Charlie Puth ♤ Lola Byornell

10.000 километров тишины

✨ Глава 1.

Моё молчание...
Оно не было ни другом, ни защитником. И уж точно не пустотой.
Тишина — это хранилище.
Она собирает все неисполненные «может быть» и невысказанные «почему».

Из этой армянской тишины, где я, Лола Бернелл, жила и писала, пришли слова, которые, как говорили мои читатели, заставляли их плакать и искать ответы.
Я писала о людях, которые верили в любовь.
Но сама я в неё не верила.

Забавно, правда?
Не верить в любовь, а гореть страстью, как свеча на ветру.

Я сидела в старом кресле у окна, из которого тихими вечерами виднелся силуэт Арарата, и слушала.
Не для того, чтобы заставить замолчать.
Его.

Чарли Пут.

Его голос – не просто звук. Это канал.
Чистый, как горный воздух, и болезненный, как осознание того, что ты родился не в то время и не в той стране.

В то время как мир видит в нём поп-звезду с безупречным слухом, я слышу в нём – эхо вселенной. Того, кто знает все мои «почему».

Он – моя духовная любовь.

Я взяла толстую тёмно-зелёную тетрадь – мой личный Фолиант Невозможности.
Я писала Чарли монолог, который никогда не будет отправлен.
Вся боль заключалась в одной фразе:
«Боги смеются надо мной, потому что я родился не в то время и не в той стране».

Я остановилась на ключевой строке:

> «Если бы ты не был женат…»

В этот момент тишина стала плотной.
Она вибрировала, как натянутая струна.
Мои пальцы обжигал холод. Это было не вдохновение. Это было вторжение.

Вместо задуманной фразы моя рука написала слова, полные непостижимого знания:

> «Ключ не в Арарате. Ключ в старой почтовой марке».

Меня пробрал холодок.
Это было не из моего романа. Это был знак.

А потом зазвонил телефон.
Алекс Уайт.
Иностранный журналист, который написал, что «слышал тишину» в моих книгах.

Я закончил разговор.
Шум реальной жизни нельзя впускать, пока тайна не будет разгадана.

Я достал старый конверт, написанный десять лет назад.
Я вспомнил – это письмо Чарли написал я девятнадцатилетний.

И вдруг… на нём оказалась старая, выцветшая марка, которой раньше не было.

Я развернул письмо. Почерк мой.

> Дорогой Чарли.
Мне девятнадцать. Я живу в Ереване...
Ты – доказательство того, что любовь может быть совершенной, духовной. Что оно может жить на расстоянии десяти тысяч километров.
Клянусь, однажды я напишу книгу...
И в ней скажу: если бы ты не была замужем – я бы сделал тебе предложение.
P.S. Я загадала желание: когда ты запишешь песню, которая станет идеальным ответом на мой вопрос
«Почему я так сильно тебя люблю?»,
в моей жизни появится знак.

Моё девятнадцатилетнее «я» установило правила игры.

На обороте письма – чужой почерк:

> «Название здания – студия «Эхо». Город…»

Я проверила в интернете.
И ответ пришёл мгновенно: студия «Эхо» – старая студия звукозаписи в Бруклине, Нью-Йорк.
Город, где живёт Чарли Патт.

Мистический пазл начал складываться.
Мой духовный роман требовал действий.
Но тут мне пришло сообщение от Алекса Уайта:

> «Я в кафе «Гафас» на Каскаде.
Я верю, что ключ к твоему молчанию — нечто большее, чем просто Армения».

Я направился к Каскаду.
К живому «может быть».

Алекс Уайт не был похож на Чарли Пута.
Он был реальностью.

— Алекс Уайт. Ты сказал, что ключ к моему молчанию — нечто большее, чем Армения. Объясни, — потребовал я.

Он улыбнулся.

«Боги смеются над тобой, Лола», — сказал он, цитируя меня.

«Они смеются, потому что ты ищешь ответы в недостижимом идеале, в отголосках чужой жизни...»

И твои собственные «может быть» стоят прямо здесь, в реальной жизни.

Он положил на стол распечатку моего старого письма.

«Я твой знак, Лола.
Я твоё «может быть», посланное, чтобы усложнить игру.
«Эхо-студия» — это не просто здание. Это точка пересечения.
Место, где ваши жизни могут соприкоснуться.
И я знаю, какая песня — ответ на твоё «зачем».
«Я могу отвезти тебя туда». В Бруклин.
Но если ты пойдёшь, тебе придётся сделать выбор.
В конце пути.

Он перевернул страницу.
Моему P.S. приписали новый, мистический P.P.S.: