Часть 4. Доброволец

Доброволец

Смерть археолога Паши Баганова удостоилась некролога из двух строчек в местных газетах. Паблики в соцсетях не преминули указать и его заслуги: всё-таки, именно он нашёл уникальный могильник с выложенными в круг посреди поля скелетами. Паша умер от остановки сердца в своей кровати. Впрочем, Юра не удивился: если верить каждому сказанному Пашей слову - безглазая девчонка рано или поздно довершила бы начатое.

Никаких версий следствие особо не рассматривало, хоть и было немного смущено обилием разного рода оружия в квартире. Газовые баллончики, травматический пистолет и красная монтировка, аккуратно разложенные вокруг Пашиной кровати, намекали на мысль, что он чего-то (или кого-то) опасался, но массивная дверь была заперта изнутри, а окна прятались под решётками. Остановка сердца – точка.

Юра же был в смятении. Расследованию он не верил по куче причин, но поверить во весь этот услышанный от Паши бред было ещё сложнее. Как человек науки, Юра даже в расчёт брать не хотел всю эту мистику. Но факты оставались фактами, и именно версия археолога гармонично соединяла необъяснимые наукой вещи. Юре придётся поступиться научным методом и взять за основу бредни обречённого, будто это вовсе не гипотеза, но доказанная гипотеза. Да, Паша был превосходным информатором, дотошным и въедливым, и он примечал даже те детали, смысла которых не понимал. Жаль только, что он уже там.

Отец и Настя всё ещё были живы, хоть и не приходили в сознание из крайне тяжёлого состояния. Для Юры это значило, что они всё ещё там, и их по какой-то причине не выпускают. Времени было мало, а он всё боялся совершить задуманное, основательно не подготовившись.

Хотя и можно было бы сравнить Купол с нижним миром, всё-таки, общего у них было мало. У нижнего мира, судя по описанию, был некий "ограничитель" - туман, что не выпускает гостей, пока кто-то из них не умрёт. Или не будет благословлён на выход. Из Купола же была возможность без затруднений выбраться, однако, это вполне можно списать на программу машины. Конечно, у солдат должна оставаться возможность выбраться из портала, если что-то пойдёт не так. Теперь же, когда Купол исчез навсегда, можно предположить, что он точно так же никого не выпустит наружу. Туман его будет ограничивать, пустота, бесконечная тьма или что-то другое - уже без разницы. Выключенная машина отмотает цикл назад в последний раз, расставит людей по местам - и запустит симуляцию заново. В этот раз цикл перестанет быть циклом, ибо у него не будет конца.

Юра встал, чтобы налить себе чаю. Кто знает, может, это его последние чаепития. Завтра ему привезут ту самую кровь, что Паша сдал на станции переливания, и нужный препарат. А дальше... Дальше будет то, что будет. Либо Юра вернётся с отцом и Настей домой, либо не вернётся уже никто.

Проходя мимо зеркала, он в очередной раз остановился. Приближающийся юбилей - две четвёрки - выдавала только пара седых прядей. Сбривая бороду, Юра снова возвращался в свои тридцать, ничем не отличаясь от себя в две тысячи втором. Да, с Юрой что-то произошло внутри Купола, хотя он не мог обнаружить этого никакими обследованиями. И Глеб это заметил, потому что тоже совсем не старел...

Купол, кусок земли в кармане. Медвежатник был обречён, но что, интересно, происходит сейчас с Петром? Он ведь должен оказаться там, где начал цикл в последний раз.

* * *

Захлестнувшая коридор тьма мгновенно прекратила едва начавшуюся ссору. Две соседки завизжали. Пётр, думая, что ослеп, руками хватал воздух, пытаясь поймать Витьку. Сирена, вопреки его ожиданиям, не завыла, да и стрельба на плацу началась не сразу.

На улице что-то взорвалось. Лопасть системы охлаждения прочертила уже знакомую Петру полосу на бетоне, и Медвежатник завопил во тьме на весь плац. Вот тогда и началась стрельба.

- Витька! - орал Пётр в поисках сына, но тот всё не появлялся. Что-то не так. Всё не так. Сирены не было, Витьки не было, не было никакого света вокруг. Это могло значить одно: Юра всё-таки вырубил машину, а Пётр спас Витьку ещё в прошлый цикл. Осознав это, он встал на месте, как вкопанный. Цикл отмотал всё назад, поставил его сюда, и теперь он будет жить здесь вечно. Медвежатник уже давно не орал, он был мёртв – не дотерпел до бессмертия всего пару минут. На плацу вспыхивали в темноте единичные столкновения наших и тех бедолаг, кого отправили уничтожать документы. Римма и Маринка жалобно скулили в коридоре. Тьма, смерть, паника - ничего его не трогало и не пугало.

- Удалось, - только сказал Пётр, но никто не увидел его улыбки в кромешном мраке.

Стрельба прекратилась, сменившись нервной руганью солдат. Всех гражданских, истерящих на площади, видимо, уже загнали в первый корпус. За окном всё так же была кромешная тьма. Пётр понял, что звёзд и Луны на небе не видно далеко не из-за туч. Звёзд и Луны на небе не было вовсе, как не было и самого неба девяносто первого.

- Петя, есть фонарь? – крикнула Римма из коридора и тут же рявкнула подруге: – Да стой ты на месте! Марина!

Пошарившись в груде тёплых одеял, Пётр нашёл фонарь на больших батарейках. Как ни странно, тот включился без проблем, и Пётр вышел в коридор, светя на затылок Риммы. Она смотрела в свою комнату с открытой дверью, Маринки не было.

- Марина! – прошипела Римма, но ей никто не ответил. – Есть у него фонарь, иди сюда! Марина!

Пётр осторожно шагнул в небольшую комнатку вслед за Риммой и стал светить в разные стороны, но Маринки нигде не было. Когда Пётр направил луч света в самую дальнюю сторону комнаты – тот исчез, пожираемый тьмой. Привычного окна, у которого должен был стоять письменный стол, не было, как не было и стола.

- Марина! – громче повторил уже Пётр, но никто не отвечал. Он подошёл ко тьме ближе, Римма же, побоявшись, осталась стоять на месте.