Чужая эпоха.

Правда скрывается в самых неожиданных местах. Неизвестный автор.

ГЛАВА 1.

Правда скрывается в самых неожиданных местах. Неизвестный автор.

Я специально перешел на другую сторону улицы, чтобы полюбоваться на новую вывеску над входом в офис, расположенном на первом этаже девятиэтажного дома на Затулинке.

На фасаде объемными красными буквами было написано: «Сыскное бюро Варан». А над входной дверью очень эффектно смотрелась подсвеченная зеленой галогеновой лампой изящная фигурка ящерицы. На самом деле Варан – это соединенные в одно слово два начальных слога фамилий его владельцев и основателей. Варнаков и Ангелов.

С Володей Варнаковым, моим однополчанином по службе в особом подразделении в Забайкалье, мы встретились в сентябре 1992 года во дворце спорта «Сибирь», где местная команда играла с тюменским «Рубином».

В перерыве хоккейного матча мы буквально столкнулись с ним в переполненном болельщиками фойе.

- Иван! Ангел! Какими судьбами?

- Привет, Варнак!

Мы обнялись. Вместо ледяной арены, мы отправились в кафе и проговорили там, попивая невкусный растворимый кофе, до конца матча.

Капитан Варнаков прозябал на оперативной должности в Октябрьском отделении внутренних дел Новосибирска, крайне нерегулярно получая мизерную зарплату и серьезно подумывая о собственном деле, способном достойно обеспечить семью с женой и двумя детьми-школьниками.

Тогда Володя и предложил мне организовать собственное агенство, оказывающее юридические, охранные и оперативно-розыскные услуги населению.

К 1990-му году под контролем «бандитских крыш» находилось приблизительно 85% коммерческих предприятий - почти все, кроме занятых охранным бизнесом или работающих под протекцией правоохранительных органов. Но монополия бандитов на охранный бизнес начала разрушаться, когда в бизнес пошли не авантюристы, а бывшие номенклатурщики крупных рангов, когда рухнула система полного государственного контроля, и стало ясно, что обеспечивать безопасность прежними средствами уже нереально.

Спрос породил предложение: начал потихонечку формироваться рынок охранных услуг западного образца.
Первые частные охранные предприятия появились в прошлом, 91 году под названием сыскных бюро, и на сегодняшний день, по словам Варнака, в стране было около 66 частных детективных структур. Организаторами и владельцами этих структур, как правило, были отставники, особенно из спецслужб и МВД, которые надеялись «конвертировать» свой информационный багаж и связи в новую бизнес-схему.

К примеру, в Санкт- Петербурге, организация, созданная офицерами КГБ в виде спортивного общества, стала называться «Служба безопасности «Торнадо».
Там же, государственное предприятие «Защита» организовали вице-президент ассоциации «Интурист», руководитель спецподразделения «Резерв» в составе ОМОНа и сотрудник ОБХСС.

В Ростове-на-Дону в прошлом году открылось первое ЧОП ТОО «Каскад Т» и первая частная школа подготовки охранников «Надежда».

- Сегодня, - говорил мне Володя,- частная детективная и охранная деятельность узаконена, она становится одной из главных, основных отраслей предпринимательской деятельности, а
после крупных реорганизаций КГБ - ФСБ, МВД и армии из силовых структур кучами стали уходить профессионалы, желающие найти новую работу в соответствии со своей квалификацией, но за настоящие деньги.

- Ты знаешь, Иван, по данным моего источника в Москве, - больше двадцати тысяч сотрудников КГБ уволились с декабря 1991 года по сегодняшний день.

Большая часть их ушла в криминальный и полукриминальный бизнес, щедро оплачиваемый воротилами этого кровавого рынка. Но многие пошли и по пути легального противостояния преступлениям, организовав частные предприятия, способные помочь государственным правоохранительным органам, оказавшимся в бедственном положении, в борьбе с активизировавшимися преступными кланами новой России.

И вот, спустя семь месяцев беготни по инстанциям, посещением обязательных курсов детективов, открытия счета в банке, мы, наконец, приобрели на окраине Новосибирска трехкомнатную квартиру под офис, набрали штат сотрудников, заключили ряд договоров на охрану нескольких предприятий в городе и области, и приступили к работе. Я еще раз с удовольствием и гордостью взглянул на яркую вывеску и отправился в арендованный гараж – ангар, расположенный неподалеку на улице Сибиряков - Гвардейцев. Охраняемый гаражный кооператив « Точка Сибири» был обнесен солидной кованой оградой, а на въезде имел снабженные электромотором мощные бронированные ворота и сторожевой домик с лицензированными охранниками. Немудреный пока автомобильный парк наш состоял из двух автобусов ПАЗ-3205, новенькой четырех- дверной «Тойоты - Карины» и «Нивы».

Целью моего визита была необходимость вручить четырем водителям, обслуживающим нашу технику, только что изготовленные и оформленные удостоверения сотрудников Частного Сыскного Бюро «Варан» с позолоченной тисненой фигуркой ящерицы на красной обложке.

День только начинался. Апрельские лучи солнца пока еще робко, но достаточно эффективно приступили к расправе, над по - воровски прячущимися в тени строениями, похудевшими и почерневшими сугробами.

Лениво блестя под тонкой белой коркой льда, просыпались ручейки, стекая под уклон грязной разноцветной массой вдоль тротуаров и по проезжей части улиц, почти освободившихся от снежных завалов.

В достаточно просторной приемной, получившейся в результате перепланировки, секретарь, диспетчер и бухгалтер, в одном лице, Елена Федоровна. Женщина средних лет высокого роста, худощавая, с густыми длинными волнистыми волосами каштанового цвета, с узкими недоверчивыми глазами и выразительным взглядом, широким овальным лицом, маленьким носом и пухлыми губами.

- Иван Васильевич, - оторвавшись от бумаг на столе, обратилась она ко мне, едва я вошел,- у вас первый клиент.

Она понизила голос и указала , выразительно приподняв брови, на дверь в мой кабинет, расположенного справа от приемной. Слева был кабинет Владимира Варнакова – он числился директором бюро.

В этом мире можно искать всё, кроме любви и смерти… Они сами тебя найдут, когда придет время. Неизвестный автор.

                                                                     ГЛАВА 2.

В этом мире можно искать всё, кроме любви и смерти… Они сами тебя найдут, когда придет время. Неизвестный автор.

Евдокия проснулась, потянулась до хруста в костях, упершись голыми пятками в кирпичную  стенку  русской печи, где на  тесной лежанке было ее обычное спальное место. Поскольку единственную кровать, привезенную с большим трудом в разобранном виде из Никольского, занимали ее родители Леонтий Степанович и Ольга Елизаровна Лесины, переселенцы из Новгородской губернии, привлеченные обещанной правительством Столыпина ссудой в 150 рублей , бесплатным наделом земли и жилья.

Девушка зевнула, отодвинула в угол тонкое суконное одеяло и перевернулась на живот. Взору ее предстала входная дверь, тронутая внизу, у порога изморозью – в сильные морозы от нее нещадно дуло, прикрытая тонкой голубой занавеской верхняя одежда, - отцов тулуп, мамино пальто, ватная «плюшка», развешенная на самодельных вешалках на стене, справа от двери. Под одеждой, на полу немудреная обувь: валенки, чирки, сапоги и ботинки. Рыжий кот Мишка, коротко мяукнув, запрыгнул к Евдокии на печь и, улегся в ногах, громко мурлыча. Она легла на спину, закинула руки за голову.

Евдокии исполнилось 15 лет в июне  1905 года, а 22 января 1906 –го, в следующий понедельник, отец выдает ее замуж за Афанасия Валькова, прыщеватого некрасивого парубка 23 лет, сына хозяина  маслобойни и артельной лавки в деревне Сосновое.

 К ним на заимку, где отец разводит пчел и поставляет мед артельщику, в конце ноября приехали сваты на двух санях, с запряженными парами лучших лошадей. В первой кошовке, убранной внутри красным ситцем находились сваты: разбитная сваха Воробьиха и дядя жениха Егор, во второй, наряженный в костюм-визитку и штаны в мелкую полоску сам жених с отцом Петром Логиновичем, в сюртуке и брюках на ботинки.

Когда гости остановились перед деревянным,  только недавно срубленным домиком Лесиных, уже поджидавшие сватов хозяева, вышли на крыльцо и предложили гостям войти в дом. Красиво разодетая сваха первой последовала за родителями, став на пороге, помолилась на образ в углу, поклонилась хозяйке, хозяину и Евдокии, со страхом выглянувшей с печи из-за занавески. Потом дала поклоны во все четыре стороны.

Ольга Елизаровна пригласила сваху сесть. Этим временем в дом проследовали и остальные. В небольшой комнате стало тесно и жарко.

Хозяева церемонно уселись напротив Воробьихи  за столом, покрытым новой скатертью и сверкающим в центре самоваром.

- Куда путь держите? Издалека ли? - придерживаясь ритуала, спросила Ольга.

- Издалека, родимые мои, - отвечала сваха, - дороженька трудная, ноги мои устали. Зная наперед, что вы добрые люди, зашла к вам обогреться. Не прогневайтесь, ради Бога, без дела мне бы не дойти. Шла я одиноко по лесу, а тут белка мне дорогу перебежала и по тропинке прямиком к вашей избушке привела. Иду со сторонушки дальней, не родной, но от родимых красного молодца. Изнывает его сердце от одиночества, не мил ему свет Божий.

Тут Воробьиха посмотрела в упор на слезшую с печи и растерянно стоящую посреди комнаты Евдокию:

- Подними-ка руки, милая, да повернись раз-другой перед соколом ясным…

Ольга Елизаровна вынесла из дальней комнаты стакан меда и поднесла его раскрасневшемуся в тепле жениху. Афанасий принял сосуд с поклоном и залпом выпил. Затем все присутствующие взялись за руки и, читая молитву, обошли трижды вокруг стола.

Потом гости ели каравай, кашу и сыр, запивая  чаем с медом, а жених в тёмном омшанике деловито ощупывал будущую жену, засовывая холодные руки в интимные места.

Евдокия вздрогнула, вспоминая сексуальные забавы Афанасия, которые, впрочем, оставили приятные и волнующие тело  молодой девушки воспоминания.

Шутка ли! Двести рублей калыма дает за жениха  его отец. О богатстве Вальковых ходят легенды. Кроме доходного производства сливочного масла и торговли, Петр Логинович занялся постройкой мельницы и электростанции. На его деньги была построена и каменная Воскресенская церковь в Сосновке, где предстоит вскоре венчаться Евдокии и Афанасию.

Размышления девушки прервал негромкий кашель отца, скрип кровати. Шлепая босыми ногами по деревянному крашеному полу, на кухню прошла Ольга Елизаровна в серой самотканой споднице до колен.  Набрала ковшом из ведра воды, шумно сделала несколько глотков. Сходила по малой нужде на ведро и застучала ручным клапаном подвешенного на стену чугунного умывальника. Громко зевая и кряхтя, надевая на ходу рубаху, в комнату прошел отец.

Евдокия тихонько вздохнула и вернулась к своим думкам.

Государственных денег Лесиным совершенно не хватало, чтобы обустроиться  на новом месте. И вряд ли  девушка, подобная ей, могла бы рассчитывать на такую партию! Если бы Афанасий Вальков, единственный наследник купца, не считался бы слегка ненормальным.  Деревенские девушки  сторонились и  подсмеивались над ним. Он и вправду был со странностями. Круглое лицо его никогда не покидали многочисленные угри, речь была примитивной, голос низким и грубым. Вечно угрюмый с плотно сжатыми тонкими губами, он создавал отталкивающее чувство, а когда приходилось улыбаться , кривые  и редкие зубы не способствовали улучшению его эстетического вида. Кроме того, умственное развитие будущего мужа сильно отставало в развитии по сравнению со сверстниками.

- Евдокия, вставай! - мать, уже одетая и причесанная, отдернула занавеску, потрясла дочь за голое плечо.

Девушка нехотя открыла глаза.

- Сейчас, мама.

- Не сейчас, а сразу! Делов-то сколько! Лопоть надо собирать, сундук твой с приданным пуст. Как в глаза мужу смотреть будешь?

- Ничего он не пуст, - свесив ноги с печи, сказала сквозь зевок Евдокия

- Правильно, мать с отцом расстарались. Одёжу, обувь, постель – всю жизнь тебе справляли. Тебе еще платье шить, отрез розового шелка полгода лежит…

Всё тайное становится явным. Первоисточник — Библия. В Евангелии от Марка (гл. 4, ст. 22) и от Луки (гл. 8, ст. 17)

м

                                              ГЛАВА 3.

Всё тайное становится явным. Первоисточник — Библия. В Евангелии от Марка (гл. 4, ст. 22) и от Луки (гл. 8, ст. 17)

По дороге в Сосновку, сидя на заднем сидении служебной «Нивы», я внимательно изучил местность на карте Искитимского района, к которому относилась эта деревня и место моего интереса – оздоровительный лагерь «Олимп», расположенного в 4 км к западу, в сосновом бору на берегу Обского моря.

Мне удалось узнать у своей первой клиентки, что лагерь рассчитан на 150 отдыхающих, в основном, для сотрудников Института горного дела и их семей. Также этот уютный летний лагерь мог принимать детей в возрасте от 7 до 15 лет, которые обеспечивались пятиразовым питанием в отдельно стоящей столовой. Проживали оздоравливающиеся в удобных кемпингах по 6-8 человек.

Футбольное поле, волейбольная площадка, игровая комната, летняя открытая сцена, сауна, медицинский пункт – набор всех  инструментов и атрибутов современного отдыха присутствовали здесь в полном объеме. Особо Вера Васильевна отметила, что чистый  песчаный пляж находится прямо на территории лагеря. Кроме того, лагерная территория круглосуточно охраняется.

Как я понял, последняя почетная обязанность принадлежала Кузьме Павловичу и Вере Васильевне Коробовым.

Что мне еще удалось выяснить по каналам, предоставленным моим теперешним начальником Владимиром Ивановичем Варнаковым?

 В шестидесяти километрах от Новосибирска, среди живописного бора в 1904 году  было образовано поселение - Сосновка. Это население было образованно помещиком Вальковым , который построил здесь летнюю дачу. Она состояла из помещичьего дома, трёх бараков для прислуги и работников, барской конюшни.

  По дороге через  Сосновку крестьяне окрестных деревень возили товары на Бердскую ярмарку

В деревне находилась станция, где меняли лошадей во время долгой дороги, и хлебозапасный магазин, принадлежащие Петру Логиновичу Валькову.

В образованном поселении проживало 58 человек, из них 35 мужчины и 23 женщины. В этом поселении было 15 личных хозяйств

Соседом Валькова был другой владелец дачи и земельных угодий, расположенных восточнее - скототорговец Терентьев. Владел он  большим домом,  хозяйственными постройками с помещениями для батраков, загонами для скота.

На деньги Валькова и Терентьева были срублены 15 домов для крестьян.

Из архивных документов , к которым я получил доступ благодаря ментовским связям Варнака, я узнал о том, что в 1905 году нижегородским переселенцем бортником Леонтием Лесиным недалеко от Сосновки в сосновом бору была заложена заимка: рубленый дом для семьи, колодец, баня и хозпостройки.

Оторвавшись от бумаг, я поднял голову. По Бердскому шоссе в обе стороны двигались вереницы машин – большегрузы, коптящие вонючим дымом  из черных, пропитанных копотью выхлопных труб, старые легковушки, шныряющие между ними, будто управляемые шпионами, вечно уходящими от невидимых смертельных преследователей.

- Долго еще? -  спросил я  водителя Толика, бывшего сотрудника ГАИ, сбежавшего к нам из вязкого болота корпоративного взяточничества, поруки и воровства.

- Иван Васильевич, я знаю короткую дорогу через Бердск. Минут сорок езды.

На место мы прибыли в 12 часов. По разбитой до ужаса дачной дороге, езда по  которой наверняка без труда вправила бы пациенту любой больницы и застарелую грыжу, и вытрясла бы из почек все  камни, мы, наконец, повернули у криво стоящего дорожного знака на песчаную проселочную дорогу, которая упиралась в трубчатые ворота, обтянутые металлической сеткой.

Справа, на уходящем в чащу деревянном заборе, был закреплен длинный баннер, и надпись на нем « Спортивно-оздоровительный лагерь «Олимп»» подтверждал, что мы приехали по нужному адресу.

Из дверей небольшого бревенчатого домика, расположенного у современного кирпичного  одноэтажного здания, надевая на ходу старомодную шляпу, вышел пожилой мужчина в тренировочном синем костюме, и быстрым шагом, временами переходя на бег, устремился в нашу сторону.

Пока мы с Толиком, разминая уставшие конечности, прохаживались у машины и с интересом осматривали живописную окрестность, старик подошел к воротам, открыл ключом навесной замок, удерживающий обмотанную вокруг створок ворот цепь, и только после этого поздоровался и спросил, глядя на меня:

- Иван Васильевич?

- Да, это я.  Это наш сотрудник Анатолий, - я показал рукой на водителя, - а вы, как я понял, Кузьма Павлович Коробов?

- Он самый. Проезжайте к главному корпусу, там стоянка для машин. Я сейчас буду.

Кузьма Павлович с ловкостью открыл обе створки ворот.

Сопровождая нас в небольшой  холл главного корпуса, старик говорил:

- Сезон еще не открылся. Здесь находится только повара, бригада отделочников, которые проводят косметический ремонт зданий, да мы с бабкой, – он бросил взгляд в сторону бревенчатого домика под свежеуложенной «под черепицу» крышей.  Проходите, пожалуйста, присаживайтесь.

Нам открылся вид современной стойки, наподобие  барной, со стеллажами под ключи на задней стене. Вдоль остальных стен были расставлены мягкие кушетки и стулья. Посередине зала у искусственной пальмы в декоративно оформленной кадке  стоял большой круглый стол на низких ножках. Рядом притулились три старых кресла из дерматина.

Мы с удовольствием уселись в кресла, ощутив тишину, легкость воздуха и приятную неподвижность предметов, поскольку недавняя поездка по пересеченной местности доставила нам не только физические страдания, но изрядно потрепала нервные системы.

Толик бесцеремонно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Старик присел на краешек свободного кресла, снял шляпу, положил на стол,сложив на худых коленях бледные руки.

Высокого роста, худой и жилистый, с совершенно седыми короткими вьющимися волосами. Небольшие задумчивые глаза неопределенного цвета, узкий, длинный нос и тонкие губы.

Не прилагай столько усилий, всё самое лучшее случается неожиданно.Габриэль Гарсиа Маркес

                                                             ГЛАВА 4.

Не прилагай столько усилий, всё самое лучшее случается неожиданно.Габриэль Гарсиа Маркес

Алик оказался невысоким крепышом азиатской внешности со следами небритости на смуглом лице и небольшими усиками под большим носом.

Деловито расположившись в центре строительной площадки, у края пресловутого котлована, где был обнаружен скелетированный труп женщины из прошлого, бригадир, размахивая руками и выкрикивая на неизвестном мне языке короткие команды, довольно быстро припарковал у задней стены главного корпуса вверенную ему технику: двадцатипятитонный автокран на базе КАМАЗа, самосвал ЗИЛ с прицепленным к нему САКом и бетономешалкой в кузове и экскаватор на шасси «Белоруса». Шикарный черный джип «Тойота» с тремя темненькими коллегами одинаковой внешности в салоне, оставленный у ворот лагеря, Алик потом лично отогнал на площадку у фасада главного здания.

Мы стояли у входа: я, Алик и Кузьма Павлович. Толик отправился с моего разрешения «покемарить в машину».  Еще пятеро приехавших строителей, с рюкзаками и сумками в неровной шеренге тихо переговаривались меж собой на незнакомом языке. Из-за угла здания в спортивном костюме и вязаной шапочке на голове  быстрым шагом вышла и направилась в нашу сторону женщина, в которой я с трудом узнал нашу клиентку, Веру Васильевну.

- Здравствуйте, - запыхавшись, она поздоровалась с вновь прибывшими, улыбнулась приветливо и, посмотрев на меня, добавила:

- С приездом, Иван Васильевич.

- Добрый день, Вера Васильевна.

- Я сейчас заселю архитекторов и освобожусь.

- Хорошо, -  усмехнувшись её незамысловатой шутке, сказал я, и обратился к Алику:

- Хотелось бы задать вам несколько вопросов относительно прошлогоднего происшествия. Ведь это вы нашли захоронение?

- Э-э, начальник… Зачем вопросы – запросы? Я уже все рассказал следователю.. Хочешь поговорить, сейчас кушать будем, шашлык - машлык жарить – приходи, вина выпьем – все расскажу

Рот Алика раскрылся в широкой улыбке, обнажив два ряда золотых зубов.

- Шашлык это хорошо, - рассеянно сказал я, разглядывая на среднем пальце его руки забавный перстень в виде парящего ангела с блестящими голубыми камешками вместо глаз.

Прикрыв ладонью ангела-близнеца на своем пальце, я посмотрел вслед входящим в здание «архитекторам» и решил, что мне нужно очень серьезно подумать.

Вера Васильевна, румяная, непривычно домашняя, в фартуке и простом белом платке на голове потчевала нас с Кузьмой Павловичем пирожками с творогом, только что испеченными в настоящей русской печи на жестяных самодельных листах. Макая их в растопленное сливочное масло в специальных фарфоровых масленках, мы со стариком уплетали лакомство за обе щеки и разговаривали.

- Вот это окно, - он показал длинным желтым пальцем в сторону смежной комнаты, - оно выходит  аккурат на палаточный городок, расположенный у пляжа. Палатками пользуются отдыхающие в жаркое время. В 10 метрах  можно видеть и котлован, который Алик со своими шабашниками начали рыть в прошлом году. Часов в 12 Вера позвала меня. Никогда не верил в подобное, но тут своими глазами  увидел … как вас сейчас…

Вера Васильевна разлила по чашкам чай.

- Пейте, Иван Васильевич. Травяной, не то, что в ваших офисах.

- Спасибо. Большое спасибо.

- Лучший чай это виски. Жаль, что мне нельзя, - Кузьма Павлович улыбнулся,- а вы, Иван, любите это дело? – он выразительно щелкнул указательным пальцем по горлу

- Иногда люблю, - ответил я, - но не фанат…

Вера Васильевна, набегавшись от печки к столу и обратно, наконец, уселась рядом с нами и стала прихлебывать чай из большой кружки с именем «Вера» на белом боку.

- Скажите, - обращаясь к ней, сказал я,- вы будете полностью удовлетворены моими действиями, если факты появления загадочного привидения прекратятся?

- Конечно, Иван Васильевич.

 - Можно просто, Иван.

- Меня, как ученого, интересует не только само явление полтергейста.  Я…,- она взглянула на мужа, - мы… за всю немалую жизнь никогда лично не соприкасались с этим. Но если предположить, что призрак в зелёном, вот уже дважды появлявшийся в зоне нашего проживания, является призраком найденной в котловане женщины, то естественно наш интерес простирается и в область расследования истории ее жизни и гибели. Это, надеюсь, не кажется вам странным, Иван?

- Нет. Я просто хотел уточнить объем своей работы.

Расслабленный сытным и вкусным обедом, теплой домашней обстановкой, я блаженно откинулся на спинку стула.

- Вера Васильевна, спасибо за невероятно вкусный обед. Ничего подобного не испытывал с детских лет, когда моя бабушка готовила подобную стряпню…

- На здоровье, Иван. Ничего особенного. В этом прекрасном уголке сибирской природы, рядом с морем, в соседстве с великолепным бором все должно соответствовать: и еда, и люди, и поступки…Впрочем, если иметь ввиду пулевые отметины на черепе нашей незнакомки – так было не всегда.

- Кстати, Кузьма Павлович, не познакомите ли вы меня с лагерем , так сказать, не на плане , а в живую?

- С превеликим удовольствием, Иван.

Вера Васильевна протянула мне бумажный сверток.

- Покормите своего шофера. Одним сном сыт не будешь.

Я поблагодарил и вышел на воздух. Отнес пакет с пирожками в машину и положил на панель приборов перед спящим, как сурок, Толиком.

С моим провожатым мы не торопливо прошли по хорошо натоптанной тропинке вдоль внутреннего фасада основного кирпичного корпуса. Слева я увидел котлован глубиною около двух метров уже поросший кое-где пробивающейся молодой травой. У западного края  угол котлована был обрушен и были видны следы раскопа – очевидно, работа  экспертов.

Тропинка прервалась у щебеночной площадки, на которой в определенном порядке были уложены сколоченные из досок настилы. Я насчитал их десять штук. На мой недоуменный вопрос относительно их предназначения, старик сказал:

Бог не посвящает нас в свои планы, потому что мы бы все равно не поверили.Карлтон Пирсон

                                                         ГЛАВА 5.

Бог не посвящает нас в свои планы, потому что мы бы все равно не поверили.Карлтон Пирсон

Утром в кабинете шефа я докладывал итоги первого дня работы по делу «женщины в зеленом». Варнак слушал меня, расхаживая вдоль  стены, обитой панелями под «орех». Выложив все, специально упустив историю с перстнем-близнецом, я закинул ногу на ногу, поудобней устроился в кресле и замолчал, ожидая реакции руководства.

Елена Федоровна сидела напротив через стол, с блокнотом и ручкой наготове, выпрямив спину так, будто под вязаной модной кофтой, к ее лопаткам привязали гладильную доску, на которой и была тщательно проутюжена эта кофточка.

Сделав еще одну ходку от двери до окна в полной тишине, Владимир Иванович коротко спросил:

- Улики есть?

 Я достал из кармана предмет дешевой бижутерии, который обнаружил вчера  под срубом дома в сосновском лагере, и бросил на полированный стол.

- Нашел под окном, посредством которого наши клиенты наблюдали привидение…

Варнак нехотя взял сережку в руки и поднес, разглядывая, к глазам.

- Это все?

Я замялся, раздумывая, предъявлять ли следующий предмет, как улику, или ограничиться уже показанной. Шеф внимательно на меня посмотрел, положив сережку обратно на стол.

- Есть еще кое-что, но я даже не определил назначение этого предмета…Вот. Я раскрыл ладонь, на которой чернел кусочек пластмассы в виде скошенного цилиндра с прорезью в торце.

- Что это? – немногословность Варнака говорила о высшей степени его недовольства.

- Сам не знаю, - пожал я плечами, - нашел рядом с этой сережкой.

- Елена Федоровна, передайте… хм…эту улику… наряду с украшением…, - он кивнул на сережку на столе, - нашим друзьям  криминалистам.

- Хорошо, Владимир Иванович, - с готовностью ответила секретарша.

- Что же, - хлопнув ладонью по столу и усаживаясь во главу стола, выдохнул Варнак, - подведем итоги.

Он перевел взгляд на меня.

- Какие-нибудь версии уже есть?

 Не меняя позы, я сделал небольшую паузу, собираясь с мыслями.

- Владимир Иванович, это дело включает в себя два основных следственных действия. Первое. Установление злоумышленника или группы злоумышленников, покушающихся на психическое здоровье пожилых людей, выяснение возможных мотивов этого действия. Второе. Установление личности  погибшей 70 лет назад женщины и обстоятельств ее гибели.

- Неужели клиентка настаивает на этом?

- Она не настаивает, но выразила настойчивое желание установления истины и в этом вопросе…

- А желание клиента – закон, - закончил за меня шеф, - но прерогатива – это раскрытие тайны приведения… понял?  ну так что по версиям?

- Версий  пока три. Первая заключается в том, что некто, пока нам неизвестный, устроил шоу, нарядившись призраком с целью напугать стариков. В числе подозреваемых – юные жители близлежащего села Сосновки. Местным ребятишкам известна история «женщины в зеленом». Мало того, они кощунственно играли ее останками на территории лагеря.

Вдохновившись таинственной историей обнаруженного захоронения, они могли устроить такое представление. Тем более, как установлено, оба появления так называемого приведения происходило в межсезонный период, при отсутствии в лагере основного  персонала и отдыхающих. Повара, две пятидесятилетние женщины, простые крестьянки из Сосновки и пенсионер истопник котельной, вряд ли подходят для подобных перевоплощений. Надеюсь, что моя сегодняшняя поездка в Сосновку, поможет сузить круг подозреваемых, а возможно и выйти на злоумышленников.

Вторая версия, пока, правда, не нашедшая ни малейшего подтверждения - это ложное заявление о появлении полтергейста гражданки Коробовой.

- Хм… Зачем же ей подавать подобное заявление? А мужу лжесвидетельствовать? - Владимир скептически улыбнулся и пожал плечами. Елена Федоровна тоже показала два ряда крупных белоснежных зубов, не уступающих крепостью и мощью  ротовой полости самой породистой коровы.

- Я не знаю. Но пока эта вероятность не опровергнута окончательно доказательствами, - это версия.

- Ладно. Какая третья?

- Под окно заявительницы приходил призрак давно убитой кем-то женщины…

- Ну, знаешь! – Варнак опять зашагал по кабинету, - из всех озвученных тобой…хм…версий, наиболее перспективной является первая. Он взглянул на часы над  входной дверью.

- О-о!, - воскликнул он, - мне пора в Прокуратуру… Работай, Иван ! И помни - это первое наше дело! Провал должен быть исключен.

Он пожал мне руку. Я зашел в свой кабинет, пересекая приемную, где техники заканчивали монтаж радиостанции, посредством которой обеспечивалась связь со всеми мобильными объектами нашего бюро. Рацию установили и в нашей красной «Ниве». Взяв из своего сейфа диктофон и тоненькую  картонную папку с надписью, сделанною красным фломастером на обложке: « Дело Коробовой. Женщина в зеленом», я снова очутился в приемной.

- Иван Васильевич, - секретарша, оторвавшись от бумаг на столе, подняла голову, элегантным, отработанным до рефлекторного движением встряхнув свою каштановую прическу, - результаты экспертизы будут готовы через два часа.

- Спасибо, Елена Федоровна. Я на связи.

Денек выдался что надо! Несмотря на утреннюю прохладу, солнечные лучи пронизывали стылый воздух с поистине летней силой, свет и свежесть наполняли городские весенние улицы. Толик дремал на водительском сидении, прикрыв лицо раскрытой газетой «Советская Сибирь» с  крикливыми заголовками по инициированному Ельциным всероссийскому референдуму по доверию президенту, назначенному на послезавтра, 25 апреля.

Едва я открыл дверцу, любитель поспать, зашуршал убранной в багажник газетой, выпрямился в кресле, уставившись сонными глазами на меня, и сказал:

- С добрым утром, Иван Васильевич!

- Привет, Анатолий! Работает? - спросил я, усаживаясь на пассажирское сидение и кивая на установленную в панели рацию.

Война – не приключение. Война – болезнь. Как тиф. Антуан де Сент Экзюпери

                                                                      ГЛАВА 6.

Война – не приключение. Война – болезнь. Как тиф. Антуан де Сент Экзюпери

Немцы продолжали обстрел. Отовсюду слышались стоны и крики раненых. Евдокия подползла к краю воронки и осмотрелась. Шрапнель кучной стайкой приземлилась в двух метрах, бросив в лицо девушки горсть земли. Она опять соскользнула на дно воронки. Подобрав, лежащий в стороне клинок, она осторожно вернула его в ножны прапорщика. С большим трудом уложив спиной раненного на свою левую, согнутую в колени ногу, положила сумку с крестом на живот Юрия. Ухватив его за ремень левой рукой, отталкиваясь правой и помогая ногами, Евдокия сделала рывок, увлекая за собой безжизненное тело.

Весь личный состав полкового медицинского пункта, расположенного в 2 километрах от кладбища с ужасом и надеждой наблюдал, как мужественная женщина под непрерывным шквальным артиллерийским огнем сантиметр за сантиметром преодолевала поистине адское поле, трясущееся от взрывов, бросающее в воздух кресты и гробы из разрушенных  могил, смешивая еще живых рыдающих от боли солдатов, с истлевшими останками давно умерших людей.

Невероятно, было ли это видением, вызванное нечеловеческим стрессом или провидением свыше, но Евдокия вновь и вновь выбирала безопасный маршрут движения, следуя за белым, неизвестно как попавшим в это светопреставление, голубем. Короткими перелетами с место на место, он как бы указывал ей спасительный путь…

Юрия немедленно эвакуировали в санитарный распределительный поезд, где ему была сделана срочная операция, а затем, исходя из серьезности ранения -  в Московский окружной эвакуационный пункт на Ордынке.

В 3 часа 26 июня 1916 года дня 105-й пехотный Оренбургский и часть 106-го пехотного Уфимского полков переправились на противоположный берег реки Стоход у местечка Боровенские Заходы, севернее  Большого Обзира. Героические попытки расширить плацдарм и переправить им на помощь другие батальоны и полки не удались. Противник мощным огнем артиллерии и контратаками мешал переправе, и в конечном итоге переправившиеся батальоны с большими потерями и огромным количеством раненых вынуждены были уйти на свой берег. На передовых позициях, помогая раненым была в этот день и Евдокия Валькова. Ближе к вечеру, в прибрежных кустах ивняка она натолкнулась на тяжелораненого в бедро батальонного командира, находящегося в бессознательном состоянии. Остановила кровотечение и сделала перевязку, но передвигать его было очень трудно из-за необычайной полноты и грузности офицера. Дело усложнялось и тем, что место у реки находилось на линии огня противника. Тут Евдокия рассмотрела невдалеке перевернутую телегу и мертвую лошадь. Обвязав вожжами командира, перекинув концы их через плечи, она  тянула его по траве, упираясь ногами в землю, пока не дотащила до безопасной зоны. Дождавшись сумерек, пришедшего в сознание офицера Евдокия осторожно спустила в овраг, оставила его там, а сама вызвала санитаров, которые и донесли командира до своих позиций.

За этот подвиг она была представлена к Георгиевскому кресту 3 степени.

Однако, мысли молодой женщины были почти всегда заняты образом Юрия Григорьева, молодого  прапорщика с красивым мужественным лицом. Именно таким в наивных детских грезах на теплой печи дома сибирской заимки представлялся ей «принц сердца». Жив ли милый офицер? Уготовила ли судьба еще одну их встречу на этой земле или злая военная доля не оставит им никакого шанса?

29 июня, в день полка и Святых Апостолов Петра и Павла перед строем , сам полковник Савинов Федор Николаевич, вручил ей медаль с благодарностью.

Но высшей наградой в тот день для нее стало появление в расположении полкового госпиталя с букетиком полевых цветов… Юрия Григорьева, который прибыл из Москвы специально, чтобы разыскать свою спасительницу.

Евдокия не смогла сдержаться, и при стечении большого количества свидетелей, в виде личного состава госпиталя, бросилась на шею молодому человеку, который, смущаясь, так и стоял с расставленными в стороны руками, зажав в одной цветы, а в другой фуражку, свалившуюся с головы, держа на весу  счастливую девушку.

Роман развивался бурно и стремительно. За те семь дней, что Юрий гостил в полку, они сблизились настолько, что уже оба не представляли свое существование порознь.

- Я получил назначение в Челябинск.  Ты должна поехать со мной, - говорил прапорщик, обнимая Евдокию за талию, уединившись в молодом березняке, глубоко в лесу за территорией госпиталя.

А 20 сентября они венчались в Алексеевской церкви села Ново-Алексеевское Екатеринбургского уезда Пермской губернии, в сорока верстах от уездного города на запад по Московскому тракту, где у станции Хохотун располагалось имение родителей Юрия – Мальвино.

Мать Юрия, Катерина Александровна, родилась на Березовском заводе и принадлежала к роду Оренбургских дворян Малаховых. Отец, Ефим Георгиевич   служил в системе контроля Уральской железной дороги в ранге надворного советника. Восприемниками  при таинстве обручения были коллега Ефима Георгиевича титулярный советник Петр Иванов Неронов  и жена коллежского асессора Шабердина Агния Александровна.

Родители Юры гордились единственным сыном, который рос очень способным и талантливым мальчиком. В два года он уже наизусть читал стихотворение  Лермонтова «Бородино».

Екатеринбургскую Александровскую гимназию в возрасте 18 лет он окончил в 1912 г. И поступил  на юридический факультет Императорского Санкт-Петербургского университета. Патриотический порыв, охвативший страну с началом Великой войны, хотя за два года заметно угас, все же в кругу образованной молодежи он был достаточно высок.… В 1916 году Юрий Григорьев оставил университет. Поступил на январский курс Павловского военного училища, где были организованы ускоренные пятимесячные курсы прапорщиков. С офицерскими погонами на плечах он и попал в 105 Оренбургский пехотный полк, где едва ли не в первом бою получил тяжелое ранение. Однако, молодость и отменное здоровье помогли юноше быстро восстановиться и получить новое назначение в 109 запасный пехотный полк в Челябинске.

У призраков нет частей тела. Неизвестный автор.

                                                    ГЛАВА 7.

У призраков нет частей тела. Неизвестный автор.

Интерьер большой комнаты, в которую меня проводил Тимофей  Кузьмич из  сеней, поразил меня особенной атмосферой другой эпохи. Слева – старинный шкаф красного дерева с двумя глухими дверцами в нижней части, выдвижными ящиками над ними, нишей, в которой аккуратно расставлен старинный фарфоровый чайный сервиз и тремя стеклянными дверцами наверху, за которыми виднелась посуда на полках. По обе стороны шкафа были приставлены мягкие банкетки. В углу, за простенком с большим окном, со старомодными прозрачными короткими шторами, прихваченными в нижней их части специальными кольцами и желтым ламбрекеном вверху – трюмо, на фронтальной стене комнаты два окна-близнеца, в узком простенке между ними репродукция портрета Пушкина в черной рамке, в правом углу, у окна - на высокой деревянной подставке цветок в горшке с длинными узкими листьями, напоминающими пальмовые. В простенке между двумя окнами – большое кресло, красного цвета. Посередине комнаты – квадратный раздвижной стол с мощными резными ножками. У каждой из  четырех сторон стола – жесткие стулья с высокими спинками. На столе на клеенчатой салфетке ваза с белыми розами. Справа располагалась настоящая каминная печь, с каминными старинными часами вверху. Справа также была дверь, ведущая в кабинет с  высоким письменным столом с наклонной доской и высоким стулом рядом, тумбой со старинной настольной лампой на ней. Также здесь стояло бюро из того же красного дерева, потертый кожаный диван с круглыми подлокотниками и высокой панельной спинкой. Тут же за красивой ширмой стояла заправленная шелковым покрывалом металлическая кровать. Рядом с диваном располагалось кресло-качалка  причудливо  витой конструкции с накинутым на спинку клетчатым пледом.

Я уселся в одном углу дивана, старик в другом.

- Если хотите, можете посидеть в моем кресле, - он показал рукой на кресло-качалку.

- Спасибо, мне очень удобно и здесь, - с улыбкой ответил я и представился.

- Сыскное бюро… Да. Понимаю. Это Холмс. Ватсон.

- …И собака Баскервилей, - закончил я, и мы оба засмеялись.

- Я был сегодня ранним гостем Ирины Самойловны, руководителя вашего народного театра, - начал я объяснять причину своего появления в доме Тимофея Кузьмича, – и разговор коснулся вас, как старейшего участника самодеятельности. Фамилия Терентьева значится в исторических скрижалях района, как  принадлежащая одному из основателей Сосновки…

Старик слегка пошевелился в своем углу, прокашлялся и сказал:

- Этот дом, - он развел в стороны руки, - был самым первым на этом берегу Оби, который построил мой родитель Кузьма Иванович Терентьев.

Он замолчал. И я, боясь вспугнуть начавшийся разговор, уставился в единственное окно, выходящее на улицу Розы Люксембург.

Через минуту, старик заговорил тихим спокойным голосом:

- Мой отец Кузьма Иванович Терентьев был по образованию юрист и занимался адвокатским делом, проживая в Санкт-Петербурге. Однако, за политическую неблагонадежность был арестован и сослан в Томск. После отбытия ссылки работал некоторое время в городском суде, но вскоре охладел как к судебному делу, так и к политической деятельности, - перебрался в Новониколаевск и занялся разведением и продажей скота. Облюбовал это место на берегу Оби и построил дом, усадьбу, избы для крестьян… положив начало деревни Сосновка.

Тимофей Кузьмич опять надолго замолчал.

- В Бердске он познакомился с моей матерью, Анной Гороховой, дочерью известного купца первой гильдии Горохова Владимира Александровича, который владел электрической мельницей, выдававшей в то время по 700 пудов муки ежегодно. . Оборот мельницы достигал 400 тысяч рублей в год. Продукция мельницы в 1909 году выиграла малую золотую медаль на Всемирной выставке в Париже.   Торговал купец в 16 городах, а по рекам ходил его пароход «Лель» и  десяток буксиров. Кроме того, держал он колбасный цех, пасеку, занимался Владимир Александрович и  промышленным производством масла, одним из первых в Западной Сибири построив завод с настоящим сепаратором. До этого делали только топленое масло.

Вообще, дедушка мой был  чрезвычайно выдающейся личностью.

Старик улыбался какой-то светлой улыбкой, накрывшие его воспоминания детства или юности, сделали его лицо намного моложе, как будто осветило его изнутри душевное тепло и свет.

- Представьте только, Владимир Александрович был гласным сразу трех городских дум: Новониколаевской, Колыванской и Томской, входил в комитет по строительству собора Александра Невского в Новониколаевске

Он построил в Бердске на свои средства Сретенскую церковь и  библиотеку. Летний лагерь для бедных и слабых здоровьем детишек. В  ремесленном училище, где учились сироты,  для детей своих работников Владимир Александрович  ввел бесплатное образование.

Старик снова надолго замолчал.

- Предприятия его все были после революции национализированы. Мой дядя, на тот момент владевший ими после, умершего в 1907 году дедушки, Александр Горохов сам принес властям ключи от мельницы и отказался стать на ней управляющим. Сказал, что не хочет, чтоб его в чем-нибудь обвинили потом «новые хозяева». Но позже они его все равно обвинили. Судя по всему, в симпатиях к белогвардейцам -  и отправили в томский лагерь.

- Так вот, - продолжал Тимофей Кузьмич, - мама…моя будущая мама приехала в то время из-за границы и встретила папу на каком-то мероприятии. Вскоре они поженились. А в 1902 году произвели на свет вашего покорного слугу.

- Вы были единственным ребенком в семье? – влез  я с вопросом.

- Что вы! – Терентьев рассмеялся. У меня было 5 сестер. Три из них живы до сих пор, Мой батюшка был не только талантливым скототорговцем, но и не менее талантливым семьянином…

Когда в 1915 году была открыта Алтайская железная дорога, которая прошла рядом с Бердском и связала его быстрым сообщением с Новониколаевском и Барнаулом, дела моего отца вообще пошли в гору. И если бы не всеобщая мобилизация,  в связи с  начавшейся войной, предприятия Кузьмы Ивановича гремели бы по всей России.

Вагоны шли привычной линией, Подрагивали и скрипели; Молчали желтые и синие; В зеленых плакали и пели… А.Блок.

                                                                         ГЛАВА 8.

Вагоны шли привычной линией,
Подрагивали и скрипели;
Молчали желтые и синие;
В зеленых плакали и пели…

                                 А.Блок.

В купе был огромный мягкий диван с поднимавшейся спинкой, она легко трансформировалась в полку для второго пассажира, напротив стояло кресло, над ним висело зеркало, а посредине  столик со скатертью, на котором помещалась лампа с абажуром и писчий бронзовый прибор. Предусмотрительно в купе была  вмонтированная в стенку лесенка для залезания на верхнюю полку. Здесь был также умывальник и туалет, правда, предназначались они для пользования пассажиров двух  купе. Внутренняя отделка вагона отличалась изысканностью,  – с бронзой, инкрустацией, полированным красным деревом и расшитыми занавесками. Освещалось купе электричеством.

Юрий сидел в кресле, укрывшись пледом и вытянув ноги. Евдокия - на диване, разбирала вязание в картонной шляпной коробке , которое она взяла в дорогу. Мерный перестук колес убаюкивал, и уютное купе казалось домашней сельской комнатой где-нибудь в забытой Богом русской глубинке.

На вокзале Евдокию и Юрия провожал Ефим Георгиевич, это он позаботился о билетах на сибирский экспресс до Омска, которые и вручил им на перроне у вагонов только что подошедшего поезда Петербург - Иркутск.

- Россия в отношении комфорта поездов идет далеко впереди Западной Европы, -  говорил Юрин папа, гордо оглядывая накладные надписи на вагонах экспресса:  «Прямое сибирское сообщение», «Сибирский поезд № 1».

 В этом поезде были вагоны только первого и второго классов, раскрашенные в определенный цвет – желтый и синий. С водяным отоплением и электроосвещением от  индивидуального электропитания с приводом на генератор от вагонной оси. Поезд также мог похвастаться наличием вагона – ресторана, – изобретением  американца Джорджа Пульмана, владельца и создателя знаменитой компании, строящей комфортабельные вагоны.
 
В сибирском экспрессе имелись  библиотека, пианино, гостиная с роскошными канделябрами, гардинами, скатертями, барометром и часами; можно было за отдельную плату заказать горячую ванну и даже позаниматься в тренажерном зале. Пассажирам  подавали чай и каждые три дня меняли постельное белье.

Все эти прелестные мелочи молодые люди узнали от искушенного в железнодорожных делах Ефима Георгиевича, который теперь оставлял службу в Управлении Уральских железных дорог и уезжал на будущей неделе с женой в Харбин, потому что постоянные обыски большевистских «красных» бригад делали жизнь в имении невыносимой.

Они стояли на перроне екатеринбургского вокзала и наблюдали, как маневренный паровоз цеплял к составу дополнительные четыре зеленых, третьего класса  вагона. 

Июль выдался жарким и дождливым. Хотя на перроне кое-где блестели лужи от только что прошедшего дождя, солнце палило нещадно. Евдокия под маленьким изящным зонтом, держась за локоть Ефима Георгиевича, прошла к тамбуру одного из вагонов первого класса, Юрий предъявил проводнику две «картонки», - два билета бурого  цвета с  зигзагами, оттисками и полосками , понятными одним лишь железнодорожникам. Он внимательно просмотрел  на свет отметку компостера, который пробивал на билете дату отъезда и номер поезда и аккуратно положил их в специальную сумку для билетов, которая имела кармашки строго под размер «картонки».

Евдокия поднялась по лестнице в тамбур, откуда проводник сопроводил ее в купе. Ефим Георгиевич крепко обнял сына, похлопал его по плечу и, глядя в глаза, тихо сказал:

- Береги честь, сынок. Бесчестье хуже смерти.

Стоя в тамбуре, Юрий смотрел, как ускоряясь, медленно ускользает из пределов видимости вокзал, перрон… Вот мелькнула у привокзальных строений косо стоящая будка,- кубовая из красного кирпича с надписью «Кипяток». Лязгая буферами и протяжно шипя поезд, набирая скорость, увозил их с Евдокией в неизвестность, а время безжалостно рвало написанные ранее страницы их жизни, двух из миллионов жизней, брошенных в топку Истории.

- Юра, от Омска до Новониколаевска всего 20 часов езды.

- Да, я знаю…

- Может быть, у нас будет возможность проведать моих ?

- Несомненно, милая.

Юрий откинул плед, встал, разминая спину, потянулся. Сел рядом с женой и осторожно погладил ее живот.

- Теперь все наладится, - он поцеловал ее в щеку, а она нежно провела теплой ладонью по шее: от затылка к груди, - если будет мальчик, назовем Андреем, девочка – Верой…

- А по мне, так все равно…  Лишь бы здоровеньким был ребеночек.

Юрий задумался.

События последнего времени не то чтобы надломили молодого офицера российской империи, но проделали маленькую дырочку в его душе. Через которую потихонечку, как в небольшое отверстие от медного гвоздика в испорченной подошве сапога, поступает внутрь ледяная вода осенних луж, попадала в чистое сердце юноши влага подлости, предательства и безнадежной боли за судьбу России, вступившей в самый отвратительный из всех возможных вариантов политической борьбы – Гражданскую войну.

Стремительность и быстрота, с которой большевики устанавливали контроль над военными складами, инфраструктурой и создавали новые вооруженные отряды, просто поражала. Юрий много думал об этом. Как неорганизованные, не имеющие боевой выучки, необразованные, имеющие в своем составе уголовников  большевистские отряды смогли иметь такую обширную опору среди населения страны?

Он нашел ответ. Искушенные в подковерных битвах революционные теоретики, жившие за границей, достаточно хорошо изучили «русский вопрос» и хитроумный ленинский декрет о мире и о земле сразу убил двух зайцев. Он позволил 3 марта 1918 года заключить в Брест-Литовске позорный мир с Германией, Астро-Венгрией, Турцией и Болгарией и получить поддержку крестьянства и пролетариата.

Весной этого года  Германия оккупировала Украину, Крым и часть Северного Кавказа; Румыния – Бессарабию; Англия, Франция и США высадились в Мурманске, а Япония разместила свои войска на Дальнем Востоке.