День за днем - 4 ("Маргоша" - 2,3)

День 202 (362)  Понедельник.

В издательстве обычная суета, кризисов нет и я, помаячив то тут, то там, без двадцати двенадцать иду к себе в кабинет за курткой – пора линять. Забрав ее с вешалки, и повесив сумку на локоть, выскакиваю из кабинета… И натыкаюсь на Калугина - он буквально кидается навстречу, раскинув руки:

- Марго, Марго, Марго погоди! У тебя есть секунда?

- Да, конечно.

Андрей чешет нос костяшкой пальца:

- Короче, я тут как-то недавно снимал одну девочку.

Настроение у меня хоть и деловое, но к Андрюшке вполне игривое и я перебиваю, шутливо прищурив глаз:

- В каком смысле снимал?

- В хорошем смысле, в хорошем!

Мы смеемся, и Калугин продолжает:

- Маргарит, послушай, короче, ее мама работает… Э-э-э…, в ЗАГСе Таганского района.

- И что?

- Ну, как и что?! В общем, я туда позвонил, и н-н-н… Они, ну, сказали, что готовы, так сказать, без очереди нас… Ну…

Ого! А разве так можно? Он живет в Савеловском районе, я - в Раменках.

- А…Андрей, ты не резко начал?

- Ну, а чего, тянуть-то! Они, как раз, завтра могут. Давай?

Вот так вот – завтра без очереди, без заявления и свадьбы? Даже странно как-то: тянул, метался, валандался, и как прорвало – словно мосты сжигает. Только, вот, за кем? Если за мной, то сначала нужно разведать, куда он ведет этот мост, пообщаться с Шульгиным-младшим. Смотрю на наручные часы – уже без пятнадцати двенадцать:

- Слушай, Андрюш, мне тут надо по одному делу отскочить. Давай, я вернусь, и мы с тобой все обсудим. Хорошо?

- Подожди, подожди, подожди, ты чего передумала, что ли?

- Андрюш, ну я же говорю - я вернусь, и мы все обсудим, ладно?

Убираю волосы за ухо, не отвечая на вопрос.

- Нет, Марго, давай так - если ты передумала, то ты мне об этом скажи, чтобы …

Вот только не надо паники! Я просто на разведку. Демонстративно закатываю глаза в потолок:

- Ну, господи, Андрей, ничего я не передумала, я ж тебе говорю: дела, времени в обрез.

Я вернусь, и мы все обсудим. Все, давай!

Чмокнув Андрюшку куда-то в угол рта, тороплюсь к лифту. Честно говоря, идея прямо завтра бежать в ЗАГС напрягает - я надеялась разобраться со всеми вопросами, если не до подачи заявления, то за пару-тройку месяцев до свадьбы: мне бы этого хватило, чтобы переварить, подготовиться и свыкнуться. А вот настойчивость Калугина с его бесконечными переспрашиваниями «передумала – не передумала» понятна, но не радует - похоже особого доверия к моему согласию он не испытывает.

***

В кафе врываюсь уже в начале первого и сразу замечаю Павла, притулившегося у барной стойки. Почти бегом спешу к нему, а он что-то высматривает в своем мобильнике, нажимая кнопки, и не сразу откликается на стук моих каблуков.

- Паш, привет!

- Здравствуй.

Руки суетливо ползают по завязанному на узел поясу куртки:

- Спасибо тебе большое, что ты позвонил.

- Да не за что.

Он кивает в сторону свободного столика в углу:

- Пойдем, присядем?

- Да.

Решительно направляюсь в указанном направлении первой, а Шульгин сзади. Присев за столик, развернувшись боком, вешаю сумку на спинку кресла, затем, стянув куртку, прилаживаю туда и ее. Все, теперь я вся во внимании:

- Паш, ну, что ты… Ты, что-нибудь вспомнил?

- Скорей всего - узнал.

Он кладет на папку с меню синюю визитку. Узнал, что? С любопытством тяну бумажку к себе:

- А что это?

Крупными буквами вписано «МИЛАНА», а чуть ниже, уже мелкими: «Белая магия».

- Думаю, эта женщина тебе поможет.

Очередная шарлатанка?

- А-а-а…

- Бабки, к которым мы обращались, детский сад по сравнению с ней. Да! И ей не надо ни о чем рассказывать, она уже в материале.

Снова кошусь на визитку. Супербабка? Правда я понятия не имею к кому Шульгин обращался раньше, как часто и причем тут детский сад. Но, это хоть что-то не нулевое. Удивленно качаю головой:

- Ничего себе. Спасибо тебе большое.

- Да не за что.

Одно непонятно - с какого перепугу? Так хочется вернуть изменщицу?

- Слушай, а… Скажи, пожалуйста, а почему ты мне помогаешь?

Парень замирает, потом вдруг выдает:

- Потому, что в церковь не хожу! А грехи как-то замаливать надо. В такую причину поверишь?

Неуверенно киваю, отводя глаза. Скорее всего, он ждет воскрешения поторканой жизнью Маши, возможно, поумневшей и что-то оценившей заново.

- Ну да, спасибо тебе большое.

- Ладно, все, мне надо идти.

Павел начинает подниматься, но я еще не готова отпустить его - может быть, еще что-то вспомнит? Что-то подскажет про эту замечательную бабулю. Да и как-то нехорошо получается, будто я его использую и все:

- А может быть кофе?

Павел вдруг подается навстречу мне, нависая над столом:

- Ты что, не понимаешь?! Я толком на тебя смотреть не могу! Извини… Надо как-то жить.

Точно! Он эту Машу все еще любит и ждет возвращения! Мужчина уходит, а я остаюсь сидеть за столиком, переваривая ситуацию. Сказав «а», надо говорить и «б» - по крайней мере, выяснить у бабки – колдуньи на что она способна. И вообще чего ждать от будущего - прошлая то ведьма обещала Карине пару недель издевательств над бросившим ее поклонником, а на деле то, вон как повернулось. Достав из сумки мобильник, набираю Сомову, но натыкаюсь на ее звукача:

- Да?

- Алло, Ген, привет! А скажи, Аня там далеко?

- Вообще-то у нее эфир.

- А когда будет пауза?

- Ну, минут через десять.

Тупо сидеть и ждать - невмоготу, слишком распирает от новостей:

- А быстрей никак?

- В принципе, она сейчас, как раз, с народом общается.

План, как договориться о встрече, рождается мгновенно:

- Слушай, ну, будь другом, выведи, а?

- Да не вопрос.

После щелчка слышится Анютин голос:

- Ну, вот дорогие мои, у нас еще один звонок в студии. Алло, здравствуйте, представьтесь, пожалуйста.

День 203-204 (363-366). Вторник - пятница.

Зато во вторник-среду, мы не только посещаем ЗАГС и торжественно пишем заявление, но и договариваемся с рестораном, заказываем на субботу зал на три десятка приглашенных. Параллельно начинаются трудовые будни в новой должности, точнее сказать переходный период двоевластия – когда старый экс - король уже покинул трон и занят своим домом на колесах для себя и будущей экс - королевы, а новая владелица трона, принцесса, еще только осваивается и действует с оглядкой.

К тому же у нее есть свой принц на белом коне, и она ждет не дождется момента, чтобы поворковать с ним где-нибудь в уголочке, не обращая внимания и не стесняясь снующего вокруг народа. Так получается, что вечера у нас заняты свадебными хлопотами, не всегда совместными, вот и приходится отрываться днем!

***

Например, в среду, я вся такая нарядная, в сером платьице с открытой спиной, с завязками у шеи и короткими рукавчиками, стою с Настасьей у кабинета главного редактора, просматриваю ее папку с бумагами, и тут Андрюшка к нам присоединяется, даже облизывается, рассматривая мои оголенные поверхности, потом по-хозяйски приобнимает за плечо. Естественно Гончарова тут же ретируется, источая понимающие ухмылки. Калугин делает приглашающий жест зайти к нему, осмотреть новый кабинет и первый скрывается за дверью. Похоже, ему невтерпеж обсудить концепцию нового номера? Хитрым взглядом окинув холл, следую за ним. Андрюшка уже шустро закрывает жалюзи, скрывая от зрителей самое интересное.

Вечером, едем ужинать ко мне - во-первых, Ирина Михайловна обещала приглядеть за Алисой и накормить ее, а во-вторых, Сомовой сегодня нет, она со своим бойфрендом в трейлере. После совместной трапезы, пока Андрюшка на кухне заваривает чай, устраиваюсь с ноутбуком в гостиной – дни бегут и пора пошарить по сайтам в поисках свадебного платья. Их тут множество - белые, красные, даже оранжевые… Слышу мужские шаги и поднимаю глаза на Калугина, с чашкой в руках торопящегося присоединиться к моим поискам. Стоп - машина! Усердно загораживаю локтем экран – мужикам такое видеть нельзя! Во-первых, примета, а во-вторых, тут же не только платья, кое-что и по пикантней. Все, что для жениха должно оставаться загадкой до самой брачной ночи… Сразу и заказываю с доставкой!

***

Директорская стезя оказывается не такой уж тяжелой. А может быть, нам просто везет и в эти дни суперпроблемы минуют «МЖ» стороной. Шатко ли валко, но неделя идет к концу, вот уже и четверг. Да и с личными хлопотами без чрезмерного напряга - платье мне должны привезти сегодня вечером на дом: красное, красивое до умопомрачения, заказаны и туфли, но с ними пока задержка.

Вечером, Калугин заводит меня к себе в кабинет - за окном темно, горит настольная лампа, у главного редактора таинственный вид и глаза мерцают романтичными огоньками. Явно разговор предстоит не о работе. И точно - Андрюшке не терпится похвастаться бархатной коробочкой. Он так интригующе говорит о ней, что я невольно смеюсь.

А потом открывает крышку… Вот они, заветные колечки. Обручальные! Когда беру коробочку в руки, теплая волна прокатывает от пяток к горлу, перехватывая дыхание. Уму непостижимо – скоро я одену одно из них, поменьше, и все, замужняя дама! Чувствую, как загораются нежностью глаза, руки сами тянутся повиснуть на шее любимого, а губы ищут поцелуя.

***

Наступает предсвадебный день… Сегодня вечером собираюсь заехать к Андрею домой после работы - поужинаем с Алисой, подбодрю ее, проверю настроение и готовность. Может, там будет и Ирина Михайловна… Я соответствующе с утра и одеваюсь к вечерним гостям - светло-серый укороченный пиджак, брюки, белая блузочка с открытой шеей, скромное украшение - кулон в виде колечка с позолоченными висюльками. После рабочего дня на Новослободскую едем по раздельности, хочу еще пробежаться по палаткам, прикупить что-нибудь к ужину и к чаю. Мне хватает получаса, чтобы обойти сразу три павильона и затариться всем, чем необходимо для чаепития и не только. Поднявшись на этаж к знакомой двери, тяну створку на себя, и она открывается, не заперта, ждет меня. Протискиваюсь внутрь прихожей, на ходу расстегивая куртку, хотя сумка на плече и пухлый пакет в руках мешают этому. Пытаюсь сразу озвучить любимому результат похода:

- Андрюш, у них в магазинах…

Калугин шарахается от стоящей в прихожей Егоровой и, похоже, они целовались! Андрей испуганно упрекает незваную гостью, перекладывая конфуз на нее:

- Ты с ума сошла, что ли?!

Та только смеется:

- Ну, а что тут такого?

Ошарашено таращусь на парочку и не пойму - вовремя я тут или не очень? Взгляд гуляет от виновницы к виновнику:

- Я что-то не поняла…

Калугин молчит, а Егоровой, что с гусыни вода:

- Это простой дружеский поцелуй

Андрей берет себя в руки, придумывая как реагировать – начинает выговаривать бывшей подружке:

- Тебе, сейчас, лучше уйти!

И бочком отступает за мою широкую спину. Повышаю голос:

- Мне вообще кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?

Егорова язвительно кивает, глядя на меня:

- Да, Андрюш, твоему гостеприимству можно позавидовать.

Ню, ню… А что, гостеприимный хозяин должен взасос лизаться со всякими дурами? Калугин уже у двери, торопит гостью с уходом, показывая на выход:

- Это точно! Прости, тебе пора.

Он толкает дверь, распахивая, и Наташа шипит в мою сторону:

- Счастливо оставаться

Она исчезает, захлопывая за собой дверь, а Калугин продолжает неуверенно топтаться, потирая подбородок. Я жду объяснений по поводу поцелуя:

- И что это было?

- Марго, да ничего не было.

Совсем, совсем? И Егорова все выдумала про дружеский поцелуй?

- Как это, не было?

- Ну, так… Я сейчас только что, перед тобой, перешагнул порог дома… Извини!

Новый звонок в дверь прерывает сбивчивые оправдания, и Андрей спешит снова открыть дверь. Капец, там опять эта свиноматка - она врывается в прихожую с сумкой наперевес и сразу лезет в нее:

День 205 (367). Суббота. 17 апреля 2010 года.

Иду по скверу, одна, будто лечу на крыльях… Яркий солнечный свет заливает зелень вокруг и вдруг вижу его! Гошу! Четко и ясно. Он улыбается, и машет мне рукой, подзывая и раскрывая объятия, готовый поглотить вместе с солнечными бликами, зеленью и свадебным платьем. Он все ближе и ближе, стирая с моего лица улыбку… Рванувшись прочь, вскрикнув, испуганно отскакиваю и…, сажусь в постели, просыпаясь от звука собственного голоса:

- А-а-а!

Сделав глубокий вздох, прижимаю руку к груди, пытаясь унять, бешено стучащее сердце.

- Блин, капец… Ань!

Не слышит. Уже ору в горло:

- Аня-я-я!

В приоткрытую дверь вбегает Сомова с кофеваркой в руке:

- Что случилось?

Захлебываясь, тороплюсь выплеснуть свой испуг:

- Ань, он мне приснился, представляешь?!

- Кто, он?

- Гоша!

- Господи, ну и что?

Как это что? Он мне снился не как я в прошлом, а как сегодняшний, манящий, затягивающий… Руки ходуном ходят, столько прет эмоций:

- Как что, Ань, он мне никогда не снился! А тут вдруг – на!

Может Гоша не хочет нашей с Андрюшей свадьбы? Наверно, нет, наверно, он звал меня вернуться! Жалобно гляжу на подругу, а у самой слезы подступают к глазам.

- Марго, ну, подумаешь… Ну, приснился и приснился. Ну что, теперь?

Неужели, непонятно?! Неохотно признаюсь:

- Ань… Он меня звал.

- Куда звал?

Нервно раскачиваясь вперед-назад, обхватив себя за плечи, жалобно пищу:

- Обратно.

Потом судорожно приглаживая волосы, повторяю:

- Да, обратно.

Сомова наклоняется, заглядывая мне в лицо:

- Господи, ну куда обратно-то?!

И чего строить из себя дуру? Хмуро огрызаюсь, убирая прядь за ухо:

- Ань, что ты как маленькая, куда-куда… Он меня звал, чтобы я вернулась в свое тело!

Анька только насмехается в ответ, наверно думает, что этим успокоит:

- Марго, ну, сколько тебе лет?! Ну, приснился тебе сон и ладно.

Она присаживается на постель:

- Бог с ним, ну...

Внутри меня все бурлит, трясет и мечется - Гоша против! Не хочет он меня отпустить. Отвернувшись, уныло бормочу:

- Ань, ты не понимаешь.

- Ну что, я не понимаю, что?

Что, что… В ночь перед свадьбой, мужик призывает невесту стать мужиком. И что это будет за брак? Вздыхаю:

- Это примета плохая.

Сомова качает головой:

- Господи, Маргарита... Ну вот, ей-богу… Это ты как маленькая – примета, примета... Ну, я понимаю, там… Ласточки, например, низко летят. Это да - это примета, это к дождю.

Не глядя на подругу, отвернувшись и наморщив лоб, молча грызу ноготь. Какие на хрен ласточки? Гоша - против!

- Или там бабка с пустым ведром или кошка черная - эта примета. А это-то что? Ну, это чушь собачья!

Она слезает с кровати:

- Давай, все, вставай - быстро в душ! У тебя сегодня вообще-то судьбоносный день.

Не успокоила она меня… Совсем не успокоила. Мученически вздыхаю мотаясь,

вперед-назад:

- Ань, ну…

- Что, Ань! Я тебе сказала - давай в душ. Я там уже собираюсь кофе готовить, давай.

Кусая губы, отвожу взгляд от жизнерадостной подруги. Не к добру это все, не к добру… В ухо зудит Анькин голос:

- Давай, давай, давай…. Примета у нее, ха!

***

Если бы не долгие утренние сборы, отвлекающие мозг, я бы наверно сдохла от нервной горячки. В башке все время две мысли – как бы чего не случилось и побыстрей бы все закончилось. Уму непостижимо как все сложно: по-особому накраситься и украситься, по-особому причесаться со всякими цветочками, нацепить колготки, кучу нижних юбок и влезть в платье, которое вдруг совершенно не хочет натягиваться. Оно конечно безумно красивое – красное, пышное, длинное до пола, обшитое камнями и стразами, но не лезет на меня и все!

А сколько платьев перебрали, пока не решили – оно! Хотя покрой сзади, совершенно оголяющий спину, немало заставил поломать голову над выбором лифчика. В самом-то свадебном салоне, кроме наклеек, которые отвалятся через два часа при нормальном размере груди, ничего не нашлось. Вообще, ничего! Пол вечера в интернете просидела, пока разыскала бюстгальтер с лямкой на шее и застежкой внизу спины…

Наконец платье на мне, правда так и не застегнутое до конца и мы с Анькой занимаемся дополнительными украшательствами, вроде серег-гвоздиков в форме бабочек (с фианитом вместо брюшка) и золотой висюлькой под ним, или вроде колье со стразами. Как только Сомова перестает возиться, и ее пальцы заканчивают щекотать мне спину, разворачиваюсь для общей оценки:

- Ань, ну как?!

Оказывается, еще не все:

- Не крутись, я же застегиваю, ну!

Покорно опять встаю к ней спиной, но молчать не в силах:

- Ань, скажи, мне идет?

Сомова морщится, ковыряясь с застежкой платья:

- Да-а… Идет, идет.

- Честно?

- Честно. Черт, никак не могу…, а-а-а…, застегнуть.

Волосы мешают? Они там, на затылке, собраны красной заколкой и тысячью невидимок, спускаются ниже пышной волной. Перетаскиваю локоны вперед на плечо. Отчаявшись побороть молнию, Анюта срывается бежать к себе в комнату:

- Я булавки принесу… Стой, там!

Пока Аньки нет, пытаюсь изогнуться и посмотреть, что за проблема… Мало того, что платье до пола, боишься лишний раз шагнуть, чтобы не оступиться, а количество оборок как у куклы на чайнике, так еще и не застегивается… И еще оно красное… Сомова говорит - идет, а мне страшно…. И вообще, как в таком в туалет ходить, если приспичит? В нем, наверно и в кабинку не пролезешь. Уперев руки в бока, тяжко вздыхаю - в такой-то день, а голова забита, хрен знает чем. В дверь звонят, и я с облегчением кричу убежавшей Анюте:

- О, а вот и туфли!

И с этой проблемой покончено. Правда они на два размера меньше, других красных на сайте не нашлось, но зато не глухие, с дыркой для большого пальца, типа летние, и надежа влезть остается. Новый звонок заставляет, подхватив подол, поторопиться, и я поворачиваю свободной рукой защелку замка - ба, так это не курьер, это гораздо лучше! На пороге нарядный Андрюшка в костюме и с бабочкой на шее. Сделав шаг назад, в восхищении стою, открыв рот перед таким красавчиком:

День 206 (369).  Понедельник      

Воскресенье проходит как в тумане, а в понедельник просыпаюсь ни свет ни заря. Проворочавшись до семи часов, вскакиваю, едва услыхав возню в квартире. Натянув поверх ночнушки халат, решительным шагом, шмыркая тапками по полу и сложив руки на груди, марширую от спальни до гостиной, к сидящей на диване с чашкой в руке Сомовой. Плюхнушись на придиванный модуль, усаживаюсь по удобней, поджав одну ногу под себя. В душе по-прежнему раздрай, внешний видок, наверняка, еще тот после полубессонной ночи, но мне плевать. Стоящая вторая чашка для чая и полный заварки чайник не вдохновляют присоединиться. Тянет на другое и я прошу подругу:

- Ань, у нас есть что-нибудь успокоительное?

Анюта тычет рукой в воздух:

- Да, откуда? Выпей вон виски.

Это лекарство я вчера уже пробовала. Задрав голову, отрицательно мотаю ею, едва слышно шепча:

- Не хочу.

- Ну, тогда не знаю.

Жизнь хреновая штука, даже с успокоительным… С такими мыслями, уныло раскачиваюсь: взад – вперед, взад – вперед, как китайский болванчик…

- Ань…

- Что?

- Мне хочется сдохнуть!

Сомова фыркает:

- Ну, это вряд ли получится.

Удивленно помолчав, переспрашиваю:

- Почему?

- Ну, потому что, когда хочется сдохнуть, это как-то не выходит ни у кого. А вот когда этого совсем не ждешь, тогда…

Логично… Психоз не отпускает, и я опять задираю вверх голову, вздыхая и нервно потирая голень:

- Ань, что мне делать, а?

Может, не ходить пока на работу? Проживут день - другой и без меня….

- Марго, ну ты у меня, что ли, спрашиваешь? Вот, по-моему, ты все уже решила для себя, разве нет?

Да я не об этом! Со стоном дергаюсь к подруге:

- Да я не доживу до этого затмения, понимаешь?! У меня сердце лопнет.

- Ну, выпей тогда валерьянки.

Она что, хочет меня до белого каления довести? Буквально взрываюсь:

- Да не хочу я валерьянки!

Раздражение в Анькином голосе лезет из всех щелей:

- Ой, опять этот ор начался, может, хватит?

Еще неизвестно кто из нас громче орет… На столе трезвонит мобильник, и Анюта хватает его в руки:

- О, Боря звонит. Алло!

Почетный пенсионер вызывает подругу на рандеву? Наверняка, будут о всякой ерунде трендеть или кости мыть, какая я глупая и подлая. На хрен сейчас воркование голубков! Это мне сейчас нужна поддержка и участие подруги! Мне, а не этому бегемоту. Дергаюсь к ней, с несчастным видом:

- Ань, пожалуйста, скажи, что ты не можешь сейчас говорить, а?

Сомова косится на меня:

- Боренька, можно я тебе перезвоню попозже ладно?… Да нет, нет, ничего не случилось, просто тут….

Просто тут дура психованная, трепаться не дает. Я же русским языком прошу! Раздраженно вырываю трубку из рук подруги:

- Да выруби ты этот телефон долбаный!

Сомова возмущено набрасывается в ответ:

- Марго, ты что, ошалела? Ты, вообще, что себе позволяешь?

Потому что нечего мутотень разводить! Ору в ответ, тряся ее мобильником:

- Ань, я с тобой разговариваю!

Анюта угрюмо сопит, потом тянется за трубкой:

- Отдай телефон, сюда! Быстро, отдай!

Блин, все ясно с тобой. Обиженно сую телефон в протянутую руку – в этом вся Сомова, ради облезлого мужика, мать родную продаст, не то, что подругу:

- Да нужен он мне был…

Всхлипывая, отворачиваюсь, и мобильник опять начинает трезвонить. Анька уже беззлобно ворчит:

- Вот! Он опять перезванивает.

Ну, ведь сказали же ему - позже! Вот уж кто толстошкурый эгоист, так это Егоров! Умоляюще разворачиваюсь к подруге:

- Ань, я тебя умоляю, пожалуйста, скажи ему, что не можешь! Ну, ты удели мне пять минут, а? Мне так плохо, ты не видишь?!

Сомова молчит, не отвечает, ритмично шлепая трубкой по ладони. Наконец, прижимает мобильник к уху:

- Боря, извини, я тебе перезвоню… А кто?… Кто-о-о-о?

Чего этот она так всполошилась? Ожидающе смотрю на Аньку – неужто у Егорова что-то стряслось? А та в ответ растерянно смотрит на меня:

- Да, вот тут, сидит рядом…. Ф-ф-ф…, сейчас.

Она опускает руку с трубой и в ее голосе недоумение:

- Это тебя.

- Кто?

- Это… Это Гоша.

В смысле? Маша Васильева? А откуда у нее телефон Сомовой? Откуда она про меня узнала? Настороженно прижимаю телефон к уху:

- Алло.

Там пауза, потом мужской голос:

- Привет.

Вроде тембр похож на Гошин. Черт, надо было у Аньки спросить, как этот мужик ей меня назвал. Вряд ли Игорем Ребровым и уж не Марго, точно!

- Здравствуй.

Снова пауза.

- Ну, как поживаешь?

- А кто это?

- Как, а кто? Гоша. Или ты отказываешься меня узнавать?

- А что у тебя с голосом?

- Ну, не знаю… Какой достался с таким и хожу.

Совсем запутавшись, вскакиваю с дивана:

- Маш, это ты?

- Можно и так.

- А откуда у тебя телефон Ани?

- Что, значит, откуда?

- Ну, ты не могла в этом теле помнить ее телефон.

Суетливо мечусь за диваном - хочется верить нежданному звонку, но почему именно теперь? Если бы помнила номера, давно бы позвонила!

- Это почему?

- Ну, потому что я в твоем теле ничего не помню. Я была у тебя дома и ничего не вспомнила. Я даже твою маму, как в первый раз в жизни видела.

- Ну, а я много чего помню, так уж получилось.

Ладно, зайдем с другой стороны:

- Почему ты мне не позвонил?

- Э-э-э… У тебя мобильный отключен.

А раньше? Вчера? Месяц назад? Полгода? Что-то тут не вяжется. Даже если мужское туловище вдруг помнит имя Сомовой и ее телефон, то знать о существовании Марго и то, что Аня поддерживает дружбу с женским туловищем, Маша Васильева в принципе не может, ни в каком теле. Но выяснить происходящее и что за чувак стоит за подобной шуткой, можно только при личной встрече:

- Ладно, не важно, слушай, Гош… Маш…

В распахнувшемся халате, стою расхристанной, закинув руку за голову и теребя гриву:

День 207 (370)  Вторник. Утро и день.    

Утром, как ни странно, приходит желание съездить на работу – не хочется оставлять Игорю развал и бардак. Хотя несколько дней директорства перед свадьбой и позволили войти в курс дополнительных обязанностей, но скоропалительный отъезд Андрея уже внес хаос и требует незамедлительных решений. Как одеться в последний свой день не заморачиваюсь – к брюкам темно-фиолетовая полосатая блузка с длинными рукавами, на шее бусы в две нитки жемчуга, волосы прихвачены сзади заколкой в хвост.

Когда выхожу из лифта в холл, народ толпится возле Люсиной стойки, что-то обсуждая, и разбегаться по рабочим местам не спешит. Спустив сумку с плеча на локоть, не торопясь, бреду к директорскому кабинету, на ходу расстегивая ремень и куртку. Наперерез спешит Настя Гончарова:

- Маргарита Александровна, стойте, стойте!

Вяло откликаюсь:

- Что за налет?

- Нет… Необходимо просто…., вот документы.

Сразу предупреждаю:

- Вчерашний и позавчерашний день не обсуждается.

И свадебная суббота тоже! Гончарова тараторит:

- Я по поводу документов. Так, нужно подписать: вот накладные… И сметы тоже нужно подписать.

- Ну что, прямо здесь? Ведь для этого кабинет есть!... Сейчас, только к Наумычу зайду.

Вдруг он тут – надо бы поговорить о новом художественном редакторе, да и об Игоре напомнить - обрадовать старика, что завтра Ребров возвращается из Австралии и будет лучшей кандидатурой на директорство. Кабинет открыт, и я влетаю внутрь, даже не подумав постучаться.

Увы, за столом не старый марксист, почетный сотрудник «МЖ», а два известных змееныша и моих врага - младшая Егорова и Зимовский. Удивленно замираю на входе - а этим-то чего нужно в кабинете директора издательства? Сделав недоуменное лицо, подхожу к столу:

- Не поняла.

Младшенькая нагло встает за директорское место и плюхается в кресло:

- Чего ты не поняла? Вообще-то стучаться надо.

Куда? В собственный кабинет?

- Так, люди, что за цирк?

Зимовский берет инициативу на себя:

- Цирк, это когда вваливаются без стука в кабинет директора издательства!

Он кивает на Наташу и та расплывается в довольной улыбке.

- Да еще хамят тут…

Опять Зима свои фантазии пытается выдать за реальность. Или психушка память отшибла? Он же присутствовал, когда шеф зачитывал приказ!

- Да кто тут директор издательства?!

Но Наташа вдруг заявляет:

- Я.

С какого перепугу? Никак сама себя назначила? Укоризненно гляжу на неразумную дуреху:

- Смешно.

Моя кандидатура, насколько я понимаю, согласована с инвесторами и хоть сто раз младшая Егорова со своим прихлебателем назовет себя начальником, но без одобрения из Испании все равно продержится только до первого звонка Гальяно. Парочка переглядывается, а потом Зимовский извлекает из-под папки на столе листок. Он протягивает его мне:

- На, почитай!

Буквально вырываю из рук, впиваясь глазами:

- Что, это?

- Приказ.

И, правда, приказ. Глаза бегают по строчкам:

«Приказ о приеме на работу. Принять на работу с 25 ноября 2009 года Егорову Наталью Борисовну, табельный номер 433, основное подразделение, должность Генеральный Директор. Генеральный директор Б.Н. Егоров. 23 ноября 2009» Подпись, печать.

Все бы ничего, но прошлогодний приказ вряд ли бы прибавил парочке столько наглости. Да и вообще, откуда он взялся- то? Недоуменно трясу головой:

- Этого не может быть.

Наташа надменно усмехается:

- Может…

Посмотрев на сообщника, она уже уверенней повторяет:

- Может!

Конец ноября… Что у нас тогда было? А-а-а, кажется, поняла… Я тогда собиралась уехать в Швецию, Егоров плакался в полной депрессии, обещал спиться… Видимо, тогда дочка с мамочкой и выбили из бедняги этот приказ, но мое решение остаться поломало планы, и бумага оказалась невостребованной. Теперь пригодилась… А мой приказ, как я понимаю, уже изъят из архивных документов и порван в клочья. Растерянно блею:

- Наумыч же при всех сказал.

Егорова продолжает насмехаться, прицепившись к слову:

- Ну, тогда он сказал, а сейчас напечатал.

Как же, сейчас, держи карман шире… Зависнув, даже не знаю, как поступить. Есть ли смысл поднимать бучу, если ночью Маргарита Реброва все равно исчезнет? Егорова поднимает взгляд на Антона стоящего рядом:

- В общем, так, с сегодняшнего дня директором издательства являюсь я!

Вот, мошенница. Ловко они сработали, охмурили старичка. Наташа ехидно добавляет:

- А, кстати, познакомься с новым главным редактором.

Зима скромно тупит глазки, а я замираю с открытым ртом… Потом растерянно бормочу:

- Подождите, а как же я, тогда?

Егорова мстительно улыбается:

- А что ты? Ты – уволена!

Вот, стерва - дорвалась и отомстила сопернице. Дрянь! Новость все никак не доходит до сознания - они тут что, с ума посходили, что ли?

- Как уволена?

- Молча и без истерики.

Наташа тычет карандашом в дверь:

- Иди в бухгалтерию, тебя рассчитают.

Скандалить или нет? А ладно, пусть все идет, как идет. В конце концов, если Гоша возвращается, увольнение Марго все упрощает! Раздумья прерывает приближающийся Зимовский:

- Чего, Игорек, парализовало? Сам до бухгалтерии дойдешь или тебя провести?

Игорек? Он что, уже и мартышку убедил в колдовской тарабарщине? Тогда совсем все странно… Или Наташа подыгрывает придурку, все списывая на легкую паранойю? В любом случае спуску давать парочке нельзя - мошенница и псих таких дров наломают, что Егорову мало не покажется! Лезу в сумку за телефоном:

- Так, мне нужен Наумыч!

Зимовский пытается давить:

- Ничего нового он тебе не скажет/

- И тем не менее!

Младшенькая шустро вылезает из кресла - на ее морде не было реакции на странный разговор про Гошу и на то, что Антон обращается ко мне в мужском роде, но теперь она явно встревожена и не хочет моего звонка. Она пытается взять глоткой, хватаясь пятерней за крыщку открытого мобильника:

День 207 (370)  Вторник. Вечер.    

Ну, а потом, начинаются сборы - завтра утром в этой квартире появится Гоша и надо все подготовить к его прибытию. Чтобы ему было комфортно и спокойно, чтобы не бесили мелочи, чтобы поминал меня добрым словом, а не презрительно ругал, обзывая безрукой курицей.

Занимаюсь наведением порядка до самого вечера, когда за окном совсем темнеет. Кстати, надо убрать и лишнее бабское шмотье, чего ему глаза мозолить? Отправляюсь в спальню – тут на верхней полке приткнулся большой синий чемодан, не помню, по какому случаю купленный, вроде к несостоявшемуся отпуску в Италию и стаскиваю его вниз. Положив грузопер на постель, лезу в шкаф опять - на постель летят шмотки с вешалок: белая блузка с серой юбкой, красное платье, с полки извлекается стопка нижнего белья – комбинашки, трусилята, ворох разноцветных бюстгальтеров. Может отдать все это добро Сомовой? То, которое ненадеванное естественно – она то, своим, со мной поделилась?

Иду в ванную – тут тоже куча женских богатств - средства для ухода за кожей, за волосами, всякие жидкости для снятия лака, маникюра и макияжа. Тоже Аньке отдать? Сваливаю со звяканьем добро в корзинку с натянутым поверх черным пакетом - предложу, а если откажется, снесу на помойку. Освободив полочки под зеркалом, лезу в коробку с Гошиными сокровищами – тут и бритвенные принадлежности, по которым я уже успела соскучиться и потому с удовольствием рассматриваю, Пена для бритья - ее я встряхиваю и радостно пшикаю на ладошку, от нее веет мужской брутальностью. Принюхиваюсь, поднеся к носу - вкусно… Может, они туда феромоны добавляют?

Так, что теперь? Отправляюсь в прихожую - тут в стенном шкафу хранятся Гошины костюмы и одежда. Раньше что-то было и в спальне, но потом переехало сюда, из-за Аксюты. Сняв с вешалки костюм и рубашки, тащу все это добро в гостиную, бросая на диван – пусть лежит до утра, дожидаясь хозяина. Возвращаюсь опять в прихожую – внизу шкафа притулились Гошины ботинки - их тоже несу в гостиную, сдувая пылинки и протирая, найденной в шкафу тряпочкой. Несколько белых точек не смываются, и приходится применить дедовский способ: поплевать на место загрязнения и хорошенько подраить - за год грязь крепко въелась, и быстро отвоевать позиция не получается.

Занятия, когда- то такие привычные, отвлекают и успокаивают, и даже вселяют приятную грусть, заставляя улыбаться. Начистив до блеска, выстраиваю ботинки на придиванном модуле - красота! Почесав затылок, хмыкаю - чтобы еще такое придумать? До затмения куча времени и сидеть без дела - только изводить себя. Вернувшись в спальню, еще раз осматриваю опустевший шкаф - увы, здесь ловить нечего, хотя некоторые полки еще заполнены. На одной лежит сложенная синяя футболка и я тяну ее к себе, Расправив, осматриваю вытянув руки вперед… Сто лет в футбол не играла, наверно уже и не влезу в эту форму. Открыв дверцу и приложив к себе футболку, смотрюсь в зеркало…. Да-а-а, столько с ней воспоминаний - два гола, травма колена, Андрюшкины лечебные процедуры… А как он меня тащил от такси до квартиры на руках! Правда потом все закончилось не очень хорошо и это, увы, была не последняя неприятность.

Воспоминания заставляют взять мобильник с прикроватной тумбочки. Позвонить или не стоит? Вряд ли Андрей захочет разговаривать … Но другого-то случая не будет! Решившись, набираю номер. Через гудок, в трубке слышится родной голос:

- Да, алло.

Он не сбросил звонок!

- Алло, Андрей!

- Да, я слушаю.

Он здесь, не уехал? Неуверенно блею:

- А ты…, еще в Москве?

- Ну, пока да!

Хватаюсь за соломинку:

- Так может, я, все-таки, подъеду, а?

В голосе Андрея недовольное напряжение:

- Куда?

- Да куда скажешь!

- А зачем, Марго?

Я помню, как он уже отбрил меня один раз, но все равно прошу срывающимся голосом:

- Андрей я не могу так! Ну, давай, хотя бы, попрощаемся с тобой по-человечески.

В трубке слышится вздох:

- Слушай, я тебя очень прошу – давай, мы не будем все это начинать. Да и в прощаниях в этих нет никакого смысла!

- Андрей, пожалуйста.

- Маргарита до затмения осталось всего ничего. Да и ты знаешь - ну, я уже стал привыкать к мысли, что тебя нет.

Быстро привык однако… Я это уже слышала, прощаться он не желает… Надо другой повод. Какой? Тут же в голову лезет расставание в прихожей калугинской квартиры:

- Андрей, я ведь обещала подарок Алисе.

Дочь это святое, и надеюсь, это сработает.

- М-м-м… Нет, это бесполезно, ты уже не успеешь - я сейчас на вокзал уезжаю.

Уже? Хватаюсь за соломинку:

- А если я на вокзал привезу?

- Честно говоря, мне не очень нравится вся эта идея.

Чувствую, он готов сдаться и продолжаю давить:

- Но я ведь ей обещала!

- Хорошо… Поезд двадцать три тридцать, все, давай, пока!

В трубке звучат гудки, и я захлопываю крышку телефона, а потом смотрю на часы.

Двадцать три тридцать?… Два часа на то, чтобы что-то купить по дороге и примчатся на вокзал. Суетливо поправив волосы за ухо, бормочу:

- Так! У меня еще есть время.

И бегом тороплюсь в прихожую. Меня будто замыкает и кажется, безумно важным увидеть Андрюшку сейчас, перед затмением, глазами и чувствами Марго, ощутить нашу любовь в последний раз и проводить ее навсегда.

***

Взяв такси, спустя полчаса я уже в знакомом торговом центре на Трубной. В какую сторону податься? Мне же нужно купить детское и запоминающееся! Теребя пояс куртки, нервно кручу головой, читая названия бутиков. Мне нужен план этажей и какие-нибудь указывающие стрелки, иначе не разобраться. Вот стрелка «Подарки», попробуем сюда. Неторопливо двигаюсь в выбранном направлении, на ходу расстегивая куртку и распахивая ее. И не забывая заглядывать в витрины, но все они, увы, и не детские, и не сувенирные. Походу, выбрать подарок для ребенка - дело гораздо более хитрое, чем думалось еще полчаса назад. Хотя пару раз и притормаживаю, разглядывая товары, но чисто из любопытства.

Эпизод 8.  День 208 (372). Четверг.   

Следующий день пролетел, как сон… Волшебный сон… А тогда, ночью, осознав, что никакого превращения не случилось и все плохое осталось в прошлом, что начинается новая жизнь, мы с Андрюшкой, были словно пьяные от счастья и любви… По крайней мере, неадекватные - прежде, чем ехать домой, потащились среди ночи на поиски начальника вокзала, что-то возбужденно и сбивчиво рассказывали ему про уехавший багаж, звонили Ирине Михайловне, призывая утром спасать сумку с вещами, гуляли по ночному городу, грелись в кафе и снова гуляли… Наконец, в пять утра поймали такси и поехали к себе на Ломоносовский - спать, на большее уже не было ни сил, ни впечатлений.

Чем занимались отоспавшись, днем? Кроме поцелуев и прочего, честно говоря, не вспомню, ну, кроме одного мероприятия - срочно пришлось убирать в дальние ящики Гошины шмотки. И в гостиной, и в спальне, и в ванной тоже! А вот распиханное накануне, куда попало, женское вернуть на прежние места, до конца, пока, не получилось – даже спать пока приходится в старой Ребровской клетчатой пижаме.

***

Наступает четверг, и я просыпаюсь среди ночи – в глаза бьет луна и очень хочется в туалет: видимо, последняя чашка с чаем оказалась лишней. Приоткрыв глаз, вижу перед носом плечо Калугина и тихонько разворачиваюсь на другой бок, чтобы не разбудить.

Спустив ноги с кровати и сунув ступни в тапки, осторожно встаю, направляясь в полумраке в сторону распахнутого санузла… Надо же, как мы вчера с Андрюшкой раздухарились - на полу валяются разбросанные детали одежды, даже нижнего белья и моего, и его, одинокая женская туфля…, а где вторая? Подойдя к унитазу, открываю крышку, чтобы сесть и устроиться, но меня вдруг тянет к зеркалу, висящему на стене над стиралкой. Опустив назад крышку и зевая во весь рот, делаю шаг туда, чтобы заглянуть и зависнуть от ужаса - из стеклянных глубин на меня взирает Гоша! Не веря глазам, делаю еще шаг к зеркалу, приближая лицо вплотную и вглядываясь в отражение. Это…Я??? Чувство невероятной катастрофы заставляет дотронуться до лица - сначала одной рукой, потом сразу обеими:

- Ой… Ой…

Значит, затмение, все-таки, сработало? Макс не нашел пары и оно сработало? Паника нарастает, захлестывая и выплескиваясь в отчаянный вопль:

- Капец…А-а-а…А-а-а!… А-а-а-а-а-а-а!!!

Отпрянув, резко сажусь… В постели, сминая одеяло и опираясь кулаками в матрас. Сердце бешено стучит, дыхание сбивается. Сон или не сон? Как за спасательный круг, в ужасе хватаюсь за грудь, покрывая ладонями мягкие холмики. Есть!!! Слава богу, это был сон - я женщина, я Марго:

- Фу-у-ух!

Что это было? Капец, последний раз сон про Гошу закончился реальной встречей с Максом и бегством со свадьбы. Прижимаю ладони к пылающим щекам - но тогда Гоша только звал меня, звал со стороны, сейчас вообще произошло превращение! Руки судорожно продолжают то ощупывать лицо, то приглаживать растрепавшиеся волосы. Мои! Родненькие! Облегченно выдохнув и проглотив комок в горле, наконец, расслабляюсь:

- Фу-у-ух…. Фу-у-ух…. Это же надо, так реалистично.

Слышатся мужские шаги, и в дверях спальни появляется Андрей, с полотенцем на плече и с подносом в руке:

- Так я не понял, что за крики?

Похоже, орала в голос. Зажав голову в ладонях, понуро сижу, оглушенная сновидением. Гоша всегда приходит к несчастью… Что теперь ему надо и что он хочет сказать? Голос Андрея становится тревожным:

- Марго?

Очнувшись и вскинув голову, запускаю руки в волосы, убирая лохмы с лица:

- А? Что?

С озабоченным видом Калугин присаживается рядом на постель:

- Ты чего…Что-то случилось?

На подносе передо мной чашка с кофе, плетеная хлебница с круассанами… Завтрак в постель, как мило… Отвернувшись, и сложив руки перед собой, бормочу:

- Э-э-э… Да так…, ерунда.

- Подожди, тебе приснилось что-то?

Про мое превращение в Гошу ему точно говорить не стоит, и я нервно отмахиваюсь:

- Ну, типа того…. Фу-у-ух!

Андрей участливо вздыхает:

- Кошмар?

Можно и так сказать. Хотя совсем недавно думала наоборот. Пытаюсь улыбнуться:

- Ну, почему сразу кошмар?

- Ну, потому что лицо у тебя такое, что не розовый слон приснился.

Хэ… Розовый слон тоже не подарок, даже если во сне. Пытаюсь перевести разговор на что-то более приятное, хватая чашку с подноса:

- А это кофе?

- Да, да… Это тебе.

- Спасибо.

Торопливо отпиваю, стараясь прийти в себя. В голосе Калугина слышится недоумение – видимо ожидал восторгов по поводу романтичного завтрака, а их нет:

- Да, на здоровье.

Однако ж… Я даже не ожидала, что результат превращения наполнит меня таким ужасом. А ведь всего три дня назад, можно сказать, мечтала и ждала! Над ухом слышится смех Андрея:

- Маргарит, сахар положить?

Капец, даже не заметила, как все выпила. Оторвавшись от чашки, что-то начинаю говорить и тут же забываю, о чем, снова присасываясь:

- Я сама его…

- Ну, тогда доброе утро.

Калугин излучает любовь и это успокаивает, заставляя вспомнить о любимом мужчине, улыбнуться и потянуться к нему губами:

- Доброе утро!

Поцелуй заканчивается серьезным взглядом Андрея мне в глаза:

- Я тебя люблю.

Сердце наполняется нежностью, и я с умилением воркую:

- Я тебя тоже очень люблю.

***

На этот раз дома не сидим, устали от безделья - после завтрака отправляемся шляться по Москве и шопиться по магазинам. Благо зарплату и увольнительные мне уже перевели на карточку - уж так Егоровой не терпится от меня избавиться, так не терпится… На променад, в виду ограниченности нарядов, отправляюсь светофором - белая куртка, мягкие серые брюки, тонкая светло-серая свободная кофточка поверх красной майки, с завязками у пупка, красная же сумка на плечо, волосы скреплены широкой белой заколкой и невидимками, собираясь сзади в широкий хвост…

Гуляем долго, даже заглядываем в автосалон – я уже сто лет без машины и почему бы не отправиться в новую жизнь с новыми колесами? Автомобили – моя слабость: сначала приглядываюсь к белой элегантной тачке, потом сажусь в серебристую... Калугин тут же сует голову в открытое окошко целоваться, а затем, обойдя вокруг, садиться на переднее пассажирское место - так, конечно, целоваться удобней.

День 209 (373)  Пятница   

Зато начало следующего дня получается скомканным. Сплю долго, а когда просыпаюсь, Андрюшки уже дома нет, только записка - «Поехал за билетами. Целую». Блин, мы еще не договорились, когда и как, а он уже за билетами помчался.

Капец! Мне надо не только успеть чемодан собрать, но и о документах подумать для нового трудоустройства. Ту же трудовую книжку забрать из издательства, например. Причем сделать все нужно до Андрюшкиного возвращения – он уехал, просто захлопнув дверь, без ключей! Так что одеваюсь и завтракаю на скорую руку: серенький тонкий свитерок с длинными рукавами с завязками у кистей и треугольным вырезом на груди, брюки, распущенные волосы – вот и весь сегодняшний деловой антураж. Хоть сейчас в дальнюю дорогу. С чемоданом и вещами, которые так и лежат ворохом в углу дивана, буду разбираться потом, после редакции.

Вскочив с дивана, буквально на ходу допиваю кофе и, поставив чашку на стол, тянусь за мобильником - тороплюсь убрать в сумку, пока не забыла. Неожиданно подает сигнал городской телефон, стоящий на мебельной стенке, и я с удивлением оборачиваюсь на него – кто это сподобился потревожить? Меньше всего мне хочется общаться по работе, откуда меня уже вытурили. Увы, с потерей мобильника прежние связи продолжают донимать уже по городскому номеру. За три дня раз десять звонили, звонят и, наверно, еще будут звонить следующую неделю, не меньше. Недовольно ворчу, кидая мобильник в сумку:

- Не успела.

Времени нет и тратить его остатки на трепотню, совсем не хочется. Поспешив забрать переносную трубку, возвращаюсь к дивану:

- Алло.

- Алло, Марго!

Слава богу, это Калугин.

- Да, Андрюш. Ты уже купил билеты?

- Нет еще, в очереди стою.

Где это он очередь нашел, бедолага?

- Как очередь?

- Тут, на Ленинградском, всего одна касса работает.

- Подожди, а ты что на вокзал поехал?

- А куда еще?

Зачем?! До вокзала, да на общественном транспорте… Это часа полтора пилить, не меньше.

- Ну что, значит, куда еще?! По городу этих железнодорожных касс как муравьев в лесу!

- Если брать на сегодня, то на вокзале. Надежней, знаешь.

- Ну, как хочешь…

Так и стою с телефоном у уха, судорожно соображая – горит у него, что ли… Или киллеры на хвосте? Сколько у меня осталось времени на сборы? Может быть и к лучшему, что Калугин застрял до вечера. Ну. на фиг! В конце концов, поедем завтра, не страшно. В голову приходит новая мысль – а машину что, здесь бросим? Она же еще без номеров, а в ГАИ, по-моему, только неделя дается на езду без штрафа… Последнее рождает новое предложение:

- Слушай, а давай может быть на моей новой машине поедем в Питер?

Там и на учет заодно поставим сразу.

- На машине?

- Ну, а что? Очень даже романтично.

- Двенадцать часов трястись по дорогам? А вдруг сломается? Не, не, не… Не стоит.

В принципе тоже верно, наезженный километраж практически нулевой. Не спорю:

- Ну, в общем как хочешь.

- А ты чемодан собрала?

Со вздохом окидываю кислым взглядом гору вещей:

- Я? Да я вот, решила выскочить на часочек.

- Куда? В магазин? Так скажи, что надо купить, я зайду.

Склонившись, тянусь за сумкой, забрать ее с дивана:

- Ну… Я же говорю - в издательство!

- А… Марго, только я тебя очень прошу…

- Да не переживай, ни с кем я там общаться не буду, заберу документы и все!

- Если что, звони, ладно?

- Ну, конечно, позвоню.

- Хорошо, давай тогда.

- Давай! Целую! Пока.

Нажав кнопку отбоя, автоматически кладу трубку на столик – интересно, Калугин обо мне заботится, призывая не скандалить в редакции или о Егоровой? Повесив сумку на плечо, решительным шагом направляюсь в прихожую за курткой - она висит в стенном шкафу. Сняв с вешалки и сунув руку в рукав, оглядываюсь в сторону гостиной - черт, городской забыла отнести на базу. Ладно, за пару часов не разрядится… Одевшись и забрав лежащие на полке ключи, шустро выскакиваю из квартиры.

***

Знакомые пейзажи на Большой Татарской наводят грусть, а тем более когда захожу внутрь родного издания… Так что, поднявшись на этаж, выхожу из лифта в печали и повесив голову - все-таки, тоскливо приехать сюда, в свое детище и чувствовать себя никому не нужной! Ностальгически глазею по сторонам, негромко здороваясь с мелькающими мимо сотрудниками и получая в ответ косые сочувствующие взгляды. За секретарской стойкой незнакомая девица благожелательно улыбается:

- Здравствуйте, девушка, а вы…?

А где, Люся? Сколько чужих незнакомых лиц. Негромко бурчу в ответ:

- В отдел кадров.

Хотя отдел кадров у нас на другом этаже. Но как удержаться и не заглянуть сюда, в родовое гнездышко? Хоть кукушата и вытолкали меня из него, освобождая пространство. Но девица не посылает, куда следует, а призывно кричит мне за спину:

- Наталья Борисовна, тут к вам!

И уже тише:

- Наверно, на работу устраиваться.

Вот уж кого меньше всего хочется видеть, так это Егорову. Головы не поворачиваю и не реагирую, пока не раздается змеиный шип:

- Так, я не поняла, ты что здесь делаешь?

О как, сразу тыкать. Молчу, подбирая слова, и тональность убогой начальницы становится резче:

- Ты оглохла?

Зря я обещала Андрюшке не скандалить, зря…. Поджав губу, ворчу:

- Капец… Откуда этот писк?

Скосив глаз в сторону, делаю вид, что наконец-то заметила источник звука:

- А, это ты…

Мы потихоньку смещаемся от новой секретарши, и змеиный шип переходит в кудахтанье:

- Что тебе надо?

Вздыхаю:

- Деньги и титулы.

Егорова растерянно взвивается:

- Что?

- Кроме трудовой, ничего.

- Могла бы позвонить, тебе бы ее вынесли.

Не могу сдержаться - сунув независимо руки в карманы, огрызаюсь:

- Предпочитаю, чтобы вынесли отсюда тебя.

- Что ты сказала?

Она еще и глухая:

День 210 (374). Суббота      

Утром, конечно, попытки Калугина разведать мои планы, хотя бы на сегодня, возобновляются. Держусь, как кремень и про Милану ни гу-гу, хотя именно встреча с ней, по моим предположениям, определит фронт ближайших действий. Список вопросов к колдунье у меня невелик и главный из них – доколе? Сколько мне трястись за свою шкуру и не появилась ли опять какая старая карга, способная решить проблемы Васильева с помощью заклинаний и дохлых лягушек?

Оставив Андрюшку на кухне дожевывать бутерброды с кофе, сама прячусь в спальне - звонок по телефону позволяет договориться с Миланой о встрече на нейтральной территории, неподалеку от ее салона «Центр М». Надеюсь, тривиальная обстановка, без шаров, черепов и гадальных карт, будет больше располагать к откровенности.

Переодевшись в брюки и темно-серую кофточку с длинными рукавами, поверх серенького шелкового топа на бретелях, расчесав волосы и нацепив попавшиеся под руку бусы, торопливо иду через гостиную в прихожую, приборматывая на ходу о назначенной срочно встрече. Оставляю любимого с открытым ртом – мой стремительный прорыв оказывается для него полной неожиданностью. Нырнув в рукава нового белого пальто, купленного к весеннему сезону и переобувшись, посылаю возлюбленному воздушный поцелуй. Увы, сбежать без новых расспросов не удается – очнувшись, Калугин догоняет меня у двери, и наше прощание растягивается минут на пять.

***

Спустя полчаса, уже в дороге, перезваниваю колдунье из машины. Наконец, та откликается:

- Алло!

- Алло, Милан… Милан привет, это Марго. Я уже выехала, я скоро буду.

- Хорошо, мои планы не изменились.

- Ага.

- Тогда, до встречи.

- Угу… Давай!

Оторвав мобильник от уха, и посмотрев время на дисплее, нажимаю кнопку отбоя. Так, запас есть, успеваю. Бросив телефон вниз на колени, сосредотачиваюсь на вождении.

***

Приехав первой в «СольФаСоль», повесив сумку на спинку стула, поджидаю Милану за столиком в дальнем углу кафе, а когда та появляется в своей неизменной шляпе, зову официанта – себе заказываю виноградный красный сок, а моя визави предпочитает желтый апельсиновый. Очень быстро нам приносят по узкому высокому бокалу с соломинкой и я, наконец, могу справиться со своим волнением и приступить к расспросам.

А я действительно психую, и даже немного негативна к колдунье - сама замечаю, что мои напряженные ладони лежат плашмя на крышке стола, а у моей собеседницы лишь слегка сцеплены и спокойны – что-то такое читала в инете про язык жестов. Мы, молча, смотрим, друг на друга, и Милана сдается первой, вздыхая:

- Я знала, что ты позвонишь. Ну что, спрашивай!

Знала?! Первая же фраза заставляет насторожиться сильнее. Ей что-то известно о Максе и его визите ко мне? Вообще-то я хотела поговорить о других бабках и возможности нового колдовства - о чем, как я поняла, и говорил Васильев. Или Милана ждет вопросов, почему я осталась Марго и хочет попытаться объяснить, почему Пашин заказ не выполнен? Уж чего-чего, а влюбленным «по-настоящему» Макса назвать никак нельзя! Покувыркался пару дней c бабой и сбежал. Поелозив по стулу, переспрашиваю:

- О чем?

- Ну, о будущем. Ты же для этого звонила?

В принципе, так и есть, но не совсем. Если я права про их с Пашей коммерческие отношения, будущее Марго, в Миланиной интерпретации, крайне сомнительно. Меня больше интересуют технические детали. Тем не менее, мямлю, опустив глаза:

- Н...ну да. Милан, скажи, пожалуйста, а вот все последующие затмения, риск трансформироваться обратно в свое тело, он остается?

- Риск?

В голосе ведьмы удивление. Все-таки, похоже, она настроена на возвращение status guo с Машей и Гошей. В отличие от меня:

- Ну да, а что?

- Ну, просто совсем недавно, ты же этого очень хотела?

Странная девушка. Я же ей русским языком три дня назад по телефону все сказала - и про себя, и про Андрея, и про Макса! Буквально орала в трубку, что не хочу быть Гошей и рвусь на вокзал в объятия к Калугину. И ведь Милана тогда благословила мою торопливость! Или она решила опять гнуть свою линию? Но меня не собьешь:

- Ну да, хотела, но сейчас я уже не хочу, а вот Максим….

Колдунья перебивает:

- Вернее… Маша.

Так и застываю, открыв рот – походу, Милана знает о приходе Макса! И скорее всего, она же и подтолкнула неудавшегося мачо изменить мнение в пользу обратного превращения и замужества с Павлом! Мои глаза недобро прищуриваются:

- Он что, с тобой тоже встречался?

- Да и задавал те же самые вопросы.

Вообще-то, пока вопрос был один про риск превращения! И ответа на него я не получила - меня все время уводят в сторону. Чем больше мы общаемся, тем у меня все больше недоверия ко всей ситуации. За кого вообще эта чертова ведьма? За меня или за недоделанного упыря, захотевшего стать бабой?

- Капец! А как он тебя нашел?

Теперь на лице Миланы растерянность:

- Он сказал, что ты дала ему мой телефон.

Вот сволочь, все номера просмотрел в моей мобиле! Хотя странно – в старой трубе куча имен, помечена и Милана, но вовсе не написано, что она занимается чертовщиной. А имя колдуньи я Максу при нашей тогдашней встрече точно не называла! И вообще про ведьм и магию не говорила! Намекнула, что ночью ему надо быть с любимой и все! Расстроено отвожу взгляд в сторону, поправляя волосы:

- Блин. Он залез в мой телефон.

Милана сочувственно подается через стол ко мне:

- У тебя проблемы?

Еще какие, и все твоими молитвами… То, что именно ведьма переубедила Васильева не оставаться мужиком понятно, но все равно новая информация не отвечает на главный вопрос - что именно заставило Васильева поверить в возможность скорого превращения. Подперев голову кулаком, витаю в своих мыслях, но последний вопрос заставляет встрепенуться. У меня проблемы? Чем меньше я буду болтать, тем лучше. Отмахиваюсь:

- Э-э-э... Неважно. Так что насчет моего вопроса?

День 211 (375). Воскресенье.

К трем утра, темп не сбавляется: мы с Андреем, в кабинете художественного редактора, собираем готовые части к будущему макету, Люся ходит от одного рабочего места к другому, разносит кофе с плюшками, Егоров бродит от стола к столу, помогает и поторапливает. В пять утра все еще не спим. И в шесть утра тоже! Но мне еще нужно доделать центральную статью, и я отправляюсь к себе в кабинет за компьютер. В комнате полумрак, горит только настольная лампа, тем не менее, мысль прет, и я, уткнувшись глазами в экран, бойко выстукиваю на клавиатуре рождающийся текст... В приоткрытую дверь, из которой проникает свет из холла, просовывается голова Егорова:

- Извини, не помешаю?

Вся в своих творческих потугах, вздрагиваю, оглядываясь на голос:

- А?

Наумыч идет через кабинет:

- Я говорю: не отвлекаю, нет?

Потом склоняется к моему плечу, заглянуть в экран. Стараясь не обращать внимания, откликаюсь, продолжая печатать:

- А, нет, нет… Я могу печатать даже при звуке взлетающего самолета.

Шеф хихикает, и я дежурно улыбаюсь - у шефа хорошее настроение и мою шутку оценили.

- Потрясающий ты человек, Марго! Просто фантастика.

Это точно! Никто не поверит, если рассказать всю правду. Качнув головой, невесело хмыкаю:

- Фантастика, ха..

- Ну, я не знаю, научная фантастика или не научная. Ночь, аврал, пахота всю ночь, а ты умудряешься шутить! Ну вот, просто потрясающе – хрупкая женщина, а какой стержень! Прямо вот…

Притормозив с печатаньем, разворачиваюсь в кресле:

- Борис Наумыч, вы пришли комплиментами меня засыпать?

Егоров садится на дальний конец стола:

- Это не комплимент, это факт! Это факт… Ты вот, на самом деле, ты потрясающий человек, Марго! И у тебя такое сердце доброе!

Смущенно отвернувшись, улыбаюсь, довольная похвалой:

- Сердце как сердце… Четыре клапана.

- Ну да, конечно…С анатомической точки зрения так и есть, а вот душа…

И какая она? Продолжая печатать, интересуюсь:

- Что, душа?

- Она вот в разрезе человека не видна. А жалко! Вот так бы взглянул и сразу понятно: кто перед тобой, что перед тобой…

Это все интересно, только сбивает от статьи, и я оглядываюсь:

- Борис Наумыч, извините, вы как бы немножко отвлекаете уже.

Тот встает:

- А, да, да…Прости! Знаешь, Марго, ты только не подумай…

О чем? Cнова оглядываюсь, ожидая продолжения.

- Если я сказал, что отошел от дел, то все, это слово... Я отошел, я просто не могу сидеть спокойно, когда вот это вот…

- Борис Наумыч, если честно, я здесь по той же самой причине!

Шеф дергается уйти и тут же возвращается:

- А и еще! Марго, я тебе вот это никогда не забуду!

Ну, этим его клятвам я не очень верю, прецедентов много, а вот время действительно идет, а статья стоит на месте! Напряженно повторяю:

- Борис Наумыч, скоро утро!

- Все, все, все, я растворяюсь.

Он идет из кабинета, а я начинаю опять стучать на клавиатуре. Правда, когда шеф выходит, все же замираю, задумчиво подперев голову рукой и глядя на закрытую дверь - надо же, оказывается у меня необыкновенная душа и доброе сердце… Кто бы подумал еще год назад!

***

Светает. Перебросив сделанное на почту Андрею, выключаю компьютер. Выбравшись из-за стола, иду из кабинета в холл:

- Так, общественность, пять минут общее собрание!

Народ начинает подтягиваться к секретарской стойке, а из комнаты отдыха спешит Людмила:

- Маргарита Александровна!

- Что?

- А у нас кофе закончилось.

- Ничего страшного и я думаю, нам сегодня оно уже больше не понадобится! Ну что, стахановцы… По большому счету можно констатировать, что все - мы это сделали!

Окидываю сочувствующим взглядом присутствующих:

- Я понимаю, всю ночь не спали, реакция замедленная, но давайте себя как-то поздравим, что ли, я не знаю!

Показательно начинаю аплодировать, и массы подхватывают. Но не все - замечаю, как зевает Люся, прикрывая руками рот. Да, тяжелая ночка, тяжелая… Галя интересуется:

- Что, номер готов?

- Ну, скажем так, процентов на девяносто. Сейчас Андрей сделает раскладку номера, закатает все на диск и можно в типографию.

Раздаются разрозненные, но радостные возгласы:

- Ура! Ура! Ура!

Зимовский, отделившись от толпы, уходит, другие тоже начинают расходится, но Любимова меня останавливает – у нее еще есть вопросы:

- Подождите. А как же мы без фотосессии?

- А ну, вот Андрею спасибо! Он там, в архиве, чего-то приличное нашел. В общем, всем спасибо. Из чего логично вытекает, что все свободны.

Развернувшись, направляюсь к Пчелкину, стоящему возле Людмилы. Курьер уже навострился домой и интересуется:

- Ну что, поплыли?

- А вас Николай, я попросила бы остаться. Сейчас Андрей все закатает на диск, и в типографию сгоняешь, ладно?

- Гхм, понял. Сделаем!

Оглянувшись, кричу разбредающимся сотрудникам:

- Ну что, остальным всем спасибо и спокойного утра!

Рядом со мной остается стоять Кривошеин и к нам, с пальто через руку, подходит Любимова:

- Марго, а ты что, остаешься?

Ну, пока да.

- А ты что-то хотела?

У Кривошеина есть предложение на этот счет:

- А, может быть, где-нибудь посидим, отметим?

Отметим, что? Бессонную ночь?

- Валик, ну какой посидим?! Давай, дуй в койку! Напечатаемся – отметим. Счастливо!

Оставляю их, быстрым шагом, направляясь в кабинет к художественному редактору. Андрюшка весь в работе и я, притормозив на пороге, оглядываюсь на опустевший холл. Последний аврал закончен…Даже немножко жалко… Все тихо и я прохожу к Калугину, который сидит за компом при свете настольной лампы, работает, прихлебывая кофе из чашки. Когда трогаю его за плечо, он поднимает на меня сияющие глаза:

- Ты чего?

Улыбка непроизвольно трогает мои губы:

- Ничего… Просто смотрю.

День 212 (376).  Понедельник

Утром у каждого свои планы и мы с Андреем, уже собравшись, выходим к завтраку вместе. На мне сегодня красная кофта с длинными рукавами и вырезом у горла, черный брюки, волосы оставлены в культурном беспорядке «я упала с самосвала». Анюта накрывает на кухне, расставляя тарелки с яичницей на кухонной стойке, здесь уже чашки с кофе, бутерброды и блюдо с фруктами (апельсинами и виноградом). Сама она усаживается рядом со мной, интересуясь у активно жующего Калугина, сидящего напротив:

- Вкусно?

Андрей с довольным видом смеется:

- Ага, очень вкусно!

Из маленькой комнаты выходит и направляется к ним Егоров - уже в костюме и при галстуке..Сомова заботливо зовет его присоединиться к нам:

- О, Боренька, съешь бутербродик, а?

В сторонке скромно сидит воспитанная Фиона, наблюдает за трапезой. Шеф, застегивая запонки, отказывается от приглашения:

- Не хочу!

- Как это, не хочу?

- А, вот так вот! Я по дороге перехвачу.

Он сразу идет в прихожую и Сомова, соскочив со стула, расстроено тащится за ним:

- По дороге куда, Борь?

Тот, притормозив, оглядывается, информируя присутствующих:

- В редакцию!

Егоров лезет в стенной шкаф за верхней одеждой, оставляя Анюту в шоке:

- Борь, в какую еще редакцию?!

У Наумыча, кажется, отличное настроение, и он не скрывает своей радости:

- Ты прекрасно знаешь в какую!

- Борь, ну скажи, что ты там забыл?

Но бывший шеф уже почувствовал прежний вкус к работе и рвется в бой, суетливо натягивая на плечи плащ:

- Ну-у-у, как это…

- Как это? Ну, когда номер горел, я это еще могла понять! Там, все быстро поднялись, встали, побежали, потушили… А сейчас, чего?

- Ну, посмотрю, как отпечатали…

- Боря, купишь в киоске и посмотришь!

В этом весь Наумыч… Неторопливо жуя, с интересом посматриваю на спорящую на пороге прихожей парочку. Егоров мнется:

- Не, ну просто…

- Что, просто?

- Ну, ты понимаешь, мне надо самому убедиться как там. Что номер, как это все, да?

Анюта обиженно вздыхает:

- Борь, ну ты никогда не успокоишься!

Андрей с улыбкой тоже оглядывается на них. Победив подругу, бывший начальник зовет и меня строгим голосом:

- Марго, ты со мной?!

Смешно… Чуть не подавившись, начинаю оправдываться:

- Борис Наумыч. Мне честно…

Тот отмахивается:

- Все ясно, ясно… Андрей?!

Сомова фыркает, и Калугин оглядывается с чашкой в руке:

- Оу…

- Все, все… Все ясно с вами! Приятного аппетита.

Егоров наклоняется поцеловать Анюту в нос:

- Все, я пошел!

- Боря, если хоть один звонок ты сбросишь, я…

- Клянусь, при первой же секунде сразу же поднимаю трубку, все!

- Угу…Посмотрим!

Хлопает дверь и Сомова возвращается к нам за стойку:

- Ну как это называется?

Отпивая кофе из чашки, уговариваю подругу смотреть на все более позитивно - когда журнал живет, тогда и Наумыч весь светится:

- Да успокойся, Ань.

- Да у него два инфаркта, вообще!

Мобильник Андрея начинает трезвонить, и он лезет за ним в карман:

- Извините.

Калугин вылезает из-за стола, отходит в сторону поговорить, и Анюта поворачивается ко мне.

- Ну как яичница, хоть вкусная?

Спрашивала же уже! Так что, только киваю. Анька заботливо заглядывает мне в тарелку:

- Ты ешь, ешь…

- Ем, ем.

До нас доносится голос Андрея:

- Да солнышко, привет. Как вы…

Видимо, звонит Алиса. Но уже спустя минуту тон меняется на оправдывающийся:

- Мам, ну я же тебе сказал - мне нужна неделя, я через неделю буду… Приеду, все решим… Ну, здесь есть кое-какие дела… У меня от тебя когда-нибудь были секреты?… Ну, чего ты тогда… Мамуль, все! Сняли тему! Скажи, как вы? Как дела у вас?…. М-м-м, а Алиса чего?

Сосредоточенно жую, не поднимая глаз - похоже, привычка не договаривать, у него появилась уже давно…

***

Вскоре Анюта тоже покидает нас, отправляясь на свое телевидение. Мне и самой пора, так что, проводив ее, возвращаюсь на минутку к кухонной стойке, к сидящему Андрею, допить кофе. На это уходит пара минут, и пока пью, прощальные слова шефа не выходят у меня из головы:

- Вот, Андрюш, согласись - человек, все-таки, странное существо!

- Ты о чем сейчас?

- Ну, договорились же - выхожу, закрываем номер, ухожу! Нет, он опять намекает.

Ну, все, пора! Андрея, что нужно будет отъехать по делам, я предупредила еще вчера, перед сном, поэтому вопросов не жду, просто направляюсь в прихожую. Калугин встает следом:

- Маргарит, послушай!

- М-м-м?

- Я разговаривал с мамой, с Алисой…

Лезу в шкаф за курткой:

- Да, я поняла. Как они там?

Андрей забирает у меня вешалку, демонстрируя желание поухаживать и помочь одеться:

- Да как… Они там, скучают.

- Ну да, это понятно.

- И еще! Помимо всего остального, там нарисовалась куча мелких проблем. Мы можем с тобой как-нибудь ускорить этот процесс?

Он крутит в воздухе рукой, намекая на мои «возникшие проблемы». Ничего не остается, как жалобно упрашивать:

- Андрей, ну мы же договорились! Я тебе говорила – езжай, я следом.

- Отлично! Вот скажи мне – я адекватный человек или нет?

Он держит мои руки в своих, и мне ужасно стыдно за свои обманы:

- Капец! Андрюш, ну что за вопрос?!

- Ну, а как я могу тебя оставить здесь, не зная, какой вопрос ты закрываешь, Марго?

Ну, так же как и раньше!

- Андрей, ну пожалуйста! Мы же договорились. Закрою – все расскажу! Блин, ну родной мой, мне надо! Я на самом деле тоже бы взбесилась на твоем месте, но поверь мне – тебе это не надо!

- Откуда ты вот это знаешь?

- Да, знаю я!

Калугин отворачивается с недовольным видом и мне приходится прибавить напора:

- Ну вот, только расслабился, давай я тебя опять напрягу!

Увы, любимый хватается за последнюю фразу, наступая и пытаясь поймать на противоречиях:

День 213 (377).  Вторник.

Эту пижаму и натягиваю на себя, проснувшись утром, прежде чем выползти в гостиную. Калугин крепко спит, а мне хочется поболтать с Анькой, пока никто не мешает. Сомова одиноко сидит в кресле, пьет кофе с булками, а перед ней раскрытый ноутбук. Рядом с креслом Фиона, сидит, ждет вкусняшек. Приблизившись, протискиваюсь между столиком и придиванным модулем к дивану:

- Салют!

- Привет.

Плюхнувшись на диван, потягиваюсь, протирая глаза:

- Приятного аппетита.

Сомова отставляет чашку на стол:

- Спасибо.

- А ты чего одна? Где Наумыч?

Анюта вздыхает:

- Наумыч… Встал, оделся, ушел. Спросила куда, сказал, что нужно побродить.

Понятно…Весь в страданиях по журналу.

- Угу, смотри, чтобы не перебродил.

- О-о-очень свежая шутка.

Ага,.. Киваю на тарелку с позавчерашней выпечкой:

- Да, приблизительно как эти будки.

Анюта любезно предлагает:

- Угощайся!

- Спасибо.

У меня вдруг трезвонит мобильник и я лезу в нагрудный карман пижамной куртки, куда засунула телефон:

- О-о-ой! Началось с утра пораньше…

Прежде чем откликнуться, смотрю на номер:

- Кто там?

На дисплее высвечивается: «+7 903 631 0371». Зорин! Вскочив, прикладываю трубку к уху:

- Алло!

- Алло, Маш. Привет, не разбудил?

Протиснувшись мимо кресла с Сомовой к окну, начинаю там расхаживать, заливаясь соловьем:

- Да какой там… Я в центре города.

- Ну и отлично. В общем, поговорил я сегодня со Светкой.

- Так.

- В общем, оказывается, она не только телефон этой подруги знает, но еще и адрес!

Известие заставляет обрадовано вскрикнуть:

- Ты серьезно?

- Очень даже! Она ее пару раз на дому стригла. И говорит, кстати, что Макс там тоже присутствовал.

- Слушай, спасибо тебе большое!

- Да, подожди Маш, ладно? Потом благодарить будешь . В общем, записывай я диктую.

Записать адрес и уговорить Анюту присоединиться к моему выезду к неизвестной Алёне, пока Калугин не проснулся, получается несложной задачей. Главной проблемой, оказывается собраться и не разбудить Андрея, роясь в шкафу, одеваясь, расчесывая волосы и наводя марафет на фейсе.

***

В Марьино в поисках Лугового проезда едем на моей машине. Спустя сорок минут мы уже на месте возле многоэтажного панельного дома. По виду постройка относительно новая. Остановившись во дворе, с Анькиными охами, вылезаем из машины. Выбравшись с водительского места, поплотнее застегиваю куртку - ветрено и зябко, под курткой у меня только черный топик на тонких бретельках, да такие же черные брюки с тонким ремешком. Захлопнув дверь и задрав голову, разглядываю окна на верхних этажах ближайшего подъезда:

- Ну что, с богом?

Сомова поддакивает:

- Ну да. Ты квартиру помнишь?

Шестьдесят пятая, если не ошибаюсь. Держа сумку в правой руке, левой поправляю волосы, лохматящиеся на ветру:

- Естественно. Ладно, все, пошла!

Анька вдруг меня тормозит:

- Подожди, стой! А вдруг, если он там сейчас, а?

- И что?

- Ну, а что ты ему скажешь?

Чего, чего…Пожимаю плечами:

- Ну не знаю, сориентируюсь по ситуации.

- Нет, нет, подожди! Так, нельзя. Надо сначала выработать стратегию разговора, а потом уже идти!

Задрав голову, снова смотрю вверх. Эдак, мы никогда с места не сдвинемся! На слова Анюты недовольно огрызаюсь:

- Что там вырабатывать?! Я думаю, он уже сам передумал.

- Слушай, ну думать это одно, а… Слушай, а может его припугнуть, а?

Это как? И чем? Членовредительством или убийством? С сомнением смотрю на подругу:

- Припугнуть?

- Ну да… Ну, например, скажи, что проходила обследование у врачей и они тебе сказали, что, например, у тебя детей не будет.

Как такое можно про себя говорить?! Возмущенно протестую:

- Что-о-о?

Сомова, отвернувшись, дергает плечом, потом надевает темные очки на нос:

- Ну, а что тогда? Ну, тогда ей точно в твоем теле нечего будет делать!

Чувствую, как жалобно и обиженно звучит мой голос:

- Сомова, чего ты несешь то, а?

- Я тебе, между прочим, дело говорю! У нас какая задача? Чтобы ей расхотелось обратно в свое… То есть, в твое тело. Вот и все!

Все равно мне такая аргументация не нравится! Категорично мотаю головой:

- Нет, не прокатит.

- Почему?

- Да потому что! Почему я об этом сразу не сказала ему тогда?

- Ну, не знаю… Ну, потому что в шоке была, например?

Такие вещи придется подтверждать документально! Иначе все равно не поверит. Поморщившись, отрицательно качаю головой, и Анюта сдается:

- Хотя чего я на тебя давлю? Делай, как знаешь. Я главный вектор тебе задала, а ты там решай сама, фантазируй.

- Ладно, я скажу, что я, например, денег должна половине Москвы и пусть все разгребает за меня!

- Ну, тоже вариант.

- Подождешь в машине?

- Ну да, если что ты звони.

- Да, давай! Пошла.

И я направляюсь к подъезду.

***

Ошибившись с этажом, поднимаясь на лифте, потом приходится пару пролетов тащиться по лестнице наверх пешком. Остановившись перед квартирой с номером «65», еще раз сверяюсь с бумажкой, а потом нажимаю кнопку звонка. Тот отзывается переливами, но никто встречать меня не торопится. Неужели зря ехали? На всякий случай жму в звонок еще раз. Слышится звяканье замка, дверь открывается и из квартиры появляется пухлая блондинка в черной майке и синих хозяйственных перчатках. Видимо занималась уборкой, а я ей помешала. Или это домработница? Девица тыльной стороны руки вытирает нос, и я здороваюсь:

- Добрый день.

Пухляшка кивает:

- Здрасьте.

- Скажите, а вы – Лена?

- Ну, допустим.

- Мне, вообще-то нужен Максим Васильев. У вас его нет случайно?

Девица хмыкает:

- Нет, и не будет!

Она решительно возвращается в квартиру, захлопывая дверь, и я, опешив, остаюсь стоять как дура, в полном одиночестве. Потоптавшись, снова тянусь к звонку. На этот раз девица выскакивает сразу, видимо, не уходила: