Час Кицунэ. Рис Инари

Пролог. Японская пословица: Даже путь в тысячу ри начинается с одного шага.

Середина ночи...
Брошена на льду, чернеет
Старая лодчонка.

Автор Такараи Эномото Кикаку — японский поэт школы Басё, был одним из наиболее влиятельных поэтов своего времени. XVII век.

Перевод с японского В.Н. Марковой

Больше всего я люблю осень. Но только не прозаичную осень с дождями и слякотью. А осень «Болдинскую», вдохновенное время года с красно-золотой листвой, грибами и тишиной.

Как же я люблю осеннюю тишину, когда дачники разъехались, потому что детям пора в школу, позакрывали свои дома, и в поселке воцаряется благословенное безмолвие. Люблю хрустальные холодные утра и тревожащий крик журавлей. Люблю осенний лес, наслаждаюсь его неповторимым духом, который наполняет грудь терпкой прохладой и умиротворением.

И я люблю собирать грибы, кстати, есть их при этом люблю не очень. Но сбор грибов, эта «тихая охота», меня всегда привлекала до невозможности. Поэтому я, когда дела позволяли, хватала корзину и отправлялась в лес за грибами.

Официальных мужей в моей жизни не было. Как-то не стремилась я поставить штамп в паспорте. Зато двое взрослых сыновей, которые жили в городе, подарили мне замечательных внуков, регулярно приезжающих к бабушке на летние каникулы.

Работа у меня всю жизнь была хлопотная и нервная. Я бегала, суетилась и кому-то что-то доказывала в большом, громком и беспокойном Городе. И только сейчас поняла: жизнь у меня одна! И я не должна никому ничего доказывать. Если только самой себе.

Поэтому теперь я тружусь в сельской школе – учительницей. При этом не постоянной учительницей, а на замене. Когда кто-то заболеет, меня просят провести уроки.

Сельские школы учителями не богаты. А у меня, так уж случилось, имелся диплом на право педагогической деятельности. Был один период в моей жизни, когда мне предложили поучиться в вузе всего два года, зато потом можно будет кому-то что-то преподавать. Кому? Что? Мне тогда было не важно, но лишний диплом ведь хлеба не просит, правда? И кто же знал, что когда я решу поселиться в глуши, именно он и станет востребованным?

Я заменяла и английский, и историю, и даже математику. Правда, математику все больше в начальной школе. Деньги платили не очень большие, но мне была важна эта работа. Сыновья помогали материально, да и много ли нужно одинокой женщине в сельской глуши? Ресторанов у нас нет, да и наш магазинчик на модный бутик совсем не похож.

Сейчас самое начало осени, – учителя еще не успели разболеться или устать и стояли твердо на своем посту. Поэтому я, совершенно довольная тишиной и покоем, отправилась в будний день в лес. На выходных обязательно приедут грибники и наши, и заезжие, но сейчас мне казалось, что лес принадлежит мне одной.

Уже подходя к лесу, заметила Сеньку Перевертова. Таааак! И почему этот пострелёнок не в школе? А в высоких, явно отцовских сапогах? И с удочками?

- Сеня! – грозно сказала я.

- Ну, Анна Павловна! Ну, я болею! – заныл пацан.

- Всё родителям расскажу! Болеет он! Сентябрь только начался, а ты уже прогуливаешь?

- Ну, Анна Павловна – снова поныл он мое имя.

Ух, … вот пойти бы да самой в школу его отвести, как раз успеем ко второму уроку, но я только вздохнула и грозно возвестила:

- Завтра в школу! Я проверю!

Пацан, жутко довольный, что так легко отделался, рванул в сторону речки. На рыбалку собрался. А у меня вон лес впереди. И я, вздохнув с облегчением, двинулась вперед.

Я шла привычными тропками и удивлялась тому, что на знакомых мне грибных местах я сегодня ничего не нахожу. Не то чтобы это была большая проблема. Как я уже говорила, чистить грибы и потом есть я не большая охотница. Но все же это почему-то удивляло.

В руках была моя счастливая круглая корзина. Я никогда не понимала грибников, что ходили в лес с ведрами или, упаси Господь, с пакетами. Не такое уж и дорогое удовольствие корзина. А зато сколько впечатлений! Хотя, может быть это только для меня, потому что для меня главное процесс, а не результат. Зато можно вообразить себе всякое и назвать корзину ласково – «лукошко». И сразу же столько мыслей в голове промелькнет.

Незаметно я забралась довольно далеко в лес, и уже планировала повернуть назад, как тут мое внимание привлекла странная картина.

В своей жизни многие не раз видели так называемый «пьяный лес». Наверняка вы встречали в лесу деревья, стоящие или в одиночку, но чаще группами, чьи стволы были очень причудливо изогнуты, неестественно выгнуты и скрючены. Именно такие деревья и получили название в народе «пьяные». А ученые объясняли такое явление сразу несколькими факторами: и сильными ветрами, и снегопадами, и даже вредителями, которые съедают и уродуют маленькие деревца в начале их роста.

Но народная молва суеверно приписывает пьяному лесу много мистического и сверхъестественного.

Вот и у нас в деревне это место старательно называли «ведьмин лес», хотя и лесом-то это назвать было нельзя. Так стоит группа «товарищей». Деревьев не более десятка. Какой же это лес?

Сейчас меня удивило совсем другое: перед скрюченными исполинами стояли березки и почти все они сейчас «кланялись». Такое тоже в природе бывает. Береза растёт очень быстро и зимой под тяжестью обильных русских снегопадов наклоняется. А весной распрямиться у молоденького деревца, зачастую сил нет. Потом появляется листва, и береза иногда склоняется еще ниже, касаясь верхушкой земли, образуя вот такие «арки». Но я была тут совсем недавно и точно знаю, что эти березки не «кланялись» ещё на прошлой неделе. Сильных ветров не было. Так что же случилось?

Глава 1. Японская пословица: Пировать приходят чужие, горевать — свои.

День последний в году,
как последний день своей жизни,
я вчера провожал -
но сегодня уже встречаю
день начальный нового года!

Автор Фудзивара-но Тосинари - японский поэт, аристократ, составил антологию «Сэндзайсю» «Разные песни». X век.

- Аика! – настойчиво звал голос, и кто-то встряхивал меня за плечо.

Это меня? Сегодня с утра я была Анной Павловной. Хорошо сходила за грибочками, ничего не скажешь! Что за «Аика»? Это что-то кошачье, собачье, лягушачье или кроличье?

Пошевелиться я не могла, но зато с радостью осознала, что мне есть чем шевелить! У меня точно есть руки, ноги и задни… Ну, вы поняли. Все у меня есть, только вот управлять я этим не могу. Даже глаза закрыть не могу и пялюсь в зеленую траву.

Меня перевернули, и я увидела склоненное надо мной личико совсем молоденькой девочки, хотя скорее девушки все же. Крупные прозрачные слезы лились из ее красивых глаз, делая их еще больше. Хм… а про кошку-то я почти угадала. На голове девушки были премиленькие такие розовые пушистые ушки. Ага, вот прямо как у кошечки.

Бесячий цвет. Вот никогда не любила розовый. Но у меня были сыновья, а потом внуки – тоже мальчики, и никто не просил розовых единорогов. Но вот у этой девчушки было розовым все. И волосы, и ушки, и одежда. Это какой-то дурацкий розыгрыш? Или она в фестивале участвует? Карнавал? Иначе, зачем ей вот это?

Хотя мужчинам наверняка нравиться. А может это ролевые игры такие? Ну, каждому своё… Я вот вообще очень спокойно отношусь ко всему такому, но только если это происходит за закрытыми дверьми спальни. Вот там можете играть и в кошечек, и в зайчиков, да хоть в енотов! Можете вообще весь зоопарк пере… перебрать, а мне вот демонстрировать все это не нужно - «Я старый солдат и не знаю слов любви!».

- Аика! Ты такой выброс энергии устроила, что сюда сейчас все собаки долины прибегут! Мы влипнем, Аика! - продолжало причитать надо мной розовое чудо, но при этом хоть плакать перестало, – Но, с другой стороны, ты выжила. А это уже не плохо. Так. Я попробую тебя перетащить. Может получиться?

И она, схватив меня за одну руку, поволокла по зеленой траве. Нда, Аня. Со стороны это наверняка смотрится презабавно. Как будто маленькая девочка тащит за одну лапу мишку по земле. Ну, в моем случае всё же, – сломанную куклу.

Я при этом продолжала пялится в небо. Только его мне и было видно, ну еще и ветки деревьев. И вот что поразительно: ни тебе хвойников, ни тебе милых сердцу березок. Деревья были большими, пестрыми, усыпанными цветами и плодами всех форм и расцветок. Это куда же меня занесло-то?

Вскоре я обнаружила, что могу моргать и двигать глазами. Уже не плохо! Я скосила глаза вниз и, если бы могла, то заорала бы в голос. Но губы не шевелились, и я, кажется, и дышала через раз. Поэтому дикого крика не получилось.

Я была почти точной копией шедшей впереди девушки. Розовая кошечка. Уши мне видно не было, но я смогла рассмотреть довольно длинные разметавшиеся розовые волосы. А еще был виден длинный хвост, волочащийся по земле, на конце хвоста розовая шерсть сменялась на белую. Так…. Я не кошка, а розовая лиса?! Ужас какой!!! Это ж надо было меня так угораздить! Так, Аня, дыши глубже. Хотя, учитывая мой частичный паралич, это вряд ли получиться. Но успокоиться не помешает.

И нужно постараться найти плюсы.

И я снова скосила вниз глаза. Я совершенно точно маленькая и симпатичная, с тонкой талией, длинными ногами и высокой грудью. Длинное платье розового цвета было с большими разрезами, и я смогла рассмотреть и ножки, и маленькие ступни. Я определенно обладательница молодого, почти совершенного тела. Если и личико под стать телу, то можно смириться и с ушами, и с, прости Господи, хвостом...

Я наверняка угодила не просто так в это тело. Мне было совершенно точно понятно, что в моем мире я умерла. Уж не знаю, как так получилось, ведь я была еще не старой и крепкой. Но как говориться, - человек смертен. Плохо, что порой он внезапно смертен, но ничего тут не попишешь. Аннушка на поляне масло разлила? Или «ведьмин лес» постарался? Но будем исходить из того что имеем. У меня новое молодое тело и это определенно плюс. Нужно постараться выжить и разобраться что к чему.

Разумеется, я читала книги про «попаданок» и примерно представляла себе, что со мной произошло. Поэтому заканчиваем истерить и берем себя в руки. Нужно пошевелить старыми мозгами и научиться пользоваться новым телом.

- Фух, Аика. Ты тяжелая, – выдохнуло розовое чудо, и уселось на траву рядом со мной.

Я попробовала пошевелить конечностями. У меня даже немного получилось. Я смогла моргнуть и двинуть рукой. Правда движение больше походило на судорогу, но я обрадовалась и этому. Дело движется.

- Тебе лучше? И глотать можешь? – с надеждой посмотрела на меня розовая девушка.

Я несколько раз моргнула, понадеявшись, что это примут за положительный ответ, и мне снова повезло.

- Давай я попробую в тебя отвар влить? Вдруг поможет? Я тебя не дотащу до дома. А скоро темнеть начнет. Да и собаки уже наверняка бегут. Хорошо, что учителя нет. А то бы нам точно несдобровать. А так может, не поймают? – она говорила и осторожно, по капельке, вливала мне в рот безвкусное пойло из пузатой фляжки.

Откуда она достала фляжку я не поняла, но старательно глотала, с каждой новой порцией понимая, что владение своим телом и в самом деле стремительно возвращается. Меня усадили, и я даже смогла не завалиться. Дело двигалось семимильными шагами, и я уже почти полностью контролировала руки.

Глава 2. Японская пословица: Баклажан на стебле дыни не вырастет.

Печалится взор.

О, если б найти приют,

Где осени нет!

Везде — на лугах, на горах —

Луна поселилась.

Автор принцесса Сёкуси Сикиси-найсинно средневековая японская поэтесса, признанная одной из величайших женщин-поэтов Японии, дочь императора Го-Сиракава. XI век.

Перевод: В.Н.Маркова

Самый замечательный стимул все выучить – это перспектива загреметь в армию после несданной сессии. Так было есть и будет. Ну, а у меня стимул все выучить был и того пуще – неведомый мне учитель, который в лучшем случае выкинет меня из Долины вниз. К людям.

Кстати, о людях.

- Они злобные, хитрые, жестокие и опасные, – поведала мне Рен.

- Люди? – переспросила я.

- Да! – горячо закивала она.

- А вот мне казалось, что это про кицунэ? – сказала я.

- Про нас? Мы же добрые? – это Кику.

- Мягкие, слабые и красивые, – это Хана.

- А вы сами-то людей видели? – на всякий случай, что бы окончательно все прояснить уточнила я.

- Нет? Откуда? — это Рен.

- Мы людей, только когда пятый хвост отрастим, сможем увидеть. Раньше из Долины не выпускают, – закивала Кику.

- А как по мне так лучше после седьмого. Так правильнее, – это Хана.

- То есть сами вы их не видели, но выводы сделали. Ну, ладно, – махнула я рукой.

Вот сейчас точно не до этого. Если уж к людям можно спускаться только после пятого хвоста, то мне об этом знать не к спеху. Я с одним-то хвостом не знаю, что делать. Он у меня дёргается и живет самостоятельной жизнью. Я очень надеялась, что хвост будет ощущаться как еще одна рука, или нога, ну или … голова. Но пока я вообще не понимала, как им управлять.

Всего в нашем домике, розовом как клубничное мороженное, обитало четверо лисичек. Рен – моя близкая подружка, чье имя означало «Кувшинка». Кику - «Хризантема». Хана – «Цветок». И я, Аика – «Песня о любви». Пела я всегда плохо, хотя в детстве и ходила в хор, но как-то вот и с караоке у меня не сложилось. Поэтому пока радовало, что «Аика» созвучно с моим земным именем «Анна», и привыкла я быстро.

У нас четверых было только по одному хвосту, уши мы тоже убирать не умели, и с остальным тоже все было плохо. А именно: никакой магии в моем распоряжении! Вот совсем. Ни тебе способностей человека-паука, ни тебе умения швырять взглядом предметы или, на худой конец, перемещаться в пространстве. Нет, увы! Ничего этого не было. У моих новых подружек, видимо, тоже. Обычные глупые девочки, как по мне, так лет на пятнадцать-шестнадцать они и тянут. Все отличие в наличие бесполезного хвоста и ушек. А так? Я разницы между нашими подростками и этими гламурными лисичками не увидела.

Разумеется, первым делом я рванула к зеркалу, чтобы убедиться, что я мало чем отличаюсь от своих соседок по сказочному домику. Ушки, хвост и розовые волосы. Кукольная внешность. Да, я очень симпатичная. Только вот розовая. Нда…. Получается на любителя.

Ну, да ладно. Всего-то и нужно прожить тут пятьдесят лет, или пройти испытание. И тогда станешь рыженькой и с двумя хвостами. Да, именно так все и обстояло. Или время само все сделает за тебя, или ты проходишь испытания в попытке получить следующий уровень.

Зачем? Просто потому, что сейчас мы все четверо ютились в маленьком домике. У нас была одна общая гостиная внизу, и четыре крохотных спальни и единственная ванная комната наверху. Как по мне, то эти привереды не жили в общаге, когда одна душевая на пятьдесят человек, а не целая комната с купелью на четверых девочек. Да и нижний этаж довольно большой, и в нем мы помещались вполне комфортно вчетвером.

Но, разумеется, целый дом в твоем полном распоряжении, – это здорово. Потому что он-то тебе и полагался с обретением второго хвоста. Но, помимо этого, была и еще целая куча плюшек. И слово «плюшки» можно рассматривать, как в самом широком смысле, так и в прямом. Потому как кормили тут откровенно плохо. Суши? Ага щаззз….

В день нам полагалось по три онигири*. Это такой спрессованный шарик из риса. Пустого риса. Больше ничего в нем не было. Полагался еще сладкий суп. Это та гадость, которую мне в первый день моего появления предложили. Только вот этого «супчика» выдавалось не больше одного глотка. И … медитация. Хочешь кушать, – садись и ищи внутри себя глубинные смыслы Мироздания. Ага… На голодный желудок, потому что эти три шарика риса были мне на один зуб. Есть я хотела постоянно.

- Если бы ты повысила свой уровень, то был бы понятен такой аппетит. Но ты же розовая… Тогда почему все время есть хочешь? – недоуменно пожимали плечиками подружки, - А вот когда ты станешь рыжей, то еды будет вдосталь.

Ага. Только вот все было не так просто.

Я не стала узнавать подробно про испытания, которые мне нужно было пройти, чтобы получить второй хвост. Вот, потому что мне было не до этого. Мне нужно было выучить имена всех, с кем мне предстоит столкнуться. Потому что я их всех как-бы вроде знала и общаться с ними должна была уметь.

Глава 3. Японская пословица: Лишняя вещь — лишняя забота.

По прошествии лет
на тяготы бренного мира
я иначе взгляну -
ведь недаром дОроги сердцу
все печали, все горести жизни...
Нидзё
Нидзё - поэтесса XIII-го века, автор "Непрошенной повести", сочетающей качества лирического дневника и романа. После многих лет, проведенных при дворе, приняла постриг, в монашестве также продолжала литературные труды.

Едва Юри и Кио вышли за дверь, как я первым делом откусила хрустящую котлетку. Это оказалось креветка в сухарях. Не мешкая я протянула руку за следующей. Эта темпура была из морепродуктов, порубленных и обжаренных в сухарях.

— Вот же Юри счастливая, – протянула Рем мечтательно.

- Он в последнее время все время её выбирает. Это может насторожить Владыку. Учитель не должен иметь таких предпочтений, – поджав губы сказала огненно-красная Такэ.

«Это они о чем?», - отправляя в рот следующую темпуру подумала я.

- Владыке, я думаю, все равно. Пока у нас пятый хвост не появиться, Владыке мы не интересны, – пожала плечами спокойная Мэй.

- Так может быть поэтому Юри до сих пор и рыжая? Она что-то не стремиться пройти следующее посвящение. Да и это первое… Она ведь не искала возможности ускорить процесс. Никакого испытания не было, просто минуло пятьдесят лет, и она сама преобразилась, – вдруг задумчиво протянула Такэ.

- Ей пятьдесят? – изумилась я и даже о креветках забыла, правда почти тут же опомнилась и вернулась к еде.

Мои мечтательные подружки прибывали в розовых грёзах, и им было не до еды. А красная и синяя сестры тоже думали о чем-то о своем. Блюдо я опустошила в итоге одна. И сложила аккуратненько ручки, как будто это и не я вовсе.

- Нет, ей скоро сто пятьдесят будет. И она станет синей. Первое перерождение в пятьдесят лет, до следующего уже сто, – прибывая все в той же задумчивости ответила Мэй.

«Да что это они?», - но тэмпура закончилась, и я могла снова думать. – «Ой. Это они же с Кио к ней пошли? И явно не свитки читать. Вот почему остальные сидят задумчивые. Им тоже хочется, а не позвали? Это они делят одного мужика на восемнадцать сестер? А не многовато ему одному? Хотя нет, стоп. Их же трое девятихвостых лис? А Кио курирует только младших сестер. Нас четверо и еще шестнадцать разноцветных. Просто вряд ли белые девятихвостые лисички входят в этот их гарем. Вот же! Не хорошо спать с ученицами!», - вихрем пронеслось у меня в голове.

- Ты съела всё одна? – вдруг изумленно воскликнула Мэй.

Очень хотелось ответить ей: – «Да что там есть-то было?», но я только смущенно опустила глазки.

- Да… Так ты первое испытание пройдешь легко и непринужденно, ничего для этого не делая. И будешь первой такой лисой, которая все тупо съела, – съехидничала Такэ.

— Это ты о чем? – навострила я ушки.

При этом «навострила ушки» было и в прямом и в переносном смысле. Да, я научилась шевелить ушами. Это тоже оказалось не сложно, почти как с хвостом, и я теперь поворачивала их в нужном мне направлении. Слух, как мне кажется, у меня тоже изменился, точно так же, как и остальные чувства. Я стала не только лучше слышать, но и видеть. С начала я это списывала на то, что я-прежняя была не молода и уже носила очки, но вот теперь поняла, что у лис все органы чувств обострены, как у любого животного. Радовало, что мир не стал черно-белым. Тут цвета и буйства красок поражали, и не видеть всю эту красоту было бы обидно.

Такэ прикусила губку. Видимо рассказывать о первом испытании тут не принято, и она случайно проболталась?

- Первое испытание заключается в том, что ты должна съесть сразу, в течении часа, просто невозможное количества блюд, – простодушно сказала мне Рэн.

- И что в этом такого сложного? – пожала я плечами.

- Нет, Аика, ты не поняла. Съесть нужно не просто огромное количество еды, ее нужно съесть вместе с тарелками и пиалами. Вот просто оставить чистый стол. А если не справишься, домик для испытаний убьет тебя. Поэтому если нет четкого плана действий, то лучше в него и не заходить, – объяснила она.

Я нахмурилась. Очень интересно. А вот эти «три корочки хлеба», ну, то есть три шарика риса, которыми нас сейчас потчуют, выходит не просто так? Ну, ну! Надо бы узнать об этом поподробнее.

И тут Мэй, словно в ответ на мои мысли, провела рукой над столом, и пустая тарелка из-под тэмпуры исчезла. Девушка внимательно посмотрела в мои глаза и чуть заметно кивнула.

«Понятно всё! Вот и ответ. Нужно овладеть магией и просто переместить куда-то еду. А куда? Нда… Ладно. Разберёмся!»

Поле того, как мы закончили обмен взглядами, Такэ встала.

- На сегодня хватит. Идите все к себе, – и она глазами указала на дверь.

Мы проворно вскочили и рванули к выходу, уж больно грозный вид был у хозяйки. Видимо то, что учитель выбрал не её, все же сильно расстроило Такэ. Нашла, право, из-за чего грустить! Ну подумаешь! Больно ли нужен он такой? Но, видимо, нужен, потому что грустное выражение личика у Мэй говорило о том, что и она небезразлична к выбору Кио.

Мои соседки так вообще пребывали в розовых мечтах, и я почти тащила их за собой в наш домик, благо дорога умудрилась мне запомниться.

Войдя в наш домик, я встряхнула Рэн.

Глава 4. Японская пословица: Когда легко на сердце — и походка легка.

Из переписки Господина Минамото-дайнагона с Госпожой Тадафуса из Восточных покоев. Когда он увлекся юной принцессой Тэйдзиин, то отдалился от Госпожи Тадафуса, и так прошло некоторое время. Но поскольку у них с Госпожой из Восточных покоев были совместные дети, то общаться они не перестали и так писали друг другу:
Не сосны мы с тобой,
Что растут в Сумиёси,
Но как же долго
Те ночи, что с тобою мы врозь,
Уже тянутся.
(Минамото-дайнагон)
Что слишком долго —
Не показалось мне,
Но в бухте Суминоэ
Сосны заново,
Верно, успели вырасти...
(Госпожа Тадафуса)
В обоих этих стихотворениях повторенными, ключевыми словами являются Суми — часть топонимов Суминоэ и Сумиёси. Сосны, растущие в этой местности, издавна служат символом долголетия и долгого верного супружества.
Перевод: Е.Д.Поливанов

Я обернулась, чтобы застыть с открытым ртом. Хорошо, что он у меня и до этого плохо работал, после моего удара по склизкой рыбе с обезьяньим лицом и чешуйчатыми плавниками.

Передо мной стояла серая лисица в боевой ипостаси. За ней развивалось восемь пушистых серо-черных хвостов, в руках играла магия. Почти такие же шары, который только что бросила я. Только вот у нее их было два, и она небрежно их крутила.

На нас она не смотрела, сосредоточенно разглядывая озеро и погружающегося в него тело нингё. Ну, то есть я надеюсь, что это не тело, и он жив. А в воде-то ему помогут, и она ему точно не повредит. Не утонет же он в самом деле?

Я пересчитала хвосты еще раз. Да, их было восемь. Значит это старшая серая сестра. Только вот их же две. Это кто? И тут на помощь пришла очнувшаяся Рен. Она проворно вскочила и выставила вперед руки в традиционном жесте приветствия:

- Сестра Норико Инэ, – склонилась в поклоне она.

- Сестра Норико Инэ, – повторила я за Рен, наконец очнувшись.

Сестра Норико Инэ убрала свои, я уверена, более чем смертоносные огненные шары, а потом и спрятала все восемь хвостов, превратившись в очаровательную девушку. Вот и не скажешь, что буквально минуту назад она собиралась поубивать тут всех.

- Так что произошло? – повторила она спокойным тоном.

- А мы гуляли, и тут вот он.

- Гуляли? Похвально! – кивнула она, обходя нас и приблизившись к воде, – Почему он напал?

- Мы ничего не делали, – поспешно сказал Рен.

- Я просто потрогала воду, – вторила я ей.

Серая сестра обернулась, но ничего на это не сказала, только как-то тонко улыбнулась.

- Нори? Что это было? – послышался еще один голос.

Мы снова поклонились и Рен быстро сказала, опережая и подсказывая мне:

- Минори Инэ.

Цвет волос и ушек у стоящей передо мной девушки был жгуче-черного цвета, и я поняла, что и хвостов у нее много, а именно шесть. Сейчас, правда, ни одного видно не было. Она была, на мой взгляд, самой хрупкой из сестер, черты лица более острые. Мне она показалась чересчур худой. Или это просто черный цвет ее такой делал? Но вид у черной старшей сестры был болезненный. Хотя у нее-то наверняка все в порядке с онигири, и она рисинки не пересчитывает прежде чем их съесть.

Шесть хвостов это уже то количество, после которого ты становишься интересна Владыке Лис. Тебе открывается доступ в замок. И все три белых лиса-наставника могут обратить на тебя свое пристальное внимание.

Ты уже можешь выходить к людям, и тебе даже дают задания, если вдруг Владыка Долины решит вмешаться в их дела. А это, как я поняла, происходит довольно часто. Просто потому, что процветание Долины Лис напрямую зависит от процветания Долины Людей. Мне пока в этой взаимосвязи многое было непонятно, потому что или рассказать мне попросту никто не мог, или девушки и сами не все понимали. А когда заходил разговор о людях, они испуганно морщились и шарахались. И прочесть тоже было негде. Библиотеки, как в сказке про «Красавицу и чудовище» у меня не было. Увы.

- Всё в порядке, Мири, розовые сестрички и сами справились. Зачем ты вышла? Тебе нужно больше отдыхать, – нахмурилась Норико Инэ и, подойдя к Минори, слегка приобняла ее.

Значит мне не показалось. Она и в самом деле чем-то больна?

- Не волнуйся, Нори, со мной все в порядке. Что натворили девчонки? – слабо улыбнулась Минори.

- Раздразнили нингё. Одна из девочек опустила руку в воду и подманила его вкусной магией. Вот он и примчался. Думал легкая добыча. А она в него такой мощный заряд огня запустила, что он без сознания отлетел на другой конец озера, – и Норико Инэ весело хихикнула, совершенно вот этим хихиканьем не соответствуя своим восьми хвостам и высокому рангу.

- Будет знать! – вторила ей Минори Инэ, тоже весело улыбаясь.

- И ладно бы три учителя на месте были. Я бы подумала, что они обряд привлечения мужского внимания решили отыграть. Так нет же. Эти три… хм… учителя… уже пять дней как отсутствуют в Долине. Это все чувствуют. Значит просто игрались. Вот же! Мы, когда были розовыми, так не рисковали, – продолжила Норико Инэ.

Глава 5. Японская пословица: Без обыкновенных людей не бывает великих.

Оставив песни,
Окрашенные кровью,
На память миру,
Бреду по мёртвым полям.
Как громко стонет осень!

Автор Такубоку Исикава — японский поэт, литературный критик, оказал сильное влияние на развитие поэзии танка. Первые танка опубликованы в 1902 году в токийском журнале «Утренняя звезда». Исикава Такубоку был убеждённым противником войны. В разгар Русско-японской войны опубликовал сборник стихов «Стремления», в котором содержалось стихотворение «Памяти адмирала Макарова», где поэт воспевает подвиг русских солдат.

Перевод: В.Н. Марковой

Каждое утро я и Рен начинали на улице с медитации и повторения всех боевых стоек, что нам были уже доступны. Оказалось, что вот отклонение хвоста всего на несколько градусов влечёт за собой серьезные проблемы, и твой шар из лисьего огня уже летит не туда. Скажем мягко – совсем не туда…. Поэтому с огненными шарами мы перенесли тренировки на послеобеденное время и уходили чуть дальше от нашего домика – в сторону леса. И вот там швырялись вволю. До леса наш огонь все равно не долетал и вреда не причинял.

А сперва был момент, когда мы чуть было не подожгли нашу крышу… Хм… Не думаю, что нам выделят другой домик, судя по тому количеству рисинок, что нам давали в день. Жадные они тут все.

Мы читали книги друг друга, и это было гораздо результативнее. Две книги лучше, чем одна. Рен меня не догоняла в магии. В ее книге по-прежнему появлялись сказки, легенды, девчоночьи советы, как привлечь парня, и еще много подобной чепухи. Мне это напоминало какой-то старый модный журнал из моей юности. Вот там тоже была подобная ерунда. Но Рен нравилось, и она закатывала глаза, когда я разносила очередной совет из ее альбома в пух и прах. Просто потому, что не все любят «Борщ с пампушками», а с утра пораньше многие предпочтут «Рассольник».

Потихоньку увеличивалось освоенное нами количество стоек и заклинаний, и вот я уже учусь кидать не шары магического огня, а узкие, тонкие, похожие на стрелы, сгустки магии. Они гораздо сильнее, дальше летят и ранят серьёзнее. Да и шар – огромная такая махина, которая гудит, как трансформатор. А вот такая узкая стрела и незаметна, и шуму меньше. Мне эти стрелы сразу понравились. Вот не люблю я привлекать к себе лишнее внимание. Я уже говорила про Буфет, к которому нужно быть поближе?.. Да, кажется, говорила.

Кстати, Рен, после того, как мы стали вместе активно тренироваться, медитировать, выполнять стойки и выпускать лисий огонь, а не просто сидеть, пребывая в мечтах, тоже стала пересчитывать рисинки в онигири, прежде чем их съесть. Вот мы с ней так и сидели, и считали. А только потом проглатывали. Теперь и Рен была постоянно голодна. А две голодные девчонки? Да это стихийное бедствие!

Но и в плане Буфета у нас… Ну в том плане, что информация про первое испытание стала гораздо понятнее и ближе. Однажды утром, после медитации и перечёта рисинок, я, как обычно, открыла свою книгу и даже ахнула от удивления и предвкушения. Там было не просто новое заклинание, там был чертёж сумки.

Ну, правда, не совсем сумки… А называлось это очень красиво – Инро*. И вот, подобную сумочку мы должны были сами сотворить, скроив её ни много ни мало – из собственной магии! Смысл в том, что изготовленные нами инро должны быть волшебными, чтобы хранить и прятать в них различные предметы. Согласно записям в книге, мы должны научиться не только помещать туда любые объекты, но и извлекать их оттуда. И не просто быстро, а очень быстро. Например, туда даже меч можно было бы засунуть… Ну, меча у нас не было, но мы с Рен уже размечтались.

И чем выше мастерство лисы, тем больше у нее эта сумочка Инро. Понятно, что только внутри она больше, а снаружи выглядит, как обычная маленькая шкатулочка. И сколько всего полезного туда можно спрятать!

Такие безразмерные сумки я и раньше встречала и в книжках про старых волшебников, и про всем известного мальчика, которого нельзя называть. Или там злодея нельзя называть? Ну, сейчас уже не важно. Но вот впервые я с такой сумкой столкнулась у Мерри Поппинс. У нее была такая, она еще говорила, что она ковровая. И вмещались в нее, и в самом деле при необходимости, и ковёр, и карусель и еще много полезных вещей. «Вот и у меня теперь будет такая!», - мысленно потирала я ручки.

Ага…. Как бы не так! Сумочка у меня все же получилась спустя неделю тренировок. Только вот влезть в нее мог бы разве что наперсток. Да и то… частями…

Я скрипела зубами и тренировалась, и тренировалась. И вскоре эта самая сумочка у меня выросла до размера тарелки. Нет, она все так же оставалась очень маленькой, только вот влезала в нее уже тарелка.

А потом и появилось в книге подробное объяснение первого испытания. Размер Инро должен быть такой, чтобы в нее влезло не менее десятка блюд. И при этом рассчитывать нужно на немаленькую такую тарелку. Учитывая, что у меня и одна-то влезала с трудом, тренироваться мне еще долго.

Так прошёл месяц, а за ним и второй. И вот уже осень полноценно вступила в свои права. Я выяснила, что в Долине бывает и настоящая зима, и снег. Правда его не так много, как у меня на родине, но все же он лежит устойчивым покровом. Однако вот, сугробов тут не бывает.

Девочки в это время года почти на улицу не выходят и сидят только у себя в домике, пока зима не закончиться. А длится она тут, как и положено, три полноценных месяца.

Я подсчитала, что если моя сумка будет расти примерно с той же скоростью, как и сейчас, то я сумею выйти на первое испытание уже к началу зимы. Не хотелось бы загадывать, только вот и сидеть всю зиму на голодном пайке совсем не хотелось.

Глава 6. Японская пословица: Благодарность помни так же долго, как и обиду.

Первый снег.
С веранды упали на землю
Старые дзори.

Автор Кобаяси Исса — японский поэт, мастер хайку. Знаменитое хокку «Улитка» дало название повести братьев Стругацких «Улитка на склоне»

Дзори — вид национальной японской обуви, атрибут национального парадного костюма. Представляют собой плоские сандалии без каблука, с утолщением к пятке.

перевод Т.Л. Соколовой-Делюсиной,

- Нет, – спокойно сказала я. И это была чистая, кристальная, как горный родник, правда.

Кио опустил руку, которую мне протягивал и прищурился.

- Уверена? – спокойно сказал он.

Учитель Сабуро был невозмутим, как будто мой ответ его совершенно не удивил.

Так мы и сверлили друг друга взглядами. Я занимала заранее невыигрышную позицию сидя на диванчике рядом с Рен. А вот он возвышался возле двери. Кио смотрел на меня сверху вниз, и в его взгляде был целый букет чувств. Но все перебивал интерес, который мне совершенно точно не понравился. Этому хитрому лису было любопытно. Так иногда от скуки смотришь на муравья, лежа на травке. Он вот тащит себе бревно, а тебе интересно. Доползёт?

И вдруг он первый отвел взгляд, но я не строила иллюзий на сей счет. Это не было моей победой. Он просто перевел взгляд на сидевшую рядом со мной Рен.

И тут от подруги ощутимо повеяло страхом. Это только, кажется, что в пятнадцать все мечтают о плотской любви и спят и видят, как бы оказаться в постели со взрослым опытным мужчиной. У всех всё по-разному, и вот сейчас я поняла, что девушка затряслась от ужаса. Потому что одно дело грезить о прекрасном принце, в глубине души понимая, что он совсем не принц. И совершенно другое – искренне радоваться, когда твои мечты осуществляются. Тем более, что у Рен эти мечты с некоторых пор перестали быть такими уж розовыми, как наши хвосты.

И вот тут уже я вскочила на ноги и загородила собой подругу. Это была слабая попытка уровнять наши силы, но все же.

- Нет! – еще раз громко на всю красную гостиную сказала я.

И я имела ввиду – НЕТ вообще. И по отношению ко мне, и по отношению к Рен. Обойдется!

Так мы и стояли. Я больше не прятала глаза. Хватит! Погибать так с музыкой! А то, что он может убить меня просто щелкнув пальцами, я прекрасно осознаю. Даже тех знаний, что у меня были сейчас, хватало это понять.

И я открыто смотрела на Кио. На его губах блуждала презрительная самодовольная улыбка. Он оглядел меня с ног до головы и вдруг выпустил все девять белоснежных хвостов. И теперь они причудливо извивались за его спиной.

Я вот таким богатством похвастаться не могла, но и отступать была не намерена. Так и стояла, глядя в его глаза.

Юри, кстати, тут же отступила в сторону и больше не прижималась к Кио. Она отошла, но при этом не за спину к Учителю, а скорее вбок. Юри была спокойна и слегка безразлична. И вся её поза говорила, что, мол, «Разбирайтесь сами». А вот Такэ неуловимо-быстрым движением переместилась за спину Кио. Она смотрела на меня со злорадством и любопытством, как на подопытного мышонка, который умудрился сбежать из клетки.

- Хватит! – вдруг раздался спокойный голос.

Я даже вздрогнула и обвела глазами комнату. Я совсем забыла о Шиджеру Дзиро. Он такой маленький и худенький, что его хочется накормить и спать уложить. Но вот только услышав голос Шиджеру, Кио убрал все свои девять хвостов. Я с удивлением смотрела во все глаза на это превращение. Только что Учитель Кио был похож на боевую машину для убийств, и вот он уже расслабленный, мягкий и дружелюбный. Быстро это он переобулся!

- Ты не будешь трогать девочек, – тихо сказал Шиджеру.

- Шидж, да я и не трогал. Так… Только кое-что проверить хотел, – миролюбиво сказал Кио.

- И проверять ты больше ничего тоже не будешь. Я забираю у тебя девочек, – вдруг сказал этот маленький принц.

А вот тут Кио уже ощерился как лис, пойманный охотниками, и зашипел.

- До пятого хвоста они мои! Ты не имеешь права!

- Я поговорил с Владыкой. Он мне разрешил взять девочек на обучение. Я выбрал это в качестве награды за прошедшую битву, в которой я отличился, а вот ты нет. Ты хочешь поспорить с Владыкой? – спросил ровно Шидж.

- Нет, – проскрипел зубами Учитель.

Кио посмотрел на нас, а потом резко подошел к Юри, схватил ее за руку и выскочил за дверь. У Юри на губах, как мне показалось, промелькнула пренебрежительная улыбка. Или мне показалось? Ох, не всё так уж и здорово с этой их вызванной и продуманной любовью. Не любит его рыженькая Юри. Только пользуется и навыки оттачивает. Хотя? Я еще слишком мало в этом понимаю, чтобы делать вот такие выводы.

Как только я осознала, что все закончилось, даже и не успев начаться, я плюхнулась обратно на диванчик и тут же оказалась прижата к Рен. Девушка уткнулась личиком в мое плечо и обняла меня двумя руками.

- Аика! Я так испугалась! Вот что ты творишь! Мы чуть было опять не влипли в историю с плохим хвостом…То есть концом... Вот что у тебя в голове! Одни неприятности! – и Рен заплакала.

Мне вот тоже очень хотелось пореветь, но вместо этого я гладила подругу по голове и тихонько шептала:

Глава 7. Японская пословица: Не было случая, чтобы голый что-нибудь потерял.

Летел навстречу мокрый снег,
И по равнине Исикари
Наш поезд мчался сквозь метель.
Я в этом северном просторе
Роман Тургенева читал.
Автор Такубоку Исикава — японский поэт, литературный критик, оказал сильное влияние на развитие поэзии танка. Первые танка опубликованы в 1902 году в токийском журнале «Утренняя звезда». Исикава Такубоку был убеждённым противником войны. В разгар Русско-японской войны опубликовал сборник стихов «Стремления», в котором содержалось стихотворение «Памяти адмирала Макарова», где поэт воспевает подвиг русских солдат.

Перевод: В.Н.Марковой

Рен сидела на полу и плакала над большой миской-Домбури, полной риса, которая стояла у нее на коленях. Рен пыталась запихнуть в себя этот рис, но у нее это явно не получалось, потому что слезы не давали ей жевать и глотать. А за ее спиной помещался длинный стол, уставленный разными тарелками, тарелочками, мисками и пиалами, на которых были просто горы еды.

При моем появлении Рен вскочила на ноги и, обернувшись, вместе со мной смотрела на то, как количество блюд на столе удваивается. Стол внезапно стал шире и длиннее. И вот уже на краю этого банкетного стола стоит точно такая же большая миска с рисом, как и у Рен в руках. И вот опять стол сервирован и палочками, и самыми простыми ложками и вилками. Все смешалось в доме… Эх.

- Упс, – выдала я.

- И что теперь делать будем? – обреченно сказала Рен, – Испытание состоит в том, чтобы блюд на тарелках не осталось.

- Откуда ты это знаешь?

- Мэй и Такэ говорили… – неуверенно протянула Рен.

- Мало ли что они говорили! Слушай их больше! Всё ставим под сомнение с этого момента!

- Поняла, – кивнула Рен.

- Сколько у нас времени чтобы все это съесть? – снова спросила я, обозревая это множество посуды с едой.

- Не знаю, – все так же удрученно сказала заплаканная лисичка.

- Так… Помнишь, когда Учитель Шиджеру накрывал нам на стол, тарелки пропадали, когда оказывались пустыми? – начала я.

- Да, но тогда в домике Такэ и Мэй сказали, что съесть нужно все вместе с тарелками, – протянула Рен.

- Мало ли что они сказали, Рен! – еще раз повторила я, - Давай пробовать! А потом будем играть в «Тетрис»! – сказала я.

- Во что? – не поняла Рен.

- Я потом объясню. Это что? Дайфуку*? Учитель Шиджеру нас угощал такими? – спросила я.

- Да, это Дайфукумоти. Они вкусные и сладкие.

— Вот с них и начнем! Почему они лежат на разных тарелках? Давай их все объединим на одной. Вот эти розовые замечательно полежат вместе вот с этими желтыми. Живей, Рен! Не время реветь! Нужно действовать! – и я принялась очень аккуратно раскладывать дайфуку на одном блюде.

Рен помогала. Она прилетела еще с одной тарелкой с другого конца стола, где дайфуку были коричневые.

– Так, Рен! Только не сваливаем все в кучу, а раскладываем красиво, – выдала я.

— Это важно? – спросила она.

- Кажется, да! Важно, – прислушавшись к себе, ответила я.

И вот мы поставили обратно на стол абсолютно пустые тарелки в количестве трех штук. Все Дайфуку мы красиво разложили на одной. Мы, затаив дыхание, смотрели на эту опустошенную нами посуду. Сначала ничего не происходило. Но потом тарелки взяли и исчезли.

Мы с Рен переглянулись, а потом бросились обниматься! У нас получилось!

- Действуем по той же схеме! – заявила я, –Укладываем одинаковую еду на одну тарелку, красиво и элегантно. Иначе не сработает. Шевелись! Никто не знает, сколько у нас времени. Сначала разберемся со всеми этими мисками и мисочками, потом будем их убирать в мою Инро. Впихнем сколько сможем. А вот уже потом, оставшееся, будем есть до одурения.

Дело спорилось. С суши и роллами расправились очень быстро. Мы их двигали, сортировали и укладывали на одну тарелку. С сашими** тоже проблем не возникло. Это была нарезка из рыбы разных сортов. Какая женщина не перекладывала в конце праздника все ломтики на одну тарелку, чтобы засунуть это всё в холодильник? Вот и сейчас я занималась чем-то подобным.

Сложнее дело обстояло с супами. Они были в пиалах и, если одинаковые супы нам еще удалось уместить в одну пиалу, но вот я чисто интуитивно поняла, что смешивать различные виды супа нельзя. Иными словами, портить продукты категорически воспрещалось! Пиалы с супом – ура! – уменьшились в два раза. Но супов было много. Рен, пока мы их переливали, мне названия говорила: мисосиру, дангодзиру, имони, дзони***, но я поняла, что сразу не запомню. И уж точно перепутаю, поэтому перестала вникать.

- А что мы будем делать с рисом? – спросила Рен, обозревая результаты наших трудов.

- Тааак. Давай попробуем и начнем всё укладывать в мою Инро. Суп занимает слишком много места, поэтому его придётся есть. А вот рис замечательно ставиться один на один и укладывается. Рискнем!

Мне это напоминало сборы в поездку, когда нужно много всего запихнуть в один чемодан. А еще необходимо учесть, что место должно остаться, потому что обратно ты повезешь сувениры и все то, что купишь в путешествии. А чемодан не умеет расширятся и становиться больше. Ну, или багажник в машине. Он тоже почему-то, к моему большому сожалению, не резиновый, и в него не влезает все то, что хочется отвезти на дачу. Но если ты однажды понял суть вот такой упаковки и укладки, то дальше все пойдет легче.

Глава 8. Японская пословица: Где права сила, там бессильно право.

За оконным стеклом
виднеется птичья клетка —
я дома зимой…
Автор Масаока Сики — японский поэт, писатель, литературный критик и теоретик поэзии эпохи Мэйдзи. Выдвинул принцип «отражения жизни» как основополагающий компонент поэтики объективного реализма. Масаока Сики большую часть жизни страдал от болезней и последние годы провёл в постели. Скончался он 19 сентября 1902 года в возрасте 35 лет от туберкулёза. Его личность и творчество оказали огромное влияние на поэтов танка и хайку XX в.

перевод А. А. Долина

Со слов Рен выходило, что к домику для испытаний её заманила розовая Хана. Учителя Кио она не видела и даже не говорила с ним. Хана убедила Рен, что ее в этом домике ждут, и она просто обязана туда войти. Почему Рен поверила? Просто, потому что, по сути, она еще ребенок. А дети склонны вот к такому чрезмерному доверию. И только оказавшись внутри, девочка поняла, что попала в то самое первое испытание, про которое рассказывали старшие сестры. Что на столе куча еды, которую ни за что всю не съесть, а её Инро не вмещает даже одну тарелку.

- Рен… Тебе очень повезло. Ты же это понимаешь? – спросил Учитель Шиджеру.

- Да, – кивнула подруга и скосила на меня глаза.

- И не только в том, что Аика пошла за тобой. Но и в том, что она сейчас приютила тебя. Этот дом предназначен ей, а не тебе. Тебя Долина не приняла и твой ранг не засчитала. Да, арка сделала тебя рыжей и даже дала тебе второй хвост, а ещё расширила твои возможности и твой резерв. Но… по сути, не признала тебя. Поэтому и дом тебе не выделила. Ты могла среди зимы остаться на улице. Потому что назад, в домик розовых, ты уже вернуться не в силах. Твоей прежней комнаты в том домике просто уже не существует. А, учитывая, как сильно тебя совсем недавно клонило в сон, участь твоя была бы незавидна. Уснув в первом же сугробе, ты бы уже не проснулась.

И Учитель Шиджеру прямо посмотрел в широко открытые от ужаса глаза Рен.

- Я не пугаю тебя. Я хочу, чтобы ты вынесла из этой ситуации урок. Нельзя так без оглядки доверять. Нельзя вот так бросаться с головой в неизведанное. Нельзя полагаться только на свои силы и знания, которых у тебя не много. И самое главное. Нужно думать головой, прежде чем что-то делать!

- Я поняла учитель, – потупилась Рен.

- Что было с вами внутри домика? – повернулся на этот раз ко мне Учитель Шиджеру.

Я рассказала. И как утрамбовывали, и как перемещали тарелки, и как пытались все уместить, и как ели все подряд под конец, и как, чудом, уместили в Инро Рен остатки пастилы.

- Что ж, думаю свою роль тут сыграло не то, что у вас был соответствующий запас магических сил. Его у вас как раз и не было. Решающим оказалось то, что вы не сдались. Не расплакались, а начали действовать и пробовать. А еще то, что применили смекалку и сообразительность. Это всё засчитали. И то, что вы задействовали не только Инро Аики, но и твою, Рен, – тоже хороший показатель. Если бы ее Инро было бы пустым, не уверен, что вас бы выпустили. Вы всё это продумали логически и до всего дошли сами?

- Эм… - мы с Рен переглянулись, но потом я решительно покачала головой, потому что смысла врать Учителю Шиджеру я не видела, – Нет, я действовала только чутьем. Лисьем чутьем.

- Не самое плохое решение. Но мозги тоже выключать необходимо. Вам повезло. Очень сильно повезло, что засчитали вашу смекалку и сообразительность, – покачал он головой, – Вот почему вы выжили. Неожиданно.

- А почему я розовая? – со страхом задала я вопрос.

Он задумчиво посмотрел на меня.

- Возможно, потому что ты другая? Не такая? Что лиса в тебе слишком сильная? Если бы не знал, что тебе двадцать лет, то подумал, что тебе за пятьдесят и ты затянула с перерождением и испытанием. Поэтому так и торопилась засунуть голову в капкан, а Долина тебе в этом подыграла.

Я не ответила только крепче сжала пиалу с чаем. Возможно, он прав. Это тело с тем, что у меня в душе и в голове, находится в разладе. И от этой жуткой несовместимости, возможно, и случились все события?

- Но… давайте выработаем на этот счет единый ответ. И он должен быть правдивым. Потому что то, что лисы чуют ложь, вы уже и так поняли? – изогнул он бровь.

Мы покивали.

- Так…. Возможно то, что ты осталась розовой, связано с вашей неожиданной для первого испытания парой: вы вдвоем вошли в домик для испытаний и действовали сообща. Именно поэтому одну наградили рыжим оттенком, а вторую нет, – поразмыслив сказал Учитель Шиджеру.

- А что? Это и в самом деле может быть правдой! – согласилась Рен.

- Звучит гораздо лучше того, что я другая, не такая, – повела я плечами.

— Значит этой версии и будем придерживаться. Теперь дальше. От домика далеко не отходить. Никуда не соваться. И если куда-то вас зовут – сначала сообщать мне. И вообще. Зиму давайте проведем без приключений. Вам обеим необходим отдых, – потер лоб Учитель Шиджеру

- И вам Учитель. Вам он тоже необходим, – преданно заглядывая ему в глаза, сказала Рен.

- Согласен. Я буду приходить каждый день. Приносить и готовые блюда, и продукты. Если у вас есть теперь кухня, будет полезно отработать и навык приготовления пищи.

- А что, еды теперь будет в волю? – захлопала в ладошки Рен.

Глава 9. Японская пословица: Нечестно нажитое впрок не идет.

В полдень у моря
брожу меж сосновых стволов –
холод пробирает…

Автор Кавахигаси Хэкигодо стал одним из зачинателей новой поэзии хайку эпохи Мэйдзи. Изучал сложение хайку, стал наиболее известным поэтом своего времени, мечтавшим вдохнуть новую жизнь в традиционный жанр. В последние годы жизни поэта его стихи стали сложными для понимания, ученики оставили его, и поэт оказался в изоляции.

Перевод с японского А. А. Долина

Я затормозила и обернулась. Рен стояла на пороге нашего домика и явно боялась его переступить и выйти на снег.

- Юки-онна? – крикнула я ей в ответ.

- Она Ёкай и Обакэ*! – снова заорала мне Рен видя, что я явно не понимаю, о чем речь, и стою на месте.

А вот эти слова я уже знала. Я снова повернулась к белой фигуре лицом и стала быстро пятиться назад, в сторону нашего домика. Бежать, имея за спиной монстра и не видя его, мне казалось еще более страшным.

Вообще, как я читала в местных свитках, вся злобная магическая сущность в этом мире делилась на две большие группы. Одна носила название Ёкай, а вторая Обакэ. Ёкай, как правило, были из плоти и крови. А вот к Обакэ относились все призраки, которые плоти не имели. У них зачастую даже ног не было, только дымка внизу, но от этого они не становились менее смертоносными. Встреча с любым из Обакэ грозила как минимум неприятностями. Ну… это я преуменьшила.

Но были и такие, которые сочетали в себе оба эти состояния: одновременно и призраки, и существа из плоти. Все зависело от силы чудовища, его злобности, его желания и воли. В любом случае встреча с такой тварью почти наверняка заканчивалась смертью.

Ноги плохо слушались и вязли в снегу, но я продолжала пятиться.

«Только бы не упасть и не привлечь внимание! Может она меня не заметила?» - билось у меня в голове.

То, что это было очень наивно с моей стороны, я поняла, когда женщина подняла голову и посмотрела прямо на меня. Волосы больше не скрывали ее лицо. Она была очень красива. Тонкие правильные черты, высокий лоб, и при этом личико было даже мягким, даже добрым и очень грустным. Казалось, что она сейчас заплачет. Только вот пустой взгляд темных глаз не предвещал ничего хорошего.

Мгновенье, и вот хрупкая на вид фигурка уже стоит не где-то там далеко на тропинке, а прямо передо мной!

Я закричала и сделала шаг назад. Это было совершенно точно что-то потустороннее, потому что мертвенно-белое лицо и пустые глаза не могли принадлежать живому человеку! Юки-онна протянула ко мне руку, схватила меня за шею и приподняла мое тело от земли одной рукой.

Я захрипела. Холод сковал все мое тело, и в него как бы вонзили сразу сотни тоненьких иголочек. Они стали колоть мою кожу, причиняя боль. Мне и до этого было страшно, но вот сейчас ужас просто парализовал меня! Я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Я даже закричать не могла, потому что горло мое было пережато ледяными пальцами. Юки-онна не только перекрыла мне дыхание. Совершенно точно она забирала у меня магию, а вместе с ней тепло и жизнь.

- Ааааа! Отпусти её, жуткое создание тьмы! – вдруг раздался крик Рен, и она со всего маху влетела в Юки-онна.

Атака Рен была такой внезапной, что, видимо, удивила не только меня и Юки-онна, но и саму Рен. Потому что, вместо того, чтобы применить магию, девушка просто ударила монстра по лицу ручкой, сжатой в маленький кулачок, не причинив существенного вреда. Но все же это сработало!

Пальцы Юки-онна на моей шее разжались, и я полетала в сугроб.

Я кашляла и отползала. А существо смотрело на плюхнувшуюся рядом со мной Рен пустыми холодными глазами.

- Магия, Рен… – смогла прохрипеть я.

- Да. Да, точно. Магия! – закивала Рен, отчаянно стуча зубами, то ли от холода, но скорей всего от страха.

Она выпустила в Юки-онна небольшой огненный шар. Большой бы и не получился. Мы только учились, и для создания полноценного шара нам нужно встать в стойку, распушить оба хвоста и, сосредоточивавшись, сложить пальцы в нужную фигуру. А сидя в сугробе попой на этих самых хвостах многого не сотворишь.

Шар не причинил вреда монстру, рассыпавшись перед лицом мертвенно-бледной женщины снопом искр.

Я попыталась встать, только вот ноги меня не слушались. У Рен дело обстояло немногим лучше. Мы с ней только и могли что отползти, перебирая ногами и скользя на попах по снегу. Далеко нам все равно не убежать. Юки-онна холодно наблюдала за этой нашей попыткой.

«Всё! Доигрались!» - мелькнуло у меня в голове.

Юки-онна не шагала, она как-то перемещалась с очень большой скоростью. Или летала? Но она снова оказалась рядом, над ползущими нами и поставила маленькую ножку в изящных гета** прямо мне на живот. Она оказалась вовсе не невесомой и придавила меня основательно.

Я схватилась за эту маленькую ступню, пытаясь уменьшить давление, но тут сбоку в Юки-онна прилетел огромный огненный шар.

И вот уже этот шар ее задел! Не сильно, но она сделала шаг назад, оставив в моих скрюченных пальцах свою сандалию, в которую я зачем-то от страху вцепилась.

Между нами и Юки-онна был всего один ее шаг, но именно тут и выросла стена огня, плавя снег и отгораживая нас от нее.

Стена огня надежно укрыла нас от Юки-онна и позволила даже отползти еще дальше от жуткой фигуры. От огня шло тепло, магия и жизнь, и мы, подбадривая друг друга, все же умудрились встать.

Глава 10. Японская пословица: Спросить — стыдно на минуту, а не знать — стыд на всю жизнь.

Ночью под снегом
Спят, прижавшись друг к другу,
Горы Синано.

Автор Кобаяси Исса — японский поэт, мастер хайку. Знаменитое хокку «Улитка» дало название повести братьев Стругацких «Улитка на склоне»

перевод Т.Л. Соколовой-Делюсиной,

- Я так понимаю, что это не просьба и не предложение о помощи? – спросил учитель Шиджеру.

- Нет, ну почему же, друг? Я вполне себе могу ходить и уж до дворца Владыки как-нибудь доковыляю. Только вот когда меня спросят: «Где это я так выгорел?», я буду вынужден сказать правду! И кому эта правда навредит? – ласково улыбнулся хитрой лисьей улыбкой Кио.

- Нам обоим, – не поддался учитель Шиджеру.

- Да, вполне вероятно. Но ты при этом останешься один с двумя взбалмошными лисичками, которым, совершенно точно, неизвестно что завтра придёт в голову. Охотиться на Юки-онна, например! – и на меня кинули быстрый взгляд прищуренных глаз, а я закрыла, уже было открывшийся для возражения рот.

Вот не нужно мне в это влезать! Совершенно точно разберутся сами. Я и так дел уже натворила. А Учитель Сабуро продолжил:

- И не забывай, что ты один уничтожить Юки-онна не сможешь. Возможно, магии тебе и хватит, но вот решимости?

И, не дождавшись ответа учителя Шиджеру, Кио ответил за него:

- Нет, ты не сможешь ее убить. Тебе нужна моя помощь, куда ни посмотри: и с лисичками, и с твоей… бывшей девушкой.

Я открыла рот, чтобы высказаться и снова его захлопнула, и почти тут же поймала одобрительный кивок Кио, - мол, правильно – не лезь.

- Хорошо. Давай попробуем. Только я не совсем понимаю: тебе-то, что с того?

- Я ведь и обидеться могу, Шидж! Не держи меня пожалуйста за Бакэ-дзори*!

«За кого?», - очень хотелось спросить мне, но я твердо помнила, что в моем случае молчанье – золото. Я и так наговорила себе на три пожизненных срока и четыре смертных приговора.

Учитель Шиджеру только вздохнул и ничего на это не ответил. А Кио продолжил:

- Уже все в Долине поняли, что что-то не так. После того всплеска энергии в лесу всё не просто изменилось, всё пошло по-другому. И не нужно мне говорить, что присутствующие здесь две девчонки не имеют к этим подвижкам никакого отношения. Имеют и самое непосредственное!

- Я и не говорил, – покачал головой учитель Шиджеру.

- А что же ты меня тогда за тупую грязную сандалию держишь? То есть я, по-твоему, этого сообразить не в состоянии? Она, – и он энергично кивнул на меня, – «Меняющая реальность»!

- Кто?! – все же вырвалось у меня.

- Ты – легендарная девятихвостая розовая лиса, что может изменить всё! И ты уже это делаешь, – посмотрев на меня, припечатал учитель Кио.

- Нет! – замотала я головой, – Я ничего такого не делаю!

- Вот как? Ну давай посмотрим! С кого начнем? Давай, вот с него? – и он кивнул на учителя Шиджеру, – Ему уже последние лет двести абсолютно наплевать на себя, на окружающий мир, на то жив он или мертв. Он не следит за своим питанием и сном. Ему все равно, что у него нет подруги. Он бросается в самую гущу сражений, ища смерти. И тут вдруг, ни с того ни с сего вмешивается в то, что творят две неразумные розовые лисички! Более того, не просто влезает, а отбирает у меня руководство и обучение этих дурех. И это мой, совершенно безразличный абсолютно ко всему последние пару веков, друг Шидж? Дальше-больше! Он перестал сидеть всю зиму в Замке Владыки как приклеенный, а выходит на снег каждый день, добираясь до вашего домика. И думает выйти на бой с призраком бывшей возлюбленной! Потому что он принял это решение. Да он еще колеблется, но все же уже решился. И, признаюсь, я этому рад. Столько лет даже думать об этом не мог? А тут вдруг созрел!

- Я-то тут при чем? – не согласилась я и снова затрясла розовыми волосами.

- Не причём? Конечно, ха-ха! Пошли дальше, кого возьмем? Давай Рен? Твою подружку? Никчемная, глупенькая, ленивая девочка. Ни усидчивости, ни жажды знаний, ни трудолюбия в ней никогда не было. Я был уверен, что она, достигнув положенных пятидесяти лет, тупо провалит первое испытание и уйдет из Долины в небытие. Куда ей была прямая дорога. Но с твоим приходом девочку не узнать! Да, недостатков у нее много, но в ней проснулось то, чего, как мне казалось, никогда и не было: желание постигать и понимать, стремление к поступкам, даже – воля.

- Не правда! Рен не глупая и не бездарная! – продолжала сопротивляться я.

- Именно такая. Была такая… Дальше? Ты умудрилась, засунув руку в озеро, приманить к себе тритона. И не просто тритона, а младшего сына Водного Владыки. А потом ты его знатно так щелкнула по носу! Последствия? Водный Владыка счастлив! Его сын спит и видит, как он накопит знаний и сил и разберется с тобой. Только и делает, что тренируется!

- Я не знала, – в ужасе прижала я ладошки к щекам.

- У каждого действия есть последствия. Этого ты не знала? – ехидно усмехнулся Кио.

- Я не хотела, - залепетала я, – Оно само!

- Да что ты? – поднял бровь Учитель Сабуро, – Дальше! Возьмем… Юри? Вот тут мне лично всё совершенно не нравится. Она тихо делала вид, что без ума от меня. Я наслаждался. И что моя женщина творит в последнее время? Лезет спасать вас, мне перечит, не встречает, как обычно восторженно, а еле терпит мое присутствие. А знаешь, что самое забавное? Она сегодня утром, когда уходила, сказала, что собирается пройти испытание на терпение. У нее, видите ли, за прошедшие годы его скопилось столько, что на троих хватит! Это тоже не ты? – прищурившись, зло спросил он.

Глава 11. Японская пословица: Пришла беда — полагайся на себя.

Нигде на земле
ничего, кроме этой дороги -
снегопад весной...

Автор Танэда Сантока — японский поэт, мастер хайку, известен по-своему «свободному стилю» в этом жанре. Он опубликовал семь поэтических сборников и множество изданий «Самбаку».

перевод А. А. Долина

- А я думала, весна пришла, – разочарованно протянула я.

- В Долине многое зависит от ее жителей. Если у большинства на сердце весна, то она и придет раньше, – задумчиво сказал учитель Шиджеру.

- Нет, всё проще. Она устала, Шидж. Ты должен отпустить её, – покачал головой Кио.

- Из домика ни ногой! Мы сами справимся. Только за вами еще приглядывать и не хватало! – грозно сказал учитель Шиджеру, но ни я, ни Рен не прониклись.

Мы покорно склонили головы, но переглянулись, скрывая лица я розовыми, а она рыжими волосами. «Ага! Счазззз!» - прочла она в моем взгляде. «Я его не брошу с монстром одного сражаться!», - поведала мне Рен. Я же мысленно закатил глаза. Вот ведь….

- Хозяйкааааа, – протянул Бакэ, - Карарин, корорин, канкорорин! Можно мне в домик, хозяйка? Бакэ страшно.

- Конечно, мой хороший! – сказала я, едва заметным движением руки пряча его в Инро.

Да, я уже тоже так научилась, когда в сумке не всё под завязку забито тарелками с едой, гораздо проще получается ей пользоваться. Пространство позволяет вот так щелчком отправлять туда всё, что хочешь, не задумываясь, как бы туда все уложить.

- Бакэ боится, а это говорит о том, что к Юки-онна твой питомец не имеет никакого отношения. Так что можешь на этот счет и не волноваться, – сказал учитель Шиджеру.

Я сдержанно кивнула, хотя очень хотелось завопить: «А я говорила!» Но я учусь терпению, смирению… а главное – не болтать лишний раз. Хотя получается, на мой взгляд, пока из рук вон плохо.

- Спать идите! Живо! – скомандовал Кио.

Мы с Рен подскочили, отвесили поклоны и рванули на второй этаж, чтобы там, не сговариваясь, дружно прильнуть к окну, за которым все сильнее бушевала вьюга.

- Вон она! – и Рен пальчиком ударила по стеклу.

- Точно, – согласилась я, – Пришла.

Все повторялось точно, как в тот жуткий день, когда я выскочила спасать потерявшуюся в метели девушку. Только, как мне показалось в этот раз, Юки-онна плакала еще жалобнее.

Дверь нашего домика отворилась и оба лиса вышли на улицу. Они уверенно двигались по тропинке к одиноко стоящей фигуре.

Мы с Рен переглянулись и рванули вниз.

- Если мы постоим на крылечке? Ничего же страшного не случится? – бормотала Рен, пока мы скакали по лестнице.

- Не думают же они в самом деле, что мы спать уляжемся? – пожала плечами я, выбегая на крыльцо.

Далеко мужчины не отошли. Кругом метался белый снег, как будто его посадили в клетку и заперли, и теперь он, как живой, отчаянно искал выход. Ветер развивал белые одежды наших учителей. Они встали в боевые стойки, и я увидела, что у Кио Сабуро девять хвостов. Вот же хитрый лис! А еще утром говорил, что ему до восстановления далеко, как той улитке, что ползет по склону горы и все еще у ее подножья.

И тут вдруг снежная девушка протянула вперед руки и заговорила. Ее голос был отчетливо слышен, несмотря на завывания ветра и бушевавшую метель.

- Любимый! Я так замерзла тут одна. Приди же ко мне и согрей меня. Мне так холодно без твоей любви. Я погибаю, любимый. Холод сковал мои руки и ноги. Только ты можешь меня отогреть.

Ее голос был подобен колокольчику, и он звенел и звенел. Как на русских тройках вешали бубенцы на сбрую, а под дугу - колокольцы, чтобы их издалека было слышно, так и сейчас переливался вот такой звон. Только бубенцы в упряжи использовали, в том числе, и как оберег от всякой нечисти. А тут сама метель, вызванная злым духом, издавала такие звуки.

Призрачная фигура девушки вдруг быстро переместилась ближе, и вот она уже стоит рядом с мужчинами. Она не обратила ни малейшего внимания на Кио. Она тянула тонкие белые руки к учителю Шиджеру.

И это сработало.

Учитель Щиджеру опустил плечи, как-то весь обмяк и, как завороженный, сделал шаг в ее сторону.

- Шидж! – заорал Кио и пустил огненное копье в холодную фигурку женщины.

Только огонь не произвел на нее никакого впечатления. Между ней и Кио мгновенно выросла ледяная стена, прозрачная и твердая. Как будто водопад вдруг взял и замерз. И сколько бы Кио не пытался, он не мог ее пробить. А вот Шиджеру опустил все свои девять хвостов в снег. Они больше не реяли вокруг его фигуры в боевой стойке, а волочились по белым пушистым сугробам. Шиджеру сделал еще один шаг к Юки-онна.

- Поцелуй меня, любимый. Давай уйдем вместе, милый. Мы всегда будем вместе теперь, – продолжали звенеть колокольчики-бубенцы в ее голосе.

И учитель Шиджеру сделал еще один шаг.

- Видимо, он должен был подойти сам, – принялась я нервно рассуждать вслух, потому что мне было очень страшно.

Огонь Кио во всех вариантах, от стрел и молний до шаров и дисков не действовал на Юки-онна. Сабуро перемещался, пытаясь обойти ледяную стену, но прозрачная преграда двигалась синхронно с ним, как приклеенная, а пробить он ее не мог.