Бывший муж. Если я тебя прощу...

Глава 1. Показалось?

Есть вещи, которые не планируешь. Не можешь предугадать.

Утром ты как прежде счастлива, к вечеру твое сердце, доверие и брак разбиты в дребезги.

Закончив пораньше в офисе, я созваниваюсь с дочерью, которая уже два года учится в другом городе. Мы говорим о разных мелочах. Парне, с которым встречается не так давно. О том, что она приедет завтра домой и останется на выходные. Обычный разговор матери и дочки.

Подъехав к офису Семена, я лезу в сумочку за косметикой и поправляю макияж.

— Ладно, Машуль, я приехала к отцу, подниматься сейчас буду.

— Хорошо, папе привет.

— Обязательно.

На проходной прошу не предупреждать о моем визите. Но когда оказываюсь у его кабинета, узнаю, что он в переговорной, подписывает какой-то там контракт как генеральный директор. Это было его великой победой занять кресло гендира. Тот день у нас отмечен красным днем календаря.

Не желая садиться на офисный диван, я подхожу к стенду, висящему на стене прямо у двойных дверей, и читаю все о продукте, который они продают. Я так увлеклась текстом, что, когда из-за закрытых дверей послышался громкий шлепок, испугалась. И на самом деле я не имею понятия, почему нажала на ручку и вошла внутрь.

Это было схоже с ударом по лицу огромной силы. Я боялась, что произошло что-то… Да мало ли что. Но в итоге не ошиблась. Произошло. На моих глазах.

В глаза бросился ярко-красный деловой костюм, в котором русоволосая женщина держала за лацканы пиджака Семена. Моего мужа. Того самого, кто подписывал важный для фирмы контракт.

Их губы, казалось, захватывали рты друг друга, как и его руки, крепко державшие ее за талию. И то ли притягивая ближе к себе, то ли… А впрочем, есть ли разница? Руки, которые вчера гладили мои бедра, и губы, которые признавались в любви в тысячный раз за эти двадцать три года.

Глубоко внутри зародилась паника, быстро сменившаяся на боль. И что-то там лопнуло… С громким пронзительным хрустом. Сердце. По краям которого теперь остались зазубрины, что будут меня ранить каждый день.

— Черт подери… — вырвалось ругательство мужа, когда он оттолкнул ее от себя. — Какого…

И тут он заметил меня. Его глаза стали огромными, а шок был читаем невооруженным глазом.

— Ника… Это не было поцелуем. Я ее отталкивал от себя, а не наоборот, — он проговорил это очень быстро.

Мой взгляд остановился на женщине, которая выглядела разочарованной. Но смотрела на меня так, будто недовольна моим присутствием. На ее губах оставался влажный, мерзкий след, и она словно нарочно их облизнула.

— Ника, — снова доносится голос Семена, но я на него даже не обращаю внимания.

— Вон, — указываю на дверь.

Мне наплевать, кто она такая и какую должность тут занимает.

Она ухмыляется, и внутри будто выключатель срабатывает.

— Это ты… — пытается что-то сказать. Но слушать ее в мои планы не входило.

Если я и буду говорить, то со своим мужем.

— ПОШЛА ВОН! — казалось, мой крик сотрясает стены. Он будто черное облако захватывает меня изнутри. Каждый светлый участок души омрачая.

Она подходит к креслу, на котором лежит ее сумка, берет ее и проходит мимо меня. Семен в это время поправляет свою одежду и тыльной стороной руки вытирает рот, кривясь, а я вдыхаю слишком навязчивый и удушающий парфюм этой женщины, который тянется за ней шлейфом.

— Можешь забыть про сотрудничество, — чертыхнулся муж, когда она была уже у двери.

— Не ты принимаешь окончательные решения. Ты всего лишь наемное лицо, — кинула она, захлопнув дверь.

Я снова посмотрела на Семена.

Я видела в нем опору и никогда не сомневалась в абсолютной верности. Было ли это моей ошибкой?

Обведя взглядом зал для переговоров, я обращаю внимание на брошенную на полу папку. Вот что за шлепок я услышала.

Так торопились?

Пройдя к брошенной папке, поднимаю ее и опускаю с таким же хлопком на стол.

— Я вижу, переговоры пошли по плану? Не пойму, я пришла слишком рано или поздно?

Он отрывает свои глаза от документов, лежащих на столе, и выглядит растерянным.

— Вероника, эта идиотка подошла показать какую-то диаграмму в этой проклятой папке, — тычет пальцем, — затем вцепилась в меня руками и своим ртом, — он снова проводит рукой по своим губам.

Говорил ли он правду?

— Ясно. Интересный метод заключения сделки. Ты заключаешь их с определенной периодичностью. Как много из них были подписаны после показа диаграмм?

Он опускает плечи, и его мягкий взгляд скользит по моему лицу, пока медленно огибает стол и останавливается напротив.

— Милая, если мне хочется поцелуев или секса, я еду домой вечером и получаю все в полном объеме с любимой женщиной.

— Прямо захотелось спросить, как ты в таком случае находишь время на семью.

Его пиджак расстегнут, волосы растрепаны, а на лице недельная щетина, которую он лишь иногда укорачивает. Оставаясь сексуальным небритым красавцем.

1.1

— Ни за что. Самому противно.

Взгляд опускается на его губы, и я морщусь. Но не могу не спросить.

— За годы брака ты хоть раз изме...

— Нет. Никогда, — отвечает, перебив меня на полуслове.

На его суровом лице высечена сердитая складка между бровей, а глаза напряжённо удерживают мой взгляд.

— Ты не услышал мой вопрос.

— И не планирую слушать подобные вопросы. Мой ответ ты знаешь.

— Измена — это не только секс. Произошедшее говорит о том, что я всё-таки знаю не всё.

— Я в курсе, Вероника, что такое измена. Поэтому рад, что у меня есть ты для всех аспектов моей жизни. Но я тебя никогда не обманывал.

Что-то внутри меня, натянутое как струна, смягчается. Но не до конца. Не ослабевает достаточно, чтобы ощутить покой.

— Кто эта женщина?

— Фирма планировала сотрудничество. Она представитель.

— Ясно. И что дальше?

— Сотрудничества не будет. Думаю, владельцы согласятся со мной как с генеральным директором.

— Но что, если это был бы выгодный контракт?

— Так и есть. Но после сегодняшней встречи, когда мы должны были подписать документы, он больше не имеет значения.

Словно вспышкой в голове взрывается осознание слов.

Мне даже не нужно задавать следующий вопрос. Но дело в том, что... никто не подписывает контракт на первой встрече.

Однако я задаю, заглянув в его глаза.

— Ты виделся с ней и раньше?

— Вероника...

— Ответь. Какая по счёту эта встреча.

— Четвёртая.

Просто цифра. Четыре.

Четыре раза он смотрел в эти наглые глаза. Четыре раза дышал этим духами.

В животе скручивается горячий узел. Это не ревность. Нет. Это нечто худшее — осквернение моего безусловного доверия. Она трогала то, что принадлежало только мне. Дышала в его рот. Целовала те губы, что каждое утро целуют мои родинки на шее.

— И она внезапно повела себя с тобой подобным образом? Прямо во время подписания важного контракта, Сем? — эти слова звучат так нелепо.

— Послушай, для меня это не имеет никакого значения, понимаешь?

— Если бы понимала, не задавала бы эти вопросы.

Он вздыхает, поднимая руку и сдавливая двумя пальцами переносицу. А я всё смотрю. Выискиваю, сама не понимая, что конкретно.

— Она проявляла какие-то знаки, на которые я не реагировал.

— Боже, — отступаю и качаю головой, не веря, что слышу это. — Ты не сказал ей прекратить, ты просто продолжал с ней встречаться? Ты серьёзно? Люди слово «нет» слышат через раз, а ты, по сути, дал добро, чтобы она продолжала, — начинаю сильнее заводиться. — На что ты вообще рассчитывал? Она мечтала стянуть с тебя штаны с первой встречи, а ты... Господи, я не могу поверить, что ты так наивен.

— Я не наивен, — обрывает своим твёрдым голосом поток моего словесного извержения. — Я дал понять, что мне это неинтересно.

— Как? — вскрикиваю. — Как, Семён? Молчаливо приглашая её на второй этап сотрудничества? — просто недоумеваю.

Я отворачиваюсь от него, чтобы сосредоточиться на своих мыслях, потому что, глядя на него и это раскаявшееся лицо, у меня этого не получается сделать.

— В том-то и дело, что ты не наивен. Ты просто... ты... — у меня нет слов, чтобы закончить предложение. — Ты просто позволил ей это. Просто позволил, Семён.

Снова смотрю ему в глаза, сделав разворот.

— Тебе понравилось это, не так ли?

— Нет, — сжимает челюсти.

— Понравилось, — констатирую то, что вижу так ясно, как сегодняшнее солнце.

— Я бы никогда не позволил себе большего.

Вот как? И это объяснение?

— Но не флирт тридцатилетней вертихвостки. Это ведь не считается, не так ли? — горло сдавливает от разочарования и того, что мои слова попросту правдивы.

— Ника... Милая...

Отстраняюсь. Абстрагируюсь. Просто не могу сейчас с ним разговаривать. Не могу на него смотреть. Сердце всё ещё не верит глазам. Оно отказывается.

— Я поеду домой, а ты... Не знаю, — пожимаю плечами и, развернувшись, ухожу, бросая на выходе, услышав его шаги следом: — Не иди за мной и не останавливай. Это не поможет сейчас.

Шаги медленные, пока я бреду по этажу его идеального офиса. А в лифте я вдруг замечаю, что дышу слишком часто. В глазах темнеет. Ладони мокрые. Мне не нужно думать о том, что это такое. Это — предательская паническая атака, которую я не испытывала со времён студенчества.

Предательство.

Оно пахнет чужими духами и его ложью.

Папа уходил от нас с мамой. Я помню, какой «убитой» она была в то время. Он уничтожил её.

Семён видел своими глазами, как рушилась моя семья, и поддерживал каждый божий день. Мы даже не были тогда женаты. И я считала его идеальным парнем. Потом идеальным мужем, отцом...

Глава 2. Разговоры

Я не плакала.
Я не кричала.
Я даже не била посуду, хотя мысль о том, чтобы швырнуть чашку в стену, казалась заманчивой, когда я приехала домой после долгой поездки по улицам города.

Вместо этого я сидела на краю кровати, уставившись в пустоту, пока пальцы сами собой сжимали и разжимали край покрывала.

«Он позволил», — билось, как птица об стекло, в голове. Как навязчивый ритм. Не измена, нет. Но что-то другое. Что-то, что оставляло во рту привкус горечи и предательства. Это ведь предательство, не так ли?

Дверь в спальню открылась без стука, но очень тихо. Из всех уголков нашего дома я выбрала именно нашу комнату. Не прячась, а просто... чтобы быть здесь, когда он приедет. На мне всё ещё было пальто, натянутое на плечи и сдавливающее грудную клетку. Проклятая весна. Холодная. Плаксивая. Мы всё ждём тепла, а в итоге температура не поднимается выше десяти градусов.

— Вероника... — голос Семёна был тихим, почти осторожным.

Я не обернулась.

— Ты не должен был приходить сюда, — вру, ведь я знала, что здесь он появится первым делом. — Иди в гостевую, я не знаю...

— Я не мог не прийти.

— Почему? — наконец подняла на него глаза, сталкиваясь с его взглядом в зеркале над комодом. — Ты же прекрасно понимаешь, что сейчас ничего не исправишь словами.

Он стоял в дверном проёме, всё в том же пиджаке, но галстук уже был снят, а рубашка расстёгнута на две верхние пуговицы. Его пальцы сжали дверной косяк так, что суставы побелели. Наверное, так сейчас сжималось и моё сердце. В нашей семье сегодня случился надлом, и стало внезапно страшно, неустойчиво.

— Потому что если я уйду сейчас, ты закроешься. А я не хочу, чтобы ты закрывалась.

— О, вот это новость, — я фальшиво рассмеялась, а на глазах навернулись слёзы. — Ты не хочешь, чтобы я закрывалась, но при этом три встречи подряд терпел флирт той...

— Я не терпел.

— Нет? А как это называется, Сем? — встала с кровати. — Она трогала тебя? Смеялась слишком близко? Говорила что-то двусмысленное?

Он молчал. А я знала ответ.

— Отвечай, — настойчиво требую.

— Да.

— И ты ничего не сделал.

Не спрашиваю, просто констатирую.

— Я не давал ей повода.

— Ты дал ей этот чёртов повод, спуская всё с рук! — голос сорвался, сдерживаться не было смысла. Я не обязана быть спокойной сейчас. — Ты думаешь, если не отвечал на её намёки, то всё в порядке? Ты допустил это. Ты разрешил ей думать, что у неё есть шанс. Ты. А она просто согласилась и пошла в пляс.

Семён резко шагнул вперёд, но я отпрянула.

— Не подходи, — предупреждаю его.

— Хорошо, — он замер. — Но тогда хотя бы выслушай.

— Я уже слышала твои оправдания.

— Это не оправдания. Это правда.

— Какая разница?

Он провёл рукой по лицу, и впервые за все годы брака я увидела в его глазах не уверенность, а растерянность. Что тогда говорить обо мне? Каково мне?

— Я ошибся.

Тишина. Потому что я действительно не понимаю. Говорил ли он сейчас о чём-то ещё?

— Что?

— Я ошибся, Ника. Я не должен был допускать этих встреч. Я знал, что она переходит границы, но...

— Но что?

— Но мне было... проклятье, — ругается и оборачивается вокруг себя, запуская пальцы в волосы. — Мне просто понравилось это... внимание. Не более того.

Воздух вырвался из лёгких, словно меня ударили в живот.

Ему так сильно понравилось внимание другой женщины, что он решил наслаждаться им вместо того, чтобы подумать обо мне и моих чувствах.

— Вот оно, — прошептала я. — Наконец-то ты отложил в сторону оправдания и решил быть честным.

— Нет, чёрт возьми, — он резко сократил расстояние между нами, схватив меня за плечи. — Мы вместе двадцать три года. Двадцать три года, Ника. Ты знаешь меня лучше, чем я сам. Ты видишь меня насквозь.

Это было правдой... наверное.

Столько лет с ним сделали нас одним целым. Так почему у меня сейчас чувство, что он откалывается и оставляет меня одинокой половинкой?

— И это оправдывает?

— Нет! — он почти крикнул. — Ничто не оправдывает. Но я не изменял тебе. Никогда. И не собирался.

— Но допустил, греясь в лучах её внимания.

— Да. И я прошу у тебя прощения за это. Ника, я никогда не хотел обидеть тебя, задеть твои чувства или допустить твои слёзы. Я действительно сожалею. Но ты единственная для меня женщина.

Тишина снова накрыла нас, тяжёлая и густая.

— Я не знаю, что теперь делать, — призналась я наконец.

Растерянность после этого разговора никуда не ушла. Она осталась. И разговор не внёс ясность, он просто произошёл — и всё.

— Я тоже, — его голос был сломленным, как и мой... как мы с ним.

Мы стояли друг напротив друга, как два острова, разделённые внезапно возникшим океаном недоверия.

— Мне нужно время, — сказала я наконец.

Мне оставалось лишь надеяться, что время поможет подумать и всё понять.

— Сколько?

— Не знаю.

Он кивнул, медленно опустив руки, проведя по моим предплечьям до самых кончиков пальцев.

— Хорошо.

И тогда, впервые за этот вечер, я увидела в его глазах страх, которым сама была переполнена.

Не злость. Не раздражение.

А страх потерять меня. Нас.

И это... это что-то меняло.

Но я ещё не была готова решать — что именно.

Глава 3. Попытка

Я не ушла.

Не собрала вещи, не хлопнула дверью, не уехала к маме или подруге.

Я осталась.

Это мой дом. Наш... дом.

Семён спал в гостевой комнате. Мы обменивались короткими фразами, избегали встречных взглядов, и даже дочь, которая приехала на выходные из университета, заметила:

— Вы что, поссорились?

— Взрослые проблемы, — ответила я слишком быстро.

Рассказывать обо всём дочери, когда сама не до конца уверена, не было смысла. Разногласия между мной и Семёном, а не между отцом и дочерью. Если не справимся, тогда можно будет поговорить и с ней.

— Ага, — дочь скептически приподняла бровь, но не стала допытываться.

Она знала: если мама не говорит — значит, не скажет.

Прошла первая неделя. За ней вторая. И однажды ночью, когда все легли, я стояла у окна и смотрела на луну, такую же холодную и отстранённую, как я сейчас.

«Мне понравилось это внимание».

Эти слова жгли изнутри сейчас, как и в первую минуту, когда я их услышала от мужа. Господи, я ненавидела эти слова. И ненавидела всё произошедшее. Потому что скучала по моему мужу, по мужчине, который в моей жизни существует большую половину прожитых мною лет.

Он не стал таскать мне букеты цветов после разговора, приглашать на ужины в дорогие рестораны и быть изворотливым на такие банальные жесты. Это не его стиль, и я никогда бы не оценила подобные вещи. Но и долго отсиживаться в стороне — это тоже не о моём муже.

Он дал мне эти четырнадцать дней и пришёл сегодня за ответами.

Вторые выходные, проведённые с Машей, и многие часы рассуждений на самом деле ни к чему меня так и не привели. Я по-прежнему чувствовала обиду и боль из-за его поступка и слов. Но чтобы доводить до развода... этого я тоже не хотела. Нам просто нужно было во всём разобраться и сказать по-честному друг другу, как мы будем двигаться дальше.

Дверь спальни скрипнула, я обернулась.

— Ника... — Семён стоял на пороге, босой, в мятых штанах и футболке, словно не на секунду не прекращал ворочаться в попытке уснуть и в итоге сдался. — Мы должны поговорить.

— О чём? — снова отворачиваюсь к окну.

— О том, что я идиот.

Я фыркнула.

— Это не новость.

— Но я твой идиот.

Тишина.

Эта принадлежность «только мой», «только твоя» сейчас была размыта. Стоило посмотреть на его губы или представить его улыбку, с которой он принимал флирт той женщины, и я прихожу в бешенство.

— Раньше был, — отвечаю сдавленно.

Он подошёл ближе, но не прикасался. Однако его тепло казалось просачивалось в меня.

— Я не хочу это терять.

— А что ты готов сделать, чтобы не потерять? — наконец повернулась к нему.

Его глаза были тёмными, почти чёрными в ночи. Этот вопрос был таким же сложным, как тригонометрические формулы. Но в последних всегда было решение. А у нас? Оно тоже было?

— Всё.

— Конкретнее.

— Я увольняюсь.

Я замерла.

— Что?

— Я не могу работать там, где есть даже намёк на подобное. Где меня видят не как профессионала, а как... — он сжал кулаки. — Я найду другую работу.

— Ты с ума сошёл? Ты строишь эту карьеру двадцать лет! С того момента, как я тебя знаю.

— А наш брак — двадцать два.

Сердце дрогнуло. В молодости нам хватило года, чтобы понять, что мы готовы вступить в брак, и сделали это. Скромно, но так красиво и надёжно.

— Это слишком радикально.

Даже я признавала это.

— А что тогда?

Я медленно выдохнула.

— Начни с малого. С правды.

Он кивнул, согласный с моими словами.

— Например?

— Кто она?

Семён напрягся. И сжал губы. Воздух вокруг нас внезапно стал более холодным.

— Анна Купцова. Директор по маркетингу в «Кристалле».

— Вы только по работе общались?

— Да. Никаких лишних вопросов.

Я вздёрнула бровь.

— Она знала, что ты женат?

— Да. Я не снимал кольца, и наше семейное фото стоит на столе вполоборота, как и на стене позади моего кресла. А также рисунки нашей дочери. Никогда бы не стал прятать вас с Машей.

— И она всё равно...

— Да.

Я закрыла глаза. Человек типа той женщины делает свой выбор — мне на это плевать. Но не на моего мужа.

— Ты хочешь, чтобы я поверила, что за четыре встречи ты не заметил, что она настроена на большее? Что она понимала, что это просто флирт и не более того?

Глава 4. Решение

Семён

Видел ли я когда-нибудь затухающее пламя? Принимал ли решения, которые оставляли в груди дыру размером с пропасть? Любил ли так сильно, чтобы единственным решением сохранить хотя бы маленький огонёк в любимом человеке означало уйти навсегда?

Видел, принимал, любил — это ответы на вопросы.

И всё это — моя Ника.

Она — моё пламя. Она горела так ярко двадцать три года. С самого момента нашего знакомства. Даже в дни, когда было невыносимо улыбаться или стоять на ногах. Она горела, а я был рядом с ней. В этом мире не было ничего, что могло заставить её погаснуть или перестать сиять.

А потом... я совершил ошибку. Моё тронутое самолюбием эго сыграло злую шутку, и всё покатилось в бездну.

Если бы я только смог... я бы исправил всё. Предотвратил и никогда не позволил ей усомниться в моей любви, в моём уважении к Веронике. Но это произошло, и вот я оказался перед выбором. Тем самым решением, которое, наверное, уже принял.

После того момента, как Вероника сказала, что мы попробуем всё исправить и продолжить, всё пошло не в том направлении. С той ночи мы двинулись вперёд, но разными дорогами.

Она пыталась начать доверять снова. Пыталась быть счастливой рядом со мной, а я делал всё, чтобы это случилось. Но тот самый огонёк гас, как бы я ни дул на угли. Она улыбалась, она принимала мои цветы, комплименты, спала в постели и обнимала... но всё это было искусственным.

Наблюдать за тем, как любовь всей твоей жизни несчастна рядом с тобой и причина этому — ты сам — самое страшное мучение.

Набрав номер Вероники, слышу, как гудки переключаются на автоответчик, и весёлый голос жены говорит: «Это Вероника, и вы позвонили на мой личный номер, а значит, вы кто-то очень близкий моему сердцу. Однако сейчас я не могу ответить на ваш звонок, иначе вы бы услышали мой реальный голос, а не записанный... Интересно, а есть определённое время для записи этого сообщения?».

Я всегда дослушиваю его до конца. И каждый раз на моих губах улыбка.

Она такая непринуждённая и спокойная. Я слышал, как она записывала голос для автоответчика, и последний вопрос она задала именно мне. После этого мы очень долго смеялись, и в итоге она решила оставить как есть.

В последнее время я слышу эту запись слишком часто. Потому что Вероника с головой окунулась в работу, чтобы справиться с тем, во что стал превращаться наш брак. Я её не виню в этом. Я просто хочу, чтобы она была счастлива.

Выйдя из машины, я вхожу в офисное здание, где она работает, и поднимаюсь на её этаж.

Свет горит в нескольких кабинетах и коридоре.

Постучав в дверь, я слышу её тихое: «Входи» — и давлю на ручку.

Моя жена сидит за столом с телефоном в руках, а значит, она держала его всё то время, пока я звонил, и не ответила.

— Здравствуй.

— Привет. Я бы перезвонила, — поднимает телефон вверх и опускает его на стол, не глядя на меня.

— Я приглашал тебя на ужин.

— Я не давала тебе свой ответ.

— Да. Поэтому я пришёл, чтобы украсть тебя у этого кресла и стен.

— Ясно. Но у меня много дел, — указывает на сотню папок, которые лежат на поверхности её рабочего места.

— Тебе не платят сверхурочные, поэтому я всё же хочу тебя забрать. Прошу, милая.

Она наконец отрывает глаза от документов и смотрит на меня.

Мне кажется, мы оба знали, что этот вечер в некотором роде последний для нас как семьи.

Наверное, поэтому я так же задержался в офисе и сейчас вызволяю её отсюда.

Вероника спокойно кивает и начинает собирать свои вещи. Затем выключает настольную лампу и подходит ко мне, стоящему у входа. Не шевелюсь. Только слежу за каждым её движением.

— Мы идём на ужин или останемся здесь до утра? — расправляет плечи, перейдя на своё остроумие, которое помогает ей справиться с болью, закрыться от глаз, как защитный механизм.

— Просто хотел посмотреть на тебя поближе, — тянусь к её лицу и касаюсь нежной кожи кончиками пальцев.

«Господи, я буду так по ней скучать».

Она поднимает на меня недовольный взгляд и выдерживает ровно пять секунд, когда я отхожу в сторону. Пять секунд, пока боль не станет слишком явной и трудно сдерживаемой.

Хочется обнять её со спины и, прижавшись к ней грудью, сказать: «Я понимаю тебя. Потому что и мне больно», — но я лишь следую за ней.

Вероника подходит к своей машине. Я помогаю сесть. Затем иду к своей и, заведя двигатель, выезжаю с парковки.

Она следует за мной и останавливается опять же рядом у выбранного мной ресторана.

За столиком мы садимся напротив друг друга и довольно быстро выбираем на ужин несколько блюд.

— Красивое место.

— Недавно открылось. Решил, что мы обязаны его посмотреть и оценить.

Это было нашей фишкой много лет. Новое кафе или ресторан — и мы тут же оказываемся там, чтобы дать свою оценку. Есть те, что нам нравились и становились в итоге любимыми, но по большей части мало таких, что были способны удивить.

Глава 5. Прощание

Вероника

Мы запутались. Заблудились... Точнее, это именно я блуждала среди обиды и надломленного доверия. Я никак не могла найти выход из этого лабиринта. И, признаться честно, устала.

Семён был рядом и пытался дотянуться рукой.

Наш дом стал тихим и мёртвым. Всё внезапно стало пресным и безликим, несмотря на его попытку изменить совершенно всё: новые места для свиданий, новые комплименты, уютные вечера за просмотром кино.

Эти месяцы были прекрасными и ужасными одновременно. Потому что я вроде как зациклилась и никак не могла выйти из того круга, где вращались лишь мы с ним и та третья.

Их компания действительно не подписала тот контракт, а муж был в шаге от увольнения. И я знала, что, попросив его уйти, он сделает это сразу же. Но это ничего бы не изменило.

Я всеми способами давала понять Семёну, что разочарована в его поступке. Знаю, что он терпеливо ждал и старался, пока я пропадала на работе. Крупный проект компании, в которой я работаю, встретил успех, и работы стало внезапно больше обычного. Я нашла в этом спасение, чтобы перестать думать и переживать. Но вот я остановилась. И, обернувшись, поняла, что прошло полгода метаний, страха и отчуждения.

Мы вымотались. И должны были что-то с этим сделать. Так продолжать больше нельзя. Выгорала под этим предательским солнцем не только я, но и он.

Этим утром я отправилась на пробежку и решила снова всё обсудить с Семёном. Я не знала, как мы это сделаем, но мы обязаны. Мы провели много часов за разговорами о том, что произошло, о том, что если бы это сделала я, а не он. Поэтому я не могу сказать, что он не старался. Попыток было очень много — я отвергала их.

Сидя в офисе, я всё никак не могла понять, в каком направлении дальше нам двигаться. Но когда он появился в кабинете, хоть и не показала этого, была рада ему. И решение пришло само собой.

Ресторан идеально подошёл для разговора. Его атмосфера расслабляла.

— На самом деле, я тоже планировала с тобой поговорить, — призналась я ему, чтобы он знал — я тоже думала о нас. Но мне хотелось выслушать мужа. Услышать его точку зрения насчёт нашего будущего.

Я любила его двадцать три года и продолжала любить сейчас. Это что-то должно значить. Для меня и для него тоже. Сейчас мы были надломлены, и на выбор стояло два пути: разойтись окончательно или взяться за руки.

Вот только, когда он заговорил, мир померк, а потом и вовсе стёрся.

— Ника, я старался и потерпел неудачу. Я это признаю. Вы с Машей — самое дорогое, что у меня есть и когда-либо будет. Но думаю, мы дошли до точки невозврата.

— Что?

Голова закружилась от того, каким тягучим и страшным стало всё вокруг. Словно меня окутала беспроглядная мгла. А дальнейшие его слова были вспышкой в этой мгле — ослепляющей и одновременно лишающей зрения.

— Думаю, нам нужно развестись.

Последние его слова — как контрольный в голову. А я и не заметила дула пистолета, который он приставил к моей голове.

Вот и всё.

То ли я переиграла, то ли он недоиграл.

Эмоции схлынули, и осталась лишь пустота. Ничего.

Мгла стала медленно отступать, когда пелена красной ярости теснила её и вовсе заполонила моё нутро.

Два пути — и он выбрал первый.

Я взяла салфетку и медленно вытерла губы.

Официант принёс какое-то блюдо, которое мне хотелось разбить о соседнюю колонну. Но я этого не сделала.

Бросив салфетку на стол, я подняла голову и встретилась с ним взглядом. Он смотрел на меня пристально, будто что-то ждал.

— Что? — не сдержавшись, спрашиваю.

— Я-я... Ника... — он протянул руку, но я свою одёрнула.

— Ну уж нет. Если это всё, что ты хотел сказать, то в общем считай, мы поговорили.

— Ты тоже хотела поговорить, — напоминает он.

— Тема была такой же. И если я задержусь тут ещё на секунду, то мне придётся рассуждать о том, какая ты сволочь и... Вот, я уже начала. И пока я не перешла к тому, что ты козёл... Видишь? Я всё продолжаю и продолжаю. Лучше мне уйти сейчас.

Я встала и двинулась к выходу.

Мои нервы были на пределе. И грань, которую я отчаянно хотела, но боялась пересечь, истончалась с каждой секундой.

Дойдя до машины, я села в неё, но Семён ухватился за дверь, не дав её закрыть.

— Что ты делаешь? Отпусти.

— Милая, остановись, — в его голосе была сплошная мольба.

— С какой стати? Ужин закончился. Иди доедай в одиночестве, а я поеду домой. Не забудь забрать свои вещи из дома — просто как напоминание.

— Вероника, да остановись же ты, — прикрикнул он на моё полнейшее меланхоличное состояние. — Давай поговорим.

— Семён, на парковке я с тобой о разводе говорить не буду. Отпусти дверь, я поеду домой.

Мой внутренний мир рушился, и я должна была остаться в одиночестве. Не с ним. Не сейчас. Хотя бы полчаса, пока еду домой.

Он кивнул, отступая.

— Я буду сразу за тобой.

Муж ещё не успел дойти до двери своей машины, как я сорвалась с места и влилась в вечерний поток автомобилей.

5.1

Всю дорогу я никак не могла поверить в правду сказанных им слов.

Я знала, что мы можем развестись, если продолжим идти друг от друга, но не думала, что он скажет об этом сегодня.

Остановив машину во дворе, я стиснула руками руль, понимая еще кое-что: если он всё для себя решил, то так тому и быть. Переубеждать не стану.

Войдя в дом, я успела переодеться и бросить офисную одежду в корзину для белья, когда Семён вошёл из гаража внутрь.

Он поднялся ко мне, и, встретившись лицом к лицу, реальность опустилась на плечи нам обоим.

— Ты прав, — сказала я первой.

— Ни черта я не прав, и ты это знаешь, — он принялся расхаживать туда-сюда. — Всё пошло наперекосяк, и я ни разу не был прав ни в чём. Всё, что я делал, — это пытался что-то поменять, перестроить.

— А теперь прав. Мы разводимся.

— Это ты хотела сказать мне?

— Да. Не только ты устал от моего вечно задранного носа и обиженного лица…

— Ника… — попытался перебить он, но я продолжила свою мысль.

— Я тоже устала видеть твоё предательское лицо и задаваться вопросом, как много контрактов ты подписал за тем столом. Или вы сразу пошли в кровать. Это очень удобно, знаешь ли…

— Прекрати, — он вздохнул и сдёрнул галстук с шеи.

Я выплёскивала обиду — это всё, что у меня сейчас получалось сделать.

Он прошёл к шкафу и вытащил домашнюю одежду.

— Я с ней не спал и не планировал. Ни с какой другой тоже. Никогда, — голос становился всё тише с каждой произнесённой буквой.

— Ну, теперь я куплю огромный микроскоп и рассмотрю эту ситуацию под ним… Хотя нет, я не стану этого делать. Мы разводимся. Поэтому прекрати оправдываться, а я перестану думать о твоих жертвах при подписании важных контрактов, таких как терпение флирта расфуфыренной дряни.

Я переходила на сарказм каждый раз, когда меня переполняли чувства. Раньше он называл меня «стервочкой». Боже… Мне придётся многое забыть или же переписать.

— Это никогда не было оправданием. Это всегда было правдой. Каждое моё слово.

— Сейчас, после твоих слов о разводе, я даже не стану пытаться тебя понять или поверить. Всё.

Снова послышался вздох.

Я дошла до двери, остановилась и резко обернулась.

— Почему, Семён?

Он замер, не успев натянуть на себя футболку. Его плечи ссутулились.

Он знал смысл вопроса. Потому что за двадцать три года наших отношений и брака мы научились понимать друг друга без слов.

— Потому что иначе я потеряю тебя.

— Ты теряешь меня сейчас. Сейчас, когда заговорил о разводе первым.

— Нет, — он повернулся, быстро облачившись в одежду.

Его глаза были полны боли и сдерживаемых эмоций. Думаю, мы оба разваливались на глазах друг у друга, и это оставляло глубокие раны.

— Я терял тебя все эти месяцы и больше не хочу на это смотреть, Вероника.

Если его слова что-то и значили, то я решила подумать о них после.

— Отлично. Рада, что ты нашёл выход для нас обоих.

Я развернулась, чтобы уйти из комнаты и наконец снабдить организм кислородом, потому что не могла дышать свободно рядом с ним. Но он заговорил снова.

— Я уезжаю.

— Что?

— В Прагу, — резко развернулась. — Владельцы компании открывают там филиал. Я буду его возглавлять.

— Надолго? — первым вопросом было время, сама не знаю почему. На что он лишь пожал плечами.

— Так ты всё спланировал? — подозрение закралось, но он его немедленно развеял.

— Нет. Я отказался, как только они предложили. Но… соглашусь.

— Отлично, — голос уже звучал менее убедительно, как и мои шаги, когда я выходила из спальни и спускалась на кухню.

Эта ночь и многие после были холодными. И не потому, что за окном разгуливал октябрь, отбирая у нас все цвета зелёного, заменяя их коричневыми и золотыми.

Холод был лишь в душе. У меня так точно.

Мы говорили ещё не раз с того вечера. Но, признаться честно, эти разговоры были лишними.

Маша была в шоке и не могла поверить, что это происходит. Моя мама… ну, она тоже не могла смириться. Впрочем, как и родители Семёна.

Мы больше не распространялись о разводе. Ни друзьям, ни знакомым. Никому. Мы уходили на работу тихо и тихо возвращались в разные комнаты.

Наши адвокаты, вероятно, были в шоке от того, что не последовало никаких условий, скандалов и драк. Не то чтобы мы были миллиардерами и делили целое состояние. Дом остаётся за мной, я не собиралась от него отказываться. Счета в банке поделены пополам. Счёт дочери не тронут. Машину Семён отдал Марии, и она будет стоять в гараже до тех пор, пока та не сдаст на права. В целом… мы просто соглашались друг с другом, чтобы всё закончилось как можно скорее.

Глава 6. Волнения

6 лет спустя

— Мам, я тут хотела спросить.

— М? — оборачиваюсь к дочери, нанося на лицо похлопывающими движениями эссенцию.

Она осталась со мной дома, как и её жених, чтобы вместе поехать к месту проведения их свадьбы.

— Ты с папой давно говорила?

Мои брови выгибаются от удивления. Маша же подходит к стене рядом и облокачивается на неё.

— Как обычно. Раз-два в год. А что?

— Ясно. И как?

— Как что?

— Ну, у вас дела?

— У нас двадцать два года брака позади, развод и двадцатипятилетняя дочь, которая выходит замуж в эти выходные. Думаю, у нас всё отлично с твоим отцом. Откуда этот вопрос, Маш?

— Просто стало интересно.

— Ага. Понятно.

Расслабляюсь, думая, что этот допрос закончился. Я рада, что мы с Семёном разошлись… нормально. И моя дочь не обделена вниманием отца, несмотря на тысячи километров между ними. Но говорить о нём всё ещё странно. Несмотря на прошедшие после развода шесть лет.

До этого момента эта цифра не казалась мне такой маленькой. А сейчас… почему-то кажется.

— Ты его по имени даже редко называешь. Потому что злишься до сих пор? — снова задаёт вопрос дочь, и на этот раз я разворачиваюсь к ней лицом.

— У меня нет необходимости делать это часто. Я говорю о нём только в разговорах с тобой. И мне удобно говорить «твой отец», а не «Семён». Думаю, это скорее разумно. А не потому, что я злюсь. Прошли годы. Я не злилась тогда, — лгу, — не делаю этого сейчас.

Конечно, при условии, что она не слышала мои слезливые монологи с самой собой после развода и его отъезда в Прагу.

Первое время… Нет. Длительное время, пока не произошло принятие, я была выбита из колеи. Моя подруга — Аделина — видела, как я разваливалась на части, и помогала собраться обратно.

— Ну, то есть ты совершенно не…

— Так, в чём дело? — оставляю в покое свои руки, поднимаюсь с мягкого пуфа и подхожу к ней.

Беру дочь за предплечья и подвожу к кровати, чтобы сесть.

— Рассказывай.

Мягко поправляю её локоны. Делала так все двадцать пять лет её жизни и продолжаю. С новой стрижкой и обновлённой челкой-шторкой самые короткие пряди постоянно норовят упасть на лицо, но ей очень идёт.

— Мне стало интересно, не более того, — Маша пытается выглядеть непринуждённо, поднимает плечи. Но куда там.

— Ага, — щурюсь, смотря на неё скептически, — я поняла, к чему всё это.

— Поняла? — её красивые глаза, которые она унаследовала именно от отца, округляются.

— Он попросил подготовить почву? — выдаю свою догадку. — И что же это? Я даже не буду гадать, хоть мне и хочется это сделать. Но будет лучше, если ты сделаешь за меня всю работу и просто скажешь это. Чем бы это ни было. Мы с твоим отцом хорошо ладим, и ничто этого не изменит. Только если он не попытается вывезти тебя с собой на Луну. Я буду против.

Она хихикает, но затем поджимает губы.

Господи, да что это может быть? Самое главное, чтобы никто не был болен… Но тогда при чём тут моё отношение к бывшему мужу?

Мой внутренний монолог прерывают слова Марии:

— Папа придёт с женщиной.

Практически давлюсь воздухом, но не показываю дочери своего удивления. Не то чтобы меня это волновало. Он — с другой, я — с другим. Остаюсь скалой.

— И? — жду дальнейших пояснений. — Это что, всё? Или стой… — мой язык отсыхает от предположений. — Эта другая — кто-то, кого я знаю?

Пора бы признать, что такие обстоятельства я приму, возможно, с трудом. Одно дело — другая женщина, которую я не знаю. Но знакомый человек? Нет уж.

Мне кажется, даже тот факт, что мы увидим друг друга с другими людьми, уже станет неловким. По крайней мере, для меня.

— Да.

— Да? Что — да?

— Да — другая женщина. Нет — она незнакомая.

— Боже мой, я думала, что… Да я даже не знаю, о чём подумала. А он всего лишь придёт с женщиной, — приуменьшаю, потому что мне придётся подготовиться морально к подобной встрече. — Я тоже приду с Кириллом, и что?

— Разве вы с ним не расстались? — она выгибает брови.

Разумеется, Маша знала о том, что мы слегка в ссоре. После моего повышения я стала ограничена во времени, и нам часто приходится идти на компромиссы, из-за чего встречи теперь более напряжённые. В один из наших вечеров напряжение дало о себе знать, и мы поссорились. В начале этой недели.

Проклятье!

— Милая, мы порой расстаёмся и сходимся. Не думай об этом, — машу рукой, сама же продумываю слова, чтобы завтра попросить Кира прийти со мной на торжество. Иначе… это будет унизительной катастрофой.

Не то чтобы я хотела произвести впечатление на бывшего мужа. Но всё же я бы не хотела быть одной в эту субботу. И четыре дня празднования в целом.

Глава 7. Все в порядке!

— О мой бог! — мы с Машей закрываем ладонями наши открытые от удивления рты.

— Ты видела это чудо раньше?

— Мы с Женей приезжали ранней весной, когда подготовка к свадьбе только началась, и тут не было так красиво, как сейчас, — её глаза слезятся от увиденного. — Нам показывали фото, как этот отель и его территория выглядят летом. Но это просто фото.

Клумбы с идеальным сочетанием цветов. Ухоженные кустарники с такими маленькими листочками, которые выглядят как искусственные, с очень светлым оттенком зелёного. Идеально постриженный газон и вымощенные плиткой извилистые дорожки. Белые беседки. Пруд и лебеди в нём. Огромный шатёр для основной части и танцев свадьбы Марии и Евгения. Второй — с расставленными столами как шахматная доска, пока ещё не украшенными скатертями и прочими декорациями. А главное — запах свежести и солнца с примесью цветов и фруктов.

— Это невероятно, — заключаю я и обнимаю дочь. — Только представь, какими будут фотографии и видео.

— Мам, — она морщится от того, что её эмоции выходят наружу.

— Понимаю, милая. Я тоже в восторге.

Женя подходит к нам сзади и, положив руки на наши плечи, просит идти дальше.

В главном фойе отеля, который мы сняли на выходные для гостей и дополнительные два дня для близких родных (кто останется для отдыха в спа), всё так же идеально и красиво. К сожалению, это дорогое мероприятие, да и не у всех есть возможность пропустить два рабочих дня.

Мы регистрируем своё прибытие, Маша остаётся поговорить с организатором, а я контролирую подъём нашего багажа и осматриваю номер. Дочь многим занималась сама, потому что ей было это интересно и важно действовать самой, а когда появлялись сомнения, она приходила за помощью.

— Мам? — Маша входит ко мне. — Юлиану оставила встречать гостей. Обед будет через час. Родители Жени тоже скоро приедут. Папа только ночью прилетит, поэтому с ним увидимся уже утром. Бабушки с дедом в пути.

Она ещё долго говорит без остановки, сообщая, когда и кто приедет, и я вижу, как это переходит в панику. Пока я не останавливаю её мягким прикосновением к плечам.

— Выдохни, — её плечи расслабляются. — Ты что-то хотела, чтобы я сделала?

— А... господи, я забыла, зачем пришла, — она начинает смеяться.

— Всё в порядке. Я сейчас повешу платье и спущусь.

— Хорошо. Мы с Женей тоже скоро к тебе присоединимся. Я только проверю своё платье и его смокинг.

— Дочь, — зову её, когда она отворачивается, чтобы выйти из моего номера. — Не нервничай.

— Легко сказать. Спасибо, мам, — она исчезает, а я вытаскиваю телефон из сумочки.

Хотелось верить, что Кирилл передумает. Но судя по молчаливому мессенджеру — зря верила.

Вчера всё прошло не очень хорошо.

Когда я приехала к нему, он был уставшим. И вялый разговор перетёк в вялую ссору. Я уехала с просьбой позвонить или написать, когда он будет к этому готов.

В любом случае, это день нашей дочери, а не соревнование, кто устроился лучше.

Сбросив напряжение с плеч, я всё-таки переодеваюсь. Развешиваю особенно мнущиеся вещи и, закрыв номер, спускаюсь.

Гости прибывают один за другим. Организатор Юлиана справляется с задачей на «ура». Мне остаётся лишь здороваться с родными, друзьями семьи и молодожёнов.

А вот когда приехала моя мама и родители Семёна, я увидела перед собой трёх людей, готовых оторваться на полную. Они первыми согласились на спа, как только была озвучена мысль.

— Вы уже надели солнцезащитные очки?

На меня обращают внимание три пары удивлённых глаз.

— Наша внучка выходит замуж и предложила отпраздновать это как следует, Вероника. Конечно, мы надели очки. Мы готовы.

— Ясно, ваши номера готовы. Рада вас видеть.

Эта дружба зародилась, как только мы с Семёном познакомили наших родителей. И несмотря на потерпевший неудачу брак, они остаются друзьями.

До самого вечера мы с Машей занимаемся подготовкой к свадьбе, точнее контролем. Из-за нервов ей всё кажется неправильным. Поэтому я служу неким успокаивающим буфером.

Далее следует ужин в ресторане при отеле, а следом опускается ночь.

Я отказалась от прогулки по этому великолепию. Потому что боялась столкновения.

Лишь сейчас, в этой ночной тишине и сгущающихся сумерках, я словно остановилась и вспомнила слова Маши. И задаюсь вопросами: приехал ли он или нет?

В дверь моего номера коротко стучат, и я могу дать тысячу рублей, что это мама.

Когда я открываю, она заносит руку, чтобы сделать это снова.

— Боялась, что ты спишь.

Она входит, когда я отступаю в сторону.

— Но ты так же знала, что я не сплю.

Отвернувшись, я вытаскиваю дорожную косметичку и достаю уходовую косметику.

— Нервничаешь?

— Моя свадьба была почти тридцать лет назад, и она не была такой шикарной. Завтрашний день для моей девочки. Я нервничаю, но уже как мама, а не невеста.

Глава 8. Встреча

Утро началось гораздо раньше прозвеневшего будильника.

Волновалась ли я? Надеюсь, никто не задаст этот вопрос. И дело не в том, что я… ну, волновалась. Просто встреча с бывшим мужем — почему я не могу быть взволнована? Шесть лет, не шесть месяцев или недель.

Но дело было не только в моих личных чувствах. Сегодня моя дочь выходит замуж за человека, который смотрит на неё так, словно в его руках — не какое-то там блестящее сокровище. Он смотрит на неё, как человек, нашедший своего человека. Вторую душу. И всё же моя девочка была для Евгения миром.

Первая любовь Маши закончилась, и я помню, как она тосковала. Говорила, что этого больше не повторится. Что это была любовь всей её жизни. После того как она встретила Женю и поняла, что эти чувства слишком глубоки, она осознала: бывший парень был просто парнем на пути к настоящей любви.

Приготовления шли полным ходом, когда я появилась в дверях комнаты невесты.

— Мама, наконец-то! — закричала дочь, уже в слезах.

— Боже, что случилось?

— Ноги отекли. Не влезаю в туфли. Мамочка… — она осипла и посмотрела на меня так, будто завтра не настанет.

— Если ты будешь плакать, отекут ещё и глаза. Сейчас мы всё сделаем.

Быстро отправляю в спа за массажисткой, прошу тазик холодной и тёплой воды. Как только девушка приходит, мне не нужно ей ничего объяснять.

Машу усаживают в кресло, чуть откинув спинку, поднимают ноги повыше — и волшебство начинается.

Мы наняли четырёх парикмахеров и трёх визажистов. Благо, эта комната большая, и всем нашлось место.

До десяти мы находимся в руках профессионалов. Преображаясь по очереди, женщины покидают комнату, и в итоге остаёмся только я, мама, моя свекровь, будущая свекровь моей дочери, подруга невесты и сама невеста.

Её волосы уложены очень просто: волны средней величины и пара прядей, заколотых сзади гребнем со стразами. Он же будет держать длинную фату, когда мы наденем на Машу платье. Макияж она любит, и потому он идеален: жемчужные тени, подводка, тушь. Губы цвета спелой черешни идеально сочетаются с её чёрными волосами. Она всегда была красавицей, но никогда не была прекрасней и нежней, чем сейчас.

Облачившись в струящееся по фигуре свадебное платье, она повернулась — и мы все были готовы разрыдаться.

— Запрещаю! — Маша выставила вперёд руку, сама находясь на грани слёз.

— Последняя деталь, — Вика, подружка невесты, взяла фату и поднесла парикмахеру.

И образ был завершён.

— Мой сын сойдёт с ума, — прикрывая ладонью губы, сказала Надежда, и я притянула её к себе.

— От счастья можно.

— И не говори, — она сжала мою руку.

Мы бы так и стояли, если бы не стук в дверь.

— Девочки, ну как тут наша невеста?

Юлиана вошла как вихрь и вывела всех нас из комнаты, оставив только Машу и Вику.

Родители отправились на улицу, в шатёр, а я — в уборную.

— Вот и ты, — Аделина влетела за мной, запыхавшись.

Вот и моя лучшая подруга.

— Ты чего? Бежала, что ли?

— Я её видела? — она прижимает к груди ладонь. - Господи, дай мне попить.

— Тут нет воды. Кого ты видела-то?

— Её. Их.

Я втянула воздух. И почувствовала волнение, но быстро взяла себя в руки.

— Успокойся. Всё в порядке.

— Не-а. Я тебя не отпущу от себя ни на шаг.

— Господи… — мы подходим к двери, — я серьёзно. Я в порядке была и буду, Лина.

Выйдя из уборной, мы поворачиваем в сторону выхода на улицу — и воздух застревает в моих лёгких. Превращается в пыль и оседает серым, грязным полотном. Передо мной стоят Семён и его женщина.

Думала ли я этой ночью, что блондинка, вышедшая из машины с бывшим мужем, — та самая стерва в красном костюме? Сотню раз, может, тысячу. Но это не она. И в некотором роде я счастлива. Я рада.

Я перевожу взгляд с неё на него. В волосах добавилось седины. Борода по-прежнему короткая, но не убрана совсем. Лёгкий прищур, обнажающий его прекрасные годы, мягкая улыбка и этот добрый, нежный взгляд, направленный на меня.

Я оправилась от этих чувств и ушла от них максимально далеко. А ностальгия… она тоже уйдёт. Исчезнет.

Надев свою лучшую улыбку, как и это платье с утра, я делаю шаг вперёд.

— Ника, — слетает с его губ моё имя, когда мы останавливаемся напротив друг друга.

Семён выходит вперёд, словно ведомый какой-то силой, и обнимает. Как тогда… в последний раз, шесть лет назад. Он вдыхает. Глубоко. Я чувствую, как расширяется его грудная клетка, а моя будто сжимается. Чтобы им не дышать.

— Здравствуй, — говорю, приходя в себя.

Древесный аромат проникает в мои лёгкие, как бы я ни пыталась увернуться.

Он отступает на шаг назад, скользя руками по моим предплечьям.

Глава 9. Важные люди

Семён

Я знал, что это будет именно так. Встреча — столкновение. Но не с прошлым, а с любовью. Ника никогда не была моим прошлым. Несмотря на развод, она оставалась главной женщиной в моей жизни. Даже несмотря на то, что давно перестала быть моей женой.

Это сложно воспринимать как мужчине. Мужчине, который не растратил любовь, а берег её внутри себя, боясь отпустить. Но как человеку, который всё же отпустил её для того, чтобы она стала счастливой с кем-то другим, — несложно. Она жила дальше, а это именно то, чего я хотел.

Мне пришлось держаться от неё подальше — не только физически. Ограничить звонки и довольствоваться рассказами о Нике от дочери. Она в порядке. Она счастлива.

Когда дочь приехала ко мне в Прагу с женихом, который сделал ей предложение и был намерен сообщить мне о своих намерениях в отношении Маши, я узнал, что Вероника встречается с мужчиной. Это было осенью. В последней поездке ко мне она сказала, что я могу взять с собой Наталью, так как мама тоже придёт с Кириллом.

Возможно, это послужило моему согласию, сорвавшемуся с губ. Наташа появилась в моей жизни не так давно. Но она есть. Она мила, рассудительна, самодостаточна. С ней легко. Я уважаю её и наши отношения. Поэтому сегодня мы все здесь. Но, встретившись лицом к лицу с Никой, внутри всё взорвалось.

Она была прекрасна. Но стала ещё краше.

Когда мы только поженились, я всё думал, какой она будет в моих глазах, когда нам исполнится по пятьдесят. И вот я смотрю на неё. На изумительную женщину, которой она стала, и не могу поверить, что потерял её.

Справившись с эмоциями после встречи, мы зашли к Маше. Она находилась в комнате невесты со своей лучшей подругой.

— Папа! — завизжала дочь и бросилась в мои объятия.

— Привет, дочка, — обняв её, я отошёл на шаг назад. — Надо же, этот день наступил.

— Я так волнуюсь... У меня трясутся руки и ноги, и...

— Всё в порядке. Всё идеально.

— Ох... — она смотрит за мою спину, и я делаю шаг в сторону. — Простите, Наташа. Я вся на нервах.

— Всё в порядке. Поздравляю, Мария.

Наташа аккуратно и коротко обнимает мою дочь и отходит в сторону, чтобы мы с ней пообщались.

В основном это попытка убедить её, что она выбрала правильного мужчину. И это правда. Это то, что я видел, когда эти двое прилетали ко мне. Надеюсь, что Евгений будет смотреть на мою дочь таким взглядом до конца их жизни. Взглядом, которым я смотрел на Нику... и смотрю до сих пор.

Оказавшись в шатре после того, как организатор выпроводила нас из комнаты, я встал с мамой и отцом. Обнял бывшую тёщу, которая, кажется, так бывшей и не стала. По крайней мере, она по-прежнему мне улыбалась и охотно дарила объятия. Остальное время я выслеживал мужчину Ники, стоявшей среди нас, но не увидел никого, кто бы задержался с ней рядом. Они подходили, чтобы поздравить, и все они были родственниками нашей семьи или друзьями.

Но через пятнадцать минут все эти мысли испарились, когда началось важнейшее событие в нашей с Вероникой жизни. День, когда наша дочь выходила замуж.

Вероника

Кажется, моя спина останется такой ровной до конца жизни. Потому что я была напряжена, как струна, всё время, пока наша дочь обменивалась кольцами с Женей, и настало время поздравлений. Теперь же мы сидели за одним столом с Семёном и этой... Натальей.

В сотый раз я обиделась на Кира и пустой телефон. Но у меня не было времени думать об этом слишком долго. Я попросту не могла себе этого позволить и испортить день моей девочке. Семён сидел тут, потому что он её отец, и я бы предпочла видеть его здесь, чем неловкие взгляды между двух столов.

Ни за что.

После подарков мы разместились за столами в соседнем шатре. Люди голодны, и потому нам предстояло первое блюдо, прежде чем начнётся развлекательная программа и наступит первый танец новобрачных.

Люди вставали и говорили тосты, а губы молодожёнов уже горели от десятого «Горько!».

— Э-э, ну что ж... — Женя поднялся со стула и подал руку Маше, чтобы она стояла рядом с ним. — Пожалуй, мы повременим с очередным поцелуем. Кажется, будто я наелся перца чили, простите. Хотя губы моей Маши — самые сладкие.

Она рассмеялась.

— Согласна, — вставила Маша с улыбкой, но коснулась губами его щеки.

— Итак, я должен... мы... — Женя указывает на себя и мою дочь, продолжая речь, — должны сказать спасибо за все ваши слова, подарки, присутствие здесь, на этом празднике. Лично от себя я хочу поблагодарить Веронику и Семёна, родителей моей жены... — Он выделяет это слово и смеётся, касаясь своей груди ладонью. — Надо же, я впервые назвал её женой.

Маша кладёт голову на его плечо и смеётся вместе с ним, а я не могу сдержать улыбку.

— Так вот, Вероника и Семён, я вам благодарен за эту женщину, стоящую рядом со мной.

С моего места я вижу, как дрожат его губы, как Маша прижимается к нему всем телом, пряча слёзы на его плече, и мои глаза наполняются слезами. Я знаю, что значит эта благодарность.

Глава 10. Почти без обид

Бывший муж подошел ко мне, пока я молилась о том, чтобы он выбрал себе другую жертву, но увы, небеса по-прежнему не слышали мои мольбы и были готовы выполнить мои просьбы с точностью до наоборот.

Разумеется, между нами назревал разговор, но я пока что не была к нему готова. Я просто хотела до конца вечера улыбаться ему при случайном столкновении взглядов.

Наверное, поэтому выбрала оборонительную позицию.

— Больше сотни гостей, Семен, а ты встал именно здесь. За что?

Он одарил меня своей улыбкой и сделал глоток золотистой жидкости с пузырьками, искрящимися на солнце. Но тут же я заметила протянутый мне бокал в его второй руке.

— Я не привыкла брать напитки из чужих рук.

— Как хорошо, что я не чужой, — мой взгляд метнулся к шампанскому, затем снова к его лицу. — Бери уже.

— Время, когда ты имел право мне говорить что-то в приказном тоне, давно ушло. Не забывайся.

Взяв предложенный напиток, я тут же утолила жажду. К этому часу температура поднялась до тридцати градусов. Это действительно слишком жаркий день. Жаркий на события, да и на споры, возможно, тоже.

Так как бывший муж молчал, я взяла в руки ситуацию. Кто-то же должен был.

— Итак, чем обязана? — выстроив эмоциональный барьер, мой тон был легким, но содержал нотки безразличия.

Я нервничала. Очень сильно.

Говорить с ним по телефону и принимать поздравления — одно. Вживую, впервые за шесть лет — вот что давалось тяжело.

— А ты все та же стерва, да?

— А ты подожди немного и поймешь, почему женщины рядом с тобой превращаются в таких, как я, то есть стерв.

Было трудно проигнорировать его спутницу, которая сейчас поедала канапе. Куда бы я ни глянула, она всегда попадала мне на глаза рядом с Семеном. Только сейчас он стоял рядом со мной.

Приблизившись к нему, я прошептала вторую часть своего монолога, будто говорила тайну.

— Скоро и ей подобные вопросы задавать начнешь.

— Ника, прекрати, — он не был зол, я знала, что он улыбается. Я же хохотнула, встав на свое место, и снова отпила немного.

— Ты так и не ответил, чем я обязана?

— Вообще-то, наша дочь выходит замуж, — он смотрел на меня как на несмышленыша.

— Верно, значит, в следующий раз мы встретимся на свадьбе первого внука, учитывая причину этой встречи. Меня устраивает.

— Я просто решил, что мы можем спокойно говорить. К чему нам вести себя так, будто есть что делить?

— Говори, Семен. Я не против.

Я повела плечом.

— Ты по-прежнему много работаешь?

— Что? — мои брови взлетели вверх.

— Выглядишь усталой, — пояснил бывший муж.

Я практически не спала этой ночью. Нервничала. И, разумеется, это сказалось на моей внешности. Благо он до этого сделал мне комплимент по поводу моей внешности, а не решил начать с правды. И все же меня задело то, как он легко читал меня. Я работала эту неделю сверхурочно, чтобы освободить начало следующей недели и отбохнуть здесь в спа.

— А ты по-прежнему подписываешь контракты в постели для переговоров? Трудоголик, — не осталась я в долгу.

Ох, как долго женщина помнит слабости мужчин. А слабости и ошибки любимых мы вообще не забываем. Можно сколько угодно посыпать память пеплом, блестками радости и настоящего счастья, потому что быть несчастливой из-за кого-то — преступление. Но женщина помнит, и, видя того самого бывшего, она первым делом вспоминает не счастливые моменты былых лет, она подчеркивает ошибки, а уже потом все остальное.

И я сделала это только что. Хотя не планировала.

— Я с ней не спал, — как по сценарию, отвечает безэмоционально бывший муж.

— Слышали. Не верили. Можешь не продолжать.

— Очевидно, слышала, но не поняла.

— Я не из тех, кто понимает язык посторонней женщины во рту своего мужа, — говорить об этом мерзко, вспоминать — тем более. Сколько лет прошло? Три? Шесть? Кто считает?

— Брось... — фыркает он, а я улыбаюсь.

— Бросила, и подбирать обратно не собираюсь.

— Ника, угомонись. Это праздник, — его броня начинала трещать, моя — крепнуть.

— Это был праздник, пока ты не подошел ко мне.

Он замолчал, и это вынудило меня повернуть голову.

Он смотрел на меня, и его глаза светились. Прошли годы, а я до сих пор не встретила хотя бы один подобный взгляд, направленный на меня.

— Что?

Мужские черты лица смягчились еще сильнее.

— Как ты? — голос был тем самым, что говорил в начале каждого нового дня: «Доброе утро, милая». Сейчас это было что-то вроде белого флага или оливковой ветви.

— Ты прекрасно знаешь, как я.

Отвечать он не стал, потому что ждал ответ. Подумать только, как хорошо мы знали привычки друг друга.

— Я в порядке, — ответила ему, потому что он бы продолжил пытку. — Как и была в порядке все эти годы после нашего развода.

Он был удовлетворен моим ответом. Поэтому, откинув все свои мысли, я спросила его в ответ.

— Ну а ты?

— И я в порядке, но ты об этом тоже знаешь.

Мы снова посмотрели друг на друга, но к нам подошла его спутница.

— Прекрасный праздник, — с восхищением сказала она, и я улыбнулась, стойко глядя на то, как она обхватывает локоть Семена. — Поздравляю вас обоих.

— Спасибо, Наталья. Я на минуту.

Уйдя к столу с закусками и напитками, а это на противоположной стороне огромного шатра, где проходила свадьба нашей дочери, я укрылась от солнца и негатива, сменив пустой бокал на более наполненный.

— И как ты только держишься? Прямо горжусь тобой, — голос подруги был совсем рядом, и вскоре она встала по левую сторону от меня, смотря в направлении Семы и его... женщины.

— Мне-то что?

Конечно, она знала правду. Но даже Аделине сейчас я не хотела признаваться, как сильно меня все это потрясает с каждой минутой.

— Знаю я, — она встала ко мне лицом. — Ты держишься действительно хорошо. Я на своего даже смотреть не могу без злости, а когда он со своей сукой, бр-р-р... Прямо руки тянутся задушить.

Глава 11. Мой мужчина

Свадьба дочери, которая началась ещё несколько часов назад, медленно перетекала в весёлые танцы, и я не заметила, как время приблизилось к четырём часам. Летние дни и вечера бесподобны, и солнце уже скрылось за высоким зданием отеля, что позволило нам выдохнуть.

Когда дочь нашла это место, они с Женей сразу отмели все остальные варианты, которые успели посмотреть. Эти места были в пределах города и чуть-чуть за. Но они уступали во многом. Здесь была своя харизма, атмосфера, которая влюбляла в себя. Да и какая разница, что мы уехали за четыреста километров? Это был подарок для наших детей, и он окупился счастливыми глазами молодожёнов.

Снова поймав взгляд Марии, я улыбнулась ей и почувствовала голод. Эта свадьба заставит меня попотеть в спортзале не один час.

Разворачиваюсь и обращаюсь к моей небольшой компании из дальних родственников и друзей:

— Пора...

— ...со мной потанцевать, — послышалось позади, как продолжение моей реплики, и я закатила глаза.

Если так дальше пойдёт, то я уеду отсюда через четыре дня с косоглазием.

— Свой танец на свадьбе и со мной в главной роли ты оттанцевал двадцать восемь лет назад, Семён. Второго шанса я тебе не дам, — повернувшись, я окинула его самым высокомерным взглядом, на который была способна. — Да и танцор ты так себе, а на мне дорогие туфли, — выставила ногу, чтобы он рассмотрел мои лодочки.

Сделав шаг в сторону, я попыталась обойти бывшего мужа, но мы оба знали, что у меня это не выйдет. Это как игры, где все в выигрыше. Возможно, в нашем случае мы оба проигравшие. Но я всё же ставила на первое, если судить саму себя после штампа в паспорте о разводе.

Семён обхватил меня за талию, второй рукой взял мою ладонь и, медленно переступая, повёл по кругу на танцпол. Он двигался уверенно и чётко, при этом захватывая дух.

— Ты ли это?

— Я всегда умел танцевать, Вероника. Просто притворялся.

— Ну, это твоё любимое состояние, так что не удивлена. Только на кой тебе это было нужно?

— А знаешь, проверка на вшивость: вытерпишь плохого танцора или нет.

— Проверка меня? Я ж тебя по дурости полюбила и потому замуж пошла, а ты все сомнения свои бережешь? Думаю, в своём терпении я превзошла самые максимальные сроки.

Он отстранился и посмотрел в мои глаза:

— Я никогда не притворялся с тобой. А ты со мной.

Простая констатация.

— Прости, я сама не своя.

Он не ответил, но притянул меня к себе ещё чуть ближе, и теперь мы соприкасались гораздо большими частями наших тел.

— Праздник чудесный.

— Согласна. Наша девочка счастлива.

— Это всё, чего мы для неё хотели.

На этот раз я отстранилась, чтобы посмотреть на Семёна.

— Как твоя работа? — его голос был мягче, чем я помнила.

— Как всегда, — я подняла одно плечо и быстро опустила его. — Я вступила в новую должность, а это новые возможности.

— Здорово. Я за тебя рад.

Мы продолжили танцевать дальше, но его следующий вопрос висел в воздухе.

— Мария сказала, что ты придёшь с мужчиной.

— Нет, Семён. Мы не станем говорить о моей личной жизни.

— Я не это имел в виду.

— Просто не надо.

Музыка сменилась, но осталась такой же медленной.

— Папуль? — дочь коснулась плеча Семёна, а её муж встал рядом со мной. — Смена партнёров, вы не против?

— Конечно, нет, — ответили мы с ним в один голос и отправились танцевать с детьми.

К шести часам многие гости отправились гулять — делать фотографии на свои телефоны, пока началась фотосессия Маши и Жени на природе. После фото молодых мы хотели организовать групповые и общую. Вся свадьба была распланирована по часам, и план был на руках у каждого гостя. Мы планировали отправить всем подарочные копии фотографий после обработки фотографом в красивых конвертах — в цифровом и распечатанном вариантах, как и видео, которое не прекращалось ни на минуту, чтобы не упустить важные моменты.

К тому моменту, когда мы закончили, солнце окрасило небо в идеальный оранжевый с переливами фиолетового, и фотограф объявил это временем молодых для новой череды снимков.

Официанты уже убрали все столы. Музыка же по-прежнему звучала из колонок, разнося ноты по всей территории комплекса. Это был идеальный вечер.

Я скорее почувствовала, как ко мне подошли сзади, чем услышала:

— Это была отличная свадьба, Вероника.

— Спасибо, Наталья.

Семён стоял рядом с ней и смотрел на меня. Каждый раз, глядя на них сегодня, я всё больше понимала, что мы действительно поставили точку. И с каждой секундой становилось легче. Наконец-то легче.

Бывший муж собирался что-то сказать, но телефон в моей руке зазвонил, и, посмотрев на экран, я улыбнулась:

— Извините, мне нужно ответить.

Глава 12. Очередные новости

Вечер закончился спокойно. После знакомства Кирилла с моим бывшим мужем мы выпили все вместе кофе. Я переживала, что это может закончиться плохо, но была неправа. Потом же молодые поспешили уединиться.

Их номер был в люксе - самом лучшем, что предоставлял отель. А мы с Киром поднялись ко мне, хотя номер был изначально нашим. Никто не знал, что мы с ним поссоримся накануне. И я рада, что не поменяла его на другой.

— Собралась спать? — он подошёл со спины и притянул к себе за плечи.

— На самом деле нет. Спать совсем не хочется.

— Так я и думал. Пойдём в джакузи. Я всё узнал у персонала, прежде чем нашёл тебя у пруда.

Его мягкий голос уничтожил остатки напряжения. Я была действительно рада, что он приехал.

— Хорошо. Только переоденусь, — улыбаюсь и прохожу к шкафу.

— С этим и я могу помочь, — он двинулся ко мне с ухмылкой, — а ты пока расскажешь, как прошёл день.

Находиться вне номера было опасно. Не желала я встреч с Семёном и его женщиной. Я хотела сосредоточиться на Кирилле и расслабиться, пока у нас есть такая возможность, но это не означало, что мы будем прятаться.

Благо в джакузи и бассейне, куда мы пошли после, их не было. Только пара гостей свадьбы, кто так же не хотел спать. Однако никто никому не мешал.

После этого мы всё же поднялись в номер и уже не выходили из него до утра.

Воскресный день начался так же рано, как и субботний. Всех пригласили в бассейн в соседнем здании, так как там был аквапарк и даже натянутая сетка для водного волейбола.

С малышами, кого взяли с собой родители, осталась нанятая няня, а взрослые, кто не уехал (а таких было на данный момент не очень много), отправились играть.

Мы разбились на команды — "мальчики" против "девочек" — и началась битва.

Признаться честно, сегодняшний день не был напряжённым. Может быть, присутствие Кирилла так сказалось на мне, а может быть... я вчера действительно всё поняла. Но я веселилась от души и не думала ни о чём.

После активного отдыха нам накрыли обед, и вся шумная компания переместилась за стол.

Мария периодически посматривала в сторону детей, и начавший пробуждаться материнский инстинкт давал о себе знать. Уверена — уже скоро я услышу новость о скором прибавлении. У Маши стабильная работа, как и у Жени. Квартира и машина. Никаких препятствий для зачатия попросту нет.

Это был ещё один день, который я провела, отдыхая.

Мы ушли в отель лишь к пяти часам, чтобы отдохнуть и собраться к семи за ужином. Снова облачившись в вечерние платья, мы собрались в ресторане. К этому моменту наша компания состояла из двадцати пяти человек. Это именно то, о чём я говорила — работа и повседневная жизнь не отпускали. Мы же остались до вторника, чтобы понедельник провести в спа и не выходить оттуда, пока последнему миллиметру на теле не будет уделено особое внимание.

Закончив с тостами за молодых и их семью, мы наслаждались ужином. Пока не последовал первый вопрос.

— Во сколько завтрашний выезд запланирован? — Наталья посмотрела на меня и Машу в ожидании ответа.

— Ну... — я промокнула салфеткой губы, прежде чем ответить, — кто может, остаётся ещё на сутки. Завтра день спа. Мальчики отдельно, девочки отдельно.

Мой взгляд переместился на Кирилла, который погладил моё колено и сжал его в знак протеста.

— Вау, это интересно, — она улыбнулась мне и посмотрела на Семёна, который, казалось, не сводил глаз с меня, но ловко играл своим взглядом. — Что думаешь?

Она задала вопрос, но ответ ждала я в том числе. Разве у них не были куплены билеты обратно в Прагу? Мне не очень хотелось отдыхать в напряжении. Кирилл отвлекал меня от присутствия этих двоих весь этот день, и мне удалось расслабиться. Но как ни крути — Семён мой бывший муж, и мы пока что только пытаемся заново начать общаться. Я так точно.

А если мы завтра будем заперты в спа, я не уверена, что нахождение рядом с Натальей позволит мне отдохнуть, как я хотела изначально. Так как мы с Машей планировали общие солевые джакузи, массажи, шампанское и разные процедуры. Моя мама и свекровь грезили этим последние несколько недель. И я была бы рада провести с ними следующий день. Но без этой женщины.

— Думаю, это было бы хорошей идеей, — ответил Семён и заработал от своей женщины поцелуй, а от меня — не самый дружелюбный взгляд.

Подавив протест, я взялась за бокал вина и сделала глоток.

Я не могла диктовать кому-то правильный выбор. Моя дочь заслужила присутствие отца. Я это знала.

— Пап, это замечательно, — Маша, сверкая счастливой улыбкой, накрыла его ладонь. — Я так рада, спасибо. Билеты вряд ли можно сдать сегодня по полной стоимости, это ничего?

Он улыбнулся ей в ответ, и внутри что-то щёлкнуло. Не знаю почему. Просто... бам — и всё.

— А ты ещё ничего не сказал? — Наташа была более оживлённой, чем раньше, что у меня щёлкнуло снова. Предчувствие! — Мы прилетели с концами.

Родители Семёна запричитали о том, какая это хорошая новость. Дочь вскочила со стула и обняла отца, а я застыла. Пока рука Кирилла не притянула меня к мужскому плечу.

Глава 13. Простая просьба

Семён

— Ты в порядке? — Наташа касается моего плеча, выводя из размышлений.
Размышлений, связанных с этой долгожданной встречей, со свадьбой единственной дочери и ее выбором, с работой и… В общем, мыслями о жизни.

— Конечно, — беру ее кисть и переплетаю пальцы, помогая сесть в кресло рядом.

Мы заказали кофе и завтрак в номер, чтобы не отвлекаться и собирать свои вещи.
Погрузившись в тишину, мы едим, наслаждаясь сырниками с ягодным желе на балконе нашего номера. Наташа непривычно тихая.

Я поворачиваю голову и сталкиваюсь с ее внимательным взглядом.

— Что-то хочешь спросить?

Она кивает с улыбкой на губах.

— Семен, а вы с Вероникой не очень хорошо закончили?

— Почему ты так думаешь? — поднимаю чашку и подносу ее к своим губам.

— Не знаю, — она поднимает одно плечо и отводит взгляд, смотря на пруд, залитый солнечным утренним светом. — Просто показалось… было напряженно, если честно.

— Все в порядке, — отмахиваюсь от ее извинений и сразу же отвечаю на вопрос. — На самом деле, все закончилось и… Просто закончилось. Но мы долго не виделись после развода. Наверное, поэтому.

— Понимаю. Извини, что затронула эту тему.

— Ничего, — встав, оставляю поцелуй на ее щеке. — Я пойду пройдусь. Обниму дочь, спрошу, может, нужно что-то от меня.

— Конечно. Я пока что закончу с вещами.

— Твои сегодня возвращаются? — задерживаюсь у стола.

Наташа тоже в разводе с мужем, и у них есть двойняшки семнадцати лет. Она была с ними в Праге, потом сын и дочь улетели к своему отцу, а она осталась со мной.

— Завтра. Саша поедет в отпуск с женой, а дети со мной до конца лета останутся.

— Понял. Скоро буду.

Снова целую ее и выхожу из номера. Прохожу по коридору и у лифта сталкиваюсь с Вероникой.

— Доброе утро, — говорю первым, остановившись.

Те полгода, когда мы с ней пытались спасти брак, были сложными. Они казались жестокими и изнурительными во всех планах. Но сейчас… в разводе с ней, на расстоянии вытянутой руки, гораздо хуже.

— Здравствуй.

Мы входим в лифт, и я нажимаю на кнопку первого этажа.

— Завтракать идешь? — спрашиваю, стараясь быть спокойным.

— Да. Маша с Женей и Кириллом уже там. А вы… ты?

— Позавтракали в номере, скоро выезжать будем. Сейчас хочу увидеться с дочерью.

— Ясно.

Я чувствую ее волнение. Сам волнуюсь и ощущаю, как потеют ладони, на лбу выступают холодные капли.

— Вероника… — двери лифта открываются, но мы не шевелимся и разворачиваемся друг к другу лицом.

— Да?

Она кажется уязвимой прямо сейчас, в этот момент. Неуверенной и ранимой.
Я видел ее такой шесть лет назад, когда мы прощались.

— Это был отличный праздник.

Она улыбается, сметая все эмоции, что были раньше. Это красивая улыбка. Обаятельная и честная. Не наигранная и не вынужденная. Наша дочь была и всегда будет для нас связующим звеном. Я не беру в расчет любовь к самой Веронике, потому что это связующая меня с ней нить, и она лишь моя.

Она пошла вперед. Пошла уверенной походкой, и, наверное, я за эту уверенность полюбил ее даже сильнее. Хотя я все еще хочу сжать руками шею этого Кирилла. Но Ника улыбается, и если он источник ее улыбки, то я могу за это сказать ему спасибо. Мысленно.

— Я рада, что это получилось так, как она и мечтала.

— Да. Я тоже рад. Послушай… ты бы… Я просто подумал, — переминаюсь и волнуюсь еще сильнее, сам до конца не понимая причину просьбы, которая в итоге слетает с моих губ: — Может, мы пообедаем?

— Что? — ее удивленные глаза распахиваются шире, чем было, а двери лифта начинают закрываться, и я их снова пытаюсь удержать.

— Семен…

— Нет, послушай, фу-у-х… — выдыхаю. — Мы давно не виделись, и свадьба дочери — это бесконечная суета. Просто обед, чтобы поговорить. Ника — это будет просто встреча.

— Я… — сбоку маячит тень, и, посмотрев в сторону, мы оба замечаем Кирилла.

— Ника?

— Иду, — она отвечает ему и, снова повернувшись ко мне, отвечает: — Я не думаю, что это необходимо, Семен. Не из вредности. Я правда не вижу в этом смысла. Мне нужно идти, извини.

Она выскакивает, и я отпускаю двери лифта, позволяя им закрыться, но тут же нажимаю на кнопку, и они отворяются вновь. Затем выхожу и иду в ресторан.

— Папа, — Маша встает со стула и обнимает, когда я подхожу ближе.

Жене я жму руку, а также здороваюсь с мамой и отцом, затем с тещей.
Они все выглядят помолодевшими и отдохнувшими. Эта идея была замечательной.

За соседними столиками так же гости свадьбы, кому я киваю, и сажусь к родным.

Глава 14. Тревожные мысли, или пустяки?

Вероника

Месяц спустя

Сев в кресло, я вытягиваю свои ноги и смотрю на чуть отекшие ступни. Это тоже входило в слово «повышение». Суета, высокий каблук, мучающий целый день без возможности остаться босиком хотя бы на пару минут. Нет, конечно, не постоянно, но всё же… слишком часто. И если я жалуюсь порой, то только мысленно или подруге во время наших редких девичников. Редко — Кириллу. В момент встреч с ним я стараюсь быть отдохнувшей, чтобы не омрачать наши вечера.

Сегодня было три встречи, каждая по два часа стоя, и я вымотана настолько, что чувствую, как гудит каждый миллиметр ног, начиная с икр и ниже.

Стон срывается с губ, когда я начинаю круговыми движениями разминать суставы стоп, сняв перед этим туфли. Тишина поглощает эти звуки, крадёт, чтобы это стало нашим секретом.

Прикрыв глаза, я расслабляюсь, пока меня не прерывает ассистентка. Я так сильно ухожу в свои мысли, что вздрагиваю от неожиданности.

— Вероника Сергеевна, простите.

— Всё в порядке, я отдавала дань своим конечностям.

Она улыбается моему привычному юмору.

— Вам нездоровится? — она обеспокоенно продолжает смотреть.

— Нет, я просто устала. Не беспокойся, Анжела. Что ты хотела?

— К вам пришла Мария.

— Моя дочь? — я удивлённо смотрю на стрелку часов.

— Да, — отвечает она, кивнув.

— Впусти её, пожалуйста.

Она никогда не приходит спонтанно и зачастую сначала спрашивает, буду ли я свободна, потому что знает, как редко я могу уделить время на работе.

Машинально беру в руки телефон, снимаю отпечатком пальца блокировку и вхожу в мессенджер, потому что он порой не отправляет уведомления вовремя. Но там пусто. Однако последнее сообщение (так как это мой личный телефон, а не рабочий) на сегодняшний день — лишь от одного человека.

Семён не перестаёт приглашать меня на обеды. Сейчас он снизил планку до банального кофе. Прошёл месяц со дня нашей последней встречи. Работа позволила увлечь мои мысли, но бывают такие периоды, когда он бесцеремонно входит в мою голову и ведёт там свои беседы. С моими остывшими чувствами, с моими воспоминаниями и даже злостью.

Дверь распахивается снова, и, сунув ноги в сменную обувь, которую я ношу в кабинете, выхожу из-за стола.

— Здравствуй, милая.

Она, сияя, подбегает и обнимает меня очень живо и достаточно крепко.

— Ого, рада, что ты по мне так сильно скучаешь. Анжел, пару чашек чая.

— Привет, мамуль. И ты права, ужасно скучаю.

Я не сажусь в своё кресло. Не хочу, чтобы между нами был мой широкий рабочий стол. Вместо этого я выбираю маленький офисный диван, чтобы было удобно пообщаться с дочерью.

Когда Анжела выходит, оставив две чашки чая и корзинку со сладостями на столике, я разворачиваюсь к Маше и, не выдержав, протягиваю руку, чтобы коснуться её лица.

Моя девочка счастлива, и мне не нужно задавать вопрос, чтобы узнать это.

— Рада тебя видеть.

— И я тебя, мам. Как работа?

— Терпимо. А твоя?

— Ты же знаешь, что я её люблю, а не терплю.

— Знаю. И как же твоя любимая работа?

— Отлично.

— Как Женя?

— Тоже хорошо. У них сейчас в фирме дел невпроворот. Зато оплату повысили.

— Главное, чтобы хватало времени на семью.

— Это закон для нас обоих.

— Вот и хорошо.

— Мам, я тут хотела устроить ужин у нас в квартире.

— Ужин? Что ж, скажи, когда, и я там буду. А какой повод? У вас дни рождения не скоро, или это что-то…

— Тебе не могу не сказать. Мы ждём ребёнка, — она забавно морщится, пока я чувствую слёзы счастья в глазах.

— Ребёнка? Дочка, — бросаюсь вперёд и обнимаю её. — Девочка моя, поздравляю. Боже, у меня сейчас сердце выпрыгнет из груди. Я так счастлива за вас с Женей.

Глажу её плечи, выпуская из объятий, но ладони оставляю в своих руках.

— Спасибо, мам. Мы не хотели ждать после свадьбы.

— Вот и правильно. Вы оба достаточно состоялись, чтобы чего-то ждать. Да и мы вас не оставим — где надо, поможем.

— Я так волнуюсь и даже пока что не верю совсем. Срок такой маленький, видимо, поэтому.

— Погоди ещё, поверишь уже скоро. Это кажется, что время стоит на месте. Я от всего сердца тебя поздравляю с этим важным событием.

— Спасибо, мамуль.

— И обещаю молчать.

— Хорошо. Слушай, у меня тут вопрос один.

— Угу, — отпиваю немного чая, чтобы успокоиться, а то руки дрожат от эмоций.

— Ты с папой не виделась?

Глава 15. Странный вечер

Проводив дочь и заверив, что я обязательно приду на ужин в эти выходные, а перед этим встречусь с ее отцом, возвращаюсь в кабинет.

Ответа от Семена пока что нет. Но он никогда и не отличался частым общением в рабочее время. Его должность обязывает быть предельно внимательным.

Остаток времени в офисе пролетает так же незаметно, как и первая половина рабочего дня.

В машине я снимаю обувь и веду босиком, потому что проклятые туфли меня убили. Остановившись на красном свете светофора, замечаю свет из сумки, затем машину заполняет мелодия звонка.

Экран на приборной панели выводит имя Семена, и я нажимаю кнопку на руле, чтобы ответить.

— Да?

— Привет. Ты писала днем, прости, был занят на парочке встреч.

— Все в порядке. Привет, — трогаюсь на желтый и пересекаю самый сложный перекресток.

В приоткрытые окна автомобиля донесся машинный гудок самых нетерпеливых водителей.

— Ты за рулем?

— Да. Выехала из офиса. Так что скажешь по поводу обеда завтра? — напомнила ему, ловко сворачивая в направлении частного сектора.

Я до сих пор жила в нашем старом доме. После развода я не захотела переезжать и продавать его. Он был мне слишком дорог, чтобы расставаться с огромной частью моей жизни.

Так же сложно, как разводиться с Семеном. Он тоже был частью моей жизни и потом исчез.

Дом не был напоминанием о бывшем муже. Память не являлась причиной. Эти стены были символом семьи. Я хотела растить тут внуков и обновить детскую площадку, оборудовать детскую комнату для детей дочери и встречать их здесь, чтобы они знали — это их дом. Я осталась в нем и не жалею о своем решении.

— Ника, — вырвал из раздумий Семен, — если честно, я до выходных вряд ли смогу хотя бы поесть нормально в рабочее время. У нас много изменений, я бегаю с одной встречи на другую. Я попросту не могу. Прости. Давай на следующей неделе.

— Поняла, — отвечаю коротко. — Тебе Маша звонила или писала?

— Кажется, нет. Либо я не увидел еще. Ты была первой в мессенджере, кто написал мне недавно, поэтому позвонил. У меня полчаса перерыв.

— Она собирает нас всех в субботу на ужин.

— Что ж, хорошо. В субботу я смогу.

Тишина заполняет линию.

— Ты передумала, — словно спохватившись, говорит Семен. — Почему?

— Есть то, что нам следует обсудить, — не хочу вокруг да около.

— Что-то случилось? — в его голосе появляется напряжение.

— Нет. Но разговор есть.

— Хорошо, — он начинает листать какие-то бумаги, возможно, блокнот.

— Что если… мы перенесем это на пятницу? Думаю, я сумею освободиться к семи.

— Это не обед, но… Хорошо.

— Спасибо, Вероника.

— До встречи, Семен.

— До встречи, Ника.

Сбросив вызов, я продолжаю путь. Сверив часы, вздыхаю.

Мне хотелось поехать к Кириллу этим вечером. Надеюсь, он не возражает против моего небольшого опоздания.

Чуть позже, перед тем как лечь спать, Кир предлагает выпить чаю.

Мы садимся на оборудованном им балконе, который слишком уютный, чтобы не желать провести здесь хотя бы полчаса.

Он нанял дизайнера и строительную бригаду, которые установили небольшой диван на заказ, пару стеллажей с обеих сторон стен, узкий столик, ковер и оформили все это в горчично-серых тонах.

Когда я впервые сюда пришла, мне хотелось тут остаться спать, настолько я была впечатлена. Даже захотелось иметь нечто подобное у себя дома.

Диван вместил нас обоих. Я прильнула к плечу Кирилла и взяла предложенную чашку.

— Спасибо.

— Я хотел спросить, не хочешь поехать на выходных на дачу к Леониду?

— Прости, я не могу. Дочь организовывает семейный ужин в субботу, я не могу его пропустить. Это очень важно для них с Женей.

— Понял. Но ты могла бы поехать в пятницу, а вернуться к обеду субботы?

— Я… я согласилась на ужин с Семеном в пятницу, — стойко ощущаю, как его тело задеревенело.

— Ты… что?

— Кирилл, это тоже необходимо. Маша тревожится за отца.

— И она успокоится, если ты сходишь с ним на свидание?

— Это не свидание.

Он вскакивает на ноги и останавливается напротив, пылая от злости и недовольства.

— Когда мужчина приглашает на ужин женщину, это наполовину уже свидание.

— Он приглашал на обед. Но времени…

— Ника… — перебивает меня и, вздохнув, отворачивается к ночному городу.

— Что? Я не скрывала от тебя его приглашений, не скрываю и сейчас, что собираюсь пойти и поговорить. Ты не можешь надумывать то, чего не может быть. Ты с Юлей тоже общаешься.

Глава 16. Помолчим

Семён

Я любил свою работу. Искренне ей отдавался. Но последние две недели были сущим адом. Слово «реконструкция» теперь навсегда было приравнено к безумию, хаосу и… тому самому аду. Не то чтобы раньше было иначе, но в этот раз весь офис реально устал. И к пятнице я едва мог осознавать, какой сегодня день недели и число.

Мы не осуществили переход полностью, но первая волна прошла. Теперь оставалось заставить эту машину работать. Мы планировали наладить дела к Новому году.

Сев в машину, я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Было почти семь вечера, а я уже хотел спать и уснул бы, не позвони мне в этот момент Наташа.

— Да.

— Твой голос слишком уставший. Все в порядке?

— Только из офиса вышел. Засыпаю.

— Может, поедешь на такси?

— Не хочу оставлять машину и завтра с утра снова ехать на такси.

— Я приготовила ужин.

— Спасибо, я ужасно голоден. Буду через двадцать минут, если мне повезет.

— Хорошо, жду тебя.

Она отключилась, и я тут же повернул ключ в замке зажигания. Лучше поехать, иначе останусь тут до утра.

Дети Наташи поехали к бабушке и дедушке, поэтому мы решили провести вечер вместе. Из-за моей загруженности в последний раз наша встреча была быстрой.

Съев все, что она приготовила, мы отправляемся на диван после того, как я помог ей прибраться на кухне.

— Включим фильм?

Наташа садится рядом на диван и прижимается к моему боку, держа в руке пульт.

— Я очень быстро усну, если мы это сделаем, — мой голос уже полусонный.

— Я не возражаю. Ты действительно выглядишь уставшим.

— Прости, — утыкаюсь в ее волосы лицом.

— Все в порядке.

Едва мои глаза закрываются, я слышу вибрацию откуда-то из коридора.

— Черт, мой телефон.

Спешу за ним, так как мне могут позвонить или написать буквально в любое время дня и ночи. Даже в выходные.

Быстро напечатав ответ помощнику, я оставляю рядом свой гаджет и снова устраиваюсь поудобнее с Наташей в объятиях и засыпаю.

Вибрация привлекает внимание, и я быстро сажусь.

— Черт. Прости, — шепчу ей в висок и беру телефон, потому что Наташа тоже задремала вместе со мной.

— Все в порядке, — она поворачивается набок и натягивает плед на ноги.

Я помогаю ей прикрыться и смотрю на входящие сообщения от… Вероники?

«Ты опаздываешь или не приедешь вообще?»

Второе — через двадцать минут:

«Ты серьезно?»

— Какого черта? — ругаюсь про себя, не понимая, что происходит.

«Ты о чем?» — быстро пишу в ответ, и она, тут же прочитав, отвечает:

«Делаешь вид, что забыл об ужине? Это твой способ меня задеть?»

Я хмурюсь и сердито выдыхаю.

— Все в порядке?

Наташа поворачивается ко мне, уловив мое настроение.

— Если честно, пока не понимаю. Ника пишет. Злится из-за какого-то ужина.

— Какого ужина?

— Вот и я не понимаю, какого.

Так ей и пишу в ответ:

«Не понимаю, о чем речь, Ника?»

И получаю:

«Пошел ты!»

— Класс.

— Что?

Наташа подтягивается и видит последнее сообщение.

— Хм. Может, позвонишь ей?

— Так и собираюсь сделать. Сейчас вернусь.

Оставляю поцелуй на ее губах и встаю.

Я выхожу на балкон квартиры Наташи и прикрываю за собой дверь.

Нажимаю на вызов, но она сбрасывает. Во второй и все последующие разы она меня попросту игнорирует.

— Да чтоб тебя! — психую, но, прежде чем снова набрать ее, заглядываю в нашу переписку и последним нахожу отправленное ей СМС во вторник.

Там — адрес ресторана. И больше ничего.

Я пытаюсь понять, в какой момент отправил ей его и что вообще имел в виду, делая это.

Мои ноги приходят в движение, и я начинаю бродить по четырехметровому пространству балкона.

Что если я действительно приглашал ее и так заработался, что забыл?

Но если я что-то планировал, то не забывал этого. Никогда. У меня отличная память, черт возьми.

Я помню, как во вторник меня пригласила на семейный ужин дочь. Я не мог… я не мог забыть согласие Вероники. Я приглашал на обед. Да. Но не помню, как согласовал с ней этот ужин.

Проверив список вызовов, я обнаруживаю и разговор с Никой.

Глава 17. Предчувствие

Вероника

Я уснула с телефоном у своего уха, пока мы с Семеном молча заканчивали наш разговор.

Не могу сказать, что именно этот момент всколыхнул не угасшие чувства или старые эмоции. Но когда мы образовали эту спасительную и нужную тишину, мир исчез. Все испарилось. Боль, предательство, развод… Ничего не стояло между нами. Мы словно оказались в одной комнате нашего дома и соединились.

Когда я легла на диван, мне хватило его вопроса: «Как ты?» — чтобы единственная слезинка скатилась из глаза, а потом вторая.

Он так долго был моей душой, что моя собственная по-прежнему видела в нём свет. И, найдя его прошлым вечером, всё внезапно успокоилось.

Утром я первым делом обернулась и, поняв, что спала на диване, ужаснулась этому. Моя поясница мне этого не простит. После родов мне стало сложно спать на неудобных поверхностях и слишком мягких, а мой диван был именно таким. И я не могла спать на спине. Бинго. Я спала на спине на мягком диване.

Пошевелившись, я застонала. Тело было словно деревянным.

— О боже, — закряхтела я и, перекатившись на бок, свалилась с дивана на пол.

Дальше следовала зарядка прямо там, на полу, потому что я бы не смогла встать спокойно, не размяв спину. Благо это помогло, и я наконец оказалась на ногах. Пошла в душ и поставила телефон на зарядку, так как он полностью «умер» за ночь.

Приготовив завтрак, я взяла гаджет и положила перед своей тарелкой. Ему хватило времени на быстрой зарядке, чтобы быть дееспособным на семьдесят процентов.

Рабочие письма я отложила на потом, а смс от дочери привлекло моё внимание. Поэтому я тут же ей позвонила.

— Да, милая. Привет.

— Привет, мамуль. Как ты?

— Я хорошо. Завтракаю.

— Приятного аппетита. А ты?

— Токсикоз. Он просто ужасен.

— Понимаю. Сходи к врачу, думаю, они дадут рекомендации.

— Обязательно. Номер гинеколога у меня сохранён в телефоне, но пока что я ей не писала. Ты не позвонила мне.

— Солнышко, с твоим отцом всё в порядке. У него в фирме большие перемены, и он слишком сильно загружен, чтобы помнить про еду и сон, не говоря уже об ужинах и…

Я сделала паузу.

— Оу, ясно. Хорошо, что я не стала разводить панику.

— Сегодня всё в силе?

— Да. Мы решили собраться у нас с Женей дома. Я просто подумала, что если мне станет плохо, то не хочу быть где-то в ресторане.

— Имеет смысл. И думаю, все приедут к вам с огромным удовольствием. Дом есть дом. Тем более дом наших детей.

— Спасибо, мам. Ох, что-то меня мутит. Пойду я, наверное, Женьку выгонять из ванной.

— Мне жаль, Машуль.

— Нормально. Справлюсь, да?

— Конечно. Люблю тебя.

— А я тебя.

Не успела я съесть и ложку каши после того, как закончила разговор с дочерью, как позвонил Кирилл.

— Привет, — ответила я, подняв трубку.

— Привет. Как ты? Я ожидал, что ты ответишь вчера ночью.

— Телефон выключился. Я уснула рано.

— Ясно.

— Как посидели?

Кирилл замолчал. Конечно, он знал, что я в курсе про его бывшую жену, потому что фото из статуса его друга пропало очень быстро.

— Слушай, я не злюсь и не ревную. Просто на фоне того, что ты отчитал меня за ужин с Семеном, это выглядело странно.

— Я не знал, что она тут будет, — сразу же начал защищаться, не слыша, что я вообще имею в виду. Потому что из моих уст не было никаких обвинений.

— Да дело не в этом, Кир. Я к тому, что наши бывшие мужья и жены — это наше настоящее, как ни крути. У нас общие дети, общие разговоры и дружащие между собой семьи. Мы не можем просто отключить их, как ненужные приложения в смартфонах.

Он протяжно вздохнул.

— Знаю. Прости, что повёл себя как дурак. Как ужин? Ты всё узнала?

И всё же его голос был раздражённым, говоря о моей встрече с Сёмой.

— Не было ужина. Он про него забыл.

— Забыл? Это как? Он тебе раз в неделю написывал, зазывая хоть куда-нибудь, а тут забыл. Что за чушь.

— По разговору было понятно, что реально забыл. Он генеральный директор фирмы, это в общем-то норма.

— Ладно. Неважно. Сегодня ваш ужин семейный в силе?

— Да. Только что говорила с дочкой.

— Понял. Ну… — Кирилл внезапно замялся. — Я, в общем, наверное, останусь до завтра. Ты ведь не против?

— Ты и так планировал остаться до воскресенья.

— Ну, может, из-за Юли ты… не знаю, выскажешься как-то.

— Я высказалась в начале разговора. Кирилл, я могу тебе доверять, потому что ты не давал мне повода сомневаться. Но чтобы изменить, не обязательно тебя караулить и что-то запрещать. Ты просто сделаешь это вопреки моим просьбам приехать обратно в субботу.

Глава 18. Никаких запятых, только точки!

«Ты дома?» — я смотрела на СМС, которую прислал Кирилл пару минут назад, с осознанием, что это финал.

Уже обед, и он только что вышел на связь спустя пятнадцать часов после моего последнего звонка.

Было ли странным, что я не злилась? Это задело достаточно сильно, но я не испытывала какой-то огромной боли. Скорее, мои чувства сейчас были сравнимы с разочарованием — ярким по силе и в то же время тусклым по характеру эмоций.

Я знала, что он делал. Во всяком случае, догадывалась. Знала, чем закончится этот разговор, на который он напрашивался. Я просто хотела бы, чтобы он сначала сказал мне всё, а потом пошёл устраивать вторую жизнь в старых отношениях. Но у меня было лишь это. Моя просьба накануне была не услышана или же попросту проигнорирована из-за страха. И пора было поставить точку.

«Да», — отправила ему ответ и в ту же секунду услышала звонок в калитку. Подойдя к входной двери, я глянула в экран домофона.

Кирилл стоял с опущенной головой, прекрасно зная, что я вижу его в камеру, и намеренно создавал образ виновного человека.

Нажав на кнопку, я увидела, как он схватился за ручку и обернулся в последнюю секунду, чтобы посмотреть на свою машину.

«Неужели она сидит там?»

Когда Кир вошёл в дом, я уже вовсю смеялась над тем, что она решила проконтролировать, выйдет ли он из моего дома свободным от отношений человеком. Или же ей придётся вести наступление.

— Привет, — он посмотрел на меня так, будто задавался вопросом, всё ли со мной в порядке.

— Привет. Проходи, — я двинулась на кухню, чтобы мой обед не превратился в обугленные помои.

Его шаги раздались вслед за моими, а после он сел на стул.

Если я и была занята готовкой и выстраиванием мыслей для предстоящего разговора, то он тоже не торопился начинать. В итоге я сдалась первой.

— Кирилл? — повернувшись к нему лицом, я посмотрела на его задумчивое выражение и каменную позу.

— Хм?

— Ты решил приехать ко мне и помолчать? Я не против, ты это знаешь, — намекнула на моменты между нами, когда мы предпочитали тишину словам. — Но я полагаю, это планировалось как разговор.

— Да, кхм… Прости. Я задумался.

— О чём?

— О том… — он обвёл кухню взглядом и посмотрел на меня чуть хмуро, — что мы ни разу не оставались у тебя. Я бывал здесь, но никогда не ночевал. Это странно, не так ли?

— Это тебя беспокоит? Не помню, чтобы мы обсуждали что-то подобное хоть раз за время наших отношений.

— Не знаю. Я просто подумал об этом. Ты хранишь память?

Сначала его вопрос реально выбил меня из колеи, пока я не догадалась, в какую сторону он клонит разговор.

— Ага, — я кивнула и усмехнулась. — Это твоя тактика?

— Моя что? Я вопрос задал, нельзя?

— Кирилл, когда ты пропадаешь на целую ночь, предполагается, что женщина задаёт вопросы, чтобы получить ответы. Не наоборот. И также предполагается, что мужчина берет на себя ответственность за то, что он сделал.

— А что я сделал?

— Не имею понятия. Ты расскажи, что ты сделал, раз пришёл ко мне поговорить и в итоге пытаешься найти что-то, что повернёт ситуацию на сто восемьдесят градусов. Так не получится. И не приглашала я тебя к себе, потому что ты всегда звал меня к себе. К тому же ты живешь близко к работе своей и моей, а я — в частном секторе. Ты говорил мне об этом очень давно.

Он нахмурился и опустил взгляд.

— Не превращай всё в детский сад.

— Ника… — Кирилл поднял ладонь и провёл ей по лицу, голове и до самого затылка.

Но на этом замолчал. Подбирал ли он слова для признания или же оправданий — не знаю. Как-то это всё надоело.

— Это Юля в твоей машине сидит?

— Что? — резко распахнул глаза. — Нет там никого.

— Господи, — цокнула языком. — Ты с бывшей вчера время проводил?

— Э… — он смотрел удивлённо, будто так откровенно говорить стыдно. — Послушай, это не то… Мы немного выпили и разговорились. Я не планировал ничего такого. Мне с тобой хорошо…

— Дешево, Кир.

— Что? Что дешево? Ты о чём?

— Дешёвый спектакль и твоё поведение. Просто скажи уже.

Выключаю плиту и накрываю овощи крышкой.

Пока он думает, я проверяю кускус и вытаскиваю из холодильника свежевыжатый сок, который покупаю в бутылках, наливаю стакан.

— Мы решили с Юлей попробовать, — доносится мне в спину, и, как бы ни сопротивлялась, замираю.

Неприятно. Паршиво и действительно предательски. Неважно, была ли любовь. Уважение ведь было… «Да, сплыло, видимо», — усмехаюсь своим мыслям.

— Ясно. Можешь идти пробовать, — поворачиваюсь к нему лицом, взяв под контроль обиду.

— Ника, мне правда жаль. Ты прекрасная женщина. Просто…

— Знаю. Просто поступок твой обесценивает твои слова. Лучше молчи.

Глава 19. Без паники

Семён

Это утро было таким же непримечательным, как и вчера, и утро до него.

Работа стала менее напряженной, хотя количество встреч все еще не уменьшилось. Да и в принципе моя должность заключалась в том, что я был постоянно занят.

И мне это нравилось. Вся эта занятость уже была в крови. Я даже в выходные не мог заставить кровь перестать бурлить. Хотя должен признать, выматывался слишком сильно.

Салон автомобиля заполнил звонок от дочери, и губы автоматически растянулись в улыбке. Она была беременна, и ее срок подходил к двенадцати неделям. Маша очень волновалась по этому поводу. В наших разговорах она то и дело задавала вопросы, как это было у нас с Никой. И я рассказывал. Все, что помнил, потому что не хотелось пропустить что-то важное в жизни нашей девочки.

— Алло.

— Пап, привет.

— Привет, милая. Как ты сегодня?

— Токсикоз почти побежден. Но это действительно был ужасный месяц.

— Верю. Рад, что ты справилась. Рановато ты позвонила, все в порядке?

— Жене сегодня нужно было пораньше быть на работе, а одну он меня не отпускает, ему нравится меня подвозить к офису. Так что я уже тут. Купила чай в кофейне на вынос и подхожу к зданию.

— Спасибо, что позвонила мне. Я все еще в пути, — торможу перед светофором. — Мне стоит задавать вопрос о твоей одежде?

— Нет. Мой муж очень похож на тебя. Поэтому я одета очень тепло. Настолько, что октябрь меня пожалел.

Из моей груди вырвался смех.

— На самом деле, я хотела обсудить кое-что.

— Слушаю, — автоматически выпрямляю спину, готовясь к разговору.

— Помнишь, мама покупала тебе запонки и зажим для галстука?

— Конечно, — в груди моментально теплеет. — Они все в моем гардеробе.

— Отлично. Какая фирма у тех из белого золота? Хочу купить такие Жене. У нас скоро праздник.

— Праздник?

— Он, возможно, получит повышение. Волнуется и все такое. Хочу поддержать правильным подарком.

— Это действительно праздник. Но я не помню фирму. Вечером посмотрю и напишу тебе.

— Спасибо, папуль. Ну а ты как?

— Отлично. Кажется, только рано утром и поздно вечером у меня есть время поговорить с дочерью.

— Настолько все плохо? Устал?

— Не сказал бы, что плохо. Фирма процветает, и мне за это хорошо платят.

— А, ну если с этой стороны посмотреть, то это имеет смысл.

— И да, я устал. Но не настолько, чтобы оставить свою должность.

— Ты и твоя должность. Был ли человек, которым я могла восхищаться больше? Нет. Ты и мама — мои кумиры.

— Спасибо, что сказала это. Как дела у твоей мамы?

— Ох, вы так и не поужинали, не так ли?

— Она согласилась лишь потому, что ты просила узнать, все ли со мной в порядке. Поэтому для другой встречи повода для нее не осталось.

— Мне жаль.

— Мне тоже.

— У нее все хорошо, пап. Работа, дом. Выходные для себя или с планами тети Аделины.

Киваю на ее слова, догадываясь и так, что жизнь Ники не очень изменилась, как и моя. Точнее, распорядок безумных дней.

Я все еще надеялся, что она счастлива. Это было важно.

Свернув на очередном перекрестке, я слегка потерялся.

— Не понял, — пробормотал вслух, рассматривая незнакомые мне здания.

— Пап? Все хорошо?

— Да, просто не могу понять, откуда по этой улице эти здания. У меня отличная фотографическая память, и вчера их тут не было.

— На какой улице?

— На… — я призадумался, и в голове почему-то не оказалось слова, которое я должен был сказать.

Проклятое название улицы буквально исчезло из памяти.

— Эм… — заговорил я снова, крепче сжимая руль, тяжело выдыхая и покусывая губы. — Ну…

Перехватив руль одной рукой, я почесал бороду. Все это время, пока я растягивал паузу, мне никак не удавалось назвать ее. И я не понимал почему, ведь эта улица перпендикулярна той, где я работаю.

— Вылетело из головы, — я рассмеялся. — Знаешь, как бывает, что вертится на языке, а сказать не можешь.

— О, не говори. Это просто ужасно, особенно когда происходит в ответственный и важный момент. Мой тебе совет — просто включи навигатор.

Она говорила легко и задорно. Меньше всего я хотел, чтобы моя дочь, будучи беременной, заботилась о том, что я забыл название чертовой улицы.

Доехав до угла, я обратил внимание на табличку и уже хотел выкрикнуть, что за слово забыл. Но… я был не у офиса. Я был в совершенно другой части города.

— Вот черт, — снова выругался и припарковал автомобиль на обочине.

Глава 20. Странная просьба

Вероника

После недели одиночества и, собственно, расставания с Кириллом я поняла, что наши отношения были далеки от серьёзных. И, как оказалось, это позволило с легкостью отпустить его недостойный поступок.

Я не любила Кирилла и вряд ли была влюблена в него слишком сильно. Да и он так же не питал ко мне чувств, которые привели бы нас к общей территории для проживания. Это начиналось со страсти и секса. Закончилось тоже сексом, но не со мной.

Отбросив эти мысли, словно делая официальное заключение, я сосредотачиваюсь на поездке на работу. Этот понедельник обещал быть интересным.

Наше агентство ввязалось в нечто схожее с тендером. И если мы его выиграем, то прославимся на многие годы. Крупный заказчик объявил конкурс, и шеф ждал нас этим утром, чтобы распределить обязанности.

Любимый плейлист, которому я подпевала последние полчаса, прервал звонок моего телефона. Так как он был сопряжён с автомобилем, я приняла его, нажав кнопку на руле, отметив перед этим, что номер не записан в контактах.

— Надеюсь, это не мошенники, — пробормотала я. — Да?

— Вероника, это ты?

— Эм, да, — голос был женским и мне незнакомым.

Я снова посмотрела на номер, отображающийся на экране панели.

— А кто вы?

Этот телефон был личным, а не рабочим. Поэтому вряд ли это был кто-то по вопросам работы.

— Наташа. Здравствуй.

— О… — я не смогла удержаться от удивления.

Сотни вопросов пронеслись в моей голове. «Почему она мне звонит?» — был главным.

— Доброе утро, — мой голос стал напряжённым.

Это было моё лучшее утро за много месяцев рутинной работы. Почему она позвонила именно сегодня?

«Неужели что-то с Семёном?»

Он хоть и бывший муж, но мужчина, который был в моей жизни много лет, и отец моей дочери. Я любила его. И я беспокоюсь.

Эта мысль напугала меня настолько, что я не услышала её следующие слова.

— Прости, что ты сказала? Я за рулём.

— Я… — она замялась. — Извини, что отвлекаю. Но я бы хотела с тобой встретиться.

— Что-то случилось?

— Думаю… нам лучше поговорить при встрече, если ты не против. Пожалуйста, — внезапно добавила она.

В её голосе была мольба, поэтому я решила не затягивать разговор, несмотря на то, кто мы друг для друга. Не выпытывать. Ведь будь это что-то срочное, она бы сказала об этом сразу, а не просила о встрече.

— Мы можем встретиться в обед.

— Отлично, я тоже буду свободна в это время. Где тебе будет удобно?

— В центре? Может быть, в ресторане на Кирова или…

— Подойдёт. Я знаю тот ресторан. Спасибо, Вероника.

— До встречи, — ответила я и отключилась.

Интрига, конечно!

Музыка включилась снова после завершения звонка, но уже не была нужна, потому что мою голову и мысли наполняли вопросы, а не мотив.

Встреча с коллегами в конференц-зале и обсуждение стратегии отвлекли так, что я до самого обеда ни разу не присела. Впрочем, все мы были вовлечены.

— Ребят, думаю, пора сделать перерыв, — сказал кто-то, и комната издала громкий групповой вздох.

— Ника, ты в кафе? — Лилия — близкая коллега — догнала меня в коридоре.

Чаще всего мы разделяем трапезу вместе. Иногда к нам присоединяются ещё двое коллег.

— Да, но в центре. У меня встреча, извини.

— Ох. Поняла. Пойду догоню остальных.

— Давай, — я улыбнулась ей, и тревога вернулась.

Добираюсь до ресторана, сдаю пальто. И после того как вхожу в зал, замечаю Наталью.

Мы улыбаемся друг другу дежурными, ничего не значащими улыбками, но я всё равно мимолётно ищу взглядом Семёна, хотя знаю, что он бы не стал идти на такую уловку, чтобы встретиться со мной. Лишь после того как не нахожу бывшего мужа, я иду вперёд.

— Спасибо, что приехала, — говорит женщина, слегка привстав, затем мы обе садимся напротив друг друга.

— Ты меня озадачила своей просьбой, если честно.

— Прости. Это необходимость, и я не набиваюсь в подруги.

«У нас бы всё равно ничего не вышло» — этот комментарий я оставляю при себе.

Мы делаем заказ, и когда официант уходит, я снова обращаю на неё свой взгляд.

Мне сложно сидеть здесь и не проводить оценку женщины, которая сейчас рядом с Семёном. Её волосы красиво уложены волнами. На лице — неброский макияж. И она одета в классический костюм.

— Итак, — я стираю тишину в пыль, заговорив первой. — По какому вопросу мы сегодня здесь?

— Я хотела спросить… Это очень личный вопрос, но он важный для… нас… всех.

Мои брови вопросительно поднялись вверх, но повторять вопрос не было смысла. Я решила дождаться его.

20.1

— Что? — Я нахмурилась так, словно меня сейчас оскорбили. Фактически то же самое я чувствовала внутри. — Никогда!

Мой ответ был как удар кувалдой. Но мы говорили об отце моей дочери.

— Ясно.

— Что случилось?

— Он… он не сделал ничего ужасного. Ты, пожалуйста, так не реагируй. Наверное, я должна была иначе выразиться. Тут скорее бы подошло слово «вспыльчивость». Извини.

— Прекрати извиняться. Я знаю понятия этих слов, и они имеют достаточно разный характер. Просто скажи, что случилось.

Мой тон, возможно, был немного резок, особенно на фоне ее мягкого характера, который я распознала на свадьбе и сейчас. Но тут не светские посиделки, а серьезная тема.

— Просто в субботу он приехал ко мне после работы. Я, если честно, уже не помню, что спросила. Он ответил. Это был короткий на тот момент диалог, а после начал искать пульт от телевизора. Я сказала, что он был у него весь вечер и до ужина, намекая, что не знаю, куда он его положил. На что он… вспылил и стал злым. Он закричал, что еще не сошел с ума, толкнул стул, что тот чуть не упал, и, продолжив, вышел из кухни, чтобы его искать. Я испугалась, оставалась на кухне, вымывая посуду. Потом использовала ее как укрытие. Когда он его нашел, то пришел и… словно ничего не было. Мне пришлось сказать ему о том, что мне не нравится такой тон и манера общения. Семен извинился и сказал, что сам не знает, что на него нашло.

Внутри меня закралось странное чувство, которое было сложно отогнать.

Нервы скрутили мое нутро, но я пыталась выглядеть собранной.

— Послушай, я подобного за ним не замечала за годы брака. Но после него не имею понятия. Мы не общались очень давно, как ты понимаешь.

— Это не все.

— Что еще? — Вот теперь меня сковал страх.

Вспыльчивость? Да с кем не бывает? Усталость и занятость выжимают тебя досуха порой. Но что еще она скажет сейчас?

«Господи, что с ним творилось?»

— Сегодня утром. Он проснулся и… эм… — ее глаза бегали, словно она искала подходящие слова. — Как бы это сказать… Он смотрел на меня так, словно снял меня накануне вечером в клубе поразвлечься, а наутро забыл имя.

— Как ты поняла это?

— Он был отстраненным, как это бывает с посторонними людьми, и ему словно было неловко перед незнакомкой. Оставалось сказать: «Спасибо за эту ночь. Все было отлично», чтобы закончить представление. Потом он быстро собрался, при этом зная, где лежат оставленные им когда-то вещи, например, щетка, и уехал, кинув: «Ну, увидимся».

И тут меня прошибло.

Семен не узнал зятя и дочь, проходя мимо. Забыл о нашем ужине…

— Помнишь, ты ему как-то писала, что он забыл о вашей встрече? — перебив мои мысли, спросила Наталья.

— Как раз это я и вспоминала.

— Он не выглядел человеком, который что-то забыл. Он скорее… был таким, словно действительно впервые слышал о вашем договоре. Как если бы ты его придумала.

Но я не придумала. А он объяснился занятостью.

«Знал ли он, что у него есть проблема?» — вопрос оставался открытым.

Нам принесли заказ, но, признаться честно, от тревоги я не могла проглотить ни кусочка еды. Но мне было необходимо поесть. Я сделала это через силу. По тому, что я видела напротив, Наталья была в таком же состоянии.

— Что это может быть, как думаешь?

Ее вопрос застал врасплох.

— Это может быть что угодно. Но я списывала это на стресс и его загруженность.

— Да, у них сейчас большие перемены на фирме. Мне подобная практика знакома, на самом деле. Просто… я не знаю, как мне быть, и я пришла к тебе.

Она была права. Это касается всех нас.

Но рассуждать при ней вслух я не стала. Мне нужно было остаться наедине со своими мыслями.

Семен часто бывает упертым. И, придя к нему со словами «Тебе нужно в больницу», он скорее воспримет все это в штыки.

— Попробуй его уговорить на поход к врачу, — предложила я.

Наташа усмехнулась и покачала головой.

— Вряд ли я имею на него такое влияние.

Ее невысказанные слова повисли в воздухе. И ее намек был ясен, как этот день.

— Вы с ним сегодня встречаетесь?

— Нет. Он уехал из города. Что-то связанное с работой. Будет либо поздно ночью, но скорее всего утром. И я не думаю, что он приедет ко мне. Скорее всего, отоспится у себя и поедет снова на работу.

— Поняла. Тогда я назначу ему встречу.

— Спасибо.

— Я здесь ради своей дочери, так как Семен — ее отец, — дала ей понять, что делаю это не ради нее, чтобы не признавать своего волнения.

— Конечно, — Наташа потупила взгляд и снова улыбнулась.

Остаток обеда прошел в неловком молчании. Нам не о чем было говорить, потому что мы не были подругами. И как только официантка забрала последние тарелки, мы оставили в счетчике деньги и разошлись, каждая в свою сторону.