Бывшие. Ночь изменившая всё

Глава 1

Алиса

В офисе жарко, несмотря на открытое окно. Липкий июль наваливается даже сюда, сквозь стены и жалюзи, и вентилятор в углу лишь гудит, лениво, почти в такт моим мыслям. Я откидываюсь на спинку стула, растираю пальцами виски. За сегодня три сложные семьи, две комиссии, один срыв. Осталось и один визит к семье Орлова, и можно будет выдохнуть.

В коридоре слышатся резкие, уверенные шаги. Через секунду в дверь заглядывает Лариса Ивановна, наша заведующая, энергичная женщина лет шестидесяти, с вечным румянцем и голосом, который способен перекричать даже пожарную сирену.

— Алисочка, милая, — говорит она, улыбаясь так, как улыбаются только при появлении важных людей. — Пройди со мной. Познакомлю тебя с теми, кто будет курировать новую программу. Там серьёзные люди. Очень. Я сама всегда общалась только с посредниками, а теперь, для реализации проекта, сюда приехал сам владелец фонда.

Киваю, беру блокнот, рефлекторно, как броню, и встаю. Вдох, и иду за ней по коридору. Я здесь работаю уже три года, но мне кажется, что уже целую вечность. «Дом Солнца» — это муниципальный социально-психологический центр помощи детям и семьям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации. Расположен в старинном особняке с высокими потолками, зелёным двором и облупленной табличкой у входа, он одновременно уютный и слегка уставший от жизни, как и многие его подопечные. После рождения сына, я сама сюда попала. Теперь я здесь работаю, и такую же помощь стараюсь оказать другим. Мое образования психолога, которое мне когда-то казалось неважным и ненужным, и универ я закончила только потому, что пообещала своей покойной маме, очень помогло мне построить новую жизнь.

Лариса Ивановна идёт впереди бодрой походкой, я едва поспеваю за ней.
В голове пусто, только мелькает: ещё одна комиссия, ещё одна встреча, боже, когда же всё это закончится. Я уже думаю о том, как быстрее смыться домой к сыну, к прохладному душу, к молчанию. Заведующая распахивает дверь в переговорную, и я машинально делаю шаг внутрь.
И в тот же миг мир ломается. Всё замирает. Мир будто падает в вязкое беззвучие, где ничего не двигается, не дышит. В глазах чуть темнеет, как от резкого удара по виску. Глаза цепляются за человека, которого не должно здесь быть. От которого, я убежала, как мне казалось на другой конец света. Но мир все-таки очень тесен.

Максим Ветров, человек, которого я ненавижу каждой клеточкой своего тела. Спустя пять лет, снова стоит передо мной. Стоит у окна, в пол-оборота, будто специально, чтобы я могла рассмотреть его профиль. Белая рубашка с закатанными до локтя рукавами подчёркивает сильные руки, чуть загорелая кожа, на виске тонкая нить шрама, которой раньше не было. Волосы стали короче, в лице ещё больше спокойствия, даже отрешённости, но я узнаю его сразу. Не по телу, не по голосу, по энергетике. По холоду, который будто вливается в комнату вместе с ним. Он не должен быть здесь. Я сбежала. Я исчезла. Я стёрла всё, чтобы никогда больше его не видеть. Но вот он. Прямо передо мной. В этом кабинете, в этом дурацком летнем свете, среди делового смеха и запаха кофе. В груди больно сжимается, будто память бьёт током по нервам.

— Знакомьтесь, — говорит Лариса Ивановна с торжественной ноткой. — Это Максим Андреевич Ветров. Руководитель фонда "Пульс города", наш партнёр. Наш покровитель уже долгие годы. А это, Алиса Сергеевна Корнилова, куратор семей с трудностями. Умница, талант, и просто красавица наша. Сердце центра, хоть и работает у нас всего три года.

Всё внутри меня застывает. Я почти не слышу её. Только чувствую, как сердце грохочет в груди, как пульс отдается в шее, как горло сжимается. Максим смотрит на меня спокойно, пристально. Глаза, холодные, серые, как гладь озера перед бурей, смотрят слишком долго. Слишком внимательные. Чувствую, как ноги становятся ватными. Его взгляд скользит по лицу, задерживается, и я замечаю, как едва заметно напрягается линия челюсти. Пальцы на столе сжимаются в кулак, и тут же расслабляются. Снова ледяное спокойствие. Но я знаю его слишком хорошо, чтобы не увидеть эту крошечную трещину.

— Очень приятно, Алиса…Сергеевна. — произносит он наконец. Его голос стал глубже. В нём нет гнева. Нет ярости. Но он царапает меня, как наждаком изнутри. Звук, от которого хочется зажать уши. Звук, в котором слишком много молчаливого смысла.

Глава 2

Алиса

Макс делает два медленных шага ко мне. Его рука тянется вперёд. Спокойно, как будто это обычная встреча. Как если бы мы не знали друг друга. Как если бы между нами не лежали годы лжи, недосказанности и предательства.

— Мне тоже… — отвечаю я. Слишком тихо. Слишком сдержанно. Мое имя, произнесенное им, звучит как выстрел. Внутри всё сжимается, будто он не мою руку пожал, а схватил мое сердце и сжал его в кулаке. Его ладонь тёплая, уверенная. Слишком уверенная. Всего лишь пожатие, но кожа вспыхивает, и я вспоминаю, что эти пальцы держали меня когда-то иначе.

Он отпускает, и я будто падаю обратно в своё тело. Хватаю воздух. Не подаю виду. Но внутри всё дрожит.

— Это моя помощница, Дарья, — говорит он ровно, легко, почти вяло. Словно говорит это простому сотруднику центра, совершенно чужому человеку, а не жене, которую когда-то любил. Хотя любил ли…

— И будущая жена, — слышу знакомый голос и мир снова как будто трескается. Слышу фразу, но не сразу понимаю её смысл. Она догоняет меня, как удар. Медленный. Звонкий. Стоит чуть поодаль, за спиной Макса. Девушка моего брата. Моя лучшая подруга. Нет, была. Наверное… Теперь просто… девушка в платье цвета мяты с идеально уложенными волосами и лёгким сияющим макияжем. Выглядит прекрасно. Спокойно. Уверенно. Улыбается так, будто не помнит, как я в слезах звонила ей ночью. Как пряталась у неё в квартире. Как уходила оттуда с разбитым сердцем.

Она делает шаг вперёд и протягивает руку. И я на автомате тяну свою.

— Алиса, очень приятно, — голос у неё мягкий. Наигранно безупречный. Она хорошо натренировалась за эти пять лет. Совсем не такая, как была в годы нашей дружбы.

Её пальцы чуть сильнее сжимают мои, чуть дольше, чем надо. Намёк? Предупреждение? Или демонстрация силы?

Я улыбаюсь. На лице всё та же маска из прошлой жизни. Улыбка вежливая, как на корпоративных фото. Никто бы и не догадался, что внутри всё разламывается на части.

Господи, это кошмар. С трудом осознаю, что происходит. Мы все делаем вид. Каждый идеальный актёр в пьесе, где не существует прошлого. Где не было боли, предательства. Где я не держала тест в руках, не бежала, не рвала связи.

Лариса Ивановна говорит что-то про маршрут проекта. Про количество семей, которым они уже помогли. Голос доносится до меня будто сквозь воду. Расплывчатый и монотонный. Я не слышу. Я не могу слышать. Потому что передо мной стоит Макс. Он бросает на меня взгляд, короткий, скользящий, будто по стене. Пустой. Отстранённый. Ни намёка на признание. Ни одной искры воспоминаний. Будто я для него пустое место. И именно это разрывает меня изнутри. Он всё помнит. Чувствую это каждой клеткой. Это в том, как он чуть прищурил глаза, когда услышал моё имя. В том, как его пальцы чуть подрагивали, прежде чем он пожал мою руку. Он помнит. Но делает вид, что не знает меня вовсе.

А я чувствую, как земля уходит из-под ног. Упираюсь рукой в стол, чтобы просто не свалиться. Максим говорит с Ларисой Ивановной, кивает на цифры в презентации, комментирует проект. Даша демонстративно отворачивается от меня и вставляет короткие реплики в разговор. А я продолжаю стоять. С прижатым к груди блокнотом, как щитом от их мира, в который мне больше нет доступа. И дышу. Медленно. Всё внутри меня кричит, срываясь в беззвучный крик. Но снаружи только вежливая тишина. Только еле заметный вздох и мраморная маска на лице. Я не позволю себе дрогнуть. Не здесь. Не перед ним.

Когда разговор заканчивается, Макс встаёт. Спокойно, медленно. Пожимает руку Ларисе Ивановне.

— Благодарю за приём. Всё очень достойно организовано, — кивает он.

Поворачивается ко мне. На секунду его взгляд встречается с моим. В глазах ничего. Просто серый лёд. И этого хватает, чтобы меня обдало морозом от головы до пят.

— Было приятно познакомиться, — говорит он.
Прямо в лицо. Без единой трещины в голосе. Я едва киваю. Не в силах сказать ни слова. Даша выходит следом. Даже не глядя в мою сторону.

Пять лет прошло после нашего развода, я ничего о нем не слышала. И мне казалось, что никогда больше не услышу, и не увижу. Мне казалось, я сделала все возможное, чтобы этого никогда не произошло. И вот он снова здесь. В шаге. В одном здании. С моей бывшей подругой. И с моим молчанием, которое скоро разорвётся в крик.

Глава 3

Алиса

Выхожу из кабинета, но не делаю и двух шагов, как воздух становится тяжёлым, будто его откачали. Сердце колотится где-то в горле. Ступни словно налиты свинцом. Останавливаюсь, прижимаюсь спиной к стене. Она холодная, гладкая. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох, зря. Перед глазами снова всплывает его взгляд. Спокойный. Холодный. Отстранённый.

Зачем он здесь? Почему он так спокойно отреагировал? Он знает? Он наверное знает всё, следил за мной? Но… почему тогда не появлялся все это время? Господи, “покровитель уже несколько лет”. Как? Это же совсем в другом конце страны. Черт! Если он следил за мной, то он точно знает о Тёме!

Меня начинает трясти. Если я сейчас шагну, то просто упаду. Как в лихорадке, когда тело больше не подчиняется. Но мысль о том,ей что Макс заберёт у меня сына, просто сводит сума! Хотя он не может думать, что это его сын, я же Дашке тогда сказала, что избавилась от ребенка, по ее же наставлению! Вот же дура, как я вообще могла верить ей. Своей лучшей подруге, а она просто пробивала себе дорогу к Ветру!

— Алиса! — слышу голос Вари. Близкий, реальный.

Открываю глаза, поворачиваю голову. Варя уже рядом. Маленькая, рыжая, кудрявая, в белом халате. Хмурится. Смотрит внимательно.

— Ты бледная, как мел. Ты что, с привидением встретилась? — пытается пошутить, но тут же смягчается. — Пойдём. Идти можешь?

— Да, — шепчу одними губами. Я не узнаю свой голос. Он будто чужой.

Она подхватывает меня под локоть. Удивительно крепкая. Тянет в сторону своего медкабинета.

— Дыши, не вздумай падать. У меня и так давление один раз сегодня подскочило, теперь хватит.

Послушно иду, словно на автопилоте. Она открывает дверь, усаживает меня на кушетку. Приносит стакан воды. Протягивает.

— Вот. Медленно. Глоток. Потом ещё.

Беру воду. Руки трясутся. Сама себя не узнаю. Варя садится рядом, молчит. Просто сидит. Её локоть касается моего, и это единственное, что сейчас даёт опору

— Он... — начинаю я, но замолкаю. Всё застревает в горле. — Ветер…

Варя внимательно смотрит мне в глаза и шепчет:
— Потом расскажешь. Сначала дыши. Ты в безопасности. Здесь — ты в безопасности. Слышишь?

Я качаю головой, но поверить снова в слова, которые мы все привыкли говорить нашим подопечным, не могу. Встаю с кушетки и подхожу к окну. Безопасность? Смешно. Какой к чёрту покой, если в одном здании со мной — Максим Ветров. Ветер - мой личный ад в дорогом пиджаке. Вытираю слезы, которые предательски скатились, сжимаю челюсть. Не плакать. Не дрожать. Не показывать, что мне страшно. Он не увидит, как меня зацепило. Никогда.

— Безопасность! — Оборачиваюсь к Варе. — Как появился, так и исчезнет. Или исчезну я. Главное, чтобы не с грохотом и не с очередным надгробием.

— Ты думаешь… он за тобой пришёл? — осторожно спрашивает она.

— Не знаю, Варь. Я если честно до сих пор в шоке, что у меня получилось с ним развестись. Он не хотел давать развод. Я тогда узнала совершенно другую сторону Ветра. Ту которую знали все окружающие, а я очень долго не хотела ее видеть. Брат помог мне с хорошим адвокатом. И потом, позаботился, чтобы меня не нашли, другая жизнь, другая фамилия, другая придуманная история. Ветрова никогда не должно было быть снова в моей жизни. Жаль только Никита о своей жизни не позаботился…Случайность это или нет, понятия не имею. Но если бы Макс знал, где я, он бы не играл в благотворительность. Он бы мстил, за то что я все его планы испортила, и его репутацию хорошего семьянина. Его семья точно бы нашла способ отомстить мне.

— Семья? Но ты же говорила, у него никого не было… кроме этой его организации.

— Так и было. У него никого. Ни крови, ни привязанностей. Только правила. Только лестница наверх по головам. Эта организация и есть его семья. Тогда… Сейчас, не знаю. И знать не хочу. Этот человек убил моего брата. Пусть и чужими руками. И даже если бы в этой жизни остались только мы вдвоём, я всё равно обошла бы его стороной.

— Даже если у тебя от него ребёнок… — осторожно говорит Варя.

Я поднимаю подбородок и твердо произношу.

— Особенно если у меня от него ребёнок. — Делаю шаг вперёд, сажусь на край кушетки. — Я не дам своему сыну расти в мире, где слово “любовь” означает “власть”, а “семья” — это структура с иерархией и долговыми списками.
Стискиваю зубы вспоминая прошлое.

— Мне было девятнадцать. Я мечтала родить ему сына, держать его за руку и не бояться за завтрашний день. Господи, какая же я была наивная. Целый год в сердечках и мечтах о хорошем в плохом человеке. Мне казалось тогда “Ого, как все круто!” такой важный человек выбрал меня. Мне с ним ничего не страшно, пусть кто-то посмеет косо посмотреть в мою сторону, и он испепелит его. Пусть только какая-то проблема появится у меня на пути, и Ветер все решит. Не знаю кто он сейчас, но пять лет назад, он занимал не последнее место в Красном Обводе, в группировке которой состоял и мой брат. Но как только я узнала, что под моим сердцем бьется еще одно сердечко, во мне что-то щелкнуло. В одну секунду все изменилось. Мои глаза словно открылись и в один миг я прозрела.

— Моя хорошая… — Варя кладёт ладонь мне на плечо.

Но я уже не та девочка, что когда-то пряталась за спинами других. За спиной Ветра.

— Ничего, Варь. — выпрямляюсь. — Я выбралась из той жизни однажды, выберусь и сейчас. И не просто выберусь, вытяну себя за волосы, если придётся. Теперь у меня есть тот, ради кого я не имею права сломаться.
Бросаю взгляд на окно.

— Пусть Ветров думает, что он меня сломал. Он даже не представляет, насколько я теперь другая.

Варя улыбается. Грустно, но с уважением.

— Вот это я понимаю, моя Алиса вернулась.

Вздыхаю понимая, что у меня нет права на слабость. Цепляю взглядом настенные часы и понимаю что если еще немного задержусь, то опоздаю на встречу с Орловыми. А я так с трудом уговорила Лену.

Глава 4

Алиса

Стою у подъезда старой хрущёвки, выцветшей и уставшей, как и большинство домов в этом районе. Лето в городе, вещь обманчивая: вроде бы тепло, но на душе зябко.
Рядом со мной Алексей. Высокий, крепкий, с короткой стрижкой и внимательным взглядом. Он не говорит лишнего, просто стоит рядом, стена. Но именно его присутствие даёт мне ту самую уверенность, которая нужна, когда заходишь в дома, где пахнет страхом, потом и дешевым перегаром.

Доходим до нужной квартиры, я нажимаю на звонок. Из-за двери доносится глухой топот и еле слышное «Сейчас!». Потом скрип замка и дверь открывается. Елена Орлова пропускает нас вперед и снова закрывает дверь. Худощавая, с ввалившимися щеками, синяком под глазом и усталым взглядом. Мне достаточно одного взгляда, чтобы понять: ночь была тяжёлой. Возможно, даже не одна.

Прохожу внутрь. Алексей остаётся в дверях, слегка развернувшись боком, чтобы и видеть меня, и держать ситуацию под контролем. Молчаливый, но грозный сигнал: «Не вздумай». Вхожу в квартиру и сразу ощущаю тяжёлый запах табака, старого ковра и дешёвого одеколона. Здесь всё будто пропитано страхом, тем, что ползёт по коже, затягивая в себя, как трясина.

— Алиса Сергеевна, — Елена выдыхает моё имя, как спасательный круг. — Спасибо, что пришли. Он... он ещё утром ушёл. Сказал, что скоро вернётся.

— Я не надолго, Лена, — говорю спокойно, но твёрдо.

Проходим в комнату. Семилетний Мишка сидит в углу, играя с потрёпанным медвежонком. Глаз у игрушки нет, лапа перетянута изолентой. Он не смотрит на нас, но я чувствую его внимание. Ребёнок насторожен, как зверёныш, приученный бояться любого шороха.

Я присаживаюсь на корточки на уровне его глаз.

— Привет, Миш. Помнишь меня?

Он кивает, не отрываясь от медвежонка.

— У меня для тебя будет сюрприз, когда мы с мамой закончим разговор. Ты подождёшь нас чуть-чуть?

Он молчит, но снова кивает. Этого достаточно. Мы с Леной переходим в кухню. Она садится, сжимая пальцы в кулаки, и я вижу, как дрожат её руки.

— Лена, я не буду ходить вокруг да около. У нас есть достаточно оснований для подачи документов на временное ограничение отца в правах. И мы можем инициировать процедуру по лишению.

— Он убьёт меня, если узнает. Он... он уже говорил, что если я "стукну хоть куда-то", мне крышка.

— Лена, — я кладу руку поверх её дрожащих пальцев. — "Дом Солнца" вас не бросит. У нас есть временное жильё для матерей с детьми. У нас есть психологи, юристы, и если понадобится охрана. Я не обещаю рай, но я обещаю, что вы не будете одни. И никто не причинит вам вреда, пока вы с нами.

— Вы уверены? Это сработает?

— Я уверена. Но мне нужна и ваша решимость. Мишка уже живёт в страхе. Если мы не остановим это сейчас, потом будет поздно. Вы хотите, чтобы он вырос и стал таким же, как его отец?

Елена качает головой. Слёзы текут по щекам.

— Нет. Не хочу. Ради него я готова на всё.

Я вытаскиваю из сумки папку с бумагами.

— Тогда давайте начнём. Это заявление. Вот доверенность. Я всё объясню.

Проходит минут сорок. Мы заполняем документы, обсуждаем план эвакуации, контакты службы. Я рассказываю, куда и когда её отвезут, как будет организовано сопровождение. В этот момент слышится звук, как кто-то копошится с замком двери. Мишка испуганный прибегает к нам. Лена замирает, как мышь, прижав сына к себе. Я выпрямляюсь, встаю между ними и дверью.
— Не бойтесь. Сейчас выйду сама. Вы с Мишей никуда не выходите, пока я не скажу.

Дверь резко распахивается. На пороге Орлов. Ростом выше меня, широкоплечий, с бритой головой и запавшими глазами. Смотрит на меня, будто на чужака в своей берлоге. Но я не одна. Алексей сразу встаёт между нами. Он не делает ни одного лишнего движения, просто перекрывает собой проход, блокируя мужчину. Говорит спокойно, без надрыва:
— Стой где стоишь!

Тот слегка пятится от неожиданности.
— Не понял! — бормочет он. — Чего вас тут понаехало?

Я выхожу из-за спины Алексея, встаю рядом.

— Алиса Сергеевна Корнилова. Куратор Центра поддержки семей. Мы с вашей супругой обсуждали важные вопросы.

Он хмыкает, скалится, будто хочет показать зубы.
— Смелая ты. Знаешь, что в чужой дом без спросу не ходят?

— Знаю. — Улыбаюсь вежливо, почти мягко. Но внутри как перед боем. — Но если в доме опасность, я не спрашиваю разрешения. Я прихожу и делаю свою работу. И, насколько мне известно, это не ваша квартира, а квартира Елены.

Он делает шаг в мою сторону, и тут Алексей сдвигается, блокируя его жёстко, плечом, без слов.

Мужчина застывает. Я смотрю ему прямо в глаза.
— Попробуй только. Прикоснись к ним ещё раз и окажешься снова за решёткой. Только на этот раз без права на условное. Я тебя туда лично доведу.

Он молчит. Долго. Затем хрипло смеётся.

— Ну-ну. Делай свою работу, леди в пиджаке. Только потом не удивляйся, если окна в твоем доме ночью вылетят.

Алексей делает шаг вперёд. Мужчина пятится. Он покрывает нас матом, затем разворачивается и уходит. Дверь хлопает. Гулкий звук, от которого всё внутри на миг сжимается. Мы остаёмся в тишине.

Захожу обратно в комнату. Лена стоит у стены, всё ещё обнимая сына. Он прячется у неё под рукой, но теперь уже не дрожит так сильно.

— Все хорошо, собирайтесь и мы поедем.

Лена кивает. В глазах впервые за долгое время появляется искра.
— Ты храбрый, Миш. Всё позади.

Он кивает.

Когда они собираются, Алексей берёт сумку, я помогаю Лене. Мы выходим в тёплый вечер, в котором теперь больше воздуха. Сегодня я снова выиграла маленькую войну.

Глава 5

Алиса

Наконец-то рабочий день закончился. Я помогла Лене и Мише устроиться в комнатах, убедилась, что они в безопасности, оставила свои контакты на всякий случай. Теперь можно выдохнуть. Хотя бы на пару часов. Cажусь в машину, захлопываю за собой дверь и позволяю себе короткую секунду тишины. Руки на руле, лоб опущен на них. Потом глубокий вдох. Пора домой. Дорога знакомая, маршрут отточенный месяцами. Как будто сама машина знает каждый поворот. А мысли, несмотря на все старания, снова возвращаются к нему. К Ветру. Тот, чьё имя я сама себе запретила произносить вслух. Щёлкаю пальцами по рулю, будто выбивая все из головы.

— Не сейчас. И вообще не в этой жизни, — шепчу себе.

Пусть делает что хочет. Пусть сходит с ума, строит империи, женится, рушит миры. В моей жизни для него больше нет места. И не будет. Паркуюсь у дома. Сижу несколько секунд, задерживая взгляд на окнах соседей. Потом выпрямляюсь. Мне некогда тонуть в прошлом.

Не поднимаясь в квартиру, сразу сворачиваю к саду за Темой. Там мой настоящий мир. Там моя сила.

Я иду по тропинке к саду, стараясь сдержать улыбку. Тяжёлый день всё ещё где-то за спиной, липнет к плечам усталостью, но стоит мне вспомнить, зачем я сюда иду, всё лишнее стирается.

Дверь садика скрипит, как всегда. На крыльце пахнет свежим деревом и чуть-чуть красками и пластилином. Я захожу внутрь и сразу слышу знакомый смех. Он узнаваемый среди сотни других детских голосов, звонкий, светлый, как брызги воды в солнечный день.

Воспитательница улыбается, когда видит меня:

— Алиса Сергеевна, ваш богатырь сейчас прибежит.

Киваю и делаю несколько шагов вперёд. И в ту же секунду топот маленьких ножек. И вот он, мой Тёма. Летит ко мне, как маленький торнадо, с растрёпанными волосами, в серой кофте и джинсах с цветными заплатками на коленях. В руках его любимый плюшевый кот.

— Ма-а-а-ма! — кричит он так, будто не видел меня вечность.

Приседаю и распахиваю руки. Он влетает ко мне, врезаясь с разбега в грудь, обнимает так сильно, как только могут обнимать маленькие детские ручки.

— Привет, мой родной, — шепчу ему в макушку, вдыхая запах его волос, тёплый, солнечный, с чем-то сладковатым, как печенье.

Отстраняюсь чуть-чуть, чтобы посмотреть на него. И снова замираю на секунду. Серые глаза. Такие же. Глубокие, чистые... и до боли знакомые. Оттенок дождя и стали. Оттенок, который я думала больше никогда не увижу. Тёма смеётся, задевает мои волосы, как всегда в игре.

— Ты устала, мам? — спрашивает он серьёзно, заглядывая мне прямо в душу.

И этот взгляд снова режет меня изнутри, точная копия его отца. Но копия, которую я люблю больше жизни. Прячу дрожь улыбкой и целую его в нос.

— Немножко. Но теперь все хорошо. Теперь я с тобой.

Он смеётся и обнимает меня за шею:

— Я скучал сильно-сильно! Мы сегодня рисовали лисичек и ещё кормили рыбок в пруду! А у нас в группе новый плакат! И я на нём тоже есть!

— Молодец, мой чемпион, — шепчу я, подхватывая его на руки. — Всё успеем посмотреть.

Тёма прижимается ко мне, положив голову на плечо. Его маленькое сердечко бьётся рядом с моим. Мой мир. Мой смысл. Моя сила. Выхожу с ним на улицу, спускаю его и мы идем рядом. Ощущаю, как сердце постепенно отпускает. Всё остальное: работа, страхи, прошлое — можно будет пережить потом. Сейчас я держу в руках маленькую вселенную, ради которой я снова и снова поднимаюсь на ноги. И в его глазах моё напоминание: даже из боли может родиться счастье.

Мы идём домой медленно. Тротуар ещё тёплый от летнего солнца, воздух пахнет травой и черёмухой. Тёма держит меня за руку цепко, с той серьёзностью, которая бывает только у детей, когда они чувствуют себя настоящими мужчинами.

— Мам, а мы сегодня на прогулке видели ёжика! — начинает он, широко открывая глаза. — Ну, не совсем ёжика... может, и не ёжика… а может, это была шишка, но она двигалась!

Я смеюсь тихо:

— Шишка, которая убегает — это редкость. Может, это был волшебный ёжик?

— Точно! Волшебный! — с восторгом подхватывает он. — А потом ещё... Мы строили замок из песка! Но Вовка его разломал, потому что он, ну, этот, хотел быть драконом!

Он машет руками, изображая, как "дракон" рушит замок.

— Драконы такие, — поддакиваю я, стараясь ловить каждое слово, каждый взмах его маленькой ладошки. — У них работа такая — разрушать.

Тёма кивает с важным видом и вдруг перескакивает на новую тему:

— А ещё я ел две булочки, представляешь?! И ни капельки не испачкался! Ну, почти...

Он гордо показывает мне свою кофту, где предательски красуется пятно от варенья. Я смеюсь снова, тёпло, легко. Сердце оттаивает с каждой его фразой. Всё правильно. Всё хорошо.
Мы почти подошли к дому, когда я чувствую какое-то напряжене, как тонкую струну в воздухе. Замедляю шаг, оборачиваюсь. Ловлю краем глаза движение позади нас, в нескольких метрах, идёт мужчина в синей толстовке с капюшоном, надвинутым на лоб. Двигается вроде бы неспешно, но слишком уж внимательно. Слишком настойчиво держится на одной линии с нами. Я напрягаюсь. Пальцы инстинктивно крепче сжимаются вокруг ладошки Тёмы.

Он продолжает болтать про своих рыбок, про новый рисунок в группе, про то, что хочет, чтобы у нас был настоящий кот, но я слышу его уже сквозь тонкий звон тревоги.

— Мам, а котёнок будет спать у меня? Прямо в кроватке? Или надо ему отдельную кроватку? — спрашивает он, заглядывая мне в глаза.

Я улыбаюсь ему, будто ничего не происходит. Спокойствие. Только спокойствие.

— Обязательно заведём котёнка, чемпион. И пусть он спит, где захочет, — отвечаю ровно, прижимая его чуть ближе к себе.

Мимо проезжает машина. Мужчина в толстовке делает вид, что останавливается у столба, читает объявление, потом снова идёт за нами.

Чувствую, как сердце ускоряет ритм. Но ни шага быстрее. Ни взгляда назад. Мы почти у подъезда. И кто бы он ни был, я не позволю ему подойти ближе. Тёма ничего не замечает. Он счастлив. И я должна сохранить его улыбку. Как только мы приближаемся к подъезду, достаю чип, мгновенно открываю дверь, и мы проходим внутрь. Не дожидаясь пока дверь сама закроется, я притягиваю ее и насильно захлопываю. Мы заходим в лифт, и поднимаемся к моей квартире. И только закрыв за собой дверь на четыре замка, я чувствую себя в безопасности. Темка уже побежал в свою комнату, готовить место для котенка, а я все еще зависла в прихожей раздумывая над тем показалось мне, или все же за мной кто-то следил. Может это человек Ветра. И в эту же секунду вздрагиваю от сильного стука в дверь.

Глава 6

Алиса

Стук повторяется. Короче. Жёстче. Я прижимаюсь к двери, дыхание сбивается. В глазке силуэт. Мужской? Сердце уходит в пятки. Я вцепляюсь в ручку так, что костяшки белеют. И вдруг проясняется рыжая грива кудрей. Варя. Стоит, надув губы, как обиженный школьник.

Я отступаю на шаг, распахиваю дверь.

— Ты чокнутая, — вырывается у меня. Голос срывается злым шёпотом, хотя пальцы дрожат от облегчения.

— Да ладно тебе, — Варя морщит нос и улыбается. — Я тихо стучала! Это дверь у тебя долбанутая, гремит как консервная банка. Передо мной бабулька дверь открывала вот я и прошмыгнула.

Варя без слов заходит внутрь и захлопывает за собой дверь. Поворачиваюсь к ней, всё ещё с трудом переводя дыхание.

— А позвонить, нет?

— Так я ж говорила тебе сегодня днем, что приду к тебе на чай. Ты серьёзно испугалась? — спрашивает она уже мягче.

Я глотаю ком в горле.

— Почти написала завещание, — отвечаю сухо. — Думала, что это мой придурок-бывший.

Мы молчим пару секунд. Потом я вскидываю подбородок:

— Но если бы это был Ветров, Варя… Я бы не плакала и не падала в обморок. Я бы встретила его как положено.
— С топором? — с надеждой в голосе уточняет она.

— Минимум, — усмехаюсь я. — Проходи давай на кухню, — толкаю Варю слегка плечом, прогоняя остатки тревоги. — Чай так чай. Хозяйничай сама, знаешь, где что.

Она уверенно направляется к шкафчикам, а я быстро забегаю в комнату. Срываю с себя одежду, накидываю лёгкое домашнее платье, старое, но любимое, мягкое, уютное.
Мельком заглядываю в детскую: Тёма сидит на ковре, увлечённо строит башню из конструктора, высунув кончик языка от концентрации. Улыбаюсь краем губ и тихо закрываю дверь.

Возвращаюсь на кухню, где Варя уже шумит чашками.

— Генка мне, по ходу, изменяет! — выпаливает она с такой злостью, что лимонная долька шлёпается в кружку, расплескивая воду.

Я прислоняюсь к косяку, скрещивая руки на груди:

— Серьёзное заявление. И почему мы так решили?

Варя вскидывает телефон перед моим лицом, экран светится скриншотом.
Короткое сообщение от “Генеральный”
"Ничего не планируй на выходные с семьей. Ты на два дня мой!"

— Вот! — почти шипит она, тыкая пальцем в слова.

Я морщу лоб. Прохожу к столу и беру кружку в руки.

— Может, по работе? — говорю с осторожностью, отпивая глоток горячего чая. — Генеральный всё-таки.

Варя замирает, застывает с приподнятыми бровями, морщит носик, будто унюхала что-то подозрительное. На секунду в её глазах мелькает сомнение. А потом она решительно трясёт головой так, что кудри подпрыгивают:

— Может… Но не думаю! Наверное, скрывает кого-то. — отрезает она и налегает на свой чай с таким видом, будто собирается в нём утопить все свои проблемы. — Ладно! Генке я яйца прикручу! Пусть не думает, что сможет свалить и оставить мне ипотеку на старость! Я его накажу — красиво и креативно!

Она хватает кухонное полотенце, делает угрожающий жест в воздухе, будто уже гонится за бедным Генкой. Я усмехаюсь, ставлю кружку на стол и сажусь напротив. Варя меняет тему.

— Ты мне скажи лучше, что ты решила?

— Решила с чем? — приподнимаю бровь.

— Ну, с Ветром! — Варя тут же наклоняется ближе, заговорщицки щурясь, как будто за нами могут подслушивать стены.

Я вздыхаю, потираю виски:

— А что с ним решать? У него невеста. Ко мне он никакого отношения больше не имеет.

Варя с грохотом ставит свою кружку на стол.

— А как же его сын?! — Варя выпаливает так, что я едва не роняю чашку.

Внутри всё леденеет. Я поднимаю на неё взгляд.

— Вот ты сейчас меня бесишь, — говорю я спокойно. — Хорошо подумай, прежде чем продолжить.
Я поднимаю со стола ложечку и слегка постукиваю ею по столешнице.

— Ложкой стукну, ей-богу, — шучу наполовину, а наполовину нет.

Варя поджимает губы, виновато опускает глаза.

Тишина на секунду нависает в кухне.
Только Тёмин приглушённый голосок из комнаты напоминают о простом, о жизни.

— Может, он изменился… — несмело бормочет Варя, делая глоток чая.

Резко поднимаю ложечку и угрожающе машу ею над её головой. Варя тут же сжимается, вжимая голову в плечи и виновато хихикая.

— Живи! — снисходительно бросаю я, опуская орудие в чашку. — Не буду лишать себя своей единственной нормальной подруги.

— И я чётко слышала, — продолжаю, — как он Ли́су тогда говорил: "никаких детей". Для него это помеха. Это слабое место, через которое на него можно надавить. Он не может позволить себе такую угрозу.

Медленно отставляю кружку в сторону, чувствуя, как внутри холодеет. Пальцы скользят по тёплой керамике, будто ища в ней опору. На секунду снова оказалась у приоткрытой двери кабинета Максима, крепко сжимая положительный тест на беременность. В тот момент промолчала, не зная как мне поступить, и по глупости в тот же вечер рассказала все Даше. А она подлила масла в огонь, сказав, что слышала сору Ветра с Никитой. И Макс грозился убить его, потому что считает, что тот слил информацию о товаре в порту. Они тогда даже подрались. И мне срочно надо разводиться с Максом и она уговорит брата, тоже уйти с Красного Отвода и мы все вместе уедем. Но в какой-то момент все пошло не так

— Ли́су? — переспрашивает она, прищуриваясь.

— Да, — киваю я. — Лис — его узкоглазая правая рука. Жуткий тип… Не человек, а ледяная змея…И это всё, что ты услышала из того, что я тебе сказала? — вскидываю удивлено брови. Закатываю глаза к потолку и откидываюсь на спинку стула. — Господи, кого ты мне в подруги послал?

— Ну прости! — вздыхает Варя, поджимая губы. — Я просто... Я не хотела, правда.

Она ёрзает на месте, смущённо скручивая в руках салфетку. Рыжие кудри падают ей на глаза, и она торопливо заправляет их за ухо. Смотрю на неё, на её виноватую мордашку, на эту искреннюю растерянность, и как я могу на неё злиться? Никогда не могла. Выдохнув, я облокачиваюсь локтями о стол, смотрю ей прямо в глаза.