Чернила под кожей

Глава 1. Тая получает предупреждение

- Значит, по-вашему, я неотесанный чурбан?

Он смотрит так пристально, что перехватывает дыхание. Солнце пляшет в янтарных глазах, пропитывает их сумасшедшим золотом, стирая человеческую натуру и оставляя хищного зверя.

Он слишком близко. Сам сел без спросу за мой столик, подпер щеку кулаком и некоторое время молча смотрел, словно зная, что тишина заставляет нервничать куда сильнее, чем слова.

В нём всё так. Редкий сорт мужчин, на которых смотришь и понимаешь, что он хорош не только на зафильтрованной фоточке в инсте.

Модная ассиметричная стрижка: бритый висок и густые чёрные пряди на макушке. Проколотое ухо. Не трёхдневная щетина, но и не борода хипстерского дровосека. Мужественные черты лица, нос немного крупноват, но ни капли его не портит. Янтарно-карие глаза, в которых смешались ирония, любопытство и тень разочарования.

Мощные плечи и мускулистая грудь обтянуты простой черной футболкой. Руки, сплошь покрытые цветными татуировками, лежат на крышке стола. И я стараюсь не смотреть на эти руки, потому что прекрасно понимаю, если ему вздумается ухватить меня за горло и немного подержать, то вряд ли получится вырваться.

Такими руками можно свернуть не одну шею. На эти руки лучше не нарываться.

И никто не виноват, что хозяин тату-салона Макс Янг, оказывается, так прекрасно понимает по-русски. И столь любезен, что пока ещё со мной говорит, а не пытается набить… лицо.

- Это была личная переписка, - говорю я как можно более невозмутимым тоном. – Жаль, что мой собеседник оказался далеким от понимания, что такое конфиденциальные разговоры.

На самом деле подлиза и предательница Верка получила от меня по самое не горюй и, трусливо поджав хвост, забилась в свой запылённый закрытый аккаунт и плакалась подруженькам, какая же Тайка стерва.

- То есть вы сначала сплетничаете за спиной человека, а потом говорите, что это личная переписка? – приподнимает он бровь.

Мне неловко. И стыдно. Почти так же, как когда у меня в посте обнаруживаются ошибки, причем не из-за безграмотности, а по невнимательности.

- Да, - коротко отвечаю ему.

Ситуация и правда некрасивая, но извиняться я не собираюсь. И что-либо объяснять – тоже.

Потому что по-прежнему считаю Макса Янга неотёсанным чурбаном, который презрительно отзывается о женщинах в искусстве, считая, что истинными творцами могут быть только мужчины.

- Да? – переспрашивает он.

Стараюсь не смотреть на его кулаки. Не видеть, как они сжимаются. Поднимаю голову и встречаюсь с янтарными глазами, в которых полыхает бешенство.

Он меня ненавидит. От осознания этой простой истины вдоль позвоночника проносится ледяная волна, пальцы холодеют. Макс медленно поднимается и перегибается через столик, наклоняясь ко мне. Я сижу, онемев, не в силах сдвинуться. Внутри всё кричит: «Беги!» Только ни руки, ни ноги не двигаются… Да что там - даже ресницы замерли! И я не в силах отвести взгляда.

Запах миндаля и геля после бритья затмевает всё на свете. Я чувствую, как его дыхание обжигает мочку моего уха. Сильные пальцы стискивают мое запястье, и захват выходит совсем не шуточным.

- Тая, следите за своим язычком, - хрипло шепчет он. – Иначе придется принять меры.

Мне страшно, но я беру себя в руки и почти не дрогнувшим голосом отвечаю:

- И не только вам.

На мгновение в янтарных глазах вспыхивает удивление. Но этот миг так короток, что можно подумать – мне показалось.

- Я предупредил, - хрипло роняет он.

И сдавливает мою руку сильнее.

- Отпустите, - шиплю я.

Макс и не думает слушаться. Сверлит меня недобрым взглядом, гипнотизирует, словно удав - кролика.

- Тая! – слышу я окрик бармена, плечистого блондина Дениса, моего друга еще со школьных времен.

Макс будто приходит в себя, медленно разжимает пальцы. Мне уже не холодно, теперь бросает в жар, потому что я осознаю: на нас смотрят все посетители кафе.

- Я предупредил, - тихо произносит он, отходит и размашистыми шагами направляется к выходу.

В зале висит тишина, душная, тугая, неподвижная. Сидящие возле окна девушки смотрят вслед вышедшему Максу. Потом бросают косые взгляды в мою сторону.

Рука сама сжимается в кулак. Внутри всё клокочет от ярости.

Немного спасает только то, что мы говорили относительно тихо, без крика. Мне хочется схватить тяжёлую салфетницу в виде домика и запустить куда-нибудь. Или хотя бы стакан. Стакан…

- Выдохни, - звучит над головой голос Дениса, и тяжёлая рука опускается мне на плечо. – Чего он хотел?

- В морду, - обретаю я способность говорить. Собственный голос кажется хриплым карканьем вороны. Одновременно хочется смеяться и долбануть кулаком по крышке стола. – Ну, Верка, тварь… Я тебе устрою. Будешь знать, как молоть языком направо и налево.

Внутри коктейль, взрывной и горький. Ощущение, что если ещё немного потрясти, то всё взлетит на воздух.

Глава 2. Тая, чаепитие и окровавленные джинсы

Здравствуйте, Тая!

Я тоже писательница, заканчиваю первую книгу. Буду благодарна, если вы дадите рецензию и сможете послать рукопись в издательство. Спасибо!

Виктория, г. Томск

Здравствуйте, Виктория! Успехов вам и вдохновения в работе над книгой. На сайте каждого издательства есть электронный адрес, куда можно направить рукопись. Удачи!

Тая Грот

Вывод: Не перекладывайте на плечи других то, что можете сделать сами.

Глупее ситуации не придумаешь. Я сижу напротив человека, который ещё недавно обещал мне устроить неприятности, если что-то пойдет не так. Он – напротив женщины, которая ему не нравится ни поведением, ни словами.

Но я спасла ему жизнь. И понимание этого словно сквозь туман прорывается вперёд, пытаясь достучаться до моего рассудка. Жалко, череп настолько крепкий, что ничего не выходит и слышны лишь гулкие удары по нему. Хотя что за глупость? Это колотится моё сердце, которое, кажется, подпрыгнуло к горлу.

- У вас кровь, - говорит Макс, зачарованно уставившись на мою ногу.

При этом он не особо встревожен тем, что у самого скула и щека содраны в хлам. Всё-таки удар получился не слабый.

Перевожу взгляд на бедро, кровь проступила сквозь джинсы. Выглядит страшно, так что в первый момент перед глазами темнеет. Но потом я беру себя в руки, вспомнив, что не так давно сильно расцарапалась об угол в коридоре, когда отпрыгивала от рухнувшей полки. Видимо, кровь снова пошла. Пока ещё не получается сообразить, где именно болит больше всего. Кажется, что стукнули всем телом о дорогу, но при этом не проходит дурковато-оптимистическая радость, что всё обошлось. Интересно, это на меня так падение на асфальт действует?

- Царапина, - говорю я почему-то пересохшими губами.

Макс выдает нецензурную тираду, в которой можно смутно угадать эпитеты для мудака-водителя и неразумной писательницы. У меня перехватывает дыхание от возмущения. Да ты… Да я тебя…

Он поднимается, шумно выдыхает, потом подхватывает меня за руку и практически вздёргивает на ноги. Голова кружится. Я забываю желание высказать всё, что о нём думаю, хватая воздух ртом. Кажется, с ерундой я переборщила. Но мог бы и осторожнее.

Макс словно осознает это, хоть и не сразу.

- Больно? – глухо интересуется он. – Идти сможешь? Я живу близко, надо забинтовать рану. Или в больницу?

Я пытаюсь выдернуть руку, чтобы освободиться из мёртвой хватки, однако Макс только крепче меня перехватывает.

- Ответ неправильный, - говорит мягко, но я чувствую клокочущее раздражение в его голосе.

- Не надо в больницу, - наконец-то отвечаю я, сообразив, что он задал вопрос. – Но к вам я не пойду.

- А я не отпущу, - говорит он с таким обезоруживающим спокойствием, что я, не веря своим ушам, смотрю на него во все глаза.

- Что за бред? – интересуюсь чуть громче, чем хотелось бы.

- Вам помочь? – слышится голос рядом.

Мы оба, словно по команде, поворачиваем головы. Рядом стоят парень и девушка, держатся за руки. Смотрят с сочувствием и настороженно, словно маленькие дикие зверьки. Но при этом не безразличные зверьки, а те, которые не смогли пройти мимо двух людей, с которыми явно что-то не так.

- Нет-нет, всё в порядке, - неожиданно обворожительно улыбается Макс. Подхватывает меня под локоть и осторожно отводит в сторону. – Только ушибы.

Молодые люди не успевают ничего сказать, я слежу за тем, как перебираю ногами вслед за Максом, чтобы не грохнуться снова.

- Тая, поверьте, я понимаю, что не похож на рыцаря из ваших мечтаний, к тому же не я спас вас, а вы - меня. Но оставаться там по меньшей мере тупо, - сообщает он.

- А вы хотите остро? – огрызаюсь я.

- Я люблю остро, - хмыкает Макс, - если вы, конечно, помните о моей работе.

Не сразу понимаю, что речь идёт про способ нанесения татуировки. Зато почти мгновенно ощущаю желание опустить на темный затылок что-то тяжёлое. Но вместо этого взгляд невольно цепляется за что-то белеющее под его черными волосами. Я моргаю. Малюсенькая полосочка, но что это?

- Возможно, вам действительно нужно в больницу, - тем временем произносит Макс.

- Или вам, - автоматически говорю я.

- Я здоров.

Возвращается желание треснуть по голове. Надо было не спасать.

Но тут же в груди что-то болезненно скручивается, перед глазами проносится ужасная картина, как машина сбивает Янга и тело отбрасывает в сторону.

Меня передёргивает.

Макс бросает на меня быстрый взгляд.

- Мы на месте, - неожиданно спокойно… нет, успокаивающе говорит он и затягивает меня в подъезд, а потом мы оказываемся на втором этаже.

Здесь чисто и вполне уютно. Правда, отмечаю я это только краем сознания. Бедро начинает ныть, колено тоже.

Глава 3. Тая, больница и неожиданный помощник

- Вы только не переживайте, - говорит она своим низким, совершенно не характерным для юной девушки голосом. – Уже всё хорошо.

Ударение на «уже» никак не дает расслабиться и переключиться. Я прекрасно понимаю, что с Алёной что-то случилось, иначе Ляля не стала бы звонить. Не потому, что считает меня недостойной или предпочитает не общаться, а потому, что просто не любит лишний раз трепаться по телефону.

- Что случилось? – спрашиваю резко охрипшим голосом.

Замечаю, что Макс внимательно смотрит на меня. Немного хмурится, явно заметил, что это не тот звонок, после которого люди прыгают от радости. Но молчит, уже за это спасибо.

- Алёна упала в обморок, - отвечает Ляля спустя какое-то время. – Мы вызвали скорую, потому что не могли привести её в сознание. Но сейчас всё в порядке. Приезжайте.

И диктует адрес больницы.

Каждое слово, которое я слышу, кажется маленьким стеклянным шариком, что со звоном ударяется о металлическую преграду, вдруг воздвигнутую вокруг моего мозга, и отлетает от нее.

Ляля словно что-то чувствует и терпеливо повторяет. Я механически киваю, потом встаю, бездумно кручу телефон в руках.

Некоторое время на кухне царит тишина. Недопитый кофе остывает, Макс Янг ждет, когда я соберусь с мыслями и скажу, в чем дело. Однако пускаться в откровения я не буду. Не здесь, не с этим человеком.

- Спасибо за кофе. Мне надо ехать, - говорю глухо и сама поражаюсь, насколько чужим кажется собственный голос.

Будто говорит не живой человек, а бездушная кукла, наполненная опилками, которая только-только научилась разговаривать. Поэтому делает это жутко, неумело и странно.

- Куда? – коротко интересуется Макс, не сводя с меня взгляда.

- В больницу.

Ответ самый короткий из всех возможных. Но я брякнула, не подумав, и теперь наблюдаю, как медленно вытягивается лицо Макса от удивления, поэтому поспешно добавляю:

- Там моя сестра, надо ехать.

И выхожу из кухни в коридор. Макс не заставляет себя ждать, следуя за мной. Выпустит по-быстрому, на улице уже вызову такси. Заодно подышу свежим воздухом и немного приведу мысли в порядок.

Но все планы рушатся, когда он, вместо того чтобы захлопнуть дверь за моей спиной, выходит следом.

- Говори адрес, отвезу, - попросту ставит перед фактом, не считая нужным спрашивать, хочу ли я вообще с ним ехать.

- Тебе нельзя руль в таком виде, - успеваю ответить, прежде чем Макс легонько подталкивает меня к лифту.

- Давай-давай. В таком виде тебе тоже нельзя, - нагло заявляет он. – Того и гляди, решат положить к сестре.

- Возможно, вместе с тобой, - говорю первое, что приходит в голову.

Макс презрительно фыркает. Видимо, содранная физиономия в его понимании придает мужчине шарма, в отличие от моих джинсов с пятном.

Уже на улице я понимаю, что надо собрать мысли в кучу и послать Янга подальше. Не хватало ещё, чтобы он поехал со мной. Это уже ни в какие ворота. Однако Максу явно плевать на условности: решил, значит решил.

Он подводит меня к черному «джипу», если не ошибаюсь, модель называется «чероки». Вот уж точнее не определю, но кое-что в памяти осталось, после того как описывала автомобили в книге и перерывала тонну материалов. Машина под стать хозяину. Такая же агрессивная и угрюмая. Но мне она явно нравится больше, чем Макс. У техники есть душа, и частенько она куда понятнее для писательницы Таи Грот, чем человеческие мужчины.

- Садись, - говорит Макс. - Так быстрее. Или будешь упираться и мучиться в неведении, пока твоя сестра на больничной койке?

Очень грубый ход, но он, безусловно, срабатывает. В этот миг я даже не думаю о том, как сильно хочу избавиться от Янга, а готова молча ехать и не задавать лишних вопросов.

Дверцу перед дамой он, разумеется, не открывает. Впрочем, он не отсюда, а из далекой европейской страны, там другие нравы. Поэтому и такой, какой есть. Мне вообще сейчас сложно соображать и понимать, почему он тащится со мной в больницу. В проснувшуюся совесть не особо верится, а в желание помочь…

Отодвигаю мысли об этом на задний план и сажусь возле водителя. Ничего лишнего, тут сама панель управления – произведение искусства. И сидения великолепные. На них можно не только ездить, но и спать. Хотя, вероятно, такие, как Макс, затаскивают сюда девочек, чтобы заняться чем-то более интересным.

Диктую ему адрес, Макс кивает, заводит машину. Трогаемся с места плавно, хотя подсознательно я ожидаю рывок. Под завистливыми взглядами дворовых мальчишек и пристальными - старушек выезжаем из двора. Макс не задает ни слова, будто каким-то шестым чувством понимая, что сейчас надо помолчать. Интуиция или просто нелюбовь к болтовне? Не знаю. Загадка.

Спустя некоторое время мы уже мчимся по дороге под шум транспорта и людских голосов. И только в этот момент я осознаю, что он даже не спросил меня, как проехать к больнице.

Но мысли об этом вылетают, словно их никогда не было, потому что Максу кто-то звонит. Он смотрит на мобильник, хмурится, но всё же берет трубку.

Глава 4. Тая, непризнанный герой и нижнее бельё

Доброго времени суток, Тая!

Я заканчиваю свою первую книгу. Хочу узнать, насколько безопасно отправлять рукопись в издательство? Не в том плане… Ну, в плане отказа, а что могут рукопись украсть, издав без ведома автора и поставив на обложке другое имя? Есть способы, которые помогут этого избежать?

Александра, г.Улан-Удэ

Здравствуйте, Александра!

Поверьте, издатель не ставит целью незаконно отобрать авторский труд, чтобы потом иметь дело с судом. Как бы это печально ни звучало, но спрос превышает предложение, авторов много, книг ещё больше. Каждый день получая тридцать-пятьдесят рукописей, редактор находит то, что можно опубликовать без каких-либо противозаконных действий. Воровство рукописи – нонсенс. Воровство рукописи ноунейма – миф. Поэтому дописывайте книгу, удачи!

Тая Грот

Вывод: Не верь всему, что говорят. Не поленись уточнить лишний раз.

Алёна считает его красивым.

Именно так и сказала.

Игорь Васильевич Олейник – красивый. Не Макс, как можно было сразу подумать. Алёна искренне удивилась, что его в принципе можно назвать красивым.

- Ну, нормальный вроде. Правда, было темно, я особо не рассмотрела. А в машине если и смотрела, то, в основном, на затылок.

Затылок, по мнению Алёнки, был годным. А вот морда - наглой. Поведение тоже не ах. Только после этого сестра словно очнулась и уточнила, кто он.

Пришлось рассказать всё как есть. Но особо поразмыслить над этим не удалось, потому что я перешла к допросу насчет здоровья. Правда, ничего толкового в ответ добиться не вышло.

- Буду следить, чтобы ты не торчала возле компьютера всё время, - с угрозой произношу я.

Алёнка жует бутерброд, на лице ни намека на печаль.

- Разумеется. Только в таком случае тебе придется самой отлипнуть от него.

Что ж, это не в бровь, а в глаз. Так и есть. Но ради здоровья сестры я сумею сжать сроки, утрамбовать работу и не давать этой бандитке гробить себя у экрана.

В какой-то момент понимаю, насколько по-старушечьи это может звучать. Хочется смеяться, но не получается.

Потому что именно в этот момент я сижу возле компьютера и набиваю текст в файл.

На улице жара. Слышны голоса детей и взрослых – выходной. Птицы, мерзавки, заливаются так сладко, что хочется свернуть файл, встать со стула, надеть платье и отправиться на прогулку.

Но всё это остается только в мечтах. Потому что работу никто не отменял.

И пальцы снова стучат по клавишам. Правда, порой прерываюсь, когда теряю ту или иную мысль.

Меня часто спрашивают: как стать писателем?

Ответ один: писать.

Очевидный и простой. Но многим, как ни странно, это не так ясно. Писательство – такая же работа, как и другие. Прежде всего, интеллектуальная. Поэтому первый инструмент в работе – ваши мозги. Если мозги умеют мыслить и облекать мысли в слова, то это уже хорошо. Данная работа ещё весьма удобна тем, что писать вы можете везде. Главное, чтобы было на чем. Ноутбук или тетрадь – неважно. Но, пожалуй, на этом заканчивается вся так называемая «простота».

Я откидываюсь на спинку стула, закладываю руки за голову, гипнотизирую электронный лист на мониторе. Уже много лет он имеет светло-серый цвет, потому что от белого болят глаза – слишком ярко.

Ещё пользуюсь специальными очками для компьютера, но последние разбились, когда мы с Алёнкой делали генеральную уборку и случайно спихнули их на пол. И было бы полбеды, но на очки упала коробка с «бесполезным, жутко необходимым хламом», добив бедняжек.

А до магазина надо ещё добраться.

Я закусываю губу. Выделяю последний абзац и удаляю его к чертовой бабушке. Не туда пошёл герой. Нельзя так. Стой, дорогой, на месте. Сейчас к тебе подойдет любовь всей твоей жизни. Она же тебя в конце и убьёт. Но ты об этом пока не знаешь.

Кстати, если вы до сих пор верите, что творческие люди работают только по вдохновению, то немедленно сожгите на костре эту ересь. И того, кто об этом сказал. Потому что вдохновение приходит на определённую часть вашего замысла. А потом машет ручкой, надевает красивое сексуальное белье и говорит: «Дальше ты будешь жить с трудолюбием и терпением, детка. А я пойду соблазнять нового творца».

И, черт возьми, именно так и происходит! Запал может уйти, а доделывать начатое нужно. Вдохновение – не панацея. Вдохновение – ослепительная молния в тёмном лесу. Она покажет тебе, куда идти, и даже даст сделать несколько шагов, но из леса ты должен будешь выбраться сам.

И на одном вдохновении это сделать не получится, поверьте мне.

Дверь открывается, на пороге появляется Алёнка.

- Ты сильно занята? – задумчиво спрашивает она, покусывая дужку очков.

Глава 5. Макс, трансвестит и секрет

Я сижу в какой-то забегаловке, пью черный кофе и стараюсь не смотреть на Алика, который уже готов убивать.

Сам виноват.

Не надо было спорить, да ещё и брать настолько дурацкий… Дурацкий…

Друг перехватывает мой взгляд, хмурится, а потом улыбается.

- Пошёл к дьяволу, Янг, - шепчет одними губами. – Ещё раз попробуешь заржать, засуну тебе эти туфли в пасть.

Делаю вид, что ни капли не проникся его отповедью, однако тут же смотрю в чашку. Быстро что-то пью, надо повторить. А то под угрозой, что во мне окажутся туфли сорок шестого размера, и правда смеяться неразумно.

- Тебе идет эта помада, - всё не сдерживаюсь и подзываю официанта.

Мальчик в коричневом фартуке с белым логотипом в виде чайника и чашечки тут же подлетает ко мне. Алик не успевает ничего сделать. Ему только остается, что накручивать на палец белокурый локон.

- Ещё один эспрессо, - заказываю я.

Официант кивает.

- А вашей даме?

Алик старается как можно скорее поменять зверское выражение лица на добродушное, но официант бледнеет, сглатывает и невольно делает шаг назад.

- Латте, - мурлычет Алик. – Большой-большой стаканчик.

Официант уносится на такой скорости, что разве не вылетают искры из-под ног. И его можно понять: если вдруг тигр решил помурлыкать, это не значит, что его можно считать ласковым котёночком.

- Смотри, не совращай тут детей, - шутливо угрожаю я. – Не хватало потом ещё тебя вытаскивать из судов.

- Рассчитываться будешь сам, умник, - хмыкает Алик. – Должен же быть от тебя какой-то толк?

- От меня большой толк, - замечаю я. – Между прочим, я согласился поработать гостевым мастером в твоём салоне.

- А так же жить в моём доме и есть мой стейк, - не смущается он.

- Врёшь! - искренне возмущаюсь я. – Это не стейк, а просто кусок замороженного мяса. Готовишь ты отвратительно.

- Ты тоже, красавчик, - ослепительно улыбается Алик. – Ну же… перестань ругаться со своей дамой, а то решат, что мы с тобой итальянская парочка.

Как мне ни хочется его послать, но что-то от истины в сказанных словах есть. Над Аликом поработал профессиональный визажист, поэтому не сразу догадаешься, что эта высокая блондинка – мужчина.

Откровенно говоря, я уже не помню, о чем он спорил со своим клиентом, но ставкой было то, что проигравший облачается в женский наряд и ходит два часа в людном месте. Поскольку на тот момент я был пьян как сапожник, то согласился спорщиков разбить, а также побыть с проигравшим в качестве сопровождающего, дабы подтвердить выполнение условий.

Так что я снова пью кофе, смотрю на Алика и думаю: «Какого хрена я вообще на это подписался?»

В какую-то секунду я вдруг понимаю, что Алик мне кое-кого напоминает. Тоже блондинку, с лицом, не слишком обезображенным интеллектом. Но если Алику можно это простить, как баба он всё равно не очень, то этой…

Она написала сама.

Я не хочу об этом вспоминать, но за вчерашний день случилось столько всего, что не сделаешь вид, будто находишься далеко от всей этой ерунды, именуемой людской суетой.

С Верой Крумловой я познакомился ещё в Амстердаме. Вернее, стал получать от неё сообщения в директ. На не слишком хорошем английском она восторгалась моими работами, мной и Герхардом, моим сенбернаром. Даже короткие и лаконичнее ответы приводили её в дичайший восторг. Не то чтобы я был против. Девка оказалась симпатичной, с высокой грудью, тонкой талией и крепкой задницей. Особо хорошо удалось её рассмотреть, когда Вера прислала фотографию в полотенце. Спрашивала, можно ли ей сделать тату на бедре? А на правом или на левом? Цветную или черно-белую? А сколько будет стоить? Ой, дорого, но вы такой мастер, Макс, это само собой разумеется, что труд оплачивается согласно уровню. И вообще, вы такой…

Поначалу это было даже прикольно. Я всерьёз подумывал, что после приезда встречусь с Верой и, если вдруг пойдёт, можно уволочь ее в укромное место на предмет быстрого секса. В конце концов, она старалась, показывала прелести – почему бы не попробовать.

Откуда было знать, что, кроме прелестей, там не окажется других достоинств. Я не в восторге от Таи Грот, но до такой степени стараться расстелиться перед мужиком, чтобы сливать переписку, может только полная дрянь.

Только Крумлова этого ещё не поняла. Она явно верит, что поступила правильно, кинув мне на съедение подругу. Зря.

Я оставляю на столике деньги.

- Пошли, - бросаю Алику, с изумлением понимая, что настроение при воспоминании о Грот почему-то испортилось.

Алик удивленно смотрит на меня. Тоже не ускользнула перемена. Ну и ладно, пусть смотрит за собой, чтобы не наступить на подол платья. А то хороша будет дама в семейках.

Тая Грот… Она странная. Острая, как канцелярский нож. В любую минуту может сломаться, но при этом не остановится, чтобы не вонзиться в тебя, поранив в кровь. В ней что-то необъяснимое. Смотришь – баба как баба. Не особо красивая, не особо умная. Но цепляет. Чем только – не пойму.

Глава 6. Тая, выставка и смутный знакомый

Здравствуйте, Таисия Борисовна!

Я – начинающий писатель, работаю в жанре фантастики. И ещё фэнтези. Но часто слышу, что они подходят для развлекательного чтива, не относятся к серьёзной литературе. Это правда? Действительно я не смогу стать достойным писателем, если не сменю жанр?

Ольга, г. Рига

Здравствуйте, Ольга!

Не бывает «несерьёзных» жанров, бывают люди, которые развешивают ярлыки. Если вы чувствуете, что фантастика и фэнтези – ваше, то творите в них. Донести свою мысль и вложить глубокий смысл можно в любое произведение независимо от жанра.

Удачи!

Тая Грот

Вывод: Не старайтесь влезать в рамки стереотипов – просто ломайте их.

Возраст – это самое лучшее, что может с вами случиться.

Я не шучу и не издеваюсь. Только с возрастом мы обретаем опыт, который потом дает свободу. Свободу от чужого мнения, свободу от страха показаться смешным или неразумным, свободу от желания дождаться одобрения старших.

Ты по-прежнему не сверхчеловек, не получил какого-то божественного прозрения и не достиг дзена, однако… Однако теперь можешь смотреть на свою жизнь под другим углом, не пытаясь проецировать туда мнения других.

Это очень важно.

Как бы там ни было, в покое всё равно никто не оставит. Будут шипеть в спину, удивленно вскидывать бровь и сладко улыбаться. Но с той большой разницей, что вы:

1) будете это видеть;

2) не будете этим заморачиваться.

Пусть говорят, что возраст – это не достижение. В конце концов, это может случиться с каждым, если следить за здоровьем и не лезть в сомнительные компании. Не достижение, но всё-таки прекрасное время.

И в тридцать ты намного свободнее и разумнее, чем в сочные двадцать или звенящие четырнадцать.

И вот вся такая, полная философских мыслей, я сижу в маленьком кабинете Яны и едва не стучу каблуком по полу от нетерпения. Прогресс в косметической отрасли дал возможность женщинам не думать о своём маникюре каждые несколько дней и подарил им гель-лак. Но вот высидеть даже два часа - для меня боль и страдания. Нужно терпение. Нужно находить темы для разговоров, но при этом не выносить мозг мастеру. Подарок судьбы, когда действительно есть о чем поговорить. Ибо два часа в тишине – это ад. Кажется, что она бьёт по барабанным перепонкам так же, как молот о наковальню.

- А когда будет презентация? – интересуется Яна, старательно покрывая мой средний палец черным лаком.

Настроение что-то мрачно-готичное. Хочется нечто такое, что неизменно будет привлекать взгляды людей, но при этом давать понять: «Стиль. Не подходи!» Эх, чего только в голову ни придет.

- Когда договоримся с издательством, - вздыхаю я. – Хочется, чтобы запомнилось. Чтобы это было масштабно, а не на бегу. К тому книга получилась очень специфичная в этот раз. Её надо даже презентовать вдумчиво.

Яна только качает головой. Она начинала читать «Стража двойной звезды», но потом сказала, что так не может и будет ждать выхода в бумаге. Потому что хочется насладиться полностью, сидя в любимом кресле и потягивая вино.

- Надеюсь, что через пару недель всё уладим, - обещаю я. – Ты будешь первой приглашённой.

- Это радует, - смеется она и снова склоняется над моими ногтями.

Через некоторое время я понимаю, что чего-то не хватает. И прошу Яну сделать серебряные шипы на безымянных пальцах. Не хочется признаваться самой себе, что стало этому причиной.

- Так? – спрашивает Яна, замирая с кистью.

Смотрю некоторое время, прогоняю видение сильных рук, где почти такие же шипы обвивают их от запястья до локтя.

Макс чертов Янг. Именно из-за тебя мне который день хочется разбить компьютер, чтобы только не читать этих дурацких новостей и игнорировать тупые вопросы. Не видеть эти комментарии, где нам приписывают роман. Не знать тебя вообще.

- Тая? – зовёт меня Яна.

- Да, - выдавливаю еле слышно. – Делай.

Это будет наказанием мне самой. Каждую минуту смотреть на серебро на черном и помнить, какая я идиотка. Если тебе не нравится человек – не сплетничай, Тая. Это ещё никого не красило.

Спустя пятнадцать минут я выхожу от Яны. Солнце припекает, каблуки новых босоножек звонко стучат по брусчатке. Господи, какой же изверг до сих пор сохраняет эту старину, заставляя бедных женщин страдать?

Но подобные мысли мимолетны. Потому что пусть и неудобно, но я люблю брусчатку на дорогах, старинные рецепты и мужчин, которые держат своё слово. Старомодно, скажете вы? Да!

Я смотрю на наручные часы и в ужасе понимаю, что Лизавета будет меня бить ногами за опоздание. Выставочный зал находится через пару кварталов. Что-то совсем не рассчитала время. Поэтому приходится ускорить шаг. В голове почему-то совершенно нахальные мысли, чтобы хоть один знакомый проезжал бы мимо и подбросил. Как часто это бывает, ты только подумаешь, и сразу же судьба подсовывает исполнение желания. Но не так, как надо.

Глава 7. Макс, мужчина и мальчик

- Потрясающая женщина, - заявляет Алик, увлечённо перебирая баночки с красками. – Я хочу жениться, я решил.

Я подозрительно кошусь на него, пытаясь понять: серьёзен или, как всегда, троллит всех и вся? Ибо Багровский, который решил жениться, это как Янг, который ушёл в монастырь. Просто нереально и не в этой жизни.

Однако, как ни странно, Алик совершенно серьёзен. Алкоголь и что-то ещё тоже исключаются, потому что в данный момент мы сидим в салоне, и от Алика только что ушёл клиент, которому долго и сосредоточенно били контур шхуны на бедре.

Алик к работе относится ответственно, не позволяя себе даже малейшего шага в сторону. И это правильно. Потому что безопасность клиента – это то, что должно стоять на первом месте. Откровенно говоря, когда я слышу, что кто-то бьёт тату под градусом или позволяет себе расхлябанность и безалаберность на рабочем месте, хочется сразу оторвать руки. И не только в фигуральном смысле.

- Ты серьёзно? – уточняю я.

Пока моя клиентка не придет, всё равно делать нечего. А Ольга ещё вчера позвонила и предупредила, что задержится. А записывалась она сразу, как только я приехал в Москву. Ждала, общалась, подбирала рисунок. Так что ждать буду в любом случае. Очень юная, но, тем не менее, крайне серьёзная и устремлённая особа. Люблю таких.

- Абсолютно, - заверяет Алик, поднимаясь из-за стола и хмуро поглядывая на холодильник. – Минералки мы не купили. Янг, я тебе больше не доверю ничего важного, потому что сейчас мы умрем от жажды, и никому до этого не будет дела.

Я опускаю руку и подхватываю стоящую на полу маленькую бутылку минералки с лимоном.

- Лови, нытик, - фыркаю и кидаю её в друга.

Тот вовремя хватает пластиковую ёмкость, ворчит, какая я сволочь, а потом долго и жадно пьет.

- Жарко, - сообщает он после того, как утоляет жажду. – А на Лизавете реально женюсь. Всегда мечтал о строгой училке.

- Ты же говорил, что она художница, - озадачиваюсь я. – Преподает в школе?

- Нет, - мотает головой Алик, а потом взъерошивает светлые волосы. – Но какая разница? Она всё равно будет моей.

- Главное, не рассказывай ей, что любишь прогуляться в женском платье по развлекательному центру и отзываться на имя Алина.

- Заткнись, бога ради.

Я довольно ухмыляюсь, бездумно пролистываю заметки в телефоне. Потом терпение летит к черту, и всё же захожу в инсту. Вчера не без пинка Алика я все же сделал то, что должен был. Конечно, Алик - замечательный татуировщик, но фотограф так себе. И щелкнул Таю в таком ракурсе, что… Ладно, дарёному коню в зубы не смотрят, то есть человеку, согласившемуся помочь. Несколько фильтров и коррекция в фотошопе дело поправили. Искренне надеюсь, что Таю этот пост не расстроит, а, наоборот, расставит все точки над і.

- Она ещё не отреагировала? – интересуется Алик.

Я скольжу взглядом по комментариям. Много удивления, восторгов, похвалы, что не оставил всё так, как есть. Но чёрно-белой аватарки Таи Грот я не вижу. Хотя хожу на её страницу так часто, что почти выучил каждую линию на её фото. Я листаю её фотографии, читаю отрывки из произведений, хмыкаю, но не могу оторваться. Смотрю, с кем она переписывается и кому отвечает. В какой-то момент осознаю, что веду себя крайне глупо, но ничего не могу поделать. В груди почему-то начинает невыносимо ныть, когда я отчетливо понимаю: Тае всё равно. Она не заглядывает на мрачно-стильную страницу Макса Янга. Ей откровенно плевать, что меня бесит произвол журналистов так же, как и её. Она не хочет знать, что я пытаюсь хоть как-то исправить ситуацию…

И от осознания этого во рту появляется горечь, а в груди образовывается пустота. А потом – гнев. Неуправляемый, дикий, чудовищный. И тогда приходится напоминать себе, что собственную психику нужно держать в узде, а Тая не обязана пастись на моей странице. И возле моих ног - тоже.

- Нет, - отвечаю я, вспомнив, что мне задали вопрос.

- Не переживай, друг, - успокаивает Алик. - Или ещё не знает, или молчит. Женщины – они такие. Прочитала, офигела, поскакала до неба. Но при этом: «Я иду вся такая и как будто его не вижу».

Я невольно улыбаюсь. Вот чертяка, умеет всё же поднять настроение.

Правда, где-то на краю сознания всё равно неприятно утягивает в бездонную тьму мысль, что Тая не специально молчит, а просто не подозревает о моих действиях.

Память услужливо подсовывает последнюю нашу встречу. Это выражение лица сложно забыть, хотя я и не сделал ничего плохого.

Впрочем, нет, я делаю это плохое прямо сейчас. Жру себе мозг и не пытаюсь остановиться.

Открывается дверь, и кажется, что в помещении появляется маленькое солнышко. Пепельноволосая девушка в джинсовом комбинезоне улыбается так искренне, что сразу становится теплее на сердце.

- Добрый день! – звонко произносит она. – Ничего, что я немного раньше?

- Добрый-добрый, - хмыкаю я, чувствуя, как губы у самого подрагивают в улыбке. – Ничего, заходи.

- …и не одна? – невозмутимо продолжает она, делая шаг в сторону.

Глава 8. Тая, Макс и поцелуй в фонтане

Привет, Тая!

Хотел предложить тебе сотрудничество. У меня есть пара гениальных идей, но всё не хватает времени их воплотить. Начал писать роман, но из-за реала застопорился. Не все понимают, что такое творчество и как важно уделять ему время! Ты прикольно пишешь! Как раз то, что надо для моего романа! Ну как, согласна писать вместе?

Рустам, г. Бугульма

Здравствуйте, Рустам!

Я не пишу в соавторстве, желаю удачи в поиске соавтора. И убедительная просьба: не забывайте про этикет при общении с незнакомым человеком. В будущем очень поможет в жизни. Успехов!

Тая Грот

P.S. Не стоит пытаться переложить исполнение собственных желаний на чьи-то плечи. Никто не сделает вас счастливым, если вы сами не затратите и толики собственных сил.

Всё, что даётся легко, – не ценится. Помните это.

Наша современная жизнь – это глянец, лак и красивые картинки на экранах чужих смартфонов. Кто-то показывает всю жизнь нараспашку, кто-то – незначительные осколки. Но, так или иначе, мы все - то, что показано в сети. Во всяком случае, те, кто как-то пытается рекламировать себя и любимое дело.

Ушли те времена, когда реклама играла меньшую роль в жизни, чем в нынешние годы. Ты продаешь что-то? Пиарься. Ты умеешь что-то? Пиарься. Художник, блогер, портной, бьюти-модель, писатель… Да, писатель тоже. Частенько мне приходят сообщения, где молодые авторы сетуют на тлен и суету всего, что происходит вокруг.

- Я не умею рекламироваться, - говорят они.

- Мне это неинтересно.

- Я не буду ничего делать!

Не делай, кто ж заставляет? Только учти, что тебя обойдут менее талантливые, но более гибкие и трудолюбивые. Те, кто согласен тратить время и средства на пиар собственного продукта. С появлением Интернета стало легко найти своего покупателя. Но так же невероятно сложно пробиться среди конкурентов.

Именно поэтому сегодня я жду, пока Инна сделает мне макияж, а потом поможет с париком и одеждой. Фотосессия, будь она неладна. Хочешь, чтобы покупали книги, делай красивый пиар.

- Нижнее белье долой, - непререкаемо сообщает Инна, критически оглядывая меня с ног до головы.

Я закатываю глаза, но покорно выполняю. С этим нарядом надевать бюстгальтер бессмысленно и грубо. Смотреться будет очень некрасиво: спина настолько открыта, что любая дополнительная деталь будет смотреться лишней.

- Чтобы я ещё раз тебя послушалась, - тихо ворчу, пока она поправляет мои рыжие кудри.

Воплотиться в огненную красотку – затея Инны. Она настояла на том, что образ иногда надо менять. К тому же в «Страже двойной звезды» у меня главная героиня рыжеволосая, поэтому лёгкий косплей не повредит.

На улице жарко, просто до ужаса. Ощущение, что даже столь тонкое платье – настоящие доспехи. Или это всё моя мнительность? С непривычки кажется, что на меня все пялятся, рыжий совсем не к лицу, а ноги то и дело находят мелкие камешки и ямки, чтобы зацепиться каблуком.

Инна приободряет меня:

- Все хорошо. Нащелкаем из тебя красотку. И не дуйся так, сама знаешь, что контент надо выкладывать.

Я смотрю под ноги, дышу глубоко, мысленно твердя себе, что подруга права. Она популярнее меня, неплохо раскрутилась и ведет блог с огромным удовольствием.

Правда, неумолимая правда жизни: бьюти-блогеров любят больше писателей. Но, в целом, игнорировать полезные советы не стоит. К тому же Инка пусть и не профессиональный фотограф, но весьма неплохо в этом деле разбирается.

И в парке нам даже удается сделать много приличных кадров. А потом мы совершаем марш-бросок к бульвару, решив, что возле красивых фонтанов фотографии получатся не хуже.

Однако едва мы доезжаем до места, как Инне звонит её парень. Подруга расстраивается, не зная, что делать, бежать к нему или остаться со мной, но я заверяю её, что всё в порядке и справлюсь сама.

В конце концов, с тех пор, как придумали моноподы, жить любителям фотографироваться стало легче. Главное, не делать губы уткой и не рухнуть в фонтан.

- Ты золотце, - прочувствованно щебечет Инна, чмокает меня в щеку и, обдав запахом цитрусовых духов, уносится к остановке.

Некоторое время я смотрю ей вслед, потом вздыхаю и иду к фонтану. Ладно, что ни делается, всё к лучшему. Зато потом можно будет посидеть в уютной кофейне и побаловать себя чашечкой эспрессо с тортиком. И плевать на фигуру, она у меня есть.

А кто считает, что обхват талии не тот, бедра слишком велики, а грудь не дотягивает до принятых норм, может пойти и слепить из себя идеал, а не критиковать других. Критика в угоду стереотипам – это прекрасный инструмент, при помощи которого можно сломать даже неглупого человека. Всегда анализируйте то, что в вас не нравится критику. И только потом принимайте решение, стоит ли что-то менять или нет.

Некоторое время я кручусь возле фонтана, делаю кучу кадров и стараюсь не обращать внимания на проходящих мимо людей. Не сказать, что они откровенно пялятся, к инста-девочкам давно все привыкли. Сейчас фоткают всё на свете, лишь бы хорошо падал свет.