-серьезному, — говорит Ворон, занимая низкую, неустойчивую на первый взгляд стойку.

Я делаю выпад с прямым ударом. И следующее, что я чувствую — мир переворачивается с ног на голову. Мое же движение и инерция используются против меня. Грохаюсь на татами, не успев понять, как это произошло.

Гаранин не дает мне опомниться, мягко, но неотвратимо проводит болевой на руку, показывая, где были мои ошибки.

— Видишь? Твой грубый прямой стиль против текучести, против гибкости бесполезен. Ты тратишь силы на удар в пустоту, а тебя самого уже вывели из равновесия.

Мы делаем еще несколько подходов. Он терпеливо показывает принципы: как использовать импульс противника, как выводить из равновесия, как бить точно и наверняка, а не просто сильно. Это не просто приемы. Это какая-то философия.

После тренировки я подхожу и благодарю его. Искренне.

— Спасибо, Павел Федорович. Это очень полезно.

Он кивает.

— Всегда рад, когда курсанты мыслят шире уставных приемов. Молодец, что спросил.

Весь остаток дня я хожу под впечатлением. Вечером, лежа на койке, достаю телефон. Пишу Юми. Не флиртую, а делюсь мыслями о том, что сегодня понял на тренировке. О том, как легко ошибиться, недооценив кого-то.

Она отвечает не сразу. Но когда приходит ответ, он подробный, умный. Юми цитирует какого-то древнего стратега, проводит параллели с тактикой, говорит о важности гибкости ума, а не только тела. Наша переписка превращается в диалог двух равных. И я понимаю, что она не просто милая девчонка. Юми острая, образованная. С ней интересно. Я ловлю себя на том, что забываю про месть, просто наслаждаясь нашим общением.

И тут в казарму вваливаются парни. Их громкие голоса перебивают мысли.

— Сэм! В эти выходные тусняк! — Егор падает на мою кровать. — Снимаем коттедж, отмечаем начало учебы. Будет жарко! Ты с нами?

Я уже почти открываю рот, чтобы отказаться. Шумные тусовки, пьяные рожи совсем не мой досуг. А мысль о том, чтобы тащить туда Юми, вызывают тошноту, но потом мой взгляд падает на Демона, который прислонился к косяку и смотрит на меня с привычной снисходительной усмешкой.

И тут я понимаю, что это идеальный шанс исполнить свой план. Показать что то, что ему дорого, может принадлежать мне. Пусть даже ненадолго. Пусть даже понарошку.

Я поворачиваюсь к Гаранину младшему, но смотрю прямо на Демьяна. Уголок моей губы непроизвольно подергивается.

— Ладно, — хмыкаю я. — Я в деле. Только… не один. С девушкой.

Демон закатывает глаза, словно не верит мне. А парни одобрительно хлопают меня по плечу. Достаю телефон, чтобы написать Юми. Пальцы летают по клавиатуре. Теперь это не просто приглашение. Это правильный и красивый ход.

И пусть где-то глубоко внутри шевелится что-то неприятное и колкое, я давлю это чувство. Ведь не зря же я все это затеял.

Глава 12. Юми

За чашкой травяного чая разбираю иероглифы в тетради, те самые, что нужно будет перенести в свитки нового учебного проекта. Тишину нарушает вибрация телефона. Активирую экран и читаю сообщение от Семена:

«В эти выходные состоится студенческий праздник. Все будут отмечать начало нового учебного года. Обещают, что будет весело. Пойдем со мной?»

Следом сразу приходит еще одно сообщение:

«Демьян тоже будет там».

Сердце снова делает неожиданное сальто в груди, отскакивает от ребер и стучит где-то в горле, перекрывая воздух. И я не знаю, от чего это произошло: то ли от поступившего приглашения сделать что-то сумасшедшее и совсем мне не свойственное, то ли от родного имени и безответных чувств.

Я не отвечаю сразу. Кладу телефон перед собой, перечитываю смс и думаю. Я должна научиться перебарывать страх. Вечеринки — это нормально для моих ровесников. Это то, что происходит в «сейчас», а ведь именно этому я пытаюсь научиться. Жить.

А еще там пьют и происходит разное.

Да, но там будет Семен, только этот аргумент работает слабо. Я не уверена, что готова настолько доверять ему, а вот Дема… Дема — это другое дело. Он никогда не давал меня в обиду, и, если он будет поблизости, я могу немного повеселиться. Ему я доверяю.

Мне ведь хочется? Безумно.

Страшно? Еще бы!

Семен смотрит на меня так, как еще не смотрел ни один мужчина, и от его прикосновения на татами все внутри до сих пор сжимается в тугой, тревожный комок. Он опасный. Непредсказуемый. Непонятный. Закрытый. И при этом иногда очень честный, будто в его броне есть трещины и через них сочится уязвимость. Я почувствовала ее после нашей тренировке. В одной фразе, в отведенном взгляде. А потом он снова закрылся, и мне это очень знакомо.

А как же Демьян?

Рядом с ним я всегда превращаюсь в ту самую «мелочь», неловкую девочку-подростка, загнанную, запуганную, хрупкую, которая краснеет от одного его взгляда. Как я смогу быть там, где он, с другим парнем? Это похоже на предательство. Но ведь Демьян не любит меня, он выбрал Ладу.

Боже, почему с виду такое простое решение оказывается таким сложным? Я ненормальная! Кому я буду нужна такая, если даже на вечеринку пойти не могу, не закопав себя в сомнениях.

Людям ведь не объяснишь, где я была и что видела, и почему так страшно и сложно. Я и не собираюсь. Я не буду за это оправдываться. В мире много жестоких монстров. Не все такие. Нет, не все… Я обязательно научусь.

Чтобы мама сказала об этом? Она позволила бы мне пойти на эту вечеринку?

Но мамы нет. Ее советы остались в прошлом, вместе с запахом ее дакджим и теплом ее рук. Теперь все решения только за мной. И ответственность за них тоже лежит на мне.

Я поднимаю телефон и пишу Семену:

Я: «Я могу немного подумать?»

Семен: «Ты меня боишься?» — Ответ приходит почти мгновенно.

Я: «Нет», — отписываю я и, не выдержав, набираю номер Лии. Мне все же нужен разумный совет, если не мамы, то старшей сестры, а потом я приму решение. Сама.

Лия выслушивает мой сбивчивый, взволнованный лепет, полный сомнений и противоречий. Я, конечно, опускаю подробности и ничего не говорю про Семена, просто о том, что меня позвали на праздник.

— Юми, — голос сестры звучит спокойно, как якорь в моем бушующем море. — Я, конечно, была против твоего переезда, и я всегда буду беспокоиться о тебе, но у меня было время подумать, и я считаю, что моя умная, маленькая сестренка все сделала правильно. Ты должна жить нормальной жизнью, общаться со сверстниками. И да, ходить на студенческие вечеринки. Тем более, если там будет Демьян, — добавляет она. Я поговорю с ним, он за тобой присмотрит.

— Не надо, — тут же спохватываюсь я. — Вот этого не надо. Пожалуйста. Я не хочу выглядеть глупой и слабой. Я больше не такая.

— Ладно, ладно, — сдается Лия, — прости. Ты снова права. Только пообещай мне кое-что.

— Что? — ложусь лбом на стол. Так говорить не очень удобно, но моя голова от мыслей стала слишком тяжелой, чтобы я могла удержать ее еще хотя бы несколько минут.

— Ты зарядишь телефон и будешь на связи. И если что, ты сразу мне позвонишь.

— Например, что? — улыбаюсь я теплой заботе Лии.

— Что угодно, не важно. Просто позвони, — просит она.

— Договорились. И я думаю, что возьму с собой подругу. Бэллу.

— Отличная идея! — радуется Лия. — Повеселись там.

Я сбрасываю звонок и, сделав глубокий вдох, пишу Сэму: «Хорошо. Я согласна. Но я буду с подругой».

«Договорились», — почти сразу приходит его лаконичный ответ.

Всю последующую неделю я живу в состоянии перманентной тревоги. Телефон становится источником нервного тика, я постоянно проверяю его, ожидая новых сообщений. И Сэм пишет. Уже не о боях и не о философии, а о простых вещах. О том, какая скучная у него лекция, как он ненавидит дежурство по столовой, какая дурацкая погода. И я ловлю себя на том, что отвечаю ему так же легко, постепенно втягиваясь в этот странный, виртуальный флирт. Он другой в переписках, не такой, как в жизни. Более открытый. Более… нормальный.

Вечер икс настает. Я стою посреди комнаты в просторной пижаме, глядя на скромный арсенал одежды, разложенный на кровати. Ничего подходящего. Я совершенно не понимаю, как нужно одеваться на такие вечеринки.

Рядом со мной стоит Бэлла, критически оглядывая мой специфический гардероб.

— Это… — она смешно стучит пальцами по подбородку, — интересно. Ты всегда одевалась так?

— Да. Это плохо?

— Нет, ты чего! Наоборот, — восклицает она. — Это круто, стильно и очень подчеркивает твою уникальность. Сейчас мы выберем что-то, чтобы тебе было комфортно, — заверяет она, еще раз оглядывая мою одежду.

В итоге после получасовых метаний и примерок я смотрю на свое отражение. Темные струящиеся брюки, облегающая черная футболка с белым журавлем, как тонкий, почти неуловимый намек на мою любовь к родной культуре. И поверх джинсовый кардиган, легкий, неформальный, мой последний защитный барьер.

Глава 13. Семен

Важный вечер выходного дня наступает неожиданно быстро. Немного нервничаю, стоя перед зеркалом и рассматриваю отражение. Черные джинсы, серая футболка, кожаная куртка. Все вроде бы неплохо сочетается, но чувствую себя переодетым зверем в зоопарке. В горле комок, ладони чуть влажные. Ненавижу такие сборища. Громкая музыка, оглушающая басами, пьяные рожи, дурацкие разговоры ни о чем. Я никогда не понимал, как в этом можно получать кайф, особенно если не пить. А я не пью вообще. Точка.

Но сегодня моя цель не получить кайф. Моя цель — Демьян, а оружие — его сестра Юми.

Мысленно прокручиваю план. Я должен показать всем, а особенно ему, что Юми теперь со мной. Он все поймет, когда увидит нас вместе. Криво усмехаюсь, брызгаю немного агрессивного парфюма и выхожу из квартиры.

Подъезжаю на такси к дому Юми. Сердце от волнения колотится где-то в горле. Отправляю ей сообщение: «Выходите. Я у подъезда».

Минуты тянутся как часы, и вот дверь открывается и выходит она. С ней та самая, розововолосая Бэлла, странная, но смешная. Она уже почти не вызывает у меня раздражение, и я смещаю фокус внимания на Юми. Меня интересует только она.

Черт. Она... красива! И это какая-то другая красота, не только физическая. Она будто подсвечивает девушку изнутри. Я не понимаю, я не встречал такого раньше. Особенная. Именно такое определение приходит мне в голову.

Ее волосы убраны в неидеально уложенный, чуть растрепанный низкий пучок, откуда выбиваются несколько темных прядей, обрамляющих лицо. Макияжа почти нет, только чуть подведены глаза, отчего они кажутся еще глубже и огромнее.

Вау…

Медленно выдыхаю. Ничто сегодня не должно сорвать мой план. Даже проклятые, сбивчивые чувства.

— Привет, — выдавливаю я. Голос сипит. Сглатываю. — Ты... — Мне хочется сказать «красивая», но слово кажется слишком грубым. — Выглядишь... Очень круто. — Пауза. Вспоминаю про подругу. Бэлла сияет в блестящем топе и юбке. — И ты тоже, — киваю в ее сторону.

Девушки переглядываются. Бэлла ухмыляется, Юми касается кончиками пальцев одной из выбившихся прядей, словно смущаясь.

— Спасибо, — ее голос тихий, но четкий. — Поехали?

Мне от этого жарко. Открываю им дверь, помогаю сесть, а сам залезаю на переднее сиденье. Такси трогается. По дороге пытаюсь объяснить, куда и к кому мы едем.

— Там будет много народа, — говорю я, оборачиваясь к ним. — В основном ребята с курса. Шумно, громко. Если что не так, сразу ко мне.

— А Демьян точно будет? — вдруг спрашивает Юми. В ее голосе легкое, но заметное оживление. Меня будто штыком колит под ложечку.

— Будет, — бурчу, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально. — Он один из организаторов этой вечеринки.

— Он твой друг, да? — не унимается она. — Вы вместе учитесь?

«Друг». Это слово режет меня, как стекло.

— Можно сказать и так, — сквозь зубы отвечаю я. — В одной казарме живем.

— Ой, а музыка там будет какая? — Бэлла очень кстати меняет тему. — Я обожаю танцевать!

— Будет все, — отмахиваюсь я, хотя понятия не имею. — От попсы до тяжелого рока. На любой вкус.

Остаток пути проходит в почти полном молчании. Девушки тихо переговариваются, а я ловлю себя на том, что постоянно смотрю в зеркало заднего вида на отражение Юми. Она сидит, повернувшись к окну, и ее профиль на фоне мелькающих огней кажется нереально прекрасным и бесконечно далеким.

Приезжаем. Из двухэтажного коттеджа доносится оглушительный грохот басов, стекла дрожат, на крыльце курят парочка парней. Я выдыхаю и веду девушек внутрь.

Все именно так, как я и ожидал, только в сто раз хуже. Душно, громко, тесно. Воздух спертый, пропитанный алкоголем, сигаретным дымом и потом. Знакомые лица курсантов, чужие девушки. Я стараюсь держаться рядом с Юми, создавая вокруг нее невидимый барьер. Знакомлю ее с парнями из моего взвода — Боковым, Соболевым. Они кивают, стараются шутить, но видят мое напряженное лицо и быстро отваливают.

Юми отказывается от алкоголя и берет сок. Я тоже. Стоим у стены, молча наблюдаем за беснующейся толпой.

— Ничего, — говорю я, наклоняясь к ее уху, чтобы перекрыть музыку. — Скоро привыкнешь к шуму.

— Я в порядке, — она улыбается, но улыбка напряженная. Ее глаза бегают по залу, будто кого-то ищут.

Бэлла же сразу влилась в тусовку. Ее розовые волосы мелькают в толпе, она смеется, танцует, уже с бокалом в руке. Отжигает за нас троих. К нам протискивается какой-то тип с другого курса, Вадим, кажется, известный бабник. Его уже изрядно развезло.

— Эй, а ты кто такая? Новенькая? — он обращается к Юми, игнорируя меня. — Пойдем потанцуем, красотка?

— Она со мной, — мой голос звучит низко и грозно.

Вадим поднимает руки в примирительном жесте.

— Эй, Стеклов, расслабься! Просто познакомиться хотел.

— Знакомство окончено, — рычу я, делая шаг вперед. — Свали.

Он косо смотрит на меня, что-то бормочет про «придурка» и растворяется в толпе. Я чувствую, как мышцы на спине немного расслабляются. Юми смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Зачем ты так? Он же ничего плохого не сделал.

— Еще бы он сделал, — хмуро отвечаю я, но решаю не продолжать фразу.

Она молчит, но во взгляде читается легкий упрек.

— Семен, а Демьян скоро будет? Ты не видел его?

Вопрос, как удар под дых. В ее глазах неподдельный интерес, который коробит меня, и что-то еще теплое, трепетное, настоящее. То, чего нет, когда она смотрит на меня. Неприятная догадка жжет изнутри.

Музыка грохочет, но для меня она превращается в отдаленный, ненужный шум. Весь мой мир сузился до девушки рядом, до ее глаз, в которых я ищу ответ на вопрос, сводящий меня с ума. Я не могу больше терпеть эту пытку.

— Юми.
— Да? — она оборачивается, и в ее взгляде все та же тревожная надежда, что и пять минут назад.
— Что между вами с Демьяном? — спрашиваю прямо и надеюсь получить ответ. — Почему ты его так ждешь?