Брак по-тиквийски 2. Мастера вызывали?

Зарабатывать - непристойное занятие

Машина заворчала и тронулась, оставляя за собой облако пыли. Прощай, Т1, чтоб на тебя метеорит упал!

Вот он, шанс сбежать, пришло в голову Терезе незадолго до отъезда, и какое-то время она продумывала, как им воспользоваться. Они отправляются на Т5, а это космическое путешествие. Ильтен официально приобретет для нее билет, ее пропустят в зону вылета… Дальше – дело техники. Затесаться в другую группу улетающих в Шайхаф или Юверд, а там попросить убежища. Проблема в том, что без Ильтена Тереза за пост контроля не попадет, а он не захочет бежать с ней из Тикви. Оглушить его чем-нибудь после того, как они пройдут пост? Очнется не вовремя, поднимет всех на поиски, сорвет такой хороший план… Да и чисто по-человечески Тереза не хотела причинять ему вред. Пусть в некоторых вещах Ильтен – дурная деревяха, но сделал он для нее столько, что рука не поворачивается его обидеть. Всей своей судьбой рискнул и планирует рисковать дальше.

А для чего ей, в сущности, бежать? И от чего? Она терпеть не могла Т1, но они и так оттуда уезжают. Она ненавидела работу Ильтена – он сменил работу. Ее бесили поставщики Брачной Компании и дурацкие невесты, так она их больше не увидит. Что еще она хотела бы оставить позади, не оглядываясь? Ильтена? Нет! Она могла бы кинуть его, уехать одна, но вспоминала бы исключительно добром. Даже скучала бы. Беспокоилась: как там этот олух без меня?

Если бы Терезе было к кому возвращаться, она продолжила бы попытки побега. Но Анджея Ковалевского больше нет. Командование? Смешно. Ее давно внесли в список без вести пропавших и вычеркнули из всех остальных. Война с Ирру как-нибудь закончится без ее участия. Родители? С них станется еще и отругать ее, что бросила такого мужика, как Рино Ильтен. Не алкаш, не наркоман, хорошо зарабатывает – с их точки зрения, идеал.

Никакой он, конечно, не идеал. Обманщик и сластолюбец. С другой стороны, обманывать службу охраны безопасности – не грех. А касательно второго… если рядом не будет проклятых невест, это, может, и не недостаток.

Планета Т5 была тиха и прохладна. После центральной Т1 с ее жарким солнцем это казалось странным. Тереза даже поежилась на свежем ветру в своих капроновых одеяниях.

– Здесь еще и зима бывает, – проинформировал ее Ильтен со странной гордостью, будто зима была его личной заслугой. Он тут родился, это его планета.

– И снег? – уточнила Тереза.

Снег она не любила. Единственным плюсом Т1 она считала то, что на планете не бывало снега. Снег засыпает дороги, нарушает коммуникации.

– Снег? – спросил Ильтен. – Ты имеешь в виду твердый дождь?

Ни фига себе! Он не знает, что такое снег?

– На Т6 это случается, – сказал Ильтен. – Даже не так чтобы редко. Но только в высоких широтах. А на Т4 – везде. И большая часть планеты засыпана мелкокристаллической водой… снегом этим самым. Все, кроме тропиков.

Ильтен не бывал ни на Т6, ни на Т4, и ему сложно было такое представить. Вряд ли он смог бы комфортно жить на этих планетах. Но многие невесты говорили о снеге, из чего он сделал вывод, что во Вселенной это – не редкость. Удивительно, но некоторые признавались, что им тоскливо без снега, ведь он красивый и чистый, и по нему можно кататься на специальных приспособлениях. Кто-то утверждал, что снежная зима – ее любимое время года, а пару раз Ильтену попадались девушки, жившие в вечных снегах и не мыслящие себе иного. Он предусмотрительно подбирал им женихов с Т6 и Т4. Но до сих пор никогда не задумывался о том, к какому климату привыкла Тереза. А вдруг она тоже любительница зимы и страдала все то время, пока они жили на Т1? И теперь продолжит страдать на бесснежной Т5…

– На Т5 вода всегда жидкая, – осторожно произнес он. – Зимой у нас десять-пятнадцать градусов. Вода не замерзает, но по сравнению с летними двадцатью-двадцатью пятью это холодно.

Тереза хмыкнула. Холодно им при плюс десяти! Но сказанное Ильтеном ее порадовало. Ни настоящего холода, ни серьезной жары. И солнце на прозрачных небесах светло-желтое, почти как дома. А в палисаднике у пассажирского терминала сидели на ветвях птицы с длинными сиреневыми перьями и что-то чирикали – явление совершенно немыслимое для мегаполисов Т1. Пожалуй, она готова полюбить эту планету. Не как родную, конечно, пускай Ильтен не надеется, но жить здесь будет не тошно.

Приемщику заявлений полагалась от компании двухкомнатная квартира на четвертом этаже семиэтажного дома. Она была поменьше габаритами и попроще обстановкой, чем квартира-офис диспетчера, но Терезе показалась уютной. Малоэтажное, по меркам Т1, здание утопало в кронах высоких деревьев с желтыми и розовыми цветами. Выйдя на балкон – а балконы были во всех помещениях, даже в кухне и ванной, – можно было дотронуться до веток и набрать лепестков. При этом темно в квартире не было: ветки редкие, листья ажурные, цветы полупрозрачные. Позже Тереза пристрастилась принимать ванну с только что сорванными разноцветными лепестками, а сушеные – добавлять в чай.

Большую комнату Тереза объявила своей, а вещи Ильтена велела грузчикам отнести в маленькую. Много ли надо места мужику его комплекции? Тем более что работать ему теперь предстоит не дома: пункт приема заявлений от желающих вступить в брак располагался на первом этаже этого же здания. Удобно: в непогоду можно не выходить на улицу, и все же не прямо на дому, как на Т1.

Ильтен попытался оспорить диспозицию:

– Почему это меня в маленькую? Мы вместе должны жить в большой комнате, а малую оставить для детей.

Мастера вызывали?

На вызовы нужно было ходить с оглядкой. Не все, увидев женщину, впадали в ступор, подобно первому клиенту Терезы. Некоторые проявляли прямо противоположную реакцию. То есть напрочь забывали о поломке своего электрического агрегата и принимались тащить неосторожно зашедшую бабу в постель. Это она предвидела. Чаще всего клиенту с внезапно поехавшей крышей хватало форматирующего удара в лоб, чтобы крыша встала на место и вспомнилась истинная причина вызова мастера. Иногда обходилось всего лишь парой фраз в холодном тоне и демонстрацией кольца. Но порой попадались совершенно неадекватные мужики, которым было плевать на кольцо, на жестокое наказание за покушение на замужнюю женщину – лишь бы реализовать инстинкт самца, коли уж женщина сама пришла.

Однажды Терезу схватили, когда она наклонилась над телевизором. Крупный мужчина чуть старше среднего возраста повалил ее на ковер и, подмяв под себя, разорвал юбку. На этом его успех закончился: Тереза резко стукнула мужика, роняющего слюни и предвкушающего удовольствие, затылком в переносицу, потом острым локтем в печень, а уж когда он заревел от боли и выпустил ее, припечатала раскаленным паяльником, который так и не выпустила, в ухо. Когда несостоявшийся насильник очнулся, телевизор был починен, но искренне порадоваться этому он не мог. Тереза связала его по рукам и ногам и, водя паяльником угрожающе близко к лицу, обещала инвалидность и каторгу, а скорее то и другое вместе, если он не выплатит моральную компенсацию, на порядок превышающую стоимость ремонта и юбки. Мужик наделал в штаны и выдал пароль от банковского сайта. Тереза презрительно поморщилась. Слабак! Собрался над хрупкой девушкой поглумиться, а когда девушка оказалась не такой уж хрупкой, спекся. Тереза могла бы опустошить его счет до последней единицы, но не стала: она не воровка и не грабительница. Она сняла, сколько сказала, и ушла, оставив обгаженного «героя» самостоятельно выпутываться из веревок.

Пришедшая в негодность юбка расстроила Терезу больше всего. Если Ильтен увидит, начнет докапываться, как да почему, а коли узнает, что клиент на нее набросился, запретит ходить на вызовы, и гадалка тут не нужна. Запирать не станет, но может выбросить инструменты и вовсе перекрыть расчетную карточку, чтобы не смогла купить новые.

Ильтен не должен ничего заметить. Но для этого надо срочно приобрести такую же юбку. Причем не через домашний интернет: увидев ее заказ, он все поймет. Нужно идти в магазин. И желательно подальше от дома, чтобы ее не увидел кто-нибудь вроде госпожи Лентон и не ляпнул об этом при встрече.

Лике хронически не везло в жизни. Невезение начиналось с родителей. Мама была рассеянной, а папа – бедным. От мамы рассеянность передалась дочери, а папа не смог заплатить налог на землю в деревне, и они жили в землянке на отшибе, за оврагами. Вечерами молодежь собиралась в центре деревни, и Лике приходилось идти пустырем, а потом еще перебираться через овраги. Там, в оврагах, ее и подстерег Сантор. Лика чуть не умерла от разрыва сердца, когда увидела поставщика в мертвенно-белесом свете ночного спутника – страшного, заросшего бородой, со шрамом через все лицо. Она хотела закричать, позвать на помощь, но голос от страха пропал. Сантор, не говоря ни слова, сгреб ее в охапку, зажал рот и куда-то поволок. Вроде бы на корабль. Точно она не помнила, потому что сидела тише ночной козявки и тряслась от ужаса, ожидая, когда этот чудовищный мужик над ней надругается.

Сантор ее не тронул, но очнулась от шока она нескоро – уже в Тикви, у господина Ильтена. Какое-то время наивной Лике казалось, что ей наконец повезло. Попытки логически мыслить подогревали надежду: если всегда плохо, то должно же когда-нибудь повезти. Господин Ильтен был терпелив и ласков, участливо расспрашивал ее о горестях и мечтах и обстоятельно рассказывал о той стране, куда ее занесла судьба. Рассказывал красиво и с любовью, и она поверила было, что отныне все будет хорошо.

Увы, иллюзия счастья скоро развеялась. Ее выдали замуж за бритого отморозка с холодными глазами убийцы, который жестоко овладел ею прямо в машине, а когда она заплакала, ударил по лицу так, что загудела голова, и заявил:

– Не для того я женился, чтобы терпеть гримасы и хныканье.

Она пошевелилась и заслужила еще один удар.

– И непокорность я тоже терпеть не намерен. Улыбнулась и замолчала!

Так началась ее семейная жизнь. Так она и продолжалась. Три выкидыша подряд. Лика старалась быть тише воды, ниже травы, выполнять все приказы мужа, улыбаться ему через силу и скрывать слезы, но то и дело что-нибудь забывала. Она умоляла Билле не избивать ее, придумать какое-нибудь другое наказание, но опять получила – за то, что смеет указывать ему, что делать и чего не делать. Она пыталась покончить с собой, добралась до аптечки с лекарствами и стала есть все подряд. Но не удалось. Ничего-то ей в жизни не удавалось. Только зря промучилась. Хотя, может, и не зря: несколько дней она провела в больнице, и никто ее не бил, а когда ее выписали и муж приехал за ней, врач вышел с ним поговорить. Спросил, хочет ли он детей, и конфиденциально сообщил: если да, то не стоит бить жену в живот. Врачебным рекомендациям супруг доверял и выводы сделал. Случилось чудо: Лика ждала ребенка уже четыре месяца. И внезапно перестала влезать в свои платья.

Настала пора посетить магазин одежды. Лика в растерянности стояла у витрины и не знала, какое платье купить, чтобы не было ни коротко, ни длинно, не теснило в талии и одновременно не полнило, было не слишком марким, относительно прочным, не очень дорогим… а главное – чтобы понравилось Билле, потому что если нет, он сочтет, что она неправильно потратила деньги, и изобьет. Не в живот, и на том спасибо.