Брачные узы. Вынужденная жена Черного феникса

1

Тэалин Ридберли

Я влетаю на территорию резиденции, перед которой стоял мобиль. А это значит, что к нам пожаловали маги. Что им было нужно и зачем они прибыли, мне не интересно, больше всего боялась за маму и ба, которые остались совершенно одни.

Страх гнал меня, заставляя позабыть о повреждениях, о собственном неподобающем виде, об осторожности.

Только у лестницы я замедлила бег, легкие горели, в ушах стоял гул, сердце билось ожесточенно, едва не выпрыгивая из грудной клетки, перед глазами туман.

Дыхание перехватило, когда я увидела двух высокородных магов. Они стояли ко мне спиной, высокие, сильные, один даже более внушительный, с волосами цвета вороньего крыла, он закрывал собой мою маму, Ламелли, и Мейвен и что-то требовал от них. От ярости я не расслышала, что они говорили. Моя защита все ещё работала, и даже близкие не сразу заметили моё появление.

Я дернулась вперёд.

"Осторожно!" — оглушил Реот.

Прямо откуда-то из воздухана появилось огромное страшное чудовище.

— Боги! — охнула я, прижимаясь к косяку двери.

Кровожадная пасть оскалилась, заставляя меня оцепенеть. Мне ещё ни разу не приходилось видеть что-то подобное, чудовище словно порождение Излома, похожее на пса или волка, с гребнем шипов на холке, с гибким мускулистым телом., Он походил на животное, если бы не гибкий, как у ящерицы, хвост и сложенные на спине перепончатые черные крылья. От него исходил черными сгустками туман, который струился от холки морды и растворялся в воздухе, но самое страшное — это красные тлеющие глаза. Даже хранитель оцепенел при появлении твари тьмы.

Незнакомцы обернулись.

— Форт, назад, — промолвил лишь брюнет. Низкий, шелестящий вибрацией голос раздался по залу.

Пёс вскинул голову с острыми ушами и медленно отступил. Мое сердце, казалось, разорвётся от страха, даже ноги подкосились.

— Тэалин? Что за вид? — возмутилась мама. — Где ты была?

Брюнет нахмурился, взмахнул рукой и развеял мою иллюзию.

Я сглотнула, во рту совсем пересохло. Испуганно перевела взгляд на одного мужчину с каштановыми волосами и на обладателя низкого бархатистого голоса. И застыла.

Мужчина был молод и красив, не стоило этого отрицать: благородные черты считывались в каждой эмоции, не то что внешности. В высоких скулах, в волевом подбородке, линии темных бровей на загорелом лице. Его глаза были точно такими же черными, как глубины Излома.

Тень, подумалось мне. Он обладает тенью, это было очевидно как раздавшийся за окном гром, от которого задребезжали стекла просторной дворцовой приемной. Впрочем, от грома ли? Или от его бушующей стихиями ауры?

Он внимательно осмотрел меня, стоявшую уже без иллюзии. Темные брови мужчины немного сошлись в некотором сомнении.

Я даже не сопротивлялась, не знаю, как я ещё вообще стояла на ногах после всего, что пережила совсем недавно.

— Господа, — начала с непоколебимой гордость и достоиством ба, даже несмотря на то, как выглядела сейчас её внучка, отчего мне стало немного неловко за себя, — представляю вас мисс Тэалин Ридберли, дочь моего сына Альфрона Ридберли!

Бабуля проходит вперёд, ее траурный наряд шелестит по полу.

Я отлепляюсь от двери и, косясь на отступившее чудовище, с трудом перебираю ногами, приближаясь к ба, чувствуя на себе взгляды этих двух магов. Сильных и могущественных, иначе я бы не ощущала такого адского давления.

— Тэалин, к нам пожаловали члены Совета. Мистер Райен Брайнер Амберхард…

Я сжала челюсти и посмотрела на мужчину уже внимательнее. Впрочем, его высокомерный взгляд мог соперничать только со взглядом бога демонов. И всё-таки я удивлена, что наследник погибшего верховного судьи государства явился в дом отца. Хотя чему удивляться? Они все в одном котле варятся. Все высокородные.

Мужчина ещё раз прошёлся по мне взглядом, на этот раз медленно, наверняка отметив чужую кровь и порванную пыльную одежду. Но все же поклонился так, будто его это кто-то заставил сделать.

— …И мистер Сальвия Ленца Эллингтона.

Мужчина с синими глазами, в отличие от своего компаньона, поклонился почтительно.

— Рад знакомству.

— Тэалин, подойди сюда, — требует Ламмели.

Сейчас на маме тоже траурный наряд, намного богаче Мейвен. Но все же выглядело тяжело и мрачно, разве только украшения на шее и запястьях немного разбавляли тоскливый наряд. И мне бы тоже следовало переодеться, но…

Я двинулась с места, проходя к императрице.

Жалобно глянула на ба.

— Прости… — я сбежала утром, не предупредив никого, хотя было запрещено это делать, тем более одной.

Она мягким выражением глаз дала понять, что зла не держит. Иногда мне кажется, что ба мне намного ближе, чем мама. И в этом было что-то неправильное. Все говорили, что я похожа на своего отца, но и от мамы мне достались синие глаза и прекрасная утонченная фигура. Только по характеру мы совершенно разные. Меня не покидало ощущение, что наши отношения с мамой становились прохладнее с каждым днём, и от этих мыслей было не по себе.

2

Незадолго до этого...

Грозовые тучи расползались по небу синим крылом.

Все что я видела сейчас, стоя на крыше старой часовни в сером плаще, кожаных брюках и куртке, под личиной неизвестной девушки — это как площадь заполняется людьми, стекающими словно дождевые потоки в сердцевину Эшенберда, что предрекало скверную новость.

Но я упрямо отрицала её. Альфрон Ридберли не мог умереть так просто и так стремительно, не мог вот так бросить все, свою страну, свой народ, не мог оставить свою семью, это неправильно! Он так отважно боролся за законное место, и все напрасно?

Даже утренний траурный наряд ба и тусклый взгляд раскрасневшихся глаз не могли внушить мне этого. В груди защемила с новой силой тоска, не давая возможности дышать.

Прикрываю веки и втягиваю пропитанный влагой и серой воздух.

Еще вчера я узнала о смерти императора и не сомкнула глаз, хотелось подорваться с постели и немедленно убедиться, что все ложь.

Нужно бы вернуться в резиденцию, но я до сих пор надеюсь, что это все просто розыгрыш, который скоро закончится.

— Светлые боги, пусть он будет жив, — отчаянно прошу.

Открываю глаза с повлажневшими ресницами, поднимаю взгляд туда, где небо совсем неприглядное: к слуху подкатывает отдаленный гул грома, и всполохи влажных молний над столицей с высокими крышами ратуш и башен, утопающих в плотной мге, пугали людей. Но внутри меня только нарастала злость.

Сжимаю пальцы в кулаки.

"Без подвигов, Тэалин", — волнуется Реот.

— Стараюсь, — мрачно бросаю невидимому собеседнику, поджимая губы.

Хорошо, что хранитель со мной, иначе я бы рехнулась от неведения и отчаяния.

Много лет назад, после великой магической битвы с эскальтами, демоническим народом, образовалась граница, которая привела к расколу недр, за который и началась ожесточенная борьба. Излом стал извергать порождения. Началась борьба среди властей, каждый хотел завладеть Изломом.

Альфрону Ридберли всё труднее становилось удерживать свои позиции, на него давили, ему угрожали, пытались подчинить, купить, всё, чтобы он отдал правление Совету, кругу избранных, который с каждым годом все ширился.

Надежда, что все это просто фарс, искоркой теплится в груди, но вот-вот потухнет. Если бы он был жив, он наверняка бы дал об этом знать.

С замиранием сердца я смотрю вниз. Гвардейцы, что оцепили адмиралтейскую площадь на случай, если поднимется бунт, наблюдали в оба. А на трибуну у парадных дверей главного политического дворца столицы стали подниматься один за другим мужчины в строгой форме с золотистыми аксельбантами, эполетами на плечах и отличительными знаками — сверкающие жемчужины на мутном дне.

Я присмотрелась и узнала в крупном внушительном мужчине с грубыми чертами, тяжелыми плечами и седыми волосами министра.

За ним вышел ещё один лорд: пепельные волосы, собранные в низкий хвост, в чёрной бархатной мантии с белыми манжетами.

— Кто он? — нахмурилась.

"Андербальд Нейл Гилбрейд, — тут же пояснил Реот высокий статус этого представителя власти. — Верховный судья государства."

Верховный судья встал рядом с министром, повернулся лицом к горожанам, гордо приподняв тяжёлый подбородок. Загорелое волевое лицо, гладко выбритые впалые щеки и цепкий орлиный взгляд, от которого холодок растекся по животу. Неприятный тип.

"Только не произноси этого вслух", — сделал замечание мой незримый собеседник.

— Не обещаю.

Если окажется, что мой отец убит, за свои слова и действия я уже не смогу отвечать. И снова сердце полосует боль.

"Соберись, Тэалин, — шепчу себе под нос. — Что я знаю о нём?”

Напряглась, вспоминая, что говорил отец.

— Постой, это ведь он встал на место Брайена Варгаса Амберхарда?

"Верно", — подтвердил мою догадку Реот.

Темная история и смутная, случившаяся пятнадцать лет назад, я запомнила это лишь потому, что прошлый глава судебного поста являлся магом с тенью.

— Расскажи подробнее, что ты знаешь об этом? — стало интересно мне. Теперь я должна знать все, чтобы понять, кто мои враги.

"Печальная история… — вздохнул Реот. — Маги, рожденные с тенью, обречены на самоуничтожение, если маг не подчинит себе тень, она толкает его на гибель, а потом переходит к следующему потомку. Именно эта история случилась с родом Амберхардов.”

— Тень передается всем потомкам, если их несколько?

“Нет, самому сильному, кто в потенциале сможет с ней справиться, и если он ее победит, тогда она перестает переходить по наследству”.

— Откуда она берётся? — с сочувствием спросила я.

Несправедливость ведь, почему самые лучшие должны погибнуть?

"Ходят разные слухи. Одни говорят, что это проклятие Жнеца, другие — долг рода за силу. А жизнь сильнейшего — откуп этого долга. Об этом есть в императорском архиве, могу найти, если нужно”.

— Мне бы разобраться со своими проблемами, — вздохнула я.

3

Тело наливалось напряжением с каждой секундой, будто отмеряя часы жизни.

— Мы собрались здесь… — голос министра Фалвия Гессе раздался громко и отчётливо, перекатываясь по всей площади, работали усилители звука, все было к этому подготовлено, — чтобы объявить народу Эшенберда, что Император…

Я задержала дыхание, сжимая подрагивающие пальцы в кулаки, пронзая шелк перчаток ногтями.

— …Погиб, — сокрушенно, полным горечи тоном заключил он.

Волна возмущения и тревоги поднялась среди людей, а я опустила голову. В ушах зазвенело, тело пробила мелкая дрожь. Я чувствовала, как Реот рядом не в силах мне помочь. Нахлынувшая боль разлились по груди утратой и тоской, такой острой и пронзительной, что слезы сами собой хлынули из глаз. Чаша горечи, которую я не хочу пить, но вынуждена.

Министр продолжал говорить что-то ещё, но я не слышала, оглушенная и обездвиженная горькой новостью. Порыв ветра срывал со щёк слезы и уносил прочь, а мне не хотелось шевелиться и слушать дальше, всё-таки плечи вздрогнули, я всхлипнула и прижала тыльные стороны ладони к глазам, чтобы сдержать рыдания.

"Ты должна быть готова ко всему, Тэалин, меня может не стать в любой момент", — теперь голос отца раздался в голове воспоминанием.

Тогда я не хотела его слушать, но он знал, знал, что это могло произойти. И не сказал прямо! Вместе с болью сердце пронзает ярость. Так несправедливо! Одергиваю руки и часто моргаю, смахивая с ресниц слезы. Замутненным взглядом смотрю вниз, и тело само подаётся вперёд.

"Брось, Тэалин, не шути так", — волнуется Реот.

И всё-таки пропасть притягивала, всего один шаг, и боли больше не будет. Внезапно с одного из горожан срывается серая шляпка, и всполох огненных волос отвлекает. Маленькая кроха обернулась, указывая на слетевшую шляпку рядом стоящей матери, но та увлеклась речью министра, как бы девочка ни дёргала ее за юбку, бесполезно. Кроха бросила эту затею и самостоятельно двинулась в сторону шляпки, которая отлетела новым порывом вглубь толпы, как будто ею кто-то управлял. Девочка упрямо двигалась за ней, вызывая на моих губах улыбку, она чем-то напоминала меня, такие же яркого цвета волосы, такое же упрямство.

Мой взгляд случайно привлекает рядом стоящий мужчина. В нем нет чего-то особенного: блеклый серый камзол, седые виски, но то, что у него в руках, заставляет застыть.

— …Мы в таком же большом горе, для нас потерять правителя — это трагедия, не только правителя, но и сильного мага… — продолжал речь уже ректор.

— Ложь! — вскрикнул кто-то. — Ложь! Это вы убили его, чтобы занять место!

Кто-то отвлекал, пока неизвестный уверенно пробирался вперёд.

Черный сгусток, который он опасливо прикрывал вышитым платком. Я метнула взгляд на гвардейцев, кажется, они ничего не замечали. Не заметили и того, как мужчина двинулся в сторону трибун, где находились сильнейшие континента, наступив сапогом на шляпку крохи, едва не сбив ее с пути, когда та потянулась за своей вещью.

— Реот, ты видишь это? — ахнула я, когда мужчина скинул платок и, размахнувшись, бросил сгусток прямо в гущу толпы, ближе к трибунам.

Я отпрянула от края крыши и, развернувшись, пустилась бегом, быстрее, чем ответил мне хранитель и поднялась паника и крики.

"Тэалин, остановись!" — нагнал он меня уже на каменной лестнице.

— Там ребёнок!

Стрелой сбегаю по старым в трещинах порогам, стуча каблуками сапог, миную пять этажей, которые казались бесконечными, и вылетаю в дверь. Реот следует за мной, ему только остаётся это делать, верно сопровождая свою хозяйку. Я вылетаю на площадь и сразу погружаюсь в гущу обезумевшей толпы, туман чернильными щупальцами расползается, захватывая людей в плен, как морской осьминог утаскивает тех, кто попадается на пути.

"Сильное заклятие", — оценил хранитель.

Помимо него, откуда-то возникли люди в черных мантиях, бросались на гвардейцев, устраивая магические бойни, сверкали удары снарядов, сыпались сетями заклятия, все перемешалось.

Я, не задерживаясь, двинулась в сторону, где видела в последний раз малышку. Наблюдать за всем свысока было гораздо проще, чем оказаться в эпицентре хаоса. Никто не замечал под неприметной иллюзией наследницу Эшенберда, и хотя я не маг, но за годы, пока отец вел дела государства, научилась использовать иллюзию и ставить сильную защиту. Статус обязывает. Но на этом мои способности, к сожалению, заканчивались. Поэтому, уворачиваясь от опасных снарядов и стараясь не попасть под чье-то заклинание, пробиралась вперёд, сталкиваясь с напуганными горожанами, ударяясь плечом, получая неосторожные тычки в спину. Но я не замечала ничего, думая только о крохе, лишь бы она уцелела.

И тут мир перевернулся, а точнее я, когда щиколотку сдавило словно жгутом и дернуло в сторону. Я шлёпнулась плашмя на плитку с такой силой, что перед глазами рассыпались звездочки, проехалась по ней назад.

"Тэалин, держись!"

Я бы с радостью, но за что? Разве что ухватиться за чью-то ногу и утащить за собой, потому что противостоять силе, которая меня сцапала, сможет лишь не один десяток магов. Оставалось только беречь лицо от того, чтобы не счесать о землю, и молиться. Пару раз о моё тело кто-то споткнулся и упал, пару раз я сбила кого-то с ног, ещё несколько — перевернулась, едва не угодив под острые копыта взбесившихся лошадей, на этом я перестала молиться, смирившись, что на этом моя бесславная жизнь закончится, но заклятый туман неуклонно тащил меня в центр площади с бешеной скоростью.

4

Находиться здесь стало опасно, не потому что на площади битва, а потому что сил не хватало на поддержание иллюзии и щита, который так запросто пробил туман.

Сверкнула молния, раздался удар грома, теперь уже над головой.

Я развернулась, лихорадочно осматривая окружение, туман притащил меня прямо в центр, где и должна находиться кроха.

Прикусила губу и тут же поморщилась, чувствуя соленый вкус на языке, кажется, губы я всё-таки рассекла, и неудивительно, проделав такой вираж за три секунды.

— Нашла!

Малышка сидела на земле и плакала, мимо нее пробегали люди, и никто не обращал на неё внимания, спасаясь от магов в чёрном. Я бросилась к ней, насколько хватило скорости и сил, подозревая, что всё-таки что-то в моем теле повредилось.

Звуки стояли кругом жуткие: крики, стоны, ругань, хруст, ржание лошадей, какие-то взрывы. Главы государства не в силах все это усмирить, или они трусливо спрятались во дворце, наблюдая за всем из окон.

Злость придала сил, я настигла кроху и подхватила на руки.

"Осторожно, Тэалин!" — было предупреждение мне, но поздно, я забыла, что сняла перчатку, которую потеряла в толпе и которую уже не найти, соприкоснулась с малюткой.

Горячая, бурная, как поток горной реки, магия окатила меня с головой, едва не прибив к земле.

Вот это да! Отдернула руку и перевела дыхание. Какая сильная.

"Огромный магический потенциал," — согласился Реот.

И пахнет так нежно, фиалкой.

— Мама, где моя мамочка? — захныкала малышка, вцепившись в меня, мягкие волосы скользнули по щеке пушком.

"Найди ее, Реон", — прошу хранителя.

"Она там", — повлек незримо за собой.

Мы передвигались быстро, и действительно, вскоре Реон привел к той женщине. Она лежала на краю площади, под упавшей на неё тяжёлой вывеской. На ее лбу зияла кровоточащая рана, алые струйки стекали по лицу, мочили волосы и капали на землю.

"Боги, она жива?" — прижала рукой в перчатке затылок крохи, уберегая ее от этого ужасного зрелища.

"Да".

Женщина и в самом деле пошевелилась, со стоном приподнялась, хватаясь за голову, спихивая с себя железную конструкцию. Я с облегчением вздохнула и поспешила к ней.

— Миссис, как вы? — интересуюсь я.

Женщина оказалась очень молодой, не намного старше меня, с голубыми глазами и темными волосами, что липли к лицу. Привлекательная, если бы не мешковатая одежда.

— Где, где моя малышка, где Люси? Люси!

— Она здесь, — поспешила ее успокоить и присела рядом, опуская кроху, возвращая матери.

— Мама, мамочка, — обняла девочка свою маму.

И та прижала ее так, что уже ничто не смогло бы их разъединить, гладя по волнистым, немного растрёпанным волосам крохи, заплакала.

— Вы ранены, вам нужна помощь лекаря, — напомнила я, хотя сама очень нуждалась в этой помощи.

Она коснулась раны, пачкая пальцы кровью.

— Да, спасибо, меня зовут Кэр, Кэр Митчелл, — представилась она.

— Я… — замерла, не зная, что ответить, но спасла раздавшаяся громкая команда одного из гвардейцев, оглушая.

— Нужно уходить в безопасное место, давайте скорее, — помогла подняться пострадавшей, хотя сама едва стояла на ногах.

Хаос постепенно стихал, гвардейцы переловили всех зачинщиков, а туманные черные щупальца растворились. Но все же мало ли что ещё может случиться, здесь слишком небезопасно!

Удалившись от площади, выходим на одну из узких улиц столицы, где гораздо тише и почти никого, все спрятались, лавочки закрыты, питейные заведения тоже. Все в страхе пережидали, пока стихнет случившаяся бойня. Я шла, немного прихрамывая на правую ногу.

— Пойдёмте ко мне, — вдруг взяла меня за плечо Кэр, — вам тоже нужна помощь, моя мама целительница, она поможет.

Меня все ещё потряхивало, тело болело, моя аура дребезжала как хрустальное стекло. На самом деле возвращаться в резиденцию не хотелось. Ламелли Рид наверняка уже заметила, что меня нет, не хотелось, чтобы она переживала, как, впрочем, и бабушка. Вспомнив о бабуле, я остановилась, решая прощаться со своими новыми знакомыми.

— Спасибо, но мне нужно возвращаться, близкие… будут переживать, — вежливо отказалась я.

— Понимаю, а где вы живёте?

— Далеко, почти на окраине, — соврала я, поторопиться действительно нужно, иллюзия может вот-вот сойти.

— А я вот здесь, — указала она на трехэтажный дом с вывеской цветочной лавки. — Я здесь живу и работаю. Мисс, мне хотелось бы вас поблагодарить, как я могу это сделать?

— Не нужно, — глянула на малышку, которая, уже успокоившись, с любопытством поглядывала на меня. — У вашей дочери сильный магический потенциал, его нужно обязательно развивать, — сказала я и осеклась.

Кэр посмотрела на меня по-другому, оглядывая мой внешний вид, и ее настороженность была закономерной, ведь откуда простой горожанке знать о магических способностях ребенка в таком раннем возрасте?

5

Этот Райен Хард поворачивается к бабуле и протягивает свиток.

— Это контракт, — пояснил моей ба представитель Совета.

"А ещё маг воздуха, специализирующийся на стихии огня, обладатель ипостаси черного феникса, имеющий свою тень, главнокомандующий пограничного гарнизона, преподаватель Академии Тумана", — навел Реот справку, от которой мне стало немного дурно.

— Контракт на вступление вашей семьи в Совет.

Заявление как гром на голову. Что значит “на вступление в Совет”? Неужели они думают, что после смерти Императора они трусливо примут подобную подачку?

"Не кипятись, Тэалин".

Легко сказать, я просто кипела вулканом.

Молчание затянулось, а по стеклами окон забарабанил уже крупный дождь.

— Этому не бывать, мистер Амберхард, — стальным тоном заявляет Ламелли.

Я выдыхаю, готовая встать на защиту мамы.

— Мой муж погиб только вчера, я не предам его! — отвечает резко и четко, как истинная жена Императора.

— У вас нет выбора, — безо всяких церемоний холодно сообщает представитель, демоны его побери, Совета. — Если вы не вступаете в Совет, у вас конфискуют все имущество, все возможности и связи и, в конце концов, статусы.

Почему мама и ба просто не выставят их за дверь? Глупое желание, скорее говорящее о бессилии и беспомощности что-либо сделать против того, кто имеет теперь больше власти и сил.

Он продолжал перечислять список того, что нас ждёт. Но и так понятно: нищета и изгнание в лучшем случае, в худшем — кто-то захочет воспользоваться королевской кровью в самых корыстных целях.

С каждым словом менялось лицо ба, черты теряли уверенность, а глаза наполнялись смятением. Впрочем, мамино слово не последнее, все решать, по традициям рода, будет Мейвен, мать Императора.

— Вы не с того начали свою карьеру, мистер Амберхард, — грубо протестует мама.

— Ламелли! — вмешивается бабуля.

А внутри меня взыграла радость, что мама не отступает.

Только вот, кажется, мистеру Харду все равно, ни один мускул на его безупречном лице не дрогнул.

— Я имею право говорить, — не остановилась Ламелли. — Для меня важны честь и преданность, и, насколько мне известно, — переводит пренебрежительный взгляд на Амберхарда, — ваш отец имел в этом большой недостаток.

— Прекрати! — уже яростно возмутилась ба.

Мистер Сальвий Элингтон лишь усмехнулся и потёр переносицу, скрывая явную тревогу во взгляде. Утробный рык верно демонического порождения заставляет всех затихнуть.

— Ничего смешного, мистер Элингтон, — вздёрнула подбородок мама. — Не понимаю, куда смотрит ваш Совет.

— Довольно! — жёстко одергивает маму Амберхард, на его лице заиграли желваки, в глазах полыхал огонь магического резерва, а это значило, что маме удалось его задеть.

— Хочу напомнить вам, миссис Ридберли, вы заблуждаетесь во многом, размышляя устаревшими взглядами, все это в прошлом, но, впрочем, не вам рассуждать о моём прошлом, когда ваше будущее под вопросом.

— Жду решения, — он бросает взгляд на настенные часы, — две секунды.

Сказать, что мама была раздавленной и растоптанной, ничего не сказать.

"У него тяжёлый характер", — констатировал Реот.

"Он поставил маму на место, и всех нас".

"Она задела его честь".

"Что-то я не пойму, ты за кого, Реот?"

"За тебя, Тэалин, за тебя".

Ба молчала, смотря на Ламелли тяжёлым взглядом.

Время шло. Я опустила взгляд и смотрела в пол, лучше так, чем показывать, что творится у меня сейчас в душе. Наконец ба приходит в движение и шагает… Я подняла голову и, округлив глаза, пронаблюдала, как она разворачивает контракт и кладет его на письменный стол, берет перо.

— Что ты делаешь? — охнула мама.

Но она, проигнорировав ее вопрос, разворачивает контракт и широким витиеватым движением ставит подпись. Я уставилась взглядом на маму, пребывая в ошеломлении, как и она. Это значило… Это значило…

"Мы на стороне Совета", — подсказывает Реот.

Ба смотрит на пергамент, где теперь царственно красовалась ее подпись. На ее строгом благородном лице играют разные чувства, я не могла разобрать. Грусть, сожаление или бесславная радость? А может, всё вместе. Восхищаюсь ее выдержке и не могу до конца принять этого поступка.

— Готово, — сворачивает контракт и протягивает мужчине.

Амберхард делает к ней шаг и протягивает руку за свитком. Моё тело пронимает слабость, тот стресс, который я пережила, повис на руках и ногах грузом.

— Но это не всё, мистер Амберхард, — заявляет ба, заставляя всех присутствующих заново насторожиться.

— У меня есть к вам одно личное предложение.

— Я слушаю, миссис.

"Что она задумала, Реот?"

"Хотел бы тоже узнать", — честно признаётся хранитель.

6

— Чтоооо?! — в один голос возразили я и мама.

Ледяное молчание самого Райена Амберхарда встревожило даже его друга.

— Ба! — первой возразила я, мама же пребывала в откровенном шоке.

— У меня уже есть невеста, — железным тоном сообщает этот Хард, переглядываясь с Сальвием, который насмешливо заламывает бровь, но сохраняет умное молчание. — К тому же в академию принимают тех, кто умеет держать при себе свои эмоции, а с этим, я вижу, у мисс проблемы, впрочем, как и с опрятностью.

Это он обо мне?

"О тебе, Тэа", — вздыхает Реот. — "Но не принимай на свой счёт".

Не принимать было трудно, почти невозможно, хотелось ответить что-то в свою защиту, но не нашлось что. Мистер безупречность, кажется, не имел изъянов, в которых бы его можно было уличить. Мои ноздри только раздувались в гневе.

— Видимо, у Тэалин что-то случилось сегодня, что вполне ожидаемо в связи с нынешними обстоятельствами, — начала, к ужасу, оправдываться ба, — Тэалин благородных кровей, не сомневайтесь в этом.

Кровь резко прилила к щекам. А это ещё что значит? Мне все равно, что он подумает обо мне!

— Вам нужны ответы, не так ли, мистер Хард? И у меня для вас есть встречное предложение. Вы берете Тэалин под свое покровительство, а я отдаю в ваше распоряжение архив моего сына.

— Мейвен, ты делаешь ошибку, — наступает Ламелли, смотря на неё давящим взглядом. — Одумайся.

— Я знаю, что делаю, — меряет ба непреклонным взглядом Ламелли.

— Я против.

— Это не имеет значения. Это мое решение, и оно не подлежит оспариванию.

Ламелли сомкнула губы, проглатывая жёсткие слова. В ее глазах засверкали искры ярости, но она нашла в себе силы справиться с ними. Мейвен сложно перебороть, об ее сильный характер даже разбивались доводы отца. Но он редко с ней спорил, уважал и любил свою мать. И всё же делал по-своему.

Я вздохнула, в сердцах надеясь на то, что мистер Хард откажется и все разойдутся с миром. Ну в самом деле, зачем ему это нужно? И, как он сказал, у него имеется невеста. Даже сложно поверить, с такой заносчивостью и самомнением. Да, архив отца бесценен, с учётом того, какие тайные документы в нем могут храниться, а Мейвен готова с ним попрощаться. И всё из-за того, чтобы я была в безопасности…

Раскат грома снова заставил толстые стены сотрястись.

— Хорошо, — вдруг произносит Хард, и у меня просто отвисает челюсть. — Я составлю контракт. Я возьму мисс под своё покровительство.

— Сделайте так, мистер Амберхард, чтобы моя внучка обучилась всему за год.

Райен Брайнер Амберхард бросает на меня такой взгляд, от которого у меня в животе холодеет. Его черные глаза напоминают действующие вулканы.

— И не только контракт, мне нужна гарантия, что Тэалин будет в безопасности, я настаиваю на ритуале. Пусть все будет по традиции Эшенберда.

Звенящая тишина вибрирует в ушах, а мое сердечко, верно, скоро не выдержит.

— Пусть будет так, — сквозь зубы цедит он.

Я резко поворачиваюсь к Мейвен, решая взять все в свои руки, иначе будет слишком поздно.

— Могу я с тобой поговорить, пожалуйста?

— Составляйте контракт, мистер Амберхард, — бросает женщина мужчинам.

Втроем мы вышли в другой малый зал, Ламелли тут же поставила защиту, чтобы нас не слышали, и сразу же атаковала Мейвен.

— Я не понимаю, зачем ты подставляешь мою дочь! Альфрон не одобрил бы, — шипит она, едва справляясь с гневом.

— Как раз наоборот, он говорил мне о своих планах отдать Тэалин за мага.

— Но не его! Ты, верно, забыла, что его отец был деспотом и тираном, сколько жизней оборвалось по его вине. По его вине случился конфликт с соседними странами.

— Это ничего не значит, у Райена есть характер, а это значит, есть влияние и сила, он сможет защитить Тэалин, когда это будет нужно.

— Ты не права, Мейвен, все будет наоборот, он воспользуется честью моей дочери в своих корыстных целях, ты ее жестко подставляешь. К тому же он замешан в смерти Альфрона.

Тишина.

— Откуда ты это знаешь?

— Знаю, — колеблется мама, — они все заодно! Он не должен узнать о ее способностях, вот увидишь, как воспользуется этим, он уже не отказался от архива, а значит, имеет свои цели и планы. К тому же ей нечего делать в академии. Альфрон мёртв, в стране неспокойно, развязывается война с эскальтами, я уже молчу о нашествии тварей.

— Верно, поэтому она должна быть в академии, научиться управлять своим даром и раскрыть резерв, чтобы она могла сама за себя постоять, а не зависеть от тебя.

— Я уже подготовила ее будущее, а ты разбиваешь все планы!

Мейвен сделала такое каменное лицо, будто ничего другого не ожидала узнать от своей невестки. Я смотрела то на Мейвен, то на Ламелли, понимая, что моего мнения слушать никто не хочет.

— Какие планы? — спрашиваю все же, вмешиваясь в спор.

— Уже не важно, милая, ведь Мейвен все за тебя решила. Я не хочу, чтобы ты поступала в академию, это лишняя трата времени, ты можешь занять положение более высокое, чем быть связана с тем, чье имя очернено грязными делами.

7

— Я сейчас приготовлю капли, — тут же развернулась Ламелли, бросаясь к трюмо, где находились лекарства.

— Садись сюда, осторожно, вот так, — помогаю Мейвен сесть в кресло у камина.

Меня трясло, страх сковал, заставляя что-то сделать. Но что? Когда ба становилось вот так плохо, когда её губы бледнели до синевы, меня охватывала паника от мысли, что она может умереть у меня на глазах.

Ламелли тут же подступила, уже с лекарством в руках.

— Выпей, тебе станет легче.

Мейвен не отрывает руки от груди и сжимает подлокотник, напрягаясь. Я глажу ее, не зная, чем помочь, и это доводило до безумия.

— Убери, — бросает она.

— Выпей, это лекарство.

— Убери!

Мама удивлённо отступила.

— Тэалин, твоя бабушка сходит с ума.

— Мама, хватит!

А я не понимала, что происходит с ба. Когда все изменилось? Я что-то упустила, да? Когда моя мама и Мейвен стали врагами? Я помню, в детстве они с теплотой и пониманием относились друг к другу, как подружки. Да, по старшинству моя мама должна подчиняться воле мужа, потому и воле его матери, таковы законы, но никогда не было такого яростного противоборства, все понимали порядки и устои и принимали, при этом они были очень близки. А сейчас словно бетонная стена выросла. С одной стороны, мама мне очень дорога, а с другой, Мейвен тоже. И видеть, как два близких человека ссорятся, просто невыносимо больно.

Боги, что происходит? Может, сейчас действительно тяжелые времена для нашей семьи?

— Тэалин, — позвала Мейвен.

— Да, — отозвалась я тут же, обнимая ее за плечо крепче, опускаясь перед ней, заглядывая в лицо.

Мейвен обхватывает подбородок, чуть поглаживая, в ее синих глазах столько ласки и тепла, что невольно сжимается сердце.

— Выполни, пожалуйста, мою волю, поступи в академию, закончи ее и постарайся не ссориться с Райеном. Просто поверь мне, так будет лучше для тебя, не спрашивай почему, когда-то поймёшь все сама, я желаю тебе более счастливой судьбы… — тихо сказала ба.

Но мама услышала, громко фыркнув, продолжая показывать свое недовольство. Да, что с ней, какая оса ее укусила? Ба сейчас и так плохо.

— Обещаешь?

Я поджала губы, чувствуя, что у меня просто нет выбора. И согласна на всё, лишь бы бабуля была здорова.

— Хорошо, — кивнула я.

Мейвен улыбнулась, а мама закатила глаза и отвернулась, со злым стуком поставив стакан на трюмо.

— Ступай приведи себя в порядок и выходи, — просит ласково Мейвен.

— Хорошо, — поднялась я.

— Постой, — задержала ба, — надень красивое платье, то, помнишь, которое отец подарил тебе на осенний сезон. Ты его так и не надевала, мой сын был бы рад увидеть тебя в нем сегодня.

— К чему это?! Пусть хоть в этом Тэалин останется при своем выборе.

Я поднялась выпуская, Мейвен.

— Я сделаю так, как говорит бабушка, — холодно ответила я и, бросив на бабулю решительный взгляд, развернулась, чтобы идти в свои покои.

Райен Амберхард

— Интересная картина, — раздался голос Сальвия позади.

Я вернул взгляд на полотно, что висело почти во всю стену между высоких, в пол, окон. Живопись исполнена талантливой рукой. Аккуратные мазки, покрытые мелкими трещинами от времени, из множества оттенков, несмотря на то, что полотну не один век, сохраняли свою насыщенность.

— Император одно лицо со своим прадедом, — констатирует Сальвий.

Отличие только в том, что одежда, а именно форма, на его величестве старомодна, уже не носили такие аксельбанты с бахромой и кисточками, не шили такой крой, что говорить про сапоги из натуральной кожи, но если брать внешность, такие же волевые черты, как у Альфрона, пронзительно-синие глаза, гордая осанка и стать, темно-медные густые волосы зачесаны назад.

— Тэалин похожа на него, его хрупкая копия, — тонко замечает Сальвий, озвучивая мои мысли.

— Характер тоже не отстает, — согласился я.

Я усмехнулся, воспроизводя образ неряшливой наследницы. И как я мог пропустить ее появление? Стоило отметить, что в защите она хорошо практиковалась, и даже в создании иллюзии, но на этом достоинства молодой мисс заканчивались. Под серой мышкой скрывалась довольно яркая внешность — чего стоили огненные волосы, собранные в толстую косу, пусть слегка и потрепанную. Под грязью лицо имело утонченные черты. А под порванной курткой и просторными брюками скромно пряталась гибкая фигура с хрупкими плечами, тонкой талией и узкими бедрами. Форма девчонки удивила, если учесть то, что обычно домашние птички считались аппетитными булочками. Тэалин Ридберли не вписывалась в мои представления.

Интересно, где она была и что с ней произошло? Откуда эта кровь и синяки? Не боролась ли она с порождениями, в самом деле? А если это так, то я понимаю опасения Мейвен. Но как бы это ни казалось смешным и забавным, я предчувствовал большие проблемы. Впрочем, что об этом думать, контракт составлен и ожидает на столе, остаётся только надеяться, что она останется всего лишь моей подопечной. По-другому быть не может.

8

— Ты заметил его?

— Разумеется, — хмыкнул Сальвий, бросая взгляд на по-королевски лежащее порождение.

Наследница с хранителем, сколько же у неё тайн, не считая того, где она получила травмы и зачем пользовалась иллюзией.

— Я начинаю тебе завидовать, как ты умудряешься получать такие трофеи раз за разом? В чем секрет, поделись с другом, — Сальвий вытаскивает из вазы чайную розу и нюхает.

— Мне нужен императорский архив, не более.

— Думаешь найти там ответы?

— Уверен, что найду.

— А эта ба стальная леди, очень мудрая женщина, охомутать таким изысканным способом черного феникса.

Я прикрываю веки, сохраняя спокойствие.

— Впрочем, о чём говорить, королевская кровь. Им столько времени принадлежал весь мир, а тут разом все рухнуло, она ещё держалась, хотя ее аура явно давала сбои.

Кстати об ауре, у Тэалин довольно сильная аура и наличие стихии воздуха, а в потенциале огня. Об этом говорила ее походка, лёгкая, порхающая. Мотылек, огнёвка.

Тряхнул головой.

Я смертельно устал. Я вообще должен сейчас восстанавливаться. Едва я вернулся с гарнизона, сразу явился на собрание Совета, услышав новость о том, что император мёртв. Вообще, это задание, разборки с императорской семьёй, должен был выполнить Лестор, но у него возникли какие-то неотложные дела, и мне пришлось тащиться сюда и ещё выслушивать истерики бывшей императрицы. И уж точно я не собирался заключать с кем-то добровольный контракт, но все складывалось вопреки моим планам.

— Действительно хочешь развить ее магические способности?

— Как только мы выйдем отсюда, вряд ли мы встретимся. Но обещание я свое выполню, помогу поступить и обустроить ее безопасное проживание.

Сальвий с сомнением прищурился, но говорить ничего не стал.

Сальвий зевнул в кулак. Он тоже вместе со всеми находился в опасной зоне и нуждается в восстановлении резерва. Друг отламывает бутон и заправляет его в мой нагрудный карман.

— Совет вам и любовь, — издевательски усмехается он.

— Перестань, — бросаю его обратно.

— Да ладно тебе, Тэалин очень даже ничего, симпатичная, даже слишком.

— Я не заметил, — втягиваю в ноздри воздух, улавливая тонкий цветочный аромат с примесью чужой крови, и отступаю от картины, прохожу к окну, где стояла наследница недавно, и поднимаю с пола шелковую женскую перчатку. Снова втягиваю воздух, ярче ощущая запах, что это за аромат? Ночной фиалки, клевера и… ещё один запах, заставляющий зрачки феникса расшириться.

— Значит, нравится рыженькая, — подмигнул Сальвий.

Сжал в кулаке перчатку и отступил к столу. Давая понять — эта тема разговора окончена.

Тэалин Ридберли

Сняла с себя испорченную, никуда не годную одежду, обнаруживая, что вторую перчатку я тоже потеряла.

Ступила на теплый кафельный пол босыми ногами. Приближаюсь к зеркалу и округляю глаза, выпучившись на свое отражение в настенном зеркале.

И это я?! Застопорившись, осматриваю свое отражение. Да я просто соперничаю с самым задиристым драчуном в Эшенберде. Неудивительно, что мистер Хард сделал замечание в отношении моего вида, справедливое, надо сказать. Было бы справедливым, если бы не тот факт, что я оказалась в опасности и могла если не погибнуть в той толкучке, то покалечиться.

Лицо испачкано грязью, на щеках разводы, от того, что вытирала слезы, волосы растрепаны, на лбу багровая ссадина, как и на скуле, разбитая нижняя губа покрылась коркой засохшей крови, что говорить про синяки, которые были по всему телу. Самый большой кровоподтёк, разлившийся огромным пятном на бедре. Коснувшись его, я зашипела, больно.

В этой области всё-таки сильно болело, и нужно бы показаться лекарю, только времени на это нет, да и мне нужно поторопиться, пройти ритуал и проводить этих непрошенных гостей. А потом подумать обо всем…

Быстрыми движениями расплетаю косу, путаясь в медных локонах, краснею до самых корней волос. Всплывает из памяти этот скептически-недоумевающий взгляд брюнета, он будет теперь преследовать меня всюду. Как сказал Реот? Главнокомандующий и преподаватель, оставалось надеяться, что с ним я не столкнусь в Академии.

Развернулась, повернула кран, пуская струю теплой воды. Если бы я обладала магическим резервом, то смогла бы немного исцелить царапины, но увы, этого я не могу, разве только на уровне бытовой магии.

Появившаяся служанка помогла вымыть волосы, высушить воздушной магией. И как-то на удивление шустро уложила. Оставалось платье. Бабуля настояла на нем. Мне бы следовало надеть траур, как и полагается. Как все неправильно — проходить ритуал в день смерти отца. Но я обещала Мейвен. И пусть не думает, что это всё для него. Все ради моей семьи и близких, никто не может сломить дух рода Ридберли.

Скрипя зубами, я надела его, служанка торопилась как могла, и я помогала, поправляя подол, завязывая сшитый лентой пояс, пока она воевала со шнуровкой, кусая губы. Последним штрихом стала заколка из драгоценных камней, и я готова. В последний раз взглянула в зеркало.

9

Платье действительно потрясающее, отец имел изысканный вкус. Последний его подарок мне. Вспомнив об этом, сердце болезненно сжалось, а глаза затуманились, смазывая отражение огненноволосой девушки в золотом, искрящемся звездочками платье, струящемся к полу. Только портили всё ссадины, которые не смогла скрыть даже пудра.

"Истинная наследница", — не удержался от комментария Реот.

— Спасибо, я рада, что ты со мной. Можешь меня сопровождать на ритуале?

"Думаю, проблем не будет, если ты хочешь, но если выдашь, мистеру Харду мое присутствие не понравится".

— Это ещё почему, ты ведь мой хранитель, и я решаю, можешь ты быть со мной или нет.

"Дело в том, что у ритуала есть свои особенности: я могу стать свидетелем, скажем так, личной истории мистера Харда, и он вправе потребовать исключить меня. Другой момент, если это будут брачные узы, что очень даже не исключено, он может потребовать исключить меня совсем".

Я нахмурилась, правила есть правила, но что толку, если я буду противостоять? Просто нужно сделать так, чтобы мистер Хард не узнал о присутствии Реота. Лишаться хранителя я не готова.

"Спасибо", — оценил Реот.

За беседой с хранителем я не заметила, как уже оказалась у дверей в приемную залу, где ожидала меня мама.

— А где ба?

Ламелли быстро ставит сферу защиты.

— С гостями, разумеется, будь они неладны, — мама нервничала, и её можно было понять.

Она скептически окинула меня взглядом и взорвалась:

— Тебе нужно было надеть траур, это неуважительно к Альфрону! Когда же ты прекратить слушать Мейвен и начнёшь жить своей головой, Тэалин?!

Я напрягла плечи, чувствуя, как запекла в груди злость. Мама перегибает палку снова. Но она даже не дала мне сказать и слова, продолжила.

— Пора взрослеть и перестать быть наивной глупышкой, в надежде, что тебя спасут, мир жесток, в стране мятеж, тебе грозит опасность, твой враг сейчас за дверью, тот, кто убил отца, подумай над тем, что после того, как ты выйдешь отсюда, ты окажешься в ловушке, с тобой могут сделать всё что угодно, что можно сделать с юной девушкой. Ты даже не задумалась, что это чей-то продуманный план, чтобы окончательно разрушить род Ридберли, — шипела мама, напрягая связки. — Или хочешь стать постельной игрушкой для того, кто уничтожает нас?

— Хватит, мама! — обрываю я, дышать тяжело, в глазах потемнело от ярости. — Прекрати, — прошептала дрогнувшим голосом.

— Послушай меня, пока ещё не поздно, — пропустила мимо мои слова, приближаясь, ростом мы с ней были одинаковые, так что я прямо смотрела ей в глаза. — Сейчас ты выйдешь, вы вступите в ритуал, — она хватает мою руку взволнованно и нервно, в глазах мечется что-то, от чего становится не по себе: страх, злость, одержимость и даже ненависть. Я не узнаю её. Судорожно вкладывает в мою ладонь перстень.

— Что это?

— Все, что было в зале — спектакль, наш с Мейвен, сейчас она отвлекает. Ты думаешь, это платье она сказала тебе надеть просто так? Нет, чтобы отвлечь внимание мага, чтобы он ничего не заподозрил.

— О чем ты?

— Это мензолит, он защитит тебя от связи, ритуал пройдет как и полагается, но связь не наступит. Ты останешься свободной, по сути, будет фальшивая связь, и он не получит над тобой власть. Мы все спланировали заранее, конечно, мы знали, что явятся они, избранные советом, но мы должны быть хитрее, понимаешь? Мы с Мейвен всю ночь думали над планом и все просчитали, но, к сожалению, не успели тебя предупредить, — быстро-быстро говорила мама. — Как только ты откроешь свою ауру, выпей содержимое, больше ничего от тебя не требуется. Тэалин, ты меня поняла? Так ты сможешь скрыть дар.

— Тогда почему ба настояла на ритуале? Мы могли бы обойтись просто контрактом. Зачем, тогда она это предложила?

Мама замерла.

— Так очевидно же, Тэалин, чтобы отгородить тебя от притязаний других членов совета.

Я задумалась. Я смотрела на серебристый перстень с камнем-секретом и ничего не понимала, ба даже не намекнула… или намекала, а я не заметила? Но всё-таки почему ба мне не сказала под сферой, а мама говорит это сейчас? Может, была опасность прослушивания, кто знает, на что способны маги, а ба сейчас их отвлекает. Тогда все логично. Молчание Реота означало согласие.

"Реот?"

"Не знаю, Тэа, не могу понять…"

"Ясно", — сжимаю перстень в руке.

— Хорошо, — киваю я.

Мама нервно улыбнулась.

— Умница, ты моя девочка, — погладила ласково по плечу, как в детстве, а я с облегчением вздохнула.

10

Нанизывая на палец перстень, я расправила плечи и шагнула с мамой в приемный зал.

В моем теле дрожь и волнение, в груди смятение, сделать то, что сказала мама, не так сложно, но что-то не давало покоя, все это очень сумбурно, спешно. Что-то неуловимо ускользало от моего внимания.

Ламелли держалась холодно и надменно и не пыталась этого скрыть.

А мне стало безумно тесно в этой просторной зале, потому что взгляды мужчин устремились сейчас на меня, влипшие словно в мёд. Да, я сейчас выглядела по-иному, возможно, меня было немного не узнать, поэтому Сальвий сильно опешил, чего не скажешь о мистере Харде. Чей взгляд был изучающим и стальным, от него-то и хотелось спрятаться. Но силой воли я заставила себя приблизиться к ожидающей ба, убегая от смущенного молчания.

Надо заметить, что к ритуалу уже всё подготовлено, светились на кафельном узорном полу пентаграммы и круг серебристым сиянием, расставлены магические защитные сферы.

— Ты прекрасна, — ба проводит ладонью по моей щеке, теплая сухая рука действует утешительно.

— Давайте приступим, у меня есть ещё важные дела в столице, их необходимо решить, кроме этого.

В грудном голосе читалось некоторое раздражение. Разумеется, мистер Хард не слишком рад тому, что придется связывать себя узами с наследницей Эшенберда, чье влияние и власть теперь уйдут в прошлое. Но, тем не менее, я не простолюдинка, чтобы относиться так пренебрежительно к тому, что будет сейчас происходить.

— Иди, — сжала мои ладони ба, не заметив перстень.

Вобрав в себя воздух, я развернулась и направилась к кругу, куда уже вошёл стихийник, встав в центр. Едва я встала напротив, голубой контур полыхнул ярче, закрывая нас от окружающих светящейся серебристой стеной.

Я не знаю, как проходит этот ритуал на практике, читала только из источников, а вот мистер Хард действовал весьма уверенно, соткал ещё несколько заклинаний, создавая вокруг ещё одну магическую воронку.

— Подойдите ближе, — велел он, и я сделала робкий шаг, шелестя золотистым подолом шлейфа.

— Ещё, — добавляет он напряжённо.

Я подчинилась, сердце набрало нешуточные обороты, оказаться в такой близости от незнакомого мужчины для меня было впервые. Я старалась не задерживать на его сосредоточенном лице взгляд, не рассматривать этот шрам и то, как темные шелковые пряди волос на лбу колышет сквозняк, поднявшийся не пойми откуда, хотя ясно же — он маг воздуха.

И то, что меня настойчиво подтолкнула невидимая сила ещё ближе к нему, подтвердило это.

Теперь я видела серебристые запонки в два ряда его кителя на широкой рельефной груди и над черным воротником-стойкой — широкий подбородок, говоривший о выносливости и уверенном в себе мужчине. Как и резкие мужественные скулы. Несомненно, он не только физически сильный, но и имеет стержень. Недаром достиг, как там Реот говорит, высшего ранга, а разряда…

"Пятый разряд", — помог хранитель.

Расслабиться никак не получать, никак не получалось не глазеть на эти твердые губы, такой же выразительной формы, как лепнина статуи, а эта упрямая линия и уголки, скрадывающие что-то интригующее, не давали покоя. Не говоря уже о взгляде, который Хард устремил на меня, поглощая в свои черные бездны.

— Вы готовы? — интересуется он, когда нас уже оплела целая плотная сеть заклинаний.

Я кивнула.

— Хорошо, тогда входим в грань.

А вот этого я не ожидала. К грани я никогда не приближалась и не знаю, как это делать, хотя теоретически понимаю все её возможности. Для этого нужно закрыть глаза и… расслабиться, но вот расслабиться никак не получалось, потому что отвлекал чужой аромат, что наполнял голову и тело, забирался под самую кожу. Аромат наполненного кислородом потока воздуха небесной высоты.

— Я не могу… — заморгала я, часто сжимая пальцы в кулаки, после нескольких неудачных попыток переступить грань.

Райен Хард напрягся.

— Просто представьте место, в котором вы любите бывать, — на удивление мягко подсказал он.

И я представила, прикрыв веки, удивительно легко. Я видела нашу библиотеку, куда я носила чай для своего отца, когда он засиживался над книгами. Он любил читать, и я тоже имела тягу к знаниям…

— Хорошо, теперь можешь открыть глаза, — врывается в мои воспоминания голос Амберхарда, и я открываю глаза, с изумлением обнаруживая, что стою в розоватой светящейся сфере.

"Это твоя аура", — поясняет Реот.

11

От Райена Харда тоже исходило свечение, но только серебристого цвета, цвета его ауры. В какой-то степени они поглощались друг другом, потому что мы находились предельно близко, в шаге. Это ощущалось слишком интимно. Я тут же вспомнила о перстне и сжала пальцы в кулак, а потом провела большим пальцем по ободку. Цепляю застёжку, чтобы открыть имитирующий камень, и замираю, когда Хард берет мою руку в свою, по телу проходит будто электрический разряд.

С удивлением смотрю на него, не понимая, что он делает.

"Исцеляет твои ушибы".

Я, признаться, была обескуражена, разве он способен на такой жест?

"У него хватает на это резервов, а у тебя его нет. Видимо, для него это не трудно", — просто заключил Реот.

Райен Амберхард не смотрел мне в глаза, видимо, не считал нужным.

В скором времени я ощутила такой прилив сил, что даже закружилась голова.

"Вот это да!" — не сдержалась я.

— Ну а теперь приступим, — закончил он, выпуская мою руку.

Как хорошо, что у меня были перчатки, иначе мне бы пришлось тяжело. Я снова коснулась перстня. Нужно исполнить то, что говорила мама… и снова сомнение охватило меня. Сердце ускорило бег, когда мистер Хард поднял руку и в ней появился светящийся сгусток, который удлинился и вложился в его ладонь рукоятью.

"Нож?"

"Ритуальный", — утешил Реот.

"Но для чего?"

— Чтобы процесс прошел быстрее, нужно капелька крови, — низкий голос прокрадывается в самую душу, прозвучав вместо ответа Реота. Сложно описать, какими черными были радужки его глаз. Они всегда такие?

Прикрываю веки. Нужно собраться — перстень, снова холод ободка, и... Амберхард резким коротким движение полосует свою ладонь, а мои зрачки мгновенно расширяются, когда чужая кровь касается моей ауры. Дыхание будто резко выбило из груди, а в глазах потемнело, и начали возникать разные образы, настолько мимолётные, настолько ошеломляющие, будто я пересмотрела за долю секунды калейдоскоп чужой жизни. И всё это разнообразие и богатство ощущений обрушилось на меня цунами: взмах черных крыльев, безумный полет, пульсация в венах крови и головокружительная высота, так что дух захватывает, а следом — самые неоднозначные ощущения, заставляющие все тело погрузиться будто в горячую, но не обжигающую лаву, чей-то страстный стон, пьянящие словно глоток выдержанного вина чувства, настолько порочные и будоражащие, что подогнулись колени. Картинка сменилась, как и ощущения, была погоня и бешеный ритм сердца, энергия, бьющая через край, и готовая вырваться наружу смерчем магия, а потом резкая тишина, стало трудно дышать, а тело заледенело от неизбежности. Тихие шаги по тлеющему пеплу и холодный блеск металла среди праха, щемящая тоска.

Я покачнулась, едва не упав в обморок. Что-то или кто-то меня придержал за спину.

"Боги, что это?"

"Ты считала заложенную память в крови мистера Харда, малую часть, пока ты не способна принять больше".

— А можно было без этого, — сказала я вслух и осеклась, отстраняясь от мужчины.

— Нет, — было мне ледяным ответом, и он отпустил.

"Джолин, — позвал Реот — Ты будешь выполнять то, что сказала Ламелли?"

Мистер Хард невозмутимо смотрит, как моя аура становится ярче, плотнее. Он спокоен и сосредоточен.

"Я не знаю, Реот, Мейвен хотела не этого, она бы точно дала знать. Я не знаю, что происходит, но мне нужно сначала во всем разобраться".

"Как скажешь, но, признаться честно, я не слишком верю ее величеству".

— Теперь ваша очередь, — протягивает Амберхард ритуальный нож с изогнутой сияющей рукоятью и острым лезвием.

Я сглатываю, едва унявшееся сердце вновь начало неистово биться. А вдруг он узнает о моем даре? Что тогда?

"Узнает. И разозлится, но он уже заключил контракт, так что назад дороги нет, Тэа".

От слов хранителя легче не стало, но теперь будь что будет. Я снимаю перчатку и заношу нож.

Я втягиваю в себя воздух, краснея, наверное, до самых корней волос, бросая взгляд на терпеливо ожидающего мага.

— Вам помочь?

— Нет необходимости, — бормочу я и резко провожу ножом по ладони, оставляя небольшую полоску. Ладонь обожгло на миг, а следом проступила алая капля.