Чертовка и бездна

Глава 1.

ТОРИ

Иногда боль других людей ощущалась точнее, чем собственная. Прямо сейчас, в грохочущем вагоне метро, это был давящий гул: сдавленное отчаяние мужчины в потрепанном костюме, колющая тревога студентки, лихорадочно повторяющей конспект, тупая, привычная безысходность женщины с двумя детьми. Они не знали, что их внутренние крики разбиваются о меня, как волны о скалу, оставляя соленые подтеки усталости на моей душе.

Я закрыла глаза, пытаясь отстраниться, выстроить мысленный щит, которому меня учила бабушка. «Ты — не губка, Ториэль, — говорила она, обнимая меня после очередного ночного кошмара, навеянного чужим горем. — Ты камень в реке. Вода течет вокруг, но ты остаешься собой». Бабушка была сильной. Я же чувствовала себя куском пемзы, впитывающей всю грязь мира до тех пор, пока не готова была рассыпаться.

Внезапно острый, холодный укол страха пронзил привычный гул. Не человеческого. Это было что-то иное, тонкое и древнее, словно ледяная игла, воткнутая прямо в основание черепа. Я резко открыла глаза. Вагон был полон своих, обычных страхов. Но этот... этот шел извне. Свист ветра в туннеле превратился на миг в шепот, и я почувствовала его. Призыв. Не словесный, а чувственный — вибрацию чистой, неразбавленной тоски, такой мощной, что у меня перехватило дыхание.

Это было знаком. Таким же, как те, что приводили меня к призракам на старых кладбищах или к полтергейстам в заброшенных домах. Только в тысячу раз сильнее.

Выйдя на своей остановке, я не пошла домой. Ноги сами понесли меня через сырой, продуваемый ветром город, поднимаясь все выше, к старому району, где особняки позапрошлого века прятались за высокими заборами, словно стыдясь своего упадка. Воздух здесь был гуще, холоднее. Фонари мигали, борясь с наступающей тьмой.

И вот я стояла перед ним. Чугунные ворота с облупившейся позолотой, полускрытые буйством плюща, который казался не просто растением, а частью чего-то живого, стремящегося поглотить все за своей оградой. За ними угадывался контур особняка — массивного, готического, с остроконечными шпилями, вонзающимися в свинцовое небо. Он не просто стоял там. Он молчал. Но его молчание было оглушительным, полным того самого шепота из метро.

«Устал... Так давно... Никто...»

Я сглотнула комок в горле. Это было не место. Это была рана в самой реальности. И я, как магнит для боли, не могла противиться ее тяге.

Мои пальцы сами нашли холодный металл калитки. Она бесшумно поддалась, словно ждала меня. Аллея, усыпанная гниющими листьями, вела к массивной дубовой двери. С каждым шагом давление нарастало. Воздух звенел от непрожитых эмоций — ярости, отчаяния, бесконечной, изматывающей печали.

Я подняла руку, чтобы постучать, но дверь со скрипом отворилась сама, открывая взгляду бархатный, поглощающий свет мрак.

— Входи, — прошелестел кто-то — или что-то — прямо у меня в голове.

Я переступила порог. Тьма обняла меня, как старый знакомый.

---

КАСПИАН

Она пришла. Наконец.

Я наблюдал из самой тени, с балкона второго этажа, как она, маленькая и хрупкая в своем потертом пальто, шла по аллее. Ее аура пылала в моем восприятии — не чистым светом, нет. Она была похожа на витраж, собранный из осколков чужих страданий. Идеальный проводник. Идеальная жертва.

Столетия я был Поглотителем. Стражем, впитывающим яд этого мира, чтобы он не отравил его до конца. Но сосуд, каким бы прочным он ни был, имеет свойство переполняться. Теперь я сам стал ядом. Моя боль, моя тоска излучались вовне, привлекая тех, кто был к ним восприимчив. Духов-паразитов, потерянные души... и таких, как она.

Я позволил тени, что была моей плотью и кровью, сгуститься, принять форму. Не самую ужасную, но достаточную, чтобы внушить страх. Человеческий облик с налетом звериного — слишком острые клыки, когти вместо ногтей, глаза, в которых плескалась тьма веков.

Она вошла в холл, и я почувствовал, как воздух в помещении изменился. Ее дар был активен, он как губка впитывал рассеянную боль этих стен, доставляя ей физический дискомфорт.

И все же она шла вперед, сжав кулаки.

— Ториэль, — произнес я, и мой голос прозвучал как скрежет камня по камню, разносясь под сводами холла.

Она вздрогнула, подняла голову. Ее глаза, широко распахнутые, встретились с моими. Я ждал крика. Бегства.

Но она просто смотрела. И сквозь вихрь чужого страха, что всегда вился вокруг нее, я почувствовал нечто иное. Не любопытство. Не жалость.

Понимание.

— Я тебя слышала, — тихо сказала она, и ее голос был единственным чистым звуком в этом проклятом месте. — В метро. Я.. почувствовала тебя.

Вот оно. Ключ. Не тот, что отпирает двери, но тот, что может отпереть клетку. Или, напротив, запереть нас обоих в ней навеки.

Я спустился вниз, тень моя растянулась по стене, живая и непослушная.

— Ты пришла, потому что не могла не прийти, — заявил я, останавливаясь в паре шагов от нее. Ближе, чем позволял кому-либо быть за последние десятилетия. — Ты ищешь убежища от чужих страданий. А я.. я предлагаю сделку.

Она не отступила. Ее пальцы сжали края пальто, но взгляд не дрогнул.