Демоны должны умереть 2

Глава 1

– Руку выставляешь! – рыкнула я, легонько шлепнув тренировочным клинком по ладони Стефании.

– Простите, – смутилась горничная и исправила стойку.

Она старалась как могла. Но, определенно, за месяц нельзя сделать из горничной воина. Никак.

Это мне повезло, что память осталось со мной. Да, Владимировна не была самым активным человеком в мире, да, пока с коленом удалось договориться только на короткие пробежки трусцой по парку, и то Георг был против… Но я помню, что и как нужно делать. Пусть и приходится платить за это усталостью непривычных к нужным движениям мышц, которые за месяц окрепли, но до нужной формы все равно было далеко. Но я – помню.

Стефания – нет. Потому получила уже третий раз за короткий бой по руке.

– Продолжаем, – скомандовала я, возвращаясь на исходную позицию.

Ладонь Стефании подрагивала, но остановить занятие она не просила.

Вот и хорошо, вот и славно.

Она вновь открыла руку. Теперь, правда, чуть нарочито, да и сосредоточенное лицо выдавало ее план. Я сделала вид, что повелась, и резким ударом атаковала кисть. Стефания развернула руку – и дерево встретилось с деревом. Блок нечеткий, но мой удар сдержал. Ее клинок тут же метнулся вперед в предсказуемом, но резком выпаде. Я чуть замешкалась с шагом в сторону, почти позволив коснуться тела.

Почти – потому что выпад был из таких, которые поощрять не стоило. Слишком сильно Стефания раскрылась, атакуя, слишком далеко увела клинок.

Я с запозданием, но все же сместилась с линии атаки, шагнула вперед и вбок – и легко опустила свое оружие на неприкрытую шею. Стеф успела среагировать, подставив свободную руку под тренировочный клинок, «спасая» себя. Подставить-то подставила, но я подшагнула ближе – и поймала ее за державшую меч ладонь. Захватила, чуть сдавливая пальцы, мешая атаке. Своим же мечом я «разрезала» руку Стеф и, повернув кисть, уперла острие в яремную впадину.

– Теперь у тебя осталась половина пальцев и вот-вот будет перерезано горло, – резюмировала я, отступая и отпуская ее руку.

Стеф сглотнула. В несколько глубоких вдохов успокоила дыхание и вернулась обратно в стойку.

Рука ее даже не подрагивала, а дрожала. Запястье не привыкло к весу оружия, да и мой захват ситуацию не улучшил.

– Простите. Не понимаю, как так вышло…

– Давай еще раз. Делай все то же самое, только медленно.

Стефания поспешно кивнула – и попыталась успокоить дрожь в ладони. Подождала, когда я вернусь в стойку и так же отвела руку, подставляя ее под атаку.

– На будущее – лучше делать это или сразу, когда становишься в стойку, демонстрируя противнику притворное неумение сражаться, или после удара, вроде как неправильно возвращаешься в позицию.

Стефания кивнула. Я повторила удар по ладони, теперь куда медленнее. Стеф заблокировала уже с трудом, вновь сделала выпад…

– Стоп.

Ученица послушно замерла. Замерла – хотя в такой позе с вытянутой рукой и стоять-то нелегко, а мы с ней до этого много что успели отработать. Но, тем не менее, Стефания не жаловалась.

– Что ты собиралась делать дальше?

– Что?

– Что ты собиралась делать дальше?

– Эм…

– Ты не достала меня, идя вперед с одиночным выпадом и раскрываясь. Думай, что нужно делать дальше.

Я медленно-медленно шагнула, так же, как в предыдущий раз, опуская клинок на шею…

Стефания все же сообразила метнуться в сторону, одновременно взмахнув мечом. Куда быстрее, чем действовала я – но все же это было хоть что-то.

– Допустим, – кивнула я и шагнула обратно. – Вернись и придумай еще варианты.

Стеф тряхнула головой. Вернулась в выпад. Я вновь начала смещаться в сторону…

На сей раз она думала дольше и теперь попыталась подставить меч. Увы, неудачно – даже действуя быстрее меня, она все же не сумела повернуть кисть под нужным углом.

– Нет, это не поможет. Еще раз.

В этот раз Стефания попыталась атаковать. Осмысленно, хотя будь бой реальным – головы бы лишилась, скорее всего.

– Допустим, только не лезь лицом вперед. Попробуй найти вариант получше.

Я двигалась медленно. Еще медленнее, чем в прошлый раз… Но Стеф ничего так и не придумала, вновь вскинув руку в бесполезной, в общем-то, защите.

– Еще раз.

– Ника, сколько можно? – в оружейный зал, приспособленный мной для занятий, вошел Георг. За ним по пятам следовал Нетан.

Старики-разбойники…

– Я ведь просил снизить нагрузки, –подал голос Нетан. – Вам я указывать не могу, но хоть девочку поберегите.

Я вздохнула и поймала взгляд Стефании.

– Будешь пытаться еще раз?

Та резко кивнула, неодобрительно зыркнув на вошедших.

– Тогда последняя попытка, растяжка – и закончим на сегодня.

Георг неодобрительно покосился на меня, покачал головой, но все же вышел, увлекая за собой товарища.

Стефания закусила губу. Я вновь двинулась, на сей раз совсем медленно делая широкий шаг… На ее лице появился страх – и разочарование. Потом секундный проблеск понимания – и Стеф с запозданием, но развернулась на задней ноге, одновременно и подставляя под мой удар клинок, и уходя с линии атаки. Теперь, хоть она и находилась в обратной стойке, но хотя бы вновь закрыла тело мечом. Да, стойка была не идеальная, да, скорее всего сильный удар выбил бы клинок из руки…

Но это – шаг в нужную сторону.

– Дальше?

Вновь выпад – вот любит она их – но теперь, стоило мне двинуться вбок, как следующая атака вынудила вскидывать клинок ради защиты… А Стефания несмело подшагнула и попыталась ударить свободной рукой. Криво, косо, медленно – но задумка радовала.

Я отклонила вверх летящий в лицо кулак и несильно, но ощутимо толкнула Стеф в плечо. Она не отшатнулась назад и едва не упала. Успела собраться и даже попыталась выставить меч для защиты от возможной атаки…

Которой не последовало.

– Думаю, на сегодня достаточно, – как могла улыбнулась я. – Ты на верном пути.

Стеф встала, хотя меч в дрожащей руке и опустила, уперев острие в паркет. Я кивнула на притащенный сюда стол со странным зеленым покрытием, на котором лежало тренировочное оружие.

Глава 2

Георг молчал, сцепив пальцы перед собой. Марат выглядел совершенно потерянным, разглядывая лежащее на столе письмо.

В столовой царила мрачная тишина.

– Может, все-таки поделишься своими мыслями? – не выдержала бесполезного молчания я.

Марат развел руками.

– Я правда про это ничего не знаю. Когда я… Выяснил, что от нескольких лет остались только обрывки воспоминаний, то сначала не отвечал тем, кто писал и звонил. А что сказать? Потом признался Олегу, что заболел – его-то я помнил, в отличие от остальных. Он говорил, что поссорился с тобой, что ты как-то странно себя ведешь. Я отделался отговорками… А потом все как-то резко и перестали выходить на связь. Я сам не стал звонить – этих людей я не знаю, расскажут еще… что-нибудь. Особенно после того, как Олег сказал, что… Ну в общем о вроде как нашем плане.

Я продолжила в упор смотреть на «родственника».

– Я… Я… наверное, не хотел ничего знать.

А глазки-то бегают, бегают…

– Правду, Марат.

– Я все сказал!

– То есть месяц назад все эти покаянные речи были ложью?

– Что? Нет! Как ты могла такое подумать!

– Что ты скрываешь?

– Ничего!

– Лжешь!

– Я…

– Ника, ты не думаешь, что он правда не помнит? – вмешался Георг.

– Не думаю. И хватит его защищать, – я бросила мрачный взгляд на целителя, – ты сам наверняка что-то знаешь.

– Я?

– Ну не я же! Ты ведь наверняка помогал ему с передозом дурмана. Неужели не поинтересовался, у кого и что покупает?

Марат побледнел.

– П-передоз? Я что…

– Дурманщик ты, вот что. И не делай вид, что еще не догадался, наверняка же Шереметьева просветила.

Родственник сник.

– Она намекала, но я думала, что, ну, пил просто много... Я ж не помню ничего…

– Пил он! Ты промотал наследство своих родителей и, получив в управление трастовый фонд моих – что с ним сделал? Отвечай!

Я всего пару дней как сумела разобраться в бумагах отца и в том, как он вообще содержал поместье. Выходило, что у семьи Ланских имелось в собственности несколько помещений на окраине города. Точнее, когда-то это была пара заводов, но еще при деде Владимировны они превратились в «несколько помещений» – прибыль упала, рабочих уволили, станки продали… Но за землю предки держались – и получали доход от пользования помещениями другими людьми. Но что-то этого дохода видно не было…

Ладно, пока жив был отец Владимировны, то наверняка тратил деньги на свои дела. Стоили-то тут некоторые алхимические компоненты дорого… Но он три года как мертв. Где деньги? Те, кто использовал землю, предпочли переехать куда-то? Вряд ли все разом. Да и еду же на что-то покупали и вот это все…

И – Шуйский говорил, что Марат проиграл наследство, проиграл имущество рода… Кому? «Дядя» ведь наверняка что-то знал. Если Шуйский сумел считать информацию о долгах, то наверняка и сам Марат что-то помнил. Помнил – и молчал!

Вихрь магии прошел по помещению, врезаясь в «родственничка» и прижимая его к стулу.

– Да не знаю я! Клянусь – не знаю! В этом и проблема!

– Марат, расскажи, в чем дело, – вмешался в Георг. – Подробно.

«Родственничек» перевел на меня взгляд. Сглотнул, изрядно побледнев, и промямлил:

– Я все время… пытался понять, о чем говорил Олег. Почему я помню лица людей, которых не знаю, почему у меня… Почему у меня есть брелок в виде фишки без номинала, а в смарте какие-то контакты без имен, вся переписка с которыми удалена. Я пытался найти что-то в сети, пытался понять, что помню… Но выяснил только, что знаю правила покера. Не помню, как учил – но знаю. И что я… В общем, я… – Марат глубоко вздохнул, – я не… В общем, я нашел в своих записях…

Он умолк, сжав зубы и глубоко дыша.

– Что нашел? Говори давай!

– Там… цифры. Просто цифры.

– Неси!

– Что нести?

– Записи.

– А… Вот, – Марат достал из кармана побитый жизнью смартфон и, что-то несколько раз нажав, повернул ко мне экран.

Что-то вроде цветной таблицы. В красных и зеленых клетках – даты, суммы – в основном трех и четырехзначные – и буквы. А, К, Н, М… Чем ближе к концу таблицы, тем больше красных клеток и меньше зеленых.

– И ты молчал?!

– А что говорить?! – вспылил Марат, – «Знаешь, я вот вообще ничего не помню, но, кажется, не только содействовал установке контролирующих чар, но и разорил тебя?» Отлично!

– Хоть бы и так.

– Зачем? Все равно ты, пока считаешься недееспособной, ничего не можешь сделать с финансами.

Я хмыкнула, едва удерживаясь от желания влепить родственничку хороший такой подзатыльник. Вот ведь кретин, все-таки… Вслух же ответила:

– Но по тебе-то официального решения не было. Отделался условным сроком... Составила бы там какие-нибудь бумаги от твоего имени.

– Я сам составил, – поморщился Марат. – Подал через сетевое представительство банка и в трастовый фонд написал. И в кадастр, чтобы насчет земли узнать.

– И?

Марат потупился, уставившись в стол.

– Грх! – желание треснуть этого непроходимого идиота переплавилось в рык.

Ну какого же он ничего не сказал?! Я бы не тратила время зря, попробовала бы ускорить снятие этой «недееспособности», договорилась бы как-нибудь с Шуйским…

Хотя голос разума и намекал, что надо было самой работать в этом направлении. Не ждать, когда все разрешиться, не заниматься всеми этими тренировками и медитациями, не книжки читать и неспешно разбирать бумаги Владимира Ланского, а крутиться активнее, коль уж за это взялась. Да, тренироваться я люблю и умею, а в деньгах ничего не смыслю – но выбора-то нет!

Ладно, уже поздно сожалеть.

– Земля наша. Осталось, вот. В банке запросили проверочный код, – выдавил из себя Марат, – я не помню, а лично ехать, как просили, не стал. Ну а в трасте… Сказали, чтобы я обсуждал все лично с управляющим директором.

Управляющий директор – это же вроде как тот кто как раз управляет этим самым «трастом», организацией, через которую шли деньги рода. Или нет?

Глава 3

Голицын приехал быстро, но, увы, не один. Вместе с ним из мощного даже на вид черного автомобиля выгрузились молодой парень и худая блондинка с холодным, пронзительным взглядом, оба – в уже знакомой полицейской форме.

Длинноволосый отирался неподалеку, пообещав все рассказать «как все соберутся», а двое недоумков так и валялись на земле, постанывая и не делая попыток встать.

– О, да это же Кривцов и Данилов, – блондинка вгляделась в физиономию безволосого. – Какая интересная встреча! За что же вы их так, Ника Владимировна?

Своих спутников Голицын мне представил, но имена и фамилии в голове как-то даже и не задержались, так что я в ответ только плечами пожала.

– Ладно, на эту парочку у нас есть уже несколько дел, так что вы в любом случае оказали немалую услугу обществу. Блоки оба получат, как и сроки. Ладно, Виталий, – блондинка повернулась к своему молодому коллеге, – вызывай Прикинского и его бригаду, пускай обоих осматривают и к нам везут. Жди. А я с Александром Витальевичем пока выясню, из-за чего весь сыр-бор.

Голицын с совершенно непроницаемым лицом кивнул.

– Подождите тут, Ника Владимировна, – блондинка продолжила раздавать указания, – мы осмотрим вашу собственность и, если все внутри безопасно, разрешим вам войти.

Ну уж нет.

– Госпожа, – а вот зря я имя прослушала, – за воротами, как вы правильно заметили, моя собственность. И мне решать, когда я попаду на ее территорию.

Законница прищурилась.

– В случае, если внутри существуют свидетельства совершения преступления, органы, ведущие следствие, имеют преимущественное право находится на территории.

– Да? И какое преступление совершено прямо под воротами, за которые я вас не пущу?

Не нравилась мне эта блондинка. Хотя бы потому, что, судя по выражению лица Голицына, ее ему навязали. Да и как-то подозрительно она рвалась туда, откуда несло Скверной…

– Возможно, мы найдем отпечатки пальцев хоть даже и на этой двери, – парировала блондинка. – А вы затопчите важные улики.

– Думаю, мы сможем прийти к компромиссу, – подал голос Голицын, – Ника – в высшей степени ответственная и разумная девушка. Уверен, она хотела бы убедиться в том, что если прошлые арендаторы и оставили внутри что-то незаконное, это сделали именно они.

Паренек-законник закашлялся, а блондинка процедила сквозь зубы:

– Вы, Александр Витальевич, на что это намекаете? Что я тут собираюсь улики подкладывать?

– Что вы, – с самым благодушным видом отозвался Голицын, – я лишь замечаю, что со стороны может показаться, словно мы хотим похозяйничать на чужой территории. И этого впечатления совершенно точно не возникнет, если у наших действий будет свидетель.

– Это завод моей семьи, – надавила я, – и, вообще-то, законники нужны не мне, а им, – я кивнула на лежавших мужчин.

– Мы получили данные о том, что на этой территории может быть опасно, и…

– Какие данные? – я придвинулась ближе. – От кого? Что происходит на моей земле?

– Эта информация не подлежит разглашению…

– Наталья Владимировна, – вновь вмешался Голицын, – вы ведь понимаете, что без постановления об обыске госпожа Ланская нас может просто не пустить внутрь, и будет иметь на это полное право?

Блондинка поджала губы.

Я постаралась как можно естественнее улыбнуться. Значит, имею полное право...

– Не пущу.

Блондинка скрипнула зубами, но кивнула, доставая из висящей на плече сумки какой-то пульсирующий в астрале артефакт.

– Хорошо. Александр Витальевич – под вашу ответственность. Мне помехи не нужны.

– Под ответственность – так под ответственность, – добродушно отозвался Голицын. – Вскрываете?

– Да. Ключей ведь, я так понимаю, нет? – мой ответ блондинка слушать не стала.

Приложила артефакт к двери и на мгновение прикрыла глаза. По астралу пробежала рябь, и энергия рванулась из своего вместилища, сминая все на своем пути.

Когда названная Натальей Владимировной законница убрала руку, в двери проходной там, где был замок, зияла дыра с мой кулак. Полезная штука, однако… Но дверь теперь придется менять.

Блондинка быстрым шагом устремилась через проходную.

– Эй, подождите! – колено мешало догнать ее. Точнее, догнать, наверное, я бы смогла, но отсюда вообще-то потом еще до метро добираться…

– Не нужно, – негромко проговорил Голицын, когда расстояние между стремительно шедшей к основному корпусу трибунальщицей и нами прилично увеличилось, – не торопитесь.

– Это с чего это? Там внутри явно есть Скверна.

– Да? Тогда тем более не торопитесь. Наталья Владимировна – одна из заместителей главы московского полицейского управления и весьма преданная сторонница генерала Меркасова, правой руки Зотова.

– Да плевать! – я ускорилась, хромая по раздолбанной дороге, состоявшей бетонных плит. – Демоны ее на куски порвут, если мы не поторопимся.

А до корпуса-то прилично... Вон какое-то двухэтажное здание, на удивление целое, вон – небольшая площадка, видать, для погрузки и разгрузки, поодаль – пара мелких одноэтажных зданий. Но Скверна-то шла от самого большого из строений, и – самого дальнего. Пришлось поднажать, и все равно я ни в какую не могла догнать самоуверенную блондинку.

Шедший рядом Голицын улыбнулся уголками губ.

– Она на другой стороне баррикад, Ника.

Я поежилась. Определенно, с таким подходом стоит пару раз подумать, стоит ли ему доверять.

– В битве против демонов все люди – на одной стороне. Кроме Слуг, но она – не Слуга, – отрезала я и захромала быстрее.

Не то чтобы я питала какие-то иллюзии, но все же до этого надеялась, что хотя бы Голицын, вроде как предвидевший войну с демонами, достаточно понимает масштаб угрозы, чтобы не скатываться в такую мелочность. Увы.

– Ника, вы не понимаете, – Голицын легко догнал меня, обогнал и перегородил путь. – Наталья Владимировна – боевой маг, и я почти уверен, что, зайди сюда мы вдвоем, со мной случился бы какой-нибудь «несчастный случай», не зря меня Меркасов почти силой заставил взять ее с собой.

Глава 4

– В первый раз вижу, чтобы целительские чары не могли остановить кровь, – полноватый целитель, сидевший около Натальи Владимировны, сноровисто набирал в шприц какую-то жидкость, – надо ее к Анджуйским, там специалисты пограмотнее меня.

– Умеют со Скверной работать? – усмехнулась я, отвлекаясь от фотографирования бетонной плиты.

Как оказалось, в дальнем углу помещения, за целым рядом станков, кто-то очень умный оборудовал еще одно место для призыва тварей. Да, сейчас неактивное, но от этого не легче. На моей земле! Уроды!

– Что, простите?

Я прервала свое занятие и, кутаясь в одолженную Голицыным форменную куртку – да, жарко, но не светить же нижним бельем? И так пару пуговиц не застегнула, иначе совсем упреть можно – подошла к целителям и пострадавшей. От так и не пришедшей в себя блондинки тянуло отвратительным запахом Скверны. Не от нее самой, а именно от ран. Да и на метки я ее, пока молодой законник бегал за помощью, проверила.

Так бывало. Скверна, попавшая в раны, не запустит Перерождения… Если, конечно, не появится Истиннорожденный, которому принадлежит эта энергия, и не предложит сделку. Но все демоническое противно человеческому, и Скверна паршиво влияет и на энергетику, и на тело, мешая исцелению и усугубляя раны.

– Скверна. Эти Анджуйские умеют с ней работать? Потому что если нет – то она умрет.

Целитель мрачно уставился на меня.

– Это что – угроза?

– Предсказание, – отозвалась я. – Вы ее не видите, что ли? Не чувствуете?

– Госпожа Ланская имеет ввиду, – Голицын оторвался от изучения тела того, кто стал вместилищем Зверя, – что при столкновении с Аспектом возможны непредвиденные и редкие повреждения, для работы с которыми требуется специалист.

Целитель только отмахнулся.

– Где вы тут Аспект видите? Да и одержимости-то нет, зачем экзорцист?

– То есть вам ее не жалко? – полюбопытствовала я.

– Кого?

– Раненную. Целители ж должны заботиться о пациентах и все такое.

– Потому я и намерен передать ее компетентным специалистам.

– До лечебницы Горчаковой ближе, – просто заметил Голицын. – И, я уверен, у них есть компетентные специалисты.

– Шуйский, что ли? Так он уже давно только со своими работает.

– Речь не о нем.

– Да без разницы. В специалистах Анджуйских я уверен.

Я пожала плечами. Глупо конечно, но что мне – драться, что ли, с ним?

– Она хорошо боролась. До последнего. Жаль будет, если помрет по вашей глупости, – просто отозвалась я.

– Значит, это все-таки угроза? Господин Голицын, прошу засвидетельствовать…

– Да ну вас, – отмахнулась я.

Вот надо еще с ним спорить… Да, жаль, но тут не я решаю. Георг бы во всем этом разобрался… Но коль тут этот целитель, то ему и карты в руки. Может у этих Анджуйских и правда свои специалисты.

Лекарь начал говорить что-то про проклятия и все остальное, но желания его слушать не было. Я сняла с пояса ножны, и, не без отвращения прикасаясь к испоганенной рукояти, запихала в рюкзак. Все как Георг и просил… Да, часть торчит – ну и плевать, что подумают. Не хочу это на поясе носить.

Надо поговорить и с теми двумя опустившимися магами, и с длинноволосым, пока сюда еще законников не набилось.

Я вышла из здания. Целитель что-то там пытался возразить, но Голицын меня останавливать не стал, а остальное не имело значения. Я огляделась. На время расследования наверняка тут все перекроют. Впрочем, не навечно же… А потом попробую найти того, кто заинтересуется арендой завода. Ну и не только самого завода, но и всего остального. Кстати, об остальном...

Я направилась к двухэтажке. Заперто... Вгляделась в астрал вокруг. Странные линии, и странное ощущение внутри живота. Знакомое, кстати, ощущение. Судя по всему, тут какая-то кровная защита, изолирующая строение. Защита замкнутая, и ее не снимали, кажется, годами... Да и внутри – никого живого. Вроде. Ладно, потом с этим разберусь, может в бумагах Владимира Ланского что-то будет, или Георг что-то знает. Пока – пусть чары стоят, глядишь, полицейские внутрь не полезут.

Ладно, еще дела есть.

Около проходной никого, кроме как-то странно покосившегося на меня молодого законника, не было.

– А эти двое идиотов где?

– Э…

– А содержательнее?

Молодой полицейский бросил взгляд на цеховой корпус, но, поняв, что никто ему подсказывать не будет, все же ответил:

– Задержанных в участок забрали.

Я выразительно посмотрела на припаркованную неподалеку машину с бирюзовыми крестами по бокам.

– Это – Терентия Николаевича, он сейчас с госпожой Натальей Владимировной, а их обоих другая бригада увезла. Вы не беспокойтесь – они свое получат. К тому же, – полицейский чуть помялся, но все же, покосившись на мою куртку, выдал: – уже получили. Ольга Николаевна, когда их забирала, осмотрела и сказала, что тот, которому колено раздробили, всю жизнь хромать будет. Ну, если к целителям не обратится, а он не обратится, его – в блок, под суд и по этапу. Так что ни к кому они больше не пристанут. Вы в безопасности.

Я едва сдержала снисходительную улыбку. Нет, ну что ребенка, а он правда ребенок совсем, смущать? Он видит барышню, которая вроде как в защите нуждается – пусть так и будет.

– Не пристанут, как же, – подал голос длинноволосый, который, как оказалось, сидел на корточках за машиной целителей, – рассказывай это дальше, продажная шавка.

Молодой законник пошел пятнами.

– Оскорбление сотрудника полиции карается по закону, юноша, – ответил он, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица, – потому, если вы продолжите, я вынужден…

– А где тут оскорбление? Блюдолизы поганые. Пока честный человек сам себя не защитит и вам уродов не преподнесет на блюдечке с каемочкой – и не пошевелитесь.

– Молодой человек…

В кармане что-то звякнуло. Сообщение, неожиданно, от Голицына:

«Ника, вы уверены в лечебнице Горчаковой? Думаю, я смогу устроить так, чтобы Савойская оказалась там».

Глава 5

– Ника, я ведь предупреждал вас о последствиях неумеренного использования Печатей, – проговорил Шуйский с укором.

Я предпочла промолчать. Князь сидел на подлокотнике кресла и, держа руку на моем солнечном сплетении, проводил по телу энергию. Ощущения были не из самых приятных, но приходилось терпеть. К тому же сбежать из закрытого кабинета – так себе идея, да и – куда? Хромать по коридорам лечебницы?

Вот кто ж знал, что прямо на парковке обнаружится мрачный Георг, явно ждавший меня, и почти под руку отведет к Шуйскому?.. Ладно хоть запасная рубашка у целителя нашлась, а то было бы совсем погано. Как выяснилось, вопрос, ради которого князь почти приказал трибунальщику привезти меня в лечебницу, звучал примерно как: «Какого …?».

– Или вы думаете, что за месяц можете научиться проводить через себя большой объем энергии и после этого продолжать по окрестностям бегать?

Я поморщилась. Выговаривает еще… Но ссориться с князем не хотелось, особенно в свете находок на заводе. Да и в целом… Я покосилась на его руку. Конфликтовать с тем, кто на тебя воздействует – так себе затея. Потому я просто заметила:

– Не было никакого желания ни становиться свидетелем смерти, ни оставлять Врата открытыми. На моей, между прочим, земле.

– Допустим. А за помощью почему сами не обратились? Или Георг не просветил, что в течение года, следующего за Инициацией, после значительных трат стоит проконсультироваться со специалистом? У вас ведь собственный целитель есть.

Я повела плечом.

– Свидетели могли разбежаться, а я хотела узнать, кто это сделал.

Князь покачал головой.

– Ника, я работаю тут, с большей или меньшей занятостью, куда дольше, чем являюсь главой своего рода. И как глава я понимаю ваше стремление сделать все для семьи, но как целитель, много раз видевший, чем заканчиваются неумеренные старания, резко против такого поведения. Продолжите в том же духе – и вас ждет выгорание. Потеря способностей проводить энергию, и, чаще всего после этого – угасание тела в течение года. Вы этого хотите?

Я прищурилась, оглядывая Шуйского. К чему ему этот разговор?.. Хотя ладно, что тут гадать: от меня нет толку без знаний и способностей. Но все-таки…

– Чем больше открытых Врат – тем ближе Прорыв, – сдаваться просто так я не собиралась

К тому же треклятая слабость, не знаю уж, от действий князя или от сразу нескольких мерзких на вкус составов, выданных Георгом, постепенно отступала.

– Если вы сожжете себя в попытке решить все и сразу – Врат в итоге станет только больше. И вы уже ничего не сможете с этим сделать.

Поток энергии от ладони князя ослабевал, и спустя несколько вдохов Шуйский и вовсе убрал руку и пересел в кресло напротив.

Теоретически можно было встать и уйти, но, это, определенно, будет не самый вежливый поступок. Да и к тому же…

– Что вы хотите? – напрямую спросила я.

День выдался суетным и, хотя слабость отступила, мысли это не то чтобы прояснило.

Шуйский в ответ поднял бровь.

– За помощь, – уточнила я.

Князь усмехнулся.

– Считайте это благодарностью за избавление от Виноградова и Хорошилова. Ни тот, ни другой мне никогда не нравились. Да, Хорошилов погиб не от ваших рук, но я уверен: не заставь вы его говорить, убийства бы не случилось.

Я склонила голову.

– Не в этом дело, так?

– А в чем же, по-вашему?

Я пожала плечами. Если бы я знала…

Шуйский оглядывал меня, что-то явно прикидывая в уме. Потом, видимо, пришел к каким-то выводам и ответил:

– Не стоит считать, что вы чем-то мне обязаны. У нас с вами общие враги, и, я верю, общие цели. Но, тем не менее, у меня действительно было к вам одно предложение. Видите ли – судя по тому, что мне известно о смерти Хорошиловых, напавший на них не оставил следов. Он прошел через охранные чары, не потревожив никого из находившихся в поместье, и убил всех, кто был внутри, одного за другим.

– Это мне известно. Как и то, что следствие застопорилось из-за отсутствия улик и подозреваемых. Хотели спихнуть на меня или Марата, но не вышло.

Шуйский кивнул.

– Интересно то, что обычно, скажем так, в таких случаях… Есть не подозреваемые, а подозрения. Обычно.

– И?

– Сейчас – ничего. Вообще. Даже при условии, что Разрешенные мало с кем делятся информацией, но все же – есть вещи, которые касаются всех. Но, хотя у Хорошиловых не было поклонников среди опорников, никто к случившемуся непричастен.

– Допустим. И к чему это?

Князь покачал головой.

– Вы торопитесь. И не только в тратах, Ника. Ладно, давайте к делу: Хорошиловых отправил на тот свет кто-то из Разрешенных. Причем кто-то, кто раньше себя никак не показывал. А уж по чистоте смерти – кто-то, кто миновал их все же не самую плохую защиту. И характер ран, скажем так, странный.

– Да, я видела фотографии. В поместье мог забраться Высший, если он умеет контролировать свои силы. Ну или могли как-то пронести Низшего или Нулевого протащить. Это проще, и следов они, в привычном понимании, не оставляют. С Марфой поступили так же, в общем-то.

Шуйский кивнул.

– Да, я слышал о той истории. И, кстати, предполагаю, что убивший Антипову мог бы нам рассказать немало всего интересного. В том числе, возможно, и о смерти Владимира Ланского и его супруги. Но – увы. В общем, я говорю о том, что появился некто или нечто, способный проходить сквозь защиту родовых особняков. Да, можно, как у вас, просто не пускать никого внутрь, но это не всегда целесообразно. Не может же каждый род, особенно кто-то вроде тех же Оберихиных, жить затворниками. И ладно Оберихины, они могут себе позволить и на несколько недель из Москвы удалиться, хотя уже должны приехать, кстати, но есть, например, это место. Или памятный вам ресторан.

– Вы что-то выяснили насчет него? – напрямую спросила я.

– Меньше, чем хотел бы. Ракеты куплены изначально для перепродажи, несколько раз меняли владельцев, и последним был Исаев, весьма активно ведущий дела в Африке. Как они оказались в Москве – вопрос, и, думаю, ответ есть у Зотова или у кого-то из его администрации. Но, так или иначе – оказались. Артур пока разбирается в том, что и как сделано, но, предварительно, в корпус были установлены парные накладки, которые позволяли привязать к снаряду Аспект, а поверх них уже расположили оболочку с вкраплением мананита. Обтекаемость это ухудшило, но…

Глава 6

Отдохнуть, правда, пришлось – Шуйский попросту усыпил воздействием, ничего не спросив.

Проснулась я все в той же палате. Стемнело. Рядом на тумбочке стоял стакан, накрытый бумажкой с однозначной инструкцией выпить содержимое после пробуждения.

Вот так вот – даже поганого Нулевого без последствий не могу изгнать… Впрочем, все закончилось чуть лучше, чем в прошлый раз, а Плакальщица все же опаснее Кровожада. Ладно, со временем приду в норму. Я у себя-то не один год тренировалась, просто привыкла к тем возможностям, а тут – все заново…

Особого толка в сожалениях нет. Надо уточнить у Георга насчет этого стакана – и можно заняться чем-то более полезным, чем лежание на кровати. Интересно, где, собственно, целитель? Домой поехал или пока в лечебнице?

В жизни в Анклаве я, став главой рода, могла почувствовать, где находится брат. Георг – не родственник Владимировны, но – вассал. А коль вассал, то, может, тоже получится? Сил, по идее, много уйти не должно, это ведь не проведение и не взаимодействие с астралом… Наверное. Ладно, попробую, что уж.

Стоило настроиться на восприятие астрала и сосредоточиться на образе Георга, как появилось ощущение направления. Целитель находился совсем рядом, так что я подхватила обнаружившийся в углу палаты рюкзак, взяла в руку стакан и отправилась на поиски. Недолгие, в общем-то, поиски: Георг обнаружился в соседней палате. Сидел около не то спящей, не то потерявшей сознание законницы, и изучал что-то на экране смартфона.

– Несешь дозор? – поинтересовалась я, заходя в помещение.

– Да. Пока она не полностью стабильна. И, к сожалению, нельзя сказать, что даже тут, в лечебнице, можно доверять всем и каждому. Того же Виноградова вспомни. Ты восстановитель выпила?

– Это ты зелье оставил?

– Разумеется, там ведь записка была. Откуда такая подозрительность?

– Сам же сказал, что нельзя доверять всем и каждому.

Георг пожал плечами.

– Палата закрытая. Тебе, в отличие от нее, не нужно непосредственное наблюдение. Пока.

– Хочешь рассказать, что нужно беречь себя?

– А поможет?

Я покачала головой.

– Вот и я так думаю. Пей. И, если ты достаточно хорошо себя чувствуешь, то думаю, можешь домой ехать.

Я хмыкнула.

– Ну спасибо за разрешение. Вообще-то, у меня к тебе вопрос был, – я залпом выпила зелье и, поставив стакан на тумбочку, вытащила из рюкзака клинок, – как к алхимику. Где в городе нормальные оружейники? Ну или кузнецы там.

Георг усмехнулся.

– Понятия не имею, – он повернулся и, прищурившись, осмотрел рукоять и гарду, – может, ты вообще перестанешь его с собой на виду таскать?

– Георг…

– Я про то, что лезвие тут достаточно тонкое, а почерневшие части можно и вовсе убрать, проводимость-то от этого не ухудшится. Но зато, если все грамотно сделать, то можно будет клинок в трость спрятать. Меньше ненужного внимания, да и при желании можно и без использования лезвия кого-нибудь угомонить. Вон, Нетану пару раз приходилось трость по назначению использовать – и он остался доволен.

Я прищурилась.

– То есть он свою носит как оружие?

– Разумеется. Или, по-твоему, создателя «Нитей Марионетки» все нежно любят? У него врагов и так более чем хватает, даже без истории с этим… безумным Аспектом внутри Виноградова.

Вот я же вроде объясняла... Но, видимо, зря.

– Это не Аспект, а Перерожденный Высший демон был, я говорила. Ладно... Наверное, будет правильным, если я расскажу об этих тварях всем. Чтобы все понимали, что такое Слуги, Высшие и вот это все. Ну или если не все, то хоть кто-нибудь.

Георг прищурился.

– Согласилась на предложение Шуйского?

– Откуда знаешь?

Целитель лишь плечами пожал.

– Он уже не первый день выспрашивает о твоем состоянии и о том, не пыталась ли ты учить меня или еще кого-то. Сложить два и два легко. Конечно, такие знания лучше в роду оставлять… Но Шуйский – хороший союзник. Ты, кстати…

В дверь постучали, и второй раз за короткое время сразу за стуком появился Голицын.

– Простите, что отвлек, но, Ника – вы не хотите поговорить со старшим Оберихиным? Он согласился на мой визит, но, думаю, вам расскажет больше интересного.

– Хочу.

Сомнительные знакомства Федора Прохоровича могли прояснить хоть что-то насчет заводов. Да и личность напавшего на Дмитрия так и осталась загадкой, а ведь то был Слуга, наверняка как-то связанный со всем происходящим.

Георг тяжело вздохнул.

– Я тебя не отговорю, – проворчал он и протянул мне один из стоявших на тумбочке бутыльков, – так что возьми, и потерпи хотя бы пару дней без магии. Иначе потом придется искусственный блок накладывать, и надолго. Но если собираешься делать что-то активное, то выпей. Но как закончишь, то сразу домой, и…

Я коротко улыбнулась и алхимик, покачав головой, оборвал сам себя.

– Спасибо, – искренне отозвалась я и, вернув меч в рюкзак и закрепив торчащую часть ножен так, чтобы не мешали, отправилась за Голицыным.

Коридоры больницы, наполовину погруженные в темноту, казались еще более старыми, чем при дневном свете. Тени придавали резным панелям на стенах странную глубину, а редкие люстры с теплыми лампами оставляли достаточно темного пространства для игры воображения. Не больница, а старый замок со страниц книг...

– Я уже не первый раз просил старшего Оберихина о личной встрече, – на ходу рассказывал трибунальщик, – но едва стало понятно, что обвинения ему выдвинуты не будут, как Федор Прохорович тут же уехал куда-то на Кубань и начал игнорировать звонки. Недавно вернулся, его видели в аэропорту, но не в поместье. Я вновь написал ему о встрече – и никакого ответа. А вот недавно, буквально несколько часов назад, он прислал согласие и адрес. Судя по всему, наш контрабандист засел где-то в своем убежище и носу оттуда не кажет. Но коль он согласился поговорить, а вы уже отдохнули, то я решил, что и вам будет интересно задать ему вопросы, и он будет менее сдержан со спасительницей сына.

Глава 7

– И как ты на свободе оказался? – полюбопытствовала я, выразительно покачав ножнами с мечом.

Мерин, тот самый, который рылся в квартире Марфы, сглотнул. Вооруженный пистолетом бандит, познакомившийся с оберихинским сервизом, действительно оказался знакомым. Стоило всмотреться в его лицо – и узнавание стало полным.

Старший из шайки, Сивый, так и остался висеть у стены – с ним еще поговорим. С тем, который получил тазом, должен был разобраться Златан после того, как закончит осмотр младшего Оберихина…

Ну а Мерина мы увели в словно специально пустующую соседнюю комнату. На предмет «поговорить». Голицын даже шумодав поставил – так, на всякий случай.

Но пока достаточно было немного покачать мечом, чтобы громила, который, кстати, почти не хромал, сглотнул и уставился в пол.

– Рассказывай, – надавил стоявший у выхода Голицын, – в этот раз твои покровители не приедут и тебя не спасут. Будешь выпендриваться – будет то же, что и с Битым. Но останешься в сознании и будешь чувствовать, как кости ломаются. Когда превратишься в желе, заберу на конспиративную квартиру и там буду с нервами забавляться, а потом вскрою память – и вытащу оттуда все, что нужно, а тело твое выкину на мусорку. Сам знаешь, что случается с теми, кто перешел дорогу Тайной Канцелярии.

Мерин сглотнул. Что-то мне подсказывало, что трибунальщик врет как та самая сивая лошадка, но такое устрашение, кажется, работало.

– Думаю, немного боли в любом случае не помешает, – я вновь качнула ножнами, на сей раз прицелившись по ноге, на которую лысый и так старался не опираться.

Мерин зачем-то прикрыл пах.

– Да ну что вы сразу, мля! Я не хотел!

– Ну да, конечно. Тебя наверняка заставили.

– Заставили!

Голицын хмыкнул.

– Терпеть не могу врунов. Ника, можете сделать с ним, что пожелаете. Потом заберу, – совершенно серьезно проговорил трибунальщик и вышел за дверь.

– Эй, эй! Красавица! – Мерин вжался в угол, – не надо, слышишь! Я все расскажу, все-все!

– Ну так начинай, – я вновь качнула ножнами, – иначе…

– Ладно, ладно! Мля, как больно… Стекло это везде, и... Дай сяду, а?

– Как говорить начнешь по делу, тогда и сядешь.

Мерин бросил взгляд на дверь.

– Я все расскажу. Клянусь. А ты не отдашь меня никому, а?

– Ты решил условия ставить?

– Ну не отдавай ни этому ублюдку из тайников, ни Сивому! Я не знаю, убей там понарошку или что-то типа в этом духе! Замонало меня все.

– Так, не торгуйся и рассказывай, – я придвинулась ближе, – для начала. Хороший будет рассказ – придумаю что-нибудь. Нет – позабавлюсь и потом отдам «ублюдку», ясно?

– Ладно! В общем, эта, ну... Полицаи нас загребли, ага? Ну и, короч, я офигел знатно, когда нас не в обезьянник потащили, а в больничку. Ну в смысле – в нормальную больничку. И лечить начали. Не, мне хромать жизнь всю вообще не хотелось… Дай сяду, а? Ну по-человечески прошу.

Я с сомнением оглядела «бойца», но все-таки кивнула.

– Спасибо! Век не забуду… Хоть это и… – он потер расцарапанную голову.

Сам, между прочим, достал оттуда стекло, но, кажется, осколки еще остались. Златан потом осмотрит, конечно, но пока говорить эти самые осколки не мешают, так что...

– Давай дальше рассказывай, – поторопила я, когда Мерин устроился у стены, привалившись к ней плечом, – и шустрее, у меня времени не слишком много.

– Ну так… В общем, нас подлатали. Я говорю Сивому и Битому: «Парни, мы в жопе. За просто так такого не делают, а с нас ни рубля не взяли». Ну и Сивый такой: «Все путем. Этот хрыч, который нас в квартирку искать бумаги послал – не последняя шишка, обещал прикрыть, если что». Ну я и успокоился – чего ерепениться? Да и не сбежать, так-то… В общем – лечили нас. Нормально относились. Ну а как все закончилось, так Сивый говорит – новое дело есть. И делать надо, и так с квартирой накосячили.

Я хмыкнула. Ну да, разумеется, они согласились…

– Не, ну чо? Куда мне? К шпикам? Дак Сивый соловьем разливался, что заказчики – важные люди, и что если надо – прикроют. Ну так – как прикроют, так и прикопают. Бежать? Куда? Некуда мне, да и даже если и уеду, то все равно шпики найдут, а то и похуже кто… Слышал я, чем заканчивают сбежавшие наемники, мне оно не надо. Ну и поручили с одним типом поговорить и узнать, куда он груз спрятал, ничего такого.

– Что за груз?

– Да не знаю я! Сивый, может, знает. Он сам со своим заказчиком общался, а нам сказал, что, мол, один типок взялся груз привезти, но на слово свое насрал и груз зажал. Сказали, что груз для «Черной устрицы», и про него и узнавать. Ну, кароч, у нас адрес был. И Сивому дали артефакты. Настоящие! Чтоб и зайти можно, и все такое. Но мы, как пришли домой к этому типчику, так там – никого. Ну Сивый говорил, что адреса еще есть, ну, где типчик и где его сын бывают. Ну мы разделились – и засели. В итоге Сивому удача и выпала – пацаненка взял сегодня, как только тот появился у дружбана своего. Ну и решили – что тут кота за яйца тянуть? Приволокем пацана – так папаша мигом расколется. А он начал юлить, косить, говорить, что товар украли, шарманку мутную завел… Типо не при делах. Ну а финал вы сами видели. Вы это, не отдавайте меня тайникам! Я ничего не сделал, клянусь! Ну в квартиру влез, да, но я никого не трогал. Мы никого не трогали!

– Ага, и стрелял не ты.

– Да я не специально, клянусь! Ну, типо, Сивый сказал: «Бери пушку и типо целься, припугнем». Ну а я что? Не в таз же его макать? Вон Битый сам вызвался этим заниматься. А тут вы появились, а я руку-то на спуске держал и оно само… Я не мокрушник, говорю!

– Нет, просто идиот, – отрезала я.

Дверь открылась, и появился Голицын вместе с полноватым Златаном.

– Интересная у вас жизнь, госпожа Ланская, – усмехнулся ученик Георга, – то машины, то бандиты…

Я пожала плечами.

– Ладно, давайте осмотрю болезного.

Мерин сглотнул и кинул на нас с Голицыным умоляющий взгляд.

Глава 8

Тихие, но все же слышные шаги явственно приближались. Старший Оберихин, изучавший пол коридора через извлеченный из кармана монокль, выругался. За нашими спинами Дмитрий чем-то гремел в гостиной.

– По крайней мере один вооружен винтовкой с мананитовыми пулями… Гады.

Федор Прохорович достал из кармана какой-то артефакт и сжал его. Раздался негромкий треск – и из небольшого медальона вырвалась видимая в реальности волна энергии. Она неспешно пролетела вперед и наглухо закрыла собой дверь. Запечатала, став чем-то вроде пленки на дереве и обоях.

– Это их задержит, но ненадолго, – бросил старший Оберихин. – Думаю, Ника, нам пора отсюда убираться.

На ум пришло мое прошлое бегство по балконам.

– Пятый этаж…

Старший Оберихин отмахнулся.

– Из окна прыгать не понадобится. Идемте, Дима должен уже все сделать. Захватите только свои вещи – и в гостиную.

Я подхватила оставленный на кухне рюкзак. Были мысли достать клинок, но, все же – вряд ли он мне поможет против огнестрельного оружия. Не было бы ограничений в проведении – получили бы эти гады свое…

В гостиной Оберихин-младший, не слишком здорово выглядевший, уже отодвинул ковер перед диваном. На чистом, свободном от крови полу явственно виднелись очертания люка.

– Сейчас, – Федор Прохорович что-то поддел…

И кусок пола отошел в сторону, открывая дыру не только в паркете, но и в бетонной плите под ним. Вниз вела лестница, основание которой терялось в темноте.

– Дима, вперед! – скомандовал хозяин квартиры, копаясь под разрушенным сервантом. Нашел то, что искал, и протянул мне: – Ника, может, заберете пистолет? Мне он не нужен, а вам может пригодится. Возможно узнаете, откуда его эти недалекие вообще взяли.

А почему бы и нет?.. Только как его носить-то?

Я подумала – и заткнула оружие за пояс. Выражение лица старшего Оберихина надо было видеть.

– Поставьте на предохранитель, – сдавленно произнес он. – Иначе…

Уж не знаю, что именно «иначе» – дальнейшие слова заглушил донесшийся откуда-то с лестницы звук разрываемой матери. Дмитрий уже полностью скрылся в проеме, когда во входную дверь что-то глухо ударило.

Федор Прохорович выругался.

– Дима, давай бери там из шкафа походный комплект. Ника, уходите, – он указал на путь вниз, – можете, конечно, познакомиться с гостями, но у меня нет уверенности, что это хорошо закончится.

У меня уверенности тоже не было. Никакой.

Люк оказался узковат, но все же я протиснулась. Ногой на лестницу не попала, и в итоге просто свесилась с края – и разжала руки. Благо высота тут оказалась совсем небольшой.

Новая гостиная мало отличалась от той, что наверху. Только крови тут не было, как и сервизов на полках, а в углу стоял здоровенный шкаф. Ну и пахло пылью и затхлостью.

Я сделала пару шагов, отходя от лестницы – и наверху что-то хлопнуло, булькнуло и зазвенело. Погас свет, и теперь только слабые отблески луны освещали младшего Оберихина, который, неестественно держа голову, рылся в шкафу.

Новый глухой удар был едва слышен. Чей-то голос прервался тихим щелчком.

– Ублюдки! – старший Оберихин спрыгнул в люк. Рванул на себя цепь – и проход наверху закрылся. – Дима, что копаешься?

– Вот, – младший Оберихин достал небольшую коробочку.

– Отлично! Ника, держите, – Федор Прохорович протянул мне извлеченный из коробки амулет в виде звезды на тонком шнурке, – проработает недолго, но зато внимание отводит стопроцентно. Активировать сможете?

Я кивнула. Ну на это-то сил ведь должно хватить…

Правда, пришлось повозиться – работал амулет не совсем так, как привычные мне подобные вещи, и энергию пришлось вливать не простым потоком через Астрал, а через Печать. Старший Оберихин тоже поднес к ладони один из тех артефактов, которые взял себе, и только потом сыну отдал…

– На пять минут этого хватит, а Видящие вряд пришли по наши души, – под очередной удар проговорил Федор Прохорович, доставая что-то из шкафа, – думаю, если среди гостей и есть маги, то только слабенькие однопечатники. Расходный материал, которому выдали Таран для снятия магической защиты и мананитовые пули – тому, кто должен нас добить.

Старший Оберихин достал из шкафа вместительный рюкзак и закинул его на плечи, подхватив еще что-то, похожее на болтавшийся у меня за поясом пистолет, только чуть иной формы.

– Ладно, идем. Они скоро войдут в квартиру.

Федор Прохорович сноровисто выбрался в коридор. В темноте он явно видел куда лучше меня, а я на зрение ночью никогда не жаловалась. Впрочем – его монокль в астрале отбрасывал тяжелую, густую тень. Энергии в эту вещицу немерено вложено...

Новый удар – и наверху раздался треск. Еще один удар, теперь без паузы. Треск повторился – и тут же кто-то отбросил что-то прочь.

– По два! – раздалась негромкая команда.

– Все, идем, – прошептал Федор Прохорович, и без всяких ключей, одним прикосновением к замку, открыл дверь, – они скоро поймут, что в квартире остались лишь обманки. Вперед, и тихо – с шумом артефакты могут и не справится.

Старший Оберихин вышел первым. Двигался он легко и быстро, словно молодой Защитник, желающий показать себя. Вышел – и встал так, чтобы держать в прицеле проход наверх. На мгновение отпустил одной рукой пистолет – и указал на лестницу вниз.

Дмитрий сообразил первым и тихо, пусть и не слишком быстро, начал спускаться. За ним двинулась я, стараясь не оступиться. Ступеньки то и дело норовили уйти из-под ног. Из покинутой квартиры слышалась возня, треск мебели, короткие команды…

Один пролет, еще одни, еще… Сзади я не слышала даже, а чувствовала шаги Федора Прохоровича.

Мигнул свет. Еще пролет, и еще, вниз…

В один момент скользкая ступенька подвела, и я едва успела вцепиться в перила. Раздался неприятный хруст…

И в этот же момент наверху что-то рвануло, на мгновение вспучившись в астрале ярким белым светом.

– Вниз! – рявкнул старший Оберихин. – Дима – к машине!

Глава 9

– На выдохе представьте, что текущая по телу энергия выходит через центр ладоней, вот так, – я без труда создала Астральный Шар.

Бесполезное в бою, да и в быту тоже, это проведение энергии использовалось в Анклаве для обучения детей. Сколько времени я сама потратила, привыкая быстро и четко создавать ровный шар между ладоней – и не сосчитать. Кидать его бессмысленно, можно разве что передавать из рук в руки… Ну или учиться вливать в него энергию и вытягивать ее обратно. Не через эти дурацкие Печати, порядком облегчавшие применение магии, – вон даже у меня с мизерными тренировками Владимировны получались хорошие щиты, – не через что-то еще. Магия как она есть. Без слов и ритуалов, без знаков и символов.

Просто текущая по телу сила, которую нужно привыкнуть слушать. Просто энергия, повинующаяся твоей воле. Как можно это описать? Как можно этому научить? Особенно тут, где астрал почему-то куда дальше, чем должен быть…

Я так и не поняла. И, закономерно, у Стефании с Надеждой, сидевших напротив меня на полу оружейного зала поместья, после многих и многих попыток ничего не получалось. Не получилось и в этот раз.

Так себе из меня учитель. Я в очередной раз провела рукой по странному гладкому мягкому коврику, который принесла Надежда Шуйская. Занятная штука…

Сам князь вместе с Георгом сидел неподалеку на лавочке, вчера наскоро сбитой Маратом. На стуле, позаимствованном из столовой, в дальнем углу разместился любопытный Нетан. Вроде как чтобы понимать, чему и как учить Стефанию, и какие у нее из-за наших «занятий» могут возникнуть трудности, но, на деле, просто потому, что хотел все знать.

За месяц я к последнему почти привыкла. Нет, этот странный старик менее странным не стал, конечно. Но, например, застав меня вчера за чтением одной из книг по особенностям Печатей, он по памяти провел часовую лекцию о том, почему написанное устарело и правильнее рассматривать все несколько иначе… Да, я его об этой лекции не просила. Но, с другой стороны, кое-что в голове уложилось.

Три дня с моего прекрасного визита на территорию семейного завода прошли… Сонно, пожалуй. Голицын намекнул, что по горло занят последствиями «вашей самодеятельности», Георг кружил рядом со всякой алхимической дрянью, Марат клялся и божился, что вот-вот допишет список всех вроде как знакомых…

Ну а я, без проблем вернувшись домой после поездки с Оберихиными, обложилась книгами и пыталась понять, как объяснить то, что я умею, с точки зрения местной магии. Но, увы, так и не нашла ответа. И нынешняя практика только подтвердила: то, что делаю я, оказалось совершенно непонятно ни Стефании, ни Надежде. И если Стеф в магии еще новичок, то Шуйскую, как я поняла, Инициировали едва ли не в годовалом возрасте. Но, так или иначе, не получалось у них одинаково.

Я для примера еще раз сотворила Шар и протянула его Надежде.

– Попробуешь удержать?

– Что?

– Шар. У меня в руках. Чистая энергия астрала. Попробуешь удержать? Просто возьми в руки и подпитай его.

– Как? Там нет ничего! – она для верности провела рукой между моих ладоней.

Провела – и на мгновение нахмурилась. Провела еще раз…

– Ничего не понимаю. Тепло словно бы… Но там ничего нет. Это что – щит скатанный? Но Печати неактивны…

– Это точно не щит, – тихо проговорила Стефания, чьи глаза слабо поблескивали.

– Ты что-то видишь?

– Н-не знаю, – неуверенно произнесла она. – Может, да, а может и нет.

– Очень определенно!

– Возьми Шар, – предложила я Надежде, – и поддерживай его. Просто позволяй астралу, стекающему с твоих рук, собираться в Шар и поддерживать его форму.

Надежда поморщилась и протянула ладони. Я передала шар… И он тут же начал терять форму и распадаться без подпитки.

Я глубоко вздохнула и бросила взгляд на Шуйского.

– Боюсь, дело все-таки в… том, почему я это знаю.

Петр Борисович покачал головой.

– Вы делаете то, что делаете, не используя Печати. Но энергетика ваша, Ника, от энергетики любого другого мага отличается только высоким потенциалом проведения, в чем я убедился при проверке месяц назад. Но потенциал – лишь потенциал, так что он в нынешней ситуации значения не имеет. Ваши знания можно переплавить в умения, я уверен в этом. Энергетически вы такая же, как и те, кого вы учите. Нет разницы.

Я усмехнулась.

– Проблема в том, что этому я никогда не учила.

– Понимаю. В принципе, есть возможность не тратить недели на объяснения.

– Да? И какая же?

– Анна Михайловна пока еще работает над памятью нашего нового санитара, – не без усмешки заметил князь, – но она готова отвлечься на пару часов и приехать сюда. С ее помощью вам не нужно будет больше ничего говорить. Ваши ученицы смогут понять, как вы это делаете, если познакомятся с вашими воспоминаниями.

Я склонила голову. Менталисты ведь многое могут, конечно…

– Почему бы и нет… Но если наша важная пациентка пострадает, то оно того едва ли будет стоить.

Шуйский коротко улыбнулся.

– Я не могу ручаться за всех сотрудников лечебницы, но все же проверенные люди есть, и они у нее дежурят. Да и человек Голицына там же. Теперь, благодаря стараниям Георга, больше нет массивного влияния Скверны, так что, думаю, завтра с ней можно будет говорить дольше десятка минут. А пока мы можем уделить все внимание нашей нынешней затее.

Ну если так…

– Тогда – почему бы и не попробовать. Если это поможет.

– Думаю – должно. По крайней мере, если ничего не удастся, то мы сможем не возвращаться к такому варианту. В вашем доме подобные эксперименты вам вреда не принесут, да и остальным тоже. Так что…

– Давайте, – кивнула я. – Чего тянуть?

Шуйский кивнул и принялся набирать сообщение.

– Может, пока выпьем чаю? – предложила Стефания.

– Пейте, – Шуйская поднялась на ноги, – а я пока, Ника, хотела бы посмотреть на вас в деле. Если вы не возражаете. Отец говорил, что вы умеете держать меч в руках, верно?

Глава 10

– Это несложно, – строго заметила Анна Михайловна, пытаясь поймать мой взгляд, – но нужно хотя бы минимальное доверие.

Я старательно делала вид, что мне интересно рассматривать кабинет отца Владимировны, где мы менталисткой остались вдвоем.

Надежда жаждала реванша и, стоило Стефании за чаем заикнуться о том, что она учится фехтованию, княжна тут же предложила показать и «свое видение». Марат с дочкой, по ощущениям, тоже находились в оружейном зале, как и Шуйский, а Георг что-то обсуждал с Нетаном в столовой.

Я же старательно не смотрела на менталистику, которая собиралась скопировать мои воспоминания. Изучала узор на столешнице и удерживала щит на разуме. И тот, который позволяла поставить Печать, и привычный астральный.

– Вы ведь сами согласились, – напомнила Анна Михайловна. – Сами. Мне вам клятву принести, что копирование воспоминаний не причиняет вреда?

Я покачала головой.

– Я просто не знаю, что из моих тайн в следующий раз станет достоянием общественности.

Менталистка холодно усмехнулась.

– Могли бы и спасибо сказать. Петр Борисович, возможно, и проявил бы интерес к наследнице Ланских, особенно если вы не перешли бы в семью Хорошиловых, но лишь в рамках будущего соседства в Совете, не более. К тому же я предположила, что эта информация может быть важной для оказания вам помощи.

– Помощи, понадобившейся после исполнения вашей просьбы.

Нет, я тоже, конечно, хороша. Решила делать все как привыкла, хотя надо было понять, что если каким-то образом меня занесло в другой мир, или Параллель, или еще что-то, то нужно учитывать ограничения нового тела. Тогда бы и не пришлось начинать знакомство с Шуйским так, как оно, собственно, началось.

– Вы сами согласились на экзорцизм – во-первых, а во-вторых, знай я, чем это может быть чревато, то, разумеется, не стала бы предлагать его провести. Но вы могли облегчить состояние пациента, и я, как целитель, этим воспользовалась, вот и все.

– Юноша не сознался, откуда у него метка?

Как-то не до племянника Шуйского в последнее время. Да, Петр Борисович не похож на того, кто сам водится с демонами, и он точно не был Слугой… Но все же племянник есть племянник. Это – близкий родственник. Да и образцы «автономных махин» Шуйский выкупил…

– Сознался, – Анна Михайловна прервала мой поток размышлений, – и, думаю, вам стоит знать. Из Корпуса.

Корпус… Место, где пропал брат Владимировны. «Пропал без вести во время военно-полевых учений» – так гласила официальная бумажка, найденная в комнате Марата. Вот такая вот история… По поводу которой никто ничего не знал.

– Они с ума сошли? Там что, учат…

Менталистка покачала головой.

– Вовсе нет. У них там есть какая-то тайная компания среди курсантов. Владислав спутался с одним из простолюдинов, и через него о них узнал. Чтобы попасть в компанию нужно было «пройти ритуал посвящения», во время которого и появилась метка. После ему намекали, что истинная цель братства – «Новая Война», и следующий шаг – обучение вызову Других. Владислав к этому готов не был, и в итоге уговорил дядю забрать его из училища, что, как я понимаю, новым друзьям не понравилось.

Вот оно как… Интересно. Впрочем, в призыве демонов важнее не умения мага, а его знания. Символы, знаки, обряды, намеренья… По Анклаву ходили слухи, что при некотором упорстве даже немаг может открыть Дверь. Я в это, признаюсь, не слишком-то и верю, но все же несложно представить молодых парней, желающих получить больше власти и сил.

Вопрос в том, откуда они вообще узнали про метки.

– Их задержали?

Анна Михайловна покачала головой.

– На церемонии «посвящения» все были в масках, а того, с кем общался Владислав, уже отчислили, и он растворился где-то на просторах Империи. И давайте вернемся к нашему делу. У меня все же нет прорвы свободного времени, особенно если вы хотите получить хоть что-то из памяти этого Меринова. Вы, наконец, дадите с собой работать?

Не то чтобы мне все это нравилось… Но если я хочу, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки, нужно снять щиты. Неприятно, но нужно.

Я свернула сначала печатный, а потом и привычный астральный щит. Словно одежду отобрали...

– Хорошо, – Анна Михайловна положила обе руки на стол так, чтобы были видны тыльные стороны кистей. – Теперь постарайтесь вспомнить тот момент, когда вы впервые применили те навыки, которым пытаетесь научить. Вспомните, что вы делали и что чувствовали, – ее голос приобрел какую-то завораживающую глубину, а Печать на ладони налилась мягким, размерено пульсирующим светом, – какие вокруг были запахи? Во что вы были одеты? Сидели, стояли, или, может быть, лежали в постели? Было ли тепло или…

Тепло. Жарко. Жара врывается в окно без занавесей, жара плавит воздух в маленькой комнатушке с обрывками обоев. В моей комнате, моей личной комнате! Пусть и маленькая, пусть одна железная кровать и высокий стул – но моя. Ни у кого такой нет, а у меня и у брата – есть. И у мамы с бабушкой есть, но их сейчас нет. Нет, но когда придут, я их обрадую. У меня получится! В прошлый раз же почти получилось, почти-почти.

Вон, дядя Док кивает и улыбается. Он тоже так думает. И улыбается, когда я глубоко-глубоко вдыхаю – и на выдохе то теплое, что есть во мне, вырывается из центра ладоней.

– Держи, держи форму! – дядя Док сидит на кровати, поставив рядом деревянную ногу. – Держи, не упускай! Представляй шар, сдвигай потоки, держи форму.

А как? Он все время так говорит!

А за окном – красивое зарево красного купола. Купола, за которым – тихий город, над чьими большими-большими домами движется солнце. Большое, желтое…

Ближе к куполу есть еще что-то тоже большое, но красное. Не солнце, а какой-то такой большой мяч, как у Киры.

Кира любит мяч. Мяч можно потрогать… А эта красная штука – как мяч. Вот бы ее потрогать!

Дядя Док говорил, что нужно представить, что у меня в руках мяч. Создать его!

Глава 11

– У меня есть к вам предложение, – Анна Михайловна переплела пальцы, внимательно смотря на меня.

В этот раз беседовали мы вновь в кабинете, но теперь это был кабинет менталистки в лечебнице Горчаковой..

Законница оправилась достаточно, и с ней можно было поговорить. Голицын, наконец разобравшийся со своими делами, собирался сегодня ее допросить, и этот факт мне не без злорадства сообщила менталистка. Правда, сдала трибунальщика Анна Михайловна не просто так, а в обмен на то, что со мной приедет Марат. С Маратом пришлось брать и Свету – Георг с самого утра взял Стефанию в ассистенты для приготовления какого-то там нужного состава. Нетан, обложившийся книгами, энтузиазма в деле сидения с ребенком не проявил, да и девочка его боялась. Меня идея тащить с собой не одного, а двоих человек, неспособных себя защищать, совершенно не радовала, но менталистка заверила, что так даже и к лучшему, и пообещала «бесплатный прием и отличное предложение».

– Что вы хотите?

Анна Михайловна улыбнулась.

– Не сколько «что», сколько «кого».

– Объясните.

– Я ознакомилась с теми выкладками, о которых говорил Матвей Васильевич. И, если идею удастся доработать, то потенциал у нее есть, и большой. Очень.

– И?

Менталистка улыбнулась.

– У меня еще немало работы, помимо всего этого. Сейчас я могу взять отпуск здесь, но не могу уйти из лечебницы, да и – не хочу. Я все же специализируюсь на ментальном целительстве, а не на обучении.

Я едва подавила желание показательно заскрипеть зубами. Она ведь специально тянула время. Специально! Это даже мне было понятно. Явно хотела, чтобы мне надоел этот разговор, чтобы я на все согласилась…

– Что вам нужно?

– Как я уже сказала – не сколько «что», сколько «кто» и «где». У меня нет желания посвящать во все происходящее своих опытных, но все же весьма честолюбивых коллег, а Василиса, увы, не имеет ни Печати Менталиста, ни даже потенциальной возможности ее получить. В отличие от Марата Ланского.

– И в чем подвох?

– Подвох?

– Ну, – теперь я сверлила взглядом пожилую менталистку, удерживая защиту вокруг разума, – вы говорите со мной, а не с ним – это во-первых, и…

Анна Михайловна не удержалась от усмешки.

– А вы дадите Марату что-то сделать без вашего согласия? При том, что последствия его решений были весьма трагичными и для вас, и для вашего рода.

Я покачала головой. Разумеется, нет. «Родственничек» и так наворотил дел. Да, он о них ничего не помнит, а я и вовсе только догадываюсь, но остальные об этом-то не забыли.

– Вот видите. Потому я решила пойти более простым путем. Я работала с его разумом, и, хотя не могу сказать, что Марат развивал свою Печать или часто ей пользовался, все же натаскать его до уровня ассистента я смогу за вменяемое время. К тому же он – мужчина, и по возрасту подходит для того, чтобы стать подопытным в наших экспериментах по имплантации воспоминаний. Если все пройдет удачно, то в дальнейшем он сможет сам работать в этом направлении. Для официальной практики придется подтверждать мастерство на комиссии, но и без нее у опорников найдется для него работа. Особенно если умерить аппетиты в оплате.

Интересно…

– Звучит как предложение, от которого сложно отказаться, – усмехнулась я, – но где-то тут должно быть «но», не так ли?

Да, Георг упоминал, что Марат вроде как учился торговле, но то, что предлагала Шереметьева, явно было перспективнее. Но какое-то уж слишком щедрое предложение.

– «Но» – есть. Во-первых, пока все не будет опробовано, никто за это не заплатит. Во-вторых – в случае успеха Ланской пройдет сугубо как подопытный во всех официальных отчетах, в-третьих – я не хочу затевать все это на территории лечебницы. Да, здесь есть защиты и препараты, но и ушей и глаз тоже достаточно, и, покопавшись, некоторые из моих коллег могут сообразить, в чем дело, и подсуетиться, а оно мне не нужно. В моей квартире не так много места, а вот у вас его достаточно.

Я прищурилась.

– Почему вы говорите со мной, а не с Шуйским, например? Наверняка у него есть и место, и подходящий менталист.

Анна Михайловна неожиданно рассмеялась.

– Вы слишком прямолинейны. Впрочем, если учесть ваше истинное происхождение – я не удивлена. Тут все просто: единственный подходящий менталист Шуйского – ваша покорная слуга.

Вот как…

– Печать Менталиста – не самая распространенная. Не буду нагружать подробностями, но нас действительно не слишком много, по крайней мере тех, кто не занят своими проектами и достаточно лоялен. В роду Шуйских у младшей ветви есть один, но они давным-давно живут в провинции и от московских дел далеки.

Я склонила голову. Все равно чувствовалась какая-то недоговоренность, что-то не совсем понятное…

– Почему?

– Что именно?

– Почему – Марат? Почему это предложение? Чего вы хотите на самом деле?

Губы Анны Михайловны тронула улыбка.

– Не думали, что я просто хочу получить бесплатного ассистента и помещение на пути к если не мировой, то всеимперской славе и почету?

Я покачала головой. Я – не генерал, но для Защитника доверие интуиции – шанс спасти себя и товарищей. А моя интуиция подсказывала, что есть и что-то еще в этом странном и вроде бы беспроигрышном предложении.

– Ладно, – еще раз улыбнулась менталистка, – считайте, Ника Владимировна, это профессиональным интересом. Вы – уникум. Вы – единственный человек, действительно знающий об ином мире, проживший иную жизнь. Я многие годы имею доступ к мыслям других людей и видела очень многое, но почти все из этого было наваждением, бредом больного сознания. Ваши же воспоминания реальны. И, к тому же, быть может, вы измените мир. Вы и ваш род, а я, знаете ли, тоже не лишена честолюбия и желания быть на нужной стороне в нужное время.

Что ж, думаю, это больше похоже на правду. Намного больше.

– Я не против. Но заставлять Марата против воли не буду, только если сам согласится.