Чувства, взятые напрокат

Глава 1: Прошлое всегда наступает на пятки

Мисс Габриэлла Бьянко

Тогда

Сердце стучало, готовое выпрыгнуть из груди или, скорее, разорвать ее. Я бы не согласилась на эту авантюру, на свой сумасшедший план, который готовила несколько месяцев, если бы не моя дочь Эмилия, которую я безумно любила, несмотря на то что ее отца, моего мужа, ненавидела всем сердцем. Однако в голове все равно то и дело всплывал один вопрос: зачем я только на это решилась? Но уже решилась, поэтому обратного пути я не видела. Больше не видела. Пора выбраться из этого дерьма, которое душило меня.

Однако был ли это реальный план по спасению нас обеих? Нет, черт возьми. Мне просто необходимо было сбежать из этого гребаного ада, в который я опустилась несколько лет назад: точнее, мне помогли и опустили в него с головой, поставив на колени.

— Малышка, — позвала я дочку, которая крепко спала в своей кровати. — Эмилия, проснись, — продолжала звать, и она, наконец, стала открывать глаза.

— Мам? — тоненьким голоском спросила Эмилия.

— Помнишь, я говорила, что нам однажды нужно будет уйти, только нам вдвоем?

Она кивнула.

— Сегодня тот день. Ты не против, если будешь в пижаме и куртке?

Я стала отодвигать одеяло в сторону, чтобы быстро натянуть на малышку верхнюю одежду.

— Нет, мамочка.

Она потянула ко мне маленькие ручки, и я взяла ее на руки. Выйдя из комнаты дочери, я огляделась по сторонам. Во всем доме царила кромешная тьма, потому что время уже давно перевалило за полночь. Как мне удалось выскользнуть из нашей общей постели с мужем? Все просто: я подлила в его бокал с коньяком снотворное и надеялась, что он проспит все то время, пока мы крадемся по дому и выходим за территорию.

— Эми, будь тихой, ладно? Иначе мы не сможем добраться до страны фей.

Обманывать ребенка — занятие так себе, но сейчас нам действительно нужна была тишина. Я даже не надела ботинки или тапочки — ограничилась носками, потому что, когда шагала по паркету, шлепки босых ног разносились по всему дому, и то же самое касалось обуви.

За каждым углом я ждала, что нас с Эмилией схватят и посадят на цепь, как собак, чтобы больше никогда не подумали сбежать, чтобы и в мыслях такого не было, однако никого не встречали на пути: лишь тьма сгущалась вокруг нас, будто она сама хотела, чтобы мы поскорее выбрались отсюда.

Наконец мы вышли на улицу. На удивление, возле крыльца не стояло ни одного охранника, и это показалось подозрительным. Неужели он догадался о том, что я строила планы по побегу? Мне хотелось думать, что я все-таки просто везучая. Ну, хоть где-то должно повезти, верно? Хоть в каком-то аспекте моей жизни.

Двор возле крыльца и перед ним освещался тусклыми фонарями, которые отдавали желтоватым светом, но это только нагнетало обстановку, которая и так была нервной.

Эмилия все то время, пока мы выбирались из дома, была тихой, ее глаза метались туда-сюда, и я понимала причину этого — ее мать, я, ничего не объяснила. Малышка не понимала, почему мы уходим от ее отца.

Как можно рассказать ребенку обо всех ужасах, что происходили за стенами шикарного дома и за стенами хозяйской спальни?

Сейчас

Район Ист-Виллидж, Нью-Йорк.

11:15 AM

Очередной день, когда я должна притворяться не той, кем являлась, или, точнее сказать, кем я была до того, как попала в эту индустрию и этот гнилой мир.

Индустрия…

Красивое слово, но что за ним скрывается? Уж точно не самая сладкая жизнь.

Приняв по-быстрому утренний душ, я вернулась в свою комнату и села за столик, за которым обычно красилась. Честно говоря, так надоело совершать этот ритуал каждый Божий день, но я не могла иначе, потому что должна была выглядеть на все сто утром, днем, вечером и даже ночью, если это необходимо. Я не любитель штукатурить лицо до полной неузнаваемости, но наш менеджер настаивал на том, чтобы ни единого прыща, ни единого синяка не было на лице, — ну и на остальном теле тоже, конечно же.

Завтракать я категорически не успевала, поэтому заходила по дороге на работу, если ее вообще можно было так назвать, в кофейню и брала большой латте с сэндвичем. Знала, что, наверное, это не лучший и не самый полезный завтрак в мире, но мне хотя бы что-то нужно было поесть и проснуться.

Совсем недавно мы с дочерью переехали в этот район Нью-Йорка — Ист-Виллидж, — поэтому я пока мало изучила окрестности. Выучила только, как добраться до кофейни и до метро, отчего чувствовала себя неуютно, будто переехала вовсе в другой город, хотя я прожила здесь всю сознательную жизнь. Однако жили мы с родителями не в таких богатых районах, но и не в бедных.

Как только я вошла в кофейню, нос тут же уловил запах свежеиспеченных булочек, отчего живот заурчал, требуя еду. Я поспешила к витрине и назвала свой обычный заказ. Работники уже запомнили меня, поэтому каждый раз улыбались мне, а я — им, даже когда настроения вовсе не было.

— Доброе утро, — вдруг раздался приятный мужской голос за спиной.

Глава 2: Всевидящее око

Мисс Габриэлла Бьянко

Тогда

— Отпустите меня! Отпустите! — я истошно кричала на весь сад, который окружал этот чертов дом, сжиравшего меня с потрохами.

Два солдата семьи встретили меня и Эмилию возле ворот, и теперь один из них крепко держал мои руки за спиной, чуть ли не до боли выворачивая, а второй — мою дочь. Я видела, как на ее глаза наворачивались слезы и как надежда побывать в стране фей раскалывалась на мелкие кусочки, которые больно резали по сердцу.

И все-таки мне снова не повезло. Может, это судьба такая… или как это вообще назвать, когда тебя буквально преследовали одни неудачи, и только ты понадеялся на успешный исход событий, как все разом разрушилось. И так каждый гребаный раз.

— Миссис Бернарди, вам нужно вернуться в дом. Босс будет в ярости, если узнает, что вы пытались сбежать, — солдат продолжал хватать меня лишь сильнее.

— Мне плевать! Плевать! Слышишь?!

Я успела одной рукой вытащить из кармана джинсов раскладной нож и показала солдату, который опешил от моих движений, давая фору вырваться из стальной хватки.

— Эмилия, иди за мной, малышка.

Маленькая ручка тряслась, когда я смогла оттащить дочь к себе; еще бы, ее маму хватал огромный мужчина и чуть ли не тащил обратно в дом, а я при этом орала, как будто меня уже убивали.

— Габриэлла! — услышала я за спиной голос Маттео и вздрогнула, — сколько раз нужно повторять, что ты не сбежишь отсюда? Особенно с моей дочерью, — уточнил он. — Эмилия, вот этот дядя отведет тебя в дом, хорошо?

Дочка кивнула, а в глазах сверкнул страх; она боялась собственного отца.

Каким волшебным образом он не проспал всю ночь? Где я накосячила? Разве подлила слишком мало снотворного?

Когда солдаты увели Эмилию в дом, в саду повисла тишина. Мы с мужем несколько минут молча смотрели друг на друга. Он изучал мое лицо, тело, жесты, будто так мог предугадать дальнейшие мои шаги. И действительно мог. Я знала, каким он был бойцом, видела, как дрался и как стрелял, убивая людей.

Затем Маттео быстро приблизился ко мне, остановившись напротив лица, и со злостью заглянул в глаза. Я была уверена, что он мог одним взглядом испепелить меня прямо сейчас.

— Угомонись уже, Габриэлла, иначе мне не останется выбора, кроме как прикончить тебя медленно и мучительно! — агрессивно прошептал муж на ухо, и его мерзкие руки схватили за предплечья и встряхнули так, что я чуть было не потеряла равновесие.

— Пошел ты, Маттео! — выплюнула я, когда снова ощутила землю под ногами.

Пощечина.

— Ублюдок! — снова выкрикнула я.

Еще одна.

Да пусть хоть сто таких пощечин отвесит! Надоело бояться, надоело ждать чего-то хорошего или плохого, потому что все вокруг было серое, мрачное, нелюбимое, противное.

Сейчас

— Хорошо добрались? — вновь заговорил Джованни; у него и правда был приятный голос.

Почему я вдруг стала обращать внимание на его внешний вид и голос?

— Да, ваш водитель был очень внимателен, спасибо, — с легкой улыбкой поблагодарила я, и Джованни кивнул на мои слова.

Он собирался пойти внутрь зала, куда пошли все гости — наверное, часы простучали назначенное время, в которое все должно было начаться, — однако я мягким движением дотронулась до его предплечья, не зная, позволит ли он прикасаться к себе.

— Вы можете немного рассказать о мероприятии, чтобы я не выглядела глупо?

Джованни повернул корпус ко мне, метнул глаза в сторону, видимо, искал подходящее место для моей просьбы.

— Пройдемте, — лишь деловито сказал он и указал в укромное местечко, где было не так много людей.

По какой-то причине мне казалось, что на нас все смотрели, в особенности — на Джованни. Когда я отворачивалась, буквально чувствовала на себе удивленные взгляды, а когда обращала внимание на тех, кто, по моему мнению, смотрел на нас, то не замечала никого, кто бы действительно это делал. Возможно, они просто быстро отворачивались.

— Вас что-то смущает? — вопрос заставил удивленно посмотреть на Джованни. — Оглядываетесь по сторонам, — уточнил он.

— Эм, мне просто кажется, будто за нами наблюдают, — неловко произнесла я, поджав губы.

— Так и есть, но вам не о чем беспокоиться, — Джованни склонил голову и перевел взгляд за мою спину, в его глазах тут же сверкнула молния, будто он пытался кого-то испепелить, затем, когда снова обратил внимание на меня, глаза стали прежними. — В этом мероприятии нет ничего особенного, его организовал один из богатейших людей в Нью-Йорке для обмена опытом между бизнесменами и для новых знакомств, но на него, как вы могли заметить, нужно прийти со спутницей.

И правда не было ни одного мужчины, который был бы без женщины.

Глава 3: Новые реалии

Мистер Джованни Пеллегрини

Тот же день.

Манхассет Хиллс, Нью-Йорк.

09:15 AM

Сегодняшний день с самой первой минуты пробуждения начался странно и совсем не так, как я ожидал. Во-первых, по неведомой мне причине отец мог вот-вот выйти из тюрьмы, хотя должен был просидеть в ней до скончания своих лет. Об этом мне сообщил Микаэль, консильери (Советник семьи. Человек, которому Босс может доверять и к советам которого прислушивается.). Отца поймали на сделке с оружием, которым торговала наша семья. В тот момент, когда я узнал, хотел рвать и метать, ведь это могло стоить всем нам жизней.

Не мог сказать, что был рад встать на его место, хоть отец и готовил меня к этому всю мою жизнь, но в такое неспокойное время, как сейчас, он мог бы справиться лучше меня. Скорее всего, я принижал свои способности. Однако после того, как отца упекли в тюрьму, а он чуть ли не раскрыл все карты, — совсем потерял голову из-за своих лет, — люди перестали доверять ему так, как раньше, и присматривались ко мне. И я знал, что ни в коем случае не должен быть тем, кем был отец. Я — не он. Я должен стать лучше и должен показать всем, что только мое слово — закон.

— Отец ждет тебя, Джованни, — Микаэль неожиданно появился за моей спиной, пока я готовил завтрак для Аннабеллы: ее любимые тосты с джемом и кофе с молоком. Сам же планировал позавтракать в кафе, в которое часто заходил, если выезжал в город.

— Для чего? — фыркнул я и метнул на консильери недовольный взгляд.

— Хочет поговорить о его скорейшем возвращении.

— Неужели он считает, что может вновь занять свое место? — недовольно спросил я.

— Никто ему этого не позволит. Ты знаешь, его время и правда подошло к концу. Алессандро уже слишком стар, чтобы контролировать семью, — заключил Микаэль и отвлекся на входящее сообщение, которое только что пришло на его телефон.

Конечно, я поеду к отцу, иначе и быть не могло, сколько бы ненависти к нему ни питал, все равно сяду в машину и поеду, — но только ради мамы, которая по какой-то причине до сих пор любила этого ублюдка.

Через несколько минут Аннабелла зашла на кухню и вздрогнула из-за Микаэля, стоявшего возле столешницы: видимо, не ожидала его здесь увидеть, а он умело прятался за холодильником.

— Доброе утро, — сонно поприветствовала сестра нас и зевнула.

— Доброе утро, мисс Пеллегрини, — приобнял ее за плечи. — Ваш любимый завтрак, как заказывали, — улыбнулся я, и Аннабелла послала ответную улыбку.

Я нечасто готовил, но, когда об этом просила сестра, не мог отказать, потому что сильно любил и дорожил ею. Кто, если не я? Особенно в таком мире, как наш.

— Ты лучший брат на свете, Джо, — только она так звала меня; только ей я разрешал таким образом звать меня.

Не могу подтвердить слова Аннабеллы, но каждый раз приятно было знать и слышать, что хоть в каком-то аспекте я мог привнести в ее жизнь радость.

— Уже уходишь? Даже не позавтракаешь со мной? — пережевывая кусочек тоста, спросила сестра, усевшись на стул за большим столом.

Микаэль ушел из кухни, как только почувствовал, что являлся третьим лишним, но бросил на меня взгляд «не противься и поезжай к отцу, иначе будет только хуже».

— Я бы с радостью, но сегодня дел навалом, — пожал я плечами и включил воду, чтобы помыть посуду, которую использовал при приготовлении завтрака.

— Ты ведь поедешь к папе? — я резко перестал делать то, что делал, и повернул голову к сестре. — Да, я подслушала ваш разговор с Микаэлем, прости, — она отпила кофе.

— Я говорил тебе так не делать, — устало вздохнул я и продолжил мыть посуду. — Да, поеду, но это все, что тебе стоит знать, Белла, — а так ее звать разрешалось только мне; в общем, у нас были свои договоренности с сестрой.

— Bene (Ладно (итал.)), — взмахнула она руками, — привыкла, что женщин в этом мире держат в неведении.

Снова эта песня полилась из ее уст. Мне было жаль, что Аннабелла родилась в этом мире, жаль, что всю свою жизнь она проведет, думая о том, не умрет ли завтра или не умрет ли завтра вся ее семья. Но… как бы грубо это ни звучало, нужно привыкать к этой жизни, нужно уметь выкручиваться, уметь находить лазейки, иначе умрешь — либо ты, либо тебя.

— Для тебя так будет лучше, поверь, — вытерев руки, я подошел к ней и чмокнул в макушку, но Аннабелла никак не отреагировала, лишь откинула волосы на спину и продолжила кусать тост. — Доменико отвезет тебя на занятия по фортепиано через два часа, — обернувшись к ней снова, уточнил я, потому что чуть было не забыл об этом.

Сестра показала пальцами «окей», не смотря в мою сторону. Бывало, она вела себя совсем не так, как от нее ожидали, но, наверное, проблема была в нас, в тех, кто ждал.

Я планировал поехать самостоятельно на машине, поэтому, быстро дойдя до своей комнаты, которая располагалась на втором этаже дома, переоделся в черную рубашку и того же цвета брюки, на запястье, как всегда, часы, и спустился вниз, где уже в коридоре перед выходом достал черное пальто из шкафа, — сегодня было прохладно, — и вышел из дома.

Глава 4: Не позволяй себе лишнего

Мистер Джованни Пеллегрини

Тогда

По лицу текли обжигающие слезы, которые я пытался стереть грязными от земли руками, но они продолжали литься, и в конечном счете я смирился с тем, что они градом падали из глаз, потому что текли не просто так, а из-за боли в ноге, из-за того, что собственный отец вонзил нож в меня, в его сына.

— Поднимайся, Джованни!

Отец резко схватил меня за предплечье и потянул на себя, чтобы я наконец встал на ноги, но я не мог, потому что боль от глубокого пореза была настолько сильна, что ноги подкашивались, а мышцы сводило.

— Ты слабее, чем я думал! — в очередной раз выкрикнул отец. — Этот мир сожрет тебя с потрохами и выплюнет, не оставив ничего, ты понимаешь это?!

Он схватил меня за шкирку, как бродячего пса, и резким движением поставил на ноги, отчего я вскрикнул и хотел было согнуться пополам, но отец не дал мне этого сделать, а стал держать только сильнее.

Я ничего не мог сказать ему, потому что это была бесполезная трата времени и сил, которые и так были на исходе. Если отцу нужно добить меня, он это сделает, как бы я ни просил его остановиться. Старые синяки всегда перекрывались новыми, потому никогда не проходили до конца. Моя кожа никогда не была чиста, никогда не была не покрыта ранами.

— Твой враг не будет ждать, пока ты оправишься от боли, он нападет снова, и это убьет тебя! Научись терпеть боль, Джованни, и это даст тебе силу, которой практически никто не обладает. Ты понимаешь меня? — более снисходительно объяснил отец, заглядывая в мои глаза.

Я всхлипнул и протер руками лицо, на котором высохли последние слезы.

— Да, отец, понимаю, — устало кивнул я, потому что мы с ним боролись уже долгое время на лужайке в нашем саду, практикуясь в боях на ножах.

Сейчас

Все-таки решил уступить сестре и съехал на обочину, останавливая машину. Аннабелла уже давно умела водить, я научил ее пару лет назад, потому что она этого очень хотела, да и видела мою любовь к вождению и машинам, и ей стало интересно, по какой причине, как она думала, я провожу с машинами больше времени, чем с ней и с кем-либо еще.

Сестра вышла из машины и обошла ее спереди, затем открыла мою дверь и попыталась помочь мне встать с водительского сиденья.

— Я сам могу встать и дойти, — недовольно сказал я и легонько оттолкнул ее одной рукой от себя.

Набрав воздух в легкие, я переставил ноги из машины на землю и встал с непроницаемым выражением лица, как учил отец, если больно — терпи, ведь ты не должен показывать свои слабости, не должен показывать, насколько это пошатнуло тебя или может пошатнуть.

Аннабелла все же придерживала меня, пока я обходил машину, но в конце концов я бросил на нее сердитый взгляд, означающий «я же сказал, что справлюсь». Она лишь недовольно фыркнула, развернулась и пошла обратно, садясь на водительское сиденье, ожидая меня, пока я залезу в машину.

— Какой же ты упертый! — возмутилась она, когда моя задница все-таки приземлилась в машину. — Что такого в том, чтобы принять помощь от родной сестры?

Аннабелла завела двигатель, огляделась по сторонам, хотя сейчас была глубокая ночь, и вряд ли, кто катался в такое время, и аккуратно выкрутила руль вправо, выезжая с обочины.

— Тебя вообще не должно быть здесь, — произнес я и прижал к ране несколько тряпок, уже пропитавшихся кровью.

— Мог бы поблагодарить, что я решила залезть к тебе в тачку, так бы отключился сейчас за рулем и…

— Прекрати, ничего такого не было бы, меня не в первый раз режут ножом.

Бывало, я уставал от тревоги сестры, прямо как сейчас.

Следующие минуты до дома мы ехали молча, и только тихая музыка раздавалась из колонок. Глаза слипались, неистово хотелось спать, но я знал, что это явно не от усталости, а от потери крови, хоть рана и не была глубокой, но крови довольно-таки много.

Ублюдок Марко, брат Маттео. Он всегда был пьяницей, никогда не контролировал, сколько и что вообще пьет. А сегодня за каким-то хреном решил пырнуть меня ножом. Он вообще понимал, что мог развязать этим войну? Конечно, ни черта он не понимал, потому что очевиден тот факт, что ему просто снесло голову от алкоголя, и он решил пырнуть того, кто стоял с пистолетом возле его брата. Хотя мне всегда казалось, что они ненавидели друг друга.

В доме было темно и тихо, наверное, никто и не заметил нашего отсутствия, но Микаэль знал о моем грехе, знал, что я мог уезжать ночью на так называемые «опасные игры».

Первым делом сестра повела меня в гостевую ванную, чтобы промыть рану. Я буквально умолял ее оставить меня в покое и идти спать, иначе завтра она не встанет, а с утра у нее было занятие по фортепиано, но Аннабелла наотрез отказалась оставлять меня. Кажется, она была слишком доброй и великодушной, а я такого отношения точно не заслуживал.

— Давай, я помогу тебе снять кофту.

Сестра усадила меня на край ванны и стала стягивать через голову одежду, которая пропиталась кровью, впрочем, и ее наряд, состоявший из черных джинсов и толстовки, тоже пропитался ею, потому что после меня испачкалось кожаное сиденье в машине.

Глава 5: Разрушая стены

Мисс Габриэлла Бьянко

Тогда

Маттео продолжал смотреть на меня самым гневным взглядом, какой только был у него в арсенале, но я и его уже не боялась. После двух пощечин щека горела, и я была уверена, что она красная, как помидор. Хотела бы я, чтобы он почувствовал такую же боль, что испытывала я.

— Я не отпущу тебя, Габриэлла! — сурово прошипел он, подойдя еще ближе, буквально прикасаясь грудью к моей и возвышаясь надо мной.

— Тогда я лучше умру, чем буду и дальше жить с тобой! — прокричала я и попыталась оттолкнуть его от себя, поставив ладони на его грудь и сжав зубы до скрежета.

Маттео зарычал в ответ, подняв руку к моему лицу и сжав щеки до боли; приподнял мое лицо к себе, и наши глаза снова встретились. Он был готов убить меня прямо сейчас, я уверена, но что-то не давало ему этого сделать. Пока что.

— Я могу работать в агентстве семьи, — промямлила я, потому что не могла нормально произнести слова из-за его пальцев на щеках; Маттео опешил от моих слов и разжал хватку, немного отодвинувшись от меня.

— Серьезно, блять?! Да ты смеешься надо мной!

Маттео издал истеричный смешок и поднял лицо к небу, на мгновение закрыв глаза: похоже, он пытался совладать с собой, но я знала, что ему редко это удавалось.

— Лучше там, чем с тобой здесь! — нервно и сердито выплюнула я и приготовилась к его очередной атаке. — Никто не знает, как я выгляжу.

Я надеялась, что это может быть весомым аргументом.

— Я не нужна тебе, Маттео.

По какой-то причине я пыталась достучаться до его души, которой, казалось, не было.

— Наш брак — ошибка, и ты это знаешь. Неужели тебе не надоела моя ненависть к тебе и твоя ненависть ко мне?

— Что если мне нравится ненависть? — уже спокойнее спросил он, снова посмотрев на меня. — Что если мне нравится видеть, как я причиняю тебе боль?

Я сглотнула, но ком из горла никуда не исчез. Казалось, что еще немного и он перекроет мне доступ к кислороду, — и, возможно, этого я и хотела.

Сейчас

Когда Джованни предложил немного отойти из толпы, так как нас буквально давили и наступали на ноги, — здесь было достаточно много гостей из высшего общества, — взгляд зацепился за знакомую фигуру, которую я предпочла бы не видеть до скончания своих лет.

— Николь?

Я вздрогнула от голоса Джованни, будто вышла из транса.

— Все… все в порядке, идем, — я попыталась выровнять голос, чтобы унять дрожь, но ничего не выходило, потому что прошлое снова застилало все перед глазами.

Маттео.

Он стоял возле стойки у бара с бокалом в руке, в котором была налита янтарная жидкость, и смотрел прямо на меня. Я не могла понять его чувств, но мои Маттео с легкостью мог прочитать, потому что я не обладала умением скрывать эмоции, они все были написаны у меня на лице, особенно — в глазах.

Я не видела его около года, точно так же, как и Марко, его брата, что был младше него на четыре года. Конечно, у нас с ним была договоренность о том, что наша дочь будет видеть и отца, и мать, и, когда Эмилии нужно было провести время с Маттео, ее забирал телохранитель семьи Бернарди, поэтому с бывшем мужем я не виделась после того, как ушла от него. И сейчас вид того, как он свободно, практически расслаблено стоял и смотрел на меня, заставил внутренности сжаться.

Джованни был удивлен моей реакции, но я успела оторвать взгляд от Маттео. Мы прошли дальше, мимо бара, и я была благодарна за это, потому что теперь видела только спину Маттео.

— Есть что-то крепче шампанского? — дрожащим голосом спросила я; черт, почему я не могла контролировать себя?

— Несколько минут назад ты сказала, что редко пьешь алкоголь, — недоверчиво взглянул на меня Джованни, но успел выхватить с подноса, что нес очередной официант, бокал с темной жидкостью: видимо, вино.

Он протянул его мне, и я с благодарностью посмотрела на него, отпивая несколько глотков. Все это время Джованни разглядывал меня, явно не понимая резкой смены моего настроения.

— Что-то произошло? — и все-таки он не выдержал, но я уже начинала привыкать к тому, что Джованни любопытен.

— Неприятная встреча, — пожала плечами, опустив глаза в пол. — Здесь человек, которого я бы не хотела видеть, — объяснила я.

Джованни вдруг оттолкнулся от стены, на которую опирался, и встал напротив меня. Я удивленно вскинула брови и задрала голову вверх, чтобы посмотреть в его лицо.

— Теперь ты будешь смотреть только на меня, как тебе такой вариант? — склонив голову на бок и немного улыбнувшись, спросил он.

Это было немного странно и, возможно, даже по-детски, но с другой стороны, это было мило и… заботливо?

— Мне нравится, — кивнула я, улыбнувшись одними губами, но мы оба понимали, что не простоим так весь вечер, потому что то и дело к Джованни подходили гости, и он разговаривал с ними на отвлеченные темы, которые не требовали какого-то напряжения, хотя мне казалось, что его тело всегда было готово к бою, и только когда мы оставались наедине, Джованни расслаблялся, а его глаза выражали мягкость.

Глава 6: Противоречия

Мисс Габриэлла Бьянко

После моих слов Джованни напрягся и откинулся на спинку кресла. Его лицо больше не выражало спокойствия, с которым он старался держаться, когда был возле меня или когда смотрел на меня, — так это была лишь маска, чтобы я не боялась?

Затем Джованни встал и подошел ближе, возвышаясь надо мной. Его пальцы потянулись к моим волосам, а я, на удивление, не отпрянула. Он накрутил локон на палец и спросил:

— И кто же я, Николь? — даже его голос изменился, стал ниже и грубее.

Я сглотнула образовавшийся ком в горле и все же решилась поднять глаза на Джованни, стоявшего сбоку от меня и все еще крутившего мои волосы в пальцах, будто это было тем, что успокаивало его. Серые радужки испытующе смотрели в мои, ожидая ответа.

— Ты убийца, Джованни.

Сердце застучало быстрее, потому что я боялась, какая реакция последует за этим.

— Ты Дон одной из Нью-Йоркской семьи.

Он отпустил мои волосы и прошел дальше по комнате к окну. Я проследила за ним взглядом. Джованни сложил руки на груди и стал рассматривать ночной город. И как понимать его реакцию, если даже ни один мускул на лице не дрогнул от моих слов? Возможно, и не должен был, потому что ему явно не впервой слышать про себя такое.

Я решила встать и подойти к Джованни, но остановилась позади, за его спиной.

— Скажи что-нибудь, — попросила я, — меня пугает молчание.

— Только лишь молчание? — задал вопрос Джованни и развернулся, облокотившись о подоконник. — Что изменится, если я что-то скажу насчет того, кем являюсь?

Я отвела взгляд в сторону.

— Вот именно. Ничего не поменяется. Я родился таким, таким и умру, — последнее, что он сказал, и прошел мимо меня, немного задевая плечом.

Некоторое время я стояла в том же положении, что и была, но теперь разглядывала огни в окне; ноги будто вросли в пол, а дыхание так и не восстановилось. Что это был за порыв, когда Джованни трогал мои волосы? И почему я позволила?

Наконец, обернувшись, поняла, что Джованни вернулся в свою комнату. Разговаривать он явно более не был настроен, поэтому мне не оставалось ничего, кроме как пойти в душ и улечься в кровать, чтобы попытаться заснуть. Наш ужин так и не был доеден. Неужели это я все так сильно испортила? Но каким образом? Я лишь сказала правду о нем.

Юркнув мимо комнаты Джованни в ванную, скинула с себя халат и комплект белья, который подходил под цвет зеленого платья. Зашла в душ и повернула кран. Сверху полилась вода, и я попыталась переключить на другой режим, — не хотела мочить волосы, которые завязала в пучок, но ничего не выходило, поэтому я смирилась с тем, что вода уже наполовину намочила голову, и осталась стоять под теплой водой, что окутывала все тело. На мое везение здесь стояли и шампунь, и кондиционер, поэтому я намылила волосы, и от них стало приятно пахнуть — чем-то цветочным.

Душ разморил меня, и я начала зевать, но, ступив на прохладный пол ванной, почувствовала, как что-то впилось в ногу. Зашипев от боли, я оперлась рукой о раковину и подняла ногу, — в ней торчал осколок. Джованни и правда поднял не все, а я и забыла про это. Кое-как вытерлась полотенцем, пытаясь не наступать на ногу, и снова надела халат. Под ногой уже образовалось небольшое пятно крови. Я села на край ванны и притянула ногу к себе: осколок был среднего размера и настолько прозрачным, что его можно было и не заметить. Мои попытки вытащить его не увенчались успехом, так как ногти мешали зацепиться за край.

Черт возьми! Ну не звать же мне Джованни! У нас что сегодня, флешмоб, кто кого перевяжет?

— Джованни! — прокричала я, но не услышала в ответ ничего; может, уже спал? — Ну и вляпалась ты, Габриэлла… — прошептала я и окончательно обмякла на краю ванной, не зная, что делать.

Если только скакать на одной ноге в комнату и попытаться там…

Решив, что это лучший вариант, потому что в ванной комнате было жарко, я оперлась рукой о стену рядом с собой и ступила на одну ногу, а вторую согнула, чтобы случайно не наступить на нее, иначе осколок мог вонзиться в ногу еще сильнее.

Допрыгав до двери, открыла ее, и меня оглушила тишина в номере. Неужели он ушел, а и я не слышала из-за того, что принимала душ? Раз его так задели мои слова, будет даже комфортнее без его присутствия. Один Бог знает, куда Джованни пошел и к кому…

От ванной комнаты до спальни было небольшое расстояние, но прыгать на одной ноге не равно идти на двух, поэтому дистанция сейчас казалась гораздо больше.

— Что ты делаешь? — раздался мужской голос за спиной.

Да почему я ничего не слышу?! И как Джованни так тихо открыл входную дверь?

— …прыгаю? — неловко спросила я, повернув голову к нему; он снова был одет в рубашку и брюки, а волосы до сих пор были немного влажными.

Его глаза опустились на пол и проследили за дорожкой крови, которую я оставила.

— Ты все-таки наступила на осколок.

В ответ я пожала плечами и кивнула, мол, это не моя вина.

— Да, и я не могу его вытащить из-за длинных ногтей.

Глава 7: Цвет малины

Мистер Джованни Пеллегрини

Тогда

— Когда ты станешь Доном, нужно будет жениться, — вдруг сказал отец, подняв на меня глаза от бесконечных бумаг. — Возможно, даже раньше, чтобы у тебя был определенный статус.

Он говорил это так, будто можно было прямо сейчас пойти и найти жену, которая бы подходила под все критерии — и мои, и его. Я никогда не хотел жениться по расчету или для скрепления союза, дабы избежать войны между семьями.

— Узнаю этот взгляд, — отец указал пальцем на мое лицо. — Тебе пора понять и принять, что в нашем мире нет места любви. Ты только уничтожишь ту, которую полюбишь, понимаешь?

Почему я должен был уничтожить ее?

— Так ты не любишь нашу мать? — никогда не думал, что задам такой вопрос отцу, — не планировал заводить с ним разговоры о любви, потому что это явно было не то, что обсуждали мужчины.

— Я уважаю ее и испытываю теплые чувства, но это точно не любовь, — с тихим вздохом ответил он и снова закурил сигарету; в его кабинете уже все пропахло дымом, отчего невозможно было дышать полной грудью, если не хотел испортить легкие, а затем выплюнуть их.

Сейчас

Два дня спустя.

Манхассет Хиллс, Нью-Йорк.

10:45 AM

Я ждал Аннабеллу в гостиной, чтобы поехать в один из наших клубов, где мы обычно тренировались стрелять и драться. Не каждый мужчина в нашем мире учил этому женщин, но для меня это был важный пункт, потому что если рядом не будет меня или телохранителя, то сестра должна уметь сама защитить себя, уметь пользоваться оружием и своим телом. Конечно, никто не гарантировал, что при реальной ситуации, когда все пойдет через задницу, Аннабелла сможет совладать со страхом и переступить через него, но вероятность гораздо выше от наших с ней тренировок.

— Джо, ты здесь? — отвлекла меня сестра от потока мыслей, войдя в гостиную. — Можем ехать.

Я поднялся с кресла и вышел в коридор.

— Как она? — спросил я, накидывая кожаную куртку; я имел в виду нашу маму.

— Все по-старому, к сожалению, — пожала плечами Аннабелла и достала из рюкзака блеск для губ. — Она на грани отчаяния, думает, что никогда не сможет ходить. Мне больно видеть ее такой… — сестра поджала губы. — Неужели болезнь в конечном итоге победит?

Ее глаза пытались найти во мне поддержку, но все, что я чувствовал, было схожим с чувствами Аннабеллы.

— Я не знаю, но врачи делают все, что необходимо. Отец нанял лучших.

За это я готов был сказать ему спасибо, но только за это.

— Ты собираешься на свидание или на тренировку?

Аннабелла все еще стояла возле зеркала и подкрашивала губы.

— Кто знает, где я встречу свою судьбу? — кокетливо улыбнулась она, а я закатил глаза.

Ей стукнуло уже восемнадцать, и по правилам нашего мира Аннабелла скоро должна была выйти замуж. Могу поспорить, что, если бы отец остался на своем прежнем месте, он бы выдал свою дочь в скором времени за какого-нибудь ублюдка, с которым мы могли бы сотрудничать в дальнейшем или завязать союз с помощью этого брака. Я же, будучи новым Доном, не позволю сломать Аннабеллу.

Район Бронкс, Нью-Йорк.

11:27 AM

В клубе находился только один человек, который проводил здесь большую часть свободного времени — Кристиано, Капо нашей семьи. Он снова и снова бил грушу голыми руками, а на костяшках виднелась засохшая кровь. Я не знал причину его частных визитов сюда, да и он был не из тех, кто много болтал. Казалось, ему нравилось быть в своем мире, где, возможно, царил один хаос.

— Привет, Кристиано, — я подошел к нему со спины, перед этим отправив сестру в раздевалку. Он обернулся и стер тыльной стороной ладони пот со лба. — Снова проводишь время в одиночестве?

Мы пожали друг другу руки.

— Почему же? У меня есть груша, — слегка оскалился Кристиано фирменной улыбкой. — Пришел тренироваться с сестрой? — Капо кивнул головой в сторону раздевалки.

— Да, она неделю не занималась, хочу посмотреть, не утратила ли навыки.

Кристиано снова повернулся к груше.

Я прошел в мужскую раздевалку и кинул сумку на скамейку. Затем быстро переоделся в спортивные шорты.

Выйдя из раздевалки, заметил, что Аннабелла занималась на беговой дорожке: видимо, чтобы размяться перед тренировкой. Я же решил пройти к одной из груш, чтобы сделать несколько ударов и размяться таким способом.

— Слушай, Джованни, Клэр спрашивает, почему ты не встречаешься с ней уже неделю, — пропыхтел Кристиано, ударяя двумя кулаками по груше.

— Она попросила тебя спросить об этом? — усмехнулся я и ударил грушу что есть силы, отчего та покачнулась.

Глава 8: Игры разума

Мистер Джованни Пеллегрини

На удивление, Николь не плакала, хотя я видел, что она на грани срыва, но, возможно, объятия действительно помогли понять, что ничего плохого в моих мыслях нет, по крайней мере, в отношении нее.

Мне было трудно сдерживать себя, тем более — руки за спиной, потому что все тело горело от желания обнять Николь в ответ и защитить от жестокого мира, но я должен был показать, что моя клятва — не просто слово, выкинутое на ветер.

— Спасибо, — тихо прошептала Николь и отодвинулась, все еще сжимая руками свои предплечья.

— Не за что благодарить, — спокойно ответил я и взял сумки с пола, чтобы отнести их в спальню. — Мы пробудем здесь, скорее всего, дня три. Завтра утром мне нужно будет встретиться с одним человеком, переговорить с ним, но тебе ехать не обязательно.

Николь слушала внимательно, стоя теперь возле панорамного окна, откуда открывался вид на ночной город.

— А что если я не хочу сидеть в номере? — поинтересовалась она и присела в кресло.

— Тогда поедешь.

Николь кивнула, затем достала телефон из кармана джинсов и начала печатать на нем сообщение. Удивительно, как быстро ее настроение и эмоции сменяли друг друга. Несколько минут назад она буквально была готова убежать от меня, лишь бы не спать в одной постели, а теперь спокойно сидела в кресле.

➽─────────❥

Было уже поздновато для ужина, но для нас накрыли стол на первом этаже отеля, поэтому мы спустились поесть, хотя я бы с удовольствием завалился спать. Конечно, я не сомневался, что меня узнает персонал отеля, — и в этом городе наша семья была на слуху, — но не думал, что в столь поздний час они действительно захотят угодить.

— Ты видел статью про себя? — спросила Николь, когда отпила горячий чай.

— Там не только про меня.

Она кивнула после моих слов.

— Конечно, видел, и ее уже удалили.

— Она долго висела на просторах интернета.

Так Николь успела вычитать ее?

— Тебя никогда не видели с девушками? В статье очень интересно написано про то, что я, якобы, растопила твое холодное сердце, — Николь ухмыльнулась.

— Я очень осторожен в выборе мест, если встречаюсь с девушками. Меня видели и даже фотографировали, но это все быстро исчезало.

— Как и люди, — выпалила она и поджала губы, наверное, подумала, что сказала лишнее.

— Что ты имеешь в виду?

Я понимал и знал, на что намекнула Николь, но хотел услышать ответа именно от нее.

— Вы, ваша семья, убираете тех, кто что-то о вас пишет или фотографирует, не так ли? — Николь отложила столовые приборы, будто у нее пропал аппетит.

— Иначе никак, — пожал я плечами. — Думаешь, они бы перестали делать это, если бы мы вежливо попросили об этом или просто удаляли статьи? — она помотала головой в ответ. — Вот видишь. Единственный способ запугать противных журналистов — убить их. Они всегда лезут не в свое дело.

Я знал, что мои слова наверняка прозвучали резко, грубо, слишком откровенно, но, возможно, таким способом мозг пытался выдать то, что напугало бы Николь до той точки, когда она прокричит, что ненавидит меня, когда поймет, что на самом деле, хоть я и держу свое слово, но в мыслях раздеваю ее, касаюсь холодной бледной кожи и целую малиновые губы.

Черт возьми!

«Ты уничтожишь ту, которую полюбишь».

Слова отца эхом пронеслись в голове, и я сжал зубы до скрежета, затем сделал глубокий вдох и медленный выдох. Не время терять себя. Не время думать о ком-то. И никогда не будет времени для этого.

После ужина мы поднялись на этаж, где был наш номер, и я практически сразу пошел в душ. Сквозь шум воды я слышал, как из комнаты доносились голоса, скорее всего, из телевизора, который Николь включила, чтобы не заскучать. Думая о ней, в голове всплывало столько вопросов, которые хотелось задать, но я так же думал, что мне не нужно привязываться к ней, а личные вопросы именно это и сделали бы.

— Тебе больше не нужна ванна? — спросила Николь, когда я вышел из душа в одних спортивных штанах.

Николь стояла ко мне спиной, когда задавала вопрос, но, как только повернулась и увидела меня без футболки или привычной рубашки, застыла на месте, нагло пялясь на мой торс. Мне хотелось ехидно улыбнуться от ее реакции, но я сдержался, поэтому ответил, чтобы она вернулась в реальность:

— Больше нет.

Николь кивнула и быстрым шагом прошла мимо меня; я мельком заметил на ее щеках небольшой румянец.

После того, как дверь за Николь закрылась, я позволил себе улыбнуться. Этот невинный румянец вызвал в теле незнакомый трепет.

«Ты уничтожишь ту, которую полюбишь».

Да пошел ты! Почему я должен влюбиться в нее? Может, это все — лишь больная игра больного мозга?

От тревожных мыслей отвлек входящий звонок на телефон, который лежал с моей стороны кровати. Мы уже успели решить, кто с какой стороны будет спать. На экране высветилось имя сестры, и я ответил на звонок:

Глава 9: Стань моим щитом

«I muri sono nella mente» (с итальянского — «стены только у нас в голове»)

Мисс Габриэлла Бьянко

Тогда

Он двигался ко мне слишком быстро и резко, чтобы я не успела сбежать или дернуться в сторону, но был ли смысл, если он все равно догонит, поймает, затолкает в угол? Я просто устала бороться с тем, чего не могла изменить, поэтому, может, действительно пора свыкнуться, научиться терпеть боль и поганое отношение к себе не как к человеку, а как к вещи, как к дерьму под ногами?

Его хищные серые глаза каждый раз находили меня и разрывали на части, заставляли нервно сглатывать слюну, образовывающуюся каждый раз во рту, но я бы предпочла плюнуть ему в лицо. Однако, увы, моя слюна не обладала ядом, который бы смог убить, поэтому от этого действия пострадаю только я.

Руки хватали сильно и больно, оставляя красные отметины и синие гематомы, которые нужно было прятать за штанами, кофтами с горлом, а глаза, бывало, под темными очками.

Губы рвано целовали мои, зубы больно кусали за щеки и шею, почти до крови, до полопавшихся капилляров под кожей. Язык нагло проникал в рот и сплетался с моим. Как бы я хотела не целовать его и не чувствовать языком его неба, но не могла по-другому, иначе умру прежде, чем смогу выбраться отсюда.

Сейчас

Глядя на растрепанные волосы Джованни и мятую рубашку, я не понимала, что с ним произошло. Он всегда был таким сдержанным, аккуратным и опрятным, что теперь человек передо мной будто вовсе не был им, будто его подменили. Серые глаза смотрели в мои, а руки стояли по разные стороны от моих ног. Джованни будто размышлял над тем, что же дальше делать, да и стоит ли вообще что-либо делать.

— Джованни, — снова позвала его, но теперь решила не вгонять себя в угол и привстала на кровати, чтобы сесть на ягодицы и быть с ним лицом к лицу, — вспомни свою клятву.

— Я помню, Николь, и не трону тебя.

Тогда что он, черт возьми, делал?

Джованни резко выпрямился, затем сел на кровать рядом со мной и поставил локти на колени, согнувшись во всем теле и сложив руки в замок. Его взгляд был устремлен куда-то в пол. Мне было знакомо такое состояние. Состояние, когда тебя что-то беспокоит настолько, что ты запутался и не можешь сделать правильный выбор, когда оба или даже несколько вариантов являются правильными.

— Прости, я не должен был пугать тебя, но да, я выпил.

Джованни провел рукой по волосам, надеясь привести их хоть в какой-то порядок, но мне даже было немного смешно от его растрепанных прядей, падающих на лицо.

— Это из-за смерти Пины?

Все-таки она была его тетей.

Джованни вдруг немного усмехнулся, но это было похоже больше на нервный смешок. Не думаю, что сейчас он мыслил здраво — его разум захватил алкоголь. Да и как он вообще добрался до отеля? Неужели на машине в таком состоянии?

Я придвинулась ближе, хотя все еще опасалась, и положила руку на плечо. В эту же секунду я услышала сладкие женские духи. Так Джованни был с девушкой? Его внешний вид как раз-таки об этом и говорил, даже кричал.

— Не только.

Джованни повернул ко мне голову, и что-то в его глазах заставило меня расслабиться. Он снова стал тем самым мягким пледом, в который я бы хотела завернуться.

— Мне нужно принять душ.

Я лишь кивнула и убрала руку с его плеча. Не знала, что на него нашло, почему Джованни сказал мне те слова про духи. Возможно ли, что это всего лишь действие алкоголя? Или мои духи и правда делали с ним то, о чем он сказал? В любом случае сейчас было не время выяснять это. Джованни слишком уязвим, как мне кажется, из-за смерти тети и из-за лишнего выпитого.

Когда вода в душе слишком долго лилась, я решила все же лечь в кровать под одеяло и выключить ночник со своей стороны, но, как только опустила голову на подушку, в коридоре раздался входящий звонок на телефоне, и он точно был не моим.

Спустя минуту звонок прекратился, и я расслабилась, но еще через минуту снова послышалась музыка, и я решила встать с кровати, чтобы найти телефон: наверняка Джованни оставил его на полу, как и пальто с ключами от машины.

Вода все еще шумела в душе, и я подумывала, не постучаться ли в ванную комнату, чтобы спросить, все ли порядке, но решила не делать этого, подумав, что Джованни нужно личное пространство и лучше сейчас его не беспокоить, поэтому подняла телефон, на котором высвечивалось женское имя «Белла». Кто она? Та, с которой он сегодня встречался?

Я колебалась, отвечать ли на звонок, но как только закончился второй вызов, начался третий, и, уверена, если не ответила бы, телефон продолжал бы звонить.

— Да? — осторожно произнесла я, нажав на зеленую кнопку принятия вызова.

— Кто это? — женский голос звучал немного обеспокоенно и подозрительно. — Ай, подождите, вы та, с кем Джованни уехал в Филадельфию, так ведь?