Чужая девушка

1

Можно читать как самостоятельный роман.

Но если вы на моей странице впервые, советую все же заглянуть в первый роман цикла

"Тайны острова" - "Ночь. остров. Вурдалаки".

https://litnet.com/shrt/foCa

Он выложен БЕСПЛАТНО

Это дело началось с середины, если можно так сказать. Когда мы вмешались, почти все значимые события уже произошли, просто мы тогда не знали об этом. Впрочем, это характерно для большинства расследуемых дел.

Мы сидели с Ривой в городском отделении полиции города Иже. Не знаю, как бывший стажер, а я раскладывала пасьянс. Дверь с надписью «Куропаткин В. С.» открылась, и из глубины начальственного кабинета на нас уставилось всевидящее око. На самом деле ока было два, с красной сеточкой полопавшихся сосудов, в комплект к ним прилагались короткие седые волосы «ёжиком», нос картошка и упрямо сжатый рот. Владимир Сергеевич обвёл взглядом комнату, сдвинутые к стене столы, Риву, меня, посмотрел на стену.

— Уберите эту чушь, — хрипло проговорил мой новый майор и скрылся в кабинете.

— Я, между прочим, приняла заявление о пропаже, — крикнула Рива ему вслед, но всё-таки встала и подошла к стене, на которой сейчас висел один-единственный листок.

«Помогите найти Тошу. Вознаграждение гарантируется», — гласила надпись под фотографией, с которой на нас смотрел забавный чёрный щенок с белой грудкой. Одно ухо было печально опущено, голова чуть наклонена вправо. Обычная дворняга, но, видимо, дорогая своему хозяину.

— Я говорила, что у нас на Кихеу с преступлениями негусто, — словно извиняясь, сказала девушка и коснулась листка.

— Оставь, — сказала я. — Как ты правильно сказала, заявление о пропаже мы приняли.

— Но Тошу не нашли, — добавила Рива, возвращаясь к своему столу. А я теперь сидела на месте Станислава.

Хлопнула входная дверь, раздались торопливые шаги, а потом в отделение вошёл мужчина. Высокий, широкоплечий, до судорог красивый. Вон как Рива улыбается. А ещё знакомый. Нет, мы никогда не встречались, но я видела его на фотографиях, которые фигурировали в деле Болотова[1]. Вийрэ Тэ — неверный муж Олы.

— Добрый день, чем мы можем помочь… — начала девушка.

— Я хочу подать заявление об исчезновении Олы Геше, — перебил он её. — Она пропала.

— Что значит «пропала»? — спросила я, вставая из-за стола.

— То и значит. Её нигде нет. Телефон не отвечает, — стал торопливо объяснять мужчина.

— Насколько мне известно, вы больше не вместе, — заметила я. А он внимательно посмотрел на меня, но комментировать чужую осведомлённость не стал.

— Не вместе, — подтвердил визитёр, нервно поправляя манжеты выбившейся из-под пиджака рубашки. — Именно поэтому я и уверен, что-то случилось. — Он почти упал на стул для посетителей. — Она не пришла на подписание соглашения о разводе и разделе имущества. — Он поморщился. — Поверьте, она настолько хотела завершить наш брак, что ни потоп, ни болезнь, ни высадка инопланетян не помешали бы ей прийти сегодня в мэрию и подписать бумаги. У нас нет детей, и в этом случае суд по нашему делу — простая формальность, особенно при отсутствии претензий и достигнутом соглашении. Срок, отведённый для примирения, уже истёк, заседание на следующей неделе. И всё, мы свободны, но…

— Она не пришла, — констатировала я, внутри появилось нехорошее предчувствие. — А Лиу что говорит?

— Ничего. Она со мной не разговаривает, как слышит мой голос, сразу бросает трубку.

— Её трудно в этом винить, — произнесла я, накидывая на плечи ветровку.

— А я и не виню, — он пожал плечами. — Просто…

— Сколько она отсутствует? — Голос заставил Вийрэ повернуться. Около открытой двери кабинета стоял начальник отделения.

— Точно не знаю, — ответил Вирэ. — Полчаса? Сорок минут? Максимум час, — ответил он нам, а начальник красноречиво закатил глаза.

— Полчаса человек может отсутствовать по многим причинам. Она могла уехать с друзьями и перебрать спиртного или угоститься испорченным арбузом, — судя по голосу, Владимир Сергеевич об этом много знал не понаслышке. — И теперь где-нибудь отлеживается. — Вийрэ хотел было ему возразить, но майор остановил его взмахом руки. — Она могла банально передумать, как говорят, милые бранятся — только тешатся.

— Вы не понимаете…

— И, как я понял, домработница Олы Гише не подтверждает ваши слова? Так? — спросил майор.

— Ну, по факту получается, что так, но…

— Давайте так: если Ола не объявится до вечера, мы начнём работать. И не возражайте, — сказал Владимир Сергеевич. — И напоминаю, капитан Сохе, что вы до сих пор не вынесли предписания лодочникам. — Он указал на стопку жёлтых бумажек с отпечатанным текстом.

— Майор, я могу и сама… — начала было Рива.

— Я поручил это Сохе, — прервал её Владимир Сергеевич.

— Разрешите выполнять? — спросила я, картинно взяв под козырёк.

— Не поясничный, — буркнул начальник и направился обратно в кабинет.

— Но… — муж Олы привстал со стула.

2

— Не возражаете, если поедем на моей? — спросила я, когда бывший муж Олы подошёл к ярко-красной машине. Хищная, низкая, спортивная, на такой хорошо слетать с горы в каком-нибудь блокбастере. — Обещаю, что привезу вас обратно.

Мужчина минуту помедлил, а потом опустил ключ в карман пиджака и направился к моему видавшему виду черному седану. Когда мы садились в автомобиль, я подняла голову и увидела в одном из окон нового майора. Он задумчиво смотрел на мою машину и пил кофе из кружки. Надеюсь, что кофе.

Я бросила стопку жёлтых листов в бардачок, завела автомобиль и выехала со стоянки перед городским отделением полиции Иже.

С минуту мужчина на пассажирском сиденье молчал, а потом вдруг спросил:

— Что это? — и указал на бардачок.

— Предписания о сносе незаконных построек в водоохранной зоне, — ответила я и, поскольку мужчина продолжал смотреть, пояснила: — У многих на острове есть лодки, у рыбаков, перевозчиков, организаторов развлечений для туристов, не говоря уже о частных и спортивных яхтах. Зачастую они добираются до материка своим ходом, причаливают где хотят…

— А что, это уже запрещено?

— Причаливать? Нет, тут водоохранный надзор более чем лоялен. Но многие пошли дальше и построили на той стороне протоки сараи, склады, гаражи, навесы и даже столбы для просушки сетей. А вот это как раз запрещено, но долгие годы на это закрывали глаза. А теперь, увы, нет. Так что нужно вручить нашим рыбакам предписания о демонтаже незаконных построек, или нарвутся на штраф, или административную статью. Склады всё равно снесут, а им ещё и выставят счёт. Так что это в их же интересах. — Я объехала квартал и миновала порт.

— Неблагодарное дело, — прокомментировал Вийрэ.

— А у нас других почти не бывает, — ответила я, не поясняя, что Владимир Сергеевич просто завалил меня такими неблагодарными делами с тех пор, как я перевелась на остров. — А у вас что, есть лодка? — поинтересовалась я.

— Нет. Только машина, — ответил муж Олы и тут же добавил: — Оле она тоже не нравилась, моя тачка. — Я видела, что он едва заметно улыбнулся, и даже такая грустная улыбка ему невероятно шла. — Она говорила, что на ней только молоденьких девчонок на пляже цеплять.

— Она права, — кивнула я, сворачивая на объездную дорогу. — Кризис среднего возраста?

— Наверное, — он пожал плечами. — Чтобы купить её, я продал дом и землю своих родителей. Но тогда это казалось хорошей сделкой. Я жил с женой, и другое жильё мне было не нужно. А теперь… — Он снова поправил манжеты рубашки, кажется, в костюме ему было не очень удобно. — Теперь это моё единственное имущество.

— Очень интересно, — проговорила я, миновав последнюю линию городской застройки и покинув город.

— Вы произнесли это странным тоном, — он посмотрел на меня.

А я отметила, что мужчина довольно наблюдателен.

— Каким?

— Словно я только что в чём-то признался, но не понял этого.

— Именно это вы и сделали, — согласилась я и пояснила: — Вы только что сказали мне, что остались без жилья и без жены. Но фактически вы до сих пор не разведены, и если что-то случилось, то… — Я бросила на Вийрэ быстрый взгляд. — Других родственников у неё нет. Вы единственный наследник дома, земли и, если мне не изменяет память, около тысячи акров векового леса и прибрежной полосы. Целое состояние по меркам острова.

Семья Геше была одна из самых старых на Кихеу. Они давно могли продать землю любой деревообрабатывающей компании и стать богаче того же покойного Болотова. Но они не предавали. И Ола не продаст. А этот? Я видела, как он дернул подбородком, как резко обозначились его скулы, как правая рука сжалась в кулак.

— А вы злая, — сказал он, заставляя себя разжать ладонь.

«А Воронов бы сказал, что циничная», — почему-то подумалось мне.

— Вы же подруга Олы? Я видел у неё ваши старые фотографии. И она иногда о вас рассказывала, ну, то есть… о вашем детстве.

— Я была когда-то её подругой.

— Мой отец говорил, что бывших друзей не бывает. Если это, конечно, настоящая дружба.

— Каждый верит в то, во что хочет. — Я пожала плечами. Хвойный лес вдоль дороги отступил, и мы выехали на побережье. — Вы поэтому пришли ко мне? Из-за нашей былой дружбы?

— Я пришёл в полицию, — ответил Вирэ. — Пришёл сам, потому что хочу, чтобы вы нашли Олу живой и невредимой. Я пришёл за помощью, а мог бы ждать хоть до вечера, хоть до завтра, хоть до послезавтра.

— Могли бы, — согласилась я и добавила: — Добрые дела наказуемы, не знали?

Справа блеснула водная гладь сосновой бухты.

— Ещё только начинаю понимать, — произнёс он и закрыл глаза.

И я видела, что он расстроен, но вот что было причиной его чувств: пропажа жены или мои подозрения на его счёт?

— Почему вы ей изменили? — спросила я. Он вздрогнул и открыл глаза. Они были черны, как разломы Кихеу.

— Это имеет отношение к делу?

— К какому делу? — иронично переспросила я. — Муж подруги попросил меня о помощи, и я не смогла отказать. Пока нет никакого дела.

3

Лиу встретила нас на улице и, едва мы выбрались из автомобиля, заявила:

– Этого не пущу. – Она сверкнула глазами. – Тем более пока Олы нет.

– Мы именно поэтому и приехали, – сказала я, подходя ближе. – Потому что Олы нет.

– Она не пришла на подписание договора о разделе имущества, – добавил Вийрэ.

– В смысле не пришла? – Лиу нахмурилась, руки, которые до этого упирала в бока, словно намереваясь дать нам бой, опустились. – Да я сама слышала, как она говорила, что ждёт этого не дождётся, говорила, что всего несколько дней и будет свободна. Она не могла не прийти. – Женщина рассказывала всё это специально для мужа Олы, но смотрела при этом только на меня.

– И тем не менее. – Я развела руками. – Хочу проверить её вещи. Все на месте? Документы? Телефон?

– Не… Не знаю. – Лиу немного растерялась.

– Я могу зайти?

– Да… Наверное. – Она оглянулась на дом. – Но этого не пущу, а то не дай бог серебряные ложки опять пропадут.

Мужчина ничего не сказал, лишь вздохнул и остался стоять на месте.

– Когда у вас пропали ложки? – спросила я, заходя в дом.

– Что? Ах, ложки… Они не пропадали, это я так. Не выношу этого смазливого мальчишку. Вскружил голову моей девочке, а сам… – Она говорила что-то ещё, пока я оглядывал большую гостиную.

На первый взгляд всё было на своих местах. Лиу продолжала говорить что-то про Вийрэ. А я подумала: «Хорош мальчишка, старше меня и Олы», но прерывать женщину не стала, каждый из нас по-разному справляется с тревогой.

Я толкнула дверь в спальню и только потом сообразила, что по старой памяти прошла в детскую, которую когда-то занимала подруга, когда-то, когда нам было лет по десять. А сейчас она наверняка переехала из бывшей детской в хозяйскую спальню.

Но стоило мне распахнуть дверь, так я поняла, что ошиблась.

– Ола вернулась в свою старую спальню, когда этот… Ну, в общем, вы поняли, – проговорила за моей спиной домоправительница.

Да, я поняла, подруга покинула супружескую спальню, когда её покинул Вийрэ. И сейчас главная колдунья острова жила в своей детской комнате. В ней едва поместились кровать, одностворчатый шкаф, тумбочка у изголовья, туалетный столик и стойка с цветами в горшках. Кровать была аккуратно застлана бежевым покрывалом, книга в мягкой обложке лежала на тумбочке.

– Она всегда заправляет постель? – с сомнением спросила я, вспомнив нашу с ней комнату в летнем лагере. Как сказала Уле, увидев наш бардак, это проще сжечь, чем навести порядок.

– Обычно я, но сегодня Ола сделала всё сама.

– Стоп, – прервала я её, задев за что-то ногой. – Когда видели Олу в последний раз? – спросила я, приседая и касаясь чёрных туфель на тонкой высокой шпильке, что стояли возле кровати.

Мой вопрос почему-то напугал женщину. Она коснулась вплетённых в волосы перьев и всё же ответила:

– Вчера днём. Я ушла после обеда. Я… У меня были дела. Сегодня пришла пораньше, пусть Ола и была не против, я всегда отрабатываю…

– Пораньше – это во сколько? – Я перевела взгляд на чёрную вечернюю сумочку, что стояла на туалетном столике.

– В полседьмого.

– И часто она встаёт до восхода, да ещё и заправляет кровать?

– Не понимаю, я же… – Мы встретились взглядами, и она замолчала, а потом с тревогой ответила: – Никогда. Разве что у неё был рассветный ритуал.

– А сегодня был? – спросила я, открывая сумочку.

– Нет. Я не понимаю…

– Я тоже, – сказала я, демонстрируя женщине водительское удостоверение и банковские карты. А потом подошла к шкафу и раздвинула створки. Вот тут уже был виден характер старой подруги. Вещи лежали хаотично, иногда скомканные, иногда сложенные, с ближайшей полки свисал носок. В нижней части – коробки с обувью, многие без крышек. На вешалках – блузки и платья. Последние-то меня и заинтересовали.

– Сколько у неё чёрных платьев? – спросила я, когда женщина подошла и встала за моей спиной. – Дай угадаю. Если ничего не изменилось, то чёрный не самый любимый цвет. Белый – да, красный – конечно, но не чёрный, не с нашим цветом волос и кожей. Но одно-то наверняка имелось?

– Да, для официальных выходов, – почему-то шёпотом ответила Лиу.

– Спорю на своё удостоверение, что вчера вечером у неё такой выход и был. – Я закрыла шкаф. – Но она вернулась, прошла в спальню, скинула туфли, от которых наверняка жутко болят ноги… Поставила сумочку и… – Я оглянулась и ещё раз оглядела комнату. – Что дальше?

– Легла спать? – предположила женщина.

– Очень сомнительно. – Я посмотрела на заправленную кровать. – Когда вы пришли, дверь была заперта?

– Да. И машина в гараже, я видела, ходила туда за пылесосом.

Я не стала спрашивать у женщины, как Ола могла поехать на подписание договора, если ее машина стоит в гараже? Не время сейчас демонстрировать логику растерянной Лиу.

– Что-нибудь ещё заметили? Что-то выбивающееся из привычной картины?

– Нет… Разве что… – Я повернулась к женщине. – Дверь на террасу была открыта. Летом – это обычное дело, но уже запели ветра и…

4

Не скажу, что когда я заглушила двигатель у здания администрации Иже, настроение моё было хорошим. И не скажу, что плохим. А вот вылезший следом Вийрэ был мрачен. И молчалив. Мы миновали холл. Я едва удержалась от того, чтобы остановиться у зеркальной стены и поправить волосы. Воронов видел меня всякой, и всё же…

Я позволила себе секундную заминку, прежде чем подняла руку и постучала по двери с табличкой: «Приемная адвоката. Воронов Андрей Владимирович. Приемные дни: понедельник, среда, пятница». И ниже под первой еще одна табличка: «Приёмная нотариуса. Уроженцев Михаил Сергеевич. Прием каждую вторую субботу месяца».

Я постучала и испытала смесь облегчения и досады, когда нам никто не ответил.

— Видимо, сегодня неприемный день, — проговорила я.

— Неприемный, — раздался голос из-за спины, — но для вас я готов сделать исключение.

Я мысленно чертыхнулась. Совсем забыла об этой его особенности — оставаться незаметным на самом виду.

Я повернулась, стараясь сохранить на лице невозмутимое выражение. Последний наш разговор, мягко говоря, не задался. А впрочем, если хочет, пусть обижается. Мысль была немного детской, потому что на самом деле обижалась я. Обижалась на то, что с тех пор, как вернулась на Кихеу, он ни разу не попытался связаться со мной. Как и я с ним.

Наверное, из-за этого сумбура в мыслях я схватилась за то, что давало мне опору в этой жизни, за что-то незыблемое. За свое удостоверение.

— Капитан Сохэ, — «представилась» я.

Воронов посмотрел с недоумением, а я уставилась куда-то на стену над его плечом. Духи острова, не дай ему понять, как я рада его видеть, как мне нравится на него смотреть. Или наоборот, дайте.

— Чем могу помочь нашим правоохранительным органам? — с иронией спросил Андрей.

— Ола Гише, — ответила я. — Вы вчера с ней встречались… — Я могла бы собой гордиться, голос даже не дрогнул. А вот Воронов нахмурился. Но тут Вийрэ добавил:

— Ола пропала.

— Что? — удивился Андрей, а потом предложил: — Давайте зайдем в кабинет. — И отпер замок.

Когда я говорила, что никогда не была в кабинетах адвокатов, то не врала. Этот был первым. Не очень большой, не очень маленький, вытянутый, как вагон поезда, с двумя массивными столами. На одном царила идеальная чистота, компьютер был выключен. На втором несколько папок, монитор мягко светился. Андрей устроился в широком кресле, сложил руки замком и хорошо поставленным адвокатским голосом уточнил:

— Так что там с Олой?

Видимо, не только я, когда теряю спокойствие, хватаюсь за привычные атрибуты.

— Её нет дома, — убито ответил мой спутник. — Нигде нет.

— Ну, насчет нигде — это явно преувеличение, — добавила я. И без паузы спросила: — Вы вчера ужинали? Где?

— Ресторан «Северная звезда» при гостинице, — спокойно ответил адвокат.

— Время?

— Встретились в пять, закончили в семь. — Он коснулся одной из папок. — А после я отвез ее домой.

— То есть вы поехали к ней? — Интересно, почему от собственных слов внутри всё заледенело, казалось, шевельнусь и рассыплюсь снежными хлопьями. С чего бы это? Я ведь уже видела его с блондинкой? Он молодой здоровый мужчина и имеет право встречаться с кем хочет… Вот черт, только усилием воли я заставила себя не выругаться.

— Нет. Она была без машины и выпила вина. Я отвез ее домой. Высадил и уехал. Это всё. — Голос его стал ледяным, под стать моим внутренностям.

— На чашку кофе не заходил? — спросила я, чувствуя, как чуть-чуть потеплело внутри. Всего на градус.

— Нет. Дождался, когда она зайдет в дом, и уехал.

— Какое на ней было платье?

— Черное, длинное. Туфли на каблуках, маленькая сумочка. В волосах какая-то переливающаяся заколка. Цвет белья не знаю. Если это все вопросы, то прошу вас… —Несмотря на то, что он несколько минут назад сам пригласил нас войти, терпение у Андрея явно было на исходе. При общении со мной такое бывает часто.

— Больше ты ничего не заметил? — спросила я, переходя на «ты».

— А именно? — Он нахмурился.

— Какой-то подозрительный машины у ее дома? Или человека, что увязался за вами? Ей никто не звонил?

— Я вам не мешаю? — С мрачной иронией спросил Вийрэ.

— Нет, ничего такого, — не обращая внимания на мужчину, ответил Воронов. — Ни машин, ни людей, ни звонков.

— О чем вы говорили за ужином?

— Это допрос?

— Конечно, нет. — Я положила руки на спинку стула для посетителей и несколько секунд разглядывала Андрея. Черт, а он хорошо выглядит в деловом костюме. Я бы сказала — отлично. И я бы не отказалась его с него снять. — Дело еще не открыто. Так что считай это банальным женским любопытством.

— Которое я совсем не обязан удовлетворять.

— Именно, — разочарованно согласилась я.

— Мы же говорим об Оле, — напомнил нам обоим Вийрэ. Или это напоминание было равнозначно слову «брейк». Не время и место сейчас выяснять отношения. Наверное, Воронов почувствовал то же самое, потому что он вздохнул, на мгновение закрыл глаза, потом совсем другим тоном, более спокойным голосом ответил:

5

Я вернулась в отделение через два часа после того, как уехала. Рабочий день был почти закончен, но я уже знала – никто из нас не уйдёт. Ни я, ни Рива, ни Владимир Сергеевич. Я сомневалась даже, что уйдёт Вийрэ, который вместе со мной прошёл мимо своей пижонской машины и поднялся следом по лестнице.

Интересно, где он ночует? Не в машине ли? Впрочем, сейчас не до этого.

Я вошла в отделение и едва не выпалила: «У меня дежавю». Потому как там, на том же самом стуле, сидел Рохэ Ирише, только наручников не хватало. И сегодня вместо нас с Вороновым рядом с ним стояли Рива и Куропаткин. Когда я появилась, они обернулись, а сидящий на стуле парень скривился, увидев уже знакомую «полицейскую суку».

– Где вы ходите, капитан? – с раздражением спросил майор.

Я могла бы ответить, что он сам мне постоянно напоминал про предписания, а теперь упрекает. Но я промолчала, во-первых, это самая действенная тактика с моим новым начальником, а во-вторых, я так и не занялась этими жёлтыми бумажками. Вместо этого я посмотрела на Риву и попросила:

– Прими у него заявление о пропаже, – и кивнула в сторону зашедшего следом за мной мужа Олы.

Девушка кивнула, схватила со стола несколько листков и жестом предложила Вийрэ следовать за ней в отдельную комнату. Что тот и сделал, правда, с некоторым сожалением. Ему явно очень хотелось понять, что у нас тут происходит.

– Итак, давайте ещё раз, – начальник снова повернулся к парню. – Ты говоришь, что твоя сестра пропала.

– Да, Лии нет уже пять дней. Чёрт, ну что вы стоите, сделайте что-нибудь, – почти потребовал парень.

– Не так быстро, торопыга, – прервал его майор и кивнул мне. Я взяла бланк и принялась демонстративно его заполнять.

– Когда ты в последний раз увидел Лию? – спросила я, вспоминая молодую девушку, что торговала сосисками в тесте из фургончика с надписью «Обеды на колёсах». – И почему решил, что она исчезла? Твоей сестре, кажется, уже двадцать семь? – задумчиво спросила я, прикидывая, насколько девушка меня младше.

– Она вправе распоряжаться своей жизнью, – согласился начальник.

– Да всё из-за этого чёртова фургона. Он же теперь наш. Мы же теперь бизнесмены, – последнее слово он произнёс с презрением.

– Так, давай по порядку, – попросила я. – В последнюю нашу встречу у тебя был прииск, не было реки, и ты хотел уехать с острова.

– И даже уехал. Думал, найду работу, как-нибудь устроюсь… – Парень вздохнул. – Но жизнь на большой земле не заладилась. Всё нам другое, и некоторые смотрят на меня так… – Он рассеянно коснулся вплетённого в косичку пера.

Я не стала его прерывать. И не стала говорить, что понимаю. Чтобы устроиться на континенте, ему нужно было как минимум подстричься.

– В общем, я вернулся, и тут неожиданно нашёлся покупатель на прииск. Мы его продали. И мой мопед тоже, – а вот сейчас в его голосе слышалось сожаление. – Деньги поделили. Я хотел снова попробовать на континенте, тем более Лийка нашла себе там какого-то хахаля, но… Она отказалась. Представляете? – Мы с Владимиром Сергеевичем переглянулись, начальник покачал головой и сделал очередной глоток из кружки. – Она сказала, что лучше выкупит этот чёртов автобус с обедами. Вот так. Ну и я тоже... того, решил остаться, купил подержанный грузовик и подрядился вывозить породу из шахты.

– Рада, что у вас всё хорошо, – кивнула я и посмотрела на вернувшуюся Риву, которая молча передала начальнику заявление о пропаже Олы. Тот пробежал глазами листок, но ничего не сказал. Все мы молчали, пока вышедший из соседнего кабинета Вийрэ не покинул отделение.

– А теперь поближе к сегодняшнему дню. Когда вы видели Лию последний раз?

– Пять дней назад, в понедельник, – ответил Рохэ, вызывающие нотки в его голосе сменились беспокойством. – Она… собиралась уезжать.

– Так, – не предвещающим ничего хорошего голосом произнёс майор. – Она собиралась уезжать? Ты чего, ты нам тут голову морочишь?

– Да нет, вы не поняли! – Парень вскочил.

– Так объясни, – попросила Рива.

– Я же говорю, она хахаля себе нашла, там, на большой земле, а поскольку был понедельник, она к нему поехала, поняли?

– Нет, – ответила я. – Сядь и давай рассказывай по порядку.

Молодой человек вздохнул, плюхнулся обратно на стул, нахмурился, что должно было означать интенсивную работу мысли. Владимир Сергеевич снова отхлебнул из кружки. Мне категорически не нравился красноватый цвет его лица, указывающий на то, что там не чай. Или не только чай.

– Итак, у Лии есть парень на большой земле. И она собралась к нему в понедельник. Почему именно в понедельник, у них выходной? – задала я парню наводящий вопрос, иначе он так до утра будет хмуриться, терпение моего нового майора не бесконечно.

– Так это и был выходной. Её выходной, – пояснил парень. – Я говорил, что она выкупила этот автобус с едой? Говорил, – сам себе ответил он. – Но туристический сезон уже закончился, клиентов раз-два и обчёлся, особенно по будням, только бензин зря жгли. Вот она и решила, что не будет торговать в понедельник – вторник, будет работать со среды. В будни со второй половины дня, а в субботу-воскресенье полный рабочий день. – Он снова замолчал, а потом всё же продолжил: – Вот так и получилось, что у неё выходные в начале недели, и она ездит к своему парню. Того вроде устраивает. – Он пожал плечами.

6

Закончили мы поздно. Именно поэтому я возвращалась домой в сумерках. Наверное, поэтому не сразу заметила его. Белый внедорожник, стоящий на обочине. И мужчину, что прислонился к его крылу. Я почти проехала мимо, но потом всё же нажала на тормоз, припарковала служебный автомобиль чуть дальше по дороге и несколько секунд сидела, держась за руль, не зная, вылезать или нет. Не знаю, что сказать Воронову. Что я вообще хотела бы ему сказать? Самое время выяснить. Я не смогу избегать его вечно, мы же на острове, который вдруг показался мне очень маленьким.

Я вылезла из автомобиля. Воронов по-прежнему стоял рядом со своим. Стоял и смотрел, как я приближаюсь. Смотрел, не отрывая взгляда. Блин, а я так и не причесалась.

Я остановилась напротив мужчины. Он уже снял пиджак и закатал рукава белой рубашки. Именно в таком полуофициальном виде он до чертиков мне нравился.

— Вспомнил что-то важное о вечере с Олой? — спросила я.

— Миа, — он покачал головой.

— Да или нет?

— Миа, у нас с тобой есть неоконченное дело.

— Мне почему-то казалось наоборот, — ответила я.

— Я помню, как ты меня послала, не переживай. Я жду тебя тут не для того, чтобы это обсудить. — Он невесело улыбнулся.

— А для чего? — Я не ответила на улыбку.

— У тебя на Кихеу теперь есть недвижимость, если ты, конечно, всё же вступишь в наследство в ближайшие два месяца.

Я промолчала.

— Так вступишь или нет?

— Не знаю.

— Почему? У Таши нет родных, ты никого не лишаешь законной доли. — Он развёл руками. — Если не вступишь в наследство, то оно станет выморочным и отойдёт государству.

Я снова промолчала. Духи острова, он говорил разумные вещи. Он всегда их говорил. А мне как всегда не нравилось их слушать.

— Я могу сказать своему коллеге-нотариусу, что он увидит тебя в своём кабинете в эту субботу?

— Можешь, — я вздохнула и добавила: — Мне просто некогда было этим заниматься.

Чёрт, получалось, что я оправдываюсь.

— Это всё, что ты хотел мне сказать?

— Да, — ответил он, и я развернулась, намереваясь вернуться в автомобиль. — Разве что… — Я замерла. — Я тут думал об Оле, о вчерашнем вечере…

«О вашем совместном вечере», — мысленно добавила я.

— Ола была немного обеспокоена.

— Предстоящим разводом? — Я всё же повернулась.

— Нет. Не только. — Он отступил от автомобиля. — Её волновала одна из клиенток.

— Конкретнее. Имя?

— Я не уверен, что она его называла. Во всяком случае, так сходу вспомнить не могу. Да и сама понимаешь, в её деле, как и в моём, имена клиентов конфиденциальны.

«Да, у вас похожего много общего», — мысленно сказала я.

— Ола опасалась клиентки?

— Нет. Она боялась не клиентки. Она боялась за неё. Как я понял, та пришла за раскладом. И, как я понял, только не смейся, раскладом на куриных костях. И результаты этого расклада очень обеспокоили Олу настолько, что она рассказала мне об этом за ужином.

— Расклад на будущее? — уточнила я.

— Да, и не просто на будущее, а совместное будущее с неким молодым человеком. И именно это будущее категорически не нравилось Оле. — Он замолчал, продолжая меня разглядывать. И это был странный взгляд. С некоторой толикой разочарования, словно я подвела его. Я уже видела такой взгляд. Сегодня утром в зеркале. Наверное, именно поэтому я несколько резко спросила:

— Это всё, что ты вспомнил?

— Это всё, что беспокоило нашу тёмную колдунью в тот вечер, — добавил мне в тон Воронов.

— Спасибо, что нашёл время рассказать об этом, — официально сказала я. И это почему-то заставило Андрея улыбнуться. Я что, такая смешная?

— Увидимся в субботу, лейтенант, — сказал он, открывая дверь своей машины.

И тут бы мне попросить его не приходить. Собственно, наследственное дело касалось только меня и нотариуса. Но… Я почему-то не сделала этого. Возможно, только возможно, я совсем не против увидеть Воронова в эту субботу. Правда, в тот день я ещё не подозревала, что увижу его гораздо раньше.

7

Утро началось с тихого «мрр-мрр», тяжести на груди и моего страдальческого:

— Кокс!

Услышав, что я проснулась, кот тут же прибавил громкости мурчанию.

— Кокс, — повторила я, почесав кота за ухом. К звуку прибавилась уютная вибрация. Я посмотрела в бесстыжие зелёные глаза сидящего на груди зверя и добавила: — Тебе не стыдно? До будильника ещё целых десять минут, а ты меня разбудил. — Кокс провокационно зевнул и потёрся о мою руку. — Значит, не стыдно, — констатировала я, взяла зверя на руки и поцеловала в нос. Тот тут же недовольно фыркнул: — Это тебе наказание. А теперь идем завтракать.

Завтрак ждал меня на столе в гостиной, как ждал всегда с тех пор, как я вернулась на Кихеу. С той лишь разницей, что сегодня там была всего лишь яичница, кофе и тост.

— А вот это уже вызывает беспокойство, — проговорила я, и шедший рядом Кокс согласно кивнул, с тревогой глядя на свою пустую миску.

Я положила зверю паштета, достала себе йогурт, заметила движение за окном в саду и вышла на террасу. Отец что-то проникновенно выговаривал плетистому кусту жасмина с пожелтевшими листьями.

— Если не начнёшь цвести на следующий год, я тебя выкорчую, клянусь духами острова. Это лето профилонил, и если на следующее… — Отец поднял голову и увидел меня. — Миа, ты уже встала?

— Как видишь. — Я открыла йогурт и отпила. — А что у нас с завтраком?

— Он на столе. — Отец улыбнулся.

— Видела, просто… — Я не знала, как спросить. — Там всего одно яйцо и тост. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Более чем. — Улыбка стала ещё шире. — Просто я подумал, что если буду сильно доставать тебя с едой, то в один прекрасный момент соберёшь чемодан, прихватишь вот этого вот пушистого наглеца, — он указал садовыми ножницами на Кокса, который уже закончил с первым завтраком, решил выпросить второй, и теперь тёрся о мои ноги. — И вернёшься на большую землю. А я не хочу, чтобы ты уезжала. Мне будет очень трудно пережить твой отъезд ещё раз, не подумай, что я тебя шантажирую, но…

— Шантажируй на здоровье, тебе можно, — я закрыла йогурт, — и спешу тебя успокоить, что никуда не собираюсь. За пределы острова так точно. — Я развернулась, намереваясь вернуться в гостиную, и добавила: — Спасибо за завтрак, в таком варианте он нравится мне гораздо больше.

— Приятного аппетита, — крикнул мне в спину отец и снова повернулся к кусту. Листочки тревожно затрепыхались.

— Присматривай тут за ним, — наказала я Коксу и пошла одеваться на службу.

Уже неделю я ездила в Иже на служебной машине, на той, что раньше водил Станислав. Одно из преимуществ службы на Кихеу, мне как старшему офицеру полагалась служебная машина с эмблемой острова. Вообще-то она полагалась майору, но тот предпочитал свою пятнадцатилетнюю развалюху. А вот свою мне придётся продать, так будет гораздо дешевле и практичнее, чем тащить ее сюда с большой земли паромом.

Так почему я до сих пор этого не сделала? Надо будет позвонить Михаилу, пусть займётся.

Я нажала на тормоз у поворота к побережью. Мне нужно было прямо туда, где солнце всё никак не могло подняться над верхушками деревьев. Там за ними в низине лежал город Иже. А вот грунтовая отворотка вела в сторону моря, но на самом деле она вела к коричневому бревенчатому дому в старом стиле, что стоял в глубине зарослей, за которым переливалось, как на картинке, море. Я не знала, кто там жил, этот дом был построен после моего отъезда. А когда вернулась… Когда вернулась, никого никогда здесь не видела. До сегодняшнего дня. Сегодня я увидела внедорожник, что стоял перед домом. С минуту я его разглядывала, а потом пожала плечами. Возвращаться на остров не запрещено. Жаль, правда, что номера отсюда не разглядеть.

Зазвонил телефон, заставляя меня отвлечься от разглядывания чужого имущества.

— Да, Рива, слушаю, — сказала я в трубку.

— Капитан, я в порту, — известила лейтенант, — буду изымать записи с камер наблюдения, мы должны быть уверены, что Лия Ирише покинула остров, прежде чем объявлять в национальный розыск. А потом… — Девушка вдруг замялась. — А потом я…

— Ты хотела куда-то отлучиться? — спросила я.

— Нет. То есть да, — с облегчением ответила девушка. — Я бы хотела заехать к владельцу того пропавшего пёсика, он звонил, спрашивал, нет ли новостей. Мне стыдно сказать ему по телефону, что мы его не ищем.

— А в лицо, значит, сказать будет проще?

— Ну-у-у…

— Рива, если хочешь соврать ему, то соври, если тебе так будет спокойнее, — произнесла я, выворачивая руль и бросая ещё один взгляд на голубой внедорожник. — Встретимся в отделении после обеда, просмотрим записи и составим план дальнейших действий. По пропавшему питомцу можешь не отчитываться.

— Хорошо, спасибо, а вы, капитан…?

— А я заеду к Ирише домой, осмотрюсь, возможно, какие мысли интересные в голову придут. — Я выехала на дорогу и вдруг повинуясь какому-то наитию, стала разворачиваться. Да, я поеду и обязательно осмотрю жилище пропавшей девушки, но чуть позже, сейчас…

— Тогда увидимся в отделении, капитан, — сказала Рива и завершила вызов. А я тут же набрала другой номер. Трубку взяли после пятого гудка. Мужской голос отрывисто бросил:

8

— Вы нашли мою девочку? — С таким вопросом открыла нам дверь Лиу. И я поняла, что вестей от Олы по-прежнему нет. Хотя во мне теплилась надежда, что подруга детства вернулась, а ее домоправительница на волне положительных эмоций просто забыла мне позвонить.

— Нет, — с сожалением ответила я и сразу пояснила: — Он со мной, нам нужен компьютер Олы…

Женщина как-то разом поникла и отступила, ничего не сказала по поводу Вийрэ, что следовал за мной по пятам. Зря Ола говорит, что у неё нет семьи, она у неё есть, пусть и не по крови.

— Компьютер там в кабинете, — махнула рукой в сторону одной из дверей женщина и украдкой смахнула слёзы с глаз. Да, обманутые надежды они такие, очень больно бьют по тебе, куда больнее, чем неудачи.

Вийрэ открыл дверь кабинета, уверенно вошёл и сел за рабочий стол.

— А если он тоже запаролен? — спросила я, оглядываясь. Кабинет был небольшим, но очень своеобразным. Бежевые стены украшали амулеты, и сухие цветы, перья, и кожаные ленты.

— Он совершенно точно запаролен, — ответил мужчина, не поворачивая головы.

— Тогда как мы его вскроем? — спросила я, оглядывая высокий стеллаж с папками. На пробу вытянула одну, раскрыла… «Налоговые декларации за 2020 г.» — гласила надпись. И никаких древних книг с заклинаниями. — Как, если мы не смогли разблокировать даже её смартфон?

— Компьютер — это не смартфон, — проговорил мужчина, когда экран засветился. — Я долго уговаривал жену сменить это старье, — он щёлкнул пальцами по системному блоку, — на современный ноут с доступом по отпечатку пальца. Слава духам острова, что не уговорил, а иначе… — Он замолчал, глядя на монитор, где почвилось окошко, в которое нужно было ввести пароль.

— А иначе? — спросила я, ставя папку обратно.

— А иначе пришлось бы разбирать и вытаскивать жёсткий диск, — ответил мужчина, нажимая на надпись «Я не помню пароль».

— То есть пароль вы не знаете? — уточнила я, хотя так и тянуло спросить, какого черта он тогда вынудил взять его с собой, а еще тянуло выругаться. Я возлагала на информацию с компьютера Олы определенные надежды.

— Я же не снял блокировку с телефона? — вопросом на вопрос ответил муж Олы и в свою очередь спросил: — Кстати, он у вас с собой?

— Телефон? Да. Ещё не успела отправить спецам на большую землю. Зачем он вам?

— Затем, что теперь мы будем восстанавливать доступ, — проговорил Вийрэ, доставая свой тонкий лёгкий ноут и ставя его на стол из тёмного дерева. Я обратила внимание на ручки ящиков, стилизованные под когтистые птичьи лапы, и вдруг поняла, что это тот же самый стол, что стоял в кабинете бабки, который нас так пугал в детсве. Духи острова, несмотря на светлые стены и современный антураж вроде пластиковых папок и компьютера, это был тот самый кабинет, в который мы с подругой как-то пробрались, а потом до жути испугались. Кабинет её бабки-ведьмы.

Я с трудом подавила сюрреалистическое желание поскорее убраться отсюда. Картинка на экране компьютера Олы сменилась.

«Пожалуйста, чтобы восстановить доступ, ответьте на несколько вопросов» — гласила вежливая надпись, вместо того чтобы сразу послать нас подальше… Например к духам острова.

«Девичья фамилия матери?» — задала свой первый вопрос система.

— Ну это просто, — сказал мужчина, вводя в поле ответа фамилию Гише. Вряд ли разработчики программы были в курсе особенностей островных фамилий, иначе придумали бы вопрос посложнее.

«Фамилия имя отчество первой учительницы?» — система скушала первый ответ и тут же задала второй.

— Саверина Мария Анатольевна, — тут же ответила я, поражаясь, какие детали хранит память. — Она была уже пожилой, наш класс был последним, что она выпустила перед пенсией. Сейчас она уже наверняка ушла к духам, — говорила я, пока мужчина вбивал ответ.

— А Ола не узнает, что мы тут лазали по её компу? — спросила я с улыбкой.

— Конечно, узнает, хотя бы потому, что мы сменим пароль. — Он посмотрел на меня и серьёзно добавил: — На самом деле, я очень надеюсь, что она вернётся, узнает, выйдет из себя и наложит на нас проклятие. На вас и на меня.

— И я тоже на это надеюсь, — ответила я, глядя в тёмные глаза. — И коль мы теперь подельники, предлагаю перейти на «ты». Я Миа.

— А я Вийрэ. Или просто Ви.

— Договорились, — кивнула я и добавила: — Это все вопросы?

— Остался один, — ответил Вийрэ, поворачиваясь к монитору.

Я заметила, что волосы, коротко постриженные спереди, сзади были намного длиннее. Мужчина собирал их в хвост, перевязывая кожаным шнурком с цветными бусинами. Какой-то амулет? Наверняка. Интересные нынче пошли бухгалтеры-программисты. Пора пересматривать свои представления.

— Кличка первого домашнего животного? — спросил он. — Помню, она рассказывала, что у них жил ворон.

— Ага, Умник звали. Только никаким умником он не был и гадил везде, но… — Я коснулась плеча мужчины, не давая вбить кличку, — это было после кошки по кличке Ночь и хомяка по кличке Ку-ку. Блин, у Гише всегда кто-то жил, кто-то тявкал, кто-то мяукал, кто-то чирикал.

— Но кто же у них был первым? — спросил муж Олы и вздохнул: — Видимо, придётся всё же доставать жёсткий диск.

Карта острова Зеленый след ( о. Кихеу)

Как вам карта Кихеу? Сама рисовала. Сейчас отмечены основные локации, но скорей всего карта будет дорабатываться от романа к роману, так как идей много. Пишем дальше.

9

Сказать, что у меня неприятно сосало под ложечкой, это значит ничего не сказать. Я вывернула руль и оказалась на одной из узких улочек Иже. Таких в городе несколько сотен: длинных, коротких, изгибающихся. Какие-то вели к помпезным зданиям, какие-то к коробкам и коммунальным сараям, в которых, к стыду нашего мэра, до сих пор жили люди. Многоквартирный дом, где обитали Ирише, был средним. Не престижное жильё, но и не халупа. Стандартная пятиэтажка, стандартный подъезд и даже не особо пахло ни котами, ни табаком. Дверь, обшитая вагонкой, звонок, издавший мелодичный «Донг». Но мне никто не ответил. Никто из жильцов этой квартиры. Зато дверь соседней приоткрылась, и кто-то с ноткой угрозы произнёс:

— Я сейчас полицию вызову.

— Полиция уже здесь, — известила я, доставая удостоверение.

Женщина за дверью издала странный звук, а потом всё-таки вышла. Вернее, сперва появился её чуть длинноватый нос, а потом и вся женщина целиком. Невысокая, полноватая, с тремя бигудями на голове по центру, в весёленьком халате в цветочек.

— Капитан Сохэ, — представилась я, показывая удостоверение. — А вы?

— Лебедева Светлана Ильинична, пятьдесят шестого года рождения, — чётко ответила женщина и с любопытством покосилась на квартиру, в которую я только что звонила.

Я знала такой типаж людей, тех, в чьей жизни ничего особенного не происходит: дети выросли и разъехались, внуков привозят редко. Всё, что у них остаётся — это работа, коты ну или пенсия. Кстати, иногда мелькала мысль, что меня тоже ждёт что-то подобное. Но плюс был в том, что те, у кого нет собственной жизни, всегда очень интересуются чужой. Собственно, обычно это наши главные информаторы.

— О соседях ваших, Ирише, что скажете? — строго спросила я, чтобы женщина сразу поняла, что у соседей неприятности. И порадовалась.

— А что о них говорить? Малолетние раздолбаи, они и есть малолетние раздолбаи. Хотя парень-то ещё ничего, вроде за ум взялся, мотик свой продал, работает в шахте, а вот девка… — Она покачала головой, бигуди в волосах чуть дрогнули. — Оторви и брось. Ей уж к тридцати, ни мужа, ни детей, хотя, кто такую шалаву замуж возьмёт.

— Шалаву? — переспросила я, нахмурившись. — Я так поняла, у неё был свой бизнес, она работала.

— Бизнес… — с презрением сказала женщина, словно само это слово было ей неприятно. — Какой бизнес? Сосисками с лотка торговать? Уж не знаю, какие деньги это приносит. Не удивлюсь, если на самом деле чем другим торговала…

— Когда в последний раз вы видели Лию Ирише?

— Так когда, когда… — Женщина сделала вид, что задумалась. — В понедельник с утра и видела. Намарафетилась, волосы завила, а уж помаду-то какую намалевала…

— Во сколько это было?

— Часов в восемь утра, честный люд давно на работе, а эта…

— Она была одна?

— Да, одна и с чемоданом, жёлтым, как желток, таким только народ пугать. Ещё на меня свои наглые глазищи вытаращила и поздоровалась, а потом снова по телефону болтать, даже не поинтересовалась, как у меня дела, как здоровье. Я же говорю — проститутка, как и подружки её.

— Ничего необычного в тот день не заметили? Ну, кроме макияжа и чемодана?

— Да нет, по телефону болтала, наверняка с хахалем своим, парни к ней так и шмыгают. То один, то второй давеча.

— На чём она уехала с этим самым чемоданом, видели? Пошла пешком?

— До какое пешком, на таких-то каблуках, мы в своё время… — Женщина встретилась со мной взглядом и замолчала, справедливо понимая, что меня не очень волнует её время. — Машина за ней приехала, и я с окна кухни видела.

— Какая машина?

— Серая, с багажником, куда она чемодан свой запихала.

— Номера помните?

— Помнила бы, если бы видела, так ведь встал ирод под самыми окнами, машина рычит, хоть жалобу на таких пиши. Так что мне сверху и не видать было ничего, а отъехал — так вдоль дома и через двор. Надо бы написать заявление, и какой-нибудь бетонный блок положить, чтоб тут не ездили.

— Это всё, что вы запомнили? Цвет машины, багажник, то, что поехали через двор? — Я позволила себе небольшую нотку разочарования.

— Вроде всё, — женщина задумалась. — Ну, разве что… Это точно был не таксист.

— Откуда знаете?

— Ну, оттуда, что она водителя знала. Они поздоровались и даже обнялись, совсем стыда нет, прямо на улице, при всём честном народе.

— Стоп, — сказала я. — Значит, водитель выходил из машины?

— А как же. Выскочил, обнял, засуетился, чемодан в багажник помог уложить, потом девушку усадил. Ясен пень — хахаль.

— Как выглядел?

— Не приглядывалась я…

— Местный или славянин? Высокий или низкий? Блондин, брюнет? Во что был одет?

— В кофту с капюшоном, — радостно сказала женщина. — Я потому его и не рассмотрела толком. Кофта эта, да брюки в обтяжку, прости господи.

— Он Лию усадил на заднее или на переднее сиденье?

— На переднее, рядом с собой, видимо, чтоб коленки её лапать по дороге. А что не лапать, когда она такую юбку надела.