Булочная на перекрестке миров

Глава 1

Марина проснулась с редким чувством: всё будет хорошо. Не “нормально”, не “пока не сломается чайник”, а именно хорошо. Сегодня — новая работа, новая жизнь и, возможно, новая прическа, если расчёска не решит саботировать.

Она зевнула, выглянула в окно и убедилась, что мир всё ещё стоит на месте. Птицы чирикают, соседи спорят, чья кошка нагадила в клумбу, а на подоконнике мирно лежит вчерашний круассан, слегка уставший, но всё ещё с намёком на надежду.

— Ты и я, малыш, — сказала Марина круассану с той серьёзностью, с какой дипломаты говорят о мире во всём мире. — Мы справимся.

Она открыла шкафчик, где стояли баночки с надписями “Сахар”, “Кофе”, “Соль” и “Заклинания (только бытовые!)”. Последнюю банку она погладила, как доброго, но опасного зверя.

“Теплынь третьего класса, для разогрева пищи без разрушений”, — прочитала Марина на пожелтевшей инструкции.

— Без разрушений, — повторила она. — Прям как моя жизнь с прошлого вторника.

Магия, как микроволновка: вроде удобно, но всегда рискуешь получить взрыв. Особенно если забыть снять фольгу.

Она вдохнула, прицелилась в круассан и произнесла с чувством:

— Теплынь, явись, прогрей и не испепели!

Сначала всё шло идеально. Круассан чуть подрагивал, будто собирался мурлыкнуть. В воздухе запахло ванилью и тёплым тестом.

— Отлично, — улыбнулась Марина, наливая себе кофе. — Вот оно, взрослое счастье: кофе, тесто и минимальный уровень разрушений.

На этих словах лампочка моргнула. Раз. Два. Три.

Круассан начал светиться. Не просто “подрумяниваться”, а именно сиять, будто внутри него поселился святой дух выпечки.

Марина застыла с кружкой в руке.

— Так, стоп. Ты не должен светиться. Ты должен хрустеть.

Круассан издал подозрительное вжжж, по кухне прошёл лёгкий ветерок.

— Нет-нет-нет, — Марина отступила на шаг. — Не сегодня. Сегодня я не в настроении для катастроф.

На всякий случай она достала половник. (Проверенный инструмент любой ведьмы, домохозяйки и выживальщицы.)

Но было поздно. Свет усилился, заискрил, и по стенам пробежали золотые блики, как будто кто-то разлил солнечный сироп.

Марина прижала к груди половник и с чувством обречённости произнесла:

— Вот знала же, надо было просто включить микроволновку.

Последнее, что она увидела — это как круассан дрожит, растёт и становится центром светящегося вихря, от которого пахнет одновременно глинтвейном и электричеством.

А потом вспышка.

Кухня погрузилась в сияние, и утро, которое обещало быть спокойным, сделало резкий поворот в сторону “о, боги, опять это начинается”.

Кухня вспыхнула так, будто кто-то решил устроить салют прямо из духовки. В воздухе одновременно пахло глинтвейном, карамелью и серой, что, если подумать, звучало как реклама “адского Рождества”.

Марина зажмурилась, прикрываясь половником — старым, как мир, щитом всех женщин, которых жизнь застала врасплох.

Когда вспышка наконец угасла, прямо посреди кухни, на коврике, где ещё вчера стояла кошачья миска, медленно формировался сияющий круг. Он вращался, искрил, а в его центре собиралась фигура. Сначала очертания, потом бархатный воротник, потом из воздуха материализовалась чашка.

Через секунду на коврике стоял мужчина. Высокий, с блестящими тёмными волосами, в бордовом бархатном пиджаке и с выражением лица человека, который ждал кофе, а получил... ну, кухню в хрущёвке.

Он поднял взгляд на Марину и сухо произнёс:

— Эспрессо без души. На вынос.

Марина моргнула. Потом ещё раз.

— Простите, что без чего?

— Эспрессо, — терпеливо повторил незнакомец, — без души. На вынос.

Он покосился на её половник, будто прикидывал, можно ли считать это кухонным инструментом или оружием массового разрушения.

— Э-э… — Марина чуть подняла половник повыше. — Вы уверены, что не ошиблись кухней? У нас только чай. В пакетиках. Без добавления демонов.

— Демонов? — мужчина удивился. — Хм. Любопытно. Обычно люди начинают орать, а не предлагать чай.

— Орать я оставлю на потом, — буркнула Марина, всё ещё не опуская половник. — Пока вы объясните, откуда вы, простите, взялись.

— Оттуда, — демон кивнул на всё ещё мерцающий за его спиной портал. — Меня вызвали. Я прибыл. Где мой заказ?

— Какой заказ?! — возмутилась Марина. — Я максимум заказала покойное утро и тёплый круассан!

— А я эспрессо, — вздохнул он, делая пометку в чёрном блокноте, появившемся прямо из воздуха. — Возможно, кто-то перепутал адреса. Не в первый раз, кстати.

Марина недоверчиво прищурилась.

— То есть, вы… курьер?

— Демон снабжения, — сухо ответил он. — Отдел кофе и мелких искушений. Клаус.

— Очень приятно, Клаус, — произнесла Марина машинально. — Марина. Отдел... отчаянных домохозяек.

Клаус чуть приподнял бровь.

— Так это вы открыли портал в рабочее время?

— Я просто пыталась подогреть булочку!

— Обычно так всё и начинается, — мрачно заметил демон. — С булочки.

Он вздохнул, осмотрелся и сморщился.

— Кстати, вы в курсе, что здесь пахнет… эмоциями?

— Что?

— Эмоциями. Непросеянными. Ваниль, сожаление, надежда и что-то вроде “я ещё в пижаме, но уже герой”.

— Это аромат моей жизни, — вздохнула Марина. — И моего круассана.

Демон опустил взгляд на стол. Круассан всё ещё мерцал мягким золотистым светом. Он нахмурился.

— Вот, пожалуйста! Из-за таких ингредиентов контрактам конец. Запах булочки сбивает сигналы. Наши порталы чувствительны к выпечке!

— Простите, — Марина развела руками. — В списке противопоказаний “не использовать при приготовлении булочек” не было.

Клаус устало потер переносицу.

— Не было, потому что никто не додумывается открывать пространственные врата на кухне!

— Ну, извините, у кого что, у кого портал, у кого микроволновка сломалась, — парировала Марина.

Несколько секунд они смотрели друг на друга: он с выражением “какого лешего я здесь делаю”, она с лицом “не трогай мою выпечку, демон”.