Бракованные мужья для попаданки

Пролог

— Можем мы уже всё это быстрее провернуть? А то я, конечно, уважаю магию и всё такое, но если я не успею на хот-дог с сырным соусом — я реально умру.
— Смерть тебя всё равно не минует, — отозвалась гадалка с тонкой улыбкой, даже не глядя на меня.
— Боже, как обнадёживающе.
— Так ты не веришь?
— Да конечно нет! Я сюда пришла исключительно из-за Аньки. Она в прошлом году у вас была, теперь всех достаёт: «Мне гадалка всё предсказала — и свадьбу, и мужа, и даже пуделя!»
— А ты хочешь замуж?
— Не знаю… вроде как и не хочется, а вроде как и пора бы уже. Ну, знаешь, когда мамина подруга начинает подбирать для тебя мужей на семейных застольях — это тревожный звоночек.
— Так чего же ты ждёшь?
— Я? Ничего. Просто пообещала Аньке, что зайду. Слово дала.

Она кивнула, потянулась к потёртым картам, и в воздухе сразу что-то изменилось — будто стало чуть тише, чуть холоднее.

— Ну что ж… слово держать — это правильно. Посмотрим, что скажут карты.

Она разложила передо мной три карты. Помолчала.
А потом сказала спокойно:

— Выйдешь замуж. И не один раз. Вот только — уже не в этой жизни.

Я засмеялась.
— Фух, спасибо. А то я уже почти платье искала. Теперь можно спокойно жить с котом и небритым холодильником.
— Только вот жить тебе осталось недолго, девочка моя.

— Да вы что, гадалки теперь и комендантский час предсказываете?
— Скорее... смену расписания.

Я уже поднялась, собираясь уйти, как вдруг она схватила меня за руку. Ладонь у неё была неожиданно крепкой, как будто в ней спряталась чужая сила.

— Когда все будут звать тебя к свету — посмотри, что прячется в твоей тени.

Я выдернула руку, будто обожглась, и с натянутой улыбкой пробормотала:

— Спасибо… за странную поэзию.

Гадалка ничего не ответила. Только кивнула, как будто знала, что я всё равно не услышу.

Я выбралась из шатра на шумную, яркую ярмарочную площадь, полную запахов сахара, жареного теста и чего-то горячего на гриле. Меня тут же подхватила Анька — сияющая, счастливая, будто она сама только что выиграла джекпот.

— Ну?! Ну как?! Ну что она тебе сказала?! Давай-давай, выкладывай! — она прыгала вокруг меня, прижимая к груди плюшевого дракона и сверкающий пакет с каким-то бижутерным сокровищем.

— Полный бред, — отмахнулась я. — Ваша гадалка наговорила всякой ерунды.

— Ну, подожди, подожди, — Анька буквально заглядывает мне в лицо. — Она сказала, что ты выйдешь замуж?! Сказала же? Сказала? Урааа! Я так и знала! Я на твоей свадьбе буду свидетельницей. Я тебя туда затащила, всё честно! Я уже платье присмотрела, у меня будет фиалковый цвет, тебе подойдёт. Ты не против кружев, да?

— Я не против, если ты замолчишь, — буркнула я и пошла прочь, решительно направляясь к своей единственной надежде в этом дне — будке с хот-догами.

Я знала, знала, знала, что нужно было сначала взять еду, а потом играть в магию и мракобесие. Но нет. Пойди, говорит, со мной к гадалке. Сначала судьба, потом сосиска.

И, конечно…

— Всё, — выдохнула я, когда увидела прилавок. На нём красовалась надпись: «Продано всё. Приходите завтра». — Всё. Я так и знала.

— Что случилось? — догнала меня Анька.

— Хот-доги закончились! Вот что случилось! Твою эту… ведьму надо было последней оставлять! Лучше бы я поела нормально, теперь буду голодная, злая и холостая, как и планировалось.

Анька рассмеялась.

— Ну перестань, тут же куча еды кругом.

— Не куча. Мне нужен был конкретный хот-дог. С сыром. С сырным соусом, понимаешь? Ради него я, может, вообще на эту ярмарку и пришла!

— Боже, какая ты капризная невеста.

— Какая невеста? Всё, я домой.

— Да ну, ну не обижайся ты…

— Нет, Ань, честно. Спасибо за магическое приключение, но я отыгралась. Всё. Я домой.

И я действительно пошла. В голове ещё звенел голос гадалки, но я решила не придавать значения. Кто будет думать о тенях, когда хочется просто поужинать?

Я шла домой, но не дошла. Потому что когда на душе скребутся разочарование, голод и гадалкины стихи — остаётся только одно место: шаурмичная на углу Лесной и Безнадежной.
Там я могла быть уверена в двух вещах: меня никто не тронет, и шаурма с сыром всё ещё существует.

Очередь была, как всегда, странной: парочка подростков, мужчина в костюме с расстёгнутой ширинкой (я старалась не смотреть), и тётка с собачкой, которая требовала шаурму «без соуса, но с двойной капустой, и чтобы без запаха, потому что у неё аллергия на глютен».

Я дождалась своей очереди и чётко произнесла:

— Одну шаурму с сыром. Много сыра. И можно без предсказаний.

Парень за стойкой даже не удивился.

— Будет сделано. Ждите, — и ткнул пальцем в сторону лавочки.

Я села на лавочку, прямо напротив любимой вывески с вечно мигающей буквой «А» в слове ШАУРМА — у неё, бедняжки, давно проблемы с самоопределением.

Ждать осталось недолго. Я чувствовала, как организм уже приготовился к счастью — слюнные железы активизировались, желудок одобрительно заворчал.

Боги, я целый день мечтала о том, как буду есть тёплую, хрустящую, с сыром, как надо…

В этот момент что-то щёлкнуло. Нет, не в голове — над головой.

Я автоматически подняла глаза и увидела:

Рекламный щит. Огромный. С вывеской:

«ШАУРМА: выбери свою судьбу»
Он скрипнул, покачнулся…

— Вы издеваетесь?.. — прошептала я.

И сорвался.

Я не успела вскрикнуть. Только в голове чётко, громко, как финальный аккорд:

«Я так и знала… Надо было сначала поесть…»

Хлопок. Темнота.

Резкий вдох. Как после падения в воду.

Я подскочила, с трудом осознавая, что живу.

Белоснежный зал слепил глаза. Гладкие колонны, высокий потолок, тишина — как в музее, где никто не дышит.

Я сидела на мягком, почти невесомом ложе посреди всего этого великолепия, а рядом стояли две женщины. Очень красивые. Слишком красивые. Одна с серебристыми волосами, как жидкий лёд. Другая — с медными кудрями, кожа цвета тёплого кофе. И обе смотрели на меня, будто я — выставочный экземпляр, и они спорят, кто получит меня в коллекцию.

Глава 1

Голос у неё был бархатистый, даже приятный… если бы не ощущение, что она говорит это не мне, а публике в театре.

Я оглянулась. Ни стен, ни окон — только бесконечная белизна и колонны, уходящие куда-то вверх, за пределы видимости. Сердце стучало как сумасшедшее.

— Простите… где я?.. Что это за место?.. — я попыталась подняться, но ноги будто ватные.

Сереброволосая сделала шаг вперёд. Она была выше и холоднее взглядом.

— Добро пожаловать, госпожа… — она слегка приподняла бровь. — Как ваше имя?

— Света, — выдохнула я. — Меня зовут Света.

— Света… — обе женщины произнесли это имя одновременно, будто пробуя его на вкус.
— Как просто, — заметила одна.
— А чего ты ждала, — добавила вторая.

Они переглянулись. Улыбнулись. Но это не были улыбки радости. Скорее — облегчения. Или чего-то хуже.

— Мы так долго вас ждали, — сказала кудрявая. — Вы — наша избранная.

— Та, что должна изменить всё, — добавила вторая.

Они произнесли это так величественно, словно мне предстояло отнести одно очень важное кольцо… В общем, не важно, это из другой истории.

— Простите, но… вы точно не ошиблись? — я вцепилась пальцами в край ложа. — Что значит избранная? Я просто... стояла у шаурмичной. Меня чуть не придавило. Или придавило?.. Я...

— Всё теперь уже позади, — перебила меня кудрявая, мягко, почти ласково. — Всё произошло так, как и должно было.

— Добро пожаловать в новое начало, Света, — произнесла вторая. — Настоящее начинается здесь.

Их взгляды оставались доброжелательными, но в них не было ни радости, ни живого интереса.
Скорее — вежливое беспокойство. Как будто я — груз, который давно ждали, но теперь не знают, что с ним делать.

Поняла я одно. Они лгут.
В чём именно — пока не разобралась. Но одно ясно точно: моими лучшими подружками эти дамочки точно не станут.
И чему бы я там ни была избрана — мне это, похоже, не понравится.

— Послушайте, — я встала, хоть и шатко, — я не знаю, что тут происходит, но…
Можно я просто… вернусь обратно?

Медная кудрявая прищурилась, как будто я сказала что-то совсем глупое.
Серебристая отвела взгляд.

— Назад пути нет, — мягко произнесла она.
— Как это «нет»? Я не подписывалась на это! Я просто хотела поесть. Я не просила быть избранной, не просила ничего менять! Я — обычный человек!

— Не совсем, — сказала кудрявая. — Ты — та, кого ждал Астелар.

— Простите… кто меня ждал?

— Астелар — наш мир, — уточнила серебристая. — Древний, уставший. Он выбрал тебя.
— Ты — его шанс, — добавила вторая. — И наш.

Я моргнула.
— Это какая-то секта?.. Или сон? Может, меня просто шарахнуло по голове, и я сейчас в коме?..

— Всё станет яснее после посвящения, — уклончиво сказала серебристая.
— После него ты узнаешь свою миссию, — поддержала её кудрявая.
— Великую миссию, — подчеркнула первая.

— А до этого — нет? — переспросила я. — То есть вы хотите, чтобы я согласилась на что-то, не зная что?

— Вопросы — признак живого ума, — спокойно сказала кудрявая. — Ты справишься. Мы уверены.

— А если я не хочу справляться?

Они переглянулись. И снова улыбнулись. Холодно.

— Тогда всё станет… ещё интереснее.

— Первое, что мы должны сделать, — сказала серебристая, — это привести тебя в порядок.
— И выдать то, что принадлежит тебе по праву, — добавила кудрявая.

— Если это не сырный фастфуд, то мне в целом не очень интересно, — буркнула я себе под нос. Но, судя по взглядам дамочек, они или не услышали, или сделали вид, что не услышали. Скорее — второе.

Меня подхватили мягко, но настойчиво — в буквальном смысле повели, не давая шанса сопротивляться. Я даже не успела толком возразить, как уже оказалась в комнате, похожей на костюмерную богини. Всё белое, мерцающее, и пахнет лавандой и дорогими обещаниями.

— Раздевайся, — сказала девушка с горничной внешностью и лицом модели.
— Простите, что?
— Платье ждёт.
— Я… не ношу платья.
— Сегодня — носите, — произнесла она с идеальной вежливостью. И даже не моргнула.

Я оглянулась. Дверей, кроме как за её спиной, не было. Окна — скорее иллюзия.
Выбор? Да, конечно. Только не для меня.

Минут через пятнадцать я стояла в зеркале, завернутая в роскошное платье, как подарок, который никто не просил. Цвет — пыльно-голубой, ткань струится, как вода. Красивое? Очень. Удобно? Ни разу.

— Выглядите, как та, кем и должны быть, — одобрила девушка.

Я воздержалась от комментариев.

Меня снова повели. На этот раз — к транспорту, который выглядел… чудно. В смысле, буквально: как будто собран из сказки, космоса и цветочного безумия одновременно. Он парил над землёй, был весь в завитках, кристаллах и сияющих линиях. На фоне — мир, которого не может быть: прозрачные башни, сад на крыше, водопады в небе.

Я забралась внутрь. Там были мягкие сиденья, аромат жасмина, и тишина, как в дорогом отеле.

Машина (или как это называется?) тронулась — без звука, без руля. Просто — полетела.

— Что ж, — подумала я, уставившись в окно. — Шаурма… Может, и подождать.

Транспорт мягко замер у подножия чего-то… совершенно нереального.

Замок.
Нет, не замок — сказка на стероидах. Башни, мосты, водопады, розовый мрамор, цветущие деревья прямо из стен, кованые ворота с драконами и солнцами. Всё сияет, как будто его кто-то час назад полировал небесной пылью.

— Добро пожаловать домой, — сказала серебристая с гордостью.
— Это… что?
— Это дар. Для избранной. Для вас.

Я медленно обернулась к ней.
— Подождите. Я теперь что… хозяйка вот этого всего?

Обе кивнули в унисон.
А у меня внутри всё сжалось.

— Так, — сказала я, показывая на замок, — а убирать это всё кто будет?
— Простите? — переспросила кудрявая, как будто я спросила, где в космосе ближайшая шаурмичная. А я бы спросила!

Глава 2

Я бросила последний взгляд на замок.

Он был прекрасен. Бесполезно прекрасен. Башни, купола, водопады, парящие мосты — всё как на открытке из чужого сказочного кошмара. Только… что-то было не так.
Я прищурилась. Один из водопадов начинался… буквально из воздуха. Ни скалы, ни трубы, ничего — просто хлынул вниз из прозрачного неба. И другой — наоборот — заканчивался в воздухе, капли исчезали на полпути.

— Очень странно, — пробормотала я.
Но подумать об этом мне не дали. Потому что меня уже в буквальном смысле нежно втащили в очередной транспорт — и этот выглядел ещё нелепее, чем предыдущий.

Он был как гигантская сверкающая капля с крыльями. Без окон. Без руля. Без малейшего понимания, как эта штука вообще перемещается.

— Простите, — сказала я, — а нельзя было этот ваш отбор устроить прямо у замка?
Места там — хоть сто отборов одновременно проводи. Хоть парад холостяков в десять рядов запускай.

— Нет, — ответила серебристая. — Надо соблюдать традиции и порядок.
— Ага, а ещё желательно — здравый смысл, — пробормотала я.

Мы подъехали к площади.
Транспорт завис в воздухе, а затем мягко опустился. Дверь растворилась.

Я вышла — и сразу почувствовала, как на меня уставились десятки глаз.

Площадь была огромной — выложенная светлым камнем, чистая до стерильности, как будто сама жизнь здесь дышала тише, чем нужно. По периметру — женщины. Много. Слишком много. Они стояли плотным полукольцом, не двигаясь, не переговариваясь, как статуи или древние жрицы. Каждая в длинных, плавно струящихся одеждах, с лицами, в которых читалось то ли благоговение, то ли усталость.
И тишина. Ни одного шороха. Ни кашля, ни смешка. Только их взгляды — и все направлены на меня.

— Что за… — прошептала я, шагнув на камень. Под ногами он будто пел — звонко, отрывисто. Невольно захотелось снять обувь.

Мой взгляд метнулся к центру площади. Он был почти пуст. Почти.

Там стояла стайка мужчин.
И если это было представление — то, кажется, я попала в самое странное дефиле в своей жизни.

Они стояли в центре, чуть рассеянной группой, словно их просто поставили и велели ждать. Никто из них не улыбался. Лица закрытые, губы поджаты, взгляды упрямо отведены — одни в пол, другие куда-то мимо меня. В этом молчании было что-то неприятное. Не напряжение, а скорее… отстранённость. Смирение. Как будто они были здесь не по собственной воле.

Некоторые выглядели эффектно — высокий брюнет с острым подбородком и прямой спиной, светловолосый мужчина с ясными чертами лица и тонкими пальцами, ещё один — с татуировкой на шее и насмешкой в уголке губ, которая не дожила до настоящей улыбки.

Но не все были красивыми. Один стоял с пустым рукавом, аккуратно закреплённым на плече. У другого лицо пересекал широкий шрам, словно кто-то пытался вычеркнуть его из жизни, но не успел. Были и совсем молодые, и те, чьи волосы уже начали седеть. Некоторые держались прямо, другие стояли, слегка опустив плечи.

Красота отходила на второй план. Главное, что бросалось в глаза — это усталость.

Я не успела сосчитать, сколько их. Больше десяти — точно. Может, двенадцать. Может, больше.
Я остановилась. Сделала вид, что невозмутима.
Хотя в голове крутилась одна, самая логичная мысль:

— А может, всё-таки сначала кофейку?.. — пробормотала я, больше себе, чем вслух.

Серебристая остановилась рядом. Её голос был безупречно спокойным, как у продавца элитной недвижимости.

— Пройдитесь. Посмотрите на них поближе. Вы имеете право трогать их, рассматривать и… ну, что вы там обычно делаете перед покупкой.

Я прищурилась.

— А они… платные?

— Для вас — нет, — спокойно ответила она.

— А обычно?

— Давайте вы не будете отвлекаться.

Я скользнула взглядом по мужчинам ещё раз и не удержалась от кривой усмешки.
На “самых лучших холостяков”, которых мне так торжественно обещали, они как-то не тянут.
Никакого блеска в глазах, никакой магии первого взгляда. Кто-то смотрит в пол, кто-то сквозь меня, кто-то просто выглядит так, будто бы предпочёл быть где угодно, только не здесь.

Снова всплыло это странное чувство, что меня дурят. Мягко, аккуратно, но — дурят.
В чём именно был подвох, я не знала. Да и кто расскажет? Но что всё это неспроста — я ощущала явно. И вся эта история с «избранной», которую привезли как важную гостью, чтобы она «выбирала» — выглядела так, будто я должна повестись. Как дурочка.

И да, возможно, платье на мне было красивым. И замок — впечатляющим. И этот отбор — торжественным, но подвох я чувствовала пятой точкой и не только ею.

Глава 3

Я вздохнула.
— Ладно. Пойду посмотрю товар, так сказать, вблизи.

Шаг за шагом я двинулась вперёд, к группе мужчин. Вокруг — ни звука. Даже ветер как будто притих, будто тоже хотел послушать, как это будет — когда одна «избранная» выберет себе мужа. Или несколько мужей. А что? Мне разрешили!

Они стояли спокойно, ровно. Ни один не пошевелился. Ни радости, ни интереса. Только... покорность.
Словно для них наличие какое-то мадам в виде жены ничего в жизни и не изменит.

Не так я себе представляла замужество. Хотя будем честны — никак я его себе не представляла. Мне и один муж даром был не нужен.
А тут их буквально даром отдают всех — целый комплект, с разными комплектациями и, судя по виду, без права возврата.

Допустим.

Допустим, они будут убирать замок. Ладно. Но...

— А кормить я их как буду? — бросила я через плечо, глядя на своих сопровождающих.

Серебристая и кудрявая синхронно зависли. Прямо как старый планшет, которому задали слишком много логичных вопросов.
— Что, не ожидали? — я подняла бровь. — Я серьёзно. Мне нужно точно знать, на что я подписываюсь. Если тут мужчин раздают бесплатно, значит, в этом точно есть подвох. Может, тут работают только женщины, а мне придётся впахивать, как дурной на этот гарем? Как всех этих красавцев кормить?

Кудрявая, моргнув, наконец отмерла.
— Они... они сами могут поесть.

— Я не о тарелке с кашей, — не сдалась я. — Я о финансовом содержании. Вы хотите мне всучить целый замок, толпу мужей, а бюджет где? Где смета, девочки?

Серебристая глубоко вдохнула, будто готовилась к медитации.

— Вместе с домом вам будет выделена внушительная сумма, которая решит все ваши проблемы.

Я скрестила руки на груди.
— Сколько?

Её бровь дёрнулась. Лицо стало краснеть. Может, аллергия? Интересно, на что — на математику?

— Подойдите ближе, — прошептала она и назвала цифру.

Я выслушала. Помолчала. Ничего мне эта сумма не сказала. Ни много, ни мало — просто набор звуков.

— Ага, — сказала я. — А теперь уточняю. Вы сколько в месяц сами тратите?

Она заморгала.
— Что?

— Вы. Лично. Сколько в месяц уходит на содержание вас и... ну, скольки там у вас мужей?

— Это... не ваше дело.

— Очень даже моё, — я улыбнулась. — Ну?

Секунда тишины. Её лицо скривилось. Потом она нехотя, очень нехотя, буркнула:

— Двенадцать.

— Отлично. Двенадцать. Подходит. Так вот — сколько вы тратите в месяц на себя и двенадцать мужей?

Женщина сжала губы. Явно не хотела говорить. Особенно при всех. Но сказала. Цифру… Мне на ушко.

Я мысленно пересчитала.

— Так, — сказала я вслух. — На основе ваших расходов, моей суммы хватит примерно на двадцать месяцев. Это если не учитывать непредвиденные расходы, которые в моём случае, кажется, будут регулярными.

— Это достаточная сумма, — попыталась возразить кудрявая.

— Маловато будет, — я пожала плечами. — Умножайте на три.

Площадь будто разом вдохнула и задержала воздух. Женщины в толпе — одни онемели, другие зашептались. Серебристая побледнела. Кудрявая — пошла пятнами. Нет, а на что они расчитывали?

— Это... невозможно, — выдавила одна.

— Тогда я отказываюсь. Забирайте свой замок, свою судьбу, и пошлите следующую избранную. Я — пас.

Секунда паузы.

— Хорошо, — прошептала серебристая. — Мы можем... рассмотреть удвоение.

Я кивнула.

— Уже лучше. Но прежде чем я соглашусь, мне нужны ещё уточнения.
Эти мужчины, — я обвела рукой стоящих, — работают вообще? В этом мире зарабатывают? Или я буду их содержать, как котов?

— Если вы прикажете работать — они будут работать. Если скажете сидеть дома — будут сидеть.

Я закатила глаза.
— Прекрасно. Ужасно удобно. А теперь — проверим, что вы там мне предлагаете.

Я подошла к первому попавшемуся мужчине.

Он был высокий, худощавый, с тёмными волосами и тяжёлым взглядом. На виске — тонкий шрам, будто по нему прошлись пером. Выглядел старше остальных. Или просто уставшим.

— Ты работаешь? — спросила я.

Он нахмурился.

— Работаю.

Голос глухой. Но без враждебности.

— Сколько зарабатываешь в месяц?

Он нахмурился ещё сильнее. Губы дрогнули, но он ответил. Цифра была не особо внушительной.

Я перевела взгляд на кудрявую.
— Это… десятая часть от того, что вы тратите в месяц.

Я снова посмотрела на мужчину.
— Не густо, — пробормотала. — И это ещё без двенадцати мужей на шее. Интересно, сколько зарабатывают остальные...

Он пожал плечами. А мне было о чем подумать.

Глава 4

Я отошла чуть в сторону, делая вид, что размышляю, а сама оцениваю масштаб катастрофы. Спрашивать каждого по отдельности — глупо. Не ясен уровень дохода, мотивации, психики и вообще, что у них тут принято. Да и смотреть на лица, которые реагируют на моё присутствие с тем же энтузиазмом, как на налогового инспектора — удовольствие так себе.

Статистика — наше всё.

Я мысленно прикинула: ну вот, трое явно не работают — один слишком молодой, второй с отсутствующей рукой, третий просто смотрит на небо, как будто молится, чтобы я прошла мимо. Из оставшихся, судя по виду и реакции, кто-то зарабатывает ниже среднего, кто-то выше… Но в среднем по госпиталю — так, себе.

Я посмотрела на группу.
— Сколько вас тут вообще?

Никто не ответил.

Я пересчитала.
— Четырнадцать.

Четырнадцать мужей.
Мда. Это уже не гарем. Это почти… производственный коллектив.
И что, брать всех, чтобы по доходам выйти хотя бы на уровень одной приличной женщины с замком и запросами? Или таки провести интервью и выбрать самых способных? А вдруг я ошибусь со “способностями”.

— Четырнадцать… — пробормотала я. — Сильно. Это вам не кота завести.

Сама мысль «взять всех» звучала абсурдно, особенно в свете того, что ни одного из них я толком не знала. Ни характеров, ни привычек, ни даже имён.
Выбирать как на базаре — руками, глазами, по этикетке — было, мягко говоря, глупо. Может, вообще аллергия у меня на одного из них. Или на всех сразу.

Я повернулась к кудрявой:

— Скажите, а это… первый и последний выбор мужей?

— Нет, — ответила она, — не последний. Но все следующие — платные.

Я приподняла бровь:

— Даже так?

Серебристая сделала шаг ближе, голос её стал чуть строже:

— Те, что сейчас перед вами, входят в «дар избранной». Бесплатный отбор. Дальше — через аукционы или личные контракты.

Ага. Значит, базовая комплектация — только сейчас. Потом — доплачивай.
Ну конечно.
Заманить, заманить, а потом: "ой, хотите, чтобы кто-то гладил вам волосы и умел чинить крышу? А вот это — уже с подпиской".

Я посмотрела на мужчин. Все стояли молча.
Уставшие, молчаливые, покорные. Кто-то обречённо, кто-то с лёгким раздражением. Кто-то вообще с пустыми глазами. И всё равно — что-то в них было.

Как минимум — не скучно будет. Я вздохнула.

— Ладно, — сказала я. — Беру всех.

Кудрявая захлопала ресницами.

— Всех?

— Всех, — повторила я. — Лучше уж так, чем потом выбирать из тех, кто остался, да ещё и с доплатой. Пока они тут как стартовый пакет идут — беру. Потом разберусь. Вдруг половина полезные. У вас возврат в течении четырнадцати дней предусмотрен?

— Возврат? Это… крайне нестандартное решение, — пробормотала серебристая.

— Поверьте, я вообще не стандарт. Так что идём дальше. Где инструкции к этим моделям?

Судя по выражению лица женщины, она не была уверена, смеюсь я или говорю всерьёз. А я, если честно, и сама не знала.

— Вы уверены? — переспросила кудрявая, как будто всё ещё надеялась, что я передумаю.
— Увереннее некуда, — кивнула я. — Беру всех. Четырнадцать.

Над площадью повисло напряжённое молчание. Ни аплодисментов, ни оваций, ни даже лёгкого угу из толпы.
Мужчины не сдвинулись с места. Кто-то моргнул. Кто-то чуть опустил плечи. Но никто не возразил. И это само по себе было странно.

Серебристая жестом подозвала кого-то со стороны. Из толпы вышли ещё три женщины — в одеждах не то жриц, не то нотариусов. У одной в руках был странный серебристый жезл, другой несла книгу, третья — стеклянную сферу.

— Поскольку вы сделали выбор, — произнесла серебристая официальным тоном, — мы немедленно оформим брак по упрощённой ритуальной форме. Поскольку это стартовый отбор, согласие мужчин не требуется. Подтвердите, что вы готовы вступить в союз с четырнадцатью мужчинами, представшими перед вами.

— Ну... я вроде только что это сказала.

— Подтвердите формально, — напомнила жрица с жезлом.

Я закатила глаза.

— Ладно. Подтверждаю. Готова. Или что вы там записываете?

Жезл мигнул, книга закрылась, стеклянная сфера запульсировала мягким голубым светом.

— С ритуальными формальностями завершено, — сказала одна из женщин.
— Поздравляем, вы — супруга. Многократная.

— Прекрасно, — протянула я. — Осталось только понять, как не сойти с ума.

Серебристая повернулась ко мне уже в более расслабленном тоне:

— На сегодня всё. У вас был тяжёлый день. Я рекомендую отправиться с мужьями домой. Завтра вы получите первую информацию о своей избранности, миссии и правах.

— Подождите. Вы обещали рассказать, почему я вообще здесь, зачем всё это.

— Завтра. — Голос стал жёстче. — Сегодня — адаптация.

Я открыла рот, но потом закрыла. Спорить было не с кем. Охрана у этих баб, конечно, не с дубинками, но с магией.
И кроме того, я чувствовала, что от меня в этой истории ничего не зависит. Или почти ничего.

— Как мне теперь вообще добираться домой? — спросила я. — Вы как-то планировали этот момент?

— Ваши мужья в курсе, как всё устроено, — сказала кудрявая. — Справитесь. Они вас проинструктируют.

Проинструктируют. Прекрасно. Я оглянулась на свой новообретённый семейный подряд.

Молчаливая толпа мужчин не сдвинулась с места.

— Эээ… Кто из вас может помочь с этим вопросом? — спросила я в воздух.

Глава 5

Один из них отделился от группы. Не самый красивый. Но взгляд — прямой, спокойный.
Тёмные волосы коротко подстрижены, лицо — ровное, обычное, но в этом «обычном» было что-то надёжное. Шрам пересекал переносицу, оставляя ощущение, что он уже видел немало. Возраст — чуть за тридцать, возможно.

— Я, — сказал он просто. Подошёл ближе, не дотрагиваясь, но достаточно близко, чтобы чувствовалась его уверенность. — Меня зовут Тарн.

— Света, — ответила я автоматически.
— Приятно познакомиться, госпожа, — кивнул он. — Пойдёмте, я покажу, как уехать.

— Автобусом, надеюсь?

— Не знаю, что такое автобус, но мы поместимся, если вы об этом.

Он провёл меня к краю площади, где нас уже ждал странноватый, но вполне пригодный транспорт — что-то среднее между каретой и гусеницей, весь в плавных линиях, стеклянных поверхностях и мягком свете.

— Это… наш транспорт? — уточнила я.

— Учитывая, сколько нас, самый подходящий вариант.

Дверь открылась сама собой, внутри оказалось неожиданно уютно. Мягкие сиденья, полупрозрачные панели, и даже тонкий аромат трав — что-то между мятой и розмарином.

Мужчины молча следовали за нами. Один за другим поднимались по ступенькам, садились без слов.

Я устроилась у окна и выдохнула.
Замужем. Четырнадцать раз. За вечер. Без первого свидания. Без второго тоже.
Интересно, как у них тут с разводами?

Ехали мы молча.

Никаких шуток, никаких разговоров, ни одного вопроса. Только тихое гудение транспорта, редкие взгляды в окно и я — на переднем сиденье, обдумывающая, как не сойти с ума, оказавшись замужем за футбольной командой с эмоциональным выгоранием.

Когда капсула — или автобус, или как это тут называется — плавно опустилась у ворот замка, я сразу узнала это место.
Да, вот он — тот самый сказочный дворец, с водопадами, которые начинаются в небе и заканчиваются в никуда. Дом, который теперь «мой». Ну, как бы мой. Наверняка, там был подвох о котором мне еще предстоит узнать. Не верю я в эту невероятную щедрость.

Дверь распахнулась.

Я встала, глубоко вдохнула — и, не оглядываясь, вышла первой.
За мной — один за другим — мужчины. Мои новоиспечённые… ну, вы поняли.

Мы стояли на идеально выложенной дорожке перед входом, и я вдруг поняла, что никто не заходит.
Вообще.
Они просто… стоят. Как будто ждут, что я что-то скажу. Или разрешу им шевелиться. Так они мужья или рабы?

Вокруг — ни души. Ни дворецкого, ни ассистента, ни даже проклятого брошенного фонтанного голема. Только мы. И этот дворец. И неловкость, размером с сам Астелар.

Я обернулась.

Четырнадцать мужчин смотрели на меня. Кто с ожиданием. Кто — с пустотой. Кто — вообще не смотрел. Ну да, всего-то женой обзавелись.

Я прочистила горло.

— Ну… э… всем привет, семья, — выдала я с тонкой, почти истеричной усмешкой.

Пара человек вздрогнула. Один хмыкнул. Остальные никак не отреагировали.

— Раз уж так получилось, — продолжила я, — видимо… нам придётся пожить вместе. Какое-то время.

Тишина.

— Я не очень понимаю, как тут всё устроено, — честно призналась я. — Поэтому буду очень благодарна за любую помощь. Советы, подсказки, мемы по теме «как выжить в замке с четырнадцатью угрюмыми мужьями» — всё подойдёт.

Один из них кашлянул. Наверное, от воздуха.

— У меня, скорее всего, будет миллион странных вопросов, — продолжала я, — так что заранее прошу прощения. И… э… заранее спасибо?

И тут меня осенило. Вся эта речь… звучала в точности как моё первое знакомство с коллективом на прошлой работе. Когда ты стоишь перед двадцатью уставшими лицами, и ни один не знает, кто ты и зачем ты пришёл, но все ждут, что ты скажешь что-то вразумительное.

— Чудесно, — пробормотала я. — Даже в другом мире я провожу собрания.

Никто не ответил. Ни «да», ни «нет», ни «добро пожаловать». Никакого счастья, что они теперь женаты на незнакомке с улицы. Ах, если бы с улицы. Очевидно же, что из другого мира.

— Ну что ж, — сказала я. — Пошли, что ли, посмотрим, как живут избранные.

Мы вошли в замок.

С первого взгляда он был именно таким, каким должен быть настоящий дом для женщины с четырнадцатью мужьями и нулём опыта в полигамии. Боги, даже в моногамии у меня все было довольно скудно.

Широкий холл. Высокий потолок. Свет скользил по золотистым поверхностям, отражался в хрустале люстры и скатывался по гладким ступеням мраморной лестницы. На стенах — картины. Полы — ковры. Воздух — с лёгким ароматом цветов, которых я не знала, но хотела бы узнать.

Красиво. Просторно. Идеально. И совсем не по‑дружески.

Мы остановились прямо в первом зале. И опять… тишина. Мужчины встали полукругом. Смотрят. Ждут. Как будто я — воспитатель, а они — группа, которую вывели на экскурсию и забыли инструктаж.

Я повернулась к ним.

— Послушайте, — вздохнула я. — Мне не очень нравится вот это «я говорю — вы делаете». Если вы знаете, что надо делать — пожалуйста, делайте. Или хотя бы скажите, что вы знаете. А то я себя ощущаю как… как…

Остановилась, пытаясь подобрать выражение.

— Как будто я случайно вывела детский сад на прогулку, а сама потеряла карту, инструкцию и вообще, где тут ближайшая аптека.

Один из них усмехнулся. Быстро, коротко. Остальные стояли с тем же выражением: без протеста, без энтузиазма, без понятия, как они сюда попали.

— Ну? — спросила я. — Кто-нибудь знает, что мы делаем дальше?

*****

Дорогие читатели, приглашаю Вас в свою потрясающую МЖМ-новинку

https://litnet.com/shrt/klon

“Невеста дома Доустер”

❤️ АННОТАЦИЯ

Глава 6

Из полукруга молчаливых мужчин наконец шагнул один.
Высокий, с тёмными, чуть вьющимися волосами, спокойным лицом и голосом, в котором звучала уверенность, сильно контрастирующая с его положением. Почему-то, я продолжала ощущать их рабами. Моими или положения не понятно.

— Это зависит от вашего желания, — сказал он.

Я прищурилась.

— Моего?

— Конечно. Вы можете выбрать себе комнату. Или мы можем устроить экскурсию по городу. Либо отправиться на шопинг — у нас есть доступ к порталам между городами, — добавил он с лёгкой улыбкой. — Или… — он ненавязчиво сделал шаг ближе, — можно посвятить время вам: массаж, купание, сон, еда, прикосновения, секс… всё зависит от вашего настроения.

Я выпрямилась. Так. Что‑то тут не так.

— А на чём, простите, основаны… вот эти… варианты?

— На пожеланиях предыдущих избранных, — совершенно буднично ответил он.

И я застыла.

Внутри всё будто щёлкнуло. Предыдущих? Избранных? То есть… я — не первая? И… всё это уже было?

Я не моргала.

— И… много их было? — голос звучал тише, чем хотелось бы, но всё ещё ровно.

— Достаточно, чтобы выработать систему, — спокойно ответил он. — Меня зовут Оливер. Если позволите, я помогу вам с обустройством.

Его лицо оставалось вежливо‑нейтральным. Ни капли насмешки, ни капли сожаления. Как будто он — вежливый администратор, а не… мой муж.

Я чувствовала, как под кожей начинает нарастать холодок. Если всё это повторяется... если всё уже кем‑то прожито… Кем были эти "предыдущие"? Где они теперь?

И — куда, чёрт возьми, я вляпалась?

— И… много их было? — выдавила я, ощущая, как будто земля под ногами стала немного зыбче.

Оливер чуть наклонил голову.

— Вы о чём спрашиваете? — уточнил он. — Сколько выбрали меня, или об избранных вообще?

Я нахмурилась.

— Это… разные цифры?

— Конечно. Вы — первая, кто выбрал всех мужчин сразу. Обычно выбирают двух, трёх. Иногда — пятерых. Но четырнадцать? Это впервые.

Я прикусила губу. Что-то под ложечкой потянуло тревогой.

— И всегда выбирают из вас? Из этой… группы?

Он кивнул. Лицо осталось спокойным, почти лишённым эмоций. Но в глазах мелькнуло что‑то. Может быть, сожаление.

— Да. Всегда. Раньше нас было пятнадцать.

— Пятнадцать? — переспросила я, чуть поднимая бровь.

— Одна из избранных… заигралась.

Я замерла.

— Что значит… заигралась?

Оливер отвёл взгляд. На миг. Потом снова посмотрел прямо в глаза — уверенно, спокойно, как будто говорит о погоде.

— Она выбрала пятерых. И одного из них… — он сделал паузу, —…сломала. Не физически. Не сразу. Он был самым младшим. Самым доверчивым. Влюбился. А она… использовала. Это было красиво. И жестоко. Он не справился.

— Он умер? — спросила я тихо.

— Его забрали. Мы не знаем, куда. Нам просто сказали, что теперь нас — четырнадцать.

В горле запершило. Я с трудом сглотнула.

— Сколько было… избранных? — выдавила я.

— Семь.

Семь. Я моргнула.

— Семь женщин, которым предложили выбрать мужа из вас?

— Да. За последние одиннадцать лет. В среднем — одна в полтора года. Некоторые остались на недели, некоторые на месяцы.

Мне так хотелось спросить, что значит «остались». Но внутри уже поднимался ком — липкий, холодный, и не отпускал.

Я обвела взглядом мужчин, всё ещё стоящих в зале. Один — с отсутствующей рукой. Второй — с сетью шрамов на шее. Третий — с пустым взглядом. Тогда это показалось мне странной статистикой. Теперь — обретало жуткий смысл.

— Почему из вас четырнадцати? — спросила я, едва узнав свой голос.

— Потому что нас… не жалко, — ответил Оливер. — Мы — бывшие мужья местных женщин. Все. Без исключения. Нас не ждут, не помнят, не хотят.

Словно по щелчку, внутри всё сжалось. Горячая волна поднялась к лицу.

— Вот же ж су… — выдохнула я. — Я знала, что тут есть подвох. Но не думала, что он будет таким жирным.

Оливер молчал. Я провела рукой по волосам, не зная — злюсь ли, боюсь или просто не хочу принимать происходящее. А может, всё сразу.

— И… — я подняла взгляд, — что случилось с… избранными?

*****

Дорогие читатели, приглашаю Вас в свою новую великолепную МЖМ-новинку

https://litnet.com/shrt/NOfK

“Попаданка для чудовищ. Без права голоса”

❤️ АННОТАЦИЯ

— Ты слышишь меня? Ты — Катрина Нур. Тебя избрал жребий в дар одному из трёх. Веди себя нормально — и скоро всё закончится. Вернёшься в свой мир.

— Не вернётся, — хмыкнул друид.

— Что?

— Говорю, не вернётся.

Женщина вспыхнула:

— Ты идиот! Зачем ты при ней говоришь?! Мне нужно, чтобы она была послушной!

Мою душу переселили в тело дочери одной очень предприимчивой мадам. И теперь мне придется умереть вместо ее дочери. Вот только я на такое не согласна. И плевать, что у меня отобрали голос, я все равно найду выход.

Отправили меня к чудовищам? Это вы еще не знаете, на что способна попаданка!

https://litnet.com/shrt/NOfK

📚 В ТЕКСТЕ ЕСТЬ

#попаданка

#дракон

#мужчины с характером

#разные, вредные, но, все равно, настоящие мужчины

#смелая и смышленая героиня

#противостояние характеров и неизбежная любовь

#очень горячо и откровенно

Глава 7

— И… что случилось с избранными? — прошептала я. Не уверена, зачем спрашивала. Но вопрос сам вырвался, хотя, вполне возможно, не знать на него ответ было бы лучше.

Оливер медленно выдохнул, и я заметила, как по его шее прошла едва заметная судорога. Только теперь поняла, его спокойствие тоже довольно напускное. Скорее всего мужчинам тоже не нравится участвовать в этих бесконечных избранных.

— Они не выполнили то, ради чего были призваны, — сказал он наконец. — И мир забрал их обратно.

— Обратно… куда? — переспросила я, хотя внутри уже знала ответ.

— Туда, откуда они пришли. Или туда, где им предназначено быть. Никто не знает точно, — тихо ответил Оливер.

Если это "туда, откуда забрали" — то, боюсь, в моём случае это просто конец. Буквально. Без возврата и светлого туннеля. Меня тогда точно придавило. И если туда возвращаться — разве что в виде тени или пепла.

— И что мне надо сделать? Чтобы… остаться?

— Нам не говорили. Но я знаю, что есть предсказание. Завтра, думаю, его и покажут. Нас туда никогда не пускают.

Очень удобно. Им — не знать. Мне — бояться.

— А почему тогда другие избранные не спешили выполнить это ваше великое предназначение? Что, им нравилась перспектива раствориться в неизвестности? Или они просто мечтали повторить судьбу предшественниц?

— Никто не спрашивал про предшественниц, — спокойно ответил Оливер. — Вообще, вы на моей памяти первая, кто не радуется новому положению и не начинает с ходу развлекаться на полную.

— Пам-парам-пам-пам, — пробормотала я, качнув головой. — Ну простите, я просто слегка… умерла сегодня. Не успела настроиться на веселье.

Он ничего не ответил. Просто смотрел. Без раздражения, без снисхождения. Просто внимательно изучал меня.
И это почему-то раздражало ещё больше.

— Ладно, — сказала я, выдохнув. — Если до завтра я ничего не узнаю, то хотя бы поем. У вас тут как, организовано питание? Может работает доставка пиццы?

— Лукас неплохо готовит, — отозвался Оливер и обернулся.

Из мужской толпы шагнул один. Светловолосый, стройный, с глазами цвета мёда. Улыбка — тёплая. Не слишком яркая, но искренняя. Он подошёл ближе и слегка склонил голову.

— Лукас, — представился он. Голос — бархатный, но без приторности.

— Ты готовить любишь или просто обязан? — прищурилась я.

— Люблю, — не обиделся он. — И не против готовить на всех. Но было бы неплохо, если бы кто-то помогал.

Я обернулась на остальных. Они притворились мёртвыми. Даже моргали реже.

— Ну, тогда будем помогать тебе по очереди, — сказала я бодро. — Составим график.

— Будем? — переспросил Оливер.

— Да. Я тоже буду. Я же тут тоже живу… ну, буду жить. Видимо.

Мужчины переглянулись, будто я предложила им вместе вырыть яму. На Марсе.

Я закатила глаза.

— И не надо так на меня смотреть. Сами не хотите решать, а я хочу, чтобы кто-то помогал Лукасу, точка. Так, подскажи мне, тебе что-то нужно, чтобы наладить доставку продуктов и всякое такое?

Лукас лишь мягко улыбнулся.

— Думаю, я справлюсь. Меня пару раз выбирали — я знаю, как тут всё устроено.

"Пару раз выбирали".
Почему-то это "пару раз" звякнуло внутри чем-то неприятным. Будто он вещь. Которую пробовали. Возвращали. Отдавали по кругу. Но я сглотнула и кивнула. Подумаю обо всем, когда поем.

— Тогда, пожалуйста… — я заколебалась, — сделай что-нибудь… ну, с сыром.

— С чем? — Лукас моргнул.

— С сыром. Ну… сыр. Такой вкусный. Жёлтый. Плавится. Ммм! Не бывает грустных моментов, когда в доме есть сыр.

Он выглядел искренне озадаченным.

— Я не понимаю, что это.

Я замерла.

— Ну… это… молоко… ты берёшь молоко, и оно становится… ну, такое… тягучее, твердое… и, ну… сырное! — я уже отчаянно жестикулировала, как будто руками можно было изобразить сыр.

— Простите, но я не уверен, что такое вообще существует.

— Подожди… — я наклонилась ближе. — У вас в мире… нет сыра?

Он покачал головой.

Мир качнулся. В груди похолодело.

— Значит так, — сказала я твёрдо, оборачиваясь ко всем. — Мы будем делать сыр. Даже если придётся заново изобрести корову. Потому что без сыра я не выживу. Ни одна избранная не сможет выполнить великое предназначение без сыра. Всё. Точка.

Некоторые из них хмыкнули. Один даже попытался прикрыть смех. Но мне было всё равно.

Потому что это было официальное заявление.
Мир должен был знать: Если я уж и умру здесь — то точно не голодной.

*****

Дорогие читатели, приглашаю Вас в свою потрясающую МЖМ-новинку

https://litnet.com/shrt/SdAa

“Драконов мне в мужья! Наездница по ошибке”

❤️ АННОТАЦИЯ

— Очнись наездница, — слышу властный голос, но не вижу его хозяина.

— Кто?

— Наездница драконов и спасительница Верхних миров, — настаивает голос.

Вот только я - не она. Нас перепутали. Только как объяснить это тем, кто так настойчиво ждет от меня спасения? И что делать с драконами, которые ведут себя… как-то совершенно не по протоколу?

https://litnet.com/shrt/SdAa

📚 В ТЕКСТЕ ЕСТЬ

#попаданка

#драконы

#истинная пара

#мужчины с характером

#от ненависти до любви

Глава 8

— Тогда я пойду на кухню, — сказал Лукас и чуть склонил голову.
— Прекрасно, — кивнула я, и, не дожидаясь паузы, добавила: — Только, думаю, ты не должен идти один.

Наступило молчание.

Очень выразительное.
Я оглянулась на них всех и приподняла бровь.
— Кто-то должен помочь Лукасу. Он готовит для пятнадцати человек. На минуточку.

Они снова переглянулись. Я уже начала думать, не разыграть ли сцену с тем, как у меня голова кружится от голода — чисто ради убедительности, — как вдруг один из мужчин медленно шагнул вперёд.

Высокий. Широкоплечий. С резкими чертами и сильной шеей. На щеке — длинный шрам, скошенный, будто оставленный когтями. В уголке губ — еле заметная тень усмешки. Он смотрел не вызывающе, но с каким-то спокойным достоинством, как будто уже привык, что его выбирают последним — но всё равно приходят за ним.

— Маттео, — представился он низким, хрипловатым голосом.

Я чуть подалась вперёд — не от страха, а от интереса. Его голос звучал… приятно. Даже слегка волнующе.
— Спасибо, Маттео, — сказала я просто.

Он кивнул и пошёл вслед за Лукасом.

Тот, обернувшись уже у двери, улыбнулся.
— Если вы не против, я приготовлю ужин по своему вкусу. У нас немного ограниченные ингредиенты сегодня, но я постараюсь.

— Конечно, — ответила я.

Мужчины исчезли в глубине дома. Остальные остались в холле, кто стоя, кто уже небрежно устроившись на диванах или лестничных пролётах. Я чувствовала на себе взгляды, но пока никто ничего не говорил.

— Очевидно, — начала я, по-прежнему ощущая взгляды на себе, — я не запомню ваши имена с первого раза. Или со второго. Или, если честно, даже с десятого. Так что… пожалуйста, не обижайтесь, если я кого-то перепутаю. Это не из вредности. Мне всегда было сложно запоминать людей.

Никто не ответил. Но один из мужчин кивнул, кажется — блондин с серёжкой.

— Ладно, — я хлопнула в ладоши, не зная, что ещё делать. — Думаю, всем стоит выбрать себе комнаты. Или хотя бы понять, где вы собираетесь жить. Оливер, — я повернулась к нему, — скажи, тут вообще мест хватит?

— Спален достаточно, — спокойно ответил он. — Но по традиции всех мужей обычно селят в одну общую.

— В одну? — переспросила я. — Общую?

Он слегка кивнул.

— Покажи, — сказала я.

Остальные уже поднялись было следом, но я приподняла ладонь:
— Нет. Подождите здесь. Просто… подождите.

Мы с Оливером свернули в один из коридоров. Замок был большой, воздух в нём тёплый и сухой, пахло деревом и чем-то пряным, как будто давно прошедший пир всё ещё оставался в его стенах. Мы прошли мимо красивых арок, уютных ниш, лестниц и фонарей, пока он не открыл передо мной резную дверь в конце второго крыла.

Я вошла. И обомлела.

Это была спальня для всех.

Вдоль стен — двухъярусные кровати. Узкие, почти армейские. Над каждой — по крючку для одежды. Маленькие тумбы. Ни тебе личного пространства, ни занавесок, ни стула, чтобы сесть. Только серая практичность и ощущение, будто ты попала не в волшебный замок, а в летний лагерь с очень строгим распорядком.

— Это… — я сдержалась, чтобы не выругаться. — Нет. Серьёзно?

— Так было всегда, — Оливер не выглядел удивлённым. — Считается, что так проще следить за порядком. И никто не чувствует себя обделённым.

— Обделённым? — я обернулась к нему. — Это же барак. Здесь… здесь даже воздух какой-то угнетённый. Нет. Я не хочу, чтобы мужчины здесь жили.

Он удивился. Но не возразил.

— Есть другие спальни?

— Конечно. Есть мастер-спальня. Обычно она отводится избранной.

— Покажи.

Мастер-спальня оказалась… шедевром. Высокий потолок, мягкий ковёр, окна в пол с видом на висячие сады и фонтаны. Балкон с резным ограждением. Кровать, в которую можно было бы уместить футбольную команду. И всё это — в тёплых, мягких оттенках, с дорогими тканями, позолоченными деталями и запахом лаванды в воздухе.

— Обычно избранная… — начал Оливер.

— Да-да, понятно, — я кивнула. — Логично. Тут действительно красиво. Ясно, почему это выделено для меня.

— Кроме этого крыла есть ещё двадцать отдельных спален. Поменьше. Разных. Но вполне достойных.

— Веди.

Они и правда были достойные.
Не такие шикарные, как мастер-спальня, но уютные. У каждого была своя изюминка: где-то витраж, где-то старинный комод, где-то кресло у камина или балкончик. И ни одного барака.

— Вот это уже ближе к человеческим условиям, — сказала я, оглядывая очередную комнату. — Пусть выбирают сами, какая нравится.

— Щедро, — заметил Оливер. Голос у него всё такой же спокойный, но я уловила лёгкую нотку удивления.

— Фыр, — выдала я. — Щедро — это когда мне сыр привезут. А это — элементарное уважение.

Он всё-таки улыбнулся. Я тоже.

— Давайте звать этот наш… коллектив. Пусть осматриваются. И да, те кто мне всё ещё не представился — у всех будет возможность это сделать. Но медленно. По одному.
Пожалуйста.

Глава 9

Какое-то время все заселялись, и я специально осталась в стороне, чтобы наблюдать, кто какую комнату выберет. Конечно, имена я пока запомнить не могла, но визуальное соответствие уже понемногу складывалось. В голове начинала формироваться примитивная картотека: высокий с хмурым взглядом, блондин с упрямым подбородком, лукавый со шрамом — и так далее.

Тарн, тот самый, что с напряжёнными плечами и тенью в глазах, выбрал комнату в самом конце коридора. Она была не самой просторной, но с массивной дверью, как будто это хоть немного позволяло отгородиться от мира.

Оливер — мой проводник в этом месте, спокойный, чёткий — занял комнату недалеко от лестницы. Ту, из которой видно внутренний сад. Она была аккуратной, со светлыми стенами. Под стать ему.

Лукас и Маттео так и не появились — видимо, были заняты ужином. Запахи уже начали наполнять пространство: тёплые, уютные, домашние.

Гессий, блондин с серьгой в ухе, выбрал комнату с балкончиком. Он прошёл внутрь легко, почти играючи, и даже успел подмигнуть мне, когда заметил, что я наблюдаю. Было в нём что-то… беззаботное и немного дразнящее, как у человека, привыкшего вызывать положительную реакцию.

Когда он скрылся за дверью, мимо меня прошёл рыжий. И — да, он действительно рыжий: волосы цвета выцветшего пламени, веснушки, мягкая улыбка. И когда он обходил меня в узком проходе, то позволил себе провести рукой по моей талии — едва заметно, почти невесомо. Но этого прикосновения оказалось достаточно, чтобы всё внутри дернулось.

Мой муж. Один из четырнадцати.

Четырнадцать, блин.

От одной только этой мысли стало жарко. И совсем не от стыда. Скорее от осознания масштаба. Всё происходящее обрушивалось волной, с которой я пока не умела справляться. Поэтому, не дожидаясь, пока кто-нибудь из них решит подойти ближе, я развернулась и скрылась в мастер-спальне.

Комната была огромной. Слишком.
Высокие потолки, узорчатые своды, золочёная мебель, мягкие ковры, зеркало в человеческий рост… И — гардероб. О, этот гардероб.

Я открыла одну из дверок — и чуть не выругалась вслух.

Платья.

Ряды платьев.
Сотни. Шёлковые, парчовые, расшитые камнями, с драпировками, корсетами, шлейфами.

И я почти сразу поняла, откуда они. Это были не мои платья. Это были их платья.

Предыдущих. Моих предшественниц, исчезнувших, не выполнивших предсказание, растворившихся в этом мире. Логично, конечно. Каждая следующая получает гардероб побольше, а дамочки бюджет экономят.

— Да пошло оно всё, — прошептала я и начала скидывать наряды на пол. Один за другим. Безжалостно. Сначала аккуратно, потом с усилием. Как будто таким образом могла стряхнуть с себя чужие жизни.

Я почти закончила, когда в дверях раздался голос:

— Простите, не хотел помешать.

Я обернулась.

На пороге стоял мужчина. Высокий, светло-карие глаза, аккуратно подстриженные волосы. На месте левой руки — ничего. Рукав подвязан.

— Как тебя зовут? — спросила я, выпрямляясь.

— Ной, — ответил он, сделав шаг вперёд. Голос у него был мягкий, но при этом спокойный.

Я прищурилась.

— А ты, случайно, не строишь лодки, не собираешь зверей по парам и не живёшь по древним писаниям?

Он моргнул, не понимая.

— Что?

— Забудь, — фыркнула я. — Просто… имя у тебя говорящее. Так что ты хотел?

— Увидел открытые двери. Подумал… может, помочь?

— Я, как видишь, избавляюсь от чужих платьев. Не люблю чужое.

— А что ты будешь носить?

— А в гардеробе ничего больше нет?

Он покачал головой.

— Хочешь… принесу тебе кое-что из своей одежды. Надеюсь, подойдёт.

— Правда? Спасибо. Это… очень мило.

Через несколько минут он вернулся с футболкой и тёмными спортивными штанами. Всё было велико, но мне уже было всё равно. Я схватила одежду и улыбнулась:

— Оверсайз — это чудесно.

Он рассмеялся, и я показала на спину:

— Поможешь со шнуровкой? Только если это удобно… ты же… — я кивнула на его руку.

— Не волнуйся, — ответил он, — я справлюсь.

Справился. Одной рукой. Ловко и уверенно распустил шнуровку, и корсет со звуком плюхнулся на пол. Я натянула штаны под платье, потом отвернулась и, не торопясь, сняла платье совсем, накинула футболку и обернулась.

Ной смотрел на меня с теплом и явным мужским интересом.

— После ужина я покажу тебе, как здесь заказать себе одежду, — сказал он. — Только придётся немного потерпеть. Первую партию придут снимать через день-два.

— То есть… примерки?

— Да. Мы тут, как-никак, цивилизованные, — улыбнулся он.

Я вздохнула.

— Окей. Примерки — так примерки. Но сначала мы поедим. Интересно, что там приготовили наши мальчики?

Глава 10

Мы шли по лестнице вниз, и я уже предвкушала, как вкусно покушаю.

— А сколько раз тебя выбирали? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал невинно, будто между прочим.

Ной чуть повернул голову:

— Один раз.

— И… это тогда ты… — я замялась, не зная, как сформулировать. — Там ты… руку потерял?

Он покачал головой.

— Нет. Это сделала моя бывшая жена. Избранная тут ни при чём.

Я сбилась на шаг. Он сказал это спокойно, но… как будто вынес приговор.

— Она… твоя жена… это же незаконно, да?

— По местным законам — нет. Женщины в нашем мире всем управляют. У мужчин практически нет права голоса.
Первый раз в брак мы вступаем на полудобровольной основе. Когда достигаем нужного возраста, идём на аукционы. Там нас выбирают по разным параметрам — умениям, внешности, воспитанию. Иногда дают выбор, если есть причины. Но рассказывать это долго.

Я молчала, ощущая, как внутри нарастает протест. Против несправедливости, против перекошенности мира, против его спокойного голоса, в котором не было ни тени жалобы.
Он просто привык к этому непотребству.

— А почему ты стал бывшим мужем? — спросила я тихо.

Он на мгновение замолчал.

— В семье возник конфликт. Я подрался с фаворитом жены. Сломал ему нос.

Я резко повернулась к нему:

— И за это?

— Я лишился руки.
— ...

— Зато получил развод, — добавил он с лёгкой усмешкой. — Мужчины не могут инициировать его самостоятельно.

Я остановилась посреди лестницы, глядя на него.
Он не просил сочувствия. Не клянчил ни сострадания, ни внимания. Просто говорил.
И от этого было в сто раз страшнее.

— А зачем ты пошёл в мужья избранной? — задала я следующий вопрос, уже с лёгкой дрожью в голосе.

— Я не соглашался, — мягко ответил он. — Но бывших мужей не спрашивают. Мы теряем право голоса, потому что не оправдали ожиданий.
Нас больше никто добровольно в мужья не возьмёт. Избранные, как ты, не знают всех подробностей. Вас не спрашивают — вам "предоставляют выбор". Почти вслепую. Не давая возможности понять, кто из нас "пригоден", а кто "бракованный".

Я смотрела на него, и внутри всё сжималось.

Когда я вошла в обеденный зал, меня ударило в нос роскошным запахом. Тепло, сдобренное специями, чуть сладкое, чуть острое. Воздух буквально тянул за руку внутрь. Мужчины уже собирались за длинным деревянным столом. Кто-то уже расселся, кто-то переговаривался у подносов с едой. И, к моему облегчению, все — за одним столом. Вместе со мной, а не как могло быть.
Уже хорошо. Почти… по‑семейному. Если не вспоминать, как именно всё это получилось.

— О, еда, — прошептала я. — Наконец-то хоть что-то нормальное.

На большом столе стояли блюда, о названиях и вкусах которых можно было только догадываться: глиняные плоские тарелки с кусочками чего-то обжаренного, похожего на мясо или рыбу, золотистые лепёшки с ярко-зелёными вкраплениями, глубокая миска с чем-то кремовым, отдалённо напоминающим суп. Всё пахло так, что живот сам предательски заурчал.

Из толпы мужчин вышел рыжий, уже знакомый мне по прикосновению в коридоре. Он с видом джентльмена выдвинул для меня стул и поклонился, будто бы это был вечерний бал.

— Моя госпожа, — сказал он, и на его губах заиграла улыбка. Честная, весёлая и чуть-чуть дерзкая.

Я не удержалась и тоже улыбнулась. Определённо — флиртует. И, что удивительно, приятно флиртует. Так… по-человечески.
Не зря, наверное, говорят — рыжие самые бестыжие. Этот точно из таких.

— Спасибо, — ответила я, садясь. — А вы всегда такой обходительный, или только когда голодная женщина рядом?

— Только с красивыми голодными женщинами, — без стеснения парировал он и уселся рядом.

Я едва не хмыкнула. Всё-таки хоть кто-то не ходит с каменным лицом.

За столом постепенно стих разговор — Лукасу с Маттео явно удалось. Всё выглядело не просто съедобным, а вкусным. Некоторые мужчины уже начали разливать тёплый напиток в кружки. Его аромат был чем-то между фруктовым чаем и вином. Я чувствовала, как напряжение потихоньку уходит. Это был не дом. Но что-то в этом месте, в этих людях — начинало ощущаться как… начало чего-то. Пока не понятно чего.

Рыжий выждал, пока один из брюнетов потянулся к стулу по другую сторону от меня — и ловко, с грацией хищника, перехватил его прямо из‑под носа.

— Я Айрен, — сказал он, сев рядом, будто и не замечая возмущённого взгляда товарища. — Готов повторять своё имя столько раз, сколько понадобится, чтобы вы точно его запомнили.

Улыбка у него была та ещё — лукавая, с прищуром, в уголках губ плясала насмешка.
И тут же в моей голове вспыхнули совершенно несвоевременные картинки: я, простыня, его сильные руки на моих бёдрах, и моё дыхание, срывающееся в том самом имени.

"Айрен…"
Ох.
Я моргнула, будто пытаясь стряхнуть наваждение.
Что за… это вообще было?!

Он улыбнулся ещё шире — так, будто видел каждую мою мысль. Будто знал, куда унесло моё воображение.
Улыбка стала тише, мягче, но куда более… обещающей.

— Это ты сделал? — спросила я, вглядываясь в него с подозрением. Неужели он влез в мою голову?

Он медленно покачал головой, не отводя взгляда:

— Ещё не сделал, — ответил он с лёгкой усмешкой, взял со стола тарелку с чем-то, напоминающим миниатюрные канапе, и протянул мне. — Попробуйте. Обещаю, вам понравится…

Я взяла тарелку, чувствуя, как внутри всё странно сжалось. Не от страха. Не от опасности. От чего‑то куда более непредсказуемого.

Айрен снова посмотрел на меня — так, будто я была блюдом на этом столе, которое он собирался съесть последним. Я его десерт? И почему-то… мне это понравилось.

Глава 11

Я взяла вилку, осторожно попробовала одно из блюд — что-то, отдалённо напоминающее запечённого барашка с нежным соусом и хрустящей посыпкой… и застыла.

Моё нёбо взорвалось фейерверком. Это было… восхитительно.

— О боги, — выдохнула я, едва не закрыв глаза от удовольствия. — Это просто… это невероятно вкусно.

Я откусила ещё, на этот раз с гораздо меньшей осторожностью, и буквально заурчала от удовольствия.

— Кто это сделал?.. Лукас? Маттео? — я подняла взгляд и оглядела стол.

Из кухни как раз выходили они оба: светловолосый Лукас с замысловатым фартуком, и Маттео — хмурый, но довольный. На его лице было написано: «я помогал, но не спрашивайте как».

— Это… это шедевр! — сказала я, не скрывая восторга. — Серьёзно. У тебя, Лукас, не просто талант — ты как будто умеешь читать мысли вкусовых рецепторов.

Лукас смущённо улыбнулся, отвёл взгляд.

— Спасибо. Рад, что вам понравилось. Мы постарались.

— Не постарались — превзошли все ожидания.
Я кивнула в сторону Маттео:
— И вам спасибо. Вы — отличная команда.

Маттео кивнул сдержанно, но, кажется, уголок его губ чуть дрогнул.
Лукас же потёр шею и добавил:

— Я… люблю готовить. Мне это всегда нравилось. Правда. Даже если и не всегда были желающие пробовать.

— Теперь есть.
Я подняла бокал с водой, потому что вино на голодный желудок — плохая идея.

— За повара и его помощника. И за то, что ужин оказался лучше, чем мой день.

За столом раздалось несколько тихих смешков. Один из мужчин — кажется, тот, что до сих пор молчал — даже негромко хлопнул по столу в одобрении.

Ужин закончился быстро — точнее, я его просто не заметила. Я с головой ушла в еду, в эти волшебные вкусы, в тепло, которое разливалось по телу после каждого укуса. Было ощущение, что ела я впервые за очень, очень долгое время. Ни с кем толком не поговорила, даже имён новых не узнала. Словно мой мозг сказал: «Остановимся на вкусовом оргазме, социализация подождёт».

Когда тарелки опустели, а в зале воцарилось сытое молчание, я положила салфетку на стол и встала.

— Думаю, всем стоит пойти и привыкнуть к своим новым комнатам, — сказала я. — Переварить… всё, что произошло. Если у кого будут идеи — что делать дальше, приходите, поговорим. Я правда буду благодарна за любые мысли. А сейчас — все отдыхать. Мальчики, еще раз спасибо за еду. Очень вкусно.

Некоторые переглянулись. Кто-то кивнул. И они начали расходиться, по одному, по двое. Кто-то направился к лестнице, кто-то обратно в кухню, кто-то просто исчез в коридоре. Я осталась одна в центре зала, ещё немного постояла, прислушиваясь к отголоскам шагов. И тоже двинулась к себе, но после того, как помогла Лукасу и Маттео собрать посуду.

Поднимаясь по лестнице, я отметила, что сил почти не осталось. День был как эмоциональный ураган, от которого внутри остался только пустой, но горячий вихрь.

Мастер-спальня встретила меня полумраком, запахом свежего дерева и едва уловимым цветочным ароматом. Тот самый уютный полумрак, в котором хочется спрятаться и спрятать всё происходящее.

Я сразу заметила, что гардероб опустел.

Ни одного платья.

Ни одного пышного, блестящего, кружевного или неприлично узкого наряда.

Я подошла ближе и открыла створки. Там было пусто. Абсолютно. И так прекрасно.

— Спасибо, Ной, — прошептала я. — Я почти уверена, это был ты.

Как-то стало легче дышать. Этот простой жест, почти незаметный, оказался неожиданно важным. Мне не нужно было терпеть чужое, хотя это забавно, ведь и мужья у меня тоже… подержанные, так сказать.

Я прошлась по комнате, осматривая её в тишине. Потрогала занавески, мягкие, плотные. Пальцами провела по изголовью кровати — вырезанный вручную узор. Заглянула в ванную — просторную, с глубоким овальным бассейном, а не обычной ванной. Всё было красиво, богато, чуждо.

Но не враждебно.

— Надо будет что-то изменить, — пробормотала я, бросая взгляд по сторонам. — Ткани. Цвета. Может, убрать вот эту странную статую у окна…

Комната, конечно, была шикарной. Но я мечтала сделать её своей. Чтобы было не как у избранных до меня. Не как у тех, кого потом забрал мир. А моей.

Сбросив одежду, я оставила на полу штаны и футболку от Ноя, в которых ходила весь вечер. Они были удобные, но к этой ткани уже прилип запах кухни, чужих взглядов и моего собственного напряжения. Хотелось чего-то чистого, нового.

На кровати лежали ещё несколько аккуратно сложенных вещей. Я подняла одну из футболок — она была мягкая, чистая, пахла свежестью и тем самым уютом, которым Ной будто пропитан насквозь. Рядом лежали ещё двое штанов, чуть другого цвета. Всё — его.

Он оставил мне сменку. Я не сдержала тёплой улыбки.

— Спасибо, Ной, — прошептала я в пустую комнату, зная, что он не услышит.

Я стянула с себя штаны и лиф, оставив только трусы, и потянулась к аккуратно сложенной футболке, лежавшей на кровати. Новая, мягкая, чуть прохладная на ощупь, она пахла свежестью, деревом и чем-то успокаивающе тёплым. Я надела её и невольно обняла себя за плечи, словно закрываясь этой тканью от всех тревог дня.

Футболка была велика, почти до середины бедра, и чувствовалась на коже как своеобразная защита . Которая так нужна, когда ты в чужом мире, в чужом доме и среди чужих мужчин, которые внезапно стали твоими мужьями.

Я плюхнулась на кровать и наконец позволила себе выдохнуть.

Я только успела перевернуться на бок и натянуть одеяло до талии, как раздался негромкий стук в дверь. Я замерла. Сердце сделало странный скачок — будто догадалось раньше меня, кто там.

Глава 12

— Кто? — окликнула я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

— Айрен, — раздался знакомый хрипловатый голос. — Можно?

Я прикусила губу. Конечно, можно… или нельзя? В этом доме я пока не установила ни одного правила. Но от одного только его голоса почему-то стало тепло между лопатками.

— А ты с какой целью интересуешься? — уточнила я, облокотившись на локоть. Я не удержалась от улыбки. Конечно, он. А кто же ещё?

— Ну, предлагать свою футболку уже явно поздно, — усмехнулся он.

Я не смогла сдержать смешок.

— Ладно, заходи уже, раз пришел, — вздохнула я.

Дверь медленно открылась, и он вошёл, не спеша, с той самой ленивой грацией, за которую, похоже, рыжих и называли бестыжими. Айрен остановился, не приближаясь, но взгляд его прошёлся по мне — быстро, но точно.

— Простите, если вторгаюсь, — сказал Айрен, стоя у двери. — Просто… мне показалось, что вы устали. Хотел предложить массаж.

Я изогнула бровь, не скрывая иронии.

— Массаж? Я бы не хотела, чтобы ты пытался заслужить мое расположение или…

— Если позволите, конечно. Это… порадует меня не меньше, чем вас.

Он улыбался — лукаво, медленно, и с таким самодовольным видом, что внутри у меня словно щёлкнуло что-то опасное. А потом он шагнул вперёд, и взгляд… Честно, мне стало жарко. Он буквально смотрел, как будто раздевает. Хотя, по факту, я уже была почти раздета.

Я быстро моргнула, отгоняя наваждение.

Это мой муж. Один из. Формально.

Так почему бы и нет?

— Хорошо, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Только… я не уверена, что это нормально.

— Уверяю вас, — он подошёл ближе, — на фоне всего, что нас ждёт, это самый невинный поступок. Вам нужно лечь на живот.

Я откинулась на подушки, потом медленно перевернулась на живот. Ткань футболки натянулась по спине. Я успела подумать, что он, возможно, просто погладит мне плечи.

Но стоило мне закрыть глаза, как он уселся на меня верхом, ловко устроившись на бёдрах.

Я чуть не подскочила.

— Вы обычно… так начинаете массаж? — спросила я, не открывая глаз.

— Только когда хочу сделать его запоминающимся, — мягко ответил он, и в следующий миг его тёплые ладони скользнули под подол футболки, касаясь голой кожи.

Его пальцы были горячими. Мягкими, но сильными. Они не мяли — нет, он гладил. Касался, будто запоминал изгибы. Двигался медленно, почти ласково, от поясницы вверх, к лопаткам… потом снова вниз.

Я выдохнула. Почти простонала. Это не было похоже на обычный массаж. Это было прикосновение — интимное, глубокое, изучающее. В нём не было спешки. Только наслаждение самим процессом.

Айрен чуть наклонился ближе. Я чувствовала, как его дыхание касается моей шеи.

— Вы такая тёплая, — прошептал он. — И нежная.

Я зажмурилась. Меня бросало то в жар, то в дрожь. Он делал с моей спиной что-то странное. Волшебное. Почти неприличное.

Я могла бы остановить его. Но не захотела.

Потому что… мне было хорошо.

Айрен двигался медленно, с той сосредоточенной нежностью, которая не оставляет шансов ни разуму, ни телу. Его руки касались спины, шеи, плеч, и каждый его палец будто знал, куда именно нажать, чтобы я застонала не вслух, а где‑то внутри — глубоко, срывая дыхание.

Он массировал вдумчиво, осторожно, но не без задора — то и дело мизинцы словно случайно задевали край груди, или ладони скользили чуть ниже, задерживаясь на бёдрах, с намёком, слишком невинным, чтобы можно было упрекнуть, и слишком ощутимым, чтобы не почувствовать.

— Вы удивительно нежная, — пробормотал он, наклоняясь ближе. Я почти ощущала, как его губы чуть касаются моей шеи, прежде чем отстраниться. — Почти обжигающая.

Он продолжал двигаться. Мягко, уверенно. Его пальцы обвивали мою шею, и этот жест был таким интимным, что сердце заколотилось. Он не сжимал — нет. Он просто держал, ласкал, касался, и я ощущала себя… желанной.

Влажность между бёдер становилась почти невыносимой. Я пыталась не думать об этом. Не дышать глубоко. Но он явно знал, что делает.

— Футболка мешает, — тихо произнёс он. Почти шёпотом. — Её надо бы… снять.

Он не стал давить. Но руки уже были под тканью, ладони скользнули вверх, и когда он чуть потянул, я сама подалась, позволяя ему легко стянуть её.

Я осталась в одних трусиках, ощущая тепло его тела позади, жар в животе и трепет в сердце.

— Без футболки вы ещё красивее, — сказал он, почти не касаясь губами моей спины.

Массаж продолжился. Теперь его прикосновения стали ещё мягче, почти воздушными. Он больше не спешил. Время, казалось, остановилось.

Иногда он наклонялся, чтобы поцеловать — то в плечо, то в лопатку, то в изгиб между шеей и ключицей. Нежно. Легко. Не торопясь.

И я лежала, замирая от каждого движения, понимая, что теряю контроль над происходящим.

Глава 13

Айрен не торопился. Пальцы мягко, уверенно скользили по спине — от плеч до поясницы, от лопаток к бокам, и снова вверх. Я почти не дышала.

Порой его ладони задерживались дольше, чем следовало. Порой — слишком мягко касались тех зон, что заставляли сжимать колени и прятать лицо в подушке. Но он ничего не говорил. Не торопил. Не перешагивал грань.

Он просто был рядом. Находился надо мной, тёплый, пахнущий пряно и свежо, и я ощущала каждое движение его тела — каждое прикосновение, каждый выдох.

— У вас напряжение здесь, — пробормотал он, большим пальцем обрисовывая едва ощутимый круг у основания шеи.
Я кивнула. Или, может быть, вздрогнула — трудно было понять.

Он нежно обхватил мою голову ладонями, запустив пальцы в волосы. Не держа, не прижимая, а… массируя. Бережно. С уважением и трепетом. Поглаживая кожу под волосами — там, где особенно чувствительно.

Я тихо выдохнула, не в силах сдержать дрожь. Казалось, каждая клеточка тела слушает его пальцы.

Затем он наклонился и коснулся губами моей шеи. Мягко. Ненавязчиво. Почти не дыша.

— Простите, — прошептал он. — Но вы… невероятная.

Следующий поцелуй был ниже. Ключица. Ещё один — между лопатками. Потом он накрыл ладонями мои плечи и провёл большими пальцами вдоль позвоночника — вниз, медленно, будто направляя всё моё внимание к ощущениям.

Воздух между нами становился густым.

Айрен склонился ближе, и его дыхание обожгло мою кожу.

Никакой спешки. Никакого давления. Только нежность, сосредоточенность и… жажда. Я чувствовала её. С каждой секундой сильнее.

Он ничего не говорил. И не нужно было.

Пальцы скользнули вверх — по бокам, по рёбрам — и вернулись к голове. Его ладони снова зарылись в мои волосы, и этот жест — сильный, уверенный, ласковый — заставил меня тихо, едва слышно застонать.

Он склонился ближе, и я почувствовала, как его губы едва коснулись моего плеча. Касание было лёгким, почти невесомым, но от него по коже прокатилась волна жара.

— Есть ещё несколько напряжённых мест, — прошептал он, голос его был низким, тягучим, будто ласкающим изнутри. — Я бы хотел... помочь.

Я не сразу поняла, о чём он. Но пока я пыталась собраться с мыслями, его руки мягко, но уверенно легли мне на бёдра. Он проминал мышцы — тщательно, внимательно, будто изучая меня через прикосновения. И при этом был так осторожен, что я заметила не сразу, как мои трусики будто сами собой начали сползать чуть ниже. Настолько медленно и тонко, что это ощущалось скорее как иллюзия... как наваждение, сотканное из жара и желания.

Моё сознание плыло где-то между сном и реальностью, между стыдом и ожиданием. Пальцы его двигались по внутренней поверхности бёдер, чуть сильнее, чуть глубже, заставляя мышцы отозваться дрожью. Всё это не переходило грань — но балансировало на ней так ловко, что дыхание сбивалось само собой.

А потом он переместился выше, пальцы скользнули к пояснице, медленно, с нажимом, а губы вновь коснулись моей кожи — теперь уже в изгибе шеи. Мягкий поцелуй. И ещё один — чуть ниже, в ложбинку между лопатками. Он будто рисовал на мне жар своей нежностью. И всё это не спешно. Не требовательно. А будто бы… с благоговением.

Я сжала пальцы в простынях, не зная — от стыда ли, от жара, или от того, как сильно я сейчас хотела почувствовать больше. Но он не торопился. Массаж продолжился — ладони поглаживали плечи, переходили к голове. Он осторожно перебирал мои волосы, массируя кожу под ними так нежно, что по позвоночнику бежали мурашки. Его дыхание было рядом. Его руки были повсюду. И всё моё тело отзывалось на каждое его касание.

Он ничего не просил. Не торопил. Не говорил лишнего. Просто был рядом. И этим доводил до безумия.

Каждое его движение становилось всё увереннее, всё глубже. Казалось, он знал моё тело лучше, чем я сама. Ладони скользили по бёдрам — медленно, с нажимом, будто бы исследуя. И вдруг одно из движений стало чуть более смелым. Пальцы прошлись чуть выше, чем прежде, коснувшись чувствительной кожи там, где жар уже пульсировал на грани и, я почти уверена, его пальцы стали мокрыми от моих соков.

Я затаила дыхание.

Он, кажется, не заметил. Или сделал вид. Но в следующую секунду движение повторилось — снова такое же мягкое, но на этот раз дольше. Я не могла не почувствовать. Это было слишком остро. Слишком интимно.

Мышцы предательски дрогнули под его ладонью. Я попыталась удержать дыхание ровным, но оно сорвалось, будто вздох ускользнул сам собой. Между ног всё пульсировало, будто жар там усиливался с каждым новым касанием, с каждой новой неуверенной границей, которую он будто бы случайно переступал.

— Всё хорошо? — прошептал он у самого уха, будто ощущая, насколько близко я к краю.

Я только кивнула. Молча. Боясь, что голос меня выдаст.

Он продолжил, по-прежнему будто осторожно, будто бы просто массаж. Но теперь между каждым движением и моей реакцией была тонкая, натянутая до предела нить. Каждое прикосновение отзывалось во мне волной жара, а его пальцы то и дело скользили всё ближе — едва не касаясь самого запретного, самого пульсирующего от желания местечка.

Глава 14

Его пальцы больше не прятались за маской массажа. Они скользнули туда, где я давно уже пульсировала от жара, мягко, но уверенно — между складочек, прямо по самому чувствительному местечку. Я не сдержала стон, глухой и сдавленный, и почувствовала, как он замер, всё ещё склонившись надо мной.

— Так лучше, — прошептал он у самой шеи, и горячее дыхание обожгло кожу. — Но надо размять все зажимы. До конца.

Он целовал мою шею, мягко, медленно, а пальцы продолжали изучать меня — теперь уже не случайно. Каждое его движение было на грани. Между лаской и вторжением. Между поглаживанием и тем, что я так отчаянно начинала желать.

Тело под ним отзывалось само, раскрываясь, приглашая, умоляя без слов. Я чувствовала, как он всё ближе, как напрягаются мышцы его бедер, как пальцы сильнее сжимают мою талию.

Я знала, что будет дальше. И не остановила.

Он был так близко, что я чувствовала каждое движение его тела, каждую вибрацию его дыхания у себя на коже. Его руки продолжали скользить по моим изгибам, одна задержалась на груди, сжимая её так, что дыхание сбилось, вторая — придерживала меня за бедро.

А потом я ощутила, как что-то твердое и горячее упирается в мои складочки и волна дрожи прокатилась по телу, дыхание участилось и я вся замерла в сладостном предвкушении.

Я почувствовала, как он входит. Медленно, уверенно, словно не оставляя мне ни шанса на сомнение. Только на принятие.

Губы снова нашли мою шею, целуя мягко, почти нежно, контрастно тому, что происходило внутри меня. Я выгнулась, не в силах сдерживать себя, и услышала его хриплый, низкий шепот:

— Самый лучший способ расслабить всё тело… это оргазм.

Более уверенный толчок и он заполняет меня до предела, заставляя застонать в голос от удовольствия. Рыжий оказался обладателем совершенно не маленького размера и он абсолютно точно знал, что с ним делать.

Он двигался неторопливо, будто наслаждаясь каждым мгновением, каждым стоном, вырвавшимся из меня. Его ладони снова скользнули по моей груди, пальцы обвели чувствительные вершины, и всё внутри сжалось от удовольствия.

— Я хочу… поцеловать ваши губы, — прошептал он, и в следующую секунду его тело отстранилось, оставив после себя дрожащую пустоту.

Я не успела даже удивиться, как он, одним уверенным движением, перевернул меня на спину. Простыня мягко шуршала подо мной, а его разгоряченное тело уже снова было рядом — между моих ног, близко, слишком близко, пока он не овладел мною, без труда проскальзывая в меня, обильно смазанный моими соками. Я выгибаюсь от удовольствия и подставляю шею под поцелуи, обнимаю мужчину руками, притягивая ближе.

Я застонала, не в силах сдержать ни звука, ни ощущения, которое пробежало от груди до самых пальцев ног. Он склонился ближе — и наши губы встретились.

Поцелуй был глубоким, полным страсти и желания, как будто мы уже не могли быть отдельно друг от друга. Я ответила с таким же жаром, какой чувствовала внутри. Пальцы сами нашли его волосы, зарылись в них, крепко, словно хотели удержать этот миг навсегда. Его движение стало глубже, медленнее — и одновременно с поцелуем это было почти невыносимо.

Я растворялась в нём. В его руках, поцелуях, ощущениях, в шепоте.

Всё тело отзывалось на каждое движение, каждое прикосновение, как струна, натянутая до предела.

Я открыла глаза — и встретила его взгляд. Зелёный, насыщенный, как летний лес после дождя. Он смотрел на меня так, будто я была для него всем миром. Я растворялась в этом взгляде, цеплялась за него, как за спасение — и одновременно тонула.

— Вы такая… красивая, — выдохнул он, нежно проведя ладонью по моей щеке, а потом наклонился и снова поцеловал. Его губы были мягкими, но настойчивыми, а движения — всё глубже, всё ближе к пределу, к той самой точке, где мысли исчезают, остаются только чувства.

Мои руки скользнули по его спине, по крепким мышцам, ощущая каждое напряжение. Мы двигались в унисон, легко, будто наши тела знали друг друга всегда. Каждый вдох, каждый стон, каждое касание — всё складывалось в музыку только для нас двоих.

Я не сразу поняла, что дрожу — от напряжения, от жара, от надвигающейся волны, которая поднималась всё выше. Он чувствовал это. Его движения стали чуть быстрее, чуть сильнее. Я прикусила губу, пытаясь удержаться, но не смогла — и потерялась в себе.

Он поймал этот момент, не сводя с меня глаз, и шепнул, почти не дыша:

— Вот так… Доверьтесь мне… Позвольте себе всё…

И я позволила.

Я словно распалась на весь цветовой спектр. Всё внутри дрожало от переполненности. Он не торопился, не спешил отдаляться — напротив, остался рядом, ещё какое-то время продолжая касаться меня едва ощутимыми, почти невесомыми движениями, будто пытался продлить этот миг.

Наши дыхания постепенно выравнивались. Тело ещё пульсировало — приятно, томно, глубоко. Я чувствовала, как его пальцы медленно скользнули вдоль моих рёбер, затем вверх — к волосам, где он осторожно убрал прядь с моего лица.

— Всё хорошо? — Его голос был тихим, почти ласковым. Уже без флирта. Просто… искренний.

Я кивнула, не открывая глаз. Не могла — ещё плавала где-то между мирами, и, если честно, не хотела возвращаться.

— Вы необыкновенная, — сказал он чуть позже. — Словно созданы для того, чтобы дарить и принимать наслаждение.

Я усмехнулась, но устало. Всё ещё не могла говорить. Только прижалась щекой к его плечу.

— Вы чудесная, — пробормотал он, будто рассуждал вслух, — я буду приходить делать массаж так часто, как пожелаете.

Медленно, очень медленно я открыла глаза. Он всё ещё смотрел на меня. И его зелёные глаза уже не сияли игривым огнём, как раньше. В них была нежность.

Неожиданная. Обволакивающая.

— Айрен… — только и прошептала я.

— Да? — он едва заметно улыбнулся, поглаживая меня по спине.

— Нам нужно изготавливать сыр, — пробормотала я, закрывая глаза обратно.

Он рассмеялся тихо, целуя меня в лоб.

Глава 15

Он шевельнулся, как будто собирался уйти, но я сонно потянулась к нему, зацепила пальцами за руку, обвила бедро ногой. Едва ли осознанно.

— Куда ты?.. — голос получился хриплым, вкрадчивым.

Айрен остановился. Вернулся. Его тепло вновь окутало меня, и я почувствовала, как его ладонь легла на мою талию.

— Спать с женой — редкая честь, — прошептал он, прижимаясь ближе. — И я счастлив, что достоин её.

Я не стала спорить. Сил не было. Да и желания — тоже.

Просто потянулась к его губам — лениво, почти во сне, и он легко встретил мой поцелуй. После него — темнота. Глубокая, сладкая.

Мне снились сны.

Очень странные. В одном я спорила с упрямой продавщицей шаурмы, в другом — гадалка снова разбрасывала карты и хохотала, будто всё ещё знала больше, чем я. А в третьем над головой расплеснулись водопады — прямо в небе. Брызги падали на ладони, а я почему-то ловила их в ведро из золота.

Проснулась я оттого, что кто-то смотрел на меня.

Нет — не просто смотрел. Разглядывал. Внимательно, будто изучал.

Я открыла глаза и встретилась взглядом с зеленью. С той самой — игривой, живой, глубокой.

Айрен лежал на боку, подперев щёку ладонью, и улыбался.

— Доброе утро, прекраснейшая, — проговорил он почти шёпотом, проводя кончиком пальца от переносицы до самого кончика моего носа, едва касаясь кожи.

Я не удержалась — засмеялась тихо. Потянулась к его губам — и он, будто ждал, тут же ответил на поцелуй. Тепло, лениво, но с какой-то особенной нежностью. Как будто он умел вплетать в каждое прикосновение не только желание, но и что-то глубже.

От его губ по телу прошла волна мурашек. Внутри снова дрогнуло, будто сердце поймали за тонкую ниточку и чуть потянули.

Какой же он очаровательный, этот рыжий бестыжий массажист.

И в этих глазах — зелёных, сияющих — можно было утонуть.

И я, кажется, начинала тонуть.

Я пошла в умывальную — просто освежиться, привести себя в порядок, а он… пошёл за мной. Без лишних слов. Словно это было естественно.

— Почему ты сказал, что спать с женой — это редкая честь? — спросила я, открывая кран.

Айрен облокотился на стену, глядя, как я намыливаю руки.

— У нас так не принято. Чаще всего… ну, вы сами видели, нас просто отсылают. Но если разрешено остаться — это считается наградой. Привилегией. Почестью.

Я взяла зубную щётку, хмыкнула.

— Но ведь это приятно.

— Что именно? — его голос звучал тепло, почти лениво.

— Когда ты меня обнимаешь во сне.

Он снова улыбнулся, и я видела это отражение — в зеркале, в уголке глаз. Он подошёл ближе, обнял сзади, прижался губами к моему плечу, оставив на коже лёгкий поцелуй.

— Мне тоже приятно вас обнимать.

— Ты ведь мой муж? — спросила я, держа щётку во рту.

— Конечно, госпожа, — голос был низким, ласковым.

— А почему ты говоришь со мной на «вы»?

— Так положено, — не растерялся он.

— А Ной? Он разговаривает со мной на ты.

Айрен чуть замешкался. Я приподняла бровь.

— Думаю, он хочет быть наказан, — отозвался рыжий, почти шутливо, но глаза остались серьезными.

Я вытащила щётку, сплюнула.

— Не поняла. Объясни.

Он пожал плечами.

— Есть правила. Нарушения — это шанс нарваться на… скажем так, обратную связь. Иногда не самую приятную. Но если это делает тебя заметным — некоторые считают, что это того стоит. Хотя, у Ноя могут быть и другие причины.

— А если я разрешу тебе обращаться ко мне на «ты»?

Он наклонился, и я почувствовала его дыхание у уха.

— Теоретически вы можете пожелать чего угодно. Но вообще… так не принято.

Я кивнула.

— Поняла.

Я повернулась — и не успела даже вдохнуть, как он резко, но легко подхватил меня под бедра и посадил прямо на край раковины. Его ладони скользнули по моим ногам — и остановились, удерживая, будто я могла передумать и сбежать.

Он оказался между моих бёдер. И прежде чем я успела что-то сказать, его губы приникли к моим.

И этот поцелуй…

Он был долгим. Мягким. Наслаждающимся. Таким, что я забыла, что у нас вообще был разговор. Забыла, как дышать. Забыла, кто я и почему я тут.

Просто целовала в ответ, зарывая пальцы в его рыжие волосы, позволяя себе всё.

Потому что он мой муж.

Муж.

Я облизала губы, когда мы наконец оторвались друг от друга. Едва переводя дыхание, уставилась в его глаза. Он улыбался.

А я подумала, что… может, я зря так хамила Аньке, когда она говорила, что муж — это не всегда плохо.

Если вот так — то даже очень неплохо.

Мы шли по коридору, и я держала его за пальцы. Не за ладонь, нет. Просто за пальцы — чуть сжав, будто проверяя, не исчезнет ли он, если отпустить.

Айрен молчал, но в этой тишине было уютно.

— Скажи, — я повернулась к нему, — тебя часто выбирали? Избранные, я имею в виду.

Он чуть приподнял бровь, но ответил спокойно:

— Трижды.

Не знаю, чего я ожидала. Одного раза? Ни одного? Но услышанное отчего-то укололо.

— А… — я сглотнула, — ты часто им делал массаж?

Он остановился. Я тоже замерла, развернувшись к нему.

— Если просили — делал. Это часть обязанностей мужа. Удовлетворять желания жены.

Это было сказано почти ровным тоном, но внутри меня что-то перекатилось. Неприятно. Жгуче.

— Я не просила, — напомнила я, глядя в его зелёные глаза.

— Не просили, — подтвердил он.

— Тогда зачем пришёл?

Он не отвёл взгляда.

— Вы сказали, что любой может прийти… со своими идеями. Я… захотел предлложить свою.

Ответ был простой. Без двойного дна. Но именно это «захотел» ударило сильнее всего.

Разговор становился странным. Слишком личным, слишком неправильным. Я сгладила неловкость — улыбнулась и прижалась к нему, уткнувшись носом в его грудь. Он был тёплый. Такой тёплый, что вся злость и ревность растворились, как лёд на солнце.

А потом мы вошли в столовую.

Глава 16

Завтрак принёс Лукас, а с ним — новый парень. Они двигались слаженно: один ставил блюда, другой раскладывал столовые приборы. Я с любопытством посмотрела на помощника и уточнила:

— Как тебя зовут?

Он взглянул на меня прямо, без тени смущения.

— Парн.

Имя показалось коротким и звонким. Под стать ему самому. Парн был красив — утончённо, почти аристократично. Светлая кожа, ровные черты лица, длинные тёмные ресницы, под которыми прятались внимательные глаза. В движениях — выученная грация и внутренняя сдержанность. Кто-то явно обучал его этикету, и не зря.

Я улыбнулась — и получила от него лёгкий кивок. Отстранённо-вежливый. Интересно.

Еда, тем временем, оказалась потрясающей. Опять. Мягкие лепёшки с тянущимся чем-то (жаль, не сыром), запечённые корнеплоды в ароматной пряной глазури, жареные бобы с соусом из цитрусов и слив. Всё это пахло так, что я мысленно поблагодарила своё тело за быстрый метаболизм.

— Лукас, — сказала я, отложив вилку, — ты снова превзошёл себя. Это великолепно.

Он чуть склонил голову, и на губах появилась тень довольной улыбки.

— Рад угодить, госпожа.

Я кивнула, потом перевела взгляд на Оливера, сидящего немного в стороне, как и вчера. Спокойного, сдержанного, привычного к наблюдению.

— Оливер, ты вчера упоминал, что я должна узнать, для чего избрана. Это сегодня?

— Да, — он чуть наклонился вперёд. — Сегодня вам расскажут цель вызова. И, возможно, начнут подготовку.

— Как это будет происходить? За мной приедут? Или мне нужно куда-то ехать?

— За вами приедут, — кивнул он. — Вы можете взять с собой двоих мужей. Внутрь их всё равно не пустят, но… с ними вы сможете уехать после, куда пожелаете. Это мера безопасности. И разумный исключительно ваше желание.

— Звучит логично, — я кивнула. — Ты поедешь со мной?

— Конечно, — просто ответил он. — И Айрен?

Я повернулась к рыжему. Он посмотрел на меня, приподнял бровь, а потом, не стесняясь чужих взглядов, потянулся ко мне и поцеловал. Легко, тепло. Наглый или просто смелый? Но такой… теплый, не зря он рыжий. Мое солнышко в этом запутанном мире.

— Не переживайте, прекраснейшая, — прошептал он. — Я в курсе, что нас четырнадцать.

Я хмыкнула, с благодарностью глядя в его зелёные глаза. Всё-таки с чувством уместности и самоуважением у рыжего полный порядок.

Я выпрямилась, оглядела мужчин за столом и сказала:

— Может, кто-то ещё хочет сам подойти и познакомиться со… своей женой?

Повисла пауза.

— Я хочу, — раздался голос с другого конца стола.

Я повернулась.

Мужчина был высоким, подтянутым. Светло-каштановые волосы, зачесанные назад, делали акцент на высоком лбе. Умные, цепкие глаза. Прямая посадка головы. Он был из тех, кто не нуждается в лишних словах — держался спокойно, уверенно. Над запястьем — тонкий браслет с узором, который почему-то привлек мое внимание.

— Стеф, — представился он. Голос бархатистый, с лёгкой хрипотцой.

Я кивнула, внимательно рассматривая его.

— Буду рада познакомиться, Стеф.

И это было правдой.

Когда остальные мужчины один за другим вышли из столовой, стоило нашему завтраку завершиться, я подошла к Ною, который как раз собирался унести оставшуюся посуду.

— Останься на минутку.

Он приподнял бровь, но не стал спорить. Вместе мы молча начали убирать со стола. Вполне слаженно, несмотря на то что у него была только одна рука. Я старалась подстраиваться, чтобы ничего не мешало.

— Пойдём, — сказала я, когда осталась последняя тарелка, и увлекла его за собой в ближайшую комнату.

Это оказалась небольшая подсобка. Закрытое пространство с окнами под потолком, пахнущее деревом и сухими травами. Странно уютное, несмотря на функциональность.

Ной обернулся ко мне:

— Ты что-то хотела обсудить?

— Да и нет, — ответила я честно, глядя ему в глаза.

Он посмотрел чуть внимательнее:

— Ты общаешься со мной на «ты».

— Тебе не нравится?

— Мне это не важно, — голос ровный. — Хотя… так даже комфортнее. Но, насколько я понял, это неправильно? Ты делаешь это, чтобы… я наказала тебя?

— А ты хочешь, наказать меня?

Вопрос прозвучал мягко, но прямо. И он сразу изменился. Его взгляд стал тяжелее. Это не был флирт. В нём было что-то от человека, который уже прошёл через слишком многое — и всё ещё готов встречать боль с открытыми глазами.

— Не хочу, — сказала я, не отводя взгляда.

— Тогда что?

Я не ответила. Вместо этого, я сделала кое что другое. Встала на цыпочки и поцеловала его.

Он замер. Не отстранился, не ответил сразу — просто замер. Я почувствовала, как напряглось его тело, будто он не ожидал от меня ничего подобного. А потом…

Он шагнул ближе и притянул меня за талию своей единственной рукой.

И поцеловал в ответ.

Не спешно и не неуверенно. А так, как целуют один раз, чтобы запомнить. Чтобы почувствовать вкус, дыхание, тепло. Его губы были чуть жёсткие, по-мужски настойчивые, но в этом было что-то трогательное. Сдержанность, которой он не позволял себе сорваться — и всё же углубил поцелуй, будто забыл об этом.

Я обняла его за плечи, крепко. Словно хотела удержать в этом поцелуе и себя, и его. Он мягко прижимал меня к себе, и я чувствовала, как сокращаются мышцы под тканью его рубашки. Ной был силён — и удивительно бережен.

Когда наши губы оторвались друг от друга, мы оба дышали чуть быстрее, чем стоило бы.

Я смотрела на него — и не знала, что скажу дальше.

А он смотрел на меня.

— Что это было? — спросил он, глядя мне прямо в глаза.

Я едва заметно улыбнулась.

— Благодарность за футболки.

Он приподнял бровь, будто размышляя, насколько далеко может зайти эта «благодарность».

— А что ты сделаешь, если я принесу тебе женскую одежду? — в голосе появилась насмешка, а взгляд скользнул по моему телу с такой откровенной оценкой, что внутри вспыхнуло пламя. Горячо. Жарко. И очень странно.

Глава 17

Я дошла до комнаты Оливера и постучала.
Дверь отворилась почти сразу — он, видно, не ожидал меня увидеть, потому что его тёмные глаза удивлённо расширились.
— Госпожа?
— Я не хотела тебя отвлекать, — поспешно сказала я. — Просто… у меня много вопросов. А ты, кажется, единственный, кто на них отвечает.

Он чуть улыбнулся и открыл дверь шире.
— Зайдёте?

Я вошла. Комната с вечера почти не изменилась — по-прежнему светлая, чистая, почти слишком идеальная. Но появились мелочи. Складка на покрывале, книга на столе, мягкое кресло у окна, которое точно не стояло здесь раньше. Вид на внутренний сад, в который стекало утреннее солнце, делал её, пожалуй, самым уютным местом из всех, что я видела здесь. Очередной раз убедилась, что мне нравится его выбор.

— Что бы вы хотели знать?

Я прошлась взглядом по комнате, потом повернулась к нему.

— На самом деле — всё. Информации у меня критично мало. Я ничего не знаю о правилах, обычаях, культуре, обо всём этом… Я даже не знаю, чего от меня ждут. Может, стоит узнать что-то у этих… ваших женщин? Или потребовать?

Я сделала паузу и, впервые за долгое время, честно добавила:

— Я буду рада любому совету.

— Обычно женщины… не спрашивают советов у мужчин, — спокойно сказал он, не с упрёком, просто как факт.

— А опыт предыдущих избранных, как я поняла, показал, что стоило бы, — я скрестила руки на груди и приподняла бровь. — Или я ошибаюсь?

Уголок его губ дрогнул.
— Не ошибаетесь.

Он подошёл к креслу у окна, посмотрел в сад, потом снова на меня. Пожал плечами.
— Я не знаю, что именно вам говорят, рассказывая о вашей… миссии. Нам никогда не рассказывали, что слышат избранные.
— Но ты можешь догадаться?

Он кивнул и на секунду задумался. А затем, всё так же спокойно, выдал:

— Я могу сказать, что не помогло предыдущим. Но я не уверен, что задание у всех одинаковое.

— Расскажи.

Он медленно опустился в кресло, сложив пальцы перед собой.

— Первая… она просто решила, что попала в рай. Выпивка, шелка, новые мужчины — ей всё это казалось подарком. Прожгла всё, что можно, и исчезла.
— Исчезла?
— Мир забрал её обратно. Как и всех остальных.
— А остальные?

— Две были такими же. Жили в своё удовольствие, пользовались тем, что им позволено.
— И тоже исчезли?

Он кивнул.
— Одна пыталась стать популярной. Ходила, раздавала советы, устраивала званые вечера. Хотела, чтобы её запомнили. Думаю, запомнили. Но это не спасло.
— И что дальше?

— Двое вели себя… иначе. Умный вид. Много молчали. Что-то писали, рисовали схемы. Но нам, мужчинам, ничего не рассказывали. Считали, что мы не имеем права знать.

— А седьмая?

— Она решила, что это розыгрыш. Что всё вокруг — сон или дурацкая игра. Пыталась сбежать. Долго и упорно. Но мир забрал её так же, как и остальных.

Я на мгновение замолчала, переваривая услышанное. Затем тихо спросила:

— Ты думаешь, он заберёт и меня?

Он посмотрел на меня внимательно. Очень внимательно. И снова — та же сдержанность:

— Я не знаю.
Пожал плечами.
— А ты… — я замялась, глядя на мужчину. — Ты не воспринимаешь меня как свою жену?

Он не сразу ответил. Его взгляд стал чуть мягче, но губы остались плотно сжаты. Как будто он подбирал слова.

— Пока на нас нет брачной метки — это… естественно.

— Стоп. Вот теперь поподробнее, пожалуйста, — сказала я, резко выпрямившись.

Оливер вздохнул и, не говоря ни слова, расстегнул рубашку. Плавно, без пафоса. Просто снял и повернулся ко мне чуть боком, чтобы я увидела.

На его коже, чуть выше сердца, будто бы кто-то неумело свёл татуировку — остался бледный силуэт, расплывчатый, но всё ещё различимый. Как след от чего-то важного, стертый временем или намеренно.

— Что это?

— Такое есть у каждого из нас, — сказал он. — На этом месте был символ брака. С нашими бывшими женами. У кого-то — руна, у кого-то — знак, у кого-то — имя. Он появлялся сам… во время ритуала. Просто вдруг оказывался там. Явный и светящийся.

— А потом исчезал?

— Когда брак признавался расторгнутым. Или когда… жена уходила из этого мира. — Он замолчал на секунду. — Ни с одной избранной такая метка не появлялась.

— И со мной нет, — проговорила я медленно.

— И с вами — нет, — подтвердил он так спокойно, что мне стало неуютно.

— А как она вообще появлялась? Сразу?

— Сразу. Во время ритуала. Бывшие жёны делали то же самое, что и вы. Тот же обряд, те же слова, та же церемония. Но тогда — всегда что-то появлялось. А сейчас… ничего.

— Так вы мне… мужья? Или нет? — я нахмурилась. Это начинало раздражать. И больно жалить изнутри. — Что это вообще значит?

— Формально — да, — сказал он. — По договору, по правилам. Мы ваши мужья. Но…

— Формально, — повторила я глухо и опустилась на край его кровати, чувствуя, как что-то внутри сжалось. — Всё интереснее и интереснее.

Оливер молчал. В комнате повисла тишина, и только за окном тихо шелестели листья, будто шептали друг другу что-то, чего я пока не знала.

Глава 18

— Спасибо, — тихо сказала я, поднимаясь. — За ответы.

Оливер кивнул, но ничего не ответил. И, может, правильно. Потому что в голове у меня гудело.

Я вышла из его комнаты и пошла бродить по коридору, но быстро поняла, что думать мне лучше всего... на кухне. Всегда так было. Только там всё укладывается в голове. Или, по крайней мере, обретает форму, пригодную для выноса в мир.

Слава всем богам и духам этого странного мира — кухня оказалась пуста. Ни Лукаса, ни Парна, ни случайных мужей-бродяг. Тишина, простор, и только лёгкий аромат после завтрака в воздухе.

Я прошла к холодильнику — большой, пузатый ящик, работающий, похоже, на магии и упрямстве — и открыла дверцу. Внутри, на второй полке, стояло что-то, что с натяжкой можно было принять за молоко. Белое. Жидкое. Пахло… почти молоком. Ну, почти — это уже что-то.

— Пожалуй, это лучше, чем ничего, — пробормотала я и вытащила бутыль.

Нашла кастрюлю, поставила на плиту — богиня, она вообще работает? — и, грея жидкость, попыталась сделать то, что моя бабушка называла «самым простым рецептом на свете» — створожить молоко. Нагреть, капнуть кислоту, подождать. Ну. Капнула. Подождала.

Ничего.

— Ну и какого… — пробормотала я, щурясь в кастрюлю, как будто взглядом можно было заставить молоко свернуться от страха. — Ты что, стерильное, как мои последние отношения?

Плеснула ещё. И ещё. Всё тщетно. Жидкость просто грелась. Смотрела на меня. Дразнила.

— Да ты издеваешься, — прошипела я, зажимая переносицу. — Ладно, давай ещё раз: я — избранная, у меня четырнадцать мужей, один из которых массировал мою пятую точку, другой получил поцелуй в кладовке, третий спит без метки, как и все остальные, и НИКТО не может объяснить мне, что со мной происходит. Так дай мне хоть творог, чтоб я могла себя почувствовать хоть немного нормальной, ну пожалуйста!

Молоко, разумеется, проигнорировало мои страдания.

Я выключила плиту и плюхнулась на табурет, смотря на кастрюлю с таким отчаянием, словно там плавала вся моя жизнь — теплая, мутная и не сворачивающаяся в привычное русло.

— Я даже молоко не могу испортить, — вздохнула я. — Ну просто золото, а не жена.

Стукнула ложкой по бортику кастрюли, резко встала и пошла искать кофе. Потому что если уж всё летит к чертям, то хоть напиток должен быть крепким.

Я уже успела порыться в кладовке, заглянуть в холодильник и даже дважды перевернуть сушилку — кофе нигде не было. А без него мне было буквально не выжить. Особенно после разговора с Оливером и неудачной попытки с молоком.

Я откинула прядь со лба и мрачно уставилась на полку с банками, когда дверь кухни распахнулась.

— Доброе утро, — сказал кто-то с очень приятным голосом. Тёплым. Уверенным. — Вы чего-то ищете?

Я обернулась. Мужчина был высоким, широкоплечим, с чуть взъерошенными каштановыми волосами и спокойными, умными глазами цвета лесного мха. Он был одет просто — мягкая рубашка с закатанными рукавами, широкие штаны. Взгляд — внимательный, немного настороженный, но не агрессивный. Красивый, конечно. Чертовски.

— Кофе, — призналась я, немного взъерошенно. — Если здесь вообще есть нечто подобное.

Он усмехнулся уголком губ.

— Есть. Меня зовут Тейв, кстати.

— Приятно познакомиться. Я...

— Я знаю, — кивнул он. — Вы у нас одна. Вас все знают.

Я фыркнула.

— Надеюсь, не в дурном смысле?

— В интересном, — сказал он дипломатично и прошёл мимо меня к дальнему шкафчику. Вынул оттуда узкий кувшин с длинным носиком, что-то вроде ручной ступки, и стеклянную банку с тёмным порошком. — Вот, это и есть наш «кофе». Называется он кайме. Местная смесь зёрен и пряностей.

— А откуда ты знаешь, что значит “кофе” тогда?

Он замялся.

— Узнал от другой избранной.

Было ли мне неприятно? Да. Но за кофе спасибо.

— Это... сильно бодрит?

— Очень, — усмехнулся он и начал готовить. — Главное — не переборщить. Две ложки кайме на чашку воды. Потом доводим до кипения, но не кипятим. И обязательно — в этой посуде.

— Почему?

— Магия вкуса, — серьёзно сказал он, но, увидев мой взгляд, усмехнулся. — Шутка. Просто из металла он получается горьким. А в глине — мягче.

Я наблюдала за его руками. За ловкими, привычными движениями. Он двигался уверенно, как человек, который многое делал сам.

— Ты часто здесь бываешь? — спросила я, когда он поставил напиток на огонь.

— Почти каждое утро. Тишина, порядок, хороший запах — всё, что нужно для начала дня.

— Ты мне нравишься, — призналась я.

Он посмотрел на меня и на секунду улыбнулся — открыто и почти ласково.

— Вы мне тоже. Хотите попробовать первой?

Я кивнула, и он налил мне в странную чашку, без ручек, но с толстыми стенками. Кайме пах необычно — кофе, кардамон и ещё что-то сладко-пряное.

Я сделала глоток — и ахнула.

— Это... вау.

— Предупреждал, — сказал он. — Вкус немного отличается, но бодрит так, что можно свернуть горы.

— Думаешь, я смогу их свернуть?

Он посмотрел на меня внимательно.

— Думаю, вы уже начали это делать.

Глава 19

— Нашёл вас, — раздался у двери спокойный голос Оливера. Я обернулась — он стоял в проёме, как всегда собранный, будто знал всё наперёд. — За вами приехали. Нам пора.

Я выпрямилась, поставила чашку кайме на стол и кивнула:

— Поняла. А где Стеф?

— В холле. Ждёт. Айрен тоже уже там.

— Почему?

— Не знаю, — пожал поечами Оливер. Я тоже не знала, но рыжий вызывал только теплые чувства. Хотя теперь мне грустно, что он не сказал о метках.

— Хорошо. — Я обернулась к Тейву, немного жаль было прерывать этот уют.

— Спасибо, — сказала я с теплом. — Это был самый вкусный кофе в моей жизни.

Он улыбнулся и чуть склонил голову, но не ответил. Казалось, хотел что-то сказать, но не решался. И только когда я уже повернулась, чтобы уйти, он сделал шаг вперёд.

— Можно я... прикоснусь к вам? — его голос был негромким, почти застенчивым, и контрастировал с его размером и уверенностью в движениях.

Оливер дёрнулся. Даже не дёрнулся — напрягся так, что я это почувствовала буквально кожей. Его взгляд скользнул от меня к Тейву, и если бы взгляды могли сбивать с ног — Тейв бы уже валялся на полу.

Я, слегка растерявшись, всё же кивнула:

— Можно.

Я шагнула к Тейву, и он осторожно, будто боялся спугнуть, обнял меня. Тепло его тела, широкие ладони на моей спине, его дыхание — всё было каким-то очень... бережным. Он не прижимал меня к себе, не доминировал — просто прикасался. Позволяя мне чувствовать, что я — не объект, не божественность и не загадка, а просто женщина. Его пальцы едва ощутимо коснулись моего затылка, и он медленно вдохнул воздух возле моих волос, будто запоминал запах.

— Спасибо, — тихо сказал он, отступая и улыбаясь с тем же спокойствием.

Мне стало даже немного неловко от этой искренности. Я хмыкнула:

— Осторожнее с таким, Тейв. А то привыкну к таким нежностям после кофе и буду выслеживать тебя по коридорам.

Он усмехнулся, но не ответил. А Оливер, кажется, всё ещё пытался понять, что вообще только что произошло.

Я прошла мимо него, по дороге мягко хлопнув его по плечу:

— Не волнуйся. Я кутить не планирую.

Оливер только выдохнул. Кажется, ему срочно нужно было тоже чашку кайме. Или бокал вина.

Мы с Оливером вышли в холл. Свет струился из окон, вырисовывая чёткие силуэты двоих мужчин у входа. Стеф, спокойный, собранный, и Айрен — тот самый рыжий бестыжий, с ленивой улыбкой и глазами, в которых отражалось слишком много манящей зелени.

Я чуть ускорила шаг и, подойдя ближе, прищурилась:

— А ты чего здесь? Ждёшь меня?

Он не ответил сразу. Просто посмотрел. Долго, пристально, будто пытался что-то во мне разглядеть — за словами, за улыбкой, за ожиданием. А потом, не говоря ни слова, шагнул ближе.

Тёплые ладони коснулись моих щёк — неуверенно сначала, будто спрашивая разрешения. Его пальцы скользнули к вискам, и я почувствовала, как пульс у меня в стал слишком отчётливым.

Он наклонился. Осторожно. Медленно. Его губы коснулись моих — сначала легко, как дыхание. Не было ни спешки, ни нажима. Только внимательное прикосновение, пробующее, пробуждающее.

Я не отстранилась.

Он вдохнул чуть глубже, словно удивлённый тем, что я не оттолкнула его, и углубил поцелуй. Его пальцы на моих щеках чуть сжались, сдвинулись ниже — к линии шеи. Он будто пытался удержать момент, не дать мне исчезнуть.

Губы стали требовательнее, настойчивее, но всё ещё нежные. Он поцеловал меня снова — чуть сдвинув угол, поймав ритм. Его дыхание смешалось с моим, и этот поцелуй стал чем-то большим. Это было прикосновение души, сбившее дыхание и стершее границы.

Я прижалась к нему — совсем чуть-чуть. Почти невольно. Пальцы коснулись его рубашки, почувствовали тепло под тканью.

Он оторвался ненадолго, посмотрел в глаза — взгляд был такой открытый, что внутри что-то дрогнуло. И он снова наклонился, целуя меня с новым жаром. Уже не сомневаясь. Его губы мягко, но настойчиво требовали ответа — и я отвечала. Я растворялась. Я тонула в своем рыжике и наслаждалась тем, как он тонет во мне. И только когда поцелуй закончился, я моргнула, едва отстранившись:

— Что ты делаешь?

— Не знаю, — признался он, и в его голосе была та самая честность, от которой становилось тепло.

Оливер за моей спиной снова нахмурился. В третий раз за утро. Я уже начинала подозревать, что именно Айрен — причина появления первых морщин на лбу у нашего самого уравновешенного мужа.

Но Айрен, как ни в чём не бывало, снова наклонился и коротко поцеловал меня ещё раз. На этот раз быстро, почти мимолётно.

— Хорошей поездки, госпожа, — сказал он с улыбкой, и, не дожидаясь ответа, развернулся и ушёл, насвистывая что-то себе под нос.

Я стояла, чуть прикусив губу, и с улыбкой провожала его взглядом.

— Он всегда такой? — спросила я у Оливера.

— Нет, — мрачно отозвался тот и кивнул в сторону выхода. — Пойдемте, госпожа, нас ждут.

Глава 20

Мы вышли из дома, и я всё ещё ощущала вкус поцелуя на губах. Оливер кивнул, подал мне руку, и я, не отпуская лёгкой улыбки, поднялась по ступеньке внутрь странного транспорта, чем-то напоминающего мне чайник.

Салон оказался таким же странным, как и всё в этом мире. Мягкие, почти бесшумные сиденья, окна, через которые пейзаж казался слишком насыщенным — будто краски стали ярче. Воздух внутри был прохладным, с лёгким ароматом трав.

Я села между Стефом и Оливером. Транспорт был таким же странным, как и всё в этом мире — мягкие сиденья, неоновые полосы по стенам, пульсация света будто бы подстраивалась под ритм дыхания.

Когда мы тронулись, я инстинктивно потянулась к окну. Снаружи проносились поля, деревья с серебристыми листьями, узкие тропинки, вьющиеся сквозь цветущие кусты. Мир оставался волшебным. Чужим. Завораживающим. Но и пугающе настоящим.

— Это всё... настоящее? — выдохнула я, не отрывая взгляда от пейзажа.

— Госпожа, — голос Оливера прозвучал негромко, но твёрдо.

Я повернулась. Он осторожно коснулся моей руки, и на лице его мелькнуло то ли беспокойство, то ли предупреждение.

Он качнул головой — почти незаметно.

— Лучше пока помолчать, — шепнул он, глядя прямо вперёд.

Я прикусила губу и лишь кивнула. Не спорить. Просто слушаться. Хотя внутри всё сжалось в неприятный клубок — словно на секунду кто-то сорвал покрывало с этого яркого, красивого мира, и под ним показалась холодная пустота.

Стеф, сидящий с другой стороны, осторожно коснулся моего плеча. Ладонь была тёплой, прикосновение — ободряющим.

Я перевела на него взгляд. Он слегка улыбнулся, и я слабо ответила тем же. Просто ехать. А там… разберёмся.

Здание, куда нас привезли, выглядело… странно. Словно несколько эпох и культур собрались вместе и попытались найти компромисс — высокие арки, резные колонны, стены, сияющие слабым перламутровым светом. Не успела я толком рассмотреть, как двери распахнулись, и навстречу нам вышли те самые две женщины, что встречали меня в первый день.

И снова эти приторные улыбки.
— Как вы отдохнули, избранная? — спросила одна. Голос — мягкий, почти певучий, а взгляд — как иголка в меде.

— Успели развлечься? — добавила вторая, наклоняя голову и внимательно изучая моё лицо.

Я чуть склонила голову, наивно захлопала ресницами и выдала с лучшей возможной невинностью:
— Прекрасно провожу время. Мужья все такие… услужливые. Особенно по утрам.
Стеф сдержанно кашлянул, а у Оливера на лице что-то дрогнуло.
Я продолжила с лёгким вдохновением:
— Если бы вы могли увеличить финансирование — было бы вообще идеально! Ну, вы понимаете: свежие фрукты, шелк на простыни, кофемашина… и, быть может, пара комплектов одежды, а то я всё ещё в чьих-то футболках.

Женщины переглянулись, и их улыбки едва заметно исказились.
— Сегодня вы узнаете нечто… важное, — сказала одна.
— То, ради чего вы здесь, — добавила вторая.
— Пройдите, пожалуйста, в здание. Но мужья остаются снаружи.

— Даже если я попрошу? — я приподняла бровь, глядя на них так, как будто мы обсуждали не запрет на вход, а отказ поделиться последним куском торта.

— Это невозможно, — ответ прозвучал одновременно и хором. Настолько синхронно, что я невольно моргнула.

Я медленно повернулась к мужчинам. Оливер, как и положено Оливеру, выдержал взгляд и слегка наклонил голову. Стеф же сжал мои пальцы — крепко, будто знал, что я сейчас выдам.

И он был прав.

— Ну… тогда и я никуда не иду. — Я развела руками, как будто это был вполне логичный и ожидаемый поворот событий. — Ну, не доверяю я непонятным зданиям, что поделать. А с мужьями уже, так сказать, сроднилась. Муж и жена — одна... ну или две сатаны. В нашем случае, возможно, пятнадцать. Коллектив у нас нестандартный.

Женщины даже не пытались скрыть шок. Я продолжила, уже с легкой игривостью в голосе:

— Но я же взяла только двоих. Только тех, кто лучше всего себя проявил ночью. Если вы понимаете, о чём я.
Я подмигнула и сложила руки на груди.

— Света… — протянула одна из женщин, будто ей стало дурно. — Это неуместно.

— Уместно — это когда у меня есть выбор, — спокойно парировала я. — А пока что, мальчики, можете звать карету. Мы едем обратно. Мне ещё кофе с Тейвом пить, кстати.

Я уже развернулась к транспорту и почти подошла к двери, как за спиной раздалось:

— Постойте!

Я обернулась. Женщины переглянулись, и одна с видимым трудом выдавила:

— Вы можете взять… одного. Но только одного.

— Благодарю за щедрость, — я изобразила реверанс. — Тогда я беру… Оливера.

Наступила тишина. Такая, что даже птицы в небе, казалось, притихли.

Оливер поднял взгляд и уставился на меня. Стеф фыркнул, прикрывая рот рукой.
Женщины выглядели так, будто им срочно понадобилась валерьянка.
Ну а я что?
А я ничего.
Я просто действую по ситуации.

— Ну что ж, — сказала я весело. — Пошли, Оливер. Посмотрим, как ты справишься с сопровождением своей избранной. У нас тут уровень с повышенной сложностью. Надо не уснуть на оглашении великой миссии.

Глава 21

Оливер пошёл рядом. Спокойный, собранный, будто его не впустили только что на глазах у всех в какую-то святая святых. Но я-то знала — внутри он удивлён не меньше меня.
Я мысленно ухмыльнулась. Отвоевала. Пусть это и мелочь, но я добилась того, чтобы он пошёл со мной. Будет ли это полезно? Неизвестно. Но с моими познаниями об этом мире «две головы лучше, чем одна» — звучало как стратегический план.

Мы вошли внутрь.

Здание оказалось храмом. Или музеем. Или… чем-то посередине. Высокие своды уходили вверх, так что потолка почти не было видно. Каменные колонны — холодные, гладкие, украшенные резными символами. Между ними — тусклый свет, как будто горели не свечи, а сами стены. Тишина стояла такая, что шаги отдавались гулким эхом, и казалось — ещё чуть-чуть, и это эхо начнёт отвечать само.

Меня вели по длинному коридору. В нём не было дверей, только ниши с каменными статуями: женщины с крыльями, женщины с коронами, женщины с мечами. Ни одного мужчины. Символично, да.

В конце коридора — зал. Почти пустой. Только в центре возвышался камень. Огромный кусок мрамора, гладкий, с прожилками. Белый, как молоко, и такой же безликий.

Я остановилась, глядя на него.
— И? — спросила я.

Женщина с серебряными волосами чуть наклонила голову.
— Вот.

— «Вот» — это что? — я посмотрела то на неё, то на камень. — Это и есть моё предсказание?

— Да.
— Просто… кусок мрамора?

— Это не «просто кусок мрамора». Это камень истины. Коснитесь его рукой, и вы всё узнаете.

Я приподняла бровь.
— Серьёзно? А вы его уже трогали? Может, его протереть надо сначала? Ну я не знаю… пыль там, отпечатки предыдущих пользователей?

Женщины переглянулись. И посмотрели на меня так, будто я только что оскорбила священные основы их веры.

— Касаться камня истины могут только избранные, — отрезала та, что с кудрями. — Ни мы, ни кто-либо другой этого не делали.

— То есть вы сами не знаете, что там? — уточнила я.
— Мы знаем то, что передано веками.

— Прекрасно, — протянула я. — То есть вы подводите меня к камню, который никто никогда не проверял, и говорите: «потрогай, и всё узнаешь». Прямо как инструкция в интернет-магазине.

— Госпожа, — вмешалась серебристая уже строже, — этот камень открывает избранной её миссию. Это священный дар.

Я повернулась к Оливеру. Тот стоял рядом, в такой же растерянности, как и я.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросила я.
Он только покачал головой.

Да уж. Замечательно.

Я выдохнула, сжала кулак, потом разжала и протянула руку к камню. Ладонь коснулась холодной поверхности — и в ту же секунду мир вывернулся наизнанку.

Меня будто втянуло вглубь мрамора. Никакой боли. Только резкий провал — в тишину, в темноту.

Когда я открыла глаза, вокруг уже был другой мир.

Не храм. Не мрамор.

Передо мной раскинулся маленький домик. Скромный, с покосившейся крышей, окнами, затянутыми белыми занавесками, и запахом дыма, тянущимся из трубы. Воздух был холоден и пах сосновыми ветками.

Я шагнула вперёд, ноги коснулись влажной земли. Всё было настолько реально, что мне захотелось ущипнуть себя. Но я пошла дальше.

Дверь скрипнула, впуская меня внутрь.

Дом был маленький, но уютный. Деревянные стены, тёмные балки под потолком. У камина горел огонь, и возле него сидела женщина. Одинокая, согбенная, с тонкой сединой, падающей на плечи. Её лицо было изборождено морщинами, руки — узловатыми, но крепкими. Она глядела в огонь так, будто виделась с кем-то там, по ту сторону пламени.

Я сделала шаг, другой… и остановилась.

Она подняла голову. И я увидела её глаза.

Мои глаза.

Я застыла. Горло перехватило, будто я вдохнула ледяной воздух.

— Ты… — выдохнула я, не веря.

Женщина с камина тихо усмехнулась, и в её взгляде было всё: усталость, сожаление, горечь и какая-то страшная правда.

— Ты не справилась, — сказала она. Голос её звучал сухо и глухо, как потрескавшееся дерево.

И прежде чем я успела хоть слово вымолвить, всё исчезло.

Огонь, дом, женщина — всё растворилось. Меня снова сорвало в пустоту, и я оказалась в другом месте.

Тишина.

Никаких стен. Никаких полов. Только пустота — бесконечная, вязкая, обволакивающая.

Я стояла в ней, и дыхание сбилось, словно лёгкие вдруг стали слишком маленькими. Перед глазами всё ещё стояло лицо той женщины. Моё лицо. Но старое, разбитое, полное поражения.

— Это я?.. — прошептала я в темноту. — Это я… не справилась?..

Слова растворились в пустоте без отклика. Ни эха, ни ответа.

Сердце колотилось так сильно, что отдавалось в висках. Ноги подогнулись, и я опустилась на колени. Камня под собой я не чувствовала — просто скользнула вниз, будто колени ударились о сам воздух.

Страх обрушился мгновенно. Холодный, липкий, неумолимый. Я пыталась вдохнуть глубже, но вместо воздуха в горло будто вливалась чёрная вода. Казалось, я задыхаюсь.

— Нет… — хрипло вырвалось у меня. — Я… не хочу…

Слёзы сами собой выступили на глазах. Я сжала кулаки, прижала их к груди, пытаясь хоть чем-то зацепиться за реальность. Но пустота не давала опоры. Ничего. Ни угла, ни края. Только я. И ужас.

С каждой секундой становилось тяжелее дышать.

И впервые за всё время в этом мире мне стало по-настоящему страшно. Не за деньги, не за замок, не за четырнадцать мужей. За себя. За то, что я могу оказаться этой женщиной возле камина…

Глава 22

Я задыхалась, вжимаясь в пустоту, и вдруг — что-то изменилось.

Прямо передо мной распахнулась дверь. Совершенно обычная, деревянная, с железной ручкой. И только тогда я осознала: всё это время я сидела не в бездне, а в маленькой комнате без окон, где стены были так близко, что их можно было коснуться. Просто я их не замечала.

Я поднялась на ноги, пошатнулась и сделала шаг к свету.

Снаружи слышались голоса. Много. Детские. Весёлые, звонкие. Смех, крики, радостное: «Смотри!» — и беготня. Я вышла — и правда, вокруг мелькали силуэты. Дети. Мальчики и девочки. Но лица их были смазаны, как в сонной картине: размытые черты, неуловимые детали.

Они носились вокруг меня, касались ладонями, смеялись так искренне, что сердце сжалось. Я пыталась рассмотреть их — но глаза снова и снова соскальзывали с лиц.

Рядом были мужчины. Высокие фигуры, силуэт за силуэтом. Они стояли рядом, кто-то держал детей за руки, кто-то наклонялся, чтобы поднять их. Но лиц не было — пустота, пятна вместо черт. Кто они я бы не смогла даже угадать.

Я немного прошла вперед и заметила её.

Женщину.

Она стояла чуть в стороне, у большого окна, и смотрела на всё это с лёгкой улыбкой. Красивая. Очень красивая. Волосы, сияние кожи, плавность движений — всё было совершенным. Но когда я подошла ближе и увидела её глаза… я замерла.

Мои.

Это были мои глаза. Только не усталые, не испуганные. Счастливые. Полные света и спокойствия.

Она посмотрела на меня, улыбнулась шире и кивнула, будто говоря: «Видишь?»

У меня перехватило дыхание. Я хотела спросить: «Кто ты? Когда это будет? Почему?» — но мир не дал мне времени.

Я моргнула — и всё исчезло.

Смех, дети, мужчины, женщина с моими глазами — всё растворилось, будто никогда и не существовало.

Я снова стояла в темноте. Сердце колотилось, но паники уже не было. Первое, что я сделала — начала искать дверь.

И она нашлась. Самая обычная, белая, с круглой ручкой.

Я толкнула её — и шагнула прямо в яркий свет.

Запах ударил первым. Сыр. Плавленый, копчёный, твёрдый, мягкий, острый — сразу всё. Я замерла, а потом невольно улыбнулась.

Я оказалась в кафе. Нет, даже не кафе — в целой сырной вотчине. Полки ломились от закусок, тарелки в руках у посетителей блестели расплавленным сыром, бургеры текли жёлтым соусом, в витринах красовались пиццы, запеканки, тосты. Даже салаты были обильно присыпаны тертым сыром.

И было полно народу. Столы заняты, люди смеются, едят, спорят. Весь зал шумел, но шум этот был радостным, домашним.

Я подняла глаза — и чуть не присела от неожиданности. Над стойкой красовалась вывеска. Огромная, светящаяся, с моим фото. Я подмигивала оттуда, держа вилку с сырной тянущейся нитью.

А надпись гласила:

«СЫРНЫЙ ФОРС-НАЖЕР»

Я хрипло рассмеялась. Ну да. Вот он — успех, вот он — триумф. Мировая империя, построенная на сыре.

Я прошлась вдоль стен, всё ещё оглядываясь. В углу нашла доску — «уголок потребителя». Под стеклом висела бумага с напечатанным текстом. Я наклонилась и прочитала.

«Создательница сети кафе „Сырный Форс-нажер“ — легендарная женщина, карьеристка, сумевшая из ничего создать империю. Владелица сотен филиалов по всему миру. Без семьи, без детей, но с состоянием, равным казне малых королевств».

Я застыла.

Моё лицо на фотографии рядом. Такая уверенная, дорогой костюм, серьги, макияж. Счастливая ли? Не знаю. Но богатая — точно.

Я дотронулась до стекла. И в ту же секунду пол ушёл из-под ног.

Всё кафе, сыр, запахи, смех — всё рухнуло в пустоту.

Я снова падала.

Я открыла глаза — и снова оказалась в комнате. Узкой, пустой, с низким потолком и тяжёлым воздухом. На этот раз я не ждала, пока страх сожмёт горло: сразу пошла искать дверь. Она нашлась, и я толкнула её, шагнув наружу.

И застыла.

Передо мной стояли мужчины. Все мои мужья. Четырнадцать человек вот только...

Стояли они на коленях. С опущенными головами. Их руки были за спиной, словно связаны, а спины — исполосованы свежими рубцами, багровыми и болезненными. На коже блестели следы крови, тянулись тёмные полосы. Их дыхание было тяжёлым, губы сжаты, глаза — несчастные, полные боли.

Футболок и рубашек на них не было. Я видела каждую спину и мое сердце сжималось от того, кто мог это с ними сделать. Неужели я? Нет… Я бы не смогла. Я бы не стала. Ведь не стала бы?

Я прошла немного и теперь видела их спереди. Напряженные мышцы и капельки пота на изможденных телах. И ещё кое-что.

У каждого, прямо в районе сердца, проступила новая метка. Вытянутая, тонкая, будто вытравленная огнём. Она была похожа на веточку розы. Но без цветка. Только стебель. Шипы. И несколько тёмно-зелёных листиков.

Я сделала шаг вперёд, не веря глазам.

И в этот момент Ной поднял голову. Медленно. Его взгляд был усталым, почти отчаянным. Он смотрел прямо на меня, и мне показалось, что я не смогу выдержать этого взгляда.

— Зачем ты это сделала с нами? — тихо спросил он. Голос сорвался.

— Я… я?.. — выдохнула я, но слов не хватило.

И тут всё изменилось.

Первым исчез Оливер. Его тело вдруг осыпалось серым пеплом, который тут же поднялся в воздух и закружился, как лёгкий дым. За ним — Лукас. Потом Тейв. Айрен. Один за другим.

Каждый из них обращался в пепел прямо у меня на глазах. Их руки, плечи, глаза — всё исчезало, оставляя только пустоту и горький серый вихрь.

Ной всё ещё смотрел на меня, прежде чем и его черты начали рассыпаться. Последнее, что я увидела — его взгляд, полный боли.

— Нет! — сорвалось с моих губ.

Но поздно.

Всё закружилось, слилось в серую бурю — и меня снова сорвало в темноту.

Я падала. Снова.

Глава 23

Я очнулась резко, словно меня вытолкнуло обратно. Мир качнулся. Пол ушёл из-под ног, и я почти рухнула, но чьи-то руки подхватили меня под локти.

— Осторожнее, — сказал тихий голос.

Я моргнула и увидела Оливера. Он держал меня крепко, не давая упасть.

— Спасибо, — прошептала я, выравнивая дыхание.

— Вы увидели своё предназначение, — произнесла кудрявая, подойдя ближе.

Я подняла взгляд и выдохнула со смешком:
— Я его не увидела.

— Вы ничего не видели? — в её голосе звучал упрёк, почти обвинение.

— Видела. — Я резко мотнула головой. — Но не предназначение. Это уж точно.

Серебристая шагнула ближе, глядя на меня холодными глазами:
— Мир показал вам то, что должен был показать. Остальное — за вами.

Я выпрямилась.
— Я могу прикоснуться снова?

— Нет.

— Почему?

— Он ничего вам больше не покажет.

Я даже не дождалась конца её фразы. Отстранилась от Оливера, который всё ещё держал меня, и резко коснулась камня ладонью.

Ничего.

Холод. Пустота. Никакого видения.

— Как мы и говорили, — с едва скрытым торжеством заметила кудрявая.

— Полный бред какой-то, — фыркнула я. — А пояснительной записки к камню не прилагалось? Инструкции по применению? FAQ?

Женщины переглянулись и закатили глаза так синхронно, что я едва удержалась от аплодисментов.
Оливер смотрел на меня с непониманием — и, кажется, с лёгким беспокойством.

— Мне нужно больше информации, — сказала я твёрдо. — Есть какие-то книги по избранным? Записки? Архивы? Что угодно.

Серебристая прищурилась:
— Откуда вы знаете о других избранных?

— Не отвечайте вопросом на вопрос, — я сложила руки на груди и уставилась на неё. — Я настаиваю.

Кудрявая сжала губы в тонкую линию.
— Есть… кое-что.

— Отлично. Я хочу это видеть.

Женщины переглянулись. Секунда — и в их взглядах скользнула неуверенность.

— Вы меня слышите? — повысила я голос.

— Слышим, — ответила серебристая. — Мы… хм… подумаем.

— Тут нечего думать, — я шагнула вперёд, и звук моих шагов гулко разнёсся по залу. — Я требую предоставить мне доступ ко всем данным.

— Вы не можете требовать, — резко сказала кудрявая. — Избранные не…

— Я избранная или нет? — перебила я.

Они обе замерли.
— Да, но…

— Никаких «но»! — я подняла подбородок. — Если уж меня сюда притащили, значит, я имею право требовать как минимум это.

В зале повисла тяжёлая тишина. Женщины явно были в бешенстве, но спорить не решались. Оливер стоял рядом, и я почти чувствовала его тихое удивление и… уважение?

— Я жду, — сказала я спокойно.

— Доступ вы получите, — наконец выдавила кудрявая. Голос её был мягким, но скрип зубов за ним слышался явственно. — Но не сегодня. Нам нужно подготовиться. Собрать материалы.

Я прищурилась, уже готовая спорить. Но серебристая добавила:
— Сегодня вы можете идти домой.

Я вскинула брови.
— Вот так просто? Подержала руку на камне и до свидания?

— Да, — холодный взгляд скользнул по мне, будто проверяя, не начну ли я опять дерзить. — Мы известим вас, когда всё будет готово.

В целом это меня устраивало. Подумать и так было о чем, потому что ничерта было не понятно. Я кивнула, развернулась и направилась к выходу. Оливер шагал рядом, сдержанно и молча, но я чувствовала, что он не отстаёт ни на шаг.

На улице воздух показался свежим, почти слишком резким после тяжёлой атмосферы храма. И первым, кого я увидела, был Стеф. Он стоял у ступеней, слегка нахмуренный. Интересно, было ли ему все равно на происходящее. Точнее, не так. Было ли ему, или хоть кому-то из четырнадцати на самом деле дело до того, что произойдет со мной?

Наши взгляды встретились, и уголки его губ дрогнули в лёгкой улыбке. Но прежде чем я успела сказать хоть слово, Оливер сделал какой-то непонятный жест рукой — быстрый, уверенный, будто между ними был немой разговор. Стеф кивнул и молча развернулся, уходя вдоль дорожки.

— Куда это он? — спросила я, нахмурившись.

— За транспортом, — спокойно ответил Оливер.

Я выдохнула и благодарно улыбнулась.
— Вот это сервис. Спасибо.

Оливер ничего не сказал, только слегка наклонил голову — будто принял благодарность, но комментировать не стал.

Мы сели в транспорт. Стеф занял место напротив, я устроилась рядом с Оливером. Дверь закрылась, и кабина наполнилась мягким светом. Машина двинулась почти бесшумно, убаюкивающе.

Я смотрела в окно. Мир за стеклом тянулся всё так же ярко и красиво, но внутри меня было слишком много мыслей. Хочется поговорить. Спросить… Да хотя бы просто вывалить всё: про камень, про видения, про то, что я видела саму себя — и старую, и счастливую, и в сырной империи, и окружённую пеплом мужей. Только для того, чтобы не держать это в своей голове и не варить это там. Но я вспомнила, как Оливер в прошлый раз положил палец к губам и сказал молчать. Значит, и сейчас лучше… молчать.

Тишина тянулась.

И вдруг я почувствовала, как его ладонь коснулась моей. Пальцы Оливера переплелись с моими. Я вздрогнула от неожиданности, повернула голову.

Он смотрел прямо вперёд, ни тени эмоций на лице. Только большой палец слегка двигался — мягко поглаживал мою кожу.

Простая, почти незаметная поддержка.

И от этого в груди стало теплее, чем от любого разговора.

Я сжала его руку в ответ и впервые за день позволила себе расслабиться. Пусть дорога домой будет в тишине — зато не в одиночестве.

Мы вернулись домой.

Я шагнула внутрь первой, захлопнула за собой дверь и почти сразу прислонилась к ней спиной. Холодная поверхность дерева, глаза закрыты, долгий выдох.

— Что же делать… — шепнула я в пустоту.

Это было не пророчество. Совсем. Показали всё, что угодно, только не «предназначение». И теперь — что? С кем поделиться?

Мне точно нужен мозговой штурм. Но с кем? Мужья… В теории, они все теперь мои и не мои одновременно. Но сердце упрямо подсказывало: Оливеру. Ему я расскажу. Остальным? Не уверена. Почему именно он? Объяснить не могла. Просто… так получилось.