Честное пиратское

Глава 1

Молодость – это такой недостаток,

который исправляется с каждым днём.

(с) Луи Жаколио “Грабители морей”

Стас

«Ну блядь! Ну ёп твою мать! Ну только не это!» – первое, о чём я подумал, когда стоял на пороге друга, с которым не виделся десять лет, не пытаясь даже скрыть выражение лица, вдруг ставшее кислым. «Она прям какое-то кармическое наше проклятье!»

Я приехал отдохнуть к Нику в Сочи впервые за столько лет. Чуть не сдох в тесном и грязном лоукостере популярной компании. После прилёта почти час они искали мой чемодан, почему-то единственный пропавший. Потом тащился по пробкам с чересчур разговорчивым таксистом, под звуки отвратительной музыки, в обшарпанном и неухоженном салоне. И был примерно счастлив, насколько это возможно, потому что знал, что впереди меня ждёт целый летний месяц на берегу моря, с другом и его новой жизнью, с которой у меня не было возможности познакомиться столько лет.

***

С Никитой судьба нас столкнула на городских соревнованиях по баскетболу между школами. Он расквасил мне нос локтем, с подачи какого-то толстяка из своего класса, и вместо того, чтобы продолжить играть за свою команду, которая и выигрывала-то только благодаря ему, спохватился сопроводить меня в медпункт в родных стенах.

Шагая по лакированному коридору от спортзала к медчасти, я сначала грубил, пытаясь от него отвязаться, а потом осознал, что, возможно, это неплохое начало дружбы. Парень-то молодец, приоритеты расставил по совести.

Медсестра быстро остановила кровь, приложила холодный компресс, и мы десять минут ржали как кони в её тесном кабинете над моим превосходным видом. На утро мне обещали фингал под глазом, и я вслух размышлял, как обрадуется классуха, что на всех фото по случаю окончания девятого класса я буду самым запоминающимся.

– ТётьНин, дайте, пожалуйста, листик и ручку, – попросил Никита.

– Собираешься записать за мной завещание? – умело пошутил я и растекся по кушетке, делая вид, что умираю, совершенно забыв, что медсестра велела мне не запрокидывать голову. А Ник зажмурился в извиняющейся гримасе и чирканул на бумажке номер домашнего телефона.

– Позвони мне после выпускного, Стас. Сходим на речку, отметим свободу, – он наклонился и перешёл на заговорщический шепот, – Я место одно знаю, оно только моё, там никого вообще!

– Хорошо, – тоже почему-то шепотом ответил я и, сложив листок, вложил его в спортивные шорты, – Тебе бы вернуться в зал.

– Да мои уже, скорее всего, продули! – махнул он рукой. – Физрук, наверное, в бешенстве!

– Не обидно? – поинтересовался я.

– Ой, да пофиг! Я через пару недель выпущусь, а ещё через несколько лет, это воспоминание сотрётся совсем.

– Но ты классно играл!

– Я с пацанами во дворе с детства гоняю, вот с ними весело, а эти лбы старшеклассники – тупые, как пробки. И мне этот опыт не нужен, я собираюсь стать капитаном! – торжественно произнес он.

– Капитаном Ингольфом, прозванным Вельзевулом? – пробубнил сквозь компресс я, решив блеснуть эрудицией, понимая, что скорее всего мой собеседник сейчас ничего не понял.

– "Молодость – это такой недостаток, который исправляется с каждым днём!" – процитировал он, скривив голос.

– Ты читал “Грабители морей”? – я выпрямил голову, забыв, что у меня на лице компресс и он шмякнулся на голые колени как коровья лепёшка.

– Да это, считай, настолка любого пирата! Ещё подискутируем по этому поводу. Но пиратом я становиться не собираюсь. Хочу стать капитаном! Капитаном судна, пассажирского, разъезжать туда-сюда по Черному морю, катать туристов, отрастить усы, покуривать сигары или трубку, ну ты понял!

Я понял. Но всё ещё был немного в шоке, что новый знакомый цитирует мою любимую книгу. Я зачитывался ей с детства, выпрашивал у матери пиратский костюм на ёлку, в одиннадцать лет ходил с повязкой на глазу или поднимал кружку с опустошенным соком и просил у отчима ещё этого отменного пойла. А в подростковом возрасте, изучив немного историю, книга приобрела больше смыслов и открылась мне по-новой. Но девятиклассники бывают жестоки, и если ты цитируешь Луи Жаколио, а не рассказываешь, как с кем-то подрался, то есть риск не сойти за своего. Диалог со случайным единомышленником меня подкупил.

Позвонил ему на следующий день. Наткнулся на нежный голосок младшей сестры и почему-то обратился к ней на «вы», попросив к телефону Никиту. Даже не собрался с мыслями, зачем звоню, но мой новый друг сразу заболтал меня в невероятных своих новостях за день, рассказав, что получил разгон от физрука, недовольного тем, что он тогда свалил, но обещанную пятерку по физре за участие в соревнованиях всё же получил. А потом позвал меня в гости, занять модем на телефонной линии, пока его матушка на смене.

***

Дружить с Ником оказалось очень легко. Он радостно и с удовольствием заполнял любое моё молчаливое и задумчивое настроение. Его рассуждения воспринимались как длинные неперебиваемые монологи, и у меня было время подумать над его словами, чтобы коротко и по делу ответить на непрекращающийся поток его мыслей одной законченной фразой, с которой он никогда не соглашался, продолжая размышлять над несовершенством какого-нибудь фильма или очередной прочитанной фантастики. После череды неудачных попыток сдружиться со сверстниками было приятно осознавать, что к пятнадцати годам я всё-таки обзавелся настоящим другом.

Ник сдержал обещание и после выпускного показал свое секретное место на реке. За границами нашего спального района, пройдя сквозь заброшенную давно стройку каких-то высоток и перебежав оживленную дорогу без перехода, мы пробрались через пролесок вниз, перешли старый железный скрипящий мост, прошуршали травой вдоль реки несколько минут и очутились на границе коттеджного поселка, где, перебравшись боком через край зелёного высокого забора, резко заканчивающегося у реки, действительно оказались будто в тайном месте.

Глава 2

Никита

Учебный год начался вместе с дождями и резким похолоданием. Ещё вчера была жара и мы дружно веселились последнему дню лета, а сегодня уже совсем будто осень.

Стас зашёл за мной после долгого дня и мы торчали под козырьком чужого подъезда, подальше от наших домов, чтобы случайно не спалиться перед предками, что пьем коньяк и курим. Точнее, чтобы Стас не спалился.

Моя матушка была не из робкого десятка и спокойно относилась к моему подростковому образу жизни. Я был единственным мужчиной в семье, следил за сестрой, ухаживал за обеими. Она всегда могла на меня положиться после смерти отца, просто изредка напоминала, чтобы знал меру и, в случае чего, – обращался за помощью к ней. “И смотри, сестру не научи ничему такому, когда подрастет!” – улыбалась она.

Коньяк я доставал в магазине, соседнего с нашим, района. Однажды, по просьбе матери, искал что-то по всем адресам, и уже вышел за районные продуктовые точки в поисках нужных пунктов из списка. В одном из них, в небольшой очереди, со мной заговорил весёленький алкаш, а я ещё больше развеселил его какой-то пиратской громогласной цитатой. И мой случайный знакомый, приобретя бутылку коньяка, шумно вышел из магазина, громко сказав, что ждёт меня на улице.

– Мой папаша! – ловко соврал я продавщицам, и они сочувствующе мне кивнули. С тех пор, изредка захожу в этот магазин с фальшивой мятой запиской от моего придуманного папаши, и покупаю себе коньяк и табак, когда накоплю карманных денег.

Мой новый друг сильно смеялся с этой истории, искренне недоумевая, что никто другой не догадался ещё до этой простой схемы.

Стас высокий и крепкий, но сложилось ощущение, что он до сих пор чувствует себя каким-то маленьким. Скорее, не имеющим сильного значения, нежели низким, и абсолютно не знает, кем хочет стать, когда вырастет. Но за прошедшее лето, он стал больше улыбаться и смеяться.

Сначала, этот парень показался мне немного угрюмым, но найдя темы для разговоров, и общую любовь к пиратским книгам, мы быстро сдружились. Он внимательный слушатель, почти не спорит, принимая любые мои мысли и идеи. И не затыкает меня, когда я начинаю много болтать, как, например, те придурки, которые раньше называли меня лучшим другом, и потом вдруг передумали звать гулять. А в школе и вовсе перестали здороваться, решив дружить против меня. Хорошо, что я ушёл в техникум после девятого. Теперь у меня будет другой класс, где не будет этих идиотов.

И есть надёжный друг.

Стас выдохнул, глотнул коньяка из бутылки и откусил кусок сыра “косичка” от длинной палки. Палка потянулась от зубов за его пальцами и хвост оттянутой полоски радостно шлёпнул его по носу. Я заржал от этой картины, и друг мне улыбнулся.

Мне нравится, что я могу его развеселить. Иногда вижу, как он слишком сильно уходит в себя, а вспышки моих мыслей возвращают его на Землю. Стас кажется мне надёжным и хорошим, без говна внутри, но я плохо разбираюсь в людях.

– Ребят, подержите дверь, – внезапный мужской грубый голос за спиной даже напугал. Как это я пропустил пищание домофона?! Стас уже догадался спрятать бутылку в карман и первым подскочил к двери, из которой выкатились два больших чемодана на вытянутых волосатых длинных руках в накрахмаленных манжетах, и только потом из темноты подъезда вылез дядька, им принадлежавший, в строгом чёрном костюме, будто широком ему в плечах. Похож то ли на нового русского, то ли на телохранителя. Долговязый радостно вдохнул свежего воздуха, поблагодарил, оглядев нас будто уже давно знаком, и потащил чемоданы к автомобилю, который мы внимательно до этого изучали. Он отличался от других во дворе: красивый лакированный Мерседес с тонированными стёклами и хромированными дисками. Я предположил, что такой зверь должен стоить, наверное, как наша квартира.

Друг хотел закрыть дверь, когда увидел моё сосредоточенное лицо и по нему определил, что дверь закрывать ещё рано – по ступенькам спускалась морщинистая женщина, а под руку её держала моя Пиратка. Я расплылся в дурной улыбке, а Стас тяжело вздохнул и закатил глаза – он уже наизусть знал, что это за взгляд, но тоже с любопытством стал разглядывать девчонку, когда та вышла.

Так близко мы с ней ещё не сталкивались.

– Спасибо, ребятушки! – нежно отозвалась пожилая женщина, увидев меня и что Стас держит дверь.

Пиратка внимательно посмотрела на Стаса, одарила его лёгкой улыбкой и совсем не заметила меня. Ауч!

– Ты только пиши оттуда обязательно, хорошо? А то мама твоя не рассказывает, как у тебя дела. Вся в своих картинах! А мы тут скучай без любимой внучки, – нежно причитала бабушка. – Соседки, вон, смотри, провожают тебя из окна! Помаши им.

Пиратка натянула неестественно приветливую улыбку и помахала им в ответ.

Я был прав! Ей с ними скучно!

Под длинным расстегнутым чёрным плащом, на ней снова была рубашка, но в этот раз шею закрывала чёрно-белая арафатка. Узкие облегающие джинсы заканчивались классическими кедами с резиновыми носами, за спиной висел небольшой рюкзачок серебристого цвета с кучей значков.

Вот бабушку свою она одарила очень теплым объятием и самой очаровательной и искренней улыбкой.

– Хорошо, Ба! Писать буду! Только не волнуйся, пожалуйста, тебе вредно.

О, какой голос! Песня! Чуть шероховатый от сигарет, но звонкий и очень приятный.

– Давай, иди домой, а то промокнешь. Я ещё позвоню, из аэропорта. И как прилечу – тоже.

Я таял, как мороженое на солнце, от каждого звука её голоса. И от того, с какой заботой она относится к своей бабушке. Но куда же она уезжает и надолго ли?! Наверное, не надолго, учебный год же только начался. Она ещё раз нежно и крепко обхватила уже плачущую морщинистую женщину и тоже пустила слезу, подталкивая бабушку под козырёк. Я повернулся в сторону подъезда, подумав приоткрыть дверь для неё.

– Иди домой, Ба, не мёрзни. Может, увидимся через год.

Стас ещё подпирал раскрытую дверь и на этих словах он с горечью и сочувствием посмотрел на меня. Слова ухнули мне в солнечное сплетение так сильно, что стало даже больно. Через год? Может быть? А может не быть? А кем мне любоваться всё это время тут?