Цвет ночи. Тёмная лазурь

Глава 1

Кровь Оливии пахла одуряюще, даже когда начала сворачиваться.

Отмывая ее от пола и ножа, Эрика на полном серьезе дважды вынуждена была всерьез сдержать себя от того, чтобы попробовать.

В этом желании, слишком похожем на отчаянную агрессивную потребность, не было ничего здорового, и объяснено оно могло быть лишь не в меру сильным впечатлением, произведенным увиденной картиной.

Слишком сильным.

Эта настойчивая тяга мешалась со злостью, растерянностью… Испугом.

Собственный постыдный и недопустимый страх путался с чужим – она была почти уверена, что не успела, не досмотрела, не просчитала.

Страх отступил лишь после того, как она лично убедилась в том, что Лив жива. Она дышала глубоко и часто, как будто спала. Даже кровь, вытекавшая из пореза, остановилась, на глазах превратилась в тонкую темнеющую корку.

Отдраивая пол, – по странным образом сложившейся традиции, что-то в этом доме мыла и драила оан уже регулярно, – Эрика старательно не думала о том, что человек не должен, просто в силу естественных физиологических причин не может восстанавливаться так быстро.

Оливия выглядела, вела себя, ощущалась на уровне восприятия как обычный человек. Одарённый, особенный, но не настолько, чтобы превосходить возможности своего тела.

Тем не менее, миссис Мердок спала глубоким, крепким сном, и только возникшая от кровопотери бледность выдавала подлинную его причину.

Создавалось впечатление, что даже стены, каждая складка ткани в опустевшей спальне провоняли затхлостью, болезнью и поселившейся здесь смертью. Убедившись в целостности рамы, Эрика открыл настежь оба окна, выстуживая помещение, как выстуживала свою квартиру относительно недавно.

Помогало примерно в той же степени.

Этот запах не ассоциировался у нее с Зейном, даже больным и немощным. И уж тем более, он не имел никакого отношения к Зейну, чудесным образом исцелившемуся и не придумавшему по этому поводу ничего лучше, чем без объяснений сбежать через ближайшее окно.

“Иногда она принимает решения, причины которых лучше не объяснять”.

Смывая эту вонь и кровь уже с себя, Эрика старалась не думать о том, как сильно хотела бы получить какие-то объяснения.

Судя по отдаленным приглушенным звукам и дыханию, различимому в коридоре, Кэт осталась с матерью, а щенок плескался в душе.

Мердок, как и ожидался, обнаружился за кухонным столом в одиночестве. Книги исчезли, и профессор сидел спиной к двери, держа в одной руке сигарету, в другой бездумно вертя телефон.

“Что она сделала?”, “Почему именно сейчас?”, “Какого черта ни ты, ни я об этом не знали?”, – ни один из этих вопросов Эрика так и не задала, увидев его профиль.

Джон поднял голову только когда она с коротким вопросительным кивком остановилась напротив, предусмотрительно по другую сторону стола.

– Алиса родила, – он отложил телефон экраном вниз, задумчиво побарабанил по нему кончиками пальцев.

Эрика осеклась, откровенно не понимая, а после отодвинула для себя стул.

– Ее сестра?

– Она ей не сестра.

Она с трудом сдержала злую усмешку и велел себе не гадать, какая новость будет следующей.

– Лив говорила…

– Что еще она должна была говорить, видя тебя впервые в жизни? – Мердок снял очки и потер глаза пальцами, словно разгонял в них туман. – Две девочки со схожим составом крови в одном приюте. Это проще всего объяснить историей в духе индийского кино о потерявшихся сестрах, но я склонен полагать, что их родство несколько иной… природы.

Они оба уходили от темы, и уход этот был настолько на грани той интимной близости, которую Джон позволил себе немногим раньше в беседке, что его стоило поддержать. По крайней мере, пока.

– И ее муж в действительности не псих?

Джон, наконец, посмотрел на нее прямо, и Эрика в очередной раз отметила, какие странные у него глаза. И снова упустил ту единственную ассоциацию с ними, которая напрашивалась, но не желала пока быть сформулированной.

– Если ты любишь голливудское кино, возможно, имя Ральф Паркер тебе о чем-то скажет.

Вот теперь она рассмеялась, не сдерживаясь, хотя веселья в этом смехе и было мало.

– Да, я видела. Своеобразное зрелище…

– После десяти минут общения с ним Зейн спросил Лису, не могла ли она выбрать для себя кого-то более вменяемого, – Джон пожал плечами и затушил наполовину истлевшую сигарету.

– Если так, уверена, в конечном итоге они пришли к полному взаимопониманию.

– Напрасно иронизируешь, они и правда неплохо общаются. Как выяснилось, Ральф кое-чем ему… обязан.

Он все же попытался улыбнуться в ответ. Эрика коротко, но выразительно хмыкнула, давая понять, чтобы больше так не делал, особенно в присутствии дочери.

– Что ж… Поздравляю. Лив говорила, что они ждали ребенка.

– Да. Теперь у меня есть племянник по имени Чарли, – отозвался Мердок с такой интонацией, что, припомнив детали предыдущего разговора с его миссис, Эрика решила больше ни о чем не спрашивать.

Секунды убегали, тишина начинала становиться тяжелой, и следовало бы вернуться к главной теме, пока…

Она оборвала собственную мысль, вначале услышав шаги, а секунду спустя и увидев Дэна.

Щенок остановится в коридоре, не решаясь сунуться в кухню.

Влажные, наспех высушенные полотенцем волосы, знакомые уже драные летние кеды и все еще напрашивающийся на то, чтобы быть немедленно отправленным на помойку, рюкзак на плече.

Впервые за двести пятьдесят лет своей Вечности Эрика усомнилась в том, что у вампиров не может болеть голова.

– Дэнни? Что случилось? – Мердок мгновенно надел очки, будто закрылся, и развернулся всем корпусом.

Пацан выглядел погано. Казался еще более тощим и облезлым, чем в тот вечер, когда набрался наглости явиться сюда, и против воли это наводило на мысли о том, как долго он продержится за дверью.

Эрика мысленно пожелала ему провалиться на месте.

Визуал. Лив

Большинство смертных женщин ближе к сорока годам начинали увядать, Лив, же с каждым годом расцветала все очевиднее, и украшало ее даже то, что по определению должно было портить.

Глава 2

Длинные косые струи дождя всё же успели попасть в комнату, прежде чем Эрика закрыла окна.

Холодная и чистая спальня теперь казалась абсолютно нежилой, как будто даже запах смерти выветрился отсюда, и пару минут она постояла, устремив на улицу бессмысленный взгляд.

Так, как в этой комнате, иногда пахло от старых вампиров, уставших от Вечности или задержавшихся в ней по нелепой случайности. Запах был узнаваемым, ощутимым издалека, и его ради собственного же блага стоило обходить далекой стороной.

От Зейна всегда пахло ветром, ласковой ночной прохладой, костром, перцем и жизнью.

Вспоминать об этом было бессмысленно, унизительно и гадко. Это отбирало силы, которым следовало бы найти лучшее применение еще час назад.

Она тихо и плотно прикрыла за собой дверь,все же допустив напоследок ассоциацию с запираемый склепом.

Из-под двери соседней комнаты пробивался свет, и, подумав, Эрика толкнула её без стука.

Постель осталась аккуратно застеленной и нетронутой, на тумбочке горел ночник, а щенок обнаружился сидящим на полу по-турецки. Между коленями лежал открытый рюкзак, в котором он то ли искал, то ли перекладывал что-то, ведомое только ему.

– У тебя какая-то принципиальная неприязнь к кроватям?

Дэн растерянно вскинул голову, посмотрел на нее загнанным тусклым взглядом человека, не услышавшего приближения опасности за собственными мыслями.

– Не думай, я не собираюсь тут ночевать. Просто пережду пару часов, пока люди уснут. Если хочешь проверить, что я ничего не спер…

Он переложил рюкзак ближе к Эрике, но не встал, не дернулся, даже спину удержал ровно.

Та лишь скрестила руки на груди, подпирая дверь плечом и разглядывая щенка с ленивым любопытством.

Возможно, причина перемен была в травах, которыми его неделю накачивала Лив. Возможно, в том, что теперь он успокоился.

Эрика чувствовала это мертвенное, глубокое, почти счастливое спокойствие кожей, едва ли не осязала его в воздухе. Именно в таком состоянии люди умирают с блаженной улыбкой на губах. А ведь она смела надеяться не увидеть ничего подобного как минимум в ближайшие полсотни лет…

Пацан продолжал сидеть, разглядывая то ли собственные руки, то ли узор на ковре. Дышал так, будто отмерял каждый вздох, проверяя, насколько он окажется тяжелым.

– Как долго ты прожил на улице, Дэнни?

Предполагалось, что непривычное обращение, еще и брошенное без пренебрежения и насмешки, несколько оживит разговор, но он лишь опустил голову ниже, уделяя слишком пристальное внимание приводящим Эрику в тихое бешенство кедам.

– Около восьми месяцев. Почти девять.

Он не стал задавать глупых вопросов вроде: “Как ты узнала?” или “Зачем ты спрашиваешь?”, значит, как минимум не собирался изображать из себя дурака.

В качестве ответной любезности “Уже легче!” по этому поводу она тоже предпочела не озвучивать.

– Как так получилось?

– Нарвался на копов в баре, где работал, потом на волков. Спрятаться от Клана сложнее, чем может показаться на первый взгляд.

– Почему ты не остался с ним?

Это был вопрос уже совершенно иного порядка.

Вопрос, за который он мог бы послать к черту даже Смотрящую.

Ну или, на худой конец, просто промолчать.

Почему бы в самом деле было не остаться под крылом вампира, и без того готового не просто взять его под опеку, а сделать себе подобным?

– Сбежал, как только смог встать. Еще и стащил три сотни, лежавшие в прихожей. Так что, как ты понимаешь, мне не слишком хотелось бы с ним пересекаться. Тем более, что он едва ли вспомнит о моем присутствии здесь в последние дни.

Может показалось, а может и правда на губах мальчишке на секунду возникла странная болезненно-удовлетворенная улыбка. Мелькнула и пропала, слишком быстро для того, чтобы даже вампир мог разглядеть.

Дэн отвечал на ее вопросы так, будто они говорили не в безопасности и уюте чужого дома, молчаливо заключив между собой пусть вооруженное и временное, но перемирие, а в допросной. Прежде чем надавить на него сильнее очередным “Почему?”, Эрика спросила себя, хочет ли она в самом деле это знать.

– Я правильно понимаю, что два года назад твой Вожак лично приезжал в Нью-Йорк?

– Он приезжал проверить, как мои дела. Я затягивал с отчетом о выполнении задания, - еще один чересчур ровный, похожий на тот самый отчет, ответ. – Он снимал дом с группой сопровождения. Если ты так подводишь к тому, что хотел бы получить от меня адрес, не стоит. Я его назову. И я больше не с ними.

Показная легкость этих ответов, безропотная готовность сдавать своих, отчаянное до беспомощности стремление донести до собеседника, что волки ему чужие…

Его и таких, как он, с детства учили отводить глаза вампирам, теряться среди них и в толпе. Вечная игра, в которой бессмысленно было пытаться угадать победителя.

Зная всё это, Эрика не чувствовала ни намёка на притворство или откровенную ложь.

– Что собираешься делать теперь?

Дэн дёрнул плечом, как будто именно этот вопрос был ему больше всего неприятен.

– Не знаю. Уеду подальше и побыстрее. Я ведь дал слово, что больше ты обо мне не услышишь.

– На что? Кажется, неделю назад у тебя не было денег.

Щенок то ли хмыкнул, то ли скривился, сделал приглашающий жест рукой в сторону рюкзака.

Она лишь окинул тот коротким презрительным взглядом.

– Знаешь, – Дэн наконец поднял голову, и впервые за всё время пребывания у Мердоков глаза у него были ясные. – Я хотел тебя поблагодарить. Хотя тебе это, по идее, и нахрен не надо.

– Ты – меня?

Вот это было уже интересно. Пожалуй, даже в какой-то мере притягательно, потому что, с огромной долей вероятности, за подобной фразой должна была последовать попытка нанести всего один, но убийственный удар. В прямом или переносном смысле.

– Ну да, – пацан пожал плечами, продолжая с той же лёгкостью, глядя снизу вверх, но спокойно и открыто. – Ты позволила мне остаться с ним, кормила, принесла одеяло. В конце концов, не выбросила на улицу, когда я оказался бесполезен…

Визуал. Эрика

Ее поспешно и уныло короновали прошлой ночью. Завершилась вынужденная церемония, разумеется скандалом, – те, кто счел ее более прогрессивной и уместной для Нью-Йорка пересобачились с теми, кто посчитал становление новой Смотрящей плясками на костях прямо в процессе. Мысленно Эрика пожелала пропасть им всем. В идеале – вместе со своим Нью-Йорком и расплодившимися невесть почему древними ядовитыми тварями. Вслух проявила чудеса дипломатии и не позволила словесной перебранке перерасти в полноценную драку с пострадавшими.

Глава 3

Вопреки ее догадкам и логике, Дэн остался.

Вернувшись на рассвете, Эрика прежде всего сунулась в комнату, и немало удивилась, обнаружив щенка спящим. Он хмурился во сне, так и не разобранный рюкзак остался стоять в углу у двери, но он подчинился, а значит, одной проблемой у Смотрящей за ночь стало меньше.

Еще десяток, правда, в перспективе прибавился, но думать об этом, когда небо за окном уже сделалось светло-серым, она малодушно не хотела.

С глубоким отрезвляющим дневным сном все равно вышло плохо. В районе полудня она проснулась, услышав, что встала Лив. Краем мутного сознания отметив, что в целом, если не считать слабости, миссис Мердок в порядке, задремала снова, но основательно уснуть уже не смогла. Неясное внутреннее беспокойство не позволяло отключиться полностью, но в этой полусмерти-полудреме хотя бы невозможно было задумываться о чем-то основательно.

В том числе, и о том, что ни Зейна, ни его следов за остаток ночи разыскать так и не удалось.

Он словно растворился в этой ночи, снова пропал, и если в былые времена Эрика не могла найти его, обладая той особой чувствительностью, что может быть лишь у Творения к своему Создателю, сейчас об этом нечего было и мечтать.

Можно было, конечно же, поднять по такой своеобразной тревоге все городское Общество, кому-то непременно повезло бы.

Или не повезло, учитывая, что Безумным в Туманных Землях безосновательно не прозвали никого.

Он мог быть опасен, слишком опасен, и в таком случае, какое-то решение придется принимать.

Не то чтобы Эрика в себе сомневалась. Просто не позволяла себе забыть, что слишком многие вещи имеют свойство идти не по плану.

В гостиную она спустилась, как только на улице начало темнеть, и к немалому своему удивлению обнаружила там Дэна.

Пацан сидел на подлокотнике кресла, в котором расположилась Кэт, и чувствовал себя явно не в своей тарелке. На Эрику он посмотрел едва ли не как на свое спасение, но выручать его, отсылая наверх, та не собиралась.

– Выглядишь так, будто теперь у тебя бессонница.

– То же самое могу сказать и о тебе.

Лив подошла к ней первой, и Эрика, не церемонясь, поймала ее лицо за подбородок, вынудила приподнять голову.
Раны на шее практически затянулись, уже начали превращаться в два крошечных шрама по разные стороны от одного большого. Поверх пореза на руке был наложен бинт, но, судя по тому, с какой легкостью она двигалась, серьезных неудобств он ей тоже не причинял.

– Могла бы хотя бы для приличия соврать, что я отлично выгляжу.

Зато улыбка ее была бледной, как будто сон и правда не принес ей отдыха.

Эрика почувствовала, как от злости в горле встает ком.

– Ты…

– И не вздумай на меня орать. Среди местных ты успела прославиться своим горячим нравом, но на меня не смей.

Парадоксальным образом ее одновременно хотелось обнять и придушить, и настороженная силой собственных эмоций, Эрика предпочла сделать шаг назад.

– Если так, схожу узнаю, что еще говорят на улицах.

– Забудь, еще слишком рано.

Мердок незаметно возник рядом, ненавязчиво оказываясь между ней и Лив, и Эрика все же зло и коротко хмыкнула в ответ.

По молчаливому согласию, они все вели себя так, будто ничего не случилось, и задавать Лив неудобные вопросы казалось откровенно неуместным.

Милые дружеские посиделки, фактически репетиция Рождества.

– Чертов город никогда не спит.

– Эрика, не надо, – Джон все же посмотрел на нее прямо, и впервые со вчерашней ночи она заподозрила, что что-то не так настолько, что лучше бы Смотрящей пока не показываться на публике. – Я тоже не могу его найти. Если бы он был не в себе или случилось нечто из ряда вон выходящее, ты бы уже об этом знала. Если нет… Мы можем только ждать.

– Предлагаешь мне расположиться у окна и не торопить события? – она огрызнулась прежде, чем успеал задуматься, и тут же осеклась, провела ладонью по волосам, успокаиваясь. – Извини.

– Не страшно, – Джон выждал еще минуту, и только после, убедившись, что никто не собирается терять над собой контроль, сделал шаг в сторону. – Я боюсь, что это один из тех процессов, в которые лучше не вмешиваться.

– И одно из тех решений, которые не стоит объяснять?

– А какие объяснения ты хочешь услышать? – Лив, по всей видимости, было хуже, чем казалось, потому что села она с осторожностью, уместной разве что при головокружении. – Это был риск, и, прежде чем идти на него, мне нужно было удостовериться, что с Лисой и малышом все благополучно.

Она столь очевидно не собиралась говорить больше, что даже Дэн где-то сбоку замер, ожидая реакции, которую Эрика ,в свою очередь, тоже выдавать не намеревалась.

В конце концов, важен был только результат, а он, судя по всему, был достигнут.

Она поймала себя на том, что, вопреки собственным желаниям, начинает злиться сильно и бесшабашно. Главным было хотя бы не выплеснуть эту злость на людей.

– Ладно. Осталось понять, где его носит. Если что-то случится опять, одну тебя я к нему больше не подпущу.

Лив пожала плечами, давая понять, что больше такой необходимости не возникнет, но Эрика в этом уверена не была. Прямо сейчас она не была уверена вообще ни в чем.

– Он должен быть дома. Или…

Дэн подал голос нерешительно, и очень не вовремя, и сам же об этом догадался, когда она развернулась к нему слишком резко.

Объективно ругать щенка сейчас было не за что, перебарщивать с оскорблениями тоже не следовало. Промолчать было глупо.

– Кстати, хотела тебя спросить, – Кэт коснулась руки Дэна, переключая его внимание на себя, переводя тему так топорно и откровенно, что не сработать это просто не могло. – Ты правда убил в Стамбуле четырех вервольфов столовой вилкой? Или это просто байка?

Пацан моргнул, как будто не сразу понял, о чем идет речь, потом качнул головой, то ли благодаря ее, то ли не одобряя.

– Правда. Они напали неожиданно, я не успел сориентироваться.

Визуал. Зейн. Эрика.