Чудо для тёмного герцога

Глава 1

Возле ворот нашего коттеджа остановились богато украшенные сани, из которых, кряхтя и задыхаясь от непосильных трудов, вылез местный богатей, пан Тхорьев.

Заметив нас с сестрой, он расплывается в противной улыбке. Обласкав мою фигурку масляным взглядом, от которого мороз по коже, он неотвратимо надвигался на нас, раскинув руки, словно для объятий. Взгляд Аманды холоден, как наш выстуженный без дров дом. Она даже не пытается скрыть презрение к нашему нежданному посетителю.

― Не к добру, он так весел, ― настороженно шепчет мне на ухо старшая сестра.

― Милая пани Амелия, ― обслюнявливает мою руку старый, жирный сосед. ― Вы, как всегда, прелестны.

Тхорьев повернулся к Аманде, чтобы проделать туже самую процедуру. Вот только сестра спрятала руку за спину и отошла от него подальше. На громкие излишне радостные высказывания к нам спешила тётка Ядвига. Услышала же, даже работая в доме. Под уничтожающим взглядом тётки мы присели в реверансе, заверяя его, что тоже мечтали о встрече прямо с утра.

― Досточтимый пан Тхорьев, ― лебезила перед толстяком тётка. Её несуразно худая фигура склонилась в низком поклоне. В своём подобострастии она дошла до того, что пытается поцеловать руку богатея.

― Какое счастье видеть вас в нашем скромном доме. Что привело вас в нашу скромную обитель старых дев?

Меня едва не стошнило от уровня патоки в словах тётушки. Старая карга давно приваживает его к нашему дому, намереваясь повыгоднее выдать замуж, а точнее, продать кого-нибудь из нас.

― Любезная пани Ядвига, я собственно по важному делу, ― прокаркал толстяк.

Аманда бросает на меня обеспокоенный взгляд, показывая знаком, чтобы я зашла за угол коттеджа.

Тётка подхватила соседа под руку, видимо, чтобы не возникло мысли сбежать, потащила в дом. Я же, пока она отвлеклась, скрылась за домом.

― Ты же понимаешь, зачем он приехал?

― Догадываюсь, ― прошептала я.

― Догадывается она, ― злилась Аманда, но не на меня, а на тётку. Она из нас самая решительная. ― Значит так, сейчас ты отправляешься в поместье герцога Вельгурского.

Нас ветерок с крыши посыпал снежком. Две недели до Щедрин, самого главного зимнего праздника, а мне бежать из дома? Как же так?

― Может, всё ещё образуется? ― с надеждой спросила я. ― Всё же Щедрины близко.

― Амелия, ты в своём уме? Какие Щедрины? Ты спасаться должна или ты хочешь стать пани Хряк? Тогда ты мне не сестра, ― Аманда была настроена решительно.

― Так, он же ещё не посватался, ― оттягивала я неизбежное. Так, страшно бежать из родного дома в неизвестность.

О герцоге ничего хорошего не болтали. Его прозвали Тёмным. Крестьяне в округе были уверены, что он владеет чёрной магией, и боялись пуще огня.

― Как только этот боров посватается, тётка тебя под замок посадит, чтобы не сбежала, ― безжалостно открывает мне глаза сестра. ― Она не упустит этот шанс выбраться из нищеты.

― Так что мне делать тогда? У меня и вещей с собой нет. Куда бежать?

― Ты оглохла, что ли, ― грубо ответила Аманда. ― К тёмному герцогу в замок отправляйся.

― Что мне там делать? Поступить в посудомойки?

― Да хоть бы и так? ― злилась Аманда на мою нерешительность. ― Либо посудомойка, либо постельная грелка этого борова. Выбирай, сестра.

― Посудомойка, ― сквозь слёзы прошептала я, содрогаясь от мысли, что пан Тхорьев потянется ко мне своими мокрыми пухлыми губами.

― Правильный выбор, ― обняла меня сестра, как в детстве. ― Мне шепнули знающие люди, что герцогу требуется воспитатель.

― Зачем? Он же уже взрослый, ― удивилась я.

― Какая разница! Ты зря, что ли, училась в пансионе?

― Нет, но у меня с собой даже диплома нет. Что я ему предъявлю?

― Не бойся, сестра, тебе нужно продержаться до утра. А там я доставлю тебе диплом и одежду.

― Ты думаешь, что он возьмёт на работу одну из сестёр Вельских?

Слава о нашей семье прокатилась по всему королевству. Нет никого, кто бы ни знал о нас и проклятье нашего рода.

― А ты не говори, кто ты, ― предложила Аманда. ― Скажи Бельская. Одна буква всего, а разница колоссальная. А я сегодня ночью в документах подправлю Вельскую на Бельскую.

Она знает, о чём говорит, Аманда не раз выпутывалась из более щекотливых ситуаций.

― А если…― пыталась я ещё оттянуть минуту расставания, задавая вопрос за вопросом. Наивно надеялась, что сестра ошибается и мне можно будет остаться.

Вдруг Тхорьев пришёл по другому делу, почему обязательно свататься? Аманда вообще склонна излишне драматизировать.

Запугала меня, а я, пожалуй, подожду, что тётка скажет.

― Амелия, где тебя демоны носят, несносная девчонка, ― позвала Ядвига.

― Может…

― Попробуй, но потом не проси помочь, тогда я уже ничего не смогу сделать, ― тихо проговорила Аманда, и я поняла, что другого выхода нет.

Глава 2

― Беги, беги же, ― кричал мне грубый мужской голос. ― Зашибут же.

Его голос придал мне сил, и я рванула в сторону. В следующее мгновение я почувствовала удар и потеряла сознание.

Едва я пришла в себя от лёгких похлопываний по лицу, ощутила, как всё тело охватило пронизывающее чувство боли. Надо мной склонились два мужских лица. Молодое и довольно привлекательное, со снежинками на чёрных слегка вьющихся волосах и грубоватое, мужчины постарше с русыми волосами и курносым носом, но тоже привлекательное.
― Как вы себя чувствуете? ― с тревогой спросил чернявый. ― Ничего не болит?

Непонимающе моргнула. У меня болит всё, даже те места, о которых я не подозревала. С трудом повернув голову, вижу, что лежу на обочине дороги.

― Встать можете? ― спросил тот, что постарше и похуже одет, протягивая мне руку.

Попытка опереться о его руку и встать, закончилась тем, что рука повисла плетью, а ногу пронзила нестерпимая боль. Я тихонько застонала. Первая осознанная мысль: “Только бы тётка не догнала”.

― Отнеси её в сани, Бойко, да поскорее, ― распоряжается брюнет. Его голос звучит властно, однако в нём чувствовалась и забота. В голове звенело, и сильно болел затылок. Видимо, здорово приложилась о мостовую. Оглянулась и точно камень слегка выше, чем все остальные, и с моим везением я об него и ударилась.

Бойко поднял меня на руки, словно я ничего не весила. Перед глазами закружились метелики, и я снова закрыла глаза.

Он посадил меня в сани, укутал ноги. Бережно подложил подушку под спину, и я оказалась в полулежачем положении. Каждая моя попытка пошевелиться вызывала новые приступы боли. Мягкие сани и окутывающее тепло, которые меня окружали, не могли заглушить мысли о том, что мне понадобятся серьёзная помощь и уход. Одной мне не справиться.

Надежда только на Аманду, но вот как она найдёт меня, если до герцогского замка я не добралась?
Куда мне теперь идти? Когда я даже пошевелиться не могу.

― Скажите, куда вас отвезти, ― спросил молодой господин. ― Я доставлю вас домой и вызову лекаря. Не волнуйтесь, это вам ничего не будет стоить. Я всё оплачу.

― У меня нет дома, ― прошептала я, качая головой.

Голову тут же пронзило будто раскалённой спицей. Невольно потекли слёзы то ли от боли, а то ли оттого, что я в одно мгновение стала бездомной.

Как бы ни было странно произносить такое, но вернуться я не могу. Иначе и Аманде, и мне будет только хуже. Тётка со света сживёт.

Взгляд брюнета стал колючим, настороженным.
― Куда же вы так бежали? ― спрашивает он успокаивающим голосом.

― В герцогский замок, ― говорю я.
― К кому? ― продолжает он мучить меня вопросами.

Голова раскалывается, а перед глазами плывёт.

― Простите, но это уже похоже на допрос, ― через силу произношу я, стараясь быть вежливой со знатным господином.

― Я же должен знать, кто вы и куда вас везти? ― в голосе уже проскользнуло раздражение.

Этот разговор уже изрядно утомлял. Жутко болели кости и раскалывалась голова. В таком состоянии тяжело отвечать на вопросы и тем более поддерживать светский тон беседы.

Я хотела ему это всё сказать, но почему-то не смогла. На лбу выступила испарина.
― Бойко за лекарем, быстро, ― наконец-то сообразил брюнет.

Сани рванули с места и понесли к домику лекаря. Улочки нашей деревни были пустынны в этот час, и мы быстро добрались до места назначения.
Брюнет первым вошёл в дом, а за ним следом Бойко внёс меня.

― Осмотрите девушку, ― приказным тоном говори брюнет и, как ни странно, лекарь его слушается. Хотя он известен всей деревне своим высокомерием.

Лекарь быстро меня осматривает и выходит. О чём они шептались за закрытыми дверями, я не слышала, мне в это время принесла обезболивающий отвар помощница лекаря. Я выпила, но облегчения не почувствовала.

― Что ж, придётся вам поехать со мной, ― излишне весело говорит брюнет, распахивая дверь в смотровую комнату. ― Доктор говорит, что вам нужен покой хотя бы неделю. Лекарства нужно принимать по расписанию и делать перевязки. К счастью, переломов нет, только ушибы.

Я облегчённо вздыхаю. Хорошо всё-таки, что он меня привёз к нашему деревенскому лекарю. Аманда у него узнает, куда меня отвезли. Не может быть, чтобы никто не видел, как этот щёголь меня сбил.

В нашей деревне сплетни разносятся со скоростью лесного пожара. До тётки и Аманды точно дойдут слухи, что я уехала с молодым мужчиной. Такой скандал долго не забудут. Толстяк Тхорьев теперь уж точно откажется жениться.

― Я смотрю, вы рады этому, ― неправильно истолковал мой вздох молодой господин.

― Такому невозможно радоваться, ― с достоинством отвечаю, ― но я рада тому, что будет где приклонить голову, пока я не оправлюсь от полученных травм.

Я специально сказала травмы, а не болезнь. Пусть подумает, что это по его вине я сейчас не стою перед герцогом Вельгурским.

Молодой господин лишь хмыкнул, дал знак Бойко, и мы покинули негостеприимный дом лекаря.

Выехав из нашей деревни, сани легко скользили по дороге. В тишине слышались только шорохи снега под полозьями саней. Я, убаюканная мерным движением, клевала носом.

Глава 3

Во дворе замка было студёно, укутавшись потеплее, я с любопытством принялась рассматривать всё вокруг. Я первый раз оказалась в настоящем замке. Всю жизнь прожив в деревенском коттедже, я и мечтать не могла о такой роскоши.

Слуги, укутанные в тёплые одежды, сновали по своим делам, выполняя повседневные обязанности, стараясь не поскользнуться на замёрзших лужах.

Двор замка, вымощенный булыжником, кажется ещё более суровым в сравнении с белоснежным пейзажем. Здесь и там возвышаются массивные каменные постройки, в которых располагаются конюшни, склады и другие хозяйственные помещения.

В центре двора я заметила колодец, окружённый замёрзшими каплями воды, сверкающими на солнце. Поодаль виднелась оружейная, отголоски старины глубокой, воспоминания о рыцарях замка.

В воздухе витал аромат свежеиспечённого хлеба, и желудок у меня предательски заурчал.

― Ваше сиятельство, ― склонился в поклоне прямой как палка дворецкий. ― Прикажете подавать обед?
Он удивлённо посмотрел на меня, но задать вопрос не посмел, терпеливо ожидая пока ему разъяснят кто я.

― Это новая воспитательница для Оливии, ― я поражённо повернулась к нему. ― Она будет жить в комнате рядом с ней. Отведите её туда и прикажите накормить.

Сам он, не глядя на меня, ушёл. Вот сейчас обидно было. Я-то в чём виновата, он же сам принял решение везти меня в замок.

― Пойдёмте, пани…― дворецкий демонстративно замолчал, чтобы я могла добавить свою фамилию.

― Ве...Бельская, ― чуть было не проговорилась, но вовремя прикусила язычок.

Брови дворецкого удивлённо поползли вверх.

― Пани Вебельская, ― повторил он за мной, словно опасаясь, что ослышался.
― Амелия Бельская, ― повторила я с обаятельной улыбкой, которой нас учили в пансионе, надеясь, что не придал значения моему промаху. ― К сожалению, не смогу пойти с вами, ― показываю я на ногу, которая распухла.

― Бойко, ― крикнул дворецкий. Бедный Бойко, он теперь будет носить меня на руках до тех пор, пока я сама не смогу ходить. ― Отнеси пани Бельскую в покои, соседствующие с комнатой юной барышней. Ваши вещи доставят туда же.
Я предпочла не говорить, что у меня и вещей-то нет.
Добравшись кое-как с помощью кучера до своей комнаты на втором этаже, я наконец-то осталась одна.
Скорее всего, я оказалась в замке герцога. Во всяком случае у нас в округе это единственный замок.

Даже не замечаю, как закрылись глаза. Потрясения этого дня дали о себе знать.

Проснулась от ощущения чужого взгляда. Возле кровати стояла маленькая белокурая девочка с печальными глазами.

― Теперь ты моя воспитательница?

― Меня зовут Амелия, и я закончила пансион мадам Боуи, ― представилась я. ― А ты Оливия Вельгурская?
― Нет, я Оливия Вилюш.

Я кивнула, не найдясь с ответом. Думала, что девочка в замке герцога его дочь, но фамилия у неё другая, как так, может быть? Незаконная? Это бы многое объяснило.

― Почему ты лежишь?
― Меня сбили на дороге, ― пояснила я и показала свою распухшую ногу. ― Ходить теперь не могу.
― Жаль, а я хотела, чтобы ты со мной поиграла, ― вздохнула девочка, и мне стало жаль её. ― Никому нет до меня дела. Все заняты.

― Я могу с тобой играть, ― ободрила я её. ― Есть много игр, где не обязательно ходить.
― Правда? ― просияла она, а я начала лихорадочно вспоминать их. ― А ты меня научишь?

― Конечно, научу, ведь для этого я здесь, ― тепло улыбалась я ей.

― А давай, прямо сейчас поиграем? ― с надеждой спрашивает она меня.
― А, давай! ― поддерживаю я её.

Мы так увлечённо играли то в одну игру, то в другую, что Оливия пропустила ужин. Спохватилась я тогда, когда ей уже было пора спать.
― Оливия, почему тебя не позвали на ужин?
Тревога закрадывается в моё сердце, а вдруг это я виновата, и из-за меня девочка осталась голодной.

― Мне доставляют ужин в мою комнату, ― беспечно ответила она.

Странно, что служанки не заметили исчезновения девочки и просто оставили ужин на столе. Мне, кстати, тоже не принесли ни обед, ни ужин, хотя герцог отдал такое распоряжение.

― Так отправляйся к себе и поужинай, а завтра мы с тобой продолжим, ― говорю я. ― Тебе уже спать пора, Оливия.

Она помотала головой, а на глазах появились слёзы.

― Я не хочу никуда уходить, позволь мне остаться, ― умоляюще произнесла она, складывая руки, как в молитве. ― Ну, пожалуйста, Амелия.

Я растерялась, не зная, какие правила царят в этом замке боялась сделать что-нибудь не так. Но у Оливии был настолько несчастный вид, что согласилась, ругая себя за слабоволие.

― Хорошо, но только вечерние процедуры выполнишь сама, ― строго сказала я, и Оливия просияла. Как мало ей нужно для радости. Казалось бы, она жила в богатом доме, но искала тепла, как простые люди. Хотя в простых семьях внимания к детям поболее, чем в герцогской.

Пока я размышляла о её нелёгкой судьбинушке, Оливия сбегала в свою комнату и вернулась с подносом, на котором красовался жалкий и уже остывший ужин.

Ну, хоть что-то, мне-то вон вообще ничего не принесли. И лекарств, которые обещал герцог, тоже не было.

Глава 4

― Доброе утро, милая, ― ласково проговорила я, когда Оливия открыла глазки и сонно улыбнулась. ― Как спалось?
Вместо ответа она обняла меня, зарывшись лицом в мои волосы.

― А почему ты не переоделась? ― спрашивает меня моя воспитанница.

Не знаю, можно или нет говорить о том, что я воспитательница пятилетней девочки, если я не обсудила с герцогом условия работы и своё вознаграждение.

― Мой багаж прибудет позднее, ― ответила я. ― Когда меня сбил герцог, я не планировала переезд в замок.
Не говорить же ей всю правду?

Ещё и непонятно, кто такая сама девочка, раз к ней так относятся слуги.
― Скажи-ка, Оливия, а герцог кем тебе приходится? ― осторожно спросила я, чтобы не задеть чувств девочки.

Она казалась такой ранимой, такой нежной. Всю ночь я сочиняла, как же правильнее задать ей этот вопрос, и выпалила первое, что пришло в голову.

― Это мой дядя Итон, ― заулыбалась Оливия. Значит, с герцогом у неё связаны самые тёплые воспоминания, и это очень хорошо.
Расспрашивать дальше её было просто бессмысленно. Дядей можно назвать кого угодно: опекуна, родного дядю и просто прохожего. Яснее не становилось.

Оливия самостоятельно, без напоминаний вылезла из постели и прошлёпала босыми ногами к умывальнику. В комнате было достаточно холодно. Такое ощущение, что обо мне забыли все, включая герцога.

Мало того что нестерпимо болела голова, ныла нога, но и хотелось осуществить естественные надобности организма. Я терпела всю ночь, и оказалось, что к утру я не смогла подняться с постели.
― Милая, тебе нужно одеться, ― ласково напомнила я. ― Не стой босиком на холодном полу. Сходи к себе в комнату, надень свежее платье и тёплые чулки.

Мне нужно, чтобы девочка ушла, а я тогда попробовала бы встать. Тело затекло, я всю ночь боялась пошевелиться, чтобы не разбудить Оливию.
― А можно, я останусь, ― она жалобно посмотрела на меня. ― Меня никто не хватится.
Вот это и пугало больше всего. Почему пятилетний ребёнок находился без присмотра? Куда смотрят слуги?
― А часто о тебе забывают? ― спросила я, хотя и понимала, что мои вопросы могут ранить её, но иного выхода я не видела.

― Мне приносят еду и чистую одежду, ― рассказала Оливия, ― но где я и что делаю, никого не волнует.

― А воспитатели, которые были до меня?
― До тебя никого не было, ― бесхитростно сказала Оливия. ― Никаких воспитателей.

Бедная девочка, только и осталось мне пожалеть её.
― А когда ты в последний раз видела дядю Итона?
Можно было бы списать всё на богатое воображение ребёнка, в таком возрасте с детьми бывает, но я сама видела, что замок как будто вымер в нашем крыле. Жизнь бурлила, но только не здесь.

― Один раз, когда меня привезли сюда и иногда в окно, когда он бывает во дворе замка.

В её голосе не было обиды, только спокойное изложение фактов. Кажется, что она совсем не могла злиться ни на слуг, ни на дядю, которому до неё нет никакого дела.
Мрачная решимость зрела во мне всю ночь и после ответов Оливии окрепла окончательно. Мало того что он покалечил меня и бросил в своём замке, так ещё и воспитанницу свою не замечает. А каково ребёнку так жить, он подумал?
― Помоги мне встать, пожалуйста, ― пришлось мне просить девочку, так как помощи ждать было неоткуда.
Оливия подошла ко мне и попыталась помочь. Вот только она была слишком мала и слаба для того, чтобы я могла опереться на неё.

Пришлось, держась за столбик кровати, что ужасно неудобно, кое-как сползти на пол.
Ногу прострелило такой болью, что я, не удержавшись, упала на пол и снова ударилась головой о каменный пол.
Оливия кинулась ко мне, обняла и прижала мою голову к своей груди. Я слышала, как бешено стучало маленькое сердечко. Девочка боялась.
― Не переживай, Оливия, ― попыталась улыбнуться, чтобы успокоить её, ― ничего страшного не произошло.
Улыбка, судя по глазам девочки, вышла кривая.
― Сейчас соберусь с силами и встану, ― пообещала я. ― Только на всякий случай отойди, чтобы в случае моего нового падения, ты не пострадала.

Где же слуги? Неужели никому не интересно, что кровать маленькой госпожи осталась заправленной, а поднос с ужином исчез?
А я так надеялась, что Оливию будут искать и наконец-то обнаружат и меня. Может, даже накормят. Как же тяжело было быть беспомощной.
Хотелось даже расплакаться, но вот только почему-то не получалось.
Дверь без стука распахнулась, и в проёме показался мой вчерашний знакомый.
― Оливия, что ты тут делаешь? ― раздражённо спросил он.

― Помоги мне сесть, ― тихонько попросила я Оливию. Девочка придерживала мою спину, пока я пыталась принять вертикальное положение.

― По какому праву вы врываетесь в мою комнату? ― наконец-то у меня получилось сесть, и я дала волю своему гневу.

― Этот замок мой, ― нагло ухмыляется он. ― Я у себя дома.
Как же я разозлилась.

― Смею напомнить вам, господин НеЗнаюВашегоИмени, что вы покалечили меня, привезли сюда, обещая позаботиться…

― А что я не выполнил своего обещания? ― натурально удивился он.
― Не выполнили, ― глубоко вздохнула я, чтобы не сорваться и не заплакать.
Герцог зашёл в комнату и уселся на край кровати, рассматривая меня как забавную зверушку.
― Оливия, детка, ― попросила её я, ― сходи, пожалуйста, в свою комнату и переоденься.
Девочка послушно вышла, с беспокойством обернувшись на меня в дверях. Я ей ободряюще улыбнулась.
― Для начала как вас называть?
― Герцог Итон Вельгурский, вы можете называть меня ваше сиятельство, ― слегка поклонившись, представился он. ― А как ваше имя?
― Амелия Бельская, ― церемонно назвала я своё имя и кивнула. ― Простите, но реверанс за мной.

Глава 5

Я самая тихая среди сестёр, и если кто всегда и стоял за справедливость, то это Аманда. Но старшей сестры сейчас со мной не было, а несправедливость есть. И больше всего меня волновала маленькая девочка, которая осталась одна в огромном замке.
Оливия оказалась настолько беспомощна, что я была обязана её защитить. Но сначала мне надо набраться сил, а значит, отвоевать право на обслуживание слугами и уходом пока не выздоровею.

― Раз вы сами не в состоянии понять, в чём не правы, ваше сиятельство, то я вынуждена открыть вам глаза, ― запальчиво проговорила я.
Герцог лишь закинул ногу на ногу и приготовился слушать, всем своим видом показывая заинтересованность.
― Ваше сиятельство, когда вы вчера меня растоптали лошадьми, то мне показалось, что вам не безразлична моя судьба, ― герцог хотел было возразить, но я поднесла указательный палец к губам, призывая его воздержаться от комментариев. ― Во всяком случае, до моего выздоровления. Я права?
Он кивнул, заинтересовано разглядывая меня.
― Вы обещали, что позаботитесь обо мне, организуя должный уход?
― А разве этого не произошло? ― удивлённо спросил он меня. ― Я же при вас отдал распоряжение Густаву. Это дворецкий в замке, ― пояснил он мне.
― Распоряжение я слышала, а вот выполнения его не дождалась, ― пожаловалась я ему. ― Меня доставили в эту комнату и забыли о моём существовании. Ни ужина, ни завтрака, я не говорю уже о лекарствах, которые вы мне купили.
Герцог ошеломлённо смотрел на меня, как будто у меня выросла вторая голова.

― Ко мне никто не зашёл с прошлого вечера, ― продолжала я выговаривать хозяину замка.
― Этого не может быть, ― он никак не мог поверить, что дворецкий мог не исполнять его распоряжения.
Кажется, у герцога поубавилось самомнения. Раз уж его не слушались даже слуги, то авторитет тёмного герцога может изрядно пошатнуться.
― Точно, ― я хлопнула себя по лбу. ― Как я могла забыть. Заходила ко мне вчера…

Я сделала драматическую паузу, а герцог расплылся в улыбке. Ну, как же всё в порядке в замке и вышколенные слуги ходят по струнке.
― Оливия ко мне зашла, сразу после моего появления и осталась на всю ночь.
― Я рад, что вы подружились со своей воспитанницей, ― любезно ответил герцог.

― О должности воспитателя поговорим чуть позже, ― оборвала я его. ― А сейчас я бы хотела вернуться к Оливии.
Герцог благосклонно склонил голову.
― Так вот, Оливия провела со мной весь вечер, ночь и утро…

― Вы знаете, я очень рад, Амелия, ― обаятельно улыбнулся он, и моё глупое сердце на мгновение замерло.
Не про тебя этот красавец, очнись, наконец. Герцог Итон Вельгурский может выбрать любую девушку, и никто ему не откажет. Кроме сестёр Вельских. Я горько усмехаюсь. Мы откажем любому, даже королю.
Но никто же не запрещает мне им любоваться. Я могу бояться волка, но любоваться его гордым нравом и королевской статью. Так и герцог, красив и опасен, но можно же на него смотреть как на картину.

― А я вот не рада, даже скажу больше, возмущена таким отношением к ребёнку, ― меня трясло от нахлынувших эмоций.

Когда говорила о себе, могла держать лицо, но когда речь зашла об Оливии эмоции взяли верх. Нет, я решительно отказывалась понимать такое равнодушие по отношению к ней.

― Оливию никто не хватился. Не начали искать. Девочка предоставлена сама себе, ― клокотала я от возмущения. ― Есть она хорошо, нет ещё лучше, а по большому счёту никто даже не знает, где она находится. Вы считаете это нормальным?
― Нет, не считаю, ― зло произнёс он. ― Я считаю, что вы только появились в замке и уже раскрыли заговор слуг против вас и Оливии.
Вот же гад какой! Не верит!
― А вы, ваше сиятельство, проверьте, ― с не меньшей злостью произнесла я. ― Спросите своих слуг, кто помогал Оливии при подготовке ко сну и утром. Послушаем, что они скажут. Вы же сами видели, что Оливия ночевала у меня. Вот и проверим честность прислуги.
Герцог позвонил в колокольчик, выудив его из-за балдахина. А я не знала, что такие вообще есть. В нашем коттедже не принято звонить в колокольчик. Наверно потому, что прислуги у нас нет. Не по карману нам содержать даже одну служанку. Тётка Ядвига всё сокрушалась, до чего докатились графини Вельские.
Аманда же только смеялась, что мол, голубая графская кровь уже совсем перевелась, смешавшись с красной обычной.
Но тётка не оставляла попыток вернуть былое величие Вельских и старательно подбирала нам выгодные партии. Алисию, нашу среднюю сестру выдала за барона, богатого и красивого. И пропала сестра. Неслышно о ней ничего. Не пишет и на наши письма не отвечает.
Герцог тоже молчал, нервно постукивая пальцами по колену.
Слуги не торопились приходить на зов. А я, между прочим, по естественной надобности так хочу, что уже колит всё.
― Ваше сиятельство, не могли бы вы помочь мне встать и доковылять до кровати, ― я наклонилась, чтобы посмотреть, есть ли ночная ваза под кроватью, но из-за низко свисающего покрывала ничего не увидела.
Клянусь, ещё немного и я опозорюсь на глазах тёмного герцога.
― Дождёмся слуг, и они помогут, ― отмахнулся он от моей просьбы.
Я стала на четвереньки и поползла к кровати. И мне было плевать, как это выглядело со стороны и что при этом думал герцог.
― Выйдете, ― попросила я, когда наконец-то обнаружила то, что искала. ― Немедленно, надеюсь вас это не затруднит и слуг ждать не надо?
Он зло сверкнул глазами и вышел из комнаты, напоследок хлопнув дверью. Какое блаженство я испытала, и его уходом тоже.
Я начала предпринимать попытки забраться на кровать, ибо пол в замке холодный, а камин не топлен. Герцог почему-то не заметил холода в комнате.
Когда я была почти у цели, раздался нетерпеливый стук в дверь. Неужели его сиятельство научилось манерам за один разговор со мной и вместо того, чтобы ворваться к девушке в комнату, теперь стучит?

Глава 6

― Кто там? ― задыхаясь от усилий, спросила я. ― Входите.
Дверь грубо распахнулась, и в комнату ворвалась разъярённая служанка.

― Ты чего тут звонишь? ― проорала она мне в лицо. ― Звонишь и звонишь, забодала.

Я настолько опешила от наглой выходки, что так и застыла наполовину на кровати, а наполовину на полу.

Девица в теле, что называется кровь с молоком, и голос у неё зычный, что он её крика уши закладывало.

― Не собираюсь я тут к каждой приблуде бегать, ― от моей молчаливости она рассвирепела ещё больше. Зло сузив глаза, схватила меня за ногу и швырнула на кровать.

― А, ну, отойди от Амелии, ― набросилась на неё с кулаками невесть откуда взявшаяся Оливия.
― Больно нужна мене ваша Амелия, ― насмешливо произнесла служанка подбоченившись.

― Пожалуюсь на тебя дворецкому, ― продолжала бороться за мои права Оливия.
― Да, жалуйтесь, ― наглеет служанка. ― Ты тут сама на птичьих правах живёшь, чтобы ещё жаловаться. Взяли моду безродные, жаловаться.
Её оскорбило даже предположение, что такие, как мы, можем пожаловаться. Словно мы, какие-то бесправные.

― Да, господин Густав даже слушать вас не будет, не нужны вы тут никому, ― бахвалилась служанка. ― Думаете, у него есть время проверять, как мы выполняем свои обязанности по отношению к вам. Да делать ему нечего. Он нам доверяет.
― Успокойтесь, ― я взяла себя в руки и невероятным усилием спокойно заговорила. ― Как вас зовут? Меня…

― А вот звать меня не надо, не про вашу честь герцогские слуги, ― служанка цедила слова как одолжение. Насмешливо осмотрела меня с ног до головы, презрительно скривив губы.
Вероятно, я смотрелась жалко в старом помятом платье, с растрёпанными волосами, но это же не повод хамить.
― Мне должны были принести лекарства, ужин и завтрак, но почему-то до сих пор этого нет. Время близится к обеду, ― всё так же спокойно произнесла я. ― И вынесите, пожалуйста, ночную вазу.

― Вставай и сама выноси, ― издевательски сказала она. ― У нищих слуг нет. И за едой тоже сама ходи на кухню. Приносить тебе её не будут.

Оливия сжала кулачки и была готова наброситься на наглую служанку.
― Не беспокойся, милая, ― успокоила девочку я. ― Она просто не умеет себя вести с благородными пани.
― Это ты-то благородная? ― продолжала насмехаться служанка. ― Или эта приживалка благородная? Обе вы шавки подзаборные, и никто вам прислуживать не будет, даже не надейтесь.

― Почему тогда вы боитесь назвать своё имя? ― допытывала я её.

― Её зовут Марыся, ― выдала тайну имени Оливия.
― Ничего я не боюсь, потому что ничего мне не будет, ― служанка развернулась и вразвалочку направилась к двери.
Оливия подбежала ко мне и крепко обняла.
― Не переживай, Амелия, я могу ходить на кухню за едой и лекарства тоже раздобуду, ― прошептала она мне. ― А если не дадут, я наверно смогу украсть.
Слёзы подступили к глазам. Бедная девочка, это надо так натерпеться, что из-за малейшего проявления внимания быть готовой на всё.

― Не переживай, ― тихо сказала я ей на ушко, ― тебе не придётся воровать. Я схожу к герцогу и расскажу о таком наглом поведении слуг.
Мы подбадривали друг друга, чтобы не упасть духом, и не заметили, как служанка попятилась от двери.
― Что здесь происходит? ― ласково, словно у любимой, спрашивает герцог у служанки.
― Я зашла узнать, не надо ли чего, ― проблеяла Марыся.
― Она врёт, ― храбро выступила вперёд Оливия. ― Она пришла сказать, чтобы Амелия больше не смела звонить в колокольчик для слуг.
― Даже так? ― герцог сделал вид, что очень удивлён. ― А вы звонили, пани Амелия?
Я покачала головой. Что за игру вёл герцог и где он был, когда эта Марыся изгалялась над нами.

― Вот видите, пани Амелия не звонила, ― также ласково произнёс он.
― Но как же? Мы же все отчётливо слышали непрекращающийся звонок, ― растерялась служанка.
― Так почему тогда не поспешили на зов?
― Поспешили, ― замялась дородная Марыся и даже немного покраснела. Надеюсь, что от стыда за своё поведение.

― Пани Амелия, действительно вас не звала, она мужественно терпела боль в покалеченном теле, ― продолжал герцог. ― Звал слуг я, когда обнаружил воспитателя своей племянницы без еды, воды и лекарств.
― Я об этом ничего не знаю, ― поспешила откреститься от предъявленных обвинений служанка. ― Мне не давали распоряжений насчёт этой пани.
― Хорошо, а кто личная служанка пани Оливии? ― спрашивает герцог.
― Дора — её служанка, ― без промедления доложила Марыся, надеясь переложить груз ответственности на свою товарку.
― Оливия, пожалуйста, пойди позвони в своей комнате, чтобы позвать Дору.

Девочка, окрылённая тем, что дядя оказался на её стороне и даже заступался за нас, бегом побежала в свою комнату, и мы услышали громкий звон колокольчика.
Герцог, в свою очередь, тоже позвонил.
― Что ж, подождём, ― сказал он, усевшись в кресло около окна. ― Нужно проверить всё до конца. А то я смотрю порядка в замке нет.
― Это потому что в замке нет хозяйки, ― проговорила Оливия, которая не захотела ждать у себя в комнате. Герцог удивлённо взглянул на свою племянницу. ― Да, дядя, так слуги говорят.
― Неправда, ― вспыхнула Марыся, прежде чем успела подумать.
― То есть племянница герцога лжёт? ― его голос, словно лёд, опасно похрустывал.
― Что вы, ваше сиятельство, я не это имела в виду, ― запинаясь пробормотала служанка. ― Просто мы такого не говорили. Можно я пойду?
― Нет, ― отрезал герцог. ― Ждите здесь. Посмотрим, как резво слуги выполняют свои обязанности.
― Ох, что будет, Амелия, дядя скор на расправу, ― прошептала мне Оливия, усевшись рядом на кровать.
Я надеялась, что герцог всё-таки приструнит своих слуг. Оливия ожидала расправы, а Марыся тряслась как тряпка на ветру.

Глава 7

Слуги не спешили на зов, а опасалась, что герцог не выдержит и сам пойдёт искать дворецкого. Не потому, что я хотела присутствовать на экзекуции, а только потому, что боялась, что виновные попробуют избежать наказания.
Всё же при мне и Оливии даже наглая Марыся особо не оправдывалась.

― Это уже переходит все границы дозволенного, ― возмутился герцог, когда через полчаса ожидания и ещё пары звонков, никто так и не появился. ― Ты, иди и позови дворецкого, экономку и личную служанку моей племянницы.
Марыся на негнущихся ногах поплелась к двери.

― И смотри мне, не медли, ― напоследок напутствовал её хозяин, и служанка заспешила.
― Пока здесь не стало слишком людно, может, обговорим условия моей работы? ― напомнила я, зачем вообще оказалась в замке.
Хотя учитывая, как я сюда попала, я всё ещё опасалась, что меня не взяли на службу.
― В ваши обязанности, пани Амелия, входит воспитание Оливии, жалованье две сотни метикалов в год…

― Помилуйте, господин герцог, ― возмутилась я. ― Две сотни, так столько получают няни без образования.
― А у вас, стало быть, образование имеется? ― почему-то усмехается герцог.
― Имеется, ― строго ответила я. ― Я обучалась в пансионе пани Вильчур, а затем на курсах гувернёров.
― И дипломы с рекомендательными письмами имеются?
Оливия, почувствовав моё негодование, успокаивающе гладила меня по спине, чтобы герцог не видел.
― Дядя, пожалуйста, давай оставим Амелию, ― оставив меня, Оливия подбежала к герцогу и стала перед креслом, где он сидел, на колени. Она схватила его руку и приложила к щеке.
У меня сердце сжалось от её поступка. К тёмным богам эти деньги, жалко оставлять её в этом холодном доме в полном одиночестве.
― Вставай, Оливия, ― растерялся герцог. ― Никогда так больше не делай.
У девочки на глазах появились слёзы. Я первый человек, кто обратил на неё внимание и вот последствия. Мы знакомы два дня, а она уже готова руки целовать, ради того, чтобы меня оставили.
Это надо было так сломать девочку, перевернуть все ценности с ног на голову.

― Я согласна и на две сотни, только Оливия, не плачь, ― ласково уговаривала я её. ― Я не брошу тебя.
― Правда? ― с надеждой спросила она меня, и я кивнула. ― Ты не уйдёшь как мама?
В горло перехватило спазмом от жалости к ней. Что же стало с её мамой? Где она сейчас? понимаю, что при ней спрашивать герцога не стоит. Мало ли какая правда могла проявиться. Спрошу позже, когда Оливии не будет рядом.
― Дипломы, как и одежду мне должна привезти сестра, прошу позволить ей подняться ко мне, ― сразу поставила я в известность герцога о посещении Аманды. Скоро она меня найдёт, и тогда всё равно придётся просить разрешения на её посещения. ― Можно, она будет, иногда навещать меня, Оливия не пострадает. Мы будем находиться все вместе.
Герцог кивнул, не стесняясь, рассматривая меня. Что его так заинтересовало? Я нервно поправила волосы, которые сегодня ещё не знали расчёски.
― И ещё…

― Не много ли просьб, дорогая пани, ― насмешливо произнёс герцог, смущая меня.
― Я хотела попросить разрешения посещать вашу библиотеку и брать книги для чтения.
― Это само собой разумеющееся, вы воспитатель Оливии, и всё, что касается её благополучия в вашем распоряжении. Не нужно каждый раз спрашивать у меня разрешения, ― удивил меня герцог, а Оливия захлопала в ладоши.
― Амелия, ты остаёшься со мной, ― обрадованно кинулась она ко мне в объятия.
― С нами, ― поправил девочку дядя Итон, ― Амелия остаётся с нами.
Герцог отвернулся к окну, а Оливия украдкой поцеловала меня в щёку.
― Я так рада, ― шепнула она мне.
― И я рада, ― прошептала я в ответ, целуя её в лобик.

На лестнице послышался топот ног и приглушённые разговоры.
― Ваше сиятельство, вы нас звали, ― в дверях появился невозмутимый Густав, а за его спиной прятались три женщины.
― Мне бы хотелось знать, слышали ли вы мой приказ насчёт пани Амелии, которые я отдал вам во дворе? ― голос герцога был обманчиво спокойным.

Марыся вся сжалась и даже стала меньше ростом. Дворецкий и остальные слуги расслабились.
― Конечно, ваше сиятельство, я отдал необходимые распоряжения служанкам, ― с достоинством ответил дворецкий.
― Густав, либо вы меня сейчас обманываете, либо вас служанки водят за нос, ― ледяной голос герцога пробирал до костей и дворецкий заметно поёжился.
― Вы знаете меня не первый год, ваше сиятельство, и разве я подавал повод к подобному недоверию? ― с достоинством спрашивает Густав.
― Теперь я уже сомневаюсь, ― герцог не обратил внимания на обиженный вид дворецкого. ― Но допускаю, что вы не намеренно обманывали меня, а допустили халатность.
― Виноват, ― Густав опустил голову, только я успела заметить, как яростно сверкнули у него глаза. На кого он злится? На герцога или служанок?
― А с вами я даже разбираться не буду, ― безразличным тоном сказал герцог служанкам. ― Густав, уволить всех троих без выходного пособия.
Вам же я даю ещё один шанс, не подведите меня при подборе персонала. Особенно обратите внимание на личную горничную моей племянницы. Она должна быть расторопна и не выполнять больше никаких обязанностей, кроме как прислуживать пани Оливии.

― Благодарю вас, ваше сиятельство, ― Густав низко поклонился, облегчённо переводя дух. ― Я сегодня же займусь этим.
― И ещё, ― герцог пристально всматривался в лица служанок, ― найдите расторопную прислугу для пани Амелии. Ей необходимо помогать до полного выздоровления. Следить за приёмом лекарств. Принимать пищу воспитательница Оливии будет вместе с ней. Вам ясно?
Все присутствующие кивнули, даже мы с Оливией. Кажется, жизнь налаживается и я подмигнула улыбающейся девочке.
― Ваше сиятельство, ― дворецкий говорил так, словно сомневался, стоит ли беспокоить его светлость. ― У ворот замка стоит девушка с узлами и требует пустить её к пани Амелии.

Глава 8

Аманда. Я не сомневалась, что она найдёт меня. От сердца отлегло, теперь я не одна.
― Ваше сиятельство, это моя сестра Аманда, ― опередила я вопрос герцога. ― Она принесла мне вещи и документы, которые вы просили.
А дворецкий быстро учится, улыбнулась я в душе, уже пани. Так и до уважения дойдёт.
― Так проводи её сюда, чего ты ждёшь? ― разрешил гостеприимный герцог и взмахом руки отпустил слуг. Вот только сам не спешил убраться из комнаты. ― И, Густав, помоги пани донести вещи.
Дворецкий невозмутимо кивнул и словно петух, вывел свой выводок наседок из комнаты.

Жёстко герцог с ними, но иначе нельзя, на голову сядут и ножки свесят, собственно, как и произошло сейчас.
― Как твоя сестра узнала, что ты в Вельгурском замке? ― неожиданно быстро он оказался передо мной и больно схватил за руку. ― Может, ты специально бросилась под мои сани, чтобы оказаться в замке? Признавайся зачем тебе это?
― Мне больно, ― холодно сказала, хотя хотелось расплакаться до того сильно он сжимал руку. ― Что за больные фантазии? У вас мания величия?
Герцог подозрительно смотрел на меня, будто может прочитать на моём лице ответы на все свои вопросы.

― Ты не ответила на вопрос, ― хватка герцога стала сильнее.

― Дядя Итон, ты делаешь Амелии больно, ― вступилась за меня Оливия. ― Отпусти её.

Она своими маленькими ручками пыталась разжать огромные стальные клещи дяди.
― Оливия, сиди молча и влазь в разговоры старших. Амелия должна научить тебя правилам приличия, ― зло произнёс герцог.
Злость его была направлена на меня, а племянница сжалась в комок. От такого тона мне самой хотелось исчезнуть, чтобы только не видеть его пронизывающих глаз и не слышать холодных слов.
― Герцог, вы бредите, ― пробормотала я. ― Отпустите, мне больно.
― А я и хочу, чтобы было больно, пани Бельская, ― его голос опасно похрустывал. Сердце моё сделало сальто-мортале и замерло.

Почему он сделал акцент на фамилии? Подозревает в чём-то?

― А что здесь происходит? ― раздался гневный голос Аманды. ― Герцог немедленно отойдите от моей сестры. Что вы себе позволяете.
Он поворачивался так медленно, как только мог, растягивая момент встречи. У меня даже закралось подозрение, что тёмный герцог знал Аманду и специально задержался, чтобы проверить свои подозрения насчёт нас.
― Вы, как я понимаю, Аманда… Бельская, ― нашей фамилии он опять споткнулся. Неужели он всё-таки знает, кто я? Тогда почему сразу не сказать, к чему это представление? ― Сестра нашей очаровательной воспитательницы.
― Нашей? ― удивлённо подняла бровь Аманда, это был её коронный трюк, который она часто репетировала перед зеркалом. Вот только на герцога он, кажется, не подействовал. ― Не знала, что вам тоже требуется няня.

Сестра с порога демонстрировала свой колючий нрав.
― Если этой няней окажется ваша сестра, то я не против, ― ласково проворковал герцог. ― Амелия сказала, что вы принесли дипломы, ― Аманда кивнула. ― Не покажете мне их?
Наконец-то до меня дошло. Тёмный герцог не хотел, чтобы мы договорились, планируя подловить на нестыковках.
Аманда спокойно протянула ему две бумаги. Он криво усмехнулся, изучая мою успеваемость.
― Весьма достойно, пани… Бельская. Оливия в надёжных руках, ― пропел он. ― Позвольте откланяться. Дела.
Развёл он руками, обаятельно улыбаясь. Красив и опасен, как демон.
― Надеюсь, это не последняя наша встреча, пани Аманда? Вы ещё почтите мой скромный замок своим присутствием?
― Непременно, ваше сиятельство, ― кивнула ему сестра.
Герцог вышел, плотно закрыв за собой дверь. Аманда приложила палец к губам прислушиваясь. Когда шаги стихли на лестнице, сестра наконец-то заговорила.
― Это что было, Амелия? Как ты могла так быстро исчезнуть?
― Оливия, это моя сестра Аманда, ― представляю я их друг другу. ― Аманда, познакомься с моей воспитанницей Оливией.
Девочка с любопытством рассматривала мою сестру, Аманда же, напротив, едва скользнула по ней взглядом.
― При представлении людей друг другу или при знакомстве младшие первые называют своё имя старшим по возрасту.

― Но ты сначала представила мне Аманда, а должно было быть наоборот.
― Амелия, бога ради, поговори уже со мной, ― раздражённо сказала Аманда.
― Просто хороший случай научить новому Оливию, ведь для этого я здесь, ― ответила я сестре и развернулась к воспитаннице. ― молодец, какая ты наблюдательная.
Девочка зарделась от комплимента. А я поймала себя на мысли, что мне приятно её хвалить по делу, не льстя, а подмечая её достоинства.
― Ты правильно заметила, что я сначала представила тебе Аманду, ― сестра отошла к шкафу и пока я занималась с Оливией, перекладывала мои вещи из узла в шкаф. ― Здесь сработало другое правило: лица, занимающие более низкую ступень в общественном положении, представляются тем, кто находится выше их в социальной иерархии. Мы с Амандой ниже тебя по происхождению, поэтому я назвала первой её имя.
Девочка сморщила носик, засопела, удобно устраиваясь у меня под бочком.
― Как это сложно, Амелия, ― сонно сказала она.
― На самом деле всё просто, и я тебе ещё не рассказала другие три правила и некоторые нюансы, ― рассмеялась я, но Оливия уже спала.
― Что это с ней? Утро же, все дети в это время бодры и веселы, ― удивилась Аманда.
― Не знаю, ― тихо сказала я. ― Может, нервное напряжение сказалось.
― Какое у герцогини может быть нервное потрясение, ― рассердилась Аманда. ― Живёт и горя не знает.
Я горько улыбнулась. Раньше и я так думала, пока не познакомилась с Оливией ближе. Даже у нас, у которых гроша за душой не было, и то жизнь была лучше, чем у Оливии. Нас мама любила, а у неё её нет.
― Давай не будем сейчас говорить об Оливии, ― вспылила я. ― У девочки трудная жизнь, чтобы ты себе не напридумывала.

Глава 9

Я смотрела на сестру и поражалась её спокойствию. Мне, конечно, этот герцог и даром не нужен. Но обидно, что он обратил внимание не на меня, а при прочих равных выбрал Аманду.
Украдкой посмотрела в зеркало, а потом на сестру. Я блондинка с длинными слегка вьющимися волосами, которые сейчас висят как пакля и потеряли свой естественный золотистый цвет. Аманда шатенка с прямыми волосами, короче моих. Она никогда не следила за своей внешностью. Её волевое лицо обветрено, карие глаза горят бешеной энергией.
У меня же энергии нет вообще. Я настолько ослабла, что даже не могла сама передвигаться. Мои ярко-голубые глаза потеряли свой озорной блеск. На белой коже лица виднелись синяки и ссадины. Румянец пропал.

Красотка, подумала я с сожалением, как ни крути, но от правды не уйти! Настроение упало ещё ниже, хотя до появления Аманды, мне казалось, что хуже не будет.
― Конфетка, ты делаешь бурю в стакане воды, ― лёд в моём сердце расплавился, когда она назвала меня детским прозвищем. ― Как думаешь, почему герцог начал в открытую флиртовать со мной в твоём присутствии?

― Дяде Итону нравится Амелия, ― неожиданно произнесла Оливия, и мы с сестрой не сговариваясь посмотрели на неё.
― С чего ты взяла? ― краснея выпалила я, лихорадочно вспоминая, что могло натолкнуть ребёнка на такую странную мысль.

― А ты наблюдательная девочка, ― похвалила Оливию сестра.
― Потому что он смотрит на тебя, когда ты не видишь, следит за тобой взглядом, ― поделилась Оливия своими наблюдениями.

― Устами младенца, конфетка, ― смеётся Аманда. ― Девочка говорит правду. А мне твой герцог и даром не нужен. Не стоит ревновать к сестре, да и вообще ни к кому ревновать не стоит.
― Стоп, стоп, стоп, ― простонала я. ― Сейчас мой мозг взорвётся. О чём вы обе говорите? Вы в своём уме?

Я переводила недоумевающий взгляд с одной на другую, но не заметила и следа ухмылок. Значит, они серьёзно думают, что герцогу я нравлюсь? Он мог просто присматриваться к новому человеку в замке, ведь обо мне он ничего не знает.
― Мы-то в своём, да, Оливия? ― в подтверждение слов Аманды девочка кивнула. ― А вот ты, кажется, от ревности голову потеряла. Окстись, сестрёнка. Ты знаешь герцога всего ничего и явно знакомство было не из приятных, если учесть те синяки и ссадины, которые я вижу на твоём лице.
― Ты говоришь глупости, ― отмахиваюсь я. ― Я не ревную. Чтобы ревновать, нужно любить, а я его едва знаю.
Я действительно так думала. Герцог показал себя не с самой хорошей стороны. Любви уж точно нет. Только интерес и то, малюсенький, почти незаметный.
― Всякое бывает, ― философски произнесла Аманда, подмигивая Оливии. ― Бывает, что любовь из ревности рождается.
― Хватит нести чушь, Аманда, ― раздражённо отмахнулась я от её нелепых предположений. ― Мне просто было неприятно. Понимаешь, я не могу здесь даже помыться, а ему до этого нет никакого дела.
― Почему его должна волновать твоя гигиена? Очнись, Амели, ― сестра помахала передо мной рукой. ― Ты в замке тёмного мага. Он хозяин всей округи, и ты правда считаешь, что герцога Вельгурского должна волновать твоя немытая жопа? Прости, сестрёнка, но она даже меня не особо волнует. Меня больше заботит твоё здоровье.
― Какая же ты всё-таки грубиянка, Аманда, ― рассердилась я.
― Это жизнь, конфетка, и пора бы уже перестать верить в розовых единорогов, ― отмахнулась от моих переживаний сестра.
― А что розовых единорогов не существует? ― дрожащим голоском спросила Оливия. Это прозвучало так трогательно, что даже Аманда сжалилась над бедной девочкой.
― Розовых не существует, есть только белые, ― ответила сестра, и я благодарно ей улыбнулась.
― От белых единорогов вернёмся к тёмному герцогу, ― улыбнулась сестра.
― Аманда, я не хочу об этом говорить. Какой в этом смысл?
― Что значит какой? Если герцогу ты понравилась, то будь осторожнее.
― Будь или не будь, но над нами висит проклятие, и даже “смерть не разлучит нас” никогда не прозвучит для нас, ― мрачно сказала я.
― Это проклятие не помешало нашей матери родить нас, ― как обычно, отмахнулась Аманда.
― Ну да, только от трёх разных мужей, ― напомнила я ей горький путь нашей мамы.
― Так даже веселее, ― улыбнулась Аманда, да только глаза остались серьёзными. ― Жить с одним мужчиной всю жизнь, да это подобно…

― Давай не будем вдаваться в подробности при ребёнке, ― едва успела я остановить разговорчивую Аманду. ― И вообще, мне кажется, что тебе пора.
― Амелия…
― Да, я знаю, что розовых единорогов не существует…
― Зато есть белые, ― вставляет Оливия.
― Точно, ― рассмеялись мы, а я добавила. ― Есть белые, и нужно использовать любую возможность, чтобы снять с нашей семьи это проклятие.
Аманда закатила глаза к потолку и покачала головой, что в её интерпретации означает мою неистребимую наивность.
Иногда мне кажется, что она слишком легкомысленно относится к семье и семейному проклятию. Однажды я у неё спросила, почему она беспокоится о том, что нас никто не возьмёт в жёны, а она отделалась общими фразами.
В замке тёмного герцога наверняка должны быть книги по проклятиям, и способам от них избавится. Не зря я попросила разрешения посещать библиотеку. Если эти книги там есть, то я их обязательно найду.

Глава 10

После посещения Аманды мы с Оливией были предоставлены сами себе. Раны мои заживали, и я хоть прихрамывая, но уже начинала ходить. Сидеть в замке и занимать активную девочку развивающими играми становилось всё труднее и труднее.
― Оливия, скоро Щедрины, ― сказала я, прерывая чтение сказки. ― Может, пойдём к озеру у леса, нарвём хвойных веток, остролиста с омелой?
― Венки будем плести? ― загорелись глазки Оливии.

Ну как её можно разочаровать?
― И даже играть в снежки, ― пообещала ей я.
― А ты себя точно хорошо чувствуешь? ― словно маленькая наседка Оливия заботилась о моём самочувствии.
― Точно, ― подмигнула ей я. ― Немного прихрамываю, но это не значит, что нам нельзя погулять. Очень хочется на свежий воздух.
Оливия захлопала в ладоши и убежала одеваться.
― Я подумала, что неплохо будет захватить с собой холщовую сумку, ― появилась на пороге взбудораженная перспективой прогулки Оливия. ― Я попросила служанку сходить за ней.
― Ты просто умница, ― похвалила её я, и девочка расцвела от этой незамысловатой похвалы.
Повязав тёплые капоры и взяв с собой перчатки, мы вышли из комнаты, медленно направляясь в сторону лестницы. Нога уже не так сильно болела и могла, опираясь на трость, ходить по замку.
Слуги с той злосчастной показательной порки стали словно шёлковые, так и норовят оказать посильную помощь. Вот и сейчас служанка Оливии оказалась возле нас, подхватив меня под руку, она хотела помочь мне спуститься.
Безотчётный страх оказаться во власти другого человека заставил меня вежливо отказать от помощи и спускаться самой.
Оливия уже стояла у подножия лестницы и, приплясывая от нетерпения, ожидала меня.

― Амелия, ты как? ― снова она спросила меня о самочувствии, и я уже готова орать в голос, если снова услышу этот вопрос.

― Спасибо, хорошо, ― сдержанно ответила я. ― Прошу тебя, перестать задавать этот вопрос через каждые пять минут. Я не безногий инвалид.
Оливия кивнула, открывая передо мной входную дверь, и мы наконец-то вышли на крыльцо.

Солнечные лучи пробивались сквозь пушистые облака, освещая сверкающий снежный покров, который мягко переливался под ногами и ослеплял. Мы с Оливией поспешили со двора в сторону озера.

Тропинка от замка к озеру была аккуратно утоптана, обрамленная деревьями, по ветвям которых свисали снежные шапки.

Я, одетая в старое, но ещё тёплое пальто и сшитую Алисией шапку, шла впереди, наслаждаясь свежим воздухом. Я наслаждалась прогулкой, и мне кажется, что сейчас моя улыбка сияла ярче зимнего солнца. Особенно когда я оглядывалась на Оливию, которая радостно скакала за мной, оставляя следы в свежем снегу. Её глаза светились от восторга, когда она вдруг остановилась и, сгибаясь, начала лепить снежки.

― Амелия! Смотри! — закричала она, ловко катая комок снега. Её лицо озарилось радостью, когда комок стал достаточно большим.

― Давай играть в снежки! ― с азартом предложила Оливия и, не дожидаясь ответа, бросила в меня снежком.

Он попал мне в лоб, и я не удержалась от смеха, подмигнув Оливии. В ответ она, смеясь, укрылась за большим деревом, чтобы приготовить свою следующую атаку.

Снежки летели в разные стороны, а крики радости раздавались по всему озеру. Ещё несколько снежков, и я прекратила этот обстрел.

Мы сидели в обнимку в снегу, смеясь и задыхаясь от радости. Я посмотрела на Оливию и, улыбнувшись, сказала:

― Ты была настоящей снежной воительницей! Валькирией.

― А кто такая валькирия? ― тут же с любопытством спросила девочка.

Заниматься с ней одно удовольствие. Пытливый ум Оливии впитывал в себя знания и прося ещё.

― Пойдём к лесу? ― спросила Оливия, и я кивнула.
― Конечно, как раз будем проходить мимо озера, там на берегу тоже полно деревьев. А я по дороге расскажу тебе про валькирий.

Пройдя по тропинке, ведущей в лес, Оливия замерла, увидев что-то на дереве.
― Амелия, смотри какая красивая омела на яблоне, ― показала она мне рукой на молочные жемчужинки, переливающиеся на солнце.
Бросив взгляд на замок, Оливия шустро полезла на дерево и оказалась на нём быстрее, чем я успела её остановить.
― Осторожнее, ― не удержавшись, попросила её я.

Она осторожно вцепилась в ветку, её маленькие ручки и ноги искали опору. С каждым движением она поднималась всё выше, и наконец-то она практически добралась своей цели — засверкали белые горошины омелы, маня её.

― У нас получится красивый щедринский венок из омелы, ― счастливо рассмеялась Оливия.

Но вдруг, когда она потянулась к заветным стеблям, ветка, на которой она лежала, не выдержала и с оглушительным треском сломалась. В ту же секунду тело Оливии на мгновение зависло в воздухе, а затем она стремительно рухнула вниз.

С громким криком Оливия упала в озеро. Хрупкий лёд под её тяжестью её тела треснул, и девочка оказалась в воде. Она находилась в замешательстве, не понимая, что делать. Страх захватывал её, и она начала паниковать, барахтаясь в воде.
― Оливия, ― истошно закричала я в панике, кидаясь к девочке.

Безумные от страха глаза девочки остановились на мне. Она не умела плавать или настолько испугалась, что не знала, как выбраться на берег. Одежда её намокла и тянула вниз. Моё сердце готово было разорваться от волнения и тревоги.

― Амелия ― прохрипела она и ушла под воду.

Глава 11. Герцог Итон Вельгурский

Она явно что-то скрывала.
Эта странная Амелия Бельская. Загадочная девушка. И красивая. Даже очень красивая. Красивее, чем её сестра.

Может быть, даже в первую очередь красивая, а потом уже загадочная. А я люблю щёлкать загадки.
Разгадать тайну пани Бельской, это будет приятно и легко.

Почему она так вздрагивала, когда я произносил её фамилию? Возможно, от кого-то скрывается?
Она меня заинтересовала. Тихая, скромная, слова лишнего не скажет… До поры до времени. Едва дело касалось справедливости, она забывала, что перед ней грозный тёмный герцог, а может, она и не знала, кто я?

Амелия, Амелия, Амелия.
Её имя словно песня не сходило у меня с уст, с тех самых пор, как я сбил её на дороге. Мысли постоянно были заняты ею. Стоило ей появиться в моей жизни и всё пошло кувырком.
Как мальчишка я исподтишка следил за ней, как будто мне делать больше нечего.
Я пытался не думать об Амелии ― не получается. Пытался занять свой ум магическими экспериментами ― чуть не взорвал замок. Занятия с управляющим делами поместья тоже не принесло ожидаемых результатов. Всегда и везде только Амелия. Словно наваждение какое-то.
Я мог бы подумать, что она меня приворожила. Но кто решится ворожить против тёмного мага?
Но только на Амелии следы магии. Её это способности, которые не раскрыты или глубоко спрятаны, или на ней что-то висит, не смог понять.

Её даже толком не просканировать. Магические законы и этика. Да, и лезть без разрешения к человеку с любыми намерениями нельзя. Можно получить такую ответку, что взрыв лаборатории покажется детским лепетом. Свобода воли, будь она неладна.

Шум за окном в стороне озера и леса вызвал моё любопытство. Подойдя к окну, я увидел своё наваждение и Оливию. Они резвились в снегу и были настолько счастливы, что я с трудом поборол искушение присоединиться к ним.
Вот только меня не приглашали, и я не хотел испортить веселье. Осталось только незаметно наблюдать за ними из окна своего кабинета.
Задумавшись об Амелии, я едва не пропустил, когда Оливия упала в воду и пошла ко дну.

Я не успею добежать до озера, и никто не успеет. Слишком оно далеко от замка. Оливия под тяжестью зимней одежды уйдёт на дно, а озеро слишком глубокое, чтобы найти её там.

Пришла пора воспользоваться своими магическими способностями ради тех, кто мне дорог. Как маг вне категорий я умел быстро сосредотачиваться и применить невербальные заклинания. Глубоко вздохнув, я поднял руки, мысленно произнося заклинание и формируя магическое плетение.

На руках замерцала магическая энергия. Магия заполнила воздух, создавая искристый свет, который окутал Оливию в воде, словно коконом, вытаскивая на поверхность. То же самое я проделал и с Амелией.

Храбрая до безумия, едва не погубила себя. И Оливию не спасла бы, и сама погибла.

Я бросился к ним, не дожидаясь завершения своего заклинания.

― Густав, ― заорал я, что было мочи, сбегая по лестнице.

Напуганный Густав вылетел мне навстречу, едва не сбив с ног. Молча показал на окно, где на снегу возле озера лежали мои девочки. Ему не нужно было пояснять, Густав и так всё понял.

Меня трясло от пережитого. Ужас, что я мог их потерять в один момент. Сразу обеих. Не время. Совсем не время для печали и сожалений.
Сейчас наступило время действий.
Я знал, что время имеет решающее значение, и, добежав до них, увидел, что обе лежат бездыханные. Кинулся к Амелии, но она сама очнулась и закашлялась.
Оливия же не подавала признаков жизни. Её тело было бесчувственным, словно кукла, выброшенная на берег, а волосы, намокшие и слипшиеся, обрамляли лицо.

Я опустился на колени, сердце колотилось, как при бурном шторме. Вода стекала с её тела, моё время на исходе — я должен действовать быстро.

В остервенении от страха, что я не успел, раздираю на племяннице пальто, приложив ухо к сердцу Оливии, услышал его стук. Слабый, но всё же. Синие губы не предвещали ничего хорошего.
Наклонившись к её губам, я вдохнул, затем, закрыв нос Оливии, выдохнул в её лёгкие. Повторял это медленно, но решительно, каждый раз надеясь увидеть, как её грудь поднимается и опускается. Не отвлекаясь больше ни на что, даже на шёпот молитвы из уст Амелии, я методично делал искусственное дыхание, пытаясь возродить Оливию к жизни.

С каждым новым вдохом я вкладывал свою душу, свою нежность и все свои чувства в эту попытку вернуть к жизни ту, которую по дурацким, надуманным причинам отталкивал, не давал ей той любви, которую она заслуживала. Я поклялся, что если Оливия выживет, то я изменю своё отношение к ней.
Наконец, когда надежда уже начинала угасать, я заметил лёгкое подёргивание в её теле.

― Святая Бригитта, благодарю тебя, ― прошептала за моей спиной Амелия. С неё лилась вода, и я боялся, что они обе заболеют.
Я, демоны меня раздери, не целитель и вылечить их с помощью магии не смогу, как бы не старался.

Где же эти бездельники слуги? Мне просто необходим выброс негативной энергии, скопившейся из-за страха за жизнь Оливии.
В тот же миг появились слуги, бежавшие к озеру с тёплыми одеялами.

Они быстро укутали Оливию и Амелию, чтобы остановить дрожь и вернуть им тепло.

― Теперь всё будет хорошо, — произнёс я, стараясь придать голосу уверенность и спокойствие, которых сам не чувствовал. Теперь предстоял ещё один бой за жизнь и здоровье девочек.

Глава 12

Мокрая, холодная одежда прилипала к телу. Я продрогла до костей, и даже тёплое одеяло, в которое меня укутали, не спасало.
Лёгкие разрывало от ледяной воды, которой я вдоволь наглоталась. Холод сжимал внутренности, не давая согреться.

— Поспешим в замок, — герцог выпустил из объятий Оливию. Она едва дышала. — Подготовьте горячие напитки, разожгите камин в большой гостевой комнате, принесите туда ещё одну кровать.

Приказания герцога исполнялись незамедлительно. Слуги спешат выполнить его распоряжения, чтобы не вызвать гнев герцога.
— Густав, ты послал за лекарем? — как мне показалось, нервно спросил герцог.

— Конечно, ваше сиятельство, — невозмутимо ответил дворецкий. — Бойко отправился, уж он-то заставит доктора прибыть в замок незамедлительно.

Герцог уверенно распоряжался, стремясь создать для нас с Оливией комфортные условия, чтобы помочь нам справиться с пережитым ужасом.

— Как вы себя чувствуете, Амелия? — наклоняясь ко мне, тихо произнёс герцог.

Он с тревогой ощупывал меня глазами, стремясь выяснить, насколько серьёзны мои травмы. Он, что, беспокоится обо мне? Не может этого быть. Просто воспалённое воображение после купания в ледяной воде.

Я, всё ещё шокированная, попыталась ответить, но слова застряли в горле. Смогла лишь кивнуть, и глаза невольно вновь наполнились слезами. Только это были слёзы благодарности за спасение. С трудом можно поверить, что сам тёмный маг спас нас. Я не знала, как отблагодарить его.

Герцог сам нёс Оливию в замок, он старался не упускать меня из вида. Я же, поддерживаемая Густавом, плелась рядом с ним.

Когда мы вошли в тёплый зал замка, где искрился огонь в камине, герцог хозяйским взглядом окинул зал и удовлетворённо кивнул.

Холодный воздух уступил место уюту, и я расслабилась, усевшись на пол возле камина.

— Ваше сиятельство, большую гостевую комнату ещё не успели подготовить, — склонил голову дворецкий, выслушивая слугу, что-то прошептавшего ему на ухо. — Думаю, что до приезда доктора мы успеем.
— Помогите пани Амелии переодеться, Густав, — герцог строго посмотрел на дворецкого, а я испугалась, что помогать мне будет сам Густав. Вздрогнув, я бросила украдкой опасливый взгляд на невозмутимого дворецкого.
— Я распоряжусь, ваша светлость, и пришлю служанку с сухой одеждой для пани Оливии, — откланявшись, Густав вышел, а я облегчённо вздохнула.
Герцог никак не мог расстаться с племянницей. Он нервно расхаживал с ней на руках взад и вперёд.

— Ваша светлость, умоляю, остановитесь, у меня уже в глазах рябит, — попросила я.
— Вам не понять этого, Амелия, — через силу улыбнулся герцог. — Я едва не потерял самого дорогого человека на свете. Кроме Оливии, у меня никого нет.

Не время и место сейчас напомнить ему, как он вёл себя с девочкой, полностью игнорируя её. Даже слуги решили, что им позволено не обращать внимания на племянницу хозяина.

— Оливия правда ваша племянница? — решилась я задать мучивший меня вопрос.
— А это может как-то повлиять на ваше отношение к ней? — тревожно спросил герцог, а немного растерялась, не ожидая от него такой реакции.

— С чего бы это мне менять к ней отношение? Оливия милая, умная девочка и заслуживает любви независимо от социального положения. Мне всё равно родня она вам или просто воспитанница.
Мне показалось, что герцог облегчённо вздохнул.
— Оливия — моя родная племянница, дочь моей сестры, — доверительным тоном сказал он.
— Я не знала, что у вас есть сестра, — сболтнула я лишнего и покраснела и, не найдя ничего лучшего, добавила, — да я и о вас ничего не знала.
— А мне казалось, что вы спешили ко мне в замок, — напомнил обстоятельства нашей встречи герцог.
Слегка покраснев, я робко улыбнулась.
— Да, наша первая встреча незабываема, во всяком случае для меня, — пробормотала я, но, кажется, герцог услышал.
— Зачем вы спешили ко мне, Амелия? — огорошил меня вопросом герцог. Рано или поздно он должен был спросить, но я всё равно оказалась не готова поделиться с ним обстоятельствами, приводящими меня под копыта его лошадей.

— Пани Амелия, камин в вашей комнате уже разгорелся, а платье готово, — очень кстати появилась служанка, и я с облегчением поспешила за ней. Меня провожал задумчивым взглядом герцог.
служанка распахнула передо мной двери, и я постаралась с достоинством выйти, хотя больше всего хотелось свернуться калачиком перед камином и заснуть.

Таща за собой новое тёплое одеяло, я поднималась по лестнице на третий этаж, шатаясь от усталости и пережитого потрясения. Это этаж ещё не для прислуги, но уже и не для господ, что-то среднее. Здесь комнаты дворецкого, экономки, старшей служанки, повара и гувернантки.
— Пани Амелия, я принесла вам подогретое вино с мёдом и травами, чтобы разогреть внутренности, — щебетала служанка, всем своим видом доказывая полезность.
— Благодарю, — проговорила я, отмечая, что слова с каждым разом мне даются всё сложнее.
— Я помогу вам переодеться, а потом спустимся на второй этаж в большую гостевую комнату. Туда же я пока перенесу ваши вещи, думаю, что чистая одежда ещё понадобится.
Каждая ступенька давалась мне с трудом, я словно не по лестнице поднималась, а по отвесной скале. Руки и ноги налились свинцом, а в голове шумело.
Последствия невольного купания в озере дают о себе знать. Служанка ещё что-то говорила о том, что я должна сделать, потом, что она должна сделать. Её голос становился всё дальше и дальше, а лестница всё ближе.

Глава 13

Словоохотливая служанка заметила, что я ей не отвечаю, и повернулась узнать, в чём дело именно в тот момент, когда я собиралась отправиться на свидание с полом.
Она подхватила меня, но удержать не смогла. Медленно опуская меня на пол, она так закричала, что я начала приходить в себя.
На её зов прибежали слуги, которые переставляли мебель в большой гостевой комнате и понесли меня куда-то.

Веки закрывались, и я никак не могла чётко увидеть, куда меня несут.

Я пришла в себя только тогда, когда кто-то настойчиво снимал с меня одежду. Вцепившись в расстёгнутый ворот платья, я попыталась натянуть на себя спущенный рукав.
— Пани Амелия, успокойтесь, — услышала я голос служанки, которой меня поручил герцог. — Я хочу снять с вас мокрую одежду, и укутать в тёплое одеяло, пока я приготовлю постель.

Я слегка покраснела и отпустила платье. Служанка проворно меня раздела донага, укутав в одеяло и одев на ноги тёплые домашние туфли.
Усадила в кресло рядом с камином. Я медленно приходила в себя, появилась возможность осмотреться.

Меня принесли в большую, хорошо освещённую комнату с большим ковром посередине. Возле стены напротив двери стояла большая кровать, а рядом с ней поменьше. Большое окно с тяжёлыми шторами и камин придавали комнате уюта. Я заметила изящную мебель, старинные картины на стенах и уютные детали интерьера, которые придавали комнате особый шарм.

Тепло от камина обволакивало меня, заставляя клевать носом, только бы не свалиться с кресла.

Я стала наблюдать, как одна служанка нагретыми камнями грела постель, а другая принесла из моей комнаты чистую рубашку и согревала еë камнями.

Служанки работали слаженно, как единый механизм, чтобы выполнить распоряжение хозяина и обустроить меня с комфортом. Одна из них, принесла нагретые камни, обёрнутые в мягкие ткани, чтобы они не обожгли кожу, и положила в кровать там, где должны были быть мои ноги. С каждым её шагом, аромат лаванды и душистых трав наполнял воздух.

Служанка, которая заботливо приглядывала за мной, уже успела налить в кружку подогретое вино с мёдом и травами и поднесла её к моим губам.

— Давайте, пани, выпейте, — сказала она мягким голосом. — Это поможет вам согреться.

Сделала глоток, почувствовав, как тепло разливается по телу. Тепло камина согревало снаружи, а вино изнутри.
Голова пылала, словно мне на голову надели раскалённый обруч.

— Что случилось? — тихо спросила я, чуть дрожащим голосом, когда я обнаружила себя не в кресле возле камина, а в постели.

— Вы потеряли сознание, пани Амелия, — ответила служанка.

— Я отдавала распоряжение служанкам и случайно увидела, как вы оседаете с кресла на пол. Мы поспешили вам на помощь. Пришлось вас одеть и уложить кровать.

Как там Оливия? Пришёл ли доктор? Состояние моей воспитанницы волновало меня больше моего.

Служанка поправила одеяло на плечах Амелии:

— Вам стоит немного отдохнуть. Я приведу врача, как только он освободится.

Значит, доктор уже в замке. Тогда Оливия вскоре появится. Нужно только подождать.

Я вновь почувствовала, как меня накрывает сонливость. Закрыла глаза и позволила себе ни о чём не думать, а просто спать. Обо мне теперь есть кому позаботиться.

В дверь тихонько постучали. Я слегка приподнялась на кровати, когда в комнату вошёл доктор — высокий мужчина с внимательными глазами и спокойным выражением лица. В руках он держал небольшую кожаную сумку, а на лице его красовалась доброжелательная улыбка.

Вслед за ним в комнате появился герцог, который нёс на руках Оливию.

— Положите её рядом со мной, ваша светлость, — попросила я. — Мне так будет удобнее приглядывать за Оливией.
Герцог перевёл взгляд на доктора, а тот кивнул. Обойдя кровать, герцог подождал, пока служанки проведут те же манипуляции с камнями, и положил девочку с другой стороны от меня. Вокруг неё тут же засуетились служанки, а меня отвлёк доктор.

— Добрый день, пани Амелия, — начал он с мягким акцентом, присаживаясь на стул рядом с кроватью. — Как вы себя чувствуете?

Я горько улыбнулась. Как я могу себя чувствовать? Обычные вопросы докторов иногда выглядят странно.

— Превосходно, — пошутила я. — Определённо заплыв в ледяной воде пошёл мне на пользу.
Мой смех перешёл в кашель: сухой, выворачивающий внутренности и разрывающий грудь.

Доктор кивнул, достал из сумки небольшую трубку, приложил её к моей груди. Он аккуратно осмотрел её, поставил термометр. Всё это он проделывал в абсолютной тишине. Посмотрел температуру и покачал головой.

Доктор записал что-то в блокнот, а затем произнёс:

— Состояние немногим лучше, чем у маленькой пани. Сильное переохлаждение и наша забота сейчас не допустить воспаления лёгких.

Он ещё раз пристально посмотрел на меня, словно ощупывая, и я невольно сжалась.

— Я пропишу вам то же самое, что и пани Оливии. Микстуры, травяные настои. Дополнительно пейте настой из ромашки и мяты — отличный способ расслабиться перед сном. Я также рекомендую добавлять в свой рацион больше свежих фруктов и овощей, чтобы восполнить недостающие витамины.

Глава 14

Тёмное воздействие? На мне? Доктор явно беспокоился и…боялся. Это заметно по капелькам пота на лбу и взглядам, которые он опасливо бросал на герцога.
― Вы маг? ― удивлённо спросила я.
Услуги магических целителей очень дорого стоят. Понятно, что герцог пригласил его для племянницы, но почему он лечит меня? Моего жалования не хватит, чтобы расплатиться.
― Целитель, ― лёгкая улыбка коснулась его губ. ― Я работаю и с магическими воздействиями.
― Что случилось, доктор? ― резко спросил герцог. ― Вы обо всём можете сказать мне. Вряд ли пани Амелия сейчас в состоянии самостоятельно выполнять ваши рекомендации.
На лице доктора появилась досада, которая тут же исчезла.
― Ничего особенного, ― ровным тоном ответил доктор. ― Я убеждал пани Амелию в необходимости выполнять все рекомендации.
Он ничего не говорит герцогу о магическом воздействии на меня. Почему? Это же герцог его пригласил.
Да доктор же подозревает герцога, осеняет меня. Вот почему этот заговорщический шёпот. Бред какой-то! Зачем герцогу влиять на меня?
Я пребывала в растерянности, но всё же решила не рассказывать герцогу о том, что мне сказал доктор. На на всякий случай. Вдруг доктор окажется прав.

― Пани Амелия ― разумная девушка и не нуждается в дополнительных наставлениях, ― грубо сказал герцог. ― За соблюдением всех предписаний будут следить слуги. Вам не стоит волноваться.
Доктор бросил на меня предупреждающий взгляд, и я едва заметно кивнула, показывая, что не выдам его секрета.
― У пани бледный вид, я подозреваю анемию, ― не растерялся доктор. ― Я возьму кровь, чтобы сделать все анализы.
Герцог с досадой кивнул. Теперь мне в любых действиях хозяина замка будет видеться подвох. Одной фразой доктору удалось поселить сомнения в моей душе.

― Не возражаете, пани Амелия, ― повернулся ко мне доктор и подмигнул.

Я только покачала головой. Нужно, значит, нужно. Он покопался в своём саквояже, вытащил небольшую иглу и флакончик. Затем взял мою руку и ткнул иглой в указательный палец, наклонив его к флакону. Доктор выдавил несколько капель крови и удовлетворённо закрыл флакон.
― Когда анализ будет готов, я навещу вас, ― пообещал доктор.
Почему-то мне кажется, что он будет исследовать кровь совсем не на анемию. Он таким ловким способом получил официальное разрешение забрать кровь на анализ, не вызвав опасения герцога. Неужели всё так серьёзно?
В любом случае снятие магических действий целителя стоит намного дороже обычного лечения, и что-то мне подсказывает, что герцог не будет оплачивать эту статью расходов.

Понимает ли это доктор, я не знала, но решила его предупредить, что он ошибается насчёт меня.
― Надеюсь, я смогу оплатить ваше лечение? ― с беспокойством спросила я. ― Я не герцогиня, а воспитательница Оливии, и жалованье моё не такое высокое, чтобы я могла оплачивать лечение.
― Вы предпочитаете умереть? ― весело спросил доктор.

Таким, как я, только остаётся что умирать. Доктора слишком дорогое удовольствие, чтобы бедняки могли себе позволить лечение.
― Я предпочитаю говорить правду, дабы не питать ничьих иллюзий в отношении меня, ― резко ответила я.

Герцог хмыкнул, а я возмущённо на него посмотрела.

― Не вижу ничего смешного, ― проговорила я и зашлась в приступе сухого кашля.
― Меньше разговоров, больше сна, ― сказал доктор, протягивая мне кружку. ― Постарайтесь сделать хотя бы глоток и приступ отступит, а потом допейте всё.

― Я навещу девушек через пару дней, ― вежливо сказал доктор, направляясь к выходу.
― Густав, проводите доктора, ― отдал распоряжение герцог, когда доктор открыл дверь.

― Что сказал вам доктор, Амелия? ― требовательно спросил герцог, когда шаги доктора стихли на лестнице.
― Сказал, что нужно есть побольше свежих овощей и фруктов, ― солгала я. ― У меня бледный вид.
― То, что у вас бледный вид и так понятно, для этого не нужно оканчивать факультет целительства, ― раздражённо произнёс герцог.

― Ещё он сказал, что нужно больше спать, ― добавила я.
― Это я тоже слышал, ― отмахнулся герцог. ― А то, что не предназначалось для моих ушей?
Он злился. Его взгляд прожигал во мне дыру, но ничего нового я добавить не могла.
― Амелия, предупреждаю, что не позволю флиртовать с другими мужчинами, ― раздражённо сказал герцог. ― Смею напомнить, что у вас здесь другая цель. Или вы забыли, что нанялись воспитательницей к Оливии?
Я испуганно покачала головой.
― Я не забыла, ― прошептала я. Герцог в гневе страшен, а когда его гнев направлен на тебя, то становится вообще жутко. ― Я не флиртовала…

Мой голос сорвался от страха, и я отвернулась, чтобы не видеть его пылающих яростью глаз. Я буквально физически ощущала на себе его обжигающий взгляд. Резко повернулась, и глаза наши встретились. Время застыло. В его глазах плескалась жгучая ревность. Могущественный герцог ревновал меня, простую нищенку, к красивому доктору.
Я, наверно, неправильно истолковала его взгляд. Герцог не мог ревновать меня. Не стоит выдавать желаемое за действительное, до добра такие мысли не доведут.
Знай своё место, Амелия! А то ишь, разлакомилась, не про тебя такой жених.
― Ваше сиятельство, ― в дверях появился дворецкий. ― Вас в гостиной ожидают.
― Гони в шею, Густав, я не принимаю гостей, ― раздражённо произнёс герцог.
― Это дама, ― доверительно понизив голос, сообщил дворецкий.
― Тем более гони, ― отмахнулся герцог.

― Ваше сиятельство, это пани Ветта Калиновская.

Глава 15. Герцог Итон Вельгурский

Как же не вовремя, поморщился я от досады. Ещё и Амелия смотрела с таким волнением. Ожидала, что я объясню, кто такая Ветта? Не сегодня.
― Спасибо, Густав, скажи, чтобы подождала в гостиной, ― приказал я. ― Подай вино и закуски.
Вышколенный дворецкий кивнул и растворился в проёме двери. Я вновь посмотрел на Амелию, личико которой светилось любопытством. Но вопросов она не задавала. Это хорошо. Умение держать любопытство под контролем — хорошее качество.

То, что Амелия назвалась чужим именем, настораживало. И поддельные документы наводили на определённые мысли. Не так проста девушка, как кажется.
Я буду не я, если не узнаю настоящее её имя. Бельские, есть в дворянской книге, вот только девушек возраста воспитательницы Оливии у них не было. Будем искать, кто она такая на самом деле?
Случайно оказалась на дороге или преследует свои цели?

А может, всё-таки Ветта вовремя прибыла? Уж очень я увлёкся загадочной девушкой.
― Выздоравливайте, Амелия, ― дотронулся я до её руки, ― если что-то понадобится, немедленно дайте знать.
― Не могли бы вы прислать мне пару книг из библиотеки? ― робко попросила она. ― Для меня и несколько книг для Оливии. Когда она проснётся, я ей почитаю.
Почему я не удивлён? Амелия производила впечатление барышни, для которой чтение очень много значит. Надо будет поговорить с ней на досуге на отвлечённые темы. Здесь мне не хватало эрудированного собеседника.
― Да, конечно, я пришлю их со слугами. Может, у вас есть какие-то предпочтения?
Амелия отчаянно покраснела и опустила глаза.
― Про любовь, ― прошептала она и спохватилась, ― если у вас в библиотеке есть такие.
― В библиотеке Вельгурских есть любые книги, ― усмехнулся я. ― к вечеру книги вам доставят, а пока по распоряжению доктора нужно поспать.
Амелия закашлялась и недовольно скривилась. Чем она недовольна? Я уже начинаю верить, что доктор действительно убеждал её придерживаться его рекомендаций.
На редкость беспокойная девушка.
― Проследите, чтобы пани Амелия выпила лекарства и поспала, ― распорядился я, направляясь к двери.
Как же не вовремя принесли демоны Ветту. Признаюсь, что я с появлением Амелии забыл о ней. Досадная ошибка.

― Пани Калиновская, ― натянув доброжелательную улыбку, произнёс я. ― Чем обязан такой чести?
Да, было бы интересно послушать, какого лешего она приехала. Чемоданы, сложенные в коридоре, наводили на неприятные мысли.
― Итон, к чему такой официоз, ― радостно улыбаясь, подошла она ко мне. Провела пальчиком по камзолу, в точности повторяя рисунок на ткани. ― Я соскучилась.
― Не помню, чтобы я приглашал вас, ― холодно сказал я, убирая её руку.
― А разве невеста не может приехать к жениху? ― удивилась Ветта.
Её недовольство понятно, но я был разочарован. Выгнать её я не могу. А видеть Ветту в замке каждый день, уделять ей внимание тоже не радует. Положение безвыходное.
― Официально мы не помолвлены, ― напомнил я.
Ветта лишь рассмеялась.
― Это излишняя формальность, ― отмахнулась она. ― Наши отцы договорились о свадьбе, когда ты под стол пешком ходил, а я лежала в колыбели.
― Столько времени прошло, ― с досадой говорю я. ― Ты вполне могла увлечься другим мужчиной, и я не буду стоять на пути твоего счастья.
― Благородно, но глупо, ― Ветта отошла к камину, чтобы погреть руки. ― Никакого другого мужчины быть не может. И ты это прекрасно знаешь.
Я знал. Конечно, я знал. Барон Калиновский никогда не позволил бы дочери упустить такую выгодную партию. Неженатые герцоги на дороге не валяются. Не удивлюсь, что это с его подачи Ветта приехала.
― Барон знает, что ты здесь? ― не теряю я надежды избавиться от невесты.
― Разумеется, ― её идеально очерченные брови поползли вверх от удивления.

Действительно, чего это я? Ветта хорошая, послушная дочь и будет такой же женой. С ней всё ясно и понятно. Стабильно и предсказуемо. Единственное, что я не сумел предугадать, так это её появления здесь.
― Надеюсь, ты меня не выгонишь на мороз? ― Насмешливо спросила она.
― Боишься замёрзнуть? ― пошутил я, намекая на соболиную шубу, небрежно брошенную на диванчике. Такая же шапочка валялась рядом на полу, видимо, не долетела.
― Боюсь, что король не поймёт, ― вытаскивает она последний козырь из рукава.
― При чём здесь король? ― Настороженно спросил я, подозревая какой-то подвох. ― Разве наши отношения не касаются только наших семей?
Это её внезапное появление, намёки на короля, не удивлюсь, если барон, в обход всех существующих правил и норм, уже попросил разрешения на брак.
― Его Величество высказал недовольство тем, что мы ещё не женаты, ― мило улыбнулась она, словно говорила о чём-то незначительном.
― Вот прямо так взял и высказал между жулеком и жареным перепелом? ― начал злиться я.
Если Калиновский приложил к этому руку, ему не поздоровится. Я не позволю давить на себя.
― Примерно, ― рассмеялась она, ― только это было во время веты, примерно между улипкой с пеной и мельхмусом.

Я вымученно улыбнулся. Что-то во всей этой истории меня настораживало. Я никогда не был против этого брака. Ветта была бы хорошей женой, а мне недосуг таскаться по балам и маскарадам в поисках претендентки на роль герцогини Вельгурской.
― Стесняюсь спросить, а где состоялся сей достойный обед?

Судя по названию старинных блюд, обедал король в замке барона Калиновского. Он единственный во всём королевстве ещё придерживался старинных кулинарных предпочтений. Всё остальное дворянство с удовольствием перенимает кулинарный опыт соседних стран, особенно в десертах.
Калиновский же до сих пор подавал к столу “татарскую траву в сахаре”.
― Папа пригласил короля поохотиться у нас, ― удивлённо ответила Ветта. ― Он же и тебя приглашал, но ты отказался.
Он меня приглашал? Очень интересно. Кажется, барон Калиновский решил пойти с козырей.
― Я не получал приглашения от твоего отца, ― чуть резче, чем нужно ответил я. ― Как я понял, домой ты не вернёшься?
Ветта с улыбкой покачала головой и неожиданно спросила:
― Говорят, у тебя появилась новая воспитательница для племянницы?

Глава 16. Герцог Итон Вельгурский

Да, пани Калиновская умела шокировать. У меня возник резонный вопрос, откуда она узнала об Амелии?
― Новая воспитательница? ― переспросил я, чтобы дать себе время обдумать. ― Что-то ты старыми не интересовалась?
Ветта беспечно пожала плечами.
― А у тебя были ещё и старые? ― сдерживая улыбку, произнесла она. ― Видимо, нам будет что обсудить длинными зимними вечерами.
Гнев разгорался во мне с бешеной скоростью. Чтобы успокоиться, я подошёл к камину и протянул руки к огню. Мало кто знает, что мне подвластен и огонь. Официально я тёмный маг, мастер проклятий и магистр некромантии. Такой редкий дар, как возможность управлять огнём я держал в секрете.

― Послушай, Ветта, скажу честно, мне не нравятся незваные гости, ― холодно произнёс я, даже не повернувшись к невесте. ― Кем бы они ни были.
― Ты не посмеешь меня выгнать, ― маска послушной девочки слетела с неё в мгновение ока. ― За моей спиной стоит сам король.
Как же устал. Столько потрясений за день, а тут ещё Ветту принесло. Такая наглость просто бесит. Но вышвырнуть её из замка не получится. Паршивка права, король не простит неповиновения. Так, глубокий вдох, выдох, вдох, выдох. Лишь бы не сорваться и не наговорить дерзостей.
― Густав, ― закричал я, вместо того, чтобы позвонить в колокольчик.

Надо выплеснуть куда-то негативную энергию. Вот бы сейчас в лес и разрушить пару-тройку деревьев и лучше без магии. Топором. Я едва не застонал от предвкушения, энергия потекла по венам. Вот что мне сейчас было нужно.
Дворецкий появился сию секунду, как будто ждал под дверью:
― Я здесь, ваше сиятельство.
― Подготовь для пани Калиновской гостевую комнату и прикажи перетащить туда её вещи из прихожей, ― не смог сдержать раздражения. ― Как будто не в замке герцога, а на придорожной станции.

Ветта одобрительно кивнула, посмотрев, с какой скоростью испарился дворецкий.

― У тебя вышколенные слуги, ― заметила она.

― Благодарю, ― холодно ответил я. ― Не смею тебя больше задерживать.

― Знаешь, а я задержусь, ― нахально заявила она.

Я едва сдерживался, чтобы не вышвырнуть её из комнаты. Не лучшее время она выбрала для демонстрации своей заинтересованности.
Кто знает, может, если бы не сегодняшнее происшествие, то я, вероятно, более благосклонно отнёсся к её визиту.
А так не повезло, Ветте.

― Я не в том настроении, чтобы сейчас вести светские беседы, ― как можно более вежливо сказал я. ― Поверь, тебе сейчас лучше уйти.

― Спешишь к воспитательнице? ― с нотками ревности произнесла моя гостья.
― Что? ― не помня себя от гнева, закричал я. ― В своём ли ты уме, Ветта?

― Ты злишься, а значит, это правда, что у тебя роман с нищенкой, ― воскликнула она, дерзко глядя мне в глаза.

Такой безумный порыв может, и заслуживал уважения, но не у меня. Меня разозлило постоянное вмешательство в мою жизнь.

― Я не обязан отчитываться ни перед кем, ― на лице заиграли желваки, с такой силой я сжал челюсти, чтобы не сказать чего-нибудь позабористее.

Отчаянно хотелось выругаться.

― Ошибаешься, я твоя невеста и имею право…

― Не имеешь ты никаких прав, ― рыкнул я на неё. ― Не забывайся, Ветта. Невеста ещё не жена. И эту пропасть ты можешь не преодолеть.

― Так вот как ты заговорил? ― в бешенстве сузила она глаза.

Я не мог не признать, что даже в гневе пани Калиновская была чертовски привлекательна. И я залюбовался её сверкающими от бешенства глазами, алыми слегка приоткрытыми губками, жемчужными зубками. Я откровенно разглядывал её, как породистую лошадь. Определённо внешность хороша для будущих наследников. Но характер, похоже, не тот, что она мне демонстрировала до сегодняшнего дня.

Может, и хорошо, что она пожаловала одна. Легче будет узнать её истинные мотивы и познакомиться поближе, чтобы окончательно решить с женитьбой.

Мой гнев слегка поутих. Общение с Веттой не самое страшное, что могло произойти. Гораздо ужаснее было бы, заявись сюда её отец с королём с требованием немедленно жениться.

― Не люблю, когда суют свой хорошенький носик туда, куда не следует, ― насмешливо произнёс я. ― Тебе бы стоило поучиться хорошим манерам.

― А эта твоя, академию идеальных жён закончила, что ли? ― Ветта не сдержала сарказма.

― Ты, кажется, не поняла намёка про нос. Скажу прямо: Ветта, не лезь не в своё дело, ― всё-таки у неё талант выводить меня из себя.

― Так может твоя племянница и не племянница тебе вовсе, ― насмешливо произносит она.

― Интересно послушать твою версию, кто на самом деле мне Оливия.
― Незаконнорождённая дочь, а это воспитательница ― её мать, ― выпаливает Ветта, торжествующе поглядывая на меня.

До чего же изворотлив её ум или это не её слова. Становится понятно, отчего пани Калиновская так быстро появилась в моём замке.
Призвать к порядку загулявшего жениха и проследить, чтобы ненароком не женился на вымышленной матери моей несуществующей дочери.

― Откуда у тебя эти сведения? ― устало спросил я.
Бороться с измышлениями Ветты не было никакого желания.

― Значит, это правда? ― разочарованно протянула она.

― Предположим, что ты права, ― мне стало интересно, что она будет делать в придуманной ей же ситуации.

Глава 17

Оливия спала, а мне никак не удавалось уснуть. Служанка напоила меня сонным отваром, но и он не полностью подействовал.
Я находилась в полудрёме, когда слух выделил из болтовни служанок имя герцога.
― Его сиятельству крупно повезло, ― поспешила поделиться своим бесценным мнением Рута, моя служанка. ― Пани Калиновская красивая и очень богатая.

Стараясь не показать своего удивления такими рассуждениями, я превратилась в слух. Вряд ли решусь спросить у герцога о его отношениях с этой пани Веттой Калиновской, а тут такой неиссякаемый источник информации о личной жизни герцога.

― Рута, глупости говоришь, ― оборвала восторженную речь служанка Оливии. ― Его сиятельство самый богатый в королевстве, даже король беднее его.
― Глупая ты, Дора, денег не бывает много, ― рассмеялась третья служанка.

― Папенька пани Ветты очень влиятельный, у него везде связи, ― объявила Рута. ― Связи сейчас решают всё.

Сколько познаний у простых служанок, поразилась я.

― Мне сказала горничная пани Калиновской, что у них скоро будет свадьба, ― заговорщицким шёпотом сообщила новость третья служанка.

― У кого, у них, Аня? ― нетерпеливо спросила Рута. ― У горничной с грумом? Говори понятнее.

В отличие от непонятливой Руты, я догадалась, о ком речь. Сердце предательски пропустило удар. Он не говорил мне, что помолвлен.

― Ясное дело, кто, ― довольная произведённым эффектом произнесла третья сплетница Аня. ― Наш герцог и пани Калиновская.

Можно ли доверять её информации? Я не верила, что он почти женат. Он не мог так со мной поступить.

Возьми себя в руки, Амелия. Кто ты и кто он. Между нами пропасть, которую не преодолеть.

Вспомни о том, что ты не должна влюбляться. У тебя нет будущего.

Вот только почему так больно? Почему душа рвётся на части? почему нельзя просто взять и запретить себе любить?

Любить? Что за глупости. Нет, я не люблю его. Просто он мне нравится.

Интересно, если повторять это по сто раз на дню, смогу ли я убедить себя.

Очнись, Амелия. Герцог не обязан докладывать тебе о своей личной жизни. Ты сама себе напридумывала, а теперь страдаешь.

Аманда же предупреждала, чтобы я держалась подальше от герцога. А я не смогла.

Теперь буду рядом наслаждаться его счастьем с другой. Врагу не пожелаешь такой судьбы. Почему я такая несчастная?

― Говорят, что свадьбу уже назначили на середину лета. Приедет сам король, ― кажется, это Аня опять делилась сплетнями.

Не могу больше слушать. Нет сил страдать от их предположений.
Жестокий герцог. Хотя чего я хотела от тёмного мага.

― Пить, ― застонала я, чтобы прервать болтовню служанок.

Вот только девушки, увлечённые переламыванием косточек хозяевам, меня, не услышали.

Сама же хотела подслушать, а выдержать правду о герцоге не смогла. Послушай и запомни, что он не твой. И никогда твоим не будет.

Слушай и запоминай.

И смирись, Амелия. Просто смирись и будет всё хорошо. Он женится на богатой наследнице, ты останешься рядом и будешь воспитывать Оливию.
Это даже больше, чем ты могла мечтать. Будешь рядом с ним. Сможешь видеть его и, может, даже говорить с ним.

― Мне кажется, что герцог её не любит, ― сказала Рута.

Кажется, я со своими страданиями пропустила самое интересное. О ком это они?

― Ну, да, ― скептически произнесла Дора. ― Не любит. А ради кого он уволил экономку, которая уже лет двадцать работала в замке.

― Ты такая романтичная дурочка, ― снисходительно ответила Аня. ― Их уволили за невыполнение приказов. Зачем хозяину нищенка―воспитательница, когда у него есть пани Ветта.

Это же они обо мне, запоздало поняла я. Как жаль, что упустила тот момент, когда они в обсуждениях перешли на меня.
― Сама ты дурочка, ― обиженно пробормотала Дора. ― Он ради неё в озеро полез.
Девушки рассмеялись над предположениями романтичной Доры.

― Он вытащил племянницу и эту дурочку магией, ― сказал Рута. ― Это надо было додуматься и сигануть в ледяную воду. Я бы так никогда не сделала. А теперь мы должны тут из-за неё сидеть.

― А что тебе ещё делать? Тебе платят за то, чтобы ты служила пани Амелии, ― оборвала её Дора.

― Вот ещё, ― рассердилась Рута. ― Никакая она не пани. Я слышала, как герцог ей сказал, что нет фамилии Бельская в аристократической книге королевства.

― А тебя-то это как касается? ― вкрадчиво спросил герцог, очень неожиданно появившийся.

― Никак я просто так сказала, ― начала оправдываться Рута.

― Почему вас тут так много? Что вы здесь делаете? ― разгневался герцог.

Неужели он услышал все предположения Доры? Стыд-то какой!

― С больными остаётся Дора, ― продолжает воспитывать служанок герцог. ― А вы обе отправляетесь в прачечную. Надеюсь, что там для вас будет достаточно работы, чтобы не успевать собирать сплетни.

Они даже не пискнули, молча выскользнули из комнаты, унося с собой бесценный пласт информации о герцоге. Дора не из тех, кто будет делиться своими домыслами.

Глава 18

Мы болели уже неделю и изрядно замучились находиться в одной комнате. Я не привыкла так долго быть в доме. У нас в коттедже даже зимой мы долгое время находились на улице. Дела во дворе всегда находились.

Моя болезнь отступила первой, и я быстрее пошла на поправку. Бедная Оливия ещё кашляла и поила её каждые два часа то грудным сбором из трав, то чаем с вареньем из малины, то отваром из веточек чёрной смородины и малины с добавлением мёда.

От безделья она начала хандрить, и я скрашивала болезнь Оливии чтением книг. Мы с ней обсуждали поступки героев, придумывали, как можно было поступить иначе и можно ли было вообще.

― Если во время болезни всегда так весело, то я не хочу поправляться, ― заявила Оливия.

Я рассмеялась от такой детской непосредственности.

― Когда доктор разрешит тебе вставать с постели и ты окончательно окрепнешь, будет ещё веселее, ― пообещала я. ― Мы начнём готовиться к Щедринам. Сделаем букеты и украсим наши комнаты.

Оливия захлопала в ладоши.

― Жаль, что мы так и не принесли остролист, омелу и хвойные ветки, ― расстроенно пожаловалась она.

Я покачала головой. Ох уж эти детки, не успела прийти в себя, как уже забыла своё триумфальное падение в озеро. Но я ещё долго буду помнить тот страх, который я испытала, когда увидела Оливию в воде.

― Надеюсь, ты не планируешь повторить свой подвиг? ― рассмеялась я, обняв её за плечи.

Оливия смеялась вместе со мной беспечным смехом, который бывает только в детстве.

Это происшествие и болезнь сроднили нас.
― Смотрю, что обе мои пациентки уже здоровы, ― весёлый голос нашего доктора. Он приезжал к нам раз в три дня, чтобы проверить самочувствие и скорректировать лечение.
На этот раз доктор был один, а мы, увлечённые беседой, даже не заметили его появления. Герцог его не сопровождал. И по напряжению в его движениях я заподозрила, что доктор решил вернуться к нашему разговору. Он дождался благоприятного момента.
Он осмотрел Оливию и обрадовал её тем, что разрешил ей вставать.

― Меня больше волнует ваше состояние, ― обеспокоенно сказал доктор и, взяв меня под руку, отвёл в сторонку. ― Я провёл анализ крови и не нашёл ничего такого.

― Какого такого, доктор? ― сделала я вид, что не понимаю его. ― Что конкретно вы искали?

― Тёмное магическое воздействие, которое появилось недавно, ― раздосадованный доктор укоризненно посмотрел на меня, как будто это я виновата в его разочаровании. ― Такое ощущение, что чёрная магия абсолютно нормальна для вашего организма.

Что мне ответить доброму доктору? Рассказать правду?
Не хотелось бы давать ему в руки оружие против меня. И я лишь пожала плечами.

― Не знаю, почему так, ― отстранилась я от него, но сыграть удивление я не смогла. Я знала, что он обнаружит у меня магию, вот только не могла догадаться, какие выводы он сделает. ― У вас есть предположения?

Доктор пристально посмотрел на меня, словно решая, стоит ли мне говорить свои догадки.

― Я думаю, что вы родились уже с чёрной магией, ― недолго колебался он.

― И что это значит? ― спросила я, не потому, что хотела знать ответ, а потому что он ждал от меня такого вопроса.

― Лишь то, что у вас способности к чёрной магии, ― ответил доктор.

― Какие глупости, доктор, ― попыталась улыбнуться я, но наткнулась на испытывающий взгляд.

― Получается, что вы специально оказались в замке герцога, ― изрядно довольный собой высказал он безумную идею.

Он схватил меня за плечо и резко притянул к себе, сверля взглядом.

― Вы делаете такие выводы только на том, что на мне след чёрной магии, ― возмутилась я. ― Зачем мне проникать в замок герцога?

Хорошо ещё, что мы говорим вполголоса и Оливия, и Дора не обращают на нас внимания.

― У вас может быть множество причин, но самая правдоподобная, что вы надеетесь попасть к нему в ученицы, ― доктор улыбался так, как будто сделал научное открытие.

Его пальцы сильнее сжимали руку, и я попыталась вырваться.

― А не правдоподобная, что вы хотите завладеть артефактами герцога, ― в его голосе было столько мёда, что зубы свело оскоминой. ― Или ещё что-нибудь раздобыть в замке.

Я не владею никакой магией, но слова доктора походили на бред. Надеюсь, что он сам это понимал.

― Ваши дурацкие предположения герцог не примет в расчёт. Глупо для того, чтобы что-то украсть, устраиваться на работу. И дара у меня никакого нет, ― принялась я его убеждать.

Если он поделится своими догадками с герцогом, но мне, возможно, придётся покинуть замок.

Герцог Вельгурский настолько непредсказуемый, что я не могу предположить, как он отреагирует на сообщение доктора. Но что-то мне подсказывало, что рисковать не стоит.

― Думаю, что следует рассказать герцогу о вас, ― доктор почувствовал моё нежелание рассказывать правду герцогу и попытался воспользоваться ситуацией. ― Посмотрим, что он скажет на это?

Ехидная улыбка скользнула по его губам. Он уже видел себя победителем.

глава 19

Ощущения такие, как будто я снова прыгнула в ледяное озеро и барахтаюсь там, не имея представления, утону или выплыву.

Предчувствие недоброго змеёй обвивает сердце.

Я не знаю, что из себя представляет этот доктор? Какие у него планы на меня? В конце концов, что он попросит?

Не знаю даже, стоит ли бояться его холодного, оценивающего взгляда. Он осматривает медленно, намеренно демонстративно, давая понять, что раздумывает, как можно меня использовать.

Чувствую себя кобылой на скачках, которую перед заездом осматривают азартные игроки.

― Вы пришли ко мне и не знаете, что потребуете взамен на молчание? ― спросила я с недоумением, а у самой ёкает сердечко. ― Простите, но я отказываюсь понимать.
Пришёл шантажировать и не знал, что хочет получить?

― Раздумываю, ― растягивая слова произносит он, а сам подходил всё ближе.

Я отступала, пока не упёрлась спиной в стену. Дёрнулась вырваться из патовой ситуации, как доктор, усмехнувшись, отрезал мне пути к отступлению. Он упёрся руками о стену, и моя голова оказалась между его рук.
Что происходило в комнате, я не видела, но очень надеялась на помощь Оливии.

― О чём, позвольте полюбопытствовать? ― Отозвалась я, стараясь не показать, насколько мне страшно. ― Не верится, что вы не подумали о вознаграждении заранее.

Доктор снова усмехнулся. Теперь он не выглядел милым, как в тот первый день. Появился оскал хищника, который играл со своей добычей. Он знал, что хочет, но явно получал удовольствие от того, как я пытаюсь выплыть из ледяного озера своих предположений.

Тётка и сёстры говорили, что мои эмоции на лице написаны, и теперь доктор читал меня как открытую книгу.
― Раздумываю, на что вы готовы пойти, чтобы наш маленький секрет, так и остался между нами, ― в его голосе проскользнули нотки удовлетворения.
Мне даже показалось, что он полон превосходства. Вот только над кем? Над бедной воспитательницей, у которой даже денег нет? Или над герцогом?

Если он решил втянуть меня в игру против тёмного мага, то мне не поздоровится. Куда ни кинь, всюду клин.
― Я бы даже сказал, насколько далеко вы готовы зайти ради сохранения своей тайны?
Да, что за намёки, говорил бы уже напрямую. Я извелась вся, но ответа так и не услышала. Он нагнетал обстановку, сверля меня взглядом и мрачно усмехаясь.

Не думала, что он такой отталкивающий тип. Особенно эта его не сходящая с губ усмешка, которая пугала меня до дрожи.

― Доктор, говорите уже, что вам нужно и покончим с этим? ― не выдержала я.

― А как вы думаете, что может быть нужно молодому неженатому мужчине от красивой девушки? ― тихо, даже слегка игриво произнёс доктор, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо.

Я дёрнулась, как будто увидела змею. Голова больно ударилась о стену. Стало резко тяжело дышать. Словно холодные щупальца сжали горло.

Нащупала рукой какую-то мебель, чтобы опереться. Моё сердце колотилось в груди, спеша вырваться на свободу.

Слова доктора пронзили меня как острый нож. Не ожидала я такого непристойного предложения.

Ощущение омерзения нарастало, как волна, которая готова была накрыть меня с головой, заставляя дрожать от отвращения. Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

Мой разум, сбитый с толку, пытался осознать произнесённые слова.

Страх накрывал меня, как густой туман, затмевающий разум. Я чувствовала, как его холодные пальцы касаются сознания, и в каждом стуке сердца росла тревога. Что, если он не шутит? Как далеко он готов зайти?

Я понимала, что оказалась в ловушке, в которую сама себя загнала. И это чувство беспомощности добавляло ещё ужаса, как будто его и так было мало.

В тот момент, когда я нашла в себе мужество ответить отказом, доктор рассмеялся. Он хохотал, а я сжалась от обиды.

― Неужели ты могла предположить, что я сказал это всерьёз? ― его насмешливый голос, словно ушат холодной воды привёл меня в чувства.

― Серьёзно или нет, но ваше предложение я не приму никогда, ― я сделала попытку вырваться из его тисков.

― Храбрый птенчик, который пошёл против орла, ― рассмеялся он.

― Вижу, что у вас сегодня хорошее настроение, доктор, ― мой голос звенел от гнева. ― Прошу вас покинуть эту комнату. Надеюсь, что герцог Вельгурский оплатит ваши услуги.

― Он-то оплатит, но вопрос в том, сможешь ли ты оплатить моё молчание, ― цинично улыбается доктор.

Похоже, он из тех людей, которые упиваются своей властью над теми, кто попал к ним в зависимость.

― Цена меня не устраивает, ― твёрдо заявила я, когда сердце трепыхалось от страха.

Я готова покинуть замок с позором, но не готова терпеть позор поругания. Незапятнанная честь ― единственная ценность, которая у меня осталась.

― Цена тебя устроит, птенчик, ― развязно проговорил доктор. ― Я позабочусь об этом.
Я снова дёрнулась, чтобы высвободиться, но он перехватил мою руку, прижав к стене. Свежее дыхание опаляло кожу. А его близость вызывала мучительный стыд. Не приведи богиня, нас кто-то увидит. Но доктор осмелел от своей безнаказанности.

Глава 20

На меня доверчивым взглядом смотрела Оливия, а рядом с немым укором взирала Дора. Служанка смотрела так, что хотелось провалиться сквозь землю от стыда.

Доктор отступил от меня на несколько шагов, но стал так, чтобы я не смогла сбежать с ними.
― Пани Амелия, вы бы вели себя поскромнее, ― с достоинством молвила Дора и отвернулась, потянув за собой Оливию.

Девочка оглядывалась, не понимая, почему она не может остаться со мной. Мне было болезненно стыдно перед своей воспитанницей, хоть она и не до конца понимала, что происходит.

― Амелия, догоняй, ― прокричала моя подопечная, и я не могла улыбнуться ей. Правда, улыбка получилась кривой.
Дай боги ей счастливую судьбу. Спасла меня от негодяя доктора.

― Меня зовут, извольте отпустить, ― холодно сказала я, а у самой полыхали щёки от смущения.

― Найдёшь книгу без названия, в чёрном кожаном переплёте и принесёшь мне, ― доктор уже не церемонился со мной.

― Нет, я не буду воровать, ― твёрдо отказалась я.

― Ещё как будешь, ― на лице доктора появился звериный оскал, его руки с силой сжали мои запястья, едва не раздавив. ― Попробуй только не выполнить мой приказ, и герцог узнает не только о твоём магическом даре, но и о непристойном поведении.

― Это же неправда, ― с отчаянием воскликнула я.

― А кого это волнует? ― рассмеялся доктор. ― Дора и маленькая панна нас видели, ты теперь не отмоешься, Амелия. Грязь липнет быстро, а вот чтобы отмыться порой и целой жизни не хватит.

Я замотала головой. Нет, так не должно быть. Выход есть всегда, так говорила Аманда. Но сейчас я его не видела.

― Принесёшь книгу, и я от тебя отстану.

Я едва не плакала. Сейчас главное — собраться. А о приказе доктора я подумаю потом, когда успокоюсь.

В конце концов, я не одна, у меня есть Аманда. Не помню случая, чтобы сестра мне не помогла.

Немного успокоилась. Доктор заметил изменение настроения по моему лицу.

― Если тебе будет легче, то Итон украл её у меня, ― его голос был полон злобы. ― Он всегда всё ворует.

Он наконец-то отпустил меня, чтобы сжать руки в кулаки. Кажется, будь здесь герцог, то он набросился бы на него.

Судя по тому, как эта книга нужна доктору, то это не просто экземпляр новомодного романа. Это что-то очень ценное. Настолько ценное, что я за её воровство даже жизнью своей не расплачусь.

― Герцог получил своё прозвище “Тёмный” не только потому, что владеет чёрной магией, ― произнёс со злостью доктор. ― А ещё и потому, что душа у него тёмная, а деяния чернее ночи.

Не знаю, говорит ли он правду, да и какая сейчас разница. Каким бы ни был герцог, я всё равно не решусь пойти против него. Особенно когда его так красочно описали.

― Вы вселили в меня решимость отклонить ваше предложение, ― дрожащим голосом проблеяла я.

Доктор подавлял, прогибал, заставляя сделать то, что он хотел. Противостоять его давлению у меня не хватало сил и решимости.

― С герцогом лучше не связываться, ― привела свой последний аргумент.

― А со мной спорить не боишься?
Я пожала плечами.
― Что вы мне сделаете? Расскажете герцогу, что у меня по вашим представлениям есть дар чёрной магии? ― я немного осмелела, когда поняла, что ничего страшного он мне не сделает. ― А с чего вы взяли, что он выгонит меня? Может, наоборот, заинтересуется.

Доктор снова рассмеялся, но уже веселья в его смехе поубавилось.
― Думаешь, что самая умная? ― жёстко спросил он, а я помотала головой. ― А если не думаешь, то чего артачишься? Я тебе сказал, что надо сделать, вот и делай. Если не вернёшь мне книгу, то я позабочусь о том, чтобы тебя выбросили на помойку. И ни в каком приличном доме ты работу не найдёшь.

Я прикусила костяшки пальцев, чтобы не расплакаться. Какой же он… Приличных слов у меня нет, а неприличные не знаю.

― Вижу, до тебя наконец-то дошло, ― удовлетворённо промурчал он. От осознания того, что он наконец-то загнал меня в угол, доктор стал походить на довольного обожравшегося кота.

Я молчала. Ответ не приходил в голову. Он обложил меня со всех сторон, как лисицу на охоте.
Доктор отошёл от меня на приличное расстояние.
― Не думай, у меня будут доказательства твоего непристойного поведения повесомее, чем свидетельство служанки, ― он подмигнул мне, как лучшей подруге. ― В искусстве лицедейства мне нет равных.

― Я заметила это, ― опустила я голову, а в голосе прозвучала горечь.
― Вот и умница. Когда найдёшь книгу, оставишь записку в дупле старой яблони возле озера, там же найдёшь ответ, куда её принести.

Кивнула, этот разговор вытянул из меня все силы. Мразь! вот подходящее слово для этого шантажиста.

― И не вздумай дурить, ― его голос стал угрожающим. ― Если расскажешь кому-нибудь, я узнаю, если найдёшь книгу и не отдашь, я тоже узнаю.
― И что вы сделаете? ― спросила дрожащим голосом.
― Какая ты любопытная, ― недобро ухмыльнулся он. ― Не советую рисковать и удовлетворять своё любопытство. Пожалеешь, а исправить уже ничего нельзя будет.

Доктор оставил меня, скрываясь за дверью. Он не оставил мне шанса ответить “нет”. Точнее, он не захотел услышать отказ.

Глава 21

― Амелия, смотри, как у меня получается хорошо, ― Оливия держала ивовые прутья, которые сплетала в форме кольца. Её глаза горели восторгом, и я невольно заражалась от неё праздничным настроением.

― Что теперь делать? ― она приплясывала от нетерпения.

Я отвлеклась от плетения щедринского венка и своих мрачных мыслей. После разговора с доктором прошло несколько дней. Я искала Аманду, а она словно в воду канула. Не отвечала на письма, а идти к ней сама я побаивалась.

― После болезни ты стала такой грустной, ― бросив свой венок, обняла меня Оливия. ― Как я могу развеселить тебя?

― Я не грустная, а задумчивая, ― улыбнулась ей, чтобы не портить праздничное настроение. ― Давай закончим твой венок и повесим здесь над дверью.
Оливия захлопала в ладоши, и мы весело закопались в ветках ели, сосны, можжевельника.
― Чем ты будешь украшать свой венок? ― спросила я, выбирая для украшения своего можжевелового венка тимьян, веточки с ягодами боярышника и яркую красную ленту.

― Не знаю, ― пожала она плечами. ― Вот ты почему именно такой сплела?
Я улыбнулась, радуясь её любознательности. Посадить подвижного ребёнка за парту и вещать, несомненно, важную информацию я считала дикостью. Всё, что ей нужно знать, Оливия получала в игре, как, например, сейчас. Я могла бы ей заранее рассказать об этих венках, так как ей, как будущей хозяйке замка нужно знать, с каким посылом составлять праздничные венки. Но тогда бы она точно не запомнила ничего, а так сама попросила рассказать.
― В щедринском венке всё не случайно, ― начала я таинственным голосом, и глаза Оливии округлились в ожидании интересного рассказа. ― начиная с формы венка.А какой он формы?
― Круглой, ― посмотрела она на мой венок, а потом с сомнением добавила, ― овальной?

Я погладила её по голове.

― Правильно, круглой, а твой овал мы сейчас быстро поправим, ― я ловко стянула ивовые прутья так, что получился круг, прочно связала их толстыми нитками. ― Вот видишь и твой венок правильной формы. Круг символизирует перемену времён года. Какие времена годы ты знаешь?

Оливия перечислила, лишь немного перепутав местами лето с осенью. Я поправила и попросила перечислить, какие месяца года относятся к лету, а какие к осени. Она справилась на отлично, и я похвалила её.

― Видишь, зима всегда сменяет осень, зиму сменяет весна, а весну — лето, лето — осень и этот бесконечный цикл никогда не нарушается. Он длится вечность до нас и будет длиться бесконечно после нас. Как думаешь, что означает венок?
Оливия подумала, что-то прошептала, позагибала пальчики, и я уже решила, что она не догадается, но нет:

― Бесконечность, ― выпалила она. ― Правильно? У него нет начала и нет конца.

― Совершенно верно, Оливия, ― похвалила я её. ― Ты такая умная девочка. А ещё он означает год.

Личико ребёнка осветила радость от тёплых слов в свой адрес.

― А ещё считается, что венки и другие предметы, имеющие форму круга, берегут дом от нечисти, ― сказала я и добавила про себя: хорошо бы ещё берегли и от злых людей.

Размеренная жизнь и занятия с Оливией понемногу приводили в равновесие мои чувства. Сознание прояснялось и совершенно точно знала, что теперь мне делать. Возможно, даже помощь Аманды не понадобится, если всё пойдёт как задумано.

― Сейчас будем украшать наши венки, ― проговорила я. ― Каждое растение имеет свой смысл.

― Расскажи о своих? ― попросила Оливия.
― Я взяла для основы венка хвойные ветки можжевельника, который обозначает долгую жизнь и крепкую связь со своим родом, добавила тимьян для храбрости, ягоды боярышника для радости, пожалуй, я ещё добавлю…― я задумалась.
― Омелу, ― протянула мне пучок травы Оливия. ― Что она значит?

― Омела значит любовь, ― взяла я у неё веточки с жемчужинами ягод и щедро украсила ими свой венок.

― А мне чем украсить свой венок? ― крутила в руках Оливия основу из ивовых прутьев.

― Давай примотаем к основе сосновые ветки с шишками, — посоветовала я. ― Сосновыми шишками украшают венок для богатства и процветания, можно добавить лаванду и шалфей для крепкого здоровья, тебе это точно не помешает, ― улыбнулась я. ― И, конечно же омелу.

Оливия старательно мне помогала, вставляя веточки растений по всему венку.
― Мне сказала Дора, что если под омелой окажутся вместе мужчина и женщина, то они должны поцеловаться, ― поделилась со мной добытыми сведениями девочка.

Глазёнки её при этом блестели от восторга.

Дора просто кладезь бесполезных знаний. Зачем ей сейчас такие знания.

― Представляю, как под омелой окажешься ты и Густав, ― рассмеялась я.

― А если ты? ― расстроилась Оливия, что я не приняла всерьёз её слова.

― Постараюсь избегать Густава, пока в доме висят венки, ― торжественно пообещала я, и она рассмеялась.

― Я тоже торжественно обещаю, ― подражая мне, промолвила Оливия. ― А ещё тебе нужно избегать доктора, и не только под омелой.

Её предупреждение всколыхнуло неприятные воспоминания.

― А ещё лучше…― начала она и резко оборвала свою речь, глядя мне за спину.

― Так это ты и есть воспитательница дочери Итона? ― спросила красивая черноволосая девушка со вздёрнутым носиком и алыми пухлыми губами, презрительно рассматривая меня.

Глава 22

Дочь? Оливия разве дочь герцога? Я даже упустила, что она назвала герцога Вельгурского Итоном, подчёркивая близкое знакомство. Оливия же не обратила внимания на то, что девушка назвала её дочерью герцога. А этой красавице язычок бы укоротить.

Может, она и есть та самая невеста? Но я не знала в лицо Ветту Калиновскую и утверждать не могла. Вполне возможно, что такая высокородная пани приехала со свитой из подруг.

Карие глаза красавицы смотрели с высокомерным превосходством, и я могла понять её. Одно её платье стоило столько, сколько я за год не получу. А я…

Что я? Я выглядела как нищенка в своём стареньком, несколько раз перешитом и бесчисленное число раз штопанном платье. Жгучее чувство стыда за то, что я не выгляжу презентабельно, поднималось из самого нутра и заполняло душу.

Я встала, как и полагается при появлении особы выше по рождению.

Если бы я находилась в замке под своим собственным именем, и в качестве гостьи, тогда ей пришлось бы кланяться первой.

Род Вельских настолько древен, насколько беден. Как же сейчас я ощущала костлявую руку бедности. Никогда раньше я не задумывалась об этом и уж точно не стыдилась себя. А эта девушка вызывала во мне чувство неполноценности.

― Амелия Бельская, воспитательница Оливии Вилюш, ― представила я нас обоих.

Оливия и не думала вставать со своего кресла, а я растерялась. Насколько эта девушка знатнее племянницы герцога? Я даже не знала её имени и кто она? Сделала выводы по богатой одежде и высокомерной манере держать себя.
― Ну, ну, ― внезапная посетительница не переставала разглядывать меня. Это становилось уже неприличным даже для неё.

― Почему вы так смотрите на Амелию?

Не заметила, как Оливия слезла с кресла и стала впереди меня подбоченясь, как это делала Дора, когда злилась.

― Ты бы не лезла в дела взрослых, малявка, ― насмешливо произнесла она.

― Я не малявка, ― зло сказала Оливия, ― а вы кто?

Девушка хмыкнула и наклонилась к Оливии так, что их глаза стали на одном уровне.

― Я будущая герцогиня Вельгурская, ― ответила она. ― После свадьбы ни тебя, малявка, ни тебя нищенка в замке не будет.

― Это не вам решать, будущая герцогиня, ещё не настоящая, ― заступилась я за Оливию.

Девочка рассмеялась и выдала перл, что мне стало стыдно:

― Обещать — не значит жениться.

― Оливия, ― оборвала я её. ― Откуда ты набралась этих фразочек?

― Ясно откуда, ― вставила язвительное замечание невеста герцога. ― Что может дать оборванка без образования?

― Так, Дора говорит, ― беспечно ответила девочка. ― Амелия не оборванка.
― Мне лучше знать, ― наслаждается триумфом Ветта.― Скоро вы обе вылетите из замка. А тебе, оборванка, лучше сейчас собрать свои тряпки и убраться подобру поздорову.
― Если я в вашем понимании нищенка без образования, то почему вас так задевает моё присутствие?

Я не собиралась оправдываться, показывать дипломы и говорить, что у меня достойное образование. Мне непонятно, почему её так задевает моё присутствие?
― Не твоё дело, ― зло произносит будущая герцогиня.
― Да, нет, как раз таки моё, раз ради меня вы потрудились приехать в замок, дождаться моего выздоровления и угрожать.

― А ты не так проста, как я посмотрю, ― зло произносит Ветта. ― И самомнение раздуто больше чем нужно.

― Не проще, чем вы, ― парирую я её выпадки. ― Может, поделитесь, какого размера ваше самомнение, чтобы я могла привести в соответствие своё.
Что она мне может сделать? Да ничего! Эта красивая пани сама меня боится, поражаюсь я своему открытию.
― Уходите отсюда, здесь моя комната, а я вас не приглашала, ― вмешалась Оливия, недовольная тем, что наше занятие наглым образом прервали.

― Вы обе невоспитанные…

― От ваших комплиментов у нас закружится голова, ― оборвала её я, а Оливия рассмеялась.

Пани Калиновская побагровела от злости, сжав кулаки, она часто дышала, чем приводила в движение свою весьма достойную внимания грудь.
"Герцогу бы она сейчас понравилась", — почему-то отметила я и погрустнела.

― Тебе бы, Амелия, убраться самой из замка по-хорошему, пока не вышло по плохому, ― продолжала угрожать невеста герцога.

Чудны дела ваши, Великие боги. Один заставляет оставаться в замке и украсть книгу, вторая требует противоположного. И у всех одни угрозы.

Признаться, за последнее время мне изрядно надоело, что каждый считает своим долгом заставить плясать под свою дудку. Ну уж нет, вам пани Ветта ничем не заставить меня уехать.
― По плохому это как? ― спрашивает Оливия непонятно у кого.
― Мне бы тоже хотелось узнать, ― вежливо интересуюсь я, чем вывожу невесту герцога на поступок, совсем неподобающий герцогине.
Ветта Калиновская залепила мне звонкую пощёчину.

Не знаю, что со мной произошло в этот момент. Совсем не отдавая себе отчёта, я ответила ей такой же тяжёлой оплеухой, что будущая герцогиня пошатнулась.

― Да, как ты посмела, мерзавка, ― истерично закричала она.

Напуганная Оливия прилипла ко мне, судорожно цепляясь за юбку. “Герцог не простит меня и выбросит из замка, как нашкодившую собачёнку”, — думала я, пока машинально гладила по волосам свою воспитанницу.
― Да я тебя в застенках сгною, ― заходилась в крике Ветта Калиновская. ― Ты посмела ударить аристократку, а за это каторга или тюрьма.

Глава 23

На распухшем от удара лице будущей герцогине светилось неприкрытое торжество. Она добилась того, чего хотела.
А хотела она избавиться от меня.

Она, в отличие от меня хорошо помнила, что нет больших или маленьких врагов, есть просто враги. И я была её врагом, препятствием на пути к герцогскому титулу. Пани Калиновская не хотела рисковать и подпускать слишком близко к герцогу молодых особ.

Я опустила взгляд. Понятно теперь, зачем она пришла. Что ж, я проиграла, повелась на её вызывающее поведение и не сдержалась.
Даже в своём безвыходном положении я порадовалась, что удар получился отменным. Если уже и нести наказание, так хоть за дело.
Это вам не паркетная девочка, у которой пощёчина слабее укуса комара. Я росла не в высшем обществе, и порой от удара многое зависело. Меня учили быть леди в пансионе, а сестра учила постоять за себя.
Аманда говорила, что у красивых, но бедных девушек удар должен быть поставлен лучше, чем у мужчин.
Что ж, рефлексы сделали своё дело, Аманда бы гордилась таким ударом. Радует, что я хоть не кулаком заехала ей в нос, а то бы сейчас размазывала кровавую юшку по лицу.
Я усмехнулась, не поднимая головы. Пусть насладится своим триумфом. А я подумаю, что мне делать дальше.
Вижу только два выхода. И ни один ничем хорошим для меня не обернётся.
Если я промолчу, что я Вельская, и моя родословная длиннее, чем язык у пани Калиновской, то отправлюсь на каторгу. Я бы хотела именно такого исхода. На каторге тоже люди живут.

Потому что второй путь страшнее каторги и смерти. Если смалодушничаю и открою свою настоящую фамилию, то тогда меня со скандалом вернут тётке. По законам нашей страны незамужние девушки находятся под опекой старшего в семье, даже если это женщина. В семье Вельских старшей в роду осталось тётка Ядвига и наши с Амандой жизни в её руках. Она вольна казнить и миловать по своему усмотрению, и никто ей слова поперёк не скажет.

Только Алисия выскользнула из её рук и теперь находится под опекой мужа. Женщина никогда не бывает свободной, разве только овдовеет. К вдовам относятся снисходительнее, но и у них полной свободы нет. Они попадают в лапы либо семьи покойного мужа, либо их сплавляют в собственную семью.

А не вдова пока, а сбежавшая из-под опеки семьи девушка. И из-за того, что я без компаньонки проживаю в замке неженатого мужчины, моя репутация будет разрушена, и даже боров Тхорьев покажется хорошей партией. А уж тётка постарается, чтобы моя жизнь стала невыносимой и я вышла за любого, кого она найдёт.

Хотя нет, я лучше до конца дней буду выносить скверный характер Ядвиги, чем выйду замуж за этого жирного борова. Не за этим я убегала из дома.

― Поняла теперь, что тебя ждёт деревенщина поганая, ― пани Калиновская не потрудилась скрыть радость в голосе. ― А я хотела договориться по-хорошему, а теперь будет по плохому.

Она отодвинула стул, на котором я сидела и грациозно расположилась на нём, расправляя платье.
― Кому суждено быть повешенным, тот не утонет, ― спокойно ответила я, хотя чего мне стоило это спокойствие, не знает никто.

― Я не позволю сделать плохо Амелии, ― кидается с кулачками на невесту герцога его племянница.

Она даже не смотрит, куда бьёт, ей просто плохо, и она пытается выплеснуть эмоции на ту, которая заставила её переживать.

Тяжело видеть, как меня пытается защитить маленькая девочка. Я сцепила руки, чтобы не подровнять физиономию будущей герцогини.
― Оливии вы ничего не сможете сделать, пани Калиновская, ― говорю я. ― И воздержитесь от того, чтобы применять к ней силу. Она не безродная деревенщина, за свою племянницу герцог спросит даже у невесты.

Ветте не позавидуешь, ведь девочка не осторожничает, а лупит со всей силы. Пани Калиновской остаётся только уворачиваться.

― Отстать от меня, ― всё же осторожно она отодвигает Оливию.

― Не стоит, малышка, ― ловко поймала я ручку девочки и потянула на себя. ― Поверь, всё, что не делает к лучшему.

Панни Ветта, улучив момент, отошла подальше.
― Теперь-то ты сама понимаешь, что не пара Итону, ― гнёт свою линию Калиновская. ― У тебя даже рассуждения как у овцы. А Итону нужна такая, как я. Не может герцогиня Вельгурская быть овцой.

Она точно помешалась на замужестве или на герцоге, а скорее и то и другое вместе. Бедная пани Калиновская да ей душеправ нужен.

― Вы несёте такой бред и самое страшное, что верите в него, ― с удивлением я смотрю на неё. ― Между мной и герцогом ничего нет и быть не может. Он мой работодатель и не более.
Оливия открыла было ротик, чтобы посвятить свою будущую родственницу в то, как, по её мнению, ко мне относится герцог Вельгурский, но я прижала её к себе.
― Оливия, не всегда стоит вмешиваться в разговор взрослых, ― остановила её я, присев на корточки я посмотрела девочке в глаза.

― Но Амелия… ― она никак не хотела угомониться, не понимая, почему она не может рассказать этой зазнайке свои домыслы.

Желая досадить Калиновской, она бы закопала меня окончательно. Оливия слишком привязалась ко мне и не видит реального положения дел. Она так хочет, чтобы я понравилась её дяде и наконец у неё была полноценная семья, что напридумывала себе то, чего нет.
― Пожалуйста, помолчи, ― в моём голосе промелькнули нотки мольбы.
Калиновская с подозрением смотрела на нас, прислушиваясь к каждому слову. Про то, что нужно поддерживать истерику, она уже позабыла, благо все доказательства на лице.
― Чтобы вы ни скрывали, ― угрожающе проговорила она, ― всё выяснится, как только за вас возьмётся герцог.

Глава 24. Итон Вельгурский

Ветта!

Ну, конечно, я мог бы догадаться, что это от неё так много шума. Ведёт себя как будто дома, где папочка позволяет ей всё.

Возмущённое лицо Оливии и пострадавшая сторона лица, которую мне так старательно демонстрирует Ветта, складываются в нерадостную картину.

Как Амелия могла допустить потасовку. Ладно Оливия ещё ребёнок, но Ветта и Амелия взрослы и должны понимать, что та не делается.

― Что здесь происходит? ― рявкнул я для острастки.

― Дорогой, ― заплакала Ветта. Её идеальное лицо распухло и выглядело устрашающе. ― Она меня ударила.

Ветта показала на Оливию, которая стояла перед Амелией. Они будто срослись вместе. Бедная девочка напугана, но смогла постоять за себя. Рассматривая лицо Ветты, я засомневался, что так её могла отделать Оливия, и даже посмотрел на племянницу с уважением.

― Ветта, не знаю, что ты натворила, но Оливия ещё ребёнок, ― начал я убеждать свою пока ещё невесту. ― Это как нужно вызывающе себя вести, чтобы тихий спокойный ребенок бросился на тебя. Ты меня разочаровываешь.

Калиновская топнула ногой, слёзы высохли, в глазах загорелся злобный огонь.

― Ты совсем слепой, Итон, ― закричала она.

― Закрой рот и не смей повышать голос в моём доме, ― осадил я её. ― иначе в два счёта окажешься у себя в замке и там будешь орать.

Я посмотрел на Амелию впервые с того момента, как переступил порог комнаты. Она обречённо стояла, но при этом в глазах светилась мрачная решительность.

Так вот, в чём дело сообразил я. Это Амелия так ловко отделала Ветту. Но вместо восхищения я понял, почему у неё такой вид. Калиновская так просто не оставит, что её ударила воспитательница. Пусть даже и обнаружится, что Амелия из обнищавшего дворянского рода, о чём я подозревал. Ветта, ослеплённая местью, не позволит Амелии выйти сухой из воды.

― Ты совсем слепой, Итон, ― тщательно сдерживая ярость, спокойно сказала Калиновская. Её состояние выдавало лишь дрожание пальцев и трепетание крыльев носа.

― Вот так уже лучше. Мне нравится, когда ты умеешь себя контролировать, а не кричишь, как базарная баба. ― Мне было жаль её. Избалованная отцом Ветта не понимала слова “нет”. ― Отвечаю на твой вопрос: нет, я не слепой и вижу, что тебе дали по морде.

― Итон, ― возмущённо проговорила она.

― Дядя, ― восхищённо пролепетала Оливия.

И лишь Амелия мрачно смотрела на меня и Ветту.

― Это Оливия тебя так отделала? ― полюбопытствовал я. Взяв её подбородок двумя пальцами, я повернул пострадавшую сторону лица на свет. ― Хороший удар.

Я чувствовал себя последней дрянью. Ветта нуждалась в утешении, и мне было жаль, что она пострадала.
Но зная её и с каким непробиваемым упорством она идёт к цели, я подозревал, что спровоцировала скандал Ветта.

Вбив себе в голову, что Амелия представляет для неё угрозу, теперь она устраняла соперницу, несмотря ни на что. Вижу цель ― не вижу препятствий, в этом вся Ветта.

― Да, ты издеваешься, ― снова вскипела Калиновская. ― Причём тут Оливия, это вот эта безродная дрянь сделала.

Я скептически посмотрел на Амелию.

― Насчёт безродной я сомневаюсь, ну да ладно, ― махнул я рукой, а Амелия впервые за весь этот фарс, устроенный мной, проявила эмоции. Она испугалась, когда я предположил, что она дворянка.

Её бы, наоборот, радоваться, что сможет избежать каторги, а она поди ж ты, боится. Странно. Я же вроде хотел ею заняться. Разузнать, кто она, да отложил на потом. Возникли дела с поместьем, и я на старательно избегал даже упоминания её имени. Не хотел сбивать с неё романтический флёр.

Хотелось представлять её сироткой в беде, которую я спас.

Вот и дотянул. Надо было сразу всё узнать о ней, так нет же.

Снявши голову, по волосам, не плачут. Будем исходить из того, что есть.

― Я сейчас расскажу, как всё было, а ты поправишь меня, где я ошибусь, хорошо?

Ветта осторожно кивнула. Она уже поняла, что я не на её стороне.

― Раз ты находишься в детской, то пришла сюда сама, ― начал я с очевидного. Ветта кивнула.

― Хотела посмотреть на Оливию и её воспитательницу? Проверить свои догадки? ― продолжил я, и она снова кивнула.

― Ветта, ты хорошая девушка до тех пор, пока не встречаешь на своём пути препятствие.

― Не понимаю тебя, ― удивлённо произнесла Ветта.

― Я объясню, ― согласился я. ― Ты подумала почему-то, что Амелия не просто так здесь.

― А разве это ни так?

― Так, конечно. Амелия воспитательница моей племянницы. Естественно, что она здесь выполняет определённую роль, а не бездельничает.

― Ты это сейчас на меня намекаешь? ― сощурив глаза, спросила Ветта.

― Совсем немного, ― улыбнулся я. ― Ты приехала в гости, но почему-то оскорбляешь тех, кто здесь работает. Это я расцениваю как прямое оскорбление мне лично.

Только так, я могу сдержать её жажду мести. Неважно, почему Амелия её ударила. Важно, что Ветта может отправить на каторгу свою обидчицу.

Глава 25. Итон Вельгурский

На лицо Ветты приятно было посмотреть. Она хлопала глазами и беззвучно открывала рот, силясь что-то сказать.

Глубине души меня терзали сомнения, правильно ли я делаю. Я же даже не разобрался в ситуации и уже стал на сторону Амелии.

Посмотрел на неё. Нет, она не могла просто так ударить. На это должна была быть веская причина. А Ветта вполне могла стать той самой причиной.

Проводить дознание мне тоже не хотелось, а укротить свою гостью было нужно.

― То есть сейчас ты мне прямо говоришь, что на стороне нищенки, а не своей законной невесты? ― голос её дрожал от возмущения.

Ветта хотела устроить скандал. Как из спокойной и даже рассудительной девушки полезла этакая дичь? Неужели ревность настолько затмевает разум?

Мне не хотелось думать о Ветте плохо. Я её даже понимал. Мне тоже не нравится, когда кто-то становится у меня на пути. Но опускаться до уровня служанок, это моветон, ещё за волосы друг друга оттаскали.

Не люблю я женские войны бессмысленные и беспощадные.

― Ветта, я знаю тебя с детства. Ты никогда не опускалась до выяснения отношений, ― пытаюсь я достучаться до неё. ― Ты мне нравилась своим холодным разумом. А сейчас я не узнаю тебя.

Ветта дрожала. Не знаю, может, она действительно прониклась моими словами. Только резко отвернувшись, она отошла к окну.

Амелия стояла прямая как палка и не вмешивалась. Она не пыталась оправдаться или открыть мне глаза на Ветту. Она просто стояла и молчала.

Оливия нежно гладила её руку, заглядывая в глаза. Девочка привязалась к ней. Пожалуй, после гибели сестры Амелия первая, кто заботился о моей племяннице. Я был слишком поглощён своим горем от потери, чтобы обращать внимание на маленькую девочку, которая нуждалась в утешении больше, чем я.

Амелия своим отношением показала, что племяннице я нужен. Выдернула меня из пучины жалости к сестре и себе. Заставила увидеть, что Оливии моя поддержка нужна больше чем кому-либо.

― Не узнаёшь? Ты сейчас серьёзно? ― она резко повернулась и рассмеялась истеричным смехом. ― Ты притащил домой какую-то девку и говоришь, что не узнаёшь меня?

Она сцепила руки замком, пытаясь успокоиться. В чём в чём, а в здравом смысле ей никогда нельзя было отказать. Так, что случилось теперь? кто её накрутил так, что наплевав на приличия Ветта примчалась ко мне в замок и ведёт себя как…истеричка.

― Итон, мы должны пожениться, а ты изменяешь мне с безродными девками, ― в голосе послышались слёзы.

Настоящие, не наигранные, но Ветта не позволила никому их увидеть, отвернувшись к стене. Гордая, но такая уязвимая.

Отец поддался на уговоры матери о моей помолвке с дочерью барона Калиновского. Единственным достоинством которого было богатство. Он был из тех, кто быстро разбогател на государственных заказах и сумел из довольно посредственного рода создать процветающий и влиятельный.

Сыновей у него не было, а Ветта была лакомым кусочком для тех, кто хотел поправить свои дела за счёт выгодной женитьбы.

― Такой чуши я давно не слышал, ― неприятно удивился я. ― Не думал, что ты обо мне столь высокого мнения.

Я перевёл взгляд на Оливию, которая и так уже достаточно наслушалась, ещё не хватало втянуть её в свои личные проблемы.

― Предлагаю оставить Оливию и её воспитательницу в детской, а самим перейти в мой кабинет.

― Нет, Итон, тебе не получится заговорить меня и увести тоже не выйдет, ― Ветту просто трясло. ― Я требую суда над ней.
― Может быть, не будем пугать девочку? ― миролюбиво спросил я. ― Оливия, иди в свою комнату и позови Дору.

― Но, дядя…― она попыталась оспорить мой приказ.

― Оливия, иди к себе, ― твёрдо попросил я. ― я обо всём позабочусь.

Нехотя она вышла из комнаты, бросив возле двери тоскливый взгляд на свою воспитательницу. Моё сердце сжалось от жалости.

― Итак, теперь поговорим серьёзно, ― я стал между двумя девушками. Нелёгкая это задача — мирить тех, кто изначально враждебно настроен. ― Ветта, я тебе заявляю прямо, что не позволю отправить на каторгу Амелию. Это моё последнее слово.

Моя невеста словно сдулась, как будто я выбил из неё весь воздух своими словами.

― Так значит, ты на стороне своей любовницы. Что и требовалось доказать, ― в её безжизненном голосе не было торжества. Её слова ранили не только меня, но и её.

― Ветта, ты мне не доверяешь, а разве это хорошо.

― Не заговаривай мне зубы, Итон.

― Ветта, я предупреждаю тебя, ― мягко говорю я. Она слишком расстроена, чтобы воспринимать угрозы. ― Хочу предостеречь от необдуманного поступка.

― Ты снова защищаешь её, а не меня, ― с обидой в голосе проговорила Ветта.

― Я защищаю тебя, от тебя самой. Ты спровоцировала скандал, не так ли? Ты вынудила Амелию защищаться и ударить тебя. Сама бы она так не поступила.

Мне надоело возиться с Веттой. Не хочу её ранить, но и выносить этот бред не в силах.

― Я хочу тебе напомнить о том, кто я. В библиотеке можешь взять книгу законов для знати и полистать перед тем, как ты решишь потащить Амелию на королевский суд.

Глава 26

Она нашла меня. Нашла. Но как?

Ладони стали влажными, а в горле проскальзывало комком давящее чувство, которое не желало отпускать. Я пыталась успокоиться, делая глубокие вдохи, но воздух казался тяжёлым, а в ушах звенело от внутреннего напряжения.

Сердце замедлило свой ход. Я без сил осела на пол.

Забрать меня тётка в своём праве. Ещё и этот боров с ней. Вот порадуется Ветта. Всё случилась, как она хотела.

Я не знала, что делать.

Каждая мысль о встрече с ними вызывала мурашки по коже. Страх нарастал, словно грызун, донимающий изнутри.

― Амелия, что с вами? ― кинулся ко мне обеспокоенный герцог. ― Вам плохо?

Ветта хищно улыбнулась, довольно потирая руки.

― Кажется наша милая воспитательница, знает эту достойную пару, ― проворковала пани Калиновская.

― Княгиню Вельскую знают все, может, и не лично, ― ответил герцог. ― Этот род такой знатный, что даже король уступает им в родовитости.

Ветта прикусила язычок, может, она и догадалась, что это по мою душу, но, видимо, решила помолчать до поры до времени.

― Так, что они хотят? ― повторил свой вопрос герцог.

― Требуют, чтобы вы выдали им купеческую невесту, ― пожал плечами дворецкий.

― Странная история, ― задумался герцог. ― Пойду разберусь.

― И я с тобой, ― пропела Ветта.

Была не была, но признаваться нужно. Если сейчас промолчу, дальше будет только хуже.

― Это за мной, ваша светлость, ― сказала я. ― Тётка нашла меня.

― Бельская, значит, оказалась Вельской, ― нахмурился герцог.

― Вы не подумайте ничего, ваша светлость, все документы настоящие. Исправлено только первая буква фамилии, ― призналась я.

Пани Калиновская презрительно скривилась.

― Вельские столь же бедны, как знатны, ― промолвила она, стремясь меня задеть.

― Ваша правда, пани Калиновская, ― ответила я. ― Только наш род всегда славился своей честностью.

Это был прозрачный намёк на то, что её род быстро разбогател на государственных подрядах. Все знали, что Калиновский нечист на руку. Но не пойман не вор.

― У вас уже два достоинства, которыми гордятся бедные семьи ― знатность и честность, ― усмехнулась Ветта, не поняв намёка.

― Мне есть чем гордиться, поверьте, пани Калиновская, ― ответила я с достоинством.

― Ну, теперь-то то поправите своё материальное положение, ― рассмеялась она мне в лицо. ― Вам вон какого богатого жениха подобрали.

Я скрипнула зубами. Смеётся, гадина такая.

― Что будем делать, пани Вельская? ― спросил меня герцог. ― Оставить вас у себя я не имею права.

― Правильно, Итон, ― с готовностью поддержала его Ветта. ― Каждый жених должен получить ту невесту, которую подготовили ему родители.

Намёк настолько толстый, что герцог поморщился.

― Ты опять о своём, ― недовольно промолвил герцог.

Я приложила холодные ладони к щекам, пытаясь успокоить бешено стучащее сердце. Мысли метались в голове, как снежинки на первом ветру — внезапные, беспокойные, полные чёрных предчувствий.

Хочу я этого или нет, но скоро придётся столкнуться с двумя людьми, которые вызывали у меня невыносимую неприязнь: с безжалостной ненавистной тёткой, которая настаивает на браке, и старым женихом, имя которого было связано с не самыми радостными воспоминаниями.

― Пани Амелия, вы спуститесь с нами к вашей достойной тётушке, ― спросил герцог без издёвки.

Он не знал ничего о Ядвиге. Не знал, что она одержима идеей выбраться из нищеты любыми путями.

И я решилась рассказать ему о нашем роде, о том, что ждёт каждого, кто осмелится связать с нами жизнь.

― Ваша светлость, вы должны знать о нас правду, ― с трудом промолвила я. ― Мне нелегко это говорить…

― О проклятии женщин из рода Вельских знают все, ― злорадно сказала Ветта. ― С вами уже никто не связывается. Вы, как собаки на кость бросаетесь на каждого, кто поманит.

― Остановись, Ветта, ― предостерегает её герцог.

― Так, я же не осуждаю, я даже сочувствую, ― мило улыбаясь, произнесла она. ― Слава проклятых невест отравляет им жизнь. Ведь желающих взять в жёны кого-нибудь из Вельских уже не осталось.
― Да, вы правы, пани Калиновская, ― решительно произнесла я. ― Женщины нашего рода прокляты. Мужчины, взявшие в жёны женщин из семьи Вельских, умирают, не прожив в браке и года. Это наше проклятие, но как каждая из женщин мы хотим любить и быть любимы, даже без брака.

― Поэтому по приказу короля вы все обязаны оставлять свои фамилии, чтобы каждый, кто знакомится с вами, знал, что его ждёт, ― с долей превосходства сказала Ветта. ― Ваше проклятие перечёркивает знатность. На вас даже по расчёту никто не женится. А ты, милочка незаконнорождённая.

Я горько улыбнулась. Она не так уж не права.

― Вы забыли, всё менее уважаемая пани Калиновская, что по тому же указу короля, все в роду Вельских считаются законнорождёнными, даже рождённые вне брака, ― ответила я ей. ― Правители не хотят, чтобы такой знатный род, как наш прервался до того, как проклятие будет снято.

Глава 27. Итон Вельгурский

― Какая же ты жалкая, Амелия, ― никак не могла успокоиться Ветта. Её губы презрительно скривились. Кажется, у неё выработалась стойкая неприязнь к Амелии. ― Понятно, почему ваш род на грани вымирания.

Калиновская подходит ко мне, мило улыбаясь, кладёт руку на плечо, не сводя глаз с соперницы.

Ветта каким-то шестым чувством, которое есть только у женщин, заподозрила в Амелии соперницу. Не зря она прилетела в замок с гостевым визитом.

А всё-таки нужно выяснить, от кого она узнала о воспитательнице Оливии. Пожалуй, как только я разберусь со старшей Вельской, нужно будет поручить проверить слуг.

Вельская. Амелия. Амелия Вельская.

Как нежно звучит. Её имя на вкус как сладкая с терпким послевкусием вишня. Яркая, сочная.

Её белое лицо и яркие губы с полной нижней губкой манили попробовать какие они на вкус.

К демонам проклятие. К демонам её колебания и неуверенность.

У меня словно пелена с глаз упала. Видел её всё это время. Страдал. Мучился сомнениями. И хотел, люто хотел.

Но она была рядом, стоило лишь протянуть руку, и позволял себе раздумывать о невозможности нашего совместного будущего.Такая нежная, ранимая и стойкая, как ивовая веточка, сколько ни пытайся поломать, она лишь гнётся. Я едва не застонал вслух, представив её в своих объятиях.

А сейчас она может от меня ускользнуть.

Меня заставляли отдать её другому мужчине. Жгучая ревность заклокотала в моих венах. Яростная, застилающая пелена.

НИ ЗА ЧТО. ОНА МОЯ.

Никто не смеет забирать то, что принадлежит мне. Никто не вправе указывать тёмному магу. Магия ожила, пришла в движение, заставляя наливаться силой тело, застилала глаза, придавая мне безжалостный вид. Магия всегда беспощадна к тем, кто не подчиняется её законам.

Я сделаю всё, чтобы Амелия Вельская, стала Амелией Вельгурской.

Шаг к ней навстречу и застыл, остановленный рукой Ветты лежащей на моей груди.

Ветта. Я почти забыл о ней. В моих мыслях только Амелия… И хитроумный план, как побыстрее затащить её под венец.

― Нам нужно рассказать о том, что прекрасная невеста купца скрывается в замке, ― весело пропела Ветта. ― Пожалуй, я возьму на себя эту почётную миссию.

Она направилась к двери, а я не отрываю взгляда от Амелии. Рука Ветты скользила по моему камзолу, и я схватил её, едва наши ладони соприкоснулись.

― Никуда ты не пойдёшь, ― жёстко приказал я. ― Немедленно возвращайся в свою комнату и попробуй только из неё выйти без моего разрешения.

Я не смотрел на свою невесту, лишь с силой сжимал её ладонь. Мой взгляд был устремлён на потерянную Амелию, дрожащую в жарко натопленной комнате будто на морозе.

― Но Итон, ― растерянно произнесла Ветта. ― Ну, хорошо скажи сам, если тебе это доставит удовольствие.

Лицо Амелии покрылось крупными каплями пота. Она так нервно теребила одежду, я побоялся, что такими темпами есть риск остаться без юбки. Не скажу, чтобы я был против этого, но лучше, чтобы это произошло наедине и не в таком расстроенном состоянии.

Мне стало жаль бедную девочку, сколько же ей пришлось вынести. Попросив разрешение на опыты, я получил возможность беспрепятственно изучать её тёмную составляющую, которая давно меня привлекала, но я откладывал разговор об исследовании.

Даже не предполагал, что чёрное пятно на её ауре ― родовое проклятие такой мощности. Давно такие не встречались, Вельские единственные, кто смог дожить с таким проклятием до наших дней. Ничего Ветта не понимает в проклятиях и силе. Выжить, находясь под влиянием проклятия такой мощи, смог бы только сильный род.

Вельские не только древний, но и энергетически мощный род. Дети от сестёр Вельских будут сильные.

Я просто обязан изучить и снять его, чтобы спасти Амелию.

― Никто ничего не скажет гостям, ― резко ответил я. ― Ты пойдёшь в свою комнату, а я немного подумаю.

Она капризно надула губки, надеясь, что я изменю решение. Но эта чисто женская уловка разозлила меня ещё больше.

― Густав, проводи пани Калиновскую в её покои и проследи, чтобы она ни в чём не нуждалась, ― я красноречиво посмотрел на Ветту, что слова протеста застряли невысказанными.

Вот и хорошо, не хватало ещё перепалки.

Ветта вышла. Я вздохнул с облегчением. Как же порой тяжело с ней.

― Вы отдадите меня тётке Ядвиге? ― мучительно больно дались ей эти слова.

― К тётке, значит, не хочешь, ― проговорил я, не в силах скрыть ревнивые нотки. ― А к жениху?

Амелия аж отшатнулась, в глазах заплясала бешеный танец паника.

― Нет, ― вскрикнула она. ― Я от него бежала, когда вы меня сбили лошадьми.

Я постарался выглядеть раскаявшимся и даже покраснеть, не знаю, насколько мне это удалось.

― Значит, сбежала из дома, а сестра подделала документы, ― провоцировал я Амелию, чтобы вывести из подавленного состояния.

― Не подделала, а только исправила первую букву, ― возмутилась она, и глаза её гневно засверкали. ― Я сама училась, и дипломы у меня заслуженные.