Чужестранец и завоеватели

Глава 1

Признаки присутствия чужака были настолько незначительными, что лошади не услышали и не почуяли ровным счётом ничего. Однако чувства Оррика из Яннарии были острее, чем у лошадей. Или, может быть, его разум лучше умел выделять важное, из сообщаемого чувствами. В тишине летнего горного леса, где не пели птицы, и ветерок был слишком слаб, чтобы колебать кроны, он мог услышать, как проминается мох под лёгкой ногой, выделить тончайший след странного незнакомого запаха среди обычных ароматов.

Может в иное время он бы и пропустил всё мимо ушей – и мимо носа – но сегодня, когда он проезжал мимо предыдущего места у дороги, подходившего для лагеря, у него создалось впечатление, что не больше пары дней назад там кого-то убили. А трупы уволокли в лес. При всей своей наблюдательности, Оррик был не слишком силён как следопыт, предпочитая глуши город, так что более глубоких выводов на основе не слишком свежих следов сделать не получилось. Но теперь он был настороже. И не был расположен окликать невидимого гостя. По крайней мере, не подстраховавшись.

Оррик привстал, сделал вид, что тянется к сложенным под деревом седельным сумкам – ну мало ли, захотелось ему добавить ещё что-нибудь в кипящий на маленьком костре котелок. Но вдруг схватился за аккуратно приставленное к дереву копьё.

Ни сказать, ни разглядеть ничего толком ему шанса не дали – треснувшие ветки, звук ноги, отталкивающейся от камня, сказали ему, что неведомое существо бросилось и осталось только развернуться со всей поспешностью, выставляя копьё перед собой в направлении звука. Оррик успел, и инерция собственного яростного броска насадила незадачливого убийцу на остриё. Но бросок этот был таков, что даже встретив его копьём сам Оррик не устоял на ногах – вместе с нападавшим они покатились по маленькой прогалине, опрокидывая котелок в огонь, пугая стреноженных лошадей, огласивших половину леса паническим ржанием. Оррик отпустил копьё, извернулся, избегая острых звериных когтей, которыми заканчивались более-менее человеческие руки нападавшего, вскочил, выхватил нож и ударил так быстро, что обычный человек даже не понял бы, когда он всё это успел сделать.

Когда нападавший схватился за распоротое горло, попытался подняться на ноги, но сумел лишь забрызгать кровью неведомым образом успевшие разлететься по всей прогалине вещи Оррика, упал снова и умер, Оррик не расслабился. Где был один враг, там могло быть и больше. Тщательно присматриваться к трупу сейчас тоже было не время, но на первый взгляд убитый враг не казался обычным изгоем-разбойником.

Вообще говоря, разбойники, даже оборотни, обычно держались подальше от таких, как Оррик. Был он высок ростом и сухопар, с осанкой опытного бойца и обветренным, загорелым лицом человека, много времени провёдшего в походах или странствиях, небедно одет, вооружён до зубов – шпага и кинжал на отложенном сейчас в сторону поясе, нож, которым он только что воспользовался, в сапоге, дорогой заморский арбалет, копьё. Пара лошадей – основная и заводная, чтобы везти хозяина, его арсенал, да небогатые пожитки. Все атрибуты странствующего героя, или бродячего головореза, в зависимости от того как посмотреть, в общем, человека опасного.

К тому же Оррик был в этих краях явным чужестранцем – значит, был достаточно силён, чтобы пережить далёкое, опасное путешествие. Раскинувшиеся в этой глуши мелкие княжества населял, в основном, народ саклибов, в массе русоволосый и светлоглазый, мужчины у них отпускали бороды, как и полагается вчерашним варварам, лишь какие-то столетия назад успевшим приобщиться к вере Небесных Богов и цивилизации. Оррик не походил ни на саклиба, ни на представителя иных обычных в этих местах людских племён – он был черноволос и черноглаз, носил длинные усы без бороды – вместо которой сейчас отросла колючая щетина, придавшая ему самому вид лихого разбойника.

Наконец тот, кто мог выжить в диком лесу, тем более тот, кому почти удалось застигнуть Оррика врасплох, должен был видеть и чуять гораздо больше простого смертного. Должен был признать в Оррике дваждырождённого, причём не из слабых. Более сильного, быстрого и живучего, чем любой из простых смертных, а в придачу обладателя способностей, которые сложно предугадать, когда имеешь дело с совершенно незнакомым тебе чужестранцем. Разбойник – тот же хищник, ищет лёгкой добычи, а тех, кто может дать отпор, избегает. Так что нападавший простым разбойником не был.

Успокоив лошадей и обойдя всё вокруг, осмотрев следы, какие нашёл, убедившись, что больше никто к нему не подкрадывается, Оррик приступил к осмотру трупа. Но это дало больше вопросов, чем ответов. С виду человек, но на саклиба не похож. Уже немолодой, крепкий, жилистый, черные волосы, жидкая бородка, в одежде из звериных шкур. Босые ноги, выглядевшие так, словно их обладатель всю жизнь бродил по лесам и горам без обувки. Шрамы и странные татуировки. Когти, чуть не пустившие Оррику кровь, как оказалось, принадлежали раньше какому-то здоровенному чудищу и были частью грубо сработанного оружия, примотанного к рукам. Подобными вещами порой пользовались убийцы, которым хотелось свалить свою работу на оборотня или ещё какую нечисть. И покойник не пах как полагалось. Обычный человечий дух сменился чем-то очень слабым и странным, вызывавшим смутные ассоциации с алхимией и колдовством. Даже его кровь воняла куда слабее обычного. Дваждырождённый на Пути Воплощения физических изменений, изменивший своё тело в сторону повышения скрытности?

Ничего из этого не снимало вопроса, какого чёрта ему было надо от Оррика. Или… если кто-то был убит раньше, то Оррик оказался лишь одной из его целей, просто потому, что проезжал по этой дороге?

В памяти всплыл разговор с упитанным гномом, остановившимся переночевать у того же гостеприимного хозяина, что и Оррик, пару дней назад:

— Как там дела дальше на востоке? Вы же из Мераньского княжества едете? — поинтересовался Оррик, как только с любезностями было покончено. — А то доходили до меня всякие нехорошие слухи, что дескать опять зашевелились горные дикари на его границах и без драки там не обойдётся.

Глава 2

За следующие несколько дней путешествия, Оррик не столкнулся ни с какими опасностями. Ну, не считая меланхолии.

Лес и дорога по ту сторону гор соперничали друг с другом древностью и мрачностью. Исполинские хвойные деревья, вздымавшиеся словно до туч, заслоняя солнце и устилая землю под собой тускло-зелёным ковром опавших игл, видели, должно быть, смену не одного тысячелетия. Но и дорога была столь стара, что эти деревья ещё и из земли не проросли, когда её создатели заботливо насыпали её, вымостили камнем, нарезанным на ровные прямоугольники то ли чародейским искусством, то ли трудом бессчётных рабочих, расставили вдоль неё башни гранитных верстовых столбов и величественные статуи. Ни быстрые реки, ни высокие горы не стали им препятствиями. Теперь же время почти стёрло надписи, некогда украшавшие гранит, как и память об империи, некогда раскинувшейся по этой части континента, но дорога всё ещё сопротивлялась его натиску с угрюмым упорством, несмотря на ветра, заносившие её, дожди, вырывавшие из неё куски и исполинские корни, грозившие в скором времени разворотить её окончательно.

За годы своих странствий Оррик из Яннарии научился ценить любые дороги, заслуживающие этого имени. И к строителям этой дороги, кто бы они ни были – нынче от них в саклибских княжествах остались лишь легенды о великанах и чародеях – он испытывал глубокую благодарность, даже прочёл пару молитв за упокой их душ.

Однако сейчас, после долгого пути по безлюдным местам, окружающий пейзаж вызвал у него невольные размышления о тщете всего сущего. Пройдёт совсем ничтожный промежуток времени, не сменятся даже эпохи, а его родная Яннария, ради которой он в своё время пролил немало пота и крови, или молодое княжество, за которое ему, похоже, предстояло их проливать в ближайшем будущем, разделят участь строителей этой дороги. Упадёт ещё пара крохотных песчинок в часах Небес – и сотрётся с лица Полого Мира последняя память о том, что такие страны вообще когда-то были, а от славы о подвигах их героев если что и останется, то сказания, переиначенные до неузнаваемости. Ради чего же тогда люди вроде него вообще совершают эти подвиги, рвут жилы и рискуют головой?

Оррик поглядел на очередную трёхметровую древнюю статую, мимо которой несла его лошадь. Лысый околочеловек – может и просто странный человек, черты лица пострадали от времени – в необычного кроя робе до пят уже которую тысячу лет мрачно глядел куда-то вдаль. Местные говорили, что эти статуи отпугивают зверьё и лесную нечисть. Может он когда-то был великим героем, чародеем или правителем? И что от него осталось, кроме безымянных статуй?

В этот момент Оррик заметил нечто подозрительное и меланхолию его как рукой сняло.

Пара воронов снижалась к дороге с целеустремлённостью, указывавшей, что летели они по делу. Оррику не пришлось ехать далеко, чтобы увидеть впереди остальную часть птичьей стаи – и трупы, которые она облепила. Их присутствие уже указывало, что поблизости никого нет, но всё же Оррик огляделся по сторонам – ни души, ни единого подозрительного звука. Падальщики при его приближении разлетелись прежде, чем Оррик успел действием выразить своё отношение к существам, не всегда дожидавшимся смерти брошенных на поле боя, чтобы начать их расклёвывать. Он соскочил с лошади и быстро осмотрел убитых.

Минимум с десяток людских тел и пара конских были раскиданы на довольно большом расстоянии, словно пытались бежать, но смерть настигала их одного за другим. Вороны уже успели основательно над ними потрудиться, а убийцы тщательно ограбили, но, судя по остаткам той одежды, которой они побрезговали, погибшие были не простыми крестьянами. Купец со слугами? Вокруг дороги определённо наследил целый конный отряд, мелкие лошадки, грубо сработанные сапоги. Приглядевшись, Оррик нашёл даже обломок стрелы с пёстрым оперением у одного из тел. Да уж, совсем не похоже на обычных разбойников – напали немалым числом, но пленных не брали совсем, даже женщин. Раненых добили дубинками или кистенями. Определённо горные варвары. Неужто война шла так плохо для саклибов, что передовой отряд успел оказаться здесь? Как они вообще ухитрились так резко проиграть? Или предводитель варваров, ложный бог или кто он там, был настолько самоуверен, что отделил часть всадников до битвы?

Оррик почесал в затылке. Его типичное везение – уж конечно отряд, расправившийся с этими путниками, продолжал караулить дорогу. Судя по следам, они уехали на восток, куда направлялся и Оррик. Любого простого налётчика он мог прихлопнуть как осу. Но перспектива встречи с целой бандой кровожадных конных лучников радовать никак не могла – даже если не было у них какого-никакого дваждырождённого вождя, что вряд ли, достаточное число ос всё равно может зажалить.

Оррик вновь ощутил желание повернуть назад. Он гордился своей осмотрительностью и полагал, что при встрече с драконом у лиса больше шансов выжить, чем у льва. Но здесь-то ему угрожал не дракон – ни в прямом, ни в переносном смысле. А если в переносном и угрожал, то это ещё надо было проверить. После краткого размышления, он взобрался на лошадь и поехал дальше, но теперь его разум больше не отвлекался на посторонние мысли, а чувства были напряжены до предела.

Следы, попадавшиеся Оррику на глаза в течении дня, лишь подталкивали его усиливать бдительность. Поэтому ржание раненой лошади и выкрики людей, он уловил на большом расстоянии. Походило на бой, но идущий довольно вяло.

*****

Четырёхарочный мост через глубокую расселину с крутыми берегами, по дну которой текла река, в эту пору столь же сонная и тёмная, как и лес вокруг, был воздвигнут в те же давние времена и с тем же тщанием, что и дорога. Но всё же то, что он более-менее твёрдо стоял до сих пор, было почти чудом. Сейчас на его посеревших камнях темнели брызги крови и остывали пара лошадей, да один человек, а над ним свистели стрелы и арбалетные болты. Спешившийся отряд горных варваров в расшитых бисером кожаных рубахах и меховых шапках перестреливался через реку с людьми в разномастной саклибской одежде, чьи крашенные в синий и красный щиты были помечены знаком трёх белых башен и звездой Восьми Небесных Богов. Короткие луки горцев менее подходили для такого боя, чем саклибские самострелы, и у них не было щитов с доспехами, зато они превосходили своих противников числом. К тому же, оставшиеся на мосту трупы свидетельствовали, что противникам этим срочно надо было на другую сторону.

Глава 3

Нельяна пришла на помощь как раз когда Оррику пришлось совсем туго, да и прочие саклибы не подвели. Спустя четверть часа, мост был завален убитыми и умирающими почти на всю длину. Уцелевшие откатились на свой берег – увы, уцелевших было слишком много, чтобы надеяться смять и погнать их.

Исцеляющее вино в княжествах саклибов, всё ещё было чем-то сказочным. Но на счастье в отряде Нельяны нашёлся дваждырождённый священник, обладающий благословениями Восьми, пусть и на ступени Детства. Потратив на чародейство почти все собственные телесные силы, и свалившись с ног от изнеможения, он сумел залечить весьма разнообразные раны, полученные Орриком на мосту. А вот пытаться помочь Алкиму при таких-то умениях, было делом заранее безнадёжным.

Нельяна физически отделалась ссадинами и синяками под кольчугой, но Оррику хватило одного взгляда на неё, чтобы понять – тут не только глаза на мокром месте, но и нервы на пределе, она кое-как держится лишь за счёт достоинства княжны и долга предводительницы.

Поэтому при первой же возможности, как только стало ясно, что на сегодня с варваров хватит, и его раны были исцелены, Оррик отвёл княжну в сторонку. Ни времени, ни настроения для околичностей и попыток узнать Нельяну получше, понять, как её правильно подталкивать в нужную сторону, у него не было:

— Ты вправду думаешь, что я послан Восемью спасти ваше княжество?

— Да! — в глазах княжны на миг сверкнула злость на вопрос, который она считала дурацким, это было хорошо.

— Славно. Тогда и слушай меня, как если б перед тобой предстал ангел. Чтобы кого-то спасать, надо сперва разделаться с толпой варваров, хватающих нас за пятки. Я уже знаю, как это сделать. Но одному, без тебя и твоих людей, мне не справиться. И повести их за собой сам, я не могу, может я и герой, но я чужестранец. Поэтому если эти люди и всё княжество тебе дороги, ты, вот прямо сейчас, бери себя в кулак, чтобы они глядели и видели кремень, а не девчонку, готовую разрыдаться.

— Ты не понимаешь…

— Я всё понимаю! Боги на небесах, это несложно. Старик был тебе за дядю, а если уж ехать за помощью пришлось старику и девушке, то, верно и от семьи твоей мало кто остался. Чего ты хочешь – их оплакивать или за них отомстить?

На миг Нельяна выглядела так, словно и впрямь собиралась разрыдаться, но потом её губы сжались в ниточку, а дыхание ускорилось от гнева. Оррик почувствовал укол совести. Ведь вертелась у него в дальнем конце ума мыслишка, что если княжна сломается под давлением, окажется негодной для дела, то можно будет умыть руки, сказав себе и небу, что творить чудеса ему не под силу.

— Отомстить!

— Отлично. Тогда изгони горе, изгони страх, изгони злость, изгони отвращение, изгони всё, что мешает делать должное с ясными глазами и холодной головой. Или хотя бы притворись так, чтобы твои люди тебе поверили! Потому что, если я ещё не ослеп и не лишился понимания, они скорее шли за Алкимом, чем за тобой. Ещё до заката надо убедить их, что надежда есть и ты справишься!

*****

Наступал вечер и в лесу, по обеим сторонам реки, разделившей врагов, зажигались костры. У большого костра с западной стороны сейчас собрались почти все бойцы маленького отряда Нельяны. Лишь пара самых надёжных осталась в карауле у моста.

Теперь, когда Оррик имел возможность разглядеть их получше, он более удивлялся тому, как они не разбежались до сих пор, перед лицом всех опасностей, через которые они уже успели пройти. Сплошь обычные люди, юнцы, пара стариков, пара девушек. Вперемешку благородные, унаследовавшие от своих родителей внешность и манеры, но не приличные доспехи и коней, и стриженные под горшок простолюдины, чьё оружие было, похоже, снято с убитых, равно саклибов и курангов. И от этой-то солянки было нужно добиться добровольного усердия! Оррик заранее набросал для Нельяны речь, но сейчас всё зависело от неё, ему же оставалось стоять за её плечом и выглядеть настолько героически, насколько он был способен.

— Соратники мои, — начала Нельяна. Голос у неё был красивый, но скорее подходящий для певицы, чем для полководца, которому нужно перекрикивать шум битвы. По крайней мере, говорила она уже вполне твёрдо. — Скажу истинно – немногим в жизни выпадают такие благословения, как выпали нам.

На лицах слушателей отразилось изумление, а где изумление – там интерес. Но времени им воспользоваться, прежде чем они решат про себя, что Нельяна несёт горячечный бред, было немного. К счастью, княжна продолжила без запинки:

— Разве не предстоит нам жестокий бой, в котором не будет ни чёрных людей, ни младших сыновей, а будут лишь герои, бой, в котором каждый сможет завоевать себе то, на что ему хватит храбрости – Второе Рождение, богатство, положение? Когда куранги и их идол пришли сюда в прошлый раз, мой пра-пра-прадед был лишь младшим дружинником, изгнав же их, он стал князем, а те, кто помогал ему с самого начала – его старшей дружиной! Клянусь Охотником, и Судьёй, и остальными Богами, что превзойду его в щедрости, вознесу тех, кто выживет, и не забуду семьи тех, кто падёт! Да, не все стоящие предо мной увидят победу, далеко не все. Но разве не будет судьба павших столь же завидна, как и судьба живых? Сами Небесные Боги направили нас сюда, чтобы встретить странствующего дваждырождённого, бесстрашного Оррика, который поможет нам спасти наше княжество. Можно ли теперь отрицать, что нас ведёт воля Небес? А значит сражённые в бою не только обретут громкую славу на земле, но и вознесутся прямо к престолам Восьми, как сражавшиеся с безбожниками во исполнение их воли! Много ли из смертных могут похвалиться такими дарами Провидения?

Нельяна резко взмахнула рукой:

— Наступающей ночью, мы дадим бой варварам. Оррик-чужестранец – искусный боец, а к тому же полководец, уже знающий, как нам нанести ответный удар! Но он не выиграет всю войну за нас. Да и хороши бы мы были, если бы всё за нас пришлось делать чужестранцу! Так что всякий, кто не желает упустить своего счастья, пусть следует за мной!

Глава 4

Спустя два дня, перед стенами небольшого деревянного городка на восточной границе Мерани, вороны расклёвывали то, что осталось от небольшого варварского отряда, занимавшегося грабежом окрестностей. Нельяна и её уже начавшая разрастаться дружина спали после трудов и победного пира. Ну а Оррик сидел на крыльце дома, принадлежавшего одному из первых людей города, предпочтя ночной холод снаружи духоте внутри, смотрел на звёзды и думал.

Некоторые, с позволения сказать, учёные мудрецы, считали, что предрасположенность ко Второму Рождению, пусть и не гарантировавшая его, но заметно повышавшая вероятность, определяется лишь кровью, оттого-то и столь важно для человека благородное происхождение. Оррик же не видел причин сомневаться в том, что такая предрасположенность в семье – результат наследуемого дара Небес. Как написано – Небесные Боги проклинают до седьмого колена, а благословляют до семижды седьмого. И сейчас, похоже, ему повезло наблюдать за раздачей этого дара своими глазами – среди спутников Нельяны Второе Дыхание открылось уже у дюжины, в основном, конечно, у тех, кто уже мог похвастаться дваждырождёнными предками, но и четверым простолюдинам повезло. Обычно сравнимое количество простых солдат рождалось во второй раз полк в целом полку, за долгую и тяжёлую кампанию. При мысли о том, как преподать хотя бы азы духовных боевых искусств такому числу новичков у Оррика начинала слегка болеть голова. Немного времени будет, пока из окрестных городков съезжаются на брошенный княжной клич люди, знающие как сесть на коня и с какого места браться за копьё. Но вряд ли больше пары дней.

Головная боль усиливалась, когда он думал о Нельяне. Второе Рождение само по себе было делом достаточно обычным. Завершённость ступени Детства, хотя и примечательная в её возрасте требовала, по сути, лишь времени и усердия. А вот подъём дальше был уже куда сложнее. Недаром всегда так ценились наставники дваждырождённых, способные и осветить правильный Путь и найти индивидуальный подход в особых случаях.

Оррик, однако, к числу таких наставников не принадлежал. Нет, поучать других ему нравилось. Но между поучениями и обучением – большая пропасть. Времени придумать, как её перескочить, было до завтра.

*****

В мужской одежде Нельяна могла бы сойти за стройного юношу среди рассветного полумрака, да только толстая коса сразу выдавала. Оррику даже стало интересно, как она прятала её под шлем. Княжна плеснула себе на лицо холодной воды из дождевой бочки, чтобы проснуться окончательно, встряхнулась, глянула на Оррика:

— А на что тебе сразу полдюжины мечей?

— А на то, что пора тебе прорываться на Молодость. Не смотри волчицей, утешайся тем, что на новой ступени сможешь не спать десятидневье. Давай сюда, сейчас всё поймёшь.

Однако же понимания в её зелёных глазах не прибавилось, когда они прошли в боковую сторону огороженного двора двора, где рядом с колодой для рубки дров была сложена под навесом целая гора круглых чурбаков. Несколько даже не влезло и валялось на земле. Оррик достал не слишком-то хорошо выкованный и заточенный саклибский меч из связки, которую принёс с собой, взвесил его в руке. Затем вдруг подцепил носком сапога лежащий поблизости чурбак, так что тот начал заваливаться на бок – и резким пинком подбросил его в воздух. Меч рассёк воздух как полоса белого пламени – и обратно упали уже две половинки чурбака. Усилием воли Оррик навёл на лицо лихую ухмылку, вместо того, чтобы ругнуться – подъём стопы болью намекнул, что не подписывался на подобные красивые фокусы.

Оррик обвёл мечом гору чурбаков:

— Если хочешь прорыва – до вечера порубишь тут всё на дрова. Мечом. Я припас несколько на случай, если первый ты погнёшь.

Нельяна вспыхнула:

— Княжне – и рубить дрова?

— Княжне? Княжной ты станешь если мы хотя бы отгоним варваров от Мерани. А сейчас ты предводительница дружины удальцов, чьё счастье балансирует на острие клинка. Твоего клинка.

Нельяна помялась, краснея ещё сильнее и наконец сказала:

— Но ведь меня же увидят все.

Сам Оррик в детстве переколол больше чем достаточно дров. Зато в юности, после того, как покинул родной дом, схватился бы, пожалуй, за шпагу, если бы его попытались приставить к занятиям, подобающим слуге. Поэтому он ответил спокойно:

— Тебе больше понравится, если они твою косу вместе с головой, увидят на знамени Кро-Кроаха?

Нельяна только глаза отвела. Оррик покачал головой. Что и говорить, поучать было легко и приятно, а учить – совсем наоборот. Теперь нельзя было спихивать всю ответственность за результат на того, кто мог как послушать, так и не послушать твоих разумных советов. Он попробовал зайти с другой стороны:

— Ты сама видела, что в бою отвлечься из-за чего угодно – значит умереть. Ключевая часть духовных боевых искусств ступени Молодости, которой тебе пока не хватает – способность к полному сосредоточению. Если ты не можешь даже сосредоточиться на рубке дров перед лицом твоих же людей – как ты сможешь сосредоточиться на рубке курангов перед лицом Кро-Кроаха, который, как все говорят, насылает на людей страх? Теперь понимаешь?

Княжна молча кивнула.

— Так что давай, приступай. Да, чисто на всякий случай – отходить поесть-попить-отдохнуть тоже, конечно, нельзя.

*****

Большую часть наступившего дня звонкие удары стали по чурбакам служили постоянным аккомпанементом для всего, что делал Оррик. А дел хватало. Хотя боевые приёмы в этом захолустье отличались от привычных, некоторые базовые принципы духовных боевых искусств были идентичны вне зависимости от того, каким оружием и как пользоваться. Вот эти-то принципы он и пытался вколотить в голову свежим дваждырождённым. К счастью, явной расположенности к иному Великому Пути Второго Дыхания, чем боевые искусства ни у кого из них не было – да и не удивительно, среди потомков воинов и желающих стать воинами, из народа, относившегося к чародейству и явным физическим изменениям с подозрением. Поэтому наука Оррика им шла впрок. Ну, Оррик надеялся, что шла.

Глава 5

Когда навстречу варварам, рано поутру следующего дня показавшимся у стен маленького саклибского городка, выехал отряд всадников, те и не подумали отступать. В конце концов, их была почти сотня, а саклибов – едва три десятка. Если гонявшиеся за этим убогим отрядом куранги и ухитрились проспать собственные жизни, кроме пары успевших ускакать и донести вести – это была их ошибка, а не заслуга княжны в синем плаще, ехавшей во главе отряда, и уж тем более не её воинов. Но и бросаться вперёд варвары не очень-то торопились.

Оррик окинул взглядом всадников на невысоких лошадках. Ещё одно племя, из многих, притянутых к курангам жаждой грабежа и желанием быть с победителем. Эти на вид напоминали скорее саклибов, со светлыми волосами, но ростом поменьше, с татуированными лицами и разноцветными лентами на копьях, в более грубой одежде. Кое у кого были короткие луки и дротики, но пускать их в ход они не торопились. Для этого надо было подобраться слишком близко к стене, на которой, может, скрывались пешие стрелки, способные пустить стрелу или болт гораздо дальше.

Так что никто не помешал Нельяне отъехать на пару лошадиных корпусов от остального отряда и выкрикнуть:

— Эй вы, цепные псы курангов! Есть ли среди вас хоть один, кто не устрашиться сойтись в поединке с княжной Мерани?!?

В лицо Нельяну никто, конечно, не знал, да оно и было скрыто маской шлема. Но всадница на прекрасном коне, в дорогом доспехе и ярком синем плаще вряд ли могла быть кем-то ещё.

— А вот же есть! — из рядов варваров выехал коренастый всадник в блестящем коническом шлеме, наборном доспехе и плаще из шкуры саблезубого тигра, конь которого был явно саклибской княжеской породы, под стать скакуну Нельяны. Вождь сделал вполне предсказуемый выбор. Прославиться как человек, прикончивший наследницу княжеского рода собственными руками или быть ославленным как человек, не принявший вызова от девчонки – тут на самом деле и выбирать-то нечего.

Всё шло по плану, и Оррик сохранял подобающе бравый вид. Но внутри ему хотелось скрежетать зубами. Он припомнил, что сказал Нельяне прошлым вечером, когда они обсуждали, что делать поутру:

— Есть несколько способов выигрывать войны. Наилучший – посеять раздор в неприятельском стане, воспользоваться этим раздором, чтобы убить или переманить его сильнейших дваждырождённых и тем одержать победу, прежде чем двинется первый полк. Хороший – собрать ну хотя бы раза в полтора больше денег, солдат, оружия и дваждырождённых командиров, чем у неприятеля, убедиться в том, что генералы верны, солдаты обучены, и продовольствие для них запасено, а уж потом идти в поход. И способ, который сейчас остаётся нам – ставить всё на свою доблесть и воинские умения, раз за разом.

Оррик был совсем не уверен, что сказал бы нечто подобное, если б знал, что Нельяна вызовется завязать поединок. Но княжна была целиком права. Сам Оррик оставался просто чужеземным рубакой, не успевшим ещё прославиться – какой прок вождю рисковать в поединке с ним? А если сперва вызвать на поединок и убить вождя, то победа обойдётся куда дешевле, чем если просто вломиться в ряды неприятеля, полагаясь на превосходство по числу и умению дваждырождённых.

При всём своём беспокойстве, Оррик лишь одним глазом глядел как княжна Мерани и вождь варваров разгоняют коней для сшибки. Его внимание было направлено на массу варваров. Он ни секунды не сомневался – как только вождь начнёт проигрывать, ему попытаются помочь. Так обычно и бывало при поединках дваждырождённых перед войсками, если только слабейшего не убивали первым же ударом, демонстрируя его подручным, что тут впору не сражаться, а сдаваться, или если этих подручных не удерживали в повиновении страхом.

Половина юнцов вокруг Оррика охнула хором, когда над полем раздался треск сломавшегося копья. Вождь видно не понял, с кем имеет дело, целился Нельяне копьём в голову и промазал, а в ответ получил чудовищный удар в прикрывавший грудь щит, от которого едва не вылетел из седла и выронил собственное копьё. Прежде чем он успел прийти в себя, Нельяна уже выхватила меч и налетела на него снова. По груди вождя текла кровь, он коё-как заслонился от первого натиска продырявленным щитом.

В этот момент Оррик приметил – укрывающийся за первым рядом всадников с другой стороны немолодой варвар, в расшитой замысловатыми узорами одежде и тяжёлом ожерелье из множества мелких костей, вдруг замер в седле, как если б аршин проглотил. Он указывал рукой со сложенными особым образом пальцами на Нельяну, и его губы зашевелились.

Результатов этого Оррик дожидаться не стал, благо заранее держал арбалет наготове.

— Подлый трюк! Чародейство! — заорал он в тот момент, когда арбалетный болт был уже в полёте. А к тому моменту, как шаман, явно не ожидавший, что кому-то под силу настолько сложный выстрел, получил этим болтом в лицо, Оррик уже бросил арбалет, выхватил своё копьё из рук юнца, приставленного к нему в качестве оруженосца, и дал лошади шпор.

— Вперёд! За Нельяну, за Мерань!

Варвары не ожидали, что всё пойдёт так быстро – основная их масса замешкалась. В то время как новоиспечённая дружина Нельяны лишь задержалась на вдох-другой, пока до них доходило, что происходит. А затем довольно дружно погнала лошадей вслед за Орриком. Со стороны же врага лишь один молодой всадник, похожий на вождя и по лицу и по вооружению, стрелой рванул вперёд, нацеливаясь налететь на Нельяну со спины. Оррик был хорошим наездником, но лошадь у него была не так хороша – он в момент понял, что не успеет врезаться между Нельяной и родичем вождя. Но успевать было и не надо. Копьё Оррик подобрал себе покороче большинства местных, пригодное для метания. Его бросок оказался немногим слабее таранного удара Нельяны и попал точно под горло молодому варвару. Убить даже слабого дваждырождённого было не так просто, но страшная рана заставила его пошатнуться в седле, рефлекторно дёрнув поводья, так что конь встал на дыбы. Прежде чем варвар успел прийти в себя или нацелить собственное копьё, Оррик налетел на него и нанёс колющий удар шпагой снизу вверх – узкий клинок опасно изогнулся, едва не сломавшись, когда поражённый в сердце юноша выпал из седла. Пара-тройка всадников, последовавших было за невезучим юношей, поспешно осадила коней, признав в Оррике чересчур грозного противника. К тому же, ровно в этот момент Нельяна нанесла их вождю такой удар, что разорванные звенья кольчуги и брызги крови разлетелись веером.

Глава 6

Арбалет Оррика давно сломался, угодив под лошадиные копыта, а мощные, но тяжёлые местные самострелы даже дваждырождённому было слишком уж неудобно перезаряжать сидя в седле. Так что теперь, выезжая на разведку, он вместо привычного оружия брал с собой колчан с тремя дротиками. Зато он обзавёлся прекрасной лошадью. То ли над породой саклибских княжеских лошадей поработал в прошлом некий чародей, то ли на ней лежало благословение, но обычные кони не могли с ними равняться ни в чём, кроме, может быть, ума. Хотя воинам по саклибским – и не только – понятиям полагалось ездить на больших и злобных жеребцах, Оррик выбрал себе серую кобылу, самую выносливую и послушную, которую смог найти. Так что сейчас он без особой опаски выехал в сторону вражеского стана один, едва лишь начало светлеть, надеясь своими глазами осмотреть окрестности Мерани и осадный лагерь.

Сосновый лес был не шибко густым и позволял видеть довольно далеко, но солнце ещё не показалось над горизонтом, чтобы развеять мрак ночи и туманную дымку окончательно. Так что лишь благодаря внимательности Оррика он сумел заметить на земле очень свежие следы копыт, пересекавшие его собственный путь. Не менее полудюжины лошадей. Такому следопыту как он было сложно посчитать точно, по крайней мере, не спешиваясь и не тратя время на тщательное изучение следов.

Но и он мог сразу сказать, что подкованы лошади были на курангский манер. Тоже разведка? Впрочем, за каким бы делом сюда не приехали варвары, у Оррика не было причин этому делу не помешать. Даже если на преследование уйдёт время, армия курангов до завтра никуда не денется. Столкнуться же с противником, который окажется ему не по зубам, Оррик не сильно боялся – даже если там вдруг куча дваждырождённых, всегда можно будет от них просто ускакать.

*****

На то, чтобы срезать дёрн и выкопать неглубокую яму под завёрнутый в рогожу волшебный меч у Норана ушло гораздо меньше времени чем на то, чтобы подобрать в лесу запоминающееся место. Хорош же он будет, если потом сам не сможет найти спрятанное. Норан напоследок провёл рукой по свёртку. Его инстинкты протестовали против того, чтобы расставаться с могущественным оружием, даже на время. Но пока Кро-Кроах ещё оставался слишком могущественным, слишком незаменимым. Будь он просто вождём, все бы в лагере уже только и говорили, что Норан делает за него всё. Норан изрубил князя саклибов, Норан похитил волшебный меч, Норан составляет планы. Но Кро-Кроах был для курангов богом. Почти все они верили, что как его божественная воля пересекла вечный туман на границе жизни и смерти, воплотившись в теле, так и воины курангов после приличествующей им смерти в бою, станут частью его бессмертной дружины. Лишь один Норан был слишком хорошо знаком с земными богами разных народов и краёв и не чувствовал перед Кро-Кроахом ни малейшего пиетета. На то, чтобы найти кого-то хоть отчасти разделявшего его мысли ушла уйма времени…

— Да закапывай ты уже, — нервно сказал ему Дургал. Даже самого Дургала то, что сейчас они предавали бога курангов, заставляло явно нервничать. Про его сыновей и племянников и говорить было нечего. Да, так или иначе, до осуществления честолюбивых планов Норана ещё должно было пройти немало времени и сперва следовало победить в этой войне…

…Норан уже опускал меч на дно ямы, как его инстинкты, которым мог бы позавидовать самый чуткий из диких зверей, вдруг забили тревогу. Он резко выпрямился и схватился за рукоять волшебного меча, ощутил пульсацию силы в ней. Как боги были лишь духами, только могущественными, так и волшебное оружие было лишь оружием, какие бы легенды о том, что взять его в руки может только достойный, его ни окружали. Таково было его твёрдое убеждение.

Пару мгновений спустя сразу несколько курангов вокруг него дружно охнули, когда осознали, что почти уже было развеявшийся утренний туман вдруг снова начал сгущаться на глазах. Норан заскрежетал зубами, почувствовав, как вокруг холодает. Неужто правду говорили про способность богов окутывать себя мглой и мраком, чтобы ходить незримо и не оставляя следов? Неужто они и впрямь могли читать мысли людей?

Даже у Норана, совсем не склонного изводить себя страхами и сомнениями, промелькнули в голове подобные мысли. А из родичей Дургала один так вовсе упал на колени, когда из сырой туманной мглы показалась могучая фигура в рогатом шлеме, а за ней силуэты четверых чудовищных псов, окружавших их маленькую группу полукольцом. У прочих просто начали подгибаться трясущиеся ноги.

— Неужто вы вправду помыслили обмануть меня, великого Кро-Кроаха, древнего как горы, как зима, как свирепая воля в сердцах воинов? — голос бога был, казалось негромким, но его чётко слышали все, как будто свистящий ледяной ветер доносил слова до их ушей. — Те, кто падут ниц…

Но его прервал раскатистый смех Норана:

— Неужто ты, великий Кро-Кроах, не видел, что я хотел обмануть тебя с самого начала? Притворяешься всеведущим, а сделал первым из твоих избранных меня, ты горный бес, блуждающий дух, раб колдунов! Умей ты глядеть в сердца, то сразу бы понял каков я, без этой глупой проверки! — Норан со свистом выхватил волшебный меч из ножен. Его дерзкие слова словно рассеяли наваждение, сковывавшее прочих курангов – конечно, те по-прежнему напуганы, но уже не до зубовного стука и дрожи. — Кто хочет жить, положитесь на добрую сталь и силу своих рук! Он не пощадит никого, из слышавших мои слова!

В следующий миг псы бросились вперёд, и на маленькой поляне воцарился хаос.

*****

Дургал взял с собой пятерых самых надёжных родичей, так что с Нораном их было семеро. Да вот беда – из семи двое смертных, пригодных лишь лошадей держать и трое на Детстве. Норан знал, что силы неравны. С самого начала он надеялся лишь, что остальные отвлекут псов войны достаточно надолго, чтобы он успел добраться до самого Кро-Кроаха. Конечно, скрытый козырь Норана, который он добыл в своих странствиях и придерживал на крайний случай, был полностью бесполезен против земных богов и прочих духов. Но волшебный меч мог послужить достойной заменой, если только удастся подойти на расстояние удара! И надежда Норана сбылась – лишь одно из чудовищ бросилось на него. Норан увернулся и проскочил мимо, по дороге разрубив псу плечо.

Глава 7

Штурм Мерани действительно начался следующим утром. Многочисленное войско курангов, с их накидками из звериных шкур, чёрными щитами, наборными доспехами, в которых металлические пластины крепились под грубой тканью, султанами из конского волоса или вороньих перьев на шлемах, затопило южные подступы к городу подобно мутному грязевому потоку. С юга стена была наиболее низкой, туда-то Кро-Кроах и решил направить свой удар. К остальным её участкам, кроме прикрытого рекой западного, он послал лишь достаточно воинов, чтобы беспокоить защитников и не давать им стянуть все силы в одно место.

А сил у защитников стольного города было отнюдь не мало – был он всегда обилен населением, а с приближением неприятеля многие люди из окрестных сёл и городищ стянулись под защиту его стен. В поле городское ополчение было бы опрокинуто первым же натиском варваров, но чтобы стрелять и метать камни со стен, отталкивать штурмовые лестницы и бить по головам тех, кто пытается по ним взобраться, вполне годилось. Куранги, однако, пока не торопились лезть на стены или тащить таран к воротам. Под прикрытием заранее заготовленных больших щитов, прикрывавших сразу несколько человек, они двигались вперёд. Одни засыпали городской ров фашинами и землёй из корзин, другие стреляли из луков и метали дротики, стараясь не дать неприятелю поднять головы. Шаманы курангов призывали облака тумана, на время скрывавшие движения штурмующих, и мороки, устрашавшие защитников, либо отвлекавшие их внимание. Но хоть опытных стрелков, хоть чародеев среди варваров было недостаточно, так что их штурм захлебнулся бы кровью с самого начала – если бы не Кро-Кроах.

Кро-Кроах, зловещий исполин, окутанный дымкой даже под прямым лучами ещё тёплого солнца ранней осени, то держался позади, на огромном серо-седом коне, выдыхавшем облака холодного пара, то пешком обходил ряды штурмующих там, где они начинали осторожничать. Броски его копья отрывали руки и головы простым смертным, подбирая тяжёлые камни, он метал их с такой силой, что от зубцов стен летела каменная крошка, нацеленные в него стрелы и болты, причиняли меньше вреда, чем комариные укусы. Его свита казалась демонами из Бездны – рослые воины с лицами цвета пепла, в доспехах, украшенных звериными клыками и человеческими костями, чудовищные серые псы размером чуть ли не с лошадь. Везде, где бы он ни появлялся, усердие варваров удваивалось. Но самым худшим был испускаемый им давящий страх. Кро-Кроах действительно не мог рассеивать воинства одним лишь своим присутствием, но это присутствие кратно усиливало всякий естественный испуг, подтачивало силы защитников, заставляло дрожать руки и поджилки, грозило создать распространяющуюся как лесной пожар панику из малейшей искры.

Паника и охватила бы их в скором времени, дай их предводители хоть немного слабины. Но епископ Мераньский и воевода Данслав, взявшие на себя руководство обороной от имени малолетнего князя Радвича, оказались достойны своего положения, неустанно обходя стены, распоряжаясь обороной, укрепляя дух горожан и немногочисленных оставшихся дружинников. Данслав в особенности не жалел себя, устремляясь на всякий участок стены, к которому подходил Кро-Кроах и не пригибал головы ни на миг, бравируя своей решимостью перед лицом смертоносных метательных снарядов.

В один из моментов, когда накал штурма ненадолго спал, а боевые кличи, лязг оружия и стоны раненых поутихли, так что можно было что-то расслышать, Кро-Кроах в очередной раз заметил Данслава на стене перед собой и крикнул, обращаясь к нему:

— Не зазря ли ты выкидываешь свою жизнь, воевода, сражаясь за богов, которые не соизволят снизойти к тебе на помощь?

Данслав отродясь за словом в карман не лез:

— Да уж лучше сражаться за богов, кои могут оставить меня по моим грехам, чем за поганого идола, который зовёт себя богом, а сам даже какой-то стены одолеть не может, без своры своих псов на битву выйти не решается.

Кро-Кроах ответил, метнув в Данслава своё копьё, но тот с похвальным проворством укрылся за зубцом стены и пропавший зря бросок лишний раз доказал верность его аргумента.

Увы, такие маленькие победы не могли свалить гору страха с плеч защитников. Они ободряли лишь настолько, чтобы предотвратить повальное бегство. А по мере того, как слабела воля, слабела и стрельба – всё меньше бойцов отваживались хоть ненадолго высунуться из-под прикрытия. Возможно, куранги взошли бы на стену ещё до вечера, если бы Кро-Кроах подгонял их сильнее, но он казался удовлетворённым уже тем, что за день удалось засыпать ров во многих местах – на ночь он отвёл армию, хоть и оставил дозоры, чтобы мераньцы не попытались под покровом темноты растащить насыпанное.

Однако же, за ночь силы защитников восстановились в большей мере, чем силы нападавших. Всё-таки, целителей у них было достаточно, чтобы залечить даже часть тяжёлых ран у простых ополченцев – любой дваждырождённый священник Восьми владел чародейским исцелением, тогда как среди варварских шаманов оно встречалось не так уж часто. К тому же, с вечера расползся слух, что княжна Нельяна уже идет с большим войском выручать своего младшего брата и свой город.

*****

Войско Нельяны нельзя было назвать большим, особенно его отборную часть, которая даже будучи в сёдлах уместилась на одной поляне. Но теперь её дружина ничем не напоминала убогий отряд, следовавший за ней, когда они с Орриком встретили друг друга. Нет, лица отчасти остались теми же, да и новобранцы были столь же разношёрстны – старики и почти дети, мужчины и женщины, в основном потомки воинов в нескольких поколениях, но немало и людей, с которым воинам ещё недавно было бы позором сидеть за одним столом. Но с расстояния они теперь не отличались от всякой иной отборной дружины – все носили блестящие кольчуги и отполированные конические шлемы, расшитые плащи и отороченные мехом цветастые накидки. Все были вооружены до зубов – в руках копья, на поясах прямые саклибские мечи, у сёдел луки со стрелами, колчаны с дротиками или увесистые булавы. Все сидели на хороших – или великолепных – конях. Все уже показали себя не в одном бою. Почти все были дваждырождёнными. Мало какое испытание могло устрашить таких бойцов.

Глава 8

Похоже, лучшие силы защитников теперь собрались к южным воротам, не обращая более внимание на то, что творится в других местах. Но, с другой стороны и куранги теперь стекались сюда, загнать их снова на штурмовые лестницы не мог даже Кро-Кроах. Стрелы и дротики сыпались дождём, находя себе цели в толпе, несмотря на то, что воздух плыл сплошным маревом от заклинаний, обманывающих зрение стрелков. Решётка поддавалась ударам тарана быстрее чем ворота, но у неё не было створок, которые можно было бы распахнуть. Несколько особо отважных курангов полезли вперёд, как только была пробита первая дыра и, неуклюже ковыляя по сплошному ковру из трупов и умирающих, были истыканы метательными снарядами. Но избранные Кро-Кроаха быстро навели порядок. Ещё несколько ударов тарана разбили решётку окончательно, и масса воинов двинулась внутрь уже гораздо осторожнее, прикрываясь щитами, и обходя, как могли, отверстие в потолке, откуда в них теперь стреляли. Смести защитников массой и натиском так было нельзя, но за проемом ворот теперь завязался более-менее равный бой, который куранги были обязаны выиграть уже за счёт числа дваждырождённых и прочих опытных воинов. К тому же, их вели избранные Кро-Кроаха, сражавшиеся с хладнокровным бесстрашием.

Шум битвы поднимался, казалось, до небес, так что даже Кро-Кроах услышал, что ему говорят лишь со второй попытки, когда подбежавший воин прокричал своё послание во весь голос.

На миг божественный повелитель курангов замер. Его скрываемое бородой и шлемом лицо никогда не выдавало эмоций. Эквиваленты человеческого испуга, замешательства или недоумения у Кро-Кроаха выражались именно в том, что он замирал, пытаясь разложить у себя в уме ситуацию по полочкам и выбрать оптимальный образ действий. Если бы он был способен к рефлексии, то, наверное, задумался бы, является ли это его собственной чертой или отражением того, что в глубине души даже преклоняющиеся перед личной доблестью и лихостью варвары желают видеть в своём полководце холодный расчёт.

Кро-Кроаху не потребовалось более пары вдохов чтобы просчитать, с какой целью княжна Нельяна могла отделить от своего конного войска отборный отряд. Но едва он обернулся, чтобы начать отдавать приказы, как юго-восточные ворота Мерани, всего в трёх сотнях саженей от него, распахнулись и этот самый отряд вырвался из них, топча немногих курангов, задержавшихся там в тот момент, когда у них на глазах другие уже врывались в город через южные.

*****

Оррик знал, что у них с Нельяной есть большое преимущество, делавшее их план из самоубийственного просто рискованным. Насколько он мог судить по своему опыту, под маской того, что от земных богов ожидали увидеть верующие в них, обычно скрывался холодный и себялюбивый расчёт. Но сбросить маску в открытую у всех на глазах, бросившись бежать от врага, для Кро-Кроаха было слишком опасно. Простому смертному полководцу поиск безопасного места на поле боя мог сойти с рук, когда его солдаты полны боевого духа. Но боевой дух варваров был не вполне естественным. Если божество курангов сделает что-то настолько неподобающее, то усиленные Кро-Кроахом эмоции не просто развеются, его обманутых в лучших чувствах последователей даже может захлестнуть откат, оставляющий их опустошёнными и безвольными. Нет, Кро-Кроах должен был встретить их маленький отряд лицом к лицу.

В этом Оррик не просчитался. Он не учёл другого – того как близко идол курангов будет стоять к воротам, через которые сейчас ломилась масса его бойцов. Часть из них, увидев приближающихся с фланга всадников запаниковала или застыла в замешательстве, но лишь часть. Несколько десятков уже образовали неровный круг из щитов и копий вокруг своего повелителя, повинуясь приказам, которые тот выкрикивал. Слева наперерез маленькому отряду кинулось полдюжины гигантских псов, до сих пор державшихся на отдалении. Куранги вокруг кишели кишмя, пока они разбегались, чтобы не быть стоптанными на скаку, но стоит всадникам остановиться хоть на полминуты и их зажмёт смыкающаяся со всех сторон толпа.

Кро-Кроах поднял копьё для броска. На миг Оррику показалось, что целью опять будет его лошадь – но в последний момент остриё шириной в две ладони нацелилось правее, туда где, чуть отставая от него скакала Нельяна.

Время словно замедлилось для Оррика, ощущение, которое редко приходило к нему даже в самых отчаянных схватках. Мимолётного взгляда в сторону хватило, чтобы убедиться – Нельяна либо не успевала среагировать, либо надеялась заслониться щитом. Исполинское копьё было уже в полёте. После первой встречи с Кро-Кроахом Оррик не раз прикидывал в уме, может ли он всё же отбить настолько тяжёлый снаряд, по всему выходило, что шансов немного, но закрыть Нельяну собой не заставив их лошадей столкнуться, было нельзя.

В тот момент, когда копьё пролетало мимо Оррика, его шпага сверкнула рассекая воздух – сверкнула не просто отражённым солнечным светом, а сиянием Второго Дыхания. Тонкое лезвие ударилось о толстое древко копья, равно напоенное сверхъестественной силой, и сломалось со звоном – но удар был так силён, что копьё разом сбилось со смертельного курса, кувыркнулось, уходя в землю, и лишь древком хлестнуло Нельяну по щиту. Прежде чем Оррик успел сделать ещё что-нибудь, хотя бы отпустить краткое ругательство в адрес криворукого кузнеца, ковавшего ему новую шпагу, взамен потерянной в одном из предыдущих злоключений, его серая кобыла свернула в сторону, не желая насаживаться на уставленные ей в грудь копья курангов.

А вот Нельяна контролировал своего скакуна куда жёстче, хотя в последний момент выдернула ноги из стремян. Строй курангов начал прогибаться, когда они поняли, что огромный конь княжны не свернёт и не остановится, но было уже поздно. Животное врезалось в толпу подобно летящему с горы валуну, опрокидывая и давя людей, ломая кости им и себе. Остановить такой удар без длинных пик могли бы среди смертных только хорошо обученные, дисциплинированные солдаты, способные встать плотной массой, щит к спине товарища впереди. И чтобы после этого не начать пятиться, ломая строй окончательно, перед лицом новых и новых всадников, нужны были такие же. А курангам, при всей их храбрости, обучения недоставало.

Глава 9

С падением Кро-Кроаха его армия не лишилась сил волшебным образом. Но подгонявший её в бой раж исчез, сменившись растерянностью, из которой быстро выросли колебания, страх и, наконец, паника. Найдись среди них предводитель, способный не то, что взять на себя командование, а просто показать войску, что им кто-то ещё командует, то битва могла бы быть выиграна. Но такого предводителя не нашлось – Норан пропал, прочие избранные завязли в отчаянной схватке за воротами, лучшие командиры среди племенных вождей – тех из них, кто не лишился голов ещё когда Кро-Кроах объединял их племена, были оставлены командовать заслоном, прикрывавшим тыл. А без предводителя сплотиться и зажать в угол дружину дваждырождённых, хотя бы и поредевшую, им было не под силу. Паника обернулась бегством, а за бегством последовало истребление.

Оррик, однако, во всём этом уже не участвовал. Его поставили на ноги лишь к концу дня, когда битва и последовавший за ней грабёж уже в целом завершились. А ведь ему бы тоже не помешали лишние деньги. Что ж, похоже, его судьба возвращалась в своё обычное русло.

*****

Ни один простой смертный не смог бы заметить идущее по лесной тропе существо, да и среди дваждырождённых это было под силу немногим. Даже сейчас, когда эмоции невидимого путника бурлили столь сильно, что случайно подлетавшие слишком близко и оказывавшиеся внутри скрывавшей его иллюзии комары немедленно падали замертво.

Путник, признаться, никак не ожидал, что Кро-Кроах ухитрится провалить дело во второй раз. Ведь в этом поколении все условия были благоприятны! Жалко, что нельзя было ещё раз воплотить ничтожного духа, чтобы убить его снова, лично. Но гнев путника был направлен и на себя. Конечно, вмешиваться сегодня было бы явной глупостью. Истинный защитник земель саклибов наверняка незримо следил за битвой, как и он сам. Первый раскрывший себя, попытавшись сбросить с доски пешку другой стороны, оказался бы в очень невыгодном положении. Сражения дваждырождённых и сравнимых с ними по силам волшебных существ были скоротечны, если только противники не оказывались близки по силе и по способам выражения этой силы – скажем, воин против воина или чародей против чародея. А когда это условие не соблюдалось, то возможность нанести первый удар давала большое преимущество. Вероятно, недостаточное, чтобы одолеть путника с его нынешними силами. Но после стольких лет, стольких столетий путник не хотел полагаться на «вероятно». Нет, вмешиваться надо было более луны назад – он был почти уверен, что тогда, в ночном лесу, рядом не было никого, способного подловить его на неосторожной атаке, почти поддался соблазну потратить незначительное усилие и забрать жизнь саклибской княжны. Но въевшаяся в самые кости осторожность всё равно победила!

Впрочем, путник был стар и привычен к неудачам. Если б жизнь научила его не сожалеть об упущенных возможностях сверх меры, он бы давным-давно сошёл с ума. К тому моменту, как он достиг старого, полуразвалившегося дома в лесу и сменил покров невидимости на иллюзию, изменявшую его внешность, он уже успокоился. По крайней мере, успокоился в достаточной мере, чтобы не выдавать своих истинных чувств. Что ж, Кро-Кроах был снова потерян, надолго, а то и навсегда. Куранги снова потерпели поражение – в какое же ничтожество пришёл их некогда грозный народ! Зато усилия, которые путник недавно потратил, чтобы спасти запасную фигуру, оказались весьма своевременной перестраховкой. Перестраховкой, благодаря которой поражение отбросит его планы не более чем на десятилетие-другое назад.

Норан оторвался от обгладывания кабаньей ноги и поглядел на путника, стоящего в открытой двери. Даже без волшебных исцеляющих средств, он восстанавливался на удивление быстро.

Путник не стал тратить времени на околичности:

— Ещё желаешь стать царём курангов, Норан?

Вопрос, что и говорить, был риторическим.

*****

Пир по случаю победы под стенами Мерани был действительно на весь мир – еды в городе может осталось и не густо, но выпивка в погребах никуда не делась, так что в этот день и ночь на княжеском дворе поили всякого, кто туда забредал. Благо, немногие трусы, отсиживавшиеся по собственным подвалам во время штурма, и так не отваживались сейчас показаться на людях, так что не было опасения угостить недостойного.

Оррик не был в центре внимания. Ведь все знали, что и войско на помощь привела и Кро-Кроаха сразила Нельяна, так что и чествовали в первую очередь её. Впрочем, как раз на это он совершенно не жаловался.

Знакомых людей вокруг было мало, так что Оррик не торопился расслабляться. Так что он заметил, что ближе к ночи, когда большая часть гостей в главной зале уже напировалась до состояния нестояния, и очередь желающих вознести хвалу победительнице Кро-Кроаха рассосалась естественным образом, Нельяна ускользнула из залы одна. Не упустил он и взглядов, которые княжна бросала на него весь вечер. Так что он был не удивлён, когда обнаружил дверь покоев княжны незапертой, а саму Нельяну сидящей и глядящей на эту дверь в явном ожидании. Выглядела она смущённой и взволнованной до горящих щёк. Оррик хотел было что-то сказать, да чуть замешкался – честно говоря, будь на месте Нельяны кто-то иной, не спасший ему жизнь два дня назад, он бы, скорее, ускакал в ночи, не прощаясь, чем пришёл сюда. А Нельяне то ли военный опыт придал решимости, то ли алкоголь, но так или иначе, она сразу выпалила:

— Долго думала, как это сказать, да мало что надумала. Оставайся в Мерани, Оррик. Со мной.

Оррику пришлось приложить усилие, чтобы его ответ не звучал слишком насмешливо. Всё-таки, он тоже успел выпить:

— Польщён таким щедрым предложением. Знаешь, что я тебе скажу? А чего бы тебе вместо этого не поехать со мной, дальше за тридевять земель, к Стране Семи Звёзд? Спать с седлом под головой и есть то, что поймаешь, тебе под силу, скучать в пути не придётся. Боги свидетели, даже ехать неизвестно куда будет безопаснее, чем оставаться здесь, где ты сегодня – спасительница княжества, а завтра – угроза для законного наследника.

Глава 10

Долина у подножия Трёх Старейших Гор была одним из самых величественных и прекрасных мест, известных курангам. Красота её не гасла и зимой, которая тут всегда наступала рано. Напротив. Чистейший снег закутывал деревья в блестящие наряды и покрывал белым плащом склоны гор, а потоки, сбегающие по горным склонам в озеро, занимающее центр долины, замерзали, образуя великолепные хрустальные украшения на этом плаще.

Но собравшимся здесь на совет людям было не до красот природы. Мысли вождей и старейшин курангов были заняты войной – войной, которую их народ проигрывал. Ещё этим летом казалось, что завоевание и покорение как минимум ближайшего княжества их давних, кровных врагов, саклибов, было делом решённым. Многие уже мечтательно задумывались о том, какими именно из богатых земель на равнинах они смогут владеть после победы. Но мечты развеялись как дым за неполный месяц. И теперь земли самих курангов стали целью вторжения. Саклибское войско может и было невелико числом, зато обильно дваждырождёнными, а вели их княжна с волшебным мечом, сразившая самого бога войны курангов, да чужестранец, прослывший неодолимым в бою.

Куранги делились на немалое число племён, часто враждовавших друг с другом. Всё же в иное время подобная наглость заставила бы их разом объединиться и выступить на врага. Разгром при Мерани, откуда не вернулось множество лучших и храбрейших воинов, подорвал их силы, но в горах ещё хватало людей, способных держать копьё и щит. Падение Кро-Кроаха, не только бога, но и военного вождя, на время подчинившего народ курангов единой железной воле – вот что стало самым жестоким ударом. Не одно поколение курангов выросло на обещаниях и пророчествах, гласивших, что когда-нибудь Кро-Кроах вновь появится среди них в человеческом облике и поведет их отомстить саклибам за все обиды, начиная с того времени, как те преклонились перед чуждыми, нечеловеческими богами и отобрали у курангов плоды победы над древней империей зла. Мало кто смог бы избежать уныния после столь полного крушения надежд.

Но люди, склонные к унынию, в этих местах выживали редко. Совет курангов пребывал в спорах и бездействии вот уже почти десятидневье не потому, что у них не осталось душевных сил для принятия решения, а потому, что силы эти были направлены в разные стороны.

Часть наиболее достойных и талантливых курангских предводителей лишилась голов от руки Кро-Кроаха, не терпевшего неповиновения, другие – в битвах с саклибами. То, что не объединив силы они будут перебиты по одиночке понимал каждый из присутствующих – да вот только вождя, способного внушить остальным уверенность, что под его началом они не будут перебиты всем скопом, на совете не нашлось.

– Уж лучше сразу послать к саклибской девке послов с данью, чем сидеть здесь да препираться! – воскликнул в сердцах Гицум, отягощённый сединами и брюхом дваждырождённый вождь, когда очередной день в круге совета приблизился к ночи без заметных подвижек.

Гицум сказал это лишь как пример того, что должно было быть отвратительно для всякого истинного куранга, образцом какового он себя считал. Но, к его изумлению, сразу с полдюжины голосов отозвались:

– А чего бы и не послать?

– Заговорим ей зубы, а там видно будет!

– Много ли толку стоять перед сходящей лавиной?!?

Круг предводителей зашумел, забурлил выкриками и пылкими возражениями.

– Лучше б мне было помереть от горячки в колыбели, чем дожить до седых волос и увидеть, как куранги обернулись трусливыми козами! – перекрыл большинство прочих голос старого жреца. – Владыка Кро-Кроах…

– Кро-Кроах растёкся дымкой по ветру на моих глазах! Когда их у меня ещё было два! – энергично ответивший ему воин средних лет и вправду был отмечен свежим багровым шрамом через опустевшую левую глазницу до нижней челюсти. Как видно он не успел вовремя добраться до одного из немногочисленных среди курангов дваждырождённых целителей, зато теперь у него имелось доказательство того, что врагов в проигранной битве он встречал лицом к лицу. – Тоже мне, «владыка»! Видать и вправду боги саклибов могущественнее, раз послали им удачу, даже не явившись на поле боя!

– Кро-Кроах лишь направил свою тень из божественных чертогов за бесконечным туманом, чтобы помочь нам, не оправдавшим его милости… – но голос жреца ослаб, словно гнев и отчаяние сдавливали ему грудь, так что его слова быстро утонули в общем гвалте.

Теперь совет окончательно превратился в безобразную, свару, где все разом кричали и ругались, безо всякого подобия порядка. Со стороны такое поведение лучших мужей курангов выглядело даже забавно – по крайней мере, пока они ещё не схватились за оружие и не пролилась кровь.

И кое-то действительно не стал сдерживать хохота, который становился слышен всё чётче и чётче по мере того, как всё больше людей в круге замечали приближающегося к ним в вечерних сумерках человека.

Норан, ещё недавно бывший первым из избранных Кро-Кроаха, всегда выглядел впечатляюще, а сейчас, когда на нём была дорогая кольчуга и отороченный мехом чёрный плащ – в особенности. И шёл он так, словно десятки устремившихся на него ошеломлённых, подозрительных и враждебных взглядов нисколько не умаляли его веселья. Куранги на его пути невольно расступились перед человеком, которого ещё минут назад считали покойником – а не был ли он и на самом деле ходячим покойником? – давая проход к центру круга, где пылал большой костёр.

– Поглядите на себя! – воскликнул Норан столь зычно, что услышали все. – Собачитесь, как дворняги, не поделившие кость! Разве так ведут себя достойные мужи в час опасности?

Несколько секунд все молчали, прежде чем подал голос одноглазый воин:

– Видать, ты не наваждение, а вправду Норан. Признаю тебя по наглости! Только не тебе судить достойных мужей! Где ты, правая рука Кро-Кроаха, был в день битвы под стенами Мерани? А?

Глава 11

Несмотря на всю старинную вражду между саклибами и курангами, в относительно мирные времена, до возвращения Кро-Кроаха, два народа вели довольно регулярную торговлю, в промежутках между набегами. Странно было бы иное, раз уж имелись у каждого из них товары, которых недоставало другому. Обычным местом обмена добываемого в горах железа и красивого камня для строительства на зерно и лошадей стал Туманный Острог, в горной долине у самой границы. Когда-то правивший там род, на протяжении поколений связывавший себя брачными узами с саклибскими соседям и считавшийся частью народа курангов больше по инерции, был богат и прославлен. Да и подчинённые ему жители долины не бедствовали.

Но ещё армия Кро-Кроаха разграбила Туманный Острог и перебила большую часть его обитателей, как нарушителей заветов курангских богов и подозрительных полукровок. Затем по долине во второй раз за год прокатилась война, когда через неё двинулась в горы саклибская армия под началом Нельяны и Оррика. Так что сейчас от былого благополучия остались разве что грубые каменные стены и квадратная башня самого Туманного Острога.

В стенах этих опять обитали люди. Нельяна не собиралась отделять части собственной дружины, чтобы оставлять гарнизоны в захваченных острогах и городищах. Но расположение Туманного Острога была выгодным, а сама крепость осталась относительно целой. Так что сам воевода Данслав, который сейчас правил Меранью от имени малолетнего князя, послал своего племенника Данмира с отрядом, чтобы занять её. Ход был беспроигрышный. С одной стороны поддержать Нельяну в её завоевательном походе, который должен был избавить Мерань от угрозы курангов, гарантировать, что лучшая дорога в горы останется открытой и войско княжны не отрежут от родины. А с другой, если она преуспеет и создаст новое княжество в горах, это позволит заранее ослабить её положение и укрепить положение Мерани.

В общем, выгода для всех, кроме Данмира, которому приходилось теперь морозить филейные и все прочие части тела, зимуя в крепости, где из удобств к его приезду оставались только голые стены, а въевшийся запах гари нельзя было истребить ничем. Даже крышу над головой пришлось настилать заново. Куранги не появлялись – если не считать местных земледельцев, повылазивших, когда поняли, что их вроде не собираются резать под корень. Так что возможности развеять тоску, и себя заодно показать, не предоставлялось.

До сегодняшнего дня, когда стражи в крепости приметили с башни, что горстка охотников, выехавших из Туманного Острога в дальний лес на горных склонах, спасается бегством от гораздо более крупного конного отряда.

Едва убедившись в верности слов стражей, Данмир облачился в доспехи, собрал горстку сидевших в крепости прочих дваждырождённых, вместе с наилучшими из простых дружинников, и выехал на выручку.

Данмир не был дураком. Немалую часть проведённого в Туманном Остроге время он потратил, изучая местность, которой ему предстояло править. Теперь он сразу смог прикинуть – никакого удобного для засады места, где ночью можно было бы спрятать толпу курангов, между воротами крепости и местом, где его отряд должен был встретиться с незадачливыми охотниками, не имелось. Жеребец княжеской породы, способный скакать дни напролёт без устали имелся лишь у самого Данмира, но и у простых саклибских дружинников кони были лучше, чем у врага – отборных коней курангам продавали редко и втихую – а сами они искуснее как наездники. Так что подойди к вражескому отряду большое подкрепление, несложно было бы найти спасение в бегстве. А главное, уже не оставалось у курангов могущественных дваждырождённых, способных в одиночку определить исход подобной стычки.

Так, по крайней мере, считал Данмир, и потому летел на бой с лёгким сердцем, придерживая разгорячённого коня лишь настолько, чтобы за ним поспела дружина. Он наслаждался жизнью и скачкой, даже колючий зимний ветер в лицо сейчас казался в радость.

Из троих охотников осталось двое, к тому времени, как отряд Данмира пронёсся мимо них, огибая взмыленных лошадей и испуганных всадников с обеих сторон. Один из двоих резко осадил лошадь, так что из под копыт полетела веером снежная крошка, что-то крикнул Данмиру, но шлем помешал расслышать его слова сквозь стук копыт, храп лошадей и воинственные крики, которые испустила пара дружинников, увидав как раз показавшихся из лощины курангов.

Тех было не больше пары десятков, свирепого вида всадники в чёрных и серых плащах и ожерельях из костей поверх доспехов, с чёрными щитами, и шлемами, украшенными султанами из чёрных перьев. Убогим отряд преследователей не выглядел – всё же конными у курангов сражались лишь вожди и лучшие воины. Но за Данмиром-то поспевали почти три десятка бойцов, каждый в светлой кольчуге и шлеме. Преимущество саклибов было слишком явным, чтобы их предводитель, разгорячившийся уже не меньше своего коня, повёл свой отряд куда-то, кроме как в атаку.

А поскольку преимущество саклибов было слишком явным, то никто не удивился, когда куранги немедленно повернули коней, Воздух наполнился воплями и улюлюканьем. Дружина Данмира ринулась вслед за врагами, как гончие за зайцами. Остановить их сейчас было бы непросто. Да Данмир и не пытался. Он выкрикивал оскорбления вслед удирающим врагам и улюлюкал вместе со всеми. Может куранги и хотели заманить преследователей в засаду, да только куда ж им было теперь доскакать до густого леса, где эта засада могла укрываться? Ведь ко всему прочему, их лошади ещё и устали сильнее.

Когда куранги свернули в редкий лесок, никто в отряде преследователей не замедлил хода. И лишь когда чистый зимний воздух вдруг заполнился сырым, мёрзлым туманом, глушившим даже звуки. Лишь когда саклибские всадники – те двое или трое, которых Данмир ещё видел – поспешно осадили коней, чтобы не загнать их в какую-нибудь яму, когда вокруг невидно ни зги. Лишь когда рядом с ближайшим из них вдруг выросло словно из под земли нечто – не разберёшь с первого взгляда, то ли здоровенный пеший воин в облепленном снегом плаще и капюшоне из звериной шкуры, то ли горное чудище. Вот лишь тогда Данмир вдруг осознал, что, конечно, в этом леске было не спрятать большой отряд. И даже маленький отряд тут тоже было не спрятать. Но несколько искусных дваждырождённых здесь могли спрятаться без особого труда.

Глава 12

По счастью, покойный Одот и компания были конченными дураками. Иначе бы сжигание всего, что может достаться победителю они бы начали с амбаров, где хранилась запасённая на зиму еда. Из всех недостатков курангов, недостаток ума был сравним лишь с недостатком у них кулинарного искусства.

Так, по крайней мере, думал Оррик, мрачно гоняя по миске последний кусок трофейной кровяной колбасы. Видать, последнее время его жизнь была слишком хорошей, так что он уже начал обращать чрезмерное внимание на вкус пищи.

Но приходилось есть, что есть. Всё равно деваться из Семикамня сейчас было некуда. Оррик, конечно, постоянно выезжал отсюда на покорение близлежащих поселений и другие важные дела, соблюдая свой обет не проводить под одной крышей более трёх ночей, пока это было в его власти. Но сильно не отдалялся, памятуя, что опасно разделять силы в ещё не покорённой стране. И ему не приходилось даже мучаться совестью от того, что он опять использует букву обета против его духа – зима пришла ему тут на помощь. Поднимавшийся дальше к востоку величественный хребет, на ниспадающих склонах которого и располагалась страна курангов, даже летом был почти непроходим для смертных. А уж в зимнюю пору и для дваждырождённого на Молодости попытка пересечь эти горы была практически самоубийством. Попытка же обойти их с севера или с юга не только требовала проезда в одиночку по враждебной стране, но и рисковала отобрать больше времени, чем простое ожидание весны.

Оставалось зимовать в Семикамне, вместе с армией и Нельяной. Не то что бы Оррик от этого мучался. Всё было бы даже прекрасно, если б не курангская, с позволения сказать, кухня, которая не становилась вкуснее, сколько ни напоминай себе, какую дрянь он порой ел в своём странствии или в былых военных походах.

Как раз когда Оррик думал о том, как бы научить служанку готовить, он услышал шаги по скрипучему полу за дверью. И эти шаги сразу сказали ему, что сейчас он услышит нечто, способное заставить его забыть о проблеме невкусной еды на обозримую перспективу. Шла Нельяна, да не то что шла – почти бежала. Тяжёлая дверь, ведущая в сени, перед ней распахнулась так, что чуть не сорвалась с косяка.

– Не сиди, Оррик! Только что прискакал гонец из Туманного Острога! Надо поднимать войско! – раскрасневшаяся княжна явно была в состоянии, когда человеку хочется что-то сделать, неважно что, лишь бы занять себя и выкинуть из головы пугающие мысли.

Оррик, заранее обернувшийся к двери, её совету не последовал, и не встал.

– Погоди, не кричи, – он повёл рукой по воздуху. – Что бы ни случилось за доброе десятидневье пути от нас, пять минут уже ничего не решат. Расскажи-ка мне всё по порядку.

Когда княжна рассказала, Оррик лишь покачал головой:

– Что теперь толку кого-то поднимать? Ставлю двадцать к одному, Туманный Острог пал ещё прежде, чем гонец проехал половину дороги.

– А если нет? – возмутилась Нельяна. – Гонец поведал, что отряд курангов был невелик, весь конный, коням же по стенам лазать несподручно. Может и всадники не захотят подставлять лбы, на стены карабкаясь, будут сперва изводить защитников перестрелкой. Хороши же мы будем, если окажется, что мы оставили товарищей и соплеменников на погибель!

Оррик покачал головой снова:

– Если гонец рассказал всё верно, то полководец курангов хорошо продумал нападение. Уж конечно за конницей двигалась и пехота, просто на переход-другой дальше. И уж конечно когда она подошла, Туманный Острог взяли быстрым штурмом, просто задавили оставшихся защитников числом, даже если для этого потребовалось положить пару-тройку сотен простых смертных. Чтобы уж точно не получить второй битвы при Мерани. Если мы поскачем на выручку, то прискачем прямо в засаду, поднесём себя врагу на блюдечке, как царь Баллан, отдавший нечистым последователям Отступника половину Южного Заморья из-за того, что хотел спасти всего один осаждённый замок.

Чем дольше он говорил, тем сильнее сжимались губы Нельяны, и тем более упрямое выражение принимало её лицо. По счастью, Оррик заметил это, и добавил, прежде чем она успела что-то ответить:

– Ты ведь и сама это понимаешь, так? Разве тебе нужно моё одобрение, чтобы поднять дружину? Они ведь идут за тобой, а я здесь так, твой консорт, чужеземный рубака. Ты сюда пришла, чтобы остыть немного, убедиться, что голос разума – разумен, а сердце сейчас лучше не слушать.

Нельяна возмущённо фыркнула, но лицо её смягчилось и мысли, как видно, сменили направление. Чуть подумав, она ответила, всё ещё со злостью, но уже спокойнее:

– Когда ты свою голову ставишь на кон, ты безрассуден как Морив-силач, а вот когда речь заходит обо мне, то становишься осторожен как Венша-чародей. Не могу ж я просто сидеть сидьмя и ничего не делать.

– Так не сиди. Обойди людей, ободри их, объясни, что пугаться нечего, ведь холод и голод нам здесь пока не грозят. И я тоже сидеть не буду. Как говорил один мой старый друг, сперва узнай, с кем сел за стол, а уж потом делай ставки. Вот и думаю, надо бы сперва узнать, что за новый предводитель появился у курангов, какие племена к нему уже примкнули и сколько собрали воинов. Если моя предусмотрительность себя окупит, это даже будет несложно.

*****

Племя контов считалось принадлежащим к курангскому корню, было связано с иными племенами курангов и военными союзами, и брачными, но держалось всё же особо и по обычаям отличалось. Богов гор они почитали вперед Кро-Кроаха. Когда тот собирал войско для похода на Мерань, конты долго отводили его гнев щедрыми обещаниями. И в последний момент прислали лишь горстку юнцов, которым уже невмоготу было без славы и добычи. На совет в долине у Трёх Старейших Гор люди от них явились, да только не первые в племени, и там они больше слушали, чем говорили.

Норан, однако, весьма надеялся на мало пострадавшее в летней войне войско контов и причина для такой надежды у него была. Поэтому он удивился и насторожился, когда вместо сильного отряда посланные в городище контов гонцы привели с собой в лагерь Туманного Острога лишь троих всадников – Сенгара, брата нынешнего контского вождя, да пару сопровождавших его воинов. Будь у него время, он подробно расспросил бы гонцов, но времени не было, так как не принять такого гостя немедленно было бы серьёзным неуважением ко всему его племени.