Демон Бездны

Демон Бездны

Из тысячелетнего заточения во Тьме вдруг вырывается Демон Бездны - предельно своенравное и сильное существо.

Все легенды и предания твердят лишь об одном - он пришёл, чтобы уничтожить этот мир... И горе тому бессмертному, который поддастся его чарам, ведь перед этой бешеной притягательностью практически невозможно устоять...

Но Кассандра Мелоун никогда не отличалась особым благоразумием.

1. Сны

Меня зовут Кейси Мелоун. И полгода назад я умерла.

О, вы не подумайте чего — я не зомби и не вышла из гроба, чтобы засмердеть вам тут весь текст вонью своих гниющих кишок — вовсе нет...

Я вполне симпатичная девчонка двадцати двух лет от роду, которую убили исключительно для того, чтобы она обрела вторую жизнь в теле ангела... Ой, то есть нет... Наверное, лучше в теле демона...

Короче, я и сама пока ещё не определилась.

Но, кажется, мне с этим нужно поспешить, пока Анджелина снова не удумала вырвать мне крылья...

Потому что в следующий раз я эту суку точно прибью.

***

Странное серокожее существо, обхватив мою голову костлявыми лапами, вывалило изо рта длинный язык, напоминающий щупальце осьминога, и всосалось в мои губы тошнотворно-сладострастным поцелуем.

Я в ужасе почувствовала, как щупальце проникает в пищевод, и меня бурно вырвало прямо существу в рот. Монстр, нисколько не смутившись, радостно поглотил всё содержимое моего желудка и, облизнувшись, повторил своё лобзание.

Я судорожно пыталась вырваться, но он лишь сжимал объятия крепче. В этот момент я изумлённо ощутила, как нежная, искристо-чёрная, ароматная субстанция потекла мне в глотку, наполняя все внутренности эйфорической дрожью, сравнимой лишь с преддверием оргазма.

Корчась в спазмах невыносимого сверх-наслаждения, я выгнулась всем телом, закричала и взорвалась, разлетевшись на миллионы чёрных сверкающих брызг.

***

Незнакомый мужской силуэт на фоне темноты, испещрённой искрами от горящих костров, протягивал руку так призывно, словно от этого выбора зависела вся моя дальнейшая жизнь. Я приблизилась, ведомая какой-то сверхъестественной силой, и вложила свою руку в его ладонь.

Незнакомец чудовищной силы рывком разорвал меня надвое и с громовым хохотом поволок за собой половину окровавленного туловища, другая же половина осталась стоять на месте, конвульсивно дёргая вслед уже неживой рукой, будто пытаясь остановить и вернуть себе потерянную часть.

***

— Всё, чего хотят люди — это Любовь, Смерть, Боль и Секс, — с пророческим видом произнесла, обращаясь ко мне, моя же отрубленная голова, и подарила мне нежную, добрую улыбку, обнажая частокол жемчужно-белых клыков, плотоядно поблёскивающих слюной.

***

— Ничего себе киношка...

Трясущейся рукой я провела по мокрому, покрытому испариной лбу и, кубарем скатившись на пол, на четвереньках шустро отползла от кровати подальше. Спросонья мне всерьёз казалось, что не сделай я этого — и меня снова затянет обратно в эти ужасающие видения.

На моё счастье, дверь открылась, и в комнату завалилась Мири — немного растрёпанная, но довольная, по своему обыкновению, явившаяся только под утро. Увидев меня на полу, она внимательно окинула меня подозрительным взглядом и принюхалась.

«Да нет же, не пила я, в отличие от твоей прекрасной задницы, неизвестно чем занимавшейся всю ночь», — хмуро подумала я, поднялась на ноги и потащила своё измученное тело в ванную. Вода — лучшее лекарство.

Струи душа, лаская и поглаживая, словно добрые ладони, постепенно смывали с меня остатки кошмара, и к завтраку я была вполне в состоянии приготовить нам обеим по парочке тёплых хрустящих тостов.

Намазывая их сливочным маслом, я попутно размышляла о том, что небесная академия ничем не отличается от обычного земного университета с общагой, в которой точно так же запрещено заниматься всем, что доставляет студентам наибольшее удовольствие — бухать, трахаться и прогуливать занятия.

Я тихо подкралась к кровати, присела на краешек и поднесла к едва слышно посапывающему носу Мири тарелку с ароматным хлебом.

— Ммм... — губы подруги растянулись в блаженной улыбке, и вот уже через несколько минут мы обе сидели на кровати, поглощая мой нехитрый завтрак и обсуждая события предстоящего дня.

— Должно хватить, — с энтузиазмом проговорила Миранда, вонзая зубки в румяный тост. — Я договорилась, что кружево будет самое дорогое, а вот на подкладке можно сэкономить. Ни к кому другому я категорически не хочу, и собираюсь выглядеть просто как чёрная лилия Зоара!

— Ты будешь круче! — поддакнула я, прекрасно понимая, что Мири вскружит голову любому, даже если выйдет в коридор с бодуна. — Главное, не напивайся.

— Это ТЫ мне советуешь? — она скептически подняла безупречные бровки.

Я не стала посвящать её в причины своего утреннего возлежания на ковре, молча потягивая через трубочку клюквенный морс.

Какая же вкуснятина! Кажется, на Земле не было таких насыщенных ягодных вкусов. Видимо, виной всему местные энергии — Небеса наполняли любое происходящее событие каким-то особым, сакральным смыслом...

Тень жутких видений давно отступила, растворившись в лёгких лучах утреннего солнца. Сегодня был выходной, и нас ждало одно из самых захватывающих дел в процессе приготовления к выпускному балу.

Мы наскоро оделись и рванули в пункт назначения.

***

Изящный, как эльф, и такой же миниатюрный, Эфе́бис галантно помог мне раздеться. Его прохладные пальцы невесомо касались моей кожи, пока я объясняла ему, что именно я задумала. От этого прикосновения у меня по всей спине маршировали толпы мурашек, но, учитывая, как и где он меня будет касаться ещё, я даже не стала обращать на это внимания.

Мири заранее подробно меня проинструктировала, так что я была морально готова ко всему, что будет происходить дальше. Интересно, сколько женщин приходит к нему за нарядами, а в итоге остаются гораздо дольше задуманного в одной из богато обставленных комнат его особняка?

2. Поэтому нам нельзя трахаться?

Я вихрем залетела в класс и тут же застыла, как вкопанная, наткнувшись на мрачно трапезничающего демона. Бросив на меня короткий неодобрительный взгляд исподлобья, он снова вгрызся в куриную ножку, не обращая на меня ни малейшего внимания.

«Наверное, вот так обедают волки», — подумала я, и тут же воображение подкинуло мне ещё более красочный сюжет, в котором потревоженная зверюга впивается в мою лодыжку, посягнувшую нарушить его личное пространство.

— Аа-эээ... приятного... аппетита... — пролепетала я, еле переводя дух и явственно ощущая на ноге фантомный капкан волчьих зубов.

Неясное хмыканье, послышавшееся в ответ, дало мне чёткое понимание своего дальнейшего пути — выметаться в коридор. Я развернулась...

— Куда пошла? — Ричард Фэлкон никогда и ни с кем не церемонился, но мне это даже нравилось. — Садись, я уже закончил.

Продолжая вытирать губы салфеткой, он бросил на меня ещё один, такой же острый взгляд, под которым я невольно съёжилась, ощутив себя малолеткой, все наивные помыслы которой были заведомо известны тысячелетнему демону.

Но я пришла не просто так, и поэтому, набравшись решимости, вдохнула поглубже и выпалила:

— Расатал — существует! Я ни за что не поверю, что персонаж, которому посвящено столько преданий, пророчеств и сказок — просто фальшивка!

Фэлкон лишь молча усмехнулся себе под нос, не удостоив меня ответом. Впрочем, я и не ожидала иной реакции.

Недавняя шумиха, которая поднялась в академии из-за пересудов о приходе мятежника и скором конце света, была погашена в самом зародыше именно благодаря моему наставнику, который жестоко высмеял все наши досужие домыслы.

— А если я вам скажу, что завтра Прометей спустится на Землю с небесным огнём — вы мне тоже поверите? — хмуро проговорил он, оглядев собравшуюся толпу. — Или будете заниматься поиском гномов по всем пещерам Восточного континента — только потому, что какому-то чокнутому писателю взбрело в голову написать о них фэнтезийную сагу? А ну-ка брысь спать, птенчики! И чтобы завтра материалы зачёта отлетали от зубов!

Ну, вот и допросился, собственно говоря... Я весь вечер перебирала фолианты в библиотеке, пытаясь найти подтверждения своим подозрениям, и докопалась до очень интересной информации... Правда, потом меня полночи кошмары мучили, но это всё уже мелочи.

Rasatal-Dan-Ha — или Демон Бездны — существо мистическое, странное и очень опасное... Полукровка, рождённый от союза Света и Тьмы, бунтарь и убийца, кровожадное чудовище — вот что обычно твердили о нём все известные источники.

И только ушибленной мозгом Кейси Мелоун, которой ночами не спится, в отличие от всех нормальных студентов, свезло уронить себе на ногу плохо закреплённую полку с книгами и целых пять минут крыть отборным матом и всю библиотеку, и техперсонал, и своё собственное нездоровое любопытство...

Но зато за упавшей полкой обнаружился мятый пыльный свиток, на котором чёрным по белому (вернее, по жёлтому — ибо свиток, судя по всему, был очень древним) было написано: Расатал придёт вовсе не для того, чтобы убить всё живое... Он придёт для того, чтобы восстановить справедливость.

А меня хлебом не корми — только дай сунуть свой нос туда, куда не следует. И из этого, собственно, и произрастает мой невероятный талант влезать во все мыслимые и немыслимые передряги, которые обычного студента обходят за версту.

Вот взять хотя бы мою собственную смерть — ну кто ещё, кроме меня, мог додуматься поехать в соседний город к подруге в три часа ночи, чтобы потом уснуть за рулём и со всего разгону впечататься во встречный грузовик?

Одно утешение — оказалось, что после смерти меня ожидают ещё более удивительные приключения, и теперь я грызу гранит науки в академии ангелов и демонов, дабы выбрать свой путь и снова отправиться на Землю, но уже совершенно в другом статусе...

И, надо признаться, некоторые предметы и наставники мне нравятся гораздо больше прочих. Например, тот самый демон, который стоит сейчас напротив меня и, скептически приподняв бровь, ждёт более весомых аргументов.

Я немного покусала губу, размышляя, стоит ли доверять ему подробности своих ночных бдений, и решила пока зайти в обход.

— Я искренне не понимаю, чем так опасен Расатал... Что плохого в том, чтобы соединить в себе Свет и Тьму? Вам не кажется, что этот баланс пойдёт только во благо? Можно подумать, что обычные демоны лучше, со своей вечной тягой к анархии, разврату и жестокости...

Кажется, моя пафосная речь не производила никакого впечатления. Я страстно жаждала скрестить с учителем клинки в равной битве идей, но пока что была лишь новичком, скачущим с деревянным мечом вокруг своего многоопытного наставника.

— Примеры, Мелоун, примеры... Привыкай не быть голословной, — Ричард лениво присел на подоконник, свесив ногу в тяжёлом сапоге.

Я покряхтела, прочищая горло, и нахмурила брови.

— Ну, вот взять хотя бы Сатану, который постоянно третирует своего единственного сына. Что им движет? Конечно же, попытки его подчинить и страх потерять свой авторитет. А его сын Азраэль? Тоже ещё тот интриган... Невооружённым глазом видно, что он ненавидит отца и желает как можно быстрее занять его место. Гордыня и жажда власти. Чем они оба лучше Расатала?

Учитель тем временем сполз с подоконника, слушая меня вполуха, и прошагал вглубь класса. Я чувствовала, что моя речь не производит должного эффекта, и решила пойти ва-банк.

— А вы сами? Разве вот эти ремни на вашей шее не свидетельствуют о скрытой склонности к сексуальному насилию? — вдруг выдала я, втайне холодея от своей наглости.

Демон лишь покачал головой и молча отвернулся к шкафу с книгами.

— Пожалуй, в голосовании «интеллект или целомудрие Кейси Мелоун» я выберу вариант «воздержаться»... — пробормотал он себе под нос вполголоса.

3. "Другое место"

— Сегодня я хочу тебя в другом месте...

Привычная уверенность в его голосе не оставляла места для сомнений: сын Сатаны вряд ли когда-то имел опыт женского отказа. Была ли тому причиной его способность умело пользоваться своим магнетизмом, или он просто заранее знал, кто не сможет устоять, но эти бархатные вибрации и вправду манили меня.

«Ну, вот и поразмышляла», — сказала себе я, заранее прощаясь со своими притязаниями на построение идеи о новом мире. — «Сейчас все твои размышления этот демон будет вертеть на... будут вертеться вокруг его...» — мне никак не удавалось завершить фразу прилично.

Я потянулась к вороту его рубашки собственническим жестом и подцепила ногтем чёрную пуговку. Крутя её в пальцах, наслаждаясь пряным запахом его тела, я облизнула нижнюю губу.

— Опять через окно притащился? Боишься папочки? — промурлыкала я, намеренно побольнее задевая его словами.

— Я с ним хотя бы вижусь, в отличие от тебя...

Азраэль был достойным противником в мастерстве причинения боли. Он предельно точно ткнул меня именно в ту рану, которая не давала мне покоя до сих пор — наблюдать, как твой родной отец рыдает на твоей же могиле — зрелище, знаете ли, не из приятных...

Однако, этот цинизм и лёгкое чувство опасности, которые постоянно исходили от Азраэля, меня даже притягивали.

— Ну, знаешь, лучше вообще не видеться с отцом, чем с таким, который ежедневно трахает тебе мозг. Или тебя это вправду возбуждает? — не сдавалась я.

— Если тебя это интересует, я могу тебе продемонстрировать, что меня возбуждает на самом деле...

Кажется, я только сейчас услышала это слово будто впервые. «ДЕМОНстрировать...» Я мысленно захихикала, поспешно отгоняя от себя (брысь, брысь!) маленькую фигурку мастурбирующего демонёнка, и снова сосредоточилась на Азраэле. Вернее, на пуговке, которая, не выдержав моего натиска, расстегнулась и обнажила тёмные волоски на его груди.

— Оргии не предлагать! — мой дурашливый тон немного сбавил градус накала в комнате, от которого скоро рисковали оплавиться свечи в стоявших по углам канделябрах.

Азраэль медленно улыбнулся краем рта, и я заворожённо уставилась на эти влажно блеснувшие хищные зубы. Выражение его лица словно говорило о том, что я скоро буду на всё согласна — и на оргии, и на Вальпургиеву ночь, и на Яхве [*] его знает, какие ещё прелести блуда.

[Яхве - бог Света, создатель Небес]

Не дав мне додумать, он вдруг резко схватил меня за талию, прижал к себе, сделал два быстрых шага к распахнутому окну, и мы пулей вылетели в предзакатное небо. Раскрыв мощные карминовые крылья, он парой рывков поднял нас ещё выше и, наконец, отпустил меня в воздухе.

— Думай быстрее, ангелочек! Ты или со мной, или против меня, — его тон был непререкаем, а мне не хотелось лишаться интересного развлечения на вечер.

— Вперёд, мой капитан! — отсалютовала я ему, и он захохотал, увлекая меня за собой в воздушных потоках взмахов своих крыльев.

***

— Ммм... Что тебя здесь больше всего заводит, дай угадаю... — протянула я, оглядывая заплесневевшие сырые стены одной из камер тюрьмы Сатаны. Меньше всего я ожидала, что мы придём именно сюда. — Мох на стенах? Нет?

Азраэль, слегка подняв одну бровь и засунув руки в карманы, заинтересованно наблюдал за моими перемещениями.

— Ааа, вот эти прелестные твари, — выдала я ещё одно предположение, в надежде вывести его из себя. По стене медленно ползла внушительных размеров жирная мокрица, перебирая десятком ворсистых ножек.

Вместо ответа он громыхнул решётчатой дверью камеры, захлопывая замок.

Упс... Я вдруг ощутила себя... запертой? Обернувшись, я наткнулась на его взгляд.

В его глазах неожиданно шевельнулось скрытое нечто, что меня вдруг пробрало до дрожи в позвоночнике.

Угроза. И какое-то неотвратимое, удушающе хладнокровное намерение.

Его лицо, словно охваченное параличом, всё ещё сохраняло лёгкое улыбчивое выражение, но из-за этого неподвижного, немигающе нацелившегося на меня взгляда, оно словно превратилось в фальшивую маску.

Я напряжённо сканировала пространство между нами, лихорадочно пытаясь определить, насколько он серьёзен, и нужно ли мне реально его опасаться. Но воздух в камере словно остановился.

Осознав тщетность своих попыток, я услышала собственное учащённое дыхание и почувствовала биение сердца, толкающегося в рёбра. Кажется, моё тело решило за меня. «Опасность!» — кричало внутри меня всё, и я инстинктивно сделала шаг назад.

Демон, словно повторяя это движение, сделал два вкрадчивых шага в моём направлении. В мои уши внезапно влилась режущая тишина. Поблизости явно не было никого, кто мог бы услышать мои крики о помощи.

«Чёрт, неужели я так глупо вляпалась?» — пронеслась в моём сознании ужасающая мысль. У меня не было никаких оснований рассчитывать на то, что этот демон побеспокоится о моём благополучии. Одноразовый секс не в счёт, я пока ещё не заработала никаких бонусов в его глазах, чтобы быть для него хоть чем-то ценной.

Я постаралась не показывать свой страх, прекрасно сознавая при этом, что он и так его почувствует. Пытаясь хотя бы сохранить лицо, я сделала усилие воли, чтобы мои ноги больше не сдвинулись с места ни на йоту. Я частенько наблюдала, как кот обычно играет с мышью... Для него самое большое удовольствие — когда мышь дёргается и пытается сбежать.

Маниакальное выражение горящих безумием глаз.

Нет, нет, этого не может быть! Азраэль, прошу тебя, ты просто не можешь быть одним из этих больных ублюдков, которые наслаждаются страданиями извивающейся в конвульсиях жертвы... Я просто не верила тому, что отражалось сейчас на его лице. И одновременно дико боялась обнаружить, что в углу этой камеры лежит какой-нибудь сундучок с пыточными инструментами, заляпанный бурыми пятнами.

4. Танцы на песке

Я лежала в своей постели, уютно укрытая одеялом, но сон никак не шёл, несмотря на усталость. Перед глазами бесконечно пробегали отражения самых волнительных минут этой ночи.

Защёлкнуть узкие железные браслеты на сильных запястьях Азраэля мне так и не удалось, и пришлось удовольствоваться тем, что он позволил надеть на себя ошейник. Что само по себе было настолько поразительно, что я чуть ли не визжала от восторга.

Правда, перед этим он безжалостно содрал с меня остатки платья и несколько минут разглядывал, совершенно голую, с таким видом, как будто решал — оставить меня сейчас здесь и уйти, или всё-таки подыграть моей сумасбродной затее.

Затем он медленно разделся сам, картинно отшвыривая от себя каждую снятую деталь одежды, в импровизированном стриптизе, и снисходительно наблюдая за тем, каким голодным взглядом я пожираю его постепенно обнажающееся тело.

Даже стоя голая в кандалах, я получила просто неописуемое удовольствие, глядя на то, как он чертыхается, пытаясь найти забытый ключ в карманах валяющихся в пыли брюк.

Я благоговейно провела рукой по его груди и отошла на шаг назад, чтобы полюбоваться открывшимся мне зрелищем. Словно античный бог, он стоял, взирая на меня с высоты своего роста, и даже в ошейнике выглядел так, будто спустился с небес, дабы удостоить своим появлением презренных адептов своего культа. Меня, то бишь.

Свободно висящая цепь почти не ограничивала его движений, и он привлёк меня к себе, целуя уже неторопливо и проникновенно, запустив пальцы в гущу волос на моём затылке. Я уже настолько изнывала, желая принять его в себя, что он, мгновенно оценив моё состояние, подхватил меня под ягодицы и исполнил моё желание так глубоко и исчерпывающе, что в последующие несколько минут я просто купалась в океане блаженных переливов ощущений, забыв обо всём на свете.

Его татуированные бицепсы, растрепавшиеся тёмно-каштановые волосы, запах его тела, разгорячённого возбуждением — всё это окончательно свело меня с ума, пока он качал меня на волнах своих движений, вторгаясь в меня всё быстрее и быстрее.

Когда ему стало сложно удерживать меня на весу, я схватилась за свисающие цепи браслетов, подтянула себя чуть выше, и мы исступлённо задвигались в неистовом темпе, всаживаясь друг в друга — до тех пор, пока один за другим не захлебнулись в жарких содроганиях обоюдного оргазма...

***

То, в каком виде мы с Азраэлем возвращались в общагу, вызвало бы у любого встречного много занятных вопросов. Помятые, потрёпанные, со сверкающими от не вполне ещё отошедшего возбуждения глазами, мы обессиленно плюхнулись в траву газона под окнами нашего крыла здания.

Мы долго перешёптывались в темноте, сдавленно ржали и путались в подоле моего разодранного в клочья пыльного платья, пока ему, далеко не с первой попытки, удалось запихнуть меня в окно.

Одарив меня жарким, нежным поцелуем, он взмахнул крыльями, чуть не высадив раму окна потоком воздуха, и скрылся в ночи.

***

На следующий день, когда гормональная буря в моей крови немного улеглась, я смогла, наконец, более трезвым взглядом оценить вчерашние события. А поразмышлять было над чем.

Анджелина что-то нудно лопотала, курсируя по классу из угла в угол, и я её практически не слушала. У меня было гораздо более интересное занятие — разложить по полочкам в своей голове всю имеющуюся у меня на данный момент информацию.

Начать я решила, конечно же, с «лидера горячей десятки парней этой недели». Одержимая дьяволом? О да, это про меня. Рейтинг Азраэля в моих глазах, после случившегося между нами в сырых подземельях Сатаны, сильно подрос. Как выросло, одновременно с этим, и недоверие к нему. Тот, кто способен ТАК притворяться, просто не может не внушать опасений.

Если бы обычный мужчина вздумал прикинуться маньяком, ему вряд ли удалось бы меня провести, но когда этим занялся сильный демон... Я вспомнила, как легко Азра охмуряет любую девушку, попадающую в поле его интереса, и задумалась. Неужели я тоже такая же безвольная игрушка в его руках?

Я тщательно перебрала в памяти все эпизоды наших встреч, и в итоге пришла к выводу, что я всё-таки заметила бы подобные манипуляции. Либо он привносил своё воздействие в наши отношения настолько дозированно и искусно, что оно просто не превышало мой минимальный порог чувствительности.

Так, кто у нас следующий? Ричард Фэлкон и его «секретики из шкатулочки». Он уже не в первый раз озадачивал меня неожиданными высказываниями, значительно выбивающимися из примерной канвы моих представлений об устройстве Небес, так что я уже начинала серьёзно сомневаться, действительно ли общая масса бессмертных посвящена во все подробности истории их собственного мира.

Почему он счёл возможным доверять мне подобные факты (а в подлинности всего того, что он мне сообщал, я ни на секунду не сомневалась), мне было искренне непонятно. Если только он не является главарём подпольной ячейки революционеров, которые собрались свергнуть Обитель Ангелов и вербуют сторонников среди студентов?

Я представила себе своего наставника, крадущегося в гулкой тишине залов академии и разбрасывающего листовки с надписью: «Свободу угнетённым! Даёшь всем безопасный секс!», и тихо захрюкала от смеха в рукав. Элли покосилась на меня с заинтересованным видом, пытаясь понять причину моего веселья, видимо, тоже страдая от скучных анджелининых монологов.

Я интуитивно ощущала, что Ричард каким-то образом неровно ко мне дышит, но никак не могла уловить оттенок его привязанности. Сказать, что он испытывает ко мне интерес? Да это просто смешно, учитывая его древний возраст.

Сексуальное влечение? Нет, ничего подобного от него не исходило, хотя само его излучение в этом спектре энергий было весьма и весьма впечатляющим. Скорее, это было просто его естественное качество, чем вызванное моей скромной персоной желание.

5. Посиделки

— Ааааааа! — теперь мы с Мири дружно визжали обе, повиснув на шее у Де́миса, наконец вернувшегося после своего трёхмесячного отсутствия, которое показалось нам обеим, успевшим не на шутку к нему привязаться, просто вечностью.

Обросший какой-то невообразимой рыжей бородой, сияя широкой радостной улыбкой, он обнялся с каждой поочерёдно, побросав у порога свои мешки и чемоданы. От него пахло ветром и снегом и ещё какими-то необычными, незнакомыми запахами.

— Дай мне, дай мне потрогать! — восторженно прижалась к нему щекой Мири, после того, как я, хохоча, вдоволь натеребила его за густую мягкую бороду. Демиса и так хотелось без конца тискать, а теперь он и вовсе был похож на плюшевого рыжего медведя, и мы просто утопили его в поцелуях и объятьях.

— Всё, всё, девчонки, пожалуйста, отпустите уже меня, — взмолился он, не в силах выдержать натиска. — Обещаю, вечером приду, и тогда делайте со мной, что хотите, а сейчас я просто зверски мечтаю о горячей ванне и не собираюсь оттуда вылезать, по меньшей мере, часа два.

— Только бороду не сбривай! Запрещаю! — завопила я, заломив руки в отчаянном жесте, и он, дав торжественное обещание оставить всё как есть и подхватив свои многочисленные пожитки, наконец, удалился к себе.

Три месяца назад, когда он объявил нам, что выбрал местом для практики Северный предел, мы пришли в крайнее недоумение — кому захочется морозить зад и обниматься с тюленями на самом холодном и ветреном из континентов этого мира? Это суровое место не пользовалось популярностью у студентов, и все норовили попасть на Восток, к экзотическим берегам, населённым редкими, необыкновенными видами животных и царившей там атмосферой мистики и чудес.

Однако, Демис обосновал свой выбор тем, что хочет проверить себя на прочность. Саймон, его друг, увязался вслед за возлюбленным, не желая отпускать его от себя одного, и до такой степени увлёкся процессом, что решил остаться дополнительно аж на целый месяц. Что же его там так задержало — для нас с Мири было полной загадкой, и мы просто сгорали от любопытства, предвкушая, какие же удивительные истории сегодня вечером нам поведает Адемис.

Не зная, чем себя занять во время этой томительной паузы, мы решили посвятить себя самому простому и обыденному занятию, до которого, честно признаться, у нас далеко не всегда доходили руки — уборке.

Мири, встав посреди комнаты, раскинула руки широко в стороны, закрыла глаза и сосредоточилась. Я терпеливо сидела в сторонке, ожидая своей очереди. Щекочущее ощущение, к которому я до сих пор ещё не успела привыкнуть, хотя мы уже неоднократно проделывали с ней подобную процедуру, окутало всё моё тело.

В воздухе постепенно сгущалось лёгкое серое марево, похожее на дым. Все, до единой, пылинки и соринки, которые только были на мебели и на полу, одновременно всплыли в воздух. И даже те, которые поприлипали за день к моей одежде (а их, несомненно, тоже было предостаточно), также последовали за своими товарками.

По мере того, как Мири медленно сводила руки между собой, клубы пыли начали постепенно концентрироваться в одно большое округлое облако в полуметре от неё. Она открыла глаза, продолжая делать движение, будто сжимает это облако в ладонях, и оно начало превращаться в неприятный серый комок, быстро приобретающий всё более тёмный оттенок.

Она напряглась, делая завершающее сжатие, словно хотела слепить снежок, и комок сжался в маленький тугой шарик, рухнув в заблаговременно подставленное под него ведёрко.

Мири облегчённо выдохнула и расслабилась, с видом «пустячное дело!», но я-то знала, что такие манипуляции даются ей совсем непросто. Хотя бы потому, что мне приходилось проделывать то же самое, только уже с моей собственной стихией.

— Спасибо, мой милый, самый прекрасный в мире Пылесос! — нежно проговорила я, и она снисходительно улыбнулась.

— Не за что, мисс Пульверизатор. Твой ход.

Я медленно вздохнула, настроилась и приступила к своей части работы. Фактически, мне предстояло сделать совершенно противоположное действие. Из кувшина, стоявшего на столе, плавно поднялся колышущийся водяной шар, и начал разделяться на части.

Четыре, шестнадцать, шестьдесят четыре, двести пятьдесят шесть — частички воды быстро делились в геометрической прогрессии, и скорость этого процесса нарастала с каждой секундой. Наученная горьким опытом моих первых попыток, когда ей прямо в лицо прилетал недоразделившийся шарик воды, Мири предусмотрительно стояла в самом углу комнаты. Мне тоже не раз приходилось кашлять от неожиданно взрывающихся в воздухе перед моим носом неравномерных комочков пыли, так что в этом деле мы были вполне квиты.

Дождавшись, когда вода полностью превратится в мелкодисперсную пыль и равномерно распространится от пола до потолка, я сделала резкое брызгающее движение пальцами, и мой рукотворный туман начал медленно оседать на всех поверхностях. Я с удовольствием утёрла ладонями влажное лицо.

Управлять стихией было чрезвычайно приятно. Ощущение собственного могущества, пусть оно было пока совсем мелким, достойным лишь студента-выпускника первого курса, приносило мне огромное удовлетворение. Почти весь курс мы занимались изучением теории, и только к концу года нам доверили начать практиковаться.

Сейчас мы были способны совершать лишь самые простые действия с небольшими объёмами веществ, но, если верить учителям, к завершению академии мы будем осуществлять гораздо более сложные манипуляции с большими массами энергий. Впрочем, я уже и сейчас была предельно довольна тем, что могла из куска хлеба мгновенно сделать сухарик, или наоборот — увлажнить чёрствую краюшку так, что она становилась, как свежая.

6. Зеркала

— Хмм… — я несколько секунд разглядывала коробку, не решаясь к ней прикоснуться. Мало ли что… Потом, отругав себя за параноидальные склонности, подтянула её к себе поближе.

Чёрная обувная коробка с ярко-красной крышкой, на которой изящными чёрными же вензелями было выведено: «Azrael».

«Так-так, это уже интереснее», — подумала я и медленно сняла крышку. Ммм, туфли! Каждая туфелька была бережно завёрнута в бархатный мешочек, и когда я их вытащила, меня ждал ещё один сюрприз.

Они оказались двухцветными, с чёрным лакированным задником, а вот носик… Он абсолютно точно попадал в тон моего нового платья, которое было спрятано в шкафу и держалось под строгим секретом. «Мири, шпионка!» — поразилась я, ведь больше некому было доложить Азраэлю о подобной детали. А в том, что это именно его рук дело, у меня сомнений уже не оставалось.

Я хихикнула и побежала наскоро умываться. К таким туфлям нужно было подходить с чувством, толком и расстановкой. Быстренько приведя себя в порядок, я надела чулки и устроила примерку.

Аккуратный высокий каблук, сзади маленький золотой замочек — они сели на меня, как влитые. Щиколотку обнимал мягкий чёрный ремешок, к которому были пришиты небольшие цветочки, с розово-золотыми и чёрными лепестками. Сердцевина каждого была украшена блестящим камушком, а на ногах они смотрелись просто фантастически.

«Это не туфли, это чистый секс…» — подумала я, вертясь перед зеркалом. Если бы у меня был член, то при виде этого зрелища он бы встал.

***

Да, ты права, они великолепны…

Возможно, это потому, что у тебя такие изящные, тонкие лодыжки и восхитительно длинные ноги…

Ты просто чудо, как хороша…

Как здорово, что я не стал игнорировать это ощущение и послушался интуиции, которая потянула меня к одному из зеркал.

Приятная девушка, хрупкая фигурка…

Мягкие серые глаза, и наверняка добрая душа…

Это было очевидно, даже несмотря на озорных чёртиков, которые плясали в её глазах, когда она разглядывала себя.

Ты определённо мне нравишься…

Я уже точно знал, что это зеркало станет на ближайшее время одним из любимых.

Я подплыл ближе и уже собирался схватиться за края, с намерением утащить его к себе в логово, ещё к сотне других зеркал, которые я методично собирал по всему пространству, как девушка вдруг резко отшатнулась…

***

Ощущение чьего-то внезапного Присутствия чуть не сбило меня с ног. Я дёрнулась, огляделась по сторонам… Нет, мне не показалось — я чувствовала всей кожей, что в комнате кто-то есть. И учитывая, что я не видела совершенно никакого движения, и объективно ничего не происходило — это было более, чем странно.

По мере обучения в академии я хорошо поднаторела в искусстве определения энергий, и могла побиться об заклад, что я не ошибаюсь.

Я дышала легко и поверхностно, напряжённо вслушиваясь и стараясь не потревожить пространство лишним движением. Присутствие продолжалось. Кажется, оно не было угрожающим, но я не спешила расслабляться. Всё неизведанное всегда страшно, а такого феномена я ещё не встречала. В привидений здесь не верили, а чтобы душа могла куролесить где-то без тела — это и вовсе было нереально.

Я решила ждать до упора, ничего не предпринимая. Неизвестно, чем это могло обернуться, вдруг это что-то действительно опасное, с чем шутки плохи? Я не знаю, сколько времени я простояла вот так, неподвижно, вытаращив глаза и приоткрыв рот — может пару минут, а может и больше — но в один момент это Присутствие вдруг начало медленно отдаляться. Было такое ощущение, что от меня отплыла какая-то большая диковинная рыба… Приплыла, посмотрела и уплыла.

Я немного перевела дух, осторожно прошагала к шкафу, схватила халат и пулей вылетела в коридор. Проходивший мимо ангел с интересом оглядел мой необычный имидж — парадные туфли и мохнатый домашний халат с леопардовым принтом. Я распрямилась, представив, что на мне шуба из леопарда, и гордо продефилировала на третий этаж.

В третий раз я стучала в дверь Демиса, но демон, видимо, уже спозаранку куда-то умотал. Всё, что мне оставалось — это вернуться обратно. Поспрашиваю в течение дня у кого-нибудь, что это за явление такое. Хотя, с другой стороны, у меня было какое-то странное чувство… Меня как будто изнутри кто-то подзуживал: «Никому не говори!..». И это особенное ощущение маленькой тайны, которая принадлежит только мне. Хм… Я решила пока не спешить с действиями и вернуться назад в комнату, как бы мне ни было боязно.

Я осторожно приоткрыла дверь и просунула внутрь нос. Приехали, уже в собственную комнату боюсь заходить…

Меня встретили, ничем не нарушаемые, привычные тишина и спокойствие. Ещё какое-то время я исследовала помещение, обшаривая все углы, но так больше ничего и не обнаружила. Близилось время уроков, и я, собравшись и напоследок снова окинув всё подозрительным взглядом, отправилась на лекции.

***

Я висел в пространстве, поодаль от недавно обнаруженного мной зеркала, и размышлял о случившемся.

Я не сразу понял, что именно её так напугало.

В комнате, определённо, кроме неё больше никого не было, да и она не направляла свой взгляд никуда конкретно, а больше было похоже, что она вслушивается в энергетическое поле.

Некоторое время я ожидал, надеясь увидеть, что происходит, но в какой-то момент она вдруг уставилась расфокусированным взглядом прямо на меня.

Как будто слепой пытается увидеть того, кого уловил его слух.

Я наблюдал какое-то время за одним слепым мальчиком — так вот, он вёл себя точно так же.

Эта девушка слепой явно не была, но видела что-то за пределами своего зрения.

Меня ты видеть не можешь, значит, есть что-то ещё, чего я тоже не улавливаю.

7. Выпускной бал

Я приняла, уже ставший привычным, противозачаточный порошок, размешав его в стакане с водой, и Мири окинула меня ироничным взглядом.

— А Азра тот ещё жеребец, да?

Я даже не стала отвечать на этот риторический вопрос — все мои мысли были заняты предстоящим мероприятием. Я была полна какого-то непонятного предчувствия, будто со мной должно на этом балу случиться что-то грандиозное. По всему телу пробегали волны дрожащего волнения, хотя до вечера была ещё куча времени.

Я попросила Мири уложить мне волосы, и она разложила перед зеркалом целую батарею разных скляночек, репетируя вместе со мной возможные варианты причёсок.

Сама она решила оставить волосы как есть, лишь немного сбрызнув их особым спреем, и шёлковые потоки, цвета расплавленного шоколада, ниспадали гладкими волнами до самой её талии.

— О, боги, какая же ты красавица… — восхищённо прошептала я, и, не удержавшись, нежно взяла её лицо в ладони и легонько поцеловала прямо в губы. Ничего не могу с собой поделать, при виде Мири во мне просыпается какая-то альтернативная мужская сторона моей личности.

Прозрачно-серые глаза демоницы подёрнулись дымкой соблазна, и я засмеялась, отстраняясь немного, но продолжая смотреть на неё таким же любующимся взором.

— Нет, Мири, я ещё не до такой степени в тебя влюблена, но если я до этого дозрею, то обязательно тебе сообщу!

Мири проказливо подняла бровь и закусила губу, пронзая меня многообещающим взглядом, и мы уже обе в голос заржали так, что задрожали хрустальные висюльки в люстре над нашими головами.

— Что там с музыкой? — спросила я, и подруга поведала, что на этот раз музыкальным сопровождением заведует Дарéс МакКенна, демон-третьекурсник из параллельного потока. Это было просто отличной новостью, потому что поток «землян», как мы их называли, был гораздо более продвинут в таких вещах, как музыка, фильмы, игры, да и вообще любого рода развлечения.

Поток «небожителей», к числу которых относила себя и я, меньше касался земных проблем, занимаясь, в основном, делами Неба. Каждый студент, по мере обучения, имел право как угодно перемещаться между этими двумя потоками, а также ещё и между ангельской и демонической кафедрами - до тех пор, пока окончательно не определится со специализацией.

Сказать, что мне совсем надоела Земля, я бы не смогла, но всё-таки здесь, наверху, было гораздо интереснее, и я пока набирала себе в расписание больше небесных предметов, чем земных.

Время медленно тянулось, и солнце поползло по небосклону всё ближе к горизонту, окрашивая облака пламенно-розовыми отсветами.

«Ммм, какая горячая сегодня будет ночка!..» — подумала я, глядя на отражение в зеркале наших с Мири фигур. Мы встали перед зеркалом, обнявшись, уже при полном параде, каждая придав своему телу как можно более обольстительную позу.

Словно две шахматных королевы, готовящихся к сражению, мы предвкушали, как армии сражённых ладей и пешек будут валяться у наших ног. Я внимательно прислушалась, повернув голову к левому плечу. Странно, но мой рогатый скептик совершенно притих, даже не пытаясь выдать очередной колкий комментарий в адрес моей внешности.

«Видать, сегодня я и вправду неотразима», — решила я, и подошла к своей тумбочке, чтобы сделать завершающий штрих — нанести на запястья каплю любимых духов.

Услышав за спиной лёгкий скрип дверки кухонного шкафчика, я обернулась.

— Тяпнем? — прошептала Мири с заговорщическим видом, держа в руке ту самую бутыль тёмного стекла без этикетки.

Я ужаснулась, тут же представив, как мы с ней заползаем в холл академии на карачках, со спутанными волосами, совершая руками пьяные пассы и отмахиваясь от пытающихся нам помочь парней со словами: «Не мшайте, ссё хршо! Я сршэнно трезуая!»

Подскочив к ней, я отняла бутылку и всучила ей столовую ложку.

«Бульк!» — точно отмерила я для неё мини-дозу убойного пойла. «Бульк!» — вторая порция разлилась мягко греющей ладошкой по моему желудку, и я, плотно закупорив бутыль, запихнула её подальше в шкаф. Вот теперь мы готовы. Держитесь, парни, мы идём к вам!

***

Казалось, даже сам воздух в огромном зале с колоннами, украшенными длинными цветочными гирляндами, вибрировал от радостного возбуждения. Дарес уже колдовал над своей сложной аппаратурой в самом дальнем углу, и по залу разносилась низкая ритмичная пульсация басов, отдающихся где-то в самом животе, и заставляющая мои бёдра непроизвольно двигаться.

«Рановато для танцев», — подумала я, прекрасно зная, что нам ещё предстоит выслушать целую череду поздравительных речей от руководства Академии. Учебный год был почти закончен, остались только отдельные завершающие процедуры, для каждого курса свои. Первокурсники, в числе которых были также я и Мири, получали свои первые аттестаты с оценками, на основе которых будет приниматься решение о нашем дальнейшем продвижении.

Теоретических экзаменов, как таковых, в академии не было, все баллы выставлялись по результатам практических занятий, на которых студент мог показать себя лучшим или худшим образом, независимо от того, насколько он хорошо изучил теорию. Поэтому зубрёжка здесь не приветствовалась, а на прогулы в основном смотрели сквозь пальцы, хотя это тоже зависело от характера конкретного учителя.

Но зато на практических тестах спуску не давали никому, гоняя по бесконечным пересдачам, до тех пор, пока студент не начинал показывать более или менее приличный результат. Я не могла похвастаться особыми достижениями, но в целом демонстрировала старательность, так что мне обычно доставалась твёрдая четвёрка.

Система оценок в академии была семибалльной, где пятёрка — это отличный стандартный результат, шестёрка — чрезвычайно выдающийся результат, а вот семёрку вообще редко кому удавалось получить, потому что для этого нужно было показать из ряда вон выходящие способности, граничащие с феноменальными.

8. Зоар

Стоя утром у окна в своей комнате, я рассеянно разглядывала медленно плывущие в вышине неба облака.

Мысли, которые сейчас занимали мой ум, были похожи на гигантские глыбы, висящие в воздухе, подобно плавучим островам Небес, и я не знала, как к ним подступиться. Когда имеешь дело с чем-то из ряда вон выходящим — может оказаться, что для решения этой проблемы нужны примерно такие же, равнозначно безбашенные действия, иначе ничего не получится.

«Главное, при этом саму башню не потерять», — подумала я и сиганула из окна.

Вете-е-е-ер!!!

Здравствуй, Воздух… Может, именно ты — тот, кто наполнит меня нужной для этого энергией? Потоки воздуха трепали мои перья, земля внизу осталась далеко-далеко, и я ощутила пронзительное, рвущее душу одиночество, сплетённое в тесное объятие с безграничным чувством свободы…

Я парила в голубой пустоте неба, впитывая в себя силу ветра, его необузданную и дерзкую волю, неподвластную никому. Мне нужна твоя сумашедшинка, Воздух, нужна сейчас, как никогда.

Я сложила крылья, резко перевернулась на спину и раскрыла их снова. Воздушные потоки вновь подхватили меня, но из-за того, что теперь всё было наоборот, они уже не могли полноценно меня удерживать. Как подбитый самолёт, я начала заваливаться вниз головой и назад, и моё безвольное тело стремительно понеслось к земле.

Перед глазами не было ничего, кроме неба, и из-за этого я перестала понимать, куда я лечу — вниз или вверх.

Ещё нет… Ещё не пора… Ещё немного… Ужас, как же это страшно!..

В какое-то мгновение моя душа мягким взрывом разлетелась на рыхлые воздушные вихри, подобные облакам, и снова схлопнулась обратно, собравшись у меня в груди…

Задыхаясь и кашляя, судорожно взмахивая крыльями, я приземлилась на прибрежный песок, пропахав в нём широкую дорожку. Упав на четвереньки, я проползла ещё пару шагов, перевернулась на спину и затихла… Перед глазами было лишь небо.

«Я смогла принять твой дар, Воздух. Благодарю тебя.»

***

Я задумчиво повертела в руках свой аттестат — плотный бледно-зелёный лист с парой десятков строчек и цифр. Внизу красовалась печать Академии, в форме двух крыльев и трёх лавровых веточек между ними. Мири получила такой же, у Адемиса был голубой документ второкурсника, а Кристиан и Азраэль теперь были полноправными обладателями солидных дипломов с кожаной обложкой и золотым тиснением.

Не могу сказать, что я испытала особую радость, когда его получила. Скорее, меня настигли невесёлые мысли о том, что я теперь буду гораздо реже видеться с Крисом, а Азраэль и вовсе перестанет появляться в стенах этого заведения, в котором и так не слишком горел желанием находиться.

Как будут складываться дальнейшие наши отношения — было непонятно, и оттого довольно грустно. Летние каникулы разлучат меня и с Мири, которая вдруг очень проворно засобиралась домой. В адрес Стефана она отвесила едкое ругательство, из которого я сделала однозначный вывод, что демону больше никоим образом не светит её сердечная благосклонность.

Единственное, что меня утешало — это то, что Демису и Тони тоже было некуда податься, и они оба оставались жить в общаге, как и я. В академии был специально предусмотрен такой вариант, и для таких неприкаянных студентов, как мы, были организованы отдельные занятия, правда уже гораздо реже — раз в неделю, так что каждый из нас мог, по желанию, продолжать совершенствоваться в выбранных для себя предметах.

Кто именно из учителей в этом году возьмёт на себя сию, как я догадывалась, не слишком приятную обязанность — было пока неизвестно, и я отчаянно загадала, чтобы Анджелина и Алонзо вдруг воспылали неодолимым желанием провести это лето где-нибудь у чёрта на куличках, в нежных объятьях друг друга. О, небеса, где угодно, лишь бы только как можно дальше от меня.

Как я ни тянула с задуманным действием, нужно было, рано или поздно, к нему приступать. Зоар сам не откроет свои странички, словно крылья, и не прилетит ко мне, влекомый моим зовом. Всё придётся делать самой.

«Зоар…» — произнесла я и словно ощутила на губах привкус вековой тьмы. Легендарная древняя «Библия Тёмных», как её иногда называли. Загадочная книга, полная недомолвок и странных метафор с неоднозначным смыслом, в сути которых и сами Тёмные-то не слишком разбирались.

Их многочисленные попытки толковать изложенные в ней сказки оканчивались лишь диаметрально противоположными версиями и формированием бесчисленных мини-сект последователей, типа остроконечников и тупоконечников из «Гулливера». Секты, в низах, вели между собой небольшие междоусобные стычки, а верхи, наверняка имея по этому поводу своё особое мнение, не спешили делиться им с низами. Поэтому литературы, которая могла бы мне помочь с расшифровкой описанных в Зоаре сказок, не было совершенно никакой.

То ли дело на Земле — гражданское право, гражданский кодекс, гражданско-процессуальный кодекс, комментарии к гражданско-процессуальному кодексу, комментарии к комментариям… Язык можно было в узел завязать, перечисляя все эти многочисленные производные от одной-единственной дисциплины.

Зоар же гордо красовался в ореоле своей уникальности, неподвластный ни времени, ни умам. И грызть мне его чёрный гранит, судя по всему, придётся в одиночку. Хотя… Почему в одиночку-то? Крис же главный заказчик, вот пусть мне и помогает.

Когда он попросил достать эту книгу, я постепенно сообразила, что мне это тоже выгодно. Именно там я могла найти ответы на те вопросы, которые роились в моём мозгу, отчасти благодаря Фэлкону, а отчасти из-за моего собственного природного стремления сунуть свой нос в неизведанные, а потому особенно интересные, материи.

Я и сама не знала, почему меня так сильно влекла концепция воссоединения Света и Тьмы, но я упорно пыталась состыковать в своих размышлениях кусочки паззлов, которые могли бы мне дать хоть какое-то понимание этого вопроса. И я очень надеялась, что мой интерес не станет тем самым влечением, которое неодолимо тянет мотылька на огонь свечи.

9. Лохнесское чудище

Сначала я ощутила лишь то самое Присутствие, уже со знакомыми вибрациями. Однако, буквально через пару секунд, поверхность зеркала в левом верхнем углу пошла мелкой рябью, и посреди неё показалось какое-то бледное пятнышко.

Мири, стоя перед зеркалом, откинула назад свои шикарные волосы, мазнула блеском по губам и, развернувшись, пошла к выходу.

— Ты чего? — прищурилась она, увидев моё ошеломлённое лицо.

— Я-а... кажетса-а... забыла свои трусы в комнате Азраэля! — ляпнула я первое, что пришло в голову.

Мири только фыркнула, покачала головой и, взяв свои чемоданчики, ещё раз посмотрелась в зеркало напоследок. Я автоматически проследила за направлением её взгляда. Рябь стала крупнее и теперь покрывала почти весь угол, а посреди неё красовался чёткий отпечаток человеческой ладони...

— Ну что, будем прощаться? — как ни в чём не бывало, произнесла Мири.

Я повернулась к ней с каменным выражением лица, опустила голову пониже и бросилась обниматься. «Как хорошо, что она не видит мои глаза по пятаку у себя за плечом», — подумала я, диковато косясь в сторону зеркала.

Мы с ней расцеловались, пожелали друг другу отлично провести каникулы, и я вызвалась проводить её до выхода, потому что остаться сейчас в комнате один на один вот с ЭТИМ я была просто не в состоянии. А обсуждать это с Мири, за минуту до её отъезда, не было совершенно никакого смысла.

Помахав подруге вслед и прокричав «Счастливого пути!», я поднялась обратно на второй этаж. Мне понадобилось некоторое время, чтобы просто подойти к двери комнаты, а уж промежутки между тем, как взяться за ручку и открыть саму дверь, были ещё длиннее.

Вот сейчас как раз должен был раздаться этот холодящий спину звук противно скрипящих петель — «уиииии...иииии», но они были отлично смазаны, и я, в абсолютной тишине, затаив дыхание, медленно распахнула дверное полотно ровно до той точки, где начиналась рама зеркала.

Ещё несколько дюймов... Рябь уже была практически сверху донизу. Я глубоко вдохнула, выдохнула, толкнула дверь сильнее и отскочила назад в коридор.

Из зеркала на меня смотрело человеческое лицо.

По бокам оно приложило к зеркалу с той стороны, словно к окну, обе ладони, и глаза этого лица смотрели прямо на меня, в упор, примерно с таким же выражением, как и я на них.

Мне как-то сразу полегчало. Во-первых, не какое-то непонятное чудище, а человек. Ну, или, по крайней мере, хоть что-то человекоподобное.

Во-вторых, этот человек явно был так же потрясён происходящим, как и я, и эмоции, отражающиеся на его лице, были вполне себе вменяемыми. Он даже пару раз удивлённо и как-то совсем по-детски моргнул, что меня ещё больше расположило к дальнейшему изучению этого явления.

Тем не менее, я постояла в коридоре ещё какое-то время — заходить в комнату у меня пока не было ни малейшего желания. Всё, что я делала — это просто изучала незнакомца. И он, кажется, делал то же самое.

Только сейчас моё сознание начало воспринимать сопутствующие детали, и я увидела длинные развевающиеся пепельные волосы и такую же длиннющую бороду. Незнакомец был настолько волосатый и заросший, словно жил где-то в пещере триста лет и тут вдруг впервые вышел в люди.

Ещё одна особенность, которая меня удивила — это то, что за стеклом как будто бы была вода... Тёмная вода, в которой висел этот мужик, и вся его шевелюра колыхалась над ним, как если бы я смотрела на огромный аквариум, где он был в качестве главного экспоната.

«Ну и рыбка приплыла...» — подумала я. — «Прямо Ихтиандр какой-то...» Вот только перепонок между пальцами не было. Хотя это не исключало наличие жабр, и я вгляделась повнимательнее. Во тьме воды, за спиной незнакомца, очень неясными очертаниями, но, кажется, были крылья!

«Бессмертный?» — вновь поразилась я, и в этот момент незнакомец помахал мне рукой. Это был уже настолько простой, обычный человеческий жест, и он в этот момент смотрел на меня с такой надеждой, что это придало мне решимости, и я осторожно переступила через порог комнаты. Мужчина слабо улыбался.

Я улыбаться в ответ не спешила, но присесть на краешек кровати мне вполне хватило смелости. Так мы некоторое время рассматривали друг друга, и я даже вытянула ладонь в его сторону, чтобы получше прочувствовать его энергию.

Никакой угрозы от него не исходило, скорее наоборот — излучение было вполне доброжелательным и мягким, а глаза незнакомца были спокойными и чуть грустными. Тут в коридоре послышались чьи-то шаги. У меня оставалось несколько секунд, чтобы сделать выбор, и я, совсем чуть-чуть посомневавшись, быстро подошла к двери, захлопнула её и повернула ключ в замке.

Теперь мы были наедине.

Я подошла ближе, остановившись метра за полтора до зеркала. Незнакомец тоже подплыл, меняя позицию, и я с изумлением увидела в его постепенно проявляющемся в воде силуэте, что он совершенно голый. Борода колыхалась в воде, свисая почти до пупка, а всё, что было ниже — предстало моему взору безо всякой цензуры...

Я сконфуженно отвела взгляд. Кажется, его абсолютно не волновала его нагота, и он ещё плотнее придвинулся к зеркалу. Я не знала, что мне делать с этим невинным эксгибиционизмом, поэтому снова стала смотреть в его лицо, старательно делая вид, что не замечаю ничего остального.

Впрочем, некоторые вещи мне заметить всё-таки пришлось. Мужчина был великолепно сложен — широкоплечее, крупное, мускулистое тело красовалось перед моим взором, лишённое какого-либо стеснения, едва помещаясь в зеркало.

Тут я, наконец, сообразила, что он вовсе не стар, как мне показалось на первый взгляд. На меня смотрели молодые светло-серые глаза, и на вид мужчине было явно не больше тридцати.

10. Взрыв

Двор непривычно пустовал, и я двинулась по вымощенной булыжником дорожке, намереваясь посидеть на одной из скамеек аллеи, укрытой в тени растущих вдоль неё каштанов.

Кажется, меня кто-то опередил. Фигурка в невзрачном платьице одиноко восседала на облюбованной мною скамейке и болтала ногой.

— Привет, Элли! — нарочито бодро поздоровалась я. Не хочу показывать своё истинное настроение, не нужны мне сейчас лишние вопросы.

Элли, оживившись, подвинулась, и я приземлилась рядом и всучила ей яблоко.

— Чем занимаешься? Скучаешь?

Элли, как и остальные новобранцы, вынуждена была остаться в академии — на Небе нас никто не ждал, а на Земле все мосты были, так или иначе, сожжены. Я иногда даже мысленно называла студентов, пришедших с Земли, неприкаянными. Но на лице Элли эта сиротская юдоль отражалась особенно сильно, и мне так и хотелось хорошенько тряхануть её за шкирку, чтобы она хоть немного оживилась и занялась чем-то полезным для себя.

— Не знаю… — грустно проронила она. — Сижу вот. А что ещё делать?

Я смачно захрустела яблоком. До еженедельных занятий было ещё целых три дня, и мы располагали кучей свободного времени. С одной стороны, можно было заниматься чем угодно, а с другой — мне сейчас до ужаса хотелось просто полентяйничать. Уроки в академии отнимали так много энергии, что у меня даже не оставалось запаса пополнить свой кристалл.

Поэтому я не стала озвучивать Элли никаких предложений, присоединившись к ней в том же самом нехитром деле — болтать ногами, сидя на скамейке, и смотреть на солнечные блики, прорывающиеся сквозь густую листву каштанов.

Впереди было целое лето, и я мысленно пообещала себе к осени научиться как следует плавать — я и так не особо умела, а добавившиеся к моему телу крылья ещё больше усложняли эту задачу. Основной принцип состоял в том, чтобы удерживать в перьях оптимальное количество воздуха, а мне, как водному стихийнику, это давалось сложно. Вода так и норовила проникнуть везде, принимая меня за свою.

Поэтому, как только я погружалась, все воздушные пузырьки покидали мои крылья дружной гурьбой, а намокшие перья начинали тянуть на дно. Впору было, как гусю, себя салом смазывать, чтобы решить эту задачку.

Крис же, виртуозно владея воздухом, ухитрялся передвигаться даже под водой, регулируя глубину погружения количеством пузырьков, а его крылья были покрыты словно сверкающими бисеринками, каждая из которых надёжно держалась на назначенном ей месте.

Тут я вспомнила про своего «ихтиандра». Интересно, как он там плавает? Вот бы понаблюдать. Я уже успела разглядеть его серые крылья, которые не давали однозначного понимания, к какой фракции он ближе. И как он вообще попал в это необычное место? Пространство за зеркалом, судя по всему, было создано магическим путём. И раз он сказал, что он пленник, то находился там явно не по своей воле…

В моей голове роилась целая куча вопросов, и я уже не ощущала такую сильную злость. Всё-таки любопытство всегда перевешивает, и я готова бываю пожертвовать многими вещами — такими, как спокойствие, безопасность или какие-то личные счёты, ради того, чтобы получить действительно интересную информацию.

Так и здесь — я уже решила, что буду продолжать общение с загадочным гостем, но вот привилегию регулировать частоту визитов теперь забираю себе, и точка.

«Ох, не слишком ли много тайн на одну мою бедную головушку?» — подумала я. Впрочем, в моём распоряжении ещё целых три месяца свободы, а там разберёмся.

***

Весь день я била баклуши — шаталась по саду, валялась с чтивом на кровати, спала и ела. После такого «суркового» времяпрепровождения у меня даже накопилось немного энергии, и к вечеру я с удовлетворением влила её в свой кристалл — небольшую прозрачную пирамидку, служившую местным жителям своеобразным кошельком.

Студентам хрустальные пирамидки выдавали бесплатно, и ёмкость у них была очень маленькая (впрочем, я и эту-то не могла никогда доверху заполнить), а кто мог себе позволить — приобретали кристаллы подороже. Самые обеспеченные небожители пользовались драгоценными камнями, и у Мири в шкафчике хранилась пара рубинов на мелкие расходы (по её меркам, конечно же) и изумруд, который она предусмотрительно забрала с собой.

Теоретически, чужой кристалл нельзя было опустошить, потому что передачу личной энергии можно было регулировать через намерение — либо на накопление, либо на отдачу, поэтому кражи были редким явлением. Но на сам кристалл, как на накопитель большой ёмкости, вполне могли найтись охотники.

Драгоценные камни здесь были значительно крупнее, чем на Земле — самый ходовой размер был по величине примерно как окружность, которая получалась между моими сложенными большим и указательным пальцами. Огранка была похожа на земную — один конец острый, а второй плоский. Если такой камень вставить в кольцо, то получился бы перстень для великана.

Чтобы заполнить рубин, потребовалось бы, как минимум, десять моих пирамидок. А уж про ёмкость изумруда мне даже и думать не хотелось, чтобы не слишком ощущать степень своей убогости. Довольно с меня и еженедельного позора на школьном накопителе.

На еду мне вполне хватало, а вот на небесную одежду рассчитывать уже не приходилось. Как я буду эту проблему решать в дальнейшем — было совершенно непонятно, и я надеялась лишь на то, что мой приток энергии со временем увеличится естественным образом, как это сейчас происходило у Кастора Леви.

Наступление темноты вновь вынуждало меня решать задачку — где и как ночевать. Я прекрасно выспалась днём, бодрость пёрла изо всех щелей, и я просто не знала, куда себя девать. Сидя за столом, прихлёбывая горячий имбирный чай, я невольно поймала себя на том, что время от времени прислушиваюсь к зеркалу.

11. Эмиссар Тьмы

Судя по тому, что я имела возможность видеть пол своей комнаты, равномерно усеянный стекляшками, я всё-таки успела зажмуриться.

По щеке потекла тёплая капля, и я, дотронувшись до неё, какое-то время растерянно разглядывала свои пальцы, измазанные в крови. «Что произошло?..» Огромная резная рама зеркала теперь обрамляла совершенно пустую стену, а наш портал превратился в мельчайший перепутанный стеклянный паззл, собрать который не было никаких шансов.

Я аккуратно пошла, хрустя по полу подошвами, к своей тумбочке и вытащила настольное зеркало. Всё лицо было в мелких и крупных порезах, которые кое-где заживали прямо на глазах, а некоторые ещё продолжали кровоточить.

«Ну и дела…» — я не очень понимала, что чувствую. Будто тебя пригласили на очень дорогой и интересный спектакль, и буквально после первого же акта, когда ты только настроился на самое вкусненькое — вдруг объявили, что спектакль отменяется по техническим причинам, и деньги за билет возвращены не будут.

Я попыталась уловить знакомую энергию пришельца. Тишина… Вообще пусто, как будто никогда ничего и не было.

Сидя на кровати, я ещё какое-то время переваривала произошедшее. Пальцы мелко дрожали, и я просто тупо уставилась на них, погрузившись в некое подобие транса — сколько я так просидела, я и сама не понимала, пока взошедшая луна не посеребрила своим светом моё ночное окно.

Вот уж чего не люблю — так это убираться на ночь глядя. Но вот так вот оставлять пол, усыпанный стеклянной крошкой, мне тоже не хотелось. Посетовав на отсутствие Мири, которая мгновенно решила бы эту проблему, я, ворча себе под нос, долго шарилась в нижнем шкафчике кухни, пытаясь найти давно ставшие ненужными веник и совок. Насобирав целое ведро осколков, я измученно рухнула на постель прямо в одежде. На меня вдруг накатила чудовищная усталость, которая совершенно не вязалась с невозможностью уснуть.

Так я и протаращилась почти всю ночь то в балдахин кровати, то в потолок, то в окно, откуда за мной неотступно следила круглая молочно-белая луна, поймав лишь к утру милостиво дарованный мне ею жалкий клочок беспокойного, поверхностного сна…

***

Очнулась я только к полудню — совершенно разбитая. Чуть не шарахнулась от своего отражения в зеркале ванной, увидев там своё лицо, и долго отмывала не желающие поддаваться засохшие потёки крови, совсем забытые мною вчера.

«Прекрасная леди… Хозяйка хоть куда… Комната в приоритете, зато на мордаху свою времени не нашла…» — журила я себя, постепенно просыпаясь. Жутко хотелось кофе. Местный напиток был в разы круче земного, но стоил довольно дорого, и мы баловались им только благодаря Мири. Оставалась всего треть баночки, и я пообещала себе быть очень экономной и растянуть его до приезда подруги.

Созерцать пустой прямоугольник стены в раме было непривычно и как-то тоскливо, и я, прихватив ароматно дымящуюся чашечку, высунулась в окно и вдохнула свежий ветер утра. «Ты хотела сказать, дня?» — с умным видом отпустила свой ценный комментарий козломордая физия на моём левом плече. «Беее-ееее!» — не уступила я ей в паясничании и высунула язык. Один дурень — проблемка, а вот двое — это уже маленькое бедствие.

— Шиза пришла-а-а ко мне нежданно-о-о… — пропела я оперным голосом и задумалась. Получится ли выпросить новое зеркало у Гратта? Смотритель общежития славился своим несговорчивым характером. Слегка сутулый и вечно хмурый немолодой демон, с тёмными, сероватыми на концах, будто припорошёнными вековой пылью, крыльями, продолжал нести свою нелёгкую службу и летом.

Все его немного побаивались и поэтому старались сталкиваться с ним как можно реже, заранее зная, что на любую обращённую к нему просьбу придётся огрести максимум всевозможных придирок и нотаций. «Пожалуй, чашечки кофе мне будет маловато, чтобы собраться с духом», — подумала я и отправилась во двор, дабы обдумать свою петицию и все сопровождающие её обоснования. Ещё, чего доброго, заставит письменно объясняться.

Не успело пройти и часа моей прогулки, как я услышала за спиной приближающиеся взмахи крыльев. Не оборачиваясь, я направила своё внимание в сторону бессмертного и сразу же ощутила хорошо узнаваемую энергию. Ветер, бело-голубые всполохи, мята и прозрачное марево нагретого солнцем воздуха. Крис.

Мы обнялись, и он, после обычных расспросов «как дела, как настроение», сообщил, что они с Лили собираются устроить небольшой пикничок на берегу Льесмы, и я тоже приглашена. Сия радостная новость была весьма неожиданной, потому что Лили ещё ни разу не удостаивала своим присутствием мой дружеский тандем с Кристианом — по крайней мере, по своей воле. То ли ей сложно было выносить моё общество, то ли она таким образом пыталась выразить своё неодобрение — я не слишком задумывалась, но факт оставался фактом.

— Не заревнует тебя подружка? — осторожно поинтересовалась я.

— Это была её идея, между прочим, — сказал Крис, щурясь от ярких лучей солнца. — Я даже и не намекал.

— Ах, вот как? А вы, значит, мистер, вовсе и не жаждали угостить меня бутербродиками?

— Я так-то планировал всё умять сам, но мысли о голодных собратьях омрачили бы моё сытое благоденствие, — отшутился Крис и снова расправил крылья. — Ну всё, через два часа мы тебя ждём.

— Явлюсь всенебеспременно! — пообещала я и, проводив взглядом его быстро удаляющуюся фигуру, направила свои стопы в каморку смотрителя. Положусь на импровизацию, авось прокатит.

Впрочем, по пути я немного включила свои мозги и сообразила, что легенда мне всё же понадобится, и заскочила в комнату, заранее подготовить почву.

Как я и предполагала, Гратт долго и с подозрением рассматривал измочаленную верёвку («оборвалась! совершенно неожиданно! старая была, видимо?»), наискось лежащую на полу раму («ужас, как грохнулось! я аж на месте подпрыгнула!»), и даже потребовал показать собранные осколки. Я возблагодарила небеса за то, что я совсем забыла их выбросить, и тут же предъявила вещественное доказательство. Кажется, если бы я этого сделать не смогла, то меня запросто обвинили бы в воровстве.

12. Дар

Голова раскалывалась нещадно, а тело ломило так, словно по нему проехал асфальтный каток. Я с трудом разлепила веки и с мучительным стоном прикрыла глаза ладонью — дневной свет норовил выжечь мне мозг…

Я и не подумала бы вставать, если бы не резкий приступ тошноты, внезапно подступивший к горлу и заставивший меня поспешно вскочить с кровати и бегом ринуться в туалет. До чего же погано… Что это со мной такое…

События минувшей ночи постепенно восстанавливались в памяти, и я, распластавшись в ванной под струями душа, пыталась понять — это всё действительно происходило, или я попала в какую-то иллюзорную реальность, так жестоко вывернувшую моё тело наизнанку, и последствия пребывания в которой мне сейчас приходилось расхлёбывать? Азраэль всё это тоже видел?

Судя по тому, что он до сих пор сидел у меня в комнате за столом, нам явно было о чём поговорить…

Кое-как собрав свои ноющие кости и даже толком не вытершись, я укуталась в махровый халат и выползла из ванной. Гляньте-ка, он даже кофе себе сделал… Тратит тут мой драгоценный напиток…

Усевшись рядом, я внаглую отхлебнула из его чашки добрый глоток, поставила локти на стол и закрыла лицо ладонями. «Тебе нужно — ты и начинай.» Я была сейчас не в состоянии что-то соображать.

Однако, демон не спешил с разговорами, и несколько минут мы провели в полной тишине. Я исподлобья глянула на него. Кажется, наша ночная заварушка для него тоже не прошла бесследно — белки глаз покраснели, а под глазами наметились синеватые тени. «Ну, а как ты хотел? Всю ночь пьянствовать и трахаться с ангелом, и чтобы тебе за это ничего не было?» — позлорадствовала я, с удовлетворением отметив, что ко мне, хоть и медленно, но возвращается моё обычное самообладание.

Он молча прихлёбывал кофе, глядя в окно, а я наблюдала за ним. Наконец, он допил, отставил чашку, развернулся ко мне и сложил перед собой руки в замок. «Ого… Серьёзный Азраэль — это что-то новое в моей жизни», — подумала я, ощутив, как по спине пробегает неожиданный холодок.

Медленно проведя по мне взглядом сверху вниз и снова вернувшись к глазам, он хрипловато, негромко спросил:

— Откуда у тебя Сила?

Я уставилась на него с недоумением. «Какая ещё сила? Я кристалл-то свой заполнить не могу. А что там за видения ты нам ночью намутил, так это у тебя надо спросить.»

— Я понимаю в этом гораздо меньше тебя, Азраэль, — ответила я и помассировала пальцами свою несчастную черепушку. — Может, это ты мне хоть что-нибудь объяснишь?..

Демон откинулся на спинку стула, прищурившись и сверля меня изучающим взглядом. Похоже, он не особо был настроен вести со мной просветительские беседы, но что-то во всём этом не давало ему покоя, и он, нехотя, всё-таки соизволил дать мне кое-какие комментарии.

Из его рассказа я узнала, что это было не совсем видение, а некая альтернативная реальность, в которой каждый из нас — и он, и я — проявили свою истинную суть. Он — демоническую, а я, выходит — ангельскую. Но у меня, как у новобранца, не должно было быть такой силы, которую я могла бы противопоставить высшему демону, претендовавшему, кстати говоря, по праву рождения на трон Ада.

А тот армагеддон, который случился в самом конце — это было последствием соединения сил Света и Тьмы, которое как раз и являлось запрещённым деянием в этом мире, способным нести за собой великие разрушения. Часть этого импульса ударила и по нам самим, поэтому нам и было так хреново поутру.

— Подожди, — остановила я его, — а почему же тогда мы с тобой всё это время спокойно занимались сексом, и никаких армагеддонов с нами не происходило?

— Потому что новобранцы слишком слабы, глупая, — с усмешкой процедил демон, и до меня тут наконец дошло, даже несмотря на слабо функционирующие от этого космического похмелья мозги, что имел в виду Ричард, когда сказал: «Вам — можно». Так вот оно в чём дело! Слабым — можно, потому что они не могут произвести хоть сколько-нибудь заметных возмущений в пространстве именно в силу своей слабости!

Я мысленно выдала себе карточку с цифрой «10» за удачный каламбур и поднялась налить стакан воды — пересохшее горло мешало мне нормально воспринимать информацию. Созерцая по пути валяющуюся битую посуду, испорченный ковёр и разбросанные по всей комнате свечи, я поймала ещё одно, невероятное для моего излохмаченного состояния, озарение, и тут же поспешила озадачить им Азраэля.

— И вот это вот, — сделала я широкий взмах рукой, указывая на весь этот бардак, — и есть то разрушение, которое мы учинили?

Азраэль посмотрел на меня, как на непроходимую идиотку — именно такой посыл я прочла в выражении его лица — произнеся лишь:

— О разрушении мы наверняка ещё услышим…

И покинул мою комнату по-английски. Не прощаясь.

***

Это был второй из дней на Небесах, когда я страстно жаждала вернуться обратно на Землю. Первый был, когда я прощалась с отцом. А сейчас я мысленно прощалась со всеми своими наивными планами, которые рушились, как карточный домик, прямо у меня на глазах. Кажется, я была не в силах вырваться из этого головокружительного водоворота событий, который захватил меня в своё безудержное вращение, и с каждым новым днём лишь увеличивал темпы…

Хрустальная пирамидка, на которой я решила проверить слова Азраэля о моей силе, разлетелась на куски, как только я к ней прикоснулась, добавив к общему бедламу в комнате свою мелкую лепту… И в то самое мгновение я вдруг осознала, что пути назад не будет, что со мной случились какие-то необратимые изменения, объяснения которым я пока не нахожу, но любое игнорирование происходящих событий было бы равнозначно засовыванию головы в песок, подобно страусу.

Я сидела на кровати, устало уронив голову на ладони, и пыталась собрать себя в кучу.

13. Меч у горла

Засохший кусок капусты, два лимона, лёд и недельной давности ветчина — я бы посочувствовала той мыши, которая решит свести счёты с жизнью в моём холодильном шкафу. У меня не было даже молока, чтобы сделать себе какао.

Достав пачку печенья, я мрачно сжевала её с чаем подчистую, отряхнула крошки с ладоней и составила список продуктов. Меня не волновали ни концы света, ни ихтиандры, ни адские демоны — после обеда я лечу в Центр, и если к вечеру я не превращусь из злой голодной бестии в милую сытенькую зайку, то точно кому-нибудь устрою такой армагеддец, что мало не покажется!

Задача усложнялась тем, что сегодня была среда, день занятий, и до их окончания мне не светила никакая прогулка. Я облачилась в свой спортивный костюм и попрыгала перед зеркалом в ванной, пытаясь разглядеть себя полностью. Кажется, я ощутимо похудела... Изгиб бедра потерял свою соблазнительную округлость, и я пощупала сквозь ткань штанов начинающую выпирать косточку...

Интересно, кому понравится такая анорексичная дохляшка? Я перебрала в уме всех знакомых мужчин, и моя память послушно воспроизвела образ Ра́усса Мёрфи — симпатичного здоровяка из потока «землян». Плотно сбитый, ненамного выше меня, он напоминал спортсмена-борца — эдакий увалень, с добродушным лицом и неторопливыми движениями. Несмотря на комплекцию, лишнего веса у него не было, а вот силы — хоть отбавляй. В ближнем бою с ним никому не поздоровилось бы.

Пожалуй, вот он на меня точно бы засмотрелся... Впрочем, я и так иногда ловила на себе его заинтересованный взгляд, но от девчонок у него отбою не было, так что особого рвения он не проявлял.

Успокоив себя такими размышлениями, я собрала волосы в тугой пучок и, набрав полную фляжку воды, отправилась на полигон.

Народу было ещё меньше, чем на вчерашнем сборе, но я была этому только рада. Не будет толкучки. Посещение занятий было свободным, так что каждый студент имел право являться, как ему было угодно. Я для себя уже заранее твёрдо решила, что использую это лето по-максимуму, чтобы не пыхтеть потом со своим слабеньким объёмом энергии, пытаясь одолеть сокурсников.

Но теперь, когда параметры собственной силы были неизвестны даже мне самой, передо мной стояла совсем иная цель — научиться её контролировать. Придётся сегодня быть предельно аккуратной, чтобы не выдать себя.

Увидев Ричарда, уже стоящего на возвышении и что-то объясняющего кучке подтянувшихся ранее других новобранцев, я почти не удивилась. По слухам, он вёл весьма уединённый и аскетичный образ жизни и всего себя посвящал преподаванию, так что и здесь просто продолжал заниматься любимым делом.

В кои-то веки жара заставила его изменить привычному имиджу, и сегодня я имела удовольствие лицезреть его в футболке и джинсах. «А задница у него, кажется, и вправду ничего...» — подумала я, наперекор духу состоявшегося между нами последнего общения. Ну и что, что он не воспринимает меня, как женщину — мне-то никто не запрещал получать кайф от созерцания его брутального образа?

А вот личность второго наставника привела меня, мягко говоря, в крайнюю степень удивления... Узмаа́р... Вот уж кого я меньше всего ожидала увидеть здесь. Сам заведующий кафедрой демонов соизволил посетить наше скромное общество посреди летних каникул? Ему что, больше заняться нечем? Да и вообще — практика под руководством двух демонов — это было что-то новенькое. Если верить традициям Академии, вести нас всегда должны были двое представителей разных фракций. В честь чего в этом году сделали такое исключение, было непонятно.

Весь облик Узмаара — долговязая фигура, крючковатый нос, тонкие губы и острый взгляд из-под кустистых бровей, напоминающий взор хищной птицы, высматривающей добычу, никак не вязался с его семейным положением. Многодетный отец, примерный семьянин, любящий муж — перебирала я в уме всё, что о нём знала. Как порой бывает обманчива внешность! Впрочем, мне ничего не было известно о том, какая у него дома обстановка. Может, он и там всех безжалостно муштрует так же, как студентов в Академии, кто его знает...

Я немного повертела головой, в поиске знакомых лиц, но тут прозвучала команда строиться, и мы все вытянулись в одну длинную шеренгу, ожидая дальнейших инструкций. Ричард начал быстро распределять всех по тройкам, а Узмаар стоял чуть поодаль, что-то отмечая в своём журнале.

Мне досталась компания из студентов параллельных групп, и мы поочерёдно представились, кивнув и пожав друг другу руки.

— Гидеон Стамм.

— Кассандра Мелоун.

— Лайза Э́стас.

Всем раздали плотные наручи с ремнями, скрепляющими их попарно, и Гидеон с Лайзой встали друг напротив друга, накрепко связанные за запястья на время тренировки. Упражнение состояло в том, чтобы в полёте тянуть соперника на себя с максимально возможным усилием. Победивших здесь не было, мы просто играли в своеобразного тяни-толкая, тренируя мышцы крыльев, и стараясь, чтобы противник выбился из сил. Как только пара уставала, мы немного отдыхали, а потом менялись.

С Лайзой мы были примерно одинаковы по силе, а вот Гидеон, хоть и был не слишком крупного телосложения, ощутимо перевешивал и, пока я ждала своей очереди, уделал Лайзу так, что она повалилась в траву, не в состоянии бороться с жилистым парнем. Он в шутку протащил её на весу ещё несколько локтей, так что она уже взмолилась, задыхаясь и хохоча, чтобы он переключился на более свежего противника, то есть меня.

Наставники внимательно наблюдали за ходом «сражения», кое-где отпуская комментарии и советы. Мы подождали, пока последняя пара вволю оттаскает друг друга, и после небольшого перерыва приступили к следующему упражнению.

Теперь мы были связаны все трое одновременно, и нужно было лететь по кругу, постепенно наращивая скорость. Так мы укрепляли свой вестибулярный аппарат и учились действовать синхронно. Мы взлетели и начали вертеть свой мини-хоровод, стараясь не задевать друг друга крыльями. Голова кружилась, а пространство вокруг начало размываться в одну большую цветную полосу.

14. Имидж

Утро четверга выдалось прохладным и пасмурным, и туман до самого полудня стоял за окнами густым маревом, закутывая всю академию словно в мягкий пушистый кокон. Я обожала туман и наслаждалась подаренным им уютом, который укрывал меня от посторонних глаз, как нежданный заговорщик…

Вчера вечером мы с ребятами завалились в один из кабаков Центра, да так и провели там почти полночи. Я захватила с собой рубин и рассчитывалась им втихаря, высовывая из мешочка только самый кончик, чтобы не было понятно, что там у меня за камень, но зато могла почти ни в чём себе не отказывать.

На голодный желудок и после перенесённого стресса мне хватило буквально одного бокала сидра, чтобы захмелеть, и всё оставшееся время я налегала на еду, перепробовав половину блюд из скудного меню забегаловки под названием «Око ночи». Так как мои челюсти были в основном заняты жеванием, то больше я слушала своих собеседников, чем они меня.

Гидеон оказался изрядным балагуром и развлекал нас шуточками-прибауточками, подливая сидр и рассказывая о своих планах на будущее. Его стихией была земля, и он уже видел себя в нелёгком деле шахтёра, землекопа и прокладывателя горных туннелей. На мой вопрос, почему именно такой уклон, он ответил, что ему гораздо проще даётся работа с большими объёмами, нежели с тонким управлением веществом маленьких масс. И он лучше перетащит с места на место пару сотен тонн горной породы, чем будет копаться с мелкой настройкой какой-нибудь почвенной микроструктуры.

Лайза была более немногословной, но в ней чувствовался определённый внутренний стержень — точёное лицо с острым носом, холодные серо-зелёные глаза и упрямая ямочка на подбородке — я чувствовала, что ей нужно больше времени, чтобы раскрыться, и она ещё проявит свою неординарную личность в более близком общении.

Лёгкое опьянение и приятная компания окончательно меня расслабили, и я даже присоединилась к пошлой песенке, которую затянул Гидеон посреди освещённой фонарями улицы. Обнявшись все трое за плечи, мы притоптывали ногами в такт куплету и так постепенно шагали по булыжной мостовой по направлению к фонтану на площади.

А Дженни была озорни-ца!

Умела влюбить и влюбить-ца!

Сгуби-ла она пацана!

Подливала бедняге вина!

Мы дружно грохотали каблуками, не волнуясь о том, мешаем ли обитателям Центра — здесь почти не было жилых зданий, кроме небольших гостиниц, и ночная жизнь кипела вовсю. А в гостиницах, оборудованных широкими удобными кроватями, занимались, понятное дело, далеко не сном, и ещё неизвестно, кто кому мог помешать — мы постояльцам своим горлопанством, или они нам своими задушевными стонами, раздающимися из открытых окон.

Вот па-рень снима-ет штаны!

В посте-ли они не нужны!

Но только не вы-шел стояк!

Не ла-дится дело никак!

Подруга хохочет над ним!

Развеялась сказка как дым!

Крутнулась она на бочок!

«Не нужен твой вялый стручок!»

В общем, там была довольно грустная история, где парень чуть не утопился с горя после такого провала, а Дженни нашла себе нового ухажёра. Но мы позабывали все слова и под фонтан притопали уже вразнобой, рассуждая, стоило ли парню так убиваться из-за подобной ерунды, или лучше было вообще не связываться с этой долбанутой Дженни.

У фонтана меня совсем разморило, и я покинула компанию, сославшись на тяжёлый день и усталость, а Лайза с Гидеоном ещё остались провожать ночь до рассвета.

***

Четверг, слава богам, прошёл спокойно, и я даже сподобилась испечь ленивый пирог с курятиной, отрезав половину от которого, наведалась на третий этаж, к Адемису. Демон целыми днями пропадал в кузнице, и теперь его было не так-то легко поймать. Но сегодня он высыпался после, видимо, особенно насыщенных трудов, и открыл мне, зевая и лениво почёсывая свою густую рыжую шевелюру.

Я жевала пирог, пока он умывался, и размышляла о том, что с началом второго курса нам с Мири придётся переезжать в другую комнату, этажом выше — всех студентов селили строго по курсам, и чем ближе было к завершению Академии, тем выше мы перебирались. Комната Сая и Демиса была вполне ничего, и я решила заранее застолбить этот вариант, чтобы потом не метаться в поисках и не остаться на бобах.

Я всё ещё надеялась, что вся эта передряга с энергиями и загадочными посетителями как-нибудь утрясётся к осени, и я смогу нормально продолжить обучение.

— Да вообще нормальный мужик! — сказал Демис, в ответ на мои расспросы о кузнеце. — Такие штуки творит, какие здешним остолопам и не снились! И объясняет всё по-человечески, не строит из себя важную шишку, хотя к нему вся провинция в очереди стоит — лучшего спеца во всей округе не сыскать.

В Академии был предусмотрен отдельный бюджет для практикующихся студентов, и если учащийся выбирал себе наставника, то с ним заключался отдельный договор, и на это выделялись средства. Так что мастера охотно брали себе стажёров, убивая одновременно двух зайцев — и помощника получали, и деньги за это им платили хорошие.

— А можно я к тебе туда прилечу посмотреть, как вы там всё это делаете? — напросилась я на визит, и демон подробно объяснил мне дорогу, на случай, если будем лететь не вместе, и мы договорились, что на следующей неделе он выберет денёк, чтобы показать мне кузню. Мне хотелось немного развеяться и посетить соседний унион, да и, как всегда, моё любопытство вечно водило меня по разным интересным местам, даже если объективно мне это не особенно было нужно.

— Слушай, а выходи за меня замуж после Академии? — внезапно предложил Демис, еле выговаривая слова через набитый пирогом рот, и уставился на меня умильным честным взглядом.

— Угу. Обязательно, — кивнула я. — А Сай на свадьбе свидетелем будет?

— Нет, ты за нас обоих сразу выходи — классно же, два мужа… Прикинь, какая будешь удовлетворённая?

15. Подарок Азраэля

По пути к смотрителю я забежала к Гидеону и выяснила, будет ли он в состоянии аккуратно перенести столь массивный и хрупкий предмет, не уничтожив его при этом. Гидеон заверил меня, что со стабилизацией у него всё в порядке, а если он и кокнет мою драгоценную ношу, то отдаст мне зеркало из собственной комнаты.

— Не слишком-то меня интересует эта вечно помятая по утрам рожа, — хохотнул он, и я вяло подхехекнула, уповая на то, что его уверенность внезапно не окажется самонадеянностью в процессе переноски.

Пытаясь максимально подстраховаться, я всё-таки стащила с кровати покрывало и плотно обернула в него зеркало, замотав сверху бечевой. Гратт недовольно наблюдал за нашей вознёй, явно ожидая, чтобы мы убрались поскорее.

«Ладно, ладно, потерпи», — мысленно проговорила я. — «Успеешь ещё закопаться, как крот, в свои необъятные стеллажи с матрасами и постельным бельём». Как я ни пыталась подглядеть, какие сокровища он там прячет у себя на складе в подвале, он так и не пустил меня дальше порога, ревностно охраняя залежи несметного академского добра.

Выпросив ещё два кристалла и рассовав их по карманам, я вместе с Гидеоном двинулась вверх по лестнице, поддерживая огромный стеклянный прямоугольник снизу на всякий случай, если его вдруг что-то отвлечёт.

До второго этажа мы добрались без происшествий, и тут парень попросил о передышке — контролировать устойчивость предмета в пространстве было намного сложнее, чем просто поднимать его и двигать. Так что мы немного постояли в коридоре, болтая о том о сём, а потом снова медленно двинулись к нашей комнате. Забежав вперёд, я отворила дверь и приготовилась принимать зеркало, направляя его внутрь.

И тут, как назло, бечева зацепилась за ручку двери. Гидеон ойкнул, потерял равновесие, и зеркало наклонилось, опасно приближаясь углом к полу. Я зашипела от досады, бросилась на пол и подставила ладонь — зеркало продолжало опускаться, одновременно медленно таща за собой дверь и продвигаясь вперёд, и прижимало мою руку к полу всё сильнее.

Я отчаянно глянула на Гидеона, чувствуя, как высовывающийся из-под покрывала твёрдый стеклянный угол начинает пропарывать кожу ладони, волоча её по полу.

— Нет… Нет! Нет! Нет!!! — стиснув зубы, я продолжала держать ладонь под зеркалом, пытаясь приподнять его, но оно словно стало в пять раз тяжелее — Гидеон, кажется, что-то напутал с гравитацией, и теперь я, как в замедленной съёмке, видела, как мочалится в мясо моя рука, измазывая кровищей паркет.

Он охнул, выпучил глаза, весь покраснел и натужился, но это, кажется, не только не помогло, но сделало ещё хуже, и я взвыла от боли, услышав хруст собственных ломающихся тонких косточек кисти…

Момент, когда я ещё могла её выдернуть, уже был потерян, и теперь мне оставалось только реветь от невыносимой боли, оплакивая изуродованную конечность…

Движение, наконец, замедлилось, а потом остановилось совсем, Гидеон смог обрести контроль над предметом и, поспешно отцепив бечёвку, медленно уложил зеркало на пол плашмя. Я плакала навзрыд, конвульсивно стискивая предплечье и судорожно баюкая свою трясущуюся и истекающую кровью кисть.

— Обез… обезболивающее… — с трудом проговорила я сквозь стучащие зубы, указывая глазами на шкафчик, и парень бросился разводить порошок в воде. Я выпила раствор и постепенно затихла, ощущая, как рука немеет, окутываемая спасительным холодком.

Добравшись до ближайшего кресла, я рухнула в него, а Гидеон так и остался сидеть на полу, морщась и хватая себя то за волосы, то за лицо. Мы молчали. Не было слов — никакие слова не исправили бы ситуацию, и всё, чего мне хотелось — это просто остаться одной, и чтобы меня никто не трогал.

Кровь остановилась, и я уже начинала чувствовать, как под кожей движутся осколочки костей, становясь на место и отзываясь внутри кисти тупым, едва ощущаемым шевелением. Самое страшное — боль — уже была позади. А остальное поправимо.

Гидеон подобрался к креслу, присел на коленки поближе ко мне и взял меня за здоровую руку.

— Кейси… Прости меня… Мне очень жаль… — произнёс он, заглядывая мне в глаза. — Я идиот.

Опустив голову, он приложил мою руку к своему лбу. Я не отвечала.

Он снова виновато посмотрел на меня умоляющим взглядом, и я, наконец, нашла в себе силы хоть что-то сказать.

— Если бы не бечева… Всё было бы нормально. Тебе нужно поучиться быть готовым к неожиданностям, Гидеон. Когда кто-то останется лежать под завалами из груды камней, которые ты уронишь, поздно будет просить прощения.

Хмуро кивнув, он примолк, осмысливая произошедшее.

— А теперь оставь меня, пожалуйста, одну, — попросила я, и он нехотя поднялся.

— Тебе что-нибудь принести?

— Можешь купить ремедиатор? [*]

[Ремедиатор — жидкость для ускорения регенерации тканей (авторский неологизм, вариация латыни)]

Он кивнул и быстро вышел из комнаты.

***

Я сидела, съёжившись, в кресле и медленно тянула через трубочку густую, жирную молочно-белую жидкость, пахнущую мелом и оставляющую на языке лёгкий металлический привкус.

У меня ещё оставалось полбутылочки с прошлого раза, когда Мири недостаточно хорошо удержала траекторию летящих в меня камней, и один из них, расколовшись на две части прямо в полёте, вылетел за край щита и срезал острым краем кусок мяса с моего бедра. Сейчас даже шрама не осталось, но тогда, из-за задетой латеральной артерии, кровь хлестала ручьём, и быстро остановить её не получилось.

Мне пришлось пролежать два дня, восстанавливаясь, и выпить целых два литра ремедиатора, пока я пришла в норму и голова перестала кружиться при каждом вставании. И теперь я подстраховалась, чтобы уж наверняка быть при запасе.

Так или иначе, учителя время от времени намеренно устраивали нам подобные испытания, где мы становились друг для друга живыми мишенями, и каждый студент Академии рано или поздно вынужден был познать на своей шкуре «прелести» боя. Самым первым знакомством с болью и кровью становилось удаление первых крыльев, с которыми мы являлись на Небеса.

16. Мокрые поцелуи

Когда Азраэль нажал на кнопку, и лифт поехал не вниз, а вверх, я даже не удивилась. С него сталось бы оприходовать меня прямо здесь, остановив кабинку между этажами и наблюдая в окружающие нас зеркала за тем, как я корчусь от мук наслаждения в его объятьях.

Уютный номер встретил нас свежестью и ароматом цветов, стоящих на круглом столе у окна. Я залюбовалась букетом, проходя внутрь, и вдруг почувствовала, как демон мягким движением останавливает меня возле огромного трюмо, которое отражало нас обоих почти в полный рост.

Он стоял у меня за спиной, касаясь подбородком моих волос. Я видела, как его взгляд скользит по разрезу моего платья вниз, а затем его пальцы, начиная от самой шеи, медленно прошлись щекочущими прикосновениями до впадинки пупка… Намагниченная ткань приподнялась, беспрепятственно пропуская его руку внутрь, и несколько минут я стояла, прикрыв глаза, ощущая, как его ладонь касается кожи груди, гладит живот, постепенно опускаясь всё ниже…

Левой рукой он плотно прижал меня к себе за плечи, пристально наблюдая за выражением моего лица, а правая продолжала хозяйничать внизу. Касаясь губами шеи, он мягко прихватывал кожу, чуть покусывая её и обжигая моё ухо горячим дыханием. Я неотрывно смотрела, как рука демона, неторопливо лаская мой пах, шевелилась под тканью платья. Я охнула от очередного будоражащего прикосновения, подавшись чуть назад, и наткнулась на его бёдра, которые с готовностью упёрлись в мои ягодицы, словно приглашая прижаться к ним ещё теснее…

Он повернул мою голову к себе и начал долгий, влажный, нежный поцелуй, исследуя языком мой рот, а его пальцы, уже мокрые от моей влаги, проникали между губок, проводя вдоль них и словно невзначай задевая по пути клитор.

Мне стало жарко. Я потянулась за спину, отцепила магниты, удерживающие платье над крыльями, а демон, сразу же продолжив моё движение, открыл замок, и текучая ткань мгновенно сползла по плечам, остановившись чуть ниже талии. Он продолжал свои настойчивые ласки, безраздельно и бесстыдно завладев моим клитором, то слегка надавливая, то теребя его пальцем, а другая рука поочерёдно приподнимала и сжимала груди с напрягшимися до боли сосками.

Откинув голову ему на плечо, я вцепилась руками в его брюки, ощущая через ткань твёрдость его бёдер, и мне так захотелось почувствовать его обнажённую кожу, что я, едва сумев прорваться между собственными стонами, умоляюще прошептала:

— Пожалуйста…

Азраэль слегка ослабил свои объятья, позволяя мне развернуться и снять с него пиджак. Моё платье упало на пол, и я чуть не навернулась, запутавшись в подоле, пока торопливо расстёгивала на нём жилет и рубашку. Тихо рассмеявшись, он подхватил меня на руки и понёс к кровати.

Кажется, сегодня он решил замучить меня медленными ласками. Я плавилась под его губами, скользящими по разгорячённой коже живота, пока его руки сжимали грудь, чуть прихватывая соски. Потом он приподнялся выше, ложась у меня между ног, и начал буквально пожирать меня везде жадным ртом, одновременно слегка прижимаясь напряжённым членом сквозь брюки к моей набухшей киске.

Я потянулась к ремню, но он убрал мои руки, вновь утверждая надо мной свою власть, немного отстранился, и снова коснулся моей истекающей соком вульвы. Лаская её круговыми движениями, он постепенно погружал пальцы всё глубже, до тех пор, пока они полностью не оказались внутри меня… и тут он начал медленно трахать меня ими, глядя мне прямо в лицо, касаясь носом моей щеки и обдавая меня прерывистым дыханием.

— Аааах…ххаааа!.. — выгнулась я назад, вцепившись в простыни, забывая, где нахожусь, прижимаясь к его обнажённой груди, покрытой мелкими бисеринками пота, а демон всё целовал меня, ловя ртом каждый мой стон…

Когда он, наконец, остановил свою беспощадную ласку, я уже распласталась по постели, полуприкрыв глаза и тяжело дыша, а он, убедившись, что моё тело готово принять любой поворот событий, обхватил меня за бёдра и перевернул на живот. Его язык неожиданно проник между моих ягодиц, и я вздрогнула, сжимаясь, но он мягко развёл мои колени в стороны и погрузил меж них голову, щекоча волосами кожу внутренней поверхности бёдер.

И снова я умирала под страстными, жаркими ласками его языка и посасывающих губ, почти теряя сознание, в какой-то момент не выдержав и взмолившись:

— Ох, Азраэль, пожалуйста, прошу тебя…

Он словно ждал этих слов и быстро освободился от всей оставшейся одежды, а потом лег сверху, плотно прижимаясь животом к моим ягодицам, и прошептал:

— Хочешь меня?..

Я лишь глухо застонала в ответ, вжимаясь лицом в подушку…

Заведя руку под мою шею, он взял меня за подбородок и, касаясь щекой, снова повторил свой вопрос прямо мне в ухо:

— Хочешь… меня?

— Хочу тебя, — откликнулась я, но он, похоже, не удовлетворился моим ответом и потребовал:

— Громче.

— Хочу тебя! — отчётливо повторила я, и он слегка надавил головкой члена на вульву, заставляя меня снова издать измученный стон.

— Ещё. Громче…

— Я хочу тебя-а-а! — закричала я, и он в ту же секунду вошёл в меня, и я, не в силах остановиться, продолжила свой стон — «ааа-а-а-а!», отчаянно желая поглотить его всего в своих недрах…

Я кончила дважды, пока он, постепенно раскачивая внутри меня свой член, входя под разными углами, ласкал мой клитор и покусывал меня за шею и затылок, усиливая остроту и без того умопомрачительных ощущений.

Когда я совсем затихла, расслабившись после очередной волны конвульсий, наконец отпустивших меня, он вышел, слегка потёрся между ягодиц, одаривая мою кипящую киску прохладными касаниями мошонки, а потом вновь резко вошёл, вырывая из моего горла новый вскрик.

Уже не сдерживаясь, он вбивался в меня, терзая моё тело, как вздумается, а моя страсть становилась лишь сильнее с каждым его движением. Я отвечала ему такими же встречными дёрганиями, пока он тоже не начал издавать громкие стоны, охваченный своим собственным подступающим оргазмом. Я жадно впитывала звуки его голоса и с наслаждением впилась ногтями в его волосатое бедро, когда он, наконец, вздрогнул и забился, судорожно сжимая меня в тесных объятьях…

17. Хитрость Зоара

Я и не предполагал, что подобные мелочи, как переживания бывших смертных на мой счёт, смогут когда-то так меня взволновать. Она настолько эмоционально раскрылась, потеряв контроль, что я каждой клеточкой тела ощущал поцелуи, которыми она нежно осыпáла мою спину. Это было так трогательно и мило…

Сидя на балконе и наслаждаясь прохладой раннего утра, я не спеша размышлял о случившемся.

Придётся теперь искать себе новую любовницу, а это было делом непростым, если принять во внимание уровень моих нынешних притязаний к женщинам… Несмотря на это, ненасытное либидо не спрашивало моего мнения о том, насколько уместным или разумным мне казалось то или иное действие, и я был вынужден находить различные способы его удовлетворить. Член дрогнул и ощутимо разбух, при воспоминании о проведённой с ней ночи.

Мне действительно нравилась эта смелая и немного наивная девочка. А то, что она смотрела на меня с таким восхищением, даже слегка подкупало, учитывая, что я практически никак не воздействовал на неё, чтобы достигнуть подобного результата.

Жаль, очень жаль, что она отвергла моё покровительство — в том деле, которое я задумал, каждый сильный союзник был на особом счету. Впрочем, ещё предстояло выяснить, откуда она черпает свою силу, уж слишком внезапной и нелогичной выглядела эта новообретённая мощь…

Перстень на моём пальце сообщал мне обо всех передвижениях моих подопечных, и теперь, если она всё же решится носить подаренный кулон, я буду иметь возможность в любой момент времени определить её точное местонахождение и эмоциональное состояние.

Моя сладкая девочка… Кажется, ты и сама не давала себе отчёта в том, насколько сильно жаждешь меня. Пожалуй, я мог бы в какой-то степени сыграть на твоих слабостях, но я, в отличие от отца, предпочитал мотивировать своих подданных иным путём — через их собственные стремления, и рано или поздно, я найду способ тебя заинтересовать…

***

Я чувствовала себя потерянной.

Последняя область моей жизни, где мне хоть что-то казалось понятным, перестала быть таковой. Я слонялась по своей комнате, не имея представления, чем я хочу заняться, да и хочу ли вообще…

Никого не хотелось видеть, ни с кем не хотелось говорить. Словно установился какой-то странный тайм-аут, который не впускал в себя ничего постороннего. Я пожалела, что у меня нет балкона и сигары — может, я бы сейчас тоже вот так сидела там в халате и меланхолично пускала клубы дыма.

Я села на кровать и скрестила перед собой ноги. Нет, это тоже меня совершенно не успокаивало — внутри словно зудел какой-то тонкий провод, требуя, чтобы на него обратили внимание. Машинально попрыгав на пружинах матраса вверх-вниз, пытаясь немного облегчить это ощущение, я неожиданно поймала от этого мимолётный кайф.

«Хммм… Что-то мне это напоминает…» — подумала я и покачалась снова. — «Эврика!»

Я мгновенно соскочила с кровати и вприпрыжку понеслась по коридорам академии. Я знала, у кого найти то, что мне нужно.

— Тони, ну что тебе, жалко, что ли? — канючила я. — Мне надо-то всего ничего! Ты ещё себе выпросишь у Гратта! Я уже не могу к нему пойти, он теперь после этого зеркала минимум месяц ничего мне выдавать не захочет, ты же его знаешь!

Тони, недовольно насупившись, молчал и пыхтел через нос, оберегая свои бесценные запасы альпинистского троса, который обычно использовал как подстраховку в экспериментах с прыжками.

— Ну, хочешь, я тебе с Земли целую бухту потом притащу взамен, бесплатно? — бросила я в бой последний аргумент, и он нехотя, покачав головой, полез под кровать. Мы отмерили нужную длину, и я, окрылённая, отправилась искать вторую часть своей задумки.

Доски хранились в хозяйственном блоке на заднем дворе, но добраться до них было не так-то просто, ключи были у того же Гратта, а с ним мне уже не хотелось сталкиваться, чтобы не мозолить лишний раз глаза. Поэтому я решила поискать альтернативные пути и обошла вокруг строения, в надежде обнаружить какую-нибудь лазейку.

Склад для стройматериалов был сложен из плотно прилегающих друг к другу брусьев, а дверь была достаточно массивной и закрыта на добротный замок. Уже отчаявшись проникнуть внутрь, я подняла голову и увидела, что между крышей и стеной есть довольно широкий зазор, в который вполне могла бы поместиться нужная мне доска.

Увы, но единственным магом земли, который на данный момент был мне доступен, был опять Гидеон.

Когда я вновь возникла на пороге его комнаты и изложила свой план, он воззрился на меня, как на умалишённую. Видимо, у него в голове не укладывалось, как я, попав с ним в такой переплёт, снова пытаюсь наступить на те же грабли. Но мои переживания о пораненной руке уже почти улетучились, да и сама кисть потихоньку начала шевелиться, так что я довольно быстро его уговорила, пользуясь тем, что он всё ещё продолжал чувствовать себя виноватым.

Я прилепилась к щели между дверью и стеной, пытаясь разглядеть содержимое склада, и под моим чутким руководством Гидеон выудил оттуда достаточно толстую и широкую доску, которая больше всего подходила для моей цели. Жалостливо помахав перед ним рукой, давая понять, что верёвку самостоятельно я тоже завязать не смогу, я радостно запищала, подпрыгнув на месте, когда парень, со вздохом, взял доску под одну подмышку, а верёвку под другую и сказал:

— Ну ладно, давай, показывай, куда привязывать…

Мы выбрали в саду яблоню с самой удобно расположенной толстой, горизонтально висящей веткой, и уже через полчаса совместных усилий моё авторское сооружение для изгнания тяжёлых мыслей было готово.

Я села, оттолкнулась ногами… И погрузилась в восхитительное, летяще-убаюкивающее ощущение, наполняющее меня ностальгией по детству, радостной пустотой в голове и приступами неконтролируемого идиотского смеха.

18. Ночная Сова

Ральф Оуэн стоял у окна в своём кабинете, в ожидании визита представителя отряда спецгруппы, расследующей извержение вулкана в провинции Долин. Нельзя сказать, что предстоящая встреча была чем-то обыденным — события подобного рода происходили довольно редко, и последним из известных ректору случаев был громкий публичный процесс по делу архидемона Винченцо Люпуса и серафима Элизабет Мелоун, состоявшийся около года назад.

Тогда в Академию был прислан запрос по поводу студентки Мелоун, на предмет уточнения семейных связей, однако выяснилось, что они всего лишь однофамилицы.

Впрочем, далеко не все подобные дела подвергались огласке, и реальных преступлений вполне могло быть гораздо больше, чем тех, которым было позволено дойти до широкой общественности…

Академия ежегодно отправляла руководству униона Адара полный отчёт по всем студентам, выпускникам и преподавателям, с указанием фракции, специализации, пола и уровня энергии, но, судя по всему, на данный момент этой информации оказалось явно недостаточно, и ректор напряжённо хмурился, пытаясь заранее просчитать причины столь повышенного внимания Ночных Сов [*] к его весьма скромному, с точки зрения объёмов энергии, заведению.

[Ночные Совы — спецподразделение по расследованию нарушений закона Равновесия]

Он перебирал в уме все возможные сочетания, которые несли в себе потенциальный риск. Объективно, пар нарушителей можно было составить множество, но на деле вряд ли кто-то из преподавателей был способен на такую безоглядную опрометчивость, если только не повторилась та же история с внешним воздействием, следы которого были якобы предъявлены суду парой Люпус-Мелоун. Однако, в ходе расследования, воздействие доказать так и не удалось, и обоих приговорили к смертной казни.

Дверь открылась без стука, и в кабинет бесшумно вошёл высокий демон с тёмными волнистыми волосами до плеч, в кожаном обмундировании. Беззвучность вообще была фирменным отличием отряда Ночных Сов, крылья которых были специально модифицированы при помощи магии и позволяли им действовать молниеносно, незаметно и слаженно. Благодаря этому, у преследуемых не было практически никаких шансов избежать задержания.

Не дожидаясь приглашения, демон коротко представился и уселся за стол напротив ректора.

— Ви́нсент Видáрр. У меня к вам будет несколько вопросов, ректор Оуэн. Рекомендую отвечать быстро и максимально полно. Любые задержки в ответах будут истолкованы против вас.

Оуэн поморщился от столь неприкрытой угрозы, но возражать смысла не было, и он молча кивнул, усаживаясь в своё кресло.

— Есть ли у вас основания полагать, что ваш выпускник, Azrael Octavian Satan, имел интимную связь с кем-то из преподавателей?

— Нет, у меня нет таких оснований, — ответил Оуэн, не задумываясь, глядя прямо в глаза Видарру.

— В какого рода отношениях Azrael Octavian Satan состоял с преподавательницей Lyssa Mórran?

— Полагаю, не более, чем в обычных отношениях учительницы и студента, — произнёс Оуэн, немного успокаиваясь. Азраэль был слишком осторожен для подобного рода поступков, вряд ли он стал бы рисковать своим высокопоставленным положением ради какой-то мимолётной интрижки.

— Склонен ли упомянутый демон к отношениям нетрадиционного характера?

— Эммм… — тут Оуэн слегка замялся. Не сказать, чтобы он со свечкой стоял возле постели Азраэля, но, учитывая специфику его личности, нельзя было с уверенностью отрицать этот вариант. — Я допускаю, что такие отношения для него вполне возможны.

— Есть ли у вас основания подозревать, что упомянутый демон состоял в интимной связи с заведующим кафедрой Aheon Amon, либо с преподавателем Alonzo Marchetti?

Автоматная очередь вопросов спецпредставителя не оставляла ни секунды для размышлений, и Ральф Оуэн поймал себя на мысли, что, даже если бы хотел что-то скрыть, то для этого пришлось бы приложить столь тонкое и быстрое усилие, что это вряд ли бы ему удалось. Совы были искуснейшими эмпатами, способными уловить любые всплески эмоций, и попытка слукавить могла обернуться для допрашиваемого очень серьёзными последствиями.

— Нет, таких оснований у меня нет.

— Хорошо, ректор Оуэн, и последний вопрос. Какие чувства вы испытываете при мысли о том, что Азраэль будет нежно ласкать ртом ваши гениталии?

До Оуэна не сразу дошёл смысл вопроса. Его брови поползли вверх, и потребовалось несколько мгновений, чтобы, преодолев замешательство, набрать в лёгкие воздуху и ответить что-то вразумительное. Открыв рот, он только собрался произнести: «Это шутка?», как Видарр, подняв ладонь в останавливающем жесте, спокойно проговорил:

— Благодарю, можете не отвечать, — и поднялся из-за стола.

Ощутив себя слегка приросшим к стулу, Оуэн молча проводил взглядом спину своего неоднозначного гостя. Тот подошёл к двери, открыл её, постоял пару секунд, а потом обернулся и спросил:

— Были ли среди учеников Академии случаи сильного внезапного прироста объёмов энергии?

***

Позавтракав, я переоделась в свой любимый джинсовый сарафан и решила немного поболтаться во дворе или в саду, в надежде обнаружить там себе какую-нибудь компанию, чтобы ненавязчиво провести утро. Выйдя во двор, я направилась к парковому лабиринту, и уже почти миновала угол здания, как вдруг из-за него внезапно показался и тут же исчез кусочек зеленовато-голубого кожистого крыла, с крупным острым когтем на конце…

Я чуть не подскочила от неожиданности. Отойдя подальше от здания, я осторожно прошла ещё немного и увидела длинный чешуйчатый хвост, а потом и самого морского дракона, привязанного к перекладине, предназначенной именно для таких целей. Дракон переминался с лапы на лапу, очевидно недовольный своим положением, и, увидев меня, оскалил острые зубы и чуть слышно зарычал. [*]

19. Я согласен на всё, что ты скажешь

Что-то разбудило меня…

Я нахмурила брови, пытаясь вынырнуть из пелены сна, и снова погрузилась обратно, в эти неясные голоса и тени… Сладкая нега затягивала меня, и я опять отключилась, теряя ощущение тела…

Что-то будило меня.

Я вздохнула и повернулась на бок. Поморгала глазами, щурясь на горящие светильники…

И внезапно подскочила на кровати.

Ты нашёл меня!

Я чуть не ринулась к зеркалу в одних трусиках, но потом опомнилась — схватив покрывало, завернулась в него и, поспешно подойдя к порталу, сняла с него цветок из огней.

Ихтиандр висел перед зеркалом в пространстве спиной ко мне, прислонившись к стеклу. Я легонько стукнула по поверхности ногтем, стараясь не касаться его пальцами, и он, вздрогнув, медленно развернулся.

Он выглядел ужасно измождённым, но улыбнулся мне счастливой, широкой улыбкой, и я тоже улыбнулась ему в ответ. Мы оба безмолвно смотрели друг на друга, не нуждаясь в словах.

— Привет… — тихо произнесла я, спустя минуту.

— Привет… — откликнулся он, и мы оба, как два идиота, опять заулыбались.

— Тебе помог цветок из светильников? — спросила я.

Он покачал головой. Видно было, что он еле держится, чтобы не уснуть — глаза были полуприкрыты, и он часто моргал, но по-прежнему пытался смотреть на меня.

— Слушай, давай ты сейчас поспишь, а поговорим потом? — предложила я, и он потёр лицо ладонями и кивнул. — Я тоже, может быть, ещё немного покемарю.

Помахав ему ладошкой, я пошла обратно к кровати и улеглась под одеяло. Так приятно было чувствовать, что он рядом… Как будто это не он, а я искала его всё это время. Я улыбнулась и уютно завернулась в одеяло, решив, что хотя бы просто полежу, если не получится уснуть, но меня вдруг окутал такой покой…

***

… что я даже не заметила, как рассвело, и сквозь плотные занавески начали пробиваться яркие лучи, кажется, уже полуденного солнца.

Я тихонько подошла к зеркалу. Он спал чуть поодаль, повиснув в пространстве, откинув одно крыло, а другим прикрывшись сверху, как одеялом. Волосы упали ему на лицо, и он хмурил во сне тёмные брови, словно борясь с каким-то тяжёлым сновидением.

Я решила не мешать ему и занялась своими обычными утренними делами. Когда я начала звенеть ложечкой, размешивая сахар, он открыл глаза и потянулся. «Ну вот, опять мне созерцать всё это обнажённое великолепие», — подумала я, отводя взгляд. Впрочем, он быстро исправил ситуацию, снова принеся другое зеркало, и я встала и подошла ближе.

— Я бы предложила тебе чаю, — пошутила я, — но ты, кажется, не любишь жасминовый?

Но он смотрел на меня серьёзно.

— Ты приснилась мне.

— Ну хорошо… Я рада, — ответила я, и он снова повторил, с нажимом:

— Ты приснилась мне. И указала путь. Если бы не это, я бы никогда тебя не нашёл. Я перепутал зеркала. Сложил себе огромный цветок для ориентира, из пустых зеркал, в которых уже давным-давно ничего не появлялось, и некоторые из них были прислонены лицом друг к другу — объяснял он мне. — Но одно из них не было пустым, оно было новым, это было твоё зеркало. И если бы не сон, я сотни раз пролетел бы мимо, но так и не понял, что натворил.

— А как же энергия? — не поняла я. — Ты бы не почувствовал меня?

— Нет, цветок был слишком далеко, пространство… Ну, как тебе объяснить… Это как космос — кажется, что близко, а на самом деле далеко. Ты же видишь солнце, луну? Вот и я сделал гигантский цветок, и его лепестки были ориентиром, делили пространство на сектора. Каждый сектор я прочёсывал по нескольку раз… И не догадался бы, что нужно искать совсем рядом.

— Мгм… — промычала я, почти понимая, о чём он говорит, но так до конца и не врубаясь. Какая разница? Главное, что мы нашлись, а остальное неважно. Единственное, что я поняла — это то, что моё послание каким-то образом до него всё-таки добралось.

— Слушай, а давай я сейчас кое-что сделаю, а ты скажешь мне, что чувствуешь? — предложила я, и он кивнул. Кажется, он сейчас вообще на всё был готов, даже если я какую-нибудь несусветную ересь выдумаю, в своём обычном духе…

Я задумалась, что ему послать. «А что, если я дам ему попробовать свою новую силу? Он ведь имеет к этому самое прямое отношение…» — возникла вдруг у меня идея, и я, отставив чашку, сфокусировалась на намерении.

Опасаясь, как бы чего не натворить снова, я решила послать очень маленький, осторожный пакет.

Ихтиандр, закрыв глаза, повисел так пару секунд, а потом произнёс:

— Я как будто чувствую самого себя… Можешь ещё раз послать?

Я повторила, но чуть сильнее.

— Да, это будто бы я, но только немного другой… Не знаю, как объяснить. Словно встретил сам себя через сотню лет… — задумчиво добавил он, и я заинтересовалась. Мы ещё несколько раз поэкспериментировали с моей энергией, и он снова подтвердил, что ощущает от меня что-то родственное.

— Попробуем наоборот? — сказал он, и я кивнула, приготовившись принять от него такой же посыл.

Это было очень странное и волнительное ощущение. Он будто обнял меня своей силой, и это было похоже… На что же это было похоже… Да, вспомнила. Так же обнимал меня Ричард на балу, но только сейчас это было немного по-другому — если учитель ограничился только верхней половиной моего тела, то здесь я чувствовала себя всю закутанной в его потоки силы, и тело невольно начало откликаться весьма специфическим ощущением…

Я подняла ладони, в немой просьбе остановиться, и немного помолчала. Я не знала, как ему это озвучить. Это энергетическое объятие оставляло после себя только одно желание — чтобы меня обняли уже по-настоящему, физически.

Кажется, он заметил моё смятение, но не стал смущать меня ещё больше, и мы как-то плавно съехали с этой темы, разговорившись о том, что происходило за эти дни и у него, и у меня. Он рассказал о своих поисках, о бессонных ночах, о том, как путались сны и реальность, и о том самом сновидении, где я затянула его в зеркало.

20. Только позови

Алонзо был в ярости.

Трёхмесячных трудов усилия окончились грандиозным... беспрецедентным... разгромнейшим... ПШИКОМ!!!

— Вввыыыаааа!!! — размахнувшись, он смёл к чертям всё со стола — склянки, свечи, бумага, порошки — всё полетело на пол, разбрызгиваясь, рассыпаясь, разбиваясь...

Рукав намок и окрасился в синий цвет, жидкость начала пощипывать запястье, и Алонзо, стащив с себя рубаху, скомкал её и метнул в дальний угол землянки, не заботясь о последствиях.

Бессильно упав на стул и уронив голову на руки, он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Сколько времени вложено, сколько энергии — всё впустую. Неужели эта сволочь Гиллард Юсс что-то напутал? Или намеренно исказил информацию?

Так или иначе, снова выходить на связь с этим скользким типом было, по меньшей мере, опасно, и Алонзо, стиснув зубы, клятвенно пообещал себе в следующий раз быть разборчивее в контактах. Если он вообще состоится, этот следующий раз...

Информатор от культистов был существом престраннейшим — низенького роста, сгорбленный, с корявыми, неправильно сформированными крыльями — он не мог использовать их для полёта и опирался на них при ходьбе, как на костыли, из-за чего перья на концах были обломанными, грязными и торчащими в разные стороны. Впрочем, ходил он довольно шустро, и со стороны создавалось такое впечатление, что диковинное, замызганное четвероногое существо, перебирая лапами, бежит куда-то в поисках добычи.

За свои услуги демон выставил несусветную цену — десять тысяч единиц. На эту сумму они вдвоём с сыном могли бы прожить безбедно, ни в чём себе не отказывая, как минимум, год. Сбережения у Алонзо были, но жертвовать своими неприкосновенными запасами было чрезвычайно некомфортно. Но иного выхода он не видел: попытайся он выйти на какой-то другой канал — ещё не факт, что там запросили бы меньше.

А хуже всего было даже не это, а полная невозможность хоть как-то зафиксировать полученные сведения. Алонзо, борясь с отвращением, вынужден был несколько раз выслушать, как Гиллард, шепелявя и присвистывая, обдавая его зловонным дыханием изо рта, перечислял ему все необходимые действия и ингредиенты.

И этот урод ещё позволял себе возмущаться, когда он настоял на трёх дополнительных повторах. К счастью, ангел хорошо подготовился, заранее понимая, с чем придётся иметь дело, и использовал особый способ запоминания — стишок в сочетании с образами, в котором он представлял, как идёт по дороге, собирая все нужные компоненты, а потом производит с ними указанные действия.

И теперь, когда всё было многократно заучено наизусть и исполнено в точности... Просто ничего не произошло. НИ-ЧЕ-ГО.

Лучше бы он пошёл самым простым и коротким путём и снова обратился к наёмнику — как в прошлый раз, с Элизабет Мелоун. Да, это потребовало в десятки раз больше времени и средств, и ему пришлось даже заложить, а потом и продать родовое поместье, переселившись в скромный домик в унионе Адара, зато результат превзошёл все ожидания. Эта паскудная тварь, наконец, заняла своё достойное место — за Краем, так же, как и её самодовольный любовничек. [*]

[«Уйти за Край» — иносказание, означает «умереть»]

Не нужно было жадничать — скупой платит дважды. А теперь Алонзо был лишён даже возможности проверить, всё ли он сделал правильно.

Он повертел в руках кристалл оникса — какое-то изменение всё же произошло, камень слегка нагрелся и теперь излучал ощутимое тепло, но никаких признаков накопления тёмного ресурса не было, словно он пытался проникнуть внутрь камня, но так и не смог...

Марчетти окинул взглядом свои запасы. Ингредиентов было вполне достаточно, и ему хватило бы, как минимум, ещё на один ритуал, но от одной мысли о том, сколько сил придётся снова вложить, чтобы напитать их нужным качеством энергии, у него противно заныла челюсть.

«Ну, ничего... Я всё равно своего добьюсь... Вы ещё узнаете, на что способен Алонзо Марчетти... Небеса содрогнутся, когда я овладею этой силой, и вы сами приползёте ко мне на коленях, просить пощады...» — он встал, расправил плечи, чуть не касаясь головой низенького потолка землянки, и злорадно рассмеялся. — «Посмотрим... Мы ещё посмотрим.»

***

Громко долбить по зеркалу, не повредив при этом его гладкую поверхность, было непростой задачей, и мы решили поискать способ получше.

Я смоталась в Центр, прикупила себе небольшую мощную колонку и провела эксперимент, врубив басы на полную. Результат был неплохим, но наилучшего эффекта я достигла, когда уложила колонку динамиком вверх и накрыла её металлическим листом.

Вот теперь стальное зеркало вибрировало и звенело, слегка подрагивая на самых сильных ударах звука, и я мысленно посочувствовала девчонкам из соседней комнаты, которые будут вынуждены в ближайшие несколько дней слушать мой нескончаемый хэви-метал.

Я сходила к ним с коробкой конфет, объяснив ситуацию — мол, мне позарез нужно изучить влияние различных музыкальных жанров на энергетическое структурирование воды, и мы сошлись на том, что я могу посвятить этому ровно три часа в сутки, после обеда, а остальное время соблюдаю тишину.

Тем не менее, этого тоже было вполне достаточно, иначе Ихтиандр вновь рисковал заработать себе переутомление, так что я даже порадовалась такому раскладу.

Первый день прошёл безрезультатно. Впрочем, это с какой стороны посмотреть, и что считать за результат. По крайней мере, за три часа он успел прочесать целый сектор, а таковых у него было двадцать четыре. Эти цифры как-то успокаивали — создавалось ощущение конечности предстоящего процесса, хотя умом я и понимала, что это ещё ни о чём не говорит... Ведь Пленнику зеркал ещё ни разу не удавалось достигнуть какой бы то ни было границы окружающего пространства, и теоретически его поиск мог затянуться на неопределённое время.