Глава 1 + Знакомство с героями

Даниил Стахов

– Дааааань, давай… Пора уже! Просыпайся! – звучит мамин голос, вырывающий меня из приятного сна. Сегодня, хвала небесам, мне не снились кошмары. Сегодня я спал бы и спал, сколько Бог отвёл, но… К сожалению, пора ехать в больничку… Опять.

– Ща, мам… Ща… – отвечаю с полуоткрытым глазом. Комнату уже наполняют яркие лучи солнечного света, которые обычно вызывают у меня кайфовые ощущения, но не в семь утра, конечно же… Сейчас мне хочется послать кого-нибудь на три буквы и громко хлопнуть дверью, чтобы меня не беспокоили.

– Не ща, а вставай, всё… Время, – напоминает она снова и выходит из моей комнаты. Приходится смириться с тем фактом, что это нужно мне самому. Кроме того, мелким не стоит смотреть на то, как я забиваюсь в угол и начинаю зажимать уши от страха. Я и так для всех странный… А тут два сводных брата. Мне кажется, подсознательно маман всегда винила себя в том, что в периоды моего детства уделяла мне меньше внимания и времени, чем им сейчас… Как раз из-за этого ведь мы и оказались без присмотра. Но я конечно никого не виню, потому что десять лет – вполне осознанный возраст, чтобы понимать, что спички детям не игрушки. Только дурная душа тянулась пакостить…

Вот уже восемь лет я пытаюсь справиться с тем, что когда-то разделило мою жизнь на «до» и «после». Восемь долгих лет…

Момент, когда я понял, что мы натворили и что Витька, который весь тот самый день называл меня трусом из-за моей мнительности, не вернётся… Не выйдет из полыхающего дома… Не побежит со мной наперегонки и не заговорит… Больше никогда.

Тогда меня не сразу пришибло… Я долгое время пытался справиться с эмоциями. На похоронах мне стало дико хреново. Мама увела оттуда, пока мама Витька рыдала на коленях возле его могилы… Моя тогда, кстати, уже носила Паху…

Сейчас ему восемь. Илюхе – семь. И нет, у меня нет отчима. Мама всё тянет сама. Так вышло, что забеременела от разных мужчин, а детей решила сохранить. Я не осуждаю. Её выбор. Тем более, что братанов я люблю по-своему. Хоть они и обзывают меня ржавым всё время… Я же один такой в своего биологического папаню. Конопатый и ярко-рыжий, словно языки того самого пламени, которые так остро врезались в мою память с тех пор…

– Даров, шпана…

– Доброе утро, – бубнит Илюха, мерзко глядя на ложку, которой перемешивает кашу. Вообще не хочет завтракать… Всё время воротит нос.

– Не хочешь – не ешь, – тут же усаживаюсь рядом и мажу масло на хлеб. – Будешь?

– Феее…

– Ты чё, блин?! Какой фе? Это кайф вообще… Смотри… – посыпаю сверху сахаром, а того воротит ещё сильнее. Вот ведь безмозглые малолетки. Нихрена ещё в жизни не понимают…

– Дань, ты прости, что я не помогла собраться, – говорит мама, присаживаясь за стол следом. – Пока их обоих собрала… Уже времени не хватит. Ещё до школы вести…

– Всё норм, чё я маленький, что ли. Сам собрался почти.

– Как получится… Я сразу же навещу тебя, сынок… – оправдывается снова, на что я киваю. Знаю, что ей тяжело со всем справляться. Не только финансово, а в принципе. Илюха только пошёл в первый класс… Паха – во второй. Всех нужно было собирать. И никто не виноват, что моё летнее обострение привело к новой вспышке осенью… Прошлое лечение не помогло…

Я даже мечтал пойти учиться на врача. Сдал экзамены по биологии и химии. На четвёрки, но было достаточно, чтобы пройти по баллам. Но как итог... Никуда не подал документы, потому что случился очередной приступ панической атаки…

Сначала дал себе неделю для переосмысления и принятия. Но когда всё повторилось, понял, что снова нужно ложиться. Такое, кстати, впервые, что дважды подряд. Обычно на год хватало…

И вот я обратился к своему лечащему врачу. Она не видела причин не определять меня повторно. Согласовала.

А теперь я собираю манатки, чтобы опять оказаться среди одинаковых бежевых стен, лишь бы только не видеть лицо Витька, который приходит ко мне в эти моменты и просит постоять на стрёме снова… Нет уж. Я всё готов вынести. Уколы, таблы, любую дичь, лишь бы только не его настойчивый пугающий до усрачки взгляд…

– Ну чё… Пока, пацанва? – перекидываю сумку через плечо, потому что меня уже ждёт машина такси на улице.

– Пока, ржавый, – смеётся Паха, но крепко меня обнимает.

– Приедем, как сможем, – тут же говорит мама. Илюха тоже стоит рядом и вздыхает. Вся семья здоровая… И только я один такой… Не пришей кобыле хвост.

– Лан, почапал…

Сажусь в такси и самостоятельно добираюсь до диспансера. Не знаю, насколько в этот раз повезёт… В прошлый народ был совсем несговорчивый. Я чуть на стену тут летом не лез. Всё какие-то задроты и одиночки попадались…

По пути в клинику смотрю на людей и улицу. Ощущаю себя сегодня крайне странно, будто кто-то нагадил в душу, но при этом я уверен, что мне всё это действительно необходимо… Даже если здание встречает меня унылым видом… Таксист при этом смотрит на меня с подозрениями, словно я могу воткнуть нож ему в шею, а я бы и рад подыграть ему, только боюсь, что этот здоровенный армянин тут же втащит мне по ебалу… Поэтому молча расплачиваюсь и выхожу из тачки, пожелав ему хорошего дня.

– И тебе не хворать, – отвечает он, заставив меня приподнять бровь в недоумении.

Глава 2.

Даниил Стахов

– Умеешь же, да? Давай вместо шахмат… Будут, к примеру… Твои крекеры… – угораю я, достав из тумбочки деда Вовы пачку сырных вкусняшек, но мне вдруг становится дико стыдно… И я будто слышу матушкин голос, который кроет меня отборными матами, чтобы не смел быть таким засранцем. – Ай… Блин, ма! Ладно, забирай. – закрываю их там обратно. – Он всё равно нифига не ест! И не понимает даже! Аууууу!!! – мельтешу перед его лицом рукой. – Вот видишь?!

Я понимаю, что как бы разговариваю с самим собой… Но на деле это всё моя совесть в виде всплывающей перед глазами матери… Ээээх… Не судьба, значит.

Пойду лучше к Катюхе… Там хотя бы конфеты всегда есть…

Едва подплываю к стойке, как издалека вижу расстроенное огорчённое чем-то лицо…

– А чего грустим, красавица? – спрашиваю, возникнув перед ней как восьмое чудо света. Конечно, это я сам себя так нарекаю. Для неё я, как чёрт из табакерки…

– Да что-то дочка не отвечает на звонки… – кривит она губы и смотрит на меня. – Как ты себя чувствуешь?

– Нормалёк… Скука только смертная. В августе хотя бы Костян был…

– Хах, – издаёт она нервно. Она тут от нас обоих стрелялась. Мы очень много проказничали… То таблетками кидались, то устраивали пенную вечеринку, то перестукивались ночами. – Нет уж, спасибо, что на этот раз один…

– Бессовестная женщина… Как ты можешь так говоришь? Я вообще-то болею… У меня тонкая душевная организация…

– Стахов… Уйди лучше… С глаз моих долой, пока не надавала по жопе…

– У тебя фетиш какой-то, да? Любишь пожёстче в постели? – играю бровями, и она тут же вылетает из-за своей стойки, готовая меня прибить… Приходится убегать обратно в сторону своей комнаты, ну а там я пролетаю прямо мимо Илонки… Она естественно на меня даже не смотрит. Мне кажется, меня для неё тупо не существует, но мне то можно, блин, пялиться. Оборачиваюсь и залипаю на её жопе…

Влево-вправо… Влево… Вправо… Вот это походняк, блядь, конечно…

Ёб твою мать, чё мне такого сделать, чтобы она реально на меня взгляд уронила?

Не, я конечно всегда хотел попробовать эксгибиционизм, но ей ведь может и не понравится, правда? И хера ли у меня встал, если она просто мимо проплыла, как айберг, блин? Такая же ледяная и бездушная… Вот так Титаник и потонул… Был бы поумнее и не случилось бы этого. Но я-то, блин, умный! Я вообще охеренный, к чему мне такие траблы, а?!

На кислых щах всё же иду в ту же сторону, что и она… Чтобы не потерять эти прекрасные ягодицы из виду… Ну и нагоняю её в коридоре, где она уже говорит с кем-то по телефону. А я как идиот встаю за углом и подслушиваю…

– Нет… Я не хочу этого. Нет. Ясно… Я поняла. Скоро закину… Скоро, я же сказала… Вы можете… – слышу, что её голос то прерывается, то наоборот, словно она начинает повышать его, когда злоба накатывает. – А-а-а-а-а! – орёт в трубку почти рыком. – Да пошёл ты, сукин сын! Пошёл нахрен, мудила! Не звони сюда больше!

От напряжения я тупо застываю на месте и не сразу замечаю, что она выходит… Увидев меня, мне кажется, с трудом держится, чтобы меня не прихлопнуть. Я тут же хватаю свой телефон, якобы стоял и переписывался – очень занят… А о ней и не знал даже… Пиздец она жуткая. Молчит пару секунд и психованно удаляется в сторону, пока я смотрю ей вслед выпученными глазами. Не девушка, а тарантул… Точно такая же, блин… Я бы рядом с такой точно словил инфаркт.

Подождав пару минут возвращаюсь обратно и снова подруливаю к своей Катерине… Она для меня – ценный источник информации… С ней нельзя ругаться. Она супер-вуман в белом халате.

– Так… Стоп, не убивай меня, – встречаю её недовольную гримасу. – Дай мне ещё один шанс, владычица пилюлек.

– Даня, чёрт тебе дери… – взвывает она, стиснув зубы. Видимо, ждёт от дочери весточку…

– Я шучу… Кароч… Ещё что-то знаешь об этой?

– О ком? Об Илонке, что ли? Так и знала, что слюнки потекут… В очередь становись, дорогой… – будто издевается. Я и так чувствую себя задротом. Мне с моими особенностями во внешности вообще всегда сложно давались разного рода знакомства, а тут она со своими подъёбками. И я тут же настораживаюсь.

– А кто ещё?

– Владимир Филимонович, блин! – выпаливает она, и я начинаю ржать, захлёбываясь в собственном смехе. Уделала, да… Я аж реально поверил…

– Не дурно, да… Очередь, в которой он стоит, наверное, начиналась с талона на сахар…

– Даня, блин! Чего хотел-то, говори?!

– Ну… Что-то о ней ещё знаешь… Давно она тут?

– Чуть пораньше тебя заехала… Однажды… Я кое-как вырвала из её рук расчёску… Начесала она их так много… Часов семь подряд чесала…

– Семь часов?! Серьёзно? – поражаюсь в ахтунге.

– Она нервничает сильно, – сообщает она, и это я как бы как раз уже понял… Что она нервная. И по звонку, и по поведению…

– Ладно, понял… Спасибо… – срываюсь с места.

– Да куда побежал-то?!

Я уже не слушаю… Бегу в комнату, чтобы почитать о ней как можно больше… Илона Габец, 19 лет. Она ещё и старше меня на год, прекрасно. А есть хоть что-то, что позволит мне, блин, выделяться на фоне других самцов, не? И не в отрицательном плане, а-то уже что-то многовато недостатков от меня, а, Госпожи Боже?! Где я так согрешил? Так и знал, что не нужно было пиздить конфету у этого деда сегодня за обедом…

Глава 3.

Илона Габец

Все, кто думает, что я – мастер своего дела, скорее, слепые дурни, нежели ценители прекрасного… Если хотите знать о моей жизни – я расскажу. И о том, как попала сюда – тоже…

Я не всегда была такой: бьюти-блогером, сукой и стервой. Нет…

Когда-то я была обычной девушкой с неплохой жизнью. Обеспеченной, имеющей дом и перспективы на будущее, но в один из дней случилось несчастье… Мама, поехав на работу, погибла в автомобильной аварии. Мне было семнадцать. Отца у меня не было, зато был отчим. С ней они прожили около двух лет и, естественно, ему было насрать на меня, когда всё случилось, да и вообще. Зато не было насрать на имущество, которое они вместе нажили… Поскольку дом находился в ипотеке, он остался прямым его наследником, продолжающим выплачивать за него очередные платежи. Пока длились судебные тяжбы и наследственные тяготы, мне уже стукнуло восемнадцать, и в суде я взяла обязательства по уплате доли ипотеки, чтобы половина дома в итоге досталась мне. Разумеется, он что-то там возникал, потому что взято жильё было под хороший процент, он бы хотел выплатить её сам и владеть сам, но не тут-то было… На первое время мне пришлось взять огромный кредит, чтобы на всё хватало, ведь денег моё блогерство приносило не так много, как хотелось бы… Потом начались проблемы с коллекторами…

И после этого мой труд обернулся для меня адом. Кабалой… В которую я залезла сама. По собственной воле.

Когда охваты падали, приходилось светить в кадре своим телом, чтобы было больше просмотров и так далее. Было неприятно, особенно, когда вклинивались разного рода извраты. Но уже ничего было не поделать. Жильё я потерять не хотела, а деньги были нужны… Со временем я ощутила, как в мою жизнь вторгается что-то новое. Повышенная тревожность, навязчивый страх потерять красоту, а как следствие – и интерес людей, остаться без работы… Зацикленность на внешнем виде. Потеря контроля над собой и своими эмоциями. Нежелательные повторяющиеся мысли… Словно рой пчёл, что пытался ужалить меня и довести до интоксикации… А ещё… Я стала избегать настоящих людей. Общения с ними, любого взаимодействия. Мне начало казаться, что все косо на меня смотрят. И я при этом ощущала себя так, словно на меня вылили что-то липкое и неприятное.

Так болело сердце… Хотелось спрятаться. И я бы ни за что сюда не легла, если бы не знала, что тут можно тоже работать. А ещё… Ни за что не надо платить. Просто пребывай себе и лечись на деньги государства… Ведь у меня начали кончаться даже финансы на съём жилья. Только бартер оставался, как постоянный спутник моей деятельности. Я им – рекламу, они мне – товар…

Я безумно скучала по маме. Одиночеством веяло со всех сторон… Никто не предполагал, что такое случится. Но я всегда знала, что её этот Аркадий – не хороший человек. Что он кинет меня, как только появится возможность. Так и случилось…

И благодаря ему я узнала, что такое не доверять людям. Я столкнулась со всеми «прелестями», с которыми может столкнуться ребёнок в свои семнадцать… Чувствовала, что ещё немного и не вывезу.

Но когда приехала сюда, жизнь не сразу, но начала налаживаться…

Ведь в ней появился он… Арсений.

И я не влюблена в него, нет. Мне повезло, что и он в меня тоже. Я бы никогда не смогла строить отношения с таким человеком. Да и вообще строить отношения – не моё. Я дольше пяти минут в чужом обществе не могу находиться. Но за информацию и помощь моей соседке он начал платить огромные деньги, которых мне хватает на то, чтобы и гасить очередные платежи, и откладывать на потом… Это реально стало счастливым золотым билетом.

Однако один долг у меня всё же остаётся… Тот, который уже был передан. И сумма там была просто огромная. Космическая, блин. Такая, которую не выплатить разом. Что-то я конечно начала вносить, однако, звонки этих ублюдков не прекращаются. Сначала они были цивильными, потом стали всё грубее и хамоватее…

А потом… И вовсе стали угрожать, что сделают со мной такое, что я пожалею о том, что родилась на этот свет… С сопутствующими уточнениями…

Мне снились кошмары. В одиночестве я много плакала. Но потом снова и снова мазала под глазами кремом, чтобы никто не видел мешков и синяков. Ведь так можно было потерять аудиторию. Здравствуй, ОКР…

Со временем на каждый звонок я стала отвечать той же грубостью. Посылать их и издеваться. И даже угрожать в ответ, говоря, что мой отец майор ФСБ и, если они не перестанут звонить, он вынет им кишки из жопы. Иногда это работало… Иногда нет.

А потом вдруг я увидела этого странного солнечного мальчика, и у меня внутри всё зажгло. Только от осознания, что я такой, как он, уже никогда не буду. Он всем улыбался, пытался со всеми говорить и здороваться. А мне хотелось вылить на него канистру бензина и поджечь. Я вообще не понимала, как можно быть настолько добродушным и чудаковатым.

И пока я наблюдала за ним со стороны, всё было нормально, а потом это его…

«Привет. Я – Даня… А ты…» сломало меня окончательно.

Я поняла, что вопреки моему нежеланию впускать кого-то в своё личное пространство, мне захотелось назвать ему своё имя. Впервые захотелось за два с лишним года… Только я категорично игнорировала любые сигналы сердца.

Рыжий, веснушчатый, несуразный и странный… Вот что я могу сказать о нём. И когда он проходит мимо, у меня зудит под кожей. Я бы посоветовала ему держаться подальше от меня во избежание какого-нибудь опасного взрыва…

Глава 4.

Даниил Стахов

Честно, я просто прихуел, когда спалил её перед собой ночью. Как чувствовал... Будто какой-то сбой системы в организме. В момент переклинило ото сна. Но я замер и выжидал, словно на рыбалке ждал клёва...

И попалась, блядь, рыбка…

А сейчас она реально застывает у двери после моих слов, и видок такой, словно я поймал с поличным... Да и не словно, так и есть...

Спалилась, дурочка…

– Ты чё здесь делала? А? Подсматривала, что ли? – лыблюсь, как придурок, потирая сонное лицо. Весь, конечно, напряжённый… Не каждый же раз такую красотку у себя в гостях застаёшь. На секунду даже щиплю себе кожу, чтобы проверить – не снится ли… Но нет, зараза, больно…

– Я хотела тебя задушить во сне, – отвечает она, заставив меня проглотить язык. – Но передумала...

– А что так?

– Сидеть ещё потом из-за тебя, – выдаёт с гонором.

– Ну а я бы из-за тебя сел, думаю... Хотяяя... Нас бы не посадили, у нас справки есть... Что-то ты темнишь, Илоночка...

– И ничего я не темню. Не лезь ко мне! – огрызается в ответ снова.

– Так это ты пришла! Так и признайся, что смотрела на мой член, пока я спал... – отвечаю, потянувшись и ржу... Не ожидаю даже, но следом секунды через две на моё лицо ложится подушка и она начинает меня душить. Благо я сильнее её. Хотя мы оба в принципе худые. Кое-как удаётся её отпихнуть.

– Ты дура, да?! – обхватываю за запястья. У меня в момент дыхалку перекрыло и зарылось чувство, будто я снова задыхаюсь там... В том самом доме... Сука, блин... Дышу на разрыв и вижу её напуганные глаза. Она вообще соображает чё делает или нет?

– Отпусти! – резко отдёргивает свои руки, а я наслаждаюсь кислородом. – Больше никогда меня не касайся!

– Да больно надо тебя касаться, королева инсты! Иди давай, ещё не все видели твою жопу!

– Ах ты сволочь!

Вот тут я, наверное, перегнул, и мне хорошенько прилетает от неё по башке, и пока мы дерёмся, завалившись на кровать и вертясь на ней, словно в адронном коллайдере, деда Вова только усиливает храп. Я ещё, блядь, в трусах. А она в пижаме... Ну и там как бы... Реакции незамедлительны и беспощадны. Стояк просто каменный, и она тут же реагирует.

– Извращенец, блин! – отпихивает меня от себя.

– Это ты приходишь в мужскую палату поздней ночью, сама извращенка!

– Нет, ты!

– Нет, ты!

Так и спорим, как два дебила... Но она уже встала и отошла, видите ли ей мой хер не понравится. Ну, извините, блин, что не импотент! Здоровые реакции тела никуда не денешь… Да и она, блин, выглядит далеко не как монашка, чтобы я сдерживался. Отрастила, блядь, выпуклости повсюду… Как на такую на возбудиться?!

Неожиданно слышим шаги... И она смотрит на меня ошарашенными глазами в трёх секундах оттого, чтобы спалиться.

– Живо, сюда! – чуть откинув одеяло в сторону, зазываю к себе, и она прыгает ко мне до того, как в комнату заходит охранник, проверяя палату. Чувствую, как её дыхание обжигает мне солнечное сплетение. Как её волосы щекочут грудную клетку. А ещё как ледяные ладони касаются живота. И у меня внутри всё кипит, если честно. Кровь дурит, как самый жуткий аттракцион на котором я был. Гормоны в ней охеревают на виражах. Пиздец приятно. Но и очень странно, конечно же... До боли… Боли в моём несчастном нетронутом члене…

Охранник уходит, а я всё лежу, не шевелясь. Зато чувствую, как он шевелится внизу. Ищет пространство, которого в этих неудобных тесных трусах просто нет. Спасибо, мама, что купила мне такие смирительные труселя! Иначе я бы вряд ли сдержался, конечно…

Чуть копошась, она отодвигает одеяло и шепчет.

– Ну что там? Он ушёл?

Я молчу, и она притихает, словно вновь испугавшись. А спустя несколько минут снова шепчет.

– Эээй... Чудик...

Улыбаюсь, и она, увидев усмешку, тут же психованно отбрасывает одеяло в сторону.

– Ах ты гад такой! Он давно уже ушёл!

– А я и не обещал быть твоим сигнальным оповещением! – выпаливаю в ответ. А-то нашла, блядь, идиота. Мне всё это по кафу вообще-то… Я бы об неё ещё потёрся немного… Пахом… – И кроме того, мне понравилось… Почаще так приходи…

– Ага, размечтался!

Девчонка тут же отряхивается и идёт к двери, а я морщусь.

– Э, слышь! – обращаюсь к ней. – Ты вкусно пахнешь...

Улыбаюсь, а она фыркает перед тем, как исчезнуть окончательно... Но запах её остается... А ещё, к сожалению, остается мой стояк... И нихера теперь с этим не поделаешь, потому дрочить под храп деды Вовы кажется мне тем ещё унижением, так что я, пожалуй, воздержусь, нафиг...

И тем не менее...

То, как она лежала рядом, теперь сидит в воспоминаниях. Пиздец я, кажется, приплыл... Теперь осталось научиться жутко смотреть, как Громов, и ходить за ней по пятам, будто отмороженный зомбарь... Так и буду делать, пожалуй... Тёлкам же это нравится. Аврорка вон так вообще с него плывёт, как крейсер, блядь...

Глава 5.

Илона Габец

Меня будто в горящий костёр бросили. От его слов стало так больно внутри, что я на секунду перестала дышать. Вмазала ему с чувством. Хотелось бы ещё сильнее, потому что задел за живое. Потому что просто порезал своими словами, как скальпелем при вскрытии грудной клетки.

Ушёл, а у меня как горело, так и горит.

Врач с медсестрой тоже уходят, и мы остаёмся с седовлаской наедине.

– Спасибо, что прикрыла, – говорит она, глядя на меня. – Всё хорошо, у тебя вид такой?

– Нет, не всё хорошо, но тебя не касается, – отвечаю грубо, как обычно, и ложусь на кровать, отвернувшись к стенке. Чувство тревоги не покидает сердце. Теперь я ещё сильнее его презираю. Или это не презрение. Я даже в чувствах порой разобраться не в состоянии. Но мне так обидно, что он это сказал. Так, блин, обидно…

– Илона, – слышится позади, и я чувствую, что Аврора подошла в упор и присела рядом. – Мы можем поговорить? Тебе плохо?

– Тебе что заняться больше нечем? Лучше обдумывай ночь, которую вы провели вместе с Громовым, – язвительно кидаю ей очередную гранату, а она буквально ложится на неё грудью.

– Я успела обдумать, поверь. Просто хочу убедиться, что с тобой всё хорошо. Если тебе хочется поговорить, давай сделаем это.

– Зачем? С какой стати тебе со мной разговаривать? Ты что подрабатываешь психологом?

– Нет, – хихикает она в ответ. – Просто твоей соседкой. Так нормально?

– Иди к себе, Аврора. Я правда не хочу разговаривать…

– Между вами с Даней что-то произошло? Мне показалось, я помешала, когда вошла…

О, да… Ты помешала мне его убить…

– Не важно. Я вообще не хочу о нём разговаривать…

– Боже, вы такие одинаковые… – смеётся она, коснувшись моей руки. – Если что, я вон там… Если вдруг нужно будет поговорить…

Я молчу, а она уходит. Плевать мне на её старания, если честно. Она мне никто. С какой стати вдруг мне с ней делиться?

Достаю телефон и вижу там его грёбанную подписку, которая уже четыре дня мозолит мне глаза. Ненавижу! Придурок рыжий! В чс. Вот так тебе, нахрен. Козлина чёртов!

Сама не замечаю, как приходит время завтрака. Но я, конечно же, не хочу идти… Только надо. В любом случае. Вижу Громова, который контролирует свою подружку, а сама стараюсь даже не смотреть в сторону этого жруна, который схавал всё, что только можно в этой столовой. Скоро начнёт есть людей, блин.

Только собираюсь отпить чай, как это рыжее чудовище устремляется в мою сторону.

– Стой, где стоишь! – рычу на него, пока он ещё не сел, и он замирает в метре от меня.

– Слушай, я сказал глупость. Я не собирался…

– Мне плевать. Иди на хер, ок? Что тебе нужно? Булку или хлеб с маслом? Хоть всё забирай, на! – толкаю ему свой поднос, на что он только приподнимает свою рыжую бровь наверх.

– Я ценю, конечно. Ещё никто не предлагал мне свою еду ещё до того, как я попрошу, но… Я реально не хотел тебя обижать, – плюхается он напротив, пока я делаю вид, что мне всё равно, но внутри меня, конечно же, творится настоящая война. – Сорвался из-за твоей издёвки и всё… Я тоже не железный человек…

– Ты самый гадкий и мерзкий человек, если хочешь знать. А теперь просто оставь меня в покое! – беру свой чай и начинаю уходить прочь оттуда, а он смотрит мне вслед. Но меня настолько бесит его поведение. Сначала говорит такое, потом притворяется золотым мальчиком. Ещё и пришёл в палату искать свою драгоценную, словно она без него не способна выжить. Но вон же… Сидят в облипку с Громовым. И как-то же выживает…

Ухожу за своими таблетками, встречаясь с Екатериной Андреевной взглядами.

– Илоночка… Ты совсем не ешь… – хмурится она, дав мне очередную дозу препарата. – Желудок так кончишь. И ещё у тебя же волосы такие красивые… Нужны витамины…

– Я не могу есть эту еду… Она несбалансированная… Я просто…

– Хочешь я привозить тебе буду? У меня есть с собой куриная грудка и овощи на пару. Дочка делает… Она у меня балетом занимается. Им тоже велят такую соблюдать…

Смотрю на неё и у меня чуть глаза не слезятся.

– Нет, не надо…

– Илоночка…

– Вы мне не мама, чтобы заботиться обо мне. Лучше дочери оставьте, – выдаю и ухожу оттуда… Запивая таблетки, чувствую себя размазанной. В комнату идти не хочу. Зато иду на улицу, чтобы подышать. В груди настоящее месиво. Больно и обидно… А ещё тоскливо до безумия. Я так хочу снова прикоснуться к маме. Почувствовать её тепло. Хотя бы немного с ней поговорить, но теперь она есть только на экране моего телефона… На заставке. На редких фото или видео. А больше её нигде нет…

Под шум листвы от прохладного ветра, смотрю на забор, сидя на лавке и думаю о том, как мне надоела моя жизнь. Настолько, что хочется уснуть вечным сном… Чтобы больше никакой боли, никаких воспоминаний и звонков… И неожиданно на мои плечи сзади ложится покрывало.

– Да что тебе нужно? – спрашиваю, озлобленно глядя на выныривающего из-за спины чудика.

– Замёрзнешь…

Глава 6.

Даниил Стахов

Родные приехали неожиданно. Я даже не ждал, если честно… Но пацанов был пиздец как рад видеть. Да и маму тоже. Скучал… Я не знаю, почему у меня такая сильная связь с семьёй. Но мне просто нравится общаться. Нравится чувствовать, что кому-то нужен и интересен. Тактильно ощущать эту любовь и считывать чужие эмоции. Мне это необходимо, как воздух. Есть люди, которые не любят этого, а есть те, которые чахнут без прикосновений. Я такой…

– Как ты тут, Дань? – спрашивает мама ласково виноватым голосом. И взгляд почему-то всегда такой, словно реально винит себя в чём-то. Но я уже перерос момент, когда винил всех вокруг. Я знаю, что виноват сам. В случае с Авроркой, к примеру, можно списать на недоразумение… А у меня явная причинно-следственная…

– Нормально-нормально… Всё круто даже… – тут же развеиваю её сомнения.

– Если так круто, можно и мне к тебе? – жмётся Илюха поближе, пока я ржу над ним. Каждый раз просится со мной сюда… Вот неугомонный бестолочь, а…

– Не… Нельзя, братан.

– Хоспади, да что тебе дома-то не живётся?! – тут же возникает мама. – Всё для тебя! Пашка даже кровать уступил!

– Не уступил, а ты забрала у меня её, – ворчит средний, и мне реально так смешно. Я просто прижимаю к себе обоих и душевно расслабляюсь.

– Всё будет хорошо, пацаны… Пока меня нет, Паха, можешь в мою комнату перекочевать.

– Да? Правда?

– Да… Только ноут не юзай, руки оторву…

А-то у меня там как бы коллекция порнухи и всякое такое… Если вдруг чё, я не переживу таких потерь…

– Лаааадно, – тянет он, и я оборачиваюсь, потому что чувствую что-то за своей спиной… Что-то гнетущее, как обычно. Словно здоровенный паук, сидящий на плече…

Вижу свою жгучую брюнеточку, глядящую в мою сторону, и у меня как ток по телу проходится… Чёртовы метры, а достаёт, будто здесь стоит… Прямо передо мной.

Илона, как всегда, быстро съёбывается, конечно же… Не дай Бог, кто заметит, что она смотрела на меня… Но я-то видел. В любом случае… Чё бы она не скрывала на самом деле.

– Ты чего, Дань? Всё в порядке? – мама смотрит со всей тревожностью. Стоит мне немного задуматься, как она тут же снова накручивает себя.

– Ну вот чё ты за меня паришься? Когда я был не в порядке, а, мам?

– Да, действительно, – хохочет она и тянет мне пакет с выпечкой. Так и знал… Вот откуда этот божественный запах…

– На… Наготовила тут… – улыбается добродушно, заметив мою реакцию. Я сразу вскидываю кулак вверх, словно юный мститель, блядь. Мне плаща не хватает… Когда я жру вкусняшки, я реально чувствую себя супергероем… На всё готовым…

– Ессс… Боже… Как я скучал по вам, мои пирожочки, – тут же вскрываю и толкаю в рот. Блядь… Капустка, картошка, ливер… Ёб вашу мать!!! Всё свежее, румяное… А пахнет… М-м-м… Это просто рай на земле! Мне точно нужно искать в жёну повариху, как моя мама…

Не знаю, сколько я там сижу… Ещё и сочень сожрал с маковой булкой… Мама хохочет, пацаны плюются, потому что вечно не голодные… Зато я от кайфа просто ничего не слышу и ничего не вижу… Пока вдруг не встречаются со своей седовлаской глазами.

– О… Какие люди… Шуруй сюда…

– Я… Точно не помешаю? – улыбается она застенчиво. – Здравствуйте…

– Точно, точно… – тут же хватаю её за руку, как подходит ближе. – Знакомьтесь, пацаны, это Аврора…

– Аврора? Настоящее имя? – интересуется мама.

– Да… – улыбается она ей, кивая, а та тут же хватается за сердце.

– Господи, Боже… Девушка что ли наконец появилась?! – выдаёт с таким визгом, что я чувствую себя в очередной раз униженным…

– Ма… Не начинай… Она мне не девушка…

Аврорка ржёт, а мелкие тут же рассматривают её с ног до головы, как экспонат. Будто девчонок никогда не видели.

– У неё есть свой принц уже… – обламываю всех.

– М-м-м, – выдаёт мама, растянув губы, и недовольно добавляет. – А нам когда невесту приведёшь уже?!

– А с моей рожей непонятно, что никогда? – спрашиваю, насмехаясь, а маман тут же возмущается. Да ещё и руками взмахивает, как будто норовит в глаз заехать…

– Что это ещё значит?! Какая рожа?! Красавец же! Ну ты хоть скажи, Аврора!

– Да… Красавец, – выдаёт она, улыбнувшись, и я тут же поправляю волосы своей пятерней, зачёсывая те назад.

– Да, я пользуюсь определенным спросом у женщин, да…

Едва произношу, как в дверях появляется Катерина… И смотрит на нас всех с тёплой улыбкой, вытирая дверь от пыли… Ну… До определенного момента…

– О-о-о… Ещё одна моя милфа, иди сюда… – отшучиваюсь, пока Аврора, выпучив глаза, хрюкает, а Катька смотрит на меня как на ходячий труп. Будто сейчас накинется на меня в очередной раз со своей тряпкой.

– Здравствуйте, – здоровается с моей мамой. – А он у Вас вообще ничего не боится, я смотрю…

– А что такое милфа? – спрашивает Илюха у Пахи, а тот пожимает плечами… Потом они оба спрашивают это у мамы, а та смотрит то на меня, то на Катерину и не моргает.

Глава 7.

Илона Габец

Вижу, что чудик идёт ко мне с какими-то явными намерениями поговорить и цепенею. Потому что не хочу этого. Особенно после того, как снова увидела их вместе. Аврора, кажется, познакомилась с его родными… И мне отчего-то ещё сильнее режет самооценку. Словно я и сама бы хотела увидеть лицом к лицу его братьев… Но это же чушь какая-то! Нет. Пошёл он в жопу, блин! Я не собираюсь…

– Пошли, – слышу наглое и абсолютно беспринципное, на него вообще не похожее, а потом он тащит меня за собой куда-то, крепко схватив за руку, будто зажав в тиски. Какого вообще хрена, блин?! Что это за поведение? Его что, Громов, нафиг, укусил?!

– Эй! – бросаю тут же возмущенно. – Отпусти, а! Совсем обнаглел уже!?

И сообразить не успеваю, как мы с ним оказываемся в техническом помещении, где шумит насосная станция. Отличное место для разговора. Ничего не скажешь, конечно. Но чудик смотрит на меня так, словно одним взглядом говорить собрался. И слова ему вовсе не нужны…

– Что?! Что ты так на меня палишь?! Что тебе, блин, нужно?! – огрызаясь, смотрю на него волком в ответ и бешусь. Просто нереально раздражает. Ведёт себя настолько странно, что я уже не жалею, что дала ему такое прозвище…

– Я хочу нормально извиниться, – громко говорит он, проглатывая ком от напряжения, стараясь перебить окружающий шум. – Знаю, ты обиделась… Но я не хотел этого. Правда… И я не считаю, что ты светишь сиськами за донаты… И даже если так – не считаю, что это плохо… Я и порно-моделей уважаю и шлюх… Это тоже работа… Так что свети чем хочешь… Это не постыдно…

Смотрю на него и прибить хочется. В глазах сразу же вспыхивает пламя ненависти и неистовой злости. Господи, кто вообще его учил разговаривать?! Почему если он начинает говорить, я испытываю испанский стыд за это?!

– Блин… Я не то хотел сказать… Вообще не то… Сука… – прячет он своё веснушчатое зажмурившееся лицо. – Илона, блин…

– Я хочу уйти, выпусти меня…

– Нет, погоди… У меня так всегда. Когда я нервничаю, я несу чушь и обижаю людей… Есть такое – да. С тобой вдвойне… Потому что… – мнётся он, запинаясь. – Кароч, у тебя тело такое… И вообще ты меня сильно возб…

Он замолкает, а у меня внутри сейчас такой дестрой происходит, что если не выпустит, я проломлю его рыжей башкой насосную станцию. И останемся без воды тогда уж. И без чудика тоже… Похороним их обоих прямо тут.

– Всё сказал?!

– Опять не вышло, да?

– Нет, ты несёшь херню, рыжик! И если ещё хоть раз… – только успеваю выругаться, как он делает шаг и, схватив меня за руки, касается моих губ своими. Ток проходит от макушки до пят, и меня словно замыкает в электрической цепи. Я вытягиваюсь перед ним струной. У меня сразу же происходит паралич всего тела. Я цепенею. Деревенею и вообще… Чувствую себя загнанной в угол убогой обдёрганной овцой в загоне… Никакого тебе языка. Никаких попыток вторгнуться в мой рот. Просто прикосновение губ, и рыжее довольное лицо перед моим, растекающееся на месте, словно он снова жрёт что-то сладкое… Господи, Боже…

Это самый странный поцелуй в моей жизни, блин.

Кажется, я скоро лопну от злости.

– Чё это за хрень сейчас была?! – отпрянув назад, смотрю на него дикими глазами, и он тут же проглатывает ком.

– Ты меня поцеловала, – заявляет, вынуждая меня ненавидеть его ещё сильнее.

– Я? Я, да? Я?! – выпаливаю разгневанно. – Ещё раз подойдёшь ко мне и клянусь… Я раздавлю тебя, ты и пальцем пошевелить не успеешь!

– Ой, боюсь, боюсь, – улыбается он, облизнув свои губы. – А ты на вкус как кокосовая стружка…

– Ааааааа! – взвываю я, недовольно сжав кулаки, а он аж пугается, дав мне проход из этой коморки. Бесит! Ненавижу…

Выхожу оттуда, словно буран, отпихивая всех, кто мешает пройти, и иду прямиком к себе, ощущая, как губы пульсируют и сердце вместе с ними… Прячусь там, закрывшись, и съезжаю по дверному полотну вниз до пола… Господи, я не хочу ничего к нему чувствовать. Вообще ничего! Он мне не нравится! Он вообще никакой, блин… Странный, придурочный, неказистый! Вообще не мой вариант… Хотя у меня и вариантов-то никогда не было. Нет, парни были, конечно. И много тех, кто вился рядом, но меня они не интересовали для чего-то серьёзного вроде отношений… А этот…

Чудик, блин! Иных слов я просто подобрать не могу! Почему именно он?! Почему?!

Ладно… Мне самое главное, что у меня есть деньги сейчас… И я должна закрыть платежи, иначе Аркаша очень скоро начнёт отвоёвывать себе жильё. И мне это не нужно. Столько мыслей и столько проблем. Как рой пчёл, нависающих вокруг меня… А я ощущаю себя Винни пухом, зависшим в воздухе на долбанном воздушном шарике… Вот-вот мне придёт конец, если не придёт пятачок с ружьём… И в данном случае, мне всё время кажется, что мой пятачок – это дурацкий рыжик с булкой в руках…

И пока я думаю об этом, все проблемы уходят на второй план. Мне будто становится смешно от этих сравнений. Я расслабляюсь…

Тем временем уже вечереет… Представляю, как там Громов сейчас сюсюкается и обжимается со своей седовлаской. Встретились, блин… Два психа в психушке… Ничего не сказать…

И, казалось бы, мне стоит работать сейчас, но я не могу, потому что у меня все мысли об этом придурке. Губы до сих пор что-то ощущают. И внутри тоже что-то не так. У него какие-то нежные прикосновения. Не грубые, не резкие, а именно аккуратные и нежные… А это ещё один какой-то дар по соблазнению колючек вроде меня… Я уже даже подсознательно на это ведусь. Раззявила рот, блин… Дурочка…

Глава 8.

Даниил Стахов

Вот ведь бесит, а… Неугомонная непростительно сексуальная женщина. Стоит ей пройти мимо, как у меня мозги перестают функционировать. Вообще не соображаю. Ну, красивая она, правда. От бледной кожи до контраста с чёрными волосами. Причём, как я понял, они у неё свои. А ещё мне нравится, как от неё пахнет – я не соврал. Понимаю, что там дофига и больше всяких мазалок, но есть и что-то от неё самой. Какие-то нотки, которые на меня действуют совращающе и даже губительно в какой-то степени…

Не знаю, что мне делать дальше, реально. Всё уже перепробовал… Даже совета спросить не у кого… Да и Аврорки теперь всё чаще нет. Милуется со своем плейбоем, блин. И Данька резко стал не нужен… Хочется плакать.

Да я шучу, конечно. Я не из тех, кто ноет из-за того, что у друга возникли отношения. Но могла бы и мне кого-нибудь найти, между прочим… А то получается, что я один постоянно. И Илонка меня динамит. Бегает от меня, как от прокаженного. Сейчас вообще вон закрылась в уборной и умирает от своей аллергии… Жалко, конечно, такую красоту…

Но скажу, как говорит моя мама: «Бог-то не Тимошка, видит немножко!». Вот…

Главное ей этого не говорить, а то снова прилетит. И на этот раз уже лёгким испугом не отделаюсь, блин.

Жду минут двадцать… Полчаса… Дверь наконец издаёт скрип, и я возникаю перед ней, заставив округлить обезумившие покрасневшие глаза, да и в целом разозлиться за то, что увидел её в таком состоянии. Шары слезятся, кожа вся обуглилась, лицо опухло, будто она ежа рожала. Жуть просто какая-то…

– Ты… - озлобленно сцепляет зубы, и я понимаю, что зря я тут стоял, походу… Она не особо настроена была меня видеть…

– Так… Вот угомонись сейчас, помидорка, я поговорить пришёл… – улыбаюсь, потому что лично она мне и такой, блин, нравится, но у неё на этот счёт конечно же другое мнение и, вспыхнув злобой, она тут же бросается к себе в комнату, обвивая меня своим стройным телом. – Да погоди ты, Илонка! – бросаюсь вслед, но толку-то?! Мало того, что втопила, как торпеда, так ещё и перед носом хлопает дверью, подкинув новую порцию унижения… Уже задолбало ловить от неё такие вот выкрутасы. Сколько можно-то?!

Стою и морщусь там, как дебил… Пока Аврора наблюдает за нами и пучит на нас глаза со стороны. Прикидываю примерно, как я выгляжу. Как конченый неудачник. Вот именно так на меня и смотрят все, кто стоят прямо за ней и делают вид, что им наши разборки неинтересны. Ага… Как же. Я и сам обожаю посмотреть ночью из окна, как соседи срутся. Кто кому изменяет, кто кого пиздит или орёт на всю улицу благими матами… Это ж просто идеальное кино. Я ради таких моментов, порой и порно на «стоп» включаю.

А сейчас демонстративно смотрю на них в ответ и улыбаюсь.

– Да, да, я знаю, что я лох, спасибо, – отвечаю, а Аврора с грустью вздыхает и подходит ближе, приобняв.

– Что такое? Опять что-то случилось? – спрашивает, словно ей действительно меня жаль. Как я уже устал быть в глазах других таким задротом, а… Хочется вот прям как Арсюшенька делать чё хочу, а ещё чтобы мне ничего за это не было…

– У тебя усы шоколадные… – ржу я, стирая с её лица две полоски, и она тут же стремится прикрыть его ладонями.

– Ой… - мило хихикает и, пожалуй, я понимаю этого парня… Ну, она слишком уж хорошенькая, чтобы он к ней не присмотрелся. Просто Божий одуванчик. Да ещё и добрячка…

– Колись, чё делали?

– Мороженое ели… – стеснительно отвечает, вытирая уголок губ. – Всё?

– Чё реально? Где взяли? – спрашиваю, потому что тоже теперь хочется… Обожаю, блин, шоколадное мороженое. Да и вообще всё шоколадное.

– Сеня на дроне доставил…

– Пиздец… Вот это я понимаю сервис… А можно как бы с другом в следующий раз поделиться, не? – угораю, приобняв её, и вижу, как Громов возникает в коридоре, словно огромное чёрное облако накрывая пространство и испепеляя меня взглядом. Я даже не знаю, как мне удаётся оставаться в сознании при таком-то испуге. Рядом с ним я становлюсь сурикатом, который притворяется мёртвым при виде подобных хищников…

– Руки… – подходит вплотную, и я тут же убираю свои подальше. Пиздец, жутко… Ещё тон такой угрожающий и будоражащий. Как скрежет по металлу.

– Сеня… – хмурится Аврора.

– Чё? Пусть следит за руками, вот и всё, – рявкает он, прижимая её к себе.

– Полегче, бэдбой, я без задней мысли… – оправдываюсь, но он так смотрит, что у меня язык прилипает к нёбу.

Приходится стоять перед ними, как дебилу, и молчать, дабы не ляпнуть лишнего и не отхватить по башке чем-нибудь тяжёлым.

А она прям-таки растекается при виде его, конечно… Вижу, что встретились два. Намертво приросли друг к другу… А мне остаётся только завидовать. Белой завистью, конечно. Я бы тоже хотел любить кого-то, наверное. Не пробовал, конечно, но мне кажется, смог бы. Потому что чувство-то это хорошее, светлое. Как ни крути.

– Не обращай на него внимания, Дань… Он шутит так… – тут же вступается Аврора.

– Ага, – добавляет Громов в ответ. А я делаю вид, что и не обращал, хотя на деле меня так конкретно накрыло паникой и мурахами размером с пятирублёвые монеты…

– Да мне вообще не до этого… Я из-за Илонки не могу никак расслабиться… – хмурюсь я, будто жалуюсь реально. И нафига им эта информация?

Глава 9.

Илона Габец

Думала после аллергии уже ничего не способно было добить меня, но… Сразу после обеда, который я, как обычно, не стала толком есть, позвонил Аркаша. У меня мгновенно ток пробежался по всему телу. Только не такой, как с чудиком. А высоковольтный. Способный убить… Когда я слышу голос этого придурка я моментально вспоминаю маму… И мне больно за всё. Обидно. Даже невыносимо, можно сказать. Если бы у меня был шанс исключить этого человека из своей жизни, я бы так и сделала. Потому что он самый отвратительный человек, которого я знаю.

И вот я иду туда с чёткой мыслью о том, чтобы послать его на три буквы или ещё дальше. Едва вижу эту противную морду в коридоре, как он тут же выставляет руки вверх, якобы в знак капитуляции. Я понятия не имею, как он вообще узнал, что я здесь. Кто мог меня сдать? Психиатр? Она не имела никакого права… А больше никто и не знал… Значит, он приплатил. Иного варианта я не вижу…

– Ну, приветик, блудная дочь… – лыбится он, и я встаю напротив него, скрещивая на груди руки. Хотелось бы сейчас прямо в разбега пнуть его по яйцам.

– Я тебе не дочь. Никогда не была. Что ты здесь делаешь?! – возмущенно спрашиваю, мечтая в довесок харкнуть ему в рожу.

– К тебе приехал. Не ждала, что ли? – усмехается эта сволочь, словно ищет новые варианты доконать меня и довести до трясучки.

– Нет, не ждала. Всё, чего я жду – твоей смерти.

– Блин, как грубо, а, Илона… Сядь, – цедит он, изменившись в лице. – Сядь, я говорю. Это для тебя будет лучшим вариантом, поверь…

– Что нужно?

– Я по поводу дома…

– Ну, я не сомневалась… – нервно усмехаюсь, услышав это. Было бы странно, если бы насчёт мамы, к примеру. Думаю, он её и не навещает даже на кладбище. Когда я была там в последний раз и оставляла живые цветы, он него не было ни намёка…

– Слушай, судья не знает, что ты здесь… Считает тебя дееспособной и платёжеспособной…

– Я и есть такая, – огрызаюсь, и он улыбается.

– Конечно-конечно… Я не спорю, но… Может, тебе проще было бы получить от меня деньги? Скажем так… Долю, чтобы закрыть кредиты… – предлагает он, вызвав у меня волнение.

– Хочешь забрать дом себе?

– Не буду врать – хочу. Может мы способны были бы договориться…

Я молчу, понимая, что звонки коллекторов – самое ужасное, что случалось со мной за всю мою жизнь… Но и лишиться дома, хранящего воспоминания о моём прошлом и маме я совсем не хочу… Много лет мы снимали его, а потом оформили ипотеку, потому что арендатор решил его продать… Для нас это был подарок судьбы. Потому что не нужно было переезжать, а мы уже хотели что-то своё в ипотеку, чтобы вкладываться в будущее, а не отдавать кому-то… И угораздило же маму вступать с ним в брак. И делать его созаёмщиком… Ненавижу.

– Ну же… Я дам тебе денег… Ты же понимаешь, что так будет лучше, да? Для тебя тоже, красавица… Поверь, – касается он моего лица, а у меня горит кожа. И не от аллергии, а от мерзости, что я испытываю, и я тут же перехватываю его руку своей, отбрасывая от себя с остервенением.

Слышу его тошнотный смех, а сама смотрю на него, как на говно на лопате. Если и есть человек на свете, которого я ненавижу сильнее всего – это он.

– Я так понимаю, это нет, Илона?

– Правильно понимаешь… О какой сумме идёт речь?

– Ну… Около половины ляма…

– Хах! Ты издеваешься?! Наш дом стоит минимум восемь!

– Стоит-то стоит… Только вот как скоро у тебя кончатся финансы с твоим пребыванием в психушке? – спрашивает он, словно издеваясь, а я показываю ему фак.

– Вот, видел? Они никогда не кончатся. А ты можешь отсосать у охранника на выходе. Всего тебе доброго, скотина, – улыбаюсь я наигранно и начинаю уходить.

– Ты пожалеешь о своём выборе, девочка! – кричит он напоследок, но я с гордо поднятым подбородком возвращаюсь к себе в комнату, хотя внутри всю трясёт… И что я вижу?

– Какого х… – смотрю на свою уделанную кровать и пребываю в диком… Нет, в жутком бешенстве… – Ах ты ж… Сссс…

Начинаю убирать всё это. Косточки, шкуры бананов… Какая сволочь это сделала?! Кому мне сжечь волосы?!

Оттираю въевшиеся в подушку пятна влажными салфетками и снимаю постельное бельё, направившись с ним к медсестре.

– Ой, Илоночка… – вздрагивает она, увидев меня. А у меня сейчас такой видок. Я злая, всё ещё отхожу от аллергии, разочарованная в жизни и униженная…

– Мне нужно поменять… Можно?

– Конечно, что-то случилось? Месячные пришли?

– Нет… Кто-то сожрал фрукты у меня на кровати, и всё это въелось в ткань. Знала бы кто – руки бы оторвала! – рычу я, а она сглатывает.

– Да, я бы тоже… – бубнит она и взмахивает рукой. – Идём за мной. Выдам тебе новое…

Мы с ней уходим в прачечную в конце коридора и там она выдаёт мне новый комплект, а испачканный оставляет для санитаров в баке под бельё.

– Ну, вот… Возьми, постели и не нервничай… – улыбается она, пока я закатываю глаза и ухожу к себе…

Пока перезастилаю постель вижу два рыжих волоса на белом матраце и у меня подозрительно колет внутри. Недобрые мысли тут же заполняют голову. Это чудик, да? Он охренел совсем? Иначе откуда тут его волосы… Чисто теоретически, конечно, они могли остаться на моей одежде и попасть сюда… или ещё как-то… Но что-то странно, конечно… Если у него такой способ флирта, то это уже ни в какие ворота…

Глава 10.

Даниил Стахов

Впервые мне так херово, что я не могу есть. И моё сосущее воздух пузо постоянно разговаривает со мной, ругаясь и вынося мне последние нервы…

Нет, я особой неженкой никогда не был. Поэтому придерживался простому правилу – в любой непонятной для себя ситуации – жри… Это спасёт тебе жизнь. В любом случае… Отложенная энергия полезна…

А сейчас. Сейчас я просто охереваю от того, что чувствую. Внутри словно пролетают истребители и пуляют во всё подряд, продырявливая меня насквозь.

Аврора постоянно норовит заговорить со мной. Как-то поддержать, но я даже не знаю, что ей ответить. На завтраке, и кусок в горло не лезет, поэтому я просто ухожу прогуляться. Святое ведь правило – на свежем воздухе аппетит придёт… И где там оно? Нигде…

Смотрю на Илонку, сидящую на лавке и глядящую куда-то в пустоту, и мысленно загоняюсь. Чувствую себя мудаком, да так мне и надо, нахер… Влюбиться в такую девчонку. Это надо быть конченым идиотом… Она бы никогда моей не была всё равно. Чё бы не делал…

В итоге после часовой прогулки я так и не хочу есть. Словно она там реально какой-то шаманистский обряд провела и теперь я забуду о еде раз и навсегда… Буду думать только о её недоступной пилотке. Тогда точно помру дрищом ещё большим, чем я есть сейчас…

Приходит вечность, прежде чем я возвращаюсь в палату к деду Вове и готовлюсь излить ему душу. Его вроде как покормили, потому что на усах виднеются остатки каши. Даже он в отличие от меня ест, блин… Вот я – лох…

– Ну и кароче, прикинь… Она с ним там сидит такая… Тискается. А я-то думал у нас взаимно! Нет, не то, чтобы она прям показывала… Но она же сама ночью приходила ко мне… Да и вообще… Я ощущал будто, что реагирует. А получается, она просто надо мной издевалась, да? Ну или как это иначе назовёшь? Тела ей, видимо, молодого пряного захотелось, после такого-то старика… – жалуюсь ему и слышу скрип двери. Там Катюха смотрит на меня убийственным прищуром и показывает мне кулак.

– Иди сюда, паразит!

– Чё это? Чё я опять сделал? – прячусь за дедом Вовой.

– Ты зачем Илонке постель изгадил вчера, а?! Мне некогда было, но сейчас я хочу узнать подробности такого тупого поступка, Даниил?! – ворчит она, глядя на меня как волчица перед броском.

– Ой всё… Не начинай…

– Сам всё сожрал, да?

– Ну… Да… Спасибо, кстати, было вкусно.

– Данька-Данька… Глупый ты мальчишка… – разочарованно вздыхает она. – Илона вчера и так не в духе вернулась со свидания с отчимом, так и ты ещё…

– Чё? – спрашиваю, мгновенно испытывая мощнейший стресс, от которого всё внутри скукоживается до состояния и размеров изюма. – Чё, Катюх???

– Чё-чё! Прекрати так называть меня! Да, она без настроения пришла. Отчим приезжал… Подробностей не знаю…

Она чё с отчимом спит? Или не спит???

– А мама её?

– Ой, да мама-то у неё умерла же… Только тсссс…. Я не говорила тебе…

– Блин! Катерина! А что ещё-то знаешь?! Какого чёрта я узнаю обо всём последним?! – спрыгиваю с койки и иду к ней.

– Ой, Даня! – тут же делает шаг в сторону двери, но я падаю перед ней на колени, как долбоёб.

– Пожалуйста… Молю тебя, расскажи. Я не вывезу. У меня кусок в горло не лезет… Я не ел даже…

Она смотрит на меня с жалостью и вздыхает.

– Только обещай снова не испортить, а?!

– Обещаю! Я буду стараться, правда!!! Обещаю!

– Ладно, идём, – Катюха ведёт меня на пост, где лежат доки о нас. Естественно, это запрещено… Делиться информацией. Но я же одним глазком… Мне только нужно знать, какую херню я наворотил…

И вот среди всех её документов я выясняю, что да, её мама умерла два года назад, а в графе отец вроде как стоит прочерк. Зато в книге посещений отображено Зиновьев Аркадий Робертович, отчим…

Ну и имечко, ёпту…

– И что ему от неё было нужно? Катюх…

– Что?

– А камеры есть?

– Щас ага! Разбежался!

– Блииин… И чё делать-то мне теперь…

– Не знаю. Иди давай… Проси прощения за бананы!

– Не буду я, нафиг, просить прощения! Она сама виновата! Если у неё чё-то с ним было…

– Даня, ты что?! Какую фигню ты там себе надумал?! – хмурится Катюха, а потом начинает выгонять меня прочь. – Ещё и помогала ему! Дурень! Вали давай!

– Ну и пожалуйста! – психованно выхожу и остаюсь стоять возле двери. Бросив взгляд в коридор, понимаю, что Илона зыркнула на меня острым взглядом и тут же направилась в противоположную сторону…

Только собираюсь идти к охраннику, чтобы обменять записи с камер на дырявые носки и крошки от печенья, ведь больше у меня ничего нет… Вижу Громова с компашкой парней в холле.

Встаю за колонной и навостряю свои уши…

– Значит, она сейчас там, да? – звучит вопрос Арса.

– Ну, числится там… Придётся лететь. Иначе без вариков… Я так-то могу…

Глава 11.

Илона Габец

Хоть эти унижения и противны мне… Но я хочу, чтобы этому гаду было максимально больно. Я даже из чс его нарочно вынула. Чтобы видел всё и офигевал. Ненавижу просто его. За всё, что он заставил меня чувствовать.

Курсы твёрка я закончила уже давно. Когда это было популярно. Тогда мама всё издевалась надо мной в шутку… Смеялась, когда я залетала на кухню в одной её юбке и начинала трясти своей жопой… Сколько мне тогда было? Лет десять, наверное… И у меня так-то хорошо получалось, но мама так громко хохотала, что этот смех врезался в память… Я будто и сейчас его слышу. Всё бы отдала, чтобы услышать вновь.

И когда Громов сваливает со своей седовлаской прочь, бросив мне на прощание фразу о том, что рыжий себе кого-то там уже ищет, у меня все волосы на теле встают дыбом. Хочу его задушить… Тут же падаю на кровать и задушено кричу в подушку, мечтая сделать что-то такое, отчего рыжика отсюда переведут или заберут раз и навсегда… Чтобы не светил своей рожей и веснушками…

Точно… Может, мне как Громов… Разбить ему череп подносом? Тогда ведь его точно заберут в госпиталь, верно? И не придётся с ним контактировать и слушать всё это…

Не успеваю додумать, как в дверь раздаётся стук. Слишком тихий, чтобы я отвечала на него… Но в комнату всё же входит… Екатерина Андреевна, застав меня врасплох. Думаю, что к такому внешнему виду она вряд ли привыкла. Шорты на мне такие, что вываливается попа. Я обычно в таких не хожу. Только сплю… Но не могла оставить их сегодня без внимания. Всё ради этого конопатого гада.

У Екатерины Андреевны, наверное, все здравые мысли из головы вылетели… Стоило меня увидеть. Вот такую…

– Илоночка… – держит она в руках банан и яблоко. – У меня тут ещё осталось… Поешь, пожалуйста. – кладёт на мою тумбочку.

У меня сразу же внутри всё скукоживается. Ну вот почему она и зачем так? Если дочь тем более есть… Я, конечно, понимаю, что она тут давно работает. Но это ведь не благотворительность, правда?

– Почему Вы ко мне так добры?

– Я со всеми такая. Просто хочу, чтобы ты поела… И… Сказать хочу…

– Что?

– Данька – дурак… Но ты нравишься ему. Я же вижу. По-настоящему нравишься… – сообщает она, чем конечно же меня только сильнее подстрекает к тому, чтобы линчевать этого чудика. – Пусть он не такой, как другие. Отличается… Но мальчик искренний. И у него здесь очень много…

Вот только этого мне не хватало, блин. Вот этих драматичных касаний грудной клетки. Какой же козёл. Подослал бедную женщину? Совсем уже… Ничего святого.

– Ага, спасибо Вам… И можно ещё кое-что у Вас попросить…

– Конечно, всё, что угодно…

– Отлично. Если будет приезжать мой отчим… Не пропускайте его. Я не хочу его видеть. Никогда больше. Ладно?

Не знаю, что ещё у Аркаши на уме, но я ему просто так не сдамся. Однако лучше для меня будет, чтобы я была для него неприкосновенно на данном этапе. Вообще никак.

– Ладно, конечно, передам охране. Ты вправе сама решать…

– Хорошо…

Медсестра уходит, а я смотрю на банан и вздыхаю. Люблю фрукты. Сто лет их тут не ела. Только вот мне хочется затолкать этот банан чудику в…

У меня сложилась прямая ассоциация отныне… И ненависть за сказанное им пожирает меня изнутри.

Знаю, что скоро они с Громовым всё равно вернутся сюда, поэтому ухожу. Всё больше понимаю, что мне комфортнее одной. Даже на улице… Кстати, сегодня тепло. Лицо почти не болит после вчерашнего. Я написала продавцу о том, что не смогу сделать обзор на товар из-за аллергии и приложила небольшую видеозапись с видом своей кожи. Товар оставили мне, принесли свои извинения. Но что мне с них делать? Чудику жопу намазать, чтобы горела? Кстати… Хорошая идея…

Пока думаю об этом, кажется, впервые за день улыбаюсь, а потом вдруг…

– Илон… – звучит его голос, и я вздрагиваю, сидя на лавке. Смотрю ровно секунду и тут же отворачиваюсь. И внутри прям горячо. Жжётся, зараза.

– Жалко выглядишь. Проваливай…

– Слушай… Я нагнал там… Правда нагнал. Виноват перед тобой. Я заревновал просто… – выдавливает он таким голосом, что прям-таки плакать хочется. Только не на ту напал. Из моих глаз он ни слезинки нафиг не лицезреет.

Садится рядом, но я игнорирую. Не знаю, что он такого должен сказать, чтобы простила его. Никогда, наверное, не прощу… Слишком много задето. И на кон брошено. Гордость, честь, достоинство… И мне всё это важно.

– Илон… Ты… Мне нравишься. Правда нравишься. Ты конечно безусловно королева красоты, с этим не поспоришь… Но я о том, что внутри…

– Внутри, чудик, мы все одинаковые, – выдаю я озлобленно. – Если хочешь могу показать тебе, но для этого нужен скальпель.

– Блин… Вот чё ты такая, а…

– Какая такая? Не падкая на мудил вроде тебя?

– Хватит уже оскорблять меня, пчеломатка, а?!

– Рыжий… Вали отсюда… У меня нет настроения с тобой собачиться. И времени тоже нет…

– Ты тупо сидишь тут и смотришь в пустоту! И времени у тебя навалом, инстасамка, не беси…

Глава 12.

Даниил Стахов

Я не знаю, почему она так себя ведёт, но эти её слова задевают меня нестерпимо сильно. Словно кто-то душу надрезал. И с ней всё кажется настолько натуральным, блин. И я ведь хочу, как лучше… Но как с ней взаимодействовать, если она упрямо не желает. Хотя я вижу, что она что-то чувствует… Тоже чувствует. Нутром, кишками, сердцем ощущаю. Впервые читаю другого человека по глазам.

После её ухода ещё час сижу на улице и думаю о своём. О маме, о пацанах, о том, что возможно когда-нибудь этот недуг оставит меня, и я стану нормальным… Только, видимо, для Илонки никогда таким не стану… Обидел. В курсе. Но не настолько же злиться. Чё за бред вообще? Душу ведь обнажил перед ней. Впервые вообще девчонке признался в чувствах вот так. Без стёба, без шуток. Как есть. Всё, что внутри скопилось. А она мне ядом в кровь, как всегда…

Это не женщина, это беда… Вот реально о ней…

Вздыхаю и иду к себе в палату, потому что подмёрз. Обо мне-то никто как я о ней не позаботится… Ни пледик не принесёт, нихера. Сдался я ей, ага…

Проплываю мимо Громова и Авроры… Аж душа скрипит. Я тоже так хочу… Чтобы на меня вот так смотрели… Чтобы целоваться у всех на глазах и нихера не стесняться… Чтобы ответно и честно… Взаимно, блин… Я очень этого хочу. С ней… Но стоит уже понять, что такой как я ей явно неинтересен.

В комнате, как обычно, тихо… Дед Вова сидит и смотрит в окно. Видимо, его Катюха так посадила… И я сажусь рядом с ним.

– Знаешь… Она ведь реально бессердечная. Просто… Ужасно бессердечная женщина… Я пытался. Я вот хочу с ней что-то. Только откроюсь, а она вот так… Вот чё мне делать, а?! – хватаюсь за волосы… А потом снова достаю телефон. – Вот ты посмотри… – копаюсь и вижу, что удалила свою историю. – Хотя бы так… Но и не это даже бесит… А то, что она закрывается от меня.

– М-м-м… А… – звучит из уст собеседника.

– Вот и я о том же! Бабы… Такие странные, блин… Чё ей не хватает?! Внимания? Если тот хер – реально её отчим… Значит, нет у неё никого, наверное… С таким-то характером, даже?! Мне кажется, ни один мужик бы её не вынес!

– Гыыы…

– Ты тоже так думаешь, да? Солидарность… Такая, да… А у тебя была жена? Или, может, есть?

– А-а-а…

– Я бы поддержал тебя, чувак… Но понятия не имею, что ты мне говоришь… – роняю голову на руки и смотрю на него. – Хочу к ней ночью прийти… Просто нагло прийти и залезть в кровать. Это перебор?

Дед молчит, пуская слюни, и для меня это прям звоночек.

– Я – дурак, да? Нет, так наглеть не стоит… А что если… Блин… А если… Ай, в жопу всё… – достаю телефон и набираю номер мамы…

Она долго не берёт, а потом всё-таки поднимает.

– Фуф, Данька! Успела… Что такое, сыночек?

– Маааа…

– Оу?

– Помнишь, ты спрашивала про невесту… Ну типа когда приведу?

– Помню… А что такое?

– Ну, кароч… Есть у меня такая… Тут…

– О, Господи… Вы что?! Ты что?! Я стану бабушкой, поэтому звонишь?!

– Госссподи, нет… У нас не было ещё ничего даже, мам… Не трави мою рыжую душу!

Слышу вздох облегчения, а вот мне нихрена не легче, блин!

– Так… И что тогда? Насколько всё серьёзно?

– Я хочу подарить ей бабкино кольцо…

– Ну… Э… Дань… Семейная реликвия всё-таки, – бормочет мама растерянно.

– Ну а я решил! Я хочу ей его подарить, потому что влюбился… Как-то так… Ты сама говорила…

– Тут такое дело, сын… Оно… В ломбарде оно, в общем, Данька… – виновато выдыхает она, заставив меня выпучить глаза и охренеть на месте. Деда Вова как по цепной реакции делает так же, едва увидев мою возмущенную рожу.

– Чё?! Ты гонишь или как?! Сын впервые с такой просьбой обратился, а ты заложила единственную дорогую нам вещь в ломбард?!

– У меня выбора не было… Илюху надо было в школу собирать… А ты ведь знаешь, тех денег было очень мало…

Это она про то, что я зарабатывал и отдавал в начале лета… Ну как бы, да… Образования у меня одиннадцать классов и всё. Пока нихрена нет, но я очень хочу учиться… Хочу в универ, блин. Мечтаю. Однако должен матери помогать… А с моей болезнью всё идёт через хер собачий…

– Бля… Извини, мам… И за мат извини…

– Дань, мне жаль… Правда… Может, что-то другое, а?

– За дорого заложила? Выкупить хочу…

– Сорок тысяч… Но там через два месяца переплав…

– Зашибись… Офигенно, мам…

– Ну, Даня, блин! Не заставляй меня чувствовать себя виноватой!

– Ладно… Выйду, чё-нить придумаю…

– Да куда тебе опять?! Хочешь, как в прошлый раз?! Потерять сознание на холодном складу?! А если бы не нашли?

– Ой всё, мам, не начинай, а…

– Дань… Девочка-то хорошая? – спрашивает меня, а я усмехаюсь.

Ну, хорошая, конечно, когда молчит. Прям-таки ангел во плоти… Ангел с шикарной упругой ж…

Глава 13.

Илона Габец

Я не знаю, что такое любить, но… Мне отчего-то жаль эту девочку. Потому что она реально не знает, куда себя деть с исчезновением Арсения. И для меня откровение, что можно так сильно к кому-то чувствовать, чтобы хотеть сбежать за ним, лишь бы спасти…

Когда в клинику приезжает сам отец Громова и вызывает её якобы на разговор, мы с чудиком остаёмся наедине после всего… А я как раз бы очень этого не хотела…

– Переживаешь тоже? – спрашивает он, лёжа на её кровати, но я молчу. Вроде бы ясно выразилась, что не желаю с ним общаться. И то, что мы вместе помогаем Авроре дела не меняет. – Ауууу… Тебя спрашиваю… Ты чё меня типа игноришь, что ли?

– Дошло наконец…

– Пффф… Ты пиздец, конечно…

– Сделай одолжение, захлопнись, пожалуйста, – достаю телефон и втыкаю в него, как вдруг слышу, что он слезает с её койки и идёт в мою сторону. Господи, ну вот когда до него дойдёт, что не надо так делать, а?!

Смотрит на меня сверху вниз своими зелёными омутами и нарочно молчит, скрестив руки на груди.

– Чего тебе? Не пялься.

– Хочу и пялюсь. У тебя не спросил, драгоценная моя пилотка, – выпаливает, заставляя меня ещё сильнее забушевать внутри. Хотелось бы, конечно, оторвать ему башку, но… Мне кажется, что моё равнодушие бьёт его куда больше банальной злости или агрессии… А он будто нарочно несёт всякую херь.

Поэтому и только поэтому я продолжаю делать вид, что его не существует, сидя в телефоне, а он продолжает давить взглядом. Сукин сын, а…

– Я хотел тебе кольцо подарить, – звучит сверху, и я не выдерживаю. Бросаю на него осуждающий взгляд.

– А… Ты из тех, которые на словах что-то делают, а на деле… Есть у меня один такой знакомый, да…

Это я про Аркашу. Который всегда говорил маме подобные фразы. Я хотел для тебя то, хотел это… Но то магазин был закрыт, то планета сошла с орбиты. В общем у Егорки всегда оговорки, знаете ли… Такие вот непостоянные люди.

– Да не… Там реально засада… И даже если бы ты его не носила, я был бы рад, что приняла…

– Рыжик. Кончай со своими сентиментальными выходками. Я не из тех, кто пускает сопли на подобного рода романтику. Мне вообще не важны подарки или прочая чушь. Достаточно, чтобы человек просто держался в сторонке. Справишься?

– Не… Это вряд ли… – ухмыляется рыжее чудовище. – Ты слишком меня притягиваешь… Моё гравитационное поле тянется к твоим округлостям…

– Даниил, ты нарываешься… – пыхчу я, пока он рассматривает мой зад, потому что я лежу на животе, а он стоит сверху. Вот прям-таки вижу, как подтекают его слюни. – Извращенец хренов. Ты же по-любому девственник. Вот нахера ты такой нужен?

Вижу, что снова задела за живое. И у него такой видок, будто он сейчас меня раздавит.

– А ты у нас бывалая, верно? Может, покажешь тогда, как и что делается, раз такая профессионалка?

– Покажу, но не тебе… Так что вали давай, рыжий, подобру – поздорову, как говорится, пока я тебе на наваляла! – агрессирую я, сцепив зубы, а он вдруг неожиданно оказывается так близко, что у меня замирает сердце. Ладони тот час же сжимаются в кулаки и я натягиваюсь стрункой, ощущаю его дыхание рядом со своим ухом.

Разворачиваюсь, начав остервенело толкать его со своей кровати. Ещё чего не хватало… Ощущать его прикосновение… Руки, которые сжимаются на мне в порывах якобы защитных реакций… Но я то знаю, что он намеренно меня трогает… И изводит тоже. Лишь бы быть максимально близко…

Каждый раз поражаюсь тому, какой он твёрдый повсюду. Ну где-то же должно откладываться съеденное, правда? Ощущение, что у него есть запасное тело… Потому что сам он – кожа да кости… Ну, может, немного мышц всё-таки есть… Но в целом он очень худощавый…

И вот пока мы дерёмся, мечтая показать друг другу, кто здесь главный, мне кое-как удаётся выместить его со своей площади, и дверь неожиданно снова открывается.

Аврора возвращается после этого разговора с его отцом… Естественно, мы сразу же забываем о том, что творили, но… Его запах, чёрт… Он теперь повсюду. И на моих руках тоже.

Приятный и непонятный… Видимо, просто дезик, но… Что-то ещё есть. Дурацкое и необъяснимое. Я впервые ощущаю так резко. Может, у меня и на него аллергия тоже, а? Может я сейчас расчихаюсь и покроюсь красными пятнами от чудика, тогда бы у него не осталось выбора, и он бы сам ко мне не подходил… Только вот Господь не представит мне такого шанса…

Я точно знаю, что он никуда не денется. Как приклеили, блин… Не знаю уж, что за чувства там у него такие… Но лично я с такими впервые сталкиваюсь.

И когда вопрос встаёт о деньгах, чтобы седовласка могла отправиться за своей любовью, конечно я вспоминаю о тех, которыми ещё не успела закрыть кредит… Мне дал их Арсений… И вот они возвращаются ему обратно, можно сказать. Добро всегда возвращается. И я не могу просто их замылить, нет…

Раз ей нужно за ним, значит, пусть берёт и едет. Я всё равно найду, каким образом помочь себе самой. Заработаю, добуду, из кожи вон вылезу…

Саму себя не узнаю… Стою и обнимаю её, словно она мне родная. А у меня уже сто лет ни с кем не было настоящих объятий… И потом я вовсе чувствую, как руки Дани смыкаются сверху… Он вроде как обнимают её, но… Задевает и меня… И от этого касания у меня закипает кровь. Потому что я его чувствую иначе… Даже не как прикосновение, а как какой-то ни с чем не сравнимый импульс. Будто сразу же в голову бьёт пушечным залпом. Это такая электрошоковая терапия.

Глава 14.

Даниил Стахов

Ну, всё… Аврорка сбежала, а у меня внутри теперь пустота какая-то. Общаться реально не с кем. Илонка меня избегает. Ненавидит и вообще… Кажется, не желает даже издалека на меня смотреть. Чувствую себя одиноко одиноким одиночкой.

Утром, когда уже пора просыпаться, Катюха приходит на работу, сменяя дежурную медсестру, ну а там… Я слышу их разговоры о том, что Стадницкая сбежала прямо из больницы перед осмотром…

Намываю рожу, готовлюсь идти завтракать. Только до двери дойти не успеваю, потому что моя дорогая Катерина заходит внутрь и сверлит меня недовольным подозрительным взглядом, скрестив на груди руки.

– Чё?

– Ни "чё", а говори! Живо!

– Что говорить-то? – тут же округляю глаза в изумлении.

– Данька, паразит такой! Не притворяйся, а! Сейчас мне придётся связывать с родителями Авроры! Потому что она сбежала вслед за своим Громовым! Вы что с ума посходили?! Дети!

– Ну… Давно, если ты не заметила, – улыбаюсь я, а она цокает и топает ногой.

– Слушай… Владычица снадобий, я серьёзно… Ничего не знаю, хоть пытай! – выдаю я, протягивая ей обе руки, будто в кандалах, а она косит на меня свой злобный прищур.

– Ты не понимаешь, Даня… У неё могут быть проблемы… – вздыхает она и смотрит на меня с сожалением. Я, конечно, ведомый, но не настолько. Сдавать никого не собираюсь. Понимаю, что то, что она сделала – плохо. Но у неё выбора не было, так что всё честно. – Сегодня, кстати, девочка новая поступает… Я думала, они с Авророй как раз подружатся… Виола её зовут.

– М-м-м… Чё куда определишь? В комнату к Илонке?

– Вот не знаю… Там такой ангел, боюсь, что Илонка её… Ну, в общем, ты понял…

Ржу себе под нос над своей волчицей и собираюсь выходить.

– Я, походу, проголодался наконец… Жрать хочу чё-то…

– Даня-Даня… Вот что мне с вами делать, а?

Обнимаю Катюху за плечи, и мы вместе выходим из моей палаты, а там, как назло, новый врач, который смотрит на нас с какими-то подозрениями. Будто у нас реально шуры-муры… Наверное, так и подумал, блин.

– Это просто по-дружески, чувак! – тут же оправдываюсь, отпустив её.

– Можно Вас, Екатерина Андреевна, – зовёт её тихонько. – По вопросу сбежавших…

Сначала я хочу подслушать, но он просто прогоняет меня, заводя её к себе в кабинет и закрыв дверь. И мне ничего не остаётся, как побежать к своей любимой, чтобы уточнить, писала ли ей наша мисс седовласка…

Едва стучусь, дверь открывается. И на пороге стоит Илона, которая, видимо, тоже собиралась выходить.

– Чего тебе, чудик?

– Поговорить надо, – проталкиваю её внутрь палаты и рассказываю всё, что сейчас было.

– Она и ко мне приходила… Я сказала, что ничего не знаю.

– Понятно… Слушай, Илон… Откуда у тебя такие деньги? Реально… Огромная ведь сумма и ты просто отдала её, – говорю я, а она строит ехидное коварное лицо.

– Тебе что тоже нужны? Какое тебе дело вообще?

– Бля, да не будь ты тарантулом, а?

– Будь я тарантулом, медленно бы отравляла тебя до тех пор, пока ты не сдохнешь, – шипит она на меня, на что я начинаю дико ржать.

– Так ты уже! Посмотри на себя… Капец, блин. Она писала тебе?

– Нет. И я не буду писать ей. Если сочтёт нужным, сама даст знать. Думаю, ей некогда…

– Ясно… Но если напишет, ты же мне скажешь, да? М? – тут же спрашиваю, улыбнувшись, а у неё вид такой, словно она смотреть на меня боится.

– Даня… Уйди, пожалуйста, из моей комнаты, – выгоняет меня, как обычно.

– Я уйду. Просто хотел с тобой поболтать…

– Тут же нет нормальных девчонок больше, забыл?! – тут же припоминает, и я радуюсь, что задел. Запомнила… Моя-то кровожадная девочка.

– Да я же специально сказал… Ты не просто нормальная. Ты… Бля, да ты секси, сама же знаешь…

– А-а-а-а! – взвывает она меня, толкнув в плечо. – Проваливай уже! Рыжий патлатый…

Чувствую её толчки на своём теле и кайфую даже от этого. Начинаю придуриваться и стонать на каждом таком, а она тут же ошарашенно смотрит на меня и застывает.

– Ты конечный, в курсе?!

– В курсе… Тоже хотелось бы тебя потрогать, продажная женщина… – улыбаясь я, вновь ляпнув очередную гадость… И кажется вызываю у неё шок и ярость во всём теле. Каждый волосок встаёт на дыбы. Но я же совсем не то имел в виду…

– Что ты, мать твою, сказал?!

– Да я имею в виду, что вас же рекламщиков называют продажниками… Я это имел в виду… – оправдываюсь я, но она уже идёт ко мне с намерениями убивать. – Да я пошутил же, Илона, нафиг!

– Скотина чёртова! Проваливай из моей комнаты! – рычит на меня, заставив меня вылететь из комнаты, как пробка из-под шампанского. Ну, вот… Опять, блин, ссора. Да сколько ж можно?!

Потираю отбитую ей бицуху… Ну, или место, где должна быть бицуха, проще говоря… А потом бубню себе под нос.

Глава 15.

Илона Габец

Мне пришло сообщение от Авроры о том, что у неё всё хорошо, и я вышла для того, чтобы найти рыжика и сказать ему об этом… Только вот, как увидела его и какую-то мелкую блондинку возле двери, у меня все настройки мгновенно сбились… Я дышать перестала. Да ещё и Екатерина Андреевна прям-таки ласково с ней говорила, будто это ангел какой-то, а не человек…

И сейчас я просто иду, сама не зная куда, потому что видеть это представление нет ни единого желания. У меня даже волосы все вздыбились, будто меня к высоковольтной линии подключили. Вот тебе и нормальная девчонка. Видимо, новенькая. Такая, какую он и хотел. Лучезарная и миловидная.

Ой, да пошли они все в задницу. Я лучше займусь своими делами, да элементарно Авроре помогу.

«Ок. От меня что-то нужно ещё?», – отправляю ей, присаживаясь на лавку возле кабинета врача.

«Илона, да, мне нужно знать, приходило ли оповещение в больницу на имя Арсения? Потому что о судебном процессе уведомляют обычно в том месте, где человек находится. Если он госпитализирован и проходит лечение, могут по прописке, а могут прямо в диспансер. Есть возможность как-то тихо спросить у Екатерины?».

«Я попробую».

«Спасибо тебе. Ты – очень хороший человек».

Когда она отправляет это, у меня внутри всё зудит. Но я не хочу думать о том, какая я. Лучше пусть другие меня боятся. Нафиг мне дружба. Помогу им и всё… Они будут жить свою лучшую жизнь, забыв о моём существовании.

Направляюсь прямиком на пост к медсестре.

Вижу, что она уже на месте. Чудика и той блондинки нигде нет, слава Богу. И я подхожу к ней тихонько, чтобы уточнить.

– Екатерина Андреевна…

– Ой, Хосподи… Да, дорогая, что?

– Я хотела уточнить, а нам приходит почта? Потому что мне возможно должны отправить письмо, – подхожу к вопросу издалека, чтобы не палиться, что общаюсь со сбежавшими. Ещё чего не хватало.

– Ну… Приходит, конечно. Тем, кто на плановом. Но у нас, кажется… Кроме Громова никому не приходило… – говорит она, задумавшись.

– А Громову когда пришло?

– Так сегодня… Но оно отправится обратно, как неполученное адресатом. Он сам виноват!

– Миленькая… Екатерина Андреевна… Помогите, пожалуйста, – прошу её, вцепившись в руку, а она строит удивленное лицо.

– Что такое? Что произошло?

– Мне нужно знать, письмо Громову из суда?

– Илона… – хмурится она.

– Поймите, если да… Мне нужно знать, когда состоится судебный процесс… Это вопрос жизни и смерти. Вы мне жизнь спасёте.

– Да во что же вы ввязались, дети?! – спрашивает она в ужасе. – Если мы вскроем, пойми, что это заметят… И мне прилетит.

– Мы над паром вскроем, а потом заново запечатаем. Я Вас очень прошу… Екатерина Андреевна… Его хотят… Признать недееспособным, – шепчу ей, спрятав губы ладонью. А-то мало ли что… Вдруг по камерам кто-то прочитает и что-то кому-то доложит. Я уже ничему и никому не верю. Кроме этой женщины, кстати.

– Батюшки… Так… Я знаю только, что письмо из районного суда. Ладно, я поняла тебя. Возьму вечером, когда будет отбой… На кухню пойдём вместе. Хорошо?

– Вы сегодня дежурите?

– Да. Только не говори никому, ладно?

– Конечно, нет. Только Даня знает. И всё…

– Ой, этому вообще лучше рот скотчем заклеить, – отмахивается она. – Уже всё про себя новенькой рассказал. Да на сто лет вперёд наговорил…

Как же режет от этих слов.

– Новенькой, значит?

– Угу, соседке твоей… Ты только не обижай её, Илона, – говорит она, чем просто меня уничтожает. А что других комнат не было, блин?!

– А почему именно ко мне положили?

– Потому что по возрасту так решили. Врач рекомендовал…

– Чудесно… – вздыхаю я, а она берёт меня за руку.

– Илон, я буду ждать тебя после отбоя возле столовой.

– Хорошо. Спасибо Вам, – шепчу и иду обратно к своей палате. По пути набираю Авроре сообщение.

«Было такое. Ночью проверим, что и когда. Напишу», – отправляю и останавливаюсь возле двери, слыша тонкий, проникающий в недра души девичий смех, от которого мне хочется выдрать кому-то все его рыжие волосы…

– Ты такой забавный, Даня, – хихикает она, и я резко толкаю дверь, заходя внутрь. Иду к своей кровати, делая вид, что их не существует. И просто ложусь, вновь уставившись в экран телефона.

Несколько минут они молчат, но потом рыжий снова нарушает тишину.

– Я бы мог тебе показать тут всё, кстати. У нас прикольно… Есть шахматы, даже книги есть, но там фигня всякая. А я сейчас начал читать Лю Цысиня, мне подруга оставила… Которая была тут до тебя, – говорит он, а у меня сердце в груди просто носится как угорелое. Мне реально хочется встать и треснуть ему. Я его ненавижу.

Он теперь так и будет приходить сюда, и капать мне на нервы???

– Я была бы очень рада, если бы ты показал… Про Лю… Как-то там не слышала. А что он пишет?

Глава 16.

Даниил Стахов

Хочется верить, что она просто заревновала, поэтому огрызнулась и выгнала из комнаты. Хочется, конечно… Только вот далеко не факт, что это правда. С её-то характером. Возможно она в целом реально не собирается хоть как-то продолжать общение. Я как бы чувствую, что не интересен. Такое ведь сразу ощущаешь. От неё порой такой холод исходит, будто в морозилку засунули…

Вот ведь чёткая разница между ними…

Новенькая вроде как ничего. Очень милая и общительная. И я жду её в комнате, когда она приходит, тихонько и стеснительно закрывая за собой дверь.

– Ой, – смотрит на моих соседей взволнованно. – Мы им точно не помешаем?

– Точно, – ржу я и мельтешу перед лицом деды Вовы руками, а он никак не реагирует. Только почему-то очень хмурится. Словно не рад. Ну да пофиг…

– Проходи, – зову её внутрь. – Так о чём мы там болтали…

– Про книжки… И фильмы… – хихикает она.

– Точно… Кстати… Илона ничего тебе не сделала? Не обидела?

– Нет. Только смотрела на меня волком… Она такая пугающая…

– Есть такое. Даже более чем. Но ты внимания не обращай. Я тебя в обиду не дам! – обещаю ей с улыбочкой, и она снова столь мило зажимается, блин. – Тебе, кстати, восемнадцать?

– Угу, в мае исполнилось…

– Понятно… Ну и, конечно же, стандартный вопрос… Брюс Уэйн или Тони Старк!?

– Ахахах, ты специально выбрал, чтобы оба богатые…

– Конечно… Плэйбои, филантропы… Да-да… – лыблюсь и играю бровями, а она задумывается.

– Наверное, всё-таки Тони… Марвелл мне ближе. Да и в целом Тони крутой. У него изобретения намного… Как это сказать… Оригинальнее, наверное…

– Ну тут я с тобой полностью согласен. Тогда за Тони?! – протягиваю ей кулак, и она трескает своим маленьким по моему.

– За Тони…

Дед Вова что-то там мычит по правую руку, а я заваливаюсь на подушку.

– А у тебя что? Почему ты здесь?

– У меня? Депрессия… А у тебя?

– У тебя?! Но сейчас же её нет, да? – спрашиваю, ведь выглядит-то она обыкновенно… Я бы вообще не сказал, что что-то такое есть…

– Она… Смазанная, – поясняет она, опустив взгляд. Да и кто я такой, чтобы ставить ей диагнозы, в конце концов?

– Понятно… А у меня панические атаки, но их давно уже не было. Возможно, таблетки помогли, не знаю пока…

– Сочувствую, – хмурится она и кладёт свою ладонь на мою. И это так неожиданно, что я тотчас же вздрагиваю, как девчонка. Блин, как же странно-то… Обычно это я ко всем лезу… – Извини… Я просто тактильная…

– Блин, я тоже, – улыбаюсь, встретившись с её голубыми омутами. Взгляды переплетаются, и я прям-таки цепенею. Нет, она красивая. Но у меня внутри всё исцарапано одной когтистой гадиной… И я не могу видеть себя с другими… Просто душа вся наизнанку выворачивается, как представлю.

– Таблетки получать идите! – слышится за дверью, прерывая наш такой интимный и странный момент, и нам приходится разорвать это невинное касание. Хотя и без того было неудобно…

Из палаты мы выходим вместе. Я пропускаю Виолу вперёд, а сам прикрываю за нами дверь. Таблетки деду Вове обычно приносит Катерина. Он редко выезжает...

И вот, когда мы подходим к посту, встав в очередь, мои глаза снова встречаются с огромными янтарными озлобленными и выворачивающими душу наизнанку. Илона стоит метрах в трёх от нас, но так смотрит, блин…

По коже дрожь бежит. Сама же выгнала!

И сама мою дружбу на болту вертела! Так чего теперь ревновать?!

– У тебя много таблов?

– Ну пока мне по старым рекомендациям будут давать две. Перед осмотром.

– Понятно… О, кстати… Вон там у нас шахматы… Любишь?

– Не очень, – жмурится она, вызвав у меня смех.

– Ладно, понял… Аврорка просто любила. Вместе играли.

– Вам тут весело было, да?

– Ты даже не представляешь, как, – смеюсь, вспоминая всё… От того, как мы с ней грызлись до того, как помогали сбежать… Красота.

Когда мы вкидываемся дозами препаратов, отходим вместе в сторону. Стоим болтаем. Я рассказываю о том, что у нас тут был свой дрон, как вдруг Виолу вызывает новый врач. Она уходит в его кабинет для диагностики. И я остаюсь совершенно один, пока вдруг передо мной не возникает моя недовольная озлобленная самка.

– Надо поговорить, – цедит она, схватив меня за локоть, и тащит куда-то.

– Воу, полегче, слышь! Какая ж ты вредная особа… – потираю свою кожу, потому что её пальцы намертво вцепились, оставляя на ней следы. – Блиииин…

– Нытик, – выпаливает она озлобленно.

– Чего тебе, Илоночка?! – спрашиваю, оказавшись в закутке, и скрещиваю на груди руки.

– Хочу предупредить, чтобы ты заткнул свою пасть и не рассказывал никому ничего лишнего! Ты понял?!

– Как грубо!

Глава 17.

Илона Габец

Вижу её гнусную рожу и по телу проходится электрический ток. Уже люто ненавижу. Особенно, как он смотрит на неё, как смеётся, как она представляется совсем не той, кто есть на самом деле…

Со мной он таким никогда не был… Или же был, но я не позволяла. Не знаю…

Но как же дербанит сердце внутри. Будто кто-то запустил туда острые когти. Да не кто-то, а она… Дьявол во плоти. Под ангельской оболочкой.

На сончасе я прикладываюсь на кровать, но не могу уснуть. И не смогла бы, потому что блондинка в палате. И меня из-за неё невероятно колотит. Я не могу просто так расслабиться. Наверное, и ночью спать не смогу. Немного переписываюсь с Авророй. Не знаю где она и что делает, но она мне нравилась гораздо больше…

Минут через тридцать понимаю, что хочу пить. Встаю с кровати и прохожу мимо неё, пока она сверлит меня взглядом.

– К нему пошла? – спрашивает тонким голоском, заставив все волосы на моём теле вздыбиться.

– Сделаю вид, что я этого вопроса не слышала, – отрезаю, выходя оттуда. Пошла она нахрен.

Встречаюсь взглядами с Екатериной Андреевной и иду в сторону уборной. Сначала хочу освежить лицо, а потом попить водички, и вот возле кулера за углом, как раз вижу рыжего. Снова. Будто сама вселенная, блин, направляет нас друг к другу. Бесит.

Стою и жду, когда он напьётся. Как зебра на водопое, вот честно. Глычет и глычет эту воду, как не в себя…

– Может, ты всё уже?! – психованно спрашиваю, подходя ближе.

– Нет, не всё!

Видела я как он обожрался солёного на обеде. Ещё и у новенькой забрал огурцы и квашенную капусту, блин. Проглот.

– Дай пройти, кароче, – чуть отталкиваю его в сторону и случайно выбиваю стакан из его рук, пролив содержимое ему и себе на футболку. Только ему-то хоть бы хны, а у меня всё на белой майке… В районе груди. И я вижу, как он пялится, моментально скрывая от него облитый участок ладонью.

– Ты конченый извращенец, блин!

– Не такой уж и конченый… – лыбится он, взглянув в глаза. – Тем более, ты сама виновата. Не я это пролил. Агрессируешь… Ну оно и понятно… Про тебя ведь забыли. А Илона должна быть всегда в центре внимания…

– Чего?! – возмущаюсь я ответно.

– Того. Думаешь, я не заметил, как ты бесишься из-за нашего с Виолой общения? Пфффф… Я тебя умоляю. Ты даже в столовке чуть дыру в нас не проделала. Но поздно, дорогуша. Не для тебя моя ягодка росла…

– Знаешь, что, чудик?!

– Что? – ржёт он, пока я приподнимаю одну бровь. А потом просто толкаю его ладонью в лоб и хватаю новый стакан, наливая себе воды.

– Идиота кусок.

– Да-да… Скрывайся сколько влезет… Мы оба знаем, что ты ревнуешь, – стоит и подначивает сзади меня. – Ревнуешь… Ревнуешь. Вон аж щёки покраснели.

– У меня ничего не покраснело! – выпаливаю я в бешенстве.

– Ещё как покраснели… И твоё тело. Оно на меня реагирует.

– Мечтай!

– По правде говоря уже не мечтаю… Ты ясно дала понять, что у тебя другие интересы… И вот я с Виолой. Думаю начать с ней отношения. Думаешь, мы хорошая пара?

– О, ещё какая! Самодовольная сумасшедшая сучка и задрот. Вы идеально подходите друг другу! – поднимаю стаканчик, будто сделала тост и выпиваю содержимое до дна, пока он смотрит на меня и ухмыляется.

– Ты не исправима… У тебя даже глаза от ревности горят.

– Чудик, твоя бурная фантазия не знает границ… И вообще… – не успеваю договорить, как телефон вновь начинает звонить. Я думаю, что это может быть Аврора, но… Как только поднимаю трубку, слышу грубый мужской голос в динамике.

– Габец Илона Александровна?

Я молчу.

– Чем дольше ты прячешься, тем страшнее будет наказания. Для тебя и всей твоей семьи. Хочешь, чтобы мы тебя нашли? Хочешь иначе расплатиться? – слышу и сразу же сбрасываю, ощущая, как сердце разгоняется вновь. Ненавижу. По коже тотчас же бегут мурашки.

Только хочу уйти, как он дёргает за руку.

– Нет уж, стой, нахрен, мисс Вселенная, мы не договорили! – бросает мне, а меня буквально всю колотит. И, кажется, чудик всё понимает, потому что прижимает меня к себе. – Эй… Что случилось? Кто звонил? – слышу его вопросы, но не отвечаю. Зато носом зарываюсь куда-то в район ворота его дырявой растянутой футболки. Закрываю глаза, и чувствую себя просто ужасно. Хотя рядом с ним почему-то спокойно. А он кладёт ладонь на мою спину и гладит. – Илон…

Господи. У меня сейчас сердце из груди вылетит просто. Я ощущаю себя максимально ущербной. Особенно после их с ней взаимодействия.

И я дёргаюсь в сторону, словно меня ужалили в самое сердце.

– Лучше не подходи ко мне. Общайся со своей Виолеттой, вы друг другу подходите, – бросаю ему в ответ на это объятие, в котором было столько тепла и умиротворения, что на секунду я и вовсе забыла, каково это – бояться и считать себя одинокой…

Я оставляю его там. Стоять и смотреть мне вслед. И мне опять хочется рыдать, если честно. Но я беру себя в руки и направляюсь обратно в комнату.

Глава 18.

Даниил Стахов

Я, возможно, тупой, но мне показалось, ей плохо… Настолько, что прям-таки затрясло от моего объятия. Понять не могу, что происходит и спросить не у кого, потому что Аврора вообще вырубила телефон. Нужно было раньше, конечно… До этого. Позвонить и узнать, что такое с ней происходит. Они ведь всё равно общались чуть больше. Может, она ей что-то и рассказала. Чёрт его знает.

Только собираюсь идти обратно, как вижу, что из комнаты Илонки со злостью вылетает Виолка. Уже думаю, что будет плакать, но она идёт в сторону кухни, а я за ней следом.

Начинает набирать кипяток в стакан, берёт его в руку и вздрагивает, когда видит меня.

– Приветики, ты чего не спишь?

– Да я… Чай хотела налить себе…

– М-м-м… – говорю шёпотом. – Сюда вообще нельзя на сончасе.

– Я в курсе, – ставит она кружку на стол и стеснительно на меня смотрит.

– У вас что-то случилось? Ну… С Илоной…

– Нет, почему ты спрашиваешь?

– Да просто. Показалось…

– Нет, всё хорошо, – отвечает она с улыбкой.

– А вообще знаешь, ну ты не замечала, чтобы она с кем-то ругалась по телефону? Всякое такое? – спрашиваю из личных интересов, и она мотает головой.

– Нет, я ничего о ней не знаю. А что?

– Просто спросил, – пожимаю плечами.

– Так ты у своей Авроры спроси… Где, кстати, она сейчас?

– Я не знаю. Она не говорила… Я вообще толком ничего не знаю… – задумчиво отвечаю, вздыхая, и вспоминаю, что у меня в кармане штанов загашена печенька. – О… Будешь?

– Нет, спасибо… – смеётся она, и я сам начинаю её есть.

– Ты же сама чай хотела попить…

– Ну да… Слушай. А этот её парень… У них прям серьёзно?

– Ну, конечно… Серьёзно, раз она сбежала следом за ним. Это прям любовь, – угораю я, вспоминая этих двух голубков. – Однажды он ей свидание устроил в изоляторе.

– Реально?

– Ага… Там они впервые и… Ну… – стыкую пальцы, а сам чувствую, как мне неловко об этом рассказывать. Вообще не знаю нафига ей это говорю? Зачем вот ей эта информация? Хотя сплетни всем интересны…

– Ого, ну она и отчаянная… А я слышала от медсестры, что она тихая и спокойная…

– Ну это как посмотреть… Мне кажется, они с Громом всё-таки подходят друг другу…

– А ты кому подходишь? – спрашивает она, глядя на меня своими огромными омутами и от нервоза я запихиваю печеньку так глубоко, что начинаю ею давиться. Блядь… Что со мной не так?

Под звуки кашляющего меня и Виолины попытки долбануть меня по спине посильнее, чтобы наконец выплюнул комок шерсти из горла, на кухню входит взволнованная, но уже ни капельки неудивлённая Катюха.

– Хосподи, Даня! Да прокашляйся ты уже! Чего таскаетесь здесь?! Ну-ка живо по комнатам! – ворчит на меня, подталкивая к двери, пока я держусь за горло.

– Бессердечная женщина! Я чуть не задохнулся вообще-то!

– Ага, давай-давай, иди! И ты, Виола! – ругается, и мне приходится с ней попрощаться, зато надзиратель идёт провожать меня до самой палаты. – Это чтобы ты снова не наделал глупостей…

– Каких ещё глупостей?! Я самый умный человек здесь, между прочим!

– Очень умный, Даня… Язык держи за зубами, – ворчит она, заталкивая меня внутрь моей комнаты. – И Илонку мне не обижай! Захожу, а она в слезах! – бурчит и хлопает дверью.

Илона… В слезах? Мать вашу… Какого хера, блин?!

Теперь сижу весь на неврозе и нервничаю, будто это меня до слёз довели. Да не… Ну не может же она плакать из-за того, что я сказал про наши отношения с Виолой, да? Она из-за звонка, наверное… Но кто ей там мог звонить-то? Отчим? Что не так?

Блядь, да я весь на говно изведусь раньше, чем кончится сончас. Достаю телефон и пишу ей сообщение.

«Рад, что ты вынула меня из чс. Илона, что происходит, а? Ответь мне честно? Я уже места себе не нахожу».

«Твоё место в психушке, где ты и лежишь. А точное расположение меняется в зависимости от сезона. Гуляй, чудик».

Блядь, как же бесит, а… И как хочется задеть её в ответ. Просто пиздец какой-то.

Нарочно делаю фотку своей мятой морды, где улыбаюсь и смотрю прямо в экран. Отправляю ей в надежде вызвать эмоции. Несколько минут она молчит. Но точно, блин, прочитала сообщения.

«Адресатом ошибся», – присылает следом. – «Хочешь я узнаю для тебя её профиль?».

Я хочу, чтобы ты заткнулась. Хочу, блядь, завалить тебя в комнате и заполнить твой противный рот своим языком, а ещё хочу стянуть с тебя трусы и… Лучше тебе не знать, чего я хочу. Потому что я сам такие слова только на буквах знаю…

«Хочу, присылай. Буду дик пики ей сбрасывать. Не вопрос».

Илонка молчит, а я сам весь на нервозе теперь.

«Почему ты плакала?».

«Илона?».

«Тебе же понравилось, когда я обнял тебя. Я знаю».

Глава 19.

Илона Габец

Хорошо, что когда пришла в палату, никого не было. Вот и разревелась после всего… Потому что сил держать в себе не хватило. Рядом с ним всё настолько внутри клокочет, что удержаться невозможно. И теперь я чувствую себя ещё хуже… Ведь он не унимается. А между тем Екатерина Андреевна недавно вернула в палату эту сумасшедшую дрянь.

«Просто будь счастлив подальше от меня»… Пишу реально от сердца. Не хочу ничего. Кроме того, он явно меня провоцирует, а мне сейчас только этого не хватало.

– Лучше держись от него подальше, – слышу из её пасти, и мне становится смешно.

– Пошла ты, – показываю ей средний палец, лёжа на кровати. Ну что она может мне сделать? Ничего острого здесь нет, а кислоты и подавно. Нас шмонают, когда поступаем, поэтому не думаю, что ей удалось как-то протащить это. Да и вообще пофиг. Ещё бы я не пресмыкалась из-за какой-то помешанной идиотки.

Не успеваю додумать, как эта мразь появляется прямо передо мной с подушкой в руке и совершенно беспринципно агрессивно начинает меня душить, накрыв ею моё лицо. Нифига не в шутку. Разгорается настоящая драка. Чувствую, как её бледные ручонки давят и тут же нахожу её волосы рукой, наматывая те на кулак и дёрнув вниз. Конфликт разрастается. Только мы обе молчим. Не орём, а молча друг друга бьём. И в очередной такой момент она просто берёт и собственной башкой ударяется о стену. Ни с того, ни с сего после чего начинает дико орать.

– Ты больная, что ли? – запыхавшись спрашиваю, поправляя свои волосы, когда на крик сюда сбегается половина больнички, включая Екатерину Андреевну и, естественно, его.

– Она меня ударила! – верещит истеричка, вводя меня в небольшой ступор. Я смотрю на её рассечение на щеке, которое сейчас рассматривает медсестра, после чего качает головой и хмурится на меня.

– Илона, ты что?! Шрам ведь останется!

– Я её не трогала, блин! Я не…

– Она врёт… Господи, как ты можешь быть такой ужасной?! Такой грубой и дикой?! – тут же выдаёт она, выпустив свои крокодильи слёзы, а потом бросается на руки к Дане, который смотрит на меня с такой ненавистью и осуждением, что я просто сгораю от стыда не месте.

Бросив в мой адрес последний напряженный и унизительный взор своих зелёных, он, приобняв её, выводит из комнаты. И Екатерина Андреевна идёт за ними следом.

– Что встали, блин?! Валите нахрен отсюда! – гоню остальных прочь, которые столпились и смотрят. Кто-то ржёт, кто-то возмущается.

А я хожу из стороны в сторону и нервничаю, потому что это уже предел того, что я могла допустить. Аврора теперь не в сети. С рыжим не общается, как я поняла. Да и непонятно что там у них с судом. Им наверняка не до нас. Но эта…

Кровожадная сумасшедшая пиранья, блин…

Уже всю кровь из меня вытянула. Она так влюбилась в него или что? Чего ей от него нужно?

Приоткрываю дверь и проверяю, чтобы никого не было. Сама лезу посмотреть её шмотки. Правда там нихрена интересного. Кроме искусно завёрнутого платочка, при развороте которого на пол выпадает самая настоящая бритва, блин… У меня аж глаз дёргается, как представлю, что вот это было рядом со мной у этой мрази в сумке. А мало ли что ей придёт в дурную голову????

Получается, никто особо ничего не проверял… Замечательно.

Пока эту дуру зашивают, я выбрасываю её добро из окна вниз. Через решётку. Ещё чего не хватало.

На стене остаётся кровавый след от её удара. Неужели Даня правда поверил, что я могла настолько сильно кого-то ударить? Это просто идиотизм…

Пока сижу и сердце колотится со скоростью света, дверь приоткрывается. И передо мной появляется сам Даня. Снова. Только на этот раз один.

– Не ожидал от тебя, – выдаёт, замерев передо мной и глядя таким взглядом, что хоть вешайся.

– Я всё тебе сказала. Я не делала этого. Хочешь верь – хочешь нет.

– Ну не сама же она себя ударила вот так, правда?!

– Нет, не правда, – отвечаю и отворачиваюсь к стене, обняв подушку и свернувшись калачиком. – Уходи…

– Илона, если всё плохо, не значит, что нужно вымещать на других.

– Чудик, ты ни черта обо мне не знаешь! Только мелишь своим языком! И я говорю тебе, она не та, кем прикидывается! А сейчас я вышвырнула из сумки твоей избранницы настоящее лезвие бритвы!

– Ага, конечно, рассказывай… Долго эти сказки придумывала? – спрашивает, вынуждая меня ещё сильнее закипеть от злости, и я тут же дёргаюсь, обернувшись к нему.

– Хочешь сказать, что я – лгунья?!

– Именно это я и хочу сказать! Да! – выдаёт он, окончательно выводя меня из себя. – А ещё ты совсем уже сбрендила! Съехала с катушек! Ненавидишь всех вокруг себя! Даже тех, кто тебе ровным счётом ничего не сделал! Включая меня!

Смотрю на него и ноздри раздуваются от злости. Какой же ведомый наивный нытик, а… Ещё хватает совести на меня нападать. Учитывая, что его якобы бедная овечка сама начала душить меня, а потом долбанулась башкой об стену, будто хотела получить премию Дарвина за это.

– Знаешь что?! Да пошёл ты! Выход вон там! Вперёд за своей психопаткой-блондинкой!!! – указываю на дверь, подавив в себе всю агрессию, чтобы снова не сойти с ума. Оборачиваюсь обратно и меня вдруг резко хватают за плечо, развернув к себе и оказавшись в сантиметре от моего лица… Лбом уткнувшись в мой лоб, опаляя своим дыханием. И почему-то от него пахнет творожным печеньем прямо сейчас… Опять, наверное, хомячил…

Глава 20.

Даниил Стахов

И биться сердце перестало, как говорит моя любимая матушка…

Я буквально горю сейчас. Снова горю. Только на этот раз языки пламени суровее и беспощаднее. Я, блядь, целую Илонку. Толкаю язык в её рот и просто охреневаю от того, как ждал этого и как мечтал. Мне даже во сне так ярко не казалось. Да вдобавок её пальцы, сминающие мои волосы. Практически вырывающие их с корнями. Да похер. Я всё стерплю. И боли особо нет. Только сраный эмоциональный взрыв, который вот-вот способен оставить от меня лишь мокрую лужицу, как воспоминание об этом охрененно чувственном фантастическом моменте…

Вкушаю её сладкие пухлые губы, как что-то особенно для себя приятное. Мамины блинчики со сгущенкой… Нет, сука, медовик. Точно свежий пропитанный кремом медовик, от которого у меня все вкусовые рецепторы оживают после болезней… Она – этот чёртов медовик, клянусь…

Едва чувствую, как сердцебиение выходит за пределы разумного, а её пальцы на моём затылке расслабляются, как тут же напрягаюсь. Весь… И не зря, потому что буквально через секунды получаю мощный шлепок по своей роже. Очередной… Но у меня перед глазами всё плывёт от удовольствия. Хоть и щека теперь болит. Сама-то поняла, что опять сделала? Или бить меня у неё в крови? А я что теперь, блин, в мазохисты записался?!

Смотреть на меня боится.

Так дышит, блин, что вся трясётся, обхватив себя обеими руками и отстраняясь от меня к изголовью. Буквально выползая, ведь я её накрыл собой.

– Уходи…

– Почему?

– Проваливай говорю! – повышает тон, а голос дрожит.

– Илон…

– Даня… Я, блин, умоляю тебя… Уйди… Просто уйди, я прошу!

Проклятие, как меня задолбали эти игры. Честно. Не вывожу, но… Ругаться с ней больше не способен. Только поэтому молча встаю с кровати и иду к двери. Каждый шаг при этом кажется мне пыткой. Сраной удушающей пыткой, в которой я – её подопытная крыса. И поэтому я оборачиваюсь уже перед самым выходом.

– Я заебался… Устал с тобой воевать… Сама хотела. Сама поцеловала! Так чего же ты, блядь, ждёшь от меня, Илона?! Скажи, потому что я нихрена тебя не понимаю! – выпаливаю я злобно и сам себя не узнаю. Я очень сильно. Твою мать, просто нереально на неё зол. – У меня тоже есть чувствах, блях! И одно из них непосредственно связано с тобой!

– Значит, мне тебя жаль, – выдаёт она напоследок, будто доломать хочет. Но и я уже больше не могу… Поэтому говорю в ответ:

– Нет, это мне тебя жаль, Илона… Потому что ты в упор отрицаешь то, что у тебя на ладони! Ты меня хочешь, блин! – бросаю перед тем, как уйти и громко хлопаю за собой дверью.

Бесит нереально. Чего от меня, блин, хочет, понять не могу. Вроде как уже всё. Сдалась. И снова на ножах. Как всегда, нахер.

В итоге возвращаюсь к посту Катюхи весь наэлектризованный и мне неудобно перед Виолой. Но чувство, сука, странное… Неужели та фигня с бритвой правда? Стою и подслушиваю, как она жалуется. А потом, когда выходит, смотрит на меня своими ангельскими глазами с повязкой на щеке и шмыгает носом.

– У меня теперь шрам останется.

– Сочувствую… Я не знаю, что на неё нашло.

– Зато я знаю. Она ревнует! – выдаёт она, надув губы.

Нет, ну я конечно догадывался. Просто напрямую всем подряд не заявлял. Но раз уж даже Виола сама это заметила. Отрицать бесполезно. У королевы проблемы с самоконтролем.

– Может, вам лучше не контактировать некоторое время? Посидишь у меня… Как тебе такая идея? Хотя бы до ужина…

– Да, давай, я за, – соглашается она сразу же, и мы уходим оттуда, но у меня сердце, блин, где-то в районе плинтуса сейчас… Стучит в ритме её имени. Никак не могу перестать думать. Аж губы горят.

Пока болтаем с Виолой я стараюсь следить за её поведением, но почему-то ничего странного не замечаю. Ничего грубого или лукавого. Я в принципе не особо в людях разбираюсь. В очередной такой раз мне вообще кажется, что она смотрит на мои губы и делает какие-то неоднозначные намёки, но я стараюсь свести всё в другое русло. Потому что у меня все мысли об Илонке.

На ужин она, кстати, вообще не приходит. И меня гнетёт это ещё пуще прежнего.

Но и идти к ней после того, что произошло – край унижения. Она и без того направила моё личностное «я» на самое дно.

Перед отбоем иду принять душ. Кровь кипит до сих пор, как дурная. Мне бы охладиться… Это ж надо было так задеть меня. Так раззадорить. Я теперь ни о чём другом думать не могу.

Вдруг слышу приглушённый скрип двери, а после и защёлки. Напрягаюсь, потому что стоит тишина… Разве что звуки сверчков отделяют меня от сцены, где я пытаюсь понять, что здесь происходит и кого там принесло.

А потом, обмотав полотенце вокруг бёдер, я всё-таки выхожу из кабинки и застываю.

Прямо перед Илонкой во всей красе. Она же сюда сама пришла из душевой.

Стою в метре от неё и размазываюсь. Ток фигачит по венам. В глазах загораются искры... А она сейчас так дышит и смотрит, что взмахом своих чёрных ресниц грозится смахнуть меня с этой чёртовой планеты. Капельки воды, застывшие на бледной коже, отливают перламутром. Красиво, блин, аж до тошноты… Люцифер в полотенце. Нафига вот пришла в мужскую душевую? Да ещё и когда я тут один. Провокация. Сто процентов.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги