Брак по контракту. Спаси меня, Тесак!

Пролог

– Ты – единственная осечка в моей жизни! – с презрением выплевывает мне в лицо Тесак. – Точно, Осечка Стечкина! Так и буду тебя называть, Витюха.

Я чувствую, как стремительно пунцовеет мое лицо от ярости и желания отправить товарища Гробникова прямиком в гроб. Лично бы забила каждый гвоздик в деревянную крышку.

– Думаешь, меня заводит соседство подобного примата с интеллектом взрослого кальмара?! – не менее ядовито бросаю, наступая на озверевшего вояку. – Меня обманули гораздо сильнее, чем тебя. Потому что мне обещали: а – защитника, готового грудью заслонять от всех угроз; б – умного, веселого собеседника; и в – рукастого мужчину в дом, в конце концов. А ты, если и умеешь что-то руками делать, то только обратно-поступательные движения!

Выдыхаю. Вот это меня бомбануло! Обычно я сдержанная, культурная женщина, не привыкшая за свой век кого-либо унижать или оскорблять. Но ЭТОТ! Да я таких хамов ни в миру, ни за период профессиональной деятельности ни разу не встречала!

Задумавшись, пропускаю момент, когда этот огромный мутант оказывается слишком близко. Его глаза горят яростью, не суля мне ничего хорошего. Трусливо делаю шаг назад, но он снова приближается. Ну не станет же этот неандерталец бить женщину, в конце концов!

Еще шаг, и еще, пока моя задница не упирается в чертов комод. И зачем, спрашивается, мне сдался этот деревянный ящик в коридоре?!

– Так бы и сказала сразу, что тебе мужик нужен, а не компостировала в пустую мозги, – сквозь зубы цедит Тесак и резким движением усаживает меня задом на деревянную поверхность.

Упираюсь ладонями в твердую, словно камень, грудь, только это не мешает мужчине вклиниться между моих ног, из-за чего моя и без того не слишком длинная юбка задирается практически до самых бедер.

– Хочешь узнать, что я могу руками?! – утробно рычит мужчина. – Сейчас покажу!

Его лапища тяжелая, сильная, опускается на мою оголившуюся кожу ноги и медленно скользит вверх.

– Не… не надо, – срывающимся голосом продолжаю пытаться отпихнуть от себя этого типа. Но куда уж там! – Пожалуйста, – чуть не хнычу.

– Пожалуйста?! – рокочет Тесак. – То есть ты, стерва крашеная, когда ляпала языком, была наивно уверена, что я не найду твоему грязному ротику другое применение?!

Меня никогда не заводила грубость. Ни один из трех моих мужчин никогда не проявлял агрессии в мою сторону, и папа у меня мягкий, спокойный человек. Но сила, которой пахнет Гробников, забивая этим ароматом мои легкие, будоражит. Потому что я уверена, – нет, я знаю, что он не причинит мне зла. И контракт здесь ни при чем.

Не представляю, что в этот момент написано на моем лице, потому что Егор прикрывает глаза, как-то устало вздыхает и убирает руку.

Почему сейчас, если я почти решилась?!

– Ты мне муж? – спрашиваю внезапно севшим голосом, удивляя своим вопросом не только мужчину, но и саму себя.

Гробников распахивает глаза и хитро рассматривает мое лицо.

– Не знаю, что ты задумала, Осечка, – с лукавой улыбкой мягко отвечает, – только играть со мной не рекомендую. Я спец в охоте, кошечка.

—

Дорогие друзья!

Приветствую вас в, вероятно, последней книге цикла “Ирония любви”.

В этой истории мы познакомимся с еще одним военным на всю голову, Егором “Тесаком” Гробниковым и языкастой (профессия обязывает) журналисткой Виталиной “Осечкой” Стечкиной.

Чем закончится столкновение силы и женственности? Однозначно бурей эмоций!

Давайте проживем их вместе!

Пожалуйста, не забывайте проявлять активность под книгой. Больше шума - чаще проды)))

Всех лю.

Глава 1

“Я мало кого любила.

Второй надоел, третьего забыла.

Четвертый исчез во вторник,

О первом почти ничего не помню.” (с.)

Так вот, это не про меня!

С необъятной и всепоглощающей тоской смотрю в окно. Почему-то осень всегда навевает на меня хандру. Так сложилось, в насмешку ли, что все мои отношения заканчивались именно в это время года. И вот уже третий год подряд я одна встречаю эту унылую пору. И никакой плед, какао и дорамы здесь не помогают. Даже в работу с головой уйти сложно, потому что я вынуждена писать дурацкие статейки для пустышек, обожающих читать сплетни.

Мои отношения строятся исключительно на законных основаниях через отдел записи актов гражданского состояния. И никак иначе.

Замуж я выходила трижды и ни разу, к сожалению, не вдова. Чем отличается вдова от разведенки? Первой, как правило, сочувствуют. На последнюю, в лучшем случае, смотрят с превосходством. Мол, посмотри на меня, я молодая, не бэушная богиня, а ты – жаба, которую бросили. И каждому не объяснишь причину моих разводов. А она всегда одна и та же, и нет, это не постоянный любовник (я не приемлю интимные или слишком близкие отношения вне брака). И дело не в изменах моих мужчин, которых или не было, или мужья сделали все возможное и невозможное, чтобы моя нежная натура никогда об этом не узнала.

Виной всему банальная несовместимость. Генетическая или иммунологическая, черт бы побрал эту микробиологию, в общем – та, которая не дала ни одному из моих мужей сделать меня мамой. С каждым мы прошли всё, кроме ЭКО, даже по бабкам ездили, по монастырям… Для искусственного оплодотворения муж не нужен, а побочек там столько… Живой бы остаться. Да и я просто боюсь. Одна из невесток моего первого мужа после второго неудачного ЭКО (и так бывает нередко) оказалась больна онкологией по-женски. Ей вырезали всё под корень, и облучение делали, но год спустя рак вернулся и дал метастазы: сначала в брюшину, потом в легкие. Она горела шестнадцать долгих месяцев в адских муках. А ребеночка после себя все равно оставить не смогла.

Моя наследственность оптимизма тоже не добавляет. На сколько я знаю свою родословную, то по материнской линии, включая четвертое колено от матери и до ее прабабки, все умирали от того или иного вида рака. И хотя онкологи говорят, мол, наследственным считается лишь аналогичный вид и бла-бла-бла (высокий слог журналистки, чего уж там), однако, давать лишние поводы моему хрупкому организму для поломки я не горю желанием.

Или я просто не настолько хочу ребенка. В общем, с мужьями мы разошлись разными дорогами. Примечательно, что ни один из них пока так и не женился во второй раз. То ли нагуливаются, то ли со мной – не солоно хлебавши.

С одной стороны, мне всегда есть к кому обратиться за помощью. С другой – я не вижу смысла давать надежду этим бедолагам. Потому что у меня есть одно золотое правило: никакого интима вне брака. Даже с красивым, с любимым, с бывшим, да хоть с президентом. Плевать. Сначала штамп, потом постель, потому что для меня секс – лишь средство создания полноценной семьи. Хотя, и удовольствие мои мужчины мне доставить всячески пытались. К третьему мужу я даже как-то немного вошла во вкус, пожалуй.

Из размышлений вырывает сигнал оповещения о новом письме на почте. Должно быть, главред новое дурацкое задание придумал. Неужели я об этом мечтала? Нет…

Опускаю чашку на подоконник, рядом кидаю плед и лениво направляюсь к рабочему инструменту – ноутбуку.

На электронке действительно висит новое письмо, только адресат мне не известен. И тема письма странная: подарок судьбы.

Обычно подобное я сразу скидываю в папку сжигания подобного мусора, но в этот раз любопытство берет свое. Клик – и на экране появляется текст.

“Достопочтенная Виталина Адамовна Стечкина!

С радостью сообщаю вам, что вы отмечены судьбой, а посему…

Раз, два, Фредди заберет тебя!”

Вздрагиваю. Нет, не из-за текста, а по причине прикрепленной гифки с маньяком, которые показывает свои ножи, торчащие из руки.

(Прим. автора: Фре́дерик Чарльз Крю́гер (он же просто Фредди Крюгер) – главный антагонист серии фильмов ужасов «Кошмар на улице Вязов», маньяк-убийца.)

Мерзкие мурашки моментально разбегаются по коже, а тело сковывает страх.

Но так же быстро отпускает, потому что на меня снисходит озарение. Аниська! Ну, конечно, как я могла забыть про День Рождения первого мужа, который был… вчера?! Господи, вот дура!

Максим Анисимов, мой первый мужчина. Мы с ним учились на одном потоке истфака в пед универе, Один из трех мушкетеров, как девочки называли за глаза немногочисленных парней. Внимание друг на друга обратили далеко не сразу. По крайней мере, я заметила Аниську лишь во время семинара на втором курсе, когда между нами разгорелся спор.

– Стечкина! – догнал меня уже в коридоре взмыленный Анисимов. – Ты что, типа самая умная?!

– По умнее некоторых, – фыркнула, не оборачиваясь. Только Максим схватил меня за руку и резко развернул к себе, заставляя утонуть в карих глазах.

– Тогда пойдем со мной в кино?! – скорее утвердительно, нежели вопросительно, негромко, и даже с легкой хрипотцой, произнес парень.

Глава 2

Бывшему номер три, все-таки, мне позвонить приходится. Именно его уговорами и, в общем-то, усилиями, у меня в квартире появилась душевая кабинка вместо чугунной ванны.

И… эта сволочь в пятницу решила устроить мне вместо душа болото.

– Это ты виноват, – вместо приветствия ору по громкой связи на Юлия, елозя тряпкой по полу, в тщетных попытках собрать все прибывающую воду. – Гад ты последний, Ярошеня!

Бывший молча и терпеливо выслушивает оскорбления, а затем, когда у меня в легких заканчивается воздух, бросает короткое “еду” и отключается.

С Юликом мы познакомились на улице. Совершенно случайно столкнулись. Из-за удара я оступилась и подвернула ногу. Рыжеволосый крепыш ловко подхватил меня на руки и транспортировал до ближайшего травмпункта.

Взрослый (на десять лет старше), опытный мужчина не стал долго ходить вокруг да около. Тем более, что Юлий был не самым счастливым папой выходного дня для двенадцатилетнего пацана Вадика. Поэтому, практически сразу после рентгена моей несчастной лодыжки, мы направились в ЗАГС. К слову, Ярошеня женат ни разу не был, почему-то Татьяна, узнав о беременности, вышла замуж за другого, хотя и указала отцом ребенка Юлия. Мутная история, в общем. Но вместе с тем, этот мужчина очень нравился моей маме. Да и я, если честно, делала ставку на этот брак. Только он развалился через год.

– Ну, привет, горе луковое, – открывает своим ключом входную дверь и громко оповещает о своем появлении бывший номер три.

Это единственный мужчина, у которого есть запасной комплект. Не знаю даже, почему, но мне так как-то спокойнее. Да и Ярошеня никогда не заявится без приглашения. По крайней мере, за последние три года прецедентов не возникало.

– Это ты виноват, – жалобно пищу, потому что мои руки отваливаются.

– Повторяешься, Стечкина, – фыркает Юлий и я слышу приближающиеся шаги. – Гребаный насос!

– Вот и я о том же, – отчаянно бью ладонями по мокрому полу, поднимая брызги вокруг. – Немецкое качество, – кривляю давнишние слова бывшего мужа, – десять лет гарантии. Ага, все для людей! Только мы для них нелюди!

Крепкие руки отрывают мою мокрую и несчастную тушку от пола и несут в спальню, где осторожно помогают встать ногами на пол.

– Переоденься, – угрюмо бросает Ярошеня, даже не позволяя посмотреть на него. А не виделись мы, кстати, сколько? Месяцев восемь, уж точно.

Решаю не искушать судьбу и спешно переодеваюсь. Заодно ищу старые вещи моего последнего (вообще, говорят, что крайнего, но что-то четвертого на горизонте нет) мужа, оставшиеся с незапамятных времен, когда Юлик свои оставшиеся тряпки не вывез, а я их так и не выкинула. Может, зря? Вдруг, это срабатывает проклятие бывшего мужа? Наверняка, и такие бывают. Кстати! Чем не тема для новой статьи?! Главред кипятком ноги обожжет.

Поэтому, накинув на себя спортивный костюм, спешно падаю на стул и открываю ноут, принимаясь за работу “Проклятие бывшего мужа”. Немного фантазии, чуть-чуть драмы, парочка сравнительно гуманных советов и… “Отправить”. Уф. Все-таки, бывает и от немецкой сантехники польза.

– Ну что, малая, иди работу принимать, – появляется в дверях довольный Ярошеня, позволяя рассмотреть его во всей красе.

Очевидно, опасаясь за свою одежду, Юлик разделся до трусов. Семейных, кстати. Раньше носил плавки. Немного заплыл, но жирным еще не выглядит, скорее – хорошо откормленным. На волосатой груди болтается крестик на золотой цепи, которые он никогда не признавал…

– Дай угадаю, – произношу, старательно скрывая грусть в голосе. – В субботу в “Эго” ты меня познакомишь со… Светой?

– С Кристиной, – фыркает Ярошеня. – Мы обручились на прошлых выходных, к свадьбе с венчанием готовимся. Чтобы уж наверняка.

Я вижу, что Юлик хочет сказать что-то еще, но мнется, словно боится обидеть. Поэтому, я читаю по глазам, светящимся счастьем: Крис беременна.

Поджимаю губы, дабы не зареветь. Что со мной не так? Я не заслуживаю счастья? Маленького такого, которое пахнет топленым молоком и печеньем…

Так, вдох-выдох.

– Поздравляю! – звонко выдаю. – Пожалуй, самое время тебе надеть штаны, собрать остатки своих вещей и оставить мои ключи.

– Да, – равнодушно бросает Юлик. А минут через десять, хлопает входная дверь, которую надо бы закрыть. Но у меня совершенно нет на это сил. Как и желания, идти в субботу в “Эго”.

Хочу я того или нет, но суббота все равно наступает. Практически до обеда не встаю с кровати, продолжая придумывать подходящую отмазку: слишком хорошо меня знает Анисимов.

Однако, от этого занятия меня отрывает звук входящего сообщения на мобильный. Номер не определен. Наверное, что-то по работе.

Открываю.

“Три, четыре – запирайте дверь в квартире!”

Опять этот дурацкий розыгрыш! Ну, Макс! Вот из принципа пойду и дам тебе по наглой морде новой книгой! Идиота кусок! Еще и завучем работает. Куда катится эта страна? А потом говорят, что мы плохо живем. Еще бы! Мужику четвертый десяток, а у него детство в жопе, не то чтобы играет, скорее так, барахлит. Но все же. Или, как там говорят, первые сорок лет мужского детства?

А дальше я собираюсь. Долго и мучительно продумываю каждый штрих своего образа, чтобы не выглядеть жалкой. Меня кидает от синего шелкового платья, поверх которого можно надеть тренч, до темно-бордового бархатного костюма, который даже не старит, а скорее, облагораживает.

Глава 3

Пулих собственноручно помогает мне привести себя в порядок, поправить макияж, обновить хвост. Хотя, если честно, я бы эти длинные руки к себе и не подпускала, только вот мои – совершенно не слушаются, потому что я слишком уж хорошо помню песенку Фредди, как и сам сериал… Однако, тело сейчас не колбасит, – оно просто какое-то деревянное, и если бы пришлось бежать, я бы просто упала трупом на пол.

Затем, моя белая (пропахшая походом в бар) водолазка сменяется какой-то мохнатой дикой фуксией – образцом из коллекции местного мега-популярно дизайнера. Молча закатываю глаза, прикусив язык. Потому что выбора у меня все равно нет.

– Вполне себе, – удовлетворенно заключает главред. – Значит, работаешь строго по списку. Никакой отсебятины. Краткую информацию на этого старого степного волка я тебе дам со своими заметками. Такси за наш счет только туда. Статью жду до конца недели. И, Стечкина, еще одна ночевка в офисе, – мы сменим формат работы на классическую пятидневку с командировками по всей стране. Например, в Сибири, в глуши, деревенька одна есть. Говорят, там шаманы живут, любой недуг исцеляют. Представляешь, какой материал? А мне туда послать некого.

Вжимаю голову в плечи, словно это мне поможет стать невидимой в такой-то кофточке! Неудивительно, что сам Киркоров долгое время розовое не переносил. Надеюсь, наш армеец поспокойнее будет. А лучше – и вовсе дальтоник! Интересно, а их в армию берут? Сейчас же в моде толерантность и все дела…

– Всё поняла? – рявкает Пулих, протягивая стопку листов и диктофон. Я лишь киваю, забирая сие “добро”. – Тогда вызываю машину. Приедешь туда, осмотришься, в два часа тебя примут.

В два? Это ж сколько часов мне осматриваться?! Там вообще есть на что смотреть? Только язык я снова прикусываю. И в который раз молча киваю. Мне слишком сильно нужна эта поездка сегодня. Ну нельзя мне домой! По крайней мере, сегодня…

– И, Виталина, еще раз, никакой самодеятельности. Нам так не хватает живых личностей!

Решаю не уточнять, что имеет в виду главред, и, подхватив жилетку с клатчем и ботильонами, обреченно тащусь к лифту. Тяжела жизнь интроверта. На дух не переношу людей! Даже тренажеры (целых два), дома на балконе поставила. Хотя… Я не всегда была такой.

С другой стороны, не домой – и то радость. Вдруг меня реально там ждет какой серийный подражатель… Или и того хуже – компания вчерашних кавалеров. Бррр.

За время движения не то эстонского, не то белорусского лифта, успеваю обуться, накинуть жилетку и пролистать вопросы. С личностью ректора ознакомлюсь уже в такси – ехать минут сорок, авось, не умру от скуки.

Прямо напротив выхода стоит черная иномарка. Ни секунды не усомнившись, что это за мной, двигаюсь вперед. Всё-таки, Пулих умеет делать добрые дела и широкие жесты, когда это выгодно, разумеется.

Не успеваю плюхнуться в машину (мать моя женщина) судя по всему, бизнес–класса, как начинает истошно вопить телефон.

– Чего стоим? Кого ждем? – бурчу на водителя, не поднимая взгляд. – В Военную Академию, пожалуйста.

В ответ звучит некое фырканье, однако, машина плавно трогается.

А мобильник никак не смолкает, пока я ковыряюсь внутри небольшого клатча. Небось, главред хочет ЦУ повторить. Отвечаю не глядя, потому что внимательно листаю заметки начальства.

– Ты где, мать твою?! – не своим голосом орет Пулих. – Лина, чтоб тебя!

О! Анисимов. Кто-то в лесу сдох, что ли? Или совесть замучила? Ах да, он же мне звонил, кажется.

– В такси, а что? – невозмутимо отвечаю. Сначала надо понять, что от меня хотят, а потом можно наехать за приколы с Фредди. Хотя, если честно, у меня уже большушие сомнения, что это дело рук Макса. Особенно, после наклеек на двери. Он, хоть и любит подшучивать, и ведет себя, порой, как дебила кусок, но до таких крайностей ещё не опускался.

– Ты нормальная, женщина? Оборвала мне телефон в субботу ночью, пропала, больше, чем на сутки, и еще спрашиваешь?! Где ты была?

И куда понесло моего бывшего номер один?

– Лизе своей подобные вопросы задавай, понял?! А я – женщина свободная. Куда хочу – туда лечу.

В ответ звучит отборный мат, что мне приходится отодвинуть трубку от уха, чтоб не оглохнуть. Вот тебе и работник сферы образования с большим стажем! Небось, на работе, в кабинете закрылся и занимается всякими непотребствами. Фи.

– Кстати! – перебиваю поток из уст бывшего. – Шутку с Фредди я оценила.

– Ты что, ночью с кровати упала? Я тебе еще в субботу сказал, что не понимаю, о чем ты. А вот дизайн двери твоей – супер. Давно ты научилась ценить хоррор?

Не врет. Я чую всем своим нутром. И ощущаю, как по спине пробегается противный холодок, а волосы на затылке встают дыбом. Ладошки вмиг становятся липкими от пота, а ноги наоборот – леденеют. Тело сковывает непонятный ужас. Нет сомнений – у меня проблемы. И если прямо сейчас какая-нибудь падла решит вдруг подшутить, то я точно откину коньки.

– Перезвоню, – еле выдавливаю из себя и отключаюсь.

----

Друзья! Вы же помните, больше шума - чаще проды?! Всем любви.

Не размышляя ни секунды, набираю Савина. Виталик отзывается буквально с первого гудка, словно ждал все это время моего звонка… Глупости, наверняка, просто держал телефон в руках, может, звонил кому.

Глава 4

Истерика не спешит сходить на нет, однако, сейчас мне скорее не страшно, а обидно, что некому защитить. Постепенно прихожу в себя от таких теплых, каких-то отеческих поглаживаний по плечам и голове.

– Ну тише-тише, дочка, – негромко и мягко звучит голос Аркашина. – Всё решим, только не плачь.

Боже, как же стыдно! Наверное, попасть впросак сильнее, чем сейчас, мне в жизни еще не доводилось.

– Простите меня, пожалуйста! – всхлипываю, отстраняясь от мужчины. – Мне просто кто-то, вроде бы как, угрожает, а полиция…

Хоть и стараюсь кратко пересказать о случившемся, но получается не очень: из-за моих заиканий речь выходит рваной. Затем показываю мужчине почти все сообщения, кроме почты, потому что на телефон я клиент не устанавливала за ненадобностью. Лев Иванович хмурится, его плотно сжатые губы в прямую линию говорят еще и о явном недовольстве происходящим.

– Давай я тебе охранника дам? – неожиданно произносит. – Есть у меня один боец толковый, сейчас в отпуске, как раз, за прекрасной дамой присмотрит. А программист один – ты его видела, потому что пришла с ним, Османов, оперативно найдет этого резкого перца. Заодно посмотрим: шутник али нет.

– Охранника? – икаю от неожиданности. – Зачем? Все так плохо? Думаете, меня хотят убить? – на последней фразе мой голос едва не срывается на истерику, однако, собеседник молниеносно реагирует и протягивает неведомо откуда взявшийся стакан воды.

– Я бы не сказал, что плохо, – деликатно уходит от ответа ректор. – Ситуация неоднозначная. Хотя, полицию я понимаю. Ну нет у них возможностей каждого юмориста проверять. Однако, в твоем случае попахивает, как минимум, шпионажем.

За мной кто-то наблюдает исподтишка?! Но зачем? Вот кто мог знать, что я ночевала в офисе? Пулих, охранник и… всё. Только главред не станет подобной ерундой баловаться, а мужику, который отобрал мой ранний завтрак вообще до меня дела никакого не было.

– А как меня охранять будут? – трусливо пищу, даже не представляя рядом с собой какого-нибудь человека в черном.

– К тебе подселим, – отмахивается Лев Иванович. – Мало ли, если это какая-нибудь из пассий твоего бывшего, то сразу успокоится, увидев, что у тебя с личной жизнью все гладко. Опять же, возможно, сам бывший балуется, чтобы потом эдаким героем ворваться в твой мир и “спасти”.

Хочу уточнить, что бывших у меня аж трое, и, стало быть, подозреваемых может быть аж шесть, но почему-то становится стыдно озвучивать подобное. А вот от мысли, что у меня дома будет обитать посторонний мужик – вообще не по себе.

– Спасибо вам, огромное, за такое предложение, только я вынуждена отказаться, – стараюсь максимально корректно подбирать слова. Все же, такой мужчина ко мне со всей душой, а я…

– Могу узнать причину? – добродушно уточняет. – Если переживаешь из-за денег, то этот парень мне всё равно должен. А я тебе просто помочь хочу, девушка ты больно милая.

Мои щеки заливает румянцем. Хотя, прекрасно понимаю, что никакого подтекста в словах Аркашина нет, однако ничего с собой поделать не могу.

Ничего, сейчас я его разочарую, и он сразу забудет и о том, что я милая, и о предложенной ранее помощи.

– Понимаете, я не могу жить с мужчиной под одной крышей, если это не мой муж. И дело не в религии, – спешно добавляю. – Не важно, в каких мы отношениях, я просто физически не могу. Меня словно выворачивает наизнанку, и…

– То же мне, проблему нашла, – усмехается Лев Иванович. – Распишем вас заочно минут за сорок. Просто скажи “да”.

И вот что я должна ответить?!

Я еще ничего не успеваю ответить, как Аркашин уже хватает в руки мобильный и кому-то звонит.

– Быстро ко мне, – командует по-армейски, даже я вздрагиваю.

Хочу спросить, что он делает и кого вызвал (вдруг охранника, а я вся зареванная и опухшая), но не успеваю, потому что дверь без стука открывается и на пороге возникает мой новый знакомый.

– Что, Лев Иванович, не по зубам уже молодая кровь? – фыркает Андрей, рассматривая меня и… сразу же хмурится. – Как не стыдно?! Добропорядочный семьянин…

– Отставить! – рявкает ректор. Даже я подбираюсь. – У нас есть проблемы, Османов. Нужна твоя профессиональная помощь.

– Внимательно, – подходит ближе новый знакомый.

– Нашей журналистке кто-то треплет нервы и, возможно угрожает. Поэтому, предлагаю действовать в следующем порядке. Сейчас ты готовишь брачный контракт с сегодняшнего дня. Обязательно прописать пункт про охрану двадцать четыре на семь и никаких домогательств. С одной стороны – Стечкина Виталина Адамовна, с другой – наш с тобой знакомый. И на этих же – контракт на работу.

Мне стыдно, неловко, неудобно. Сильнее вжимаюсь в диван, надеясь провалиться куда-нибудь.

– Бумага нужна прямо сейчас, – как ни в чем ни бывало продолжает раздавать указания Аркашин. – У Егора я сам подпишу, а твоя вторая задача – поставить штампы в паспорта, чтоб все, как положено.

Османов понятливо кивает и протягивает мне руку.

– Не дрейфь, Стечкина, – лыбится гад. – Охранник будет, что надо.

Ох и не нравится мне всё это. Вот только кажется, что ни выбора, ни обратного пути у меня всё равно нет. Поэтому, не смело протягиваю шатену свою руку.

Глава 5

Передергиваю плечами, пытаясь сбросить с себя что-то слишком похожее на страх.

– Ты – единственная осечка в моей жизни! – с презрением выплевывает мне в лицо Тесак. – Точно, Осечка Стечкина! Так и буду тебя называть, Витюха.

Я чувствую, как стремительно пунцовеет мое лицо от ярости и желания отправить товарища Гробникова прямиком в гроб. Лично бы забила каждый гвоздик в деревянную крышку. Нет, это ведь уму непостижимо! Вот за что меня Аркашин так подставил с таким охранником?!

– Думаешь, меня заводит соседство подобного примата с интеллектом взрослого кальмара?! – не менее ядовито бросаю, наступая на озверевшего вояку. – Меня обманули гораздо сильнее, чем тебя. Потому что мне обещали: а – защитника, готового грудью заслонять от всех угроз; б – умного, веселого собеседника; и в – рукастого мужчину в дом, в конце концов. А ты, если и умеешь что-то руками делать, то только обратно-поступательные движения!

Выдыхаю. Вот это меня бомбануло! Обычно я сдержанная, культурная женщина, не привыкшая за свой век кого-либо унижать или оскорблять. Но ЭТОТ! Да я таких хамов, пусть и шикарных внешне, ни в миру, ни за период профессиональной деятельности ни разу не встречала! В конце концов, если мама с папой и армия в придачу, не научили мальчика, как надо общаться с девочками, я что, страдать теперь должна? А фиг вам!

Задумавшись, пропускаю момент, когда этот огромный мутант оказывается слишком близко. Его глаза горят яростью, не суля мне ровным счетом ничего хорошего. Трусливо делаю шаг назад, но он снова приближается. Ну не станет же этот неандерталец бить женщину, в конце концов!

Мои глаза бегают по красивой роже, на которой играют ходят ходуном желваки. Попала ты, Стечкина. Подобные типы не прощают подобного обращения. А я же ему еще и пощечину влепила. Мамочки! Лучше бы меня маньяк убил!

Еще шаг, и еще, пока моя задница не упирается в чертов комод. И зачем, спрашивается, мне сдался этот деревянный ящик в коридоре?!

– Так бы и сказала сразу, что тебе мужик нужен, а не компостировала в пустую мозги, – сквозь зубы цедит Тесак и резким движением усаживает меня задом на деревянную поверхность.

Упираюсь ладонями в твердую, словно камень, грудь, только это не мешает мужчине вклиниться между моих ног, из-за чего моя и без того не слишком длинная юбка задирается практически до самых бедер.

– Хочешь узнать, что я могу руками?! – утробно рычит мужчина. – Сейчас покажу!

Его лапища тяжелая, сильная, опускается на мою оголившуюся кожу ноги и медленно скользит вверх.

– Не… не надо, – срывающимся голосом продолжаю пытаться отпихнуть от себя этого типа. Но куда уж там! – Пожалуйста, – чуть не хнычу.

– Пожалуйста?! – рокочет Тесак. – То есть ты, стерва крашеная, когда ляпала языком, была наивно уверена, что я не найду твоему грязному ротику другое применение?!

Меня никогда не заводила грубость. Ни один из трех моих мужчин никогда не проявлял агрессии в мою сторону, и папа у меня мягкий, спокойный человек. Но сила, которой пахнет Гробников, забивая этим ароматом мои легкие, будоражит. Потому что я уверена, – нет, я знаю, что он не причинит мне зла. И контракт здесь ни при чем. Мое тело буквально прошибает током, потому что я совершенно не понимаю, чего хочу. В голове на удивление пусто и тихо, чертов внутренний голос, который учил меня морали, тоже подозрительно молчалив. Может, не проснулся еще. Я же проспала… А сколько, кстати?

Не представляю, что в этот момент написано на моем лице, потому что Егор прикрывает глаза, как-то устало вздыхает и убирает руку.

Почему сейчас, если я почти решилась?!

– Ты мне муж? – спрашиваю внезапно севшим голосом, удивляя своим вопросом не только мужчину, но и саму себя. Мы ведь знакомы всего-то сколько, час, два? Ах, ну да, с его стороны, минимум сутки. Только я все равно ничего не могу с собой поделать. Мне отчаянно хочется изучить этого невозможного типа.

Гробников распахивает глаза и хитро рассматривает мое лицо.

– Не знаю, что ты задумала, Осечка, – с лукавой улыбкой мягко отвечает, – только играть со мной не рекомендую. Я спец в охоте, кошечка.

Гипнотический взгляд, губы, которые стремительно приближаются ко мне, и я, наконец, прихожу в себя.

Чай! Собственноручный сбор… Ах ты, ж старый пень!

Кошечка, значит! И это тот, который их на дух не переносит?! Собачник, видите ли! Ну, я тебе устрою варфоломеевскую ночь, зверолов чертов! Траппер проклятый! Я умею когти выпускать в наглые рожи!

Внутренне подбираюсь, мои губы растягиваются в подобие оскала, обнажая зубки. Это не угроза, а обещание, что я превращу его жизнь в ад. В конце концов, чем знаменит девятимиллиметровый автоматический пистолет Стечкина? Двухрядным магазином на двадцать патронов и возможностью вести автоматический огонь. А блондинки известны своим интеллектом и исключительным коварством.

– Так ты мне муж? – повторяю свою вопрос, опуская взгляд на мужской рот и снова поднимаю к глазам. И, нет, я не мастер пикапа, не приходилось, понимаешь ли. Меня как-то и без этого всего замуж звали.

– Муж, – отвечает хрипло, приближая свое лицо к моему.

Надо же, работает. Мощные лапищи снова опускаются на мои ноги, вызывая некий трепет.

Глава 6

Тесак

Я знаю, что переборщил. Не хотел ведь так, чтобы до слез, до истерики этой дурацкой… Просто разозлился! Больше на себя, чем на нее. Но и Стечкина тоже хороша!

Аркашин, господин хороший, чтоб его жизнь радовала долгие годы(!), меня подставил знатно, конечно. И ведь я мог ожидать подвоха от кого угодно, но только не от него.

– Я тебе работу по профилю нашел, – заливался соловьем генерал-лейтенант запаса. – Да и мне подсобишь немного.

– Что за работа? – не мог не спросить.

– Да… человечка одного из беды выдернуть, – уклончиво ответил.

И мне бы, дураку, задуматься, ан-нет. Не станет ведь такой серьезный и ответственный товарищ, как Аркашин, херней страдать. Ну я и клюнул, подписался, что называется, не глядя. Вот и получите, распишитесь, ваше сокровище бездыханное, – переутомилась девица от стресса. Вот уж где осечка вышла. Первый раз в моей жизни. Попал.

– А разве я тебя в чем-то обманул? – невинно развел руками генерал-лейтенант запаса. – Барышня в беде, спасти надо. Все, как ты любишь. И, практически – в поле, ведь ее маньяк преследует.

И вот толку было спорить? Закон контракта для наемника – всё. Ничего бы не изменилось.

А Стечкина эта… Мне еще вчера показалось это подозрительным, решил, что обдолбанная. Только когда раздевал блондинку, купал, да в постель укладывал, понял, насколько мое первое впечатление ошибочно. А еще она сквозь сон просила Льва Ивановича ей в купе чай подать, собственноручно собранный. Ну, стратег!

Виталина, до умопомрачения красивая, ладная такая, с нежной бархатистой кожей. А как доверчиво жалась ко мне! Мать вашу! Я ко всякому привык за годы службы. И отпуска по–разному проходили. В конце концов, я не юнец, чтобы секс-марафоны на воле устраивать, пар и в зале можно спустить, и на стрельбище.

Но блондинка эта, хрупкая, домашняя, которую хочется задвинуть себе за спину и уберечь от всего мира, а затем залюбить ночью до потери пульса…

Пожалуй, никогда не испытывал настолько болезненного желания обладать кем-то. И, мягко говоря, подобное меня не обрадовало. Для воина нет ничего хуже собственного бессилия против обстоятельств. И, по–хорошему, – надо брать руки в ноги и давать драпу.

А ее эти дефиле?! С ума совсем сошла, Осечка! Так дразнить голодного зверя! И ведь Витюхой ее не случайно назвал, – пытался сам себе желание отбить. Не помогло. А эти ее кружева красные… Видел же, как смущалась…

Дебил. Поступил, словно урод распоследний. И ведь никогда не был таким. Для меня любая женщина, даже последняя шлюха – богиня. И не потому, что отец по сей день носит на руках мать, а, скорее, из-за двух малышек, подрастающих в отчем доме. Надеюсь, к ним будут относиться так же.

Теперь же мне больно не от желания, хотя оно никуда не пропало, а от осознания, как сильно я обидел Виталину. Даже мое черствое, каменное сердце сжимается, при одном лишь взгляде на блондинку. Словно маленький ребенок, сжавшийся в клубочек, сидит у меня на руках, прижимается, дремлет. А красивое лицо, грустное настолько, что вот смотрю на малышку и понимаю, ну никак нельзя мне ее трогать. Хоть ты сдохни, а все равно нельзя. А вот помочь ей в жизнь влиться – необходимо.

Укачиваю и бормочу, рассказывая о своей жизни то, что Осечке можно знать. В конце концов, по паспорту, пусть это и фикция чистой воды с подделкой печати и свидетельства, Стечкина – моя жена, а значит, имеет право знать, какой я.

Чувствую, проснулась, пробую поговорить с ней, извиниться. Только блондинка еще сильнее закрывается от меня.

– Отдай меня маньяку, пожалуйста, – вдруг раздаются звуки, больше похожие на шелест сухих листьев. Должно быть, Виталина хочет пить. – И просто уйди.

Сейчас она мне остро напоминает одну девушку, такая же потерянная, обиженная и одинокая. Только у Ангелины был (да и чего уж там, по сей день есть) Степка, который свое никому в обиду не даст. А Осечку могу защитить только я.

– Никогда, – срывается быстрее, чем я успеваю подумать.

Имбицил. Разве можно давать девушке подобные обещания?! Не с моим образом жизни.

(Примечание автора: Ангелина и Степан - герои молодежного авантюрного приключения "Любовная афера")

– Пойдем тебя кормить, салага, – шуточно обращаюсь к слишком притихшей девушке. – После Аркашинских сборов есть надо за троих, иначе все эти чудо-травки “собственноручного сбора” долго-долго выводиться будут.

Возмущенная мордашка выныривает из пледа слишком близко к моему лицу. Я, с какой–то маниакальной жадностью наблюдаю, как розовые губки приоткрываются, только звука не слышу. То ли уши заложило, то ли… Ах ты, ж мать вашу!

– Сейчас, водички попьем. Извини дурака.

Вместе с девушкой на руках встаю и, словно танк, пру на кухню. Прямо на стол опускаю свою ношу. Квартирку я изучил еще вчера, заодно заказал продукты и кое-что для себя – меня ведь не предупреждали, что придется жить у всех на виду, еще и с женщиной под одной крышей. Поэтому без проблем нахожу чашку и наливаю в нее горячую воду из кофемашины. Затем разбавляю бутилированной и туда же отправляю ложку мёда.

Сначала протягиваю чашку Виталине, но быстро понимаю, что она и сидит-то с трудом, поэтому, подхожу вплотную и, придерживая девушку, помогаю ей сделать несколько глотков.

Глава 7

Виталина

Я абсолютно не понимаю, как мне теперь вести себя с Егором. С одной стороны – его забота и внимание обезоруживают. С другой стороны, – все еще обиженное нутро постоянно ждет подвоха.

– Почему ты еще не женат? – задаю вопрос, прожевав, кажется, четвертый блин. Тесак же – лениво ковыряет первый.

На самом деле, я абсолютно всеядна, да и когда ты сутками из компьютера не вылазишь, особо не до выпендрежа. Мне просто хотелось проверить этого товарища напротив, как он воспримет мой отказ есть то, что он приготовил. Удивил.

Тем более, что про овсяноблины я только читала, готовить подобное было лень. Мои мужики из каш воспринимали только рис в виде плова (и никакое там не ризотто или паэлья), иногда еще в качестве самостоятельного гарнира, или в составе сложных блюд вроде пирога, блинчиков, голубцов. А так: Анисимов еще ел гречку, Савин терпел перловку в супе, ну а Ярошеня соглашался на булгур или кускус.

Себе же я могла заварить овсянку из пакета, где добавки всякие, типа малинки или голубики.

А тут, бац, и такое чудо. Приятно, черт возьми!

– Не с моей работой, – бурчит, наконец, Гробников, отвечая.

Отрываю взгляд от тарелки и внимательно разглядываю мужчину. Красивый, сильный, не обделен ни по одному параметру (если судить по тому, что мне довелось рассмотреть, – явно при деньгах. К тому же, вон каким обходительным и заботливым может быть.

– Давай откровение за откровение, м? – спрашиваю, сощурившись. И не то чтобы я готова к подобному, но, раз уж нам предстоит жить под одной крышей, было бы неплохо понимать, что за фрукт передо мной.

– А ты сама-то готова к этому? – мужчина резко поднимает на меня взгляд, от которого табуны мурашек разбегаются по всему телу. Вот как он так ловко считывает меня?!

– Ответь на мой вопрос и задай любой свой. Отвечу, как на духу, – тараторю, чтобы не передумать. Врать в глаза – не мой конек. Другое дело – статьи.

– Не согласен, – фыркает Гробников. – Я тебе тут выворачиваю душу, а ты взамен выполняешь одно мое желание. И, если вдруг тебе не понравится, то я выполню в ответ твое.

Мое лицо мгновенно заливает краской. А ведь ничего пошлого не прозвучало. И, нет, я не думаю, что Тесак по мальчикам, просто… Я слышала, как он проклинал меня, когда ходил одеваться.

– Ну так что, лады? – вроде бы и не давит, только словно бы вынуждает меня кивнуть.

Мамочки! И на что я только что согласилась?! С другой стороны, Стечкина, ты в четвертый раз замужем. Неужели осталось то, чем тебя можно смутить?

– Хорошо, – после небольшой паузы, тяжело вздыхает мужчина и начинает рассказ. – Я тогда еще был срочником. Где-то в прошлой жизни. И, вот, долгожданный дембель. Мы направлялись домой, позволили себе немного загулять, но без жести. В одном из поселков по пути нам повстречалась девушка, Амина. Она слезно просила нас помочь ей добраться в Москву, хотела сбежать к любимому, – вижу, что рассказ дается Тесаку нелегко, но он упрямо продолжает сухо говорить. – Только об этом узнали в поселке, как и о том, что она уже порченная, так сказать. Еще и беременная. При нас, как и при всех жителях, никого не стыдясь, мужчины ее семьи насмерть закидали Амину камнями. Чтобы другим неповадно было смешиваться невесть с кем. И почти сразу мы случайно узнали, что нет никакого любимого в Москве, потому что те же самые братья давно прикопали его. Только думали, что одумается сестра, ан-нет. К тому же, я видел, как мой лучший друг на рожон лез, потому что его любимая замуж вышла. Не думаю, что, в принципе, стоит любить.

Тесак говорит, а я лишь сейчас понимаю, что плачу. Потому что и жизни толком не знаю, – живу в своем каком-то замкнутом мирке, а вокруг, оказывается, происходит столько несправедливостей! А еще мне жаль себя. Потому что я никогда не любила. И это кажется таким убогим, – жить без любви… Пускай говорят, что любовь – это боль, мука, да и просто последняя тварь, которая разрушает твою жизнь, только я отчаянно хочу попробовать ее на вкус…

“Как жизнь без весны, весна без листвы, листва без грозы и гроза без молний, так годы скучны без права любви…”©

Нет, я искренне заботилась о каждом из своих мужей, уважительно к ним относилась, искренне хотела родить ребенка. Наверное, если бы была необходимость, я бы поехала за каждым из них на другой конец земли. Только это все равно не любовь. Любовь – когда можешь без другого человека, только не хочешь.

– Теперь мое желание, да? – уныло усмехается Егор. – Сама виновата, если что.

И его глаза резко вспыхивают озорными искорками. Мам-мочки!

– Мы сейчас собираемся и едем давать интервью, – размеренно произносит Егор.

– К-какое интервью? – не своим голосом переспрашиваю у Тесака.

– Твое, – возвращает себе прежнее, нахально-самодовольное выражение физиономии. – У нас ведь был уговор? Или ты хочешь предложить мне какое-то другое желание?

Снова краснею, будто школьница, которую впервые проводил до дома одноклассник. Господи! Да что такое со мной происходит? Ведь чертов Гробников ни на что пошлое даже не намекнул!

– В общем так, Адамовна, у тебя ровно сорок две минуты на сборы. Внешний вид – классический деловой дресс-код, – насмешливо бросает Тесак, пока пытаюсь собраться с мыслями. – Вре-мя по-шло!