Четверо за спиной

Глава 1

Ненавидит ли кто-то своих подчиненных так глубоко и искренне, как это делает начальник? И не потому, что – сволочь, а вынужден в пятницу вечером контролировать результаты их работы. Хотя время уже не просто поджимает, оно гонит взашей. А я все еще торчу в офисе. Тяжело быть начальником, особенно если отдел состоит из одних мужиков. Нет, этап демонстрации «кто тут альфа» успешно пройден, мои парни смирились и даже прониклись уважением: «ты свой пацан, хоть и баба». Тут другое: знаю, что все они профессионалы, но не могу себе позволить не контролировать. Мой идиотский перфекционизм бьется в истерике при слове «расслабиться». И хотя знаю, что бешено не успеваю, усилием воли заставляю себя сидеть в кресле. Черт, если Ворон закроет вход на базу, ночевать мне под открытым небом. А он мужик серьезный – нефтяник с северов. Не просто может – он это сделает. И хотя в моем рюкзаке есть много чего на все случаи жизни, минимального комфорта хочется. Я все же девочка, хоть и с некоторой натяжкой совы на глобус.

Если бы могла сама доделать этот горящий синим пламенем проект – было бы готово еще два часа назад. Но вопрос настолько щекотливый, что пришлось поручить дело Сидоренко. Он специалист высококлассный, узкопрофильный, но медлительный, как коала под транквилизаторами. В свое время я пыталась его переформатировать до нормальных человеческих скоростей – ни фига. Человек-кремень - ни ор, ни админресурс во всей красе его не берут. Пришлось смириться и просто ставить ему дедлайны на сутки раньше. Вуаля, мир заиграл новыми красками. Но сейчас нам спустили неожиданный горящий вопрос от генерального, вот и корпим мы с Сидоренко, несмотря на стрелки на часах. При этом ощущение глобального опоздалова давит на макушку дамокловым мечом. Никогда еще я так отчетливо не чувствовала уходящее время, словно упускаю что-то важное, жизненно важное, что упустить нельзя категорически. Откуда-то знаю, что нужно успеть, во что бы то ни стало.

Сидоренко как всегда спокоен как удав, я все же позволяю себе изредка нетерпеливо ерзать на стуле. Сосредотачиваюсь, дело должно быть сделано, причем идеально. Ползем, но делаем. Где-то там забрезжил свет в конце туннеля. Еще полчаса вылизываем документы, я наконец со спокойной совестью ставлю визировку и отдаю документы в секретариат. Фу-х, отстрелялись! Рюкзак предусмотрительно, (как знала, что прилетит под конец рабочего дня), лежит в моем шкафу. Достаю пакет со сменкой – не в офисном же мне по лесам шастать, и пулей мчусь в туалет переодеваться. Вот она – свобода! Натягиваю джинсы, майку и ветровку. Но ноги наиудобнейшие старенькие кроссы, волосы в небрежный короткий хвост, косметику смыть – там не до этого - и алга! Поторапливаю сама себя. Внутри вопит, что от меня что-то ускользает, надо срочно успеть! Конечно надо: впереди меня ждут «майские» в компании средневековья и единомышленников.

Сидя в электричке, дожевываю бутер с водой, предвкушая шашлыки или наваристую уху на свежем воздухе. И это не просто турпоход. Я еду к реконструкторам, я одна из них. В компанию этих суровых мужиков тоже не сразу удалось пробиться. Думали раз девочка, то это только платьишки, вышивание и махание платочком на турнире. Пришлось демонстрировать умения, которые я не афиширую в обычной жизни – КМС по самбо и первый взрослый по саблям. Суровое детство, папина дочка… Конечно, боевая сабля это вам не спортивная, но и тут, и там твердая рука и острый глаз нужны одинаково. Физическую составляющую я подтянула, а потом, когда ребята поняли, что я не одуван, а могу и буду драться на равных – приняли в боевое братство. И боевки, порой, им помогала ставить уже я. Хотя тренировки наравне с ними три раза в неделю никто не отменял.

Может, конечно, кто-то скажет, что для 28 лет это сплошное ребячество, но знаете что? Каждый релаксирует как может. Кто-то накачивается алкоголем в клубах, кто-то мужиков меняет чаще трусов, а я – вот так. У меня хорошая карьера и есть любимое хобби – чем не повод для гордости? Правда мою маман это не особо вдохновляет. Она у меня за традиционные бабские ценности, поэтому вздохи про внуков, успехи в деле выпечки замудренных тортов и выходов замуж я слышу регулярно. Но мама далеко, поэтому акты телефонного терроризма с ее стороны пресекаются достаточно быстро, но мягко – все ж кровные узы никто не отменял. Вспомнив про маман, достала мобильник и выключила его – в ближайшие десять дней он мне точно не понадобится.

Убирая телефон, мимоходом подняла глаза на соседа напротив, вроде подсел недавно. Вид поношенный, но благообразный. На сельского учителя похож. Только насмешливые серые глаза смотрят цепко, внимательно. Даже пронизывающе. Поневоле хочется спину выпрямить. Смотрит с легкой улыбкой, собирающей морщинки у глаз, как будто мы знакомы. Но у меня память на лица хорошая, точно бы запомнила. Поневоле вопросительно поднимаю брови.

- Браслет у вас занятный, барышня. Древо жизни? - негромко заговорил он.

Кошусь на левую руку: ничего особенного, кожаный, хоть и плетение сложное. Сама делала, в наш прошлый реконструкторский сбор. А чем еще вечерами у костра заниматься? В середине вещицы правда не помню кем подогнанный медный кулон в виде круга с раскидистым деревом внутри. Ну так и тут в целом ничего выдающегося. И что он там занятного нашел?

- Ничего особенного. Сама сделала от скуки.

- Вот как? – в глазах дядечки загорается огонек интереса, - позволите, ближе гляну?

Он подается вперед, потому как место рядом с собой не освобождаю. Там мой рюкзак, да и вообще не люблю я сокращать дистанцию. Нехотя протягиваю руку. Откуда-то незнакомец понимает, что не стоит меня трогать, поэтому просто заинтересованно рассматривает.

- Знаете, изучал как-то на досуге историю плетения Древней Руси. Письменных источников мало, но в тех, что сохранились, это считалось целым искусством. В некотором смысле сакральным. Люди верили, что особыми узлами можно связать миры – наш и мир духов, например. Вот этот ваш узел вообще считался духовно сложным, им владели только высшие жрецы. Вы точно это сами плели?

Глава 2

Мне холодно. Мне настолько холодно, что я инстинктивно пытаюсь зарыться поглубже в постель, стараясь найти там хоть немного тепла. Голоса бубнят надо мной что-то невнятное, а я, стуча зубами, пытаюсь сжаться в комок, свернуться как броненосец. Да что ж так холодно-то! Кажется, я говорю это вслух. Мне разжимают рот и вливают горячую горькую жидкость. Я пытаюсь увернуться, но мою голову крепко держат. Судорожно глотаю. От разлившейся горечи во рту я немного выныриваю из забытья и слышу откуда-то звонкий крик:

- Драгомир приехал!

Слышу, как скрипит входная дверь, быстрые шаги по комнате. Скорее чувствую, что надо мной кто-то склоняется.

- Тяжело тебе дался переход, милая. Теперь нужно, чтобы выжила. Во что бы то ни стало.

- Раскомандовался, - бурчу я и под короткий мужской смешок проваливаюсь в забытье.

Разлепляю глаза. Хотя очень не хочется этого делать. Во всем теле слабость. Осматриваюсь. Лежу в деревяной избе, за полотняным пологом. Точно! Я ж дошла до какой-то избы. Надо выяснить, где я. Начинаю шуршать одеялом, пытаясь выудить себя из кокона. За занавеску заглядывает молодая девушка, ойкает и снова скрывается. Неужели настолько плохо выгляжу? Невольно откидываюсь на подушку, пытаясь пригладить волосы.

Снова одергивается занавеска и ко мне подходит мужчина, лет тридцати. Интересное худое лицо с высокими скулами, нос с горбинкой, почти белые волосы собраны частично на затылке и свободно лежат по плечам. Почему первая мысль, что он опасен? Вернее, не так - может быть опасен, но отчего-то я его не боюсь. На нем темная расшитая по вороту рубаха и куча амулетов на шее. Ролевик? Он склоняет голову на бок и смотрит на меня с ироничной полуулыбкой.

- Ну здравствуй, Ярослава.

- Мы знакомы? – голос напоминает карканье. Я откашливаюсь и переспрашиваю еще раз.

- Почти. Но я не успел представиться. Я – Драгомир, волхв.

- Я так и подумала, что - ролевик. Можете сказать, где я?

- Название деревеньки тебе ни о чем не скажет.

- Мне нужно в наш лагерь реконструкторов. Мужики наверняка волнуются.

- Тебе для начала на ноги нужно встать. Ты сильно простыла, в горячке два дня пролежала, пока я не приехал. Уж думал – не вытащу.

- Два дня? Гадство! Тогда мне нужен мой рюкзак. В нем аптечка с антибиотиками. Выпью и быстрее оклемаюсь.

- Не стоит. Я все сделал, как приехал. Тебе скорее просто силы восстановить нужно. Но вещи твои принесут, - он разворачивается и собирается скрыться за занавеской.

- Вы не сказали, откуда меня знаете.

- А я все надеялся, что ты вспомнишь, - иронично улыбается Драгомир. Я внимательно смотрю в его глаза. В его серые глубокие глаза и мои невольно начинают расширяться от удивления.

- В электричке! Это были вы?

Вместо ответа он улыбается чуть шире и скрывается за пологом. Я изумленно откидываюсь на подушку. Но в электричке был безобидный дядечка за пятьдесят, седой и носом картошкой. Едва ли не радикально отличающийся от этого. Как такое могло быть? Или моя память решила сыграть злую шутку? Не понимаю. Может из-за болезни у меня в голове все перемешалось? Ладно, разберемся. Ко мне мышкой проскальзывает молодая девушка с моим рюкзаком в руках.

- Привет, - здороваюсь я с интересом рассматривая незнакомку. На ней домотканая рубаха с вышивкой, поверх нее - сарафан. Волосы заплетены в длиннющую роскошную косу (интересно, не мешает ей шиньон), на лбу красная расшитая тесемочка, под цвет ленты в косе. Ну надо же как ролевики расстарались. Обычно так глубоко не заморачиваются, если это не центральный персонаж

- Доброго дня, - шепчет девушка.

- Я – Ярослава. А тебя как звать?

Девушка кладет рюкзак у изножья кровати. Повторяю вопрос про имя.

- Весняна.

- Ух, ты. Прикольно. А в реале как?

- Где, госпожа?

- Ну в реале. В жизни.

- Везде так кличут.

- Хм. Затейники у тебя родители. Или у вас организатор не разрешает имена из реала использовать?

- Я совсем не разумею про что ты, госпожа, - испуганно шепчет девушка.

- Как у вас, у ролевиков, странно. А принеси-ка ты мне, Весняшенька, водички умыться и зубы почистить.

- Почистить? А для чего?

- Хм, как вы, оказывается, в роли вживаетесь. Очень натурально, прям как наши. Ну, ковшик теплой воды, если можно, все же принеси.

Смущенная девушка с явным облегчением убегает. Я особо никогда с ролевиками плотно не пересекалась, их внутренней кухни не знаю. Может и правда у этих фэнтезийников так строго. Или девушка давно варится в этой кухне, привыкла быть погруженной в роль. Осторожно сажусь на кровати, с удивлением рассматриваю надетую на меня рубаху. Длинная, из небелёного домотканого материала. Вышивка по горловине и подолу. Трогаю, похоже на ручную работу. Заморочились, какое внимание к деталям! И не лень было на меня расходовать свои костюмы. Такая дотошность обычно больше нам, реконструкторам, свойственна. Ну да и ладно, не буду лезть в чужой монастырь.

Умывшись, решаю выйти из дому и осмотреться. На улице ясное солнце и лазурное небо, тепло. Но я поневоле вздрагиваю от легкого ветерка. Драгомир сидит на скамье у крылечка, расслабленно откинувшись на спину. Длинные ресницы отбрасывают тени на острые скулы. Поворачивает голову, задумчиво, словно решая что-то в голове, смотрит на меня. Пожалуй, его даже можно назвать красивым, хотя у него скорее необычное, запоминающееся лицо с ироничной улыбкой на тонких губах. Когда подхожу, встает и закутывает меня в плащ, небрежно лежащий на скамье.

Глава 3. (визуалы)

Я безбожно проспала до утра, не почувствовав ни как меня снимали с лошади, ни как разбивали ночной лагерь. Странный долгий сон, один плюс – я ощущаю себя полностью здоровой. Умывшись утром у ручья и собрав волосы в высоких хвост, я, чувствуя боль при каждом шаге, возвращаюсь в лагерь. Мне тут же сунули в руки кружку каким-то горячим отваром и кусок домашнего хлеба с сыром. Безропотно все съедаю. Скорее бы уж этот лагерь ролевиков, там уже выясню, где мы, и быстренько смоюсь. Может даже позвонить своим мужикам получится.

- Ты сегодня не так зла, как вчера, – улыбается Драгомир.

- Решила подождать развития событий, - дипломатично ухожу от ответа. Чтобы не продолжать разговор, и не разозлить сумасшедшего, встаю и отхожу подальше. Начинаю через боль делать что-то типа зарядки с растяжкой, чтобы хоть немного разогреть одеревеневшие мышцы. Отчего-то вояки начинают усиленно прятать глаза, только младший стреляет глазами украдкой. Вы откуда такие дикие, ребята? Ничего ж особенного не делаю.

После череды упражнений становится чуть легче. Споро сворачиваем лагерь и садимся на лошадей. Едем легкой рысью, но лес кажется бесконечным. Как весь остальной коллектив туда добирается? Неужели тоже на перекладных? Почему поближе нельзя было организовать мероприятие?

Драгомир едет первым, я на корпус позади, вояки замыкают процессию. Никто не разговаривает. Я молчу, хотя меня распирает от вопросов. От волхва толку не добьешься, вояки меня сторонятся, как заразную. Разговора явно не получится. Скорее бы уж этот их «городишко». Наверняка пяток цветных шатров так гордо величают. Что поделать - склонность к пафосу есть у всех неофитов. И меня бы это так не напрягало, если не мое дурацкое заблуждение в лесу. До зубовного скрежета хочу увидеть карту и понять, где свернула не туда.

Ближе к обеду лес расступается, мы взбираемся на холм и… меня пробивает холодный пот: внизу под нами река, а на том берегу – город. Город! Не пяток шатров или землянок, а нормальный средневековый город. Строения сплошь деревянные – избы и ремесленные мастерские жмутся к высокому частоколу. Там же расположено торжище, где, видимо, торгуют всем и сразу. Ворота в деревянной стене укрепленные, и судя по размерам поселения, даже не одни. За высокой городской стеной, выше на холме я вижу забор детинца, который огораживает вольготно раскинувшиеся просторные хоромы знати, украшенные затейливыми башенками и резьбой. Самые большие и с блестящими медными крышами вероятно княжеские.

Нервно, по привычке начинаю крутить и дергать браслет. Смотрю на открывающуюся картину и холодеет в груди: неужели то, что говорил мне этот шизофреник - правда? Это – не мой мир? Да быть такого не может! От слова совсем! Может мне чего в отвар подмешали, и я лежу сейчас под кустом и пускаю слюни? Чтобы хоть как-то убедиться в реальности происходящего, впиваюсь ногтями в руку. Больно. Невольно сжимаю левую руку в кулак, стараясь удержать рвущуюся наружу панику. На лице покерфейс, работа научила держать лицо. Но Драгомира это не обманывает. Он подъезжает ко мне и останавливает рядом коня.

- Это Миргород, Ярослава. Ты будешь гостьей местного князя, Велеслава.

- Зачем? – цежу я сквозь зубы.

- Он ждал тебя. Мы все ждали.

- Опять говоришь загадками?

- Мы остановимся в палатах князя. Ты будешь почетной гостьей.

- Еще раз - зачем? Хватит недомолвок. Мне нужны ответы.

- Ты их получишь. Обещаю.

- Тебе кто-нибудь говорил, что ты бесишь?

- Нет, - опасно улыбается он, — не рискуют.

Сцепляю зубы и жестко давлю нарастающую панику. Истерика не поможет, надо постараться сохранить рациональное мышление. Подождать. Нужно подождать и собрать информацию. Это единственное, что я сейчас могу. Реветь при посторонних – не мой профиль.

Трогаемся. Неторопливо съезжаем с холма. Мерно проходим через деревянный мост, далее дорога расширяется к подъезду в город. Внушаю себе, что я сторонний наблюдатель. Это кино, такое глубокое, сверхчеткое 3Д. Так проще, разум никак не хочет смиряться, с происходящим. Ему легче поверить в гипноз, наркоту или визуальные эффекты инопланетян.

Начинается ремесленный посад: деревянные срубы, сначала полуземляные, потом во весь рост, кое-где огороженные невысоким плетнем. Объезжаем по краешку торжище, на котором идет бойкая торговля. Судя по размеру города – эта торговая площадка не единственная в городе, но крупная. Бойко, шумно, много запахов – еды, металла, скотины. Въезжаем в ворота. Суровые стражники, едва глянув на Драгомира, уважительно кланяются.

За воротами начинается город. Более нарядные и просторные избы, крытые тесом, а не соломой. Жители одеты в одежду поярче, больше украшений на женщинах. Поплутав по запутанным улицам, подъезжаем к воротам в детинец – район знати. Проезжаем беспрепятственно, стража уважительно кивает, видимо моих попутчиков здесь знают. Начинают попадаться дома за высокими заборами, которые иначе как «хоромы» не назвать: 2-3 этажа, башенки, балкончики. Но на самом высоком участке выделяется отдельный, выстроенный с молодецким размахом особняк, крыши башенок которого отделаны то ли медью, то ли позолоченными листами. Такие амбиции могут быть только у самого главного – у князя. Его палаты отделены отдельным частоколом, у которого также стоит на страже охрана. Беспрепятственно минуем и их. Просторный двор, туда-сюда снуют дворовые слуги. В лаптях! Беззастенчиво пялюсь на плетенный раритет. Подъезжаем к нарядному широкому крыльцу. Помимо слуг, принимающих коней, выходит дородная женщина:

Глава 4. (Беригор)

Закончив с небольшим отрядом проверять засечные крепости, усталый и запыленный, я возвращался домой, невольно пришпоривая коня. Скорее бы дать отчет князю и в баню. Отмыться как следует, поесть основательно да на боковую. Когда проезжал городские ворота, стражники, чтобы смягчить мою угрюмую морду, шепнули, что Драгомир вернулся. Да не один, а с какой-то иноземной бабой. Ну с бабой и с бабой. Мало ли для каких целей? Может очередную невесту бедолаге князю сыскал? Хотя этим обычно княгиня занимается. Вот уж кто не теряет надежды наследников потетешкать.

Пожал плечами, какое мне дело до дел волхва? Он волю богов исполняет, а мы люди маленькие, нам в их дела лезть не след. Направил коня в сторону княжеских хором. Тот, словно почуяв что скоро и ему отдых будет, ускорил шаг, пытаясь перейти на рысь. Сдерживая коня, влетел в княжий двор. Вместо привычного шума оружия на заднем дворе услышал гул голосов и вроде как женский звонкий. Бросил уздцы служке и направился на шум. Это что еще за бардак? Где все? Совсем дружину надолго оставить нельзя. Ишь, бездельники, распоясались, да еще на княжьем подворье.

Нахмурившись, завернул за угол и увидел затихшую столпившуюся дружину. Что могло собрать в толпу суровых вояк, столько всего повидавших? Нешто кто драку затеял? Во внезапной тишине слышу:

- Запомни, урод: детей бить нельзя. И женщин тоже. Запомнил?

Голос незнакомый. Но громкий и сильный. Такой бархатно-низкий, словно смычком по нервам. Не чета нежным тихим голосам жительниц княжьих хором. Это кто ж это? И кого она так? Заинтригованный, начинаю проламываться сквозь толпу. Получив ответ на свой вопрос, незнакомка продолжает:

- Молодец. Хамить незнакомым людям тоже нельзя. Могут и покалечить. Понял?

Не выдерживаю и рявкаю:

- Что здесь происходит?

Словно по волшебству, толпа расступается и вижу картину, которая повергает в ступор.

На земле лежит Громобой, главный задира в дружине. Лежит мордой вниз, а на его спине, уверенно упираясь коленом, сидит баба. Да не абы какая, а виданное ли дело - в портках, которые обнимают ноги, как вторая кожа. Рубаха хоть и прикрывает слегка попу, но аппетитные округлости видны прекрасно. Что за разврат! Но не для соблазнения она сидит на воине. Уверенно вывернула руку лежащему и поучает его как щенка, что лужу в доме наделал. Эх, давно я собирался Громобоя из дружины гнать, воин хоть и сильный, но злобный и мстительный, причем даже к своим. Точно вон попру за такое позорище. Виданное ли дело – княжьего воина баба скрутила! И как смогла-то? Силищи в нем ого-го! Хоть и дури много.

Непонятность происходящего злит, но незнакомка своим поведением злит еще больше. Я встречаюсь с ней глазами и невольно теряю дар речи, тону на мгновение в теплых карих глазах. Никогда таких не видел, на топазы похожи. А волосы темные с рыжими бликами на солнце, словно их сам Ярило целовал. Наши бабы сявые, а эта - как цветок заморский. Жар-птица, не иначе!

- Твой вояка? – спрашивает, заставляя лежачего замычать от боли.

- Ну? – отвечаю резче чем хотел, злясь на свою минутную оторопь.

- Манерам поучи. Чтоб не хамил людям.

- Ты кто такая? – все внутри начинает клокотать от бешенства. Да как она смеет так со мной? Я воевода княжий!

Вместо ответа она поднимается на ноги и гордо встает напротив меня. Изумляюсь ее росту – отродясь таких высоких девок не видывал, немногим ниже меня. Стройная, поджарая, как пантера. Глаза гневно сверкают, высокая грудь вздымается под рубахой. Смелая! В глаза смотрит прямо, дерзко.

- Там, откуда я родом, мужчина сначала здоровается. Потом представляется. А иначе и его могут поучить манерам.

- Чего?! – рычу, сдерживая бешенство. Отродясь баб не бил, но тут…, - да я тебя…

- Один уже грозился, - ухмыляется нахалка.

Рука инстинктивно ложится на рукоять. А на ее ухмылку, ой, как меч из ножен достать хочется.

- Охолони, Беригор. Это гостья моя, - раздается голос сверху. Поднимаю глаза – на открытой галерее стоит сам князь. Ну и волхв тут как тут, легок на помине. Стоит, ухмыляется. Смешно ему, что воеводу какая-то баба облаяла. И откуда он привез эту нахалку?

- Ярослава, поднимайся к нам, - зовет ее Драгомир. Еще и улыбается ей приветливо, будто знаком давно.

Она еще и именем мужеским названа! Отродясь никто так девок не нарекал. А эта видимо поверила, что ей боги, как кошке, девять жизней дали. Ехидно ухмыляется красивыми губами.

- Подстригся бы ты, лохматый. Пока тебя за косы не оттаскали.

- Что? – инстинктивно делаю к ней шаг.

- Беригор! – окрикивает князь, зная, что терпения мне боги не дали.

- Портки нацепила и решила, что воин? – цежу сквозь зубы.

- Да я тебе и в платье задницу надеру, - бросает нахалка через плечо и начинает подниматься по лестнице, дразня упругим задом. А чтоб тебя, зараза!

Дружина охает. А я слышу, как скрипят и едва не крошатся мои зубы. Да кто это такая?!

Когда красная пелена злости перед глазами отступила, поднимаюсь к князю. Хотел отчет дать, да и уехать с глаз долой. Но стража не пустила, сказал, она там с гостьей и Драгомиром беседует. А из комнаты взрывы хохота раздаются. Небось надо мной потешаются.

Глава 5.

Волхв приходит ко мне в светлицу к вечеру, когда я измаялась мерить шагами комнату. Со злости, и чтоб как-то унять раздражение, надеваю топик с шортами и начинаю делать разминку и растяжку. Смешка мышкой притаилась в углу на скамье и смотрит на меня круглыми глазами. Моя одежда и мои телодвижения повергают ее в молчаливый ступор. Я заканчиваю работу на мышцы рук серией отжиманий и перехожу к прыжкам и приседам. Тело слушается беспрекословно, не зря я столько пахала в зале. Заканчиваю с разминкой и перехожу к рукопашке. Тело отрабатывает движения в своем ритме, пока голова систематизирует информацию и готовится к предстоящей, кто бы мог подумать? тренерской деятельности. М-да, кадровый скачок что надо.

Отчего-то от самбо перехожу к АРБ, видимо слишком много во мне подспудной злости, надо выместить хоть на ком-то. Армейская рукопашка, как атакующая, подходит для этого как нельзя лучше. Я начала заниматься ею около года назад, как говорит моя подруга, чтобы молниеносно обездвижить мужика и утащить за волосы в пещеру. Хотя тут скорее подходит «утащить бездыханное тело». Правда, что потом делать с трупом – она не уточняла, не особо она у меня разбирается в единоборствах, она больше по «мужелогии». По этой дисциплине она - профессор.

В светлицу после стука, входит Драгомир. Смешка успевает только слететь со скамьи и теперь неловко переминается в лаптях с ноги на ногу. Волхв, конечно, удивлен моим внешним видом, далеким от местных одежным норм, но мне уже как-то пофиг. Да и он себя быстро в руки берет, хотя какой-то блеск мужского интереса в глазах улавливаю. Или это мне от не выплеснутой злости кажется? Выхожу их стойки, поворачиваюсь и встаю уже в «руки-в-боки». Волхв входит и как ни в чем не бывало присаживается на лавку. Поворачивает голову к Смешке:

- Сбитня нам, - та пулей вылетает из комнаты, - переодеться не хочешь?

- А что, смущаю? – ухмыляюсь я.

- Еще чего. Я в тренажерку и бассейн ходил, меня трудно удивить. Просто ты вспотела, просквозить может.

- Ладно, ЗОЖник. Дай две минуты.

Ухожу в спальню, обтираюсь влажным полотенцем, надеваю футболку и джинсы. Возвращаюсь в светлицу, Драгомир чинно за столом распивает сбитень с какой-то выпечкой, Смешка, застыв в уголке статуей, не сводит с него восхищенных глаз. Ого, кажется, моя горничная нашла объект для обожания. И не самый простой, эту белобрысую ехидну разве прошибешь обожающими коровьими глазами? Он на наших инста-телках и в клубах наверняка заточил умения, его чаем со сладостями не завоевать. Эх, Смешка… Увидев меня более одетой, она вздыхает с облегчением, моралистка малолетняя. Присаживаюсь рядом и с удовольствием отхлебываю горячий напиток из глиняной кружки.

Можно было бы долго наслаждаться сбитнем и тишиной, но у меня слишком много вопросов. Отсылаю Смешку в спальню, ни к чему нам лишние уши.

- Мне нужны ответы.

- Спрашивай, - соглашается волхв.

- Кольцо. Откуда оно?

- Предание гласит, что это кольцо Велеса. По легенде, если здесь, в этом мире нет спасения, оно может быть проводником в другой мир и приводить спасение оттуда.

- Спасение? От чего?

- Пока не знаю. Время покажет. Но что-то надвигается. Нехорошее. Опасное.

- Ты говорил, что ходил в мой мир неоднократно.

- Ходил. Кольцо начинало вибрировать и показывало, что нужно перемещаться. Я копил силы и уходил. Кольцо не находило нужного человека…

- Кольцо - что?

- Оно перемещалось искать спасение. Для нашего мира. И не находило его. Я оставался, копил силы на обратный переход.

- И сколько ты у нас жил? В моем мире?

- Долго. У нас время течет по-разному. Здесь проходило несколько месяцев, а там – лет. Да и силы у вас копить сложнее. Мир неживой, слишком много железа и виртуала.

- Как ты понял, что оно нашло? Может это ошибка и меня надо вернуть обратно?

- Оно было гладким. Когда ты надела его, проявились руны.

Он взял мою ладонь с кольцом в свою руку.

- Смотри, по бокам руны Белобога и Чернобога. Созидание и разрушение, добро и зло, начало и конец. А центральная руна – «Сила». Защита, знание, путь. Светлая энергия, движимая добрыми намерениями.

- Ну, про добрые намерения – это точно не ко мне. Я зла с момента попадания к вам. И хочу обратно.

- Поживем – увидим, Яра.

Драгомир опять иронично улыбается, согревая мою ладонь в своих руках. Серые глаза смотрят внимательно, но тепло. Рядом с ним мне тоже тепло. Может это потому, что он знаком с моим миром, он словно якорь напоминает мне, что я не сошла с ума и вся прошлая жизнь мне не приснилась.

Внезапно распахивается входная дверь и в светлицу вваливается воевода, лицо которого становится сумрачным, как только он видит меня. Окидывает неприязненным взглядом, потом опускает глаза и замечает наши соединенные с волхвом руки. От его кислой физиономии во всей округе молоко должно было скиснуть еще в коровах. Но волхв как будто этого не замечает.

- Беригор, друже! Заходи. Рад видеть тебя.

- Я, наверное, вдругорядь… Тебя искал. Не знал, что ты не один.

- И думать не смей. Проходи. У князя был?