Бракованная

Глава 1

Все произведения автора являются художественным вымыслом.

Совпадения случайны.

Он заболел. Однозначно. Без вариантов. Заболел так, что перед глазами плыло, и, наверное, пора уже было признать – амбулаторные карты он ни в жисть не допишет.

Тамерлан встал. В висках застучало. А пол под ногами качнулся.

- Ни фига себе, - прокомментировал он. Как во сне, стащил через голову форменную медицинскую куртку, отмечая все новые и новые симптомы – боль в суставах, вялость и учащенный пульс. Отдышался. Потянулся к резинке на брюках – не мог же он ехать домой, в чем был. И именно в этот момент дверь ординаторской открылась. Коган резко обернулся. Проморгался, потому что чем стремительнее он двигался, тем сильней отставала открывающаяся его взгляду картинка. Открыл рот. Моргнул снова. И даже головой потряс, отгоняя возникшее перед глазами видение.

– Привет, Иннокентий Сергеевич. Что это ты полуголый расхаживаешь?

К визуальным галлюцинациям присоединились и слуховые. Тревожный симптом. Возможно, ему стоило закинуться противовирусным, хотя как врач, он прекрасно понимал, что толку от всех этих арбидолов – ноль. Только если бы те сработали, как плацебо.

– Сгинь! – прохрипел он, яростно растирая горящее лицо ладонями.

– Чего? Кеш, ты в порядке?

К визуальным, слуховым и всем другим его галлюцинациям добавились обонятельные. Стоило Ветке к нему подойти, как Тамерлана с головы до ног окутало знакомым до боли ароматом. А потом на его раскаленный лоб легла ее прохладная ручка. Коган в блаженстве зажмурился и потянулся за этой узкой длинной ладонью, как котенок за мамкиной сиськой.

– Да ты же больной совсем!

– А ты реальная.

Да, наверное, в глазах Сандаловой он выглядел полнейшим придурком, но даже осознавая это, Там не мог прекратить бодать ее руку лбом и ластиться.

– Я хотела с тобой кое-что обсудить. А впрочем, неважно. У тебя фонендоскоп есть?

– Я гинеколог, Сандалова. Ты как думаешь? – по привычке поддел нежданную гостью Коган, и только потом дошло: – А зачем тебе слушалка?

– Если помнишь, я тоже врач, – тоже по привычке обиделась та. – Вдруг у тебя хрипы? Ты, Кеш, реально хреново выглядишь.

Получается, Ветка правда здесь. И она правда собирается его «послушать». Губы Когана сложились в глуповатую ухмылку. Ну, просто кино! Ага, немецкое…

– Верхний ящик открой.

Даже в полубреду он отметил, как облепила юбка Веткину задницу, когда та склонилась к столу. Ящик выдвинулся и со стуком захлопнулся. Сандалова деловито вдела дужки в уши, будто делала это тысячи раз, и попыталась немного согреть в ладони металл головки. Толку от этого было немного – Тамерлан все равно вздрогнул, когда она приложила слушалку к его груди. Но ее заботу он оценил. Видать и правда он ей понадобился. Иначе с чего бы это все?

– Дыши. Не дыши. Дыши нормально. Так, а теперь спину.

Тамерлан послушно повернулся. Задрал лицо к потолку. Кто ж знал, что для того, чтобы Ветка его коснулась, нужно было всего-то заболеть?

– Ну, что, доктор? Какой будет диагноз? – спросил Там, когда Вета закончила.

– Жить будешь, – коротко отрезала та. – Ты домой собирался, я правильно поняла?

– Угу.

– Ну, тогда переодевайся. Отвезу тебя. Сегодня тебе садиться за руль не стоит.

– Спасибо, мамочка. А то я сам не знаю.

Ветка сощурила голубые бездонные, как море, глаза. Плохо скрывая мелькнувшее в них раздражение.

– И почему я с тобой вожусь? – покачала белобрысой головой. С возрастом ее волосы стали темнее, и теперь она была вынуждена их подкрашивать, ревностно храня легенду о натуральном происхождении своего блонда.

– Потому что тебе от меня что-то нужно, – хмыкнул Коган.

– Точно. – Сандалова закусила губу. Полную, красивую, наверняка подпитанную гиалуронкой по моде. – Ну, тогда подожду тебя в машине. Я прямо под воротами припарковалась. Сам дойдешь?

Признаваться в собственной слабости не хотелось. Даже несмотря на то, что с каждой секундой Тамерлану становилось все хуже.

– Да уж справлюсь.

– Ладно.

Ветка ушла так же стремительно, как и появилась. И если бы не ее духи, аромат которых пробивался даже сквозь заложенность носа, Тамерлан мог бы подумать, что ее пришествие ему просто почудилось.

Интересно все же, чем он обязан ее визиту? Ветка-то и звонила ему нечасто. Так, чтобы один на один, а не в общем с друзьями чате.

Там пожал плечами. И поплелся переодеваться. Вместо форменных штанов – брюки вполне обычные, со стрелками. Джемпер. Пальто. Ветка почему-то ненавидела, как он одевался. Словно наутюженные стрелки или начищенные до зеркального блеска туфли были ее личными врагами.

Пока спускался по лестнице – упарился. Видно, температура поднималась. Осторожно обходя лужи, добрел до ворот. Зима в их приморском городе в этом году была снежной. Снег выпадал и тут же таял, превращая дороги в реки.

Глава 2

– Чего? – Вета удивленно моргнула, глядя в черные затуманенные горячкой глаза Тамерлана. Его вопрос был таким неожиданным, что охватившую ее сонливость сняло как рукой.

– Ты беременная? Хочешь встать ко мне на учет, да? Ты за этим ко мне приходила?

Вета сощурилась, на миг решив, что Коган опять над ней издевается. Но очень быстро отказалась от этой идеи. Не в том он был состоянии.

– Нет. Я пришла по другой причине. Кстати, тебе лучше еще поспать. Температура опять поднимается.

– Ты уверена?

– Да. Я ее две минуты назад измеряла. Нашла градусник у тебя в шкафу. Извини, пришлось похозяйничать.

– Я не о температуре!

– А о чем?

– Ты уверена, что не беременна?

Там говорил невнятно, будто в бреду. Вряд ли он отдавал отчет своим словам и вопросам. И уж тем более вряд ли бы он запомнил ее ответ. Вот поэтому Ветка и выложила ему, как на духу:

– Если только от святого духа.

– Так и запишу в карту – наличие половой жизни отрицает.

– Я не отрицаю, я, скорее, агностик, – усмехнулась Сандалова, и на секунду ей показалось, что тонкие четко очерченные губы Когана тоже дрогнули. Но, скорее всего, конечно, такого не могло быть. Обычно приветливый с другими женщинами, с ней Коган вел себя как полнейший придурок. Заносчивый до жути. Надменный. Острый на язык. И до того язвительный, что в его обществе Вета предпочитала помалкивать, чтобы не нарваться на очередное саркастическое замечание или еще один нелестный комментарий. Самым обидным в этом всем было то, что Вета, как ей казалось, совершенно не заслуживала такого обращения. За всю свою жизнь она ни слова плохого ему не сказала. Тогда в чем он ее винил? В том, что она, догадываясь о его чувствах, не сумела на них ответить? Так ведь Виолетта Сандалова была первой красавицей школы. Тогда как влюбленный в нее Кеша Коган, кажется, до одиннадцатого класса вообще отставал в развитии. Маленький, ниже ее чуть ли не на две головы, дистрофично худой, с непропорциональными чертами лица – большими носом и ушами, он мало походил на героя девичьих грез. С таким же успехом Коган мог окрыситься на любую другую девчонку в их классе – популярностью он не пользовался ни у одной из них. Но… Но! Под раздачу попала Вета. И, что особенно смешно, за пятнадцать прошедших с той поры лет ничего не изменилось. В плане его отношения. Сам же Тамерлан (это прозвище приклеилась к Когану еще лет в двенадцать) прошел через потрясающую трансформацию. Буквально за одно лето он вытянулся, возмужал и до того похорошел, что придя первого числа в универ, Ветка его попросту не узнала.

Впрочем, не сказать, что он стал таким уж красавчиком, просто… На вытянувшемся теле его голова уже не казалась такой большой. Он будто весь синхронизировался. Резкие черты лица обрели законченность и какую-то совершенно Фаустовскую притягательность. Добавьте к этому хорошо подвешенный язык, и вы поймете, почему уже на первом курсе Коган стал пользоваться просто бешеной популярностью у девчонок. А к шестому он перетрахал едва ли не весь поток. Но всех этих побед, очевидно, оказалось недостаточно, чтобы справиться с комплексами гадкого утенка и потешить его непомерно раздутого эго!

Коган уснул. Вета встала и подошла к окну. Может, зря она здесь осталась? Хотя, с другой стороны, а какой у нее выход? При всех его минусах, у Когана было одно несомненное достоинство. Он был лучшим гинекологом, специализирующимся на бесплодии, из всех, что она знала. Выбирая между своей гордостью и возможностью стать матерью, Вета без колебаний выбрала последнее. Впрочем, она соврала бы, если бы сказала, что решение обратиться к Тамерлану, как к специалисту, далось ей легко. Нет… Вета боялась вручить ему новое оружие против себя. То оружие, воздействию которого она вряд ли смогла бы противостоять. Пошути он на счет ее неспособности родить… Нет-нет, такое никогда не случится. Все же Коган – специалист высочайшего класса.

Вета потерла лицо. Она умылась, когда Там уснул. С обычным мылом. А после даже не воспользовалась кремом. Это дома она бы смыла макияж специальной пенкой, потом протерла бы лицо тоником, нанесла сыворотку и три вида крема – отдельный на веки, лицо и зону декольте, а тут варварство сплошное, ага… Может, у него хоть детский крем найдется?

Вета вернулась в ванную. Открыла ящички, в которых царил ненормальный стерильный порядок. Нет, она тоже не была грязнулей, но каким психом надо быть, чтобы выстроить все баночки по размеру? Крем нашелся. Жирнючий Nivea, который производители рекомендовали использовать в непогоду. Вета намазала лицо, локти, руки. Не сдержав любопытства, сунула нос и в другие ящички. В последнем отыскала огромную коробку презервативов. В которой осталось всего три неиспользованных. По всему, личная жизнь Когана била ключом до сих пор.

Вета сунула коробку обратно. И почему-то излишне резко задвинула ящик на место. Если верить сплетням, в постели Коган был настоящим зверем. Поймите правильно, не то чтобы она этим интересовалась, но когда вокруг этого ходит столько разговоров, нет-нет, что-то и дойдет… Если честно, в глубине души Вета к этим легендам относилась с большим недоверием. Уж слишком Коган был самовлюбленным для того, чтобы позаботиться о ком-то, кроме себя. И слишком брезгливым, чтобы удовлетворить женщину орально. Потому что только так женщина и может испытать удовольствие, а все эти россказни о вагинальном оргазме – не более чем красивая легенда.

Ну, надо же, какой оборот приняли ее мысли! Наверное, все дело в том, что у нее давно никого не было. И уж тем более того, кто бы захотел удовлетворить ее ртом. Тамерлан наверняка бы здорово удивился, если бы узнал, что у нее, после развода, не было секса. Что ей его даже не хотелось. Митька отбил все желание напрочь один раз по пьяни обозвав бракованной. Намекал он на то, что у Веты никак не выходило забеременеть. И самое смешное, что на утро он напрочь обо всем забыл, а ее те слова мужа преследовали даже после развода.

Глава 3

Оттягивая неизбежное, Вета решила воспользоваться предложением Когана и приготовить кофе. На автомате выставила программу – он пил капучино с таким количеством сахара, что то превращалось в сироп. Себе сделала двойной эспрессо.

– Так что с тобой? Не томи. Я, кажется, опять отъезжаю.

– А ты выпил таблетки?

– Слушай, Сандалова, да до сраки твой арбидол.

– Идиот, – покачала головой Вета. – Я тебя вообще-то жаропонижающими отпаивала. У тебя температура под сорок фигачила.

– А-а-а. Ну, в смысле…

– Невысокого ты обо мне мнения, правда?

– Нет, но…

– Может, в отличие от тебя, я и не проходила стажировок в каких-то суперпрестижных клиниках, и не публиковалась в The Lancet, но, знаешь, в своей сфере я на хорошем счету! Может, для тебя это будет сюрпризом.

– Хм… Ясно. Где, говоришь, таблетки?

Вета резко обернулась. Коган сидел на барном стуле, зябко поджав пальцы на ногах, и выглядел при этом настолько непривычно взъерошенным и помятым, что ее злость так же быстро схлынула, как и накатила. Вете он напомнил нахохлившегося воробья.

– Сиди уж. Я сама принесу, – вздохнула она устало. Пошлепала в спальню, взяла початую коробочку ибупрофена и открыла комод в поисках носков. Коган мог сколько угодно расхаживать в трусах, раз ему так нравилось, но вот ноги он будет держать в тепле!

В комоде Тама, как и повсюду в его квартире, царило сущее безобразие. Вета даже рот открыла, разглядывая аккуратно сложенные, каждые в своей ячейке, трусы. Одинаковые боксеры насыщенно-голубого цвета. Недоверчиво покачав головой, Сандалова открыла следующий ящик, в котором так же была предусмотрена отдельная система хранения. На этот раз для носков. Ради интереса Вета рандомно развернула несколько пар. Носки были одинаковыми. Один цвет, одна длина, один производитель. Да он же псих! Сто процентов, повернутый.

– Вот. Надень.

– Я не согнусь, – противореча сам себе, Там сложил руки на барной стойке и опустил на них голову. Вета с шумом втянула воздух. Мужики, как дети! А болящие мужики… сущее наказание. Вот за что ей это все?

– Так, ладно. Я помогу. Но знай, тебе это дорого обойдется.

Вета опустилась перед Коганом на колени, схватила его длинную ласту (средний палец у Когана был значительно длиннее большого) и взялась натягивать на нее носок. Там поднял голову и удивленно на нее уставился.

– Ты могла этого не делать.

– Мне несложно, – отчего-то смутилась Вета. – Ого! Уже восьмой час, мне скоро на работу, а я еще дома не была!

– Ты так толком и не объяснила, зачем приходила.

– Ну, главное я сказала. Я хочу ребенка… А детали, полагаю, лучше обсудить, когда ты поправишься.

– Не думаю, что нам стоит терять время. Пока я болею, ты могла бы уже сдать анализы.

– Ладно. – Вета отвела волосы от лица. – Что тебе нужно знать?

– Давай начнем с жалоб.

Вета сглотнула.

– Ну, допустим, жалоба у меня одна – я не могу забеременеть.

– В течение которого срока?

– Хм…

– Меня интересует, в течение какого срока активные попытки забеременеть не дают своего результата.

Она, конечно, понимала, какие вопросы он будет задавать, но почему-то оказалась совершенно не готова на них ответить.

– В последнее время не очень активно. Я… в смысле, вообще не активно.

– Окей. Спрошу иначе. Когда у тебя в последний раз был незащищенный половой акт?

– Не помню. Может быть, пару лет назад. – Вета старалась держаться максимально естественно. Сосредоточившись на том, что Коган – врач, а она вроде как у него на приеме. Но выходило не очень.

– Тогда на чем основаны твои предположения о том, что ты не можешь забеременеть?

– До этого мы с бывшим мужем пытались это сделать несколько лет. И ничего не вышло.

– Уверена, что дело в тебе?

– Да. Я проходила обследование. У меня в трубах обнаружились спайки.

– Лечилась?

– Конечно. Постой, у меня же с собой карта! – Вета вскочила, выбежала в коридор, где бросила свою сумку, и вернулась с толстенной тетрадкой. Тамерлан поморщился, прежде, чем взяться за ее изучение.

– С тех пор прошло почти три года.

– Ну, да.

– И больше ни одной записи? – черная бровь Когана взлетела вверх.

– Угу. Как видишь…

– Ты не была на приеме у гинеколога три года? – К окончанию фразы голос Тама совсем стих. Вета поерзала, чувствуя себя дура-дурой. – С таким диагнозом?

– Ну, я развелась и…

– И что? Махнула на себя рукой?! Да ни один мужик не стоит этого. Ты… У меня даже слов нет. Ты же врач! Какого черта?

– Там, прекрати. Я пришла не за нравоучениями. Скажи лучше… – Вета пожевала губу, – ты мне сможешь помочь?

Глава 4

На прием Вета все-таки опоздала. Хорошо, что на это время была назначена ее школьная подруга – Юлька Быкова, ведь в противном случае можно было нарваться и на скандал. В пациентках у доктора Сандаловой числились дамы весьма избалованные и капризные. Нет, конечно, они ее ценили, не зря же Вета сделала себе имя в сфере эстетической медицины. Но ценили ровно до определенного момента. Стоило ей, как сегодня, опоздать, или, не дай бог, случись у пациентки какое-то осложнение, и все! С виду милые женщины вмиг забывали обо всем хорошем и показывали свое истинное лицо. Они хамили, угрожали и качали права. Словом, вели себя как полнейшие стервы. Давая Виолетте понять, что она им не ровня, так, обслуживающий персонал, грязь на подошвах их модных туфель. Иногда Вете казалось, что так на ней отыгрываются те, кто всегда ей завидовал. Удивительно, но даже теперь, спустя пятнадцать лет, прошедших со дня ареста отца, Виолетте вспоминали ее шикарную жизнь, когда тот был губернатором. И все ее достижения, ту же клинику, которую она открыла, продав все, что у нее было, и нахватавшись долгов, как собака блох, тоже относили на счет Сандалова старшего и бюджетных денег, что он украл. То, что это совершенно не так никого не волновало. Правда была никому не нужна. Лгал тот, кто сказал, что дети не отвечают за грехи родителей. Отвечают. Еще и как! Даже если счет давным-давно полагалось закрыть. Не зря же ее отец провел в колонии восемь лет и оставил там все здоровье!

– Привет! Извини, что опоздала. Задержалась в лаборатории…

Юль Санна недоуменно моргнула. Будто и не заметила, как Вета вошла в кабинет, заполняя миллионами самых разных звуков его мертвую стерильную тишину.

– Привет.

– Я сейчас карту гляну, освежу в памяти, что мы делали, а ты пока напиши согласие на процедуру, ага?

– У меня вчера к вечеру герпес выскочил. Наверное, ничего не выйдет.

Вета застыла, зажав в руке мышку. Ругаясь про себя на чем свет стоит. И понимая прекрасно, что если у нее в этом месяце отменится хоть еще один пациент, закрыть взятый под строительство клиники кредит будет попросту невозможно. Ну, Юлька! Неужели нельзя было позвонить раньше? Глядишь, она бы и нашла кого-нибудь другого на это время.

– Дай гляну…

Конечно, ни о какой процедуре не могло быть и речи. Но смутило Вету не это. Она обхватила лицо подруги за подбородок и покрутила из стороны в сторону.

– Юль, ты вообще спишь? У тебя все нормально?

– Конечно. Что мне будет? – вяло отмахнулась та.

– Ты обула разные ботинки.

– Что? – Юль Санна опустила взгляд к ногам. На одной – кожаный ботинок на каблучке-рюмочке, на другой – сапог на плоской подошве. Вета подозревала, что с тех пор, как от Юльки ушел муж, та несколько не в себе, но до какой степени – не догадывалась. – И правда. Разные. Ну… Я спешила.

– Юль, – Вета облизала губы.

– Что?! Хочешь сказать, какая я дура? Ну, давай! Не стесняйся. Дура, шлюха… Что там еще обо мне говорят в нашей деревне? – Юля вскочила с кресла и заметалась по комнате, прихрамывая на одну ногу из–за разных по высоте каблуков. Было в этой картине что-то ужасно трагичное. Все равно, что наблюдать за птицей с перебитым крылом. И толку, что Юль Санна сама себе эти крылья сломала, когда изменила Ромке, с которым душа в душу прожила столько лет?

– Я не знаю, что говорят, Юль, но рекомендую поменьше на этом зацикливаться. Хочешь, мы вместо инъекций сделаем какой-нибудь легкий пилинг?

– А тебе же это и на руку, правда?

Вета, которая отвернулась к ящичкам, в которых хранились все необходимые компоненты, резко обернулась.

– В каком это смысле?

– Такой мужик освободился. Миллиардер. Думаешь, я не знаю, что ты на него облизывалась? – звонкий Юлькин голос сейчас больше напоминал шипение. Та была явно не в себе, да... Но не сказать, что в ее словах совсем уж не было правды. Нет, конечно, Вета не собиралась уводить Быкова из семьи. Но! В самые тяжелые годы она Юльке действительно завидовала. Недоумевала, как та еще совсем юной смогла рассмотреть в Романе такой грандиозный потенциал и вовремя его к себе привязать. Глядя, как те богатеют, строят дом, как поднимаются шаг за шагом по карьерной лестнице, рожают детей, как это ловко все они совмещают, Вета, конечно, задавалась вопросом – почему кому-то все, а кому-то ничего? С другой стороны, а кто бы на ее месте им не завидовал? Святые люди? Ну, так она не была святой. Однако и такой уж грешницей не была. Виолетта никогда… Никогда не желала им зла.

– Юль, я все понимаю, правда. Но сейчас ты перегибаешь палку. Разбирайтесь с Быковым сами. И не впутывай в это меня.

– Да? Думаешь, я не в курсе, что ты сегодня с ним встречаешься? И как оно? Подбирать объедки за подругой? М-м-м? Или твои финансы в таком состоянии, что тебе все равно?

Вета внутренне сжалась. А внешне, напротив, привыкнув встречать проблемы лицом к лицу, распрямила плечи и ткнула пальцем на дверь:

– Уходи…

– И даже твой интерес к Семену поубавился, правда? Когда на горизонте появилась рыба покрупней.

Семен Краснов был первой любовью Виолетты. Бедный мальчик из неблагополучной семьи, он был не парой губернаторской дочке. Но она любила его, как могла. И всю себя ему отдавала, хотя они встречались тайком, так, словно он стал ее маленьким грязным секретом. Лишь повзрослев, Вета поняла, как унизительно это для него было. Как он страдал, когда она, под давлением родителей, стала встречаться с другим. Правильным и подходящим. Димой Сиваковым. И в этом тоже была своя ирония судьбы, ведь если сравнивать, Семен добился в этой жизни гораздо больше Митьки. Смешно, но действуя из побуждений «как лучше», она всегда ставила не на то… И не на тех. Правда, в этом был и свой плюс. Обжегшись столько раз, Вета усвоила одну крайне важную истину – если на кого-то и можно рассчитывать в этой жизни, то только на себя.

Глава 5

Тамерлан мог собой гордиться. Большую часть из той недели, что он болел, ему удавалось водить мать за нос. А сделать это было не то чтобы легко, ведь Сара Измайловна занимала должность заведующей в соседнем отделении, и виделась с ним регулярно. То в родильном зале, то на летучках у главврача, которые проходили дважды в неделю. Собственно, на этой-то летучке правда и всплыла. Сара Измайловна примчалась сразу после нее и принялась с порога вычитывать Тамерлана на тему того, что он, такой-сякой-неблагодарный, не сообщил родной матери, что находится чуть ли не при смерти. Обычно холодная и отстранённая, как всякий реаниматолог, во всем, что касается единственного сына, она вообще не знала удержу. И перегибала. С опекой, с попыткой контролировать его жизнь, со своими многочисленными советами, которых Там и не спрашивал. Он дни считал, когда сможет выбраться из-под гнета матери и вернуться к работе. А еще, конечно, Коган очень хотел снова увидеть Вету. Ему и теперь иногда казалось, что тот ее визит, их разговоры были не более чем плодом его воспалённого горячкой воображения.

Придя в себя, Тамерлан первым делом позвонил знакомым девчонкам в лабораторию. Между делом поинтересовался, сдала ли пациентка Сандалова анализы. Секунды, что девочки искали в компьютере данные, показались ему вечностью, а ответ «да, сдала» – праздником. Там отбил вызов и подпрыгнул к потолку, рассекая воздух занесенным над головой кулаком. Потом, застыдившись собственного детского, не приличествующего специалисту его уровня порыва, виновато огляделся, будто боялся, что это непотребство мог кто-то увидеть, и, ударив себя по лбу, вновь взялся за телефон.

– Леночка, это снова Коган! Ты мне на почту скинь результаты, ага?

– Ой, доктор, одними конфетами вы не отделаетесь, – защебетала Леночка.

– Не дурак! Понял. Все будет в лучшем виде.

Анализы, кстати, были более-менее нормальными. По крайней мере, те, что сдаются в первой половине цикла. Показатели нормы Коган знал наизусть, но за каким-то чертом сверился на всякий случай со справочником. Он вообще жутко волновался. И сам не понимал, что его тревожит в большей степени. Здоровье Сандаловой или то, что ему удалось узнать в ходе разговора с ней. Скорее последнее. Будучи ужасно дотошным, Коган очень переживал, что упустил нечто очень и очень важное. То, что рушило вообще все его представление о ней.

– Иннокентий, на улице холодно! Одевайся теплей и иди завтракать.

Коган по привычке послушно нырнул в шкаф и достал кальсоны.

– Поесть я не успею. У меня на семь запись. Подкинешь меня до работы?

– Кто записывает пациентов на семь?

– Я, мам, кто ж еще?

– Доконают тебя эти бабы.

– Угу. Так ты подвезешь? Или мне такси вызывать?

– Вот еще! Подвезу, конечно. Только губы подведу. Поешь пока кашу!

Спорить с мамой было себе дороже. Коган поплелся в кухню. Сунул в рот ложку овсянки, украшенную крупными ягодами малины, но увидев, что молоко сбежало и прикипело некрасивыми коричневыми пятнами к натертой до блеска варочной поверхности, схватился за тряпку. Грязь он не переносил ни в каком ее проявлении.

Он успел вымыть плиту и поесть, а Сара Измайловна все подводила губы. Коган бросил полный отчаяния взгляд на часы. Вызывать такси – не факт, что то приедет раньше, чем соберется его маменька.

– Мам, давай быстрей! Я опоздаю.

– Что за спешка? Опоздаешь – подождут.

Нет! Он не хотел заставлять Вету ждать. К тому же ему нужно было привести в порядок свой кабинет. В общем, как-то подготовиться. Может, поставить в вазу цветы?

– Мама!

– Да иду я, иду…

Уже в машине Там протянул руку и, пошевелив пальцами, твердо велел:

– Ключи.

– Какие еще…

– Мама! Верни ключи.

Сара Измайловна состроила глубоко оскорбленную мину, но ключи сыну все же вернула. Дальше они ехали, обсуждая отстраненные темы вроде погоды и последних сплетен, в центре которых был разлад в семье Быковых. Сара Измайловна гадала о причинах, Тамерлан делал вид, что ничего об этом не знает. Меньше всего ему хотелось смаковать подробности чужих отношений. Да и не верил он тем пересудам, что до него дошли. Не могла Юль Санна изменить Быкову. Не могла! И все тут.

– Высади меня здесь.

– А чего так далеко? – удивилась Сара Измайловна.

– Пройдусь.

– Вот еще! Ты только после болезни.

– Именно. Мне полезно дышать свежим воздухом.

Выразив свое неодобрение происходящим громким фырканьем, Сара Измайловна все же припарковалась у тротуара. Там выскочил из машины и поежился. На улице бушевала метель. Ветел бросал в лицо кусочки льда, а холод проникал даже через поддетые под брюки кальсоны. Коган сунул руки в карманы и бодро зашагал к единственному в этих краях цветочному. Дались же ему эти цветы!

Вета опаздывала. Он успел проветрить в кабинете, навести идеальный порядок на столе, включить аппаратуру и приготовить все нужное для осмотра. Ну и, конечно, переодеться в свою самую красивую робу. Он суетился, метался из угла в угол, разглядывая кабинет под всеми возможными углами. Достаточно ли статусно тот выглядит? На этот счет Коган никогда не заморачивался. Ему главное было иметь хорошую современную аппаратуру. Тамерлан в очередной раз приспустил несчастные жалюзи. Отошел, прикидывая, лучше так или как было раньше, когда в дверь постучали.

Глава 6

Закончив с последним своим пациентом, Вета отправилась на ресепшен, чтобы принять у администратора кассу. В то время как у других работающих в ее клинике специалистов рабочий день подходил к концу, лично у нее начиналась вторая смена. Все чаще Виолетта скучала по тем временам, когда ей не надо было думать о зарплатных ведомостях, счетах, закупках, продвижении бренда и таргете… Дернул же ее черт сунуться в настолько сложный и непредсказуемый бизнес! Чего только ей не хватало?

У стойки ресепшена толпились люди. Девочка-администратор, уже переодевшиеся доктора и даже уборщица, которая прямо сейчас вообще-то должна была приступить к уборке. Интересно, что же там у них случилось?

– … сказали, туда пригнали целый полк спецназа!

– А заложников… заложников много?

– Двадцать человек! Или тридцать.

– Не может быть. Там столько-то и не работает.

– А говорят, было много посетителей!

– О чем это вы? – вмешалась в разговор Виолетта.

– Ой, вы ж еще не в курсе! У нас такое случилось! Жуть… Администрацию-то нашу террористы захватили.

– К-как захватили? – из рук Сандаловой выпали ключи.

– Вот так! Стрельба там.

– Ты это в интернете, что ли, вычитала? – поинтересовалась Виолетта, довольно бесцеремонно отпихивая девицу от компьютера и пододвигая к себе клавиатуру.

– Не-а. У меня брат в полиции работает. Написал. Ой, а вы же с нашим мэром дружите, да? – спохватилась Лиля. – Мне очень жаль.

– В каком это смысле? – похолодела Сандалова. – Юль Санна, что, пострадала?

– Может, и пострадала. Откуда ж мне знать? Там вообще пока непонятно, что происходит. Эй, Виолетта Юрьевна! Вам что, нехорошо?! Анна Сергеевна, Лина Станиславовна… Что делать-то?

Вета осела на стул. К ней тут же подбежали, стали мерять пульс и сыпать вопросами о самочувствии. Все как будто сквозь туман.

– Я просто переволновалась, – вяло отбивалась Вета. – Лиль, это точно? В смысле, твоя информация? Ты в ней на сто процентов уверена?

– Ну, да. Вон, как сирены воют. Слышите?

Лилька помчалась к двери. Настежь ту распахнула и выжидательно уставилась на начальницу. Потянуло холодом и тревожным заунывным воем. Нет, так не бывает! Ну, какие в их деревне террористы? Вета похлопала по карманам, достала телефон и набрала бывшего мужа. Митька не сделал большой карьеры, дослужившись лишь до начальника местной полиции. Так что если кто и мог ей объяснить, какого черта происходит, то только он. Но у Сивакова было постоянно занято.

Что же делать? Вета никак не могла сообразить. Кому звонить, куда бежать? По факту их деревня располагалась в шестидесяти километрах от города. Случись что – скорая приедет не сразу…

– Я поеду к месту! Анна Сергеевна, Лина… Может понадобиться помощь врачей!

– Я не могу поехать. Кроме меня, Лешку из сада забрать некому, – возразила одна из докторов. А впрочем, Вета уже ее и не слышала. Схватив куртку из шкафа, она помчалась к машине. Кто-то увязался за ней…

– Виолетта Юрьевна, может, нам хоть бинты взять?

– И шовный! Ань, ну что смотришь?

Они собиралась быстро, как на войну. Как ехали, Ветка не помнила. Она всю дорогу перебирала в уме лекции по хирургии. И молилась, чтобы ей не понадобились эти знания. На подъезде к поселковой администрации пришлось остановиться. Движение туда было полностью перекрыто. Ветка кое-как припарковалась, выскочила из машины с медицинским чемоданчиком наперевес.

– Дамочка, вы куда это? Сюда нельзя.

– Я врач! Кто здесь у вас главный?

– Вета!

– Митька! Что тут произошло?! – никогда еще Вета не была так счастлива видеть своего бывшего мужа. Уж он-то точно мог ей объяснить, что происходит. Свободной рукой она вцепилась в его руку чуть повыше локтя и легонько того встряхнула.

– Да ничего. Уже все нормально…

Из скупых объяснений Сивакова Вета поняла, что один из местных жителей, недовольный решением суда, обязавшим его снести незаконно построенный дом, решил вот таким нестандартным способом то ли обратить на себя внимание, то ли добиться отмены решения, казавшегося ему несправедливым. Юль Санна в качестве козла отпущения была выбрана неслучайно. Ведь именно она, заняв пост главы района, взялась за наведение порядка в этой сфере.

– Так Юлька в порядке?!

– Угу. Ее допрашивают в качестве свидетеля.

– Ясно.

Вета устало растерла лицо озябшими ладонями и глубоко-глубоко вдохнула. Все-таки странная штука – жизнь. Еще совсем недавно она была уверена, что никогда Юльку не простит. Ее и Быкова, который тоже оказался тем еще козлом. Слишком показательными для Веты стали сначала обвинения Юль Санны, а потом – грязные намеки ее муженька. Слишком говорящими. Ну, не могли друзья, настоящие друзья думать о ней так плохо. Ведь что же получается? Они приглашали Ветку в дом, встречали вместе праздники, смеялись, одна – уверенная в том, что Вета хочет увести ее мужа, а другой – искренне веря в ее доступность? И это они называли дружбой? Сбежав в тот день из бара Мариам, Вета не могла не задаться вопросом – а есть ли у нее друзья в принципе? Вывод напрашивался сам собой. И был до слез неутешительным. Нет. Друзей у нее не было. И, может, не было ни-ког-да. Наверное, в какой-то мере она сама была в том виновата. Будучи избалованной и глубоко травмированной, в юности Ветка не отличалась покладистостью и кротким нравом. Люди принимали ее скорей потому, что в противном случае она могла им запросто испортить жизнь. Но в этом не было искренности. Как известно, насильно мил не будешь. Вот она и не была… До сих пор не была. Хотя со времен школы утекло много воды. Она доказала свою преданность дружбе. Да и вообще стала другим человеком. Но вот ведь, как получается… Виолетта до такой степени была им всем неинтересна, что этого так никто и не разглядел.

Глава 7

Он ослепил. Этот свет. На миг Юля зажмурилась. Но глаза все равно резало, будто в них толченое стекло набилось.

– Мама? Ребята, это мама!

Чтобы еще больше не напугать и без того встревоженных детей, плакать было нельзя ни в коем случае. Но почему-то привычный контроль ускользал. С губ рвались даже не всхлипы, а дикий звериный вой. Была одна зима, когда волки подобрались к деревне так близко, что их вой можно было услышать. Так вот, выла она примерно так, как эти самые заблудшие и оголодавшие волки.

– Мама! Мама…

– Мамочка!

Все трое… Все трое выбежали ей навстречу! Даже старшая Кира, которая в последние дни то вообще не разговаривала с матерью, то, растирая слезы по щекам, кричала:

– Это ты виновата! Ты… Если бы не ты, папа бы не ушел!

Старшенькую, Киру, Юль Санна родила через несколько месяцев, после школьного выпускного. Даже в мыслях Юля не любила возвращаться в то время. Время, когда две полоски на тесте едва не сломали её – хорошую девочку, лучшую ученицу школы, мечтающую вовсе не о пеленках. Юле невыносимо было осознавать, что если бы не Бык, который, узнав о ее беременности, ни на шаг ее от себя не отпускал, вероятно, не было бы никакой Киры. Вообще ничего бы не было! Ни счастья, ни детей, ни всех этих лет… Юля находилась в таком шоке, что ее матери не составило бы труда уговорить ту пойти на аборт. Так что Киру Ромка у судьбы буквально зубами выгрыз. Откуда только силы взялись? У совсем зеленого пацана… Он же ни секунды не думал. Вообще ни секунды, да. Сказал – рожаем, я со всем, со всем справлюсь, и как отрезал. И справился ведь. Рома… Роман, Ромашка… Как же она так? А он?

– Мама! Все хорошо? Ты где была так долго?!

– Разве папа вам не сказал?

– Он сказал, что к тебе в офис ворвались хулиганы, но в интернете пишут… – Матвей осекся и виновато оглянулся за спину, на отца, который вышел вслед за детьми из дома.

– А ты не читай всякие интернеты. Сколько тебе говорить?

Юля попыталась, чтобы ее голос звучал нормально. Может, ей это и удалось. Она не знала, не найдя в себе сил отвести глаз от Романа… Нет, конечно, ее жизни всерьез ничего не грозило. Подумаешь, пьяный идиот, которого суд обязал снести дом, ворвался к ней в кабинет с дробовиком! Может быть, ей даже самой удалось бы с ним справиться, заболтать, но… Чего уж теперь? Она была рада, что ей помогли. Но больше всего рада тому, что Рома приехал, как только узнал о случившемся. Испуганная и надломленная, она потянулась к нему всей душой. А он отвернулся. Тот момент, когда он опять от нее отвернулся, убедившись, что с ней все хорошо, был вторым самым страшным в ее разваливающейся на части жизни. Юль Санна как раз объясняла случившееся освободившему ее Краснову, когда увидела мужа. Их взгляды встретились, Роман развернулся на пятках и пошел к выходу, тяжело ступая, будто каждый шаг давался ему с трудом.

– Рома!

Быков остановился. Его поникшие плечи напряженно замерли. Не уходя, но и не возвращаясь, он стоял посреди комнаты.

– Ромочка, пожалуйста, не уходи… Ромочка…

Юлька рванула вслед за мужем, а тот не пошевелил и пальцем. Благо хоть, когда она упала в его объятья, отталкивать не стал. И даже накрыл затылок своей теплой широкой ладонью. То ли желая ее защитить, то ли оторвать голову. Да ей и все равно было. Она была готова на что угодно. Даже умереть. Лишь бы с ним. Потому как без – она и так умирала.

– Пойдемте в дом! Вы же раздетые, – спохватилась Юля, стремясь обнять всех детей сразу.

– Я загоню машину, – отвел взгляд Бык. С тех пор, как он застал их обнимающихся с Русланом в ее кабинете, Роман, кажется, еще ни разу не посмотрел на неё прямо. Хотя он и в кабинете-то был не очень внимателен. Иначе бы заметил, что Юля пыталась оттолкнуть того… другого. Который никак не хотел понимать, что между ними ничего и никогда не будет.

– Нет машины. Меня подвезли, – облизав пересохшие губы, заметила Юля. Обвела детей удивленным взглядом. Уж слишком напряженно те следили за разговором родителей. Будто ждали чего-то.

– А…

– Вета подвезла.

Быков развернулся и пошел в дом. Может быть, ей не стоило уточнять? Но что, если бы он подумал, будто она была с тем мужчиной? Ей теперь, наверное, всю жизнь придется оправдываться. Но даже если это цена за возвращение Романа в семью, Юль Санна не имела ничего против. Она и не такую цену готова была заплатить.

– Так ты правда в порядке?

– Конечно, Ксюш. Что мне будет? Смотри, целая и невредимая. Вы, кстати, ужинали?

– Нет.

– Ну, как так? Пойдемте. Я вас всех накормлю. Только переоденусь, ладно?

Дом встречал знакомыми ароматами. Дети все никак не хотели от нее отлипать. Особенно младшая Ксюша. Третий ребенок тоже стал для Юли с Романом сюрпризом. Второго они родители уже вполне сознательно, встав на ноги. И на том планировали остановиться. А потом Ксюшка, и… Может, с того момента что-то пошло не так? А может, ей это только привиделось? Многие ведь решили, что она бесится с жиру. Наверное, так это и выглядело со стороны. Ведь, казалось бы, что надо бабе, у которой хороший заботливый да к тому же богатый муж?

– Бегите к папе, начинайте накрывать на стол, – вымученно улыбнулась Юля, мягко отводя от себя руки младшей дочери. Поднялась, не снимая пальто, наверх, провожаемая пристальным взглядом старшей. Которая хоть и волновалась, вряд ли стала снисходительней к чужой слабости. У подростков ведь вообще нет полумер. А она дала такой повод…

Глава 8

Пока Ветка отсыпалась, ее присоединили к еще одному чату в Телеге. Назывался тот «Быковы навсегда», поэтому она и не выпилилась оттуда сразу, как хотелось, а зашла посмотреть, что пишут. Первое сообщение было от Мариам. Отчаявшись убедить Быкова не закрывать проект, она, тем не менее, верила, что еще рано опускать руки. Существовал один верный способ заставить его передумать. А именно – помирить Романа с женой. Отличный план, в котором всем им, лучшим друзьям Быковых, отводилась немаловажная роль. Только Вета не поняла, какая. Да и никто не понял. Зато все согласились, что Быковы созданы друг для друга, и допустить их развода нельзя. Семен, который помчался в Берлин забирать свою обожаемую Дуню, скинул в чат их совместное фото и пожелал всем любви. С фото на Вету смотрели две улыбающиеся счастливые до безобразия физиономии. Было ясно, что эти двое влюблены друг в друга до одури, целиком погружены в себя и свои отношения, и кроме вот таких манифестов, от них пока толку мало. Муж Мариам – Женя Кравец, тоже не предложил какого-то конкретного плана. Написал лишь, что брак – отличная штука, которую ни в коем случае нельзя рушить, и рекомендовал всем жениться. Коган же и вовсе отделался коротким сообщением, что готов поддержать любой их план. Вот, собственно, и все обсуждение. Никто не предложил каких-то конкретных действий по примирению, а ведь это и впрямь могло сработать!

Виолетта вскочила с кровати и заметалась по комнате.

«Что если подстроить им случайную встречу в Рубене?»

«Почему там?» – тут же настрочила Мариам.

«Потому что именно там мы тусовались в молодости».

«Это что здесь за старуха нарисовалась?»

«Ай, ну тебя! Ты понял, о чем я. Романтика, счастливые воспоминания…»

«Такой себе план», – вмешался Коган. Вета окрысилась:

«Предложи лучше».

«Чтобы наверняка?»

«Ага».

«У нас уже есть один. Обкатанный. Юльке надо от него залететь».

«Фу! Ловить мужика на ребенка – мерзко», – настрочила Ветка и отправила, прежде чем поняла, что ляпнула. Совсем недавно Мариам точно так же поймала на крючок Кравца. Нет, там у них, конечно, любовь-морковь случилась, но еще неизвестно, сколько бы Женя тупил и ходил вокруг да около, если бы Мариам не забеременела.

«Чего это? Отличный способ», – развеивая ее страх, настрочил Кравец и добавил несколько ржущих смайликов. И это взрослые люди! Владельцы всяких бизнесов, жутко серьезные и важные дяди.

«Подтверждаю»! – прислал из Берлина Семен, и на несколько секунд чат смолк, чтобы потом взорваться:

«Да ладно?! Тебя можно поздравить?»

«Почему это его?! Их!»

«Дуня-я-я-я! Беременная?»

«Когда ждать прибавления?!»

«А на свадьбе когда гулять будем? Юху!»

Вета зажмурилась. Чтобы не выставить себя полной дурой, ей, конечно же, следовало присоединиться к общему ликованию:

«От души поздравляю», – написала она и отложила телефон. Это было выше ее сил. Радоваться… Когда другим вот так запросто давалось то, что ей самой приходилось выгрызать у судьбы зубами. И еще неизвестно, получится ли хоть когда-нибудь… Выгрызть.

Чувствуя, как ее снова затаскивает в черную пучину отчаяния, Вета поплелась в душ. Старательно отгоняя от себя невеселые мысли, она сосредоточенно думала о том, что план Мариам помирить Юль Санну с мужем – действительно единственно верный. И если кто и заинтересован больше других в его реализации, то именно она. Почему? Да потому, что та же Мариам не останется ни с чем, если все накроется медным тазом. У нее Кравец… У Кравца – огромное состояние, которое тот поднял на всяких IT-стартапах.

В то время как Виолетте просто не на кого положиться. И некому подстраховать.

Вета обмоталась полотенцем, соорудила на голове тюрбан. Ее ванная была настолько крохотной, что при любой манипуляции она то и дело что-то задевала. То полочку, то стену, то полотенцесушитель.

«Может, после всего, что вчера случилось, Быков и вернется», – набрала Вета, не глядя на сообщения, что настрочили в чате, пока она мылась.

«А что вчера случилось?»

«Привет! Ты что, новости не смотрела? К Юль Санне ворвались с дробовиком и удерживали в заложниках».

«Ты же шутишь?»

«Не-а, Семена спросите. Сорри, мне на работу».

Обычно Вета выбирала другую дорогу до клиники – так было короче, но в этот раз специально сделала крюк, чтобы проехать мимо дома Быковых. Ей повезло увидеть, как Роман вышел из калитки. Вета сбавила скорость и, съехав с дороги, притормозила перед носом выстроившегося в ряд кортежа из трех машин. Роман был бизнесменом такого уровня, что только так он и передвигался. Когда-то и она мечтала о подобной жизни. Теперь о том смешно даже вспоминать.

Вета уставилась в зеркало. Интересно, подойдет ли к ней Бык? Или после того, как она послала его в устричном баре, не посчитает нужным? Отвечая на ее вопрос, Роман закинул в салон шикарного Мерседеса портфель и двинулся дальше. Отчего-то волнуясь, Вета опустила стекло.

– Привет. Как Юля?

– Привет. Нормально. Она сказала, что ты ей помогла.