Чудовище

Глава I

Я знаю, сердце тоже ошибается!
Душа страдает от отвергнутой любви.

И мысли не дают покоя,
Всё путаются и плутают,
Не видя выхода, блуждают
В туманной голове они.

Цветами не играют больше краски,
Померкли радужные дни...

И сердце разрывается на части,
Холодный ветер норовит прервать полет.
Ты больше не паришь от счастья,
И небо тебя больше не зовет.

Под жарким солнцем крылья опалив,
Кружась в пике,
Закрученная вихревым потоком,
Пикируешь.

Пытаясь скорость погасить,
Ты трепыхаешься, но тщетно,
Паденье не остановить.

Израненное сердце разрывается.
Ревешь в печали по ночам,
Не находя себе покоя,
От скорби корчась и крича.

Не в силах от несчастия спастись,
Напрасно слезы льешь, глотая воздух.
Так горю точно не поможешь.
Без скальпеля не обойтись.

Да, надо неотложно резать и вычистить несчастную любовь.
Я знаю, это будет сложно.
Но по-другому невозможно
Простить, забыть и отпустить его.

Когда закончишь раны чистить,
Там всходы непременно посади,
А семена туда зашей надежно,
Их обязательно любовью защити.

Да, это надо сделать все самой,
И лишь тогда отступят все тревоги.
Наступит время, рана заживет,
А дивный сад, посеянный в душе,
В один из дней однажды прорастет.

Волшебный мир в надежде зацветет,
И сердце снова обретет
Тобой потерянное счастье.

Отступят горести,
Ненастье сменится на ясную погоду,
И воскрешенная душа
Вновь полетит под небеса.

Чудовище

Пролог

Сидя на холодной и заснеженной земле, прижавшись спиной к ели, она обхватила левой рукой голую окровавленную ногу. В другой руке крепко сжала пушистую ветку ели, которая словно пыталась вырваться от нее. Затаив дыхание, женщина стала ждать.

В лесу было очень темно, и это было ее шансом на спасение. Снег падал мягкими, как вата, комочками. Она так любила такую погоду, но сейчас ей было не до этого. Сердце бешено колотилось, было ощущение, что этот стук слышит весь лес. Она не могла как следует набрать воздуха, но в то же время ей казалось, что она слишком громко дышит. Через мгновение послышались приближающиеся шаги. Она замерла.

Слева послышался треск сухой сломанной ветки. Теперь хорошо был виден силуэт. Рядом, всего в десятке метров. В руке мужчина держал топор, и от страха ей сдавило грудь. Он остановился на развилке, решая, в какую сторону идти дальше. Она старалась не смотреть в его сторону, ей было очень страшно. Закрыв глаза, она пыталась вспомнить хоть одну православную молитву, но не смогла. «Я просто попрошу у Бога помощи, — подумала она про себя, — ведь он должен услышать мои мольбы, он не может бросить меня в такой момент». Но ей было страшно даже пошевелить губами…

Он сделал два шага вперед и снова остановился. Теперь он был перед ней, как ей казалось, на расстоянии вытянутой руки. Сердце ушло в пятки, и женщина окончательно онемела от страха. Ей хотелось вскочить, закричать, побежать, но ноги ее не слушались, и, как испуганный кролик перед смертью, она просто смотрела на него. По ее щекам потекли слезы. Кричать здесь бесполезно, никто не услышит и не придет на помощь.

Глава I

Людмиле было сорок пять, но она не хотела мириться с этим и старательно гнала от себя все мысли о возрасте, считая, что в душе ей чуть больше двадцати пяти. Она искренне верила: на сколько себя чувствует человек, столько ему на самом деле лет. Сидя в спальне за небольшим столиком, она сосредоточенно вглядывалась в зеркало, подводя свои красивые зеленые глаза. Люда давно старалась избегать соленого и не пить воды на ночь, но утренняя отечность все равно каким-то образом проявлялась на ее лице, напоминая о себе морщинами и мешками под глазами. Закончив наносить макияж, она встала из-за столика и поправила свои длинные волосы. «Нужно вернуться раньше дочери», — решила она, надев на себя легкое красное платье, приготовленное с вечера. Людмила еще раз посмотрела на свое отражение в большое зеркало шкафа-купе, подумав про себя: «Хороша, очень даже хороша. Стройна, да и грудь выглядит очень аппетитно в этом вырезе». Она повернулась к зеркалу боком. Сегодня в этом платье она выглядела сногсшибательно, не то что во вчерашних черных брюках. «Больше я их не надену», — твердо решила Люда. «А вообще, я бы познакомилась с этой штучкой, она очень даже секси, — улыбнулась она сама себе и игриво приподняла платье, оголяя бедро. — О чем думают мужчины? Да и где они?! Все уже давно вымерли, как мамонты».

Будучи замужем, Люда однако остро нуждалась в мужском внимании, особенно от тех, кто помоложе. Это давало ей стимул ухаживать и следить за собой.

Выйдя из подъезда и вдохнув запах распустившейся сирени, Людмила нащупала в сумочке брелок от сигнализации, достала его и нажала на кнопку. На парковке у дома откликнулся белый «Ниссан-Кашкай». Весенний ветерок немного испортил ей укладку, растрепав волосы. Затем он резво подцепил снизу ее платье и порывом оголил красивые округлые бедра. Людмила улыбнулась и, быстрым движением руки остановив эти наглые намерения, подошла к машине. Май в этом году выдался жарким. Сразу после майских праздников в Москву пришла теплая солнечная погода, а температура воздуха часто поднималась до двадцати пяти. На часах было только десять, но солнце уже приятно согревало открытые плечи и руки Люды. Ей нравился ее небольшой кроссовер, подаренный мужем на сорокалетие, но все же она хотела бы иметь машину красного цвета, как у ее подруги Оли.

Глава 2

Глава II

Это было прекрасное солнечное утро. Люда проснулась в постели с любимым человеком. Сев на кровати, она старалась гнать от себя мысли о вчерашнем вечере, но они продолжали ее преследовать. Слова Даши, как гром в голове, снова и снова выплывали из вчерашнего дня: «Если ты уйдешь, я никогда тебе этого не прощу… Ну и иди, видеть тебя не хочу… Уходи, уходи, уходи…»

— Что тебе приготовить, дорогой? — стараясь отвлечься, спросила она, глядя на проснувшегося Ахмета.

— Ничего, любимая. — Он обнял ее за талию и прижал к себе. — Как здорово, что ты никуда не уедешь. Ты ведь не уедешь? — резко спросил он, отстранившись.

— Куда же я от тебя теперь уеду, — ответила Люда и поцеловала его.

— Я приготовлю нам бутерброды, кофе и сварю яйца. Такой завтрак тебя устроит? — спросил Ахмет.

— Но я же хотела приготовить… — ответила она.

— Не сегодня, — твердо сказал он.

— А чем я буду заниматься?

— Ну, я не знаю, чем обычно занимаются женщины по утрам…

— Я обычно готовлю, — сказала Люда.

— Сходи в душ, — предложил Ахмет.

— Хорошо, — согласилась она и выпорхнула из постели.

Любовники сидели за столом на кухне. Солнечные лучи проникали сквозь тюль, падая на стол. На лице Людмилы сияла улыбка.

— Это лучший завтрак в моей жизни, — произнесла Людмила, доедая бутерброд и запивая его кофе.

— Что же ты ела обычно? — искренне удивился Ахмет.

Она с наслаждением подняла голову вверх и закрыла глаза.

— Дело не в этом, просто мне очень хорошо с тобой, и завтрак, приготовленный тобой, обладает каким-то необыкновенным вкусом.

— Ааааа… — растерянно протянул Ахмет.

— Ты на работу не поедешь сегодня? — спросила, придя в себя, Людмила.

— У меня нет нового объекта, да и, честно говоря, я сегодня хотел поехать устраиваться на работу в такси.

— Вот это новости, — удивилась Люда. — Ты мне ничего не говорил…

— Я хотел сказать тебе немного попозже. Надоело мне это. То есть объект, то сидишь по две недели, не знаешь, чем заняться. Саша плохо обеспечивает работой.

— Прораб?

— Ага, — кивнул он головой. — Друзья мне давно говорят, что в такси сейчас больше зарабатывают. Да и работа не такая выматывающая. Сам себе начальник: захотел — открыл смену, захотел — закрыл.

— Понятно, во сколько поедешь?

— Да вот только позавтракаю, приведу себя в порядок и поеду.

— Давай я поглажу тебе вещи, чтобы ты у меня хорошо выглядел, — предложила Людмила.

— Спасибо, — ответил он. — С деньгами надо что-то решать. Сколько ты потратила на ремонт?

— Много, почти девятьсот тысяч.

— Сколько? — переспросил он, округлив глаза. — Надо где-то занимать. У меня только сто отложено, да и надо на что-то жить, пока не начну зарабатывать.

— Спрошу у Оли, сколько она может дать. У меня есть кредитка с открытым лимитом на триста шестьдесят тысяч. Но там большие комиссии за снятие. Расплачиваться можно, а обналичивать дорого.

— Ничего, разберемся потихоньку, — успокоил Люду Ахмет. — Я в душ и буду собираться, — сказал он, взял тарелки и понес их в раковину.

— Ахмет, оставь, я помою. Иди в душ.

— Ну хорошо, — согласился он.

Люда встала из-за стола и загрузила грязную посуду в посудомоечную машинку.

Людмила приехала в свою теперь уже бывшую квартиру с пустым чемоданом. Дома никого не было. Она подготовила список вещей, которые возьмет сегодня с собой. Открыв дверь, она чуть не разрыдалась. Сколько лет она прожила в этих стенах вместе с Женей и Дашей… Дашка ходила здесь в детский сад, потом в школу… Люда готовила завтраки на кухне, встречала и провожала Женю на работу… Она думала, что так будет всегда. Представляла себе Дашу, которая учится в университете, и внука, которого она будет водить гулять на детскую площадку под окнами. «А теперь ничего этого нет…» — подумала она про себя. Ничего не осталось, только пыль на угловом шкафу. Скинув туфли, по обыкновению она прошла в ванную, взяла тряпочку, которой обычно убирала пыль, и протерла всю мебель в квартире. Два часа пролетели как один миг, а голос в голове все повторял и повторял: «Уходи, уходи, уходи…»

«Надо поговорить с ней… Но только не сегодня, пусть успокоится немного. Для нее это тоже стресс», — подумала Люда.

Она достала список и сложила в чемодан то, что планировала забрать.

У Ольги в квартире был современный ремонт. На кухне преобладали сиреневые оттенки как отсылка к любимому ею стилю прованс. Стол, за которым сидели подруги, был стеклянный. Вокруг него стояли венские металлические стулья с бежевыми вставками. Оля в домашнем махровом халате и мягких домашних тапочках в виде кошечек молча слушала Люду.

— Нет, я не могу это все слушать на трезвую голову, — сказала Ольга, буквально вскочив из-за стола. — Будешь? — показала она Людмиле на початую бутылку красного вина.

— Нет, ты же знаешь, я за рулем.

Ольга налила себе бокал.

— Ну и оставайся у меня сегодня, — предложила Ольга.

— Нет, Оль, я к Ахмету хочу, я не могу и минуты прожить без него, — ответила Людмила.

— Блин, так здорово, я тебе так завидую! Смотри только осторожнее с ним, — со знанием дела сказала Оля и достала с полки шоколадку.

— Что ты имеешь в виду? — насторожилась Людмила.

— Поматросит и бросит. Сердце тебе разобьет, что потом делать будешь? — предположила Ольга.

— Да ну тебя. Ты, Оль, как всегда. Нет чтоб порадоваться за подругу.

— Да я рада, правда. Только боюсь немного за тебя. От такого счастья с ума сходят.

— Все, прекращай, — попыталась остановить ее Люда, отхлебнув чаю.

Ольга сделала несколько глотков красного вина и поморщилась.

— Ой, терпкое какое, — сказала она, посмотрев на бутылку. Затем открыла шоколадку, закусила ею.

— Таких денег у меня, конечно, нет, Оль. Сможешь мне одолжить? — продолжила Людмила начатый ранее разговор.

Глава III

Это был снежный, морозный декабрь. Ахмет и Людмила подъехали к Грибоедовскому загсу в самом центре Москвы на черном арендованном «мерседесе» бизнес-класса. Его друзья уже были там и ожидали молодоженов перед входом. Али и Юсуф были одеты в классические черные костюмы, а их спутницы Маджиде и Абгуль — в платки и хиджабы. На Людмиле была короткая норковая шубка, а ее голову покрывал белый платок. Длинное серебристое платье в пол — это совсем не то, что она хотела видеть на себе во время свадебной церемонии. Но Людмила не хотела расстраивать Ахмета и одобрила его выбор. Хотя ее пышную грудь пришлось полностью спрятать за закрытым платьем. Ахмет представил Людмилу своим друзьям, и они показались ей вполне приятными молодыми людьми. Любовь сделала выбор за нее, и она пошла навстречу Ахмету, сменив религию. После того как Люда приняла ислам и получила имя Аиша, одна из сестер в мечети ей объяснила, что она должна уважать своего мужа и покрывать себя, не выставляя напоказ для других мужчин. С этим Людмила была категорически не согласна, и в ней сейчас боролись две женщины: скромная, покладистая Аиша и любящая одеваться провокационно Людмила.

После церемонии бракосочетания, на которой Людмила и Ахмет сказали друг другу «да» и получили свидетельство о браке, под музыку Вивальди вместе с друзьями молодожены покинули торжественный зал. Ненадолго задержались в холле, чтобы сделать несколько совместных фотографий.

— Ты теперь моя законная супруга, Аиша, — прошептал Ахмет, когда они спускались по парадным лестницам старинного особняка, — теперь у нас все будет по-другому.

Выйдя из здания, пары направились к своим автомобилям.

Снег еще продолжал идти, порывами ветра он, атакуя и колясь, залетал в лицо. Людмила натянула на себя платок, оставив открытыми только глаза, пока они шли к «мерседесу», который ждал их неподалеку.

— Теперь мы едем в ресторан? — спросила Люда.

— Да, теперь мы будем гулять, — торжественно сказал Ахмет.

Людмила чувствовала себя прекрасно и больше не волновалась. Она села на заднее сиденье «мерседеса», и Ахмет любезно закрыл за ней дверь.

В ресторане Людмиле было очень скучно. Ей не нравилось, что мужчины говорили на незнакомом ей языке, а их спутницы не стремились с ней общаться и даже не проявляли к ней интереса. Они лишь изредка поглядывали на нее и перешептывались. Рядом не было ее подруги, с которой она могла бы поделиться своими чувствами. На столе было много мясных закусок и овощей, а также сладостей и фруктов. Однако алкоголя не было: и мужчины, и женщины пили только чай. А ей так хотелось выпить хотя бы бокальчик вина или шампанского.

Наконец этот очень долгий день закончился, и они вернулись домой.

— Давай выпьем, — предложила она Ахмету. — У нас есть бутылочка красного вина, — игриво сказала Людмила.

Ахмет задумчиво ответил:

— Ты знаешь, Али правильные вещи говорит. — Он сделал многозначительную паузу. — Я неправильно живу, не по законам ислама.

— Что ты хочешь сказать? — удивилась она.

— Мы сначала должны были оформить наши отношения, а уже потом начинать жить вместе. Это неправильно, — добавил он.

— Не знаю. Я живу так, как мне нравится, независимо от обстоятельств и чужого мнения, — ответила она.

— Аиша, мы так жить больше не будем, — сказал Ахмет. — Теперь ты моя жена, а я верующий человек.

— И что, мы даже не можем отпраздновать нашу свадьбу? — с недоумением в голосе спросила она.

— Мы достаточно отпраздновали сегодня. Стол был роскошный, кто тебе мешал есть мясо, овощи, фрукты и пить чай со сладостями?

— Я не об этом, — недоумевала Люда. — Я хочу выпить немного вина и расслабиться.

— Теперь ты мусульманка и будешь учиться расслабляться без алкоголя, — твердо сказал Ахмет.

— Я не хочу так жить, это очень скучно! — воскликнула супруга.

— Теперь ты моя жена и должна уважать меня и мои традиции! — повысив голос, ответил Ахмет.

— Мы это обсудим завтра, — сказала она, открывая бутылку красного вина.

Ахмет подскочил к Люде, вырвал бутылку из ее рук и влепил ей пощечину. Она упала на кровать и закрыла лицо руками. Ей стало так страшно, как давно не было. Людмила впервые видела Ахмета таким. Он был вне себя от ярости. Его черные глаза налились кровью. Обида овладела ею, проявившись слезами на щеках.

— Ты еще не поняла, что твоя жизнь больше не будет прежней? — сердито спросил он. — Все, закончились твои гулянки. Теперь ты будешь делать так, как я тебе позволю.

Она все еще лежала на полу и смотрела на него. Он с силой бросил бутылку на пол, и та, разбившись, разлетелась на мелкие осколки по всей комнате, залив красным вином пол и светлые шторы.

— Ахмет, что происходит? Ты меня ударил! — Люда не могла сдержать слезы обиды.

— И еще ударю, если ты не понимаешь! — грозно рявкнул он. — А теперь встань и приберись здесь, — приказал он, снимая галстук.

Люда поднялась с кровати. Ее щека горела от пощечины. Она продолжала держаться за нее одной рукой, будто приложила туда лед. Пройдя в ванную, она закрылась там. «Женя никогда не поднимал на меня руку, — вспомнила вдруг Людмила и, включив воду, заплакала. — Как могло случиться такое преображение, почему он вдруг стал таким?»

Ахмет настойчиво постучал в дверь.

— Ты еще долго? Потом вино будет не оттереть! — крикнул он.

Она открыла дверь и кинула тряпку на пол.

— Вот, бери и вытирай. Это ты разбил, а не я, — ответила Люда.

Ахмет подскочил к двери, дернул за ручку, которую она еще держала. Он с силой дернул ее на себя, и Люда почувствовала, как сломалось сразу несколько ногтей. Он схватил жену за шею и, притащив в комнату, швырнул на пол.

— Убирай быстро! — злобно сказал он.

Люда лежала на полу и в страхе смотрела на него. Это был не тот Ахмет, которого она знала и любила. Это было яростное животное. Она медленно подняла руку и посмотрела на нее. Три ногтя были сломаны пополам.

Глава IV

Глава IV

Покупатель на квартиру, на удивление Людмилы, нашелся быстро, не прошло и недели. И теперь супруги ездили вместе, выбирая себе дом. Это были непростые, но приятные хлопоты. Люде нравилось, что они проводили много времени с Ахметом. Молодожены снова много общались. Они искали подходящий дом по объявлениям, читали описание, смотрели фотографии, вместе обсуждали и, если обоим дом нравился, созванивались и договаривались на просмотр.

— Что скажешь? — спросила Людмила, когда они попрощались с хозяином очередного дома и отъехали. Ахмет вел желтую «Камри», на которой работал в такси.

— Не знаю, вариант интересный. Но мне кажется, надо все же дом побольше, раза в два, — сказал он, выезжая на выделенную для проезда автобусов полосу и минуя пробку.

— Здесь сто двадцать метров, Ахмет, — напомнила Люда, еще раз просматривая в телефоне объявление.

— Я знаю. Тоже думал, что нам и этого хватит. Но мне кажется все же, что дом должен быть более просторным, — задумчиво сказал он.

— Ну, он достаточно просторный, а если будет больше, кто в нем будет поддерживать порядок? — спросила Люда, поправляя платок.

— Ты, — серьезно сказал он и через мгновение улыбнулся. — Да не переживай. Будем иногда оплачивать уборку. Как там это у вас называется?

— Клининг.

— Во-во, крилинг, — засмеялся он.

— Клининг, — смеясь, поправила его Люда.

— Ага, — продолжал смеяться Ахмет, — точно, крилинг, — нарочно снова исказил слово Ахмет, и они засмеялись еще громче.

Коттеджный поселок состоял из одинаковых добротных двухэтажных кирпичных домов красного цвета. Посмотрев крайний дом на улице, супруги задумчиво сели в автомобиль.

— Я спрашивала у Оли, какие налоги мне придется заплатить с продажи квартиры, — сказала Люда.

Ахмет в гневе ударил по рулю ладонью.

— Ты продолжаешь с ней общаться? Я же говорил тебе уже не раз! Мне неприятно, что ты общаешься с проституткой.

— Ахмет, мне нужно будет заплатить тринадцать процентов с продажи, — проигнорировала она его выпад, — за вычетом одного миллиона, что государство…

— Много она знает, твоя Оля! — грубо прервал ее Ахмет, выезжая на оживленную дорогу. — Ничего мы не будем платить. Брат сказал, что в договоре купли-продажи мы укажем один миллион рублей, а он не облагается налогом, вот и все. О-о-о-л-ля-я, — издевательски протяжно произнес он ее имя. — Много она знает, твоя Оля, только нос везде свой сует.

— А где же мы будем жить, когда продадим квартиру? — поинтересовалась Людмила.

— Ну ты даешь. Нам уже внесли аванс за нее, а ты только спрашиваешь, — усмехнулся он.

Люда поняла, что задала глупый вопрос, но страх потерять все был сильнее.

Заметив ее волнение, Ахмет решил ее успокоить.

— Сделка будет проходить одновременно, — пояснил он. — Регистрация будет сразу и на дом, и на квартиру, только дом на тебя, а квартира уже на покупателя. Потом мы подождем, когда нам освободят дом, и переедем туда. У нас будет около двух недель на переезд.

— А когда покупатель квартиры к нам заедет? — удивилась Люда.

— Зачем тебе это? У тебя есть муж, не переживай, все сделаем правильно.

— Ну мне интересно, Ахмет, — умоляющим голосом попросила она.

— Передадим квартиру, только когда сами переедем. Не волнуйся, никто к нам не вломится раньше времени.

Надев голубую рубашку и новые брюки свободного кроя, Люда поправила белый платок на груди, запахнула дубленку и отправилась в ближайший сетевой магазин за продуктами. Супермаркет находился недалеко от квартиры Люды, в которой они пока еще жили. Теперь это было для нее не просто прогулкой, а еще и поводом скрасить дневное одиночество.

Она неспешно ходила по рядам большого магазина, тщательно выбирая продукты, сравнивая цены и разглядывая срок годности. Складывая их в тележку, она чувствовала себя хозяйкой.

— Люда? — позвал незнакомый мужской голос.

Людмила подумала, что это не ей, и не обернулась. Но поняв, что рядом больше никого нет, она медленно повернула голову.

— Люда Синельникова? — восторженно спросил голос рядом.

Людмила повернулась и увидела русоволосого мужчину, довольно подтянутого, около сорока пяти лет, одетого в темно-синее пальто с приподнятым воротником, из-под которого просматривался такого же цвета вельветовый пиджак и светлые рваные джинсы.

— Люд, это же я, Олег Девятов, в одном классе с тобой учились, — напомнил ей мужчина.

Его волосы были зачесаны назад, а небольшая седина придавала солидности. Впрочем, эта самая солидность начинала теряться уже на распахнутом пиджаке, из-под которого виднелась футболка с изображением Симпсонов, и окончательно развеивалась в дырках его молодежных джинсов, сквозь нитки которых виднелись волосатые ноги.

— Олег! — радостно воскликнула она. — Я тебя не узнала!

Люда еще раз окинула его взглядом.

— А я тем более, — сказал он, показывая на нее обеими руками и разглядывая ее наряд. — Ты что, веру сменила?

— У меня муж мусульманин, — сказала Людмила, глядя на удивленное лицо Олега.

— А что, вот так обязательно одеваться? — спросил он, улыбаясь.

— Не твое дело, — обиделась Люда. — Это мое решение, что и как мне носить.

Олег понял, что сказал глупость, и попытался загладить свою вину:

— Конечно, твое, Люд. Я не хотел тебя обидеть, я с уважением отношусь ко всем религиям, — оправдывался он. — Может, посидим в кафе, поговорим, вспомним молодость? — предложил он.

— Нет, Олег, я, к сожалению, очень тороплюсь, — тактично отказалась она, вспомнив, что Ахмет был бы недоволен, узнай он, что его жена сидела в кафе с незнакомым мужчиной. — Мне некогда сегодня, — попыталась закончить она разговор.

— Ну, может быть, завтра? Ты же здесь где-то живешь? — не унимался Олег.

— Боюсь, что завтра тоже ничего не выйдет, — снова отказалась она.

— Жалко, — грустно ответил он. — Из наших видишь кого?