Черный дракон и Госпожа Фортуна

Глава 13. Я не я, а тело мое

Запись в дневнике наблюдений номер тринадцать:

Я слышала про раздвоение личности, ко мне когда-то попадали книги с записями об этом явлении. Сама я глубоко не вникала в это. Даже предположить не могла, что данный термин в какой-то степени коснется меня лично в будущем, когда моя душа в чужом теле будет убегать и уворачиваться от атак собственного. Фортуна лив Лайлак, самоистязания еще никому не помогли! А ну, спрячь когти!

***

Первое, что я осознала, когда снова смогла мыслить после шока, — кто-то из совета послал за мной лича. Из этого следовало, что кто-то из совета смог создать лича! Какой талантливый жмых попался! И этот кто-то похитил мое тело после того, как душа покинула его. Как у этого неизвестного получилось пройти через защиту Харни, мне только предстоит узнать, если переживу этот день.

Рассуждать дальше на тему кто, почему и как не было возможности. Меня теснило собственное тело с совершенно однозначным намерением разорвать студентку Титуниали лив Розалию на кровавые ошметки так, чтобы не опознали. Если бы не знала ситуацию целиком, решила бы, что моя оболочка застала меня за изменой с другим телом, приревновала и пытается вернуть, так сказать, естественным путем.

Я отступала, не сводя глаз с нежити, и продумывала варианты, как избежать гибели. Никогда не слышала, чтобы одно существо разделили на два после смерти: призрак из души и нежить из тела. Это был исключительный и весьма интересный с точки зрения науки случай. Как ученому мне жуть как хотелось разобраться во всем и провести тысячу и одно исследование, но момент был неподходящий. Вряд ли мне ответят, как стали личом и когда именно у нее пропали мозги.

— Фортуна? — я попробовала позвать противницу. В ответ получила оскал и рычание.

Безмозглая агрессивная плоть с магическими способностями – вот что из себя представляла я. Было очень неприятно видеть это. Хотелось передернуть плечами, сбежать в спальню под пуховое одеяло и нежиться там в тепле не меньше суток. Справиться с глупой нежитью проще, чем с разумной, поэтому мне стоило радоваться отсутствию мышления у этой твари, но никак не получалось. Все застилало собой какое-то горькое отчаяние с примесью тошноты.

Лич сделала выпад, метя когтями мне прямо в грудь, но я вовремя увернулась. Все-таки физподготовка Ти была полезной. Будь я собой, уже красовалась бы со сквозной дырой на месте сердца, а так жива и относительно невредима — содрала коленку и ударилась спиной о камень при перекате. Благо мои умертвия успешно отвлекали нежить и даже иногда умудрялись менять траекторию ее ударов.

— Анестезия, без толку грызть ее за затылок, — крикнула лисичке при новом перекате. В этот раз на земле осталась приличная лунка от удара кулаком. — Там нет сознания, чтобы твой яд подействовал и отключил ее. Брось это волосатое дело и улетай!

Стезя еще какое-то время помусолила лича за голову, не понимая, почему та еще стоит на ногах, и вынуждена была сдаться и улететь. И хорошо, а то нежити надоело шевеление в ее шевелюре, и она решила уже прихлопнуть надоедливую летягу. И неважно, что этим движением чуть не проломила себе череп. Все равно там нечем думать.

— Эй! Осторожнее на замахах! Не калечь, голова мне еще пригодится, безмозглая ты овсянка! — разошлась я не на шутку. Страх за собственную плоть перевесил даже переживания за тело Ти. — Мышьяк, а ну, отгрызи ей когти, пока глаза не повыкалывала! Ишь ты, самоповреждениями она занялась. Не твое это тело, чтобы так руки распускать! Центр разума и ответственности приказывает тебе опустить руки по швам и вести себя как достойный член магического общества с ученой степенью. Бросай хулиганить.

Конечно же, меня не послушали, а атаковали как раз на последних словах. Обиделась на овсянку?

— Ну в самом деле, а если кто-нибудь увидит, чем ты тут занимаешься? Отзовут к пионовой матери ученую степень! Отойди от окон!

Во мне боролись две крайности: одна хотела решить все без крови, другая – разорвать позорящую меня нахалку на части. Побеждала, что неудивительно, первая, из-за чего синяков, порезов и ссадин на мне становилось все больше.

Да уж, Ти не понравится, во что превратилось ее тело благодаря мне. Теперь я как-то по-другому взглянула даже на свое временное физическое пристанище. Пыталась быть осторожнее.

— Был бы это Филимон... — прошептала себе под нос, оглаживая саднящую коленку и понимая, что уже была бы мертва в этом случае.

Точно! Филимон! Кто лучше всего справится с личом, как не другой лич! Только он может спеленать ее, не нанеся серьезного урона.

"Опиум! На погост! Скинь плиту с могилы учителя!"

Теперь моей целью было не сдохнуть до прихода дэс Эриари. И вот же загвоздка: личу можно было бить меня во всю силу, а мне ее в ответ — нет. Как-то калечить собственное тело, когда не до конца разобралась, в чем там дело, было глупо и расточительно. Да, где-то глубоко сидела надежда, что я смогу вернуться назад и жить полной жизнью в собственной оболочке, но я старалась не обнадеживать себя.

Я отступала, почти не контратакуя. Пыталась перехватить управление, но нежить никак не реагировала на мою некромагию. Такими темпами мы оказались на полигоне менее, чем за несколько минут. Лич гнала меня через полосу препятствий прямо к лесу, будто хотела скрыться с глаз. Неужели прислушалась? Вряд ли. Скорее всего, именно это и пытался сделать хозяин нежити. Все же появление мертвой Фортуны лив Лайлак под контролем члена совета вызовет множество вопросов.

Глава 14. Редис, салки и дилемма двух личей

Запись в дневнике наблюдений номер четырнадцать:

Я никогда не боялась Родерика. Он меня раздражал, бесил, злил и заставлял желать ему самой страшной кончины, но я никогда не тряслась от страха перед ним. Да, я познала, что такое боязнь разоблачения, но Родерик все еще не был источником моих переживаний. Так откуда это странное чувство? Почему сердце колотится как загнанный в ловушку зверь? Неужели это ужас? Ужас перед ним?! Во всем виновато слабое сердце Титуниали, я в этом уверена! Слабая девчонка!

***

Так просто покинуть турники мне не удалось. Шизофильный Родерик попросил остаться после занятия. Висаак не удержался от смешка и очень корявого подмигивания, Эрха пожелала удачи, а Брэндон прожигал меня мрачным взглядом. Дэс Хоксли не собирался уходить далеко, вместо этого он отошел на значительное расстояние, но так, чтобы можно было за мной следить на открытом пространстве. Похоже, он исполнит свою угрозу, если я не явлюсь на занятие по особым видам некромантии.

— Вы что-то хотели, магистр? — вяло поинтересовалась я, разминая свои руки. Чую, к вечеру меня ждет ад из боли, стонов и еле шевелящихся конечностей.

— Вам когда-нибудь говорили, что вы ужасны в макияже? — неожиданно выдал мужчина, а я перестала растирать плечи и постаралась незаметно натянуть рукава до самых кончиков пальцев.

Это был не макияж и не грим, а маскирующее заклинание. Не самое лучшее, если учесть то, что меня раскрыли, но все же. После сражения с личом на мне осталось множество ссадин, синяков и царапин. Такое не скрыть обычной косметикой, и мне это было известно. Вообще, подобные заклинания не мой конек, но выхода не было. Увидь меня хоть кто-то в том облике, в каком я предстала утром перед нежитью в своей комнате, сразу догадались бы, что я только-только вернулась с поля битвы. Ринаэль ничего не заметила, когда я вышла в гостиную, из чего я сделала вывод, что маскирующие чары работают как нужно. Весь день все было относительно хорошо — никто не видел, в каком плачевном состоянии была моя кожа на самом деле, и это успокаивало. И вот она – погрешность в лице главы академии.

— Вам когда-нибудь говорили, что вы ужасно делаете комплименты? — съязвила я. Воспоминания о том, что говорил некромант на совете, придали смелости. Как же он меня злил, от головы до пят, от голоса до слов, что вылетали из этого насмешливо улыбающегося рта, от поступков до его сути.

— Это была констатация факта. — Его лицо стало серьезнее.

— Аналогично. — Я не собиралась отступать. Этот двуличный аморфофаллус планировал на мне жениться, чтобы выторговать какие-то привилегии лично для себя. Этого я не могла допустить.

— Откуда у вас эти шикарные кровоподтеки, лив Розалия? Вы же остались в лазарете вчера. Только не говорите, что вас атаковала больничная утка, — притворно удивился магистр.

Вот же бесячий тип. Асмантус перебродивший! Чтоб ему икалось, пукалось и все срослось!

— Повздорила с Лисиилом в его зверином обличье, — нашлась с ответом я, игнорируя выпад про больничную утку.

— Лив Цуне хотел разорвать вам горло? — холодно и прямо произнес глава, делая шаг ко мне. Снова мы оказались в личном пространстве друг друга, и снова не по моей инициативе.

— Что вы...

Я запнулась, когда холодные кончики пальцев коснулись моей шеи слева, проведя по трем свежим рассечениям кожи, которыми меня наградило собственное тело в облике лича.

— Немного глубже, всего на толщину листа, и ты была бы мертва. Оно того стоило? — Ладонь магистра осторожно, но властно обхватила меня за заднюю часть шеи, удерживая на месте.

Я уже хотела спросить, о чем говорит этот наглец, и скинуть его руку, но замерла, расслышав следующие слова.

— Стоило тайно проникать на совет? — он прошептал это мне на ухо, после чего медленно, но настойчиво уложил мою голову к себе на плечо так, чтобы иметь возможность и дальше шептать.

Откуда он знает?! Этот вопрос заполнил все мое сознание, вытесняя любую другую информацию, поступающую извне. Как много он знает? Второй вопрос без ответа и тысяча терзаний и сожалений внутри. Может, я оставила что-то, может, переборщила с магией и след все-таки отпечатался и его обнаружили? Возможно, меня видели выходящей из потайного хода в коридоре администрации? И самое ужасное: он знает, кто я на самом деле?!

Когда я выплыла из шторма своих переживаний и вопросов, то поняла, что меня крепко обнимают в тени старого дуба, что рос в академическом саду, в его отдаленной части. И как мы здесь оказались?

— Локальная телепортация, — ответил глава бархатным тоном, в котором ощущалось удовлетворение.

А вот и ответ, как меня рассекретили. С каких пор некромантский дэс Дариан увлекся пространственной магией, да еще и так успешно? Я совершенно не заметила перемещения, лишь легкое дуновение ветерка, и все. Я бы солгала, сказав, что не желаю видеть потерянного выражения лица Брэндона, когда я буквально исчезла у него на глазах. У меня даже вырвался непроизвольный смешок по этому поводу. Я ничего не имела против дэс Хоксли, но он порядком надоел мне за последние несколько суток. Видимо, моя нелюбовь к Фрэдерику скоро перекочует и на его преданного студента.

— М-м-м, — раздалось довольное откуда-то сверху. — Так рада объятиям? Тогда от поцелуя будешь просто в восторге, — самодовольно сообщил глава, приподнял мое лицо за подбородок и...