Будни феодала

Глава 1

«Ищешь разлук или новых встреч,

Солнечных дней иль ночей туманных?

Выход единый – огонь и меч!

Всё остальное – пути обмана»

Ш. Лесная

Часть первая

ЕСТЬ РАЗГУЛЯТЬСЯ ГДЕ НА ВОЛЕ!

Белый потолок торопливо проносился мимо, подсвеченный, как взлетная полоса, длинными люминесцентными лампами. Они, словно разметка на шоссе, указывали верное направление, не позволяя столкнуться, суетящимся вокруг людям в медицинских халатах.

— Третья операционная готова? — спрашивал кто-то неразличимый в общем хаосе, зато обладающий властью и правом распоряжаться. — Катите пациента в третью.

— Готова... — голос принадлежал женщине. Смертельно уставшей женщине и от этого уже почти равнодушной ко всему происходящему. — Но у нас больше нет донорских тел. Везут из Склифа. Обещали через полчаса.

— Черт! Слишком большая кровопотеря. Полчаса мы его не удержим…

— Иван Петрович! Иван Петрович! Еще двоих привезли! Перелом нижних конечностей! Будете смотреть?

— Нет. Денисову вызывайте. Полчаса… Отставить третью. Везите в семнадцатую.

— Как? Вы хотите его... — все-таки нашлось нечто, сумевшее пробить защитную апатию уставшей.

— Зинаида Ильинична, можете предложить лучший вариант? Нет? Тогда, будьте любезны, выполнять мои распоряжения без дополнительных рассуждений.

— Но…

— Черт вас возьми, доктор! Я не понимаю что ли?! — сорвался на крик самый важный врач. — Нет у нас с вами, а главное — у него, этих тридцати минут. И даже пятнадцати нет! Поэтому, давайте спасать что можем. А судить или миловать нас будут потом. Беру всю ответственность на себя. Зинаида! Гляньте в базу. Страховка у него есть?

Занятный разговор. Понять бы еще у кого такие проблемы со временем, почему я не могу даже пошевелится и куда меня везут?

Коридор сделал крутой поворот, и на потолке шляпой огромного гриба возникла многофункциональная хирургическая люстра. Я такие раньше только в кино видел. Она, даже, наверняка как-то иначе называется, но я же не доктор, откуда мне знать, как?

— Подключайте… — распорядился врач. А мгновением позже мужское лицо, наполовину скрытое антибактериальной повязкой, заслонило все обозримое пространство. — Антон, вы слышите меня?

Слышать-то я слышу. Вот только ответить не могу. Даже моргнуть по собственному желанию не получается.

Мужчина подождал какое-то время и, не заметив реакции с моей стороны, продолжил отчетливо выговаривая каждое слово:

— Надеюсь, все же, что слышите. Помимо различной степени сложности переломов и разрывов мягких тканей, у вас обширная черепно-мозговая травма. По совокупности, повреждения несовместимые с жизнью. Слишком близко вы оказались к эпицентру. А еще — к сожалению, вы далеко не единственный пострадавший, которого доставили в нашу клинику. Я не могу спасти ваше тело и с каждой минутой теряю шанс восстановить полноценную работу мозга. У нас нет свободного донора для пересадки, но… даже если б и был, я не смог бы гарантировать, что в результате вы не станете пускающим слюни идиотом. Простите за откровенность, но если вы меня слышите, то должны представить себе сложность ситуации. Если нет — хуже не будет.

Я слышал, но ничего не представлял. Какие травмы и, тем более, разрывы? Да, я почему-то не могу пошевелиться, но ведь и не болит ничего. А, помнится, как-то мизинец на ноге сломал, аж искры из глаз сыпались.

— Я даже не могу снять копию личности, поскольку при таких повреждениях, она будет иметь чудовищные искажения. Вы забудете большую часть прошлой жизни и половину полученных знаний. А в худшем случае — станете кем-то другим, почти не имеющим ничего общего с собою нынешним. Поэтому, я принял решение использовать единственную возможность, которая имеется сейчас и именно здесь, в нашей экспериментальной лаборатории. Ваша личность будет скопирована и перенесена в обучающий компьютер. Система прошла все необходимые испытания и, хотя, еще не получила сертификат, вполне пригодна к эксплуатации. Ее предназначение — помощь детям с альтернативным развитием, но ваш случай тоже подходит. Поскольку травма свежая и не все ассоциативные связи уничтожены. Грубо говоря, информация битого кластера, может быть продублирована в уцелевшем. И, произведя полную дефрагментацию, ваш мозг сможет самостоятельно восстановить целостность личности.

Столько умных слов подряд я даже на лекции не часто слышал, хотя в свое время заканчивал… что-то… наверно… Так и тянуло спросить: «Уважаемый, а вы с кем разговариваете?», но язык тоже не шевелился.

— В общем, — врач будто подслушал мои мысли и сократил вещание. — Запомните следующее, Антон. Где бы вы сейчас не оказались — это все понарошку. А еще, к сожалению, не могу точно сказать, сколько времени пройдет в вашем восприятии, час, день или год — пока мы вернем вас к нормальной жизни. Но сделаем это безусловно. Обещаю…

Люстра под потолком мигнула раз, другой и все утонуло в непроглядной тьме. Словно весь мир залили чернилами.

«Глубокой ночью, афроамериканцы выносят из шахты уголь…»

Трудно сказать, сколько прошло времени пока непроглядная темень не начала потихоньку светлеть, будто на нее сзади, из-за периферии экрана надвигалось утро. А тишина сменилась негромким бренчанием струнного инструмента.

Глава 2

Солнце! Небо! Деревья! Трава! И все остальное по списку… Причем, непременно с восклицательным знаком. Потому что вот он я — живой, целый и невредимый. Одетый, правда, в какие-то странный наряд, словно по дороге в аэропорт заглянул в театральную гримерную и вырядился, как на бал-маскарад. Кафтан, шаровары и… о, Господи, шпага! Причем, не та парадная зубочистка, пародия на оружие, а настоящий меч. Чуток облегченного вида, но вполне грозный. Эх, размахнись рука, раззудись плечо… Кто тут хочет комиссарского тела? Не, не из той оперы. Тут скорее надо что-то из мушкетеров вспомнить. Но, как назло, ничего кроме «Пара, пара, парадуемся…» в голову не приходит. А от этой песенки меня еще в молодости тошнило.

Деревенька, где по словам ведущего, стреляли, тоже присутствует. На расстоянии прямой видимости. Три или четыре старинные «шевченковские» хаты-мазанки под соломенными крышами. Может, их там и больше, но за облитыми цветом вишнями других зданий пока не видно.

Сам стою на хорошо утоптанной грунтовке, перекрытой забором из жердей, типа изгородь. Попытка сойти с дороги успеха не имела. Ногами я перебирал, но при этом оставался на месте, словно шел против движения ленты эскалатора. Понятно.

Вернее, нифига не понятно. Но если отнестись всерьез к тому что я, каким-то образом реально оказался в игровом мире, то кое-что проясняется. Тут свои правила и ограничения. В частности — я, похоже, не имею права сходить с дороги. Будем надеяться, ограничения временные, потому что линейность трамвая, меня совершенно не греет. Я такие игрушки сносил с компа сразу. Ну, а пока, разберемся с преградой.

Подошел ближе и попытался перелезть через изгородь. Тоже не получилось. Зато в голове зазвучал уже привычный голос.

— Некоторые препятствия можно уничтожать. Выберите способ.

Ясно, введение, оно же «обучаловка».

Вариантов уничтожения не так много. Ну, не мечом же ее рубить. Изгородь выдержала ровно три пинка, после чего рухнула с громким треском, обдав меня щепками и трухой.

И как только путь освободился, примерно метрах в двадцати, прямо по дороге, из-за кустов сирени выскочил какой-то полуголый и полоумный — и побежал в мою сторону, размахивая над головой толстой палкой, с кое-как обрубленными сучьями.

— Враг… — как будто я сам не смог бы догадаться, услужливо подсказал голос.

Понятно. Кто к нам с мечом, тому мы в орало…

Шпага удобно легла в ладонь, и я встретил мужичка длинным выпадом на предельной дистанции. Укол в расхристанную грудь остановил его и заставил задуматься. Второй выпад, в живот, мужичку понравился еще меньше. Он даже руку с дубьем опустил. Вот и ладушки. А теперь так… я сменил тактику и рубанул противника наискось по шее. Мужичонка грустно вздохнул и улегся ничком на траву.

— Поздравляем. Вами повержен первый противник. Награда +1 к опыту.

Фига себе, это ж сколько старушек придется зарубить, чтобы второй левел поднять? У них персов хватит? А то получится, как в анекдоте про конкурс лесорубов. На котором первое место занял древний старик, житель Сахары. Ответивший на вопрос журналистов, — о том где он в пустыне так наловчился махать топором, — «Да, сынки, таперича тама пустыня».

Обыскивать покойника не имело смысла. В сравнении с ним любой бомж мог считаться Крезом. М-да, от такой жизни и я бы на каждого прохожего стал кидаться. Или он меня с теми, что стрельбу затеяли, спутал?

Кстати, где они? Не пора ли на сцену? Зря я вояж свой прерывал что ли?

Неизвестные личности разбойничьей наружности тут же и объявились, вынырнув из-за угла ближайшей хаты. В количестве трех штук.

Ого! А штуки не хилые. Не чета убиенному бомжу. Эти мне явно не по зубам. В кольчугах с зерцалом, шишаках с бармицей. Но это еще ладно, чем больше железа на бойце, тем медленнее он двигается. Хуже другое. Одной рукой вояки сжимают сабли, а другой… нет, не парные кинжалы, что тоже не сахар, а — пистоли. То есть, аллес капут! Я к ним даже приблизиться на дистанцию укола не смогу. В три ствола они из меня такую скворечницу сделают, что индюков заселять можно. А если в пистолях не пули, а картечь — то дуршлаг.

— Эй, сударь! Идите скорее к нам! — неожиданно взмахнул рукой со шпагой один из троицы. — Я вижу, вы приличный человек и случайно оказались в этой местности.

Интересно, и из чего сие следует? У меня что на лбу написано «приличный человек». В эти века, помнится, если и писали что на морде лица, то каленым железом и совсем противоположного значения. Впрочем, если незнакомцы… нет, не так… Если хорошо вооруженные незнакомцы желают считать меня достойным компании, с ходу возражать не стоит.

Не делая двусмысленных движений и приклеив на фейс дружелюбную улыбку, я подошел ближе.

— Деревня просто кишит бандитами… — жизнерадостно сообщил все тот же воин.

Еще одна новость. И где ж они кишат и роятся между всеми этими тремя хатами? Отставить… Картина местности изменилась. Мазанок заметно прибавилось. Штук десять еще прорисовалось сквозь заросли вишняка. И даже больше того — деревенька буквально на глазах приобрела статус села. Поскольку позади хат, сквозь туман проклюнулась увенчанная старинным православным крестом маковка церкви.

А уже из нее, в смысле — церкви, как звери из рукавики, полезли бандиты. Мародерствовали или грехи замаливали, в предчувствии скорой кончины? Не суть… Лихие люди местного разлива выглядели как родные братья того бедолаги, которым я открыл свое личное кладбище в этом мире. Растрепанные бороды, обноски и дубье. Так что, невзирая на многочисленное преимущество, ни фига им не светит.

Глава 3

Сын боярский спешился и чистил клинок от вражьей крови. На меня, вроде, как бы и не глядел, но чувствовалось — в поле зрения держит и в каждую секунду готов обернуться, если ощутит угрозу. Расслабься, я не самоубийца с шашкой на танк кидаться.

Шагнул ближе и прокашлялся. Надо ж с чего-то разговор начинать. Нет, можно, конечно, сделать физиономию кирпичом, типа — сами с усами, и уехать по-английски, но что-то мне подсказывает — это не лучшее решение. В конце концов, в неизвестном мире союзниками, хоть и временными, не разбрасываются. Особенно, если вопросов у меня сейчас, как у того альтернативно одаренного, что сотню мудрецов замучить способен. Да и начинать игру с ходу провалив первое задание, не самый умный поступок.

— Слушаю тебя, Антон? Вижу, спросить что хочешь?

— Да… Если позволишь, витязь. Хочу узнать: кто вы и что делаете в этой глухомани?

— Здесь неподалеку, вон за той рощицей тракт Москва-Париж. Я — старший дозора. Наша задача: обеспечивать свободный проезд трактом почты, купцов и путешественников, вроде тебя. Впрочем, такому лихому рубаке, защита как раз и не нужна.

Дмитрий дружески усмехнулся. Товарищи его ждали в сторонке, не слезая с коней.

— Не расскажешь немного о здешних местах? Я издалека пришел. Влезу ненароком куда не след. Вы и меня, как бандита гонять станете.

Вяземский почесал кудрявый подбородок и призадумался.

— Ну, что тебе сказать… Здешний воздух пропах пороховым дымом и гарью пожарищ. Восточная Европа на грани новой большой войны. Запорожские казаки много лет сражались с польской шляхтой за свои вольности, но были почти разбиты, и гетман Богдан Хмельницкий обратился за помощью к русскому царю. Совсем недавно, в Переяславе, гетман принес присягу Алексею Михайловичу. Теперь Московское Царство и Войско Запорожское готовятся вместе напасть на Речь Посполитую Польскую, а Королевство Швеция и Крымское Ханство ждут, чем закончится назревающая война. Императрица амазонок разрешает своим воительницам наниматься во все войска, но границы Империи держит на замке. Кроме отважного Марко Поло, еще ни один мужчина, пересекший Снежный Отрог, не сумел вернуться назад. Хотя сам итальянец, сказывают, аж в снежные остроги Королевства Валькирий добраться сумел.

— Интересно…

Я решил уже было откланяться, терпеть ненавижу политинформацию, а географию воспринимаю только на уровне «север в той стороне, где мох на дереве растет». Можно подумать, мне не пофигу кто там кого и зачем воюет. Все равно ж понарошку. Сперва надо самому на мир поглядеть. А там видно будет. Но как только я открыл рот, чтобы попрощаться, как в голове ожил «секретарь», и под его суфлерство из моих губ слетело следующее:

— Расскажи мне, как тут все устроено?

— За здешние земли сражаются шведы, поляки, русские и казаки. Да и крымчаки не против отхватить себе кусок пожирнее. Императрица амазонок пока за пределы своего государства не высовывается, но вряд ли останется равнодушной, если другие государства ослабнут в междоусобных войнах достаточно сильно… Королевство Валькирий придерживается нейтралитета. Но в любую минуту девы-воительницы готовы поддержать своих сестер из степей. Советую тебе поездить по городам. Там ты можешь купить оружие и припасы. Разузнать свежие новости. Городские головы и сельские старосты могут дать тебе поручение. За соответствующую оплату. Бесплатный совет: не зарься на сумму, берись только за те дела, что тебе по силе. И еще, пойми меня верно, но никогда не проходи мимо корчмы. Там можно встретить интересных людей, найти незаменимого в путешествии спутника, нанять отряд… Силой померяться с завсегдатаями. На спор, естественно.

— Спасибо за столь обстоятельный рассказ, боярин.

«Что там секретарь шепчет? А, ну это правильно…»

— С чего советуешь начать?

— Времена неспокойные нынче… Хороший наемник на вес золота. Я вижу, человек ты бывалый, пороху понюхавший. И все же, начни с поручений попроще. Истребляй разбойников, сопровождай караваны. Найди себе достойных товарищей. Присмотрись к миру, а там и сам разберешься. Без чужих подсказок.

— Спасибо еще раз. Счастливо оставаться…

О, суфлер молчит. Значит, все, тут мне больше ловить нечего. Программа минимум выполнена.

Ошибся. И десяти шагов отъехать не успел, как Вяземский крикнул вдогонку:

— Антон! Если поедешь на запад… — взмах рукой в нужном направлении. Гораздо левее того, куда я двинулся наобум. — то в двух часах пути будет Полесье. Загляни к старосте и передай от меня приветствие. Думаю, он найдет для тебя занятие на первое время. А так же, кров и пищу. Ну а надоест в деревне — оттуда и до Смоленска рукой подать. Удачи тебе, воин.

— И вам не хворать…

Ух, как мой ответ понравился бандуристу. Он с такой радостью забренчал, что я непроизвольно оглянулся на дозорных. Нет, никто и усом не шевельнул. Похоже, кроме меня музыку никто не слышит. Как и гласа небесного, раздавшегося тотчас.

«Поздравляем. Вы выполнили первое игровое задание «Поговорите с Дмитрием Вяземским». Полученный опыт «+ 100». Журнал заданий обновлен. Новое задание: «Поговорите со старостой села Полесье»

Ну, за сто очков опыта я готов разговаривать с каждым встречным поперечным. Только подгоняйте. Сколько там Дмитрий сказал до деревни? Два часа пути? Это если шагом и по дороге. А если рысью и напрямки? Пустит карта или вернет на хоженые дорожки?

Глава 4

Село показалось примерно через часик ходкой рыси. Симпатичное. На взгорке. Самое высокое и красивое здание — ветряная мельница. Нет, церковь тоже в наличии имелась, какое ж село без церкви — так, занюханная деревня, не больше. Но она была статичной и неказистой. Вся какая-то замшелая. Крест и тот, покосился, вроде… А мельница столь величаво и гостеприимно шевелила крыльями, что мне сразу Дон Кихот вспомнился. Хоть убей не пойму, с какого перепою такая красотища задиристому идальго злобным великаном померещилась? Или у них, в Гишпаниях, они иначе выглядят? Мне вот такой пейзаж наоборот негу и покой навеял. Так и захотелось запеть: «А я лягу прилягу, край гостинца старого, я здорожився трохи, я хвилинку посплю…»

Тем более, солнышко аккурат в зенит вылезло. Ни коровок пасущихся на лугах, ни крестьян с косами или крестьянок с серпами не видать. В том плане, что не у кого разузнать: чьи это земли, не маркиза ли Карабаса?

Придется наобум…

Подумал только, а «секретарь» тут как тут.

«Село Полесье с трудом борется за существование. Оно само и прилегающие земли принадлежат воеводе Федору Корольковичу из Речи Посполитой. Населению нет до вас дела. В селе ходят слухи о том, что староста где-то прячет клад. Целых двадцать талеров»

— Спасибо. Учту.

Конь размеренно и целеустремленно прошагал по главной, она же единственная, улице прямиком к центральной площади. Показавшаяся было на пороге девица с длиннющей, аж до поп… в общем, чуть выше колен, пышной русой косой и с коромыслом на плече, завидев меня проворно юркнула обратно в хату. Наверно, вспомнила, что ведра забыла.

А вот сидевший перед хатой на лавке мужик никуда торопиться не стал. Даже не отодвинулся в сторону, когда конь наехал мордой ему на шапку.

Честное слово, я не нарочно. Просто тормозить еще как следует не наловчился. Хотел с форсом, а получилось… Впрочем, не влияет, никто не обиделся. Конь сдал назад, а мужик степенно поднял голову.

— Доброго денечка, господин! Приветствую тебя в деревне Полесье. Я тутошний староста.

— И тебе здравствовать, отец…

Толика вежливости, после попытки переехать личным транспортом, не помешает.

— Издалека еду. Не расскажешь, какие у вас тут дела творятся?

И как только произнес я эти слова, так и бандурист ожил. Струны забренчали и под их аккомпанемент знакомый голос выдал новую информацию:

«Задние «Поговорите со старостой» выполнено. Ваши отношения с Речь Посполитая улучшились с «0» до «1»

И пока я обдумывал эти сведения, затарахтел и староста.

— Отчего же, господин хороший, расскажу… Меня Михаем величать. Мы русины, но живем под польской шляхтой. Люди поговаривают, будто русский царь хочет наши земли принять под свою руку и собрался воевать с польским крулем. Теперь он идет с войском на Смоленск. Слыхал я еще, что неподалеку стоит казачий полковник Золотаренко со своим отрядом. Он набирает вольных людей под свой пернач.

— Гм… Это все, конечно, интересно. Но для большой политик мне пока… эээ… стремя коротко. А нет ли у тебя для меня какого дела попроще? Чтоб и саблей помахать, и славу добыть. Да и кошель наполнить не помешает…

Староста снял шапку и поскреб весьма солидную, потную лысину, жирно блеснувшую на солнце.

— Что ж, для храброго человека завсегда дело найдется. Веришь, нет ли, шляхетские паны в страхе перед приходом московитов сидят в городах и крепостях да нос боятся высунуть за ворота. А тем временем по дорогам бродят разбойники, путникам не дают проходу… Мы из-за них до базара доехать не можем. Да еще и воевода смоленский подати с нас дерет такие, что нам платить их нечем, скоро голодать начнем…

— Разбойники, говоришь, — перебил я старосту, поскольку отношения общества со своим воеводой меня меньше волновали. — Это интересно. И где же их искать?

— В соседнем лесу засели и грабят нас чуть не каждый день. Народу в ватаге немного и десятка не наберется, так что с того? Мы-то, с деда-прадеда мужики, гречкосеи. Воевать не обучены… Вот и нынче, пошли девки поутру за ягодами да грибами. Так едва убежали… Да и то не все. Дочь мельника, Машенька — у разбойников осталась. Не смогла вырваться, сердечная. Если поможешь — общество не обидит, скинется. Да и отец, думаю, от себя награду прибавит. Не голодранец. А дочь у него одна. Красавица…

— Годится.

И опять бандурист забренчал над ухом. Надо как-то с ними договориться, чтобы голос общался со мной акапельно. Тереть ненавижу струнные инструменты. Особенно, без предупреждения. Другой раз брякнет во так, а со мной от неожиданности, конфуз приключится. Не хорошо это, неправильно.

«Получено новое задание «Разбойники Полесья»

А староста опять почесал затылок и прибавил:

— Ты, господин, я вижу, не промах. И все же, прими совет: не суйся к ним сам. Возьми с собой парочку парней покрепче. Может, сгодятся на что?

— Ладно, пусть идут. Только скажи им, чтобы вперед батьки не лезли и под ногами не путались.

Двое добровольцев тут же и нарисовались. Ничего такие. Крепкие на вид хлопцы. Худощавые немного, но лица решительные. В руках косы насаженные торчком. Тут же и название этого рода войск всплыло — «косинеры». Можно улучшить до «ополчения»

Глава 5

Трудно сказать, как разбойники отреагировали б, раздайся сейчас настоящий Глас, но и моего «здрасьте» им тоже вполне хватило. Глаза вытаращенные, рты раззявленные… у тех, кто ко мне лицом. У остальных спины не менее красноречиво напряглись, замерли в полусогнутом состоянии… Явно задумались над вечным вопросом: «Шо, усе? Кина не будет?» Застыли, как для групповой фотографии. Не вопрос, счас щелкнем. Вот только фоторужья у меня нет, так что обойдемся обычным...

«Пистоль!»

По уму, надо было атамана валить. Неуправляемый отряд — стадо. Но, я успел подумать, что после выстрела кровь и мозги полетят в лицо девушке, да и труп за ними последует. А бедняжка и так страху натерпелась… Кто знает, какие последствия от шока будут? И хоть я не подписывался беречь ее психическое здоровье, но пускающий слюни овощ, вместо пригожей девицы, может сильно понизить размер вознаграждения. Блин, не могли ей, как все нормальные насильники делают, подол на голову завернуть или хотя бы глаза завязать ? Намного ж удобнее… Я имею в виду, мне стрелять было бы сейчас.

Но, что поделать. Кругом одни дилетанты. Так что я пульнул в ближайшего из той троицы, которая веревку к пню пристроить желала. Не из-за обостренного свободолюбия, пусть и в ограниченном виде, а потому что именно этот лиходей к самопалу потянулся.

«Выстрел в голову. Сложность «25». + 2 очка к владению огнестрельным оружием»

Здорово… А руки тем временем уже перезаряжали пистоль. И делали это на полном автопилоте, не требуя вмешательства головы. Движения скупые, точно выверенные, ни одного лишнего жеста. Хоть сейчас норматив сдавай. Но, почему-то я был уверен, что можно и быстрее. Гораздо быстрее… Надо все же не затягивать с изучением навыков. Может, там найдется ответ? Но, в любом случае, умения мои уже и сейчас были выше, чем у разбойников. И перезарядить пистоль я успел раньше, чем второй тать прицелится. Совсем чуть-чуть, но это именно то мгновение, которое стоит вечности.

Разбойник еще только вскидывал пищаль, а я уже ловил его на мушку.

— Бабах!

Попал. Пищаль вывалилась из рук, а стрелок задумчиво уселся на землю. Но видимо, выстрел оказался не таким метким, как в первый раз, потому что «секретарь» промолчал.

Зато зашевелились остальные лиходеи. Финальная сцена из «Ревизора» сменилась всеобщим ором и броуновским движением. Один лишенец, из тех что поближе стоял, даже ко мне бросился. О! Наконец-то какое-то подобие оружия. Здоровенный мясницкий тесак. Для фехтования так себе, а всадника под коленями полоснуть или коню живот пропороть — самое оно.

«Сабля!»

Зря я что ли очки умения во владение одноручным оружием вкладывал? С одного выпада достал татя. Осел, сердешный, даже не пукнув… В смысле, не пикнув.

Промежуточный итог: минус три. Правда, к этому времени атаман успел вернуть штаны на место и даже командовать начал. Типа, первый взвод, заходи слева. Второй — справа… Но и мои добровольцы уже добежали. Встали и на меня глядят. Мол, чего барин изволишь? Не понял? Театр им тут что ли, или цирк?

Тьфу, я ж забыл, что велел вперед батьки не соваться. Теперь можно. Пусть повеселятся сынки. Вон, как глаза блестят.

— Давайте, хлопцы. Кроши, супостатов!

Ломанулись вперед, как с привязи спущенные. Косы — страшное оружие в умелых руках. Это все крестьянские восстания подтвердили. Так что разбойничкам, с их копьями да тесаками придется несладко.

Ну, и добре. А мы с атаманом побеседуем. Для такого дела я даже спешусь.

Атаман зыркал по сторонам, как затравленный волк, скалил зубы, только что не рычал. А нет, ошибочка, не расслышал сразу, за хрустом валежника.

— Ты кто такой? Какого рожна тебе надо?

Рычание преобразовалось в членораздельные звуки.

— Прохожий…

— Так и ступал бы себе с Богом, — поигрывая палашом, огрызнулся тать. — Живой бы остался. Мы же тебя не трогали.

— Меня — нет, а крестьяне жалуются.

— Какие крестьяне? — возмутился атаман настолько, что даже оружие опустил. — Мы их отродясь не беспокоили. Чего с голозадых взять? Купцы — другое дело. Этих толстопузых пощипать не грех. Врут селяне. Просто они раньше сами на шлях ночью выходили, если обоз маленький, а теперь поживиться нечем. Вот и брешут, собаки.

— Брешут, значит? А это что? — кивнул на распластанную девицу. — Натуральный оброк?

— Девка? — атаман проследил за моим взглядом, после недоуменно пожал плечами. — Это ж разве разбой? Баловство… Убудет с нее, что ли? Повеселились бы чуток, а по утру и отпустили. Зато, впредь, и ей, и другим наука, чтобы по лесу не шастали. Мы-то, свои, не душегубы какие. А попадись она лисовчикам или басурманам, давно бы на колу корчилась или на невольничий рынок ехала.

— О, так ты, оказывается, благим делом занят был. В воспитательных целях. Ну, извини, что помешал. Я же не знал…

— Я не в обиде… — атаман настолько был уверен в собственной правоте, что воспринял мои слова всерьез и спрятал палаш. — И виру за людей порешенных не стребую. Олухи царя небесного. Ни с собою бери, ни дома оставить. Других найду. В военные годы горемык да погорельцев хватает. А еще лучше, если пара-тройка дезертиров прибьется. Вот с кем кашу сварить можно.

Глава 6

За время моего отсутствия староста даже с места не сдвинулся. Все так же сидел себе на скамейке возле хаты да семечки поплевывал.

— Здорова, Михай.

— И вам доброго здравия, господин. С новостями или забыли чего?

— С новостями, Михай… Можешь заказывать панихиду по разбойникам. Больше не потревожат!

Бреннь!

Блин! Так и заикой можно стать. Эта бандура меня уже достала. Прям, как тот парашютист из анекдота про колхозное собрание. Надо как можно скорее с этим музыкальным сопровождением разобраться. Должна же быть опция отключения звука.

«Поздравляем. Задание «Поговорите со старостой» завершено. Ваши отношения с селом Полесье улучшились с «0» до «3». Ваши отношения с Речь Посполитая улучшились с «1» до «2».

— Вот спасибочко… За такую новость и чарку опрокинуть не грех, — обрадовался староста. Даже руки потер.

Может, правду сказал атаман. Что мужички и сами не прочь пошалить на большой дороге. Судя по тому, как мои добровольцы ловко троих татей уложили, опыт у них имеется. И немалый. А откуда? По большим праздникам стенка на стенку сходятся? Ага, с косами и вилами…

— Но, сперва награда, — продолжил Михай. — Как говорится, все честь по чести. Примите, господин. От всего общества, значит, с полным нашим уважением. Не погнушайтесь… — и кошель протягивает. Не так чтоб очень большой, но и не маленький.

«Село едва сводит концы с концами, — напомнил секретарь. — Если откажетесь от награды, заработаете уважение»

Гм… Уважение, дело, конечно, хорошее. Но им ни кафтан не залатаешь, ни коня не накормишь. А овес нынче дорог… Да и до вымирания, судя по ряхе старосты, Полесью еще далеко. Иной хомяк осенью стройнее.

— Не погнушаюсь…

Кошель перекочевал в мою ладонь, а «секретарь» радостно объявил:

«Получено «200» талеров. Получены товары: «Буханка хлеба», «Мешок пшеницы», «Мешок соли», «Сувой льняной ткани»

О, а говорили, с голоду пухнут. Не похоже, что награду по сусекам мели. Только нафига мне все эти мешки? Я же не купец…

— Слышь, Михай… Дело у меня к тебе будет. Поможешь?

— Со всем старанием, — кивнул тот. Но глазки сощурил. Не прост староста, ох, не прост.

— А купи ты у меня свои товары взад. Недорого возьму.

«А то и вовсе даром отдам. Я ж цен не знаю»

— Купить можно, — поскреб подбородок Михай. — Только денег у общества почти совсем не осталось. На подать воеводе и то едва-едва наскребли… Но… — тут его глаза заблестели, как у кота, заметившего мышь. — Есть один способ решить все к общему удовольствию.

— Излагай… — я спешился и присел рядом. Словно невзначай, слегка толкнув плечом старосту. Мол, давай, не юли. Все свои…

— Ты же, господин хороший, от нас все равно в Смоленск двинешься?

— Не решил еще. Но, допустим…

Староста неуверенно поерзал на скамье, еще разок поскреб бороду. Мне даже показалось, что он от натуги мыслительного процесса чуть не испортил воздух, но в последний миг удержался. И таки решился…

— Понимаешь. Мы платим воеводе Корольковичу четыреста талеров в год. Через неделю, аккурат на Троицу подходит время выплат. Деньги мы, конечно, собрали… Лучше уж самим отдать, чем сборщика подати с гайдуками дожидаться… Дороже встанет. Но это все, что у нас было… А хотели посевного зерна прикупить и дополнительно к площадям с озимыми, еще десяток-другой моргов [морг — стар. мера площади, примерно 0,45 га] засеять. Стельных ярок с десяток… Глядишь, к середине лета и отелятся.

— Погодь, погодь… — остановил я излишне говорливого крестьянина. — Мне твое хозяйство не интересно. Я все равно в нем ничего не смыслю. Ты о деле говори.

— Угу… — покивал тот. — По делу… Хотели мы просить воеводу освободить деревню на год от податей. Но разве ж такой вельможный пан станет с холопами разговаривать? Вот я и подумал, ты такой важный господин. Поговори с Корольковичем… Попроси за нас. Вдруг, сладится. А уж мы, ради такого дела, четверть оброка тебе за труды отдадим.

«Вот же шельма… И мед ему принеси, и ложку подай. Знаю я ваши яровые да ярки… небось, на сэкономленное золото оружие прикупить задумал. Да пригретое разбойниками место на битом шляхе занять. А с другой стороны, мне какая разница?»

Заметив сомнения, староста решил подсластить плюшку.

— А как мои хлопцы себя в бою показали?

«О, кстати. Что-то парни подзадержались. Пора бы уже и управиться. Или их, как татарин казака, спасенная от лиходеев девица не отпускает? Смешено…»

— Ничего. Если подучить — будет толк.

— Вот и забирай к себе в науку. На год они твои холопы. За харчи… Потом, хоть оставляй, хоть прогони — слова поперек не скажем. Что скажешь? Сговоримся?

— Можно… — кивнул я и таки реально подпрыгнул от струнного перебора.

«Вы приняли задание «Освободить жителей Полесья от податей»

— Раскудрить твою через коромысло!

Во, развели. Хотя, чего я вскинулся? Ведь и так почти готов был согласиться. А староста, может, и не хитрил вовсе. Как честно смотрит, хоть портрет Искренности с него пиши.

Глава 7

— Куда идет король, большой секрет!

Большой секрет!

Большой секрет!

А мы всегда идем ему вослед.

Величество должны мы уберечь.

От всяческих, ему ненужных встреч…

Ох, рано встает охрана…

Картинка один к одному, как в «Бременских музыкантах». Впереди я, только не на повозке с зонтиком, вкушающий золотой ложечкой яйцо всмятку, а — верхом. Зато позади чинно марширует пара дуболомов. Ах, да — шибздик пушку не тянет. Не обзавелся пока артиллерией. Зато дело к сумеркам, так что самое время кому-нить из придорожных кустов выскочить, свистнуть в четыре пальца и завопить:

— А как известно: мы народ горячий.

И ненавидим нежности телячьи.

А любим мы телячьи души…

Прощальная трапеза, с уходящими в поход сыновьями старосты, объединенная с праздничным весельем, по случаю победы над разбойниками и счастливого освобождения из плена дочки мельника, по ее же клятвенному заверению — целой и невредимой, затянулась аж до возвращения стада. Услышав призывное мычание буренок, сперва быстро рассосалась женская половина общества, а за ними и мужички по домам потянулись. Веселье весельем, а завтра спозаранку опять за работу. Отсюда и вековой уклад — солнце за горизонт, куры на насест, крестьяне на боковую.

Так что еще и не стемнело толком, а на площади остались только Михай, чинно почивающий во главе стола, пристроив лысую голову между двумя полумисками с варениками, и я с рекрутами.

— Ну, что, братцы? Пора и честь знать. Спасибо этому дому, пойдем к другому.

— Как прикажешь, батька! — вскочили оба, словно подброшенные. Мне бы так… Засиделся, однако. Отяжелел…

— А так и прикажу. Мечите в торбы, что хотите со стола, только не перестарайтесь. А я пойду… это, коня оседлаю.

Как за околицу выбрались, оглянулся.

«Секретарь» немедля радостно сообщил: «Село Полесье замечает вас. Очки уважения «5». Говорят, староста прикарманил всю добычу, что осталась после разбойников, которых победил странствующий воин Антон».

Таки да, прикарманил. Я же не знал, что добровольцы его сыновья. А при таком раскладе — все честно. Заслужили. И отцу уважение оказали. Ничего себе не взяли. Хорошие хлопцы. Если правильно воспитать, получу пару надежных телохранителей. Плевать, что неумехи. Военному делу я их сам обучу или наставников найму, а преданность не купишь.

Кстати, не пора ли поглядеть, что там у меня с умениями? Пока никто не мешает…

— Бабах! Бабах!

Пули на излете вздыбили двумя фонтанчиками землю на дороге. А со стороны небольшой рощицы, вопя во все горло и размахивая оружием, словно флагами, на нас уже неслась очередная группа любителей поживиться за чужой счет. Пристрастие, как пристрастие. Ничего запредельного. В чем-то я сам с ними согласен. Но, не за мой же… тут я непреклонен.

— К бою!

Парни побросали увесистые броцаки [диал., — мешок] и взяли косы наизготовку.

— Я рублю тех, кто с пищалями, вы — тех, кто от группы отстанет. Против большого числа не лезть. Лучше бегайте по кругу, пусть за вами гоняются. Ясно?

— Как прикажешь, батька. Скажешь «бить» — будем бить. Скажешь «бегать» — будем бегать.

— Бабах!

Это уже я свой мушкет достал. Слишком близко подошел разбойник. Попал… Убил или нет проверять не стал, послал коня вперед, управляя только коленями. Руки перезаряжают. Долго, долго… Если есть умение, которое убыстряет этот процесс, обязательно вложу в него все следующие очки. В бою каждая секунда на вес золота…

Оп-па! Конь сбил грудью разбойника с копьем, но тот успел зацепить меня по ноге. Легонько, но все же. Надо не забывать, что я тоже уязвим, а главное — живу или играю без сохранения. Умирать нельзя.

— Бабах!

Получи деревня трактор распишись за паровоз!

«Секретарь» что-то непрерывно шепчет о степени нанесенных врагам повреждений. О полученных очках… Но меня сейчас это все не колышет. Победим — тогда и посчитаемся. Так шо утихни и не отвлекай от дела.

Заткнулся? Вот и славно. Потом попробую так же с бандуристом разобраться.

— Бабах!

«Сабля!»

Наскочил на двоих. Одного уложил выстрелом в упор, второго красиво достал клинком. Аж самому понравилось, до чего ловко срубил супостата. Надо срочно повторить, закрепить навык. Авось, очко навыков прилетит.

Разворачиваю коня на месте и вижу одного разбойника со всех ног улепетывающего к роще, и троих — наседающих на моих парней. Причем, двое их удерживают на месте, а третий заряжает пищаль.

Не, так дело не пойдет. Пришпориваю коня. «Мушкет!» Прицеливаюсь… Блин, разряжен. Нет времени возиться. «Сабля!»

Стрелок заметил опасность, разворачивается в мою сторону и поднимает дуло.

— Давай, давай! — ору на коня. Но он и так дает, все что может. Не арабский скакун, обычная вьючная лошадь. К галопу не приученная.

— Бабах!

Глава 8

Проснулся от ощущения некоторого дискомфорта. Не в том смысле, что из-за твердости седла щека затекла и в плечо давит, а более глубокого. Морального… Осторожно приоткрыл левый, «верхний» глаз и прямо обалдел… Стоят два моих бойца и по очереди посматривают то на меня, то на небо. Потом — друг на друга. Пожмут плечами и все сначала. На меня… на небо. Спросонья я даже растерялся немного. Ненадолго. Вспомнил последний приказ и понял — это они приказ нарушить не решаются. Я же велел не беспокоить. Сами-то по крестьянскому обычаю, небось, задолго до восхода вскочили, а что с их отцом-командиром происходит не понимают. Солнце вон уже где, а я дрыхну, как нанятый. Ладно, не будем мучить сердешных. Да и выспался, вроде.

— Вольно, орлы… Благодарю за службу.

— С нашим почтением, батька. Как почивали? — заулыбались оба так радостно, словно сахарную голову увидели.

Не, братцы-кролики, так дело не пойдет… Обойдемся без волюнтаризма в подотчетном отряде, а то сперва пиво без алкоголя, потом — резиновая женщина, а дальше и того хуже. Анархия или демократия. И если с анархией я еще управлюсь, как-нибудь, то выборы на должность атамана могу запросто проиграть. Или политтехнологов нанимать придется, на избирательную компанию отстегивать. А я не на трубе сижу, лишних денежек нет. В общем, та еще суета и томление духа. Привет из реальной жизни. Нафиг и еще раз нафиг.

— Значит так, олухи царя небесного. Слушать сюда! Говорю один раз, повторять не стану. Вы теперь не у отца с матерью в навозе ковыряетесь, вы теперь — боевое подразделение! А я ваш командир. И если что приказываю — отвечать надо: «Рады стараться!», «Так точно!» или «Никак нет!». Это понятно?

— Так точно! — басит который пошире в плечах, Четвертак.

— Никак нет! — Пятак явно тормозит.

Парни переглянулись и хором выдали:

— Рады стараться!

Ах, вот в чем дело. Суду все ясно. Сила есть — ума не надо. О, вспомнил! «Секретарь» после вчерашнего боя вещал, что часть моих бойцов заслуживает повышения. Это надо посмотреть. А то опять провтыкаю, как со вторым левелом.

«Интерфейс. Отряд»

Ага. По совокупности заработанных очков, я могу повысить своих «косинеров» до «ополченцев». Причем, предлагается выбор. «Ополченец с мушкетом» или «Ополченец с пикой». Гм… Тяжелый случай. Мушкет, конечно, поубойнее будет, но с их интеллектом. Или сами себя перестреляют, или мне в спину пульнут. Случайно, ясен пень. А пика — крестьянским парням куда сподручнее. Да и на коней бы хотелось их посадить, чтобы путешествовать быстрее. А мушкетер вряд ли всадником станет. Не тот род войск. С их гаубицами при первом же выстреле из седла вылетишь. Может, я и ошибаюсь, ну так спросить-то не у кого. Приходится все изучать методом научного тыка. Решено.

«Повысить до ополченец с пикой. Принять. Интерфейс убрать».

О! Приятно глазу. Парни сразу преобразились. Подтянулись. Приоделись. Лапти на постолы сменили. Еще не профессиональные воины, но уже и не тюти деревенские.

— Молодцы.

— Рады стараться…

Гм. Интеллекта, похоже, тоже прибавилось. Надо будет над этим вопросом позже детальнее поработать.

Вообще-то, логично, если я при каждом новом уровне могу себе что-то улучшить, то и остальным персам игра должна статы менять. Сообразно какой-то внутренней игровой логике. Может, и зря от мушкетов отказался. Вполне вероятно, что к оружию и навыки соответствующие полагались. Ну, да ладно. Игра только начинается… Успею проверить.

Что я еще с вечера на утро отложил? Ах, да… Добычу. Ну-ка, взглянем, чем разбойнички нас порадуют? Ничего особенного. Шапка чуть пристойнее моей «К защите головы +6», а остальное только если старьевщику или на металлолом. Впрочем, курица по зернышку… А лишняя копейка не помешает. Забираем… Пока место в переметных сумах имеется и общая грузоподъемность позволяет.

Как принял решение, так весь ворох и исчез. Выгодное это дело. В жизни, переть бы нам всем, включая лошадь, это добро на горбу. Так что о развитии логистики стоить помнить.

— Ну что, орлы? Топаем дальше?

— Как прикажешь, батька.

— Тогда, вперед. До Смоленска еще шагать и шагать.

Забросил себя в седло и с первых же метров понял, что приятной езды не будет. Конь двигался какими-то странными рывками, словно через шаг пытался сбросить всадника со спины.

«Интерфейс! Имущество!»

Черт… Так и есть… Не прошла бесследно условная гибель в бою для лошадки. Воскресили ее, но здоровья поубавили. Была «Вьючная лошадь», стала «Хромая вьючная лошадь». И все характеристики, соответственно понизили. Такая вот засада… Ну а чего, правильно, беречь надо животных, а не под пули подставлять. По крайней мере, пока заводным конем не обзавелся. Гринпис приветствует.

Блин, не езда, а пытка… наверняка, пешком быстрее будет. Хотя, не факт. И что делать? Надо нового коня искать. А где? В Караганде, мля…

«Карта»

Перед мысленным взглядом развернулась та самая схема, которой меня вознаградил мельник. Кстати, вот еще мысль на заметку! Была бы карта полнее, если бы я спасенную дочь лично доставил к отцу, а не оставил в лесу с парнями? Надо при случае проверить. Когда очередной случай подвернется. Похоже, репутация здесь дает дополнительные бонусы. И с благодарностью общества тоже самое. Полученные пара мешков меня богаче не сделают, надо будет — найду у кого отнять, а уважение на дороге не валяется.

Глава 9

План мы выполнили, или просто разминулись с очередными лиходеями и прочими татями, но в этот день нас больше никто не беспокоил.

Как и предполагал, на перекрестке свернули направо. Именно туда указывала стрелка с надписью: «Крепость Тула. 25 верст». А вторая, та что прямо, подтверждала мои расчеты: «Город Смоленск. 86 верст».

Так что без вариантов. Мы от места сражения всего-то пару-тройку верст отмахали, а я уже готов был пристрелить лошадь… чтобы не мучила… меня. И если двадцать пять верст я еще смог бы кое-как потерпеть, то от одной мысли, что предстоит тащиться таким макаром почти сотню километров, меня бросило в дрожь.

В общем, повернули и потопали по накатанному пути. А поскольку молча шагать скучно, стали петь. Сперва я выступал сольно, Четвертак и Пятак лишь изредка поддерживали с хоровым «Ух!» или «Ох!». Но вскоре обнаружилось, что у парней отличный слух, а слова песен они запоминают влет. Особенно народных… Так что когда мой, весьма небогатый для тутошних реалий, репертуар пошел на второй заход, пели мы уже втроем. Может, не слишком мелодично, зато громко и с удовольствием. Убыстряя шаг, даже незаметно для себя самих.

Так что зубчатые стены крепости возникли на горизонте гораздо раньше, чем я рассчитывал.

Думал, дотопаем поздним вечером, а то и ночью. Заночуем неподалеку, а утром уже и наведаемся. Но оказалось — вполне успеваем дойти завидна. То есть, ворота будут еще открыты.

— Поднажми, братцы! — воодушевился я такой перспективой. — Немного осталось. Зато в кровати спать будем, а не в поле комаров кормить. И отужинаем не сухарями, а горячей кашей с мясной подливой.

Не знаю, что именно вдохновило парней, скорее второе. Поскольку комары хоть и не самое приятное в мире насекомое, но ничем не хуже клопов. Коими, наверняка, славятся здешние постоялые дворы. Впрочем, неважно, главное — наддали знатно. Я бы точно приотстал. Но, близость жилья даже лошадь вдохновила, и она затрусила гораздо веселее, на время позабыв о хромоте.

«Перед вами крепость Тула. Крепость принадлежит князю Семену Прозоровскому. Московское царство. Населению нет до вас дела».

Не слишком много информации. Ворота перед моим носом не закрывают и на том спасибо. Стражники слегка подобрались, но не излишне строго. Понятное дело, чем целому гарнизону могут угрожать трое путников. Еще и на хромом коне.

— Доброго здравия, служивые!

— И тебе не хворать, господин хороший. За какой надобностью пожаловал?

— Да так… Мир поглядеть хочу, себя показать. Сызмальства страсть к путешествиям имею… — что-то во взгляде стражников мне не понравилось, поэтому поднял глаза, перекрестил лоб (парни, дружно подхватили) и прибавил. — Святым местам поклониться, опять таки… Прежде чем семьей обрасту, да на одном подворье осяду.

— Благое дело.

Стражники тоже осенили себя крестным знамением. И как-то подобрели. Шпионов опасаются, что ли?

— Пустите в крепость?

— Ежели ничего супротив господина нашего, князя Семена не умышляешь и готов заплатить дорожную пошлину, то почему нет… — степенно ответил один из них.

— А большая пошлина?

— Один талер с отряда пешего количеством менее дюжины и два талера с такого же отряда, только конного. С тебя, стало быть, два талера…

— Два талера? — притворно возмутился я. Бедный путешественник, не торгующийся за каждый грош, вызовет подозрение у любого, даже самого снисходительного стража. Потому что нарушается целостность облика. — За что?

Стражники многозначительно переглянулись и еще больше расслабились.

— За это… — качнул копьем в направлении лошади второй воин.

— За это? — возмутился я. — С какой стати. Это же не конь, а ходячая колбаса. Просто она еще до бойни не доковыляла. А седло я на нее нахлобучил, чтобы не заподозрила свою судьбу и не убежала.

Стражники ухмыльнулись. И снова переглянулись. Одобрительно.

«Поздравляем. Вы заработали уважение. Ваши отношения с жителями Тулы улучшились до «1».

Отлично. Не зря корячился, значит. Как я уже говорил, уважение — дело в хозяйстве нужное. Сразу и проверим.

— Ну, так как? Сойдемся на одном талере? В конце концов, можете мою клячу за двоих посчитать. По ногам. Все равно я переплачиваю. Где нам до дюжины?

— Небось, купеческого роду будешь? — хмыкнул тот, что постарше. — Умеешь торговаться. Только у нас здесь не ярмарка. Сотник по ногам не считает, а по хребту колотит. Так что, господин хороший, либо два талера, либо ночуй за стенами.

Подумал немного и добавил:

— Или лошадь гони… Если не украдут или волки не задерут — заберешь, как уходить станешь.

Не сработало. Ну, правильно. Всего-то единица в плюсе.

— Э, нет… Спасибо за совет, но я на бойне за нее всяко больше талера возьму. Держи деньги.

Стражник принял монеты и слегка посторонился, пропуская нас в крепость.

«Вы находитесь в крепости Тула. Населению нет до вас дела, отношение «1». В крепости ходят слухи, что колодец стал местом, где собираются прачки. Теперь там можно узнать последние городские сплетни. А еще поговаривают, будто подьячий ловчего приказа положил глаз на молодую жену стрельца Федота. Находясь в крепости вы можете пройти в зал правителя. Прогуляться по внутреннему двору. Поговорить с городским главой. Пройти к торговому центру городка… Посетить кабак. Выберите действие…»

Глава 10

— Вечер добрый… Не помешаю?

Стрелец поднял на меня хмурый взгляд, но кивнул. Видимо, недавно начал и еще не дошел до стадии, когда возникает готовность выместить злобу на ком угодно. Хотя бы потому, что он шапки не носит.

— Меня Антоном кличут… — упал на скамью по другую сторону стола. — А тебя как величать?

— Федот…

— Приятно. Ты это… извини, если помешал. Человек я пришлый. Никого в городе не знаю. А новости послушать охота. Вот и подумал, с кем же еще поговорить. Человек ты, по всему видно, бывалый. И не прохиндей какой-то... что с три короба наплетет, а потом оберет до нитки.

— За мошну беспокоишься? — криво ухмыльнулся стрелец.

— Ага, за нее родимую… — рассмеяться получилось натурально. — Извини, рассмешил ты меня, Федот. Да я больше десяти талеров в одной кучке в жизни не видывал. А уж о золотых дукатах только слышать доводилось.

Сперва ляпнул, а потом подумал, что перегибать не стоит. Если стрелец не слепой, то должен был видеть, как я с кабатчиком рассчитывался. К счастью, Федота сейчас не волновало ничего, кроме собственных забот. Да и в конце концов на то и красное словцо, чтобы ввернуть при разговоре. Как говорится, ради красного словца и сережку из ушка. Хотя нет, не так. Сережка — это для дружка, а слово по цене отца проходит.

— Выпьешь со мной? — Федот вроде как только сейчас меня заметил.

— Отчего нет? Если хороший человек угощает, грех отказываться. Наливай…

С «наливай» возникла заминка. Стакан имелся только один. Пришлось позвать хозяина кабака, заодно и кой-какой снеди заказать. Чтоб ему дважды не бегать. А мне не напиваться натощак.

Федот к делу подошел серьезно, без полумер, наполнил стакан по края.

— Будем…

Выпили, похрустели квашенной капустой… Налили по второй…

— Не расскажешь немного о здешних местах, обычаях?

Стрелец отрицательно мотнул головой.

— Извини, Антон. Не в настроении я. Лучше вон того господина расспроси. Видишь, кафтан запыленный, на сапогах глина присохла. Думаю, он из тех, кто на одном месте долго не засиживается. А значит, и знает много, — указал на того из посетителей, которого «секретарь» назвал путником.

— Зоркий у тебя глаз.

— Ну, так я же следопыт. В Ловецком приказе служу…

— Хорошо. Спасибо за совет. Я быстро… Кое-что разузнаю и вернусь. Не уйдешь? Дождешься меня?

Стрелец только рукой махнул. Безысходно… Мол, иди и можешь не торопиться, никуда я не денусь. Потому что некуда мне идти.

«Путник» на мое приближение отреагировал весьма благожелательно. Даже с места приподнялся и изобразил нечто вроде легкого поклона.

— Присаживайся, сударь. Мне отчего-то кажется, что я могу быть тебе полезен…

— В самом деле?

— Да… Я неплохо разбираюсь в людях. Научился распознавать тех, кто счастье не в крепком хозяйстве или за прилавком ищет. Много путешествую, многое вижу. Могу поведать тебе кое-какие секреты… За достойную плату, разумеется.

— И много возьмешь?

— Смотря, о чем спросишь.

— Ну, для начала, расскажи мне об этих местах.

— Это я и даром поведаю. — улыбнулся тот. Правда, только губами. Глаза оставались цепкими, холодными. — Хорошие места. Одно название само за себя говорит. Loca Deserta. Что по латыни означает «Пустынные земли». Войны здесь почти не прекращаются… Впрочем, для отчаянного человека, вроде тебя, тут самое место. При должном везении и умениях ты сможешь добиться всего, что пожелаешь. Славы, богатства, власти.

— Любопытно… А если подробнее? Или это уже платный совет?

Путешественник ухмыльнулся второй раз.

— За то, что неглупый человек может увидеть сам, я денег не беру. Ни для кого не секрет, что воюющие стороны платят хорошие деньги наемникам. Если умеешь сражаться, поговори с одним из правителей — и тебе наверняка предложат службу. Если решишь какую сторону выбрать и встретишь достойного человека — не сомневайся. По-настоящему большие деньги можно получить только став верноподданным государя. Тогда у тебя будут свои деревни, крепости и города. Ты будешь собирать налоги и доходы с владений. Раньше-то землями владели лишь дворяне, но сейчас трудные времена, и правитель может сделать своим приближенным любого, кто отличится на поле боя. Добудет себе славу, а ему — победу.

— Это и в самом деле не секрет. Служба при дворе всегда прибыльнее, чем во дворе. И все доходные места давно заняты.

— Хорошо сказано, — одобрил не ахти какую шутку путник. — И весьма точно. Но, верно и то, что всегда найдется способ изменить существующее положение вещей. Хватило бы храбрости и удачи… — помолчал немного, давая мне время проникнуться важностью момента и продолжил, подавшись вперед и чуть понизив голос:

— Теперешним правителям неспокойно живется! Соперников у них предостаточно. Постоянно появляются новые претенденты на трон — из знатных семей или просто умные и ловкие люди. И если такой человек найдет себе достаточно последователей, то вполне сможет развязать войну за престол и даже свергнуть правящего государя. А уж как новый государь вознаградит тех, кто помог ему взять власть, думаю, объяснять не надо?

Глава 11

Федот ждал моего возвращения. Сам наполнил стаканы, но пить не стал. Поглядел на меня внимательно тяжелым взглядом, который предшествует той стадии опьянения, когда возникает вопрос «слышь, мужик, а ты меня уважаешь?».

— Ну, говори уже. Что тебе от меня надобно?

— Мне?.. — абсолютно искренне удивился я.

— Ты же ко мне подсел, а не наоборот… — не дал сбить себя с толку стрелец. — Так что либо выкладывай, либо проваливай. Мне без разницы.

— Гонишь?

Странно, враждебности в голосе Федота не слышалось.

— Не-а, — отмахнулся тот. — Предупреждаю. Если еще один стакан приму — разговаривать будет не с кем.

— Уважительная причина, — согласился я. — Но, на самом деле, мне от тебя ничего не надо. Кроме компании… Я — путешественник. Езжу по свету. Чтобы мир и людей поглядеть, себя показать… Люблю истории разные послушать. Не поверишь — кого не возьми, хоть самого захудалого мужичонку, плюнуть в его сторону лень… А как начнет о жизни своей рассказывать — заслушаешься. Готов спорить на талер, что и у тебя есть что поведать.

— Есть, то есть… да не про твою честь… — проворчал Федот и потянулся к стакану. Явно желая поставить точку в неприятном для него разговоре.

— А ты не торопись, — придержал я его руку. — Во-первых, — я вижу: гложет тебя кручина темная. И если все в себе удержишь — может и совсем доконать. А во-вторых, — слушатель я благодарный. Все что узнаю, завтра со мной из города навсегда уедет, как будто и не говорил ни с кем. Ну, и в-третьих, — чем черт не шутит, когда Господь спит… Вдруг, я именно тот, кто тебе помочь сумеет? А нет — так и нет, хуже все равно не станет, верно?

Стрелец призадумался. Оставил стакан в покое. Потом решительно хлопнул ладонью по столешнице и мотнул головой:

— Ладно. Слушай… Сам я родом из Новгорода. Последние годы служил в московских стрельцах. Потом сюда перевели, добытчиком ловчего приказа. Боровую дичь бью для царского двора. Хорошая служба, не в пример солдатской. Денежная. Потому как и на содержании, и кое-какая добыча сверх того завсегда заваляется. А купцы лишних вопросов не задают. В общем, осел я здесь, остепенился. А этой весной и молодую хозяйку в дом привел… — Федот вздохнул тяжело, потянулся было к штофу, но остановился и продолжил исповедь.

— Всем бы жизнь хороша, ежели б не Касьян, подьячий Тайного приказа. Сам тощий, бороденка козлиная, на глазу бельмо, руки все время холодные и влажные, как у жабы. Мерзость, а не человек. Не то что говорить, глядеть тошно. Детишки от него, как от пугала огородного шарахаются. А поди ж ты, положил глаз на мою красавицу. Паскуда… Но поскольку знал, гнилушка, что Настена мне верна, то и удумал каверзу по своему невеселому ведомству. Нашептал нашему ловчему дьяку, будто я хвалился прилюдно, что в лесу коня чудного видел. Масти белой и с рогом во лбу. А государь наш, чтоб ты знал, до редкого зверья дюже охоч. Вот и дали мне поручение — добыть эту тварь. Живой или мертвой, но доставить. А иначе — со службы долой и в острог за блудословие.

— И что делать надумал? — заинтересовался я. Неужели здесь единороги живут. Забавно.

Но Федот только плечами пожал.

— А что я могу сделать? Зверя невиданного не добыть, потому что нету такого. Кому как мне этого не знать лучше других. Сбежать?.. Один я, допустим, не пропаду. А женка молодая? С ней как?

Федот поглядел на меня так, словно совета спрашивал.

— В Туле одну оставить — все равно что самому под перину Касьяну положить. С собой забрать — за беглецами погоню вышлют и раньше или позже все тем же острогом закончится. Если Настена, прежде того, лихим людям не достанется. После того, как тати меня прибьют. С такой красавицей странствовать, все равно что мешком с золотом на каждом перекрестке звенеть. А от стаи голодных волков даже медведю не отмахаться.

— Верно рассуждаешь, — согласился я. Попадись они на глаза такой шайке, как у Васятки Косого… — А с подьячим говорить не пробовал? Усовестить или пригрозить?

— Хотел… Да только слуги его меня дальше крыльца не пустили. А сам он в окошко высунулся и предупредил, что ежели еще раз возле своего подворья увидит — висеть мне на дыбе, как смутьяну, супротив царской воли умышляющему.

— Силен, соль ему в печенку…

— Но я все равно удавлю гниду… — водка свое сделала, и тоска-печаль потихоньку стала сменяться бесшабашной удалью. — Вот прямо сейчас пойду и удавлю. Острога все равно не миновать, так хоть Настенька спокойно жить сможет. Не прятаться же всю жизнь от сластолюбца богомерзкого…

— Разумно, — придержал я стрельца, порывающегося встать из-за стола. — За это обязательно надо выпить. За удачу…

— За удачу надо… — согласился Федот и одним духом опорожнил стакан. Потом тяжело опустился на скамейку. — Сейчас…

— Слушай, я в городе ничего не знаю. У Касьяна дом с резными наличниками на окнах и зеленой крышей?

— Чего? — захлопал глазами стрелец. — Какой еще зеленой?.. Кто тебе такую глупость сказал? Обычная крыша, гонтом шитая. Конек, правда, затейливый. В виде собачьей головы. И крыльцо… дюже скрипучее… зараза.

Федот положил отяжелевшую голову на руки и мирно засопел. Отлично, именно то, что требовалось.

— Хозяин…

Глава 12

Оказывается, в седле неплохо спится. Особенно, если конь не хромает, а предыдущей ночью было не до сна. Та еще ночка выдалась…

Разобравшись с подьячим, пришлось принять угощение от забияки. Но, так даже лучше получилось, потому что широкая натура мещанина не удовлетворилась одним собеседником, и в круг общения был включен Федот. Чисто номинально, поскольку страдалец реагировал исключительно на команду: «Вздрогнем, други!», а все остальное время мирно похрапывал, положив голову на стол.

Спонтанное веселье закончилось поздним утром, вместе с приходом в кабак стрельцов Тайного приказа.

Поглядев на их старшого, забияка-мещанин, кстати, так и не назвавший своего имени, а «секретарь» на мой запрос выдал: «Завсегдатай кабака (пьяный)», вспомнил, что пора домой. На выходе был внимательно осмотрен, но отпущен с миром.

— Этот давно здесь? — спросил стрелецкий десятник у хозяина заведения, кивая в сторону Федота.

— С вечера сидит.

— И никуда не отлучался?

— Не, все время здесь… Даже во двор не выходил.

— Кроме тебя будет кому это подтвердить?

— Даже не сомневайся. Первый — Илья-колесник, ты его сам только что видел, рядом с Федотом и вот этим господином, — взгляд в мою сторону, — в обнимку цельную ночь просидел. Почти ведро горелки вылакали. А чего случилось-то, Северян Петрович?

— Подьячий Касьян нынче преставился. Илья Митрофанович считает, что может случиться, помогли ему в том. А какая кошка между ним и Федотом пробежала, в Туле только глухой да слепой не ведает. Вот и велено мне найти стрельца.

— Дьяку виднее, кого карать, а кого миловать, — кивнул кабатчик, вытирая руки о фартук, — на то он царем батюшкой и поставлен. Только Федот здесь ни с какого боку, Северян Петрович. Крест на том целовать буду.

— Ну, тогда и я греха на душу брать не стану.

Десятник присел рядом на скамейку и бесцеремонно растолкал Федота.

— Просыпайся, ловчий. А то так и Судный День проспишь.

— Чего? — стрелец с трудом разлепил глаза.

Повинуясь знаку десятника, кабатчик подошел и поставил перед Федотом наполненный до половины стакан. Стрелец хватанул его залпом, весь передернулся, но очнулся. Потянулся к миске с капустой.

— Ожил? — уточнил десятник. Дождался осмысленного взгляда и продолжил негромко, посматривая при этом в мою сторону. — Тогда, слушай меня, дружище. Нынче ночью помер Касьян. И, вроде, многое указывает, что сделал это он не по своей охоте. На кого в первую очередь подумали, сам догадаешься?

— Касьян подох?! — вскочил Федот и размашисто перекрестился. — Слава тебе, Господи! Кабатчик, вина всем! Я угощаю!

— Сядь… — десятник промолвил, как отрезал, а от хозяина кабака просто отмахнулся. — Успеешь отпраздновать. А теперь, если на дыбе повиснуть не хочешь, забирай свою Настену и уходите из города. До полудня, чтоб и след простыл.

— Но это же не я…

— Верю. Но Царь-батюшка не только крамолы не терпит, а даже слухов о ней. И если решат, что подьячего убили — кому-то голову срубить придется. Хочешь с плахой обняться? Нет? Тогда послушайся доброго совета, Федот. И помни: свидимся во второй раз — повяжу. Служба не тетка.

Десятник похлопал стрельца по плечу и вышел. Стрелец остался сидеть. Похоже, не мог взять в толк: радоваться ему или печалиться.

— Слышал разговор… — я начал издалека. — Десятник верно сказал. Уходить тебе надо из города. Если не знаешь куда, приставай ко мне. Все веселее, чем одному. Коня рогатого найти помочь не обещаю, но в другой дичи недостатка не будет. Особенно, двуногой.

Стрелец покивал задумчиво.

— Благодарствую, Антон. Мне и впрямь деваться некуда, мало кто беглого стрельца на службу взять рискнет. С радостью пойду с тобой. Я ведь белке в глаз попадаю из лука, да и из мушкета не промахнусь, а в чтении следов мне и вовсе равных нет.

— Отлично. Как раз такой следопыт мне в отряде и нужен. Ну что, по рукам?

— Можно. Только вот закавыка какая. Женку с собою я таскать не согласен. Жизнь ратная не для бабы. Если б ты выдал мне талеров 400, чтобы я мог ее пристроить у дальних родственников, то хоть сей же час пойду, куда скажешь. Не могу я ее и без мужа оставить, и без денег бросить.

— Это решаемо… Держи.

Бандурист, как из засады выпрыгнул. Такого трепака ушкварил, что аж волосы вздыбились.

«Вы выполнили задание «Стрелецкая жена». Получено опыта «200». Получено уважение Федота «50»

Интересно, это ж когда я на него подписывался? Впрочем, не суть. Если награда нашла героя, значит, заслужил.

— Благодарствую. Буду тебе верным слугой, а не погордишься — добрым приятелем.

— Разберемся... Жди меня через час в гости. Там и договорим. А чтоб спокойнее тебе было — хлопцев моих с собой прихвати. Пусть на крылечке посидят… Они тихие и смирные. Если на мозоль не наступать.

— Держи! Держи! Лови!

Вопли рвущиеся из дюжины ражих глоток вытряхнули меня из полудремы с той бесцеремонностью, которой хозяин нашкодившего кошака за дверь выбрасывает. Только-только еще спал да нежился в тепле — ан, хоп! — и уже на улице, под дождем. А то и вовсе, в луже…