Часть 1. 6,15 грамма

6,15 грамма

Мать Саши умерла полгода назад. Убил её рак, как и его деда. После похорон погоревать как следует Саша не смог: тут же снова сел за работу. Хоть он и утешал себя, что работа отвлечёт его от этой боли, в глубине своей уставшей и загнанной души он прекрасно понимал, что это вовсе не его решение. Это бешеный график и невменяемый начальник, которому было плевать на всё, кроме плана.

«Ну и что, каждый день люди умирают», - подслушал как-то Саша из комнаты отдыха. Сказал это начальник своему заместителю, наливая себе кофеёк. Входить в эту комнату простым офисным крысам вроде Саши никто не запрещал, но они всё равно туда не ходили, ибо некогда, да и начальник отмерял даже время посещения туалета. «Ну и что...» Понятное дело, что человеку, не знавшему своих родителей и выросшему в приюте, было невдомёк, каково это – потерять мать, и его в каком-то смысле можно было понять. Но Саша понимать не собирался.

С этими мыслями он выпрыгнул из такси и побежал на автовокзал, чтобы успеть купить билет на последний автобус до захолустной деревни Кочаново. В детстве, когда и мать, и дед были живы, Саша недоумевал, почему так назвали деревню, нисколько не связанную с капустой. Теперь же он смотрел на свой измятый билет и уже предвкушал, какими нравоучениями обольёт его бабушка, раз уж он обещал приехать днём. Но начальник не просто не отпустил пораньше – он навалил ещё работы. Если уж ему на смерть матери было плевать, то на хотелки старой бабки из Кочанова – тем более. Но приехать следующим утром Саша не мог. Бабуля – человек, прошедший голодное детство и войну – всегда была строгой и предельно требовательной. Теперь же, после смерти единственной дочери, она эти качества возвела в абсолют: раз мужчина дал слово, то он обязан его сдержать, и хоть тебе ноги оторвёт – ты должен приехать сегодня.

Саша бродил по платформе и искал свой автобус. «Кочаново». Красный Икарус смотрел на него своими грустными старыми фарами, и не просто старыми, а даже древними. Саша сто лет не видел такого старья, он думал, что весь этот хлам давно гниёт на свалках Необъятной. Кузов был весь изъеден ржавчиной, а стёкла такими грязными, что возникало ощущение, будто этот автобус не мыли с конвейера.

Стоя в очереди на посадку, Саша пытался развеять скуку, наблюдая за всем вокруг. Среди людей не нашлось никого, кто хоть как-то был интересен. В основном это были простые сельские работяги, приезжавшие в город подзаработать. Пожухлые, мутные, уставшие, малоподвижные, как живые трупы, экономящие каждую килокалорию. В очереди царило молчание.

Но вот автобус оказался куда интереснее, точнее даже не сам автобус, а его номера. Саша очень любил разного рода совпадения, например, если номер такси совпадал с номером группы, в которой он учился в универе. Номера автобуса – «А240СН» – совпали сразу по двум пунктам. 240 – квартира, в которой он жил, а АСН – его инициалы, «Александр Сергеевич Нестеров». Это совпадение даже немного подняло ему настроение, и очередь на посадку закончилась незаметно. Контролёрша проверила билет и отправила Сашу в салон, такой же древний, как сам автобус. К его радости, автобус остался наполовину пустым, и это значило, что он мог поехать один.

Автобус тронулся, выезжая на вечернюю улицу, Саша воткнул наушники, и через несколько минут усталость и недосып выключили его на потёртом кресле.

Когда Саша проснулся, в автобусе никого не было. На улице стояла глубокая ночь, и он посмотрел на часы в телефоне – неторопливая развалюха опаздывала минимум на два часа. Необычайно яркая полная луна, тусклый свет из салона и те самые древние грустные фары – всё, что рассеивало тьму на трассе. Мимо проносились сосны, болота и прочие прелести российской глубинки. Не было не только интернета – вообще никакой связи.

«Когда все успели выйти?», - подумал Саша, сняв наушники, и вдруг услышал кашель где-то позади. Оказывается, он всё же остался в автобусе не один. Какой-то паренёк, явно деревенский, с заспанной рожей, привстал с кресла, и заглянув в окно, громко пробубнил:

- Ого! Ночь уже на дворе…

«Спал на двух креслах, вот я его и не заметил», - подумал Саша и спросил своего попутчика:

- Далеко ещё?

- Да хрен знает, - пискляво протянул паренёк. – Покурить бы выйти.

- Пойду спрошу.

Шатаясь в плавно летящем сквозь тьму автобусе, Саша поплёлся к водителю. За рулём сидел жирный лысый мужик.

- Далеко ещё до Кочанова?

- Полчаса, - ответил водитель.

- А остановка будет? Мне бы в туалет, а вон тот парень покурить хочет.

- Тимоха что ли? Ему дай волю, он бы каждые пять минут бегал. Щас, на остановке встанем, покурим.

Довольный ответом Саша побрёл обратно, заметив, что Тимоха пересел в кресло сразу за его спиной.

- Ну, что сказал? – спросил Тимоха.

- На остановке встанет скоро.

- О, хорошо. Тебя как звать-то?

- Саша.

- А я Тимоха. Тимоха Савельев. Ты городской, что ли?

- Ага. К бабушке еду.

- Как звать-то её? Может я её знаю. Деревня-то маленькая.

- Вера.

- Это которая в конце улицы живёт?

- Не, ближе к середине.

Тимоха почесал репу, перечисляя в голове всех соседей с середины улицы, а автобус стал замедлять ход, сворачивая к обочине, к обшарпанной советской остановке, каких тысячи по всей стране.

- Две минуты! – зычно крикнул водитель. – И так опаздываем.

Тимоха довольно заохал, выходя из салона, тут же доставая пачку сигарет и зажигалку, не теряя ни одной драгоценной секунды.

- Будешь? – спросил он Сашу.

- Не, бросил, - ответил тот и ушёл за остановку.

Позади снова чиркнула зажигалка.

- А этот куда делся? – зычно спросил Тимоху водитель.