Цена мечты

1

Глава 1: Игры элиты и обжигающий взгляд
Шёл третий бокал просекко, и Настя Ветрова чувствовала себя абсолютно счастливой. Душный московский июльский вечер, казалось, лишь усиливал аромат роз в огромных вазонах и терпкий запах дорогих сигар, витавший над террасой особняка. Здесь, в роскошной резиденции под Рублёвкой, собрался весь цвет новой российской элиты: сверкающие украшения, костюмы от Brioni, смех, переходящий в гогот, и бесконечные обсуждения биржевых сводок, перемежающиеся анекдотами про политиков.
Настя, двадцатилетняя богиня с копной смоляных волос, уложенных в небрежную волну, и глазами цвета изумрудов, казалось, была центром этой вселенной. Её облегающее платье от Tom Ford цвета спелой вишни безупречно подчёркивало фигуру, вызывая то и дело задержанные взгляды мужчин. Ей нравилось это внимание. Она купалась в нём, как в ледяном шампанском.
— Настенька, вы просто сияете сегодня! – пробасил рядом Геннадий Аркадьевич, пятидесятилетний нефтяной магнат, чья рука слишком долго задержалась на её обнажённом плече. – Неужели это для меня?
Настя игриво рассмеялась, отстраняясь ровно настолько, чтобы не обидеть, но и не дать лишнего.
— Конечно, Геннадий Аркадьевич, для вас! Вы же мой любимый магнат, – она похлопала его по руке, затем грациозно скользнула в толпу, на ходу перехватывая новый бокал.
Её цель сейчас была гораздо важнее, чем флирт с престарелыми толстосумами. Сергей. Сергей Орлов. Он стоял у окна, слегка отстранённый от общего веселья, с тем же задумчивым выражением лица, что и всегда. Его русые волосы слегка падали на лоб, а взгляд серых глаз был устремлён куда-то вдаль, словно он видел нечто большее, чем этот напыщенный бал. Сергей был художником, и Настя обожала его за эту непохожесть, за его тонкую натуру и кажущуюся недоступность. Он был тем, чего ей не хватало – вызовом. И тем, кого она хотела получить.
К сожалению, сегодня Сергей был не один. Рядом с ним стояла Лена Волкова, её лучшая подруга. Лена была полной противоположностью Насти: скромная, тихая, с добрыми, по-детски чистыми глазами. Её простое, но элегантное платье не привлекало внимания, но Лена и не стремилась к этому. И именно её Сергей выбрал в жены.
Настя почувствовала укол досады, но тут же подавила его. Она не привыкла проигрывать.
— Леночка! Серёжа! – её голос прозвенел, как колокольчик. – Вы тут одни скучаете?
Лена обернулась и тепло улыбнулась.
— Настя! Ты как всегда прекрасна. Мы не скучаем, просто беседуем.
Сергей лишь слегка кивнул, его взгляд скользнул по Насте, но задержался на Лене. Это был привычный взгляд, полный нежности, и он обжигал Настю больнее любой пощёчины.
— Беседуете? В такой-то вечер? – Настя придвинулась ближе, практически вставая между ними. – Нужно танцевать! Или, может, выпить чего покрепче?
Она взяла Сергея за руку, пытаясь увлечь его на танцпол, но он мягко высвободил свою ладонь.
— Спасибо, Настя, но мы, пожалуй, здесь останемся, – сказал он, и в его голосе не было и тени колебания.
Настя почувствовала, как по ней разливается волна раздражения. "Ну что ж, если ты не хочешь танцевать со мной, Сергей, значит, найду того, кто захочет!" – подумала она.
Она резко развернулась, её взгляд упал на человека, который стоял у входа на террасу. Он был высок, статен, с хищным профилем и цепким, проницательным взглядом. Его костюм сидел безупречно, но от него веяло неким мрачным шармом, опасностью. Это был Игорь Резников. О нём ходили разные слухи – успешный бизнесмен, связанный с чем-то мутным, бывший военный, сколотивший состояние на сомнительных сделках. Но одно было ясно: он обладал невероятной властью и острым умом.
Игорь наблюдал за Настей, и в его глазах читалось понимание. Он видел её насквозь: её разочарование, её гнев, её желание обратить на себя внимание. И это знание, это понимание её истинной сути, вызвало у Насти странное смешение раздражения и любопытства.
Она поймала его взгляд и дерзко улыбнулась. Настя привыкла быть объектом желания, а не предметом для анализа. Ей захотелось задеть его, вызвать у него любую другую эмоцию, кроме этой снисходительной усмешки.
— Что, Игорь Владимирович, скучаете? – Настя подошла к нему, её голос был полон вызова. – Или уже всё золото мира принесли к своим ногам и теперь можно расслабиться?
Игорь усмехнулся.
— Золото мира? Пока лишь его малая часть, Анастасия Вячеславовна. А вот вы, кажется, уже принесли всех мужчин к своим ногам. Кроме одного, разумеется, – он кивнул в сторону Сергея, и в его взгляде мелькнула некая искра, которую Настя не смогла распознать.
Настя почувствовала, как её лицо вспыхнуло. Он видел её. Видел её боль и её унижение.
— Ваши наблюдения слишком поверхностны, Игорь Владимирович, – процедила она сквозь зубы. – А мой выбор мужчин – это не ваше дело.
Игорь лишь пожал плечами, его глаза всё так же изучали её.
— Как скажете. Но вот что я вам скажу, Анастасия: вы слишком много сил тратите на то, что не приносит вам счастья. А вот то, что может принести… – он слегка наклонился к ней, его голос стал чуть ниже, – вы предпочитаете отталкивать.
Настя была в бешенстве, но её захватила странная игра.
— О, вы, значит, знаете, что принесёт мне счастье? – её голос звучал насмешливо. – Может, покажете?
Игорь снова усмехнулся, но на этот раз в его глазах появился огонь.
— Возможно. Но для этого придётся выйти из этой душной золотой клетки. И быть готовой к тому, что по-настоящему свободные игры не всегда бывают красивыми.
Он отвернулся и направился в сторону внутреннего зала, оставляя Настю одну, кипящую от злости и странного волнения.
Спустя час, когда вечеринка была в самом разгаре, Настя танцевала с Олегом, сыном одного из влиятельных министров. Олег был молод, красив и пьян. Он прижимался к Насте слишком откровенно, его руки скользили по её спине. Настя позволяла ему это. Ей нужно было забыть о Сергее, о Лене, о едких словах Игоря. Ей нужна была физическая разрядка.
Они вышли на балкон, где было прохладнее и немноголюднее. Ночная Москва расстилалась внизу, мерцая огнями. Олег, раскрасневшийся и возбуждённый, прижал Настю к перилам.
— Настенька… Ты такая… нереальная, – прошептал он, его дыхание опаляло её шею. Его руки скользнули вниз, ощупывая бёдра.
Настя не сопротивлялась. Она смотрела на огни города, чувствуя, как адреналин и просекко смешиваются в крови. Ей было всё равно. Хотелось лишь чувствовать что-то. Любое чувство, кроме опустошения.
Олег начал целовать её шею, спускаясь всё ниже. Его пальцы ловко расстегнули молнию на её платье. Холодный ночной воздух коснулся кожи. Настя закрыла глаза. Ей было хорошо и одновременно отвратительно от себя самой.
— Настя… – пробормотал Олег, его голова уткнулась в изгиб её шеи, а руки уже уверенно скользили по её телу. Дыхание стало прерывистым.
В этот момент, словно из ниоткуда, на балконе появился Игорь Резников. Он стоял в нескольких шагах от них, с сигарой в одной руке и бокалом виски в другой. Его взгляд, пронзительный и холодный, скользнул сначала по Насте, а потом по Олегу. На лице Игоря не было никаких эмоций, лишь лёгкая, едва заметная усмешка.
Настя резко открыла глаза, услышав его шаги. Олег, заметив незнакомца, отпрянул, смущённый и напуганный. Настя же, напротив, демонстративно поправила платье, её глаза встретились с глазами Игоря. Она не покраснела, не смутилась. На её лице появилась та самая дерзкая, вызывающая улыбка.
— Игорь Владимирович, – проговорила она, её голос был спокоен и даже весел. – Вы что, решили подышать свежим воздухом? А мы тут, видите ли, наслаждаемся видами Москвы.

2

Глава 2: Похмелье роскоши и первые трещины
Утро после вечеринки на Рублёвке наступило для Насти с ощущением, будто её голова была набита ватой, пропитанной просекко и ядовитыми комментариями. Лучи утреннего солнца безжалостно пробивались сквозь шторы, заставляя щуриться. Она открыла глаза и тут же ощутила тяжесть на бедре. Игорь. Его рука покоилась на ней, тяжёлая и собственническая.
Настя резко села, отбрасывая его руку. Голова неприятно закружилась. Воспоминания о прошедшей ночи нахлынули волной: Олег, Сергей, ярость Игоря, его поцелуи, их необузданная откровенная сцена. Щёки Насти слегка вспыхнули. Она никогда не позволяла себе терять контроль настолько. А Игорь... он взял то, что хотел, без вопросов, без сомнений. И Настю это одновременно злило и волновало.
Игорь пошевелился, издавая низкий гортанный звук, и открыл глаза. Его взгляд был острым, пронзительным, словно он не спал вовсе. Настя ожидала ухмылки, торжества, но вместо этого увидела в его глазах что-то, похожее на... вызов.
— Доброе утро, Анастасия, – его голос был хриплым после сна. – Или для вас оно не такое уж и доброе?
Настя смерила его ледяным взглядом.
— Мне не нужны ваши комментарии, Игорь Владимирович. И ваша компания тоже.
Она встала, чувствуя неприятную ломоту в теле. На полу валялось её разорванное платье. Настя злобно пнула его ногой.
— Это тоже ваших рук дело? – её голос был полон яда. – Моё платье от Tom Ford!
Игорь поднялся с постели, совершенно не смущаясь своей наготы. Его тело было крепким, мускулистым, покрытым несколькими старыми шрамами, которые лишь добавляли ему брутальности. Он подошёл к ней, склонившись так, что Настя вынуждена была поднять голову.
— Вы же сами сказали, что вечер был испорчен. Я лишь возместил ущерб. А платье... – он слегка усмехнулся. – Считайте это издержками производства. Я куплю вам десять таких же. Или лучше – целую коллекцию.
Настя почувствовала, как её щёки снова заливает краска. Эта его уверенность, его превосходство выводили её из себя.
— Мне не нужны ваши подачки, – прошипела она. – Я сама могу купить себе что угодно.
— Можете? – Игорь поднял бровь, и в его голосе прозвучало сомнение, которое кольнуло Настю. – Учитывая, что дела вашего отца, кажется, идут не очень?
Настя вздрогнула. Слухи уже расползлись по Москве. Она повернулась к нему спиной, собирая остатки своей гордости.
— Мой отец разберётся со своими делами. А я – со своими.
— Уверен. И что же это за дела, интересно? – его голос звучал совсем рядом. Настя почувствовала его дыхание на своей шее. – Надеяться на призрачные чувства художника? Или искать выгоду у первого встречного олигарха?
Он снова задел её за живое, и Настя резко обернулась.
— Это не ваше дело! – крикнула она. – Я вас не просила вмешиваться в мою жизнь!
Игорь лишь усмехнулся, его глаза горели.
— Но я уже вмешался, Анастасия. И поверьте, назад дороги нет.
Он вышел из комнаты, оставив Настю одну, дрожащую от злости и осознания собственной уязвимости.
Настя вернулась домой в помятом такси, что уже само по себе было унизительно. Водитель бросал на неё странные взгляды. Настя чувствовала себя так, будто все знали о том, что произошло. Ветровы жили в огромной, но уже слегка обветшалой квартире в центре Москвы. Роскошь здесь была старой, въевшейся в стены, а не блестящей новизной, как у Резникова или олигархов на Рублёвке.
В прихожей её встретила бледная, поникшая мать, Наталья Леонидовна.
— Настя! Где ты была всю ночь? Я волновалась!
— Мама, пожалуйста, – Настя отмахнулась, проходя мимо. – Я взрослая девочка. Была у подруги.
Но Наталья Леонидовна не отставала.
— Твой отец… всё очень плохо. Очень.
Настя остановилась. Слова Игоря эхом отозвались в голове.
— Что плохо? О чём ты?
— Долги. Огромные долги. Он проиграл всё на бирже… эти новые законы… – Мать зарыдала, прикрывая лицо руками. – Нам придётся продать дом. Продать всё.
Мир Насти рухнул. Слова, которые она так упрямо отвергала, стали реальностью. Не просто слухи, а неопровержимый факт. Она, Анастасия Ветрова, наследница некогда влиятельной семьи, теперь была на грани разорения.
Вячеслав Ветров, её отец, сидел в кабинете, уставившись в пустой стакан виски. Его обычно безупречно уложенные волосы были растрёпаны, галстук ослаблен. Он выглядел постаревшим на десять лет.
— Папа? – голос Насти прозвучал непривычно тихо.
Он поднял на неё мутный взгляд.
— Настя… это конец. Я всё потерял. Всё.
Эти слова были как удар. Настя всегда жила в мире, где деньги были само собой разумеющимся, где проблемы решались звонком или чеком. Теперь же этот мир исчез.
Настя почувствовала, как по ней разливается холодная решимость. Нет. Она не позволит этому случиться. Она не позволит себе оказаться на дне. Она не будет нищей.
Она вспомнила слова Игоря Резникова: "Свобода может быть очень… одинокой. И опасной". И его обещание: "Я возмещу тебе. Стократно".
Его образ – сильного, безжалостного, но такого желанного – снова возник перед глазами. Он был хищником, но, возможно, именно такой хищник был нужен ей сейчас, чтобы выжить в этом новом, жестоком мире. Она усмехнулась, горько, но уверенно. Игра только начиналась.

3

Глава 3: Тёмные воды и первая сделка
Через несколько дней после той вечеринки и шокирующего признания отца, мир Насти Ветровой окончательно перевернулся. Семейный особняк, в котором она провела всё детство, был выставлен на продажу. Из дома вывозили мебель, картины, вазы — всё, что ещё вчера казалось незыблемой частью её жизни. Мать рыдала, отец пил, а Настя ходила по опустевшим комнатам, чувствуя, как внутри неё затвердевает что-то холодное и острое.
Она отказывалась верить в нищету. Ей претили мысли о скромной жизни, экономии, отказе от привычных удовольствий. Но реальность была упряма: деньги таяли, а вместе с ними — и иллюзии. В отчаянии она пыталась дозвониться Сергею, но он был занят приготовлениями к свадьбе и лишь отмахивался от её намёков на встречу, не понимая, какая катастрофа обрушилась на её семью. Настя с горечью осознала, что в этом новом, жестоком мире, она может рассчитывать только на себя. И на то, что у неё было: красоту, ум и абсолютную беспринципность.
Игорь Резников не звонил. После той ночи на Рублёвке он словно растворился, оставив Настю с обжигающими воспоминаниями и странным, двойственным чувством. Она ненавидела его за то, что он взял её силой, но одновременно её тянуло к этой дикой, первобытной энергии, которую он в ней пробудил.
Настя решила действовать. Она перебирала в памяти всех влиятельных людей, с которыми когда-либо пересекалась. И тут ей вспомнилось имя: Михаил Петров. Он был олигархом из старой гвардии, с репутацией человека, который приумножил своё состояние в "лихие девяностые" и сохранил его в "нулевые", не гнушаясь никаких методов. Он был женат, но это никого не смущало в их кругу. Настя видела его несколько раз на светских мероприятиях; он всегда смотрел на неё с особым интересом, но она тогда была слишком увлечена Сергеем, чтобы обращать внимание на таких, как Петров.
Сейчас всё изменилось.
Настя достала свой телефон, провела пальцем по списку контактов. Нашла номер Петрова, который когда-то получила "на всякий случай". Её сердце стучало как сумасшедшее. Это был шаг в неизведанную, опасную бездну. Но отступать было некуда.
Встреча с Михаилом Петровым была назначена на следующий день в его офисе в Москва-Сити. Настя надела самое дорогое из оставшихся платьев – элегантное, строгое, но подчёркивающее её фигуру. Она хотела выглядеть уверенно, даже если внутри всё сжималось от страха и отвращения к себе.
Офис Петрова поражал своей роскошью и лаконичностью. Никакой лишней детали, только мрамор, стекло и произведения современного искусства. Сам Михаил Петров сидел за огромным столом, окружённый мониторами с биржевыми сводками. Ему было около пятидесяти, он был крупным, с тяжёлым взглядом и цепкими, умными глазами. Когда Настя вошла, он поднялся, и на его лице появилась едва заметная улыбка.
— Анастасия Вячеславовна, какая приятная неожиданность, – его голос был низким и бархатистым. – Присаживайтесь. Чем обязан вашему визиту?
Настя села напротив, стараясь выглядеть спокойно.
— Михаил Петрович, я пришла к вам с деловым предложением.
Петров усмехнулся.
— Деловым? Я польщён. Я знаю, что ваша семья сейчас переживает не лучшие времена. Искренне сочувствую.
Его слова были как пощёчина, но Настя не подала виду.
— Именно поэтому я здесь. Мне нужны инвестиции. Для нового проекта.
— Интересно, – Петров откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди. – И что же это за проект?
Настя быстро и уверенно изложила свою идею: сеть элитных бутиков или, возможно, ночных клубов, ориентированных на новую состоятельную молодёжь. Она говорила о модных тенденциях, о потенциальной прибыли, о своей способности привлекать клиентуру. Она была убедительна, её глаза горели от амбиций.
Когда она закончила, Петров некоторое время молчал, изучая её.
— Вы очень предприимчивы, Анастасия, – наконец произнёс он. – У вас есть хватка. И это ценно.
Настя почувствовала, как внутри неё загорелась искорка надежды.
— Так вы... заинтересованы?
Петров медленно поднялся и подошёл к ней. Он положил руки на стол, наклонившись так, что Настя ощутила его присутствие совсем рядом. Его взгляд скользнул по её лицу, затем опустился на декольте.
— Заинтересован, – прошептал он, его голос стал чуть ниже. – Но не только в вашем проекте.
Настя почувствовала, как по её телу пробежал холодок. Она знала, к чему он клонит. Она видела этот взгляд слишком много раз. Но сейчас ставки были слишком высоки.
— Что вы имеете в виду, Михаил Петрович? – её голос звучал ровно, хотя сердце бешено колотилось.
Он усмехнулся.
— Вы умная девочка, Настя. Вы же понимаете, что в нашем мире ничего не бывает бесплатно. Особенно когда речь идёт о таких инвестициях. Я готов вам помочь. Но на своих условиях.
Его рука медленно легла на её колено, скользнув вверх по бедру. Настя вздрогнула, но не убрала его руку. Она смотрела ему прямо в глаза, её взгляд был твёрдым и оценивающим. Это была сделка. Дьявольская сделка. Но она была готова её заключить.
— И каковы ваши условия, Михаил Петрович? – её голос был почти безэмоциональным.
Он улыбнулся, и эта улыбка не предвещала ничего хорошего.
— Мои условия просты. Вы будете моей. Когда я этого захочу. И никто не должен об этом знать. А взамен… я дам вам всё, что нужно для вашего проекта. И ещё немного больше. Вы снова будете жить в роскоши.
Настя смотрела на него. Её разум лихорадочно просчитывал все риски и выгоды. Позор? Да. Унижение? Возможно. Но это было единственным путём к выживанию. К сохранению её образа жизни. И к той власти, о которой она теперь мечтала.

— Я согласна, – сказала она твёрдо, подавляя внутреннюю дрожь.
Петров довольно кивнул. Его рука уже уверенно скользнула под её юбку, обжигая кожу сквозь тонкое бельё.
— Умница, Настя, – прошептал он, его голос был низким и бархатистым. – Кажется, наша первая деловая встреча будет очень… продуктивной.
Он нежно поцеловал её в шею, затем в губы. Этот поцелуй был не таким диким, как у Игоря, но не менее властным и расчётливым. Настя чувствовала, как её тело реагирует, подчиняясь не страсти, а холодному расчёту. Она закрыла глаза. Это был её первый шаг на пути к новому миру. И она знала, что он будет полон грязи, но также и возможностей. Главное – не сломаться. И не забыть, ради чего всё это.
Петров взял Настю за руку и повёл в соседнюю комнату – огромную, залитую солнечным светом спальню с панорамными окнами, откуда открывался вид на всю Москву. Она была такой же холодной и роскошной, как и остальной офис. Его тело двигалось с уверенностью человека, привыкшего получать всё, что он хочет. Он не спрашивал, не уговаривал. Он просто брал.
Михаил Петрович осторожно расстегнул пуговицы на её блузке, его пальцы медленно скользили по коже. Настя стояла неподвижно, её взгляд был прикован к его лицу. Она видела в его глазах смесь желания и деловой хватки. В этом не было ничего личного, только сделка. Но именно это давало ей странную силу – она не отдавала себя, она продавала.
Когда её одежда упала на пол, Петров подхватил её на руки и уложил на огромную кровать с шёлковым бельём. Настя закрыла глаза. Она чувствовала его горячее дыхание, его сильные руки на своём теле. Он был крупнее, тяжелее Олега, но не таким агрессивным, как Игорь. Его прикосновения были размеренными, методичными, будто он выполнял тщательно спланированную операцию.
— Вы очень красивы, Настя, – прошептал Михаил Петрович, его голос звучал прямо над её ухом. – И очень умны. Это редкое сочетание.
Он наклонился, его губы нашли её соски, и Настя вздрогнула, не в силах сдержать реакцию тела. Она чувствовала, как её возбуждение нарастает, смешиваясь с отвращением и осознанием неизбежности.
— Михаил Петрович… – прошептала она, пытаясь вдохнуть воздух. Она сама удивилась, почему назвала его по имени-отчеству в такой момент. Возможно, это был способ сохранить дистанцию, напомнить себе, что это не страсть, а бизнес.
Он оторвался от её груди, его взгляд метнулся к её лицу. В его глазах мелькнуло что-то похожее на удовлетворение от того, что она произнесла его полное имя.
— Да, Настя? – его голос был глубоким, рокочущим.
— Вы... вы обещали помочь, – выдавила она, цепляясь за эту сделку.
Петров усмехнулся.
— И я помогу, Настя. Я всегда выполняю свои обещания.
Его руки уже уверенно скользнули по её бёдрам. Он был внутри неё, сильный и властный. Настя застонала, впиваясь ногтями в шёлковые простыни. Она закрыла глаза, пытаясь отстраниться от происходящего, но её тело отвечало на каждое его движение. Ей было хорошо, но это было не то "хорошо", которое она испытывала с Игорем – здесь не было ярости, но и не было души. Только физическое наслаждение, смешанное с холодным расчётом.
Он двигался внутри неё ритмично, его дыхание становилось всё тяжелее. Настя чувствовала его силу, его доминирование.
— Михаил Петрович… – снова вырвалось у неё. Это было почти как заклинание, чтобы удержать контроль, чтобы не потерять себя в этом акте.
Он ускорился, его тело напряглось.
— Да, моя дорогая Настя, – прохрипел он, его голос был глубок от удовольствия. – Запомни этот момент. Это начало.
Когда всё закончилось, Петров тяжело дышал, его тело было влажным от пота. Он нежно поцеловал её в лоб, а затем отстранился. Настя лежала, глядя в потолок, её тело было опустошено, но разум уже работал, строя планы.
Петров встал, накинул халат и подошёл к окну, глядя на Москву.
— Завтра утром мой помощник свяжется с вами, Настя, – сказал он, не оборачиваясь. – Обсудим детали вашего проекта. И да… с этого момента вы можете считать меня своим… покровителем.
Настя лишь кивнула, хотя он не видел. Она чувствовала себя грязной, но в то же время невероятно сильной. Она выживет. И она возьмёт всё, что ей причитается, даже если за это придётся заплатить самую высокую цену.

4

Глава 4: Строительство империи и первые тени
Следующие несколько месяцев пролетели для Насти в вихре событий, заставив её забыть о прежней праздной жизни. Михаил Петров, как и обещал, оказался надёжным и щедрым покровителем. Его связи открывали любые двери, а деньги текли рекой. Настя с головой ушла в работу, доказывая, что она не просто красивая игрушка, а способный и безжалостный игрок.
Её проект – сеть ночных клубов "Энигма" – стремительно набирал обороты. Первый клуб открылся в Санкт-Петербурге, в историческом здании на набережной Невы, переоборудованном по последнему слову дизайна. За ним последовали ещё два, один в Москве, другой в Сочи. Настя контролировала всё: от концепции меню и дизайна интерьеров до подбора персонала и маркетинговых кампаний. Она превратилась в акулу бизнеса, беспощадную к конкурентам и требовательную к подчинённым.
Её дни были расписаны по минутам: встречи с инвесторами, звонки поставщикам, переговоры с подрядчиками. И, конечно, встречи с Михаилом Петровым. Эти "деловые свидания" стали рутиной, частью её новой жизни. Настя научилась отключать эмоции, отдаваясь им с холодной отстранённостью. Она по-прежнему называла его Михаил Петрович в интимные моменты, словно это имя-отчество было бронёй, защищающей её сердце от близости. Он принимал это, казалось, понимая её игру. Эти встречи были ценой за её успех, и Настя платила её безропотно, превращая каждое прикосновение и каждый поцелуй в ступень к своей цели.
Семейные дела тем временем катились под откос. Особняк был продан. Отец, Вячеслав Ветров, окончательно сломался. Он пил запоями, не в силах смириться с потерей былого величия. Мать, Наталья Леонидовна, пыталась удержать хрупкое равновесие, но её силы иссякали. Настя, несмотря на свой стремительный взлёт, чувствовала вину, но не могла ничего поделать. Она перевела родителей в скромную квартиру в старом районе, обеспечивала им всё необходимое, но эмоционально отдалилась. Её жизнь теперь была в другом измерении.
Единственным напоминанием о прошлом, которое всё ещё бередило душу, был Сергей Орлов. Настя знала, что его свадьба с Леной состоялась несколько месяцев назад. Она видела их общие фотографии в социальных сетях – Лена сияла, Сергей выглядел счастливым. Каждый раз, когда Настя натыкалась на эти снимки, внутри неё поднималась волна тоски и старой, привычной ревности. Но теперь эти чувства смешивались с новой, жёсткой реальностью. У неё не было времени на сантименты.
В один из московских вечеров, в её новом, шикарном офисе с видом на Садовое кольцо, Настя принимала важного гостя – Дмитрия Ковалева, владельца крупной строительной компании. "Энигма" планировала расширяться, и Насте нужен был надёжный партнёр для строительства новых объектов. Дмитрий был молод, амбициозен, с цепким взглядом и репутацией человека, который не разменивается по мелочам. Он был женат, но Настю это никогда не останавливало.
Их переговоры затянулись допоздна. Настя была очаровательна, демонстрируя не только деловую хватку, но и женское обаяние. Дмитрий отвечал ей взаимностью, его взгляды становились всё более заинтересованными. Он явно был пленён.
— Анастасия Вячеславовна, – Дмитрий улыбнулся, его глаза блуждали по её фигуре. – Вы умеете вести дела. И умеете… вдохновлять.
Настя лукаво улыбнулась, отпивая шампанское.
— И вы, Дмитрий Сергеевич, человек слова. Это очень ценно в нашем мире.
Он встал, подошёл к ней, остановившись слишком близко. Его рука опустилась на спинку её стула, его пальцы слегка коснулись её волос.
— Контракт, который вы предлагаете… очень интересен. Но мне бы хотелось обсудить некоторые детали в более неформальной обстановке. Может быть, завтра? За ужином?
Настя подняла на него взгляд, полный вызова.
— А почему бы не сейчас, Дмитрий Сергеевич? Я не люблю откладывать дела на потом.
Дмитрий усмехнулся. Он понял намёк. Его глаза потемнели от желания. Он наклонился к ней, его дыхание опалило её губы.
— Как скажете, Анастасия. Как скажете.
Он поцеловал её. Этот поцелуй был нежным, но стремительным. Он подхватил Настю на руки и перенёс на большой кожаный диван в углу кабинета. Настя не сопротивлялась. Она смотрела на него, ощущая прилив адреналина. Это было частью игры, ещё одним шагом к её цели.
Именно в этот момент, дверь офиса распахнулась без стука. На пороге стоял Игорь Резников. Его взгляд мгновенно скользнул по фигурам на диване, по раскрасневшемуся лицу Насти, по рукам Дмитрия, которые только что прижимали её. Комната наполнилась осязаемым напряжением.
Выражение лица Игоря было непроницаемым. Ни гнева, ни удивления. Только холодная, жуткая пустота, которая была страшнее любой ярости. Он медленно шагнул в кабинет, его взгляд не отрывался от Насти.
Дмитрий Ковалев, ошарашенный таким вторжением, поспешно отстранился от Насти, пытаясь привести в порядок одежду.
— Игорь Владимирович! – пробормотал он, явно смущённый. – Какими судьбами?
Игорь не ответил. Его взгляд был прикован к Насте, которая, несмотря на ситуацию, сидела с надменной, вызывающей улыбкой. Она прекрасно понимала, что только что произошло, и наслаждалась его реакцией.
— Я пришёл по делу, – спокойно произнёс Игорь, его голос был абсолютно ровным, что делало его ещё более пугающим. – Но, кажется, помешал вашим… личным делам.
Настя усмехнулась, вставая и поправляя платье.
— Ничего страшного, Игорь Владимирович. Мы тут всего лишь обсуждали детали нового контракта. В неформальной обстановке, как вы видите. Дмитрий Сергеевич, – она повернулась к Ковалеву, – думаю, мы продолжим завтра.
Дмитрий, бледный как полотно, поспешно кивнул и, бросив испуганный взгляд на Игоря, почти бегом выскочил из кабинета.

Настя и Игорь остались одни. Тишина была оглушительной. Игорь подошёл к дивану, медленно поднял бокал Насти и сделал глоток шампанского.
— Значит, "детали контракта"? – его голос был едва слышен, но в нём звенела сталь. – Впечатляюще. Вы быстро учитесь, Настя.
Настя подошла к нему вплотную, её глаза горели.
— Я же говорила вам, Игорь Владимирович, я сама выбираю свой путь. И свои… методы. Мне не нужны ваши советы.
Игорь поставил бокал на стол. Его рука резко схватила Настю за подбородок, поднимая её лицо к своему. Его взгляд был обжигающим.
— Ты думаешь, это игра, Настя? – прошипел он, его голос был положен на невидимые струны ярости. – Ты играешь со мной? С Петровым? С этим… Ковалевым? Ты совсем ничего не поняла, дурочка?
Настя не дрогнула.
— Я поняла всё, что нужно. И вам не стоит лезть не в своё дело.
В этот момент ярость Игоря прорвалась наружу. Он резко притянул её к себе, сминая её губы в таком же жестоком, властном поцелуе, как и в ту ночь на Рублёвке. Его руки впились в её талию, прижимая так, что Настя чувствовала каждый мускул его тела. Этот поцелуй был полон собственничества, унижения и невыносимой, жгучей ревности. Он целовал её так, словно хотел стереть с её губ все следы поцелуев другого мужчины, словно хотел стереть саму возможность её близости с кем-то ещё.
Настя попыталась оттолкнуть его, но его сила была непреодолимой. Она почувствовала, как её тело предательски отвечает на его натиск, как по ней разливается волна давно забытой, животной страсти. Он отпустил её губы, тяжело дыша. Его глаза горели, как два уголька.
— Ты моя, – прорычал он, его голос был глубок и хрипл. – Поняла? Моя.
Он усмехнулся, его губы растянулись в хищной усмешке.
— Я опять испортил тебе вечер, Настя? Ну что ж… я опять всё возмещу.
Настя не успела ничего ответить. Ярость, что клокотала в Игоре, требовала выхода. Его рука резко рванула тонкую ткань её блузки. Пуговицы разлетелись по кабинету, а шёлк затрещал по швам. Настя ахнула, ощутив холодный воздух на своей обнажённой коже. Он не дал ей опомниться, приподнял, усадил на массивный рабочий стол, за которым она только что вела важные переговоры.
Игорь стоял между её разведённых колен, его взгляд неотрывно скользил по её телу, задерживаясь на округлых грудях, которые тяжело вздымались от прерывистого дыхания. Он склонился, его губы накрыли одну грудь, затем другую, высасывая, дразня, доводя до исступления. Настя запрокинула голову, её пальцы впились в его волосы. От него пахло властью, опасностью и чем-то, что пробуждало в ней самую тёмную, животную часть.
— Игорь… – выдохнула она, не в силах сопротивляться этому напору.
Он не слушал. Его руки скользнули вниз, легко расстегивая молнию на юбке. Настя почувствовала, как ткань сползает по её бёдрам. Теперь она была абсолютно обнажена на полированной поверхности стола. Игорь, не отрывая взгляда от её глаз, медленно вошёл в неё, и Настя застонала, выгнувшись навстречу. Он двигался сильно, властно, безжалостно, точно зная, как довести её до грани. Каждый его толчок был вызовом, обещанием, наказанием.
Его губы снова накрыли её, заставляя задыхаться от поцелуев. Настя чувствовала, как напрягается каждая мышца её тела. Она была натянутой струной, готовой лопнуть. Он наращивал темп, его бёдра бились о её, создавая невыносимое наслаждение. В её ушах шумела кровь, перед глазами поплыли цветные пятна.
— Игорь… – вырвалось у неё в последнем крике, когда волна удовольствия захлестнула её, отбрасывая от края. Она кончила, её тело выгнулось дугой, мышцы судорожно сократились, а по телу прокатилась дрожь, которая никак не могла утихнуть. Это было глубокое, оглушительное наслаждение, которого она так давно не испытывала.
Он двигался ещё несколько мгновений, затем издал низкий гортанный рык и рухнул на неё, тяжело дыша, его тело было влажным от пота.
Через несколько минут, когда дыхание Насти выровнялось, она медленно открыла глаза. Игорь лежал рядом, его рука нежно гладила её бедро. Настя почувствовала странное опустошение и одновременно невероятное удовлетворение.
Она резко отстранилась от него, перевернувшись на живот.
— Ну и ну, Игорь Владимирович, – её голос звучал хрипло, но с нотками привычной иронии. Она повернулась к нему, её глаза всё ещё блестели. – Должна признать, мне понравилось.
Игорь приподнялся на локте, его глаза внимательно изучали её лицо.
— Но? – Он знал, что будет "но".
Настя усмехнулась, проводя пальцем по его груди.
— Но в следующий раз… будьте любезны, стучитесь.
Лицо Игоря мгновенно изменилось. Ярость сменилась на удивление, а затем на широкую, довольную ухмылку. Он рассмеялся, глубоко, раскатисто, его смех наполнил кабинет.
— Как скажете, Анастасия Вячеславовна. Как скажете.
Он снова притянул её к себе, целуя в висок. Настя понимала: эта война только началась. И она знала, что он прав – назад дороги нет.

5

Глава 5: Семейные тайны и новый вызов
После бурной ночи с Игорем Настя проснулась с лёгкой усмешкой на губах. Ей нравилась эта игра. Нравилось, что он, такой циничный и властный, не мог устоять перед ней. И уж тем более нравилось, что она могла вывести его из себя, а затем заставить подчиниться своим правилам, пусть и в шутливой форме. Вчерашний секс был яростным и освобождающим, он подтвердил, что Игорь — единственный мужчина, способный вызвать в ней такую бурю. Но это не мешало ей продолжать свои игры.
День начался с делового звонка. Помощник Михаила Петровича подтвердил, что все документы по финансированию "Энигмы" готовы. Настя почувствовала прилив удовлетворения. Её план работал.
Первым делом Настя отправилась к родителям. Новая квартира была чистой, но совсем не походила на их прежнее, роскошное жилище. Отец, Вячеслав, сидел в кресле, погружённый в себя. Рядом на столе стояла почти полная бутылка водки. Мать, Наталья Леонидовна, выглядела измождённой.
— Папа, – Настя присела рядом. – Ты должен взять себя в руки.
Вячеслав поднял на неё мутный взгляд.
— Взять себя в руки? Когда всё, что я строил, рухнуло? Когда я потерял… – он махнул рукой.
Настя сжала губы. Она знала, что ему тяжело. Но ей было ещё тяжелее видеть его таким.
— Ты не один, папа. Мы справимся. Я справлюсь.
Наталья Леонидовна подошла и села рядом.
— Настенька, твой отец… Он сильно изменился после того, как мы потеряли Тарасовку.
Настя вздрогнула. Тарасовка – это было название их семейного поместья, огромного загородного дома, где они проводили каждое лето. Он был продан первым, когда начались финансовые проблемы. Настя помнила его туманно, сквозь призму детских воспоминаний. Она знала, что для отца это место имело особенное значение.
— Что значит, потеряли? – спросила Настя. – Это просто дом, мама.
Наталья Леонидовна тяжело вздохнула.
— Это не просто дом. Это была земля, Настенька. Твой дед, мой отец, купил её ещё до революции. Он вложил туда всё. Это наша родовая собственность. И твой отец… он считал своим долгом сохранить её.
Настя нахмурилась. Она никогда не слышала об этом. Отец никогда не говорил о своём происхождении или о семейной истории.
— При чём здесь дед? Мы же всегда были… обычными бизнесменами.
Вячеслав впервые заговорил чётко, его взгляд прояснился, в нём появилась боль и отчаяние.
— Это была не просто земля, Настя. Это была честь. Мой дед был… одним из первых, кто начал поднимать страну. А его внук… я… я всё потерял. Я позволил этому умереть.
Он резко замолчал, снова уставившись в пустоту. Настя почувствовала, как по ней пробежал холодок. Оказывается, за привычной ширмой успешного бизнесмена скрывалась целая история, о которой она ничего не знала. Слова отца были полны такой боли, что Настя впервые поняла: потеря Тарасовки для него была не просто финансовым крахом, а потерей чего-то гораздо большего. Семейной реликвии. Наследия.
Позже, когда отец уснул, Настя попыталась расспросить мать подробнее.
— Мама, расскажи мне о Тарасовке. И о деде.
Наталья Леонидовна неохотно начала вспоминать.
— Твой дедушка, он был… необычным человеком. Очень сильным. Он верил в Россию, верил в свой род. Он всегда говорил, что земля – это основа всего. И он очень гордился Тарасовкой. Но потом… революция… он всё потерял. Но потом, когда всё немного устаканилось, ему чудом удалось вернуть себе эту землю. Она была… своего рода символом нашего рода. Твой отец очень дорожил этим. Он думал, что никогда не расстанется с ней.
Настя слушала, чувствуя, как внутри неё поднимается странное, незнакомое чувство. Не просто потеря денег, а потеря истории. Потеря корней. И именно эту Тарасовку отец проиграл из-за своих неудачных инвестиций. В этом было что-то глубоко символичное. Она обещала себе, что выяснит всё.
На следующий день Настя отправилась на деловую встречу в Санкт-Петербург, где её ждало важное совещание по расширению "Энигмы". Клуб на Неве уже стал одним из самых популярных заведений в городе. Успех окрылял её, но она знала, что за ним всегда стоит чья-то невидимая рука – рука Михаила Петровича.
Во время совещания её телефон завибрировал. Сообщение от Игоря. Простое, короткое, но с определённым подтекстом: "Я в Питере. Жду тебя вечером. И не забудь постучаться". Настя усмехнулась. Он не отпускал её, и это было частью её игры. Она ответила: "Постараюсь. Не скучай без меня."
После совещания, Настя решила прогуляться по набережной, чтобы привести мысли в порядок. Ей вдруг захотелось побыть одной. Проходя мимо одного из старинных особняков, она услышала звуки музыки. Нежные, печальные аккорды фортепиано. Мелодия показалась ей знакомой.
Она подошла ближе, и через открытое окно увидела его. Сергей Орлов. Он сидел за роялем, его пальцы скользили по клавишам, создавая удивительно красивую и грустную мелодию. Рядом с ним стояла Лена, обняв его за плечи, и мягко улыбалась. Настя увидела кольцо на её пальце. Их маленький сын играл на полу, перебирая игрушки.
Сергей. Её первая, неразделённая любовь. Он выглядел счастливым. И это счастье, такое простое, уютное, семейное, резануло Настю острее, чем любая боль. Это было то, чего у неё никогда не будет, что она, возможно, не сможет построить, и ради чего она никогда не сможет отказаться от своего пути. Её жизнь была полна блеска и амбиций, но пуста от такой тихой радости. Она почувствовала укол зависти, но тут же подавила его. Её путь лежал по другой дороге.
Настя быстро отвернулась, прежде чем её заметили. Она ушла с набережной, чувствуя холод в груди. Зачем она вообще сюда пришла? Чтобы убедиться, что её счастье — не здесь?
Вечером Настя, хоть и не сразу, направилась к дому Сергея. Её ноги сами несли её туда, куда тянуло её сердце, игнорируя рациональные доводы и ожидание Игоря. Она подошла к знакомой двери, и, глубоко вдохнув, постучала.
Дверь открыла Лена, её лицо озарилось искренней улыбкой.
— Настя! Какая неожиданность! Проходи, пожалуйста!
Лена была такой же тёплой и гостеприимной, как всегда. Внутри пахло домашней едой и чем-то неуловимо уютным. Сергей сидел на диване, читал книгу, рядом с ним на полу играл их сын, маленький мальчик с русыми кудряшками.
— Настя? – Сергей поднял голову, его глаза расширились от удивления. В его взгляде мелькнуло что-то похожее на беспокойство, но тут же погасло, уступив место дружелюбной улыбке.
— Привет, Серёжа, Лена, – Настя чувствовала себя неловко, словно инородное тело в этом домашнем мире. – Я тут по делам в Питере, решила заглянуть.
Лена тут же засуетилась.
— Как хорошо! Мы как раз ужинать собирались. Оставайся с нами!
Настя провела вечер в их доме. Она наблюдала за Леной, которая кормила сына, за Сергеем, который с нежностью смотрел на жену и ребёнка. Они были настоящей семьёй, такой, какой Настя всегда себе представляла, но никогда не имела. Она смеялась над шутками Сергея, помогала Лене на кухне, даже немного поиграла с малышом. Всё было так просто, так естественно.
Но за этой идиллической картиной скрывалась горькая правда. Настя чувствовала себя чужой. Она понимала, что никогда не сможет стать частью этого мира. Её амбиции, её методы, её жизнь с Михаилом Петровичем, её дикая связь с Игорем – всё это было из другого мира, мира, который был ей необходим для выживания, но который отдалил её от такой вот простой, земной радости.
Когда Настя уходила поздно вечером, Сергей проводил её до двери.
— Настя, ты… ты в порядке? – спросил он, его взгляд был полон искреннего беспокойства.
Настя кивнула, натягивая на себя маску беззаботности.
— Конечно, Серёжа. Всё отлично. Не беспокойся.
Она улыбнулась ему, но эта улыбка не достигла её глаз. Она знала, что делает выбор. Каждый день. И каждый выбор уводил её всё дальше от такого вот тепла.
Настя вышла на ночную улицу. В руке завибрировал телефон. Сообщение от Игоря: "Ты не пришла. Я ждал. Не забывай, что я не люблю ждать, Анастасия." В его словах звенела сталь и скрытая угроза. Настя усмехнулась. Он был прав. Она не пришла. Но она знала, что вернётся к нему. Потому что в его ярости и собственничестве было больше правды, чем в любом чужом покое.

6

Глава 6: Тонкая грань и вспышка ревности
Сообщение от Игоря жгло Насте пальцы. Она знала, что её поступок не останется без внимания. И хотя внутри неё шевельнулось предвкушение надвигающейся бури, одновременно было и странное чувство удовлетворения от того, что она, пусть ненадолго, выскользнула из-под его контроля. Проведя вечер с Сергеем и Леной, она почувствовала себя... чище, что ли. Но это была лишь мимолётная иллюзия, развеянная реальностью её новой жизни.
Наутро, вернувшись в Москву, Настя погрузилась в рутину. Открытие нового клуба в Сочи требовало её полного внимания. Звонки от поставщиков, согласование дизайна, бесконечные переговоры. Михаил Петрович был доволен её успехами, и это было главным. Их встречи продолжались, всё такие же отстранённые, деловые, хоть и всегда заканчивающиеся в спальне. Настя научилась воспринимать это как необходимый элемент сделки, не позволяя эмоциям вмешиваться.
Через несколько дней, когда Настя заканчивала проверку нового дизайн-проекта в своём офисе, раздался звонок на её личный телефон. Незнакомый номер. Она ответила.
— Анастасия Вячеславовна? Это Артур Громов.
Настя вздрогнула. Артур Громов. Тот самый харизматичный политик, с которым у неё была мимолётная, но страстная интрижка на вечеринке на Рублёвке, ещё до того, как Игорь ворвался в её жизнь. Он был молод, амбициозен и невероятно привлекателен.
— Артур? Какими судьбами? – Настя постаралась, чтобы голос звучал спокойно, хотя сердце забилось быстрее.
— Просто соскучился, Настя, – его голос звучал мягко и обольстительно. – Проезжал мимо вашего офиса, решил заглянуть. Есть пять минут?
Настя на мгновение заколебалась. Это было опасно. Она была теперь "под крылом" Петрова, и любые другие связи могли вызвать его гнев. Но мысль о том, чтобы снова окунуться в беззаботный флирт, который не требовал оплаты ни деньгами, ни душой, была слишком заманчивой. И ещё... ей нравилось дразнить судьбу.
— Пять минут всегда найдутся, Артур, – сказала она, и в её голосе прозвучало лёгкое кокетство.
Через пару минут Артур Громов вошёл в её кабинет. Он выглядел ещё более впечатляюще, чем в тот раз: безупречный костюм, лучезарная улыбка, уверенный взгляд. Он прошёл прямо к ней, взял её руки в свои и легко поцеловал.
— Вы прекрасны, Настя. Как всегда.
Настя рассмеялась, наслаждаясь его вниманием. Они говорили о политике, о моде, о слухах в высшем свете. Разговор был лёгким, приятным, не обременённым никакими обязательствами. Настя почувствовала себя расслабленной, почти беззаботной. Артур смотрел на неё с восхищением, его глаза горели.
— Настя, я тут подумал… – начал он, его голос стал чуть ниже. – Мы ведь так и не закончили наш… разговор, в тот вечер.
Он наклонился к ней, его дыхание опалило её губы. Настя чувствовала, как её тело откликается на его близость. В этом не было той дикой, тёмной страсти, что связывала её с Игорем, но была лёгкость, азарт, молодое желание. Она почти забыла, как это бывает.
Их губы соприкоснулись. Поцелуй был мягким, но постепенно набирал силу. Настя закрыла глаза, позволяя себе насладиться моментом. Руки Артура скользнули по её талии, притягивая ближе.
В этот самый момент дверь кабинета распахнулась. На пороге стоял Игорь Резников.
Его лицо было бледным, глаза горели холодной, почти мертвенной яростью. В его взгляде не было ни тени прежней усмешки, только чистое, неразбавленное бешенство. Он стоял неподвижно, как застывшая статуя, но его присутствие наполнило комнату таким напряжением, что Настя почувствовала, как по ней пробежал холодок.
Артур Громов резко отпрянул от Насти, его лицо побледнело. Он сразу понял, что столкнулся с чем-то намного более опасным, чем рядовой муж.
— Игорь Владимирович, – Артур попытался выдавить из себя улыбку. – Какая неожиданность.
Игорь не ответил ему. Его взгляд был прикован только к Насте. Настя, несмотря на страх, решила подыграть. Она демонстративно поправила волосы, её губы растянулись в тонкой усмешке.
— Игорь Владимирович, – её голос звучал нарочито спокойно. – Вы опять не стучитесь. Я же просила.
Эти слова, сказанные с лёгким пренебрежением, стали последней каплей. Лицо Игоря исказилось. Он сделал шаг вперёд, его глаза горели безумным огнём.
— Заткнись, Настя! – его голос прозвучал как удар хлыста, низкий и угрожающий. – Ты слишком много о себе возомнила.
Он резко схватил её за руку, его пальцы сжались так, что Настя почувствовала боль. Он притянул её к себе, его взгляд был полон жгучей ненависти и такой же сильной, безумной ревности. Артур Громов, понимая, что ситуация выходит из-под контроля, попятился к выходу.
— Я думаю, я оставлю вас… поговорить, – пробормотал он, и через мгновение его уже не было в кабинете.
Игорь отпустил руку Насти, но тут же схватил её за волосы, оттягивая голову назад. Его глаза смотрели прямо в её, полные невыносимой, душившей его ярости.
— Ты думаешь, я не узнаю, Настя? Думаешь, я не знаю, с кем ты спишь? – прошипел он, его голос был положен на невидимые струны боли и гнева. – Ты с ним, с Петровым, с этим молокососом Громовым… Ты позоришь себя! Ты играешь со мной!
Настя усмехнулась, её глаза сверкали. Она чувствовала, как эта ярость его пожирает. И это давало ей странное наслаждение.
— Моя жизнь, Игорь Владимирович. Я делаю что хочу. И с кем хочу. А вы… вы просто хотите меня контролировать.
Это было последней каплей. Ярость Игоря была безграничной. Он резко подхватил её на руки и бросил на большой стол, который занимал центральное место в кабинете. Вазы, документы, ручки – всё полетело на пол с грохотом. Настя ахнула от неожиданности и удара. Он навис над ней, его глаза были чёрными от ярости.
— Контролировать?! – прорычал он. – Я покажу тебе контроль, Анастасия! Я покажу тебе, кому ты принадлежишь!
Его руки безжалостно разорвали ткань её блузки. Пуговицы отлетели в разные стороны. Настя попыталась сопротивляться, но его сила была подавляющей. Он сорвал с неё юбку, обнажая её тело. Его поцелуй был диким, жестоким, полным ярости и унижения. Он брал её, не спрашивая, впиваясь в её тело, пытаясь стереть из неё всё, что принадлежало другим. Настя чувствовала, как её тело горит под его прикосновениями, как страх смешивается с безумным, запретным возбуждением. Он хотел подчинить её, сломать её волю, и в этот момент она чувствовала, как почти готова ему отдаться.
Сцена была полной неконтролируемой ярости и первобытной страсти. Игорь двигался быстро, его удары были сильными, полными гнева и отчаянной ревности. Настя кричала, её крик был смесью боли и наслаждения. Она впивалась ногтями в его спину, пытаясь хоть как-то выразить свой протест, но её тело предавательски отвечало, выгибаясь навстречу, требуя большего. Он не дал ей опомниться, доводя до пика раз за разом, пока она не потеряла ощущение реальности. Ей было одновременно унизительно и дико приятно, что он настолько теряет контроль из-за неё.
Когда всё закончилось, Игорь тяжело дышал, его голова уткнулась в изгиб её шеи. Настя лежала, её тело было мокрым от пота и дрожало. В кабинете царил хаос: разбитые вазы, разбросанные документы, порванная одежда.
Игорь медленно поднял голову, его взгляд был по-прежнему тёмным, но уже без прежнего безумия. Он смотрел на Настю, а затем провёл пальцем по её скуле.
— Ты моя, Настя, – прошептал он, и в его голосе прозвучало нечто, похожее на отчаяние. – Ты всегда будешь моей.
Настя лишь усмехнулась, горько и устало.
— Посмотрим, Игорь Владимирович. Посмотрим.
Она знала, что он прав. Эта игра была опасной. Но она не могла остановиться.