Бывшие. Адвокат для наследницы

Пролог

Я всегда думала, что время лечит. Что боль стирается, а предательство становится всего лишь страницей в старой книге. Но оказалось иначе: время не лечит — оно точит, как вода камень, оставляя внутри пустоты, в которые проваливаешься в самый неожиданный момент.

Той ночью я сидела на краю постели и слушала тишину. Дом казался слишком большим, слишком холодным для одного человека. В отражении зеркала — чужое лицо: усталые глаза, в которых больше нет ни юности, ни наивных мечтаний.

Я знала, что завтра придётся выйти к людям. Снова надеть маску, притвориться спокойной, успешной, собранной. Но внутри — сплошной хаос. И где-то там, на дне этого хаоса, пульсировала одна-единственная мысль: он вернулся.

Человек, которого я поклялась никогда больше не видеть. Тот, кому я доверилась тогда — и за это заплатила слишком высокую цену.

И если время не лечит, значит, пришёл час платить снова.

Глава 1.

Миссис Логан появилась на пороге конюшни, когда Клайв Эванс, поставив ногу Рыжего Храбреца на специальную подставку, аккуратно обрабатывал края копыта рашпилем.

— Эванс, покажешь клиенту малыша? Мне надо заехать в «Сандбридж Садлери» и заодно забрать концентраты.

Клайв проворчал что-то невнятное вроде «...а не пошла бы ты нахрен, старая...», но до откровенной грубости опускаться не стал. Хотя старушка уже порядком достала: то сватала попеременно каждую из своих внучек, то плешину проедала из-за того, что он частенько после работы ошивается в барах.

— Из меня никудышный продавец, мэм, — наконец отозвался Клайв, опуская ногу мерина на землю. Потом выпрямился и почесал Храбрецу поясницу, да так энергично, что конь вытянул верхнюю губу и потешно задёргал ею, после чего изогнул шею, вознамерившись вернуть любезность и тоже почесать Клайва — зубами. Тому идея не понравилась, и он указательным пальцем отвернул от себя лошадиную морду.

— Ну, я же тебя не продавать, а показать прошу. А мы с тем парнем уже по телефону договоримся, если ему подойдёт мелкий. К слову сказать, наш клиент и с тобой очень хотел познакомиться.

Последняя фраза была встречена Клайвом без восторга. Старая леди заметила, как недовольно он свёл брови, отворачиваясь. Клайв не хотел казаться грубым, но у хозяйки была дурная привычка всё решать, не спросив, есть ли у него свободное время для подобных «знакомств». Он поскрёб щетину и отёр пот со лба тыльной стороной ладони, обойдя молчанием последнюю фразу миссис Логан. Но сбить её «с волны» было непросто.

За показным вздохом последовало: «Смотри, совсем седой скоро будешь». Ну вот далась старушенции его седина?

— Чего ты набычился? Он спросил, кто самый тут грамотный тренер. Я тебя и назвала. Не девчонок же моих... У паренька, по его словам, опыта никакого: сказал, что понадобится консультация знающего человека. Вот я и предложила тебя. А что, деньги тебе лишние не будут, — пожала плечами старушка.

Этот последний довод заставил Клайва обернуться, и миссис Логан растянула в улыбке истончённые возрастом губы, обнажая ряд фарфоровых вставных зубов. «Ага, попался», — прочёл Клайв в её выцветших глазах.

— Этот клиент мне звонил ещё пару месяцев назад. — продолжала миссис Логан. — Ох, и повезло ж пареньку! Дурак будет, если не возьмёт этого мелкого — уж мастью-то, мастью малыш удался!

Снимая чапсы, надетые поверх старых потрёпанных джинсов, Клайв хмыкнул. Малыш у Роксаны родился забавный — со светло-бежевой спинкой и белым брюшком, с тёмно-серой мордочкой, тёмными кончиками ушей и с такой же полоской вдоль спины. На передних ногах уже намечалась зебристость. Настоящий маленький дикарь.

— И передай ему, что торговаться я не буду. Три тысячи — окончательная цена.

— Ладно, — сдался Эванс, — всё сделаем, как просите, мэм.

Конечно, жеребёнок таких денег не стоил, но год выпал не очень прибыльный: зима выдалась суровая, длилась почти до конца апреля и к тому же завершилась аккордом слякотного и холодного мая. Учеников с ноября до начала июня почти не было. Понятно, летом дела поправятся — появится столько желающих научиться верховой езде, что некоторым придётся и отказать. Гостевой дом откроется для тех, кто захочет на несколько недель сбежать от цивилизации. Соревнования, опять же, можно проводить — с них тоже доход... А пока нужно лошадям покупать сено, платить за ветеринарный осмотр, да и самой миссис Логан с внучками надо на что-то жить. Поэтому мнение о том, что красная цена жеребёнку хобби-класса — тысяча-полторы, Эванс придержал при себе.

Продолжая беседовать с собой на тему скупости нынешних покупателей, миссис Логан направилась к своему внедорожнику. Несмотря на солидный возраст, водила она выкрашенный в кокетливый розовый цвет Dodge Ram, на заднем стекле которого красовалась надпись «Грузовички — для девчонок, неудачники!» Семьдесят лет, ё-моё. Всё ещё ездит верхом и пытается закадрить мужичка. Вот он, секрет молодости, подумалось Эвансу: задор, бескрайние пастбища, лошади, коровы, кровяной стейк на ужин, два сезона заморозков и один сезон недетских морозов.

Эванс закончил с расчисткой и завёл Храбреца в денник. Уже собирался занести инструменты в каптёрку, когда увидел роскошную серебристую «Acura» со столичными номерами, припарковавшуюся у левад. Присвистнул от удивления: не думает ли сегодняшний клиент, что они тут олимпийских призёров разводят?

Покупатель вышел из автомобиля, потоптался на гравии, затем окинул равнодушным взглядом аккуратное здание конюшен, просторный манеж и люцерновое поле.

Эвансу его лицо показалось знакомым: породистое, с чуть заострёнными, «лисьими» чертами. Пожалуй, помладше Клайва на пару лет. Одет просто, в белую тенниску и джинсы. Стройный, подтянутый — заметно, что проводит в тренировочном зале немало времени. Разница в социальном статусе тоже бросалась в глаза. Клиент был из тех, кто скорее посещает концерты классической музыки или, на худой конец, гладкие скачки — но никак не соревнования по загону и сортировке бычков. Зачем этому холёному столичному парню жеребёнок от Роксаны?

— Эй, мистер! — звучно окликнул Клайв мужчину, который прислонился к двери автомобиля и осматривался. — Если вы приехали посмотреть Роксаниного малыша, я вам его покажу. Миссис Логан... умотала по неотложным делам.

Широко шагая, подошёл к автомобилю, стянул рукавицу и обменялся рукопожатием с клиентом. Заметил на правом бицепсе у покупателя татуировку, изображавшую жетон военнослужащего и надпись: «Лучше смерть, чем бесчестье». Вот оно как...

Глава 2.

С сиденья на землю соскользнула девочка невысокого роста, настолько худенькая, что сложно было понять: это девушка лет восемнадцати на грани истощения или тринадцатилетний подросток. Она казалась заспанной и щурилась от яркого света. Клайву было достаточно беглого взгляда, чтобы заметить некоторое сходство между ней и Уэллсом: те же русые тугие локоны, широкие скулы и заострённый подбородок. Похоже, сестра. Старательно избегая прямого взгляда, она пробормотала приветствие и прижалась к своему спутнику.

— Так что здесь? Что за сюрприз? — спросила она.

Клайв чертыхнулся про себя и взглянул на Уэллса с видимым неодобрением. Он наконец определил, что девушке действительно лет восемнадцать. Выглядела она, откровенно говоря, больной. Ноги и руки — невероятно худые, кожа бледная, будто пергаментная. И всё же в том, как она держалась за брата, было нечто упрямое, как будто слабое тело и воля в ней существовали отдельно.

Толстый зелёный жакет, в который куталась девчонка, только подчёркивал болезненную худобу. Клайву подумалось, если бы не этот нездоровый оттенок кожи, юная мисс Уэллс могла бы быть вполне симпатичной. И ещё показалось забавным, что девушка всеми силами старательно избегала его взгляда. Сначала он подумал, что она застенчива, но потом решил, что ей неловко за свою худобу. Да нет, дело не только в этом. Тут какая-то старая привычка — будто она всю жизнь прячется.

И вот этой, что ли, крохе брательник жеребёнка покупает? Отец мышастого мог бы грудью столетние сосны валить. Сильный и строгий (хотя и невысокий) жеребец, которому требовалась крепкая рука. И жеребёнок Роксаны будет таким же. Может, ему отроду и неделя всего, но Клайв достаточно давно работал с лошадьми, чтобы уже сейчас определить характер малыша. Мышастому нужен опытный хозяин, а не дрожащая больная девушка.

Он хотел было сказать об этом прямо, но поймал взгляд Уэллса. В этом взгляде читалась просьба: помолчи. Клайв нахмурился и, не желая устраивать сцену при девчонке, кивнул в сторону загона:
— Думаю, ваш брат хочет вам кое-что показать, мисс. Пойдёмте-ка, ваш сюрприз — там.

Уэллс приобнял сестру за плечи, и они последовали за Эвансом. Обернувшись, Клайв заметил, что девушка шагает нетвёрдо, словно у неё кружится голова. Он замедлил шаг и пошёл рядом, краем глаза наблюдая за покупателями. Девушка не отрывала глаз от земли, но когда очередной камень едва не сбил её с ног, она фыркнула, что-то упрямо пробормотала брату и пошла дальше — уже ровнее, будто сама себе дала приказ не сдаваться.

Поравнявшись с загоном, Клайв свистнул. Из укрытия вышла невысокая буланая красавица-кобыла с крепкими копытами, широкой грудью и двухцветной гривой.
— Шагай, шагай сюда, матушка, — голос Клайва был мягкий, тихий — совсем не вязался с его грубоватой внешностью.

Упитанная яблочная кобыла прошествовала к гостям с достоинством императрицы, удостоившей своим вниманием группу бродячих артистов.

Девушка смотрела на неё во все глаза, потом вдруг улыбнулась — робко, но впервые за всё время по-настоящему.
— А это лошадь или просто большой хомяк? — выпалила она и, обернувшись к брату, добавила: — Это и есть твой сюрприз?

— Нет, мисс, — ответил Клайв и подумал, что надо бы вообще-то спросить, как её зовут. — Вот этот — ваш сюрприз.

Эванс указал на укрытие и краем глаза заметил, как она напряглась, увидев рваные рубцы от шрапнели на его руке. Но испуг на её лице тут же сменился восхищением: из-за загона, смешно раскидывая длинные ноги и оттопырив кудрявый хвост, выскочил мышастый.

— Так он же почти белый! — радостно воскликнула девчонка, и в её голосе вдруг прозвучала сила — лёгкая, звонкая, живущая отдельно от слабого тела.

Впрочем, если Клайв хорошо понимал, какой масти будет жеребёнок, когда пройдёт через свою первую линьку, то юной леди можно было простить отсутствие опыта.
— Вот уж нет, белым он не будет, — Клайв вздохнул и опять с сомнением посмотрел на Уэллса.

Тот истолковал его взгляд по-своему:
— Я надеюсь, миссис Логан не передумала продавать его?

Отвечая на немой вопрос сестры, заметил:
— Да-да, Джиллиан, не смотри на меня так, я покупаю тебе этого красавчика.

Потом опять взглянул на Эванса:
— Я не собираюсь торговаться, но мне бы не хотелось узнать, что весь этот путь от Оресты мы проделали напрасно.

— Нет, не передумала, — покачал головой Клайв и обратился к девушке: — Вы можете зайти к лошадям, мисс. Роксана доверяет людям и не будет возражать, если вы пообщаетесь с её малышом. Только не пытайтесь к мелкому сразу подойти, пусть сам проявит любопытство.

Девушка радостно кивнула. Она внезапно оживилась, на щеках проступил румянец. Неожиданно легко она проскользнула между деревянными брусьями забора, позволила Роксане обнюхать себя и присела на корточки, ожидая, пока и жеребёнку станет интересно, что это за новый объект появился в его маленьком мире.

Клайв отметил, что девушка чувствовала себя с лошадьми вполне комфортно и в то же время вела себя осмотрительно. Может быть, брала уроки верховой езды раньше? Или просто в ней есть что-то такое, что животные чуют сразу...

Жеребёнок вытянул шею, сделал неуверенный шажок и ткнулся мягким носом в её ладонь. Джиллиан затаила дыхание, а потом её глаза засияли так, что Клайв понял — этот малыш уже нашёл себе хозяйку.

Глава 3.

— Так что не в порядке с маленькой мисс? — без обиняков спросил Эванс, закрывая металлическую дверь. — Она из этих... которые на диете постоянно, что ли?

— Много чего не в порядке с маленькой мисс, — произнёс Дэвид, подражая говору Клайва, — и — нет, диеты тут ни при чём.

Клайв нахмурился, пробормотал «О, чёрт...» и отвёл взгляд... Дядя Джо курил всю жизнь. Когда тетушка Нелл замечала, что, если он не бросит дымить сам, рак его заставит, он только отмахивался. «Знаешь, каков процент смертности среди некурящих? — шутил он. — Все сто процентов!» Когда в ноябре появились хрипы и кашель, ни к какому врачу дядя Джо, понятное дело, не пошёл. Во-первых, визит к врачу был ему не по карману, так как надо было копить на новую крышу, а во-вторых, он был уверен, что чудодейственный чай тетушки Нелл излечит от всех хворей. Уверенность длилась до середины января, а потом всё-таки пришлось... И было — поздно... Но дядя Джо хорошо пожил на свете: не каждый доживает до семидесяти лет и умирает в своей постели, окружённый детьми, внуками, братьями и племянниками. Да ещё и на руках у любимой жены, с которой прожил душа в душу больше сорока лет. Многие ровесники Клайва не дожили и до тридцати, остались лежать под маковыми полями Аппай. А эта девушка — совсем ребёнок. Умирать в таком юном возрасте, даже не узнав жизни…

Но Уэллс заметил, как исказилось лицо собеседника, и поспешил продолжить, догадавшись о его мыслях:

— Нет-нет, это не то, что вы подумали, Эванс. Мягко говоря, все её проблемы в голове. Если честно, я думаю, что психолог уже состояние на ней сколотил, а ей только хуже становится.

— В голове — это как? — удивился Клайв. У всех девчонок были проблемы в голове, по его мнению. Беспроблемных он ещё не встречал, поэтому фраза требовала пояснения.

— Ей... — Дэвид помедлил, потом продолжил, — ей досталось сильно.

Уэллс выглядел напряжённым, разговор на эту тему давался ему с трудом, поэтому Клайв уточнять не стал и сменил тему:

— Так она — ваша сестрёнка?

— По отцу. У нас тринадцать лет разницы.

— И что, она совсем не ест?

— Очень мало. И поэтому постоянно теряет вес. Спит по 20-30 минут в день, причём только в движущемся автомобиле.

— Ну, если это будет продолжаться, то опасную игрушку вы ей купили, сэр. Через полтора года мышастый вымахает в большого и сильного зверя. У вашей сестры должно хватить силёнок, чтобы с ним справляться. Вы бы купили ей что-то попроще. Какую-нибудь старую кобылу, которая детей в терапевтических центрах катает... А то и просто... котёночка.

— Через полтора года... — Дэвид запнулся и провёл рукой по лбу, подбирая слова, — полтора года она, может, и не протянет... А потом — она не хочет котёночка. Она всю жизнь хотела лошадь. Вот есть какое-то притяжение между этими девчонками и лошадьми...

— М-м-м, не думаю, что миссис Логан обрадуется, если её жеребёнок станет орудием самоубийства... — мрачно пошутил Клайв, но, перехватив взгляд Дэвида, быстро сменил тон: — Не справится ваша сестрёнка с ним. Никак. Может, только пока маленький он. Понимаете, растить лошадь — это уметь надо. Столько дров можно наломать! А для дурно воспитанной лошади иногда одна дорога и остаётся — на мясо.

— Поэтому мне нужна ваша помощь, Эванс. Мне нужно, чтобы на первых порах рядом с ней был знающий человек. Деньги для нас не проблема...

Дэвид тяжело вздохнул:

— Послушайте, Клайв, я всё перепробовал. Вы будете смеяться, но жеребёнок — это моя последняя надежда возродить в ней интерес к жизни. Мне нужно, чтобы у неё цель какая-то появилась — как-то так... Мой брак разваливается, у меня сын, которого я практически не вижу, потому что провожу почти всё время с сестрой. Да, можно нанять сиделку, но с чужими людьми ей становится только хуже. Уже не знаю, что ещё я могу сделать...

Клайв покачал головой:

— У меня и так хватает работы. Я поговорю с миссис Логан. Может, кто-то из её внучек захочет помочь вашей сестре, сэр...

Дэвид тихо рассмеялся:

— Клайв, вы, наверное, знаете, кем был мой отец?

Эванс кивнул.

— Понимаете, Джилли выросла в семье потомственных военных, и даже наш старик не всегда с ней справлялся. Она не избалованная и не капризная — тут у вас проблем не будет. Просто она немного упрямая и своевольная...

— Насколько «немного»? — Эванс насторожился.

— Упрямая и своевольная, как чёрт... — признался Дэвид, и мужчины рассмеялись. — Женщину она и в грош ставить не будет. Мужчину старше неё послушает. Но, конечно, тут как вы себя поставите...

Клайв не выдержал и смерил Уэллса насмешливым взглядом:

— Я жеребцов воспитываю, и они у меня как котята. Только....

— Ну и отлично! — не дал ему договорить Уэллс. — Я буду вам платить столько, сколько вы здесь никогда не заработаете.

Дэвид назвал сумму, и Клайв присвистнул от удивления. Предложение оказалось заманчивым. С такими деньгами он наконец-то рассчитается с займом за колледж да и престарелым родителям сможет посылать побольше. Медицинские счета растут с каждым годом, и ему становится всё сложнее их оплачивать. А тут, можно сказать, такая удача сама идёт в руки...

Глава 4.

В начале их знакомства Клайв часто ломал голову над тем, что могло случиться с молодой девушкой, которая, во-первых, во время войны была совсем ребёнком, а во-вторых, жила вдали от любых боевых действий. Пока парни вроде него проливали кровь за целостность Федерации, жизнь в Оресте текла лёгкой, яркой и благополучной.Богатые семьи из среды Уэллсов не знали ни нужды, ни страха за завтрашний день, и такая девушка, как Джиллиан, могла бы прожить свою юность, даже не подозревая, какие трагедии происходили в её стране. И всё же... всё же что-то с ней случилось. Что-то большее, чем просто смерть родителей, — в этом Эванс не сомневался.

Через неделю после знакомства с Джилли и Дэвидом Эванс пригласил их на барбекю, решив раз и навсегда «покончить с девчоночьими капризами».

Сезон чёрных мошек подошёл к концу, и можно было сидеть на веранде, вдыхая свежесть вечернего воздуха. Дом у Эванса был скромный, одноэтажный, с простой обстановкой, но держался он с таким достоинством, словно был хозяином поместья. Уэллсы тоже не кичились своим положением: брат и сестра вели себя просто и деликатно, и этим сразу расположили к себе не только Клайва, но и старушку Логан.

Клайв с Дэвидом говорили о спорте, войну старались не вспоминать. Джиллиан почти не вмешивалась, сидела тише воды. Клайв даже не взглянул на неё, когда, продолжая спор о перспективах «Рейнджеров», поставил перед ней тарелку с истекающим кровью стейком.
— Спасибо, — пробормотала она, по-прежнему избегая его взгляда, — я не голодная.
— Отлично, — отозвался Клайв, прищурившись. — Не ешь. Но учти: на своём Хомяке ты ездить собираешься, когда он подрастёт? Да? Тогда при таком весе и полном отсутствии мышц ты разобьёшься. И быстро — в первый же месяц.

Он обернулся к Дэвиду, развалившемуся в гамаке и лениво наблюдавшему за разговором.
— Эй, старик, если Джилл убьётся, что ты сделаешь с мышастым после её похорон?
— И похорон ждать не буду, — отозвался тот без тени улыбки. — Сразу вышибу ему мозги.
— Вот так, — Клайв вернулся к девушке. — Видишь? Зачем покупать живое творение Божье, если потом совершать глупости, за которые расплатится он? Ему всего две недели, а он уже сильнее тебя. Либо ты начнёшь нормально питаться, либо...

Он не успел договорить: Джиллиан вздохнула и потянулась к вилке. Соображала она быстро.
— Тебе уже исполнилось восемнадцать?
— Исполнилось, исполнилось, — лениво донёсся из гамака голос Дэвида.

Эванс достал из ящика под слоем льда бутылку пива, открутил крышку и поставил перед девчонкой. Раз есть восемнадцать — значит, взрослая, может сидеть с ними за одним столом.

М-да... Но не взрослая настолько, чтобы пить прямо из горлышка? Она подняла глаза на Эванса и выдержала паузу. Взгляд у неё оказался тяжёлым. Говорили, что полковник Уэллс ещё до министерской должности награждал таким взглядом подчинённых, которых вскоре отправляли прямиком под пули. Тут явно наследственное. Значит, с лошадьми у неё получится: командовать она умеет. Пусть пока лишь взглядом.

Эванс подыграл: ушёл на кухню, вернулся со стаканом, поставил перед ней. «Похоже, мы с ней договоримся», — подумал тогда он.

И всё же городское воспитание прорывалось наружу. Иногда она была слишком мягкой.
— Ты ездишь на лошади, как настоящая леди! И падаешь, как настоящая леди! — орал Эванс. — Не сюсюкайся с ним! Он тебе на ручки скоро будет прыгать, а в нём уже полтораста килограммов, к твоему сведению.

Иногда — слишком жёсткой.
— Толкни мою кобылу пятками так ещё раз — и побежишь по треку на своих двоих. Полтора километра. Два раза. Поняла?
— Ножки вперёд, носик вверх. Только тронь поводья при остановке — огрею бичом. Вооот, умница, дошло наконец-то...

Работа с Бэби Блю на корде была для неё испытанием. Девушка путалась, и в какой-то момент корда обвилась вокруг плеч.
— Знаешь, что однажды эта корда окажется у тебя на шее? — крикнул Клайв. Она испуганно взглянула на него и стала выпутываться.
— Ну вот теперь знаешь, значит, — спокойно заметил он.

Хомяк, как и предполагал Эванс, рос с характером. Прижать новичка к ограде и обыскать карманы на предмет яблок было для него делом чести. Гонят? Размахивают руками? Ну и что. Можно плечом прижать, чтобы не дёргался. «Не надо суетиться, — словно читалось на морде. — Всё равно найду и отберу».

С Клайвом он так не шутил, а вот Джиллиан...
— Ну и что ты позволяешь ему щипать себя за задницу? — возмутился Клайв. — Ногой отмахни! Портишь же лошадь!
— А если я по морде попаду?
— А зачем он держит морду на твоей заднице? Представь, я тебя так ухватил — тоже долго думала бы? Вот то-то же.

Миссис Логан Джиллиан очень понравилась. Старушка была словоохотлива: внучки разбегались при её появлении, а вот маленькая мисс Уэллс никогда не отказывалась посидеть рядом на садовой скамейке и выслушать бесконечные истории: что приготовила Логан к воскресному ужину, где купила новые босоножки, как откармливает поросёнка к Рождеству и о чём до полуночи болтала с бойфрендом Уилсоном. Через полчаса Джиллиан вежливо извинялась, ссылалась на неотложные дела с Хомяком и оставляла хозяйку в одиночестве — счастливо бормочущей: «Ох, до чего же добрая девушка... Прелесть, а не девушка...»

Прошло пару лет. Джиллиан окрепла, Хомяк вырос, а Клайв стал меньше командовать. Не потому, что смирился, а потому что понял: командовать ей — всё равно что пытаться осадить бурю. На любой приказ она отвечала упрямым «сделаю наоборот».

Сначала это его бесило. Эванс привык, что даже строгие жеребцы рано или поздно подчиняются ему, признают силу человека. А эта девчонка будто нарочно ломала все его схемы. Выгонять строптивую ученицу не хотелось — и жалко её было, и ещё что-то цепляло: в её зелёных глазах, упрямых и блестящих, он узнавал ту самую искру, которая когда-то заставила его самого стиснуть зубы и не сдаться.

Глава 5.

— С химиотерапией — шесть месяцев. Без — полгода, — горько пошутил он, когда они с Эвансом стояли, облокотившись на забор левады и рассматривали пасущихся лошадей так, словно сейчас важнее этого ничего на свете не было.

— Джилл знает?

Дэвид вздохнул и почесал указательным пальцем над бровью. Конечно, он всё ей рассказал. Строго запретил реветь. Даже на похоронах. Приказал не позорить память отца слезами и соплями. И — скоро уже — его собственную.

Шести месяцев не вышло. Сгорел за четыре. Клайв не знал, сдержала ли своё обещание Джиллиан, и не стал расспрашивать, когда через месяц после похорон брата она наконец-то переступила порог конюшен. За два года Джилли избавилась от ужасающей худобы, хотя всё ещё выглядела хрупкой, но Эванс знал, какая она сильная девочка. На все соболезнования, объятия и поцелуи семейства Логан она отвечала сдержанно и не вдавалась в подробности, когда речь зашла о похоронах брата. Потом поставила Хомяка на развязки, надела наушники и отгородилась от всех, притворившись, что слушает музыку. Исключение она сделала только для Клайва.

— С уроками мы, пожалуй, закончим, — твёрдо сказала Джиллиан, когда он подошёл к ней. — Не думаю, Клайв, что сейчас я буду в состоянии их оплачивать. — Она помолчала и широким движением провела щёткой сперва по шерсти, а потом против. — После Дэвида осталась куча медицинских счетов, его жена никогда в жизни не работала, а мальчику надо будет дать хорошее образование. Поэтому все расходы я взяла на себя.

— А как же ты? — невольно вырвалось у изумлённого Клайва. — Ты на что жить будешь?

— У меня в следующем месяце выходит сборник рассказов. Гонорар , конечно, невелик, но мне и Хомяку вполне хватит на какое-то время. — Она невесело усмехнулась. — Да не смотри ты на меня так, Клайв, я буду в порядке, мне много не надо.

Эванс почесал Хомяка за ушами и предложил ему четвертину яблока.

Джиллиан закончила чистить коня, сбрызнула его спреем от насекомых. На специальной деревянной подставке лежало её седло: из дорогой рыжевато-коричневой кожи, с чёрным сидением и вручную выполненным орнаментом на так называемой «юбке», валике, путлище и передней луке. Седло было предметом зависти логановских девчонок — стоило оно дороже, чем когда-то Дэвиду обошёлся сам Хомяк. Хотя Уэллсы никогда не кичились своим особым положением, всё же Джиллиан на конюшне выделялась — она могла позволить себе тот или иной предмет инвентаря, который был недоступен для других. Клайв подумал, что девушка, может быть, и поступила по совести, но как бы ей скоро об этом решении не пожалеть. И поделился со своей, теперь уже бывшей, ученицей этими мыслями. Ей, молодой девчонке, очень скоро начнёт не хватать прежней жизни. Она же не привыкла себе отказывать во всяких там приятных, дорогих и таких необязательных вещах. А теперь придётся смотреть на какую-нибудь вещичку в витрине магазина и думать, что денег в этом месяце на её покупку не будет. А может быть, не будет вообще.

Джиллиан выслушала его с задумчивым видом, после чего пожала плечами:

— Не переживай, со мной всё будет хорошо, — сказала она и добавила с улыбкой, одновременно грустной и лукавой, — даю тебе слово дочери офицера.

Быть дочерью офицера, сестрой офицера — это, пожалуй, всё, чем она гордилась и чем дорожила. Клайв не попытался её переубедить — не его это было дело, он с самого начала установил с этой девушкой строгую дистанцию, сокращать которую не собирался. Только твёрдо сказал, что если ей когда-нибудь что-то понадобится, чтобы не вздумала обращаться за помощью ни к кому, кроме него.

Она продолжала приезжать к Хомяку почти каждый день, в любую погоду. Весной Клайв часто видел её в поле — она устраивалась на раскладном стуле под большим пляжным зонтом. Хомяк пасся неподалеку, а Джилли, положив ноутбук на колени, писала очередную повесть. Иногда останавливалась, её губы едва заметно шевелились, словно она озвучивала кого-то из персонажей, лицо меняло выражение. Через несколько мгновений находились нужные слова, и пальцы снова принимались бегать по клавиатуре.

Этим же летом миссис Логан предложила Джиллиан небольшую работу на ферме.

Хозяйство миссис Логан, названное «Угодья Райена», раскинулось на почти пятистах акрах. Зимой в крытых манежах внучки хозяйки готовили таких же сопливых девчонок и их четвероногих партнёров к так называемым «гонкам за баррель», где за кратчайшее время на высокой скорости надо было совершить полную петлю вокруг трёх бочек. Клайв же тренировал в искусстве поимки и сортирования скота тех, кто хотел почувствовать себя настоящим ковбоем. Тренировались на телятах, хотя Джиллиан не раз подбивала его выпустить в загон трёхгодовалых бычков. «Вот была бы потеха», — съязвила она как-то, но Клайв посоветовал ей заткнуться и не пугать новичков сомнительными предложениями.

Летом же миссис Логан открывала для туристов двухэтажный гостевой дом на тридцать человек — на берегу озера, в тени ив, окружённый с трёх сторон вересковыми полями, простиравшимися до самых гор. Измученным городскими заботами посетителям предлагался полный набор развлечений: охота, рыбалка, поездки в горы на лошадях. Не меньше прочего ценилась и сама возможность просто посидеть в шезлонгах у самой кромки воды и полечить душу тишиной.

Именно там Клайв впервые столкнулся с необычным поведением Джиллиан.

Вечером он задержался в конюшне дольше обычного: вроде всё закончил, но что-то заставило вернуться к леваде. У ограды он остановился, собираясь подозвать одну из кобыл, свою любимицу, но так и замер от увиденного.

Глава 6.

— Я буду ре-е-йнджером, — протянула Джиллиан, позже, облокотившись на ограду левады и наблюдая за парой молоденьких кобылок. Она смеялась, скармливая им траву, но время от времени тёрла ноги — мошкара одолевала, а на ней лишь шорты и растянутая майка. Эванс отогнал овода над её головой, и Джилл вдруг коснулась его руки.

— Это откуда? — пальцами провела от кисти до локтя. — От взрыва?

Клайв нахмурился. Все эти годы она отводила взгляд от его увечий — и вдруг этот вопрос.
— Я воевал. Как и твой брат.

Она посмотрела снизу вверх, серьёзно.
— Мой брат был убийцей. Ты тоже?

— Вот же… — Клайв выругался. — Ты же любила Дэвида?

Она прищурилась от солнца, надела тёмные очки и, спрятавшись за ними, произнесла почти шёпотом:
— Конечно, любила. И люблю. Но разве это что-то меняет? Любят ведь не за хорошее. Можно любить убийцу, предателя… Подлеца. Просто — любят.

Клайв потёр лоб.
— Слушай, твой брат прошёл войну честно. Не прятался, не отмазывался. И показал себя героем.

— Я знаю, — отозвалась она спокойно.

— Тогда не говори так о нём. Ты должна помнить его с гордостью.

— Да, сэр! — съязвила Джилл.

— Заткнись, Джилл! — Клайв сжал кулаки. — Что ты вообще понимаешь? Я мог бы ещё поверить, если бы кто-то сказал, что мы пошли на войну ради удовольствия убивать аппийцев… Может, в этом была доля правды. Но не только. — Он осёкся, удивившись собственным словам.

Повисла тишина.

— Ты… много убивал? — спросила она неожиданно серьёзно.

Эванс хотел отмахнуться, но её взгляд был искренним. И вдруг слова сами сорвались:
— На войне всё иначе. Один раз делаешь что-то неправильное — и это остаётся с тобой навсегда. Никто не хочет убивать невинных. Но если это случится… Неважно, сколько раз скажешь себе, что это «жертва войны» — всё равно жрёт изнутри. — Он замолчал, перед глазами встал мальчишка с коровой, случайная жертва перекрёстного огня. — Несчастный случай… но по ночам не отпускает.

Кобыла ткнулась мордой в его плечо, возвращая в реальность. Клайв провёл рукой по лицу и отмахнулся:
— Ладно, проехали.

Но Джилли подошла и осторожно провела ладонью по его руке от плеча до локтя. Эванс едва удержался, чтобы не накрыть её пальцы своей ладонью.

— Переоденься, мелкая, — буркнул он. — Твой крыс уже извёлся.

В «Угодьях Райена» работа для Джиллиан и других сводилась к уходу за лошадьми и помощи гостям. Клайв держался в стороне от девичьей компании, но однажды вечером Джилл сама подошла к нему на веранде.

— У меня проблемы с запоминанием имён, — сказала она прямо. — И я чувствую себя ужасно, когда человек называет меня по имени, а я не помню его.

— О, бритоголовый? — прищурился Клайв, услышав её описание. — Таких тут двое.

Она засмеялась, и смех её прозвучал легко, по-настоящему.
— Все вы с моего росточка кажетесь одинаково высокими.

— Тогда придётся таскать с собой метр, — усмехнулся он.

Она отвернулась, пряча улыбку, и какое-то время они молчали, слушая вечерние звуки. Клайв с трудом отводил взгляд от её тонкой фигурки, но сам себе напоминал: держаться подальше.

— Был бы у меня сын, я бы женил его на Джиллиан, — как-то сказала миссис Логан, когда он раздавал сено.

— Она — Уэллс, — резко отрезал Клайв.

— Таких Уэллсов тысячи. Никому дела нет до её отца. Что тебя останавливает?

Клайв не ответил. И сам уже не был уверен, что именно.

Вечером он постучал к Джиллиан. Она только вышла из душа: волосы в полотенце, белый махровый халат на голое тело. Клайв заготовил речь — про ферму у моря, про хозяйку дому, про то, что он хочет, чтобы она поехала с ним. Но, увидев её, забыл слова.

Джилл посмотрела на него устало, с зубной щёткой в руках:
— Боже милостивый, у Хомяка колики?

Кажется, когда Эванс, перешагнув через порог и закрыв за собой дверь, стал её целовать, она пробормотала: «Клайв, не надо...»

…Три года спустя подходящая ферма нашлась. Договор был подписан, а в бардачке машины лежало кольцо.