Чистая сила

Николай Хрипков

[email protected]

Новосибирская область

ЧИСТАЯ СИЛА

Быль

Утро у главы местной администрации — час пик. Звонят непрерывно и на стационарный телефон, и на мобильный, из райцентра, из разных служб, из других сёл, директор школы. Фельдшер, срочники, то есть те, чьи дела требуют немедленного решения. Идут свои работники, кому спросить, кому подпись нужна, кому доложиться. Поэтому по утрам он посетителей не принимает. Ну, почти не принимает. И так голова идёт кругом, не знаешь за что хвататься. Но вот её он принял. И не мог не принять.

Двери приоткрылись. Кто ещё там? Показалась баба Нюра.

— Я к тебе, Алёшка.

Его уже никто так не называл с далёких школьных лет.

Он подскочил, бросился к дверям, взял её за локоток и провёл к столу.

— Проходи, проходи, баба Нюра!

Она, сухонькая, согнувшаяся от времени и забот, не доходившая ему до середины плеча, шаркая подшитыми валенками, дошла с ним до стола. Он усадил её, вернулся в своё кресло.

— Как здоровье, баба Нюра?

Она махнула маленькой сухой ладошкой.

— Ой, Алёша, я чего пришла! У меня нечистая сила завелась. Вызывай милицию, Алёша!

— Полицию, баба Нюра.

— Да хоть кого. Только надо, чтобы не было этой нечистой силы.

— Погоди, баба Нюра! Объясни, что это за нечистая сила!

«Неужели умом тронулась? — подумал он. — Да уже и годков сколько! Всех председателей колхозов и директоров совхозов пережила. Меня на ноге качала и отца моего. И всю жизнь работала. То на тракторе, то на ферме. И в отпуск, говорят, никогда не ходила. Грамотами, что ей навручали, можно весь дом обклеить вместо обоев».

Он то и дело поднимал и опускал трубку телефона, который трезвонил непрерывно. «Подождут, не разорвутся!»

— Ну, рассказывай, баба Нюра, что случилось!

— Встаю я нонесь.

— Нонесь — это сегодня?

— Нет, вчера. Метель-то всю ночь была, вон как выло. Я утром еле двери в сенях открыла. Матушки мои! Всё замело. Пошла на колонку за водой. По колено да по пояс снега. Откапывать надо. Взяла лопату, да копальщица из меня уже никудышная. Бросила несколько лопат и уже сил нет. Ладно, думаю, переживу. Набрала в вёдра снегу, поставила на печь. Так печь же растопить надо, в сарайку идти. А как же туда идти? Я и на карачках и ползком добралась до сарайки. Связала охапку верёвкой и курочек за одно покормила. Доволокла дрова до дому, растопила печь.

От другого бы он сразу потребовал, чтобы без подробностей и переходил к делу. Но бабе Нюре он не мог сказать такого. Знал, что всё, что она говорит, это для неё важно.

— Сама-то я уже не откидаю снег. Решила попросить Алёшку Быкова. Так он берёт очень дорого за свою работу. Лучше Андрюшку Бершауэра. Тот работющий. А расчёт у него один. Спросишь: «Сколько я тебе, Андрюша, должна?» Улыбается и говорит: «Да ничего не надо! На пиво дайте и ладно!» Вот я вышла в обед-то. Он, Андрюша, на обед домой ходит. Караулю его. Идёт. Кричу ему: «Так и так, Андрюша». «Ой, — говорит. — ба Нюра, сегодня дел по горло. А завтра откидаю». Ну, завтра так завтра. И вот просыпаюсь, Алёша, сегодня, верёвку беру, чтобы дрова приволочь. Выхожу. Что такое? Весь двор очищен под метёлочку. И к колонке широкая дорога, и к сарайке. Душа не нарадуется. «Когда же, — думаю, — успел он? Или вечером, когда спать легла или ночью?» Взяла денежку, пошла к нему домой, пока ещё не ушёл на работу. «Ой, — говорю, — Андрюша! Спасибо тебе большущее!» И деньги ему сую. Он глаза выпучил. «За что, ба Нюра?» — «Так снега столько переворочил! Красота у меня теперь какая!» — «Ничего, — говорит, — я не ворочил». — «Как не ворочил? А кто?» — «А я откуда знаю. Я вчера, ба Нюра, бухал с мужиками, еле до дома дошёл. Какой тут снег!» Вот и подумай сам, Алёша, кто это мог сделать. Только нечистая сила.

Алексей Михайлович улыбнулся.

— Я, баба Нюра, хорошо знаю эту нечистую силу.

Она подскочила на стуле.

— Ах, Алёша, что ты говоришь? Как тебе угораздило с нею связаться?

— Да вот так. А зовут эту нечистую силу волонтёры.

— Это ещё что такое? Сколько живу на свете, а о таком не слыхала. Как ты сказал: волов тёры?

— Волонтёры, баба Нюра. То есть по-русски «добровольцы». Они ничего не берут за свою работу. Всё делают бескорыстно. Помогают старикам, инвалидам, ну, тем, кто нуждается в помощи. И бойцам нашим высылают тёплые вещи, продукты, ну, всякое разное. Называется их объединение «Добро». Там старшеклассники, молодые юноши, девушки. Вот и до тебя добрались. Так что, баба Нюра, никакой нечистой силы нет. Иди! Если что понадобится, говори. Нет! Постой! Сейчас Лёше скажу, он тебя до дому довезёт.

Через несколько дней, был как раз выходной, слышит она во дворе стук. Вышла. Парнишка колет дрова.

— Ой! — всплеснула она руками.

— Баба Нюра, ничего, что мы тут у вас хозяйничаем? — спрашивает он. — Сейчас девчата придут. Они за известью пошли и щётками. Побелят у вас в хате.

Пришли девчонки, весёлые такие, бойкие, красивые. И в миг побелили и кухонку, и спаленку, и пола помыли, и окна.

— Ой, девоньки! — запричитала баба Нюра. — Как же мне вас отблагодарить?

— А мы сами себя отблагодарили, — смеются они. — Тем, что помогли вам, сделали доброе дело.

— Да хоть чаю-то попейте!

— От чаю не откажемся. Сейчас и мальчишек позовём.

За столом еле-еле уместились впритык. Пьют они чай, смеются. А ей так стыдно, что нет у неё в доме ни конфет, ни печенюшек. Пустым чаем угощает. Когда поднялись они, стали одеваться, обуваться на пороге, она поклонилась им в пояс. А они схватили её под руки.

— Чего вы, баба Нюра? Не надо! Мы ещё к вам придём. Хорошо? Мальчишки говорят, что там сарайку подлатать надо. А мы тут у вас в доме порядок наведём. Вы не против?

— Ой!

Она расплакалась. Проводила их до ограды. И подумала, что надо ей купить чего-нибудь сладенького, чтобы в следующий раз, как придёт к ней нечистая…тьфу ты! Господи, прости! — чистая сила, не опозориться ей.