Цель: выжить. Способ: соблазнить дракона???

Свет разбитого фонаря

«Её руки подготовлены не были к драке, и она не желала победы. Я теперь буду вместо неё…» (с)

Рада вышла из студии и с чувством полного и безраздельного удовлетворения подняла голову. На небе властвовала полная луна, бархатно-синее небо усыпало звездами — нежная теплая ночь царила вокруг.

Занятие йогой наполнило тело наслаждением от работы, ум был ясным и спокойным.

Идеальный вечер. Идеальная жизнь.

— Невероятно, он тебе прислал букет просто так? — спросила её приятельница, Ириша, разглядывая шикарные кремовые розы.

Рада перехватила букет удобнее.

— Он написал, что я прекрасно выгляжу сегодня, — со смехом в голосе сказала она. — Курьер смог доставить только вечером, вот и пришлось прервать тренировку, — объяснила Рада.

— Вы же даже не встречаетесь?

— Периодически мы пьем кофе на обеде, — пожала плечами Рада. Ей нравилась добрая зависть Ириши. Та была матерью двоих детей, домохозяйкой и глубоко замужней дамой. Рада — полной её противоположностью. Она управляла филиалом одной крупной компании, её жизнь была полна путешествий, саморазвития, вкусной еды и чужого восхищения.

— Девочки, до среды, — окликнула их тренер.

Пока они прощались, мимо прошла девушка, и Рада поймала завистливый взгляд, упавший на букет.

Рада быстро оценила её: полная, ссутулившаяся, в мешковатой футболке с затертым принтом, джинсах с пузырящимися коленями и грязных кедах. Неопрятные волосы собраны в пучок, а толстые линзы очков скрывали лицо, увеличивая и делая нелепыми глаза. В руках она тащила полиэтиленовый пакет из магазина.

Помахав Ирише, Рада двинулась к парковке, и так получилось, что шла она как раз за этой девушкой. Путь их лежал через тихий опрятный двор.

Рада поморщилась, разглядывая девушку со спины: «Боже, ну вот зачем так себя запускать? Нет денег, чтобы сходить в парикмахерскую, так помой хотя бы голову. Купить нормальные джинсы… да семьсот рублей же потратить, ну. И даже ведь фигура не безнадежна, если бы чуть-чуть спортом заняться. Сидит же, наверное, целый день в своем офисе, жует печеньки, а потом ноет, что жизнь не удалась».

Мысль промелькнула легко и привычно, без злобы — с холодным, снисходительным осуждением благополучного хищника к неудачливой добыче.

«Добыча» свернула в узкий проулок между гаражами. Выглядело, как короткий путь к той пятиэтажке, где Рада оставила свою машину.

Поэтому Рада, погруженная в приятные планы на вечер: ванна, бокал вина, новый сериал, машинально свернула за ней, срезая угол.

Она не сразу осознала опасность. Позади послышались быстрые, хаотичные шаги, но Рада всё еще раздумывала, какое вино открыть, и не подумала обернуться.

«Добыча» исчезла впереди, и Рада как-то резко вдруг осознала, что она в темноте между гаражами, а позади кто-то её догоняет.

Она обернулась. В нос ударил отвратительный запах перегара и пота. Высокий грузный мужчина быстро приближался к ней.

— Красоточка, а красоточка, — просипел он, и лезвие ножа блеснуло в темноте. — Баблишко есть? Пошли-ка погуляем немного?

Рада отшатнулась с отвращением, сердце колотилось где-то в висках. Инстинкт сработал быстрее мысли. Она изо всех сил швырнула ему в лицо букет, мужчина на секунду ошалел и отклонился, и этой заминки хватило.

Рада рванула прочь, туда, где только что скрылась та девушка.

— Ах ты ж! — рявкнул он следом, и его тяжелые шаги застучали по асфальту.

Проулок был тупиковым. Взгляд Рады упёрся в рыжую от ржавчины стену гаражей. Ни души. Где та девушка? Исчезла?

Рада быстро повернулась направо, потом налево. Везде — ряд дверей.

— Где, блин, тут выход?

И тут Рада ее увидела. Та девушка, «добыча», стояла около щели между гаражами, в странно ярком пятне света от разбитого уличного фонаря.

С другой стороны от фонаря ровно в это же место падал свет луны. Это было неестественное зрелище: пятно света почти липло к этой девушке обволакивало, поглощало её.

Девушка что-то шептала, глядя в небо, на луну, а потом… сделала шаг вперед и начала таять, словно ее стирали ластиком из реальности.

Рада замерла в ошеломлении. Это галлюцинация? Результат панической атаки?

— Вот ты где, сучка! — сиплый голос прозвучал прямо за спиной.

Мысли смешались. Логика кричала, что это безумие. Но инстинкт выживания оказался сильнее.

Прыжок вперед. В это световое пятно.

Она нырнула в сияние.

И мир побежал вперед и вправо.

***

Ее крутило, несло в вихре ослепительного света и воющего ветра.

Сквозь оглушительный гул в ушах прорвались обрывки фраз, произнесенные голосом, от которого замирало сердце — бесконечно древним, полным безраздельной власти и… нежности.

— …дитя моё страждущее. Ты пришла ко мне по зову сердца, и я вижу его боль. Отныне твои дни скорби окончены. Я дарю тебе свою благодать. Ты будешь любима.

Рада почувствовала, как замерла, смогла заякориться, зацепиться за этот голос. Больше ничего вокруг не крутилось.

Она упала на колени, ударившись до искр в глазах. Голова кружилась.

Слепящий свет мешал Раде рассмотреть, где она находилась, вокруг царила лишь темнота. Воздух пах озоном и раскаленным на солнце камнем. Рада потёрла заслезившиеся глаза и, прищурившись, смогла увидеть то, что находилось в свете.

Перед ней — только руку протяни— на коленях, стояла та самая девушка, которую Рада весьма иронично обозвала «жертвой», посчитав себя хищником. Её лицо, блаженное, безмерно счастливое, было обращено вверх,. И над ней, касаясь ее лба тонкими, сияющими пальцами, парила дама, словно сошедшая с картин эпохи Возрождения.

Ее фигура была соткана из лунного сияния и ночного тумана. Длинные волосы струились мерцающим серебром, на голове сверкала диадема из крошечных звезд. Ее платье переливалось, как млечный путь, а глаза были бездонными, полными холодной, вечной красоты. Это была богиня. Настоящая.

Поздравляю

Слова богини все еще эхом раздавались в её голове, а Рада уже оказалась в другом месте.

Ее резко подхватили под руку и куда-то поволокли, пока она приходила в себя после ослепительного света и того леденящего взгляда.

Теперь она находилась в центре небольшой капеллы: белый камень, высокие стрельчатые окна, столпы солнечного света. В воздухе пахло тонким, незнакомым ароматом — сладковатым и холодным, как запах далеких гор.

Перед ней оказался высокий старик в длинной серебристой мантии, расшитой символами, напоминающими лунные серпы и звезды.

Его лицо были непроницаемо-спокойным.

Раду на секунду обмякла, чтобы освободиться от хватки и тут же выпрямилась, отскакивая назад.

Под руку её держал мужчина лет сорока — высокий, жилистый, с лицом, изъеденным оспинами, и цепким, неприятным взглядом мелкого хищника

Он стоял и разглядывал Раду с откровенным, наглым любопытством, будто оценивал купленный на рынке товар.

И товар, судя по его взгляду, был странным. Её облегающие лосины, спортивное худи и дорогие, но такие неуместные здесь кроссовки — все это вызывало ухмылку у этого хмыря.

Она инстинктивно попыталась натянуть худи, словно оно могло скрыть ее от этого пронзительного взгляда.

Рада поняла, что чувствует себя голой, отчего и разозлилась. Она выпрямилась и вскинула подбородок.

— Да святится имя Той, Что Дарит Свет[П1], — произнес стрик. Голос его был низким и глухим, будто доносящимся со дна колодца. — Приветствуем тебя, избранная Луны. Ты сошла к нам по воле нашей Владычицы, дабы осветить путь Рейнару фон Нордсторм-Альтерис.

Рада замерла с открытым ртом. «Осветить путь? По воле Владычицы? Это что, розыгрыш? Съемка скрытой камерой?» — пронеслось в её голове. Она даже не успела сформулировать вопрос, но в этот момент в капеллу две девушки в простых серебристых платьях.

— Пожалуйста, пройдемте, госпожа, — тихо, почти шепотом произнесла одна из них, не поднимая глаз. — Вам нужно подготовиться.

— Послушайте, кажется, тут какая-то ошибка… — начала Рада, но служанки уже мягко, но настойчиво взяли ее под руки и повели вглубь коридоров.

Ее вопросы эхом разносились под высокими потоками. Девушки лишь качали головами, опуская глаза еще ниже. «Его Преосвященство все вам объяснит», — был их единственный ответ.

Ее привели в помещение с бассейном, наполненным молочно-белой водой, от которой исходил пар и тот же сладковатый аромат. Здесь с нее сняли спортивную одежду — Рада даже не стала сопротивляться, слишком силен был шок — и помогли войти в воду. Вода оказалась на удивление приятной, мягкой, снимающей напряжение в мышцах.

Служанки помогли ей вымыться, не смотря на просьбы оставить её и хотя бы просто отойти, а затем облачили в струящееся платье серебристого цвета. Ткань была невесомой и приятно холодной. На ноги надели легкие сандалии.

Рада чувствовала шок.

Ее снова повели по коридорам и наконец они все остановились перед высокими дубовыми дверями.

— Его Преосвященство ожидает вас внутри, — сказала одна из девушек и отворила дверь.

Это была уже другая капелла. Всё такая же светлая и полная воздуха и солнечного света, но уже более торжественная, что ли. По крайней мере в высоких стрельчатых оказались витражи, изображающие сценки с разными людьми. Стены были украшены вертикальными штандартами с изображениями величественной девы.

В центре капеллы на небольшом возвышении стоял тот самый старик, «Его Преосвященство». Очевидно, старик оказался жрецом какого-то местного культа.

Перед ним, ведя тихий разговор, стоял… Он.

Высокий, на голову выше всех присутствующих. Широкоплечий, с кудрявыми волосами пшеничного цвета, собранными на затылке в низкий хвост. Его лицо было безразлично, но ощущалось, что он довлеет на окружающее, владеет им.

Но главное — его глаза. Когда Он обернулся, Рада вздрогнула. Холодные, пронзительно-золотые глаза, как у хищной птицы. В них не было ни любопытства, ни удивления — лишь плохо скрываемое раздражение и скука.

Девушки бесшумно исчезли, закрыв за собой двери. Жрец сделал приглашающий жест. Рада замерла. Вперёд ей идти очень не хотелось.

И тогда Он быстро двинулся ей навстречу.

Рада попятилась, и, помня, что за спиной закрылись двери, попыталась нащупать ручку.

Он оказался рядом за считанные мгновения и схватил ее за запястье.

— Эй! Руки прочь! — воскликнула Рада и попыталась вырваться.

Напрасный труд. Она отчаянно рванулась, попыталась ударить его свободной рукой, лягнуть — но он даже не дрогнул. Лишь его тонкие губы искривились в гримасе легкого презрения.

Он поднял свободную руку и провел ладонью у нее перед лицом.

И тело Рады вдруг перестало ее слушаться. Оно замерло, будто ее окутали невидимые, тугие нити. Она могла дышать, могла моргать, но не могла пошевелиться. Только смотреть. И чувствовать ледяной ужас, подступающий к горлу.

Он подхватил Раду за талию и легко доволок до возвышения. Она остановилась там, покорная, как живая кукла.

Жрец начал зачитывать что-то непонятное. Рада понимала лишь урывками, какие-то слова о долге, о поддержке, о… рука об руку???

Рада даже дёрнуться не смогла, хотя и была шокирована сверх всякой меры. «Нет, — кричало все внутри Рады. — Нет! Остановите это!»

Тот самый хмырь — теперь она поняла, что это какой-то придворный или слуга этого здоровяка — подошел и с низким поклоном поднес на бархатной подушке два венца. Простые, серебряные, словно сплетенные из ветвей ивы.

Он отпустил ее запястье, чтобы взять свой венец. Рада почувствовала, как власть над ее телом исчезла, но было уже поздно.

Он возложил венец ей на голову. Тяжелый и холодный. Слишком реальный для того сюра, который творился сейчас с ней.

— …и да будут ваши судьбы связаны пред ликом Луны, ныне и вовек, — завершил ритуал жрец.

Здоровяк посмотрел прямо на неё.

Условия сделки

— Вы мне сейчас же всё объясните! — голос Рады дрожал не столько от страха, сколько от накопившейся ярости и беспомощности. Она отшатнулась к стене, чувствуя холод камня через тонкую ткань платья. — Что это было? Кто вы все? И что, черт возьми, происходит?

Золотые глаза здоровяка сузились. В них мелькнуло что-то опасное, предупреждающее, но он лишь кивнул в сторону двери.

— Обсудим это в более подходящем месте. Давайте воспользуемся гостеприимством Его Преосвященства.

Его тон не допускал возражений.

Жрец, все так же невозмутимый, возглавил их колонну. Здоровяк тащил Раду за собой, подхватив под руку, а хмырь замыкал шествие.

Они прошли через несколько потайных дверей, скрытых за гобеленами, и вскоре оказались в просторном, аскетичном кабинете.

Кабинет был явно совмещен с библиотекой, по стенам стояли стеллажи, заставленные фолиантами в кожаных переплетах, у окна был рабочий стол из темного дерева, а в центре комнаты был диванный уголок – пара кресел, диван и чайный столик на изящных ножках.

Здоровяк усадил Раду в кресло, сам устроился напротив. Жрец предпочел разместиться на диванчике.

— Моё имя Рэйнар, — начал здоровяк без предисловий, его голос был низким и ровным, как сталь. — Рейнар фон Нордсторм-Альтерис, под моею рукой Северные земли, я брат ныне правящего короля. Ты теперь леди Альтэрис, эрцгерцогиня. Мне нужна была жена. Выбор, одобренный традицией и дающий политические преимущества, — жрица Луны. Богиня прислала вас.

— Она прислала меня? — фыркнула Рада, забыв о страхе. — Вы сами себя слышите? Меня не «присылали». Меня забросило сюда, пока я спасалась от маньяка с ножом! Я совершенно не в курсе ваших игр, и почему меня вообще не спросили?

Жрец, слушавший с проникновенным вниманием, положил ногу на ногу и сделал спокойное лицо.

— Дитя мое, — его голос по-прежнему звучал глухо, — это была воля Той, Что Дарит Свет. Разве вы не осознавали этого, откликнувшись на её зов?

— Я ни на что не откликалась! Я ничего не знаю о вашей богине и уж тем более ей не служу!

— Но вы видели её? — мягко спросил жрец. — Говорили с ней?

Рада замялась. Образ сияющей женщины в диадеме из звезд вспыхнул перед глазами.

— Видела. И… да, она что-то говорила. Но…!

— Достаточно, — резко оборвал Рэйнар. — Брак остается фактом. И теперь нам придется иметь дело с последствиями. — Он кивнул на «хмыря». — Это лорд Вейнар Лангеншильд, мой главный управитель и советник. Ему можно доверять. Помимо меня.

Рада смерила Вейнара взглядом. Тот ответил ей почтительным кивком, в его глазах читался живой, невероятно цепкий ум.

— Сейчас в стране сложная политическая ситуация, — продолжил Рэйнар, его взгляд потяжелел. — Этот брак должен положить конец определенным… амбициям. Теперь, когда богиня предоставила вас, нам придется найти общий язык. — Он отвёл взгляд, осматривая книги на полках. Через несколько секунд он продолжил, — пока что наш союз будет храниться в тайне. В нужный момент мы его обнародуем, представив все как тайный роман, давно длящийся между нами. Для правдоподобия я буду часто наведываться сюда.

В его словах не было ни капли нежности или надежды на «общий язык». Сквозь ровный тон явно проступало требование: «Сиди смирно, играй по моим правилам, и, возможно, ты останешься жива».

Рада поджала губы. Она все отлично считала. Сопротивляться сейчас — значит нарваться на ту самую магию, что парализовала ее в капелле. Нужно было время. Осмотреться. Понять, где она оказалась.

— Развейте мои сомнения, Рэйнар, — она обратилась к эрцгерцогу по имени, заслужив два удивленных взгляда — от жреца и Вейнара. Сам эрцгерцог удержался и не показал чувств. — Если бы на моём месте была девушка, которая жаждет любви, слабая и нежная лилия, которая отказалась бы быть с вами в браке. Что бы вы сделали?

Рэйнар перевел тяжелый взгляд на жреца. Тот пожевал губы.

— Волей богини некоторые жрецы направляются в скиты. Они не имеют ни возможности, ни права общаться с внешним миром. Своим беспримерным подвигом они вымаливают милостивый пригляд богини для этого народа. Пребывая в посте и смирении своих маленьких и тесных келий.

Рада хмыкнула.

— Конечно же, это был бы самый неудобный вариант, — улыбнулся лицемерной улыбкой Рэйнар. — Моя леди.

— Конечно же, — с такой же лицемерной улыбкой выдавила она. — Я поняла. Мой лорд.

***

Она жила не в храме, а в постройке, к которой можно было пройти через яблоневый сад. Здание было выстроено из белого камня, с огромными окнами и открытой колоннадой при входе.

Комнаты были просторными: гостиная с камином, письменным столом и книжными шкафами, и смежная с ней спальня. Внешне все выглядело богато: тяжелые темные драпировки, резная мебель, ковры на каменном полу. Но стоит только приглядеться... Из щелей в рамах дул ледяной ветер, на стенах и поду обитала пыль, в воздухе пахло копченым и затхлым, а неестественно высокий свет от факелов в железных держателях отбрасывал на стены пугающие, пляшущие тени.

К ней приставили служанку — тихую девушку по имени Эльбa, которая, казалось, боялась собственной тени.

Вскоре появился Вейнар с небольшим, но тяжелым сундуком.

— От моего господина, — сказал он, бухая его на стол с глухим стуком. Под откинутой крышкой сверкнуло золото монет, блеснули самоцветы и причудливые украшения. — На расходы.

Как только он ушел, Рада прошлась по комнатам.

Эльба стояла, сложив руки под грудью в замок. Одежда её была в храмовых цветах — серый, лунно-серебристый, белый и легкие вкрапления голубого.

В целом все встречные были одеты в многослойные одежды. Рада провела руками по однослойному платью.

— Что значит этот наряд? – спросила она у Эльбы.

Та с поклоном ответила.

— Это цере… церемыважные одежды. На посвящение жрицы такое надевают, ну и на большие праздники.

Рада прошлась по гостиной. Распахнула дверь в спальню.

Расшатав ставни, распахнула окно. Запорный механизм напоминал обычный клин из металла.

Вопросы выживания – это вопросы адаптивности

Когда слёзы закончились, Рада решительно встала.

Первым делом она подошла к сундуку с деньгами. Золотые монеты с профилем сурового мужчины в короне, серебро с изображением дракона, какие-то камни… Все это было реально, осязаемо и безнадежно чуждо. Эти богатства не могли купить ей билет домой.

Рада захлопнула сундук. Её внимание привлёк герб на крышке. Схематично, небрежными линиями на гербе был изображен взлетающий серебристый дракон.

Рада провела по крыльям дракона пальцами. Он как будто ожил под прикосновением, серебро чешуи потекло, крылья дрогнули, а увенчанная рогами голова боднула воздух. Отдёрнув пальцы, она хмыкнула. Дракон был на прежнем месте.

— Мне уже чудится всякое… — прошептала она, теряя интерес к сокровищам.

Окно всё еще было распахнуто, принося поток свежего воздуха. Рада подошла и примерилась. Вылезти у неё бы получилось, с трудом, но получилось бы. Спуститься вниз…

Рада принесла стул, высунулась наружу. Камни стены прилегали друг к другу неплотно, щели были достаточными для того, чтобы зацепиться. Второй этаж, слезть будет сложновато, но ничего непреодолимого.

Она принялась исследовать комнаты.

Книжные шкафы были полны фолиантов в потрепанных кожаных переплетах. Она взяла первый попавшийся. Язык был странным, но… уловимо знакомым. Отдельные слова проступали в сознании, будто всплывая из глубин памяти: «Луна», «благословение», «ночь», «очищение». Но целые предложения превращались в загадочную абракадабру.

Следующая книга оказалась сборником молитв и канонов, и там она понимала уже больше. Словно какой-то фильтр в ее мозгу постепенно настраивался, пропуская знакомые слова.

Наступил вечер. Солнце за окном погасло, сменившись темно-лиловыми сумерками. В покои вошла Эльба со свечой в руке.

— Госпожа, я вас на ночь приготовлю, — уныло сказала она.

Рада поднялась с подоконника и отложила книгу. Она подозревала, что слуги не должны так общаться, но что она могла сказать.

Именно тогда это случилось. Рада шагнула вперёд и замерла. Ее рука… просвечивала. Сквозь кожу и кости было видно резную поверхность стола. С криком ужаса она отпрянула к стене, к единственному в комнате зажженному факелу.

— Госпожа? Что случилось? — испуганно спросила Элба.

— Ничего! — выдохнула Рада, с силой сжимая непослушные, почти невесомые пальцы. — Выйди. Я справлюсь сама.

— Я могу…

— Пойди прочь, Эльба.

Эльба положила куль с одеждой на кресло.

— Я вас мыться тогда утром отведу, — буркнула она и, неуклюже поклонившись, вышла.

Как только служанка исчезла за дверью, Рада сползла по стене на пол, забившись в угол. Она смотрела на свои прозрачные в свете луны руки и тихо плакала от страха и бессилия. Может, все это кошмар? Или она в коме после удара по голове? Завтра она проснется в своей постели, пойдёт на работу, и все это покажется смешным сном.

***

Но утро принесло лишь жестокое подтверждение реальности. Солнечный свет сделал ее прозрачность незаметной, но все же ощутимой — будто она была соткана из самого тонкого утреннего воздуха. Рада как могла оценила себя в зеркале на туалетном столике.

Кожа не просвечивала. Лишь чуть золотилась на солнце, как будто на неё нанесли шиммер.

Рада распустила волосы и расчесала их фарфоровым гребнем. Она перекинула волосы на плечо и рассмотрела кончики.

— Мне как раз нужно было к парикмахеру, — сказала она и шмыгнула носом. Три глубоких вдоха позволили ей взять эмоции под контроль как раз к тому моменту, как Эльба открыла дверь.

Рада вздохнула уже от злости — эта девица не постучала.

Купальни храма Луны были скрыты в самой старой, подземной части здания. Воздух здесь был влажным, густым и пряным от запаха целебных трав и ладана. В массивных бронзовых чашах на высоких подставках пылал неестественно высокий открытый огонь. Отблески играли на струях воды, льющихся из пастей каменных драконов в бассейн.

Тишину нарушал лишь тихий шепот воды и потрескивание необычного пламени в чашах. Это место дышало древностью, магией и покоем, словно сама богиня купалась в этих водах при свете пойманных звезд.

В центре зала находился огромный бассейн, вода в нем была не прозрачной, а молочно-белой, словно жидкий лунный свет, и от нее исходил легкий, обволакивающий пар. По поверхности воды плавали лепестки ночных цветов — жасмина и лунной лилии, источающие тонкий, усыпляющий аромат.

В боковых альковах располагались маленькие бассейны, несколько скамеек и ширм.

— Почему мы здесь одни?

— Обычно вечером сюда всех ходят, — ответила Эльба.

— Чем тут мыться? В каком э-э-э водоёме?

— Да вот, — кивнула на ширму Эльба. — Я попросила банщицу всё подготовить.

— Это только женская купальня?

Эльба закивала.

— Тут не бывает мужчин.

Рада утянула её за ширму. Эльба показала ей брусок чего-то мыльного для волос, натерла какую-то странную штуку на терке — для того, чтобы мыть тело, показала «мочало». Рада скептически смотрела на все эти чудеса.

— Потом можно в лунный источник нырнуть, — сказала Эльба неуверенно, видя её скепсис. — Он это… красоты добавит. Ну и целебный еще.

Рада со вздохом потёрла лоб.

Лунный источник действительно помог. Рада провела рукой по волосам, которые, несмотря на варварскую сушку полотенцем были блестящими и гладкими.

Эльба помогла ей надеть простое, длинное платье-рубаху из мягкого отбеленного льна. Оно плотно облегало шею и запястья, а его подол почти касался пола.

— Это платье символизирует чистоту и смирение, — сказала Эльба.

Рада взглянула на неё в упор, а потом спрятала взгляд за ресницами. Слишком умная формулировка.

Поверх Эльба умело пристроила нарамник— что-то типа длинного жилета из темно-серой, почти черной плотной ткани. По краю шла вышивка из цветов, остророгих лун и облаков.

Всё это подвязывал пояс-кушак из серебристой гобеленовой ткани.

Выглядел образ красиво, но как-то незакончено.

Чай с мерзавцем

Служка проводил Раду до начала каменной тропинки, усыпанной лепестками, нападавшими с цветущих деревьев, и замер в почтительном поклоне, давая понять, что дальше она идёт одна. В конце тропинки стояла ажурная беседка. Легкие белые шторы, словно дымка, колыхались на ветру, обнажая и скрывая фигуру человека внутри.

Рада замерла. Идти ей не хотелось категорически. Каждая клеточка ее тела восставала против этой встречи. Но отступать было некуда.

— Позади Москва, — пробормотала себе под нос Рада и пошла вперед, сдерживая слёзы

С каждым шагом силуэт в беседке становился четче. Рэйнар сидел за низким столиком, погруженный в изучение бумаг. Голова была склонена, и свет солнца, пробиваясь сквозь ткань штор, золотил его высокие скулы и идеально очерченный подбородок. Золотистые, почти золотые волосы были убраны назад, открывая высокий лоб. Длинные ресницы отбрасывали тени на щеки.

В его позе, в каждом движении чувствовалась мощь и уверенность дикого зверя, временно принявшего цивилизованный облик.

Рада буквально облизала его взглядом с ног до головы, с непроизвольным восхищением отмечая каждую линию тела. А потом, чтобы заглушить это предательское чувство, мысленно выдохнула: «Мерзавец».

Да. Так и будет. Мерзавец. Красивый, властный и абсолютно невыносимый.

Когда она подошла вплотную, он поднял глаза. Взгляд его золотых глаз, холодный и тяжелый, на мгновение ошеломил ее, как удар током. Он отложил перо, и машинально встал.

Его движение было грациозным, в нем читалось безупречность манер. Он склонил голову в вежливом, почтительном приветствии. Это было настолько красиво и естественно, что у Рады на миг перехватило дыхание и бешено заколотилось сердце, вопреки всем ее мысленным установкам.

Внутренне костеря себя за эту реакцию, Рада собрала волю в кулак. Она сделала безупречный книксен, которому ее научили.

— Добрый вечер, ваша светлость. Благодарю, что нашли время для этой встречи.

— Жрица, — его голос прозвучал низко и ровно. Он жестом пригласил ее сесть.

Она скользнула на стул напротив него. Между ними стоял низкий столик, на котором уже был сервирован чайник и две фарфоровые чашки.

Вспомнив наставления о том, что в стенах храма именно жрица является хозяйкой, Рада взяла чайник. Руки ее не дрожали, к ее собственному удивлению. Она разлила янтарный чай по чашкам.

— Прекрасная выдалась погода, — начала она, следуя самому скучному и безопасному сценарию.

— Да, — коротко отозвался он, взяв свою чашку. — Храм всегда славился своими цветами. Приятно пройтись в такую погоду по такому саду.

Наступила тягостная пауза, заполненная лишь шелестом листьев. Рада чувствовала, как ее нервы натягиваются до предела. Этот светский трёп был совершенно глуп и не нужен. Она не для этого здесь сидела.

Отставив чашку с глухим стуком, она нарушила этикет.

— Простите мою прямоту, ваша светлость, но мне не интересна погода. У меня накопилось множество вопросов о моем положении здесь. Что происходит? Как вы видите наше… дальнейшее взаимодействие?

Рада посмотрела на него в упор.

— От вас требуется, — после паузы сказал он медленно и даже размеренно, — выполнять обязанности жрицы до тех пор, пока мы мне обнародуем брак. Позже, в подходящий момент, мы объявим о нашей связи. Всё должны выглядеть безупречно: история любви между жрицей и эрцгерцогом Альтэриса. Эрцгерцогине Альтэриса многое позволено, вы будете жить свободно, богато и счастливо.

— Да, в конце концов, что вам от меня нужно? Вы получили то, что хотели — жену. Что дальше?

Рэйнар выслушал ее, его лицо оставалось непроницаемой маской.

— Вам обеспечат безопасность, беспокоиться нет нужды. Мне же нужно ваше незаметное присутствие на политической арене.

— А мне что? Вам нужна жена для политики. А я? Вы спросили, что мне нужно?

Он отпил глоток чая, медленно поставил чашку и поднял на нее тот самый, леденящий взгляд.

— Вы очень словоохотливы для той, чья роль — молчаливое украшение моего статуса, — произнес он тихо, и каждый звук бил в открытую рану. — Задайте все свои вопросы тому, кого я вам прислал. Вейнару.

Он отодвинул стул и поднялся, его высокая фигура заслонила собой заходящее солнце.

— Вынужден заметить, что нам следует завершить чай прогулкой, — его голос был холоден. Он протянул ей руку. — Давайте пройдемся.

Рада, едва сдерживая ярость, положила кончики пальцев на его руку. Его кожа была удивительно гладкой и прохладной.

Он повел ее по садовым дорожкам.

Сады выглядели прекрасно, цветущие деревья перемежались кустами роз и идеальными лугами.

Они переходили с тропинки на тропинку и дошли до фонтанов, когда из-за деревьев приблизился слуга в ливрее с незнакомым гербом. Он что-то быстро и тихо проговорил на странном, шипящем языке, который Рада не понимала.

Лицо Рэйнара осталось непроницаемым, но в золотых глазах мелькнула искра раздражения. Он на мгновение задумался, бросив взгляд на Раду, а затем кивнул.

— Идёмте, — коротко бросил он ей, уже не предлагая руки, и свернул с главной аллеи к узкому боковому выходу из сада, заросшему диким виноградом.

Рада шла следом, чувствуя себя то ли болонкой на выгуле, то ли эскоротом.

В глухом углу за высокой оградой, куда их привела небольшая калитка в стене, их ждала мрачная картина. Трое суровых мужчин в темных, без каких-либо опознавательных знаков, плащах держали четвертого. Он был избит, его лицо залито кровью, одежда порвана и в грязи.

Рэйнар подошел вплотную. Его взгляд был холодным и безжалостным.

— Что ты делал в храме? — его голос прозвучал тихо, но так, что у Рады по спине побежали мурашки.

Пленник молчал, сжав зубы, не сводя с герцога полный ненависти взгляд. Один из стражников без лишних слов ткнул его кончиком кинжала под ребра. Тот сдавленно застонал, и из его рта хлынула кровь.

— Я повторяю в последний раз. Что ты делал?

— Смотрел… книгу регистраций… — просипел пленник, с трудом выплевывая слова.