Бульдоги

1

Каса

За огромными чистыми окнами играло на золотой листве яркое осеннее солнце. Вливалось в класс, скользя лучами по новым партам, на которых какие-то творческие личности успели написать пару слов, прущих из глубины души. Повезло, что не поймали, заставили бы оттирать. Алгебраичка в своём классе поддерживала полный порядок, и вообще Ирина Борисовна строгая училка, спуску никому не давала, поэтому Ян усердно списывал домашку по её предмету.

Смуглые длинные пальцы с грязью под нестрижеными ногтями, порванная чёрная футболка, на пятнадцать раз зашитая бабкой, грязный спортивный костюм. И кроссовки тоже чёрные клеили прошлый год восемь раз, потом дед, когда ещё жив был, научил Яна обувь прошивать, теперь парень ждал, когда сносится подошва или носы, чтобы новые купить. Бабка экономила, мать вообще не появлялась год. Ян думал, что подзаработает в гаражах на выезде и купит себе обувь, вместо этого оплатил телефон и интернет, купил еды вкусной, и опять голяк.

В полупустом классе кроме него на задних партах расположился дружище Арсений Семёнов, как обычно, облепленный девками. И не только из их класса, ещё и с параллельного присосались к его новому планшету, на котором кареглазый и лохматый Арсений показывал девушкам что-то очень завлекательное, и они дружно краснели и хихикали.

На них Яну плевать, он поджимал губы, хмурил чёрные брови, выводя старательно алгебраические функции. У Арсения сто процентов всё правильно, за домашку Ян получит отличный балл. В начале учёбы это может хорошо повлиять на Ирину Борисовну, и она не будет его прессовать весь оставшийся год. К тому же проверочную он написал очень хорошо. Целых три задания сам выполнил, два других Сеня сделал. То есть свой вариант и ещё Яну помог. Арсений лучший ученик среди одиннадцатых классов. Поступать будет в университет. И ничего Семёнова с Куропаткиным не объединяло, кроме того, что жили они рядом, и как-то так получилось, что в любом случае они общались.

Ну, ещё мамка Арсения их одинаково подстригла.

В класс вошёл низкорослый, но крепкий пацан, их одноклассник. Федя Бульдог. Благодаря ему всех парней одиннадцатого «А» называли бульдогами. Класс носорогов выпустился, теперь они самые старшие. Класс отстойный, бандитский и драчливый.

Федя шмыгнул носом-картошкой, внимательно изучив серо-голубыми мелкими глазами стайку девчонок в конце класса.

— Лерка, привет! — у него голос, когда сломался, стал хриплым.

— Отвали! — гаркнула первая красавица класса Лерка Попова.

Ян даже не отвлёкся на вошедшего, продолжал списывать.

Все такие наивные, полагали, что раз пацаны пошли в одиннадцатый класс, значит, у них хорошие планы на будущее. На самом деле, никто никуда поступить не смог и дружно решили, раз в школе хотя бы кормят и на второй год пытаются не оставлять, то лучше ещё два года до армии протянуть, не болтаясь по улицам.

Но Ян, пообщавшись с Арсением, реально думал поступить куда-нибудь, хотя сам даже не предполагал, куда именно.

Федя грохнул стулом, сев напротив Яна, который был выше ростом, и в плечах Бульдога шире.

Пришлось поднять на дружка недовольные карие глазища, которые в тени широких бровей казались угольными. Даже весёлый свет солнца не особо высветил его жутковатый взгляд. Таких смолистых в их школе немного. Ян только по маме русский, по отцу, которого никогда в жизни не знал, представитель средней Азии. Так бабка сказала, что мать нагуляла.

— Каса, дело есть, — Федя воровато оглянулся, вытянул короткую шею, чтобы на девчонок ещё раз глянуть, и шёпотом продолжил. — С города за посёлок на реку парочка каждые выходные приезжает. Две недели уже. Сам понимаешь, для чего. Двое. Мы решили бомбануть. Понятно, налички, если будет, то минимум, но тётка вся в золоте, магнитола в машине и зеркала толкнём.

— Кто идёт? — не отвлекаясь от домашки спросил Ян, потом напрягся и бросил взгляд на Арсения.

— Чё ты на мажора смотришь, кинет он тебя.

— Пока ни разу не кинул, — фыркнул Ян. — Так кто идёт?

— Малюта сто процентов, и Мишка-цыган.

— Что, мало с цыганами связывался? — Ян необычно, по-звериному немного, приподнял в ехидстве верхнюю губу.

— В этот раз всё нормально будет, — заверил Бульдог, тоже немного с дикими и агрессивными повадками.

— Вчетвером? — хмурился Ян. — Подумаю.

— До субботы думай, — Бульдог шмыгнул вечно мокрым носом и улыбнулся нечищеными зубами.

Воровали. Только вот от своих бледных подельников Ян серьёзно отличался внешностью, и если будут проводить дознание, то его точно узнают, как ни прячься. Дружки его все сероглазые и русые, на одно лицо. Миша-цыган моментально в своём таборе растворялся, его вообще не поймать, как тень мелькал и пропадал, а у Касьяна Куропаткина по кличке Каса такие глаза, что навсегда запоминались. Большие, миндалевидные и чернее ночи.

Да и завязал он с этими нехорошими делами.

— Лерка, пошли погуляем, — предложил Федя и пронзительно свистнул на весь класс.

— Отвали, — манерно отозвалась красавица.

— Коза, — рявкнул Федя.

— Козёл!

— Бульдог, что напрашиваешься? — пропищала Леркина подружка, кусачая и язвительная Собачонка.

— А ты вообще молчи, косорылая! — Федя развалился на стуле, не скрывая улыбку. Любил девчонок дразнить и бесить откровенно.

Каса не понимал этого. Если так получать внимание, то никаких нервов не хватит. Он любил тишину, у него мать - стерва, и женский визг вызывал у него оторопь, а Собачонка визжала.

Ян от скандала, на который напросился Федя, попытался закрыться, заканчивая списывать домашнее задание. У него даже обложка на тетради была, лишь бы к алгебраичке подлизаться.

Аккуратно закрыл тетрадь и глянул на беснующуюся женскую часть класса. Орали, переходя на нецензурщину, и Ян под такую «музыку» вытянул свои длинные ноги, с чувством выполненного долга размял шею. Сейчас Федя перегнёт палку, из толпы разъярённых девок выберет себе Арсения в противники, потому что идиот Сеня Семёнов уже начал заступаться за девушек, как не просто мажор, а мажор благородный, и Федя поднялся со стула. Каса сделал то же самое и, возвысившись над Бульдогом, перегородил ему проход между партами, не подпустив к Арсению.

2

6. Пара

Они с Арсением отошли от учителя.

– А ты куда? – спросил Ян, хотя знал, куда шёл друг, точно к Лерке Поповой.

– Родителям сказал, что иду на алгебру. Тренеру, что иду к родителям, а сам иду к Лерке, – довольный, как кот, разрумянился Сеня.

– Погоди, – Ян обеспокоенно остановил его и повернул к себе за плечо. – Ася с кем?

– Что так шугаешься? – с кривой улыбочкой поинтересовался Сеня, ещё и глаза с хитрецой прищурил.

– Её вчера чуть не изнасиловали прямо у школы. Сдурел, что ли, оставлять девчонку одну?

Яну лукавить было ни к чему, он откровенно беспокоился за неё.

– Она с подругами, – Сеня недовольно отобрал своё плечо и фыркнул. – Хуже папаши. Мы с ней встретимся вечером.

– Ладно, – остыл Ян.

С подругами. Всё в порядке, девчонки должны держаться стайкой.

Арсений строго высматривал что-то в Касе. Состряпал недовольную гримасу:

– Запал, что ли, так сильно?

– Да… я не знаю. Но на день рождения приду.

Обычно пацаны стеснялись своих чувств, но у Бульдогов был Пилотка, который вообще ничего не стеснялся, и чувств тоже, выражать их умел, мог даже разрыдаться, если женщина не дала любви. А когда такой кадр рядом, точно не будешь рдеть, когда тебя спрашивают о сокровенном.

– Правда, ты среди девчонок будешь единственный парень.

Скрытая насмешка Сени не сильно задела.

– Но ты же не бросишь друга? – с оттенком иронии, как вызов, бросил и в глаза другу посмотрел.

– Лерка меня грохнет, если застукает в обществе девятиклассниц, – по секрету доложил Арсений, – у них дикая конкуренция, и они на ножах.

– О-па, – опешил Ян. – Я не знал.

– Но я приду, – в глазах Арсения блеснул азартный огонёк. Сеня рассмеялся. – Мамка велела быть. Так что будем с тобой в малине весь вечер.

Ян пожал ему руку и пошёл своей дорогой, ухмыляясь. Так всё хорошо складывалось. Вот Сеня не бросит одного.

А на выходе со школы встретил Вштыря. У того на голове капюшон, руки не в карманах, а на груди сложены. Перекатывался с носка на пятку. Задумчиво смотрел на молодые липы, которые все в золоте стояли. Он пришибленный, философ. Одухотворённый… Вштырь, одним словом. Посмотрел куда-то в небо. Спрашивать у него, почему не пошёл на тренировку, смысла не было, он не любил физру совсем. При этом парень быстрый и ловкий, поэтому брали с собой, бегал отлично.

– Ты у Грини и резинку стыбзил, – усмехнулся Вштырь, узкие губы скривил. – И спичку теперь жуёшь постоянно.

– Я ещё и ругаюсь, как он, – усмехнулся Ян.

– Смотри, в церковь ходить начнёшь.

– И? Что там в этой церкви противопоказанного? – Ян не очень любил, когда его тренера задевали.

– Воровство – смертный грех.

– Да пофиг, – хмыкнул Ян. – Ты лучше скажи, какого хрена Федя решил цыгана с собой взять.

– Мишка-цыган и высмотрел туристов. Сказал, там реальный кабан на джипе ездит, поэтому всемером идём. Я не знаю, что за дела у Феди с этим Мишкой цыганом, но я в табор ни ногой больше. А мне Русинда мозг целый час имела, – неторопливым, напевным тоном похвастался Вштырь.

– Что ты опять сделал? – усмехнулся Ян. – Не полюбил Пушкина, не понял Гоголя?

– Я тебя сегодня не узнаю, что такое весёлый? Влюбился в девочку Асю?

– Ага, прямо втюрился, – буркнул Ян и отвернулся, уже хотел уйти.

– Я написал сочинение мелким шрифтом на всю тетрадь. Она мне пятёрок поставила. Тебе не понять, тебя на один лист печатным текстом с трудом хватило. Русинда решила, что я должен стать филологом.

– Она не спросила, что такое забористое ты употребил перед этим сочинением? – неожиданно рассмеялся Касьян.

– Каса, ты меня пугаешь, у тебя зубы светятся белизной, специально, что ли отбеливал? Пошли к Пилотке, у него сегодня жена пироги печёт… А я, наверно, на Русинде женюсь.

Ян заржал как конь, загибаясь и закидывая голову к небу. Это так повеселило, что его раскатистый хохот привлёк внимание начальных классов, с которыми занимался Владимир Амосович.

Вштырь явно обиделся.

– Не пойду, – отходил от него влюблённый Ян, не в состоянии перестать смеяться. – Я сегодня грузчик.

– На хрена тебе убиваться, если в субботу идём?

Каса резко поменялся в лице, свёл брови к переносице и глянул на одноклассника грозно.

– Не смотри на меня так, козлёночком станешь, – проблеял Вштырь и направился в другую сторону.

Ян пошёл дальше за школу через ворота к угловому дому из белого кирпича. Под аркой пробежал и очутился на торговой площади. На него посматривали с подозрением, а он – руки в карманах, капюшон на нос натянул и мимо ещё одного клуба, только это деревянное здание, облепленное разными объявлениями, вроде «снижаем вес», «бросаем курить», «индийские танцы и маникюр».

Дальше район с дорогими домами, в котором жила Лерка Попова. На подступе стояли старые избушки, как гнилые зубы в здоровой улыбке, недолго им портить картину, снесут. Ещё не доходя до коттеджного городка, Ян свернул к большому ангару, которым владела та самая тётя Наташа, хорошая знакомая его бабки.

У высокого здания стояло три машины. То ли запили, то ли уволились, но грузчиков было очень мало. Один из них показывал полной пожилой Наталье, какой именно погрузчик нужно будет докупить в их ангар. Иногда выгоднее технику купить, чем нанять десяток мужиков.

Тётка Наташа выдала парню перчатки и отправила работать.

Работа действительно тяжёлая.

Легче кого-нибудь бомбануть. Обчистить пьяного, не надо вкалывать… Ян знал это, но упорно ходил на подработку, в надежде зацепиться за нормальную жизнь. Но контраст между лихой наживой и тяжёлым трудом был настолько ярким, что по глазам бил, и Ян «терял зрение», переставая замечать, что такое хорошо и что такое плохо.

Ящики тягал, мешки переносил. Достаточно долго, два с лишним часа. Машина всё время приезжали.

Мышцы уже ломило. Если не окунуться, завтра будет болеть всё тело, и всю неделю, а у него на субботу планы. Чтобы не скрутило от боли ближе к ночи, нужно было воспользоваться советом Грини и окунуться в ледяную воду.