Бывшие. Вернуть жену

Глава 1

Жена — временное явление,

а бывшая жена с ребенком — это навсегда.

Закончив работу, выхожу из отдела полиции.

Краски позднего вечера сгущаются, когда мне на смартфон звонит бывшая теща.

Она, как железное доказательство того, что в жизни могут быть вещи куда более жуткие, чем бывшие жены.

Два года прошло после развода, но Ядвига всегда находит способ напомнить мне о том, какой я плохой муж, потому что бросил ее дочь и женился на другой.

Сбрасываю звонок, не ответив.

В сон рубит. Сутки почти не спал.

В глаза бросается вывеска кофейни через дорогу. Сначала взбодрюсь, а потом уже за руль.

— Майор Исаев! — окрикивает меня знакомый голос, когда я, устало опершись на стойку баристы, жду кофе. Крепкий. Черный. Горький, как моя жизнь. — Здравствуй, дружище!

Оборачиваюсь и вижу за спиной Германа Боженова. Не последний в городе человек — заместитель мэра.

— Здравствуй, — жму ему руку. — Какими судьбами?

— Переговоры тут у меня. Неформальные. Девушка одна подала резюме. Хочет устроиться к нам секретарем, но я нашел для нее вакансию куда интереснее, — играет бровями.

— И с каких пор ты занимаешься кадрами? — усмехаюсь я.

— Это исключительный случай. Слушай, а может, ты тоже к нам за столик присядешь? Заодно просканируешь кандидатку своим ментовским взглядом.

— Честно говоря, я устал.

— Так это ненадолго. Поздороваешься только, пару фраз скажешь, а позже мы с тобой созвонимся, и ты поделишься впечатлением.

— Девкой, что ли, похвалиться решил? — подкрадываюсь ближе к сути.

У того аж засияли глаза.

— Сам посмотри, — шикает негромко. — Но так, чтобы ненавязчиво. Крайний у окна столик.

Когда мой взгляд вонзается в девушку за тем самым столиком, внутри поднимается жар... распирает грудную клетку и сметает усталость куда эффективнее двойной порции кофе.

Меньше всего на свете я рассчитывал встретить здесь бывшую жену. Тем более в компании Германа.

Очаровательно.

Крис сидит в оцепенении и смотрит на меня.

— Ну так что? — незаметно пихает меня под бок Герман.

— Поздороваюсь, так и быть.

Чем ближе подхожу к столу, тем ярче краснеют щеки Кристины.

А она хороша, ничего не скажешь.

В принципе, она всегда была симпатичной, но, забрав заявление о расторжении брака, как будто расцвела. Мне назло.

Но я уже не заморачиваюсь на ее счет. Она прошлое, которое я оставил позади, теперь смотрю вперед и строю свою жизнь с новой женой. А Крис пусть юзает Германа, устраивается к нему на работу…

Пусть. Мне вообще без разницы.

Но почему тогда прямо сейчас я начинаю испытывать необоснованную неприязнь к Боженову?

Крис поджимает губы, когда мы подходим к ее столику.

— Кристиночка, познакомьтесь, мой друг Евгений Исаев, — представляет меня Боженов.

А я замираю в ожидании ее реакции.

— Очень приятно, — дежурно улыбается и протягивает мне руку с видом, будто я ей чужой человек.

Так, значит?

— И мне, — отвечаю на ее жест.

Не хотел, конечно, прикасаться к бывшей жене...Трогать ее нежную ладонь с шелковой кожей. То еще удовольствие... И проводить большим пальцем по тыльной стороне ее руки я совсем не хотел. Само как-то получилось.

Сажусь напротив Кристины. Герман приземляется на диванчик с ее стороны.

— Ты не представляешь, Жень, какая она талантливая, и разносторонняя девушка, — расхваливает Боженов, пока мы с бывшей прожигаем друг друга взглядами. — У нее большие перспективы.

— Даже не сомневаюсь, — кривлю уголок губ. — У Кристины прямо на лице написана жажда к большим перспективам.

— Желание к самореализации — не порок, — восхитительно улыбнувшись, отвечает Крис.

— Где же десерт? — хмурится Боженов. — Двадцать минут уже ждем.

Герман отлучается на поиски персонала.

Едва он уходит, Крис облегченно выдыхает, а я наваливаюсь локтями на стол и подаюсь к ней ближе. Ее присутствие сжигает мою кожу, вызывая внутреннее пламя, которое я с трудом сдерживаю.

— Назло мне Германа сюда потащила?

— У тебя мания величия, Исаев, — тихонько шипит в ответ. — Сто лет ты мне не сдался.

— Тогда как объяснить вашу встречу с Боженовым в кафе через дорогу от моего отдела? Не надоело еще, а, Крис?

— Ах, конечно! — всплескивает она руками. — Я ведь живу только для того, чтобы тебе надоедать! Ты всегда был самым интересным объектом моих забот, естественно!

Я смотрю на нее и теряю контроль над собой, хотя должен постоянно напоминать себе, что ее место в моем прошлом. У меня теперь есть Леся.

— Твой дружок…

— Он мне не дружок, — нервно перебивает и выдергивает из подставки бумажную салфетку.

— Да похер кто он тебе, — усмехаюсь я. — Но Боженов попросил оценить тебя, а потом созвониться и высказать свое мнение. Он тебя не только в качестве секретаря видит, уж поверь. Ну что, Крис, готова к моей честной оценке?

— В смысле?

— В койку он тебя затащить хочет и выебать.

— А с каких пор ты настолько хорошо знаешь Боженова, что он делится с тобой такими пикантными подробностями? — ее голос сквозит недоверием.

— Да год уже как общаемся. И достаточно доверительно, чтобы я мог сделать такие выводы. А ты не знала? — улыбаюсь широко и победоносно.

— Ненавижу… — Кристина закатывает глаза и, скомкав салфетку, бросает ее на стол. А затем она встает. Раздраженно и решительно. — Ненавижу тебя, Исаев…

Спешно забирает сумку, а я крепко сжимаю челюсть, поражаясь невиданной грации бывшей жены. Как она изящно заправляет выпавшую прядь волос за ухо и как красиво покачивает бедрами, торопливо выходя из кофейни.

Глава 2

Кристина

Исаева боятся и боготворят.

Он всегда был завораживающе привлекателен своей брутальной внешностью. Каждый раз, когда я смотрела на него, сердце замирало.

Но за этой внешностью скрывалась его неумолимая хладнокровность. Он был полностью предан своей работе и никогда не позволял эмоциям влиять на свои действия.

Его четкость и строгость были заметны во всем, начиная от его поведения и заканчивая его речью. Исаев оставался спокойным даже в самых непредсказуемых ситуациях.

Я всегда ощущала, что он держит мир на своих плечах. Он не терпел неуважения и всегда требовал полного подчинения.

Я понимала, за кого выхожу замуж, но даже не представляла, что однажды Исаев все с тем же хладнокровием и выдержкой навсегда выжжет мое сердце, которое когда-то билось для него.

Он просто сказал, что уходит от меня. К другой.

Главное, так спокойно заявил эту страшную новость, глядя мне прямо в глаза без малейшего колебания.

Мне хотелось орать. Выть во все горло, но я не могла — в соседней комнате спала наша маленькая дочь. Я стиснула зубы и ответила: иди.

Позже узнала, что девушка, на которой он женился через месяц после нашего развода, была потерпевшей по одному из его дел.

Видимо, пока Исаев контролировал расследование, у них все и закрутилось.

Тогда у мужа на пальце было обручальное кольцо, символизирующее брак со мной. Но это их не смутило.

Два года прошло после того, как мы расстались, но я ненавижу Исаева все так же сильно за то, что наплевал мне в душу.

Выскочив из кофейни, крепко обнимаю себя. Меня знобит. Проклятье. Прямо на ходу ловлю такси, и оно удачно оказывается свободным.

Но мы продолжаем общаться с Исаевым, пусть и сквозь зубы, потому что единственное, что нас теперь связывает — наша общая дочь.

Нас впору награждать «Оскаром» за то, насколько артистично умеем изображать счастливых родителей, чтобы не травмировать ребенка.

Настя и так очень переживала, когда отец ушел из дома. Не хочется ранить ее маленькое сердечко еще больше.

Разумеется, я знала, что кофейня располагается прямо у его работы, но это место выбрал Боженов. Мне было плевать, потому я шла на собеседование, хотя по томным взглядам Германа и понимала, что ему нравлюсь.

Но когда за столик сел мой бывший муж, вытеснив собой, казалось, всех остальных гостей в заведении, мне стало уже не до чего.

— Ну, как все прошло? — интересуется мама, когда я перешагиваю порог квартиры, которую, как с барского плеча, оставил нам с дочерью бывший муж. — Должность твоя? А впечатление на Боженова ты произвела?

— Нет, — немного раздраженно отвечаю я. — Ничего не выйдет. Подыщу себе другую работу.

— Опять?! — таращится она. — Кристина, ну сколько можно?! Ты хоть представляешь, что за человек этот Боженов? Как ты можешь так спокойно говорить о провале?! Что ты сделала не так?!

— Просто взяла и уехала. — Не хочется пересказывать ситуацию сейчас. Мама все равно не примет мою сторону и найдет причину для осуждения. Так было всегда. — Настя уже спит?

— Спит, — цедит мама. — А тебе давно пора не только о работе думать, но и устраивать свою личную жизнь. Часики тикают, дорогуша. Еще год-два, и неликвидом станешь. Мало того что разведенка, так еще и с прицепом!

— Мне всего лишь двадцать семь…

— Уже двадцать семь! А тебе надо успеть выскочить замуж и еще раз родить от нового мужа. — Мама нервно засобиралась. — Я тоже в няньки тут не нанималась. Тебя и твою сестру вырастила, а теперь и для себя пожить хочу!

Запираю за ней дверь и вздыхаю. У мамы все так просто.

Скинув туфли, бесшумно прохожу в комнату дочери и осторожно сажусь на край ее кровати. Малышка открывает глаза.

— Разбудила тебя? — ласково спрашиваю.

— Нет, я только притворялась, что сплю. Тебя ждала, чтобы сказать…

— Что ты хотела сказать, милая?

— У нас завтра в школе праздник. Нужно подготовить костюм, — тихонько заявляет моя первоклашка.

Улыбка сползает с моего лица, но я тут же натягиваю ее снова, через силу. После встречи с бывшим я морально истощена, а теперь слышу такие новости в половине одиннадцатого вечера…

— Какой костюм, Насть?

— Мухомора.

Обреченно прикрываю глаза.

— А почему ты раньше не предупредила?

В ответ дочь лишь пожимает плечами.

Заторможено выхожу из комнаты.

А смысл теперь метать копья?

Взяв телефон, проверяю родительский чат, где проходило обсуждение предстоящего мероприятия. Я все пропустила. Целый день промоталась, еще и Боженов в придачу.

Замерев в кухне, молча рассматриваю окна многоэтажки напротив, безошибочно находя на восьмом этаже те самые. Новую квартиру для своей новой жены Исаев купил в соседнем доме.

Ну не козел ли?

Злость и раздражение закипают во мне так сильно, что распирают, когда вижу, как его Олесенька задергивает шторы.

Наверное, Исаев вернулся, и теперь они будут прелестно отдыхать, а я вынуждена еще половину ночи ломать голову, из чего сделать костюм, а вторую половину ночи его шить!

Для ребенка, которого Исаев вымаливал у меня!

Нет, конечно, Настю я очень люблю, жизни своей уже без нее не представляю, но именно Исаев был тем человеком, кто уговорил меня родить в двадцать лет, когда я хотела сначала окончить институт. Убедил меня, что все у нас будет хорошо, а потом бросил с этим самым ребенком.

Меня просто трясет, когда представляю, как новая Исаевская мартышка с блаженным видом накладывает ему горячий ужин. Она ведь реально похожа на обезьяну! У нее такие пухлые губы, нос плоской картошкой и эти глаза круглые вечно, глупые. Еще и волосы в мелкий крутой завиток…

Стиснув до боли зубы, я раздраженно набираю номер бывшего мужа и выхожу на лоджию. Гудки идут долго.

А затем вспыхивает свет в другом окне его новой квартиры, открывается дверь на лоджии, и я вижу за стеклом могучий черный силуэт Исаева.

Глава 3

— А кем же я буду? — удивленно вздергивает бровки Настя.

— В зависимости от тематики вашего мероприятия, — отвечает Исаев.

— Да нет там никакой тематики, — раздосадовано морщит нос, такая смешная. — Аделина будет петь песню, — говорит о той самой внучке, — а мы вокруг нее водить хоровод. Как всегда…

Исаев задумчиво сканирует пространство и задерживает взгляд на желтых шторах в детской комнате, которые видно через незакрытую дверь.

— Ты будешь солнцем, а оно куда важнее, чем просто весна. Никому не принесет радости промозглая и дождливая весна без солнца.

— Ого! — Настя смотрит на него, как на божество.

— Крис, как считаешь? — скидывая ботинки, оборачивается ко мне.

— Пф-ф… — взмахиваю рукой, выражая согласие. — Солнце так солнце.

А потом Исаев подхватывает дочь на руки.

— Ну что, Настюх, идем снимать мерки?

— Ага, — радостно кивает она.

А я плетусь на лоджию за стремянкой и снимаю штору.

Через час дочь уже спит в своей комнате.

Мы с бывшим мужем сидим на полу в гостиной и вручную сшиваем заготовки для платья.

В квартире тихо, потому что молчим. Настолько тихо, что слышно, как сосед сверху включает воду в ванной.

У меня слипаются глаза, но я упрямо делаю стежок за стежком.

И в этой звенящей тишине вдруг раздается громкая трель смартфона Исаева.

— Блин… — шиплю я, уколов палец от неожиданности. Бывший муж торопливо достает смартфон и тут же сбрасывает, но через секунду звонок повторяется. — Поставь на беззвучный, а то Настю разбудит.

Пока он меняет режим, краем глаза замечаю на его экране «Леся», и тут же во рту собирается горечь, которую я с трудом сглатываю. Теперь смартфон Исаева заходится в требовательной вибрации.

— Скажи своей Шимпанзе, чтобы успокоилась, — раздраженно заявляю.

— Не называй ее так.

Он поразительно спокоен и выдержан, как и всегда. А во мне, на уже выжженом пепелище, снова разгорается пожар.

Даже один звонок от нее в моем доме вызывает сильные неприятные эмоции.

Я называю их универсально-негативными, потому что это не злость, не раздражение и даже не ярость. Эти эмоции гораздо сильнее, масштабнее, глобальнее, такие, что я даже слова подходящего подобрать не могу, чтобы выразить их!

— Как хочу, так и называю.

Исаев нервно смахивает зеленую кнопку с сенсорного экрана и принимает звонок.

— Я занят. Не названивай мне, — сухо отвечает жене и сбрасывает вызов.

А она вновь ему звонит. И тогда Исаев хладнокровно вырубает телефон.

Отложив шитье, вдруг смотрит на меня. Так долго и пристально, что я не выдерживаю и поворачиваюсь к нему.

В его глазах отражение нашей разбитой на тысячи острых осколков любви. Исаев молчит, но я так живо слышу его голос из прошлого и обещания, что все у нас будет хорошо, которые когда-то казались непоколебимыми.

Теперь они — просто слова, звучащие у меня в голове, лишенные силы и связи с реальностью. Мне больно, но ощущение утраты того, что между нами было, гораздо сильнее.

— Ты замечательная мама, Крис, — говорит Исаев.

Когда я слышу его голос, обида захлестывает нестерпимо.

— Я отвратительная мать! — не выдержав его взгляда и голоса, отшвыриваю недошитые лоскутки и вскакиваю.

У моей дочери завтра мероприятие, ей нужен костюм, а я больше не могу его мастерить. Закончились и силы, и желание. Я будто иссушена.

Иду из гостиной прямиком в свою спальню, твердо зная, что к шитью не вернусь. Закрываю дверь.

Несколько минут тупо сижу на кровати, уставившись в одну точку, а затем встаю, стягиваю с себя блузку и юбку, кутаюсь в халат.

Черт возьми, я устала! Устала в одиночку разделять эту боль, когда Исаев счастливо строит новую жизнь с другой женщиной!

Достаточно на сегодня.

Решительно шагаю в ванную и включаю воду. Выдавив на ладошки гель, смываю с лица косметику. Я просто лягу спать, и гори все синим пламенем.

Смываю с лица пену, а когда выпрямляюсь, чтобы взять полотенце, вижу в отражении зеркала бывшего мужа.

Он молча стоит позади меня и наблюдает.

Потемневший взгляд жжет как огонь, уже спаливший все запреты. Взгляд жажды, которая вот-вот перельется через край. Зрачки бывшего мужа расширяются, становятся черными омутами.

Мне очень знакомо это состояние мужа. Так всегда происходило, когда он хотел заняться со мной сексом. Он хочет меня, но терзается моральными принципами.

Сердце начинает колотиться еще быстрее, когда его взгляд замирает на моих губах.

Глаза Исаева наполняются желанием, но он сдерживает себя, старается не позволить этому желанию взять над ним верх. Борется сам с собой.

Признаться, это был первый мой перформанс за все время, что мы не вместе. Я никогда не звала Исаева к себе домой ночью. Исключением был только раз, когда Настя сильно простудилась и ее пришлось экстренно везти в больницу. В выходные он забирал дочь у подъезда.

Что случилось со мной сегодня? Я не знаю. Наверное, нервный срыв.

Но, судя по реакции Исаева, он принял это приглашение за нечто другое…

Его дыхание учащается. Он делает осторожный шаг и останавливается ко мне вплотную.

На его сосредоточенном лице отпечаталась внутренняя борьба. А еще молчаливая надежда, что я пойму его без слов.

И я понимаю.

Воздух в ванной будто раскаляется и густеет.

Все, что от меня требуется — полунамек, полуулыбка, слабый жест взаимности. И тогда Исаев разорвет халат в клочья и возьмет меня прямо здесь. Долго. Страстно. Мощно.

Но я не шевелюсь.

Остужаю огонь в его глазах своим ледяным взглядом.

Мне очень хочется спросить: «Исаев, почему ты хочешь заняться сексом с бывшей женой, когда тебя дома ждет новая? Места себе не находит. Ногти свои уже до корней, наверное, сгрызла».

А на что она рассчитывала, когда уводила мужчину из семьи? Из семьи, где есть маленький ребенок. Тогда Олеся чувствовала себя победительницей, а теперь пусть плачет. На чужом несчастье счастье не построишь.

Глава 4

Исаев

— Ты трахался с ней, да?! — возмущенно спрашивает Леся, когда я возвращаюсь к себе в квартиру принять душ и переодеться.

Через час нужно в отдел.

— Нет.

Хотя ночью я неистово хотел Кристину.

Все перестало иметь значение, кроме одного — желания быть с ней, с моей бывшей женой.

Я хотел ее так сильно, что было физически больно.

И все же не мог ее взять. Я теперь женат на другой. И это был ад — мучиться от дикой ломки переспать с бывшей, вспомнить прошлое, оживить то, что сам убил.

Сложно объяснить это желание.

Вчера я впервые после развода увидел Крис рядом с другим мужчиной, который почти прямо сообщил мне о своем интересе к ней как к женщине.

А потом ее звонок...

Она не сказала, что нуждается во мне, прикрыла это необходимостью сшить Насте костюм. Но я ведь знаю, что Крис слишком гордая, чтобы сказать прямо, и к тому же она привыкла всегда такие вещи делать сама.

И я, несмотря на усталость, пошел к ней.

И я бы с ней остался. Потому что в моих мыслях в эту ночь не было Леси. Вообще. Ее звонки меня только раздражали, мешали.

Я видел, как реагировала на них Крис — она была очень недовольна, а потом вообще психанула. Я подумал, что она ревнует, злится из-за того, что я шью долбаное платье и не проявляю инициативы.

И я ее проявил.

Осторожно, хотя тело горело от желания обладать Кристиной, вести себя иначе. Всего трясло от невыносимого желания жадно поцеловать бывшую, вспомнить вкус ее сладких губ. Потом сдернуть с нее чертов халат, подхватить Кристину под бедра и взять ее там же в ванной.

Меня и сейчас еще раздирает на части.

Во мне что-то рушится…

Рушится то, что я построил после развода. Новая жизнь словно пошла трещинами и держится на ледяном взгляде Кристины, которым она одарила меня.

— Ты лжешь! — кричит Леся. Я прохожу мимо нее, не вовлекаясь в скандал. — Лжец! Ты все еще любишь ее, да?! Поэтому не хочешь заводить со мной детей?!

Претензии жены поднимают не раз возникавшие мысли: если со мной что-то случится, я уверен на тысячу процентов, что с Крис моя дочь будет в безопасности. Она самодостаточная и сможет вырастить Настю.

Чего не скажешь о Лесе, которая совсем не приспособлена к жизни.

Не может даже на «Госуслугах» зарегистрировать аккаунт. Не в состоянии сама сходить в какое-нибудь учреждение и решить возникший вопрос. После свадьбы мне пришлось водить ее за руку, чтобы она поменяла документы из-за смены фамилии.

А в начале нашего знакомства эта ее нерешительность казалось милой.

Я чувствовал себя рядом с ней более сильным и умным.

Ее слезы меня пробирали, когда велось разбирательство по делу.

Я удивлялся сам себе, потому что до встречи с Лесей считал себя бездушным сухарем. А с ней я удивительным образом превращался в другого человека — супергероя, который спасал ее от сожителя, бившего ее.

Наши отношения начались очень стремительно, и все, что происходило между нами, было словно в параллельной Вселенной.

Я заигрался.

Мне тридцать шесть, Лесе двадцать, но меня совсем не смущала разница в возрасте. Как и то, что, выйдя за меня замуж, она сразу же забросила учебу, полностью посвятив себя… семье.

Со временем запал исчез, буйство гормонов, опьяняющее рассудок, утихло, и я узнал ее настоящую.

И эта ее беспомощность, порой доходящая до абсурда, стала дико раздражать.

Жить с Лесей — это как изо дня в день обучать ребенка. Но разница в том, что ребенок в итоге научится и поймет, а бестолковая Леся нет.

Я запираюсь в ванной и заглушаю крики жены по ту сторону двери шумом воды.

Встаю под ледяные струи, пытаясь взбодриться и привести в порядок мысли — на службе нужна ясная голова.

Однако остыть не получается.

Все во мне кипит из-за проклятого противоречия: я хочу быть с той, с которой развелся и которую все еще люблю, но должен быть с новой женой, которая ничего хорошего во мне не вызывает, потому что уже сделал свой выбор.

И осознание того, какой это был выбор, рушит меня и мою реальность.

Обернув полотенцем бедра, я иду в кухню, чтобы выпить кофе перед отъездом.

А там все еще кипит праведным гневом Леся. Стоит посреди, держит стопку тарелок. Едва увидев меня, с размаха разбивает одну об пол.

— Что ты творишь? — спрашиваю, попятившись от разлетающихся осколков.

— Хочу, чтобы ты наконец посмотрел на меня! — кричит она.

— Ну вот он я. Стою перед тобой и смотрю. Довольна?

— А это… — бьет следующую, — за то, что трахался со своей бывшей женушкой!

— Я же сказал, что ничего не было, — цежу через зубы, переполняясь раздражением.

— А я тебе не верю! Чем докажешь, а? Чем? — И швыряет еще одну тарелку.

Похоже, кофе придется отменить.

— Чтобы, когда вернусь, ни одного осколка здесь не было! — зло рычу, разворачиваюсь под аккомпанемент бьющейся посуды и ухожу в спальню.

— Докажи, что любишь меня, а не ее! — кричит Леся мне в спину. — Скажи мне это прямо сейчас! Скажи! Скажи!

А у меня язык не поворачивается.

Глава 5

Кристина

— А тете Оле точно понравится мой рисунок? — Настя взмахивает листком, когда я нажимаю на дверной звонок.

— Конечно понравится! Тетя Оля восхищается всеми твоими шедеврами.

Дочь улыбается и поправляет на голове хенд-мейд корону, которую не захотела снимать даже после праздника в школе.

За дверью слышится лязг. Оля, моя сестра, открывает нам и широко улыбается.

— Настюша, привет!

— Привет! — подпрыгивает малышка и спешит обнять свою любимую тетю.

— Какая же ты красотка! Ты сегодня королева?

— Нет, я солнышко! Корону мне папа сделал! — искренне хвалится дочь.

А уголки губ Оли раздраженно дергаются, едва она слышит об Исаеве, но перед племянницей она быстро берет себя в руки.

Сестра была в шоке, когда узнала о нашем разводе, а когда я рассказала ей причину, то невзлюбила Исаева. Поддерживала меня в самые трудные дни, сразу же заняв мою сторону.

— Чудно, — не меняя ласкового тона, отвечает племяннице. — Ты проходи, Настюш, мой руки и садись за стол. Я блинчики с творогом испекла…

— Ура-а-а! — поднимает кулачки Настя и бежит в квартиру.

Оставшись вдвоем с сестрой, приобнимаю ее.

— Спасибо, что согласилась приглядеть за Настей. У меня столько работы сегодня, до утра прокопаюсь, а завтра буду не в состоянии отвести Настю в школу…

— Ты же знаешь, что каждый приход племянницы для меня как маленький праздник. — И это действительно так. Своих детей у сестры пока нет, она обожает Настю. — Заходи, чаю попьем.

— Я спешу, Оль, — вздыхаю. — Спасибо еще раз.

До встречи с Исаевым я с опаской относилась к людям в полицейской форме. Невольно напрягалась, если мимо проезжала машина с мигалками или проходил патруль.

Но, выйдя замуж за полицейского, я стала более спокойно реагировать на них.

И меня бы совсем не смутил подъезжающий к высотке сестры бело-синий автомобиль, я бы безразлично прошла мимо, если бы через опущенное водительское стекло не увидела за рулем бывшего мужа…

— Если ты хотел поздороваться с Настей, то опоздал!

— Жаль, — высунувшись из окна, отвечает Исаев. — Хотел спросить, как прошел праздник.

— Вот будет твой родительский день, тогда и спросишь.

Хочу обойти высокую машину, но бывший медленно двигается вперед, преграждая мне путь.

— Почему ты отдала Настю сестре, а не мне?

— Потому что она терпеть не может твою Макаку!

Суд определил Исаеву два дня в неделю для общения с дочерью.

Сразу после свадьбы Евгений решил познакомить дочь со своей новой женой. Это была первая и последняя встреча Насти с Олесей. Дочь не приняла ее и закатила лютую истерику.

Я не настраивала дочь против «мерзкой тетки», но и оправдывать ее не стала. Не захотела убеждать дочь, что якобы Олеся не виновата в том, что папа ушел от нас и теперь живет с ней.

Делать мне больше нечего!

Я просто заняла наблюдательную позицию в этом конфликте.

Единственное, в чем я заверяла Настю, так это в том, что папа ее любит, несмотря ни на что.

Теперь в «свои» дни бывший муж куда-то отправляет эту приживалку из квартиры и полностью посвящает себя дочери.

— Я бы что-нибудь решил. Но да ладно… Давай подвезу, раз уж я здесь. Куда тебе нужно?

— Вот еще! — фыркаю я и быстро шагаю по тротуару.

Наверное, если бы сейчас наравне со мной двигался по двору какой-нибудь бородатый кавказец на «Гелендвагене», это бы вызывало у людей меньшее изумления, чем полицейский «Патриот», медленно преследующий меня.

— В городе появился маньяк, — предупреждает Исаев.

— А что не каннибал? — усмехаюсь.

— Я серьезно. СМИ пока это не разглашает, но будет лучше, если ты сядешь ко мне в машину.

Останавливаюсь. Бывший муж тоже притормаживает.

— А может, этот самый маньяк — ты? — вздергиваю бровь. — Что ты около меня вьешься?

— Или ты, раз такая бесстрашная, — кривит губы. — И вообще, ты вызываешь у меня подозрения.

Прыснув смехом, я снова иду, а полицейский автомобиль не двигается.

За спиной слышится хлопок двери. Я ускоряю шаг, но Исаев меня настигает и хватает за руку.

— Что ты делаешь? — дергаюсь.

— Я тебя подвезу, — чеканит он, а потом полушепотом, но так же твердо добавляет: — Пожалуйста.

Я не хочу быть звездой этого двора и запомниться жильцам эпичной борьбой с полицейским, потому что частенько бываю здесь в гостях у Оли. Если начну орать и скандалить, меня, скорее всего, примут за городскую сумасшедшую, а высокий серьезный мужчина в погонах по-любому в их глазах будет выглядеть надежным стражем правопорядка.

Поэтому сейчас соглашаюсь с бывшим мужем без всяких склок.

Он распахивает для меня пассажирскую дверь спереди, и я замечаю на сиденье небольшой букетик белых кустовых роз.

Не прикасаюсь к нему и не сажусь, и тогда Исаев молча сам убирает цветы на панель.

Нехотя занимаю место.

В салоне сильно пахнет кофе.

Я замечаю два стакана, прикрытых крышками, в отсеках рядом с коробкой передач.

Муж снова садится за руль и заводит машину. Выезжает со двора, берет один стаканчик и передает его мне.

— Угощайся.

— Не хочу, — отворачиваюсь к окну.

— Но это раф с соленой карамелью.

— И что?

— Ты ведь его любишь.

— Пф-ф… — Пристегнувшись, скрещиваю руки на груди. — Сам пей. Ты же у нас один вечно не высыпаешься.

Он снова молчит.

Лишь через несколько минут решает заговорить.

— Тебя домой?

— Да.

Глава 6

Всю дорогу Исаев задумчиво прожигает лобовое стекло взглядом и сжимает руль.

У меня нет желания общаться.

Лишь приехав в наш двор, я пробую открыть дверцу и выйти, но Исаев заблокировал замки.

— Выпусти, — твердо требую.

Он медлит.

— Есть видео с праздника Насти? Скинь мне.

— Дома скину. У меня телефон почти разрядился, — дергаю ручку. — Ну? — хмуро оглядываюсь на мужа.

Он шумно выдыхает. Смотрит на меня, и его голубые глаза опять чернеют от того, что зрачки расширяются. Снова медлит, нервно дергает кадыком, поправляет фуражку.

— Хотел сказать… что если я тебе понадоблюсь, — звони в любое время. Неважно зачем, — голос звучит ниже. — Я готов на все.

У меня под ребрами начинает клубиться и растекаться по всему телу жар.

Я отлично понимаю его фразу «готов на все» — это значит, что я могу вызвать его, если вдруг захочу секса.

Прелестно!

В мыслях всплывают воспоминания о нашей близости, как я сгорала в его объятиях и захлебывалась оргазмами. Он восхитительный любовник, знает, как доставить незабываемое удовольствие.

От этих откровенных мыслей тело реагирует возбуждением. Между ног пульсирует от желания заняться этим…

Но ведь тело — это всего лишь тело, в отличие от мозга, оно не понимает, что сейчас совершенно другие обстоятельства. Да и муж уже не тот, каким был прежде.

— И цветы тебе…

Я никак не реагирую на букет, зато меня волнует другое.

— Мы так долго стоим во дворе, твоя жинка по-любому уже заметила машину. Тебя не смущает, что она увидит, как ты меня подвез?

— Нет, — он забирает с панели розы и протягивает их мне.

— Обойдусь, — поднимаю протестующе ладонь. — Открой дверь, мне пора.

Исаев сжимает челюсти, но все-таки открывает замки.

Я выхожу на улицу.

Бывший тоже не задерживается в салоне.

— Крис, — зовет меня, быстро настигнув, я даже отойти от машины не успела. — Не забудь скинуть видео.

Я собираюсь ответить, но не успеваю — отвлекает писк домофона.

Поворачиваюсь на звук и вижу, как из подъезда заполошно выскакивает Олеся в одном халате, смотрит на нас, ошарашенно округляет свои и без того круглые глазенки.

А меня от ее присутствия затапливает темнотой.

Я не знаю, что мной сейчас движет. Найти этому логическое объяснение не могу, но мне так захотелось ей отомстить, швырнуть обратно бумеранг, что все остальное перестает иметь значение.

Шагнув к Исаеву, замираю к нему вплотную, привстаю на носочки. Сдергиваю фуражку с его головы, другой рукой обхватываю его за шею и тяну на себя.

Он от неожиданности поддается.

Слегка задеваю губы мужа своими, чтобы Олеся поняла, каково это. Ну и Исаеву вечер заодно испорчу.

Однако уже через секунду у Исаева проходит оцепенение, и он внезапно крепко обхватывает меня за талию и рывком вжимает в себя, так мощно и сильно, что у меня сбивается дыхание. Жадно врезается в меня уже другим поцелуем, не имеющим ничего общего с моей холодной местью. Жарко сминает мои губы и глубоко толкается языком в мой рот.

Пытаюсь отпихнуть бывшего, на что он голодно рычит и прижимает к себе еще крепче. Напирает, снова и снова тараня мой рот языком. И ему сейчас тоже наплевать на то, что он в форме полицейского, и на Олесю тоже.

Его руки, как стальные обручи, держат меня мертвой хваткой. Но так же стремительно, как и набросился на меня, он вскоре первым прерывает поцелуй. Его трясет, меня тоже. Сердце готово выпрыгнуть из груди.

— Крис… я до сих пор тебя, — сквозь сорванное дыхание хрипит он, смотря на меня бешеными глазами.

— Женя-я-я! — визжит Олеся.

Я отталкиваю Исаева, и он меня отпускает. Бросаю в него фуражку, которую он ловко ловит.

Ноги подгибаются, но я пячусь от него, а затем разворачиваюсь и без оглядки кидаюсь к своему дому.

— Крис! — орет бывший муж, а я зажимаю ладонями уши.

Лихорадочно достаю из кармана ключи и залетаю в подъезд. На губах все еще горит поцелуй, перед глазами все плывет. Зайдя в лифт, тут же прижимаюсь к стенке, ища опору.

Это было слишком горячо. Я чуть не вознеслась на небеса от блаженства! Но мысли о том, что целовал меня бывший, приземляют.

Еще час мне понадобился, чтобы хоть немного прийти в себя и найти в произошедшем плюсы. Не одной мне сегодня не спать до утра. Уверена, что и у Исаева теперь будет та еще веселая ночка.

Я сажусь за компьютер и принимаюсь доделывать заказ — владельцы мобильного приложения заказали иллюстрации. Я создаю графические визуалы. Этим зарабатываю на жизнь. Проходила онлайн-обучения, пока была беременной, практиковала, будучи в декрете.

Время переваливает за полночь, когда я впервые отрываюсь от монитора, чтобы перекусить.

Мне совершенно не нравится образ героя, которого я нарисовала, потому что он очень похож на бывшего мужа. Я уже и волосы ему светлее сделала, и цвет глаз изменила, но с экрана на меня все еще смотрит Исаев…

Я даже злюсь на себя.

Дожилась!

Как будто лица другие разучилась рисовать, которые бы не напоминали мне мужа…

Глава 7

Исаев

— Я хочу развестись, — опережая претензии Леси, объявляю, заведя жену в квартиру.

Так больше продолжаться не может. На губах все еще вкус, который сводит с ума.

Поцелуй по инициативе Крис стал для меня полной неожиданностью и огромным толчком, благодаря которому я понял, что никогда не переставал ее любить.

Я почувствовал, как моя душа умирает от жажды, от желания вернуться назад, туда, где я принадлежал Кристине.

Вспомнил не только сладкий вкус ее губ, но и познал иронию судьбы, которая позволила мне потерять настоящую любовь, чтобы я осознал ее ценность.

А все, что творилось эти два года со мной, было лишь иллюзией. Я думал, что новая жена сможет заменить то пустое место, которое когда-то занимала бывшая. Надеялся, что время все залечит, и все вернется в норму. Но это была ложь, которой я предавал сам себя.

Моя связь с новой женой — всего лишь пустое кино, в котором я просто играю, притворяясь, что нас связывает что-то.

Но больше я не могу продолжать исполнять роль, которая каждую секунду напоминает о том, что я отдал предпочтение поверхностным чувствам.

— То есть ты любишь ее, а не меня?! — взвизгивает Леся.

Она снова рассчитывает услышать «нет». Ждет, что я извинюсь, придумаю оправдание. Я читаю это в глазах Леси.

— Да. Я все еще люблю Кристину, — отвечаю без тени сомнений, и ничто в этот момент во мне не колеблется.

— Я так и знала, — всхлипывает Леся. — Знала, знала! — топает ногой. — А как же я?!

— Ты молода и красива. Найдешь себе другого мужчину.

В глотке пересыхает.

Прохожу в кухню попить воды, но притормаживаю, увидев на полу мелкие осколки. Крупные Леся подняла руками, а остальное…

Не смогла разобраться, как включить новый пылесос, который оставила здесь же в кухне.

Леся бросается в слезы и убегает в спальню.

А я ничего не могу с собой поделать. Не могу дать ей то, чего она просит — своей искренней любви, — поэтому и не успокаиваю.

Время поджимает, надо возвращаться в отдел. Спускаюсь на улицу и быстрым шагом направляюсь к служебной машине.

Однако, распахнув дверь, задерживаюсь, поднимаю голову и впиваюсь глазами в окна квартиры, где живут Крис и Настя. И вдруг испытываю тоску такой силы, что хоть вой. Как же мне хочется сейчас бросить все и подняться туда… Так ведь не пустит же…

Постояв еще немного, все-таки заставляю себя сесть за руль.

***

— Майор, разрешите войти? — приоткрывает дверь в кабинет Симонов.

— Разрешаю.

Парнишка юркает в кабинет и кладет мне на стол папку.

— У нас новый труп.

— Кто?

— Молодая женщина. Нашли в подвале жилого дома. Есть основания полагать, что это снова дело рук нашего маньяка.

Стискиваю зубы.

— Тоже брюнетка?

— Да, и ее тоже изнасиловали перед смертью. И нижнее белье на жертве отсутствует, как и в предыдущих случаях. Похоже, маньяк фетишист. — Симонов замолкает, но через секунду обреченно стонет. — Жалко-то как… Молодые, красивые, совсем еще не пожили…

Услышав нытье, я тут же ожесточаюсь.

— Отставить сопли, сержант Симонов! — грубо приземляю его. — Свободен!

Сержант ретируется из кабинета, а я открываю папку и бесстрастно рассматриваю жуткие снимки. Красивая, да.

На самом деле я и сам испытываю определенные эмоции, но это не жалость, а скорее досада. Потому что время идет, и это уже третья жертва за последний месяц, а у нас нет ни одной серьезной зацепки. Слишком чисто работает убийца.

Еще один подобный эпизод — и мне точно станут названивать «сверху» с вопросами.

Но мы расследуем. День и ночь. Отрабатываем разные версии, и рано или поздно эта мразь должна проколоться.

Беру смартфон и пишу сообщение Крис.

«Не шляйся поздно по городу одна».

Моя бывшая жена того же типажа, что и все эти жертвы, и это единственное, что заставляет меня терять хладнокровие.

В нашем районе круглосуточно дежурят патрули, но все равно предупредить я должен. Впрочем, теперь патрули ездят по всему городу. Крис прочитала сообщение.

Заканчиваю службу за полночь.

В глаза снова бросается вывеска кофейни, но сегодня желания идти в нее нет. Тошнит уже от кофе.

Но я голоден. Наверняка Леся оскорбилась, в ней взыграла женская гордость, так что на ужин можно не рассчитывать. Как впрочем и на теплый прием.

Должно быть, она уже собрала вещи и уехала к родителям с уверенностью, что я через пару дней начну кусать локти и приеду мириться.

Заскочив в круглосуточный супермаркет, покупаю пачку пельменей.

Но по возвращении в квартиру вижу, что Леся лежит в спальне и, укрывшись одеялом, скулит.

Не захожу к ней.

Молча снимаю китель, закатив рукава рубашки, мою руки. Собрав пылесосом мелкие осколки с пола в кухне, ставлю воду под пельмени.

Жду, пока закипит. Смотрю за окно и вижу Кристину...

Глава 8

Милая, милая Крис…

Как под гипнозом обхватываю ручку лоджии и собираюсь выйти, чтобы стать ближе к ней хотя бы на пару метров.

Однако скулящий голос Леси прямо у меня за спиной останавливает:

— Как ты можешь быть таким спокойным, когда я заливаюсь слезами?!

— Потому что твои слезы никак не влияют на мое решение, — не оборачиваясь, отвечаю. — Я не собираюсь давать тебе ложных надежд.

Леся подходит ко мне и дергает за руку, чтобы я на нее посмотрел.

— Но почему она, а не я? Я же лучше этой Кристины в тысячу раз! И вообще, я блондинка, а лучшее украшение для мужчины — блондинка рядом с ним!

— Замолчи, — морщусь и отстраняюсь. Леся прожигает меня покрасневшими и опухшими от слез глазами. Ждет, что я передумаю. Но нет. — Завтра утром поедем подавать заявление на разводе.

— Ты козел! — взвизгивает она. — А ты подумал обо мне?! Куда я пойду после развода?!

— Можешь пожить в квартире месяц. Этого достаточно, чтобы найти жилье.

— Ах… Ах так?! — Она хватает ртом воздух.

— Именно так.

Этой ночью я ложусь спать на диване в гостиной. Утром везу с Лесю в загс. Сложностей с разводом не возникнет, потому что квартира была куплена мной еще до брака, общих детей мы не завели.

Подбросив раскисшую от всей этой ситуации Лесю до дома, я еду на работу.

Когда время близится к обеду, собираюсь пойти перекусить, но на телефон приходит сообщение от Крис.

Без веского повода моя гордая бывшая никогда бы не писала. Или дело в том поцелуе? Может быть, он и в ней что-то надломил, и она вспомнила, как я ее любил, и почувствовала, что люблю до сих пор?..

Но, открыв сообщение, я напрягаюсь.

«Исаев, угомони свою придурковатую Гориллу!!!» — пишет Крис.

А в сообщении вложения скриншотов из разных социальных сетей Леси. Она опубликовала на своих страничках посты с фотографиями Кристины, а к ним добавила надпись: «Полюбуйтесь на шлюху — Исаеву Кристину Юрьевну. Трахается задешево и уводит мужчин из семьи! Прошу максимальный репост, чтобы как можно больше людей знали героиню в лицо!» Но на этом Леся не ограничилась — она указала улицу, номер дома и квартиры, где живет Крис!

Читаю следующее сообщение от Кристины.

«Эта идиотка опубликовала пост ночью! А я только сейчас увидела, и то мне сестра прислала! Пост уже в городском паблике!»

Пиздец, блядь…

«Я все решу», — без промедления отвечаю.

Аппетит пропал.

Меня крутит от бешенства.

Собственными руками задавил бы … макаку.

Блядь, до меня доходит, что эта «блондинка, украшение любого мужчины» могла, как говорят в народе, сама выпрашивать у своего бывшего сожителя таким вот безрассудным поведением!

Вскакиваю так, что чуть не переворачиваю рабочий стол, несусь в кабинет к нашим штатным хакерам.

— Влад! Срочно!

Он вздыхает и бесяче медленно отставляет контейнер с едой в сторону.

— Что случилось? — спрашивает спокойно.

Показываю ему сообщения от Крис.

— Нужно удалить бесследно всю эту хрень из сети.

— Исаева с Исаевой не поделили Исаева? — подшучивает надо мной.

— Вот сейчас лучше помолчи, — предупреждающе качаю головой, готовый взорваться от его медлительности.

Неужели непонятно, что это надо сделать быстро?! Хотя что теперь… Но все равно бесит.

Влад вмиг становится серьезным и со вздохом принимается за дело.

Пока жду, звоню Лесе и слов не выбираю.

— Ты ебанутая? — зло цежу, едва она отвечает на звонок.

— Как ты со мной разговариваешь?! — возмущенно орет.

— А ты не догадываешься?! На хуя ты опубликовала пост о Кристине и указала ее адрес? Ты совсем умом тронулась?!

— Захотела я так, и что? Она заслужила, — фыркает.

— Идиотка ты, блядь! Там и моя дочь живет тоже!

Леся молчит, потом лепечет виновато:

— Я о ней совсем забыла… Но ты сам виноват!

— Что? — ушам не верю.

Боже, как я мог увлечься этой глупой курицей?!

Хватаюсь за голову и мечусь по кабинету.

Чем я лучше Леськи? Такой же тупо кретин!

На что повелся? Не иначе на «блондинку, украшение мужчины»… Ох, бля-я…

— И твоя Кристиночка виновата! Нечего лезть в чужую семью!

— Это только мое решение с тобой развестись! — меня трясет.

— Удалю пост, так и быть. Но только из-за твоей дочери.

Она мне что, одолжение делает?!

— Неделя, — цежу зло сквозь зубы, пытаясь успокоиться.

— Что неделя? Убрать пост за неделю?

Ну как есть тупая курица…

— Через неделю чтобы ноги твоей в моей квартире не было!

— Что?! Нет! Куда я пойду?!

— Да насрать! — сбрасываю звонок.

— Майор, вы снова разводитесь? — невозмутимо интересуется Влад.

Я глубоко дышу, чтобы не прибить его. Потому что вот не надо мне лезть под горячую руку!..

Но каким-то необъяснимым образом его спокойствие отрезвляет меня, и я уже даже жалею, что сорвался на Леське.

Все же я мужчина, как-то не к лицу такая несдержанность. Сам на себя не похож был. Пиздец как вывела блондинка. Да и перед коллегой не стоило устраивать семейные разборки.

Просто я до чертиков в глазах волновался за Кристину.

Нет, ну какие надо иметь мозги, чтобы выложить чужое фото и домашний адрес в интернет?!

Да никаких… Нет их там. Опция в комплектацию не входит.

Меня опять несет. И чтобы не сорваться и не оторвать Леське голову, снова стараюсь взять себя в руки и даже почти спокойно спрашиваю:

— Ну что там? Получается?

— Все, удалил.

— Спасибо, должен буду, — хлопаю парня по плечу и выхожу из кабинета.

На ходу пишу Кристине, что все уладил, и прошу прощения за свою безмозглую жену. Кристина читает сообщение, но оставляет его без ответа.

В своем кабинете пью ледяную воду из кулера.

Открываю сайт по подбору недвижимости.

Нахожу объявление о сдачи в аренду квартиры в нашем доме. Очень кстати. Даже подъезд тот же. Туда и отправлю Лесю. Не надо будет заморчиваться с грузчиками. Пусть забирает все свои манатки и спускает их на два этажа ниже. Всего на неделю пока не найдет себе постоянное место жительства где-то еще . Арендовать ей квартиру в этом доме на долгий срок я не собираюсь!

Глава 9

Кристина

На следующий день

— Крис… — ловит меня у ворот школы бывший муж.

Я все еще зла на Исаева за гнусные публикации.

Конечно, я понимаю, что отчасти провокатором выступила сама, но я не думала, что его обезьяна окажется настолько отмороженной!

И если Исаев в очередной раз хотя бы намекнет, что готов ходить потрахивать меня, я не знаю, что я с ним сделаю!

— Чего тебе? — хмуро оборачиваюсь.

Сжимаю в руке смартфон — дочери звонить собиралась.

— Мне нужно кое-что тебе сказать, — останавливается почти вплотную.

Тут же пячусь, увеличивая дистанцию. Начинается…

— Неинтересно, — шиплю.

— Я развожусь с Лесей.

Эти слова как гром прогрохотали у меня в голове. Гром вселенских ножниц, которые одним махом перерезали веревку, державшую тяжелый камень на моей душе, повисший после новости мужа о том, что он уходит от меня к Олесе. Мне вдруг становится так легко, что даже земля уходит из-под ног, будто я взлетела.

Но я быстро приземляюсь и хмыкаю:

— Недолго ты с ней продержался. Уже есть новая кандидатка на ее место?

— Ты.

Вздергиваю от изумления брови.

Я не ослышалась? Он сказал… я?

Сердце гулко забилось в груди.

— Что за чушь? — морщусь.

— Я серьезно, — твердо заявляет Исаев. И говорит неожиданное: — Крис, прошу, разреши мне вернуться домой. Я не могу без тебя и дочери…

Ничего себе заявление! Потаскался, потискался с другой бабой — и домой? Он ничего не попутал?

— Нет! — зло выпаливаю.

В голове просто не укладывается! Это какой-то лютый треш! Он собирается теперь так всегда делать? Пошлялся, пожил, не понравилось — назад к нам с дочерью? Ничего себе, какой молодец!

Во мне закипает говно.

Вся накопленная усталость от ревности, обиды, поисков проблем в себе и всего, что приносит внезапный уход любимого мужчины к другой.

— Крис, пожалуйста, — настаивает этот наглец. — Прости меня.

Ха! Прости его! Какой простой!

Вот он сказал это чертово «прости» — и его макака исчезла, мои одинокие ночи и слезы в подушку, вся накопленная обида и унижение от его поступка тут же стерлись из памяти?!

Во мне лава кипит. Плавит все внутренности в один сплошной камень вместе со всеми чувствами и эмоциями, что я испытывала раньше и испытываю сейчас. Это термоядерная смесь бурлит, угрожая взорваться прямо сейчас.

Мне воздуха становится мало от ярости и возмущения на этого самоуверенного павлина!

А он уже подошел вплотную и медленно наклоняется к моему лицу. Его горячее дыхание задевает мои щеки.

Он что, собирается меня поцеловать?!

Рука сама взлетает и врезается в его щеку. Так звонко и сильно, что у меня даже косточки в ладошке вибрируют от удара, а руку едва ли не до локтя пробивает током.

И в этот же момент мой телефон громко сигналит о входящем сообщении. Исаев ошеломленно от меня отстраняется, а я мельком смотрю на экран.

Герман Боженов.

Закатываю глаза. Ну вот самое время!

После встречи в кофейне Герман пропал, я тоже не рвалась с ним общаться. Мне перехотелось работать на него после обличающих слов бывшего.

Но сообщение открываю и читаю его.

«Кристиночка, мы можем с вами еще раз встретиться?»

Я смотрю на бывшего мужа, который видит это сообщение, и назло ему зло строчу: «С удовольствием, Герман!»

— И кто пишет? — спрашивает Исаев, будто не верит в то, что видит.

— Так, по работе, — с сарказмом я. — Тебе же тоже когда-то писали «по работе», — ехидно улыбаюсь. — Что ты там говорил? — прикидываюсь, что забыла, стучу пальцем типа задумчиво.

Исаев меняется в лице. Сначала на нем мелькает эмоция сожаления и вины, но взгляд быстро леденеет и наливается решимостью.

— Я хочу быть с тобой и дочерью, — прямо повторяет он.

— Нет, — так же твердо и упрямо отвечаю я.

— Мама! — звучит звонкий голосок Насти. — Папа!

Наша первоклашка вприпрыжку бежит к нам и улыбается, довольная тем, что видит нас вместе.

— Приехали тебя встретить, — ласково говорит Исаев, и дочь и берет нас обоих за руки. — Подвезу вас.

— Ура! — кричит Настя.

Настя звонко смеется и, подогнув ножки, повисает на нас, когда мы идем к машине.

Сегодня Исаев не на служебной машине, а на своем внедорожнике.

На заднем сиденье для дочери приготовлен бустер. Она залазит в него и сама справляется с ремнями. Я занимаю место рядом с ней. Исаев садится за руль и выезжает со школьной парковки.

— Крис, подумай хорошо о том, что я сказал, — говорит Исаев, поглядывая на меня через зеркало заднего вида.

— Что сказал? — любопытничает Настя.

А я стискиваю зубы.

— Я попросил у мамы разрешения вернуться к вам жить, — использует запрещенный прием Исаев. — Настюх, ты не против?

— А как же эта? — спрашивает дочь, имея в виду Олесю.

Исаев сжимает руль.

— Ее в моей жизни больше нет и никогда не будет, — твердо отвечает он.

Дочь растеряно поворачивается ко мне, а в ее глазах вопрос и мольба согласиться. Потому что для нее Исаев не предатель, а любящий ее папа.

Но я просто замираю, не желая поддаваться на манипуляции.

— Пусть мама решает, — вздыхает Настя, не дождавшись от меня никакой реакции вообще.

Не на такой ответ рассчитывал Исаев.

Глава 10

Исаев

— Но! — Настя поднимает пальчик вверх. — Я приглашаю тебя попить с нами чаю. Мама сказала, что испекла вишневый пирог.

А ведь я почти потерпел поражение, не заручившись поддержкой дочери. Оказывается, все не так плохо. Моя девочка.

Крис поджимает губы.

— Настенька, милая, — ласково обращается к ней, — ты же знаешь, как наш папа занят. Он не может посреди дня пить чай.

— В принципе, могу, — тут же вовлекаюсь в разговор. — Для вас у меня всегда найдется время.

А раньше пренебрегал, выставляя службу обществу на первое место. Как говорится, что имеем — не храним…

Крис не спорит, демонстративно отворачивается к окну.

А мой взгляд мечется от дороги к ней. Туда-обратно.

После нашего развода у меня было стойкое убеждение, что я бросил Кристину, а теперь смотрю на эту восхитительную женщину и четко понимаю — не бросил… Потерял.

Ей на телефон снова приходит сообщение. Крис быстро набирает ответное, а у меня все кости будто ломает. Чуйка подсказывает — ей снова пишет Боженов. И ведь я же его предупреждал…

— Кто пишет? — спрашиваю.

— По работе, — спокойно отвечает Крис.

Нервно стучу пальцами по рулю.

Сейчас все силы отдела брошены на поиски маньяка, но Симонова я могу приставить незаметно проследить за Крис. Я должен быть в курсе всего, что происходит между ней и Германом. Иначе мне башку разорвет.

Но главное, адрес Кристины был в общем доступе вместе с поганой характеристикой. Мало ли ублюдков клюнет на это. Я и сам буду приглядывать, но не смогу следить за ней постоянно, так что помощь Симонова мне не помешает.

— Дом, милый дом! — напевает Настя и деловито шагает впереди нас к подъезду.

Крис недовольна.

Но я ничего не могу с собой поделать. Как магнитом тянет к ней.

А ведь когда-то Кристина улыбалась мне и с нетерпением ждала. Я сам все испортил.

С кислым выражением лица она открывает дверь в квартиру. Настя опять юркает внутрь первой.

— Иди мой ручки, солнышко, — напоминает ей Крис.

Я захожу последним и закрываю дверь.

Обоняние сразу улавливает запах цветочного поля — так пахнут мои девочки — и кондиционера для белья. А еще аромат свежей выпечки.

Кристина готовит великолепно, особенно когда в настроении.

Как же мне хорошо в этой теплой наполненной уютом квартире! И как тоскливо от того, что я не могу здесь остаться. Я все готов сделать, чтобы это изменить.

Кристина наклоняется, расстегивает застежки на туфлях.

Я тяжело сглатываю и впиваюсь взглядом в ее попку.

Светлые брючки натянулись на ягодицах, и стало видно очертание кружевных трусиков.

У меня от затылка вниз по позвоночнику стекает жар и концентрируется в паху.

Как же я неистово хочу Крис. Дико, долго, страстно, порочно.

Это как длительное время брести по раскаленной пустыне без воды. Хотя сейчас я в городе, но во рту пересыхает. Невыносимо.

Меня всего ломает. Член болезненно упирается в брюки.

Ладонь зудит от острого желания хотя бы прикоснуться к своей бывшей жене. Борюсь с собой, но… проигрываю. Кладу руку на попу Крис, испытывая ни с чем несравнимое удовольствие. Просто нереальные ощущения.

Бывшая вздрагивает, а я слегка сжимаю половинку пальцами, сопротивляясь навязчивому желанию наклониться и жарко прикусить ее шею.

Если бы не дочь, набросился бы тут же. Настолько хочу. Настолько истосковался по ее телу, ласкам и поцелуям. Я бы и сам ее всю расцеловал и облизал, как сладкую конфету…

— Ты рехнулся?.. — шипит Крис, дернувшись от меня. — Держи свои шаловливые ручонки при себе!

Скинув туфли, выпрямляется и одергивает кофту.

Смотрит мне в глаза возмущенно, а я тону в ее грозовых омутах. Сжимаю кулак, потому что кончики пальцы горят от жажды снова прикасаться к Кристине.

— Шаловливые от слова шалун? — улыбаюсь.

— От слова шалава, — усмехается Крис, махом сметая в моего лица улыбку.

Я тяжело вздыхаю, понимая ее.

— Прости меня, Крис… Я сам не знаю, что на меня нашло. Это какое-то наваждение. Я не ведал что творю.

— Да? — выгибает бровь. — Тогда справочку мне на стол, будь любезен. Вдруг ты сбрендил со своей работой и трупами, раз не ведаешь что творишь?

— Крис, ты чего?

— И еще одну от венеролога. А то, может, на тебя еще с кем-то, кроме твоей макаки, нашло, мало ли.

— А если я принесу справки, ты дашь мне шанс? — глупости это, я понимаю. Кристина просто хочет уязвить меня. Но вдруг эти чертовы справки…

— Пф-ф, — закатывает глаза Кристина.

…нет, не помогут.

— Где вы там запропастились? — кричит дочь.

— Уже идем, Настюх, — отвечаю.

Глава 11

Долго торчу в ванной. Жду, когда утихомирится стояк.

Когда захожу в кухню, Настя уже сидит за столом.

Я тоже сажусь.

Крис ставит кружку себе и дочери.

— А папе? — удивленно вздергивает бровки Настя.

— А у папы руки есть, он сам в состоянии налить себе чай.

Насте меня жалко.

— Тогда я налью. — И встает, чтобы за мной поухаживать.

— Я сам, Настюх. Мама права. А ты обожжешься еще.

Встаю и подхожу к кухонной тумбе.

Крис заваривает шикарные чаи. Особенно мне нравится апельсиновый с мятой на меду.

Но сегодня она просто достала упаковку с пакетиками. Бросаю один в кипяток.

Крис кромсает на куски пирог с таким видом, будто это мое сердце.

— Выбирай, Настенька, кусочек, — нежно говорит дочери.

— Вот этот, — указывает пальчиком. — А этот папе.

— Хорошо, — кивает Кристина.

Кладет пирог на тарелку дочери, а потом мне.

Кто бы мог подумать, что даже такая мелочь, как кусочек пирога от Крис, будет восприниматься мной как настоящий праздник? Я даже на прошлый Новый год не испытывал такого счастья, как сейчас…

Невероятно.

Отделив вилкой кусочек, запускаю его в рот. Как вкусно. Два года не ел ничего вкуснее. Это какой-то гастрономический оргазм.

— Приятного аппетита, — говорит Крис, поглядывая на дочь.

— Спасибо, мам, — кивает Настя.

Бывшая поворачивается ко мне.

— Не подавись.

И после ее слов горло сжимается. Я закашливаюсь. Ни хрена себе. Она прямо как ведьма сглазила.

— Ты чего? — хлопает меня ладошкой по спине Настя.

— Нормально все, — беру кружку и отхлебываю чай, но он еще горячий, и я обжигаюсь. — Блядь…

— А материться нехорошо, папа, — качает головой Настя.

Зато Крис улыбается. Я давно не видел ее улыбки. Ей все, что со мной сейчас происходит, доставляет удовольствие.

Но меня это совершенно не задевает. Мои чувства гораздо сильнее всего этого. Меня больше тяготит осознание, что сколько бы я здесь ни восхищался Крис, она все равно попросит меня на выход…

Что и происходит спустя полчаса.

Я больше не навязываюсь, но с благодарностью беру с собой кусочек пирога, который Настя заботливо положила мне в контейнер.

Выйдя на улицу, глубоко вдыхаю.

Взгляд упирает в дом напротив. Это точно такая же многоэтажка, но эмоции вызывает совершенно другие. Я как будто бы возненавидел это проклятое здание. И эти окна.

Наверное, то же самое чувствует и чувствовала все это время Кристина. Я будто встаю на ее место и вижу, как вечером зажигается свет в окнах напротив ее квартиры, и по комнатам там двигаются силуэты: мой и макаки… То есть Олеси.

Хотя сейчас я уже даже понимаю, почему Кристина называет ее макакой. И согласен — Леське очень подходит это прозвище.

Из груди вырывается стон, рука хлопается на лицо. Боже мой. Только павиан мог повестись на макаку.

Я ночую в гостинице, пока в моей квартире находится Леся. Но пока я тут, собираюсь зайти домой и посмотреть, не разнесла ли она там все мне назло.

Подхожу к подъезду и вижу Лесю, мило беседующую с каким-то мужчиной. Поджарый блондин нордической внешности. Челочка аккуратно зачесана набок, одежда идеально выглажена. Весь из себя такой педант.

Леся замечает меня, и улыбка спадает с ее лица, но Леся тут же натягивает ее обратно.

— Было очень приятно познакомиться, Эд, — воркует она. — Увидимся еще!

А затем, делая вид, что не знает меня, спешит в подъезд. Я захожу следом, а блондин остается на крыльце.

— Время зря не теряешь, — хмыкаю, настигнув ее у лифта.

— Имею право! — вздергивает нос. — Ты же разводишься со мной. Ко мне поклонники так и липнут. Ты будешь кусать локти, милый…

— По щелчку в три пятнадцать? — усмехаюсь я.

— Ты о чем? — непонимающе хмурится.

— Ни о чем. Забей.

Ситуация с женщинами удивительным образом повторяется.

И я снова прислушиваюсь к ощущениям.

Крис я ревную до физической боли, готов зубами рвать глотку Боженова…

А по отношению к жене — абсолютный штиль. И даже какое-то облегчение от мысли, что она так быстро нашла себе другого возможного кандидата в мужья или любовники.

Я словно избавлюсь от чемодана без ручки и… слегка сочувствую новому владельцу.

Глава 12

Кристина

Три дня спустя

Назвался груздем — полезай в кузов, мать вашу!

И дернул же меня черт наперекор бывшему согласиться встретиться с Германом!

Сейчас его роскошный автомобиль стоит под окнами моей многоэтажки, а у меня все скручивается внутри.

Не хочу.

Нет совершенно никакого желания идти на свидание. Сидеть там, улыбаться. Казаться милой… И прочие «прелести» вот этих вот мероприятий…

— Ну ты чего, сестренка, такая мрачная? — Оля подходит со спины и ободряюще приобнимает меня.

— Зря я назло Исаеву решила отморозить себе уши, — вздыхаю.

— Совсем не зря, — убедительно заявляет Оля. — В какой-то степени я даже согласна с мамой — тебе пора устраивать свою личную жизнь. А Герман Исаакович очень хорошая партия. Он же заместитель мэра, важный человек! Такие мужчины на дороге не валяются.

— Он мне не нравится.

— Тебе никто не нравится, но это не значит, что не надо пробовать. — Аккуратно снимает заколку с моей головы, распуская волосы. — Пусть не Герман, но достойного мужчину искать надо, а для этого нужно ходить на свидания и знакомиться. По-другому никак.

— Достойного? — хмыкаю я и оборачиваюсь к сестре. — А какой он — этот достойный мужчина?

— Тот, который весь мир к твоим ногам положит, будет тебя уважать и никогда не изменит.

— Да что ты… — горько усмехаюсь я. — А где гарантии, что этот достойный мужчина не изменит мне через год? Пять лет, десять? Но с уважением, разумеется.

— Ай, Кристинка, ты как всегда! — сестра закатывает глаза. — Сразу видно — жена мента! Ты можешь хотя бы разочек довериться этому чудесному миру?

— В моем мире все радужные единороги сдохли, — твердо отвечаю, затем снова натягиваю на лицо улыбку, чтобы не огорчать сестру. Понимаю, она как лучше хочет. — Еще платье это красное и такое короткое. Надо было надевать брюки. Боженов по-любому подумает, что наряжалась для него.

— И пусть! Ему будет очень приятно.

— А что он сделал для меня такого, чтобы я доставляла ему приятные чувства?

— Начинается, — Оля недовольно цокает. — Вот иногда смотрю на тебя и думаю: вы с Исаевым точно два сапога пара! Два сухарика «Кириешки»! Размякай, Кристина, ты больше не его жена вообще-то!

Я не знаю, что ответить.

Я всегда такая была, и до Исаева… И меня все в себе полностью устраивало…

А теперь вдруг размягчаться… И я не считала себя сухой, если бы не услышала такое от сестры.

Шагаю в прихожую, забираю с банкетки сумку и вешаю ее на плечо.

— Я Насте сказала, что уезжаю по работе, но ты когда с танцев ее забирать будешь, еще раз скажи. Надеюсь, встреча с Боженовым не затянется, успею приготовить ужин.

— Какой пораньше? — изумленно округляет глаза. — Я тебя раньше утра не жду! — А затем шутливо добавляет: — И дверь не открою, если явишься!

— Ну конечно… — бухчу я.

Попрощавшись с сестрой, иду к лифтам.

Каблуки еще надела, так громко стучат.

Чувствую себя не очень. Вот реально как будто на смотрины собралась. А это все Оля!

Они с мамой больше меня переживают за мою личную жизнь!

Лифт подъезжает маленький — пассажирский.

Едва успеваю шагнуть в кабину, как вдруг слышу мужской оклик:

— Девушка, пожалуйста, придержите створки!

Мне не нравится ездить с кем-то в лифте. Особенно в маленьком. Это как вторжение в мое личное пространство.

Сама если вижу, что кто-то уже зашел, не рвусь следом, замедляюсь, чтобы уехал, и жду второй лифт. Вот и сейчас, услышав просьбу, нажимаю кнопку быстрого закрытия дверей.

Однако в последний момент между створок протискивается рука и отталкивает их.

— Спасибо огромное, вы так любезны! — мне во всю ширину улыбается высокий молодой блондин с яркими голубыми глазами.

Заходит в кабину.

Поджав губы, я пячусь, уступая ему место. А так не хотелось…

Дверцы закрываются.

Мне некомфортно. Я опускаю взгляд, но краем глаза замечаю, как мужчина на меня смотрит.

— Шикарно выглядите, — говорит он.

— Ага, спасибо… — бормочу и еще плотнее жмусь к стенке.

— Парфюм у вас потрясающий…

Да что же это такое?! Неужели то, о чем говорила Оля? Типа судьба сама подкидывает мне достойного мужчину вместо Исаева?

Хотя для этого нужно довериться чудесному миру, а я не собиралась ему доверять. Да и не просила я себе мужчину.

— …А я вот недавно переехал в ваш город, — продолжает блондин. — Если честно, такой еще чайник. Совершенно не знаю, куда можно здесь пойти отдохнуть. Вы не подскажете?

Я молчу. Не хочу я сейчас никаких подарков судьбы.

У меня Герман, вон, еще весь в ожидании нашей встречи.

Створки плавно ползут в стороны на первом этаже.

Я пропускаю вперед мужчину. Но, выйдя из лифта, он не спешит.

— У вас на пальце нет обручального кольца, — снова улыбается. — Вы не замужем?

Я ускоряю шаг.

Ну что за прилипала?! Хотя он симпатичный, и фигура ничего. И одет прилично. Но его настойчивость поражает. Видно же, что я не настроена на общение.

Все так же молчком спешу к выходу. Блондин увязывается следом и открывает для меня дверь.

— Как вас зовут? — интересуется он уже на улице.

— Неважно. — Осторожно спускаюсь с крыльца, чтобы не навернуться на высоких каблуках.

Он больше ничего не говорит, но я кожей чувствую, как пристально смотрит мне вслед.

Спина даже гореть начинает.

Глава 13

Едва я приближаюсь к белоснежному «Мерседесу» Боженова, из салона выходит его водитель. Вежливо приветствует и открывает для меня пассажирскую дверь.

Придерживая низ платья, сажусь премиальный автомобиль.

Здесь же, на заднем месте, сидит Герман — крупный, не спортивный, но не жирный, мужчина сорока пяти лет. С русой модно подстриженной и уложенной назад шевелюрой и зелеными глазами.

У Боженова мягкие черты лица, полные губы. И вообще внешность такая мягкая, очень удачная для человека его профессии. Располагающая людей и вызывающая впечатление, что Боженов эдакий добрячок.

— Здравствуйте, Кристиночка, — говорит он, тут же перехватывает мою руку и целует ее. — Очень рад, очень рад.

— Здравствуйте, Герман.

— Удивительная история, — улыбается он. — В этом доме жил мой давний приятель. И фамилии у вас одинаковые. Это то, о чем я думаю?

— Да, — пожимаю плечами, — я его бывшая жена.

— Теперь все понятно, — кивает он.

— Что понятно?

— Неважно, Кристиночка, не забивайте пустяками вашу чудную головку, — развернувшись корпусом ко мне, закидывает руку на спинку сиденья. — Вы в прошлый раз так стремительно ушли из кофейни.

— Да… И насчет вакансии… Извините, Герман, но я не смогу работать секретарем. Обстоятельства изменились.

— А вы знаете, я с вами согласен. Не пристало такой красавице горбатиться у компьютера за стойкой секретаря…

Ах, горбатиться за компьютером? Словно меня этим напугать. Боженов просто не в курсе, в каких позах я сижу за своим компом, пока рисую иллюстрации. Мне бы мог позавидовать опытный йог!

— …Но ужин вы мне обещали, Кристиночка. Какую кухню вы предпочитаете?

— На ваш выбор.

— Может быть, французская? Вы бывали в Париже?

— Да как-то не приходилось.

— Оу… точно, — приподнимает он брови. — О чем это я… Ваш же муж из МВД. Но ничего, теперь у вас может появиться возможность посещать разные страны без всяких ограничений. И выпить бокальчик шампанского на фоне Эйфелевой башни в очень приятной компании.

— Давайте пока ограничимся рестораном.

— Как скажете…

Я чувствую себя очень неловко. Вообще не в своей тарелке. Так все непривычно и чуждо.

Быть рядом с другим мужчиной. Вдыхать другой аромат, слышать другой голос. Думать, о чем с ним можно поговорить. Узнавать его с нуля. И все это как-то в тягость.

Может быть, возраст уже не располагает к бабочкам в животе? Или действительно все единороги сдохли?

Я просто помню, как трепетала перед каждым свиданием с Исаевым. Босая по снегу готова была к нему бежать. Сердце пылало, коленки тряслись, мир вокруг преображался, когда я видела любимого. Надышаться им не могла, когда крепко обнимала.

Даже в самую первую нашу встречу разговор как-то сам клеился, без задержек, словно мы были знакомы тысячу лет. Мы толком не знали друг друга, но болтали без умолка. Мне было весело, я так смеялась!

И до сих пор этот смех эхом прошлого звучит у меня в голове и болью отзывается в сердце.

Вернуться бы хоть на денек к тому Исаеву…

А с Германом все совсем не так...

— Я ведь всегда питал слабость к брюнеткам… — Боженов подается ближе ко мне с полустоном.

Ох, начинается…

Деликатно отодвигаюсь от его лица, которое он склонил слишком близко.

— Зачем же зацикливаться на цвете волос? — шутливо отвечаю. Вот уж шутница. — Главное, чтобы человек был хороший.

— Вы правы, но именно темненькие женщины меня привлекают. Выделяются среди остальных. Как породистые кобылки.

Боже мой. Породистой кобылкой меня еще меня никто не называл.

Герман так пристально смотрит на меня, что становится дискомфортно.

Хорошо, что мы уже подъезжаем к ресторану.

Водитель порывается выйти из автомобиля, но Герман его останавливает предупредительным:

— Я сам.

Выходит на улицу, открывает для меня дверь и галантно протягивает руку. Нужно ответить на его жест.

Ладонь Боженова очень мягкая, а еще влажная.

Волнуется? Или жарко ему? Хотя в салоне работал кондиционер. Может быть, повышенная потливость? Не знаю. В любом случае, ощущения так себе.

Но это ничего не значит. С каждым случиться может.

Вход во французский ресторан ведет через деревянные лакированные двери со стеклянными витражами. Герман и ее открывает для меня.

Сразу за дверями попадаем в холл с мягкими креслами и столиками, где можно выпить аперитив перед ужином.

— Герман Исаакович, добрый вечер! — уже через секунду к нам выходит администратор. — Позвольте вас проводить!

— Позволяю, — по-барски заявляет Боженов.

Стены ресторана выдержаны в постельных оттенках и декорированы коваными светильниками и виноградными лозами, кажется, живыми. Мебель из темного дерева с изящной резьбой и тканевой обивкой. На окнах белый тюль. А еще много лаванды.

Место интересное, и я немного успеваю забыться, отвлекшись на интерьер, пока мы идем к столику. Здесь немноголюдно — заняты всего два столика, а мы займем третий.

Герман не забывает отодвинуть для меня стул, потом садится напротив. На столе, застеленном белоснежной скатертью, лежит меню в твердом кожаном переплете.

Боженов опускает запястья на стол и одно так заметно стучит толстым платиновым браслетом часов. Я мельком бросаю взгляд на него и пододвигаю к себе меню.

— Кристиночка, не поверите, я вчера только вернулся из Англии, — привлекает к себе внимание Герман. — С новым приобретением — «Rolex». Я их коллекционирую. Хорошие часы — незаменимый атрибут успешного мужчины. Вы не представляете, какое счастье я испытываю, когда пополняю свою коллекцию. А ваш бывший муж имел часы?

— Были какие-то, — равнодушно пожимаю плечами.

— Но вряд ли «Rolex», — хохочет он. — Откуда у мента деньги?

— Черт его знает, какие это были часы, — вздыхаю. — Но мне кажется, что вещи не делают человека счастливее. Это все поверхностно.

— Но ведь это не просто побрякушка, а знак высокого статуса. В наше время важно преподносить себя надлежащим образом.

Глава 14

Боженов кладет руку на стол ладонью вверх, подразумевая, что я должна взять его за руку.

— Только представьте себя рядом со мной. У вас откроется доступ к миру, о котором вы и мечтать не могли. Я могу дать вам все, чего вы заслуживаете, и даже больше. В ответ на вашу отзывчивость.

Морщусь и не спешу отвечать на его жест.

— Это звучит так, будто вы предлагаете купить меня. Я ценю ваше внимание, но деньги не являются главным критерием в отношениях для меня.

Герман нетерпеливо подергивает кончиками пальцев, ведь его ладонь до сих пор пустует.

— Подумайте хорошо над моим предложением. Может быть, для вас не в деньгах счастье, но лучше грустить в новенькой личной машинке, чем в душном автобусе. Все мои женщины получали шикарные дивиденды…

— И все они были брюнетки? — вздергиваю бровь.

— Какая вы проницательная, — не получив взаимности, Герман все же отодвигается от меня.

К нам подходит официант. Я пообещала Боженову свидание, но засиживаться долго совсем не хочется. Я не могу расслабиться в его компании. И наши ценности и видение мира совершенно разные.

— Мне, пожалуйста, только десерт, — решаю заказать то, что можно съесть побыстрее.

— Кристиночка, не скромничайте, — с легкой укоризной говорит Герман. — Я могу позволить себе оплатить полный ужин. Тем более я здесь частый гость, это вы посетили ресторан впервые. Поэтому угощу вас одним из самых изысканных блюд. Мне оно очень нравится.

— Лягушачьи лапки, Герман Исаакович? — уточняет официант.

Лягушачьи… что? Я снова морщусь.

— Ой нет, — мотаю головой.

— Кристиночка, блюдо потрясающее. Поверьте. На вкус как нежнейшая курочка.

— Я все-таки воздержусь, Герман, — прикладываю руку к груди. — В вопросах еды я консервативна и не готова к гастрономическим экспериментам.

— Может быть, вам заказать цыпленка в винном соусе? — предлагает официант.

— Нет, мне все же только десерт.

— И еще бутылочку белого сухого вина, — говорит Боженов и вновь смотрит на меня. — Уверен, Кристиночка, ваш бывший муж таким вином вас не поил.

Мне захотелось закатить глаза и цокнуть.

Есть у меня такая привычка.

Но сдерживаюсь.

Возможно, я как-то предвзято отношусь к Боженову из-за того, что искренне не хотела идти с ним на свидание, но меня не покидает чувство, будто Герман то и дело пытается доказать, что пока я была женой полицейского, то жила в лесу и молилась колесу. Была такая нищая, что ничего слаще морковки не ела.

А уж он-то сейчас как выведет меня в люди! Научит грамоте. За мою отзывчивость, конечно же.

— У меня роскошный загородный дом, — продолжает Герман. — Я бы сегодня с удовольствием провел вам в нем экскурсию. Виды потрясающие.

— Меня дочь ждет, — заявляю я, но Герман как будто этого не слышит.

Нам приносят сначала вино.

Официант при нас откупоривает бутылку, затем Боженов перехватывает инициативу, разливая вино по бокалам — себе стандартную порцию, а мне едва ли не до краев.

— Угощайтесь, Кристиночка.

— Никак спаиваете меня, Герман?

— Все может быть, — улыбается он. — Алкоголь помогает женщинам выбирать правильные решения. А можно нескромный вопрос?

— Ну, валяйте… — вздыхаю я.

— Насколько мне известно, вы уже два года разведены. А сколько у вас было мужчин после майора?

Щеки неожиданно затапливает жар.

— Неуместный вопрос.

— Почему же? Мы взрослые люди. Что ходить вокруг да около? Я тоже скажу прямо: сегодня после ресторана поедем ко мне. Я хочу вас, Кристиночка.

— Вы знаете, Герман, я, когда обещала свидание, то имела в виду только общение. Не больше. Лучше вам поискать кого-то другого для интимных целей.

— Но я выбрал вас.

— А я нет, — по-моему, это замечательный предлог закончить встречу. — Извините, но мне пора, — решительно встаю.

— Сядь! Те… — голос Боженова так резко меняется, что это обескураживает.

Я даже застываю полусидя-полустоя от его грубого тона.

И улыбка с его пухлых губ исчезает, а маска добряка спадает с лица. Теперь мужчина выглядит ожесточенным и даже нервным.

— В смысле сядь? — переспрашиваю я, но тело на рефлексах приземляется обратно на диванчик.

— Ты же понимаешь, что я не простой человек. И я всегда получаю то, что хочу, — грозно сдвигает брови к переносице. — Пей чертово вино.

— А стриптиз не станцевать? — недовольно вздергиваю бровь.

— Успеется, Кристиночка, не нарушай последовательность событий. Интерес должен быть нарастающий. — Боженов сально ухмыляется. — Так что пей, за все уплочено, — снова кивает на бокал.

— Я вино не заказывала, — шиплю и, расстегнув сумку, достаю наличные за свой десерт, который уже не хочу.

— Что ж, у меня в особняке есть шикарный винный погреб.

Вот же заладил.

— Я с вами никуда не поеду. Разве непонятно?

— Отказы не принимаю, — пододвигает кончиками пальцев мне бокал. — Тебе нужно расслабиться, Кристиночка, ты очень зажата. Наверное, мужчины у тебя давно не было. Я угадал?

Доверилась чудесному миру, называется… Да на хрен мне это надо?!

— Я ухожу.

— Нет, Кристиночка, — заявляет Герман, — отсюда мы уедем только вдвоем. Это я тебе гарантирую.

Меня бьет холодной мелкой дрожью. Боженов меня пугает, действует на нервы. И его водитель ждет нас на улице. Ему ничего не стоит силком сунуть меня в машину. Хотя я в общественном месте и на ресторане висят камеры наблюдения…

Двоякая ситуация, но рисковать я не хочу.

Исаев в любой опасной или непонятной ситуации приучил меня звонить в полицию.

Я молча достаю смартфон из сумки и собираюсь набрать номер дежурной части, однако краем глаза замечаю на входе в зал человека в форме.

Глава 15

— Вот это сервис… — шепчу.

— Сервис в этом ресторане на высшем уровне! — расценив по-своему, отвечает Герман, который сидит спиной к входу.

Приглядевшись в вошедшему, я удивленно округляю глаза — Исаев.

Как он здесь оказался?

Хмурый, мрачный и недовольный.

Поймав мой взгляд, он решительно шагает к нашему столику.

В другой ситуации мне бы его визит не понравился, но сейчас я даже рада встретить здесь бывшего.

— Крис, вставай, мы уходим, — раздраженно говорит он.

Я безропотно хватаю сумку и двигаюсь к краю дивана.

Боженов поворачивается на голос и недовольно прищуривается.

— Исаев? Вот так встреча. — Но бывший ничего ему не отвечает, и тогда Герман, залпом опустошив свой бокал с вином, вальяжно откидывается на спинку. — А что это наша доблестная полиция забыла в ресторане в служебное время? В городе черт-те что творится, а ты прохлаждаешься, майор?

— Боженов, не начинай, — говорит бывший, когда я встаю.

— Кристина, сядь! — повышает тон Герман и снова переводит взгляд на Исаева. — Не забывайся, майор. Я для тебя не Боженов, а Герман Исаакович. Оставь нас и не наживай себе проблем.

— С какой стати оставь? — недоумеваю я. — Я вот сейчас поеду в отдел и напишу на тебя заявление за домогательство!

— Крис, остынь, — мимолетно шепчет Исаев мне на ухо. — Он перед тобой красуется.

Боженов вызывающе хохочет, а затем берет свой телефон и звонит.

— Зайди, — рычит он в трубку и, сбросив звонок, переводит внимание на меня. — Вот же бабы. Глупый народ. Красивые, но мозгов, как у куриц. Ты что думаешь, твоя кляуза как-то на меня повлияет?

— Что ты, блядь, сказал? — вскипает Исаев.

Он напирает на Боженова, а тот трусливо жмется назад.

И в этот момент я замечаю водителя, наверное, по совместительству и телохранителя. Он залетает в зал и бежит прямо на Исаева.

— Жень, сзади! — вскрикиваю я.

Водитель наскакивает на Исаева со спины, но мой бывший перекидывает его через себя и валит на пол. Физическая подготовка у Исаева будь здоров.

— Зря, ох зря ты так… — злится Боженов. — Из-за какой-то бабы… С моим положением ты в органах не задержишься!

Исаев скручивает водилу, но долго не держит и грубо отпихивает.

— Да мне похуй.

— Ну-ну.

Снова шагает к Герману, а тот отсаживается на дальнюю часть дивана, вытягивает свою одутловатую морду. Без телохранителя смелости ноль. Только языком болтать горазд.

— Жень, пойдем, — я беру бывшего за руку и тяну к выходу.

Все, чего хочется — убраться от этого мерзкого Германа подальше.

Бывший поддается и тут же встает так, чтобы закрыть меня собой. Он идет следом , но такое чувство, что за мной движется непрошибаемая каменная стена.

Боженов кричит нам в спину:

— Я этого так не оставлю!

А мне больше не страшно…

Исаев одет в форму, но приехал на личной машине.

Подойдя к ней, мерит меня внимательным взглядом с головы до ног, задерживаясь на голых коленках и, стиснув челюсти, одергивает пониже низ моего платья. Его пальцы задевают кожу, и я чувствую, как по ней поползли непрошенные мурашки.

— Кр-р-рис… — негромко рычит сквозь зубы.

— Что не так?

По его почерневшему взгляду понимаю, что он ревнует.

— Слишком хороша...

И это льстит.

— Спасибо, что выручил, Жень. — Отступаю в сторону, а бывший еще некоторое время продолжает держать руку вытянутой.

Отхожу к пассажирской двери, и лишь тогда Исаев, опомнившись, снимает авто с сигнализации. Сажусь в салон, откидываюсь на спинку и с облегчением выдыхаю.

Беру бутылку с водой из отсека между сидений и, отвинтив крышку, жадно пью. Исаева тоже потряхивает. И настроение у него дерьмовое.

— Что значит заявление о домогательстве? — сердито спрашивает он.

— Герман грязно намекал на секс.

— М… — поджимает он губы. — Ебучий… ушлёпок. Друг, блядь. Конченый.

Передаю ему бутылку.

— А как ты понял, что я вообще здесь?

Исаев напрягается.

— По работе надо было.

— Так иди, — киваю на дверь ресторана.

— Уже не надо, — заводит мотор и выезжает с парковки.

Я оглядываюсь и вижу вышедшего на улицу Боженова.

Муж всю дорогу мрачный, весь в своих мыслях. Я тоже не рвусь разговаривать. Я не сказала ему, что мне нужно домой — Исаев сам безошибочно выбирает маршрут.

Лишь подъехав к подъезду, я заговариваю первая.

— Спасибо, — отстегиваю ремень. — Обезьяне привет.

— Мы с ней разъехались.

— Да ладно? — вздергиваю бровь. — И где же ты теперь живешь?

— В своей квартире.

— А она?

— Без понятия. И мне плевать.

Когда я слышу это, смешанные чувства — злости, облегчения и удовлетворения — переплетаются в настоящий эмоциональный вихрь.

Я помню самодовольную рожу Олеси после свадьбы, когда мы встречались во дворе. А теперь у меня с трудом получается скрыть злорадную ухмылку.

Исаев не выглядит подавленным из-за развода, и я уже знаю о его желании вернуться ко мне. Удивительно, но мы с Мартышкой поменялись местами, и теперь ее очередь истязать себя вопросами, почему он выбрал не ее, а меня.

— М-м… Что ж, ладно. — Открываю дверцу.

— Вечереет уже, — говорит Исаев. — Я провожу тебя до квартиры.

— Это необязательно.

— Крис, но ты же знаешь ситуацию в городе.

— Ты о маньяке?

— Да.

— Сдалась я ему.

— Все жертвы были красивыми брюнетками.

— И что? В городе брюнеток мало? Этот маньяк будто спит и видит, как убить именно меня. Не надо всего этого, — кручу рукой, морщась, и выхожу на улицу.

Но Исаев упрямо следует за мной.

Глава 16

Исаев

Открываю подъездную дверь и пропускаю Кристину вперед, невольно окидывая взглядом соблазнительные изгибы ее тела.

Какая же все-таки она красивая женщина.

Я когда увидел ее в этом платье, просто охренел. И в который раз подумал: что произошло со мной два года назад, когда я слепо променял эту роскошную женщину на малолетку? Не понимаю. Это точно было какое-то помутнение рассудка, морок.

Который стал развеиваться уже после первого секса с Лесей. Но я был горд и не хотел признавать ошибку, убеждал себя, что не могу бросить Леську, потому что ради нее сломал семью.

Не смог вовремя остановиться и довел дело до свадьбы, потому что считал, что так будет порядочно по отношению к обеим женщинам.

А потом внушал себе, что счастлив с новой женой, но сам не мог отпустить бывшую. Даже квартиру купил в доме с окнами напротив, чтобы быть ближе к Крис, иметь возможность смотреть на нее.

У меня нутро до сих пор горит из-за ситуации в ресторане, хотя внешне я спокоен.

Предъявить Кристине за свидание нечего — она свободная женщина, — но меня разрывает от ревности. Когда Симонов доложил, что Крис уехала с Германом в ресторан, я и десяти минут не смог просидеть в кабинете. Сорвался и поехал следом.

И не зря.

Хреновым другом оказался Боженов.

Неблагодарным.

Быстро забыл, как его в прошлом едва не привлекли за взяточничество в особо крупном размере. И ведь по этапу пошел бы, если бы не я — Германа подставили очень грамотно.

А теперь он, тварь, угрожать мне вздумал, едва между нами встала женщина. Моя женщина!

О Боженове ходит слава завидного холостяка. Он прикрывается тем, что полностью отдает себя службе народу, но я-то знаю, что Герман просто конченый ловелас. Ему неинтересно быть с одной женщиной, он меняет их чаще, чем носки, но тщательно скрывает свои похождения.

В лифте Крис молчалива.

Лишь выйдя из кабины, театрально вскрикивает:

— Эй, маньяк, ну где же ты? — И смотрит на меня с укоризной. — Вот видишь, Исаев, никого здесь нет.

Едва она замолкает, раздается шорох.

— Слышала? — напрягаюсь я. — Со стороны уличных балконов как будто. Пойду проверю.

Шагаю на звук, однако Крис неожиданно берет меня за руку, и этот ее жест как гвоздями приколачивает меня к полу. Застыв на месте, даже не шелохнусь, ощущая нежность ее хрупкой ладошки. Инстинктивно сжимаю ее крепче, не хочу отпускать. Никогда больше…

Крис, как будто опомнившись, выдергивает руку и хмурится.

— Может быть, соседи покурить вышли, — говорит. — Ты слишком подозрительный.

— Не могу оставаться спокойным, когда дело касается тебя или Насти.

— Ох…

Крис поджимает губы и стучит в свою дверь, но ничего происходит. Тогда она снова стучит громче.

По ту сторону лязгает замок.

Дверь приоткрывается, и я вижу сестру Крис.

— Почему так рано? — удивленно спрашивает Оля. — Я надеялась, что ты вдоволь накувыркаешься с Германом Исааковичем и забудешь уже своего гадкого бывшего.

Стоя в стороне, я скрещиваю руки на груди. Вот стерва.

— Оль, помолчи, пожалуйста, — говорит Крис, скосив на меня взгляд.

— Почему это молчать? — негодует она. — Тебе давно пора открывать мир других мужчин! Вот сейчас возьму и не пущу тебя в квартиру, как и обещала!

Как же неприятно это слышать…

Узнать, что ближайшие родственники моей женщины спят и видят, как подложить ее под кого-нибудь другого. В груди горит от злости. Я понимаю, что они считают меня плохим мужем и предателем, но какого черта лезть в чужие отношения?!

— Добрый вечер, Оль, — едко говорю я.

Девушка вздрагивает и ошарашенно поворачивает ко мне лицо. Но уже через секунду квасит недовольную мину.

— Понятно… — раздосадовано шипит.

— Оль, ради бога! — всплескивает руками Крис и заталкивает ее в квартиру, а потом оглядывается на меня. — Спасибо, Жень, что выручил! — и захлопывает дверь.

Пожалуйста…

Еще пару минут потоптавшись, я все же иду проверить уличный балкон — там никого. А вернувшись к квартире, где живет любимая женщина и дочь, борюсь с сильным желанием завыть — так хочется, чтобы меня тоже впустили.

Стою и медитирую на эту проклятую дверь. Ноги как будто врастают в холодный кафель.

Не сразу я заставляю себя убраться, едва ли самого себя за шиворот не тащу, потому что нужно ехать в отдел.

А в свою пустую квартиру приезжаю ближе к полуночи.

Ни есть, ни спать не могу.

Щелкнув в кухне выключателем, варю кофе.

Взяв кружку, смартфон и сигареты, выхожу на лоджию. Закуриваю и взглядом упираюсь в окна напротив. Во рту появляется горечь…

Свет в комнате Настюхи уже не горит — дочка спит. А вот в нашей с Крис спальне еще светло. И так невыносимо плохо становится. Ведь если я вижу ее, то и Крис видела нас с Леськой…

Что же она, бедняжка, чувствовала, пока я играл в идеальную семью с другой?

Даже представить не могу.

Я, когда выбирал этот дом, думал только о своих чувствах и контроле над бывшей семьей — мне было спокойней видеть их, быть рядом.

А теперь я оказался на месте Кристины. И это мне еще повезло, что она не бросилась в новые отношения с другим мужчиной. А если бы он был? Приходил бы к ней, они бы пили чай в кухне, занимались любовью…

Я бы с ума сошел от ревности. А Крис два года держалась, не устраивала сцен.

Моя прекрасная сильная Крис…

Какая же она все-таки удивительная женщина.

Нервно затягиваюсь сигаретным дымом, когда вижу в окне ее силуэт.

Что она, черт возьми, делает?!

Я во все глаза смотрю, как Крис снимает через голову кофточку.

Детально не видно, все как в театре теней, но мне и этого достаточно, чтобы охренеть!

С какой грацией она это делает… не спеша. Перестаю моргать, чтобы даже на мгновение не упустить ее из вида. Сняв кофточку, Крис заводит руки за спину и расстегивает лифчик…

Сигарета вываливается из моего рта.

Глава 17

Забыв о кофе, ухожу в гостиную.

Валюсь на диван и пытаюсь выровнять дыхание, но оно все еще прерывистое, а сердце долбит в груди на разрыв.

Смотрю в потолок, но вижу, как на экране в кинотеатре на белом натяжном потолке разные моменты с Кристиной: как мы познакомились, как я впервые ее поцеловал, нашу свадьбу и рождение дочери… А потом и сегодняшнюю игру в раздевание.

Все во мне болезненно сжимается, переворачиваюсь на бок и закрываю глаза, но под сомкнутыми веками снова она…

Моя милая Крис…

Мне захотелось прямо сейчас сделать что-то такое, что могло бы вызвать на ее прекрасном лице улыбку. Но уже ночь.

Хотя этой ночью я бы занялся с Кристиной любовью так, что у нее бы еще долго дрожали ноги, а улыбка не сходила с лица. Я бы ласкал ее так страстно, что она на всю жизнь запомнила бы. Но Крис не принимает меня.

Поломав голову, снова хватаюсь за смартфон и захожу на сайт цветочного магазина. Выбираю букет и оформляю доставку на утро. Из моих рук бывшая вряд ли примет цветы, но курьеру не откажет и не закатит сцену. К заказу добавляю комментарий, чтобы прикрепили открытку, подписанную от меня, а то подумает еще, что букет от Боженова! Не хватало еще!

Уснуть не могу долго. Удается задремать только под утро, и то меня будит телефонный звонок от оперативного сотрудника нашего отдела.

— Майор, у нас новый труп! — сообщает он.

Кортизол мгновенно повышается, стирая напрочь всю сонливость.

— Кто? — сажусь, растирая глаза.

— Молодая женщина. Есть основания думать, что это опять дело рук нашего маньяка.

— Где?

— На Весенней улице. На пустыре.

За грудиной тут же зажгло. Весенняя — улица, где живем мы с Кристиной. До пустыря рукой подать — на машине минуты две.

— Сейчас буду.

На часах шесть утра.

Наспех одевшись, вылетаю из дома.

В голову лезет много мыслей, и ни одной цензурной.

А еще злость. На гребанного урода, который губит девчонок, и на самого себя! Что же он за тварь такая, которая не оставляет следов?

Подобрался так близко к Кристине, что меня едва не трясет. Не знаю почему думаю, что моя бывшая станет его жертвой. Типаж подходит, Леська выкинула в сеть ее адрес, теперь вот убийство на нашей улице… Становится тревожно. И я хочу, чтобы это убийство не было делом рук маньяка.

Очень быстро я приезжаю на место происшествия.

Раннее утро, но перед участком, обтянутым оградительной лентой, уже собрались зеваки. Криминалисты вовсю работают, а меня замечает оперативник и шагает навстречу.

— Где жертва? — спрашиваю его, окидывая взглядом пустырь.

— Там, за оврагом, — указывает рукой.

— Время смерти?

— Сегодня между тремя и четырьмя часами.

Направлюсь в сторону, но чем ближе подхожу, тем сильнее меня пробирает озноб. Липкий пот проступает на лбу, а сердце так отчаянно бьется, когда я вижу бледную хрупкую женщину.

Крис?!

В глазах аж потемнело. Я ускоряю шаг, почти бегу. Все из башки вылетает. В мозги как будто влили расплавленный свинец.

Лишь подойдя на близкое расстояние и как следует рассмотрев лицо жертвы, я облегченно выдыхаю. Это не она. Но все-таки похожа на Кристину. И тревожные звоночки в голове уже бьют в набат.

С трудом взяв себя в руки, концентрируюсь на работе.

— Тоже изнасилована перед смертью? — спрашиваю оперативника.

— Да, и, похоже, убийца на ней нехило оторвался, судя по характеру травм. Что это? Сильные эмоции после какого-то пережитого стресса?

— Нельзя исключать. А белье?

— Белья нет, — достает из кармана медицинские перчатки, надевает их. — Но есть в этом случае некоторые странности, дающие возможность предполагать, что это может быть и не наш маньяк, а его подражатель.

— Какие? — хмурюсь я.

Оперативник подходит к жертве и присаживается на корточки. Берет ее за правую руку. Я вижу еле заметные синюшные полоски на безымянном пальце.

— В этом случае пропало не только нижнее белье, но и украшения. Следы от обручального кольца, а самого кольца нет, — поясняет. Потом осторожно откидывает ее волосы в сторону. — На ушах проколы, но сережек тоже нет.

— Угу… — киваю я.

— И еще, — вздохнув, расстегивает молнию на кофточке женщины, — вот это…

У нее между грудей выцарапана острым предметом небольшая буква «К».

К — значит, Кристина?

Это первое что приходит на ум, и кровь в венах мгновенно вскипает. Четыре к одному. Я в ужасе. Но снова стараюсь сосредоточиться, абстрагироваться.

Спокойно, спокойно, Исаев. Нельзя смешивать работу и личное. Такое послание может означать что угодно.

Но чертовски сложно сохранять выдержку.

— Личность установили? — уточняю у оперативника.

— Еще нет. Документов при себе у жертвы не было.

— Займитесь этим в кратчайшие сроки. Возможно, родственникам и знакомым жертвы удастся описать пропавшие кольцо и серьги. Потом проверьте все ломбарды и частных скупщиков.

— Понял, майор, — встает.

Неторопливо отходим обратно к ленте.

— А кто обнаружил труп? — спрашиваю.

— Мужчина вышел выгуливать собаку. Он и позвонил в полицию, — окидывает взглядом толпу и зовет кого-то: — Пройдите к нам!

Передав поводок кому-то из зевак, к нам выходит высокий блондин.

Прищуриваюсь, всматриваясь в него. Уж больно морда знакомая. А когда он движением руки поправляет свою челку набок, я узнаю в нем того педанта, с которым флиртовала Леська.

— Представьтесь, — прошу.

— Сотников Эдуард Андреевич, — взволнованно говорит он.

— Значит, это вы нашли женщину? — спрашиваю, внимательно отслеживая реакцию.

— Да. Перед работой вышел Джека выгулять, — кивает на питбуля. — Ужасно, конечно, — встряхивается блондин. — До сих пор колотит.

— Вы живете неподалеку?

— Да, вон в том доме, — указывает рукой на высотку поодаль, в которой живу я.

— А подозрительное что-то не заметили? — спрашивает оперативник.

Глава 18

Кристина.

Динь-дон, динь-дон…

Вот же черт! Только отвела Настю в школу и прилегла отдохнуть — ночь была бессонная.

Меня прямо распирало от желания поиздеваться над Исаевым, показать ему, кого он потерял. Раньше такие странные идеи в голову не приходили, если честно.

Не знаю, что в тот момент на меня нахлынуло. Кроме демонстрации потерянного, желание возбудить и не дать? Скорее да, но когда я это делала, все мое тело было словно в огне. Я дрожала, пока раздевалась, и буквально кожей чувствовала, как бывший на меня смотрит.

Я сама возбуждалась от этого. Отсчитывала шепотом секунды, проверяя, насколько хватит у Исаева терпения. И его реакция не заставила себя долго ждать. Он не продержался и пяти минут, стал названивать. Я слышала, как он тяжело дышал, а каждая нота в его голосе сквозила мольбой о моем согласии.

Я разрывалась от противоречивых чувств — обидой за прошлое и желания заняться с бывшим мужем сексом. Не потому, что простила его, а так, чисто для здоровья.

Возможно, я бываю резка, но я не железная. Мне тоже хочется чувствовать жар мужского тела и сгорать от страстных поцелуев. Но я не могу раскрыться с кем-то другим, а Исаева хорошо знаю. Наверное, этот секс для него много значил, а для меня ничего. Обычная физиология, чтобы удовлетворить свои потребности.

Но я отказала. Жестко и безапелляционно.

Моя цель была — испортить Исаеву вечер и в который раз побудить его кусать локти.

Динь-дон…

Ну кому приспичило явиться с утра пораньше? Никого видеть не хочу.

Еще лежа на кровати, дотягиваюсь до телефона.

Смахнув блокировку с экрана, одним глазом открываю мессенджер и вздыхаю. Опять этот Боженов. Хренов король. Возомнил себя вершителем судеб.

«Кристиночка, мы не закончили разговор. По-хорошему предлагаю его продолжить, иначе будут последствия. Я непростой человек».

— Да пошел ты в жопу, — шиплю, оставляя угрозу без ответа.

Он при каждом удобным случае кичится своим положением. Ну что он мне сделает? Выселит с малолетним ребенком из квартиры Исаева? Или с работы уволит? Так я работаю на дому, я — свободный фрилансер!

Динь-дон…

— Да иду я!

Встаю с кровати и надеваю халат.

Ни минуты покоя!

За дверью стоит паренек в фирменной кепке цветочного магазина.

— Исаева Кристина? — спрашивает бодро.

— Я…

— Это вам! — протягивает охапку моих любимых розовых гортензий.

— От кого? — ошарашенно принимаю цветы.

— Там открытка, — кивнув в пышные бутоны, улыбается и уходит.

Захлопываю дверь. Тяжелый букет, зараза. Такой даже в вазу не влезет. Придется ставить в ведро. Положив цветы на диван в гостиной, выдергиваю открытку.

«Прости меня…

Евгений Исаев».

Закусываю губу.

Ты посмотри какой продуманный!

Как знал, что если сам принесет мне цветы, то я прямо перед ним начну подметать этим букетом подъезд.

Но поскольку Исаева здесь нет, то и портить цветы нет необходимости.

Пахнут они вкусно. Тонкий аромат гортензий напоминает мне о наших с бывшим только-только зарождавшихся чувствах.

Исаев тогда казался серьезным и немного холодным, а я была искрой, которая заставляла его таять. Рядом с ним я ничего не боялась, как будто он мог заслонить меня от любой беды. С ним я не переставала ощущать себя как сказке. А потом свадьба, беременность, быт… Его бесконечные нервотрепки на работе и мой декрет.

Я даже не сразу поняла, когда мы с Евгением утратили наше волшебство и с головой погрузились в рутину, где каждый день был похож на предыдущий.

И гортензий становилось все меньше и меньше… а потом они вообще исчезли.

И вот снова появились.

Приятно ли мне?

Да.

Мне о-очень приятно, что бывший снова засуетился.

Пока Настя на учебе, завариваю кофе и собираюсь поработать в тишине. Но прежде, чем сесть за компьютер, открываю новостную ленту…

Городские паблики гудят страшной новостью о том, что сегодня утром на Весенней улице найден труп молодой женщины. У меня мороз ползет по коже, а волосы на голове шевелятся. Ужас дополняют любительские фотографии, снятые на месте происшествия.

Я так и застываю с телефоном в руке. Я в шоке. Оказывается, совсем рядом происходило такое… Жесть.

Тут же звоню Исаеву. Не отвечает. Занят, должно быть. Наш район входит в его юрисдикцию.

Кое-как заставляю себя сесть за работу, благо занятие творческое, и рисование приводит нервы в порядок. Каждый день кто-то умирает по разным причинам, и что теперь? Сидеть и дрожать постоянно?

После обеда я забираю спокойно дочь из школы. К вечеру помогаю ей с уроками, но нас прерывает звонок в дверь. Встаю и решительно иду открывать, однако в последний момент все-таки смотрю в глазок.

А за дверью Исаев. Явился. Я ему утром набирала, но он не перезвонил. Заранее уже хмурюсь, выражая свое недовольство, но все-таки отпираю дверь.

— Привет, — твердо говорит бывший.

— Привет…

А потом я опускаю взгляд и вижу в руках Исаева чемодан…

Глава 19

Невероятно…

После всего, что я прошла, мой бывший муж решил вернуться домой, словно забыл свои трусы в ванне!

И что он притащил с собой? Чемодан!

Я даже не знаю, как описать свое состояние. Шок, недоумение, возмущение — все это одновременно.

Впереди меня ожидает новая жизнь, и я именно на это рассчитывала и так думала, когда разводилась. И тут он возвращается, как герой из фильма ужасов, и несет свои вещи!

— Не поняла… — хлопаю глазами.

— Крис, я хочу вернуться домой, — заявляет Исаев, поправляя фуражку. — Я не могу сидеть вдали от вас, зная, что ты и наша дочь в опасности. Ты наверняка уже в курсе, что произошло сегодня ночью.

— Ты серьезно?! — округляю глаза. — После всего, что произошло, ты просто приходишь и предлагаешь вернуться? У нас с Настей все было нормально и без тебя!

— Я понимаю, что наш брак в прошлом, но я все еще забочусь о тебе и Насте. Этот маньяк может выследить тебя. Я хочу быть здесь, чтобы оберегать вас.

— Ты считаешь, что я не могу защититься сама? — шиплю негромко, вспоминая о Насте. Не надо, чтобы ребенок слышал, как мы спорим. — Я не нуждаюсь в твоей защите! И точно не хочу, чтобы ты вернулся и снова вмешивался в нашу жизнь.

— Крис, гордость тебя ослепляет.

— Это не гордость, Исаев, это самостоятельность. Я научилась справляться с проблемами. Мы не нуждаемся в твоей защите, — пытаюсь захлопнуть дверь, но муж не дает.

— Я все еще люблю тебя и дочь.

— Любовь не всегда означает, что нужно быть вместе. Мы оба изменились, и наш брак не смог выстоять. Я не готова дать тебе еще один шанс. И видеть тебя в квартире не готова, — говорю, глядя ему прямо в глаза. Специально, чтобы поддеть побольнее.

Исаев напрягается и сжимает челюсть так, что у него дергаются желваки.

Шумно выдохнув, напирает на меня, такой высокий и мощный, что я вынужденно отступаю назад, впуская его в квартиру.

— Нравится тебе или нет, но пока мы не поймаем преступника, я буду жить здесь, — твердо заявляет он, поставив чемодан в прихожей.

Недовольно скрещиваю руки на груди. Охренеть!

— Папа? — из комнаты выглядывает Настя. — А ты чего пришел?

— Приехал погостить к вам. Ты не против?

Настя сначала растерянно стреляет в меня глазками, но я не выдаю никаких эмоций, чтобы она не боялась проявлять свои только потому, что я в шоке от выходки ее отца. И тогда дочка широко улыбается и звонко пищит:

— Я рада! Конечно, я рада.

Бежит к нему, а я отступаю в сторону. Исаев присаживается на корточки и крепко обнимает дочку. Она льнет к любимому папочке.

Давно ее настолько счастливой не видела.

Разумеется, больше всего на свете Настя хочет, чтобы ее мама и папа помирились и жили вместе. Она же маленькая, еще многого не понимает.

Оставшись не у дел, я разворачиваюсь и ухожу в кухню, позволяя папе и дочери как следует наобниматься.

Что-то внутри меня вдруг зазвенело. Там, под ребрами, глубоко в груди. Не понимаю, откуда взялся этот легкий трепет, пробившийся сквозь толстую стену обид.

Я не хочу видеть Исаева в квартире… и в тоже время хочу. Но зачем хочу, не понимаю.

— Настенька, иди доделывай уроки! — кричу из кухни, вцепившись в столешницу

— Хорошо, мам!

А потом я слышу уверенные неторопливые шаги — Исаев подходит ко мне.

— Кристин, я знаю, кем ты меня считаешь, но ты должна меня понять.

— Да? — всплескиваю руками. — Если здесь неподалеку убили жертву, то почему бы нам с Настей временно не переехать, а не терпеть твое присутствие здесь, м? — прищуриваюсь.

— А где гарантия, что этот псих завтра не перекочует ближе к твоему новому дому? Бегать бесполезно. Он орудует по всему городу.

— Так поймайте его уже! — снова шиплю.

— Делаем все возможное. А пока я поживу здесь — так спокойнее будет для всех.

Мне становится жарко. Непрошенный румянец проступает на щеках. Не хватало еще раскраснеться перед бывшим!

Отворачиваюсь якобы попить воды.

Все, о чем говорит Исаев, — правда. Я и сама в курсе страшного случая. И в его предложении съехаться есть логика, но я просто не представляю, как теперь мы уживемся на одной территории и как будут проходить наши дни.

— Спишь в гостиной, и только попробуй сунуться в мою спальню, — не оборачиваясь, предупреждаю и залпом опустошаю стакан. — И готовлю я исключительно для себя и дочери.

— Не вопрос, — хмыкает Исаев. — И еще…

Он выходит из кухни, а у меня сердце почему-то колотится так бешено, словно я не стою, а быстро бегу длинную дистанцию. Да что со мной творится?! Слышу, как расстегивает чемодан.

А когда Исаев возвращается, он держит в руках длинноволосый парик с рыжими вьющимися волосами.

— Это что? — удивленно приподнимаю брови.

— Придется сменить имидж, — дергает уголками губ и протягивает мне парик.

— Оставь свои сексуальные фантазии при себе, — морщусь.

— В моих фантазиях ты такая, какая есть, а это, — протягивает мне парик, — нужно для безопасности. Ты ведь брюнетка, а если будешь в парике, то есть шанс, что маньяка не заинтересуешь.

— Господи, какой он ужасный. Я в нем буду похожа на престарелую сутенершу! Как можно носить этот кошмар?!

Глава 20

Я просто не могу поверить своим глазам. Мой бывший муж вернулся домой! Весь вечер я металась между шоком и удивлением. Как он посмел после всего, через что мы прошли?!

Но вот он — спит на диване в гостиной, словно никогда не уходил. А у меня сердце учащенно бьется в груди, и я не могу понять, что происходит.

Весь вечер я чувствовала себя запертой, сидя в спальне, и никак не могла выйти из нее, чтобы не повстречаться с Исаевым, избежать взглядов глаза в глаза, не слышать лишний раз его голос, не вдыхать аромат. Так и просидела до самой ночи за закрытой дверью, пока Евгений и Настя развлекались.

Противоречие душит. Я не хочу ничего, что связано с Исаевым, ни видеть, ни слышать его не хочу. Но смотрю в потолок и пытаюсь через стены услышать его ровное дыхание.

Я уже привыкла жить без него. И нашла себя в этом одиночестве, и мне было почти комфортно, а теперь не знаю, что делать. И ведь не придраться — причина уважительная.

Мысли гудят в голове, как рой диких пчел.

Лежу в постели, не в состоянии уснуть. Я испытала столько эмоций после нашего разрыва. Построила новую жизнь на обломках того, что было. И теперь, в одну ночь, он снова все ломает...

Осторожно сбросив с себя одеяло, сажусь на кровати и бесшумно встаю. Я искреннее не хотела идти, но все мое тело будто превращается в легкую булавку, которую неотвратимо притягивает тяжелый магнит-Исаев. На цыпочках выхожу из спальни и крадусь к бывшему.

Завалился на разложенном диване вальяжно на спину. Спит. Хорошо, наверное, ему на моей подушке, под моим одеялом и на моем постельном белье…

Кошусь на пол возле окна — там в ведре стоят гортензии. Ох, знала бы, что Исаев нагрянет, выкинула бы. Но я не знала, поэтому и оставила. А Исаев их видел и подумал, небось, что мне понравилось!

Подхожу к дивану и смотрю на Евгения. На его волевые черты лица и спортивно слаженное тело. Есть на что посмотреть, не то что у Боженова. Но все равно оба козлы!

Исаев откатывается на другую половину дивана.

— Ложись, — хрипло говорит он. Я приоткрываю рот от удивления. — Я тут нагрел тебе, — приподнимает одеяло.

Его слова вонзаются в грудь, как спица.

Так Исаев делал всегда, пока мы были мужем и женой. Нагревал мне местечко, укрывал теплым одеялом, а потом крепко обнимал, прижимая спиной к своей горячей груди. Так мы и засыпали. И я чувствовала себя настолько хорошо, настолько уютно и защищенно.

И засыпала с легкий сердцем, потому что знала, что пока со мной такой сильный мужчина, я могу ни о чем не думать и просто расслабиться.

— Вот еще, — приглушенно ворчу.

Исаев открывает глаза.

— Ложись, Крис, приставать не буду.

— Обойдусь уж как-нибудь.

— А если буду приставать — согласишься лечь?

— Еще чего!

Кого я обманываю?

Мое тело жаждет его прикосновений, мои губы хотят его поцелуев. Но я не могу просто забыть все, что он сделал. Я не могу простить его, несмотря на то, что мое тело к нему стремится. Наш секс был страстным, долгим, на грани.

И сейчас, когда я лишилась его, понимаю, что он был не только физическим удовлетворением, но и ключом к моему здоровью. Он приносил мне радость и помогал расслабиться.

Но все изменилось. А теперь бывший муж вернулся, и я чувствую себя разорванной между желанием сбросить пар и трахнуть его без обязательств и болью, которую он причинил мне.

— Но ведь зачем-то же ты пришла? — сводит брови к переносице.

— Я не… — лихорадочно ищу в голове варианты. — Я за кремом для рук зашла. А то приперся без предупреждения, всю гостиную занял. Знаешь ли, я не была готова к гостям.

Развернувшись, быстро иду к шкафу и открываю дверцу. Достаю крем.

— Я же как лучше хочу, Крис.

Ничего не ответив, шагаю в спальню. Тело пышет от жара, в который меня бросило, едва Исаев открыл глаза. Наверное, подумал, что я любуюсь им спящим! Чего не хватало.

Но ведь это так и было.

Но все-таки плюсы возвращения бывшего есть тоже.

Я нахожу их уже следующее утро, когда Исаев заявляет, что теперь будет лично отвозить и забирать Настю из школы, за исключением занятости из-за чрезвычайных ситуаций, которые могут возникнуть у него на работе.

Разместившись в кухне за столом, завтракаем бутербродами с Настей, которые я приготовила, пока Исаев поджаривал себе яичницу. Да, если уж хочет здесь жить, пусть сам себя обслуживает. Я не нанималась.

— С Настей все понятно, — отхлебываю кофе, — а как же я? У меня тоже есть свои дела, встречи.

— Тебя тоже буду возить я или Симонов, если я не смогу, — плюхает яичницу на тарелку.

— Почему бы мне не воспользоваться такси?

— Потому что я подозреваю всех.

— Кроме Симонова? — усмехаюсь я. — И тебе нормально оставлять его наедине со мной? Вдруг он и есть, — а дальше бесшумно повторяю по слогам, чтобы Настя не поняла, а Евгений мог прочитать по губам, — мань-як?

— Нет, не боюсь.

Когда Исаев садится за стол между мной и дочерью, меня как ветром сдувает. Тут же принимаюсь складывать тарелку и кружку в посудомойку.

— На обед сегодня я хотела заскочить к маме, — сообщаю Исаеву.

— Не вопрос. Я тебя отвезу.

— Но как же твой обед?

— Со временем, когда смогу поесть, я сам решу.

— Ладно, — соглашаюсь я, пожав плечами.

Евгений и Настя собираются выходить. Провожаю доченьку до двери и целую в щеку. Наверное, Исаев хочет, чтобы я и его поцеловала, но фиг ему. Только ледяной взгляд и не больше.

Глава 21

Исаев

— Папочка, а ты навсегда вернулся к нам? — дочь смотрит на меня глазами, полными надежды.

А я не знаю, что ей ответить, потому что, будь моя воля, я бы и на минуту не отпускал от себя своих девочек, на руках носил.

Но решение оставаться в квартире или нет, зависит не от меня, а от Кристины, которая всеми силами старается показать, что не рада моему соседству.

— Посмотрим, принцесса, как пойдет, — натягиваю веселую улыбку, чтобы не огорчать дочку. — Ну что, Настюх, тебе пора бежать за пятерками! После занятий приеду тебя забирать. Или дядя Симонов.

— Хо-ро-шо, — чеканит она по слогам и, отстегнувшись от бустера, открывается дверцу машины, выпрыгивает на улицу.

Сидя за рулем, внимательно слежу за Настей, пока она не заходит в школу.

Собираюсь в отдел, но меня прерывает телефонный звонок оперативника.

— Майор, удалось установить личность последней жертвы, — сообщает он. — Гражданка Лопатина двадцати шести лет, работала на АЗС в центральном районе города, там и жила. Как она оказалась ночью на Весенней улице, почти в часе езды от дома, еще предстоит узнать.

— Хорошо, — плавно выезжаю со школьной парковки. — Значит, убийца мог увидеть Лопатину, когда заезжал заправить машину. Нужно изъять все записи с камер наблюдения за прошедший месяц в дни, совпадающие со сменой Лопатиной.

— Будет сделано, майор!

— А что насчет украшений?

— Сестра погибшей описала украшения, которые могли быть на Лопатиной в ту ночь.

— Занимайтесь ими. Если убийца сдаст их в ломбард, то крупно ошибется.

Хотя, признаться, я почти не рассчитываю на это. Если это был наш маньяк, а не его подражатель, то он явно не дурак.

Едва приезжаю в отдел, получаю список приоритетных задач, которые требуют моего внимания. Водрузившись папками с материалами, осаживаюсь в кабинете, анализируя данные с места преступления и протоколы опросов.

«И что, мне тебя дожидаться и ни шагу влево, ни шагу вправо?» — приходит сообщение от Крис.

«Именно так», — отвечаю.

«Я с матерью договорилась встретиться. Ты где?»

«Скоро буду».

Встаю из-за стола. Я уже и забыл о поездке Крис. Но у меня как раз перерыв на обед.

Спустя тридцать минут я уже во дворе нашей высотке жду Крис, чтобы отвезти ее к ее вечно недовольной матери.

Гены Ядвиги отлично пролеживаются в ее дочери, когда замечаю выплывающую, словно грозовая туча, из подъезда Кристину. Даже кофту серую надела, волосы собрала в высокий хвост, глаза прикрыла черными солнцезащитными очками.

Она, скрестив руки на груди, шагает к моему внедорожнику, слегка покачивая бедрами. Ее напряжение ощущается даже на расстоянии — не хочет садиться ко мне, не хочет всего, что связано со мной. Но я люблю ее и вожделею до ломоты в теле, чтоб она это знала!

Она прекрасна, вот только не соблюдает меры предосторожности.

— Крис, почему ты без парика? — спрашиваю. — Знаешь ведь прекрасно, что маньяк падок на брюнеток.

— Я в нем похожа на дешевую путану, — фыркает. — Где были твои глаза, когда ты покупал эту жуть?

— Но, может быть, тебе временно перекраситься в блонд?

— Из черного? — вздыхает. — И сразу попрощаться с длиной и нормальной структурой? Нет уж, Исаев. Вы какого-то маньяка поймать не можете, а я должна ставить над собой эксперименты!

Слова Крис задевают. Не можем, блядь. Действительно. И это злит.

— Тогда сама выбери парик, а я оплачу, — плавно выезжаю со двора.

Однако притормаживаю тротуара, пропуская пешехода. Точнее… Леську, которая торопливо шагает куда-то по нашему двору. Замечает нас с Кристиной машине и высокомерно задирает нос.

— О-о… и что же забыла здесь эта павианиха? — ехидничает Крис. — Неужели тебя поджидала, Исаев?

— Понятия не имею.

Леся съехала из моей квартиры. Куда — не сообщала, а я и не спрашивал.

Мне хотелось побыстрее избавиться от нее, забыть все, что с ней связано, мою самую большую ошибку в жизни.

Мне было плевать на ее нее, но я почему-то думал, что Леся уедет к своим родителям в пригород, ну или выклянчит у них деньги на аренду квартиры, но не думал, что Леся снова появится в нашем дворе.

— Ностальгирует, наверное, ходит тут, — усмехается Крис.

Я бы непременно спросил у Леськи, что она тут забыла, но не при Кристине — не хочу травмировать ее еще больше.

— Латте с соленой карамелью, — протягиваю стаканчик с горячим напитком Кристине, который купил по дороге.

И на этот раз она принимает от меня напиток.

— Спасибо.

Всякий раз, когда смотрю на бывшую, в голове звучит только одно: она все еще моя, вопреки всему.

— А куда именно тебя отвезти? — уточняю. — Где вы с Ядвигой встречаетесь?

— Домой. Мама запекла лазанью.

Ехать недалеко — всего три улицы. Крис действительно могла спокойно доехать на такси, но мне не хотелось ее отпускать. Тем более она, как недобросовестный пациент, совершенно не соблюдает предписания.

Ядвига живет на первом этаже многоквартирного дома. Форточка на окне ее кухни открыта.

Остановившись около подъезда, я вслед за Крис выхожу на улицу, продлевая минуты нашего общения. Боковым зрением замечаю, что створка в окне тещи распахивается.

Облокотившись на подоконник, на улицу высовывается Ядвига с выражением лица, которое так и говорит: «А, вот и этот урод снова здесь».

— И каким это ветром занесло сюда этого кобеля? Кристина, ты с ума сошла, на одной машине с ним катаешься?! — предсказуемо начала выражать недовольство язвительным тоном.

— И тебе, здравствуй, Ядвига.

Я очередного конфликта не хочу. Но Ядвига в который раз заводит уже пластинку:

— Хорошо, что ты ушел от Кристины, она заслуживает куда лучшего. Точно не тебя!

Глава 22

Кристина

— Мам, пожалуйста, прекрати! — пытаюсь заставить ее замолчать.

— Мне прекратить? — округляет мама глаза. — Я просто в шоке, Кристина, почему ты катаешься на одной машине с этим ужасным человеком? Какой стыд и позор!

Исаев, недовольно кашлянув в кулак, скрещивает руки на груди.

— Позоришься здесь только ты, Ядвига. Нахуя ты, как ворона, каркаешь на весь двор?

Я раздражаюсь от их перебранки:

— Женя, хватит! — кричу ему.

Лицо мамы багровеет.

— Как ворона? — еще сильнее высовывается из окна. — Это ты — шакал проклятый! И как совести хватило явиться сюда?!

Торопливо достаю свой комплект ключей и открываю дверь в подъезд, затем и в квартиру. Быстро скинув балетки, шагаю прямиком в кухню и оттаскиваю маму от окна.

— Крис! — кричит с улицы Исаев.

— Ну? — выглядываю я.

— За минут сорок, как домой соберешься, мне позвони.

— Ладно, — закрываю окно.

— Охереть! — шипит мама, уперев руки в бока. — С какой стати он тебя катает? Только не говори, что простила этого предателя!

— Нет, — вздыхаю я. — Он меня возит из соображений безопасности. Слышала, что произошло?

— Ты про покойницу на вашей улице? Я ведь хотела у тебя об этом спросить, но как зятя увидела, так все из головы вылетело!

Кивнув, отхожу к кухонной тумбе, ворую с доски кусочек недорезанного огурца.

— Поэтому Исаев и выполняет роль телохранителя. Временно.

— Ну слава богу, — мама облегченно выдыхает и обмахивается ладошкой, — а то я уж подумала, что ты помириться с ним решила, и все мои старания найти тебе достойного богатого мужа пошли насмарку!

Уже в приподнятом настроении мама порхает к духовке и достает блюдо с лазаньей. Пахнет потрясающе, но меня кое-что напрягает.

— В смысле найти мне мужа? Я чего-то не знаю, мам?

Она сжимает губы в тонкую линию.

— Я сама взялась за твое счастье, раз тебе некогда… — не поднимая глаза, отвечает.

— Что значит взялась? — Я хмурюсь.

Мне все это совершенно не нравится.

— На сайте тебя зарегистрировала и…

— Что еще за сайт?! — повышаю тон. — Что за бред?!

Мама все с тем же выражением лица не смотрит мне в глаза, а молча шагает из кухни в спальню. Я за ней.

Она садится за компьютерный стол, сворачивает свою страничку в «Одноклассниках» и заходит на какой-то сайт знакомств, где, оказывается, создала от моего имени аккаунт, загрузила мои фотографии. Я в шоке…

— Это международный сайт, между прочим, — хвастает она. — Я переписываюсь здесь с одним влиятельным шейхом! Кристинка, он без ума от тебя. Обещает жениться, нарядить тебя и всю твою родню в шелка и золото, увезти к себе во дворец! Вот это я понимаю партия, не то что мент!

— Ты в своем уме?! — с ужасом рассматриваю «свой» аккаунт. — Как тебе не стыдно вытворять такое за моей спиной?!

— Так если ты не заботишься о своем личном счастье, — фыркает она. — Я же тебе во благо, чего ты нервничаешь? Я же как лучше хочу. — Открывает фотографию какого-то смуглого брюнета. — Смотри, какой этот араб красивый…

А меня это бесит самым натуральным образом! Это не забота, а какой-то абьюз!

— Удаляй!

— Кристинка, но это же шейх! — ошарашенно оглядывается на меня и впервые насмеливается посмотреть в глаза. — Ты в своем уме? А как же восточные сказки? Шелк, украшения, мясо газели, щербет?..

Ну какой к черту шейх будет переписываться в приложении?! Ему же делать больше нечего! Это обычное мошенничество! Наивность мамы меня поражает.

Выхватываю из ее руки мышку и пока удаляю профиль, объясняю, что этот ее возлюбленный «шейх» мог легко развести ее на деньги, а она бы и не поняла, как это случилось. Мама вроде бы кивает, но в ее глазах нет и капельки раскаяния.

У нее как будто главная цель — выдать меня поскорее замуж, а потом и за младшую сестру взяться. А своей жизни у мамы нет.

За обедом она снова пытается оскорблять Исаева, но я ее останавливаю, не желая принимать очередной поток негатива. Подкрепившись, помогаю маме — глажу и развешиваю шторы в комнатах, протираю на люстрах пыль.

От мамы меня забирает Симонов, сказав, что мой бывший не успел освободиться. Но Настю из школы Евгений привозит сам, а затем снова уезжает в отдел.

Возвращается в квартиру поздно, дочка уже уснула. Слышу, как Исаев открывает дверь своим комплектом ключей, который я ему выдала, но из комнаты не выхожу. Моя душа рвется от тоски и страха перед будущим.

Я лежу на кровати, слышу шаги и звук воды в душе. Реальность напоминает мне, что бывший муж здесь, всего в нескольких метрах от меня.

Прислушиваюсь к каждому звуку, пытаясь найти хоть тень надежды на то, что Исаев может измениться. Но глухая тишина говорит о том, что ничего не изменится. Исаев принимает душ — банальное действие, но это уже значит многое. Он занял мою гостиную, потом ванную. Что следующее на очереди? Спальня?

Кухня…

Я слышу звук посуды — бывший готовит еду. Хотя в холодильнике еще много лазаньи, которую я привезла от мамы, но Исаев ее не берет. Сам покупает продукты и готовит себе.

Бывший через стену и одновременно в моих мыслях, перед моими глазами, если я вдруг их закрываю. Мне нестерпимо сильно захотелось пить. Во рту просто какая-то пустыня Сахара, и, как назло, бутылка возле кровати с водой пустая.

Да мне вообще плевать должно быть на этого вынужденного сожителя. Хорошо, сейчас он в кухне. Пусть! Но это не означает, что я теперь должна безвылазно сидеть в комнате и страдать от жажды, лишь бы не пересекаться с ним.

С этими мыслями я решительно встаю. На мне короткие шортики и майка на тонких лямках, поэтому сверху накидываю халат из легкого атласа, чтобы оставить на теле поменьше обнаженных участков…

Выпрямив осанку и гордо приподняв подбородок, вышагиваю из спальни, заранее натянув нужное выражение лица. Poker face.

Однако в кухне моя маска спадает с лица… и ее место занимает растерянность, а еще смущение… и кое-что другое…