Бусина из муранского стекла. Артефактор из Флоренции

Глава 1. Все налаживается

📚Это Вторая и авершающая часть дилогии "Бусина из муранского стекла".

Первая часть тут: https://litnet.com/shrt/cOL8

_____________________________________________________

Лучиана замерла, обхватив себя руками. Мокрое платье липло к телу, и она подрагивала от холода и рыданий, но все это отошло на задний план, потому что от слов Чезаре сердце забилось где-то в горле. Она рвано вздохнула, закашлялась и едва не свалилась в жарко растопленный камин, когда Чезаре двинулся было к ней с кубком вина.

— Молчите? — он остановился в паре шагов, позволяя ей восстановить равновесие.

Голос его был спокойным, но Лучиана сжалась, не зная, чего ожидать. Признать, что она бежала из Рима, потому что родной отец не желал иметь в семье артефактора? Сказать, что ее названный жених — Клето — знал о ее способностях, и поэтому они сбежали? Сказать, что он не был ее женихом, но помог сбежать?

Лучиана молчала, ощущая спиной горячее тепло от пламени в камине и лихорадочно соображая, какая из версий сулит ей меньше проблем. А если Черазе ненавидит ее из-за того, что узнал, кто она? Вдруг то, что она – Паццо – перечеркнет все то, что между ними начало зарождаться?

Она вспомнила о насмешках и грязных намеках тех артефакторов, которые учились у да Фельтро, и подумала, что, кажется, нигде не нужна вовсе: дома, в родном Риме дочь-артефактор была позором, во Флоренции ее подняли на смех не только из-за того, что она была девушкой, а потому что никому не нужен артефактор, не умеющий зачаровать простую бусину. Но у нее же получилось!

— Пейте. — Чезаре приблизился, не дождавшись ответа, и впихнул ей в руки кубок. — А потом все-таки раздевайтесь. Нам надо ехать, и если плащ вам найдут, то искать платье просто нет времени.

Лучиана обхватила озябшими, подрагивающими пальцами нагревшийся от горячего вина кубок, отпила, едва не облившись, и испуганно посмотрела на Чезаре.

— И не тряситесь так! Не так я себе это представлял… — сказал Чезаре и убрал со лба волосы — влажные после дождя и завивающиеся колечками.

— Простите… — прошептала совершенно несчастно Лучиана, чувствуя, что сейчас опять расплачется. Чезаре опять перешел на вежливо-отстраненное обращение и это почему-то расстраивало, куда больше, чем все остальное. — Я не хотела, чтобы от меня было столько проблем.

Чезаре, кажется, едва удержался от того, чтобы закатить глаза, но продолжал молчать, только смотрел пристально, отчего Лучиана вспыхивала, как пламя у нее за спиной.

— Я… — она замолчала, потому что так и не придумала, что сказать, а под взглядом Чезаре придумать что-то и вовсе не получалось.

— Я отвернусь, — неожиданно сказал он и действительно отвернулся. — Раздевайтесь и возьмите покрывало с кровати. И быстрее, синьора. Мне еще предстоит разобраться, почему вы были в подобном состоянии. А меня ждет Якопо Паскари.

— Ч-что? — Лучиана, которая все же опасливо приблизилась к кровати и стянула тяжелое покрывало из бархатной на ощупь, расшитой золотыми звездами синей материи, замерла, лихорадочно соображая.

Мог ли Паскари приехать во Флоренцию по ее душу? Лучиана обругала себя за то, что не попыталась даже выяснить, что происходило в Риме после ее побега. Мог ли отец и Совет решить вопрос не в пользу ее публичной или тайной казни, а в пользу женитьбы?

Она так задумалась, что уже распустила шнуровку простого верхнего платья и нижней рубахи, когда перехватила взгляд Чезаре.

— Вы! — задохнулась от возмущения Лучиана, стягивая обратно влажную ткань на груди. — Вы обещали не смотреть!

— Я обещал отвернуться, — невозмутимо ответил Чезаре, продолжая разглядывать ее с легкой улыбкой. — Даже не знаю, что меня интересует больше — то, что вас взволновал приезд младшего пескарика во Флоренцию, или то, что вы носите бусы, которые делал я сам.

Лучиана моргнула непонимающе, оседая на кровать, потому что ноги внезапно ослабли. Рука непроизвольно, привычным жестом коснулась спрятанных под рубашкой бус, которые она не снимала с того самого момента, как отец надел их ей на шею перед ритуалом.

— Я… они мои!

— Я не считаю вас воровкой, синьора, — сказал Чезаре приближаясь к ней, и помедлил, пристально разглядывая. — Неужели я сделал недостаточно, чтобы вы могли мне доверять?

Лучиана вздохнула, прижимая руки к груди там, где под теплой алой бусиной заполошно колотилось ее сердце. То есть он знал! Не мог не знать, кто она. И голос Джаккомо, исходящий из кристалла связи ей не почудился. И она была права, когда подумала, что бусы выбирал не отец, а Джаккомо, и что привез он их из Венеции.

— Давно вы знаете? — тихо спросила она, пытаясь понять рада ли она, что ее тайна не была для Чезаре тайной.

— Забавно, что вас не волнует, знает ли кто-то еще, — усмехнулся Чезаре, приблизившись и глядя на нее сверху вниз.

Пламя подчеркивало его внушительную фигуру.

Лучиана вскинула голову, ощущая мгновенную тревогу, но заметила, что Чезаре смотрит с доброй насмешкой и непривычной нежностью во взгляде. Так на нее никто и никогда не смотрел: немного покровительственно, но с восхищением, любуясь.

— Кажется, я доверяю Вам больше, чем стоило бы, — дерзко ответила Лучиана, глядя ему в глаза. — И верю, что вы никому не выдали мою тайну. Хотя бы потому, что вам никто бы не поверил.

Глава 2. Слухи и опасности

Путь до приюта Лучиана помнила смутно: ее пошатывало от слабости, а улицы и люди перед глазами то расплывались в неясные пятна, то становились четкими вновь. Синьора Боргини, кажется, продолжала восторгаться тем, как хорошо она справилась, поддерживая машинально перебирающую ногами Лучиану под руку, но слова ускользали, как и ощущения. Лучиана даже порадоваться, что у нее, наконец, получилось, не могла.

— Вот, голубка, пей, — ей в руки вложили глиняную кружку с дымящимся отваром, и Лучиана сделала маленький осторожный глоток.

Было горячо и горько на языке, но зато в голове чуть-чуть прояснилось и слабость словно бы отступила немного.

Оказывается, она уже сидела на кровати в своей маленькой комнатушке, а синьора Боргини тихо переговаривалась с уже знакомым лекарем, который выхаживал Лучиану, когда она впервые попала в эти стены.

— Не стоит ей работать с зачарованными камнями, – лекарь сердито звякнул маленькими склянками с маслами, и по комнате растекся запах мирта и ладана.

Лучиана замерла, потому что этот запах всколыхнул воспоминания об обряде. Такое же масло нанес ей отец пред тем, как она отправилась на ритуал, перевернувший всю ее жизнь.

— Рано еще, – продолжал бубнить лекарь, подходя к ней и заглянув ей в глаза, едва коснулся кончиками пальцев ее висков: запах стал сильнее, кажется, он нанес масло ей на кожу. — Вам надо раскрывать дар постепенно, синьора. Не позволяйте гордыне вести вас. Вы очень сильны, но если будете выкладываться так, как сделали сегодня, то станете слабы или лишитесь дара вовсе.

— Но я… — Лучиана посмотрела на синьору Боргини в поисках поддержки. — Я просто выполняла заказ.

— Вы не доучились. Che nessuno faccia il passo più lungo della gamba. И нельзя зачаровывать настоящие камни прежде стекла. А вы, как мне сказали, вложили силу в камни, которые раньше не были камнями, — покачал головой лекарь. — Артефакторы чувствуют больше. Все стихии, а не одну. Вы можете, пусть и на время, вручить дар тому, кто вовсе его лишен. Но цена за это велика. Простой маг черпает из своей стихии, как из бездонного колодца. Артефактор черпает из себя.

— Поэтому важно отдыхать! — энергично согласилась синьора Боргини. — И Лукреция отдохнет, а завтра сможет вернуться к заказу. И будет очень, очень осторожна.

— Я бы посоветовал… — начал было лекарь, но синьора Боргини послала ему предупреждающий взгляд.

— Не пугайте, мою девочку. Она замечательно справляется. И станет лучшим артефактором Флоренции, — она открыла дверь, и лекарю ничего не оставалось делать, как вместе с ней отправиться на выход. — Отдыхай, голубка. Сегодня просто отдыхай.

Лучиана только вздохнула и какое-то время бездумно разглядывала закрывшуюся дверь. После отвара стало легче, да и масло на висках, явно не простое, уняло головную боль. И мысли вновь вернулись к силе артефакторов. К ее силе. Как же мало она знала, несмотря на все занятия!

Она встала с кровати и осторожно подошла к двери. Ноги больше не дрожали, и в целом она чувствовала себя неплохо. За дверью было тихо, и Лучиана решила, что лучше проведет время с пользой, чем будет разглядывать потолок в своей маленькой комнатушке. Она поспешно переплела простую косу и поправила завязки, удерживающие рукава платья.

У синьоры Боргини всегда было много дел в течение дня, так что вряд ли она заглянет и заметит, что ее нет. А если и заметит, всегда можно отговориться любопытством и желанием стать прекрасным артефактором.

Но Лучиане казалось необходимым выяснить, в чем разница между зачаровыванием стекла и настоящих камней. И чем она рискует, выполняя столь внезапный заказ. Мелькнула мысль, что стоило бы обсудить происходящее с Чезаре, но она понятия не имела, как отправить ему весточку, не прибегая к помощи уличных мальчишек, которым ей и заплатить было нечего.

Оставалось самое очевидное и доступное — библиотека. Она уже знала, что Медичи немало способствовали тому, чтобы воспитанники приюта получали образование и профессии. У тех, в ком открывался дар, возможностей было несравненно больше, потому что они после обучения работали на благо Флоренции. Медичи не скупились, и бибилиотка приюта, занимавшая значительную часть второго этажа, хранила все те книги, которые так интересовали Лучиану.

Помещение здесь было не в пример скромнее, чем на вилле Кастелло: выбеленные, как и во всем приюте стены, деревянные балки перекрытий и надежные массивные стеллажи и полки. В библиотеке в это время были ученики, но на нее не обращали внимания: книги и знания интересовали тех, кто находился в этих стенах, куда больше.

Она прошла вдоль стеллажей, скользя пальцами по корешкам. Стихия огня, стихия воды, ритуалы, обряды, легенды, строительство городов с помощью магии земли. Наконец, она добралась до полок, предназначавшихся артефакторам. Их было не так много, но Лучиана надеялась, что сможет найти ответы хотя бы на часть своих вопросов. Она склонила голову набок, чтобы было удобнее прочитать потертую надпись золотом, когда ее окликнули:

— Лукреция! Рад тебя видеть, — к ней приблизился, нагруженный книгами здоровяк Балдовино. — Слышал, что сам старик да Фельтро тебя обучал. Как оно?

Лучиана, подобравшаяся было в ожидании насмешек, на мгновение опешила от такого простого и дружелюбного обращения и не сразу нашлась, что ответить.

— Что-то ищешь? — спас от неловкого молчания Балдовино, явно заметивший ее замешательство. — Подожди, я положу книги и помогу тебе. Заодно расскажешь, как вы занимались. Страсть, как интересно!

Глава 3. Дуэль

Чезаре мысленно простонал: последней, кого он ожидал увидеть в лавке синьора Пиччини была Лучиана. Стоило запереть ее в своих покоях и не выпускать никуда. И почему ей не сидится на месте? Как она вообще тут оказалась? Оставалось надеяться, что Якопо не видел портретов своей предполагаемой невесты. Или что художники были криворуки и не смогли и близко запечатлеть образ Лучианы.

— О, Якопо, такой артефактор дороже золотых флоринов, – ответил Чезаре, посылая Лучиане мрачный взгляд, оценив и ее болезненную зеленоватость, и затравленный взгляд.

— Я заплачу, — с готовностью отозвался Якопо, приближаясь к бледной Лучиане, которая безвольно позволила ему поцеловать ее руку. — Я так понял, что она сиротка и никто возражать не будет.

— Я буду, — резче, чем стоило бы, заявил Чезаре, поймав перепуганный взгляд Лучианы.

— О-о, — протянул Якопо и усмехнулся. — Так она греет тебе постель? Прости, Чезаре, amico, я думал ты не смешиваешь дела и… личное.

— Синьоры, — неожиданно вмешалась синьора Боргини, кланяясь со всем почтением и осторожно вставая между Лучианой и Якопо, словно бы для того, чтобы подсунуть под нос Лучианы маленький флакончик, пахнущий миртом так явно, что душный аромат наполнял всю комнату, — моя подопечная только что влила магию в это кольцо, ей стоило бы немного отдохнуть и выйти на свежий воздух. Если вы не возражаете.

Чезаре с благодарностью кивнул синьоре Боргини, надеясь, что они успеют затеряться на улицах Флоренции до того, как Якопо с вожделением поглядывающий на кольцо, расплатится с синьором Пиччини и уберется из лавки и желательно из города.

Но проклятый Паскари, не глядя, бросил на стол явно заранее подготовленный мешочек из кожи, тяжело звякнувший монетами:

— Здесь вдвое больше названной цены, — заявил он, двумя пальцами подхватывая кольцо и разглядывая его на свет: оба камня словно бы светились внутренним, притягательным светом.

Чезаре с нежностью и гордостью подумал, что Лучиана действительно талантлива. Она сидела все еще слишком бледная, в тонких пальцах подрагивал кубок с каким-то питьем. Ей следовало прилечь и восстановиться. Она вообще не должна была делать подобное! Если бы он только знал, что предприимчивая синьора Боргини таким образом решит проблему с артефакторами!

Эти камни должны были наполнять несколько человек. И работа должна была растянуться на неделю. Когда он просил ускорить процесс, потому что все они желали скорейшего отъезда Паскари, он был уверен, что наставница приюта просто пригласит сильных мастеров, а не притащит к синьору Пиччини хрупкую девушку, которая только-только познала свой дар.

Но у синьоры Боргини хотя бы хватило совести выглядеть виноватой и встревоженной, а вот глава гильдии ювелиров сиял довольством. Чезаре глава гильдии ювелиров откровенно не нравился. И как хищно он поглядывал на мешочек с золотом — тоже.

— Синьор, ваша щедрость… — начал было синьор Пиччини, протягивая руку к мешочку.

— Так как цена вдвое больше, я хочу ее в комплект к кольцу, — заявил Якопо, небрежно указывая на Лучиану, которая посмотрела с таким ужасом, что Чезаре захотелось мгновенно закрыть ее собой. — Мне пригодится личный артефактор.

— Мы не торгуем людьми, — стараясь, чтобы гнев не прорвался наружу, веско сказал Чезаре, но пламя свечей дрогнуло и потянулось вверх.

— Брось, Чезаре, — Якопо похлопал его по плечу. — Это не торговля, а выгодное предложение. Я понимаю, что она прехорошенькая, но у тебя таких сколько угодно. А мне она нужна не только для приятных ночей, а для дела. Два в одном так сказать. А вообще у вас же свобода, правда? Так давай спросим это юное создание, чего она хочет? Дорогая синьора, я предлагаю вам стать личным артефактором при дворе дожа. Фактически правой рукой дожа, потому что, я думаю, вы все уже поняли, что мой отец скоро передаст власть мне. Сразу после обряда обручения с морем, который я теперь точно пройду.

Якопо надел на свой указательный палец кольцо. Камни сверкнули, притягивая взгляды.

— Ну так что? Хотя и так понятно, что ты согласна.

— Я не… — начала было бледная, как полотно, Лучиана, поглядывая на Чезаре, и этот затравленный, испуганный взгляд стал последней искрой, от которой в груди Чезаре расцвело пламя:

— Ублюдок! — бросил он.

— О-о-о, как некрасиво, Чезаре, — довольно протянул Якопо, расплываясь в улыбке: зубы у него были мелкие, что делало его похожим на хищную морскую мурену. — Оскорблять гостя. Магия крови подтвердила законность моего рождения. Так что это оскорбление, мой друг.

Он вздохнул тяжело, словно бы действительно расстроившись, и снова хищно улыбнулся:

— А давай сразимся, Чезаре? Маленькая дружеская дуэль за прекрасную даму? Это будет достаточно благородно для тебя? Я тебе пущу кровь и на законных основаниях заберу эту крошку себе, как тебе такое?

— Посмотрим, — бросил Чезаре и кивком указал на дверь. — Вечером на площади…

— О нет, зачем же ждать. Устроим маленькое представление прямо тут. М-м? — с этими словами Якопо быстрым, изящным движением выхватил рапиру, висевшую у него на перевязи.

Лучиана тихо вскрикнула, отшатываясь, потому что лезвие мелькнуло слишком близко от ее лица, и едва не опрокинула на себя бокал, который так и сжимала в руках, словно защищаясь. Якопо быстрым движением оказался рядом с ней так, что Чезаре не успел ничего предпринять: