Брак по-тиквийски 4. Ни минуты покоя

Откуда у вас ребенок?

Доктор Нихес был счастлив. Ему представился шанс отдать долг госпоже Ильтен, на что он уже и не надеялся, однажды опозорившись. Супруг ее, правда, удивился. Зачем отвлекать редкого специалиста? Логичнее обратиться к тому же терапевту, который занимался беременностью Терезы в прошлый раз.

– Хотя бы затем, что доктор Нихес обойдется нам бесплатно, – отрезала Тереза.

Тот терапевт ей не понравился. Врач как врач, не в этом дело. Ее бесило его отношение к женщине как к собственности мужа. Этакий ветеринар, интересующийся лишь мнением хозяина, а питомец может лаять, сколько хочет. Честно говоря, в тот период ее бесило почти все, но этот недостаток она считала непростительным.

Аргумент убедил Ильтена. Нихес так Нихес. Пусть доктор радуется, пока может. Возможно, к концу беременности Терезы он захочет если не повеситься, то взять отпуск, но это уж его проблема.

В своей области Нихес и впрямь проявил компетентность. Проведя все анализы и убедившись, что госпожа Ильтен по-прежнему здорова на зависть всем окружающим, высказался в том ключе, что умеренные физические нагрузки не только не вредны, но даже показаны. То есть тягать мешки с углем и сражаться на передовой не стоит, но комплекс гимнастики на свежем воздухе – то, что надо. В каком это смысле «где взять в городе свежий воздух»? А дача на что? Ну разумеется, можно поехать на дачу. Он бы сказал «нужно», но не хотел усугублять культурный шок господина Ильтена. Тот и без этого пребывал в изумлении, узнав от доктора, что вовсе не обязательно воздерживаться от секса всю беременность.

– Предрассудки! – безапелляционно заявил доктор Нихес, поправив очки. – Хотя порой предрассудки бывают полезны, – признал он. – Иногда женщины в этот период сами мечтают, чтобы мужчины оставили их в покое.

Тереза мысленно кивнула, вспомнив Лику. Та, небось, до смерти счастлива, что Хэнк верит в эту чушь.

– А иногда, – Нихес поднял указательный палец, – имеются реальные противопоказания. Если организм ослаблен из-за болезней или травм, либо женщина сама по себе нездорова, либо генетический статус ребенка плохо совместим с материнским и есть риск отторжения… Однако все это – совсем не ваш случай. Наслаждайтесь.

После своего жизнеутверждающего пожелания доктор украдкой вздохнул. Грустно, когда не можешь последовать собственному совету. Но его вздоха никто не заметил. Тереза радовалась и собиралась беззастенчиво наслаждаться согласно врачебным рекомендациям – а то ишь, удумали. Ильтен после употребленного алкоголя и свалившихся откровений пребывал в состоянии интерференции между «навеселе» и «обалдеть». А Маэдо просто смаковал коньяк.

На дачу выехали с самым началом сезона. Прибыли первыми – еще не явились ни Хэнки, ни господин Генин, ни хмырь из домика номер 7. Только старик Калле да Алисанта были на месте. Ниаеннка, услыхав машину, пришла с глинтвейном и сперва удивилась, что Тереза отказывается, а потом, узнав, в чем дело, обрадовалась.

– То-то и оно, – заулыбалась она. – У нас есть поверье, что умершее дитя другим дорогу открывает. Честно говоря, этому столько же подтверждений, сколько и опровержений, но мнение живучее.

Весь глинтвейн достался довольному Ильтену. Себе и Алисанте Тереза налила чай.

– Как там дед Калле? – поинтересовалась она.

Ильтен глянул укоризненно: мол, «господин Калле», – но смолчал.

Алисанта вздохнула.

– Слабеет старый. По ночам не спится, а утром встать не может. И не видит почти ничего. Сядет напротив меня, голову рукой подопрет, смотрит и заливает мне, какая ж я красавица и как хорошо сегодня выгляжу… Приятно, но врет.

– Почему ты так думаешь? Может, это он искренне. Морщины – ерунда. Зато у тебя глаза красивые.

– Не видит он моих глаз-то. – Алисанта покачала головой. – Не различает, что за платье на мне, зеленое или серое. Ложку с третьей попытки находит. Так что врет мой Агиро. Того гляди, помирать соберется… Жалко, он такой милый, и привыкла я к нему, а тут снова отвыкать…

Она махнула рукой и опрокинула остаток чая, словно рюмку.

– Я многих пережила, Тереза. Поначалу плакала. Теперь уж не плачу: такая она, жизнь, что никто не вечен, и старикам свойственно умирать. А все равно жалко, и в пятый раз, и в десятый. Только прикипишь, и вот его уже нет. Берегу своего Агиро, как могу, но и он уйдет.

Алисанта снова вздохнула и вдруг помотала головой:

– Что это я философию развела не ко времени! Незачем тебе, в твоем состоянии, о смерти слушать, у тебя иное впереди. – Она прищурилась. – Знаешь, девочка у тебя будет.

Тереза изумленно распахнула глаза.

– Почему ты так считаешь? Врач сказал, еще рано для определения пола.

– Это для их приборов рано, – пренебрежительно отозвалась старуха. – А я тринадцать мальчиков выносила, хорошо помню, что и как. У тебя – не так. Девочка родится.

– А что именно не так? – заинтересовавшись, уточнила Тереза.

Алисанта неопределенно повертела костлявой кистью.

– Что-то. А может, всё. Не смогу объяснить, это на уровне сердца. Жди девочку.

Ильтен не поверил. Из вежливости не стал вмешиваться в беседу, но, когда Алисанта ушла, высказался:

Завести, что ли, собачку?

Маэдо допустил одну стратегическую ошибку. Он привез с собой мяч. Чисто чтобы разнообразить досуг и совершенно не ожидая, что на даче появился ребенок, в чьих руках мяч приобретает чудовищную разрушительную силу.

Дени обнаружил мячик в автомобиле. Проснувшись после дневного сна, он решил обследовать крутую тачку службы охраны безопасности, стоящую во дворе, с тайной надеждой найти что-то вроде пистолета или наручников. Но вместо них на заднем сиденье лежал упругий красный мяч. Дени радостно гикнул и полез за ним, рассудив так: если приехавший офицер не стал запирать свою машину, то все, что в ней, можно брать.

Вытащив мяч наружу, он с предвкушением прицелился ногой… но сдержался. Госпожа Ильтен еще спит, и если ее разбудит звон разбивающегося оконного стекла, она будет очень недовольна. Надо играть там, где это ее не потревожит. Дени вздохнул, аккуратно взял мячик в руки и направился прочь со двора.

Разбудил Терезу телефонный звонок. Не успела она сказать «светлого солнца», как мужской голос эмоционально заорал в ухо:

– У меня ваш мальчишка! И я его не отпущу, пока вы не заплатите!

Сонное настроение мигом испарилось. Тереза зарычала:

– Что-о?! А ну-ка усохни, вымогатель драный! Немедленно отдай ребенка, не то башку оторву!

– Восемь тысяч единиц, – потребовал шантажист.

– В задницу тебе их запихаю! – посулила Тереза. – Поперек, мразь ты этакая!

Номер определился – уже хорошо. Дача номер 7. То-то ее хозяин с самого первого сезона Терезе не понравился! Противная морда! Тереза запахнула халат, метнулась обратно на второй этаж – она, в отличие от Дени, прекрасно знала, где Маэдо держит пистолет и наручники.

– Э, что такое? – вскинулся спросонья Маэдо. – Ты куда? Оставь оружие! А-а, зохен!

Катастрофически не успевая, он принялся натягивать брюки, путаясь в штанинах.

Рев Дени был слышен уже с полдороги. Тереза оскалилась, ускоряясь и теряя тапки. Ну, держись, ублюдок проклятый! Кажется, калитка была заперта – Тереза, не заметив этого, снесла ее с петель.

Мерзавец находился во дворе. Одной рукой засовывал в карман телефон, другой выкручивал ухо заплаканному пацану. Щуплая дрянь, издевающаяся над ребенком, потому что поднять руку на взрослого силенок не хватит!

– А ну отпустил! – рявкнула Тереза, направив на извращенца пистолет.

– Не надо! – сдавленно крикнул Маэдо, бегущий из последних сил.

Преступник в испуге отшатнулся, самодовольное выражение вмиг слетело с гадкой хари. Но выпустить мальца не сообразил. Маэдо зажмурился, однако выстрел не прозвучал. Похитителю детей спасло жизнь его субтильное сложение. Тратить пулю на эту соплю? Тереза с размаху залепила кулаком в побелевшую морду, и хозяина дачи номер 7 отнесло на пару метров.

– Что, ублюдок? Маленьких обижать умеешь? А отвечать за это?

– В-в-вы… не так поняли…

– И что тут можно не так понять, зохенов ты педофил? Что ты сделал с мальчиком?

– Я-я-я… ничего… Я только за ухо его взял…

Этот извращенец посмел коснуться ребенка! Она вновь направила пистолет ему в лоб.

– Вот я тебя тоже за ухо возьму! И отстрелю его, к зохенам. А потом – все, что у тебя между ног. А после…

– Тереза, не стреляй! – Маэдо подлетел, перехватил ее руку с пистолетом. – Подожди! Что, зохен побери, случилось?

– Он пытался похитить Дени! – Тереза обернулась к Маэдо. – Шантажировал меня, требовал заплатить за его возврат. И еще неизвестно, какой вред он ему причинил!

– Я не-не-не похищал! – Тощий мужик, держась за распухающую на глазах скулу, захлюпал носом. Приближаться он опасался. – Он са-са-сам пришел. И вон что!

Он робко указал на машину, стоящую во дворе, и на дом. Что в автомобиле, что в доме явно не хватало стекол. В палисаднике валялся красный мяч. Дени, утерев слезы, виновато посмотрел на Терезу и на всякий случай прикрыл руками попу.

– Тереза, успокойся, – максимально убедительно проговорил Маэдо. – Кто кому вред причинил, это мы сейчас выясним. Рассказывайте!

– Так вот же. – Хозяин беспомощно обвел правой рукой пространство, левой продолжая придерживать щеку. – Я в саду был, вдруг зазвенело… Прибежал, а тут этот в мячик играет… Машина арендованная, я и так в сером списке за превышения скорости, а за такие повреждения меня в черный переведут… И стеклопакеты в том году поменял, думал, дюжину лет еще простоят… Знаете, на сколько ремонт потянет?

Тереза засопела.

– Я и позвонил. Ваш мальчишка, вам и платить. А она сразу…

– А нечего было чужого ребенка за уши дергать! – вновь озлилась Тереза. – Своего сначала заведите!

– А нечего меня обзывать педофилом! – Поняв, что его не будут убивать, сосед малость осмелел.

– Тихо! – гаркнул Маэдо.

Сосед вжал голову в плечи. На Терезу окрик особого впечатления не произвел, но она замолчала.

– Разумеется, ущерб будет оплачен, – пообещал Маэдо.

– Пусть выкусит! Он до слез дитя довел, я его засужу!