Целители. Тени прошлого. Академия магии Дормера 1.

Пролог.

Привет, всем! Я Нел.

Что сказать... Прошло пол года. Я здорова. Всё ещё свободна. И почти что отчислена из академии магии Дормера.

Шансов сдать грядущую сессию у меня мало. А, говоря по правде, их нет совсем. Почему?.. Потому, что я хорошо так щёлкнула по носу декана факультета целителей. Разумного, от которого зависит, буду ли я здесь учиться.

С другой стороны... Назвать его "разумным" было бы "чрезмерным допущением", как сказали бы в один голос самые умные девочки Гарнара, Эль и моя дочь, Мэй. Привели бы кучу аргументов в защиту своей теории. Я расскажу о них позже. Об аргументах и теориях. Когда немного соберусь с духом... Пока меня волнуют только крайне приземлённые и практические вещи.

К примеру то, что из-за чьего-то произвола и уязвлённой гордости мне придётся оставить место и существ, которых я люблю всем сердцем. Академию, кстати, тоже. Забавно то, что она и "существо" и "место" одновременно.

Если о печальном... Судя по тому, как обстоят дела на сегодняшний день, я точно не пройду в следующий семестр. Вылечу из академии магии Дормера, как камень из пращи. Как пробка, из бутылки. Как дурь из головы тех, кого тренирует старый Хельм.

Можно долго ещё упражняться в остроумии. Сути это не меняет. Я вылетаю. Уже вылетаю, пусть никто из моих друзей пока не подозревает об этом. Зная мою тайну, Лавиль легко срежет меня на обоих экзаменах по своим предметам. Два хвоста... Которые я никогда не смогу пересдать. Просто потому, что подходы к жизни и процессу лечения у ведающих и дормерских лекарей совершенно разные.

Он знает. Если захочет сыграть на этом, то погубит меня легко и непринуждённо. И, судя по тому, как высокородный смотрит на меня, он точно пойдёт до конца... Я, конечно, легко могла бы "сдать" оба предмета. Даже на экзамен не пришлось бы приходить... Смешно?.. Не слишком. А по правде говоря, ужасно и мерзко одновременно.

Если о хорошем... Так хорошее во всей этой ситуации одно. Дормерцу легко удалось то, над чем бился добрейший ректор академии Элвин вот уже полтора года. Он "собрал" меня воедино. Все мои "наследия". Не знаю, можно ли говорить так. Да, и всё равно... Как ещё сказать, если в тебе живут и бушуют, примерно в равной степени, три разных дара?

Круто?.. Может быть. Тяжело?.. Да! Но, таков он - результат смешения рас и народов на континенте. Ничего не попишешь. Остаётся только как-то договариваться с кровью непримиримых врагов, которая бежит и одновременно конфликтует в твоих жилах.

Удивительно! Не медитации и бесконечные упражнения помогли мне. Вот уже некоторое время, я чувствую себя в полном ладу с собой. Магия не просто "утряслась" и улеглась. Разные грани моего дара помогают и поддерживают друг друга.

Как ещё могло бы быть, если эта странная история встряхнула и возмутила наследие всех моих предков?..

Дормерская леди была до крайности возмущена тем, что кто-то пожелал обойтись с ней так бесцеремонно. Жёсткая и грубая, как задубевшая кожа, гордость дормерцев, в принципе, не может гнуться перед волей другого. Не станет этого делать и в моём случае, вот увидите.

Ведающая шокировалась тем, что со священными для неё основами жизни можно играть и оскорблять их принуждением. Любовь. Свобода. Право выбора. Вот светочи, опоры каждой носительницы магии жизни. Лавиль оскорбил и покусился на них все одним махом.

Эльфийка не рассуждала, как ведающая. Не возмущалась, как дормерка. Она была в чистейшей, незамутнённой ярости от того, что кто-то вздумал навязываться ей. Не просил о любви, а пытался ломать. Это вызывало оторопь и смех. Не видать ему ничего, в этом смысле, глупцу!

Эльфийки выбирали только сами. Всегда. Самых достойных. Тех, кто способен любить и любит. Ведущие Народ были в этом смысле ещё хуже. Заслужить их любовь можно было только доказав глубину чувств. Как правило, безумной храбростью и преданностью. Иногда, смертью...

Смешно! Смешно, что высокородный выскочка вздумал диктовать свои условия мне! Пусть я мила, много улыбаюсь и люблю всех без разбора, но стоять на своём, я тоже умею. И доказала это уже не раз. Я точно не сломаюсь. Не согнусь.

Война?.. Да, пожалуйста! Пусть объявляет войну. А я отвечу! И посмотрим, что из всего этого выйдет...

Глава 1.

Нел выпала из портала в их с Ильгой комнате. В общежитии академии Дормера. Все трое подруг были тут. Сидели за столом. Перед каждой кружка с волшебным чаем Илевея. Домовой тоже тут.

Все четверо, как по команде, подняли головы, когда открылся портал. Просияли. Нашлась их Нел!.. Ну, а следом, лица девушек и древнего духа стали меняться. Все они были, в той или иной степени, наблюдательными существами. И, конечно, увидели. Поняли, что что-то с их подругой стряслось.

Оценили её взъерошенный, отчаянный вид. Затравленные глаза и суетливые движения... Илевей, как самый опытный и стойкий, нашёлся первым и ласково затянул:

- Ласточка!.. Прилетела!.. Садись, милая, с нами!..

Судя по степени елейности голоса домового, вид у неё... Да...

Времени рассуждать о том, как выглядит, что думают о ней подруги и древний дух, не было и Нел перебила:

- Мне нужно спрятаться!

Илевей и тут нашёлся. Казалось бы, неторопливо поднялся и двинулся к ней. Расплылся в улыбке:

- Так чего ж легче, рыбонька! Башня твоя тут! В паре шагов! Прячься, на здоровье! Там никто не найдёт! Никакой магический поиск не пробьётся!

Восклицая так, домовой, вроде бы и аккуратно, и неспешно, но целеустремлённо подталкивал её в выходу из комнаты. Нел немного заупрямилась. Остановилась. И отчаянно глянула на подруг:

- Не выдавайте меня!

Илевей нетерпеливо дёрнул её за руку. Бросил шутки. Волновался. Даже носом слегка шевелил, словно принюхивался к грядущим неприятностям. И перешёл на деревенский выговор. От переживаний. Толкал Нел к двери теперь в открытую и ворчливо втолковывал:

- Не уйдёшь сейчас, догонить! Вот-вот тут будеть! А потом что, дурочка?.. Иди! Ховайся и думай о своей жизни! А мы справимся тут! Потом приду, расскажу. И покушать тебе...

Нел не стала дослушивать. Поняли! Не выдадут! Рванула из комнаты, как хороший заяц. И вовремя, стоит признать. Только волшебная дверь башни захлопнулась, отсекая её от всего остального мира, в комнате снова мягко полыхнул портал.

Илевей неторопливо, с достоинством, будто так и надо, и ничего необычного не происходит, вернулся на своё место. Прямо под тяжёлым взглядом совершенно, судя по всему, озверевшего декана целителей.

- Где? Она?- раздельно, злобно лязгнул голосом Лавиль.

- Будто мы тут умственно отсталые какие! Или прислуга ему! Вынужденная отчитываться!- язвительно думал домовой.

А вслух пропел невыразимо ласково:

- Об чём это вы, господин декан?

Дурачком прикинулся. И по делу. Ненормальный этот на грани срыва болтался и девочек его пугал. Нел он точно не найдёт сейчас. Так ведь кроме неё, трое в комнате. И полное общежитие девчат.

- Так об чём вы, господин декан?- льстиво заглядывал древний дед в глаза поехавшему магу.

А сам считывал его состояние и думал, что сорвётся. Сорвётся, как пить дать! Довела Нел мужика! Ох, довела!.. Нужно Элвина звать... Только вот как? Он же не позволит. Вон как глазами бешено зыркает и, кажется, принюхивается. Что он слышит и чувствует? Но, молодец, сдерживается пока...

- Молчить и думаеть! Что он там думаеть? И как его такого скрутить, чтобы девочек не задело?- так немного панически размышлял Илевей, пугаясь непривычного поведения Дамиана Лавиля.

А через пару минут успокоился. Высокородный лис не только молодцом оказался и сумел взять себя в руки, а и опытным, хитрым, беспринципным магом. Он, Илевей, не сомневался, что декан целителей именно таков. Пусть он и прикидывался легкомысленным и отстранённым от любых интриг. Кроме того, что ле́карства касалось. Оторванный от жизни юноша! Как же!..

Уже через минуту, Дамиан Лавиль, не только полностью пришёл в себя, но и выстроил стратегию по обведению вокруг пальца наивных девушек и старика. Разливался соловьём. По его словам, адептку Тал необходимо срочно найти. Любое промедление будет грозить ей выгоранием. А те, кто находятся рядом с ней, подвергаются страшной опасности!

Он так забавно вращал глазами, когда распинался про "страшную опасность", что старику-домовому хотелось глумливо расхохотаться в лицо молокососу. Нашёл дурней, юный дурачок!

Они все, конечно, внимательно его слушали. Очень внимательно! Девушки почтительно кивали и держали приличную мину. Думали все четверо, при этом, на диво единодушно и довольно неприлично. Что-то вроде:

- Хрен тебе, а не Нел!

Декан завершил плачевную и скорбную песнь о том, чем грозит им пребывание рядом с "совершенно разбалансированной магичкой, абсолютно не способной себя контролировать". Замер, ожидая, что вот сейчас наивные и испуганные друзья поднесут ему Нел "на блюде". Этого, к несчастью для него, не случилось. Да, и не могло.

Не верили ему ни на грош, ни девушки, ни Илевей. Ничуть. Видели они Нел. Испугана. Но в себе. Очень испугана... Видели они насколько... Оценили и поняли, кто в этом её страхе виноват. И теперь вот... Лавиля нестерпимо хотелось обидеть в ответ. По возможности, как-нибудь особенно фигурно. Ну, и что, если и поймёт!

Лика не испугалась. И поддалась искушению. Воспользовалась тем, что большинство не только студентов, но и преподавателей, всё ещё считали её, пусть и умной, но забитой, почтительной и наивной девушкой.

Она ахнула, сложив руки на груди будто бы в ужасе, и воскликнула:

- Какой кошмар, магистр! Ужас! Бедная Нелли! Что с ней приключилось, что она дошла до такого?

И пряча хитрый, злобный, как отблеск клинка, взор, добавила:

- Кому как не вам знать, что с ней приключилось и почему? Может быть, расскажете? Чтобы мы знали, чего от неё ждать... Если что...

Да, она откровенно обвинила его! Лавиль всмотрелся в наивное личико девушки. В её встревоженные глаза. Такие наивные и испуганные... Слишком испуганные. Адептка ещё и похлопала ресницами для пущего эффекта, вглядываясь в своего наставника... А того посетило откровение. Алика Фрет язва, не хуже Нел. Непочтительная стерва, которая прямо сейчас издевается над ним.

Глава 2.

О чём говорили ректор академии Дормера Элвин и декан факультета целителей Лавиль осталось тайной. Только факт: уверившись в том, что молодой маг адекватен, Элвин отпустил его на все четыре стороны. Просто не имел права задерживать. И что тот будет делать дальше, не его дело. Пока он снова не попадётся на нестабильности или на том, что принёс вред разумным.

Что поделаешь? Таковы законы магии и их общества, где свободы магов, особенно могущественных магов, были непреложны. И пусть старик знал, что Лавиль начнёт разыскивать Нелли Тал сразу, как только выйдет за дверь его кабинета, он не мог его останавливать. Даже совестить не мог.

И не стал. Одного взгляда на ожесточённое лицо молодого человека было достаточно, чтобы понять: не имеет смысла. Ни уговаривать, ни совестить, ни просить остановиться и подумать. А значит, что? Нужно действовать иначе. Прятать девочку и разбираться в том, что вообще произошло между этими двумя.

Древние заклинания, что прятали "башню Нел" не обойти никому. Поэтому пока ректор был спокоен за неё. И Илевея не стал расспрашивать. Она сама должна рассказать ему. Если доверяет.

***

Она рассказала...

Илевея тоже попросила остаться. Выложила всё, без утайки. Начиная с проклятия, которое она, сама того не желая, наложила на магистра Ельмина, и заканчивая тем, как из-за неё разрушились судьбы Айсы и Карвина.

Не оправдывала себя. Наоборот. Нел словно повзрослела за это недолгое время... Старые маг и дух понимали почему. Сами не раз прошли подобное. Когда вина убивает, вымораживает душу и заставляет увидеть мир совсем не таким, как ты видел его раньше. Их юная подруга проходила нечто подобное. Поэтому о "походе в гости к королю" и о предложении Лавиля рассказывала совсем не так, как сделала бы это ещё пару месяцев назад...

Элвин смотрел на спокойную, бледноватую Нел и вспоминал, как плакала она, когда поняла, что короткий век станет, судя по всему, её уделом. Как страдала, что никто не любит её со всей силой чувств... А тут, гляди-ка... Может быть, Лавиль и не любит её, но то, что она нужна ему и он собирается бороться за неё, совершенно ясно им всем. И вот же!.. Это не вызывает у девочки никаких чувств, кроме явного отвращения.

Это видно было по тому, как она говорила о нём. Как поджимала губы и отводила глаза. Мало того, она рассказала старикам о своём разговоре с Айсой и о том, как случайно подслушала и подсмотрела встречу влюблённых в парке академии.

Вот тогда она заплакала. От умиления и печали. И попросила Элвина. Не о себе. А о том, чтобы, если возможно, помочь подруге и её возлюбленному. Смотрела на ректора и домового заплаканными лучистыми глазами и с силой сжимала руки:

- Помогите им! Прошу! Вы оба могущественные существа и много знаете. Гораздо больше, чем думают остальные... Помогите им! Если есть хоть какая-то возможность. Прошу! И если что-то нужно от меня... Я готова...

Илевей скривился:

- Так уж и готова, ласточка? Ради них?.. А дочка как же?

Нел побледнела сильнее. И руки стиснула до того, что суставы побелели. Но голос был по-прежнему твёрдым:

- На всё готова. Я помню про короткий век. И мне так жаль, что этой историей я отягчила свою совесть! Должна исправлять. Не только ради справедливости... Смысл мне беречь крохи своей жизни? Да ещё и рассчитываться за это жизнями друзей?.. А Мэй... Она, так или иначе, останется без меня... Нет! Я буду бороться, чтобы побыть с ней подольше. И буду отдавать ей всю любовь, что есть во мне... Но ведь судьбу не переспоришь. Мне всё равно придётся уйти, если так решат боги. Не хочу, чтобы моё преступление легло тенью на жизнь дочери! Не хочу видеть, пока я здесь, несчастных Карвина и Айсу и знать, что это только моя вина и преступление!

Элвин не выдержал. Потянулся к ней и ласково обнял:

- Какое преступление, Нел! Шалость. Которую сама академия одобрила!

Помедлил немного. Поколебался, но продолжил:

- Мало того, Нел... Думаю, Мора тоже помогла вам... Судя по тому, что ты рассказала... Ведь убрался же Ельмин из академии, хоть и раскусил вашу аферу. А раз так...

Снова замялся. Но глянул на несчастное лицо девочки и шепнул:

- Раз всё так, Нел... Значит то, что сказала богиня Айсе, можно рассматривать не только прямо, но и под другим углом... Только Айсе не говори и не вмешивайся... Думаю, тут имеет место загадка и некое испытание для любящих сердец.

Нелли подняла к старику заплаканное лицо. Не верила она, что есть в проклятии Моры двойное дно. Не верила! Вся её вера и доверие миру прохудились, как ветхая одёжка. Она расползалась теперь, обнажая её душу. Голую, замученную, растерянную...

- Как я могу вмешаться во что-то! Я ведь гость. Не только в жизни, но и в академии! Он срежет меня на экзаменах. Вот увидите! Срежет и даже вы ничего не сможете с этим сделать!

Старый маг дёрнулся возражать. Нел хмуро глянула на обоих своих любимых стариков:

- Не надо меня утешать! Вы тоже знаете, как легко он это сделает, зная обо мне то, что знает...

Реакция у дедов была разная. Благородный Элвин воскликнул:

- Он не посмеет использовать твою тайну! Это мерзко! Он не такой!

Илевей не возмущался. Он был намного...намного старше Элвина и знал, что Лавиль именно "такой". Почти каждый разумный "такой". Нужно только затронуть его как следует. Отнять то, что ему жизненно важно. И всё... Всё прекраснодушие слезает тогда с разумных, как старая кожа со змеи. Может быть, даже наверняка, многие жалеют потом о том, что сделали в запале, под влиянием эмоций, но... Сделали же.

Поэтому старый дух пошёл другой дорогой. Не стал утешать девочку, которую полюбил. Попытался предотвратить катастрофу, хоть и понимал, что очень вряд-ли Нел послушает его... Вздохнул, скрепил сердце, ведь придётся говорить вещи, отвратительные ему самому... Напялил личину весёлого, немного недалёкого деда и льстиво заглянул в глаза Нелли:

- А, может, того, ласточка?.. Взять и согласиться, а? Он же нравится тебе. И ты ему, как оказалось... Так чего ж лучше, а? Выйдешь замуж, а потом уж разберёшься. Скрутишь красавца в бараний рог. Чтобы плясал под твою дудку. А?..

Глава 3.

Нел пробыла дома две недели почти безвылазно. Только и сходила в академию, чтобы танцевать на центральной площади с другими девушками в Темнейшую ночь. И на бал в честь приближающегося праздника Перелома года. Оба раза возвращалась домой сразу же, как праздник заканчивался.

На этот раз никаких вопросов и сомнений в том, как "наряжаться" у компании "отверженных" не возникло. Они, с большего, поняли, что произошло с подругой. На что-то она намекнула в письмах. А на некоторые вещи не намекнула даже. Прямым текстом написала, что вероятнее всего, в ближайшее время вылетит из академии.

Из солидарности с Нел, все четверо оделись по-эльфийски. Единственной уступкой Дормеру были чехлы под тонким сияющим, радужным шёлком эльфийских нарядов. В остальном, не заморачивались. Ни украшений, ни причёсок, ничего. Распустили косы и пошли.

Так и стало понятно, каждому, кто хотел и умел наблюдать...

При одном только внимательном взгляде на четверых девушек становилось совершенно понятно, что все в Дормере, так или иначе, эльфийские смески. Нации перемешались и переплелись кровью так плотно, что достоверно определить: вот дормерец, а это сидхе или оборотень, или ведающая, было бы, наверное, просто невозможно.

Четверо подруг очень изменились за полтора года дружбы. Стали чувствовать себя более свободными, защищёнными, не скованными правилами и запретами. И все четверо просто невероятно расцвели.

Сказать теперь, что Ильга или Нел, признанные красавицы, выделялись бы на фоне двух других девушек было бы ложью. Не знай студенты доподлинно историю подруг и дары каждой из них, встреть сегодня впервые, приняли бы их за знатных эльфийских дам.

Не только из-за простых и баснословно дорогих эльфийских платьев. А из-за того изящества и непринуждённости, с какой они эти наряды носили. Как смотрели на окружающих. Особенно на мужчин. Снисходительно и уверенно. Каждый взгляд говорил: "Знаю, что я прекрасна. Но это ведь не повод ни для меня, ни для тебя..."

Если честно, то многие просто не узнали Алику Фрет, как не узнавали недавно Айсу Климт. На балу в честь "ухода" магистра Ельмина некромантка перестала шифроваться и явилась в образе Снежной девы. Сегодня не пряталась Лика.

Она понимала, что происходит с Нел. Родство даров делало её особенно чувствительной. Она знала, что дело не только и не столько в том, что сессию Нелли, вероятнее всего не позволят сдать. И даже не в том, как считали остальные подруги, что Лавиль давит на Нел.

Сердце Нелли разбилось. Даже не так. Оно не просто разбилось и лежит теперь сверкающей грудой острых осколков. Оно до сих пор крошилось, как стекло, под чьими-то тяжёлыми, жестокими сапогами. И сама она таяла. Не только похудела немного, как заметили остальные девушки...

Нел будто истончалась, отрывалась от их мира. Материнская любовь держала её. А в остальном... Лика, которая не осознавала ещё до конца себя ведающей и ничего не знала о них, удивительно точно почувствовала древнюю истину: если разумного перестаёт держать, привязывать к бытию крепкими, надёжными узами, он уйдёт. Причины найдутся.

Особенно остро это проявлялось в случае ведуний. Они призваны были любить жизнь и живущих. Если что-то нарушалось в этой "системе" слишком сильно, они не боролись до последнего, перерождаясь, как эльфийки. Они просто уходили.

Так Нел сейчас. Шла к краю. Просто потому, что переставала верить в доброту и созидающую силу мира и жизни. Любовь к дочери держала её, конечно. И будет держать. Вот только хватит ли этого в критической ситуации?..

Уродского Лавиля хотелось убить. Остальных мужиков тоже. Большинство из них. Не только из-за Нел. Лика презирала их всех сейчас. Понимала, что это несправедливо, но ничего сделать с собой пока не могла.

Вот тебе и древняя истина, что тот, кто умножает знание, умножает скорбь!.. Понимание того, какие люди и вся их действительность продолжало понемногу ожесточать Лику. Она видеть их не могла и не хотела. Всех, кто подкатывал к ней, рассчитывая на её "матку" или ради интрижки. Кливен Кард постоянно крутился рядом и отпугивал хищников. Они не делали явных попыток. Но и мелочей хватало с избытком...

И сам Кливен с его целенаправленным, медленным и "незаметным" планом завоевания, раздражал неимоверно. Да, он не знает её совершенно! Не понимает! Пусть он считает, что знает её чуть лучше, чем остальные, но тоже считает её, пусть и умненькой, и острой на язык, но управляемой и, в общем-то, обыкновенной.

Все эти мысли, возмущение и внутренний бунт привели Лику к тому, что она "забила" на притворство и маскировку. Осознанно выпятила себя и свои "особенности" так, как это сделала бы Сьюлис Сель. И пошла на бал в струящемся платье "непонятного" цвета, в котором становилось совершенно понятно, что волосы у неё рубинового цвета, а глаза тёмно-зелёные.

Плевать! Надоело ей прятаться! Зализывать волосы и набрасывать на них иллюзию так, чтобы они казались темнее, чем есть на самом деле. Прятать глаза, особенно, когда злилась или волновалась потому, что тогда они не только сияли зеленью, а и просто сияли.

Плевать ей! Тот первородный из эльфов, что едва не устроил ей магическое отравление в Гарнаре, что-то сдвинул в её организме. Равновесие нарушилось и она начала меняться. И плевать на это! Потому, что ей нравилось пылать! Не только волосами или глазами, а и сердцем.

И она пылала... Выглядела невероятно притягательной и опасной... Впервые мужчины думали так об Алике Фрет. Глаз не могли отвести от неё. Не оттого, что таких красных волос не видели, наверное, никогда. Не потому, что она была по-настоящему прекрасна.

Она не просто была похожа на эльфийку, как остальные подруги. Она была ею. В худшем смысле слова. Со всем этим её совершенным и невероятно привлекательным лицом и гибкой фигурой. Выглядела холодной, ядовитой тварью, которой надоело прятаться. Понятно, что с точки зрения дормерцев... Которая, если протянешь к ней руку, не задумываясь, отгрызёт тебе эту руку по самое плечо.

Глава 4.

Гарда обиделась. Нет, даже не так! Она "обиделась" с большой буквы!

Смотрела на Нел оскорблённо и мрачно. Всё-таки молодые родители - это то ещё "счастье" для детей! Как могут они правильно воспитать ребёнка, если их собственные моральные ориентиры не устоялись ещё?

Нет! Гарда, конечно, была не права. Она знала, что Нелли прекрасная мать для своей дочки. И не завидовала, хоть у неё самой кровных детей не было. Ведающая просто испытала то, что бывает в жизни каждого родителя.

Бессилие. Когда ты видишь, что дети твои делают глупости, и ничего не можешь с этим поделать. Со временем печаль достигает критической массы и перерождается в бессилие. Руки опускаются и родитель не верит уже, что из "всего этого" может выйти хоть что-то путное. При том при всём, что детей своих он любит по-прежнему.

Так получилось и с Гардой. Она, в определённом смысле, была матерью для многих. Не только для девочек Гарнарских и Нелли. Был ещё эльфёнок Сол и куча других юных и не слишком молодых существ, которые приходили к ней за помощью и поддержкой. Она не отказывала никому.

И просто устала... Так устала, что фееричное, бесконечно остроумное и поучительное представление, что устроила Йли, стало последней каплей. Только последней. Кроме неё, было ещё много чего...

Гарда расплакалась прямо при Нелли. Осела на пол в своей башне и спрятала лицо в ладонях. Она не любила показывать миру лик горя. Прятала его всегда. Вот такая вот странность. В ладони, в платок, в траву на высоком холме, где плясали они с девочками по праздникам, и куда ходила она излить свою боль. Она прятала горе, бессилие и одиночество. А получив утешение и поддержку от мира, вставала, расправляла плечи и шла дальше. Исполняла своё предназначение и не уклонялась от него никогда.

Нел тут же присела рядом с приёмной матерью. Крепко обняла её. Шепнула:

- Что ты видела?

Надрывный, тоскливый вздох стал ответом. Понятно... Бывали у ведающей видения и вещие сны. Они берегли, вели её по жизни. Часто защищали от бед, когда она ещё жила в Дормере. Она много раз уходила прямо из-под рук у тех, кто выслеживал её там.

Ищейки даже прозвище дали ведьме, с которой так жаждали "познакомиться". Дымка. Поэтично, скажете вы? Ничуть. Ведьма, которую жители глухих сёл описывали, как прекрасную темноволосую женщину с добрейшим сердцем, таяла, как утренняя дымка. Уходила, всегда неожиданно, прямо у ищеек из-под носа. Будто уводил её кто-то. А селяне отказывались свидетельствовать против неё.

Нет! Они говорили о ней. Пели дифирамбы. И даже угрозы пытками не могли заставить одуматься. Их не пытали, правда. Смысл? Если ведьмы нет? Может быть, жалели их дознаватели? А, может, боялись? Чудеса творила эта ведающая. Только на добро, и на пользу другим. Часто в ущерб себе. Местные прятали её. Пока не случалось какое-то явное чудо, которое никак не объяснить. Она, в таких случаях, шла помогать, понимая, что для неё снова приходит время бежать...

- Что ты видела, мама?

"Мама" Нел произнесла впервые. С запинкой. Вырвалось. Родная её мама, которая так никогда и не взяла её на руки, не обиделась бы. Гарда заменила её. Всегда была рядом. Сердцем, помощью, сочувствием и нежностью. Она подменяла свою сестру по духу, которая не смогла остаться с дочерью. И любила Нелли всем сердцем. Это было правильно и достойно. Она никогда не ждала за это ничего взамен. Но, вот же... Получила... Первое "мама" в жизни...

Гарда вздрогнула и ещё "глубже" спряталась в объятиях дочери. Нелли не отставала. Тормошила ведающую:

- Ну! Рассказывай! Может, помощь какая нужна? Кому?..

- Чем тут поможешь, девочка!- клонила голову Гарда.- Чем?

Плакала и покачивалась в руках Нел, баюкая своё горе:

- Разве испытание судьбы обойдёшь, Нелли? Нет!.. Тут только сам разумный или справится, или нет. От его решений будет зависеть всё.

Нел знала это. Спросила тихонько:

- Кто?

Гарда снова залилась слезами. Уткнулась ей в плечо. Понятно. Нел прижалась щекой к пушистой, пахнущей травами макушке ведающей. Качала её в объятиях и шептала, нежно, как колыбельную:

- Ну, и что, матушка? Ну, и что?.. Разве, скажешь, что я не готова? Не скажешь... Готова я ко всему. И уйти тоже... Признаюсь тебе, как ведающая ведающей: устаю я. Устаю... Бессмысленная моя жизнь какая-то. Кружение на одном месте. Вокруг одних и тех же людей. Или даже, одного... Устала я. Хочу оторваться от него и уйти. Любой ценой. Куда угодно... Хуже нет, когда твоё сердце намертво привязано к тому, кто не понимает сути любви.

Гарда всхлипнула, будто соглашаясь. Нел крепче обняла её:

- Не бойся. Я не боюсь. Бороться буду до конца... Я до последнего буду бороться, чтобы остаться с Мэй и всеми вами. А, если вдруг...

Нел запнулась. Но закончила. Сурово. Непривычно для себя:

- Если вдруг я не смогу остаться, вы все поможете Мэйлин. Я знаю. Я видела даже. Как бы ни было, она вырастет сильной и умной. Достойной и счастливой. Знала бы ты, как это утешает меня!

Гарда кивала. Она тоже знала. Всё будет хорошо с их девочкой. При любом исходе. И снова заплакала:

- Не только ты, Нелли... Эни тоже на пороге...

И снова Нел укачивала и утешала свою мать:

- Это тоже понятно, Гарда. Она живёт бок о бок с королём Дормера уже год. Помнишь, мы говорили с тобой как-то, что он очень странный? Что-то с ним явно не так... И, не забудь, как циклило дормерских королей на эльфийках. Часто бывало. А раз в несколько поколений и до трагедий доходило. Вспомни хроники и летописи...

Заглянула в лицо ведающей. Улыбнулась:

- Мы будем бороться и беречь друг друга. Все мы. Как всегда. И посмотрим ещё, чем всё закончится... А пока, расскажи мне, что за "галерея грёз". Я расскажу тебе про "парад фантазий".

***

Как они смеялись с Гардой! Тому, что мать и дочь думают, пусть и не одинаково, но "в одну сторону".

Потом, правда, отсмеявшись, ведающая снова строго свела брови:

Глава 5.

Продолжить разговор княгиня Гарнара и её названная сестра смогли позже. Только после того, как выпили фрилла. О том, сколько бокалов "вина от ста печалей" пришлось влить в себя каждой из девушек, мы тактично умолчим. Не только нервы Нел были истощены до предела.

Альтея тоже испереживалась. Вроде, всё и не плохо. Но, дурные предчувствия терзают и не дают покоя. Нел не стала просвещать сестру, что они действительно на пороге катастрофы, и не одной. Насколько глубока пропасть, куда они все ухнут, пока не понятно. Всё будет зависеть от того, будет ли её и Эни выбор верным.

Знать бы ещё этот "правильный ответ"!.. А пока только молчать. Пусть Тай и остальные поживут спокойно. Участь ведающих и ясновидцев, в этом смысле, незавидная: молчать о том, что знаешь, и не мешать разумным проживать свою жизнь.Тем более, что даже ведающая или прорицатель не всегда знают, где он, этот правильный выход... Нел, после фрилла, размышляла о будущем несколько отвлечённо, без привычной уже боли и отчаяния.

Смогла совершенно спокойно выслушать от Тай, что произошло с девочками. Самую правдивую, наверное, и взвешенную версию. Эль, наверняка, многое выболтала старшей сестре, зная, что она не осудит, а только поможет "преступницам".

Тай приступила к рассказу с мягкой, восхищённой усмешкой:

- Что сказать, Ниль? Мы, как оказалось, хорошо воспитали наших девочек! Можем гордиться!

Княгиня Гарнара отсалютовала сестре бокалом. Выпили. Как не выпить магического нектара за то, что свои родительские обязанности они выполнили, получается, прекрасно?

- Хотя, скажу тебе так, дорогая... Вряд-ли наши лорды согласны с этим утверждением.

Тучка набежала на гладкий лоб Альтеи:

- Говоря по правде, они требуют наказания для "растленных девиц". Настоящего наказания...

Нел расхохоталась. Просто потому, что назвать "растленной девицей" маленькую Мэй, это просто... Просто за гранью...

Альтея грустно улыбнулась и Нел посочувствовала сестре. Она там в академии веселится и проблемы у неё "колоссальные": любит Лавиль её или нет? Сдаст она сессию или вылетит? А сестра, всего на несколько месяцев старше, вынуждена играть в большую политику и бодаться с высокими лордами, своими и не только. Заложница долга!

Тай словно почувствовала:

- Не печалься обо мне, дорогая. Мы теперь вместе с Маром. Мне намного легче. Во всех смыслах... Он берёт весь огонь на себя. А мне остаётся только побеждать и получать плюшки. Защитник!

Всё ещё мечтательно усмехаясь, продолжила о "делах скорбных":

- Хорошо, на самом деле, что Йли взяла всю вину на себя. Так историю можно свести к детской шалости. Хоть все знают, что это не так. Эль пришлось бы наказывать гораздо жёстче. Она ведь старше. И оскорбили они лордов... Да... А так, что взять с девочки семи лет? Пусть и очень талантливой?.. Кстати, к празднику Перелома и к дню рождения ей можно будет уже вернуться. Ворчуны уже, вероятно, успокоятся.

Помолчали. И Тай приступила к главному:

- Как по мне, девчонки молодцы. Особенно Йли. Ты знаешь, её чувство справедливости просто феноменальное! Она слышит чужую боль, как бы хорошо её не прятали, и бежит помогать.

Нел одним движением опрокинула в себя целый бокал фрилла. Так, что голова откинулась назад. Тай потрясённо моргнула. Нел налила ещё. Знает она, в кого у её дочери такая тяга к справедливости! Знает она одного такого!.. Которого срывает только на ней. Остальным, обиженным и страждущим, декан целителей Лавиль всегда готов оказать любую помощь. И даже подставиться под опасность или опалу.

- Меня он "подставит" сам. Вот сто процентов,- философски думала Нел.- Значит, я не вызываю у него жалости. Это же хорошо?

Размышления не мешали ей внимательно слушать сестру, которая рассказывала предысторию "преступления":

- Ты же знаешь, Ниль, о войне, что идёт между большинством высоких лордов Нижнего Севера и Сьюлис Сель? Они шепчут о ней всякие гадости. Втихую, а иногда, и в лицо. Она отвечает им открыто... Судя по всему, история эта травмировала Сью гораздо сильнее чем она показывала. Ни она, ни Йли не признаются, но думаю, так и есть. Ты же знаешь, как Сью прячет свои душевные раны!

Конечно, Нел знала. Да, и многие, у кого хватало совести и сердца увидеть страдания прекрасной леди.

Тай, кажется, подумала о том же. Помрачнела:

- Честно скажу, мне стыдно, что это не я увидела, что Сью натурально травят. Шутки! Все смеются, она первая. Как же!.. Йли увидела. И страдания Сьюлис. И другое тоже...

Тай отпила из бокала и уставилась куда-то в сторону:

- Это правда, что основную "работу" сделала наша малышка. Сварила зелье. Эль в этом помочь не могла. Её заботой была блокировка зала, чтобы никто никуда не убежал. Убежать, кстати, пытались не только лорды, но и Сью.

Тай грустно хохотнула:

- Что сварила Мэй? Она и сама не знает, наверное. Она такими частностями, как классификации, не заморачивается. Она у нас барышня конкретная - есть задача, значит, будет результат. А как, почему и прочие мелочи, побоку!

Посмеялись. Обе девушки знали, что Мэйлин именно такая. А Нел ещё и на собственной шкуре попробовала, что такое "живая магия", которая достигает цели не глядя на преграды. В её случае, достигла. Ельмин наказан и ушёл из академии навсегда. А вот ущерб? Жизни Айсы и Карвина?.. Думать об этом снова было больно и Нел не стала.

Тем более, что Тай продолжала:

- Похоже, что получилась какая-то невероятно ядрёная "сыворотка правды", против которой абсолютно бессильны воля, мозги и самоуважение. Да, что угодно. Мало того... Пили "отравленное" вино не только лорды Нижнего Севера, но и весь Большой Совет. Поверишь ли, что у "не заинтересованных" это дивное зелье вызвало непреодолимое желание покинуть зал Большого Совета. Мало того, они, уходя, ещё и забаррикадировали двери снаружи! Чтобы те, кого начнут воспитывать, не сбежали!

Тай потрясённо крутила головой. Нел сидела тихо, как мышь. Знает она, что такое "многозадачные" зелья. Сама варила такое недавно. С закрытыми глазами варила!.. Знать бы, что она вообще наворотила там!

Глава 6.

- Адептка Тал, пройдите за мной!..

Декан целителей требовательно бросил фразу через плечо, стремительно проходя сквозь толпу студентов второго курса, и вошёл в аудиторию, где будет проходить экзамен по Неотложному целительству.

Ребята тут же сплотились вокруг Нел, не пуская. Ещё чего! Отпустят они её одну, к мужчине! Не после того, что с ней уже случилось!..

Нелли, между тем, целеустремлённо выбиралась из коллективных объятий. Улыбаясь, уговаривая, убеждая ребят, что злить Доброго эльфа перед экзаменом просто глупо. Она не боялась идти туда. Это же не Ельмин, в конце концов...

Вернулась Нел в академию только сегодня. И только на экзамен. Подруги, тут в академии, догадывались, что грядёт что-то крайне нехорошее. Это же они "ловили" Лавиля в магическую сеть и не давали ему возможность найти Нел. Насмотрелись.

Поэтому провожали её сегодня на экзамен, как на битву. Молча. И не утешали. Какие могут быть утешения? Глупо думать, что эта история как-то сама собой "рассосётся". Не бывает так в жизни.

Им ли не знать? Каждая из них сейчас проходила собственную "долину скорбей". И не скажешь, что кому-то из подруг легче или тяжелее.

Авис Варнер перестал, наконец, писать Ильге. Пятый курс вернулся с практики как раз к экзаменам. Она столкнулась уже с ним несколько раз в коридорах академии и в столовой... Что сказать? Она добилась своего. Высокородный, наконец, смотрел на неё, как на пустое место. Будто и нет её, Ильги Вардис, на свете.

А она умирала от боли и ужаса, что всё "это" происходит на самом деле. С ними. Жизнь, к сожалению, не спрашивает у нас, как ей повернуться и куда идти. А потому, да. Случилось... Сердце её умирало. И всё, что осталось у неё от её великой любви, только несколько писем.

Айса страдала активно. Она отпугивала от себя Карвина. Всячески. Дошла даже до того, что поцеловалась с каким-то жаждущим так, чтобы Карвин, Нис и другие парни, точно застукали их.

Застукали. Жаждущий повёл себя благородно. Прикрыл её собой и тут же, при всех, предложил отношения "с далеко идущими последствиями". Айса тут же и отказала. Парни кривились от отвращения. Нис от ярости.

А Карвин вёл себя так, словно он не один из самых перспективных студентов, а клинический идиот. Продолжил ходить за ней так же. Одно хорошо, на разговор вызвать больше не пытался.

Вместо этого, она получала каждое утро скромный букетик каких-нибудь самых непритязательных цветов и записку. В которой, кстати, беспристрастно разбирались её ухищрения, то, на чём она прокололась, и почему нет веры её словам, поступкам и равнодушию.

Заканчивалась каждая такая записка коротким "Всегда люблю. Твой Карвин". Айсе, казалось, что она умрёт, если однажды утром не получит эту записку... А ещё ей думалось, что даже когда пройдут десятки, а, может быть, три-четыре сотни лет, ведь оба они сильные маги и, в теории, проживут долго, она всё ещё будет получать такие вот вестники любви.

Она плакала из-за этих мыслей. Не от умиления. Нет. Представляла себе эти сотни лет вдали от него. И впервые после смерти семьи, пришла к ней мысль, что боги пожалели её родителей. Они так любили друг друга, что останься кто-то один, он страдал бы... Так, как сейчас страдает она.

Мысль шла дальше. Коварная, искусительная мысль. Стоит ли оно того? Стоит ли жизнь без любви того, чтобы за неё цепляться? Для себя она уже ответила однозначно: нет! Но к Карвину не побежала. Потому, что за него отвечать не могла. И берегла его жизнь.

Алика страдала "злобно". Её допекали своим вниманием самые блестящие и наглые студенты академии. Кливену Карду прибавилось работы. Отгонять от красноволосой красотки жаждущих любви было всё сложнее.

Да и самому высокородному становилось тяжело сдерживать порывы в присутствии Лики.

А она, наконец, постигла мудрость: красота это, оказывается, ещё не всё. Не панацея, так точно. Скорее наоборот. Юмор помогал девушке. Она, когда уж совсем допекали, представляла себя в виде какого-нибудь особенно вкусного торта, привлекающего видом и запахом. И, конечно, каждому хочется откусить кусочек.

Такие мысли помогали не возненавидеть всех этих ребят. Наивные они. Не понимают, что тортик-то может быть напичкан перцем или ещё чем-то похуже.

Амалия Кринт поддерживала её. Они частенько смеялись над какими-то особенно курьёзными случаями. Сьюлис Сель Лика тоже писала остроумные, весёлые письма. Но в гости идти отказывалась наотрез. Нечего делать ей в Гарнаре...

Нел не мучилась как подруги. Она всё решила для себя. Оставалось только пережить то, что случится, и жить дальше. Семью свою она не предупреждала. Единственное что позволила себе, это намёк.

Ланель на праздничном ужине в честь Перелома года ехидно поздравил её, что она дотянула-таки до середины второго курса академии. Нел улыбнулась и ответила:

- Ещё не факт, что я перевалю за этот рубеж, любезный Ланель!

Все весело рассмеялись, приняв её ответ за крайне остроумную шутку. Все. Кроме главного советника княгини Гарнара. Он впился взглядом в её лицо, пытаясь что-то высмотреть там. А Нел отвела глаза. Нечего ворошить то, что ещё только случится...

***

- Адептка Тал, пройдите за мной!

Приказ хлестнул по и так натянутым нервам и Нел подчинилась. Выбралась из толпы друзей и вошла в аудиторию следом за Лавилем. Аккуратно и плотно прикрыла за собой дверь.

Им всё равно придётся поговорить. Пусть и коротко. Он благородно поставит её в известность о своих намерениях до того, как размажет её гордость, а, может быть, и жизнь перед всеми.

Не обижалась. Уже не обижалась. Что ж делать, если он такой себе инвалид? Которому, тем не менее, тоже хочется тепла? Что там переклинило в нём, что он пожелал этого тепла конкретно от неё, не её дело.

Важно другое. То, что он готов добиваться своего. И "платить" за то, что она будет рядом. Без дураков платить. Честно и, наверняка, щедро. Поэтому он и считает себя правым. А её, с её "глупостями" взбалмошной и недалёкой. Постарается её принудить, а, если не выйдет, то отомстит. Всё так же, считая себя правым.

Глава 7.

Нел не отвечала на вопросы сокурсников. Не слушала их комментарии и утешения.

Она слушала себя. И слышала. Вот он, момент истины, который определит то, как пойдёт её жизнь дальше! Она столько размышляла об этом!.. А наступил он, этот момент, и для неё, "проблемы выбора" уже не существует... Она что, ненормальная, выбрать узкий, душный мирок, в котором ей определят место на полке, промаркируют и будут доставать оттуда по нужде?

Реально, "по нужде". Как только Лавилю будет хотеться не просто веселья и разврата, а чего-то другого, кто его, извращенца, знает, чего? её будут доставать с этой полки, отряхивать пыль и "употреблять по назначению". Платить за это станут, конечно, по высшему разряду! И дочь её будет смотреть на всё это непотребство и учиться...

Ярость. Бешеная. Искристо белая. Которая застилает глаза, но при этом обостряет восприятие и соображение. Которая оживляет все инстинкты и делает тебя чутким и отзывчивым на действительность зверем. Наконец, Нел узнала её, "ярость Талеев". Или "ярость Гарнарских"? Или ярость древних эльфийских королей и королев?

Карвин, который искренне считал, что терять ему в жизни нечего, решился на то, что побоялись сделать другие. Бесцеремонно дёрнул подругу за руку:

- Прекрати так улыбаться, Нел! Жутко выглядит!

Нис хмуро поддакнул:

- И глаза у тебя откровенно светятся. Сделай что-нибудь! Внимание привлекает будь здоров!

Неониль Талей со'Гарнар хищно усмехнулась. Пропела каким-то другим, будто и не своим голосом, грудным и вибрирующим:

- Боюсь, это уже не имеет никакого значения, друзья мои...

И снова вошла в аудиторию.

Дамиан Лавиль оказал ей услугу: не стал затягивать спектакль. Даже присесть ей не позволил. Ледяным голосом приказал:

- Тал, вы первая.

Нелли осталась стоять. Не смотрела на высокородного. На друзей, да. На стены академии, конечно! Она будет скучать. И ей очень жаль, что Элвин не вернётся в долины Гарнара... Волна печали и поддержки от академии была ощутимой. Это хорошо. Она не одна.

Сначала декан давал ей шанс и задавал вопросы, отвечать на которые она могла. Она отвечала. Обещала же бороться, даже если дело дрянь? На него не смотрела. И он задал "первый" вопрос из тех, что похоронят её будущее:

- Ответьте мне, адептка Тал, чей резерв лекарю предпочтительнее использовать для подпитки, в экстренном случае?

А, говоря проще, кого должен иссушить лекарь, возможно даже до смерти, если ему понадобится спасать жизнь кого-то приближенного к трону или самого короля, если собственного резерва не хватит, а накопителей нет?

Такое практиковали в Дормере. Редко, но бывало. Лекари ненавидели быть "вампирами" и болели потом. Кто-то сходил с ума из-за вины. Тем не менее, этому учили, и это практиковали, ведь чьи-то жизни гораздо важнее других...

Ведающая никогда не сделала бы подобную мерзость. Если она, конечно, не тёмная ведьма. Она могла бы взять силы мира или иссушить себя, на крайний случай, но не другого.

Вот Нел и ответила гордо. Не стыдиться такого надобно, а гордиться. Прямо глядя в глаза высокородному сказала:

- Ничей.

Она не станет подставляться и открыто заявлять, кто она такая. Но и лгать не будет. Поэтому, когда Лавиль попросил уточнить, что она имеет ввиду, промолчала.

Снова несколько безобидных заданий. И "второй" вопрос:

- Жизнь кого, женщины или ребёнка будете вы спасать в родах, если встанет такой выбор?

В Дормере спасали детей. Ведающие тянули обоих. Всегда. Опять же, даже ценой своей жизни. Нел позволила себе ответить вопросом:

- Разве кто-то имеет право судить, чья жизнь ценнее?

Конечно! В Дормере это делали постоянно! Жизнь ребёнка ценнее потому, что он наследник. Жизнь отца ценнее жизни ребёнка потому, что он господин. Жизнь короля ценнее жизней его подданных. А жизнь Лавиля ценнее её, Нел, жизни. Поэтому можно сломать эту её жизнь, не думая ни о том, в каких муках умрёт она, если ещё не до конца обуздала свои дары. И можно стыдливо закрыть глаза на то, что будет при этом с её дочерью.

Она шла по краю. Однокурсники её смотрели на неё с ужасом. Они догадывались, какие дары делают их подружку такой уникальной, но молчали об этом. Сейчас она подставлялась сама...

Вопрос. Не "третий" пока. Лицемерно сожалеющий:

- Нелли Тал! Вы удивляете меня. Такая блестящая студентка, пусть и проблемная! Вы понимаете, что три не отвеченных вопроса означают "неудовлетворительно"?

- Понимаю, господин декан.

Она так и не посмотрела на него. И он задал последний вопрос. Вернее, дал задание:

- Покажите, каким образом вы прекратите жизнь безнадёжного пациента.

Она рада, что он спросил именно это. За такое она готова пострадать.

Ведающие не убивали. Они тянули тех, за кого брались, до конца. Даже, если умирали сами. Часто так и бывало. Потом, после того, как такой вот жертвой побеждалась эпидемия или другая напасть, ведаюшую хоронили всем миром. На высоком холме. Поближе к солнцу, ветру и небу.

Нел улыбнулась, мягко и тепло. Вот она, её суть...

- Я никогда не сделаю такого.

- А что сделаете?- хлестнул словами, как кнутом, Лавиль.

- Я умру за другого.

Дрогнули все. Не только студенты, а и Лавиль. Прозвучало обещанием. Или клятвой?..

- Вы не сдали экзамен,- произнёс декан "деревянным" голосом.

Нел кивнула и вышла из аудитории. Дамиан остался. Впервые в жизни студенты смотрели на него с ненавистью.

***

Дома Нелли не сказала своим ничего. Её и не спрашивали. Были уверены в ней. А она решила, что скажет только тогда, когда всё уже случится. Иначе кинутся спасать её...

Второй экзамен Физиологию у магистра Завеля, Нел сдала играючи. Ну, если не брать во внимание то, что старик чуть ли не матом костерил Лавиля во всё время, пока она отвечала. Как только смотрел в ведомость и видел тот "неуд", так и начинал поносить декана.

Был непривычно злобным, непримиримым и серьёзно настроенным. Пообещал, что организует бунт преподавателей кафедры, если "юный ублюдок" посмеет "выкинуть нашу девочку из академии". И натолкнул студентов на мысль... Может, на это и был расчёт?

Глава 8.

Мэйлин и её верная подруга решили не тянуть с наказанием. Не заморачиваться особо с планом, а импровизировать. Это имело смысл. В чём, в чём, а в импровизации девочки были хороши.

Тем не менее "орудие мести" нужно было замыслить, изобрести и приготовить, согласно их вкусам. Травить безвозвратно друга Адельмара они не стали бы. Не только потому, что они ни разу не убийцы. Помимо всего прочего, они мстительно хотели, чтобы их дорогой родственник и остальные в семье "отвели душу".

Девочки доподлинно знали, что в ближайшее время Альтея не пустит мужа в Дормер, а значит, они успеют. Юные "преступницы" подслушали разговор княгини Гарнара с супругом. Тай умоляла мужа не вмешиваться пока. У Ниль ещё один экзамен. Потом пересдача. Элвин написал им, что он разберётся и выправит ситуацию. Разве они не доверяют ему? Доверяют! И знают, как старик любит Нел. Он исправит всё.

А месть? Конечно, будет месть за слёзы Ниль и несправедливость. Но потом. И так, чтобы всё остальное не выплыло. Мар сможет даже морду своему приятелю набить. Пожалуйста! Только так, чтобы не навредить Нелли!

Девочек крайне заинтересовало, что это такое, это "всё остальное", которое ни в коем случае не должно выплыть. Они разберутся и с этим, когда придёт время. Пока у них задача поважнее и более насущная.

Подслушивание - отличная штука! Тут они были полностью согласны с Лариди. Благодаря нему они точно знали время экзамена Нел. Планы родных, что дало им возможность "вклиниться" со своими намерениями. И расписание декана целителей они тоже представляли довольно точно.

План намечен, жертва определена, мера наказания назначена. Мэйлин вдохновенно изобретала и варила зелье. Это дало время и возможность "жертве" посетить, если не самый, то точно один из самых эпичных экзаменов по физподготовке в истории академии магии Дормера.

***

На экзамены по физподготовке ходили все: и преподаватели, и студенты. Тут тебе и цирк, и героическое представление в одном месте.

Студенты иногда так косячили в поединках, что трибуны стадиона просто покатывались со смеху. И даже преподаватели физической подготовки и декан Виллис тайком улыбались, в сторону, чтобы не смущать незадачливых студиузов.

Иногда пары для поединков подбирались так забавно и не соразмерно, что какой-нибудь громила гонял потом плюгавого мальчика по арене. И все снова смеялись. Пусть это и не слишком благородно, но ведь смешно же?

Такие сбои в жеребьёвке бывали не часто и, как правило, из-за чьей-то глупой шутки. Магия подбирала пары соответствующие друг другу по уровню подготовки. И преподаватели следили за этим. Корректировали, если понадобится.

Часто студенты показывали прекрасную технику боя. На такие поединки смотрели, затаив дыхание. И спорили, кто победит. Часто, на деньги. В тайне, конечно.

Тайна, известная всем! Даже некоторые преподаватели делали ставки. Сегодня тоже. Самым непредсказуемым ожидался бой между Ависом Варнером и Астигом Дастоном. Оба хороши. И ненавидят друг друга по-настоящему.

Больше таких эпичных боёв не предвиделось. Все знали: Вар Сан уложит любого, кто "выпадет" ему. Даже Дастона или Варнера. Слишком он выделялся. Сам знал это. Поэтому не мучил "жертву" никогда. Валил её с ног в несколько секунд и все дела...

Ему не давали "сложных" соперников. В первую очередь для того, чтобы не выпячивать особенности парня. А во вторую, чтобы поберечь гордость по-настоящему хороших бойцов. Они действительно хороши. Но... Что ж делать, если способности воспитанника архимага Дормера... несколько чрезмерные?

Шестой курс сдавал первым. Вар Сан шёл в общем потоке и "уложил" уже своего "среднего" противника. Парня выбрали специально, как обычно. Не обидчивого. Он первый будет смеяться и гордиться тем, что "сражался" с выродком.

Самых лучших бойцов оставили на концовку экзамена. Универсы сдавали как раз перед ними.

Вы скажете, что слишком много людей сдавало сразу?.. Законный вопрос и сомнение. Так вот... Арена стадиона была просторной, а потому проводилось сразу несколько поединков, которые судили подчинённые Виллиса. К тому же, длились они, как правило, совсем недолго. Вот и получался такой себе поток. В котором, правда, привычные глаза преподов и студентов успевали выхватывать забавные и интересные моменты.

Только самые сильные студенты удостаивались "одиночного" поединка. И то только потому, что всем хотелось посмотреть. Такие поединки шли в конце. Пары бойцов определены. Ставки (скажем шепотом) сделаны.

Универсы были гораздо сильнее остальных факультетов. Поэтому, когда наступила их очередь "сдаваться", на стадионе чаще раздавались восхищённые возгласы, чем смех.

Да, их и относительно немного было, этих универсов. Но все хороши. Даже красотки, они же стервы, не раз и не два вызвали на трибунах восхищённые вздохи своими "танцами с мечом".

Готовилась выступать главная из них. Та, что особенно "любила" Нел. Она изящно и легко, как ей и положено, шла к арене, пока проходя мимо Виллиса не свалилась ему под ноги. Тут же запричитала:

- Боги! Моя нога! Как я буду сдавать теперь?

Бедняга Виллис вынужден был поднимать леди, нести её на лавку, стоящую неподалёку и находиться рядом, пока не подошёл лекарь.

- Не пойдёшь?- спросил Графтон у Лавиля, сидящего рядом на местах для преподавателей.

- С чего бы?- лениво ответил тот.- Бездарное притворство, а у меня выходной!

Декан универсов тонко улыбнулся:

- В том-то и дело, что притворство... Вопрос только, зачем?

Теперь и Лавиль насторожился. Нюх у приятеля на каверзы и интриги студентов был феноменальным. И сыграла девица слишком уж картинно. Ровно так, чтобы отвлечь Виллиса. От чего?.. Конечно, от жеребьёвки!

Да! Они не ошиблись. Стадион сдавленно ахнул, когда объявили следующую пару: Нелли Тал и Фарон Куц.

Бред! Девушка против быка! Который был не только огромным и выносливым, но и фехтовал не намного хуже Дастона. Был единственным из универсрв, кто недолюбливал Нел. Почему? Да, потому, что был давно и прочно влюблён в главную стерву всея академии!

Глава 9.

Теперь поединок ждали с совсем другими чувствами. Для многих это снова была схватка между Дормером и волшебными недобитнями.

Вовсе не все испытали стыд, ужас и раскаяние. Некоторые, наоборот, возмутились, что их великую расу несказанно оскорбили и хотели мести, и реванша.

Фарон Куц был в их числе. Теперь его грела не только мысль о прелестях высокородной стервы. Подмять под себя эльфийскую девчонку хотелось больше. Наказать. За что? Он не знал и знать не хотел. Она вызывала в нём странные чувства, особенно теперь. Он понял, почему Дастон прицепился к кудрявой хохотунье. Что-то горело в ней. Жило. Такое яркое и настоящее, что хотелось это присвоить. Чтобы грело и освещало только его жизнь...

Странные мысли... Хотя нет. Был бы парень образованнее, увлекайся он древними манускриптами, понял бы, что это ровно то, что испытывало большинство дормерских магов к эльфийкам. Вечная ловушка.

Парень не знал. Не понимал. А потому, запутавшись в своих чувствах, зарычал, когда Нелли Тал встала перед ним на арене:

- Уступка!

Он уже предвкушал, как потребует поцелуй и прилюдно оскорбит выскочку, когда она колюче усмехнулась:

- Ах, да! Уступка!

Снова щёлкнула пальцами, и в руку ей лёг тёмный платок из плотной ткани. Она встряхнула его и растянула на просвет так, что большинству стадиона, тем, кто сидел напротив солнца, стало видно, что ткань не пропускает солнечные лучи, а значит, увидеть что-то через неё невозможно.

Засвидетельствовав это, она быстро свернула платок и завязала себе глаза. Это стало очередным шоком. И ликующий голос, похоже, совсем слетевшего с катушек магистра Тисвика, прозвучал над стадионом зловеще:

- Боги! Танец ветра! Неужели я увижу его наяву? Не только во сне?

Виллис пошатнулся и мертвенно побелел. Он точно знал теперь, как "зовут" тайну, которая грызла его годами. Только если магистру Тисвику этот танец виделся в волшебных грёзах, ему он являлся в кошмарах.

Сама Нел выглядела зловеще и непривычно. Тёмная полоса отсекала нижнюю часть лица с нежным ртом. Он казался теперь не смешливым и улыбчивым, а скорбным и брезгливым. Гарнар против Дормера. Нежность и красота, растоптанная, но не покорённая, против грубой, хорошо организованной силы.

***

Что бы не испытывал Фарон Куц к эльфийке, а напасть на женщину с завязанными глазами ему не позволяла честь. Он растерялся, замер.

Нелли Тал отстранённо произнесла, как разрешила:

- Нападай.

- Как?- вырвалось у парня.

Трибуны грохнули хохотом. Девушку не согрело веселье. Она так же негромко и прохладно произнесла:

- Как умеешь.

Фар разозлился, что выставил себя дурнем. Это позволило сделать первый шаг и выпад. Девушка легко отступила, словно услышала или увидела его движение. Ровно настолько, чтобы уйти от удара, не больше.

Ещё удар. Отступление. И ещё. Быстрее. Ещё быстрее... Через минуту Куц бил в полную силу, так, как делал бы, если бы бился с кем-то вроде Даста. Или сильнее его.

Девчонка уклонялась, как танцевала. Точно танцевала. Грациозно, невероятно пластично и легко. Она слышала всё. Обманные движения и выпады соперника не сбивали её с толку. Она легко скользила, уходила от него по кругу. Как луны их мира убегают от того, кто пожелал бы их догнать.

- Ты бить-то умеешь?- выкрикнул Фар злобно.

И тут же получил неуловимый удар... Она вполне могла всадить клинок ему в грудь. Или хотя бы попытаться это сделать, ведь магия академии не допустила бы убийства. Нет. Она скользнула клинком вдоль груди парня и срезала лоскут рубашки. Складку, которая слегка оттопырилась и находилась всего в сантиметре или двух от тела.

Тренировочная рубаха парня распахнулась, обнажив совершенно чистую, без следов пореза или царапин грудь. А девчонка, словно слыша падение лоскута, легко подхватила его, дунула, и магией отправила его Фарону. Вот и ответ.

Парень подхватил лоскут. Как не подхватить, если он прилетел ему прямо в лицо?.. Посмотрел, как чисто срезал ткань невероятно острый клинок, и побагровел от ярости.

Теперь он бился так, как бился бы за свою жизнь. Или гордость. Наверное, так оно и было. Трибуны замерли. Только и слышно было тяжёлое дыхание Куца. Эльфийку слышно не было. Разве звучит лунный блик, когда скользит по воде?

Куц оказался прекрасным бойцом. Если и уступал, то только троим в академии. Наверняка, высокородная стерва рассмотрела это и потому сделала ставку именно на него. Только вот он не мог победить то, чего невозможно коснуться руками, что живёт по иным законам.

Он бился насмерть и ненавидел. Она отстранённо танцевала и слушала мир, помогавший ей. Дававший чувствительность и силы, которые не снились дормерцу.

Виллис, затаив дыхание, смотрел на то, что видел в кошмарах. И снова поражался: как же это красиво! В первую очередь тем, что в танце не было ненависти. Нежный рот Нел не скалился в злобной или торжествующей ухмылке. Она, так не похожая на себя, словно олицетворяла весь тот, прежний мир, старшие расы, которые никогда не ненавидели.

Они боролись, храбро и отчаянно. Умирали, не сдавались. Уходили и прятались, но никогда не предавали своих и себя.

- Как же мы победили их? Таких?..- воскликнул какой-то наивный парень.

- Не победили,- мрачно, сурово ответил ему кто-то.- С ней, если и могут тягаться, то только трое студентов и пара преподов на всю академию. Да, и то неизвестно, чем кончится.

Один из "уязвлённых" дормерцев крикнул:

- Как раз известно, чем всё кончится для девки! Тем и кончится, чем кончали все эльфийки! В постели самого сильного из нас! Только там они и побеждали, эти шлюхи!

Фарон Куц усмехнулся согласный с крикуном. Пусть девка не достанется ему, но точно достанется Дастону или Виллису, или ещё кому-то вроде них. И справедливость всё равно будет восстановлена. Даже если он будет побеждён сейчас. А он точно будет побеждён... Хорошо, что старая истина: "эльфийки достаются самым сильным дормерцам" прозвучала. Она утешит его...

Глава 10.

Месть удалась двум юным мстительница только потому, что взрослым было не до них.

Два несчастья в семье в одно время - это очень тяжело и серьёзно. Даже если вы эльфы, которые воспринимают жизнь, как путь, и относятся к ней с известным фатализмом. Что-то вроде того, что "если что-то произошло, значит оно и должно было произойти".

В теории оно так. А на деле...

Нел только потому и могла скрывать свои проблемы от остроглазых советников княгини и чутких сестёр, что несчастье случилось с Эни. Наследник Лабрии пожелал заполучить её себе в жёны, а она отказала ему... Так отказала, что обострила отношения Гарнара и Лабрии донельзя.

Тай не обижалась. Терять в тех отношениях было нечего. Мало того, княгиня Гарнара испытывала натуральную ярость, когда думала, что для того, чтобы заполучить Эни и влиять на княжество, король Хуго втянул в интригу брата мужа.

История была мерзкой. В которой каждый пытался найти свою выгоду, а заложницей стала Эни, её чувства и травмы. Анастас, весёлая, умная, уверенная в себе, храбрая до безрассудства, боялась мужчин. Вот и вся тайна.

Теперь она страдала. К переживаниям за неё у семьи прибавилось жгучее, коллективное желание пойти и свернуть шею Лавилю. Вишенкой на торте были праздники, приуроченные к Перелому года, которые проводились в Гарнаре и Ламетале каждый год. Которые нельзя отменить, что бы ни было.

Неделя праздников! Эни в этом году не могла играть "весёлую феечку" в спектакле. Её заменяла Нел. К счастью, выступления спланировали так, чтобы она успевала сдавать экзамены. Физподготовка была последней и заключительные три дня представлений Нел проводила уже, не разрываясь между подготовкой и праздником.

А чего разрываться? Она всё равно вылетает из академии. И дёргается исключительно из гордости. На поклон к ублюдку Лавилю она никогда не пойдёт. Никогда! Доучится в Лиметте. Тем более, что с нестабильностью она, похоже, справилась.

Конечно! Зубы сводило от злости. От того, что тот ублюдок так легко распорядился её судьбой. Решил и сломал. Легко и бестрепетно.

- Но,- думала Эни,- мне ли не знать, что так в жизни и бывает? Когда кто-то имеет власть и творит то, что считает нужным, а остальные просто выживают в предлагаемых условиях. И как много их, таких ублюдков!

Ах, да! С "ублюдком" была связана ещё одна... Нет не боль, а скорее досадная неприятность...

Мэй "заело".

Конечно! Конечно, никто в Гарнаре и в Ламетале не называл девочку так. Не только потому, что её любили и она была близкой родственницей княгини. В Гарнаре это просто было невозможно. Обижать ребёнка только потому, что его родители не были женаты? Бред! Немыслимый бред!

Тем не менее... Мэйлин вычитала в какой-то из книг этот "термин", осмыслила его, "приложила" к себе и поняла, что, да. Она ублюдок и есть. Все объяснения взрослых, что обозначение это не просто обидное, а оскорбительное и уничижительное, девочка игнорировала.

Нел была в натуральном отчаянии. И самобичевании. Когда ходила в академию сдавать экзамены и видела мужчину, благодаря которому её дочь примеряла на себя подобный "титул", ей казалось, что она просто убьёт Лавиля, если он попытается подойти к ней. Не за себя. За дочь.

Намерение это было более чем серьёзное и кровожадное, ведь, как вы знаете, материнский инстинкт - самая сильная, наверное, сила в мире.

Ланель, в конце концов, видя мучения и злость Нел, утащил её в сторонку для беседы. Усадил напротив себя и сделал натуральное внушение. А заодно и утешил:

- Не волнуйся, дорогая Ниль. И не думай плохо о себе, дочери или о том месте, что вы занимаете в нашем обществе и в наших сердцах. Йли просто необычная, как ты. И свободная настолько, что тебе, прости за откровенность, ещё идти до неё и идти... Она ищет своё место в жизни и пробует разные роли. Словно "надевает" их на себя и прислушивается: я ли это?

Рассмеялся ласково и насмешливо:

- Поверь существу, которое вырастило младшего брата, сына, внука и несколько поколений Гарнарских... Роль "ублюдка" это даже мило и совсем безобидно. Будут другие роли, гораздо менее безобидные, к сожалению... Перестань так дёргаться каждый раз, когда слышишь рассуждения девочки, и она переболеет этой конкретной глупостью за неделю.

А потом главный советник княгини Гарнара сыграл грязно. Подчёркнуто "сочувственно" глянул на девушку:

- Или что-то в этом есть? И ты действительно стыдишься дочери, и обстоятельств её рождения?

Всё! Ланель, как всегда, попал прямо в яблочко и справился с задачей блестяще! Нел взяла себя в руки, закрыла рот и перестала дёргаться. Мэй ещё болтала глупости, но уже гораздо меньше. Оставалось потерпеть совсем недолго...

Вот так и проходили праздничные дни в замке Гарнарских князей. Прямо скажем, как в бедламе. По углам и коридорам слонялась печальная Эни. Её обходили десятой дорогой все, кроме самых сильных магов. Только потому, что явно видели: силуэт девочки расплывается, колеблется, как знойное марево над землёй в раскалённом воздухе пустыни. Значит, магия может вот-вот выйти из под контроля. Срыв менталиста уровня Эни, это жесть. Пробовали уже. Не раз. Поэтому не провоцировали.

Муж княгини тоже ходил по замку мрачным, с периодически окружающим его клубящимся тёмным облаком магии или со "щупальцами", которые норовили деликатно потрогать окружающих. Пугливые шугались от них по углам, "щупальца" обиженно поджимались. Дети, наоборот, тянули руки, чтобы попробовать, как ощущается овеществлённая магия. Радовались, когда она щекотала их или обнимала. Матери, видя те объятия, обмирали. Дети беспечно смеялись. Адельмар убегал в Ламеталь и сидел там до ночи, не в силах вернуться домой. Он хорошо помнил, почему его боялись...

Никто не посмел бы назвать его в те дни Дормерским мужем или как-нибудь пошутить над ним. Можно было бы остаться без чего-то жизненно важного. Или вообще не остаться. Выродок, чего уж там! Размажет и не заметит!..

Все с нетерпением ждали того светлого часа, когда муж княгини, наконец, пойдёт и отведёт душу. Набьёт своему "дружку" Лавилю морду. Вобьёт в него некие нормы поведения, справедливости и благородства. После этого с Адельмаром, возможно, всё будет в относительно порядке.