Что-то старое, что-то новое, что-то взятое взаймы

Часть I. Что-то старое. Глава 1

Молли Уизли стояла перед большим зеркалом в старинной резной оправе, на которой можно было разглядеть переплетающиеся друг с другом буквы: «ЕИНАЛЕЖ». Чуть ниже шла витиеватая приписка. Читать следовало справа налево, будто бы артефакт был изготовлен каким-нибудь арабом, право слово! Впрочем, если все же оторваться от манящего отражения и сконцентрироваться на надписи, то никаких проблем с прочтением не возникало: «Я показываю не твое лицо, но желание твоего сердца» – вот, что было написано там.

Тем не менее, Молли видела перед собой именно собственное лицо. Свое и, одновременно с этим, чужое. Чуждое. Давно позабытое и оставленное в прошлом. Лицо Молли Пруэтт. Вернее, Моллисии Вирджинии Пруэтт.

Первым называть ее сокращением «Молли» придумал Артур, и это казалось влюбленной девчонке очень романтичным.

Стройная девица в зеркале, одетая в роскошное зеленое платье, задорно рассмеялась и закружилась в танце.

Молли закусила губу. Вот, значит, каким было ее самое сокровенное желание. Что ж, ожидаемо. Жаль только, что не осуществимо.

– Хочешь все вернуть, дорогуша? – внезапно обратилась к Молли девица из зеркала, поправляя прядь огненно-рыжих волос.

Женщина непроизвольно шагнула вперед, всматриваясь в поплывшие очертания лица. Теперь она видела перед собой уже не собственную молодую и беззаботную копию, а какую-то незнакомку.

– Ну так что? – снова переспросила та, приподняв бровь. – Хочешь? Заместишь себя собой же, так сказать.

– Что взамен? – хрипло произнесла миссис Уизли.

– Судьба на судьбу, – пожала плечами неизвестная. – Считай, что живешь взаймы, и твоя новая жизнь не должна повторять решений прежней. Это основное: другие действия, другие поступки и другие выборы. Возможно, что и еще что-то потребую, но позже. Ну так как, рискнешь исправить собственные ошибки?

Молли задумалась, вспоминая всю свою жизнь.

Ошибок она совершила немало…

***

Всему виной был ее типично пруэттовский характер: взрывной, огненный, непокорный. О, а еще юношеский максимализм. Все-таки есть разница в том, как смотришь на жизнь, когда тебе восемнадцать, и когда – чуть за сорок.

В восемнадцать кажется, что мир огромен, впереди только прекрасное будущее, а вот этот вот долговязый рыжий парень, добродушный чудак, восхищенный не магией, но техникой – лучшее, что может быть. Искренний, чуткий, верный, забавный, он очень интересно умел рассказывать, но что еще более важно: не менее внимательно он слушал.

Школьный роман был быстротечным и бурным. Слухи о нем молниеносно покинули пределы Хогвартса, и обеспокоенные родичи в ближайшие выходные выдернули девушку прямо из Хогсмида для разговора.

– Моллисия Вирджиния Пруэтт! Задумайся, что ты творишь! – кричала мать, заламывая руки. – У тебя помолвка с Ноттом! Ты вообще помнишь об этом?

– Нотт мордредов старик! – не менее экспрессивно отвечала в ответ Молли. – Ему уже тридцать, и все, что ему интересно – это политика! Что я с ним буду делать? И я люблю Артура!

– Как полюбила, так и разлюбишь! – не сдавалась женщина.

Отец укоризненно качал головой. Младшая дочь была его любимицей: веселая хохотушка, яркая, как солнышко. Отрада глаз и сердца. Она, казалось, являла собой все то, чем были Пруэтты: страсть, порыв, задор и отвагу. Ей позволялось многое.

В целом, все Пруэтты были, как стихия: буйные, шальные и свободные, жившие с душой нараспашку, ставившие чувства превыше всего. Вот только для боевых магов, которыми всегда славился род, такая импульсивность могла значить лишь быструю и бесславную смерть в первой попавшейся заварушке. А то, что такая непременно будет – это к Кассандре не ходи. Не существовало еще ни одного Пруэтта, который прошел бы мимо мало-мальски стоящей драки, разборки или войны. Поэтому детей с малолетства приучали держать себя в руках. Сначала думать – потом делать. Вот только на Моллиссии Вирджинии веками отработанная тактика воспитания юных магов дала сбой.

Боевка – это целая система. Тренировки и постоянная муштра. Закалка характера, выплавка воли. Наследников рода гоняли нещадно, Молли же… Девчонку жалели. Нет, учить – учили, и делали это на совесть, но с огромными поблажками.

Увы, вседозволенность еще никогда не приводила ни к чему хорошему.

Моллиссия Вирджиния Пруэтт не привыкла себе отказывать ни в чем. Она знала, что может получить все, что захочет, и сейчас она хотела Артура Уизли. Однако впервые ни отец, ни мать, ни даже братья не поддерживали ее.

– Лисса, – аккуратно подбирая слова сказал Гидеон, обращаясь к сестре – хорошо, не хочешь выходить замуж за Нотта, думаю, с этим можно будет что-то решить. Просто не делай глупостей, Уизли – это не тот человек, которого стоит выбирать для дальнейшей семейной жизни.

– Называй меня Молли, – упрямо взметнула волосами девушка. – И что ты имеешь против Артура? Он добрый, хороший, смешной. С ним интересно.

– Да в общем-то против Артура Уизли, как отдельно взятого человека, мы ничего не имеем. Он может продолжать оставаться отличным человеком, но мужем твоим ему не быть. Пожалуйста, не порть свою репутацию и прекрати общение с ним. Уизли – Предатель крови. Этого достаточно, чтобы держаться от него подальше, – поддержал брата Фабиан.

Моллиссия фыркнула: опять эти нелепые отговорки! Да это же антинаучно! Директор Дамблдор заверил ее, что «Предательство крови» – это не более, чем устаревшие представления магов о природе волшебства. Да, раньше, в былые времена, когда наука еще не достигла должного уровня развития, на некое «предательство крови» скидывали все подряд: от банальных сглазов и порчи до простого сквибства и завуалированных оскорблений. Удобный термин, маскирующий за собой невежество простых магов или, наоборот, зазнайство аристократии!

– Разумеется! – со скепсисом протянула Молли. – Расскажи мне еще, что Земля плоская и стоит на трех китах. Братец, я не дура: Предателей крови не существует. Это выдумка. Миф.

Глава 2

Сдача ЖАБА прошла как в тумане: вот, казалось, они только-только ходили бледные, уткнувшись в конспекты лекций и книги, а вот уже им вручают дипломы, а директор Дамблдор пожимает руки особо отличившимся семикурсникам.

Молли сдала экзамены не то, чтобы сильно хорошо, но это было вполне объяснимо – новая жизнь! Где уж тут нормально подготовиться и отработать заклинания?!

Впрочем, все проходит, прошла и пора суматошной подготовки, и яркий выпускной. И вот уже новоявленные супруги Уизли отправились в традиционное свадебное путешествие – исследовать мир магглов. Заселились они в маленькую, но очень уютную гостиницу на Портобелло-Роуд. Небольшая проблема возникла с документами, но Артур быстро справился с ней, ловко махнув палочкой и прошептав: «Конфундус».

– Смотри, Молли, – сказал Артур, стоило им только переступить порог их номера, и показал пальцем куда-то в стену, – вон там живет лепестричество.

– Что, прости? – удивилась девушка, которая на маггловедение в Хогвартсе не ходила и в придумках простецов не разбиралась.

– Это такая маггловская штука, – с гордостью произнес Артур Уизли. – Я еще не совсем понял, как она работает, но она может делать так.

Артур протянул руку к стене и щелкнул тумблером. С потолка полился яркий теплый свет. Молодой человек снова нажал на переключатель, и свет погас. Молли растерянно смотрела, как ее супруг щелкает и щелкает чем-то, свет загорается, тухнет и снова загорается… Потом внезапно раздался глухой хлопок, и комната окончательно погрузилась во тьму. Миссис Уизли вздохнула и потянулась за палочкой – «Люмос» как-то привычнее будет.

Магглов было много. Несравнимо больше, чем волшебников. И все они жили какой-то своей, совершенно особой, яркой жизнью. По улицам города курсировали железные повозки («Автомобили, дорогая, это автомобили! Когда-нибудь и у нас будет такой же!»), женщины и мужчины носили странную одежду. Иногда Молли даже хотела прикрыть глаза, когда видела очередной психоделический принт или излишне короткую юбку.

Супруги Уизли посещали лондонские выставки и салоны, ходили на кинопоказы и исследовали местные достопримечательности. Все было ново, интересно и необычно. Кино оставило неизгладимый след в душе Молли: как будто огромный думосбор, внезапно решил вывести картинку сразу для всех. И все это – без капли магии! Невероятно!

Девушка, не видевшая до этого ничего более глобального, чем Косой переулок, была покорена. Ах, эти затейники простецы! Чего только не придумают!

Жизнь магглов казалась ей радужной и беззаботной.

Возможно, Молли захотела бы остаться в этой веселой круговерти, влиться в толпу праздно гуляющей публики и проводить так все дни напролет, если бы не одно «но»: ей очень не хватало магии.

Как оказалось, в мире простецов достаточно сложно колдовать. Далеко не самые трудоемкие заклинания давались ей с большим трудом, а иногда сбоили и не получались вовсе. Конечно, речь не шла о чем-то глобальном (все же о наличии Статута Секретности миссис Уизли не забывала), но даже стандартные бытовые чары внезапно становились капризными и ненадежными. Простое «Акцио» срабатывало через раз, а «Люмос» иногда загорался так тускло, что проще было зажечь маггловскую лампу.

Артур, напротив, казался совершенно невозмутимым. Он был слишком увлечен исследованиями, чтобы замечать какие-то сложности. Каждый день он открывал для себя что-то новое, с детским восторгом крутя в руках то билеты для автобуса, то газеты, фотографии в которых, к его удивлению, совершенно не желали двигаться.

Атмосфера Лондона с его шумом и хаосом завораживали Молли, но ощущение какой-то странной магической «глухоты» не проходило. Она чувствовала себя так, словно оказалась на большой глубине, где слова заклинаний звучат приглушенно, а волшебная палочка становится практически бесполезным куском дерева.

А еще девушку не покидало чувство голода. Нет, они хорошо питались, и еда магглов была очень вкусна, но почему-то ей совершенно не получалось насытиться.

– Это все потому, что в ней нет ни капли магии, – авторитетно произнес Артур. – Мы же другие, поэтому нам нужна наша еда, приготовленная из тех продуктов, что были выращены на магической территории.

– Как странно! – удивилась Молли. – Как же выживают здесь магглорожденные?

– Наверное, для них это не проблема, все же они родились в этом мире, и для него они в какой-то степени «свои», – пожал плечами Артур.

Их небольшой вояж уже подходил к концу, и Молли Уизли предвкушала, как они вернутся в знакомый и родной мир магии, она будет обустраивать семейный быт, а Артур займется чем-нибудь важным и очень значимым.

***

Оказалось, что магический мир новоявленную чету Уизли совсем не ждал.

Начать с того, что жить им оказалось совершенно негде. Помыкавшись по друзьям, супруги ненадолго осели у тетки Молли – Мюриэль. Отец гнев на милость не сменил и общаться не желал. Судя по тому, что проблемы с колдовством у девушки сохранились и за пределами маггловского мира, из рода ее вычеркнули отнюдь не просто на словах.

Молли уже слышала о таких случаях: когда покидаешь род – проседаешь в силе, да и магия какое-то время стабилизируется. Это было неприятно и очень грустно, но не смертельно. Живут же люди без поддержки рода, лишь на собственной магии, не так ли? Нужно лишь немного подождать, и все наладится!

Проблема с жильем была серьезнее, но Артур обещал в скором времени ее решить.

«Дорогая, – сказал он, – я думал, мы будем жить в доме моей семьи, но после смерти родителей он отошел старшему брату, а мы с ним не в ладах. Но не переживай: я все улажу».

Ни через месяц, ни через два новый дом у них так и не появился, но Молли верила, что Артур найдет выход. Или, по крайней мере, надеялась на это. Однако помощь пришла совсем с другой стороны.

На третий месяц пребывания супругов Уизли у Мюриэль, когда хозяйка дома начала усиленно коситься на обосновавшихся в ее доме гостей, появились Гидеон и Фабиан. Братьям Молли была рада.

Глава 3

Молли была серьезно обеспокоена. После рождения первенца проблемы с магией лишь усилились. Казалось бы: с того момента, как она перестала быть Пруэтт прошло достаточно времени, и все должно было прийти в норму. Однако заклинания по-прежнему получались далеко не все: точно и бесперебойно срабатывали лишь те из них, что не требовали существенных затрат сил.

Первый тревожный звоночек прозвучал, когда Гидеон и Фабиан пригласили ее на тренировку. Братья были нечастыми гостями в ее доме, но тем ценнее был каждый их визит для Молли, которая очень болезненно переживала разрыв с семьей. Неизменно веселые и шебутные, они всегда заявлялись неожиданно, не забывая прихватить небольшой презент племяннику.

– Слушай, сестренка, – спросил ее как-то Гидеон, – а давно ли ты разминалась вообще?

– Пожалуй, еще до замужества, – с удивлением ответила Молли, только теперь осознавшая, что действительно словно потерялась в круговерти домашних дел и забот.

– Как насчет небольшого спарринга? – подмигнул ей Фабиан.

И девушка, конечно, согласилась. Как уж тут устоять? Тренировочного зала в ее новом доме не было, но во дворе имелось достаточно свободного пространства для небольшой дружеской тренировки. Молли стояла уверенно, помня, как легко раньше ей удавалось уклоняться и контратаковать.

– Экспелиармус! – нарочито медленно начал Гидеон, при этом еще и произнеся заклинание вслух.

Молли едва успела отразить его, отметив, что контрзаклинание было слабее, чем следовало. Она нахмурилась, списав это на случайность, но потом, когда Гидеон предложил перейти к чему-то посложнее, чем школьный курс ЗОТИ, тревога девушки значительно возросла: щитовые чары рассыпались, едва встретившись с атакой. Огонь, который раньше лился из ее палочки легко, словно полноводная река, теперь был похож на слабый ручеек. Даже простые обезоруживающие заклинания не обладали прежней силой.

Молли сделала несколько шагов назад, не понимая, что происходит. Фабиан нахмурился, но ничего не сказал. Гидеон же криво улыбнулся:

– Засиделась ты дома, сестренка.

Она кивнула, пытаясь побороть возникший в душе страх. Собственное состояние вызывало тревогу.

Вдобавок ко всему, что-то непонятное стало происходить с ее домовиком. День ото дня он становился все более тупым и ленивым. Все меньше работы по дому выполнял, все хуже откликался на зов, отсиживаясь где-то на чердаке.

Пыль скапливалась в углах быстрее, чем прежде, паутина растягивалась по потолку, а вещи, которые раньше словно сами собой укладывались на свои места, теперь приходилось убирать вручную. Молли со свойственным ей энтузиазмом училась готовить, а хозяйственные чары, которыми раньше она пользовалась от случая к случаю, теперь стали настолько привычными, что применялись просто мимоходом.

Артур, ставший целым начальником отдела каминной связи, пусть там и работал только он один, пропадал на работе в попытках хорошо зарекомендовать себя. Молли была искренне рада за супруга и взяла на себя решение всех бытовых проблем. А они, к сожалению, были.

Небольшой огородик с лекарственными травами, который миссис Уизли разбила неподалеку от дома, начал хиреть. Садовые гномы и прочие вредители успешно разоряли грядки и даже полностью уничтожили цветник. Как справиться с этой напастью Молли не знала: ни в травологии, ни в УЗМС она никогда не блистала. Ее сильной стороной всегда было зельеварение, причем особенно хорошо удавались те зелья, что предполагали возможность боевого применения. Профессор Слагхорн даже предрекал девушке неплохое будущее, если после выпуска она решится идти и дальше по этой стезе.

В конце 1972 года в семье снова произошло пополнение – на свет появился Чарли Уизли. Роды дались Молли тяжелее, чем в первый раз, и после них она почувствовала, как магия вновь ослабла. Домовик, и раньше не сильно-то обременявший себя, пропал вовсе. Забот у молодой матери прибавилось.

– Это странно, – сказала Молли супругу в один из дней, – домовые эльфы так себя не ведут. Я переживаю, не случилось ли с ним чего.

Муж пожал плечами. В последнее время он мало времени проводил дома. Стрелка настенных часов с именем Артура словно застыла на отметке «на работе». Необычный артефакт, который мистер Уизли когда-то сделал сам, отражал, где именно находится каждый член их семьи.

Впрочем, не только служебные обязанности занимали свободное время Артура Уизли. Все чаще Дамблдор стал привлекать его к «делам Ордена».

– Директор кое о чем попросил меня… – загадочно рассказывал Артур за ужином своей супруге.

Это всегда были какие-то небольшие поручения, например, подключить чей-нибудь камин, не отражая этого в документации, или оформить бумаги для министерского архива. Иногда требовалось перенаправить каминную телепортацию или закрыть каминный адрес. В этом не было ничего сильно плохого, но Молли почему-то переживала.

Артур тоже беспокоился, но причина была иной. Он говорил, что у простецов происходит что-то очень неприятное, и виноваты в этом волшебники.

– Юджина Дженкинс совсем не справляется, – качал он головой, читая за завтраком маггловскую газету.

Артур очень гордился тем, что отслеживает последние новости. Он по-прежнему был влюблен в мир магглов и даже мечтал когда-нибудь перейти работать в другой отдел: что-нибудь, что будет связано с защитой простецов или вроде того.

– Что ты имеешь ввиду, дорогой? – спросила его Молли.

– Проклятые консерваторы! Том Реддл нагнетает ситуацию. Он рассказывает какие-то байки про магглов и привлекает в свою партию самых богатых и влиятельных. Хочет, чтобы всем заправляли чистокровные. Он взбаламутил народ, а Дженкинс совершенно ничего не предпринимает. Да она даже с беспорядками, начавшимися после марша сквибов, – помнишь, милая, несколько лет назад дело было, – не справилась!

Молли неуверенно покачала головой, помешивая ложечкой чай.

– Но Артур… Я, конечно, все понимаю, но чистокровные всегда считали себя особенными. В этом нет ничего нового. И, кстати говоря, мы с тобой тоже потомственные волшебники, не вижу в этом ничего плохого.

Глава 4

Потеря магии для волшебника подчас хуже смерти. Можно лишиться ноги, руки, зрения, — Мерлин, да чего угодно! — но не магии.

Молли была в ужасе. Когда-то, когда они только начинали жить вместе с Артуром, они обсуждали свои семьи и родственников. У Артура был кузен, сравнительно недавно утративший магию и ставший сквибом. Он работал каким-то бухгалтером или кем-то вроде того. Тогда, услышав об ужасной судьбе этого несчастного, девушка очень его жалела.

«Вероятно, — думала она, — этот мужчина силен духом, раз смог пережить утрату основополагающей части себя и даже как-то начать жить дальше».

Впрочем, в семействе Уизли о неудачливом кузене предпочли никогда больше не вспоминать. Сейчас же и Молли, судя по всему, грозило то же самое.

Характер и темперамент требовали срочно, вот прямо сейчас, не дожидаясь нового собрания Ордена, назначенного через неделю, отправиться к Альбусу Дамблдору и получить от него ответы на все свои вопросы. Она не стала отказывать себе в этом.

Молли вышла из камина и огляделась. Кабинет директора Хогвартса был таким же, как она помнила — теплый свет ламп, портреты прежних директоров, вполголоса переговаривающиеся между собой, книжные полки, гобелены, непонятные приборы на письменном столе, заваленном кипой бумаг, и прикорнувший на своем золотом насесте Фоукс.

Дамблдор поднял голову от пергамента и с мягкой улыбкой пригласил свою гостью присесть.

— Дорогая миссис Уизли! Какой приятный сюрприз. Чем могу помочь?

— Вы знали, — выпалила она, проигнорировав правила хорошего тона, предполагавшие необходимость как поздороваться, так и сделать небольшое словесное отступление. — Знали с самого начала.

Альбус Дамблдор слегка склонил голову набок и внимательно разглядывал Молли, словно пытаясь проникнуть в смысл сказанного.

— Прошу прощения, но что именно я знал?

Молли сжала подлокотники кресла.

— Предательство крови. Это не миф, не пустые слова, не банальная порча. Это проклятье. Реальное, действенное. И сейчас оно уничтожает меня.

Дамблдор некоторое время молчал. Ярко голубые глаза его загадочно поблескивали из-под очков-половинок. Он смотрел на сидящую перед ним женщину так, будто решал в уме какую-то сложную задачу и не знал, стоит ли доверить ответ на нее своей гостье.

Наконец, он вздохнул и наклонился вперед, сцепив пальцы в замок.

— Молли, моя дорогая, мне жаль, что ты испытываешь такие трудности. Но позволь задать тебе вопрос — почему ты так уверена, что дело именно в этом?

— Я проверяла, читала, перерыла все доступные мне библиотеки в поисках информации! Найти было сложно, мало где пишут об этом, но кое-что я нашла: и подробные признаки (а не расхожие сплетни и домыслы относительно них!), и то, как прогрессирует эта дрянь, и то, к каким последствиям мне стоит готовиться. Все совпадает! — возмутилась женщина. — Это проклятье! И оно медленно убивает меня, а вы… Вы скрыли это от меня! Не верю, что вам не было известно, как все обстоит на самом деле!

Дамблдор чуть улыбнулся — не насмешливо, нет, а скорее с какой-то глубокой, почти отеческой печалью.

— Девочка моя, — сказал он, — я никогда не скрывал от тебя истину. Я лишь давал тебе возможность видеть мир таким, каким ты хотела его видеть.

— Что? — моргнула Молли, даже не сразу поняв смысл ответа.

— Ты всегда была сильной, решительной девочкой, а затем и девушкой. Теперь ты выросла, став невероятной женщиной, любящей, волевой, сильной духом. И когда ты выбрала свою судьбу, я не хотел, чтобы страх преследовал тебя по пятам, став твоей тенью. Ты хотела верить, что старые предрассудки остались в прошлом — и это прекрасно, ведь вера во что-то великое зачастую сильнее любой магии. Ты хотела любить без оглядки на догмы. Разве это плохо?

Молли Уизли открыла рот, но не смогла найти, что сказать.

— Я не лгал тебе, — мягко продолжил он. — Но я и не стал бы отнимать у тебя право на надежду. И не кажется ли тебе, что, зная о проклятье заранее, ты могла бы никогда не решиться на свой выбор? И если бы так случилось… была бы ты сейчас той самой Молли Уизли, матерью прекрасных детей, мудрой и заботливой женщиной?

— Но… Я теряю магию!

— Да, и это несправедливо, — согласился Дамблдор. — Но ты же знаешь, что истинная сила не всегда в заклинаниях. Может, твоя настоящая магия — в том, что ты уже сделала? В любви, в семье, в выборе, который ты отстояла? Разве твоя жизнь была бы лучше, если бы ты поверила в ограничения, вместо того чтобы их разрушить?

Молли стиснула зубы. Она пришла сюда злиться, требовать ответов и объяснений, может, просить о помощи… А теперь чувствовала себя глупо. Жалко. Как ребенок, который не разобрался в правилах игры и теперь обвиняет взрослого в том, что потерпел поражение.

Дамблдор, казалось, читал ее мысли.

— Если ты хочешь обвинить меня — обвиняй. Но позволь спросить: если бы ты знала тогда, что знаешь сейчас… ты бы сделала другой выбор? Мне думается — нет!

Молли прикусила губу, не спеша озвучивать свои мысли вслух. Ее гнев начал угасать, оставив после себя только пустоту.

Дамблдор вздохнул.

— Твоя сила, девочка моя, всегда была в твоем сердце, и в нем же остаются ответы на все твои вопросы. Я не сделал ничего, кроме как позволил тебе быть той, кем ты всегда хотела быть.

Женщина кивнула, поднимаясь.

— Спасибо за беседу, профессор. Могу ли я получить доступ к книгам Запретной секции?

— Боюсь, что нет, моя дорогая, — развел руками Дамблдор, — Хогвартс не даст тебе доступ, и я в этом вопросе не властен. Работать с книгами из этой секции библиотеки может только персонал, действующие студенты, имеющие разрешение за подписью преподавателя, и еще кое-кто, например, студенты по обмену.

Молли решительно направилась к камину. Она найдет выход! Как бы то ни было, но сквибом она не станет!

Дамблдор печально улыбнулся ей вслед, но не сказал больше ни слова.

Молли с отчаянной надеждой погрузилась в судорожные поиски того, что могло бы ей помочь. Она обращалась к друзьям и знакомым, знакомым знакомых и дальним родственникам, ибо ближних у нее не осталось: отец с матерью не выходили на связь, запершись в поместье и не появляясь даже на обязательных светских мероприятиях, отвечая категоричным отказом на любые просьбы о встрече, а братья временно отсутствовали в Британии. Практически везде она нарывалась на отказ: семейная библиотека — это не то место, куда пускают посторонних. Те же, кто был готов пойти навстречу, не могли похвастаться хоть сколь-нибудь ценной для женщины литературой.

Глава 5

Оказывается, в кулуарах про Лорда Волдеморта шептались давненько. Поговаривали, что он наследник самого Салазара Слизерина, и, как и его далекий предок, решительно настроен против обучения магглорожденных наравне с чистокровными волшебниками, коих он единственных и считал достойными магии и знаний. Молли, которая политикой совершенно не интересовалась, долгое время о наличии потенциального наследника одного из Основателей даже и не подозревала.

— Да понятно, что это он стоит за Реддлом и его прихвостнями! — ярился Артур Уизли, стуча кулаком по столу. — Не получилось через политику зайти, так силой решил свое взять!

В Ордене прибавилось людей, почти на каждом собрании Дамблдор представлял новых членов. Они пылали энтузиазмом и жаждой победы и практически все как один были ужасающе юны — гриффиндорцы, только-только покинувшие стены альма-матер.

Были, впрочем, и вполне состоявшиеся маги. Многие вступали в Орден целыми семьями.

— Волдеморт активно проталкивает своих людей в министерство и пытается завербовать тех, кто имеет места в Визенгамоте, — обеспокоенно сказал как-то Дамблдор на очередном собрании. — Конечно, мы не можем быть в этом абсолютно уверены, но я ничуть не сомневаюсь, что и Малфои, и Блэки, и Лестрейнджи как минимум из сочувствующих ему.

— Да Малфои — эти-то точно! — выкрикнул Артур. — Тут и сомнений быть не может, достаточно на их холеные презрительные рожи посмотреть.

Сидящий рядом Фрэнк Лонгботтом рассмеялся и хлопнул Артура по плечу.

Уровень напряженности в обществе стремительно нарастал. В министерстве происходило непонятно что, Визенгамот то принимал, то отменял какие-то законопроекты. Обычные волшебники, далекие от верхов, лишь недоуменно смотрели за дележом власти, пытаясь вовремя сообразить, в какую сторону дует ветер. Те, кто не мог похвастаться хоть сколь-нибудь подтвержденной родословной или имели слишком большой процент маггловской крови в своих жилах, решались на переезд: начали пропадать магглорожденные, а иногда и полукровки, и люди шептались, что судьба их была незавидна.

В феврале 1977 несчастье пришло в дом одного из членов Ордена — была зверски убита магглорожденная жена Карадока Дирборна. Над разгромленным домишкой в воздухе повисло изображение огромного скалящегося черепа.

— Это их знак, — мрачно сказал Аластор Грюм. — Мы уже видели такое. Это упиванцы.

Грюм был другом директора Дамблдора и служил в аврорате. Вступление его в Орден было делом времени, и это время, кажется, наступило.

Увы, беда не приходит одна. Следом за женой Карадока, который даже не успел прийти в себя от чудовищного удара, погибла сестра Бенджамена Фенвика. И была она абсолютно чистокровной. Над найденным в какой-то лесополосе телом гордо реял уже знакомый всем фосфоресцирующий череп.

А после был тяжело ранен в бою с неизвестными, закутанными в черные плащи, отец Фрэнка Лонгботтома. Стало совершенно очевидно, что ведется охота за родственниками членов Ордена.

— Как это возможно? Откуда им известно, кто состоит в Ордене? — громко спросила Доркас Медоуз поднявшись на ноги и заглушив начавшиеся после этого известия шепотки. — У нас завелась крыса?

Доркас была очень сильной волшебницей и яркой личностью. К ней прислушивались, а потому и сейчас в помещении, где проходило собрание фениксовцев, воцарилась тишина.

Молли с подозрением посмотрела на притаившегося в углу Наземникуса Флетчера. Он у нее доверия не вызывал ровным счетом никакого. С маленькими бегающими глазками, с вечным алкогольным амбре, впечатление о себе он создавал четкое и однозначное: выходец из Лютного. Ряды орденцев он пополнил недавно, и директор, представляя его, сказал, что к нему можно обращаться, когда нужно будет найти что-то в определенных кругах.

— Абсолютно невозможно, моя дорогая, — покачал головой Дамблдор, отвечая на реплику Медоуз. — Все вступившие в Орден, как ты помнишь, давали клятву, и она такова, что не позволила бы никому из вас раскрыть имена своих товарищей без моего на то позволения, а я его, разумеется, не давал.

— Тогда откуда? — снова настойчиво спросила женщина.

— Думаю, — мрачно сказал Аластор Грюм, — за нами следят. Нужно менять места встреч и лучше приходить камином, раз уж у нас есть возможность сделать так, чтобы наше перемещение не отследили. Артур, обеспечишь?

Мистер Уизли надулся от гордости и важно кивнул.

— Думаю, для конспирации нужно также сменить каминные адреса. Сообщите новые только самым доверенным лицам, а Артур в справочнике оставит прежние, — продолжил Грюм, а затем вдруг гаркнул: — Постоянная бдительность!

Так, с легкой руки бравого аврора, дом семьи Уизли получил новый каминный адрес: «Нора».

От каждого — по способностям, каждому — по потребностям. Время пустопорожних разговоров подошло к концу. Грюм и Дамблдор ловко распределяли членов Ордена, придумывая каждому посильные задачи.

— Мы будем приходить на помощь каждому, кто о той помощи попросит, — важно сказал директор, — и в первую очередь нужно озаботиться собственной безопасностью. Думаю, каждый из нас в случае возникновения угрозы должен иметь возможность позвать на помощь своих товарищей и, что самое главное, эту помощь получить.

Так были созданы боевые тройки, куда вошли те из волшебников, кто демонстрировал хоть какие-нибудь успехи в нападении и защите. К сожалению, таких оказалось немного. Хоть состав Ордена и увеличился, но большая его часть была либо еще слишком молода и неопытна, чтобы противостоять Упивающимся, которые показывали отменное владение заклинаниями, либо являлись силой больше политической, чем боевой.

Над тем, куда пристроить Молли Уизли, Альбус думал недолго.

— Девочка моя, — сказал он, — на тебе будет зельеварение. Профессор Слагхорн, помнится, хорошо отзывался о тебе, а нам очень нужны будут твои услуги.

— Директор! — воскликнула Молли, но была тут же остановлена властным взмахом руки и лукавой улыбкой.

— Я уже давно не твой директор, моя дорогая, называй меня Альбус.