Через тернии канона

Глава 1. Доктор приходит к полуночи

Апрельское полнолуние в этом году пришлось на конец марта, прямо на 31 число. Их обещали два за один месяц, но кто же будет верить синоптикам, раз у них процент ошибок в работе составляет половину.

- Спасибо-спасибо, я доберусь дальше сама, - максимально убедительно кивая головой, твердила Зося таксисту, который упорно не хотел отпускать ее одну к дому через три темных проулка, не освещенные фонарями. – Я тут постоянно хожу, привыкла уже.
- Вы же сказали, что только что переехали, - подловил ее водитель, на что ей нечего было возразить.

Девушка состроила мученическое выражение лица, и мужчина, сдавшись, все-таки тормознул на главном проспекте, выпуская девушку на остановке.

- Спасибо, удачной смены, - от души пожелала ему Арсеньева, захлопывая дверь и устремляясь в темный провал переулка.

На улице почти никого уже не было видно – только круглосуточные цветочные лавки торговали деревянными цветами с пресным запахом травы. Девушка шла быстрым шагом мимо пестрящих неоном лавок, втянув голову в ворот зимнего пальто – весна не радовала хорошей погодой. Мороз щипал за нос и щеки, поэтому, пожалев, что не надела шапку, понадеявшись на обманчивое дневное тепло, Зося завернула в проулок, видя знакомый асфальтированный тротуар, вьющийся змеей между домами к ее съемной квартире.

Большой магазин, затерявшийся в спальном районе, мужик, курящий на веранде первого этажа пятиэтажки, детский сад, футбольное поле и школа – эти достопримечательности вполне скрасили полуночный путь домой девушки, которой хотелось прийти домой, принять душ и улечься под плед на целых два выходных дня. Эх, интровертское счастье…

Школа обычно освещена фонарями, но в этот раз, когда Арсеньева проходила мимо, лампочка моргнула и погасла, погружая школьный двор во тьму, разбавляемую лишь неблизкими огнями из окон квартир. Остановившись и скривившись, потому что зрение было минус 0.5, Зося, посмотрев по сторонам, уже собралась продолжить путь, благо оставалась финишная прямая, как вдруг замерла то ли от удивления, то ли от страха.

От угла школы, медленно рассекая лицом воздух, плыл доктор Мураки Кадзутака собственной персоной, сверкая белизной плаща в свете луны, словно только что отстирал вещи Тайдом, добавляя Ласку «Магия белого».

Вот тебе и сбылась мечта анимешника – сам крутой доктор, антагонист целого мира, вгоняющий в трепет целый отдел шинигами, оказался тут, в твоем мире. «Да-а-а, опоздали вы лет так на девять, - мысленно протянула Зося, прикидывая масштаб ущерба, и, снова втянув голову в воротник, ускорилась к дому. – Ищите-ка, Мураки-сенсей, себе другого лоха, я в это не ввяжусь ни за какие коврижки», - ворчливо отметила она про себя, уже ступая под козырек подъезда. Во внешнем кармане сумочки – домофонный ключ; касание к магниту, звук открытой двери, словно музыка для уставшего человека.

Рука в белой перчатке легла на прохладную ладонь девушки, лежащую на ручке, усилием закрывая дверь дома. Паника, внезапно начавшая душить в своих объятиях, подкашивала ноги и отнимала голос.

- Пустите, пожалуйста, - едва слышный шепот и шумное сглатывание слюны. Короткий смешок над ухом.
- Первый раз юная дева не ко мне бежит, а от меня, будто знает больше, чем хочет показать, - завораживающий голос лился в уши, словно мед, и, если бы не иммунитет к нему, выработанный годами, несладко бы пришлось нашей героине. Ладонь легла на плечо, и Зося замахала рукой, отгоняя его от себя, словно насекомое.
- Кыш-кыш, - нахмурилась девушка, пытаясь отойти от доктора в сторону. – Идите вон туда, - кивнула на школу, - там, кажется, какие-то мальчики ходили, как раз в вашем вкусе, Мураки-сенсей, - скороговоркой проговорила она, нашаривая снова магнит и приставляя ключ.

Тонкая белесая бровь дернулась, выдавая одновременно непонимание и ступор. Доктор снова закрыл дверь собравшейся нырнуть в подъезд девушке и подошел к ней вплотную, ставя руку над ее плечом и серьезно заглядывая в карие глаза.

- Помогите, - косясь в сторону, нашаривая взглядом светящиеся окна квартир, проговорила та, оказывая вялое сопротивление и попытки к бегству.
- Знаешь, кто я? – констатировал он, щурясь и разглядывая ее лицо.
- Да-а, я просто домой иду, никого не трогаю, сейчас только дверь открою, - отчаянно пряча взгляд, попыталась вывернуться девушка, на что доктор молча отнял у нее ключ, отпер дверь и почти втащил ее в подъезд. – Эй-эй, только не здесь, - пропищала Арсеньева, - я сама тут мою, не нужно тут кровищей пачкать…

Доктор смерил ее долгим взглядом и сказал всего одно слово:

- Веди.

Делать нечего. Пятиэтажка, второй этаж. Стучать в квартиры с криком пожар, а потом – чтобы спасли от насильника? Так он не насилует пока… Да и как сформулировать-то? «Помогите, меня провожает до квартиры выдуманный персонаж!» Пофейспалмившись немного, пока шла все 27 ступенек вслед за доктором, Зося, остановившись у дверей квартиры, начала неловко искать ключи в кармане.

- Открывай, - вручив ей ключи – странно, что не кинув, – сказал Кадзутака, сверкая очками в свете подъездной лампочки и отстраненно рассматривая кабель интернета и номера агентов операторов, расклеенные по периметру.

Темный провал коридора однушки недружелюбно встретил хозяйку и ее гостя. От включения света уют почему-то не появился. Мураки, так и не улыбнувшийся, по-свойски прошелся по квартире, включая везде свет и критично осматривая местность. Зося, вспомнив известную шуточку про паука в доме, уже собиралась сжечь напалмом свое арендованное жилище. Останавливало отсутствие напалма, да и какой-нибудь мега-силы огнемет тоже не водилось в запасах. Эх, тлен.

Мураки, уже давно повесивший свой плащ на вешалку, закатив рукава, прошелся мимо Зоси из спальни на кухню. По-хозяйски открыл холодильник и принялся готовить себе еду. Арсеньева, не зная, удивляться ей или бежать на ночь глядя снимать номер в отеле, молча сняла пальто, слишком медленно вешая его на крючок, словно пытаясь осознать реальность ситуации.

Глава 2. Адекватный договор

Вечер не спешил быть томным, а также не торопился уходить за полночь. Отчаявшаяся освободиться от присутствия незваного гостя, Зося уныло принимала ванну. Мысль утопиться приходила чаще, чем обычно.

- Я подозреваю твои намерения, поэтому даже не думай, - раздалось из-за двери, когда Арсеньева уже потянулась за пробкой. – Я сломаю замок, и ты больше не сможешь запираться там.

- Умри, пожалуйста, - тихо попросила девушка, мрачно перешагнув край ванны. Вытеревшись и одевшись в самое скромное из своих спальных одеяний, дабы не подать никакого повода присутствующему в доме маньяку, Зося вышла из ванной.

- Я буду спать с тобой, - доктор, уже справившись с посудой, встречал в полутьме хозяйку квартиры, стоя у косяка дверей спальни. Белая рубашка, расстегнутая на две верхние пуговицы, могла бы вызвать визги восторга у фанаток, если бы они тут были. Лукавые серые глаза сощурились, глядя сквозь прямоугольные очки на совсем не привлекательное одеяние девушки.
- Нет, ты не будешь спать, - хотела она сказать «со мной», на что японский сенсей усмехнулся белозубой улыбкой, подхватил ее под локоть, завел в спальню и прошептал на ухо:
- Спать, Зося-чан, тебе сегодня не придется.
- Уйди! – пропищала Арсеньева, замахиваясь на него. – Маньяк!
- Что есть, того не отнять, - усмехнулся он и усадил девушку за стол. Затем положил перед ней листок бумаги, карандаш, ластик и линейку. – Рисуй, - сурово приказал он.

Зося, моргнув, перевела взгляд на доктора.

- Что рисовать? – тихо спросила она.
- Что я скажу, то и рисуй.

Девушка смерила взглядом карандаш так, будто он сейчас расправит усики и уползет под книгу.

- У меня нет вдохновения, - просто произнесла она, поставив локти на стол и подперев щеку рукой. – Я не могу рисовать просто так. К тому же, мне нужно будет ходить на работу, а это тоже не прибавляет вдохновения. – Арсеньева вздохнула и, покатав пальцами по столу карандаш, поправила лист, чтобы он лежал ровно. – Да и не умею я рисовать так, чтобы потом сюжет был таким же.

Рука без перчатки легла на хрупкое плечо, и тонкие пальцы впились в кожу, нашаривая ключицу – проклятый врач знал, куда давить. Девушка скривилась, бесполезно пытаясь стряхнуть руку с плеча.

- Зося-чан, - мерзкая вежливая улыбка вызывала страх сильнее, чем рука на плече, - не зли меня.
- Ладно-ладно, - пробурчала та, скидывая с себя его ладонь и недовольно потирая плечо. – Какой там сюжет?

Мураки извлек из нагрудного кармана лист, сложенный вчетверо и кинул на стол. Зося, сердито покосившись на мужчину, развернула «записку» и вчиталась.

- Но тут же никакой конкретики! – возмутилась она, сдвинув темные брови к переносице. – Это уже неслыханная дерзость – попросить меня придумать всё, основываясь на выборочных сценах. Я же не писатель! И вообще, нет вдохновения.

Мураки, выгнув белесую бровь, развернул кресло и, оперев руку о стол, оказался к ней слишком близко, так что у девушки перехватило дыхание.

- Предупреждая твои слова, - отодвинувшись от него максимально назад, проговорила Зося, косясь в сторону дверей. – Если ты попробуешь покуситься на мою честь, я вообще ничего делать не буду, так что в твоих интересах оградить меня от твоих посягательств.

Мураки, едва не закатив глаза, выпрямился и отошел, сев на постель и положив ногу на ногу.

В комнате повисла задумчивая тишина. Арсеньева теребила в руках карандаш, косясь то на ластик, то на листик с «сюжетом» для переделки настоящего в фендоме Кадзутаки.

- Вот что, - наконец произнесла девушка. – Если я способна как-то влиять на события в сюжете, то, я думаю, не имеет значения, каким способом я записываю этот сюжет, - она говорила это медленно и задумчиво, взвешивая каждое слово, и в конце посмотрела на вскинувшего брови Кадзу. – Я бы даже сказала, что если оригинал написан в виде манги, то вполне логично, что антагонистскую копию я напишу в виде текста.

На лице доктора отразилось одобрение, потому что слова девушки ему показались вполне логичными.

- И да… - отвернувшаяся к работе Зося, моргнув, глянула на гостя. – Я не буду переделывать уже готовый сюжет. Я напишу то, куда не ступала нога Мацуситы, потому что, уверена, без ее двухгодичного вмешательства в их дела, их жизнь проживается по кругу последней главы.
- Если это так, как я сумел тебя найти? – заинтересовался ее размышлениями доктор.
- Ты получил свободу, когда о тебе сказали, что ты живой. Следовательно, ты можешь делать всё, что угодно, - серьезно ответила Зося. Кадзу усмехнулся, довольный ею.
- Вынужден признать, что ты вторая особа женского пола, которую я уважаю, - фраза, разрезавшая тишину комнаты, едва не лишила чувств Зосю.
- Скорее всего, они проживают одну последнюю главу раз за разом, - мрачно добавила Арсеньева, злясь на себя за чувства. – Нужно их спасать. Так и быть, я напишу продолжение, - Мураки переложил ногу на ногу, - такое, которое и тебя устроит, и канон исправит. – Зося откинула от себя карандаш и пробурчала себе под нос: - А что же делать с работой?
- Утра вечера мудренее, Зося-чан, - любезная улыбка перестала быть мерзко слащавой и, кажется, стала искренней. – Ложись спать, а я тем временем что-нибудь придумаю.

Девушка смерила его подозрительным взглядом.

- Зная твою историю и характер, я склонна тебе не доверять, - сощурилась она.
- Не волнуйся, так как от тебя зависит мое благополучие, я буду заботиться о тебе, как о родной дочери, - наимилейшее улыбнулся Мураки-сенсей.

Повергнутая в окончательный и бесповоротный шок фразой доктора, Зося, не сопротивляясь манипуляциям Кадзутаки, легла спать и даже быстро уснула.

Глава 3. Лабораторные испытания

Вы когда-нибудь просыпались на кровати под балдахином, да еще и на шелковых простынях? При этом точно помня, что засыпали на дешевом хлопке, купленном в магазине «Всё по 50»? Кстати, спать на шелке сомнительное удовольствие, особенно если тебя никто не придерживает от скольжения. Кста-а-а-ати…

Зося потрясенно приподнялась на постели, озираясь по сторонам. Так и есть, кровать была с балдахином, а вокруг обстановка точно не старой однушки. Комната на первый взгляд три на шесть метров, шкаф, стол, стул, кровать, тумбочка, окно с широким подоконником.

- Доброе утро, - не особо приветливый, но спокойный голос раздался за тюлем, хранящим сон девушки. – Кадзу попросил приглядеть за тобой, пока его нет.

Тюль-штора разошлась в стороны, являя Орию Мибу, сидящего в кресле и весьма недовольного. Постаравшись не скривиться в ужасе, Арсеньева подтянула одеяло к подбородку и неуверенно улыбнулась.

- Я в курсе, кто ты, - вставая с кресла, произнес он. – Листок и ручка на столе. Я приду проверю, как ты выполняешь уговор с Мураки, - и, шелестя шелковым кимоно, чинно удалился из комнаты.

«Тоже мне, мамочка», - сощурилась на закрывшиеся сёдзи Зося.

Однако делать было нечего. Горестно вздохнув и поняв, что жизнь, карьера и безбедная старость на хорошую пенсию канули в лету (на что, в принципе, никак не повлияло появление Мураки в ее жизни), девушка, приведя себя в порядок, села за стол и уставилась стеклянным взглядом с чистый лист, видимо, пытая его таким образом. Мыслей, как помочь любимому доктору, а заодно исправить канон, совсем не было – вдохновение исчезло еще на третьем курсе вместе с продолжением от Мацуситы.

Вымученно вздохнув несколько раз, повалявшись на кровати и даже попрыгав на ней (очень крутые пружины, советую, кстати), Зося присела на подоконник. Второй этаж ресторанчика Ории открывал живописный вид на пруд с японскими карпами и декорациями. А нахождение строения в секторе частных домов придавало ему изюминку деревенского дома.

«Хочу домой», - снова вздохнула девушка, повернулась, качнулась и, вытаращившись от неожиданности, молча выпала из окна.

-… ТЫ ЧТО, НЕАДЕКВАТНАЯ?! – орал Ория на несчастную иномирянку, которая, прерывисто вздыхая, сидела, кутаясь в плед и затравленно наблюдая за самураем. – Вот уж этот мне Кадзу! Тащит домой всяких таких вот ненормальных! Нет бы, черепах таскал, змей, собак, кошек, так нет! «С животными неинтересно», тьфу! Обалдуй несчастный, вернется, я ему всю башку вытрясу, чтоб больше никого домой не таскал!
- Я-я с-случайно, - тихо сказала Арсеньева, шмыгнув носом и хлюпнув чаёк, который Ория ей самолично вручил, несмотря на гневный крик.
- Случайно она! Теперь это не Ко-Каку-Ро, а ресторан Летающих девиц! – Зося едва сдержалась от смешка. – И не то чтобы до этого тут не было девиц… Я сейчас вообще не об этом! – уже ссорился Мибу сам с собой, показывая, что у неадекватного доктора нормальных друзей не бывает.

Буквально пять минут назад Ория, сидевший себе спокойно на террасе, узрел интересную картину – мимо окна пролетает какой-то мешок (очевидно, с костями) и плюхается в пруд, распугивая всех карпов, которые от шока чуть не повыпрыгивали на берег. Хорошо, что льда не было – в этом году весна радует хорошей погодой.

- От меня ни на шаг! – в конце своей громкой тирады приказал самурай. Арсеньева, стараясь сохранить серьезное лицо, вспомнила, что часто отличительная черта всех цундере – громкий ор и латентная заботливость. То есть тебя могут избить до полусмерти за то, что ты пропустил сегодня обед, к примеру, а потом закормить до потери сознания. Вздохнув, чтобы не засмеяться, девушка грустно уставилась в пол.

Долго решили не думать, где Зося будет дневать, и поэтому девушка перекочевала на террасу к Мибу, где он курил, созерцал пространство и предавался глубоким философским раздумьям.

Стараясь не обращать внимания на едкий табачный дым, от которого слезились глаза и спирало дыхание в легких, иномирянка отодвинулась подальше и, задумчиво глянув на лист, сообразила написать:

«Ория Мибу курил как обычно трубку, и вдруг понял, что всегда ненавидел запах табака».

Написав сие, девушка потерла руки и покосилась в сторону хозяина заведения.

Ория вдруг поморщился, достал изо рта трубку, вычистил ее, набил какой-то непонятной травой и раскурил. По террасе разнесся сладковатый аромат гашиша.

Хлопнув себя по лбу и мысленно трехэтажно выругавшись, девушка, недолго думая, как исправить ситуацию, зачеркнула написанное. Мибу тут же снова поморщился, прокашлялся, прочистил трубку и набил ее табаком.

Решив все же уладить эту проблему, Зося написала следующее:

«Ория Мибу в один миг решил бросить курить».

Подопытный в лице самурая тут же откинул от себя трубку и встал со словами:

- Пойду выпью, чего это я.

Не прошло и двух минут, как в окружении мужчины появилось несколько бутылок креплёного. Поджав губы, Зося, припомнив, что хрен редьки не слаще, зачеркнула написанное, сердясь на саму себя за то, что не может подобрать правильную формулировку. Наконец, обдумав, она написала:

«Ория Мибу понял, что вредные привычки это плохо».

Тут же спокойно сидящий и курящий свою злосчастную трубку хозяин Ко-Каку-Ро резко встал, отбросил трубку в пруд и, приложив ладошки к щекам, произнес в шоке:

- Боже, как я низко пал! Я пью и курю! Какой ужас! Я еще и развел притон! Надо от этого срочно избавиться!

И быстро ушел восвояси.

- Как же с вами сложно-то, а! – не сдержалась от удручающего возгласа Зося, перед тем как еще раз зачеркнуть написанное…

К вечеру, когда порядком уставший (но не знающий, отчего) Ория ушел спать, Арсеньева научилась правильной формулировке слов. Осталось ждать прихода доктора.

Глава 4. Наручники, доктор и кровать

Спать на новом месте сомнительное удовольствие, хотя бы потому, что осознаешь, где спишь. А тайный дом гейш не лучшее место для хорошего сна, поэтому Зося, мучительно проспав за двое суток часов шесть, сидела в четыре часа утра за столом, попивая кофе и пытаясь сообразить на двоих, что писать дальше. Синяки под глазами и мешки от недосыпа были таким большими, что в них можно было складывать картошку. От кофе начинала болеть голова, и гипотоник рисковал скачком давления из-за чрезмерного употребления кофеина. При таком режиме жизни сердце обещало прийти без стука.

Эксперименты с Мибу продолжались целых двое суток, пока доктор не соизволил явиться собственной персоной, застав своего друга детства с конфетой. Ория ненавидит сладкое, и не умеющий лгать взгляд Зоси всё выдал с головой. Доктор просмотрел весь лист, на котором велись записи, потребовал с нее объяснений написанному и, удовлетворенный результатом, удалился спать.

Иномирянка же, пытаясь понять, каким образом ей свалить отсюда подальше и с концами, сидела за столом и в неверном свете рассветающего дня грызла карандаш.

Давно был такой мультсериал, назывался «Фиолетовый карандаш». Там мальчик с карандашом мог нарисовать что угодно, и оно тут же становилось реальностью.

Припомнив этот факт, Арсеньева нарисовала в пространстве прямоугольник, но он так и остался визуальным. Мысленно приложив руку к лицу, девушка вновь посмотрела на лист.

«Кадзутака Мураки крепко спал в своей кровати, но вдруг проснулся с мыслью о том, что ему срочно нужно отправить Арсеньеву Зосю обратно домой и больше никогда ее не беспокоить».

На плечо легла знакомая рука, отчего девушка едва не поседела, вздрогнув от неожиданности. Смешок.

- Знаешь, почему это не сработало? – вызывая волну мурашек по спине, Кадзу склонился к ее уху. Вторая рука опустилась на правое плечо, и иномирянка попыталась скинуть обе ладони. Вновь смешок. – Потому что я не спал в этот момент. К тому же сам автор не может влиять на свою жизнь с помощью своего же письма. Ты должна была догадаться, моя дорогая.

От последней фразы мурашки пробежали вниз еще раз, и девушка, оттолкнувшись от стола, заставила доктора отступить. Развернулась на стуле, метая молнии глазами и поджимая губы.

- Что? – растянул губы в усмешке доктор. – Убьешь меня?

«Спасибо, что подкинул идею», - не отвечая ему, девушка развернулась обратно и принялась что-то быстро писать, но доктор, перехватив ее запястье, больно сдавил, заставив выпустить перо.

- Что же ты творишь, Зося-чан? – притворно-ласково поинтересовался Кадзу, сдавливая тонкими пальцами ключицу на левом плече.
- А! – негромко шикнула Зося, пытаясь расцепить его пальцы.
- Мне нужен сон и отдых, поэтому, - он извлек откуда-то из внутреннего кармана плаща наручники. – Ты любишь БДСМ? – с усмешкой произнес доктор.
- Дурак! – из последних сил уставшая от недосыпа девушка рванула из его хватки к окну, но была перехвачена за талию.
- Ория не выдержит еще одного твоего полета.

И, вызвав внезапный смех, отдающий истерикой, в уставшем организме иномирянки, Мураки с легкостью сцепил ее запястья за спиной, подхватывая свою писательницу на руки.

Слова ненависти застряли в горле, потому что ненавидеть того, кого любишь, это уже стокгольмский синдром, а это точно не про Арсеньеву. Девушка, покусав губы, отвернулась к белому плащу, сдаваясь на милость победителя.

- Странно, что ты не додумалась об этом с самого начала, - пространно заметил доктор, чем-то напоминая интонацией Айона. Зося передернулась от ужаса. – Я бы на твоем месте сразу бы попытался убить.
- Чего тогда ушел куда подальше? – мрачно проворчала девушка. – Небось, к пацанам пошел, кровушки свежей пить да забавы НЦсные вытворять, бесстыдник этакий?

Серебристый смех был ей ответом.

- Узнаю тон ревности Ории, - открывая дверь в свою комнату, произнес Мураки. – Он также говорил, когда я охотился за этим болваном шинигами.

Арсеньева мрачно покосилась на него, мысленно отвечая «Сам болван».

- А тут теперь наше ложе на эту ночь, - кладя свою драгоценную ношу на постель, очаровательно улыбнулся доктор, что в полутьме показалось хищным оскалом.
- Спасите, - не удержалась девушка, попытавшись отползти к краю, но жутко мешали сцепленные сзади наручниками руки.

Ох, нельзя показывать маньякам, что ты их боишься – они тогда нарочно начинают дразнить.

Именно это и сделал Кадзу, улыбнувшись еще более очаровательно и придвинувшись к девушке.

- Мы проведем эту ночь здесь. Я вколю тебе что-нибудь из личной коллекции, и мы отлично повеселимся.
- Можно тогда мне Within Temptation внутривенно? – не удержалась от шутки Зося, хоть и дрожащим голосом.

Вновь рассмеявшись, доктор отошел к шкафу и полностью разделся, отчего девушка едва не поседела второй раз.

- Совсем стыд потерял! – отвернувшись к стене, воскликнула иномирянка. – Оденься немедленно!
- Какое все-таки поразительное сходство с Орией, - накидывая на голое тело спальную юкату, задумчиво сверкнул механическим глазом доктор, подходя к кровати. Зося отодвинулась на самый край, рискуя слететь на пол. – Не волнуйся, - еще одна потрясающая улыбочка, и твердая рука заграбастала девушку к себе, прижимая к сильному телу.
- Помогите, - карабкаясь, как черепашка, без возможности вырваться, пискнула девушка.
- Я буду нежен, - пообещал доктор и, накрыв их обоих одеялом, прикрыл глаза.

Тишина. Сквозь плотные шторы пробивается рассвет. Зося, вытаращившись как сова, не может уснуть и пошевелиться. Руки, сцепленные за спиной, затекли и непонятно во что упираются. «Халат, нога, живот…» Пока Зося мысленно перебирала анатомию своего обожаемого доктора, Мураки произнес:

- Хватит так громко дышать. Я так не усну. И хватит чесать мне бедро.

Чуть не плача, Арсеньева сжала кулаки, пообещав после вымыть руки с мылом.

- Я не могу уснуть, - пожаловалась наконец девушка. – Мне трудно спать в присутствии мужчины.