Цена любви и мести. Эспиатор — 2

Глава 1. Амулет

Ядовитые пираты никогда не высаживались на берег Огненной земли, как они называли Южный континент: это было слишком опасно. Даже для них, не страшившихся огибать Цирас с севера, там, где скалы скалят ледяные клыки в воронках пенных волн. Близость к демонам устрашит и храбрейших, вулканы угомонят и самых отчаянных.

Другое дело – Амулет. Довольно приличных размеров остров, отстоящий от материка не так чтобы очень уж далеко, но и не так чтобы близко – в хорошую погоду были видны тучи пепла, парящие над Людоедом. Впрочем, местные предпочитали называть вулкан Стариком – уютнее звучит, что ли. Как будто это не смерть клубится на горизонте, а всего лишь дряхлый рыбак курит трубочку над зелёными волнами Ядовитого моря.

Аккурат между Огненными землями и Амулетом торчал неприветливый остров Бурь, пустой и безлюдный, образовавшийся при извержении Людоеда: много десятков лет назад, а то и сотен, Старик просто изблевал из себя кусок базальтовой скалы – вот и весь остров. Лишь птицы гнездились на нём, довольные безопасным местом, да выплывали из недр Ядовитого моря змеистые черепахи, острозубые, с загнутыми когтями, и, спасаясь от преследования мулякр, карабкались по чёрной скале. И никто бы даже задумываться над названием не стал, не будь остров Бурь так удачно расположен: все, кто хотел рискнуть и поторговать с пиратами добирались на базальтовый остров на плотах, а уже оттуда был перекинут паром до самого Амулета.

Поторговать же было чем: Огненные земли славились своими драгоценными камнями. Вулканы, кашляющие в небо, нет-нет да и выбрасывали наружу редкие металлы и самоцветы, которые так ценились на Севере, и так мало стоили на Юге. Зато на человеческом континенте в избытке имелась вода, произрастали тысячи вкусных растений, водились в великом множестве сочные животные, а потому обмен не иссякал даже после того, как флот герцога Ширана Картраниса разгромил пиратов в битве при Амулете, а затем истребил подчистую у Восточных берегов. Потихоньку, кораблик за корабликом, выплывали выжившие флибустьеры в пролив, на высоких мачтах дозорные чутко всматривались: не мелькнёт ли где золотой глаз на сером полотнище – флаг герцога – и тишком-тишком шныряли на Амулет.

А уж после изгнания герцога торговля и вовсе оживилась.

Безжалостные пираты перековались в мирных контрабандистов, и лишь изредка хватались за оружие: либо когда кто-то пытался отнять честно награбленное, либо когда не могли разделить добычу промеж собой, либо когда ну очень уж аппетитный кусочек лежал, а охраняли его возмутительно небрежно.

– Мы не настолько богаты, чтобы отказываться от дарового куска, – говаривал капитан Ошт Горбатый, когда ему взбредало в голову делиться мудростью с окружающими. И допивал девятую кружку хмельной, горьковатой браги.

Эта мудрая мысль, впрочем, в его устах звучала несколько иначе, и мир слышал:

– Да чё ж, мулякра сожри мне зад, если эти того? Как йотптить, не этого?

Но суть была та же самая.

Ошт ковырял в зубах, передёргивал кривыми – правое выше, левое ниже – плечами, и скрёб щетину. Моряки и аборигены вокруг торговались, заключали сделки, рассыпали драгоценные камни прямо на липких столах кабака. Орки, гоблины, оборотни разных родов – кого здесь только не было! Разве что русалок, им до Амулета было не добраться. Да эльфов – остроухие брезговали нечистыми делами. Ну и троллей ни один паром доставить не мог.

Оборотень-лис юлой крутился вокруг капитана Асбеста, более удачливого собрата Ошта. Тот, хмуро прицыкивая, разглядывал мелкие и не очень чистые бриллианты. Красотка Гыгла – орчиха, дочь хозяина – разносила гостям кружки, по глиняным бокам которых стекала желтоватая пена. С улицы неслись чьи-то вопли, но никого внутри не интересовало, кого избивают на этот раз.

«Надо с ней замутить», – лениво подумал Ошт, провожая взглядом крутобёдрую пышную фигуру в кожаном фартуке. Орчиха была на голову выше и точно в полтора раза шире капитана, но груди! Словно две спелые дыни они так и манили взор, колыхаясь под грубой тканью блузы.

– Пст, пст, – свистнул ему кто-то и нырнул за стол. – Особый товар не интересует?

Это был гоблин, его седые волосы, собранные в косицы, червяками сползали с лысого черепа.

– Что за товар? – вяло заинтересовался Ошт, продолжая следить за упругими дынями – они как раз развернулись и направились в их сторону.

– Особый, – со значением чихнул собеседник.

Капитан перевёл на него взгляд, поднял кружку и, решительно допив, ударил донышком по столу.

– Эй, хозяйка!

Гоблин, не удостоенный внимания, перегнулся через стол и засвистел почти в лицо Ошту:

– Люди. Рабы. Крепкие, с-сильные!

Капитан удивился. Очень. Он уставился на серокожего.

– Что ты несёшь? Откуда у тебя – люди?

– Не у меня, – осклабился тот, довольный произведённым впечатлением. – У хозяина.

Он говорил очень складно для подгорной породы (: как правило, гоблины не особо утруждают себя получением навыков общаться по-человечески), и Ошт вдруг понял: хозяин над серокожим кто-то большой. А, может, капитан Асбест не так уж и удачливее?

– Ну, у хозяина, один румпель. Люди откуда на вашей проклятой земле?

Гоблин оскалился, и эта усмешка смотрелась бы комично в сочетании с длинным, загнутым ниже подбородка носом, если бы Ошт был помоложе и менее серьёзен. В сорок пиратских лет капитан чувствовал себя стариком и неуважение не прощал. Он уцепил гоблина за шиворот и вздёрнул вверх:

– Смеяться надо мной вздумал, падаль?

Выхватил нож. Гоблин заморгал веками без ресниц.

– Так ведь Ссыран, – прошипел, коверкая имя. – Полудемон же… Великий Ниалир напал на колонию человеч… человеков. Ссыран убит, а его…

Ошт выпустил вонючий шиворот из кулака, почесал седую щетину на подбородке, дёрнул кадыком.

– Ну дела! – пробормотал потрясённо.

Оглянулся на сотоварищей. Асбест спорил с лисом, и тот тоненько возмущался, подтяфкивая. Бурый затянул песню. Ещё двое незнакомых Ошту капитанов азартно играли в нож-нож, оборотни-волки напротив них выли пьяные песни. Четверо орков за столом ближе к выходу пили молча и угрюмо. Видимо, для них торги уже завершились.

Глава 2. Доклад Ирис

Пленник со шрамом, безучастно прислонившийся к дощатой перегородке трюма, поднял руки ладонями вверх, тяжёлым взглядом посмотрел на запястья, а потом изнутри его будто взорвалась магическая сила, полыхнув в темноте трюма золотом, и оковы рассыпались. Колдун бесшумно поднялся.

Остальные пленники, освобождённые от уз тем же выбросом силы – тоже. Двое встали на четвереньки, двое других взобрались на их спины, а на их сцепленные квадратом руки поднялся маг со шрамом. Кто-то из нижних заскрипел от тяжести зубами, но выдержал. Новая вспышка золотого огня, и кованая решётка начала таять и сгибаться. Не дожидаясь, когда она растает полностью, маг взял порвавшиеся, точно струны, прутья и развёл их. Потом сошёл с рук сотоварищей, со спин других на пол, и тотчас один из самых худых и юных пленников вскарабкался на его место, подтянулся, проскользнул в отверстие и снял решётку-ростр с люка.

Следом за ним на палубу выбрался и беловолосый, а за ним ещё трое рабов. Бесшумные как тени, скрытые ночным мраком, они скользнули к часовым – на нос, корму, к левому и правому бортам… Трупы с перерезанными горлами выбросили за борт. Плеск волн, скрип мачт заглушили шум возни.

Беловолосый коротко свистнул условным сигналом.

Тогда уже и остальные пленники выбрались из трюма на палубу, помогая друг другу. Маг-разрушитель поднялся на шканцы, подошёл к штурвалу и любовно взял его в руки.

Часть восставших рабов бесшумно спустилась в матросский кубрик, и тотчас оттуда раздались слабые вскрики, звуки борьбы, а затем неприятные шорохи выносимых мёртвых тел. Черноту моря тотчас прорезали белые штрихи – мулякры почуяли добычу.

Беловолосый взбежал наверх.

– Ваша Светлость. Корабль чист.

Мрачные глаза обратили на него свой взор.

– Распорядись поднять якоря и паруса. Мы выходим в море. И да, Баэрд, этой ночью штурвал мой.

– Так точно, – Баэрд ударил себя кулаком в грудь и отправился выполнять распоряжение герцога.

Ширан завертел штурвал, задавая кораблю нужное направление и задумчиво наблюдая, как на мачтах, словно цветы, раскрываются паруса, а по снастям мечутся матросы. Он вдыхал солёный йодистый ветер и улыбался.

Корабль вздрогнул всем корпусом, ощутив свободу.

Лучше бы броненосец, конечно. На паровой тяге. Но уж очень шумное это дело. Да и топливо нужно постоянно пополнять. Впрочем, бедным пиратам броненосцы были не по карману.

Ширан вслушивался в лаконичные морские команды, в рапорты о готовности, курсе, фарватере, и улыбался. Впереди ждала война. Схватка. Он почти наяву слышал хрипы врагов, залпы артиллерии и крики. Пришло время доделать, наконец, начатое, и как-то особенно тепло радовало, что дилемма «Ирис или власть» благополучно разрешилась без его участия: Эйва убил не он.

В схватке монстров мальчик был изначально обречён, и Ширану не составило бы труда убрать его, и, возможно, это получилось бы даже увлекательно – всё же принц подрос и не был уж совсем наивным глупцом, но вот эти путы на руках – слёзы Ирис…

… и то, как она кинулась с башни…

Не то, чтобы это меняло направление герцога на противоположный курс, но всё же Ширан учёл прежние ошибки: Ирис нужен был человек, которого она могла бы любить со всей нежностью своего женского сердца. Не Ширан. Кто-то, кто нуждался бы в её заботе и защите. Дайн, Эйв, или – Лили.

Теперь, когда девочка родила, у неё появилась новая привязанность в жизни, достаточно сильная, чтобы кричать на того, кого она смертельно боится, и даже бить его ладошками, Эйв мог и умереть.

Ширан вспомнил встречу с женой в созданном для неё мире и усмехнулся.

Смешная. И ярость у неё – смешная.

Одним словом, Белокурд сделал своё дело и мог уходить. Герцогу было приятнее, чтобы якорем Ирис стала Лили. Пусть дочь и не унаследовала его магию, но всё-таки лучше, когда жена любит их плоть и кровь, а не кого-то постороннего. Вроде Эйва.

Очень удачно, что они прекрасно во всём разобрались сами.

Эйв умудрился погибнуть от рук Валира. Ксирата превратила невестку из подруги во врага, а Ширан неожиданно для себя оказался в роли защитника и спасителя бедняжки Ирис. Ирония судьбы – не иначе.

И всё же ему это было приятно.

«Старею, – подумал герцог с усмешкой, – становлюсь сентиментальным».

Ему вспомнилась их ночь, та безумная ночь, когда принцесса пришла сама, чтобы спасти брата. Теперь она снова придёт к нему сама, и отчего-то эта мысль доставляла Ширану громадное наслаждение.

– Я буду рыцарем на гнедом скакуне, – проворчал он насмешливо, – пришёл и спас принцессу.

И рассмеялся тихо.

Ширан простоял за штурвалом до утра, а затем передал управление Баэрду и ушёл спать в капитанскую каюту. К полудню их корабль пристанет к берегу Северного континента, и тогда ему уже понадобятся и внимание, и силы полностью.

В маленькой комнатке с рундуком, с картами на стене, с чайником, свисающим на цепочке с потолка, было грязно и царил бардак: разбросанное повсюду шмотьё воняло отвратительно. Герцог скривился, приоткрыл иллюминатор и брезгливо опустился на несвежую постель. Скинул сапоги с усталых ног. Вняло от них едва ли сильнее, чем от всей обстановки.

«Это я тоже решу завтра», – рассудил полудемон устало.

Переход из Ирисового города, подкуп гоблина, марш-бросок на Амулёт – всё это измотало его. «Старею», – снова подумал Ширан, лёг, вытянулся, укрывшись шинелью и подстелив её край под голову, и провалился в сон.

Умница ждала его, где ей было велено. Серебряную воду озера морщил лёгкий бриз, и от него тёмные волосы девочки слегка приподнимались, словно блестящее облако. Она стояла к мужу спиной и смотрела на лебедей. Ширан подошёл, обнял и коснулся губами макушки. Девочка сильно вздрогнула.

– Рассказывай, – велел он.

Его руки легли на её груди, их мягкость тотчас взволновала Ширана.

– Капитан Харлас сжёг большую часть флота Восточного герцогства, – сбивчиво начала Ирис, будто съёжившись в его руках, – и ушёл в наши воды. Хесс взял четыре города в марш-броске, но Валир перебросил войска, покинул Персик и… Наши отступили за заставу. Но это так ведь и планировалось… Но твой брат погиб…