Больно (не) будет

Глава 1

Одно и то же, одно и то же… каждый день.

Это окно с решетками уже будто выжгло отпечаток в моем мозгу. Маленькое, серое, с облупившейся рамой, и каждый раз думаю: может, это просто сон? Но нет. Из него веет только сыростью и пустотой.

От собственной тупости становится противно. Сама загнала себя в это место.

Иногда думаю, что в принципе все ведь не так уж плохо, могло бы быть и хуже. Но, черт, три года среди серых стен и решеток – это не жизнь. Это дерьмо собачье.

– Габриэль Арроу, на выход, – раздается грубый голос мужчины за дверью.

Дергаюсь, будто выныриваю из кошмарного сна.

Хотя это и есть кошмар. Каждодневный и не прекращающийся.

– Что на этот раз? – встаю с кровати, закатывая глаза.

– Без лишних вопросов, – бубнит тот же хриплый и уставший голос.

Дверь лязгает. Я просовываю руки в железное отверстие. На запястьях снова защелкиваются эти серебряные браслеты.

За последние три года это единственное украшение, которое могу себе позволить. Каждый раз после них остаются синяки, ведь кожа у меня очень нежная.

Пусть все горит в адском котле!

Иду по темному коридору, глядя строго вперед.

Никогда не смотри по сторонам. Тут взгляд – как вызов.

– А кто это у нас тут такой сладенький виляет своей попкой? – раздается мерзкий смех из-за решетки.

По коридору поднимается шум голосов и стук по решеткам.

Долбанные животные!

Почему именно я? Почему именно это место, где женщин не так много?

– Заткнулись! – орет надзиратель.

Я вздрагиваю, но все равно стараюсь держать лицо. В тюрьме только так. Если дашь волю эмоциям или слабину, то считай, пропала.

Наконец меня доводят до знакомого кабинета. Стены бледные, стол тот же – изъеденный временем, с трещиной посередине. На нем аккуратно разложены какие-то бумаги и тот самый черный чемодан.

И когда же он у него отправится в мусорку?

За столом сидит мой адвокат. Мистер Кукит выглядит так, будто последние три года спит стоя и питается святым духом. Иногда мне его жаль, но это прямо, когда я в хорошем настроении.

С меня снимают наручники. И, как ни странно, на моей коже снова остаются розовые отметины.

Я сажусь напротив, не отводя взгляда.

Каждая наша встреча – как долбаный сеанс у психоаналитика.

– Здравствуй, Габриэль, – говорит он устало.

– Если вы снова пришли ко мне по настоянию па-по-ч-ки, – вытягиваю последнее слово, делая в воздухе кавычки, – то можете забирать свой чемоданчик и валить на все четыре стороны.

Он потирает виски, как будто я – головная боль, которая не проходит годами.

– Габриэль…

– Уже как двадцать лет ей являюсь, – перебиваю. – На случай, если мой горячо любимый родитель забыл об этом.

– Ты же знаешь, что он никогда об этом не забывал.

– Ага, – кривлю губы. – Ближе к делу, ладно? У меня тут столько дел… столько дел.

Адвокат делает вдох, словно готовится сказать что-то. И сто процентов это опять будет какое-то дерьмо.

– Тебя сегодня выпускают. Но...

– Что?! – вскакиваю, повышая голос. – Повторите.

Мне же это не послышалось? Да ну нет! Или да? Неужели крыша поехала?

– Тебя сегодня освобождают, – спокойно повторяет он. – Но тебе придется ходить с электронным браслетом и вообще там очень много ограничений.

На секунду мир будто уходит из-под ног. Воздух застревает в горле, а голова идет кругом. Я просто не верю своим ушам.

Как? Как, твою мать?

– Но как? – задаю, интересующий меня вопрос. – Мне же еще пять лет отбывать срок.

– Твой отец постарался.

– Ну естественно, – хмыкаю и сажусь обратно на стул. – Как же без него могло обойтись.

– Габриэль, ты уже не подросток. Пора вести себя как взрослый человек. Он старается, как может.

– Старается как может? – смеюсь громко и почти истерично. – Каким образом, а? Может, тем, что оставил меня? Или тем, что я за все двадцать лет даже не знаю, как он выглядит? Он для меня просто пустое место. Самое большое недоразумение моей жизни. Хотя нет, я знаю о нем одну вещь… – делаю паузу и смотрю адвокату прямо в глаза. – Он самый разыскиваемый хакер в мире. Тень. Мой папочка.

Мужчина отводит взгляд.

А я злорадно улыбаюсь. Но внутри все горит – злость, обида и чертово предвкушение долгожданной свободы.

Визуал

Арроу Габриэль Хантер, 20 лет